Итак, я явилась в покои королевы. По настоянию графини меня сопровождала раздувшаяся от осознания собственной значимости Марджери.

— В этом волчьем ланкастерском логове поддержка тебе не помешает, — напутствовала меня мама. — Если уж я не могу быть с тобой, возьми хотя бы Марджери.

«Интересно, что сказал бы отец, если бы услышал, как мама относится к нашим новым политическим союзникам? — подумала я. — Судя по всему, в душе она навсегда сохранит верность Йоркам». О себе я этого сказать не могла. Я вообще не понимала, что происходит в моей душе, но присутствие Марджери меня очень утешало.

Подойдя к двери королевских покоев, я вся сжалась, а во рту у меня пересохло. Марджери с недовольным видом постучала.

— Я ни за что не пожелала бы вам такого замужества, миледи, — в очередной раз прошипела она мне в самое ухо.

— Думаешь, мне этого хочется? — дрожа как осиновый лист, пролепетала я. — Но принц добрый и красивый…

Моя наивная похвала заставила Марджери нахмуриться.

— Красивый? Возможно. Что не мешает ему оставаться отродьем этой анжуйской лисы!

— Тсс.

Я недовольно поморщилась при виде столь откровенной враждебности. Хорошо, что мама оставляет подобные мысли при себе.

Дверь отворилась.

Перед нами стояла фрейлина королевы. Как я узнала позже, ее звали леди Беатриса. В настоящий момент эта высокая угловатая женщина с острыми чертами лица смотрела сквозь меня, как будто меня и не существовало вовсе. Марджери она просто проигнорировала. Тем не менее, приоткрыв дверь пошире, фрейлина сделала неопределенный жест рукой, приглашая нас войти.

— Ее величество ожидает вас, — провозгласила она и удалилась, предоставив нам самим отыскивать дорогу.

Итак, я успела заслужить неодобрение как минимум одной из приближенных королевы. Как она посмела окинуть меня таким взглядом?! Я вздернула подбородок и зашагала по бесчисленным залам под пристальными взглядами нарисованных королей и государственных деятелей минувших эпох, держа курс на виднеющуюся вдали приоткрытую дверь. Внутри меня все бунтовало, но я твердо решила подать себя наилучшим образом. По маминому совету я оделась очень тщательно, но просто, избегая вычурности и изысков. Таким образом, я знала, что к моему наряду королева уж точно не придерется. Но в каком она сегодня будет настроении? Я задрала подбородок еще выше. Я шла, твердя про себя мамино напутствие.

— Держись почтительно и думай, что говоришь. Но будь честна. И ни на секунду не забывай, что ты Невилль. — Мама понизила голос и отпустила несвойственную ей колкость: — Маргарита должна быть на седьмом небе от счастья, что ее сыночку досталась такая невеста. Что у него есть, кроме смазливой рожицы? Он неопытый юнец. Если бы не твой отец, у него не было бы не только королевства, но и малейших надежд его заполучить.

Итак, мои каблуки уверенно стучали по каменным плитам пола. Подойдя к упомянутой двери, я остановилась. Изнутри доносились голоса. Мое появление осталось незамеченным. Что указывало на то, как они были увлечены спором.

— Мадам, я желаю немедленно отправиться в Англию вместе с милордом Уориком. И я это сделаю. Если вы не дадите мне своего благословения, мне придется обойтись без него.

— Ты этого не сделаешь. Я тебе запрещаю.

Принц Эдуард направился в сторону окна, где я уже не могла его видеть, но тут же вернулся и остановился перед королевой, расположившейся так, чтобы свет из окна падал на лежавшее у нее на коленях рукоделие.

— В отсутствие отца армию должен вести я.

— Сын мой! — Королева сложила руки на своем вышивании, и я увидела, что она пытается справиться с волнением. С сыном она явно обращалась более предупредительно, чем со всеми остальными. — У тебя нет никакого военного опыта.

— У меня есть желание его приобрести! — Хотя я не видела лица принца, я отчетливо услышала прозвучавшее в его голосе раздражение. — Кроме того, недостаток опыта я смогу компенсировать верностью своему делу. Меня учили воевать. Пора применить свои умения. Ричард Глостер всего на год старше меня, но он уже коннетабль Англии.

— Я знаю. — Маргарита наклонилась вперед и хотела коснуться руки сына, но он резко отстранился. — И ты их применишь. Я ведь сама учила тебя бороться за свои права. Но ты вступишь в эту битву, когда на горизонте замаячит победа.

— Почему я должен ждать? Не держите меня. Я не ребенок, довольно меня пеленать и нянчить. Пока я расхаживаю, разряженный в шелк и бархат, другие пекутся о судьбе моего королевства.

Я почувствовала, как у него под кожей вскипает страсть. Принц снова зашагал по комнате, не в силах устоять на месте. При этом он так размахивал руками, как будто готовился немедленно вступить в схватку с врагами.

— Йоркистское семя! Я разорву их вот этими самыми руками. Я не знаю, как я не бросился на этого Кларенса, когда он к тебе приблизился!.. Я хочу наказать его и его мерзких братьев за все их грязные делишки и полить английскую землю их кровью. Я отомщу им за отца! Я лишу их всего, включая жизнь, и их мертвые тела будут растоптаны копытами лошадей Ланкастеров.

Он резко развернулся и, сделав несколько широких шагов, снова замер перед королевой.

— Ты помнишь, как головы их отца и брата, Йорка и Рутлэнда, вместе с головой отца Уорика красовались на воротах Йорка? Я четвертую эту трижды проклятую семейку и развешу куски их тел по всем мостам и воротам Лондона. Король Эдуард, как он имеет наглость себя называть… Кларенс… Глостер… Эдуардовы ублюдки… Они все там будут! Вот это будет победа! — Внезапно его голос изменился. — Я умоляю тебя! Отпусти меня! Отец поставил бы меня во главе своей армии. Почему ты не хочешь этого сделать?

Я почувствовала, что Марджери на меня косится, но отвела глаза. Я знала, о чем она думает, потому что ее мысли были отражением моих собственных переживаний. При виде столь бесконтрольной ярости мне было не по себе, несмотря на то, что я хорошо понимала причину гнева юного принца. Его мучила неопределенность жизни в изгнании, постоянная тревога о завтрашнем дне. Я на себе испытала, что все это значит. И все же меня шокировала подобная мстительность.

Королева Маргарита сохраняла спокойствие и невозмутимость.

— Эдуард, этого не будет. Ты должен стать не только храбрым солдатом, но и хитроумным политиком. Что случится с нами, если я позволю тебе отправиться в Англию вместе с Уориком, а он окажется предателем? Вдруг он решит передать тебя в руки Эдуарда Йорка в знак своей преданности старому хозяину и в обмен на его милосердие? Ты станешь их заложником. Я не доверяю месье де Уорику и тебе не советую. Что касается этой твари Эдуарда, то он бросит тебя в Тауэр, где уже томится твой отец, а Уорик вернется к власти и станет его правой рукой. Ты думаешь, я пойду на такой риск? Ни за что. Вначале Уорик должен отстранить от власти Йорков. Такому союзнику, как Невилль, верить нельзя.

— Я и сам ему не верю, — покачал головой принц. — И все же я считаю серьезной ошибкой позволить Уорику вернуться в Англию одному, тем самым дав ему возможность упрочить свое влияние среди противников Йорка. Они сбегутся под его знамена, хотя должны собраться под моими.

На этот раз королева крепко схватила сына за руку, не дав ему отшатнуться, и вынудила его стать на колени рядом с ее креслом. Хотя она понизила голос, в тишине комнаты я отчетливо слышала каждое слово.

— Я возлагаю на тебя все свои надежды, потому что, кроме тебя, у меня никого нет. Мы вернемся в Англию только после того, как Йорки будут низложены, а твой отец займет свое место на троне. И мы все вместе отпразднуем нашу победу.

— Но вся слава достанется Уорику, а не мне, и это наложит на меня определенные обязательства перед ним, — раздраженно бросил принц. — Что касается этой проклятой помолвки…

Я напряглась и затаила дыхание.

— Тише, сынок, — прошептала Маргарита. — Все еще может измениться.

— Как только епископ освятит наш союз, я окажусь привязанным к этой девушке, независимо от того, победит Уорик или нет.

— Это не так. Я все предусмотрела, и у меня есть план…

На этот раз мы с Марджери переглянулись. Густые брови моей спутницы приподнялись, а губы приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать. Мои пальцы, как капкан, сомкнулись на ее запястье.

— Что ты задумала?! — воскликнул принц. — Расскажи мне!

Как же они были похожи. Мать и сын были передо мной, как на ладони, в ярких лучах освещающего комнату солнца. Их ястребиные глаза сверкали решимостью. Но ярче солнца их черты освещала внутренняя убежденность в том, что им оставалось лишь протянуть руку и взять желаемое.

— Пока не могу, — прошептала Маргарита. — Слишком рано. Терпение, сын.

С этими словами королева улыбнулась своему единственному отпрыску, а затем провела рукой по его волосам. Между матерью и сыном, несомненно, существовала крепкая связь. Все надежды королевы лежали на плечах этого молодого человека, и его это вполне устраивало. Я с ужасом поняла, что любая женщина, которой придется стать членом их семьи, окажется в очень трудном положении. Королева Маргарита так просто свои позиции не сдаст и всегда будет оказывать влияние на сына. Ничего хорошего от этого брака мне ожидать не приходилось. Я содрогнулась при мысли о том, что меня просто затолкают в один из углов этого вынужденного треугольника.

Маргарита привлекла принца к себе и, улыбаясь, посмотрела ему в глаза. Да и как ей было не любить такого красивого сына? Ведь, кроме него, у нее больше никого не было.

Должно быть, я шелохнулась, потому что Маргарита крепко сжала пальцы Эдуарда и резко обернулась к двери. Он сделал то же самое. Я затаила дыхание, ожидая их реакции на это нежеланное вторжение. Глаза принца все еще горели волнением.

Его реакция была моментальной и необычайно дружелюбной.

— Леди Анна!

Нимало не смущаясь, он вскочил, широким шагом пересек просторную комнату, настежь распахнул дверь, поклонился и, взяв меня за руки, расцеловал в обе щеки, заставив густо покраснеть. Его улыбка была теплой и радостной, как будто ничего приятнее моего общества для него не существовало. Его руки продолжали сжимать мои пальцы, и я чувствовала, как они согревают мою кровь и мое лицо.

— Простите, — произнес он, склонив голову набок и продолжая улыбаться. — Я не знал, что вы пришли, и продолжал отнимать ваше время, предназначенное для ее величества.

Знакомый по встрече в библиотеке сладковатый аромат дразнил мое обоняние, пока, как и в прошлый раз, я не сморщила нос, уловив другой, весьма неприятный запах.

Я присела в реверансе.

— Я не хотела прерывать вашу беседу, милорд.

Его улыбка стала еще шире, и я, не удержавшись, улыбнулась в ответ.

— И все же хорошо, что вы нас прервали, — отметил принц, увлекая меня за собой в комнату. — Мама может подтвердить, что иногда я бываю слишком кровожаден. Я плохо переношу бездействие, и больше всего на свете мне хочется ступить на английскую землю. Вызванное бесконечным ожиданием раздражение заставляет меня произносить слова, о которых я позже неизменно сожалею. — Он рассмеялся низким мелодичным смехом. — Ее величество считает, что это юношеский максимализм, от которого я со временем непременно излечусь. Простите, миледи, если мои речи показались вашим ушкам чрезмерно жестокими. — Я совершенно не ожидала от принца такого искреннего раскаяния. Оно мгновенно меня подкупило, сделав его привлекательные черты еще красивее. Он очень серьезно смотрел на меня, умоляя о прощении. — Иногда мне кажется, что я больше не могу, и тогда меня захлестывают эмоции. — С его открытого лица исчезла улыбка. Я так хорошо его понимала, и мое сердце растаяло.

— Ну конечно. Я понимаю ваше желание вернуться в Англию, милорд.

— И мы вернемся. Вместе. Я вижу, леди Анна, сегодня у вас хорошее настроение. Рискну предположить, что вы так расцвели от мысли о нашем предстоящем браке. У вас очень красивое платье. Вам идет этот темно-розовый цвет.

От этих слов румянец на моих щеках вспыхнул ярче бархата.

— Благодарю вас, милорд. Мне очень приятно слышать такие добрые слова.

Демонстрируя обезоруживающую непосредственность, он склонился к моему уху и прошептал:

— Мы ведь с вами почти обручены, поэтому вам следует называть меня просто Эдуардом. А теперь я вас покину. Быть может, когда станет прохладнее, мы сможем встретиться и погулять в саду.

Я сделала очередной реверанс. Принц успел покорить меня своими изысканными манерами и серьезным взглядом. Мне отчаянно хотелось, чтобы он остался. Наверняка в его присутствии аудиенция у королевы Маргариты не превратилась бы в то ужасное испытание, которое меня ожидало.

Но Эдуард вышел, предоставив мне решать эту проблему в одиночку.

— Подойди ко мне!

Я повиновалась. Теперь я уже знала, чего ожидает от меня эта женщина. Поэтому я опустилась перед ней на колени, сложила руки и опустила глаза. На самом деле я вся дрожала, а кровь гулко стучала в ушах.

— По крайней мере у тебя хорошие манеры, — заметила Маргарита.

По крайней мере! Эти слова привели меня в ужас, хотя мне удалось ничем этого не выдать. Внешне я сохраняла полное спокойствие.

— Сядь рядом со мной.

Она вновь занялась забытым было рукоделием. У королевы были маленькие, но очень ловкие и умелые пальчики. Она сосредоточилась на работе, время от времени искоса поглядывая в мою сторону.

— Ты умеешь вышивать? — спросила она.

— Да, ваше величество.

— И конечно же, ты умеешь читать и писать.

— Да, ваше величество.

— Я знаю, что ты понимаешь мой родной язык.

Я не ответила, не увидев в этом необходимости.

— Ты умеешь петь или танцевать?

— Да, я пою и играю на лютне.

Я была горда тем, что, несмотря на столь жесткий допрос, мой голос ни разу не дрогнул.

— Полагаю, тебя научили вести хозяйство? — поинтересовалась Маргарита. — Проверять счета, руководить слугами и все такое?

— Мама позаботилась об этом, ваше величество.

Королева с задумчивым видом сделала несколько стежков. Ее лицо было непроницаемым, но исходящие от нее волны неприязни накрыли меня с головой. Ее спокойствие было всего лишь маской.

— Считаешь ли ты, что сможешь стать женой и принять на себя соответствующие обязанности?

— Да, ваше величество. — Я поняла ее намек. Моя подготовка уже началась.

— Хм-м. — Она бросила на меня испытующий взгляд. — До предательства отца ты была помолвлена с Ричардом Глостером.

К чему она клонит?

— Да, ваше величество. Герцог Глостер воспитывался в доме моего отца в Миддлхэме. Мы были знакомы с детства.

— Возможно, вас до сих пор связывает взаимная привязанность?

А ей какое дело? Наша помолвка давным-давно расторгнута. Но я знала, что обязана отрицать существование какой бы то ни было привязанности. В этой тонкой дипломатической игре мне следовало проявить крайнюю осторожность.

— Нет, ваше величество. Между нами ничего нет.

— Отлично! Ты не должна ни на что отвлекаться. — Острой иглой Маргарита проткнула тонкую ткань. — И запомни — твой долг выносить сына. Род Ланкастеров необходимо укрепить. Принцу нужен сын, которому он сможет передать имя и престол. Твоей матери не удалось родить сына, поэтому особого оптимизма на этот счет я не испытываю.

— Я все понимаю, ваше величество. Я сделаю все от меня зависящее.

Она окинула неприязненным взглядом мое лицо, платье, стиснутые руки.

— Поскольку тебе предстоит стать женой моего сына, полагаю, ты должна войти в мое окружение и узнать все, что потребуется от будущей принцессы и королевы.

При мысли о жизни в непосредственной близости от этой женщины у меня внутри что-то оборвалось. Все же я понимала, что не имею права отказаться. Хотя мне очень хотелось спросить: «В чем заключается ваш план?» Неужели она намеревалась каким-то образом ослабить связь, возникшую между мной и принцем? У меня есть план… Но вместо этого я подобно послушной дочери произнесла:

— Надеюсь, вы рады предстоящей свадьбе, ваше величество.

— Людовик объяснил мне, что мне не обойтись без Уорика, а значит, без тебя. — Маргарита метнула в меня испепеляющий взгляд. — И я не желаю, чтобы ты в одиночестве прогуливалась с моим сыном по саду. Ты меня поняла?

— Да, ваше величество.

— Если он тебя пригласит, ты откажешься. А теперь можешь идти.

На этом наш разговор закончился, заставив меня задуматься, зачем я вообще сюда приходила. Что извлекла королева из нашей беседы? Все, что ее интересовало, это мое образование и мои отношения с Ричардом. Ни то, ни другое ни для кого не было секретом. Быть может, она просто хотела разглядеть меня получше?

Приподняв юбки, мы с Марджери шагали по вытертым ступеням в отведенные нам покои.

— Она холодна как лед, — заметила моя спутница.

— Это точно.

— Будьте осторожны, леди.

— Постараюсь.

Королеве я явно не нравилась. Но мне показалось, что принц не разделяет взглядов матери.

— А вот и ее величество. Она снова среди нас. Что же нам делать? Быть может, склониться в реверансе? Или упасть на колени?

Когда я вошла, Изабелла оглянулась на меня, но и не подумала подняться со своего кресла. Каждое слово источало яд, и это глубоко меня уязвило. Ее глаза светились жалостью к себе. Как только Изабелла услышала о моем предполагаемом браке, она немедленно воздвигла вокруг себя непреодолимую стену. Сегодня утром эта стена стала еще выше, чем накануне вечером.

— Уведомят ли нас о времени великого события? — вежливо поинтересовалась моя сестра, приподняв брови и тщательно скрывая горькое разочарование.

Я не обратила на нее внимания. У меня просто не было сил что-либо ей объяснять.

— Ну что? — спросила графиня. На ее губах играла легкая улыбка. Она одобрила мою выдержку и нежелание ссориться с сестрой. — Я вижу, тебе пришлось нелегко.

Я неуклюже плюхнулась на стул рядом с мамой и, ссутулившись, обхватила руками колени. Избегая ее пристального взгляда, я угрюмо уставилась на носки своих туфель. Мне не хотелось, чтобы графиня увидела противоречивые эмоции, разрывающие мою душу.

— Меня она ненавидит, а отцу не доверяет. Маргарита вообще никому из нас не доверяет, — сообщила я. — Она всего этого, конечно, не говорила, но это ясно как божий день. Это было написано у нее на лице. Мне казалось, что она вот-вот вскочит и выбежит из комнаты. Я так и не поняла, чего она от меня добивалась.

Я нахмурилась, заметив, что мягкая кожа туфель уже потерлась от долгой носки, и принялась тереть ее пальцами.

— Что я слышу? Этого не может быть! — воскликнула Изабелла. — На ее месте я была бы готова целовать землю, по которой ты прошла. Ведь только благодаря тебе, ну и, конечно же, графу, она может надеяться на корону для своего сыночка!

Я отвернулась от сестры и крепко сжала губы. Раньше я немедленно излила бы перед ней все свои страхи и опасения. Теперь я заперла их глубоко внутри.

Принц выразил готовность казнить своих врагов, разорвать их на части и нанизать эти части на кол. В то же время он заверил меня, что счастлив на мне жениться. Он улыбнулся и попросил называть его Эдуардом. Он заявил, что жаждет йоркистской крови. Когда он меня целовал, его губы были теплыми. Мне показалось, он действительно рад моему появлению. И тем не менее я ему не нужна, он назвал нашу помолвку проклятой…

Я пожала плечами. Мне не хотелось даже думать об этом.

— Королева решила взять меня под свое крыло, чтобы сделать меня достойной своего сына. Мне предстоит стать ее фрейлиной, — пробормотала я.

Графиня поморщилась и издала короткий смешок.

— Это ненадолго. Когда ты выйдешь замуж и вернешься в Англию, у тебя будут свои фрейлины. Скоро ты от нее избавишься.

— Что меня ждет? — прошептала я, внезапно ощутив, что мне навстречу на невероятной скорости несутся огромные перемены.

— Тебе будет принадлежать все, что положено по статусу принцессе крови, включая земли в Англии, от Корнуолла до Честера. Ты сможешь выбирать собственных придворных и фрейлин, — защебетала графиня, бросив предостерегающий взгляд на Изабеллу. Моя сестра громко и выразительно шмыгнула носом. — Ты сможешь наслаждаться обширными и удобными покоями во всех королевских замках. Ты будешь путешествовать с комфортом, и многочисленные слуги будут удовлетворять все твои прихоти. В твоем распоряжении будут самые роскошные ткани и самые лучшие драгоценности. Ты сама сможешь диктовать моду, если, конечно, пожелаешь. Ты окажешься в центре всех придворных торжеств. И если я захочу с тобой увидеться, дочь моя, мне придется испрашивать аудиенции.

Она немного помолчала и продолжила:

— Тебе будут выказывать почтение. Особенно после того, как ты подаришь королевству наследника ланкастерской династии. Именно это даст тебе такую власть, которую ты пока и представить себе не можешь, и позволит избавиться от контроля со стороны Маргариты.

Ее слова калейдоскопом завертелись у меня в голове, зародив подозрения в том, что мама изо всех сил пытается нарисовать мне идиллическую картину будущего. На этой картине не нашлось места ни кровопролитию, которое только и могло привести к власти принца Эдуарда, ни моему тоскливому одиночеству при дворе королевы Маргариты, где меня в лучшем случае будут терпеть, а в худшем презирать. И тем не менее в ее монологе прозвучали и искренние нотки, особенно в финальной части, коснувшейся личного фиаско графини.

— Молись, чтобы тебе удалось зачать как можно скорее, — добавила она.

И поскольку разговор принял оборот, позволивший мне задать маме вопрос интимного свойства, я поинтересовалась:

— Через сколько лет после свадьбы у тебя родилась Изабелла?

— Через семнадцать лет.

Графиня улыбнулась, но в ее улыбке не было веселья.

— Прости. Я не хотела тебя огорчать.

— Ты меня не огорчила. Это не значит, что все это время мы с вашим отцом жили вместе. Мы обручились, когда были слишком юны, чтобы создать настоящую семью. Когда же это наконец произошло, Господь еще очень долго отказывал нам в детях. Но все-таки Он подарил нам двух бесценных дочерей, которые принесут славу и почет роду Невиллей. Разве этого мало?

Однако Он не дал вам сына, на которого вы смогли бы возложить все свои надежды. Зато у Маргариты есть Эдуард. Я почувствовала невысказанное горе моей мамы и мысленно взмолилась о том, чтобы как можно скорее родить сына.

Во время нашего разговора Изабелла сидела с каменным лицом и не проронила ни слова. В конце концов она, не выдержав, аккуратно сложила свое рукоделие, оставила его на столе и покинула комнату. Мы проводили взглядом ее прямую спину и вздохнули. Дверь затворилась медленно и осторожно. Лучше бы она ею хлопнула, подумала я.

— Наверное, мне не стоило говорить о детях, — пробормотала я.

— Речь не об этом. Кларенс…

— Что он сделал?

— Скорее чего он не сделал! — Графиня встала и, наполнив две кружки элем, одну из них протянула мне. — Он уехал из Анжера. Рано утром, никого не предупредив. И он отказался забрать с собой Изабеллу. Кларенс не вынес переговоров, в которых не играл ни малейшей роли и которые напрочь лишили его того, что, по его мнению, принадлежит ему по праву. Он сказал, что едет в Нормандию… в какой-то порт. Изабелла чувствует себя покинутой.

— Он решил вернуться в Англию? — изумилась я.

Мама подошла к своему креслу и сделала глоток эля.

— Один он этого не сделает. Кларенс не рискнет навлечь на себя гнев короля Эдуарда. Чем все это закончится, я сказать не могу. Вполне возможно, что вместо того, чтобы вместе с графом возглавить армию, он попытается помириться с братом. Хотя вряд ли Эдуард пойдет на это сближение. Кларенс уже дважды его предал. На месте Эдуарда я бы… — Мама наморщила лоб и задумалась. — Честно говоря, я не знаю, что бы я сделала на месте Эдуарда, — закончила она.

Я тоже не могла себе этого представить. Король уже однажды принял Кларенса и моего отца обратно ко двору, но если они сейчас попадут к нему в руки, их наверняка ждет страшный конец.

— А тем временем Изабелла вынуждена оставаться здесь и быть свидетельницей твоего триумфа, — продолжала графиня. — Будь к ней снисходительна.

— Да я ее убить готова!

Графиня поджала губы.

— Изабелла всегда мечтала о золотой короне и горностаевой мантии. Разве ты этого не знала?

— Как ты думаешь, скоро ли состоится моя свадьба? — Тревога о собственном будущем охватила меня с новой силой.

Не успела я это произнести, как дверь распахнулась. Мы думали, что это вернулась Изабелла и нас ожидает очередной приступ ее раздражения. Но это был граф, успевший услышать мой тоскливый вопрос.

— В обозримом будущем свадьбы не будет, — заверил он меня.

Судя по его облачению, его ожидал очередной раунд бесконечных переговоров с королевой. У его рта залегли морщины, свидетельствовавшие о глубоких внутренних переживаниях.

— Только не говори, что Маргарита пошла на попятный! — воскликнула мама. — Анна только что вернулась с аудиенции у ее августейшей особы.

— О нет! На этот раз дело не в Маргарите. Я должен был это предусмотреть. — Граф остановился у потухшего камина и ободряюще улыбнулся мне. — Анна и принц Эдуард состоят в родстве. Они оба праправнуки Джона Гонта. Нам придется обращаться к Папе за разрешением на брак. — Он застонал и пнул носком сапога полусгоревшее полено. — Мои сундуки с золотом пустеют с головокружительной скоростью.

— Но на это уйдут месяцы!

— Вот именно. И это означает, что если дело все-таки дойдет до свадьбы, это будет настоящее чудо.

Графиня вздохнула. Ее лицо исказила гримаса отчаяния, но голос был спокоен.

— Что ж, будем молиться о чуде, — произнесла она.

С сегодняшнего дня меня будут считать невестой принца Уэльского.

Облаченная в синее шелковое платье, с вышитыми золотом геральдическими символами принца, я дрожала от волнения, стоя перед алтарем Анжерского собора. В этот день должна была состояться моя помолвка. Я отлично знала свою роль. Все, что мне надлежало делать, это повиноваться. Мой единственный протест, если только это было протестом, заключался в том, что я наотрез отказалась надевать чужое платье.

Впрочем, мой отказ проигнорировали. Меня нарядили в шелковое платье и бархатную накидку, подбитую горностаем. И то, и другое по такому случаю мне предоставила королева Маргарита. Рядом со мной стоял принц Эдуард. Он держался очень прямо и был настолько выше меня, что мне приходилось задирать голову, чтобы увидеть его горделивое лицо. У меня по спине пробежал холодок. Я понимала, что последующие несколько минут резко изменят всю мою жизнь, вымостив мой путь золотом и став первой ступенькой наверх. Анна Невилль обязательно станет королевой Англии.

Это не укладывалось у меня в голове. Все это происходило не со мной, и не к моим ногам ниспадали тяжелые складки наспех перешитого платья. И не я, а какая-то другая девушка моим голосом произносила обязательные слова церемонии. Маргарита свирепо хмурилась. Я даже спиной чувствовала ее угрюмый взгляд. Последние недели я жила в постоянном напряжении, понятия не имея, чего от нее ожидать, и даже не зная, чему бы я обрадовалась больше — решительному отказу или неохотному согласию на наш с Эдуардом брак.

Принц встал на колени, и я сделала то же самое. Епископ соединил наши руки. Все это было слишком нереально. Этого не может быть. Это вообще не я.

Эдуард уверенно произнес слова обетов. С юридической точки зрения он связал себя со мной неразрывной нитью. Он как будто почувствовал вновь охватившую меня дрожь. В его обращенной ко мне улыбке было столько понимания и заботы, что у меня перехватило дыхание.

Не тревожься. Ты будешь моей женой. Нас ждет прекрасное будущее. Теперь ничто не помешает нам вернуться в Англию и стать королем и королевой.

Эти слова через соединенные руки отозвались у меня в сердце. Мой дрогнувший было голос окреп, и я довольно уверенно произнесла свою часть обетов. На мгновение черты моего жениха неуловимо изменились, и я увидела перед собой знакомое и родное лицо Ричарда. Я моргнула и провела языком по мгновенно пересохшим губам. Видение исчезло. Передо мной стоял Эдуард. Его густые волосы сверкали, а красивое лицо сияло гордостью одержанной победы.

Всего несколько минут, и вот я уже принцесса.