Дневник Дженни

Кажется, я начинаю понимать тактику этого ублюдка. Он делает все, чтобы заставить меня подозревать всех по очереди, в надежде, что я запутаюсь, идя по ложным следам.

Я снова думаю о тех недомоганиях, которые все больше и больше его одолевают. То ли это плохой признак, указывающий на приближение кризиса (Дженни, детка, ты говоришь, как профессор медицины!), то ли хороший признак, свидетельствующий о том, что он начинает сдавать. Эта жажда… Жажда крови, вот что это такое! Свежей крови. Я думаю об этой девушке, что должна приехать, о Шерон. Он видел ее во сне. Если бы она смогла убить его! Высокая и сильная девушка смогла бы свалить его с ног хорошим ударом по башке!

Еще я думала о клетчатых брюках. Его брюки должны быть испачканы кровью. Если только он не выстирал их той же ночью, вернувшись домой.

Кстати: я порылась в корзине с грязным бельем, и конечно же там оказалась грязная простыня. Может быть, спросить у Старухи, кто из четверых мочится в постель или делал это в детстве? Не знаю.

Удивительно, насколько разные эти близнецы! Но, с другой стороны, не слишком весело видеть одного и того же человека в четырех экземплярах. Было бы забавно, если бы каждый из нас смог выразить различные черты своего характера в существах из плоти и крови. У меня получились бы Дженни-воровка, Дженни-влюбленная, Дженни-служаночка, Дженни-авантюристка…

Интересно, что я буду делать, если у меня возникнет бесспорная догадка — иными словами, если я увижу, что кто-то собирается следить за мной: Джек со своими красивыми глазами, Марк, одетый в мрачный деловой костюм, Старк, всегда готовый позубоскалить, или Кларк, вечно жующий арахис?

Во всяком случае, я не буду, как Карен, болтать с парнем, у которого в руке топор. Но она ведь об этом не знала… Я тоже могу только предполагать, что мое тело найдут под снегом в глухом захолустье, где из-за забастовки не ходит транспорт, а в ближайшем доме живет убийца с лицом ангелочка и с 46-м размером обуви…

Сегодня я пишу и пишу, никак не могу остановиться. Меня даже не тянет выпить. Я закуриваю сигарету, это приятно. Смотрю сквозь заснеженное стекло на окна Бири напротив.

Где-то лает собака. Все выглядит умиротворенным, как на рождественской открытке. Я вспоминаю о том, что на этой неделе Старуха вместе с кем-то из сыновей отправится выбирать елку. «Нужен мужчина, чтобы ее донести», — сказала она. Можно подумать, я сама не смогла бы притащить елку!

Попытаюсь заснуть. Каждый день приносит свои заботы. Проверяю, близко ли револьвер, заперта ли дверь на ключ, закрыто ли окно. Спокойной ночи.

«Дженни идиотка! Она заслуживает хорошей порки!» Прекрасно, детка.

Сейчас 14.30. Я понимаю, что если он дошел до открытых угроз, то, значит, уже не чувствует себя в безопасности. Он не может мне ничего сделать и от этого бесится. Итак, он мне угрожает. Пытается заставить меня уехать. Потому что он знает, что я могу его прищучить. И в то же время он не хочет, чтобы я уезжала. Почему? Почему он этого не хочет? Возможно, потому, что нашел кого-то, с кем можно поиграть.

Сегодня вечером — исключительный случай в этом жилище Франкенштейна! — у них ожидаются гости. Семейная пара, муж — тоже врач. Я приготовила роскошное тюрбо, а Старуха испекла торт. Детишки будут довольны… Хотя здесь нет детишек Есть четыре здоровенных лба. Хотя они немного неуклюжи, нет никого, кто не умел бы говорить или вел бы себя как ребенок Это приводит меня в замешательство. Мне не удается угадать его по разговору. Потому что этот тип не похож ни на одного из четверых. Как будто кто-то из них мысленно возвращается в то время, когда был ребенком.

Домашние мальчики. Спаянная команда. Настоящая семья. Просто патриотическая реклама!

Снегопад все такой же сильный. Не знаю, придут ли гости. Надо снова надеть фартук. Толстуха-замарашка Дженни надевает фартук в хорошенькой прачечной, наверху, возле комнаты хозяйки. Если я в течение дня буду заходить туда, я вполне могу увидеть его, направляющегося в комнату матери… Нет, глупо. Он унесет дневник с собой, вот и все. Я трачу силы на идиотов! Кстати, о силах: где эта чертова бутылка джина, чтобы согреть мои старые кости? Осточертело мне все это, пойду вздремну.

Дневник убийцы

Сегодня к нам на ужин придет доктор Милиус с женой. Я с ними незнаком. Он — папин коллега. Мама велела Дженни навести порядок на кухне и выглядеть прилично. После обеда все отправились спать. К трем часам все разойдутся: Марк должен встретиться с клиентом, Старк пойдет покупать компьютерную программу, Кларк отправится на занятия, а у Джека экзамен по сольфеджио. Кларк, может быть, станет капитаном своей команды. Он доволен. Марк тоже, потому что его начальник собирается рекомендовать его в крупную адвокатскую контору после того, как он защитит диплом.

Старк целыми днями корпит над учебниками: через месяц у него экзамены. Джек сыграл нам свою последнюю композицию — это было неплохо, может быть, чересчур сентиментально, но его не переделаешь.

Перейдем к серьезным вещам. Похоже, полиция разыскивает молодого человека в клетчатых брюках.

Если папа проверит гараж, он увидит, что в куче старых тряпок не хватает клетчатых брюк, которые он надевает, когда возится с машиной. Скорее всего, мама их выбросила, потому что они были изъедены молью. Ну, из этого не получится раздуть историю…

Такое впечатление, что Дженни прячет в кармане фартука что-то тяжелое. Но что? Решила поиграть в Джеймса Бонда? Это револьвер? Базука? Нет, только не Дженни, моя обожаемая шлюха, которую я приберегу для себя до самого финала… Как-то раз я видел по телевизору, как убивают свинью: вспарывают ей брюхо по всей длине. Это было нечто!

Я замечаю, мой дневничок, что я отошел от своего первоначального намерения, которое состояло в том, чтобы написать о членах нашей семьи и о своих поступках, гнуснейших злодеяниях, как сказал бы прокурор, — и все из-за этого подлого шпиона, играющего с огнем…

Ты и в самом деле принимаешь меня за дурака?

Итак, как я и обещал, я буду рассказывать тебе о нас все больше и больше.

Младенец Бири плачет и мешает мне сосредоточиться. Это так раздражает! Я не люблю детей, и этого ребенка тоже.

Марк всегда носит очень элегантные и дорогие галстуки, он даже немного кокетлив. Кларк любит широкие спортивные куртки и бейсболки. Джек предпочитает классические свитера, любимые старые растянутые пуловеры и замшевые ботинки. Мои братишки. Я вдруг ужасно растрогался при мысли о нас, братики.

Мне плевать на Супермена и других супергероев с их дерьмовыми историями. Я — настоящий супергерой! Не в космосе, нет — здесь, на Земле. И жертвы у меня настоящие — маленькие шлюшки, при жизни мерзкие и опасные, как банда взбесившихся инопланетян. Я и мои братья — вот настоящие асы. Папа нас зовет, я сматываюсь. Чао, дорогой дневничок, чао, грязная шлюха!

Дневник Дженни

Прелестная вечеринка. Доктор Милиус — высокий красивый пожилой мужчина, очень достойного вида, не слишком занимательный собеседник, но тем не менее… Его жена — пухлая сияющая блондинка, очень довольная собой и тем, что вокруг нее такие славные мальчики и все такое, с целой тонной бриллиантов на груди — красивые цацки, да и грудь тоже что надо, судя по глазам моего хозяина, чуть не вылезающим из орбит. Одним словом, «мой дневничок», вечеринка чудесная. «Все хорошо, прекрасная маркиза».

Прежде всего, тюрбо имело большой успех. Затем я сделала несколько наблюдений: Кларк невероятно много пил, и я подумала о той ужасной жажде, о которой было написано в дневнике. Старк попросил вторую порцию жареной картошки — об этом пристрастии я тоже не забыла. Я прислуживала молча и незаметно — настоящая домовитая мышка. Они лопали вовсю — ам-ням, чавк-чавк — и одновременно: «Итак, дорогой коллега, что вы думаете о полихромной греческой живописи?» (Глоток бургундского.) «Что ж, дорогой коллега, я считаю, что ее переоценили. (Три картофелины исчезают одна за другой.) Но если говорить о наскальной живописи третьего тысячелетия до Рождества Христова в юго-западной части Абиссинии — вот это действительно интересно». Затем — писклявый голосок набитой дуры блондинки, которая во что бы то ни стало хотела принять участие в разговоре: «А где находятся коренные зубы?» — «Ах, дорогая, ты все о своем… Она хочет поставить себе коронки, но я не разрешаю — у нее пока и без того хорошие зубы. До чего хорош этот торт — сразу видно, что домашний. Просто потрясающе!» (Жует.)

Так-так, еще один быстрый похотливый взгляд нашего доктора на жену коллеги. Старуха сегодня выглядит не такой уж старой — подкрасилась, приоделась. В конце концов, она неплохая женщина, изысканная, я бы даже сказала, утонченная. Четыре монстра — в костюмах, очень элегантные… Подумать только, кто-то из них до сих пор мочится в постель!

Внешне все четверо держались весьма непринужденно. Ни по одному из них нельзя было сказать, что он что-то скрывает. Блондинка пыталась заговорить об «этой бедняжке Карен», но хозяин возразил, что не хотел бы обсуждать эту тему за столом, в присутствии детей (каких еще детей?).

Нужно перечитать все записи с самого начала… Может быть, сделать ксерокопию? Вообще-то вести дневник — дело нелегкое, потому что есть столько вещей, о которых надо рассказать, помимо тех, что происходят в действительности или приходят в голову… А поскольку я пишу медленнее, чем думаю, то по ходу дела о многом забываю.

Прочитала новую брошюрку, из которой ничего не поняла. Так странно читать книжечки и ждать, пока тебя убьют… Скорей бы уж что-нибудь случилось!

Дневник убийцы

Ночь. Я сижу в своей комнате и пишу. Ручка шуршит по бумаге, гладкой глянцевой бумаге цвета топленого молока. Все спят. Я не сплю. Я бодрствую.

Прислушиваюсь, как они дышат во сне.