Мне так и не довелось попасть в покои королевы. Едва я вошла в прихожую, как нос к носу столкнулась с Изабеллой. Она преследовала ту же цель, что и я, — как можно скорее узнать результаты слушания. Я впервые встретилась с сестрой после освобождения из Колд-Харбора. Вернувшись ко двору, я не стала ее разыскивать, она тоже меня не навещала. Нам нечего было сказать друг другу.

Ее лицо застыло и стало похоже на скованный льдом зимний пруд. Но не это обратило на себя мое внимание. Под маской демонстративной отчужденности Изабелла была глубоко несчастным человеком. Ее черты заострились, и мне стало ясно, что она плохо спит и совсем мало ест. У ее глаз виднелись «гусиные лапки», которых я прежде не замечала. Изабелла, которая, в отличие от меня, всегда считалась красивой женщиной, осунулась и выглядела значительно старше своих лет.

Сестра отшатнулась от меня, как будто боялась запачкаться. Мне стало ясно, что ее, как и меня, снедают обида и негодование.

— Мне следовало знать, что я встречу здесь вас, ваша светлость! — проронила она. Ее лицо было бледным и безжизненным. — Спешите пошептаться с королевой и настроить ее против Кларенса?

— Изабелла! Я пришла узнать, нет ли новостей, — с упреком в голосе отозвалась я.

— В самом деле? — Сестра с головы до ног окинула меня неприязненным взглядом. — А мне кажется, что вы уверены в своем успехе. Могу себе представить, как вы будете ликовать, если Глостер одержит победу за мой счет.

— Я ни в чем не уверена!

Неужели она забыла, что перед ней стоит ее родная сестра? Она даже не обращается ко мне по имени. Ее враждебность ранила меня так же сильно, как и ее недавнее поведение.

— И все это мне совершенно не нравится…

— Пожалуй, я пойду…

— Из-за меня? Но, Изабелла, пострадавшая сторона в этой истории я. Ты пытаешься лишить меня моей доли наследства.

Она провела языком по пересохшим губам и отвела взгляд.

— Ты не имеешь права на это наследство. Тебе не достанутся мамины земли…

Я видела, что она повторяет то, что ей внушил Кларенс, и сама верит в то, что эта ложь является правдой…

— Мамины земли не должны достаться ни одной из нас! Наша мама жива! — Возмущенная ее жестокостью, я выпалила то, чего не собиралась произносить. — Графиня писала тебе, надеясь, что ты как любящая дочь повлияешь на ситуацию! Но ты ей даже не ответила! Ты не попыталась ее утешить. — Глаза Изабеллы наполнились слезами, но я уже не могла остановиться. — Она считает, что ты от нее отреклась. И это действительно так.

— Да, это действительно так.

Подобная жестокость была выше моего понимания.

— Как ты могла, Изабелла? Графиня всегда любила тебя и заботилась о тебе. Она спасла тебе жизнь, когда ты чуть не умерла на этом проклятом корабле. Она твоя мама, и она продолжает тебя любить.

— Нет! Она меня прокляла. Она позволила моей малышке умереть. В ней причина всех моих несчастий.

Изабелла закрыла лицо руками.

Какое ужасное обвинение! В ее словах прозвучало такое отчаяние, что я онемела. Когда она это придумала? Неужели все это время моя сестра считала, что смерть ребенка наступила по недосмотру графини? Что наша мать могла каким-то чудесным образом изменить трагический исход событий, развернувшихся на утлом суденышке в штормовом море у берегов Кале? Как такое могло прийти ей в голову?

— Изабелла! Это не так! Я там была и все видела. Графиня делала все, что могла, и еще больше… Марджери ей помогала.

— Мой ребенок умер. Кларенс потерял наследника. Мне полагается компенсация. Кларенс говорит…

Конец фразы утонул в безудержных рыданиях, но я и так знала, что говорит Кларенс. Теперь мне все стало предельно ясно. Прошло уже больше года с тех пор, как Изабелла воссоединилась с супругом, но желанная беременность до сих пор не наступила. И в этой неудаче Кларенс всецело винил жену. От жалости у меня сжалось сердце, и, забыв все обиды, я попыталась удержать сестру, чтобы, несмотря ни на что, помириться с ней. Но она снова шарахнулась от меня, как будто я была ей противна.

— Изабелла, не делай этого.

— Не делать чего? — Она отдернула руку, которой я пыталась робко коснуться. — Кто осудит меня за то, что я отказываюсь подать руку изменнице, своей родной сестре, которая стремится лишить меня законного права на мамино наследство, которая насмехается над моим горем? Не прикасайся ко мне! — Она почти полностью утратила самообладание, а ее расширившиеся глаза горели необъяснимой ненавистью. — Мой ребенок не должен был умереть. У меня больше никогда не будет детей. Я это знаю. У Кларенса не будет наследника, и вся вина лежит на мне. По крайней мере, если он получит земли Бошамов…

Мне не оставалось ничего иного, кроме как стоять и беспомощно наблюдать за тем, как моя сестра бьется в истерике. Теперь я понимала, в чем причина всех ее бед и невзгод. Она боялась Кларенса, его уничтожающей критики и безразличия. И надеялась, что, если ему удастся добраться до наследства графини, он снова ее полюбит. Бедная, обманутая, сбитая с толку Изабелла поддерживала мужа во всем, несмотря на то, что для этого ей пришлось возненавидеть мать и сестру.

Кларенс лишил ее рассудка, уничтожив некогда связывавшие нас узы. Я не сомневалась, что все это дело его рук. Как могла Изабелла забыть ужасные часы, которые она провела на полу жаркой и душной каюты? Неужели она не помнит, как плакала и кричала от боли, а графиня, закатав рукава и подоткнув юбки, сражалась за спасение дочери и ее ребенка? В том, что случилось, не было маминой вины.

О Изабелла! Как же ты все неправильно истолковала! И как глубоко ты несчастна! А я ничем не могу тебя утешить.

Я почувствовала, что мне на глаза наворачиваются слезы, и приняла решение. Я не скажу Изабелле о своей беременности. Во всяком случае не сегодня. Когда-нибудь она все равно узнает, но пусть это случится потом… Я не хотела подвергать ее новым страданиям. И я не знала, как преодолеть разделяющую нас пропасть.

— Изабелла старше, — донесся до нас резкий голос Кларенса, судя по всему, приближавшегося к прихожей покоев королевы, где мы с Изабеллой все еще приходили в себя после мучительной вспышки эмоций. — И кто лучше меня способен справиться с управлением обширными владениями графини? А кроме того, Эдуард, не забывай, что ты мне кое-чем обязан. Куда ни кинь, но то, что моя супруга предана тебе, ни у кого не вызывает ни малейших сомнений…

В отличие от ее сестры!

Только не это! Я даже не пыталась скрыть своей досады. Они вошли, и в маленькой прихожей стало тесно. Кларенс не обратил на Изабеллу ни малейшего внимания. Замыкающий царственную процессию Ричард лишь беспомощно приподнял брови, встретившись со мной взглядом.

Выходит, они так ничего и не решили. Воздух был насыщен враждебностью и злобой. Но к чему эти публичные препирательства, если Эдуард по-прежнему уклоняется от прямого ответа? Я устало вздохнула, когда Кларенс обрушил на нас всю силу своих аргументов. Мне так все это надоело! Я хотела наказать своего зятя за наглость и отнять у него все без остатка, чтобы отдать эти владения Ричарду. Но я понимала, что Эдуард этого не сделает. Да и грабить Изабеллу мне вовсе не хотелось, несмотря на страстное желание отомстить, которое совсем недавно владело всем моим существом. Горе сестры растворило все мои обиды. Кларенс хватал Эдуарда за руку, пытаясь ему что-то доказать и окончательно выводя его из себя. Король отлично понимал, что не может его оттолкнуть, потому что тем самым создаст слишком опасную ситуацию, а он стремился всячески избегать опасностей. Впрочем, на наших глазах раздражение взяло верх над осмотрительностью.

— Да ты и так уже получил все владения Невиллей, которые причитались твоей жене.

— Ей причитаются и владения графини.

— Твоя жена унаследует половину ее имущества. У Невиллей две дочери. И завещание составлено на обеих.

— Это не проблема. Ты можешь объявить это завещание недействительным. Я этого хочу.

— А я хочу, чтобы ты стал более сговорчивым, братец. В данном случае нам не обойтись без компромисса.

— Сговорчивым? Сейчас не время быть сговорчивым…

До сих пор Ричард ни разу не вмешался в их спор.

— Сир, — раздался его негромкий голос, прервав яростный монолог Кларенса, — в пользу моей супруги говорит аргумент, который я не захотел использовать в присутствии советников.

— Еще один аргумент? Клянусь Богом, Глостер, я думал, мы уже выжали из этой ситуации все, что можно. Во всяком случае, я очень на это рассчитывал!

Раздраженный тон Эдуарда не предвещал ничего хорошего. Но я мгновенно насторожилась. А я-то думала, что знаю все уловки супруга!

— Нет, не все. Я не стал об этом говорить, потому что это очень личное дело и говорить о нем публично еще слишком рано.

Ричард обернулся и внимательно посмотрел на меня. Я почувствовала, что он меня о чем-то предостерегает, и мгновенно поняла, что сейчас прозвучит. Но как же мне хотелось его остановить! Он обернулся к Эдуарду и приготовился изложить свой последний довод, а я перевела взгляд на Изабеллу. Сестра к спору мужчин почти не прислушивалась. Все ее внимание было сосредоточено на судорожно стиснутых пальцах.

— Ричард… — прошептала я, — не делай этого!

Разумеется, он меня не послушал. Мне пришлось позволить ему поступить так, как он считал нужным.

— Анна ждет ребенка. У меня будет наследник.

Угрюмый и недовольный Эдуард преобразился на наших глазах. Его жизнерадостный смех полностью заглушил стон Изабеллы.

— Ты не терял времени даром, Дикон!

А Ричард уже методично, камень за камнем, складывал цитадель, призванную защищать мои интересы.

— Помимо того, что моя жена является наследницей графини, мой сын также имеет право на часть имущества своей бабушки. До рождения ребенка все разногласия необходимо уладить. Если считать мою жену изменницей, то кто же тогда Кларенс? Ни для кого не секрет, что он присягнул на верность Эдуарду Ланкастеру, причем сделал это по доброй воле. Что касается первого брака моей супруги, то она вышла замуж за Эдуарда Ланкастера по настоянию отца. Это не было ее решением, ее вообще никто ни о чем не спрашивал. Этот брак не принес ей ничего, кроме страданий. Когда принц погиб, Анна восприняла это с радостью и облегчением. Сейчас она ждет от меня ребенка. Это означает, что скоро родится очередной представитель дома Йорков.

Какой хитроумный ход! Да, жестокий, но чертовски эффективный, отодвигающий Кларенса в тень и ненавязчиво напоминающий Эдуарду, что до сих пор у него родился лишь один наследник мужского пола. Одновременно Ричард значительно повышал мой статус в глазах окружающих. Мне предстояло стать матерью принца династии Плантагенетов. Коварство Ричарда, ловко и неожиданно подставившего подножку Кларенсу, произвело на меня неизгладимое впечатление.

Выстрел Ричарда был точен, и я в ужасе ожидала неизбежной развязки. Жалобный крик вырвался, казалось, из самого сердца Изабеллы, хотя она попыталась заглушить его прижатыми к губам пальцами. Она в отчаянии смотрела на меня, и в ее взгляде ясно читалось: «Как ты могла?» В это мгновение я всем сердцем пожалела, что не рассказала ей о своей беременности раньше.

Не отдавая себе отчета в разворачивающейся на его глазах драме, Ричард спокойно продолжал:

— Поскольку у Кларенса до сих пор нет наследника, полагаю, это дает мне преимущество, от которого невозможно отмахнуться, заменив его изощренной риторикой.

Лицо Изабеллы сморщилось, и я поспешила к ней на помощь. Сжимая ее руки, я пыталась убедить ее в том, что я не хотела, чтобы все так получилось. Но она вырывалась и твердила:

— Я тебе не верю! Ты всегда желала мне зла. Ты всегда стояла у меня на дороге.

— Нет! Это неправда. Ты ошибаешься! — Не выпуская ее рук, я изо всех сил трясла сестру, заставляя посмотреть мне в лицо и прочесть в моих глазах правду. — Да, мы не всегда были близки. Мы часто ссорились, когда были детьми. Да, обстоятельства развели нас в разные стороны, но неужели ты считаешь, что я способна умышленно причинить тебе боль? Ведь это ты заставила меня работать на кухне! Как же ты можешь теперь обвинять меня в бессердечии?

Но Изабелла меня оттолкнула.

— Я ненавижу тебя, Анна! Я тебя ненавижу!

Горькие, исполненные злобы слова хлестнули меня по лицу, и у меня не было сил ее осуждать. Ведь судьба распорядилась так, что я получила все, к чему она так стремилась. Речь шла не только о любви супруга, хотя, насколько я могла судить, в ее браке любовью и не пахло.

Тем временем Кларенс даже не заметил отчаяния жены или, скорее, попросту не обратил на него внимания.

Изабелла горько всхлипывала, но мое внимание снова приковал к себе Ричард.

— А также, сир, — закончил свое сенсационное заявление Глостер, — в отличие от своего брата я готов к компромиссам. Я согласен в пользу герцога Кларенса отказаться от должности великого камергера.

Я обратилась в слух. Речь шла о должности моего отца, пожалованной Ричарду королем в знак благодарности за верную службу. Бог мой! Как он может просто так, без всякого давления уступать ее Кларенсу?

— Ты это серьезно? — изумился Эдуард и, взяв Ричарда под руку, повел его в покои королевы, вне всякого сомнения, стремясь покинуть комнатушку, насквозь пропитанную безудержными женскими эмоциями.

Изабелла задыхалась от слез, а я безуспешно пыталась ее утешить. Я понимала короля.

— Конечно, серьезно. Я готов отказаться от этого поста, — продолжал Ричард, бросив на меня грустный взгляд и вместе с Эдуардом скрываясь за дверью, ведущей в покои королевы. — Но в обмен я ожидаю некоторой компенсации…

— Я так и думал, — отозвался Эдуард. — Так чего же ты хочешь?

Больше мы ничего не услышали, потому что дверь за мужчинами затворилась. Я подобно Эдуарду не знала, какой компенсации хочет от короля мой супруг. Но мне не было до этого дела, потому что слезы Изабеллы продолжали терзать мне душу.

— Что он сказал? — спросила я у Ричарда, когда мы наконец встретились.

Впрочем, к этому времени я уже очень устала, и мне было почти безразлично, что сказал или чего не говорил Эдуард. Заплаканная Изабелла в сопровождении королевского эскорта вернулась в Колд-Харбор. Мне не удалось ее утешить. Складки, залегшие на лице моего любимого, указывали на то, что для него сегодняшний день тоже не прошел бесследно. Ричард выдержал тяжелое сражение, измучившее и опечалившее его. Но радость от того, что мы вместе и по-прежнему готовы дарить друг другу любовь и заботу, все же взяла верх. Он сжал мои руки, вселяя в меня силу и уверенность в себе.

— Так что он сказал? — повторила я.

— О ком ты спрашиваешь? Они оба были невыносимы.

Ричард усмехнулся и принял характерную для Кларенса позу, уперев сжатые в кулаки руки в бедра, вскинув голову и имитируя нахальное и высокомерное выражение его лица.

— Глостер получил Анну Невилль, но не ее земли! — процитировал он брата и добавил уже обычным тоном: — Одним словом, несмотря на все уговоры Эдуарда, Кларенс поклялся протащить меня по всем судам Англии, отстаивая свое право на твое наследство. А потом он проклял меня за наглость.

Ребенок! Кларенс не мог простить Ричарду его будущего наследника. Бедная Изабелла. Это еще больше усугубит ее страдания.

— А что же Эдуард? Какой приговор подсказала ему королевская мудрость?

Я даже не пыталась скрыть от мужа сарказм.

— Он пообещал подумать.

— Сколько можно думать!

Сарказм превратился в презрение.

— Я надеюсь, что ты не станешь ему этого говорить.

— Почему? Если он застанет меня в таком состоянии, я за себя не ручаюсь.

— Потому что иногда, чтобы добиться своего, необходимо вооружиться тактом и терпением. Таран — не единственное средство, чтобы сломить сопротивление осажденной крепости.

— А как насчет пушек?

— Это еще хуже. Силой тут ничего не сделаешь.

Все же мы были очень разными. Мне недоставало сдержанности Ричарда, к тому же он был чертовски хитер. Он мог улыбаться и усыплять бдительность собеседника вкрадчивыми словами, но при этом не упускать из виду своей цели.

Обняв меня за плечи, Ричард усадил меня рядом с собой на скамью. Некоторое время мы просто молча сидели рядом. День клонился к закату, и через комнату протянулись длинные тени.

— Что будет с моей мамой? — наконец спросила я.

— Графиня останется там, где находится сейчас.

— Понятно.

Кроме длинных теней день принес и очень плохие новости.

— Кстати… — обернулся ко мне Ричард, — что случилось с Изабеллой?

Я вздохнула, и мой вздох больше походил на стон.

— Не сейчас…

Как трудно распутывать узлы обид, подозрений, жадности и сожалений. Нам это тоже не удалось, решила я.