Если сейчас к нам еще и фотограф подойдет, пора будет говорить не то, что о конце карьеры, а о завершении жизни. Такого позора я точно не вынесу.
Понимаю, конечно, что принцип сперва думать, а затем делать, он как-то мимо меня прошел. Тут исключительно слабоумие и отвага, но, блин, не может же мир быть настолько несправедлив!
Оборачиваюсь и смотрю в ту сторону, где еще недавно стоял мужчина с камерой, однако не вижу его. Умиляющуюся девушку-администратора за стойкой вижу, а вот фотографа – нет.
Неужели сработало?
На душе сразу становится легче, ненадолго, правда.
- Не хочу, конечно, отвлекать, но, что происходит?
Блин! Никита Викторович! Вот умеет же все испортить, разве не мог просто промолчать? Приходится вновь посмотреть на шефа.
- Тут такое дело… - начинаю издалека, потому что ничего более конкретного пока не придумала.
- Какое такое? – по глазам босса понятно – его мой поступок особо-то и не смутил, точно сейчас издеваться начнет.
- Парня своего бывшего увидела, не хотела, чтобы он меня заметил, вот и спряталась за вами. – выдаю первую более-менее адекватную мысль, пришедшую в голову. Главное, чтобы босс сейчас вопросы задавать не начал.
- Парня?
Ну да, не начал, как же.
- Ага.
- Здесь?
- Именно! У меня тут вообще знакомых куча! – добавляю для большей убедительности. Зачем – не знаю, видно, что Никита Викторович в существование бывшего, которого я чисто случайно встретила в семистах с небольшим километрах от дома, не особо-то верит.
- Ладно. – кажется, шеф все же решает прекратить сеанс пыток. – Что у нас там с номерами?
За всей этой импровизацией я совершенно забыла об основной проблеме, которая, собственно, причиной этой импровизации и стала. Выкручиваться дальше нет ни сил, ни желания, поэтому в конечном итоге сдаюсь и выбираю самый простой вариант. Вздыхаю и говорю:
- Он у нас есть.
- Он?
- Да, Карина забронировала всего один номер. Для новобрачных. – не все же время ей блистать, пусть тоже выкручивается. Импровизирует, следуя своему же совету. Не ответит же она Никите Викторовичу, что вообще номер не бронировала, так что теперь почетное право объяснить шефу, почему ему достался именно такой, целиком и полностью ложится на ее плечи.
Фух, сказала! Мне бы теперь вторые сутки бесплатные получить, и все вообще прекрасно будет.
- Для новобрачных? – эхом повторяет босс. Кажется, его эта информация удивила больше, чем факт того, что я целоваться полезла.
- Ага. – с готовностью киваю, пусть придумывает себе варианты такого поступка своей незаменимой помощницы.
- Ясно. – через пару секунд говорит Никита Викторович. – То есть тебе жить негде?
- Не переживайте, я с этим разберусь. – отвечаю уверенно, однако по лицу босса понимаю, что он в моем ответе не нуждается – уже что-то решил.
- Зачем же разбираться? Не вижу никаких проблем, переночуем в одном номере.
Слышите?! Слышите снова эти смеющиеся нотки в голосе? Опять ведь издевается!
- Не хочу нарушать ваш покой.
- Не переживай, мне ты точно не помешаешь, но если тебя что-то смущает…
Во-о-о-от!
На этот раз даже не отвечаю, молча беру чемодан и качу его к лифту, понимая, что Никита Викторович идет следом. Еще и ухмыляется, наверняка!
Аж бесит!
До номера мы идем молча, босс заговаривает лишь тогда, когда я вожусь с ключ-картой.
- Женя, у меня к тебе просьба есть.
- Какая? – спрашиваю не оборачиваясь.
- Ты в следующий раз, когда целоваться надумаешь, кактус куда-нибудь убирай.
От раздражения едва не роняю ключ-карту, в последний момент чудом перехватываю ее другой рукой.
Поворачиваться к боссу нет ни малейшего желания, зато убить его - ох, какое!
Для того, чтобы успокоиться, смотрю на Мурзика, делаю глубокий вдох, медленно выдыхаю и, игнорируя последнюю фразу начальника, открываю дверь в номер, искренне надеясь, что Никиту Викторовича сейчас пришибет молнией, и следом за мной он не пойдет.
Однако чуда не происходит.
Никита
И как она меня еще не убила? Хотя, полагаю, сейчас она к этому близко. Не устаю удивляться этой девушкой.
Женя, кстати, до безобразия мила, когда бесится.
Она свой нелепый кактус так сжимает, что горшок скоро треснет.
Ладно, точно ведь треснет, перегнул, наверное.
- Тут обязательно должен быть диван. – говорю примиряюще, но Женя не реагирует. Стоит себе, с ужасом смотрит на шампанское в холле, потом на вазочку с лепестками роз взгляд переводит. У нее сейчас такой вид, как будто она не в один из лучших номеров отеля попала, а в пыточную камеру.
А в остальном ничего еще держится.
Я стараюсь не улыбаться до безобразия широко, но выходит фигово. Приходится пройти вглубь номера, чтобы Женя не могла заметить выражение моего лица.
На кровати в спальне, куда я заглянул, обнаруживаются какие-то буклеты, ими и занимаю свое внимание, чтобы как-то отвлечься, настроиться на правильный лад.
- А ты знала, что тут фестиваль воздушных шаров проходит? – спрашиваю, вернувшись в холл.
- Самый крупный в стране. – не слишком довольно отвечает Женя, усевшаяся на диван.
Интересно, она теперь оттуда вообще не встанет? Нашла себе зону относительного комфорта, даже Мурзика из рук выпустила, поставила на столик рядом.
Мурзик… Это ж надо придумать.
- И у нас даже есть пригласительные. – машу буклетами для того, чтобы показать – все очень серьезно.
- Ни за что! – Женя отвечает резко, заставляя меня удивленно вскинуть бровь. Конечно, она быстро понимает, что проявила излишнюю эмоциональность, но поздно – я уже заметил. – В смысле, я хотела сказать, что у нас нет времени для посещения этого мероприятия.
Врет. По глазам видно. Да и времени у нас вагон, мы тут на две ночи все-таки, а дел на складе от силы на пару часов.
Ладно, если не хочет по-хорошему, то на такой случай есть один проверенный способ.
- Высоты боишься, что ли? – интересуюсь с усмешкой. Это всегда работает.
Женя на пару секунд зависает, борется сама с собой, но в итоге сдается.
Угадал, что ли? С первого раза?
- Нет, не боюсь. – точно угадал.
Говорю же, всегда работает. Не может она мне в своих слабостях признаться, думает, наверное, что земля треснет, и она прямиком в ад провалится, если правду скажет.
- Отлично! – быстро вхожу в роль мерзкого босса и киваю, вновь борясь с улыбкой. Если так пойдет и дальше, я проколюсь слишком быстро. – Тогда найди время для посещения этого мероприятия в нашем, без сомнения, плотном графике.
Уверен, если бы взглядом можно было убивать, Женя с успехом превратила меня в горстку пепла. Наверное, все-таки к лучшему, что таким умением она не обладает.
- Конечно. – спорить со мной она не станет. Пока не станет. – Схожу договорюсь с администратором насчет трансфера на фестиваль. Думаю, у них есть такая услуга.
Едва договорив, девушка поднимается на ноги и смотрит на свой обожаемый кактус. Видимо, размышляет, взвешивает риски. Думает, можно ли оставить Мурзика наедине со мной. В итоге все-таки оставляет. Ничего себе, какой уровень доверия!
Женя покидает номер стремительно. Не всякая пробка с такой скоростью вылетает из бутылки с шампанским. Кстати, если бы она говорила правду, то фраза: «Схожу договорюсь с администратором» звучала бы примерно как: «Убегу-ка я от тебя куда подальше, заколебал!».
Навернув еще один круг по номеру, все-таки сажусь на место, где еще недавно сидела Женя и смотрю на ее кактус.
Кактус выглядит крайне недоброжелательно. Серьезно. Возможно, у меня уже с головой проблемы, но создается ощущение, что это растение ждет удачного случая, чтобы разобраться со мной.
- Это для ее же блага, Мурзик. – говорю зачем-то. Ну вот, докатились, я начал разговаривать с кактусами. Это уже финиш, или снизу еще могут постучать? – И нет, я над ней не издеваюсь.
Действительно ведь не издеваюсь, как может показаться. Женя – удивительная девушка, которая отчего-то совершенно не верит в собственные силы. Целый мешок комплексов и неуверенности.
А ведь, на самом деле, талантливее и умнее многих будет. Одни ее импровизации чего стоят, выкручивается из таких ситуаций, из которых выкрутиться то практически невозможно.
Выкручивается, но не понимает, не хочет понимать, чего на самом деле стоит.
Но ничего, рано или поздно до нее это дойдет. Я помогу.
А о том, что я в курсе – никакого плана поездки Карина не составляла, ей знать совершенно необязательно. Моя помощница с пометкой бывшая свое наказание за это уже получила.
Женя
Я смогла остановиться, лишь врезавшись в стойку ресепшена. Вид у меня, наверное, был что надо, это я по взгляду девушки-администратора поняла. Так, ладно, взять себя в руки, перестать злиться и желать убивать.
Хотя, как тут перестать, когда Никита Викторович словно нарывается. Ладно еще, шуточки его дурацкие терпеть и вечное недовольство моей работой, но воздушные шары…
Бр-р-р!
Думаю, теперь уже можно признаться честно – высоты я боюсь до одури. Для меня полет на воздушном шаре – это способ умереть от сердечного приступа. Уж точно не возможность получить удовольствие.
Но это выражение лица шефа! Эта улыбочка его раздражающая!
А-а-а! Нет, перестать желать убивать все-таки вряд ли получится.
Остается надеяться лишь на то, что с билетами на полет на воздушном шаре дела здесь обстоят также отвратительно, как и с номерами в гостиницах. Блин, а, может, и не спрашивать? Вернуться к Никите Викторовичу, сказать, что все уже давно забронировано.
А если босс проверить решит? Нет, не вариант.
Вздыхаю и обращаюсь к девушке за стойкой:
- Я, наверное, уже слишком поздно спрашиваю, но все-таки хотелось узнать. По тем приглашениям, которые лежали в номере, уже поздно заказывать полет на воздушном шаре?
Ну вот, теперь по моему плану девушка должна разочаровано качнуть головой и ответить что-то типа: «Увы, все билеты на фестиваль проданы!».
Однако она этого не делает. Наоборот, кивает и улыбается.
- Конечно, можно!
- Можно? – выходит уж слишком досадно для той, кто хочет полетать.
- Да. Также мы помогаем организовать трансфер на фестиваль и обратно. Можете еще с дополнительными услугами ознакомиться. – девушка придвигает ко мне очередной буклет.
Ага, с ценами на места на кладбище.
- Супер! - получается еще более уныло, чем в первый раз.
Кажется, это конец!
В номер я плетусь, еле переставляя ноги. Как представлю, что сейчас еще выходки шефа терпеть, аж тошно становится. Уже снова вижу эту ухмылочку.
Однако я опять не угадываю. Никита Викторович, который успел переодеться в футболку и спортивные штаны, мирно дремлет на диване. Какое благородство, это он мне, что, спальню оставил, а сам решил в холле обитать?
Потом уточню. Сейчас тревожить шефа, узнавать, на самом ли деле он спит, и сообщать о наших планах на завтрашний вечер нет никакого желания. Поэтому, не испытывая судьбу, тихонечко прохожу в спальню. Лишь в дверях оглядываюсь и смотрю на стоящего на столе Мурзика.
Нет, забирать его с собой все-таки слишком опасно – точно начальника разбужу. Приходится оставить кактус в компании Никиты Викторовича, войти в спальню и плавно прикрыть за собой дверь.
Никита
Конечно, я не сплю. Просто решаю дать Жене передохнуть. Вы же помните, что моя цель совсем не издевательства, так что нужно знать меру.
В том, что я принял правильное решение, убеждаюсь практически сразу, когда замечаю, как моя помощница крадется в спальню. Интересно, если я сейчас резко встану, ее удар хватит?
Проверять, несмотря на соблазн, не решаюсь. Благие намерения и все такое.
К ночи, когда Женя выходит из комнаты, выглядит она уже куда более спокойной. Рассказывает о завтрашней программе, правда, без малейшей доли радости, но ничего, может, к утру страдать перестанет.
Однако утром ее настроение не меняется. К обеду тоскливый вид помощницы уже и меня напрягать начинает. Блин, может, реально перестарался?
После поездки на склад, где, естественно, все прекрасно (еще бы, они о моем визите еще два месяца назад узнали. Не удивлюсь, если вчера они, чтобы уж наверняка, еще и дорожки шампунем помыли), мы возвращаемся в отель.
Два часа свободного времени пролетают незаметно. Ну, как «свободного» - работа всегда найдется, на электронной почте уже настоящая свалка.
Пока я отвечаю на гору писем, Женя сидит на диване и смотрит на Мурзика. Медитирует, что ли?
Из номера, когда приходит время поездки на фестиваль, выходит, словно мы не развлекаться отправляемся, а на смертную казнь.
В причины такого поведения я въезжаю, когда наш шар уже в воздухе. Вовремя, черт возьми, въезжаю.
Женя бледная, как будто вот-вот в обморок грохнется. Хотя, если так пойдет и дальше, точно грохнется. Вцепилась в поручень и смотрит в одну точку.
Вот же ж дурочка! А я-то… Я вообще идиот!
- Женя? – спрашиваю аккуратно, но девушка не реагирует, смотрит в одну точку, приходится повысить голос. – Женя!
На этот раз она меня слышит. Вздрагивает, несколько секунд не поднимает взгляд, потом делает над собой усилие и все-таки смотрит мне в глаза.
Я не просто идиот, я феерический идиот!
Судя по выражению лица девушки, она в ужасе.
- Жень, а насколько сильно ты боишься высоты?
В том, что она ее боится, я уже не сомневаюсь, поэтому сразу задаю правильный вопрос.
- Ну… - у нее, кажется, даже голос дрожит. – Чуть-чуть.
Если бы я был уверен в том, что Женя от моего смеха не отключится, точно бы рассмеялся. Даже в такой ситуации она не желает признаваться в очевидном.
Ладно, с этим потом буду разбираться, надо ее сейчас в состояние максимально близкое к адекватному привести, отвлечь как-то, заставить перестать думать о страхах, потому что с каждой секундой Женя выглядит все хуже.
Отвлечь… Легко сказать. Чем?
«О, Женя, глянь, у нас тут такая красота внизу! Метрах так в дохрена под нами!»
Нет, не слишком хорошая мысль. Кажется, я уже и сам нервничать начинаю.
Идея возникает в голове внезапно. А что…
Меня такой способ из колеи выбил основательно, пришлось все внутренние ресурсы задействовать, чтобы равнодушный вид сохранить.
Места в шаре, к счастью, немного, это сейчас плюс. Делаю небольшой шаг вперед и вновь заговариваю:
- Жень?
На этот раз девушка реагирует сразу, смотрит на меня своими огромными испуганными глазами. Кажется, истерика совсем близка.
Именно поэтому, больше не сомневаясь, чуть наклоняюсь, и, пока Женя не успевает сообразить, целую ее.
Женя
Закричать, что ли? Нет, сомневаюсь, что получится, сейчас я вряд ли даже пищать в состоянии. Страх даже дышать нормально мешает. Сковывает, не дает контролировать себя.
Конечно, я всегда понимала, что побаиваюсь высоты, но чтобы настолько…
Ужасные ощущения! Чувство, когда от тебя ничего не зависит, когда ты не можешь повлиять на ситуацию и в буквальном смысле не чувствуешь земли под ногами. А эти маленькие домики внизу…
Кошмар! Настоящий кошмар!
Как бы не отключиться! Хотя, возможно, бессознательное состояние сейчас было бы куда уместней. Полежала бы себе тут в уголке, пока в безопасности не оказалась.
Очередной порыв ветра, который, наверное, и ощущаться даже не должен, сейчас кажется настоящим штормом. Только вывалиться отсюда для полного счастья и не хватало. Надгробная доска, сообщающая о том, что я умерла от собственной глупости, желая что-то доказать человеку, которому совершенно не нужно что-либо доказывать, будет смотреться еще ущербней той, на которой причиной смерти становились ногти Карины.
Не паниковать, не паниковать… Блин! Поздно уже пытаться включать адекватность, когда успела накрутить себя до такой степени.
Вцепляюсь пальцами в поручень корзины и пытаюсь перестать думать. Вообще перестать, однако голос Никиты Викторовича мешает сосредоточиться.
- Жень?
Ну что этому извергу еще надо? Точно смерти моей хочет, самое время предложить насладиться пейзажами, чтобы я уж точно вырубилась.
Не желая оттягивать неизбежное, все равно же задолбает, поднимаю взгляд и смотрю шефу прямо в глаза.
Странно. Совершенно непохоже, что босс собирается издеваться. Во взгляде совсем нет озорного блеска. Хотя, возможно, у меня на нервной почве уже галлюцинации начались, ну, или же начальник решил окончательно добить меня с серьезным лицом.
А, может, у нас вообще огромные проблемы?
Вот черт!
Ноги подкашиваются. Чтобы узнать, как там реально обстоят дела, хочу перевести взгляд на пилота воздушного шара, однако не успеваю. Никита Викторович стремительно сокращает разделявшее нас расстояние и прижимается своими губами к моим.
Обнимает меня, не позволяя упасть, и целует.
И все. Хватает мгновения, и из головы вообще все мысли вылетают. Напрочь.
Где я? Кто я? Что, блин, вообще происходит? Да черт его знает...
Не имею понятия, сколько времени я провожу в ступоре. Может, несколько секунд. Может, пару лет.
Когда до меня, наконец, доходит, что Никита Викторович меня целует, сперва пугаюсь. Потом хочу оттолкнуть, но тут память благополучно подкидывает воспоминания о том, где я нахожусь, и я пугаюсь еще сильней.
Словно, если я отпущу босса, все станет еще хуже.
Не знаю, что именно становится причиной следующего шага, но, вместо того, чтобы отстраниться, я, наоборот, обнимаю шефа, прижимаюсь ближе и...
И через несколько секунд, когда слышу, как бешено колотится мое сердце, отвечаю на поцелуй, который внезапно стал настоящим. Никита Викторович теперь не просто прижимается своими губами к моим, он углубляет поцелуй.
Его ладони на моем затылке, а я обнимаю его, стараясь вжаться, что есть сил, как будто от этого жизнь моя зависит.
Реальность бьет по голове резко и неожиданно. Она засасывает в себя, когда воздуха в груди уже совсем не остается.
Я резко отстраняюсь от босса, смотрю ему в глаза, а потом в панике отвожу взгляд, хотя и успеваю заметить, что мужчина выглядит каким-то уж слишком задумчивым.
Охота сквозь землю провалиться. И чего я так падения этого шара боялась? Нормальный такой вариант же.
Сердце по-прежнему стучит, как сумасшедшее, только вот боязнь высоты тут уже совсем не при чем. А вот страх встретиться с боссом взглядом очень даже при чем.
Не придумав ничего более умного, отворачиваюсь от Никиты Викторовича и смотрю на открывающийся с высоты вид.
- Ой, красота-то какая! - говорю безмятежно, как будто сейчас самое время обсуждать природу и погоду. Ну, настолько безмятежно, насколько это может себе позволить человек, у которого не слушаются ни руки, ни ноги, ни язык.
Ни мозги, да. Вот с ними я потом отдельно серьезный разговор проведу.
Я по-прежнему смотрю на пейзажи вокруг, а сама молюсь о том, чтобы Никита Викторович не усугубил ситуацию, сжалился.
Если шеф сейчас что-то в своем духе ляпнет, пожалуй, придется все-таки выброситься за борт. Однако он молчит. Чувствую, смотрит на меня какое-то время, а потом отводит взгляд, и я выдыхаю.
Наверное, он, как и я, теперь наблюдает за закатом. Закат, кстати, великолепный. И почему я не додумалась посмотреть на него раньше?
До того, как...
Ой, нет, даже в мыслях произнести не могу!
Так, успокоиться! Все внимание на закат. Ничего такого ведь не произошло...
Никита
Кажется, я становлюсь мастером по превращению неприятностей в полномасштабную задницу. Если так пойдет и дальше, совсем скоро можно будет открыть какие-нибудь курсы или даже полноценный университет в данной сфере.
Наверное, стоит признаться, что идея с поцелуем была бредовой. Ну, то есть не идея, а ее реализация, если уж быть совсем честным.
Что-то абсолютно точно пошло не по плану примерно с того момента, когда поцелуй, который не должен был особо отличаться от того, в холле, стал от него… отличаться.1f63b
Просто, когда Женя прижалась ко мне, она казалась такой беззащитной.
Не то, чтобы я всегда целую девушек, когда чувствую их беззащитность. Если честно, подобный поворот вообще впервые в жизни произошел. В общем… В общем, хреновое оправдание выходит.
- Ой, красота-то какая! – уж слишком беззаботно говорит Женя, явно переигрывает.
Ага, что же ты эту красоту раньше не замечала, пока я дров наломать не успел?
Ладно, это уж явно лучше обморока, так что в свое оправдание могу заметить, что цели я в итоге достиг.
Не то, чтобы меня теперь муки совести терзали, просто, зная Женю, несложно догадаться, какие мысли уже успели посетить ее голову. Предполагаю, что она уже раза три подумала над тем, чтобы сигануть с шара. По скоростному, так сказать, на землю вернуться, лишь бы на меня не смотреть.
А еще теперь она совершенно точно не понимает, как вести себя дальше. Вот тут я с ней солидарен. Еще парочка подобных благородных порывов, и Женя точно свихнется. А такую цель я перед собой не ставил.
Я еще несколько секунд смотрю девушке в спину, в потом перевожу взгляд на пилота воздушного шара. В его глазах безошибочно читается вопрос: «Это что еще за сказочные долбодятлы?». Ну да, согласен, со стороны мы, наверное, смотримся весьма странно, но это меня сейчас не особо волнует.
Надо как-то назад на путь истинный возвращаться, а то мои последние действия конкретно с него отбросили.
Остаток полета мы ведем до невозможности милую и содержательную беседу.
Женя еще раз пять говорит о том, что пейзажи вокруг просто потрясающие, я в свою очередь четырежды сообщаю о том, что закат тоже вполне ничего, пилот ограничивается лишь фразой о стоимости полета. Наверное, его немногословность в этой ситуации к лучшему.
Женя не смотрит на меня от слова совсем. Полагаю, успела уже решить, что, взглядом, направленным в мою сторону, она спровоцирует начало апокалипсиса. Я ее мысли не разделяю, поэтому по пути в отель время от времени посматриваю на девушку.
За годы нашего знакомства она, конечно, серьезно изменилась, выросла, похорошела. Только детская непосредственность и упрямство остались неизменными. Хотя, нет, пожалуй, они тоже выросли.
Не знаю, за кого она воспринимает меня (хотя, предполагаю, что за персону, весьма приближенную к дьяволу), но на самом деле я никогда не желал ей зла. Даже если бы и очень хотел, не смог бы. После всего того, что ее семья для меня сделала – не смог бы. Да и не хотел.
Хотя у Жени, конечно же, было свое мнение по поводу моего к ней отношения. И пытаться оспорить это мнение совершенно бесполезно. Если она что-то себе в голову вобьет, фиг ее от этих мыслей избавишь.
Хотя, наверное, это плюс, что она мои попытки помочь воспринимает как какие-нибудь адские козни. Так проще.
Она потом обязательно поймет, когда избавится от своих комплексов, когда поверит в себя.
Людям, не верящим в себя вообще тяжело по жизни приходится, а мне совсем не хочется, чтобы ей было тяжело.
В отеле мы продолжаем вести офигительно интересную беседу. Она прямо обороты набирает. Женя хвалит салат, я сообщаю, что стейк повару удался. Трижды.
Остается утешать себя тем, что это, наверное, лучше молчания.
В номер мы возвращаемся, когда желание вырубиться превалирует над всеми остальными. На этот раз я воздерживаюсь от представления со стриптизом, принимаю душ и одеваюсь в ванной комнате. К тому моменту, как я возвращаюсь в холл, Жени, которая приняла душ передо мной, уже не видно, а дверь в спальню закрыта.
Мурзика на столике также не наблюдается. Вот это уж точно к лучшему, пусть лучше с хозяйкой ночует. А то, если он своим кактусовым разумом каким-то образом узнает, что сегодня произошло, мне точно не поздоровится.
Перед тем, как уснуть, я успеваю подумать о том, что завтрашний день, вероятней всего, будет не из лучших. Эти трудности с транспортной компанией совсем не вовремя. Конечно, я знаю, кому стоит сказать за это спасибо, но легче от этого не становится.
Ничего, разберемся.
Последняя мысль перед сном, которую я успеваю запомнить – о Жене. Вновь переношусь на воздушный шар, хоть совсем этого и не планировал, и еще раз переживаю произошедшее.
Волосы у Жени шелковистые, губы нежные, а сердце колотится, как бешеное.
Так, а вот эти воспоминания уже явно лишние. Выбросить их.
Завтра она успокоится, и все будет как раньше. Да и почему все вообще должно меняться?
Ничего такого ведь не произошло…