Мы подъехали к двухэтажному магазинчику Бена, на чьей вычурной вывеске гордо-сомнительно красовалось: «Пунш из букв». Сам же магазинчик был крепко стиснут с двух сторон зоомагазином «Бандер-логи» и ржаво-рыжей высоткой, из которой частенько выбрасывали косячки с травкой, пустые бутылки и, предположительно, вещи их слабовольного хозяина. В зоомагазине, к слову, торговали не только кормом и черепашками, но еще и шипастыми ошейниками с хлыстами, словно каждый второй пытался подавить у себя в подвале восстание озабоченных обезьян.

— О-ля-ля! А я почему-то ожидала склад с борщом или мавзолей с ракетами! — бесцеремонно заметила Козетта, вылезая из такси. — Миленькое название — словно библиотекарь-алкоголик придумал. — И она с обворожительной улыбкой сфотографировала магазинчик.

— Согласно личному делу Алексея Алексеевича Ржаного, его родной дядя по материнской линии, Бен Вуд, очень любил пунш и книги, — придирчиво прокомментировал Фуз, становясь с ней рядом. — А если точнее — здесь он осуществлял скупку и продажу редких книг. Часть доходов укрывалась, часть сделок не афишировалась. Алексей Ржаной во всём этом выполнял роль курьера, способствуя тем самым полулегальной торговле антикварной литературой и распространению книжной пыли.

— Алекс, так ты что, был мальчиком на побегушках, м-м? — наигранно удивилась Козетта.

Всю дорогу до магазинчика она и Фуз слушали невероятные россказни хихикающего Лесли. И если Козетта, восхищенно цокая языком, украдкой записывала откровения Лесли на диктофон, то Фуз всю поездку просидел надутым и набыченным — словно ряды «союзных инопланетных организмов» целиком и полностью состояли из членов его семьи, а не из пугающих чудовищ.

Я раздраженно прошел мимо Козетты и Фуза и направился к входной двери магазинчика.

— А в деле нигде не указано, что у меня есть паленая водка с перцем, которую я через клизму ввожу всем тем, кто не чтит светлую память моих близких?! — сердито уточнил я, ища ключ, спрятанный в дверном косяке.

Фуз задумчиво скрипнул своим крокодиловым плащом, явно пытаясь что-то припомнить.

— Хм, а вот этого нет, — наконец дубовато заключил он. — Но я внесу правки в дело — не сомневайся.

— Это был сарказм, Тапиока, — хихикнул Лесли, выволакивая из багажника такси внушительную военную сумку. — А в сарказме русских всегда есть место для предостережения — и ракетного удара. Это же касается и их дипломатии. Хих!

Козетта, увидев сумку Лесли, изящно подняла тонкую бровь:

— А это еще что за кошмар дизайнера?

— Этот «кошмар дизайнера» — радость подпольщика. — И Лесли, с трудом перебросив сумку через плечо, ласково погладил ее. — Ржаной Алекс, время на исходе! Либо вламываемся так, либо…

— …нам на этом порожке вломит одна навязчивая мировая держава. Знаю. — И я удовлетворенно вынул ключ из паутины.

— Эй-эй-эй! Никакого взлома с проникновением! Это — противозаконно и невежливо! — тут же встрял Фуз.

— Противозаконно и невежливо — такой лысиной пилотов слепить, — огрызнулся я, отпирая дверь. — Всё, входим — пока блики фонарей от чьего-то черепа не приняли за вспышки на солнце!

Козетта послала лысине растерявшегося Фуза воздушный поцелуй и незамедлительно скользнула внутрь. За ней следом просеменил Лесли, пошатываясь под тяжестью своей сумки.

Я приглашающе помахал Фузу:

— Заходи уже, дуболом.

Фуз с достоинством одернул простреленную жилетку и тоже вошел, обдав меня запахом анальгетиков и осязаемым неодобрением. Я последовал за ним, и тяжелый воздух магазинчика, пропитанный духом книг и нотками имбирного печенья, садистки дернул меня за волоски в носу.

Я включил свет и с тоской огляделся. В небольшом торговом зале стояли башни из фолиантов, насаженных на штифты из металла. Из книг же были сделаны шкафы, полки и даже витрина, рядом с которой мягко светился голубоватый аквариум.

Рыбки в аквариуме, как и ожидалось, плавали разноцветными брюшками кверху, несмотря на автоматическую кормушку. Так случалось каждый раз, когда мы с Беном куда-либо отлучались. И каждый раз Бен строго-настрого запрещал мне приближаться к аквариуму, не говоря уже о том, чтобы дать возможность остановить этот рыбий мор или хоть как-то объяснить его.

— Объект поисков и место поиска? — деловито осведомился Лесли.

— Дневники, — нехотя ответил я, идя к лестнице на второй этаж. — Точнее — два дневника. Один вроде должен принадлежать какому-то капитану, а второй — его капеллану. Где они находятся — не знаю. По понятным причинам мы с Беном не дошли до этого. Но напоминаю всем любителям секретов, законов и шахмат: дневники — моя собственность! Это ясно?!

— Безусловно! — хихикнул Лесли и с удовольствием покрутил чуб. — Итак, неугодные! У нас около десяти минут! Ищем в стенах, ящиках и сливных бачках! Хих! Обращаем внимание на скрипы, мерцания и царапины на полу!

— А если я решу поскрипеть — например, кроватью? — невинно поинтересовалась Козетта.

Лесли поучительно поднял палец:

— Только если не подозрительно.

— Эй, милый!.. — вдруг нежно позвала меня Козетта и застенчиво подошла ко мне.

Я насторожился:

— Чего тебе?

Козетта зажала носик и побрызгала на меня ягодными духами из портфеля.

— Прими душ! — бесстыдно проворковала она.

— Теперь-то уже точно, — раздраженно шепнул я ей. — Что, всё-таки решила шахматную доскупродемонстрировать?

— Пф-ф! Чтобы убедиться в том, что со мной твоя партия закончится «детским матом»? — звонко рассмеялась Козетта, начиная копаться к коллекции курительных трубок, которые ради интереса собирал Бен.

Я с улыбкой поднялся на второй этаж. Здесь мы с Беном жили, несмотря на наличие внизу двух жилых комнат и кабинета.

— Эм… Алексей Ржаной? — раздался позади встревоженный голос Фуза.

— Ну что еще? — недовольно обернулся я. — Тебе что, зону поисков определить? Начни с мусорки: Бен иногда по рассеянности в документы рыбу заворачивал.

Фуз, вытянув шею, неуклюже прислушался, не идет ли кто.

— Гантер Нойманн! — наконец страшным голосом произнес он, так же страшно вытаращив глаза.

— Это еще кто? — поморщился я. — Какой-то известный стилист, сдирающий с тебя за полировку лысины ползарплаты?

— Лесли Прискок — это и есть Гантер Нойманн! — взволнованно прогудел Фуз. — В такси была его фотография! Я узнал его! Только — ш-ш-ш! Этот псих состоит у нас на особом учете! На его счету недоказанные смерти нескольких агентов, незаконные хранение и оборот оружия, нападение со швейными принадлежностями на прохожих и — перерезанные тормоза в машине родителей!

Я на мгновение замер, переваривая услышанную информацию.

— Послушай, Фуз, иди займись поисками, — утомленно попросил я, заходя в свою комнату. — А еще лучше — сядь куда-нибудь в уголок и стукни себя по лбу своим мваначама! Мне в душ надо!

— Мулунгу, дай мне стойкость абаши! — возмущенно пробормотал Фуз, целуя медальон. — Прошу, не дай этому русскому и дальше оскорблять твоего верного слугу закона!

— Погоди-ка, а как ты из своей конторки-то сбежал? — поинтересовался я, начиная раздеваться. — Как я понимаю, твой Мулунгу прокатил тебя на своем национальном копье и не помог со всем разобрался, да?

На висках у Фуза вскочили бугристые венки, а сам он с негодованием сжал огромные кулачищи. Я примиряюще поднял руки, и Фуз сдержанно выдохнул.

— Я там кое-что быстро проверил… — крайне неохотно сказал Фуз. — Ну… в общем… есть только доказательства моего содействия тебе в бегстве. Вот. В остальном же — записи стерты, мои ключи украдены, а в радиопереговорах только о том, какой я болван!

— А ты не болван? — с сомнением уточнил я.

— Нет!

— Тогда чего стоишь и смотришь, как другой мужик раздевается?! — разозлился я, стягивая трусы. — Или что, хочешь увидеть анатомический вариант русского слова «хрен»?!

— Всё-таки верно подмечено: Россия — это просто континент. — И Фуз с мрачным выражением на лице пошел обыскивать магазинчик.

— «Мы — русские! Какой восторг!» — довольно крикнул я Фузу по-русски, залезая под горячие струи душа.

Я быстро смыл с себя вонь канализации и пот, а также — духи Козетты, после чего торопливо переоделся в первое, что оказалось чистым и свежим. Натянув новехонькие джинсы, я надел оранжевую футболку и васильковую ветровку. Затем я обул непрактичные белые кроссовки и взглянул на себя в зеркало: изображенные на футболке глаза-глазуньи и улыбка-бекон тут же заставили мой живот жалобно квакнуть.

Выйдя из комнаты, я натолкнулся на Лесли и Козетту. Они осматривали коридор и переговаривались.

— Бастьен! Да будь эти кадры хоть трижды великолепными — они никого не тронут! — убежденно хихикнул Лесли, простукивая стены.

Козетта элегантно подошла к висевшей картине с пасторальным пейзажем и бережно сняла ее.

— Как это «никого не тронут», м-м-м? — Она придирчиво вгляделась в оставшееся после картины пятно. — Разрешение, резкость, цветопередача — м-муа! А сюжет так вообще — все под себя кипятком сходят!

— Прибереги запасы кипятка для стен Белого дома, скрупулезно фильтрующего СМИ, — пожал плечами Лесли и достал из сумки лом. — Тут не просто цензура, тут — тотальный контроль и расписанная по минутам дозировка шлака для мозгов. Утром — террористы, днем — рынок труда, вечером — культивация в населении ксенофобии. Даже внешне свободный Интернет стиснут их клещами. Правда, и мы можем кое-что сделать — но не сейчас! Х-хах! — И он ловко вбил лом в стену.

Козетта вдумчиво кивнула каким-то своим мыслям, поставила картину на пол и залихватски отодрала от стены кусок обоев.

— Эй! Да вы что оба творите?! — опешил я. — Вы на кой черт тут всё ломаете и раздираете?! Вы…

— А вот как тогда объяснить кучу видеороликов в сети с публичными смертями? — пропыхтела Козетта, продолжая срывать обои со стены. — Почему никто так и не заснял на них козлососов Алекса, м-м?

— Либо трутни отсутствовали, либо они уже всё сделали — тайно, с прихлебателями из правительства. — Лесли хихикнул, поплевал на руки и снова взялся за лом. — А иногда реальное событие просто переснимается. Каково, а? Столько подписей о неразглашении, столько внедренных воспоминаний, столько исчезновений и иголок под ногти! Хих-хи… Так или иначе, но вот занимательный факт: по истечении трех часов после смерти трутни уже не обирают наши тела во славу США.

— Эй, алло?! Да вы, блин, охренели ли, что ли, игнорировать меня в моем же доме?! — искренне возмутился я. — Вы зачем тут всё курочите?! Думаете, Бен стал бы дневники в стены вмуровывать?!

— О-ля-ля, Алекс! — оценивающе взглянула на меня Козетта. — «Курочить» — это делать какое-то непотребство с курицей?

— Ломать! — обозленно процедил я. — Это — ломать!

— Ну что ты истеришь, Алекс? — томно мурлыкнула Козетта. — Эти обои, как и твоя футболка, просто ужасны! Так что теперь ты мне должен тарелочку калиссонов!

Лесли нанес стене сокрушительный удар ломом:

— Не разбив яиц, омлет не приготовить, Ржаной Алекс. Доверься моему нюху!

— Во-первых, морковку тебе за щеку, а не калиссоны! — грубо бросил я Козетте, а Лесли сказал: — А во-вторых, из твоего чуба и этого лома я сделаю пропеллер — если ты зазря оскверняешь наследие Бена!

— Он просто переживает, что не он у себя дома орудует огромной металлической палкой, — снисходительно пояснила Козетта Лесли.

— Хорошие вы люди, американцы! — язвительно сказал я им и, махнув на них рукой, пошел искать Фуза.

Фуза я нашел в одной из комнат. К моему облегчению, Фуз не пытался найти дневники при помощи взмахов лома или иного рукоприкладства в отношении моего с Беном имущества. Вместо этого Фуз мирно сидел перед моим компьютером и настойчиво пытался обойти экран блокировки. Его не смущало даже то, что операционная система компьютера была на русском языке.

— «Введите пароль… в… вагин», — с трудом прочитал Фуз по-русски, раздувая от напряжения ноздри.

— Еще один, — закатил я глаза. — «Введите пароль и логин»! Если не знаешь язык, то и не коверкай его! По крайне мере — не при мне. Подвинься!

Фуз уступил мне место за компьютером, и я тут же вошел в систему. Однако, к моему удивлению, кто-то уже был в ней: курсор сам по себе бегал по экрану, а папки удалялись, копировались и отправлялись неизвестно куда.

— Ага, — глубокомысленно изрек Фуз.

— Та часть — тоже нога! — обозленно срифмовал я, безуспешно пытаясь отключить компьютер. — Черт!.. Ну и наглость!

Я впопыхах выдернул вилку питания компьютера из розетки, и она, искря и дымясь, выскочила из стены вместе с крепежным каркасом.

— Теперь еще и я туда же… — простонал я, отшвыривая от себя провод. — Бен бы сейчас мне так всыпал — и в хвост, и в гриву!

— Это означает… сильно отругать? — дубовато уточнил Фуз.

— Это означает… — язвительно начал было я, готовясь обрушить на Фуза шквал сарказма и иронии.

— Х-хах-ха! Нашел! — неожиданно раздался довольный вопль Лесли.

Мы с Фузом выскочили в коридор и увидели, как Лесли радостно позирует Козетте, отважно держа внушительный лом над своей вспотевшей залысиной. В развороченной стене рядом с ним был виден небольшой поцарапанный сейф.

— Не переживай так, Алекс, — вдруг там водка! — заботливо поддела меня Козетта.

— Нюх — как у лучшей племенной овчарки Фатерлянда! — гордо сообщил Лесли и неуклюже коснулся носа ломом.

Я растерянно подошел к сейфу и неверяще потрогал его.

— Божья роса мне в глаза!.. — изумленно пробормотал я. — И как бы я, по мнению Бена, нашел его и открыл?..

Лесли профессионально ощупал сейф, деловито поковырял ломом стену, потом так же деловито покрутил чуб.

— Взрываем, — просто сказал он.

— Что?! — воскликнули мы с Фузом одновременно.

Козетта тотчас сфотографировала нас, цокнув языком.

— Да сюда же полрайона копов набежит! — гулко гаркнул Фуз. — А у нас тут — трое преступников и… и…

— …и один опальный дуболом, — помог я Фузу. — Лесли, — обратился я к Прискоку, — неужели нельзя как-то поаккуратнее, а?

— Поаккуратнее только яички у немцев! — радостно отрезал Лесли. — Время на исходе, неугодные! Что выбираем: стать у сейфа готовым концлагерем из ренегатов или здесь и сейчас забрать из сейфа дневники? Хих!

— Цитата: «Поаккуратнее только яички у немцев», — внезапно довольно произнесла Козетта.

Мы с недоумением посмотрели на нее, и Козетта невозмутимо убрала диктофон.

— Может, просто дадите мне спокойно делать мою работу, м-м? — холодно осведомилась она, уперев кулачки в бока. — Багет вам всем в зад! Главное, еще так смотрят!..

— Ладно, немец с аккуратными яичками, — взрывай, — вынужденно согласился я.

Лесли хихикнул, вынул из своей сумки брикет пластиковой взрывчатки и с любовью вылепил из нее брецель. Маниакально хохотнув, Лесли прикрепил взрывчатый брецель к сейфу и замахал на нас руками, разгоняя словно гусей. Козетта с восторгом взвизгнула и потащила меня за угол. К нам тут же подбежал Фуз, прижимая голову к широким плечам. Лесли укрылся за другим углом, с предвкушением покрутил чуб и, широко открыв рот, нажал на кнопку дистанционного взрывателя.

Громкий огненный хлопок выбил дверку сейфа, воткнув ее в стену напротив.

Лесли оптимистично засеменил к покосившемуся открытому сейфу — и в растерянности замер перед ним.

— О-ля-ля! Алекс! Слышала, в России так ремонт делают! — восхитилась Козетта, фотографируя дым, осколки и развороченную стену.

— Только если ремонт приходится на Новый год. — Я подошел к Лесли. — А… а это еще что такое?..

Внутри сейфа лежала пустая пластиковая банка из-под клубничного мороженного. На крае банки были видны следы чьих-то зубов.

Фуз приблизился к нам и осторожно понюхал банку.

— Может, это подсказка? — предположил он с умным видом. — Может, стоит сделать слепок укуса и отправить его на экспертизу? Если в остальных стенах также спрятаны сейфы с подобными следами тел или их фрагментами, то…

— Что — «то»? — с раздражением спросил я у него. — По-твоему, мы с Беном тут части тел по стенам распихали?! «Так, у телевизора у нас будет нога закатана, а у туалета — чья-нибудь рожа!» Так, что ли? Или, может быть, ты напал на след каннибалов-мороженщиков, чье дело ты высиживал в своей конторке последние три года?! Слушай сюда! Ты… ты…

Вдруг сейф с противным скрипом вывалился из стены и с треском упал на пол, проломив тем самым и его, и межэтажное перекрытие. На первом этаже магазинчика гулко грохнуло.

Я, Фуз и Лесли глупо посмотрели на дымок, потянувшийся из дыры в полу.

— О-ля-ля! Да я с таким кадром в историю войду! — заливисто засмеялась Козетта, делая снимок нас троих.

Неожиданно через дыру в полу я увидел волновавшийся аквариум — на дне которого призывно лежал пластиковый пакет, присыпанный морским песочком.

— Божья роса мне в глаза! Бен, ну ты и заноза! — обрадованно пробормотал я, бегом спускаясь на первый этаж.

— Что там? — встревоженно крикнул Фуз вслед.

— Аквариум! — И я торопливо выбежал в торговый зал.

Лесли опустился на колени и бесстрашно просунул голову в дыру.

— Что-что? — переспросил он, пытливо разглядывая торговый зал.

— Дневники! Они — в аквариуме! — довольно сообщил я, готовя руку к погружению в воду.

— Ржаной Алекс! Не вздумай! — внезапно взвизгнул Лесли. — Не касайся воды! Я сейчас!

Физиономия Лесли пропала, и ее место в дыре сейчас же заняло обеспокоенное лицо Козетты.

— Что там? Что там? — нервно спросила Козетта, изящно придерживая свою кепку рукой. — Да что же там, м-м?!

— Да, что там?.. — неуверенно согласился я, с боязнью поглядывая на аквариум.

Со стороны лестницы раздались топоток и тяжелая поступь, и на первый этаж спустились Лесли и Фуз.

— Тапиока! Что есть в холодильнике? — деловито поинтересовался Лесли, внимательно осматривая аквариум. — Желательно, чтобы было что-то, способное к сокращению мышц!

— Эй! Ты мне не старший по званию! — недовольно напомнил Фуз, тоже начиная изучать аквариум. — А твоя история так вообще — полный бред и основание для задержания!

Наверху хлопнула дверца холодильника, звякнули бутылки и послышались чертыхания на французском.

— Есть пиво нашего северного варвара и охлажденная целая курица, — через мгновение сообщила Козетта в дыру. — А что надо?

— Бросай курицу! — скомандовал Лесли.

— Фи! Лови! — И Козетта сбросила в дыру пакет с куриной тушкой.

Фуз без затруднений поймал курицу и самодовольно передал ее Лесли. Лесли быстро распаковал ее, а затем — забросил в аквариум. К нашему изумлению, курица — задергалась, словно она изо всех своих куриных сил пыталась как можно скорее выплыть из неспокойных вод аквариума.

— Она — жива! Мвах-ха-ха-а! Жива-а! — голосом субтильного маньяка прохохотал Лесли, устрашающе вскидывая над аквариумом бледные руки.

— Там что, ток? — не поверил я, смотря на зажигательные движения куриной тушки.

Лесли довольно накрутил чуб на палец:

— Именно.

— Теперь ясно, из-за чего были все эти проблемы с рыбками!.. — потрясенно заключил я. — Сумасбродный старик! Уж о тайнике с током можно было предупредить!

— Не переживай, Алексей Ржаной: у всего мира проблемы с доверием к русским, — философски заметил Фуз.

— Похоже, в аквариум полезет самый толстокожий? — невинно поинтересовалась Козетта через дыру.

— Верно, — согласился я и мстительно добавил: — Он же — самый лысый.

Фуз скептически посмотрел на меня, отошел к окну, оперся на подоконник и несколько раз отжался от него. Лесли хихикнул, оставил в покое чуб, флегматично взял огромный энциклопедический справочник под названием «Веса, меры и числа» — и швырнул его в аквариум. Суровый кирпич знаний играючи разбил стекло аквариума, и во все стороны плеснула вода, неся в себе мертвых рыбок, голубоватые осколки и затихающую куриную тушку.

— Ржаной Алекс! Дневники! — И Лесли возбужденно поежился.

Я с опаской подошел к аквариуму, боязливо засунул в него руку и несколько раз осторожно потыкал пальцем пластиковый пакет.

— Чувствую, дамы в восторге от твоего подхода, да? — вредно полюбопытствовала Козетта. — Смелее, мой робкий зверь из России!

Я обозленно выхватил пакет, едва не порезавшись об осколки, и замахнулся им на Козетту.

— Без меня не открывай! — задорно крикнула она и спустилась к нам.

— Давай-давай, Ржаной Алекс! — нервно подбодрил меня Лесли и снова взялся за чуб.

Я дрожащей рукой вскрыл пакет и достал из него два плотных дневника.

— «Даллас Маро, капитан „Каннибала“», — прочитал я на обложке одного из них. — Черт, похоже, именно это мы и искали…

— Время вышло, неугодные! — радостно объявил Лесли. — Всё, покидаем эту точку невозврата! С меня — лучшее пиво родного очага и свежайшие сплетни!

— Поздно, преступники! — неожиданно гаркнул Фуз и встал перед окном по стойке «смирно».

Однако через мгновение Фуз, словно смутившись, ссутулился. Лесли, громыхая сумкой, бросился к Фузу и тоже посмотрел в окно. Еще через мгновение Лесли начал нервозно накручивать свой чуб.

— Здоровяк, ты что, спортивных конфеток переел? — елейно поинтересовалась Козетта у Фуза, показывая мне жестом, что может положить дневники себе в портфель. — Почему поздно?

— Ей лучше знать. — И Фуз мрачно кивнул в окно.

— Кому? — не поняла Козетта, продолжая трясти передо мной открытым портфелем.

— Я с тебя и с дневников глаз не спущу! — строго предупредил я Козетту, неохотно передавая ей дневники.

Козетта притворно ахнула, аккуратно спрятала дневники и наигранно прижалась ко мне.

— Внимание! Говорит директор Болль! — вдруг раздался снаружи скрипящий голос, слегка искаженный динамиком громкоговорителя. — Вы окружены! А если попытаетесь бежать — то еще и слабоумны! Выйдите с поднятыми руками, смиритесь — и передайте свою находку! Обещаю: подчинение облегчит страдания! У вас не более десяти вдохов на размышления!

Козетта вопросительно взглянула на меня:

— А это еще что за дама с хрипотцой, м-м? Алекс, ты чего так побледнел?..

— Эта дьяволица нас с дуболомом, — порывисто показал я на себя и Фуза, — подставила! Она просто балдела, стреляя рядом с моей головой! А этого, — снова показал я на Фуза, — вообще по ее приказу чуть не убили! Да и выглядит она как кусок адского арбуза!

— Я запрещаю тебе, преступник, так говорить про директора Болль! — угрожающе предупредил Фуз. — И в ее одежде нет зеленого — только розовато-оранжевый! Она — само воплощение дисциплины и воли! Она…

— Он что, спал с ней? — спросила Козетта.

— Да я бы… я бы… — сконфузился Фуз, зачем-то снова становясь по стойке «смирно».

— Он бы — никогда! — ответил я за Фуза. — Ну а мы что? Так и будем стоять?! Уходим! Ну же! На втором этаже есть пожарный выход!

— Ясно, не спал — но очень хотел, — с сочувствием взглянула Козетта на Фуза.

— Ваша бессодержательная и милая беседа стоила всем нам семь вдохов! — хихикнул Лесли, довольно потирая руки и отходя от окна. — Надеюсь, все успели насладиться ими? А теперь — хих-хи! — выберемся отсюда в стиле врагов государства!

Лесли достал из сумки два немецких пистолета-пулемета «HK MP5» и неопрятную противопехотную гранату времен Первой мировой войны. Бросив гранату в обвисший карман плаща, он снова надел сумку, а затем взял пистолеты-пулеметы в каждую руку и по-очереди поцеловал их.

— Мои верные малыши, — ласково прошептал Лесли лоснящемуся от смазки оружию. — Всё! Живо за Ржаным Алексом! К окнам — не подходить, пленных — не брать, на сделки с кривосудием — не идти!

Фуз достал табельный пистолет и медленно попятился от окна.

— Это правосудие не идет на сделки с такими, как мы! — скривился он, целясь в дверь.

— О-ля-ля!.. — прошептала Козетта, возбужденно потирая фотоаппарат. — Если выживем, обязательно сыграем в шахматы! — И она страстно меня поцеловала.

— Да ты после каждого моего «хода» будешь объявлять себе «шах»! — невольно пообещал я и, взяв ее за руку, поспешно взбежал с Козеттой на второй этаж.

Спустя миг за нами поднялись взволнованный Фуз и бряцавший пистолетами-пулеметами и сумкой Лесли. Оба они как по команде направили оружие на лестничный проем.

— Бесплатные вдохи вышли! Весь последующий кислород, что вы потратите, будет вычтен из карманов налогоплательщиков! — хладнокровно оповестила нас Болль и распорядилась: — Жителей — записать на их счет, находку — забрать, а их самих — сжечь!

Снаружи донеслось подозрительное щелканье, и в окна первого этажа со свистом ударили первые пули.