Овидий

Овидий (Публий Овидий Назон) – один из самых даровитых римских поэтов; род. в 43 г. до Р. Х. (711 по основании Рима) в городе Сульмоне, в стране пелигнов, небольшого народа сабелльского племени, обитавшего к востоку от Лациума, в гористой части Средней Италии. Место и время своего рождения Овидий с точностью определяет в своей автобиографии (Trist., IV, 10). Род его издавна принадлежал к всадническому сословию; отец поэта был человеком состоятельным и дал своим сыновьям блестящее образование. Посещая в Риме школы знаменитых учителей, Овидий не чувствовал никакого влечения к ораторскому искусству, а с самых ранних лет обнаруживал страсть к поэзии: из-под его пера невольно выходили стихи и в то время, когда ему нужно было писать прозой. По желанию отца, Овидий вступил на государственную службу, но, прошедши лишь несколько низших должностей, отказался от неё, предпочитая всему занятия поэзией. Рано, также по желанию отца, женившись, он скоро должен был развестись со своей женой; неудачно и непродолжительно было и его второе супружество, и только третья жена его, из рода Фабиев, осталась с ним связанной навсегда. Вероятно, она и подарила его дочерью, Периллой, которая также писала стихи (Trist., III, 7, 11). Дополнив свое образование путешествием в Афины, Малую Азию и Сицилию и выступив на литературное поприще, Овидий сразу был замечен публикой и снискал дружбу выдающихся поэтов, например Горация и Проперция. Сам Овидий сожалеет, что ранняя смерть Тибулла помешала развитию между ними близких отношений и что Вергилия (который обыкновенно не жил в Риме) ему удалось только видеть. Первыми литературными опытами Овидия, за исключением тех, которые он, по его собственным словам, предавал огню «для исправления», были «Героиды» (Heroides) и любовные элегии. Героидами озаглавливаются в изданиях Овидия любовные послания женщин героической эпохи к своим мужьям или возлюбленным, обозначаемые в сочинениях самого поэта просто именем посланий, «Epistulae» (Epistolae). Изобретателем этого рода поэтических произведений был сам Овидий, как он об этом и заявляет в своей «Науке любви» (см.). Заглавие «Героид» явилось впоследствии и встречается у грамматика VI столетия Присциана (см.: Ovidius in Heroidibus). Taких любовных посланий или «Героид» с именем О. до нас дошло двадцать одно; но они далеко не все могут считаться подлинными. Сам Овидий в одной из своих любовных элегий («Amores»; см.) поименовывает только восемь «Героид» (значащихся под 1, 2, 4, 5, 6, 7, 10 и 11). Но это не значит, что все остальные «Героиды» подложны, хотя Лахман и утверждал это. Очень вероятно, что подложна 15-я «Героида», так как ее нет в древнейших списках Овидий; но несомненно подложны лишь шесть последних, заключающие в себе переписку между героями и героинями. Они явно подделаны под стиль Овидия, да и своим характером переписки резко отличаются от того, как задуманы и исполнены несомненно принадлежащие перу Овидия послания. По своему поэтическому достоинству не все «Героиды» одинаковы; некоторые из них, и именно те, на которые указывает сам Овидий, обличают руку мастера, с необыкновенной легкостью входящего в положение и настроение избранных им лиц, живо, остроумно и в удачных выражениях воспроизводящего их мысли, чувства и характеры. Любовные послания героинь, высказывающие в чертах, свойственных индивидуальности каждой из них, тоску и страдание от долгой разлуки, являются, в известной степени, плодом риторического образования Овидия; это – как бы увещательные речи (suasoriae), в составлении которых на вымышленные темы любили упражняться в риторских школах у римлян и которые у Овидия, по свойству его дарования, принимали, как это заметил еще слышавший его школьные декламации ритор Сенека, поэтическое выражение. Яркость поэтического дарования Овидия высказывается и в «Героидах», но наибольшее внимание римского общества он обратил на себя любовными элегиями, вышедшими, под заглавием «Amores», сначала в пяти книгах, но впоследствии, по исключении многих произведений самим поэтом, составившими три книги, которые и дошли до нас, заключая в себе 49 стихотворений. Эти любовные элегии, содержание которых в той или другой степени, несомненно, основывается на любовных приключениях, пережитых поэтом лично, связаны с вымышленным именем его подруги, Коринны, которое и прогремело на весь Рим, как об этом заявляет сам поэт (totam cantata per Urbem Corinna). В этих более или менее сладострастных произведениях Овидию удалось проявить в полной силе яркое дарование, уже тогда, т. е. в очень молодые годы его жизни, сделавшее его имя громким и популярным; оканчивая последнюю из этих элегий, он воображает себя столько же прославившим свой народ, пелигнов, сколько Мантуя обязана своей славой Вергилию, а Верона – Катуллу. Бесспорно, поэтического дарования, свободного, непринужденного, блистающего остроумием, естественностью и меткостью выражения, в этих элегиях очень много, как много и версификаторского таланта, для которого, по-видимому, не существовало никаких метрических трудностей; но все-таки поэт, выпустив в свет свои «Amores», не имел достаточного основания ставить себя на одну доску не только с Вергилием, но и с Катуллом. Он не превзошел здесь ни Тибулла, ни Проперция, у которых, как и у самого Катулла, он делает даже немало дословных или почти дословных заимствований (см. Zingerle, «Ovidius und sein Verhaltniss zu den Vorgangern und gleichzeitigen Romischen Dichtern», Инсбрук, 1869-71). Не менее шума наделало в свое время и то произведение О., о приготовлении которого он возвещал своим читателям еще в 18-й элегии II книги, и которое в рукописях и изданиях Овидия носит заглавие «Ars amatoria» («Любовная наука», «Наука любви»), а в сочинениях самого поэта – просто «Ars». Это – дидактическая поэма в трех книгах, написанная, как и почти все сочинения О., элегическим размером и заключающая в себе наставления, сначала для мужчин, какими средствами можно приобретать и сохранять за собой женскую любовь (1 и 2 книги), а потом для женщин, как они могут привлекать к себе мужчин и сохранять их привязанность. Сочинение это, отличающееся во многих случаях крайней нескромностью содержания – нескромностью, плохо оправдываемой заявлением будто он писал эти наставления лишь для публичных женщин, solis meretricibus (Trist., II, 303), – в литературном отношении превосходно, и обличает собой полную зрелость таланта и руку мастера, которая умеет отделать каждую подробность и не устает рисовать одну картину за другой, с блеском, твердостью и самообладанием. Написано это произведение в 752–753 (2–1 гг. до Р. Х.), когда поэту было 41–42 года от роду. Одновременно с «Наукой любви» появилось к тому же разряду относящееся сочинение Овидия, от которого до нас дошел лишь отрывок в 100 стихов и которое носит в изданиях заглавие «Medicamina faciei». На это сочинение, как на готовое, указывает женщинам Овидий в III книге «Науки любви» (ст. 205), называя его «Medicamina formae» («Средства для красоты») и прибавляя, что оно хотя и не велико по объему, но велико по старанию, с каким написано (parvus, sed cura grande, libellus, opus). В дошедшем отрывке рассматриваются средства, относящиеся к уходу за лицом. Вскоре после «Науки любви» Овидий издал «Лекарства от любви» («Remedia amoris») – поэму в одной книге, где он, не отказываясь и на будущее время от своей службы Амуру, хочет облегчить положение тех, кому любовь в тягость и которые желали бы от неё избавиться. Он исполняет и эту задачу рукой опытного поэта, но, сравнительно с «Наукой любви», «Remedia amoris» представляют скорее понижение таланта, не обнаруживающего здесь того богатства фантазии, той непринужденности в образах и даже той живости изложения, какими блистает «Ars amatoria». В направлении, которого Овидий до сих пор держался, ему дальше идти было некуда, и он стал искать других сюжетов. Мы видим его вскоре за разработкой мифологических и религиозных преданий, результатом которой были два его капитальных сочинения: «Метаморфозы» и «Фасты». Но прежде, чем он успел эти ценные труды довести до конца, его постиг внешний удар, коренным образом изменивший его судьбу. Осенью 9-го г. после Р. Х. Овидий неожиданно был отправлен Августом в ссылку на берега Черного моря, в дикую страну гетов и сарматов, и поселен в городе Томах (ныне Кюстенджи, в Добрудже). Ближайшая причина столь сурового распоряжения Августа по отношению к лицу, бывшему, по связям своей жены, близким к дому императора, нам неизвестна. Сам Овидий неопределенно называет ее словом error (ошибкой), отказываясь сказать, в чем эта ошибка состояла (Trist., II, 207: Perdiderint cum me duo crimina, carmen et error: Alterius facti culpa silenda mihi est), и заявляя, что это значило бы растравлять раны кесаря. Вина его была, очевидно, слишком интимного характера и связана с нанесением ущерба или чести, или достоинству, или спокойствию императорского дома; но все предположения ученых, с давних пор старавшихся разгадать эту загадку, оказываются в данном случае произвольными. Единственный луч света на эту темную историю проливает заявление Овидия (Trist., II, 5, 49), что он был невольным зрителем какого-то преступления, и грех его состоял в том, что у него были глаза. Другая причина опалы, отдаленная, но может быть более существенная, прямо указывается самим поэтом: это – его «глупая наука», т. е. «Ars amatoria» (Ex Pont., II, 9, 73; II, 10, 15), из-за которой его обвиняли как «учителя грязного прелюбодеяния». В одном из своих писем с Понта (IV, 13, 41–42) он признается, что первой причиной его ссылки послужили именно его «стихи» (nocuerunt carmina quondam, Primaque tam miserae causa fuere fugae). Ссылка на берега Черного моря подала повод к целому ряду произведений, вызванных исключительно новым положением поэта. Свидетельствуя о неиссякаемой силе таланта Овидия, они носят совсем другой колорит и представляют нам Овидия совсем в другом настроении, чем до постигшей его катастрофы. Ближайшим результатом этой катастрофы были его «Скорбные Элегии» или просто «Скорби» (Tristia), которые он начал писать еще в дороге и продолжал писать на месте ссылки в течение трех лет, изображая свое горестное положение, жалуясь на судьбу и стараясь склонить Августа к помилованию. Элегии эти, вполне отвечающие своему заглавию, вышли в пяти книгах и обращены большей частью к жене, некоторые – к дочери и друзьям, а одна из них, самая большая, составляющая вторую книгу – к Августу. Эта последняя очень интересна не только отношением, в какое поэт ставит себя к личности императора, выставляя его величие и подвиги и униженно прося прощения своим прегрешениям, но и заявлением, что его нравы совсем не так дурны, как об этом можно думать, судя по содержанию его стихотворений: напротив, жизнь его целомудренна, а шаловлива только его муза – заявление, которое впоследствии делал и Марциал, в оправдание чудовищно-грязного содержания многих из своих эпиграмм. В этой же элегии приводится целый ряд поэтов греческих и римских, на которых сладострастное содержание их стихотворений не навлекало никакой кары; указывается также на римские мимические представления, крайняя непристойность которых действительно служила школой разврата для всей массы населения.

За «Скорбными элегиями» следовали «Понтийские письма» (Ex Ponto), в четырех книгах. Содержание этих адресованных разным лицам писем в сущности то же, что и элегий, с той только разницей, что сравнительно с последними «Письма» обнаруживают заметное падение таланта поэта. Это чувствовалось и самим Овидием, который откровенно признается (I, 5, 15), что, перечитывая, он стыдится написанного и объясняет слабость своих стихов тем, что призываемая им муза не хочет идти к грубым гетам; исправлять же написанное – прибавляет он – у него не хватает сил, так как для его больной души тяжело всякое напряжение. Тяжесть положения отразилась, очевидно, на свободе духа поэта; постоянно чувствуемый гнет неблагоприятной обстановки все более и более стеснял полет его фантазии. Отсюда утомительная монотонность, которая, в соединении с минорным тоном, производит, в конце концов, тягостное впечатление – впечатление гибели первостепенного таланта, поставленного в жалкие и неестественные условия и теряющего свое могущество даже в языке и стихосложении.

Однако, с берегов Черного моря пришли в Рим два произведения Овидия, свидетельствующие о том, что таланту Овидия были под силу и предметы, обработка которых требовала продолжительного и серьезного изучения. Первым из таких произведений были «Метаморфозы» (Превращения), огромный поэтический труд в 15 книгах, заключающий в себе изложение относящихся к превращениям мифов, греческих и римских, начиная с хаотического состояния вселенной до превращения Юлия Цезаря в звезду. Этот высокий по поэтическому достоинству труд был начат и, можно сказать, окончен Овидием еще в Риме, но не был издан по причине внезапного отъезда. Мало того: поэт, перед отправлением в ссылку, сжег, с горя или в сердцах, даже самую рукопись, с которой, к счастью, было уже сделано несколько списков. Сохранившиеся в Риме списки дали Овидию возможность пересмотреть и дополнить в Томах это крупное произведение, которое таким образом и было издано. «Метаморфозы» – самый капитальный труд Овидия, в котором богатое содержание, доставленное поэту главным образом греческими мифами, обработано с такой силой неистощимой фантазии, с такой свежестью красок, с такой легкостью перехода от одного предмета к другому, не говоря о блеске стиха и поэтических оборотов, что нельзя не признать во всей этой работе истинного торжества таланта, вызывающего изумление. Не даром это произведение всегда много читалось и с давних пор переводилось на другие языки, начиная с греческого перевода, сделанного Максимом Планудом в XIV столетии после Р. Х. Даже у нас есть немало переводов (как прозаических, так и стихотворных); четыре из них появились в свет в течение семидесятых и восьмидесятых годов текущего столетия.

Другое серьезное и также крупное не только по объему, но и по значению произведение Овидия представляют «Фасты» (Fasti) – календарь, содержащий в себе объяснение праздников или священных дней Рима. Эта ученая поэма, дающая много данных и объяснений, относящихся к римскому культу и потому служащая важным источником для изучения римской религии, дошла до нас лишь в 6 книгах, обнимающих первое полугодие. Это – те книги, которые Овидию удалось написать и обработать в Риме. Продолжать эту работу в ссылке он не мог по недостатку источников, хотя не подлежит сомнению, что написанное в Риме он подверг в Томах некоторой переделке: на это ясно указывает занесение туда фактов, совершившихся уже после изгнания поэта и даже после смерти Августа, как, например триумф Германика, относящийся к 17 г. после Р. Х.

В поэтическом и литературном отношении «Фасты» далеко уступают «Метаморфозам», что легко объясняется сухостью сюжета, из которого только Овидий мог сделать поэтическое произведение; в стихе чувствуется рука мастера, знакомая нам по другим произведениям даровитого поэта. Есть в числе дошедших до нас сочинений Овидия еще два, которые всецело относятся ко времени ссылки поэта и стоят, каждое, особняком от других. Одно из них называется «Ibis» (известное название египетской птицы) и есть сатира или пасквиль на врага, который после ссылки Овидия преследовал его память в Риме, стараясь вооружить против изгнанника и жену его. Овидий посылает этому врагу бесчисленное множество проклятий и грозит ему разоблачением его имени в другом сочинении, которое он напишет уже не элегическим размером, а ямбическим, т. е. со всей эпиграмматической едкостью. Название и форму сочинения Овидий заимствовал у александрийского поэта Каллимаха, написавшего нечто подобное на Аполлония Родосского. Другое сочинение, не имеющее связи с остальными, есть дидактическая поэма о рыболовстве, и носит заглавие «Halieutica». От него мы имеем только отрывок, в котором перечисляются рыбы Черного моря и указываются их свойства. Это сочинение, на которое, по специальности его сюжета, ссылается Плиний в своей «Естественной истории» (см.), не представляет в литературном отношении ничего замечательного.

Для нас было бы несравненно интереснее, если бы, вместо этих двух маловажных произведений, до нас дошла трагедия Овидия, под заглавием «Медея», которая хотя и была произведением юности поэта, но считалась в римской литературе одним из лучших образцов этого литературного вида. На ней с удовольствием останавливается Квинтилиан (см.), о ней упоминает и Тацит, в «Разговоре об ораторах» (гл. 12). Не дошло до нас и еще нескольких сочинений, написанных частью в Риме, частью в Томах и в числе последних – панегирик Августу, написанный на гетском языке, о чем извещает в одном из своих понтийских писем (IV, 13, 19 и сл.) сам Овидий, все еще не теряя надежды на облегчение своей участи, если не на полное помилование. Но этим надеждам сбыться не было суждено. Не только Август, но и Тиберий, к которому он также обращался с мольбами, не возвратил его из ссылки: несчастный поэт скончался в Томах в 17 г. после Р. Х., и погребен в окрестностях города. Овидий был последний из знаменитых поэтов Августова века, со смертью которого окончился золотой век римской поэзии. Злоупотребление талантом в период его наибольшего развития лишило его права стоять наряду с Вергилием и Горацием, но ключом бившее в нем поэтическое дарование и виртуозность его стихотворной техники делали его любимцем не только между современниками, но и во все время римской империи; и бесспорно Овидию, как поэту, должно быть отведено одно из самых видных мест в римской литературе. Его «Метаморфозы» и «Фасты» до сих пор читаются в школах, как произведения образцового по языку и стихосложению латинского писателя. Наиболее употребительное издание всех сочинений Овидия есть издание Меркеля (последнее издание, под редакцией Эвальда, вышло в 1834-88 гг. в Лейпциге).

В. Модестов.

Издания и переводы Овидия в России: Я. Смирнов и В. Павлов, «Избранные басни из «Метаморфоз», со словарем и примечаниями (М., 1869; 4-е изд., 1878); А. Фогель, «Избранные элегии О.» (Киев, 1884). Стихотворные переводы «Метаморфоз»: Ф. Матвеева (М., 1876), Б. Алексеева (СПб., 1885), А. Фета (М., 1837) – лучший русский перевод. Стихотворные переводы «Скорбей»: А. Фета (М., 1893) и К. Н-ского («Журн. M. H. Пр.», декабрь, 1884); Снегирев, «Об источниках превращений О.» («Ученые Записки Моск. Университета», VIII, 1835); Мизко, «Овидий в русской литературе» («Москвитянин», 1854, т. 11); П. Бессонов, «Фасты Овидия» («Пропилеи», т. IV, стр. 81-165); Р. Фохт, «О годе ссылки О.» («Журнал М. Нар. Пр.», февраль, 1876 г.).

 

Огиг (Огигес)

В древнегреческой мифологии Огигес (Огиг) – царь древнейших обитателей Беотии, сын Беота (вариант: Посейдона). В аттических легендах упоминается как отец Элевсина.

У Павсания читаем:

Говорят, что землю фиванскую населяли сначала эктены, а царем эктенов был местный житель Огиг; поэтому-то у многих поэтов наиболее распространенным эпитетом Фив служит название Огигии. Говорят, что эти эктены погибли от чумной заразы; после эктенов поселились в этой стране гианты и аоны, как мне кажется, беотийские племена, а не пришлые люди. Когда прибыл Кадм и финикийское войско, побежденные в битве гианты, на следующую ночь бежали в Фокиду, а аоны обратились к Кадму с просьбой о защите, и он разрешил им остаться и жить вместе с финикийцами. Аоны жили в деревнях, Кадм же построил город, который еще и до нашего времени носит название Кадмеи. Когда впоследствии город вырос, то Кадмея стала Акрополем расположившихся ниже ее Фив…

 

Огигия

В древнегреческой мифологии Огигией назывался – мифический остров нимфы Калипсо, согласно традиции находившийся на крайних западных пределах ойкумены, где сливаются воды моря с водами мировой реки Океана.

Павсаний возражает и полагает, что Огигией ранее назывались Фивы:

Говорят, что землю фиванскую населяли сначала эктены, а царем эктенов был местный житель Огиг; поэтому-то у многих поэтов наиболее распространенным эпитетом Фив служит название Огигии. Говорят, что эти эктены погибли от чумной заразы; после эктенов поселились в этой стране гианты и аоны, как мне кажется, беотийские племена, а не пришлые люди. Когда прибыл Кадм и финикийское войско, побежденные в битве гианты, на следующую ночь бежали в Фокиду, а аоны обратились к Кадму с просьбой о защите, и он разрешил им остаться и жить вместе с финикийцами. Аоны жили в деревнях, Кадм же построил город, который еще и до нашего времени носит название Кадмеи. Когда впоследствии город вырос, то Кадмея стала Акрополем расположившихся ниже ее Фив…

Описание Эллады

 

Одиссей (Улисс)

В древнегреческой мифологии Одиссей или Улисс ((Όδυσσεύς, Ulixes, Ulyxes, Ullyses) – любимый герой древнегреческого эпоса, сын Лаэрта и Антиклеи, супруг Пенелопы. Он царствовал на Кефалленийских островах, в группу которых входили Итака, Зама, Закинф, Дулихий, а также на Левкадском побережье, и считался одним из славных патриархальных царей древности.

О рождении Одиссея Роберт Грейвз пишет так:

«Одиссея, которого считают сыном Лаэрта, Антиклея, дочь «великого клятвопреступника и вора» Автолика, тайно зачала от Сисифа. Вскоре после его рождения Автолик пришел на Итаку и в первый же вечер своего пребывания, когда ужин уже кончился, взял ребенка к себе на колени. «Отец, дай ему имя», – попросила Антиклея. Автолик ответил: «За свою жизнь я настроил против себя многих царевичей, поэтому назову-ка я этого внука Одиссеем, что значит «свирепый», потому что быть ему жертвой моей вражды. Но если он придет однажды на гору Парнас попрекнуть меня, то я отдам ему часть того, чем владею сам, и умерю его гнев». Когда Одиссей возмужал, он, как подобает, посетил Автолика, но, охотясь со своими дядьями, получил от вепря рану в бедро и до самой смерти ходил со шрамом. Автолик выхаживал его, и Одиссей вернулся на Итаку с множеством обещанных даров».

Прежде чем отправиться на Троянскую войну, Одиссей принимал участие в походе на Мессению, где заключил дружбу с Ифитом, получив от него в подарок Евритов лук; на Тафе он получил от Анхиала для стрел яду, приобретя, таким образом, оружие, которое впоследствии не раз выручало его. Еще при жизни отца он принял власть над своим народом.

Незадолго до похода он женился на Пенелопе, дочери Икария и нимфы Перибеи. Некоторые говорят, что он это сделал по просьбе брата Икария по имени Тиндарей, который помог Одиссею победить в беге среди претендентов на руку Елены (состязания проходили на спартанской улице, называемой «Афета»). Пенелопу, которую прежде звали Арнея, или Арнакия, Навплий, по приказу ее отца, бросил в море, но стая уток с розовыми полосками на оперении не дала ей утонуть, накормила ее и помогла добраться до берега. Пораженные увиденным, Икарий и Перибея смилостивились, и Арнея получила новое имя – Пенелопа, что значит «утка». Выдав Пенелопу замуж за Одиссея, Икарий стал упрашивать его остаться в Спарте, а когда тот отказался, он долго шел за колесницей, в которой уезжали молодожены, и умолял свою дочь остаться. Одиссей, который до этого времени хранил молчание, повернулся к Пенелопе и произнес: «Или ты отправляешься на Итаку по своей воле, или, если тебе дороже твой отец, оставайся здесь, но уже без меня!» Вместо ответа Пенелопа лишь ниже опустила покрывало. Икарий, понимая правоту Одиссея, разрешил дочери уехать, а сам воздвиг изваяние в честь скромности, которое до сих пор можно увидеть в четырех милях от города Спарты как раз в том месте, где происходила эта сцена.

Едва родился у него первенец, Телемах, как Агамемнон с Менелаем прибыли на Итаку, чтобы пригласить Одиссея принять участие в походе на Трою. Несмотря на предсказание итакийца Галиферса, что лишь через двадцать лет удастся ему вернуться из похода, одиноким и нищим, Одиссей отплыл на 12 кораблях из Итаки, передав заботы о доме другу своему Ментору, сыну Алкима. Прежде чем двинуться общим походом под Трою, Одиссей, вместе с Менелаем, отправился к Приаму с требованием выдачи Елены, но получил отказ. В греческом лагере под Троей Одиссей занимал среднее место, между отрядами Ахилла и Аякса; здесь происходили собрания и творился суд, на которых Одиссей играл видную роль, как умный и изворотливый оратор.

Он убедил колеблющуюся рать греков, на 10-м году войны, остаться под Троей; заключил перемирие с троянцами; участвовал в примирительном посольстве, отправленном к разгневанному Ахиллу. Не меньше помогала ему отвага, хитрость и сообразительность; так, ночью он прокрался в троянский лагерь, схватил лазутчика Долона и угнал коней Реза. В сражениях и разных предприятиях он действует обыкновенно с Диомедом и Нестором; из богинь ему сопутствует всюду Афина, сохраняющая его во всех опасностях. По смерти Ахилла он получил, по решению войска, доспехи героя, как первый после него по уму и отваге. Особенные услуги он оказал грекам накануне взятия Трои; он находился в числе засевших в чреве деревянного коня, один из первых вышел из коня в город и подал сигнал к кровопролитию, убив третьего супруга Елены, Деифоба.

После разрушения Трои, Одиссей с Нестором и Диомедом отправился к Тенедосу, но скоро вернулся, чтобы вместе с Агамемноном отплыть в Грецию. Однако, случилось так, что он отплыл один, со своими 12 кораблями. Бури долго носили его по морю, заставляя блуждать по неведомым странам. Он посетил землю киконов, лотофагов, киклопов, Эола, лестригонов, остров Ээю, где жила волшебница Кирка (Цирцея), остров Сирен, спускался в подземное царство; миновав Сциллу и Харибду и остров Тринакрию, он попал на остров Огигию, где нимфа Калипсо держала его в неволе восемь лет; от Огигии он был занесен бурей, на обломке корабля, к феакам и только на 20-й год достиг своего родного острова. Возвратившись на родину, он нашел в своем дворце до 100 знатных юношей, которые, считая Одиссея умершим, неотступно просили руки жены его Пенелопы, расточая имущество отсутствующего господина. Переодевшись нищим, Одиссей пришел к пастуху Эвмею, где нашел Телемаха, только что вернувшегося с Пилоса, и открылся им обоим. Обдумав план мести, они пришли во дворец и перебили всех женихов Пенелопы. На этом оканчивается древнейшая легенда об Одиссее, насколько она известна из двух греческих эпопей – «Илиады» и «Одиссеи».

Позднейшие сказания являются распространениями древнейшей легенды, причем основной характер героя был дополнен новыми чертами. Одиссей у Гомера представлен умным, красноречивым, ловким, изворотливым, отважным, терпеливым героем; Одиссей позднейших мифографов – трусливый, лживый и коварный человек. Этиология связала основную черту его характера – коварство – с происхождением от Сизифа, который считался, по этой версии мифа, незаконным отцом героя (отсюдаОдиссей имеет прозвание Сизифид и Эолид). По рассказам мифографов, когда Паламед прибыл в Итаку за Одиссеем, последний притворился сумасшедшим – его нашли пашущим поле и сеющим соль. Чтобы испытать, действительно ли Одиссей сумасшедший, Паламед велел положить под плуг сына его Телемаха, увидев сына в опасности, Одиссей бросил плуг в сторону и тем выдал себя. За это впоследствии Одиссей отомстил Паламеду, оклеветав его, вследствие чего Паламед поплатился жизнью. На острове Скиросе Одиссей открыл Ахилла, скрывавшегося в женской одежде среди дочерей Ликомеда.

Когда греческое войско находилось в Авлиде, благодаря хитрости Одиссея была привезена в Авлиду из Микен Ифигения, которая обречена была на жертву Артемиде. Благодаря хитрости он овладел доспехами Ахилла, взял в плен Гелена; ему принадлежала идея деревянного коня. По позднейшим сказаниям, Одиссея убил его собственный сын Телегон. Н. О-кий.

 

«Одиссея»

«Одиссея» – древнегреческая эпическая поэма о странствиях Одиссея, приписываемая Гомеру. Создана несколько позже «Илиады», приблизительно датируется VIII–VII вв. до н. э.; написана гекзаметром (ок. 12 100 стихов). В основе «Одиссеи» – всемирно известный фольклорный сюжет: муж Одиссей после долгих скитаний возвращается неузнаваемым к своей верной жене Пенелопе. В образе Одиссея героические черты отступают на задний план перед качествами ума, хитрой изобретательностью и расчетливостью. «Одиссея» содержит больше бытовых картин и сказочного материала, чем «Илиада». Классический русский перевод «Одиссеи» – В. А. Жуковского (1849).

 

Одрис

В древнегреческой мифологии скифский царь и, скорее всего, эпоним племени одризов, напавший на город Византий в отсутствие его царя Бизанта. Сам же Бизант в то время находился на войне, он отразил нападение на город фракийского царя Гемоса и преследовал врага до отдаленных районов Фракии. В его отсутствие на город и напал Одрис. Жена Бизанта Фидалея и другие женщины спасли Византию, забросав лагерь осаждавшего неприятеля ядовитыми змеями (Tzetz. Chil. II 40).

 

Оиклей

В древнегреческой мифологии имя Оиклей (Оик) носили двое – дед и внук: – 1) дед был аргосским прорицателем, сыном Антифата, внуком (или правнуком) прорицателя Мелампа, мужем Гипермнестры и отцом также известного прорицателя Амфиарая. Он храбро сражался вместе с Гераклом в его походе на Трою и погиб защищая корабли, на которые напали троянцы.

Высадившись на берег близ Трои, Геракл оставил Оиклея сторожить корабли, а сам повел остальных воинов к стенам города. Застигнутый врасплох Лаомедонт не успел собрать войско, зато раздал горожанам мечи и факелы и отправил их жечь корабли Геракла. Оиклей сопротивлялся, пока не пал в бою, выказав большую доблесть, а его соратники, столкнув в воду корабли, бежали. Тогда Лаомедонт поспешил в город и после стычки в бою с не успевшим перестроиться войском Геракла сумел снова войти в город и запереть за собой ворота…Некоторые говорят, что Оиклей не погиб под Троей, а был жив еще тогда, когда эринии свели с ума его внука Алкмеона. Его могилу показывают в Аркадии, около мегалополисного храма Борея. Р. Грейвз

– 2) внук был сыном аргосского царя Амфиарая (т. е. внуком первого Оиклея, друга Геракла).

 

Оилей

В древнегреческой мифологии Оилей – царь племени локров в Локриде (Средняя Греция), муж Эриопы, отец «быстроногого» Аякса (от Эриопы) и Медонта (от нимфы Рены). Участвовал в походе аргонавтов и у острова Аретиада был ранен одним из медных перьев, которыми стимфалийские птицы осыпали аргонавтов; однако Асклепий вылечил его.

 

Ойагр

В древнегреческой мифологии Ойагр – по Аполлодору, отец певца и музыканта Лина, родившегося от музы эпической поэзии Каллиопы.

У Аполлодора читаем:

От Каллиопы и Ойагра родился Лин (называют его и сыном Аполлона), которого убил Геракл, и певец Орфей, введший в пение сопровождение на кифаре: от его пения приходили в движение деревья и скалы.(Мифологическая библиотека, ч. 1)

 

Ойбал

В древнегреческой мифологии Ойбал – спартанский царь, сын Прета. После смерти Периера из Мессены Ойбал женился на его вдове Горгофоне, дочери Персея. Горгофона родила ему сыновей Тиндарея, Гиппокоонта и Икария.

Роберт Грейвз описывает их историю так:

Когда мужская линия дома Поликаона спустя пять поколений пресеклась, мессенцы пригласили Периера, сына Эола, на царство, и он женился на дочери Персея Горгофоне. Она пережила своего мужа и оказалась первой вдовой, вторично вышедшей замуж, а мужем ее стал спартанец Ойбал. До этого считалось, что, когда муж умирал, жена должна была кончать жизнь самоубийством, как это сделала дочь Мелеагра Полидора, чей муж Протесилай первым ступил на берег, когда греческий флот достиг берегов Трои.

Таким образом, Ойбал прославился тем, что первым женился на вдове.

 

Ойкумена

Ойкумена (экумена) (греч. oikumene) – обитаемая часть суши, включающая все заселенные, освоенные или иным образом вовлеченные в орбиту жизни общества территории. Впервые описание ойкумены встречается у древнегреческого ученого Гекатея Милетского (6–5 вв. до н. э.), включавшего в понятие «ойкумена» известную грекам часть Земли с центром в Элладе.

 

Ойней (Иней)

В древнегреческой мифологии Ойней (Иней) – царь этолийского города Калидона. Сын Порфаона. Он был женат на Алфее. Сначала она родила ему Токсея, которого он убил собственными руками за то, что тот нарушил обычай и прыгал через ров, который вырыли, чтобы защитить город. Вторым родился Мелеагр, про которого говорили, что настоящим его отцом был Арес. Из-за того, что Ойней забыл принести Артемиде жертву, богиня наслала на калидонские поля вепря, и Ойней созвал героев на Калидонскую охоту. От брака с Алфеей родилась и дочь Деянира. От союза с Перибеей у него родился сын Тидей, участник похода семерых против Фив. Ойней был дедом ахейского героя Диомеда.

 

Ойно

В древнегреческой мифологии таково было имя одной из дочерей царя Анния. По воле Диониса все, к чему ни прикасались эти три девы (ойнотрофы), превращалось во хлеб и вино. В частности, все, к чеми ни прикасалась Ойно, превращалось в вино.

 

Ойнотрофы

В древнегреческой мифологии собирательным именем ойнотрофов именовались три дочери делосского царя Ания (Элайо, Спермо и Ойно), которых он посвятил Дионису. В благодарность за это бог виноделия наградил дочерей редкостным даром: все, к чему бы ни прикоснулась Элайо, призвав его на помощь, превращалось в масло, все, к чему прикоснется Спермо, – в зерно, а все, к чему прикоснется Ойно, – в вино. Поэтому Аний без труда снабдил провиантом греческий флот, отправлявшийся на Троянскую войну.

Однако вождь греческого войска Агамемнон остался этим неудовлетворен и пожелал, чтобы девушки сами присутствовали при воцйске постоянно и постоянно снабжали его солдат свежим провиантом. Специально за этим на Делос были отряжены Одиссей и Менелай. с приказанием привезти девиц какой угодно ценой. Сестры ехать отказались, тогда Одиссей их связал и затащил на корабль насильно. В пути сестрам удалось сбежать – две из них спрятались на острове Эвбее, а третья на острове Андросе. Тогда Агамемнон послал за ними корабли и пригрозил войной и разорением их родине, если они не покорятся. Сестры покорились, но воззвали к помощи Диониса, который превратил их в голубок – и они упорхнули.

 

Ойон

В древнегреческой мифологии Ойон был родственником Геракла. Он был сыном Ликимния, сводного брата матери Геракла Алкмены. Ойон сопровождал Геракла в Спарту и гулял по городу как раз напротив дворца тогдашнего правителя Гиппокоонта, когда на него набросилась огромная молосская собака. Защищаясь, он швырнул в нее камень и попал в собачью морду. Но тут выскочили сыновья Гиппокоонта и стали избивать его палками. Геракл помчался на помощь Ойону с другого конца улицы, но прибежал слишком поздно. Ойона успели забить до смерти, а Геракл, раненный в ладонь и бедро, бежал в святилище Элевсинской Деметры у горы Таигет, где Асклепий спрятал его и залечил раны.

Эта история послужила поводом для начала войны Геракла со Спартой, в результате которой Гиппокоонт пал со всеми своими двенадцатью сыновьями, а престол перешел к его брату Тиндарею, женатому на Леде, которая вскоре родила ему Прекрасную Елену, в которую влюбился Менелай… Таким образом первопричина Троянской войны, согласно мифу, лежала в агрессивности обычной дворовой шавки.

 

Океан

В древнегреческой мифологии Океан (Ώκεανός, Oceanus) был древнейшим богом водной стихии, по Гомеру праотцем богов моря, рек, источников и т. п. Оставаясь в сказаниях родоначальником водных божеств, Океан не смог создать себе культа, в силу неясного и общего характера своего облика, и был забыт в позднейшей мифологии, уступив место Посейдону, который, вследствие рельефности и определенности своего образа, сроднился с религиозными представлениями греков и при разделе мира воцарился над водной стихией. Океан живет на дальнем Западе, где находятся начала всех вещей, но род его распространен по всей земле в тысячах рек, ручьев и источников. С именем Океана древние связывали представление громадной реки, окружающей кольцом всю Землю. На востоке из его лона выходят звезды и Солнце, чтобы в час заката погрузиться в западные его волны; только одно созвездие Медведицы остается всегда на небесном своде, не погружаясь в Океан. На южном берегу Океана живет чудесное племя пигмеев. По позднейшим сказаниям, бог Солнца со своими конями огибал по Океана полуокружность земного шара, начиная с запада и через северный полюс приходя к востоку. На западном берегу земли находилась элизийская равнина, по другую сторону – царство мрака, страна киммерийцев; там же жили греи, горгоны и геспериды. Неподалеку от дальнего берега Океана был остров Эрифия, где пастух Эвригион пас стада Гериона.

По Гесиодовской «Теогонии», Океан был титаном, сыном Урана и Геи, братом Кея, Гипериона, Крона, Реи, Фемиды и др. От него произошло многочисленное поколение водяных божеств, составивших особый водный Олимп в греческой мифологии. Н. О.

Ср. Ploix, «L'Ocean des anciens» («Revue Archeol.», 1877); Keightley, «Mythology of ancient Grece and Italy» (1831); Decharme, «Mythologie de la Grece antique» (1886); Preller, «Griechische Mythologie» (I, 1894).

 

Океаниды

В древнегреческой мифологии Океаниды (Ώκεανιδες, Oceanides) – нимфы, дочери Океана (их было тысяча, по другим – триста). По Гесиоду (Θεογ., 348), они сообщались с человеческим родом и были воспитательницами молодого поколения.

 

Окипета

В древнегреческой мифологии Окипетою звали одну из гарпий, сестру Аелло, они были дочерьми Тавманта и океаниды Электры. Гесиод описывает их в своей «Теогонии» (Theogony) «Аелла и Окипета с красивыми волосами, которые летают на своих быстрых крыльях, как птицы или дыхание ветра; высоко они взбрасывают себя».

 

Окироэ (Окирроя)

В древнегреческой мифологии Окироэ (Гиппа) – пророчица, мать Меланиппы, дочь кентавра Хирона и обычной смертной женщины Харикло. У них было две дочери: Эндеида – мать Пелея и бабка Ахилла и Окироэ (она же Гиппа).

 

Окн (Окнос)

В древнеримской мифологии имя Окн («медлительный») принадлежало:

– 1) этруску, сыну прорицательницы Манто, дочери Геракла. Он назвал в честь своей матери город Мантуя в Италии. В войне Энея с рутулами он выступал на стороне Энея.

Об этом у Вергилия:

– 2) так же звали некоего старика, который настолько зажился на свете и никак не хотел умирать, что когда настало для него переселяться в царство мертвых, он был подвергнут суровому наказанию – он был обречен вечно плести соломенную веревку, которую с другого конца вечно пожирал осел.

Вот как красноречиво и поучительно описывает это Павсаний:

За ними [на картине Полигнота] изображен сидящий человек, и надпись над ним говорит, что этот человек – Окн (Беспечность); он изображен плетущим веревку, а рядом с ним стоит ослица, и сколько он ни сплетет веревки, столько она постоянно <тайно> съедает. Говорят, что этот Окн был трудолюбивым человеком, но имел расточительную жену; все, что он, трудясь, зарабатывал, она тотчас же растрачивала. Так вот, и хотят думать, что здесь Полигнот делает намек на жену Окна. Я знаю, что и ионяне, когда видят, что кто-нибудь трудится над чем-либо, не приносящим лично ему никакой пользы, говорят, что он плетет веревку Окна. Это название окн дается одной породе птиц теми, кто свои предсказания дает на основании наблюдений над птицами. Этот окн – самый большой и красивый из породы цапель и в то же время это одна из самых редких птиц. (Описание Эллады, кн. Х Фокида)

 

Олен

В древнегреческой мифологии Олен – легендарный поэт, родом из Ликии, живший задолго до Орфея. По преданию, он установил первый оракул Аполлона в Дельфах.

Павсаний в своем «Описании Эллады» упоминает об этом персонаже древнейшей истории:

Эрота большинство людей считает самым юным из богов и полагает, что он сын Афродиты. Но Олен из Ликии, написавший для эллинов самые древние гимны, этот Олен в своем гимне, посвященном Илитии, говорит, что матерью Эрота была Илития. После Олена были поэты Памф и Орфей: у того и у другого есть гимны, написанные в честь Эрота, чтобы ликомиды пели и их во время священных таинств. Я их читал, когда мне пришлось беседовать с дадухом (факелоносцем). (Беотия)

 

Оксил

В древнегреческой мифологии имя Оксила неразрывно связано с именами Гераклидов. Этолийский царевич Оксил, сын царя Гемона (внук Фоанта) был изгнан с родной земли за убийство родного брата Фермия (совершенное по чистой случайности: в результате бросания диска). Он путешествовал на одноглазом муле и повстречался Гераклидами.

Между тем «за десять лет до этого Гераклидам было от оракула предсказание – взять себе руководителем в этом походе трехглазого. Когда они недоумевали, что хочет сказать это вещание, им случайно встретился человек, ехавший на муле, у которого не было одного глаза. Тогда Кресфонт, сделав вероятное заключение о правильном смысле предсказания, решил, что предсказание бога касается этого человека, и доряне постарались привлечь его на свою сторону. Он предложил им вернуться в Пелопоннес на кораблях, а не пытаться пробиться пешим строем через Истм. Он посоветовал им это сделать и был также их руководителем при переезде от Навпакта в Моликрий. За это они, по его просьбе, согласились дать ему Элейскую землю»

(Павсаний, Описание Эллады. Элида).

Есть у Павсания и еще одно описание, касающееся этого человека:

Но есть и другой рассказ об Оксиле, будто он опасался, что, увидав плодородие Элиды и видя, что она вся хорошо обработана, сыновья Аристомаха не захотят больше отдавать ему этой земли и что поэтому он повел дорян через пределы аркадян, а не через Элиду. Оксил очень хотел овладеть Элидой без боя, но Дий не уступал ему. Поэтому он послал вызов и предложил решить спор, не подвергая опасности боя все войско, но выбрать с каждой стороны по одному воину для единоборства; это предложение было одобрено с обеих сторон. Выбранными для этого боя были Дегмен из Элиды, стрелок из лука, а от этолийцев – Пирехм, искусный пращник. Так как победил Пирехм, то царскую власть получил Оксил; старым эпейцам он позволил оставаться на своих прежних местах, он только велел им поделить землю с его этолийцами и поселил их вместе с ними. Дию он предоставил особо почетные права, сохранил почести, воздаваемые по древнему обычаю всем другим героям, и, в частности, установленное для Авгия жертвоприношение и поминовение, которые совершаются и до нашего времени. Говорят, что он же убедил тех, которые жили по поселкам, отстоявшим недалеко от городских стен, переселиться в город, тем самым сделав город Элиду более населенным и во всех других отношениях более цветущим. (там же).

 

Олимп

Олимп – название гор, часто встречающееся в Греции и Малой Азии; замечательнейшие из них:

1) на северной границе Фессалии, в турецком вилайете Салоники; на юго-востоке отделяется от гор. Осса Темпейской долиной, простирается на севере в македонскую область Пиерию, на западе соединяется посредством Камбунских гор с Лакмоном, главным горным узлом северных греческих гор. Главная вершина О. (9000 футов) почти всегда окутана облаками, но нет вечного снега. Склоны гор или покрыты лесами, или рассекаются горными ручьями. О. еще в глубокой древности считался колыбелью греческих племен, которые, при переселении с севера на юг, должны были переходить эту границу. Благодаря этому гора, в предании, считалась священной и сделалась местопребыванием эллинских богов и центром мифологических сказаний.

2) Мизейский О. – горный хребет, на северо-востоке Малой Азии, на границе Мизии, Фригии и Вифинии (2500 м. высоты у города Бруссы).

В древнегреческой мифологии Олимп – священная гора, место пребывания богов во главе с Зевсом. Олимп – также собрание, сонм олимпийских богов.

 

Олимпийцы

В древнегреческой мифологии олимпийцы – боги, обитавшие на Олимпе. Одно из отличий олимпийцев от смертных, полагали греки, – их безучастное отношение к страданиям и волнениям людей. Отсюда переносное значение слова «олимпиец» – человек, сохраняющий невозмутимое («олимпийское») спокойствие и внешнюю величавость.

Общеизвестно, что Боги делились на олимпийцев, то есть занимающих так сказать «президиум» божественного пантеона и обычных богов (на Олимп не допускавшихся). Насчитывалось двенадцать главных богов-олимпийцев: верховный бог Зевс, его супруга Гера, его брат Посейдон и сестра Гестия; дети – Феб-Аполлон, Артемида, Гермес, Афина-Паллада, Гефест, бог войны Арес и его жена Афродита и еще бог Солнца – Гелиос.

Но гора Олимп – это лишь красочный образ верховенства, а на самом деле принадлежность к верховному классу богов означало важность воздействия той или иной стихии (светила) на судьбы мироздания.

Древние недаром говорили: Jupiter est quodcumque vides, quodcumque movetur. (Юпитер – есть все, что ты видишь, все, что движется).

Из богов-олимпийцев семеро жили на небе, а пятеро на Земле.

Небесные – это:

• Зевс-Юпитер

• Гелиос-Солнце

• Арес-Марс

• Афродита– Венера

• Артемида– Селена-Луна

• Гефест – Он же Сатурн

• Гермес – Меркурий

Земные – это:

• Посейдон-Океан

• Гера – Гея – Земля

• Гестия – богиня подземного огня (она же римская Веста)

• Афина – олицетворение мудрости

• Феб-Аполлон – олицетворение красоты.

Учитывая, что мифы постоянно приукрашались и дополнялись, можно предположить, что имеются разночтения. Так, Гефест мог считаться богом сугубо земным, олицетворением мастеровитости и ремесла, но в любом случае небесное светило Сатурн оставался мрачным стариком и олицетворением времени (Хронос), Феб порою замещал Гелиоса, А Гера, хотя и становилась то Деметрой, то самою Землей-Геей, сути дела это не меняло.

 

Омфал (Омфалос, Омфаломантия)

В Древней Греции Омфалом (Όμφαλος – греч. «пуп») – назывался упавший с неба камень (метеорит) в Дельфах, означавший середину, как бы пуп земли, представлявшейся в виде плоского щита. Омфал хранился в святилище Аполлона и почитался как божество, обвивался повязками, умащивался маслом. Аполлон часто изображался сидящим на нем; иногда Омфал изображался и при сыне его, Асклепии.

Омфаломантия (греч.) – гадание по виду пупка, распространенное по всему свету. Во Франции и Баварии гадают по узлам пупка, сколько еще детей будет у родившей. Некоторые дикари убивают детей, рождающихся с обвитой вокруг тела пуповиной, предполагая, что такие дети могут убить своих родителей. Ср. Ploss, «Das Kind» (2 изд., Лейпциг, 1884).

 

Омфала

В древнегреческой мифологии Омфала (Όμφάλη) – лидийская царица, дочь (по другим рабыня) бога реки Иардана (Ίάρδανος), вдова Тмола (бога горы). Как мифологический персонаж, это малоазиатская полубогиня, наполовину воинственного, наполовину женственного характера, покровительница удовольствий и представительница женской производительности.

Ее отожествляли иногда с финикийской Астартой или Афродитой-Уранией и считали богиней луны. Она считалась родоначальницей лидийских царей, главным образом тех, которые происходили от ассирийских Гераклидов. Когда Геракл, в наказание за убийство Эвритова сына Ифита, был продан Гермесом в рабство, госпожой его оказалась Омфала. Очарованный ею Геракл позабыл о своей воинственности и мужественности, сложил у ног царицы дубину и львиную шкуру и облекся в женские одежды. Вместо прежних тяжелых работ ему приходилось теперь сидеть над пряжей в кругу рабынь и угождать прихотям любимой госпожи. У Омфалы от Геракла было несколько детей.

Этим сказанием не раз пользовались поэты, например Ахей, Антифан, младший Кратин, Ион; Аспазия в комедиях выводилась под именем Όμφάλη νεά. Мифом об Омфале часто пользовались живописцы; так, известна Помпейская картина, на которой изображен Геракл, облаченный в женские одежды, в обществе женщин-рабынь и строгой царицы, отнявшей у героя атрибуты его воинственности. Картина объяснена Яном в «Berichte d. Sachsischen Gesellschaft d. Wissenschaften» (1885, стр. 215). Н. О.

 

Онар

В древнегреческой мифологии Онар – жрец Диониса. По одному из вариантов мифа именно он женился на Ариадне после того, как ее на о. Наксос покинул афинский герой Тесей. Несмотря на всю ее приземленность, нам эта версия кажется более вероятной, чем общепринятая, согласно которой Ариадна стала возлюбленной и женой самого бога Диониса.

 

Онея

В древнегреческой мифологии Онея – нимфа, мать великого певца и поэта Ариона, зачавшая его от Посейдона. Именно этим и объясняли то, что певцу в трудные минуты жизни, когда он оказался за бортом корабля, на помощь пришел дельфин, любимое морское животное Посейдона

 

Онит

В древнегреческой мифологии Онитом звался один из Гераклидов, сын Геракла и Деяниры.

 

Онк

В древнегреческой мифологии Онком звали царя Аркадии и сына Аполлона, владелец табуна лошадей, в который затесалась превратившаяся в кобылицу богиня Деметра, испугавшаяся приставаний бога морей Посейдона. Происходило все это в ту пору, когда она скиталась по всей земле в поисках своей похищенной дочери Персефоны. Однако уловка ее не удалась, поскольку Посейдон, не долго думая обратился в жеребца и покрыл ее. Волей неволей, а у нее от этой близости родились конь Арейон и нимфа (говорящая кобылица) Деспойна. Деспойна обрела почитание у людей, ей воздвигались храмы. После замужества спартанка уважительно именовалась деспойна (т. е. «госпожа»).

 

Опис

В древнегреческой мифологии Аргой и Опис звал двух молодых женщин, которые прибыли из страны гипербореев на остров Делос для водружения там культа Аполлона и Артемиды.

У Геродота про это читаем следующие фразы:

По рассказам делосцев, еще раньше Лаодики и Гиперохи из страны гипербореев мимо тех же народов прибыли на Делос две молодые женщины – Арга и Опис. Они несли Илифии священные дары, обещанные за быстрые и легкие роды. Как передают, Арга и Опис прибыли из гиперборейской страны вместе с самими божествами [Аполлоном и Артемидой], и делосцы им также воздают почести. В их честь делосские женщины собирают дары. В гимне, сочиненном ликийцем Оленом, женщины призывают их поименно. От делосцев переняли этот обычай жители других островов и ионяне: они также поют гимн, призывая Опис и Аргу, и собирают им священные дары. Этот Олен пришел на Делос из Ликии и сочинил также и другие древние гимны, которые поются на Делосе. Пепел от бедер жертвенных животных, сожженных на алтаре, они рассыпают на могиле Опис и Арги. Могила же их находится за святилищем Артемиды на восточной стороне в непосредственной близости от зала для пиров кеосцев.

 

Опс

В древнеримской мифологии Опс (Ops) – богиня плодородия, хранительница земледелия, супруга Сатурна; позже отождествлялась с греческими богинями Реей и Деметрой или с фригийской Кибелой. Ей и ее супругу посвящался праздник Опалий, 17-го, потом 19-го декабря. Обыкновенное прозвание ее было Консивия или Консива – «сеятельница». Окружавшая её культ таинственность вызвала представление об Опс как о богине-покровительнице Рима, имя которой было табуировано. В Опс видели также аналогичную Теллус богиню земли. Посвящённые ей надписи единичны. В Риме на Капитолии и на форуме были храмы Опс. Также она считалась богиней богатства, и в ее храме Цезарь хранил государственную казну.

 

Оракулы

В древности оракул (лат. oraculum) был одним из средств, с помощью которых человек старался вступать в непосредственное общение с божеством. Изречения оракулов считались откровениями божества; они получались вопрошающими в определенном месте, через известных посредников, большей частью жрецов данного божества, являвшихся и истолкователями полученного откровения.

Все оракулы могут быть подведены под три категории: предсказания получались или в виде сентенций, или в виде символов, или в виде сновидений. В знаменитейшем из всех оракулов – Дельфийском – одуряющие пары, выходившие из расселины скалы, приводили пророчицу в состояние ясновидения; в Додоне о воле божества судили по движениям листьев на священном дубе, по звукам, исходившим от металлических сосудов, по журчанью священного источника, в Делосе следили за шелестом лавра, в оракуле Зевса Аммонского в Ливии – за известными явлениями на изображении божества, составленном из драгоценных каменьев; в Риме, по повелению сената и в присутствии магистрата, раскрывали сивиллины книги. Трудно судить, насколько сами жрецы убеждены были в истинности откровений; во всяком случае усматривать в оракулах один лишь сознательный обман со стороны жрецов было бы суждением односторонним и лишенным исторической перспективы.

Даже туманная форма ответов, особенно характерная для дельфийского оракула, сама по себе не свидетельствует о сознательном обмане, хотя нельзя отрицать, что жрецы часто обеспечивали свою непогрешимость двусмысленностью ответов, подходящих для любого случая. Возникновением оракула данное место было обязано или благодетельному источнику, с которым греческая мысль обыкновенно связывала близость божества, или явлениям природы (пары из горячего источника и т. п.), вызывавшим состояние экзальтации. Возникали оракулы и в местностях, где покоились останки какого-нибудь знаменитого ясновидца. В последнем случае вопрошающие обыкновенно лично подвергались одухотворяющему действию божества; так напр., в оракуле Амфиарая вопрошающий, после трехдневного воздержания от вина и однодневного поста, должен был заснуть во храме, чтобы ему в сновидении открылась воля божества. Назначение оракула состояло не в том только, чтобы раскрывать будущее, но и в том, чтобы от имени божества руководить жизнью народа в тех исключительных случаях, когда человеческая мудрость оказывалась несостоятельной.

К оракулам прибегали и государственные люди, когда их личный авторитет оказывался недостаточным для проведения той или другой меры. Для известных периодов греческой истории оракулы получают, поэтому, значение политических институтов. Оракулы, совета которых испрашивали во всех важных начинаниях, много содействовали поддержанию среди разрозненных греков сознания национального единства и осуществлению общегреческих предприятий. Они покровительствовали сельскохозяйственной культуре, колонизации новых земель и т. п. Древнейшим из всех оракулов считался оракул в Мероэ, в Египте, а за ним непосредственно следовали оракулы в египетских Фивах и оракул Зевса Аммонского.

В Греции величайшим авторитетом пользовался оракул в Додоне, позднее – оракул в Дельфах. Кроме того, Зевс имел своих оракулов еще в Элиде, Пизе и на Крите, Аполлон – в Кларосе близ Колофона и на Делосе.

Оракул Бранхидов в Милете посвящен был Аполлону и Артемиде. Оракулами героев были оракулы Амфиарая в Оропосе, оракул Трофония и Геракла – в Буре, в Ахайе.

Оракулы с вызыванием духов усопших существовали в Гераклее Понтийской и на Авернском озере. К оракулам должны быть причислены и изречения так наз. сивилл (см.), особенно эритрейских и (в Италии) кумейских. У римлян существовали оракулам Фавна и Фортуны в Пренесте, оракулы Паликов; но они охотно обращались и к греческим, и к египетским оракулы.

В Греции оракулы потеряли свое значение лишь после полного падения свободы и независимости греков, но и затем, лишенные всякого авторитета, они влачили свое существование до царствования Феодосия, когда окончательно были закрыты.

Ср. F. A. Wolf, «Vermischte Schriften» (Галле, 1802); Wirkemann, «De variis oraculorum generibus» (Марб., 1835); Dohler, «Die Orakel» (В., 1872); Karapanos, «Dodone et ses ruines» (П., 1878); Hendess, «Oracula graeca» (Галле, 1877); Bouche-Leclercq, «Histoire de la divination dans l'antiquite» (П., 1879—91); Buresch, «Klaros» (Лпц., 1889); Diels, «Sibyllinische Blatter» (Б., 1890).

 

Ореады

В древнегреческой мифологии ореадами (от греч. Ὀρειάδες – гора) – назывались нимфы пещер и ущелий. Одна из самых известных ореад – Эхо, которую Гера лишила голоса, оставив ей лишь способность вторить.

 

Орейфия (Орифия, Орития, Орейтия)

В древнегреческой мифологии Орейфия (Орифия) – дочь царя Афин Эрехфея. Сестра Креусы и Прокриды. Была похищена богом Бореем, которому родила Бореадов: Зета и Калаида, а также Клеопатру.

 

Орест

В древнегреческой мифологии Орест (Όρέστης) – один из наиболее трагических персонажей. Сын Агамемнона и Клитемнестры. Матереубийство, совершенное Орестом в отмщение за насильственную смерть отца, его душевные муки, разлад его с богами и умоисступление, под тяжестью сознания вины – все это много раз служило для афинских драматургов сюжетом трагедии.

Трилогия Эсхила («Агамемнон», «Несущие возлияние девушки» и «Евмениды») носит название «Орестии». Преследуемый призраком убитой матери и гонимый фуриями, Орест у Эсхила находит примирение с совестью и с богинями мщения только при участии богов – Аполлона, Афины, Зевса. В композиции Эсхила господствующая мысль – неизбежность божеского возмездия за преступления. В трагедии Софокла «Електра» Орест является убежденным в правоте своего дела карателем Клитемнестры и Эгисфа, за невинно погибшего героя Агамемнона; сам Аполлон призывает его ко мщению. У Еврипида, в трагедии «Орест», центр тяжести переносится в сферу душевных состояний, непосредственно следующих за погребением убитой матери. Орест бессилен освободиться от терзающего сознания своей вины; ум его помрачен; «подобные ночи три женщины», его преследующие, представляются самому герою голосом возмущенной совести; он шесть дней не принимает пищи, не обмывает тела; временами сознание О. проясняется, и он плачет; при малейшем напоминании о матереубийстве он испытывает тревогу, видит грозные призраки, верит в их реальность; в такие моменты он заклинает Електру не выпускать на него женщин с кровавыми глазами, со змеями в волосах; он гонит от себя сестру, принимая ее за одну из фурий, требует лук Аполлона, чтобы стрелами отразить страшных Эринний. Только сон, чуткий и тревожный, приносит Оресту кратковременное успокоение. Он убежден, что пожирающая его болезнь – не более, как муки совести; он умоляет Пилада скрыть от него могилу матери; при виде отца Клитемнестры, Тиндарея, в нем пробуждается мысль о матери, и он уверен, что сам отец, за которого он мстил, заклинал бы его, если б мог, не убивать матери.

Самый акт матереубийства, как он изображен Еврипидом в трагедии «Электра», совершен Орестом против воли, по настоянию сестры; он вонзил нож в материнскую грудь, закрыв лицо плащом, подталкиваемый Электрой, и укоряет сестру за то, что она принудила его совершить такое злодеяние. В конце трагедии Диоскуры осуждают божество за его поведение, обращенное к детям Агамемнона и Клитемнестры, и одного Аполлона называют ответственным за все случившееся. Судьба Ореста послужила сюжетом нескольких новейших трагедий (Кребильона, Вольтера, Альфиери, Суме и др.).

Ср. Patin, «Etudes sur les tragiques grecs» (II и III); Мищенко, «Опыт по истории рационализма в древн. Греции» (К., 1881). Ф. Мищенко.

 

Орестиады

В древнегреческой мифологии орестиадами (греч. Ὀρειάδες – гора) – назывались горные нимфы (или же их называли агростинами). Могли эти нимфы называться также по наименованию гор, где обитали, – Киферониды, Пелиады и т. д. Одна из самых известных ореад – , которую лишила голоса, оставив ей лишь способность вторить. Могли называться также по наименованию гор, где обитали, – Киферониды, Пелиады и т. д.

 

Оресфей

В древнегреческой мифологии Оресфей – один из древнейших греческих царей, сын Девкалиона, царь озолийских локрийцев, при жизни которого его белая сука ощенилась палкой, которую Оресфей посадил и из нее выросла лоза.

 

Орион

В древнегреческой мифологии Орион (Ώρίων, Ώαρίων, Orion) – божество созвездия того же имени, сын Посейдона и океаниды Евриалы. По другому сказанию, он произошел из оплодотворенной бычачьей шкуры, зарытой на 9 месяцев в землю царем Гириэем, которого Зевс, Посейдон и Гермес обещали наградить на старости лет сыном за радушное гостеприимство. Его чтили, главным образом, жители морского побережья и островов, которые уже с древних времен разучили небесные явления и населили небесную сферу божествами.

Созвездие Ориона было видно на небе в летнее время; оно показывалось в дни летнего солнцестояния и в начале зимы исчезало с небосклона. Его представляли могучим исполином, в блестящем вооружении, с мечом и медной несокрушимой дубиной. В сопровождении небесного пса Сириуса он преследует звезды, бледнеющие при его восхождении, и обращает в бегство плеяд. Когда утренняя заря приносит свет на землю и перед ее блеском потухают звезды, то сам О. подчиняется воле Эос, которую предание сделало возлюбленной Ориона: она уносит его на своей колеснице. Орион был умерщвлен стрелой Артемиды, которая, по одному сказанию, убила его на Ортигии за то, что он осмелился вызвать ее на состязание в метании диска; по другому сказанию, Артемида убила Ориона, не зная, что это он, вследствие нерасположения к нему Аполлона; по третьему преданию, Орион погиб от скорпиона, которого вызвала из земли Артемида за то, что Орион во время охоты дерзнул дотронуться до ее пеплоса. Эта последняя версия возникла из того наблюдения, что, когда солнце находится в знаке Скорпиона, созвездие Ориона исчезает. Свои занятия охотой Орион продолжает и в подземном царстве: он охотится там на животных, убитых им на земле.

 

Орк (Оркус)

В древнеримской мифологии Орк (Оркус) – был национальный римский бог смерти и подземного царства, в общем подобный греческому Аиду (Гадесу) и Плутону.

 

Орней

В древнегреческой мифологии Орнеем звали сына афинского царя Эрехфея и его супруги Праксифеи, брата Метиона, Кекропа, и Пандора. В будущем он стал отцом Петея и дедом Менесфея.

После смерти Эрехфея Ксуф, назначенный третейским судьей по вопросам престолонаследия объявил наследником Кекропа. Однако Орней и другие братья изгнали Кекропа из Афин, однако трон достался не им, а сыну Кекропа Пандиону.

 

Орнитион

В древнегреческой мифологии Орнитионом звали сына царя Коринфа хитроумного Сизифа и плеяды Меропы. Он был отцом Фока, который, повзрослев, стал основателем Фокиды.

 

Орседика

В древнегреческой мифологии Орседикою звалась одна из дочерей кипрского царя Кинира и его жены Метармы. Сестра Лаогоры, Бресии и Адониса. За то, что Бресия, Лаогора и Орседика считали себя более прекрасными, чем Афродита, богиня наказала их, обязав их потомков, отправляя культ Астарты на Кипре, отдаваться за плату посетителям храма.

 

Орсеида

В древнегреческой мифологии Орсеидой звали нимфу, которая стала женой эпонима греков Эллина, матерью Дора – эпонима дорийцев, Ксуфа и бога ветров Эола.

 

Орсилох

В древнегреческой мифологии Орсилох – отец Диоклеса, царя города Фер в Пелопоннесе.

 

Ортия

Ортией в древней Спарте нарекли богиню-охотницу Артемиду.

 

Орф, Орт, Ортр

В древнегреческой мифологии кличкой Орф, Орт, Ортр (Оrtroz) · звали двухглавого пса пастуха Эвритиона (Hes. Theog. 293; Apollod. II 5, 10). Этот кобель обладал прекрасной родословной: он был порождением Тифона и Эхидны, братом небезызвестного Цербера. От Орфа его же мама Эхидна родила интеллектуальную Сфинкс (Hes. Theog. 326), которая попортила столько крови фиванцам.

История безвременной кончины пса напрямую связана с подвигами эллинского героя Геракла. Герой, выполняя приказание микенского царя Эврисфея, похитил коров царя Гериона, для чего ему пришлось убить сначала Орфа, а затем и пастуха Эвритиона. Узнав о случившемся, Герион вызвал Геракла на поединок, в ходе которого и погиб славной смертью, кстати, при этом пострадала от раны и пытавшаяся помочь ему богиня Гера

Как вариант мифа (Tzetz. Schol. Lycophr. 653) рассказывают, что кроме двух собачьих голов, у Орфа еще семь глав дракона (однако, тут кажется, с головами уже перебор).

Этимология имени «Орф» варьируется от простого эпитета Цербера («ранний», «утренний», или «всегда-на-страже») до демона Вритры в мифе об Индре.

Но А.Н.Афанасьев указывает, что гораздо ближе к слову «орт» славянские с скандинавские термины: «Свист ветров и гул бури были уподоблены собачьему лаю и вою; немцы говорят: «heult dersturm», подобно тому как наш язык допускает выражения: вой бури и вихрей, вой собак и волков. Эдда дает ветру название heuler. В церковнославянском словаре Алексеева «хор» – западный ветр, речение, родственное с словом «хорт» – борзой, ловчий пес; в клятвах верхних лужичан khort употребляется в значении нечистого духа. Финский эпос знает быстроногих собак, порожденных западным ветром».

По Поллуксу (V 46), в Иберии, где кличкой Орфа была Гаргеттий (или Тартеттий), у пса было святилище.

Гибель чудовищного пса от руки Геракла, уводившего коров Гериона, – сюжет, представленный на многочисленных вазах.

 

Орфей

В древнегреческой мифологии имя Орфея (Όρφεύς) связано как с ранней историей греческой литературы; в которой он занимает место как мифический поэт фракийского происхождения, так и с историей греческой религии, в которой он является установителем особого вероучения и религиозных обрядов и учредителем секты, названной по его имени сектой орфиков.

Орфей считался сыном фракийского царя Эагра, бога реки, и музы Каллиопы; жил в догомеровскую эпоху. Его лира издавала такие чудные звуки, что дикие звери выходили из своих логовищ и следовали за ним; деревья и скалы сдвигались со своих мест, чтобы послушать его дивную игру. Из мифологических сказаний об Орфее. особенным распространением пользовался миф о спуске певца в подземное царство за женой своей Евридикой («Κατάβασις είς Αιδου» – стихотворение, приписывавшееся Геродику Перинесскому, по другим Продику; в римской литературе прекрасные поэтические изложения этой легенды у Виргилия, «Georgic.», 454–527, и у Овидия, «Metamorph.», X, 1—85). См. Евридика.

Окончательно потеряв Евридику, Орфей влачил жизнь в одиночестве, чуждаясь женщин или, по некоторым сказаниям, перенеся свою любовь на юношей. По сказаниям позднейших мифографов, Орфей участвовал в экспедиции аргонавтов в Колхиду; при звуках его лиры море не шумело; двигавшиеся симплегады остановились на месте, чтобы пропустить корабль Арго, и с тех пор остались прикованными на своих местах; благодаря его игре был усыплен дракон, стороживший золотое руно в Колхиде, и выполнена трудная задача аргонавтов – достать это руно

По некоторым сказаниям, Орфей был сыном Аполлона (Pind. Pyth. IV, 176–177), его учеником и учредителем в честь его культа. По одним сказаниям, О. умер от тоски по Евридике; его могилу показывали в Пиерии, возле Пимплейского источника; фракийцы рассказывали, что соловьи, свившие гнезда возле могилы О., пели приятнее и громче прочих соловьев. По другому сказанию, Орфей был растерзан менадами или за непочтение к культу Вакха, или за ревность к памяти Евридики. Овидий рассказывает (Metam. ХII, 1—66), что менады, убив Орфея своими тирсами, растерзали его труп, раскидали части его по долине Гебра, а голову и лиру бросили в реку, которая вынесла останки певца в море и принесла к Лесбосу; здесь, в Антиссе, был поставлен в память Орфея жертвенник. Это сказание аллегорично изображает переход первоначальной фракийской поэзии на Лесбос в острова Эгейского моря. Есть еще предание, вероятно сложенное орфиками, что Орфей был убит молнией Зевса за то, что открыл людям священные таинства.

В этом сказании слышится отклик мифа о Прометее; Орфей является здесь создателем особой религии и провозвестником учения и мистерий Диониса. Продолжателями орфеевой поэзии во Фракии считались Филаммон, Фамирид, Евмолп и Музей.

 

Орфики

Как создатель секты орфиков и орфического учения, Орфей – эпоним мифического певца. Распространившийся в первых десятилетиях VI в. тайный культ Диониса вызвал целую литературу, произведения которой составителями сборников при Писистрате были приписаны Орфею, получившему откровения от Диониса. Вера в действительное существование Орфея, как автора этих произведений, глубоко укоренилась в секте орфиков; трезвое мнение Аристотеля, что Орфей никогда не существовал, не могло поколебать этой веры. Поэт Ономакрит, живший в Афинах при Писистрате, считался автором орфических стихотворений, напр. τελεταί (религиозные таинства) и τιτανογραφία, вероятно тождественного с θεογονία, и редактором орфического сборника. Одновременно с ним работали Орфей Кротонский и Зопир Гераклейский. Происхождение этих двух поэтов из Южной Италии, а также тот факт, что некоторые орфические стихотворения приписывались южноиталийским и сицилийским авторам (Κέρκωψ, Τιμοκλής, Νικίας, Ορφεύς, Κροτωνιάτης и др.), свидетельствуют о том, что орфическое учение было известно в конце VI в. в Южной Италии, где в это время господствовал пифагореизм. Взаимное влииние пифагореизма и орфизма несомненно, особенно в вопросе о переселении душ. Вероятно Ономакрит воспользовался готовым учением секты, сложившимся в Италии, и перенес его в Афины (см. E. Rohde, «Psyche», стр. 400).

Учение орфиков проводило обряды Дионисова культа в практическую жизнь, в связи с идеями душевного очищения, аскезы и освобождения от земной греховности. Оно представляло собой практическую мораль, с целым катехизисом правил и установлений. Нравственному учению предшествует космогония и феогония, созданная по Гезиоду и несколько видоизмененная в деталях, причем утрачена вся целостность образов греческой религии: орфические боги – скорее отвлеченные понятия. В орфической теогонии господствует тенденция привести политеизм к монотеизму или так назыв. теокразии; орфики признают лишь Зевса, Персефону и Диониса Загрея. Это учение было выражено в орфической поэме Θεογονία, которую отождествляют с поэмой ίεροι λόγοι, в 24 рапсодиях. Содержание орфической космогонии и феогонии вкратце следующее.

Праначало мира (χρόνος, Αίών) породило из себя хаос и эфир, от которых произошло миpoвoe серебряное яйцо. Когда яйцо это лопнуло, из него появился перворожденный (πρωτογόνος) бог Φάνης, называвшийся еще Μήτις, Έρις, Ήρικαπατος, и заключавший в себе семя всех богов. Из половинок яйца образовались земля и небо. Φάνης был гермафродитом и имел головы и атрибуты различных животных. От него произошла Ехидна или Ночь, а от нее – Уран и Гея. Дальнейшая феогония идет по Гезиоду вплоть до Зевса. Когда Зевс овладел престолом, он поглотил Фанета, после чего, заключив в себе семена всех вещей, произвел всех богов последнего поколения и мир. От Персефоны и Зевса родился Дионис Загрей, которому Зевс доверил управление миром. Титаны, враги Зевса, растерзали Загрея, принявшего, во время преследования ими, форму быка. Афина спасла сердце Загрея и принесла его к Зевсу, который поглотил его и вновь произвел на свет Диониса от Семелы, возродив в нем Загрея. Этиологически это сказание, признанное всеми орфиками, связано с обрядом растерзания быка в дионисовых ночных оргиях, существовавших во Фракии и перенесенных в Афины. В этом сказании выразилась идея, что единое, благодаря злому началу (титаны), раздроблено на множество вещей, но снова приведено к единому. Когда Дионис Загрей был возрожден к жизни, титаны были уничтожены и из праха их произведен человеческий род. С этих пор начинается мировой период. Так как человек создан из злого начала, то, чтобы вернуться к богу, часть которого в нем все же живет, он должен очиститься и пройти целый ряд подвигов воздержания и очищения. Об обязанностях, целях и судьбе человека, ищущего очищения, и говорит, главным образом, орфическое учение. Душа человека, находясь в теле, испытывает рабство; она пребывает в темнице, и чтобы выйти из нее, должна пройти длинный путь освобождения. Естественная смерть, перенося на время душу из царства жизни в подземное царство, освобождает ее лишь на время. Душе предстоит пройти еще долгий «круг необходимости», путем переселения в другие тела, чтобы, наконец, «освободиться от круга и вздохнуть от зла». Это освобождение приносит Орфей и его вакхические посвящения; средством освобождения является орфическая жизнь, полная аскетизма и воздержания от всего, что ведет к смерти и похоти тела. Временное существование по смерти проходит для посвященных (δσιοι) в обществе богов, за вечными пирами (συμπόσια όσίων, μεθη αίώνιος), между тем как непосвященные пребывают в грязи (βόρβορος), а презрители культа испытывают несказанные ужасы. Для неуспевших очиститься на земле, однако, есть еще возможность достигнуть очищения впоследствии, благодаря подвигам потомков, которые могут искупить грехи предков. По окончании этого временного заточения в подземном царстве душа поднимается к свету и входит в новое тело, чтобы продолжать путь освобождения: в этих бесконечных переходах – наказание грешника. Если, наконец, душа очистилась, то она выходит из цепи земного бытия – а это, по учению орфиков, цель всей человеческой жизни. Бессмертная душа, очистившись от греха, должна победить смерть, а так как на земле – царство смерти, то чистой душе суждено переселиться в царство богов; на луну и звезды. Таково, в общих чертах, учение орфиков, заимствованное у фракийцев, среди которых, насколько позволяют судить отрывочные сведения, был распространен аскетизм. Посвященным возбранялось употреблять в пищу мясо, бобы, носить иные одежды кроме белых; умерших обертывали в льняные покровы. Кровавые жертвы были исключены из культа.

Литература орфиков получила особое распространение в III–IV вв. по Р. Х., когда язычество, борясь с христианством, черпало в ней для себя вдохновение и доказательства своей силы. До нас дошел сборник орфических поэм: Όρφικά или Τα είς Όρφέα άναφερόμενα. Сюда вошли, между прочим 1) мифолог. эпопея Αργοναυτικά, в 1384 гексаметра, относящаяся к позднейшему времени греческой литературы, 2) Λιθικά – теургический эпос в 768 стих., в котором О. рассказывает Приамиду Феиодаму об удивительной силе камней, 3) Ύμνοι (числом 88) – литургические стихотворения, обращенные к различным божествам и олицетворенным силам природы. Остальные сочинения орфиков дошли до нас только в отрывках. Заглавия некоторых из них имеют особое значение; так, напр., стихотворение κρατήρ (чаша) озаглавлено так для проведения мысли, что разнообразие вещей в единстве мира подобно смеси в чаше, куда наливается вода и вино. В аллегорическом смысле даны также заглавия Πέπλος (одежда), δίκτυον (сеть). Орфические поэмы читались публично на рапсодических состязаниях, рядом с произведениями Гомера и Гезиода; некоторые стихотворения употреблялись в качестве молитв на мистериях во Флиунте и Элевзине. Много занимались их исследованием и собиранием александрийские ученые. Н. О.

Литература. Hermann, «Orphica» (Лпц., 1805); Tyrwhitt, «Lithica» (Л., 1781); Mullach, «Fragm. Philos. Graec.» (П., Didot, 1860, т. 1, 166); Abel, «Orphika et Procli hymn.» (Прага, 1885); его же, «Orphei Lithica» (1881); Lobeck, «Aglaophamus sive de theologiae mysticae Graecorum Causis» (Кенигсб., 1829; капитальное сочинение); Schuster, «De veteris Orphicae theogoniae indole atque origine» (Лпц., 1869); Bьchsenschutz, «De hymnis Orphicis» (дисс. 1851); Cron, «De Orpheo» (1839); Goettling, «De Ericapaeo Orphicorum numine» (Иенa, 1862); Kern, «De Orphei, Epimeinidis, Pherecydis theogoniis quaestiones criticae» (Б., 1888); Luebbert, «De Pindaro theologiae Orphicae censore» (1888); Susemihl, «De Theogoniae Orphicae forma antiquissima» (1890); Riese, «Orpheus etc.» («Neue Jahrhucher fur Philologie», 4 вып., т. CXV); Zeller, «Die Philosophie der Griechen» (1892, т. I); Rohde, «Psyche, Seelencult und Unsterblichkeitsglaube der Griechen» (Фрейбург, 1890—94, стр. 395–428); Christ, «Geschichte der Griechischen litieratur» (Мюнхен, 1890); Croiset, «Histoire de la litterature Grecque» (т. II, стр. 446–454); Kuhnert, «Orpheus in der Unterwelt» («Philol.» LIV, 2 р., 193–204); Maass, «Orpheus, Untersuchungen zur Griechischen, Romischen, Altchristlichen Jenseitsdichtung u. Religion» (Мюнх., 1895); Holwerda, «De theogonia Orphica» («Mnemosyne», XXII); Martigny, «La presentation d'Orphee sur le monuments chretiens» (П., 1875).

 

Орфея

В древнегреческой мифологии Орфеей звали дочь Гиакинфа. Вместе с сестрами Эглеидой, Литеей и Анфеидой отец привез из из Лакедемона в Афины, но когда в Афинах начался мор, он принес их в жертву на могиле киклопа Гереста. Однако жертва действия не возымела и оракул повелел афинянам понести то наказание, которое возложит на них царь Минос.

 

Орфна

В древнегреческой мифологии Орфной звали нимфу, мать Аскалафа, сына речного бога Ахеронта и одной из нимф Авернского озера (по разным версиям, его матерями были нимфы Горгира, Орфна или нимфа Стикс). Аскалаф засвидетельствовал, что Персефона съела семь гранатовых зерен и тем дала брачную клятву Аиду, – за длинный язык Персефона превратила его в филина.

По другой версии, Деметра бросила Аскалафа в яму и закрыла ее огромной скалой; впоследствии спустившийся за Кербером в Аид Геракл откатил эту скалу и освободил Аскалафа, однако Деметра не забыла его проступка и превратила Аскалафа в филина;

 

Орфополид

В древнегреческой мифологии Орфополидом звали сына сикионского царя Плимнея, отца Хрисорои. Дети Плимнея умирали, как только начинали плакать. Деметра сжалилась над ним и, придя в Сикион в облике странницы, воспитала Орфополида, который стал наследником трона.

 

Орхомен

В древнегреческой мифологии Орхоменом (Όρχόμενος) звали:

1) сына Зевса и отца Миния, родоначальника племени миниев, отца Элары, ставшей возлюбленной Зевса. По имени этого героя назван древний город в Беотии;

2) так же звали и сына минийского царя Афаманта и Фемисто, брата-близнеца Сфингия). Оба брата погибли в результате интриг собственной матери против сыновей Ино;

3) Орхоменом же звали и одного из нечестивых сыновей аркадского царя Ликаона, которые зарезали собственного брата и подали его зажаренным явившему к ним в гости Зевсу. Разъяренный царь богов наслал за это на планету Всемирный потоп, в котором выжили всего два человека: Девкалион и жена его Пирра.

4) Орхомен (Όρχόμενος): город и местечко в Аркадии, к которому принадлежали, в качестве союзных городов, Мефидрий, Фисоя, Тевфис и Триполис. Город был расположен на горе и существовал еще во времена Гомера, который называл его, в отличие от Орхомен Минийского, Πολύμηλος. Исторический Орхомен (при Павзании) был раскинут под стенами старого города; здесь были храм Посейдона и Афродиты, с мраморными статуями богов, а перед городом, в дупле огромного кедра, стояла деревянная статуя Артемиды. Во время персидских войн орхоменийцы послали в Фермопилы 120 воинов, на Платейскую равнину – 600. Во время пелопоннесской войны Орхомен был в союзе с афинянами. После битвы при Левктрах Орхомен отделился от аркадского союза, вследствие враждебных отношений к Мантинее. Во время борьбы Кассандра с Полисперхонтом Орхомен присоединился к первому, затем в борьбе этолян с ахейцами стоял на стороне этолян, и, наконец, примкнул к ахейскому союзу. В дальнейшей истории имя Орхомена уже не появляется.

5) Орхомен Минийский (Μινύειος), один из древнейших и богатейших городов Беотии, был известен еще в догомеровскую эпоху. Область Орхомен до троянскои войны обнимала всю зап. часть Беотии, с городами Коронеей, Галиартом, Лебадеей, Херонеей, до Фив и Копаидского озера. Фивы также платили дань Орхомену, но во время Троянской войны овладели им и оставили за ним только северный берег Копаидского озера. Орхомен участвовал в троянском походе, послав под Трою 30 кораблей. После троянской войны Орхомен окончательно подпал под власть фиванцев. Город был расположен в плодородной, изобиловавшей богатыми пастбищами долин, при впадении Кефисса в Копаидское озеро, но позднее, вследствие образовавшихся здесь болот, был перенесен на СЗ, на склон горы Аконтия. В 367 г. город был разрушен фиванцами, жители его перебиты или проданы в рабство; позднее афиняне помогли ему подняться, но фиванцы опять его разрушили, после чего город никогда уже не мог достигнуть прежнего значения и силы. Достопримечательностью города была древняя сокровищница царя Миния, построенная под землей – круглое здание, наподобие микенской сокровищницы; исследовано Шлиманом («Bericht über meine Ausgrabungen im boeotischen Orchomenos», Лпц., 188). Кроме того, здесь были гробница Миния, могила Гесиода, храмы Диониса и харит, Одеон. Обилие тростника и черепах способствовало развитию в Орхомен музыки, благодаря искусному производству лир и флейт; здесь происходило музыкальное празднество в честь харит, на которое стекалось множество народа. H. O.

Ср. К. О. Muller. «Orchomenos».

 

Оры (горы)

В древнегреческой мифологии Горы (греч. Ноrаi) —

1) богини (правильно сменяющихся времен года), благоприятствующие растительности. Гомер, не называя их имен и числа, ставит их в тесной связи с Зевсом и называет их его прислужницами: они отпирают и запирают ворота Олимпа, собирают или рассеивают тучи, кормят и запрягают лошадей Геры. У Гесиода горами называются дочери Фемиды и Зевса и носят следующие имена: Эвномия (законность), Дике (справедливость) и Эйрене (мир).

В древней Аттике знали только двух гор: Фалло (Гору весеннюю) и Карпо (Гору осени); позднее, когда принимали три времени года, говорили о трех горах, впоследствии – о четырех. По Гигину, их было 10 или 11. Поэтами особенно воспевалась Дике. Горы покровительствовали особенно молодежи. Они имели святилища в Аргосе, Афинах, Коринфе и др. гор. Искусство изображало их отдельно или вместе, в виде молодых прекрасных девушек, украшенных различными произведениями соответствующего времени года; так, Фалло, весенняя Гора, представлялась с передником, полным цветов.

2) Под именем «Гора» (Ноrа Quirini) известна также Герсилия (см.), жена Ромула.

Ср. Krause, «Die Musen, Grazien, Horen etc.» (1871). Название Г. носил журнал, издававшийся Шиллером с 1795 по 1797 г.

 

Осса

В древнегреческой мифологии Осса (Όσσα, Φήμη, Fama) – вестница Зевса (Όσσα Διός άγγελος), богиня молвы и сказаний; Вергилий называет ее дочерью земли, сестрой Энкелада и Кея; Овидий говорит, что она жила во дворце, построенном из звучащей меди и расположенном между морем, землей и небом, на рубеже трех царств природы, откуда видно все и куда долетал всякий звук.

Осса (Όσσα) – лесистая гора в Фессалии, на берегу Фермейского залива, отделенная от лежащего на северо-западе Олимпа Темпейской долиной и подходящая своими отрогами на Ю-В к горе Пелиону; отсюда сложилось предание о том, как титаны нагромоздили горы Оссу и Пелион на Олимп. Высота горы приблизительно 5000 фт. Теперь гора Осса называется Киссаво. Н. О.

 

От (Отос)

В древнегреческой мифологии Отом звали одного из Алоадов, брата-близнеца Эфиальта. Отос (От) и Эфиальтес (Эфиальт) были сыновьями Ифимедеи и Посейдона и прозвище Алоадов получили по имени мужа их матери Алоейя. Хотя Ифимедея была замужем за Алоэем, но родила она их от Посейдона. Это были братья-великаны необыкновенно большого роста и страшной силы: они держали Арея 13 месяцев в медной бочке, пока Гермес не освободил его помощью хитрости. 9-ти лет от роду они пытались (подобно титанам, с которыми их смешивали) побороть богов. С этой целью они взгромоздили Оссу и Пелион на Олимпе, но были сброшены стрелами Аполлона. Кроме этого сказания об Алоадах, существуют еще другие местные мифы, в которых они проявляют полезную для человека деятельность. По своему существу они представляются как бы гениями плодородной почвы и земледелия.

 

Отрей

В древнегреческой мифологии Отрей и Мигдон были фригийскими царями, которые в союзе с троянским царем Приамом сражались против амазонок на реке Сангарий. В облике дочери Отрея дарданского царя Анхиза посетила сама Афродита, от чего родилсяЭней.

 

Отрера

В древнегреческой мифологии Отрерой звали дочь Ареса и царицу амазонок, которая от своего же отца Ареса родила дочь Пенфесилею, которая в свою очередь стала царицей амазонок, но погибла под стенами Трои от руки Ахилла.

 

Офелет (Офельт)

В древнегреческой мифологии Один из наиболее несчастливых героев мифов, скончавшийся во младенчестве в результате нападения дракона. Сын немейского царя Ликурга и его жены Эвридики, младенец рос вполне нормально, воспитываемый нянькой Гипсипилой (некогда царицей, а теперь рабыней с о-ва Лемнос), пока она на прогулке не повстречала войско Семерых вождей, которые отправились воевать с Фивами. Гипсипила лишь на минуту оставила младенца, чтобы показать воинам тропу к источнику, но в это время ребенка ужалила змея (или его пожрал дракон). Воины убили гадину, но ребенка спасти не смогли. Хотя Амфиарай предупредил, что это дурное знамение, участников похода это не остановило. Они учредили в честь погибшего ребенка Немейские игры и стали называть его Архемором, что означает «начинатель рока». Так все и вышло.

Ликург хотел казнить Гипсипилу, но ее спасли Эвней и Фоант (либо Адраст и Амфиарай) оказавшиеся ее сыновьями.

 

Офион (Офионей)

В древнегреческой мифологии – одна из самых странных и одиозных фигур. Согласно одному из мифов творения, вначале океанида Эвринома, восстав из Хаоса, поймала северный ветер, который превратился в великого змея Офиона. От него Эвринома зачала дитя. Затем, превратившись в голубку, она снесла на волны Мировое яйцо, которое высиживал Офион. Из яйца появилось все то, что существует на свете: солнце, луна, планеты, звезды, земля и ее горы, реки, моря, деревья, травы и живые существа. Эвринома и Офион обосновались на Олимпе до тех пор, пока их не свергли Кронос и Рея.

У Аполлония Родосского об этом написано скупо:

 

Офреида

В древнегреческой мифологии Офреида – нимфа, которая охотно принимала внимание высших олимпийских богов. От Зевса она родила Мелитея, а от Аполлона – Фагра.

Позже ее сыновья встретились.

 

Офрий

В древнегреческой мифологии Офрием звали троянца, отца Панфоя, жреца храма Аполлона.

 

Ойномай

То же, что и Эномай. См. также Миртил, Пелопс, Гипподамия.

 

Орфеида

В древнегреческой мифологии Орфеида – нимфа, которая вначале зачала ребенка (Фагра) от Аполлона, а потом еще одного (Мелитея) от Зевса. Страшась гнева ревнивой Геры, Офреида унесла ребенка в лес. В лесу его вскормили пчелы, и он стал превосходить силой и ростом обыкновенных детей.

Со временем братья встретились и подружились. Позже Мелитей основал город его имени.