#img_9.jpeg
Ю. Дудников
В МОРЕ ВСЯКОЕ СЛУЧАЕТСЯ…
НОВОГОДНИЙ КРУИЗ
Дернул же черт Сантоса Альваро Рейеса, гражданина Гондураса, 29 декабря 1975 года отправиться на пляж! В самом радужном настроении сеньор Сантос взгромоздился на надутую автомобильную камеру, блаженно прикрыв глаза, отважно оттолкнулся от берега и отплыл в голубой простор Тихого океана. Настроение у него было великолепное: через три дня наступал Новый год, который сулил Сантосу Альваро Рейесу кругленькую сумму. Эту сумму он собирался получить в качестве приданого к молодой очаровательной Терезе Бланко Вальдес, которая должна была стать его женой в последний день уходящего года.
Однако, пока он сладко грезил в полудреме, течение и ветер сыграли с будущим молодоженом плохую шутку: его унесло в океанский простор. Он размахивал руками, кричал, но все было тщетно. Итак, он остался один на один со стихией, у него не было ни пищи, ни пресной воды, а вся экипировка состояла из американских плавок с портретами Аль-Капоне и Диллингера. Отчаявшийся сеньор Сантос лежал поперек своей камеры, свесив руки и ноги в воду. На вторые сутки ему пришлось скрючиться на камере наподобие часовой пружины: здоровенная акула стала уделять сеньору Сантосу чересчур уж пристальное внимание.
Утром 31 декабря горе-мореплаватель едва подавал признаки жизни и утерял последнюю надежду на спасение. Но оно все-таки пришло, и пришло неожиданно из… океанского простора. Спасителями оказалась стая дельфинов. Первым делом они атаковали акулу, а затем животные со знанием дела и полной согласованностью стали подталкивать камеру строго в одном направлении. Животные сменяли друг друга и дважды успешно отбивали попытки нападения акул. Час проходил за часом, буксировка методом толкания продолжалась. Сантос сначала никак не мог понять, чего хотят дельфины, но все равно он уже не чувствовал леденящего страха одиночества.
На закате сеньор Сантос увидел горы, пальмы и через час выполз на песок. Дельфины-спасители кувыркались в воде, фыркали, точно посылали ему дружественные напутствия.
Но восторг Сантоса был нарушен сеньорами в военной форме с американскими автоматами в руках. С подозрением они спросили его, откуда он здесь взялся, ибо дельфины без всякой визы выпихнули его камеру на территорию соседнего с Гондурасом суверенного государства Сальвадор. Сначала стражи закона хотели упрятать свободного гондурасского гражданина в каталажку по подозрению, что тот незаконно проник в их страну с… Кубы. Но потом все же разрешили связаться по телефону с гондурасским посольством в Сан-Сальвадоре. Оно подтвердило личность незадачливого мореплавателя.
Новый год сеньор Сантос Альваро Рейес встречал в столичной гостинице в старых джинсах и такой же старенькой рубашке, пожертвованных ему репортерами сальвадорской столичной газеты. «Родное» посольство не раскошелилось на помощь своему соотечественнику…
ХАВРОНЬИ-НАВИГАТОРЫ
Издавна жители островов Океании совершали длительные морские плавания на больших каноэ. Они великолепно ориентировались по звездам, солнцу, течению и полету птиц и уходили на лодках в поисках новых островов со всем своим хозяйством и семьями. Как правило, в числе хозяйственной живности обязательно были свиньи. Но предназначались они отнюдь не для гастрономических целей. Заблудившись в океанских просторах и использовав все способы ориентации, экипаж какого-нибудь каноэ прибегал к последнему средству — бросали за борт свинью.
Если она начинала бесцельно кружиться, барахтаясь в воде у борта, экипаж понимал, что дело дрянь и нужно готовиться к переходу в мир иной. Если же хрюшка, покружив несколько минут, начинала плыть в определенном направлении, у островитян оживала надежда. Теперь оставалось следить, чтобы хрюшка не выбилась из сил, и держать в кильватер ее хвостику, пока не покажется атолл или остров.
Полинезийцы утверждают, что у свиней особый нюх на землю: они чувствуют ее на расстоянии 10—12 миль. Заметим, что острова в Тихом океане — чаще всего атоллы, кромка берега у них, как правило, едва выступает над уровнем воды, и поэтому увидеть их издалека практически невозможно. Вот тут и выручает отличный поросячий нюх.
Любопытно, что подобный метод навигации применяется и в водах Карибского моря. Каждый день далеко в синие просторы уходят рыбаки с островов Гренадины из группы Малых Антильских островов. У них нет ни карт, ни навигационных приборов, ни даже простейших компасов. Все это им не по карману. Вместо всего этого на каждом суденышке в специальном загончике содержится хрюшка. Это полноправный член экипажа, притом уважаемый. Многие из хрюшек бывают на берегу очень мало: не станете же вы, уходя в рейс, оставлять в базе компас, радиолокатор и пеленгатор. А для бедных рыбаков хавронья в одном, так сказать, лице объединяет все эти приборы.
Как только рыбацкая посудина затеряется в открытом море, а наступает время возвращения домой, команда бережно опускает хрюшку за борт, и она инстинктивно плывет к ближайшей суше, а рулевой правит строго ей в кильватер. Точно установив курс, хрюшку поднимают на борт и продолжают путь. Бывает и так, что для «коррекции курса» ее опускают в море несколько раз.
Шкипер одного из таких судов серьезно утверждал, что его хрюшка Панчита безошибочно находит свой родной остров Кариаку среди всех других островов Гренадины и не бывало такого случая, чтобы она привела его на какой-нибудь другой остров.
Правда, порой случаются и конфузы. Однажды рыболовецкий бот заблудился в тумане, неожиданно упавшем на море. За борт спустили хрюшку, которая, повертевшись в воде, уверенно поплыла в избранном ею направлении. Бот пошел за ней, но через несколько минут экипаж с изумлением увидел другую хрюшку, плывущую к ним. Еще через мгновение сквозь туман проступили очертания другого суденышка. Оказывается, оба они лежали в дрейфе поблизости друг от друга и «штурманы» с пятачками избрали самый короткий путь к суше.
ХРЮШКИ-СПАСИТЕЛЬНИЦЫ
Сильный шторм выбросил товаро-пассажирский пароход «Брисбана» на рифы неподалеку от Сиднея. Несколько часов искалеченное судно выдерживало натиск волн, которые снесли с палуб все шлюпки, груз, разрушили надстройки. К счастью, через сутки после катастрофы волнение несколько уменьшилось, но прибойная волна оставалась сильной.
До берега было метров триста, до Сиднея — шестьдесят миль. А так как события происходили в самом начале нынешнего века, понятно, что радио на пароходе отсутствовало и позвать кого-либо на помощь не представлялось возможным. Впрочем, помощь бедствующему судну могли оказать жители небольшого рыбачьего поселка, расположенного рядом. Но грозный накат непреодолимой стеной стоял между пароходом и берегом.
Несчастный капитан Дагрон лихорадочно пытался найти выход из критического положения. Он отлично понимал: задуй ветер снова — и от парохода останется лишь груда обломков. Как переправить на берег пассажиров и экипаж? Несколько раз местные рыбаки пытались спустить на воду лодки, но все эти попытки оказались безуспешными. Что же делать?
На борту росло смятение. Крикам и проклятиям моряков вторил истошный визг шести перепуганных свиней, содержащихся в загородке на юте. Дагрон обратил внимание на то, что верещавшие хавроньи упорно рвались к борту, обращенному к берегу. В мозгу капитана забрезжил луч надежды. По его приказу матросы обвязали хрюшек «по талии» прочными тонкими штертами и сбросили всех за борт. Хрюшки немедленно устремились к берегу, да так быстро, что матросы едва успевали травить штерты. Волны покрывали четвероногих пловцов с головой, но они уверенно продвигались вперед, и скоро все шесть хрюшек благополучно выбрались на берег, где их перехватили рыбаки.
Дальнейшее не представляло сложностей: с помощью штертов на берег перетянули привязанные к ним толстые канаты, а из этих канатов была налажена паромная переправа, и всех людей благополучно переправили на берег. Через несколько часов ветер снова усилился, и волны быстренько превратили пароход в металлолом.
Этот уникальный случай в свое время описывали многие английские и австралийские газеты, писали о нем и в русских журналах. Никто не верил, что свиньи так здорово плавают.
Опыт капитана Дагрона несколько лет назад использовал мексиканский шкипер Альфаро Диас. Его парусно-моторная шхуна села на песчаную банку вблизи Тампико. Чтобы подать на берег буксирный трос, он отправил его со здоровенным боровом по кличке Гринго (американец). Боров успешно выполнил первую часть спасательной акции, а вторую довершили жители поселка с мощным тягачом, стащившие шхуну на чистую воду.
Боров получил право на жизнь до глубокой старости, ибо шхуна составляла все богатство Диаса и только она давала возможность существовать ему самому и многочисленному семейству.
ТАЙНА ТРЮМА
По Бискайскому заливу гуляла штормовая волна. В промозглой тьме по правому борту где-то скрывались французские берега, по левому — грозно дышала Атлантика. Окутанный облаками брызг советский теплоход, раскачиваясь с борта на борт, упрямо шел на север. Из солнечной Валенсии курс его лежал к берегам зеленой туманной Ирландии. Время перевалило за полночь, наступила, как говорят на флоте, «собачья вахта». Под стать ей была и погода.
Во времена парусного флота эта вахта считалась самой неблагополучной в смысле козней нечистой силы, которая, как были убеждены суеверные моряки, именно в предутренние часы получает особую власть. В наше время верить такой чепухе смешно. И тем не менее, когда вахтенный матрос услыхал странное нечеловеческое и необъяснимое завывание, донесшееся из трюма номер два, ему стало как-то не по себе. В нечистую силу он не поверил, но… быстренько прибежал в рубку и поведал об этом вахтенному штурману. Разумеется, тот его высмеял, но все же спустился к трюму и… отчетливо услышал многоголосый протяжный вопль. Точно множество неведомых живых существ дружно, как по команде, какими-то неземными голосами хором что-то кричали в недрах плотно загруженного трюма… Протяжный вскрик… Длительная пауза, и снова тот же необъяснимый хор, на той же ноте, с теми же интонациями.
— Чертовщина какая-то, — пробормотал штурман.
— Там кто-то есть! — ответил матрос.
Мистика какая-то! В самом деле, штормовой Бискай, издавна известный как «кладбище кораблей», темная ночь, «роковые часы» и загадочные вопли в задраенном трюме. Невольно в голову полезли разные фантастические мысли: Летучий Голландец, «Мария Целеста»…
А кто-то или что-то вопило в трюме так, что слышно было даже в рубке при открытом окне.
— Вроде бы по-нашему кричат, — заметил ошарашенный матрос.
Вскоре уже вся вахта знала, что на борту «что-то есть». Конечно, нынешние моряки не чета прежним, в духов не верят, но… Все же разбудили капитана: пусть и он послушает.
Капитан со сна долго ничего не мог понять, но потом все-таки поднялся в рубку. Окруженный взволнованными подчиненными, он вслушался в шум ночного океана. Судно накренилось на правый борт, и таинственный вопль вновь прозвучал из трюма. Капитан уничтожающе взглянул на вахтенного начальника и спросил:
— Что брали в Валенсии?
— Большие ящики, — последовал ответ.
— А что в них значится по документам?
— Куклы! — недоумевая, ответил штурман.
— Прислушайтесь! — рявкнул капитан.
— Ма-ма-ма! — отчетливо донеслось в рубку.
— Я же говорю, по-нашему кричат! — обрадовался матрос.
— Вот именно, что по-нашему, — ответил капитан и ушел, хлопнув дверью.
И все стало на свои места. Все заулыбались, конфузливо поглядывая друг на друга. Ну какие нечистые силы могут быть в наш век? Просто в Валенсии погрузили два десятка больших ящиков с «говорящими» куклами для ирландских детей, и при каждом крене судна все они хором произносили слово «ма-ма»!
Когда знаешь — все очень просто!
Д. Эйдельман
ПЧЕЛИНЫЕ АТАКИ. АЙСБЕРГ… СПАС
ПЧЕЛИНЫЕ АТАКИ
Во время погрузки в одном из портов острова Целебес наше судно однажды подверглось неожиданному нападению… пчел. Огромный рой прилетел с берега и густо облепил стрелу судового крана. Пчелы нападали на каждого, кто появлялся на палубе. Грузчики перестали работать.
Тогда один из матросов сильной струей воды из шланга согнал пчел с крана. Но весь рой перелетел на антенну локатора.
Что делать? Пришлось включить локатор. Много пчел погибло. Остальные наконец-то улетели. Работы возобновились.
Другой случай нашествия пчел произошел в 1979 году, когда теплоход «Коммунист» находился в малайзийском порту Пинанг. Шла выгрузка. Вечерело, стояла изнурительная жара. Вдруг судно окутало облако пчел и целый рой насекомых опустился в трюм. Местные грузчики тут же с воплями бросились вон из грузовых помещений.
Дело в том, что дикие пчелы Малайзии очень коварны. По рассказам местных жителей, стоит одной пчеле ужалить человека, как они набрасываются на него всем роем. В Малайзии нередки случаи, когда в результате нападения этих насекомых человек оказывался на грани смерти.
Экипаж быстро закрыл жилые помещения. Тем временем пчелиный рой начал «стекать» в пятый трюм. Через час стемнело. Успокоившись, пчелы остались ночевать на судне. Рой принял форму огромной дыни. Тогда рабочие обрызгали «дыню» водой и только после этого продолжили выгрузку.
На следующий день судно вышло в рейс на Таиланд, имея на борту этот необычный живой груз. Представители местной таможни с улыбкой говорили: «Впервые судно уходит из порта, не оформив документы на такой товар». А экипажу было не до шуток. Морякам немало пришлось потрудиться, прежде чем судно избавилось от непрошеных пассажиров.
АЙСБЕРГ… СПАС
Случилось это в шестидесяти милях от Гренландии. Западногерманский траулер «Бургомистр Шмидт» примерз к… айсбергу.
События развивались так: из-за поломки машины судно лишилось хода. Его взяли на буксир, чтобы отвести в ближайший порт для ремонта. При буксировке трос оборвался. Траулер оказался во власти волн. Поднялся шторм. Над судном и экипажем, состоящим из сорока четырех человек, нависла грозная опасность. Район аварии изобиловал дрейфующими айсбергами. Один из них оказался вблизи «Бургомистра», и… произошло столкновение. Удар ледяной горы пришелся в борт траулера. Образовалась пробоина. Одно время казалось, что судно разломится пополам и затонет. Однако вода в корпус траулера не поступала. Айсберг плотно, как пробка, закрыл отверстие в борту.
Группа кораблей-спасателей, прибывшая на место происшествия, из-за шторма сразу не смогла оказать траулеру действенной помощи. Долгое время не удавалось снять с аварийного судна и его экипаж. Наконец, когда шторм несколько стих, экипаж траулера удалось эвакуировать.
Прошло двое суток. За это время траулер настолько примерз к ледяной горе, что у спасателей возникло сомнение, удастся ли вообще оторвать судно от айсберга. Вызвали мощный буксир. Тем временем море окончательно успокоилось. И тогда общими усилиями всех спасательных кораблей траулер оторвали от айсберга. Непрерывно откачивая из трюма воду, поврежденное судно довели до ближайшего порта, где поставили на ремонт.
В. Ананьин
ЧТО ЭТО ЗА СУДА?
(Справочные данные о судах, изображенных на форзацах этого сборника)
ДРЕВНЯЯ КИТАЙСКАЯ ДЖОНКА — рис. 1.
Судостроение в Китае, по мнению многих историков, зародилось раньше, чем в Египте. В Китае было создано более 300 видов джонок, неказистых с виду, с парусами из циновок, но исключительно мореходных судов. Все они — вне зависимости от назначения — конструктивно были очень похожи: плоское днище, вертикальные борта корпуса, слегка заостренный нос, тупая, обрубленная корма с каютами и рейковые паруса, плетенные из тростника. Надстройки в корме несколько выступали за корпус. В них размещался экипаж, находилась провизия. Упоминают джонки, вмещающие до 1000 человек. Подобные суда имеются в Китае и ныне.
ТОРГОВОЕ СУДНО СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ (конец XIV в.) — рис. 2.
Для этих судов характерно сильно развитое парусное вооружение. Фок- и грот-мачты несут прямые паруса, бизань — косой латинский, что позволяло судну лавировать при боковых ветрах. Особенно ново и необычно применение марселей, ставившихся в слабый ветер на стеньге выше марсовой площадки. Обшивка выполнена вгладь. Оконечности судна украшены развитыми надстройками-каслями. Новинкой является наличие якорного клюза и шпиля — под форкаслем.
РУССКАЯ БОЕВАЯ ЛОДЬЯ (ЛАДЬЯ) (VI—VIII вв.) — рис. 3.
На подобных кораблях славяне совершали свои плавания по Черному и Средиземному морям уже в VI—VIII веках. На них размещались 40 и более человек. Для увеличения вместимости к долбленному из целого дерева корпусу по бокам наращивались борта из досок. Такие суда назывались набойными, а с обшивкой вгладь — насадами. Лодья несла большой богато орнаментированный холщовый парус. Гребцы укрывались от солнца и непогоды под навесом.
РИМСКАЯ ТРИРЕМА (ТРИЕРА) — рис. 4.
Основной тип боевого корабля Средиземноморья древнего мира. Водоизмещение судна около 230 т, длина — 45 м. Гребцы располагались в три яруса, и их число достигало 100 человек. Парусное вооружение состояло из большого прямоугольного паруса и малого (артемона) на наклонной мачте в носовой части судна, что давало возможность ходить при боковых ветрах. Мачты убирались на время боя. В ходе сражения триремы развивали максимальный ход, ударом тарана в борт лишали хода корабль врага, сломав ему весла, и «сваливались» на абордаж.
ФРАНЦУЗСКИЙ ТОРГОВЫЙ КОРАБЛЬ (конец XIV в.) — рис. 5.
Это типичный неф с округленным в носовой части и прямым в корме высоко поднятыми штевнями. На этих судах впервые появились бушприт, ванты с выбленками, якорь, по форме напоминающий адмиралтейский. Грузоподъемность судна немного превышала 200 т. Для размещения рыцарей в период крестовых походов на нефе были асимметричные пристройки к кормовым и носовым надстройкам. Ограждения надстроек украшались гербовыми щитами рыцарей.
ГЕНУЭЗСКИЙ ТОРГОВЫЙ КОРАБЛЬ (XIV в.) — рис. 6.
Типичный торговый каботажный корабль. Новшеством является латинский косой парус, который позволял лавировать при боковых ветрах, но был малоэффективным при попутных ветрах. Ахтеркастль и форкастль выполнены в виде открытых платформ, огражденных ярусным орнаментированным фальшбортом. Управляется парой массивных рулевых весел.
НОРМАННСКИЙ ШНЕККЕР (конец XIII в.) — рис. 7.
Судно отличалось большим развалом шпангоутов наружу — до 25—30° Для повышения остойчивости на днище укладывался балласт из камней весом до 1 т. Дубовые доски обшивки крепились внакрой. Длина таких судов составляла 20—24 м, ширина 4,2—5,1 м, высота борта 1,2—1,7 м, осадка 0,5—1 м. Водоизмещение от 10 до 20 т, экипаж 40—70 человек. Имело одну съемную мачту с прямым парусом. Управлялось рулевым веслом. В носу и корме устанавливались богато орнаментированные башни (форкастль и ахтеркастль) с ограждениями для арбалетчиков и пращников.
РИМСКИЙ ТОРГОВЫЙ КОРАБЛЬ-ЗЕРНОВОЗ (50 г. н. э.) — рис. 8.
Это было довольно большое судно. Длина его 27 м, ширина — 7,5 м, осадка 2—2,5 м, а вместимость — не менее 250—300 т. Установленная в центре округлого, прочно сработанного корпуса мачта несла прямой парус, усиленный двумя треугольными парусами, а на наклонной мачте в носу помещался артемон. На выступающих кормовых балконах-кринолинах крепилась пара рулевых весел. На римских зерновозах впервые появилось надпалубное помещение — прообраз мостика, в котором располагались пассажиры и хозяин судна.
ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ ЕГИПТА (1 200 г. до н. э.) — рис. 9.
Он имел вытянутый корпус (от 30 до 40 м) с прочным поперечным набором. Килевой брус в носовой части оканчивался металлическим тараном в виде головы животного. На далеко выступающем ахтерштевне крепилось одно крупное рулевое весло. На съемной мачте крепился один большой прямоугольный парус. До 20—24 гребцов прикрывались от стрел противника 80-сантиметровым фальшбортом. Основной ударной силой боевого корабля были лучники, имевшие на вооружении дальнобойные (поражение 150—160 м) луки.
ФИНИКИЙСКИЙ ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ (70 г. до н. э.) — рис. 10.
Узкий вытянутый корпус финикийской биремы состоял из двух этажей: на верхнем располагались воины и кормчие, на нижнем — до 50 гребцов, расположенных в два ряда. Окованный бронзой, массивный, выступающий, словно рог, таран являлся главным оружием быстроходного корабля. Съемное парусное вооружение применялось при попутных ветрах. Длина — около 30 м, ширина корпуса — 1/6 длины.
ЕГИПЕТСКИЙ ТОРГОВЫЙ КОРАБЛЬ (4 тыс. лет до н. э.). — рис. 11.
Корпус корабля набирался из тщательно обработанных акациевых плашек и был непрочен. Для более жесткой связи судостроители Древнего Египта протягивали вдоль корпуса канат на стойках. Такой же плетеный канат плотно опоясывал весь корпус корабля. Узкий прямоугольный парус крепился к двуногой А-образной съемной мачте. На кормовом помосте закреплялись шесть длинных рулевых весел. Гребные весла убирались, гребли ими без упора, как на современных каноэ. Суда этого типа имели различное назначение и были в основном речные. Длина 14—20 м, ширина 2—5 м. Имели палубу.
СЕВЕРОЕВРОПЕЙСКИЙ ДРОМОН (540 г.) — рис. 12.
Суда этого типа достигали 40 и более метров. Обшивка дубовая, внакрой. Платформы по оконечностям судна закрыты щитами воинов и предназначались для лучников и пращников. Рулевое весло опиралось в одной точке и вращалось при помощи рукоятки, расположенной под прямым углом к перу весла. Значительным шагом вперед является установка второй наклоненной в сторону форштевня мачты. Более узкий ее парус позволял ходить при боковых ветрах. Эти типы судов именовались также холк, нейв, неф, буза, килс и явились прототипом самого распространенного балтийского судна — ганзейского когга.
СУДНО ЭТРУСКОВ (IV в. до н. э.) — рис. 13.
Эти корабли отличались большим изгибом штевней, были мореходными и имели много общего с более поздними судами североевропейских народов. Весла проходили через отверстия в бортах. Управлялось судно одним рулевым веслом с поперечным румпелем, закрепленным снаружи корпуса на правом борту. Мачта с одним реем несла четырехугольный парус. По бортам навешивались щиты воинов. В носовой части устанавливался конструктивный элемент в виде головы барана — проемболон, защищавший корпус при ударе тараном неприятельского корабля. На уровне ватерлинии устанавливался металлический таран.
ВЕНЕЦИАНСКОЕ ГРУЗОВОЕ СУДНО — рис. 14.
Крутобокий, довольно неуклюжий корабль имел две мачты и латинское парусное вооружение. Судно имело один люк в палубе и вырез в борту для погрузки товаров непосредственно на твиндек — межпалубное пространство. Рулевое устройство состояло из двух весел. Навесной руль появился у народов Средиземноморья гораздо позже, чем у северян (к концу XI в.). Длина подобных судов (иногда их называли нефами или гагами) достигала 30 м, ширина — 8 м, высота мачты — 25 м.
СРЕДИЗЕМНОМОРСКОЕ СУДНО (IX—X вв.) — рис. 15.
Подобные каботажные суда были распространены в конце IX и в X в. в странах Средиземного моря. Они имели скошенный форштевень и закругленный ахтерштевень. На единственной имеющей наклон в сторону форштевня мачте был укреплен треугольный косой (латинский) парус, который позволял лавировать и неплохо ходить при боковых ветрах. Управлялось судно двумя рулевыми веслами.
КОРАБЛЬ ВИЛЬГЕЛЬМА ЗАВОЕВАТЕЛЯ (1066 г.) — рис. 16.
Эти корабли — дракары — являлись шедевром судостроительного искусства. На них викинги совершали далекие морские плавания. Длина корабля 24 м, ширина 5,1 м. Основным движителем дракара был богато орнаментированный и сшитый из отдельных вертикальных полотнищ рейковый парус площадью 70 м2. Высокую мачту поддерживали идущие от нее к бортам ванты и к оконечностям судна — штаги. Длина гребного весла достигала 5,5 м.