Дул пронизывающий весенний ветер, и Дини плотнее запахнулась в длинное напоминавшее покроем шинель пальто. В это время года во дворце Хемптон-Корт было всего несколько туристов. Большие автобусы, экскурсоводы и толпы посетителей в наушниках, слушающих пленки с кратким путеводителем по местным достопримечательностям, появятся позже.

Теперь же, в начале весны, это местечко навевало лишь грустные мысли, а если у посетителя была не чиста совесть, то и мрачные.

Не отрывая взгляда от затянутого туманной дымкой горизонта, молодая женщина присела на каменную скамью. Холод и сырость проникали даже сквозь теплое пальто и джинсы. Вновь оказавшись здесь, Дини пережила очередной всплеск противоречивых мыслей и чувств.

Впрочем, пейзаж перед ней был самым успокоительным. В стенах дворца персонажи с развешанных по стенам старинных картин казались более реальными, нежели современный человек из плоти и крови. Впрочем, кто-кто, а уж Дини точно знала, что спокойствие этих стен к расстилавшегося за ними пейзажа обманчиво.

Итак, доктор Хаулер утверждала, что Дини все просто-напросто выдумала, а доказательств обратного не было. Психиатр вполне убедительно объяснила ей даже факт появления Кита.

– Видите ли, – сказала миссис Хаулер, постукивая карандашом по стопочке бумаги, – ваш новый роман легко объясним с точки зрения элементарной логики. Ведь вы были в Лондоне, прежде чем с вами случился этот досадный стресс, так?

Словами «досадный стресс» доктор именовала разъедавшее душу Дини сумасшествие.

– Значит, вы просто могли увидеть лицо этого самого Кристофера Невилла из окна автобуса или в отеле. Подсознательно вы отложили этот образ для себя, так сказать, для внутреннего пользования. Фотография пилота, который напомнил вам вашего тайного героя, тоже была отложена в сундучок подсознания. Но поскольку и тот и другой джентльмен хранились у вас в подсознании в одном и том же хранилище, отвечающем за сердечные склонности, то ничего удивительного нет в том, что у вас в головке произошло совмещение первого и второго джентльменов. Ну а остальное довершило воображение и фантазия.

– Но имя? Откуда я могла знать имя? И потом, ведь меня разыскивал он и никто другой. Неужели это простое совпадение?

– Конечно, совпадение. Более того, без нашего лечения вы бы никогда не встретились с мистером Невиллом. – Доктор Хаулер позволила себе победно улыбнуться. – Единственной загадкой остается только ваша обоюдная тяга друг к другу. Думаю, когда он увидел вас в Лондоне, у него в голове тоже что-то щелкнуло. Знаете, мисс Бейли, наша наука давно пытается понять, отчего та или иная человеческая особь испытывает притяжение к особи противоположного пола, но воз, как говорится, и ныне там. Поэтому затрудняюсь ответить, отчего вы и мистер Невилл почувствовали тягу друг к другу, причем одновременно.

Дини чрезвычайно удивилась, заметив, что непроницаемое лицо психиатра подобрело.

– Кто знает, мисс Бейли, возможно, некоторые тайны – например, тайны любви и страсти – не стоит объяснять? Пусть они останутся для людей загадкой.

Лицо психиатра напряглось, будто его хозяйка была не рада неожиданному для себя проявлению обычных человеческих чувств. Доктор Хаулер уложила карандаш и стопочку бумаг с записями в сумку и встала, тщательно оправив свой белоснежный пиджак. Так закончилась последняя встреча Дини с доктором.

Дини потерла глаза и вернулась мыслями к настоящему. Пронзительный холод и влажность, витавшие в воздухе, усиливались, казалось, с каждой минутой.

На плечо молодой женщины опустилась сильная рука.

Дини едва не подпрыгнула от неожиданности, но мгновенно успокоилась, узнав того, кто неслышными шагами хищника прокрался в заповедный уголок, где она расположилась.

– Нет, скажи, ты это видела? – обратился к ней Кит, развернув бульварную газету, целиком посвященную известнейшей исполнительнице песен в стиле кантри мисс Дини Бейли.

Она взглянула на первую страницу номера и захихикала:

– Смотри, оказывается, я вышла замуж за Аарона Невилла! – Потом она подняла глаза и встретилась с его взглядом.

– Аарон Невилл – Кристофер Невилл – какая разница?

Кит устроился на скамейке рядом с ней. Дини отметила про себя, что толстый ирландский свитер зеленого цвета и высокие сапоги идут ему куда больше куцего камзола и штанов пузырями.

Кит тем временем продолжал возмущаться:

– Они тут пишут, что прежде чем жениться на тебе, я встречался с Джулией Робертс. Странно, но я лично об этом ничего не знаю. – Он нахмурил брови, всматриваясь в газетные строчки.

– Ты просто забыл. Ты встречался с Джулией как раз перед моим скоротечным романом с Элвисом.

– А… – Он ухмыльнулся.

Некоторое время пара просидела в полном молчании, наблюдая за птичкой, которая старательно тащила из земли рано выползшего червячка.

– Кажется, все это было так давно… – произнесла она, и у нее изо рта вырвалось пушистое облачко теплого воздуха.

– Так и есть.

Тем временем дождь припустил не на шутку. Он расправил газету на коленях, сорвал с себя плащ и укутался вместе с Дини. Они снова замолчали. Дини прислонилась щекой к его колючему свитеру на груди, он же утвердил подбородок на ее влажной от дождя макушке.

– Мне очень жаль, что мы не отважились тогда на большее, – прошептала она.

– Можно было, конечно, попробовать, – пробормотал он, – только я не уверен, что мы бы в таком случае вернулись. Мы бы превратились в своего рода вехи длинного правления Генриха VIII – давно мертвые и всеми позабытые.

– Положим, вехами мы являемся и сейчас, и на свете не так уж много людей, которые нас любят и помнят.

– Верно. Но мы по крайней мере живые вехи, хотя, конечно, о нас мало кто вспоминает, – произнес он, лаская губами ее влажные волосы.

– Слушай, а ты скучаешь по той эпохе?

– Кое-чего мне не хватает, – признал он. – Иногда я просыпаюсь утром и думаю – если хорошая погода – до чего же славный денек для турнира. Или – затребует ли меня король на совет? Знаешь, Дини, я отвык жить без твердых указаний сверху.

В отдалении послышался раскат грома, и Кит прижал Дини к себе еще сильнее.

– Это Генрих, – с улыбкой заметила Дини, ткнув пальцем в небо. – Он сидит в кафе на Облаках и требует очередную порцию пончиков.

Кит засмеялся, прищурившись, потому что в этот момент ветер бросил ему в лицо несколько дождевых капель.

– Нам пора, дорогая. Невилл Уильямсон и его жена ждут нас к чаю, надо торопиться, чтобы не опоздать. Кстати, ты обещала своей матери сегодня вечером позвонить. – Кит поднял голову и посмотрел сквозь дождевые струи на живую изгородь лабиринта. – Мне кажется, мы уже досыта налюбовались местными достопримечательностями.

– Да уж. – Она тронула его за руку. – Скажи, ты уже принял решение?

– Можно сказать, что принял.

– Правда? Ну тогда ответь, будешь продавать свое дело? Тебе предлагают целую кучу денег. То есть я имею в виду, что не так уж часто международные монополии ломают копья, чтобы выкупить какую-то авиалинию…

– Смею тебя уверить, что не часто. – Он выгнул дугой бровь и с вызовом улыбнулся. – Но ни одна авиакомпания не может похвастаться тем, что ее самолетный парк состоит исключительно из винтовых самолетов военного и довоенного производства.

– Оттого-то все и сходят с ума! Нет, Кит, твоя идея в самом деле великолепна – старые самолеты, довоенные интерьеры, стюардессы в длинных юбках по моде того времени. Я уже не говорю о джазе и радиопередачах, которые транслируют на салон через наушники. Ну и конечно, журналы, а главное – фильмы тридцатых – сороковых годов, которые можно посмотреть в полете.

– Ш-ш-ш! – Он поднес указательный палец к губам. – Только не рассказывай мне, чем кончится «Касабланка». Каждый раз, когда я пытаюсь досмотреть картину до конца, меня отвлекает какой-нибудь телефонный звонок.

– Это тебе не из «Бритиш эйруэйз» звонят? С предложением удвоить, к примеру, сумму, которую они ассигновали на приобретение твоей авиакомпании? Ты ведь пока ничего не сказал мне, Кит. Ты продаешь или нет?

Он с минуту помолчал и пошевелил больным плечом, которое в сырую погоду всегда начинало ныть.

– Знаешь, Дини, я думал-думал и пришел к выводу, что мне не хочется продавать свое дело. Мне слишком нравится управлять своим собственным самолетом. Я собираюсь летать и дальше – по крайней мере в обозримом будущем. Но здесь, в Англии, меня душат налоги, поэтому нечего и думать о расширении дела. Так вот, я подумываю о том, чтобы перебраться в Соединенные Штаты.

– Неужели? – Дини едва не вскрикнула от удивления.

– Ну надо же мне найти местечко, где приземлиться. К примеру у вас, в южных штатах. Разумеется, поначалу не все пойдет гладко, но мы знавали времена и похуже, верно? Я подумываю прикупить участок земли где-нибудь в пригороде Нэшвилла…

Дини не дала ему закончить – она приникла ртом к его губам. Черный плащ, который служил им укрытием, упал на землю. Снова, как всегда когда они были вместе, весь остальной мир отодвинулся, съежился и стал куда менее реальным, чем их поцелуй. В этот момент существовало только одно – они вместе, они держат друг друга в объятиях.

– Кхе-кхе, – послышался чей-то робкий кашель.

Не отрываясь от мягких губ Дини, Кит, однако, перевел взгляд и увидел краснолицего садовника, укрывавшегося под большим черным зонтом.

– Извините, сэр, – негромко произнес тот, – то есть я хочу сказать, и мадам. Парк и замок закрываются. Мне кажется, вам пора идти и скинуть поскорее мокрую одежду.

Дини засмеялась и тоже посмотрела на садовника. Тот покраснел:

– Я, видите ли, имел в виду совсем другое.

– Не волнуйтесь, мы сейчас уйдем, – заверил Кит.

Судя по всему, садовник вовсе не собирался отступать, не заручившись более вескими гарантиями. Кит сжал плечо Дини и нагнулся за плащом.

– Приезжайте сюда, когда начнут цвести деревья, – сказал садовник, чтобы хоть как-нибудь заполнить паузу. – В это время здесь поистине чудесно. Прямо-таки волшебный вид, вот что.

Дини улыбнулась краешками губ.

– Мы знаем, – прошептала она и взяла Кита под руку. – Вид и в самом деле волшебный.

Вдвоем они двинулись к автомобильной стоянке, причем сопровождавший их садовник держал над их головами зонт и рассуждал о флоре и фауне Хемптон-Корта.

Кит и Дини молчали. Как бы прекрасен ни был сад в весеннем цветении, окружавший волшебный дворец Хемптон-Корт, эти двое знали наверняка: самое большое волшебство на свете – любовь.