#cover.png

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Сейчас же убирайтесь, а то рука дрогнет, и я кого-нибудь подстрелю.

Глаза мужчины беспокойно забегали, но он не шелохнулся. Надеясь, что она выглядит так же грозно, как полицейские в фильмах, Дарси театрально вытянула руку во всю длину.

— Я сказала — убирайтесь!

Он по-прежнему не шевелился, и она еле сдерживала свое раздражение. Господи, до чего же он пьян! Пистолет был тяжелый, рука уже болела, но хуже всего, что вспотели ладони, поэтому, когда она целилась мужчине в грудь, мушка все время сползала куда-то к коленям.

Наконец он проявил признаки беспокойства, хотя было заметно, что его мозги основательно затуманены виски.

— Это пистолет? — Мужчина скосил глаза и наморщил лоб, пытаясь осмыслить непредвиденный поворот событий. Он явно не ожидал, что его планам соблазнения красотки помешает дуло пистолета.

Дарси молчала, продолжая целиться.

— Эй, эй, не переусердствуй, — сказал он и попятился, не отрывая взор от плавающего металлического глазка. — Хочешь, чтобы я ушел? Нет проблем, я понятливый. — Он махнул рукой в сторону пистолета, как бы показывая, что Дарси, в отличие от него, не слишком понятлива. — Ты могла просто попросить меня уйти.

— Я прошу вас уйти. — Дарси подняла пистолет и сощурила карие глаза.

— Хорошо, хорошо, нет проблем, — прочувствованно повторил он. Кирпичная дорожка, должно быть, показалась ему длиной в милю, но, наконец, почувствовав под ногами асфальт, мужчина со стоном облегчения отвернулся и затрусил к красной машине, стоявшей у обочины.

Ушел, слава Богу, подумала Дарси. Она опустила руку и потрясла ею, чтобы расслабить мышцы. Теперь, когда он исчез, она его почти жалела. Беднягу, наверное, сейчас тошнит в машине: страх и алкоголь — вещи несовместимые. Бедный... кто, Том? Или это был Рой? А может, Боб...

Какая разница? Мужчины, с которыми ее отчим якшается в загородном клубе, все на одно лицо. Может, только когда садятся за карточный стол, они и похожи на нормальных людей, но, подходя к ее дверям, выглядят как блудливые псы и ведут себя соответствующе.

Взвизгнули шины, Томми-Рой-Боб уехал. Еще до полуночи по Джорджтауну разнесется весть, что Дарси Скайлер свихнулась, таскается с оружием и стреляет в мужчин. Вот и хорошо. Хоть на время от нее отстанут.

Но если Джордж не прекратит свои глупости, даже пистолет не поможет. Иллюзий насчет того, почему эти «блестящие» юноши страстно рвутся к ее двери, у Дарси не было: в местном баре те просидели с Джорджем несколько часов за покером, пили его виски и слушали россказни о том, какая у него красивая падчерица и какое счастливое будущее он ей готовит.

Чаще всего это было просто хвастовство, но иногда Джордж клал на стол ключи от дома в качестве ставки, и если проигрывал — а это, слава Богу, случалось редко, — то выигравший брал ключ и шел пытать счастья у красавицы падчерицы.

Наверное, парни ужасно злились, когда обнаруживали, что девица не так уж красива и вовсе не желает участвовать в их играх. Она не раз думала, что они скажут Джорджу, когда он бросит ключи в очередной раз, но, зная его, понимала, что ему все равно: он унизил ее, и этого достаточно.

Она посмотрела в зеркало и не удержалась от иронии: красивая? Ой, вряд ли! Все эти Томми-Рои-Бобы бывали поражены, когда «принцесса» оказывалась самой обыкновенной девушкой. Блестящие густые волосы, а так — ничего особенного. Большие карие глаза от улыбки теплеют, но все равно это не глаза чародейки. Как там пишут в полицейских протоколах? «Белая женщина, возраст — 22 года, вес — 105 фунтов, шатенка, глаза карие». В одном Вашингтоне таких миллион.

Но вот ее деньги были привлекательными...

Дарси медленно закрыла калитку и задвинула засов. Надо идти в дом. Миссис Кристофер сегодня не будет, по средам она ночует у дочери в Арлингтоне. Вот почему среды опаснее всего. Джордж наверняка в разговоре ввернет, что у домработницы выходной... и молодая падчерица одна...

Какой же он дурак. Но Дарси слишком устала, чтобы злиться. Вздохнув, она выключила фонарь, и дорогу ей теперь освещал лунный свет.

Она медленно поднялась на площадку с кустом роз, чернеющим в темноте, вошла в дом и, пройдя через большой темный холл, поднялась на второй этаж. На светлый ковер ложилась длинная тень от пистолета.

Она, как всегда, остановилась под дверью Тессы.

— Ты спишь? — шепотом спросила Дарси, надеясь, что не услышит ответа. В комнате было тихо и темно. Это хорошо. Для своих пятнадцати лет Тесса видела слишком много подобных сцен. Чтобы убедиться до конца, она приоткрыла дверь. — Тесса Скайлер, ты что делаешь?

Темная фигура у окна зашевелилась.

— Дарси, я только хотела посмотреть... — В лунном свете рыжие волосы Тессы казались темными, а белая майка, еле прикрывавшая кружевце на трусах, — серой.

Дарси включила свет, и краски ожили. Тесса моргала зелеными глазами, ее встрепанные волосы пламенели. Никакие определения типа «волосы каштановые» не подошли бы для младшей Скайлер! Про Тессу написали бы «волосы — рыжие, глаза — зеленые». Дарси невольно улыбнулась. Тесса, на пороге женственности, была великолепна. Как только игроки в покер это заметят...

Ни за что! Дарси прикусила губу. Она их не подпустит. После смерти отца она оберегала сестренку, будет оберегать и дальше. Но как только эта мысль мелькнула в ее сознании, Дарси почувствовала, что все это пустые слова. Оберегать? Как? Тесса хорошеет день ото дня, управлять ею все труднее. Сердце тревожно забилось, и Дарси сказала резче, чем собиралась:

— Ложись спать, Тесса. Шоу для любителей подглядывать закончено.

Ничуть не смутившись, Тесса уселась на кровати, скрестив ноги.

— Дарси, я не подглядывала. Просто смотрела в окно, увидела, как ты спускаешься с ракетницей Джорджа, и никак не могла понять, что ты будешь с ней делать. Но ты была великолепна!

Дарси невольно улыбнулась. Она, конечно, не была «великолепна», но одурачить очередного Ромео ей удалось.

— Если бы он не был так пьян, то наверняка догадался бы, что пистолет не настоящий. Мне просто повезло.

— Он был пьяный, да? — Тесса грызла ноготь, но вдруг сообразила, что делает, и опустила руку под колено. — Он такой интересный.

Дарси нахмурилась.

— Интересный?

— Ну да, я его видела в клубе. Все считают, что он шикарный парень. — Глаза у Тессы заблестели, она откинулась на подушку. — Если бы он пришел ко мне! Уж я-то не стала бы грозиться подстрелить его, можешь не сомневаться!

— Вот как? — Дарси старалась говорить игриво, она отлично помнила, как в пятнадцать лет ненавидела родительские допросы. — И что бы ты сделала?

Тесса в экстазе закатила глаза.

— Пригласила бы его зайти. Ммм... и мы бы танцевали перед камином.

Дарси не могла сдержать улыбку. Неужели она была такая же? Помнила она себя в ту пору смутно, но, видимо, да, была. До первого отчима, второго и третьего. До всех этих покерных мальчиков среди ночи. До Джорджа. Ее улыбка угасла.

— Не думаю, что он приходил, чтобы потанцевать, — сухо сказала она и выключила верхний свет. — Забудь о нем, Тесса. Спи. Уже наступило завтра.

Не слушая возражений, она закрыла дверь и пошла к себе. Тесса так очаровательна, так наивно романтична. Скоро Джордж и покерные мальчики станут кружить возле нее, как стервятники. С этим надо что-то делать, но что? Своим наследством она сможет распоряжаться только через три года, а если попытаться увезти Тессу против воли Джорджа... Дарси выбросила эти мысли из головы. Сегодня она слишком устала, чтобы что-нибудь решать.

Снизу послышался шум — кто-то споткнулся о бутылку и тихо выругался. Дарси сжалась. Джордж.

Она вцепилась в перила лестницы и, собравшись с духом, спустилась по ступенькам, залитым через окно лунным светом.

— Я ее выбросила, Джордж, — с вызовом сказала она.

Ну почему даже сейчас, в двадцать два года, ей страшно противостоять Джорджу? Мать умерла три года назад, и эти три года она хорошо справлялась, заботилась о Тессе, несмотря на то, что Джордж пил все больше и больше.

И все равно сердце испуганно билось, а ноги подкашивались.

— Я велела миссис Кристофер вылить все спиртное, находящееся в доме.

Она остановилась на последней ступеньке, вцепившись обеими руками в перила. Ни шума, ни взрыва ярости. Тишина обескураживала. В библиотеке было темно, хотя Дарси знала: Джордж там. Наверно, роется в баре, с каждым мгновением распаляясь от злобы.

До ее слуха донесся тихий звук, как будто смешок. Смешок?

Неожиданно в дверях библиотеки появились силуэты двух фигур и застыли так близко, как будто поддерживали друг друга. Дарси сразу узнала широкие плечи Джорджа, его гордость как экс-боксера: он поддерживал форму в спортзале три раза в неделю. Смешно в двадцать два года иметь отчима тридцати с небольшим лет! О, мама, мама, что за путаница получилась!

Другую фигуру она не сразу узнала, но и так все было понятно. Тревога превратилась в злость, поэтому Дарси решительно пересекла фойе и включила свет.

Женщина оказалась более трезвой, она первой пришла в себя и хитро улыбнулась.

— Джордж, послушай, она тебе не мать. Слишком молода, чтобы быть твоей матерью, — язвительно начала блондинка, положив голову ему на плечо. — Джордж всегда предпочитал блондинок. — Но говорит как мать. — Она вцепилась ему в лацкан. — Джордж, ты плохо себя ведешь, скверный мальчишка!

Красивое лицо Джорджа покраснело, и у Дарси упало сердце. Она выдержала его взгляд. Но при подружке он не хотел проявлять характер. Такие, как он, не показывают свою подлинную суть. На людях они всегда учтивы. Им удается долго и безнаказанно издеваться над домашними, и никто не поверит, что добряк Джордж может быть настоящим тираном.

Она видела, как он подавил вспышку гнева, голубые глаза сощурились, рот изогнулся в язвительной усмешке.

— Слишком молода? Абби, не поддавайся на удочку. На вид ей двадцать два, но в душе она старуха. Вся пересохла и заржавела.

Абби хихикнула, и, почувствовав поддержку, Джордж воодушевился.

— Да, она решила, что ее удел — пресекать порок, где бы он ей ни встретился. Мы зовем ее суперстарой девой.

Дарси прикусила губу и не ответила на вызов. Джордж хочет поругаться, но она не доставит ему этого удовольствия. Дарси повернулась и стала подниматься по лестнице, обронив лишь:

— Спокойной ночи, Джордж. Поговорим завтра.

— Завтра меня не будет, так что не «спокойной ночи», а «до свидания», принцесса. Я буду на Багамах, где миссис Кристофер не сможет выбросить все бутылки «Маргариты».

На Багамах? Дарси остановилась.

— Но завтра ты должен быть здесь, Джордж. — Она повернулась к нему с побледневшим лицом. — Утром заседание Совета директоров и попечителей. Забыл?

На его лице отразилось злобное удовольствие.

— Не забыл, принцесса. Я его отменил. Попечители могут подождать, а «Маргарита» нет.

— Но, Джордж, это очень важная встреча: мы собирались обсуждать мое назначение в отдел закупок. Разве ты не помнишь, мы решили...

Она оборвала свою речь, напуганная выражением злорадства на лице Джорджа. Пусть он распутник и пьяница, но он не дурак. Она задела его, и он тут же жестоко отомстил ей. Ведь контроль за «Магазинами Скайлера» полностью в его руках. И еще в течение трех лет или до замужества Дарси он будет управлять сетью фешенебельных магазинов отца.

Да, удар попал точно в цель, и Дарси осталось только подавить боль. Джордж хорошо знал два ее уязвимых места: отцовский бизнес и младшая сестра — и, не задумываясь, пользовался этим.

Беззвучный смех сотрясал его плечи.

— Видишь ли, принцесса, я передумал. Ты еще не готова возглавить отдел закупок. Я решил выдвинуть на эту должность Джози Уилкокс.

Дарси пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать восклицание: Джози Уилкокс, которая всего год проработала помощником продавца и чей талант — фигурка да умение подлизываться к боссу! Главным закупщиком будет Джози, у которой понятие о шикарном платье — это поменьше шелку, побольше разрезов!

Злость вспыхнула, как гейзер, быстрый и горячий. «Магазины Скайлера», сеть больших фешенебельных магазинов, были признаны на всем Восточном побережье, это было любимое детище деда, радость и смысл жизни отца. А теперь они перешли по наследству ей. Как истинный Скайлер, она любила бизнес и разбиралась в нем. Но отчим держит ее в отделе по связям с общественностью, где она должна составлять пухлые пресс-релизы о новых линиях весенней одежды или устраивать экскурсии для важных персон. «Ей надо немного поучиться», — с улыбкой говорил Джордж, наслаждаясь своей властью. А пока остается ждать три года, чтобы получить возможность прекратить это, три года влачить жалкое существование.

— Я считаю большой ошибкой назначать Джози на эту должность, Джордж, — как можно спокойнее сказала она. — Подумай еще раз.

Он сильно покраснел, отчего стал заметнее белый шрам над бровью. Дарси поняла, что Джордж в ярости.

— Я должен еще раз подумать? О нет, принцесса, это ты еще раз подумай — кто хозяин «Магазинов Скайлера» — я или ты?

Гулкий бас был призван усилить впечатление, и Дарси бросила нервный взгляд наверх — ей не хотелось, чтобы Тесса проснулась.

— Отвечай, мисс Принцесса. Я управляю «Скайлерами» или не я?

Она не собиралась отвечать. Оба прекрасно знали условия завещания матери, оба помнили, как Дарси безуспешно пыталась оспорить его и вырвать правление из рук человека, которому оно досталось потому, что он был последним отчимом. Адвокаты сочувствовали ей, но ничего не могли сделать. Дарси нужно или ждать три года, или выйти замуж, чтобы изменить положение вещей. А пока Джордж будет всем распоряжаться, как бы она ни противилась.

Их взгляды скрестились; ни один не хотел первым отводить глаза, и тут нежный голос нарушил враждебную тишину:

— Дарси, что случилось?

Дарси резко обернулась на голос сестры. Тесса стояла наверху. Увидев подружку Джорджа, она натянула майку, безуспешно пытаясь прикрыть колени.

— Я не знала, что у нас гости, — неловко добавила она.

— Все в порядке, Тесса, — проговорила Дарси сквозь зубы. Сестра могла бы догадаться, что не следует разгуливать полуголой. — Ты должна спать. Так что ступай.

Тесса скосила глаза, по чистому лбу пролегла складка, и раздражение Дарси улетучилось. Бедная Тесса.

— Иди спать, дорогая, — повторила она уже мягче.

Сестра колебалась, переводя взгляд с Дарси на Джорджа.

— А ты?

— Я тоже иду, — улыбнулась Дарси. — Джордж хотел попрощаться. Он завтра улетает на Багамы.

Она стрельнула взглядом в Джорджа, призывая его прекратить спор, но тот на нее не смотрел. К ее ужасу, он, разинув рот, настойчиво разглядывал Тессу с ног до головы; Дарси поняла, что значит этот взгляд, и похолодела.

Не раздумывая, она взбежала на площадку и заслонила собой Тессу. Нет, слышалось ей в каждом ударе пульса, нет, нет, нет.

— Тогда до свиданья, — вежливо сказала Тесса, успокоившись, что никакого скандала нет. В этом была вся Тесса: доверчивая, принимающая любые объяснения. А Джордж старательно скрывал от нее свои темные стороны. Она знала, что у него непростой характер, но и представить себе не могла, какую гнусность души прикрывает его улыбка. — Счастливого пути, Джордж.

— Спасибо, детка. — Он перестал разглядывать фигуру Тессы и посмотрел на пылающее гневом лицо Дарси, и она увидела, что он наслаждается. Он обожал раздражать людей: тогда он ощущал свою власть над ними. — Тесса, а может быть, ты тоже поедешь с нами? В это время года остров Парадиз полностью оправдывает свое название.

Тесса была заинтригована; она вопросительно скосила глаза на Дарси. Та крепко прижала к себе сестру.

— Нет. Тесса останется здесь.

— Почему? — Джордж подмигнул Тессе: — Мы бы неплохо поразвлекались, правда, детка? Половили бы рыбу... и все такое прочее.

Вот оно. Этого дня Дарси со страхом ждала все годы — дня, когда Тесса подрастет и Джордж проявит интерес к сестре. Тяжелое воспоминание всплыло в памяти: Джордж неотвратимо надвигается на нее, мгновенная паника, удар, осколки разбитой пивной бутылки и затем кровь из глубокой раны у него на виске, ярость в глазах, он уходит...

Больше Джордж не пытался к ней подступиться. Он понял, что, хотя Дарси молода, у нее достаточно силы и мужества. Но как оградить от его посягательств Тессу?

Она схватила сестру за руку, но в этот же момент Тесса, буркнув: «Дарси, мне больно!», выскользнула из ее объятий.

Чистый голосок сестры заставил Дарси отвлечься от тяжелых воспоминаний. Осталось только неколебимое решение, что у Тессы этого не будет никогда.

Теперь Дарси знала, что ей делать. Это было решение, которое она когда-то с ужасом отвергла, но сейчас оно казалось единственным спасением. Она все сделает, чтобы защитить Тессу.

— Извини, детка. — Дарси попыталась улыбнуться. Сейчас надо уйти, не вызвав подозрений у Джорджа. Если он узнает, на что она решилась... — Пошли, Тесса. Миссис Кристофер сегодня не сменила мне постель, не возражаешь, если я лягу спать у тебя?

— Вот здорово! — Тесса весело, перепрыгивая через две ступеньки, побежала наверх. — Всем спокойной ночи и счастливого пути.

На негнущихся ногах Дарси последовала за сестрой; за спиной раздался смех Джорджа. Он заполнял собой все пространство, отравляя воздух. Она ускорила шаги, чуть не бегом пересекла холл и захлопнула за собой дверь комнаты Тессы.

К Флориде они подлетели на рассвете; небо серебрилось, чисто промытое розовыми губками облачков.

Но это видела только Дарси. Тесса спала как убитая и в самолете, и во взятой напрокат машине, веря, что тайный вылет среди ночи из Вашингтона во Флориду имеет свой смысл, раз так сказала Дарси.

Она даже не очень расспрашивала Дарси о неожиданном решении последней выйти замуж.

— За Эвана? — спросила она и сморщилась. Она не так себе представляла героя романа. — А мне казалось, Эван не особенно тебе нравится.

Дарси холодно объяснила, что делает это из чисто прагматических соображений: Джордж мешает бизнесу, пора его остановить.

Тесса знала, что «Магазины Скайлера» много значат для Дарси, часто была свидетелем их с Джорджем споров, поэтому не слишком удивилась. К тому же сестра заменила ей мать, и она привыкла слушаться ее.

Немного попричитав, как это неромантично, Тесса все же вскоре прониклась духом таинственного приключения и признала, что без Джорджа будет лучше.

— Он много пьет, поэтому и становится ужасно противным.

Дарси хотелось истерически захохотать, но она вовремя справилась с собой и согласно кивнула головой.

Сейчас у нее было время немного поразмыслить. Сбавив скорость — торопиться некуда, — Дарси стала обдумывать сложившееся положение. Не безумие ли лететь во Флориду, даже не позвонив? Конечно же, Эван обещал всегда ждать ее, но последнее письмо от него пришло полгода назад...

Она остановила машину возле площадки для пикников и еще раз достала это письмо. Она всегда носила его с собой, как тайный талисман.

В письме Эван сообщал, что все еще любит ее и надеется, что когда-нибудь они поженятся. Если ей понадобится его помощь, писал он, она может приехать к нему в любую минуту, он будет ждать.

Еще на выпускном балу он дал такое обещание, назвав его «пактом». Дарси сначала возражала, говоря, что в этом нет никакой необходимости, но Эван был непреклонен — и слава Богу.

Но что же она скажет? Она не рассказывала Эвану правду о Джордже, хотя, конечно, Эван знал, что она презирает отчима, возмущается тем, как последний ведет дела, но ее школьный товарищ ничего не знал о том, что Джордж пытался... Тогда еще мать была жива, и даже она ей не поверила. После этого Дарси решила никому не рассказывать, в том числе и полиции. Да и кто поверит шестнадцатилетней истеричке, обвиняющей уважаемого бизнесмена? К тому же тогда ей было стыдно, страшно, не покидало чувство вины...

Дарси глубоко вздохнула. Сейчас нужно забыть неприятные воспоминания и найти Эвана. Она сверилась с адресом: остров Санибел, Терраса Чаек, дом «Две пальмы» — и поехала на остров, вглядываясь в таблички с названиями улиц.

Найти Террасу Чаек оказалось несложно. И почти сразу же Дарси увидела синюю табличку с надписью «Две пальмы» в окружении цветущих ветвей. Она остановила машину и, набравшись мужества, стала разглядывать дом. Это был двухэтажный желто-белый особняк, позади которого изумрудным блеском сверкал залив, а по обе стороны длинной белой террасы росли две великолепные пальмы.

Дарси немного успокоилась. Дом производил приятное впечатление. И казалось, что он приветливо встретит гостей, как и его хозяин, Эван. Не будя Тессу, Дарси тихо вылезла из машины и по дорожке прошла к входной двери.

Она несколько раз постучала, но на стук, который глухо отдавался в доме, не было ответа. Неужели Эвана нет? И, не успев испугаться этой мысли, Дарси услышала за своей спиной голос:

— Чем могу помочь?

Она резко обернулась.

— Ох, извините. — При виде незнакомца, только что вылезшего из моря, Дарси смешалась. — Я ищу мистера Хоторна.

Мужчина щурился на солнце; мокрые курчавые волосы падали на глаза с невероятно длинными ресницами; он сдернул с широких плеч полотенце и убрал волосы со лба.

— Извините, мы с вами знакомы?

Дарси покачала головой. Незнакомец был прекрасно сложен: загорелое, стройное тело было почти совершенной формы. Он мог бы служить манекеном в «Магазинах Скайлера», если не принимать во внимание чувства, которые он в ней вызывал. Ведь при виде манекена кровь не приливает к щекам...

— Нет, — наконец произнесла она. — Я Дарси Скайлер. Я ищу Эвана Хоторна.

Глаза его широко открылись на какое-то мгновение — и она успела увидеть, что они бездонно-карие, — и снова сощурились.

— А, Дарси Скайлер. — Имя было ему знакомо, но он не улыбнулся. Квадратная челюсть окаменела. — Что ж, добро пожаловать в «Две пальмы», Дарси. Эвана нет, сейчас он где-то посреди Атлантического океана, руководит доставкой судна одному из наших клиентов на Багамах. А я не смогу вам помочь? Я его брат Майлз.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

В первый момент она подумала, что этого не может быть.

Она, конечно, знала, что у Эвана есть старший брат. Но образ, который рисовало ей воображение, разительно отличался от реального прототипа. Этот человек, Майлз Хоторн, совсем не похож на Эвана. Он такой... он настоящий мужчина. И он здесь — у себя дома, об этом говорят мельчайшие детали.

Но ведь Майлз должен быть еще молод? Не старше тридцати двух лет. Тупо глядя на капли, сползающие по широкой груди, Дарси старалась вспомнить, что Эван говорил про него. Майлз — старший в семье, Майлз — преуспевающий бизнесмен, Майлз — благодушный деспот. Подробностей она не помнила, но возник и утвердился общий облик: угрюмый, тяжеловесный. Однако в Эване не было и намека на его сокрушительную мужскую привлекательность...

Дарси запаниковала. Эвана нет, он недосягаем и не может ей помочь. Сердце упало, она почувствовала, что бледнеет.

— Что с вами?

— Ничего, все в порядке. — Дарси попыталась улыбнуться. — Я надеялась застать Эвана. Мне надо с ним поговорить... — Ее голос был еле слышен. Ведь она не может объяснить твердолобому братцу, о чем ей надо поговорить с Эваном.

— Поговорить с ним вам не удастся, — сказал он после долгой паузы, во время которой разглядел, кажется, все: бледность, панику, показную храбрость, и ему это наскучило. — В море он пробудет еще несколько дней, а потом у него отпуск. Может, он и позвонит, но неизвестно когда. Я думаю, недели через две.

Две недели! Она дрожащей рукой прикрыла рот. Эвана нет. За какой же спасательный круг ей уцепиться? Что делать?

— А отпуск... он, наверное, говорил вам, где его проведет? — спросила Дарси, надеясь не выдать всю глубину своего отчаяния.

— Нет, — прозвучал суровый ответ. — Мальчик уже вырос и не должен отчитываться передо мной за каждый шаг.

Она взглянула на него и с удивлением обнаружила, что ее собеседник злится. Но на кого? Не на нее же, ведь за две минуты разговора она просто не успела сказать что-нибудь недозволенное. И что-то неприятное мелькнуло в его глазах. И если она еще не совсем сошла с ума, это была радость — радость оттого, что они с Эваном не встретились. Ничего себе!

Он видел, как она хмурится, поняв, что он доволен ее неловким положением.

— Перед вами он тоже не должен отчитываться, — с ленцой сказал Майлз. — Удивлены? Привыкли, что Эван у вас всегда под рукой?

Смущенная язвительным тоном, она покачала головой.

— Нет, конечно. Просто я надеялась... я хотела...

— Что? Чтобы он сидел и ждал, когда вы соизволите его навестить?

Чувствуя нарастающее внутреннее напряжение, Дарси ответила:

— Нет, конечно. Я только хотела повидать его.

— Тогда придется подождать пару недель. Конечно, было бы лучше щелкнуть пальцами, чтобы он примчался. Но через Атлантический океан он, пожалуй, щелчка не услышит.

От сухого, злобного тона стало почему-то больно, хотя она поняла, за что Майлз ее невзлюбил. Должно быть, Эван рассказывал старшему брату, как Дарси раз за разом отвергает его предложения. Эван говорил о брате, что тот его защищает, — пожалуй, это еще слабо сказано!

Дарси чувствовала, что на глаза навернулись предательские слезы. Но она не заплачет. Она сильная, решительная. После всего, что ей пришлось вытерпеть с Джорджем, плакать из-за грубости этого человека?..

Ну почему же ее так ранят эти едкие замечания? Их отношения с Эваном его не касаются! Она резко отвернулась. Слишком резко. Затуманенные слезами глаза подвели, и она споткнулась на лестнице. Майлз машинально подхватил ее под локоть.

— Осторожней, — сказал он и, почувствовав ее дрожь, предложил: — Сядьте.

Она присела на верхней ступеньке. Он с минуту хмуро изучал ее.

— Похоже, у вас что-то неотложное. В чем Дело?

Дарси не ответила. Этот человек не заслуживает того, чтобы ему отвечали.

Но и ее силы были исчерпаны. Вчера в приступе гнева она приняла отчаянное решение, осуществила этот ночной перелет. Последние часы держалась только за счет гордости, и теперь опять надо куда-то бежать.

Он присел на корточки перед ней, свесив руки между колен. Плавки ничего не скрывали, но он вел себя так непринужденно, как будто на нем были костюм и галстук.

Слезы заливали ей щеки, стекали на губы, падали в рот. Он протянул руку, отер их и мокрыми пальцами тронул подбородок.

— Может быть, мне удастся его найти. — Слова прозвучали как бы сами по себе, без его участия. — Где вы остановились?

Дарси открыла рот, но поняла, что не знает, что сказать. Она собиралась жить здесь, в «Двух пальмах», с Эваном. Молчание нарушил другой голос:

— Эй, ребята, становится жарко, и к тому же я умираю от голода!

Тесса! Дарси совсем про нее забыла. Сестренка вылезла из машины как видение — в шортиках и зеленой маечке, с озорной улыбкой на хорошеньком личике.

Через плечо у нее висела большая сумка, в другой руке болталась косметичка.

— Привет, Эван, — сказала она. Майлз медленно поднялся на ноги и мрачно глянул на нее, уже сожалея о мгновении доброты. — Я Тесса. Дарси так спешила увидеться с вами, что даже не остановилась позавтракать.

Смущение придало Дарси сил, и она встала. Не подозревая об ошибке, Тесса оглядела Майлза от курчавой головы до босых ног и пришла в восторг. Она обернулась к Дарси, но та поторопилась пресечь возможные неосторожные замечания:

— Тесса, это Майлз, брат Эвана. Самого Эвана нет.

— О-о... — Тесса была разочарована. Вдруг она поняла. — Эвана нет? — Она с тоской поглядела на дом, суливший прохладу, потом на раскаляющуюся на солнце машину, и ее веселое настроение мигом улетучилось, она стала просто усталой, капризной девочкой, которой до смерти хочется поесть и лечь спать. — Я же говорила тебе, что надо позвонить. Куда же нам ехать? Дарси, я так устала.

От жалобных ноток сердце Дарси сжалось.

— Дорогая, мы что-нибудь найдем. Здесь должно быть много коттеджей...

— Вы, очевидно, собирались жить в «Двух пальмах»? — Ради Тессы Майлз не стал грубить, но Дарси явственно слышала сарказм в голосе. — Вы ведь не сомневались, что вас примут с радостью.

Тесса улыбнулась и сказала:

— Да, Дарси с Эваном такие близкие друзья! Очень близкие, — с жаром добавила она, как будто выдавала большой секрет. — Он рассказывал вам про Дарси?

— Конечно, — ответил Майлз и стрельнул в Дарси взглядом. — Я все знаю про Дарси.

— Ура, значит, мы можем его подождать здесь? Мы так устали. Я не спала всю ночь.

Спала, конечно, — и в самолете, и потом в машине, но Дарси не собиралась уточнять. Забирая у Тессы сумку, она сказала уверенным голосом:

— Эвана не будет еще две недели. — На Майлза она не оглянулась. — Мы сообщим вам, где остановились, вы только передайте Эвану, чтобы он мне позвонил...

— Нет. — Это короткое слово прозвучало так решительно, словно хлопнули дверью. Дарси удивленно взглянула на Майлза. — Если вы собираетесь жить на острове и ждать Эвана, вы будете жить здесь. Эван хотел бы этого. — И Майлз взял у нее сумку.

— Но... — Она сопротивлялась слабо и неискренне.

— Дарси, ну, пожалуйста! — взмолилась Тесса, теребя ее за руку.

Дарси никогда не отказывала сестре, но на этот раз попыталась возразить:

— Тесса, нельзя навязываться.

— Чепуха. Раз вы с Эваном такие близкие друзья... — Майлз взял ее под руку.

Поняв, что им разрешили, Тесса взвизгнула от восторга, и так, взяв ее за обе руки, они повели Дарси по лестнице.

Все еще не выпуская ее руку, Майлз отпер дверь, и они вошли в комнату, полную прохлады и света. Комната пересекала дом насквозь, а ее дальняя стена была сплошь стеклянной, так что открывалась прекрасная панорама залива. Тесса шумно выдохнула и ринулась к окну поглядеть на сверкающую воду:

— О, Дарси, ужас как красиво! — Тесса выскользнула в приоткрытую дверь и оглянулась через плечо, еле дыша от счастья. — Какой чудесный пляж!

Майлз стоял, глядя потемневшими глазами.

— Считайте, что у вас каникулы благодаря близкому другу Эвану, — тихо прибавил он, чтобы Тесса не слышала. — Но следите, чтобы Тесса не слишком увлекалась. Возможно, вы будете жить здесь не так долго, как рассчитываете.

Большой красный диск солнца уже наполовину исчез в воде. Скоро он совсем исчезнет, но Дарси все продолжала сидеть на балконе. Надо спускаться. Она проспала весь день, а час назад Майлз передал ей, что ждет ее на ужин в девять часов.

Тесса отдохнула от дороги, сейчас она сидит в своей комнате на большой кровати, подложив под спину шелковые подушки, смотрит телевизор и поглощает свой ужин, который ей принесли на серебряном подносе.

Дарси не прочь была устроиться так же, пусть Майлз не думает, что он ее запугал.

Она приняла душ и стала рыться в наспех упакованном чемодане. Что бы надеть? Ничто ее не устраивало. Почему-то вещи, которые она собиралась носить при Эване, теперь не подходили. На Майлза Хоторна трудно будет произвести впечатление. Наконец она остановила свой выбор на шелковой юбке и блузке цвета лесных фиалок. Длинные волосы скрутила в «конский хвост», а потом обвязала его голубой лентой, оставив свободной только кисточку на конце. Сойдет.

Но, несмотря на то, что была уже готова к ужину, Дарси продолжала бездельничать на балконе. Ей не хотелось идти на конфликт с братом Эвана. Но если утром она выглядела слишком усталой и в ней преобладали чувства стыда и разочарования, то к вечеру поднялась злость. Майлз Хоторн — грубиян, который откровенно демонстрирует свое презрение к ней. Считает себя королем и думает, что все должны перед ним пресмыкаться.

Может, он и король, но этот дом принадлежит также Эвану, а Эван не заставил бы ее унижаться. Конечно, иметь такого деверя будет ужасно, но она справится. Вот только бы скорее Эван позвонил...

Пляж опустел, маленькие птички ходили туда-сюда, выискивая в мокром песке невидимых моллюсков. И лишь вдалеке была видна парочка влюбленных. Они стояли и разговаривали, не замечая, что солнце уже утонуло в заливе.

Вдруг женщина отшатнулась от мужчины. Она выкрикнула что-то злое, слова ее унес ветер, и побежала по пляжу, взбивая фонтанчики песка и распугивая птиц. Влюбленные ссорятся, с улыбкой подумала Дарси. В этом прекрасном месте они не смогут долго сердиться.

Она стала рассматривать одиноко стоявшего мужчину, и в ней шевельнулось незнакомое чувство. Да, такого мужчину отвергнуть нелегко. Его возлюбленная вернется, и скоро они снова будут обниматься. А она, Дарси, так и останется одна. Она выйдет замуж за Эвана, которого не любит, и в некотором смысле останется навсегда одинокой.

Кажется, она настолько расчувствовалась, что стала жалеть себя? Что за ребячество! Решение принято, надо ему следовать. Она будет хорошей женой Эвану, и он никогда не пожалеет, что женился.

Дарси собралась уже уходить с балкона, когда еще раз посмотрела на мужчину, оставшегося на берегу. Он смотрел в ту сторону, куда убежала женщина, и его профиль отчетливо чернел на фоне пурпурного неба. Это был Майлз.

Против воли Дарси подошла к краю балкона и стала разглядывать его. В белых шортах и белой рубашке с длинными рукавами, он был единственным светлым пятном в сгустившихся сумерках. Ветер дул ему в спину, очерчивая контуры тела, закидывая длинные кудри за уши. Засунув руки в карманы и уставившись в одну далекую точку, он был погружен в свои думы.

Дарси терялась в догадках. Почему они поссорились? Почему эта симпатичная блондинка вырвалась из-под его оберегающей руки и оставила его в одиночестве на берегу?

Мгновение спустя Майлз повернулся и зашагал к дому. Дарси отпрянула в тень, хотя он не мог ее видеть. Ей стало неудобно: блондинка — не ее дело, к тому же нельзя опаздывать на ужин. Дарси поспешила в гостиную.

— Хорошо выспались?

Майлз ждал — невозмутимый, уравновешенный, как будто и не стоял никогда вечером на берегу, а блондинка и ее сердитый уход — плод воображения Дарси.

— Да, спасибо. Мы действительно очень устали. Всю ночь провели в самолете.

Он больше ничего не спросил и жестом пригласил ее к столу.

Первая часть ужина прошла в молчании. Хорошенькая горничная Алиса подала блюдо устриц и потом так же молча унесла тарелки — пустую Майлза и почти полную Дарси.

Затем Алиса принесла основное блюдо — слабо прожаренную камбалу. Дарси задумалась, зачем Майлз вообще пригласил ее, если ему так неприятно ее общество. Чтобы позлить? Устроить молчаливую пытку в надежде выжить ее из дома? Она проглотила кусочек рыбы и состроила вежливую улыбку, решив его перемолчать.

Он как будто прочел ее мысли и заговорил:

— Над Карибским морем образовался тропический шторм. Если он двинется сюда, Эвану придется прервать отпуск.

Не чувствуя вкуса, она проглотила еще кусок.

— Это опасно? Если он еще на яхте, он может пострадать от шторма?

Майлз медленно дожевал свой кусок и с гадкой улыбочкой спросил:

— Вы беспокоитесь за Эвана? Как трогательно!

Дарси смяла салфетку и сжала зубы.

— И все-таки. Может? Он откинулся в кресле.

— Нет, конечно. Думаете, я отпустил бы его, будь это опасно? Вы меня недооцениваете, Дарси. Я серьезно отношусь к работе младшего брата.

— Вот как? В чем же заключается работа младшего брата?

— В сущности, все просто. Похоже на вождение корабля. Знать, где скалы и мели, знать, когда надвигается шторм, и вовремя увести корабль в безопасные воды.

Самодовольный тон раздражал, но она была с Майлзом согласна, он описывал и ее работу старшей сестры. Может быть, не так уж Майлз и виноват. Если бы что-то грозило Тессе, она бы злилась не меньше, чем он.

— К несчастью, временами корабль не слушается, — продолжал он бесцветным голосом. — Иногда он имеет свое мнение. Такое впечатление, что он просто хочет разбиться о скалы. Тогда приходится быть жестким.

Он что, думает, она не понимает? Или хочет ее оскорбить?

— Послушайте, Майлз. — Она с трудом положила вилку, но он прервал ее:

— Сейчас Эван ведет «Миранду». Она очень податлива. Все будет отлично.

Он опять обратился к еде, как будто они поговорили всего лишь о кораблях. Ладно, пропустим, решила про себя Дарси и снова принялась за рыбу.

— «Миранда»? — вежливо спросила она. — Это одна из ваших яхт?

— Угу, — кивнул он, жуя рыбу. — Разве Эван не говорил вам о «Миранде»? — Она покачала головой. — Странно. Яхта типа «Миранда» — наша гордость. Ее сконструировал отец — двадцать семь футов, самораскрывающийся кливер, деревянный корпус, настоящая красавица. «Хоторн индастри» двадцать лет не выпускал такие яхты.

— Но почему, если они так хороши?

— Разумный вопрос. — Допив бокал, Майлз откинулся в кресле. — Решение было основано на чувствах, а не на деловых соображениях. Отец создал ее в честь матери, ее звали Миранда. Когда она его бросила, он отказался строить яхту и порвал чертежи. После его смерти мы десять лет их разыскивали и, наконец, нашли. А в прошлом году «Миранду» построили и спустили на воду.

Дарси шокировало безразличие, с которым он говорил о семейной драме.

— Ваша мать уехала? Почему... — она оборвала себя, — куда она уехала?

— В Нью-Йорк. — Тот же бесстрастный тон. — До свадьбы она работала моделью, и жизнь жены корабела ее тяготила. Тяготил этот дом на острове, дети.

— Но «Хоторн индастри» — большая компания, можно было...

— Тогда компания не была большой. — Он положил конец вилки на край салфетки — единственный жест, говорящий о его эмоциях. — Тогда «Хоторн индастри» принадлежал лишь небольшой кусок побережья. Уход матери добил отца. Лет десять он еще барахтался, но как-то вяло, по инерции. 1ак и умер в тоске.

Сквозь неодобрение Дарси расслышала ноту жалости. Должно быть, тяжело было смотреть, как отец медленно умирает оттого, что сердце его разбито.

— Мне очень жаль, — тихо сказала она. У нее были другие обстоятельства, но тоже нелегкие. Ей захотелось рассказать про свое одинокое детство и про то, как страшно сначала было заменять сестре родителей, но Майлз не располагал к откровенности, и она промолчала.

— Ну, хватит об этом. — Он поднялся. — Нам надо кое-что прояснить. Давайте подышим свежим воздухом.

Как ему удалось обыденными словами создать ощущение опасности? Выходя следом за ним на террасу, она с трудом удерживала в дрожащих руках чашку кофе так, чтобы та не звенела о блюдечко.

Майлз придвинул к перилам два кресла и пригласил ее сесть. Поставив чашку на пол, он развалился в кресле, положил ноги на перила и, наконец, заговорил:

— Итак. Чего вы хотите?

Он приступил сразу к делу. От подобной внезапности у Дарси пересохло в горле, и она стала смотреть на залив с плавающей в нем полной луной, пытаясь найти подходящий ответ.

— Почему вы решили, что я чего-то хочу'?

— О, ради Бога. Я же не дурак. Зачем же еще вы заявились?

Она не обратила внимания на грубость. Начинать отношения ссорой с братом Эвана не хотелось. Но он был настроен воинственно.

Повисло молчание. Стало так тихо, что шорох волн о песок казался неестественно громким.

— Ну, видите ли... — начала она, подавив свою нервозность. Ему надо сказать, что это не его дело. Но властные манеры Майлза исключали саму мысль о неповиновении. — Мы с Эваном в колледже были друзьями. Мы... ну, может, он говорил обо мне...

— Очень часто. — Майлз упорно смотрел на нее, но нельзя было разобрать, что он чувствует.

— Ну... — повторила она и сердито поклялась себе больше не произносить это словечко, — мы с Эваном говорили о том, что, возможно, когда-нибудь поженимся. Вы знали об этом? — Как же трудно говорить! Почему он не поможет?

Он заговорил, но это отнюдь не помогло.

— Я знаю, что об этом говорил он. А вы, помнится, в ответ сказали: «Спасибо, я найду что-нибудь получше».

Ошеломленная, она уставилась на него, но ничего не увидела и стала судорожно искать нужные слова.

— Это неправда. Я никогда...

— Так что же случилось? — оборвал он. — Зачем вы явились после стольких лет? Поняли, что ничего получше вам не найти?

— Нет, — выпалила она. — То есть да. То есть ваш вопрос оскорбителен. — Она резко встала, расплескав кофе, и отошла к углу террасы. Он за ней не пошел.

Опершись о перила, Дарси старалась успокоиться. Она не обязана ему все объяснять. Это касается только ее и Эвана. Может, сказать ему, чтобы поискал свою блондинку и занялся собственными делами?

— Мой вопрос оскорбителен? О, это только цветочки! У меня в запасе еще более оскорбительный вопрос.

Она слышала, как он спустил ноги, встал и, не спеша, подошел к ней.

Она обернулась, прислонилась к перилам. Не только голос, но и весь его вид излучали явственную угрозу.

— А вам не приходило в голову, — отчетливо сказал он, — что это Эван мог бы найти себе что-нибудь получше?

— В таком случае ему решать. — Она хотела произнести эту фразу спокойно и твердо, но голос предательски задрожал.

— Нет. — Он подошел так близко, что ей было видно отражение луны в черных глазах. — В том, что касается вас, Эван не соображает, и решать буду я. Он никогда на вас не женится.

— Почему?

— Для начала потому, что на черта он вам сдался?

— Что? — Дарси не могла опомниться. Как он смеет говорить с ней в таком тоне? — Я влюблена в Эвана.

— Влюблена? Смех, да и только!

— Что это значит?

— А то, что никому не нужна влюбленная жена, — медленно сказал он. — Эвану меньше всех. — Он буравил ее прищуренными глазами. — Эван заслуживает того, чтобы женщина его обожала.

— Как я.

— Вздор! — взорвался Майлз, и она отпрянула, больно ударившись о перила террасы. Даже если бы она захотела убежать, ничего бы не вышло: мужчина словно пригвоздил ее взглядом. — Вы не годитесь для Эвана. Какого черта вы заявились, когда он мог бы, наконец, избавиться от вас? Эван несколько лет прожил с разбитым сердцем. Вы принесли ему только горе. Вы не нужны ему, Дарси Скайлер. От вас одни несчастья. — Он схватил ее за руку.

Она вырвалась.

— Я не разбивала сердце Эвану! — выкрикнула она, надеясь, что это так. Да, это правда. Эван всегда очень спокойно принимал ее отказы. — И к тому же он сам решит, нужна я ему или нет. Он...

— Нет. Вы ему не нужны. — Майлз как будто не слышал ее. — Это вам он нужен. Видно, случилось что-то очень важное, если вы среди ночи полетели сюда. Что же? — Сильными руками он притянул ее к себе и впился глазами. — Джордж?

Дарси от неожиданности перестала вырываться и замерла. Возможность говорить вернулась к ней не сразу. Она несколько секунд молчала, затем с трудом произнесла:

— Что вы знаете про Джорджа?

— Все. — Сказал, как отрезал. — Я давно знаю Джорджа. Мы учились в одном колледже.

В первый момент Дарси оторопела, но потом пришла в себя, поняв, что такое положение дел вполне возможно. Майлз не намного младше Джорджа, лет на пять-шесть. Эван окончил колледж в Вашингтоне, Майлз, наверное, тоже, а Джордж поступил в университет после военной службы, он еще несколько лет назад играл там в футбол.

Но Майлз совсем не похож на Джорджа, он такой, каким Джордж мечтает быть: властный, мужественный, пугающий...

— Джордж не имеет никакого отношения ко мне и Эвану. — Черт возьми, это не его дело. Она не обязана открывать ему душу. Но она не умела лгать и, чтобы скрыть смущение, попыталась отвернуться. Он не дал.

— Со мной эти игры не проходят, Дарси. Говорю вам, я знаю Джорджа. Я знаю, что он о вас говорит. Знаю о покерных плейбоях и о том, что они треплют ваше имя. Я даже знаю, — его голос стал совсем тихим, — что иногда, когда он проиграется, в качестве ставки Джордж выкладывает ключ от вашего дома. Как шанс получить благосклонность его прекрасной падчерицы. Он так это называет — ваша «благосклонность». Он находит, что это смешно.

Слезы застилали глаза; она опустила голову. О Господи! Неудивительно, что Майлз ее презирает. Даже Эван не знал о покерных мальчиках.

— Но откуда вы узнали об этом?

Он сказал тихо и твердо:

— Я знаю, потому что однажды, пару лет назад, в одну удачную ночь я сам вас выиграл.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

От потрясения Дарси не могла вымолвить ни слова. В какой-то момент ей показалось, что она может стоять на ногах только потому, что Майлз ее поддерживает. Она судорожно перебирала в памяти хитрые, пьяные лица. Неужели это мрачное мужественное лицо было среди них?

Нет, не может быть. Рассуждая про себя, она покачала головой. Такого человека она бы не забыла. Майлз совершенно не похож на всех этих Томми-Роев-Бобов, лапавших ее липкими руками. Внезапно Дарси пронзила мысль, что, если бы он приходил, с ним было бы гораздо труднее справиться...

— Нет, — прошептала она. — Вас среди них не было...

Он резко выпустил ее, и она, покачнувшись, ухватилась за перила.

— Да, не было, — подтвердил он. — Я сказал, что выиграл вас, но не сказал, что пошел получать свой приз.

Дарси следила за ним невидящим взглядом. Странно, но такой вариант развития событий никогда не приходил ей в голову. Покерных мальчиков она относила к разряду людей, павших так низко, что они не могли поступать благородно и обсуждать ее участие в игре Джорджа.

— Но почему?

Он стоял, опираясь на перила, и смотрел на море. Белая рубашка обтягивала сильные плечи.

— Не могу точно сказать. Полагаю, это не в моих правилах. Выиграть женщину в карты — в этом есть что-то подлое, низкое, вы не находите?

Дарси вспыхнула.

— Я не это имела в виду.

— А, понял. Вы хотите знать, почему я вообще сел за стол с этим отъявленным негодяем.

Она кивнула. Майлз повернулся к ней и, скрестив руки на груди, в раздумье сказал:

— Это объяснить сложнее. Видите ли, мы с Джорджем в тот вечер немного вспомнили прошлое — в колледже играли в футбол в одной команде, только он был студентом старшего курса, а я — первокурсником. Тогда мы сильно не любили друг друга. Когда же встретились за карточным столом, у Джорджа было кое-что, что я хотел бы выиграть. В своем успехе я не сомневался, ведь я отлично играю в покер. Но Джордж поставил на кон красоту падчерицы. Думаю, это была его любимая игра.

Пересилив себя, Дарси посмотрела Майлзу прямо в глаза и произнесла:

— Надеюсь, вы не думаете, что я добровольно принимала участие в этом безумии? Или что я хоть когда-нибудь...

— Я не знаю, что вы такое, черт возьми, — оборвал он. — Знаю только, что внушили Эвану, будто вы — жертва Джорджа, этакая девица в темнице, которую нужно спасать, и у него в отношении вас сложился комплекс рыцаря Галахэда.

Скептицизм в голосе собеседника ужаснул Дарси. Неужели он не понимает, что это невыносимо? Неужели за собственным скептицизмом, за шуточками картежников он не увидел убожество ее жизни?

Нет. Для него она всего лишь женщина, которая сделала несчастным его брата и теперь хочет навредить еще больше. Он думает, что, по ее мнению, ей очень повезет, если Эван заберет ее от Джорджа и всей той грязи, в которой живет ее отчим.

Дарси хотела высказать вслух свои мысли, но Майлз заговорил первым:

— Если дать Эвану время, он избавится от привязанности к вам. Вы — его юношеская мечта. Вы всласть поиздевались над парнем, мы оба это знаем. — Он взъерошил волосы в раздражении и гневе. — Черт, я не дам вам окрутить Эвана. Я не люблю Джорджа, и я не люблю вас.

— Это было ясно с самого начала, — хмуро сказала она. — И что? Как же вы собираетесь мне помешать?

— Думаю, мне не о чем беспокоиться. — Он говорил устало и с отвращением. — Думаю, на этот раз Эван поймет, кто вы есть на самом деле и для чего он вам нужен. Так что оставайтесь, чувствуйте себя как дома. Но знайте, Дарси, и помните: я вам не друг Мне тошно оттого, что вы третировали моего брата, и если понадобится, я сумею вас остановить.

Она саркастически сказала:

— Спасибо за предупреждение.

— Не благодарите меня, — уточнил он. — Попробуйте только навредить Эвану, и вы за это ответите. Пожалеете, что не остались с Джорджем.

Как Дарси и ожидала, Тесса пришла в восторг, услышав отредактированную версию разговора с Майлзом, из которой следовало, что им можно остаться; она тут же начала рыться в чемодане в поисках купальника.

Они весь день провели на пляже, сходили в магазин за сандвичами и по-походному разложили их на одеяле. На хлеб попадал песок, напитки нагрелись, но Дарси не рискнула снова оказаться за столом с Майлзом.

Однако к концу дня, когда юных солнцепоклонников на пляже сменили более солидные люди, Тесса стала проявлять нетерпение, и Дарси предложила ей сыграть в теннис, она видела теннисный корт в «Двух пальмах».

Корт оказался занят. Майлз, в белом теннисном костюме, подчеркивающем его бронзовый загар, совершенно загонял более молодого, но такого же загорелого соперника, который проигрывал одну подачу за другой.

Дарси беззвучно застонала. Ну почему они не пришли раньше? Она хотела удержать Тес-СУ, но знала, что это бесполезно.

— Привет! — заверещала Тесса, когда мужчины обменивались полями. — Вы не против, если мы посмотрим?

Мужчины остановились, обернулись к ним, и Дарси вслед за Тессой прошла на корт. Рано или поздно ей придется встретиться с братом Эвана, и пусть не думает, что запугал ее.

Представление прошло гладко. Юношу звали Брэд; он уставился на Тессу восхищенным взглядом.

— Как мы можем быть против? — На вид ему лет восемнадцать, решила Дарси. Симпатичный. — А может, сыграем вчетвером? Мне надо передохнуть. Я еле живой, а Майлз даже не вспотел.

— Замечательно! — Тесса захлопала в ладоши, пренебрегая молчаливым неодобрением Дарси. — Только, чур, я вместе с Майлзом. Я играю ужасно, и, если они с Дарси будут в одной команде, нечего и начинать.

Брэд приуныл, а Дарси с трудом скрыла облегчение. Быть партнером Майлза просто фарс, они вдвоем не смогут противостоять даже самым слабым игрокам. А быть соперниками — что ж, это намного интересней.

Игра развивалась медленно. Дарси с удивлением смотрела, как Брэд мягко перекидывает мячи Тессе. Флирт и теннис несовместимы — он потерял подачу, но не расстроился. У него с лица не сходила улыбка, и он смотрел не столько на мяч, сколько на Тессу.

Пришла очередь подавать Майлзу, и темп игры решительно изменился. Дарси тяжело дышала, отбивая мячи, которые Майлз целенаправленно посылал на нее. Он метил в углы, на линию, так, чтобы ей приходилось носиться во все стороны. Пот заливал глаза, болело плечо, но она не сдавалась.

Однако все ее старания были тщетны. Когда ему надоело ее мучить, он без усилий послал мяч таким сокрушительным ударом сверху, что у нее не было шанса даже коснуться его. Выиграв подачу, он с ухмылкой перебросил к ней мячи.

— Желаю успеха. — В голосе Майлза слышался сарказм.

Раздраженная, Дарси подхватила мячи и заработала первое очко на подаче. На миг усмешка исчезла с его лица, но тут же появилась снова, еще противнее.

Она не обращала внимания. Если этому проклятому матчу суждено быть своеобразным продолжением их словесных баталий, то пусть знает, что она намерена победить.

Первый сет остался за Майлзом и Тессой, и Брэд подозвал их к сетке.

— Тесса, может, нам откланяться? Играют только Майлз и твоя сестра, мы с тобой не у Дел.

— Но... — начала было Дарси, но Майлз перебил ее:

— Пусть детки уходят. Вообще-то Брэд терпеть не может теннис, это отец взял с него слово играть в день по сету, в виде лекарства.

— Но Тессе нужно...

— Тессе нужно прогуляться по пляжу. Скоро сядет солнце, и она жаждет посмотреть на закат. Покажешь ей закат, Брэд?

— Конечно! — Брэд гибким движением перемахнул через сетку и взял Тессу за руку; уже на ходу сестра обернулась к Дарси с шаловливым и извиняющимся выражением лица.

Дарси сердито сказала:

— Зачем вы это делаете?

— Что именно?

— Вмешиваетесь, присваиваете себе право командовать.

Майлз носком ноги закинул мяч на ракетку и стал играть им.

— Кто-то должен. Если вы хотите командовать, действуйте.

— Вы не даете мне возможности.

— Я не даю возможности, — сказал он и перекинул ей через сетку мяч. — Хотите победить, значит, нужно больше стараться. Ваша подача.

Он отступил и, пригнувшись, замер на задней линии, готовый принять и отразить любой удар.

— Ну, держись, — пробормотала она. Подбросив мяч, она ударила, сфокусировав на нем всю свою злость. — Я тебе покажу.

Но все было напрасно. Как бы сильно Дарси ни била, как бы точно ни посылала мяч в углы, как бы ни меняла стратегию, Майлз всегда оказывался на шаг впереди, как будто раньше ее знал, что она сделает в следующую секунду.

Сет закончился; мускулы горели. Никогда еще у нее не было такого злобного противника. Он не делал скидки на то, что она женщина, а играл от всей души, и каждый свистящий мяч, казалось, говорил ей: не жди пощады. Она отерла пот со лба и постаралась восстановить дыхание перед продолжением. Прекрасно. Без скидок.

Удары Майлза становились все свирепее. И когда она уже изнемогала, то кинулась отбивать мяч, не сумев оценить, что он слишком отвесный и быстрый и ей не справиться с ним.

Мяч угодил ей в верхнюю часть бедра — как ошпарил. Она не вскрикнула, но нога подвернулась, и Дарси опустилась на колено, Выронив ракетку. Было так больно, что она не могла даже вдохнуть воздух.

— Боже мой!

Майлз, видимо, перепрыгнул через сетку, Потому что оказался рядом с ней в одно Мгновение. Дарси не подняла головы, зажимая красное пятно на ноге и стараясь удержать слезы.

— Вы можете идти?

Она кивнула, не в силах говорить: боль была слишком острой, а слезы уже наворачивались на глаза. Лучше умереть, чем заплакать перед ним.

Она встала на здоровую ногу и попыталась идти, но только наступила на другую ногу, как чуть не упала. Даже понимая, что одной ей не дойти, она оттолкнула руку Майлза.

— Не будьте дурой, — прорычал он и крепко схватил ее в охапку. — Одной вам не дойти до лавки.

Она приняла помощь без благодарности. Черт бы тебя побрал, подумала Дарси.

— Не беспокойтесь. Мне уже хорошо, — соврала она, надеясь, что теперь он уйдет. С каждой минутой боль становилась все сильнее, а в его присутствии ей приходилось бороться не только с болью, но и со слезами.

Будто не слыша, Майлз сел верхом на лавку и вытянул ее больную ногу к себе; откинув короткую белую юбочку, посмотрел на безобразное, наливающееся кровью пятно Он сдвинул брови и метнул в нее хмурый взгляд.

— Я не хотел вас покалечить, вы же понимаете.

— Вот как? Неужели?

— Да. — Он дотронулся пальцами до ушибленного места, ощупывая сорванную кожу. — Я хотел вас побить, но не покалечить.

— Трудноуловимое различие, — заметила она. Бедро под его пальцами покрылось гусиной кожей, из-под задранной юбки виднелись теннисные трусы; она почувствовала, что выглядит глуповато, и попыталась высвободить ногу.

— Не шевелитесь. — Он обхватил бедро обеими руками и большими пальцами провел вдоль кости. Потом осторожно согнул ей ногу в колене до самой груди. — Больно?

— Нет.

— Хорошо. Значит, перелома нет.

— Перелома? — Она фыркнула. — Вряд ли. Удар у вас хорош, но не настолько. Это синяк. Чтобы переломать мне кости, вам придется быть решительнее.

Ей показалось, что он усмехнулся, но в темноте ничего нельзя было разобрать. Луна скрылась за облаками — может, это предвестие тропического шторма, о котором он говорил? — и каждый из них казался темной тенью в белом.

Темнота создавала странное ощущение интимности. Дарси вдруг поняла, что его руки все еще охватывают ногу, пальцы лежат у нее под коленками. Она снова попробовала вырваться.

И снова Майлз быстро сжал ей ногу. Пытаясь вырваться, Дарси коснулась его тела и ощутила, как сильно он напряжен и возбужден. Девушка замерла как парализованная. Ей передался жар его горячего тела, и она задышала неровно и тяжело, точно после бега.

— Пойдемте, — только и смогла сказать она.

Майлз не двинулся. Он смотрел на нее, и она порадовалась, что в темноте не видно, как горит ее лицо.

— Вы очень красивая, — тихо сказал он. — Вы знаете это?

— Нет, — ответила она чужим голосом. — Это Тесса у нас красивая.

— Тесса очень артистична, — согласился он; голос его стал низким, пальцы, лежащие на ее ноге, окаменели. — Но в вас есть нечто большее. Что-то необыкновенное. Оно спокойное, но ему почти невозможно противиться.

Что она могла сказать? В ушах громко отдавались удары сердца.

— Я должен был бы догадаться, что вы такая, — так же тихо продолжал он. — Никакая обыкновенная женщина не могла бы так околдовать Эвана. Никакая обычная женщина не могла бы так его третировать и снова притягивать.

Она вырвала ногу, и боль пронизала ее до пят.

— Я не третировала его! Что вы заладили.

— Я не заладил, — сухо ответил он. — Я наблюдал.

Он встал.

— Вы уже можете идти? — Он снисходительно потрепал ее по ноге. — Через пятнадцать минут у меня свидание, мне надо переодеться.

— В любом случае идите, — ответила она, не беспокоясь о том, что себя выдаст. — Глупо тратить время на коварную сердцеедку, когда вас ждет ангел.

Он рассмеялся.

— О Господи, она не ангел, Дарси. Тина — простая, горячая, черноглазая, черноволосая красотка. И не притворяется ничем другим. В этом есть некая освежающая честность, вы не находите? Как-нибудь попробуйте сами.

Он подобрал ракетку и ушел, а Дарси забыла про боль и злость, поняв главное: Тина — брюнетка. Не блондинка.

А кто же тогда блондинка?

Это она выяснила на следующий день.

Дарси спустилась к завтраку, когда Майлз и Тесса уже по-семейному пили чай на задней террасе.

— Дарси, знаешь что?! Майлз сказал, что возьмет нас сегодня с собой на работу, он покажет, как они строят «Миранду». — Глаза

Тессы сверкали так, как будто она мечтала увидеть это всю свою жизнь.

Дарси налила себе чаю и насмешливо спросила:

— С каких это пор ты интересуешься яхтами?

Тесса, не смущаясь, рассмеялась.

— Со вчерашнего вечера. Отец Брэда покупает «Миранду», и он говорит, что это лучшее в мире судно, там суперкливер, и корпус, и все такое.

Майлз засмеялся.

— Брэд каждый день ходит смотреть, как продвигается дело. Честно говоря, я думаю, что в этом и состоит главная притягательность нашего дока.

Тесса надулась.

— Ну и что? Я думаю, он очень умный. Разве это преступление?

— Это можно посчитать проступком, — важно отметил Майлз.

Тесса показала ему язык.

— Ну что, поедем, Дарси? — взмолилась она.

Дарси улыбнулась; хорошо, что Майлз не распространяет свою месть на Тессу. Та чувствует себя как дома, и уже почти подружилась с ним.

Видимых причин для отказа у Дарси не было. К тому же после всего, что Майлз рассказал об отце, ей было любопытно посмотреть на «Миранду».

— Поедем, если хочешь. Только не забудь взять зонт от солнца.

Дарси не знала, что ожидала увидеть, но, безусловно, не то, чем оказалась «Хоторн индастри» на самом деле. Она думала, это будет нечто большое и мудреное, а увидала небольшой демонстрационный зал, крошечное здание офиса и обширный двор, в котором пахло деревом и солью.

Майлз поставил машину в углу двора; его «БМВ» выглядел неуместно среди грузовичков и раскаленных железных стоек. Но только он ступил на двор, как стало ясно, что он часть этого мира — к нему обращались, ему улыбались, он весь был покой и удовлетворение. Таким Дарси его еще не видела.

Она с любопытством оглядела место, которое может производить на Майлза такое благотворное действие. Удивительно, но это был полный хаос: визжали электроочистители, стучали молотки, над головами носились безумные чайки и солнце пекло немилосердно. При этом царящая атмосфера была почему-то вдохновляющей.

Идя по песку вслед за Майлзом и Тессой, Дарси удивлялась, как Миранда Хоторн могла не восхищаться, не разделять любви, с которой все эти мужчины, молодые и старые, с отрешенным выражением на лицах, по пояс обнаженные, делали свое дело, ласково поглаживая руками необработанные поверхности.

И тут появилась блондинка.

Она стояла в дверях офиса, смотрела на Дарси, и улыбка таяла у нее на губах, будто расплавленная солнцем. Дарси хотела улыбнуться, но встретила пустой неприветливый взгляд.

Майлз закончил, наконец, разговор с последним рабочим и заметил блондинку.

— Конни! — приветствовал он ее. — Я привел на экскурсию друзей. Познакомься, это Дарси и Тесса, друзья Эвана. Они ждут, когда он вернется с Багам, и хотят посмотреть на нашу работу.

— Привет. — Тон не грубый, а пустой. Не удостоив Дарси взгляда, Конни повернулась к Майлзу: — Ты поедешь с ними кататься?

— Собирался. А что, я тебе зачем-то нужен?

Блондинка нахмурилась, и Дарси поняла, что та ищет что-нибудь такое, что удержало бы Майлза на берегу.

— Ну, дилер из Ньюпорта получил большой заказ. Я не знаю, сможем ли мы его выполнить. Ты не посмотришь бумаги?

— Это подождет. Что-нибудь еще? Конни неохотно покачала головой.

— Ничего срочного. А как же тропический шторм? Может быть, не стоит...

— Он в Карибском море и доберется до нас лишь через несколько дней. — Майлз еле заметно улыбнулся. — Эй, не надо беспокоиться.

Конни неохотно кивнула. Когда они уходили, Дарси спиной чувствовала на себе ее взгляд. Нет, Конни была совсем не в восторге.

Час спустя она уже не помнила о Конни, захваченная игрой волн и хлопаньем белых парусов. Она ничего не знала о кливерах и корпусах, но могла сказать, что «Миранда» — замечательное судно, видя, как парус раздувается от ветра, высокая мачта чертит небо, а корпус без усилий разрезает воду.

Тессе доверили управлять кливером, и она взобралась на борт, а Майлз и Дарси сидели в кубрике в непривычно мирном молчании, колено к колену.

— Хотите повести?

Дарси стрельнула в него глазами.

— Я ничего в этом не понимаю, — призналась она, но искушение было так велико, что рука сама потянулась к штурвалу.

— Это нетрудно, надо просто твердо держать руль.

— Надеюсь, я не потоплю нас всех в заливе, — сказала она, смеясь, и взялась за толстую ручку. И тут же, словно почувствовав смену хозяина, паруса провисли, и стали бешено хлопать о мачту.

— Твердо, — повторил Майлз, положил руку поверх ее руки и мягко стронул штурвал. Хлопанье прекратилось, паруса откликнулись на прикосновение опытной руки.

Дарси чувствовала такой же отклик. Его рука не двигалась, иногда слегка сжимала ей пальцы, когда он подстраивал яхту под ветер. В повисшем безмолвии они рука в руке постепенно устанавливали свою власть над ветром, и Дарси ощущала странную нарастающую близость.

Она не шевелилась, чтобы не привлекать внимания. Кажется, он даже не замечает, что у него под рукой ее пальцы, что у нее от этого бешено колотится сердце...

— Нога еще болит?

Она вздрогнула.

— Что? — Проследила за его взглядом и увидела синяк, выглядывающий из-под шорт. — Нет, не очень.

— Выглядит ужасно.

Он вдруг отнял свою руку, и штурвал колыхнулся, грозя снова лишить паруса жизненной силы ветра.

— Нет, сама, — сказал он, игнорируя ее протесты. — Дай себе почувствовать, откуда дует ветер и как вода давит на корпус яхты.

Он вдавил ее руку в штурвал, и она почувствовала вибрацию дерева под ладонью. Ее охватило возбуждение.

— Да, я понимаю, о чем вы говорите. — Дарси попыталась высвободиться.

— А теперь, — свободной рукой он повернул ее лицо к ветру, — ощути щекой ветер. Ты поймешь, когда он переменится. Надо уловить, как он задувает в паруса. Почувствуй то, что чувствуют паруса, и дай им то, чего они хотят.

Майлз говорил ласково и чувственно — может быть, он вообще говорил не о парусах, а о любви? Дарси наклонила голову и попыталась сделать, как он велел.

Через несколько минут она поняла, что он имел в виду. Паруса посылали слабые, но отчетливые послания, надо было только прислушаться... чуть-чуть сюда... теперь немного сюда... Как будто она и яхта — одно целое.

Она с улыбкой посмотрела на Майлза.

— Я чувствую, — с восторгом сказала она. — Это замечательно!

В кубрик заглянула Тесса, раскрасневшаяся и обиженная.

— Может, поплывем обратно? — не слишком вежливо сказала она. Девушка была разочарована, что Брэд не пришел, и не скрывала этого.

— Тесса, разве ты не видишь, как это замечательно? — Теперь, когда Дарси открыла для себя счастье кораблевождения, ее было трудно остановить.

— Не очень-то. — Тесса спрыгнула к ним. — Ты можешь и в другой раз попробовать. У Эвана тоже есть такая яхта, Майлз? Ну вот, он приедет и будет тебя катать хоть каждый день.

— Конечно. — Майлз отобрал у Дарси штурвал. — Возвращаемся. Действительно, пустая трата времени.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В эту ночь Дарси не могла уснуть. Она лежала на кровати и слушала плеск волн. Она пыталась думать об Эване, но перед глазами стояло лицо Майлза.

Вполне естественно, в смятении думала она, что тут такого? Эвана она не видела почти год, а с Майлзом провела два последних дня. К тому же у Майлза властная натура и подавляющая аура. Вот вернется Эван, и все изменится. Она увидит его улыбчивые ласковые глаза и избавится от пронизывающего взгляда Майлза.

Дарси не хотела признаваться самой себе, что тот момент близости на яхте произвел на нее сильнейшее впечатление. Ее руки почувствовали напряжение парусов, передаваемое через руль, их тыльная сторона горела от прикосновения руки Майлза. Говорят, плаванье на яхтах успокаивает, но только не ее.

Так она никогда не заснет. Дарси встала, подошла к комоду и в темноте стала рыться в поисках купальника. Может, немного поплавав в бассейне, она сможет заснуть.

Наконец она нашла купальник. Новый, бело-золотой, без бретелек, с крошечной юбкой на плавках — прямо-таки фривольный.

А стоит ли вообще надевать купальник? Майлза нет. После того как они причалили в доке, он только и сказал: «У меня работа» — и исчез, даже не отвез их домой, а поручил это сделать служащему. Последнее, что она видела, — это то, как он скрылся в офисе. Вместе с Конни он должен был просматривать заказы. Целый день. И сейчас тоже.

Впрочем, это ее не касается. Собралась поплавать, значит, надо идти, а то поздно. Дарси вышла из дому и с каким-то горьким чувством села на край бассейна, не желая окунаться в воду. Тесса давным-давно спит, Все тихо, она одна в целом мире.

Темно-синий бассейн выглядел нереальным, бездонным и совершенно неподвижным под пустым черным небом. Тучи закрыли звезды, в воздухе пахло дождем.

В вечернем выпуске «Новостей» объявили о тропическом шторме; ураган теперь признан официально. Может быть, от этого у нее такое подавленное настроение? Какой-то древний, первобытный инстинкт предупреждает о надвигающейся опасности? Подсознание говорит, что вихрь ветра и дождя медленно, но неизбежно настигает ее?

Что за чушь! Просто она слишком долго ждет, когда же ее жизнь наладится. Она шлепнула ногой по воде, глядя, как взлетают брызги. Интересно, вернется ли Майлз до дождя? Хорошо бы он поторопился...

О Господи! Что за дурацкие мысли приходят в голову!.. Какое ей дело до того, попадет ли он под дождь? Может, проведет эту ночь с Конни — та, конечно, будет в восторге.

Дарси вскочила на ноги и бросилась в воду. Неуемную энергию надо погасить, израсходовать на бурное плавание.

Вода была холодная, она ласкала голый живот, соски на груди затвердели под моментально намокшим тонким топом, и она поплыла быстрее, чтобы подавить в себе непривычное ощущение, будто она плывет голой. Нет, это уж чересчур, завтра она наденет старый купальник.

Одним духом проплыв бассейн четыре раза, она остановилась в дальнем конце. Лежа на воде и раскинув руки, Дарси закрыла глаза и стала ждать, когда успокоится дыхание. Грудь возвышалась над водой, легкие волны нежно баюкали руки.

Но вот они улеглись, и Дарси, впав в какую-то восхитительную прострацию, выпала из времени: не было ни звуков, ни голосов, ни посторонних шумов. Она не спала, но глаз не открывала, сознание погружалось во влажную, безмолвную темноту.

Не было никакого движения воды, но она вдруг резко открыла глаза, почувствовав непонятный импульс. Он был здесь; глаза его блестели, широкая, красивой лепки грудь возвышалась над водой, а на лице отражалось то напряжение, в котором она сама пребывала весь вечер.

— Майлз...

Он подплыл к ней, и подводные огоньки неистово заплясали вокруг его сильных рук. Дарси забеспокоилась, опустила ноги, чтобы достать дно, но было слишком глубоко, вода накрыла ее; она выплыла наверх.

Майлз протянул руку, чтобы дать ей опереться; она вцепилась в нее и робко улыбнулась.

— П-привет. Я как раз собиралась уходить. Кажется, дождик собирается.

— Да, — ответил он, и низкий голос мощно и четко разнесся в тишине. — Пахнет Дождем.

Она глубоко вздохнула, он был прав. Да, воздух был насыщен влагой. Обострились запахи земли и травы. А с ними смешался сильный соленый аромат залива. Сгустившийся воздух впитывал в себя все запахи земли. Будет дождь, возможно даже, шторм.

— Может быть, пойдем в дом? — Она прислушалась, нет ли грома. Все было тихо.

— Нет, бояться нечего.

— Конечно, — смутилась она. — Я подумала, шторм...

Не зная, как закончить, она повернулась и отплыла к парапету, как ребенок бежит в домик при игре в салки. Майлз заставил ее водить. Но правила в «их» игре загадочным образом изменились.

— Сегодня на яхте тебе понравилось. — В его голосе не было слышно вопроса.

— Да, очень.

— Ты ее почувствовала. Это не всем удается.

Дарси вспыхнула. Значит, он понимает, как все это чувственно.

— Это необыкновенно. Я и не думала, что это так прекрасно.

— Будет еще лучше. Хочешь, я тебя научу?

Она отплыла еще немного дальше. Не лучшая идея — проводить с ним время на «Миранде». Даже проводить с ним время здесь — отнюдь не самое хорошее занятие. Она не должна позволять себе такие чувства к брату Эвана...

— Посмотрим, — сказала она и отплыла подальше. Потом нырнула и быстро поплыла, стараясь как можно дольше продержаться в спасительной тишине воды. Когда она всплыла, между ними был бассейн во всю длину, но чувства безопасности все равно не было.

— У тебя получится, — отчетливо донесся его голос. — Хороший учитель и хороший ученик — что может быть лучше.

Майлз, не спеша, подплыл к ней, и она, желая сказать «нет», сказала:

— Да, с удовольствием.

В следующее мгновение он уже стоял перед ней; взяв за руки и без усилий приподняв в воде ее тело, он подвел ее к себе. Она не сопротивлялась, даже когда грудь соприкоснулась с его грудью. Майлз закинул ее руки себе на плечи и, гладя под водой ее спину, притянул девушку к себе.

Невесомые ноги Дарси невольно обвились вокруг его талии. Она напряглась, инстинктивно сжала бедра, и оба тела слились так интимно, что стрела боли пронзила ее насквозь.

Эта боль сводила с ума, заставляла вжиматься в него все сильнее, ища облегчения, скрытого где-то в глубине.

Видимо, он чувствовал то же самое — его тело окаменело, так что ее ноги чувствовали даже впадину между твердыми ягодицами.

— Тогда начнем сегодня же вечером, — прошептал он ей в ухо.

— Нет... о Господи, Майлз, я не должна.

— Но будешь.

— Нет, нет, я...

Слова были глупые, притворные, она слышала их как сквозь туман. Все ее существо подхватила какая-то мощная волна, и шум в ушах заглушал все остальное.

И поскольку слова эти ничего не значили, он их не слушал. Загипнотизированная ощущением твердого тела между ног, Дарси смотрела, не протестуя, как темные руки медленно опустились в блистающую воду и развязали узел, скрепляющий верх купальника. Бело-золотой кусочек ткани погрузился в воду и исчез из виду.

Даже после этого она протестовала слабо, еле слышно:

— Нет, Майлз... Сейчас будет дождь...

Он глянул наверх и вернулся к созерцанию белой груди.

— Дарси, поздно.

Он был прав. Первые капли дождя уже падали — легкие, неощутимые, осыпающие водной пылью ресницы. Его руки приподняли ее над водой, и его рот жадно приник к ее груди, вынырнувшей на поверхность.

— Я хотел этого с первого мгновения, как увидел тебя, — сказал он, прильнув губами к ложбинке между грудями. — Не останавливай меня.

Дарси смутно понимала, что Майлза надо остановить, но знала, что не остановит. Эта странная, волшебная, промокшая от дождя ночь — не реальная жизнь, ей не надо бояться, стыдиться или беспокоиться о завтрашнем дне. Его прикосновения были прекрасны, она мечтала об этом когда-то давно, еще до Джорджа, и даже в теперешнем полубессознательном состоянии понимала, что ей может никогда больше не представиться шанс осуществить свою мечту.

Локти лежали на его широких плечах, когда он слизывал капельки воды с тяжелых полушарий груди. Дарси ощущала все сразу — все чувства сверхъестественно обострились. Она чувствовала, как его зубы ощупывают соски, как мокрая прядь волос упала ей на спину, как длинные твердые пальцы протискиваются между бедер, как капли дождя звенят, ударяя о веки.

Все тело Дарси горело. Она превратилась в неугасимую свечу, и разжег в ней этот пламень именно Майлз.

Дождь пошел сильнее; Майлз, наконец, отпустил ее и положил на воду. Вода проникла в уши оглушающей тишиной, и только лицо и островки грудей остались на поверхности. Поддерживая под спину, он подтолкнул ее к краю бассейна, положил ее голову на парапет и наконец-то опустил руки на воду.

Она открыла глаза, забеспокоившись, что голую грудь поливает дождь.

— Все в порядке, — сказал он и накрыл груди руками. Она снова закрыла глаза. Приходилось ему верить. Ее пожирал восхитительный, пугающий огонь, она не умела сказать об этом, но знала, что помочь ей может только он.

Майлз снова обвил вокруг себя ее ноги, приподнял ее и медленно погладил внутреннюю поверхность бедер. Когда руки двинулись вверх, она застонала. Дыхание участилось, его пальцы делали с ней что-то магическое, кружили, разжигали пожар. Скоро этот бассейн взорвется, превратится в океан вулканического огня...

— Ты никогда не выйдешь замуж за Эвана, Дарси... никогда.

Дарси не хотела слышать его голос, она пыталась сконцентрироваться на точке, где огонь горел всего ярче, но ей пришлось его услышать, и ее захватило новое чувство — отчаяние.

— Посмотри на себя, — настойчиво продолжал он. — На нас обоих. Вглядись в себя и скажи, годишься ли ты в жены моему брату.

Какая же она была дура! У Майлза есть все основания ее ненавидеть и не подпускать к Эвану, она сама ему это показала. Вела себя так, как он от нее ожидал, даже хуже. Дарси закрыла глаза, и веки залило потоками дождя.

Только что она считала себя неугасимой свечой? Ей в самом деле почудился едкий запах и даже легкое шипение угасающего внутреннего огня, и волшебная ночь вдруг сразу стала темной, холодной и дождливой.

Она резко оттолкнулась от него, разделение принесло физическую боль, как будто она оторвала часть самой себя. Поставила ноги на дно бассейна, и боль от потери ударила ее, как холодная сталь кинжала. Дарси не смогла сдержать слезы и порадовалась, что дождь заливает лицо.

Как бы в ответ на перемену их отношений он припустил что есть силы, вспенивая воду, пока она не стала такой же непроницаемой, как поверхность залива. Ее купальник был не виден на дне, но бурлящая вода скрыла обнаженное тело. Она инстинктивно подогнула колени, и водное покрывало накрыло ей плечи.

Майлз никак не отреагировал на ее поведение. Он стоял, возвышаясь над кипящей водой, и молча смотрел, ожидая ответа.

Когда боль несколько отступила и вернулась способность выговаривать слова, она посмотрела на него со всей гордостью, которую сумела наскрести.

— Из-за этого? Боюсь, ты себя переоцениваешь. Не знаю, почему ты так настойчиво удерживаешь меня от брака с Эваном, но подобные дешевые трюки не помогут. Нельзя забыть многолетнюю преданность Эвана из-за нескольких случайных поцелуев.

— Вот как? — Лицо его потемнело, на шее напряглась жила. — Несколько случайных поцелуев? Так, значит, ты опишешь эту сцену Эвану? Что ж, не хотелось бы тебе противоречить, но переоценил я только тебя. Можешь считать меня старомодным, но я назвал бы это «заниматься любовью с братом жениха».

Она вспыхнула от стыда.

— Нет, это было несколько поцелуев! Я не собиралась...

— О нет, собиралась. — Он улыбнулся, но лицо от этого не смягчилось, а стало более твердым и злым. Он рукой накрыл ее узкую спину и придвинул к себе. — Очень даже собиралась. Ты и думать забыла об Эване. — Он прижал ее сильнее, и она ощутила каждую выпуклость тела, вдавившегося в ее нежную плоть. — Если захочу, могу сделать опять то же самое...

Какое нахальство! Тот факт, что она даже сейчас почувствовала, что растворяется в нем, не уменьшил, а только усилил ее отвращение. Дарси с силой уперлась ему в грудь, не поддаваясь теплу кожи под завитками мокрых волос, и вырвалась.

— Ты слишком много мнишь о себе, Майлз. И сильно ошибаешься. — Не сводя с него глаз, она попятилась к лестнице. — Ничто на свете не заставит меня здесь остаться. Завтра мы с Тессой уезжаем.

Она не забыла о своей наготе, но ей ничего не оставалось, как подняться по лестнице. Полотенце лежало в нескольких шагах. Она с достоинством покинула спасительную воду и, не оглядываясь, подошла к полотенцу.

Когда она закуталась в него, до нее донесся горький, безжалостный смех, еле слышный из-за дождя.

— Но ты же вернешься, Дарси! В конце концов, ты собираешься замуж за моего брата, и мы будем жить все вместе большой дружной семьей. Скажи-ка вот что: если ты не доверяешь себе настолько, что не в силах оставаться со мной ни минуты, как же ты собираешься быть моей невесткой в течение пятидесяти долгих лет?

Она холодно ответила, глядя на него сквозь пелену дождя:

— Когда Эван будет здесь, я думаю, никаких трудностей не возникнет.

Майлз опять засмеялся.

— Ах да, сила закона и уважения, я и забыл. Всем известно, что взаимное уважение — лучшее средство против страсти. — Он хохотнул и двинулся к лестнице. — Я должен буду предупредить Эвана, чтобы не оставлял тебя одну. Взаимное уважение — штука слабая, на расстоянии не действует.

Ответить было нечего. Дарси повернулась и побежала к дому, только мокрое полотенце ударяло по ногам.

Она так и не смогла заснуть. Дождь, добродушно шлепавший по поверхности бассейна, превратился в настоящий ливень. Гремел гром, молнии стрелами проносились по небу, капли дождя били в стекло, доводя ее до исступления.

Не только из-за шторма ей не спалось — мысли не дали бы ей заснуть и в самом тихом уголке планеты. Дарси попыталась представить себе славную улыбку Эвана, но вместо этого видела лишь образ сардонически усмехающегося Майлза. Она зажмурилась, уткнула лицо в колени, но его злобная насмешка не исчезала.

Почему он оказывает на нее такой могучий эффект? Ни один мужчина не дотрагивался до нее так, как Майлз этой ночью. Какая злая ирония: мужчина, который возбуждает ее кончиками пальцев, оказывается братом того, за кого она должна выйти замуж!

И сможет ли она вообще теперь выйти замуж за Эвана? Дарси вскочила с кровати и подошла к окну. Ничего не видно. Дождь скрыл луну, залив, бассейн. Он скрыл ответы, которые она ищет.

Дарси никак не могла забыть ехидный голос Майлза, его смех и похвалу «взаимному уважению». До сегодняшней ночи она искренне считала, что страсть ее минует. Целиком полагаясь на свою пресловутую холодность, она спокойно могла выйти замуж за кого угодно.

Но на самом деле все оказалось по-другому. Дарси прижала разгоряченный лоб к холодному стеклу. Она узнала множество вещей, важных, опасных, перевернувших мир с ног на голову. Может ли она теперь выходить замуж за Эвана, зная, что в ней таится способность к страсти? А что будет, когда ураган чувств вырвется из нее?

Теперь она поняла позицию Майлза. Его «урок» этой ночью был полезен, и при всей жестокости его метода он, возможно, был прав. Что за жена из нее получится? Эван такой порядочный человек, разве он не заслуживает того, чтобы жена загоралась страстью к нему, а не к его брату?

Дарси тихо застонала и задернула занавески. Если бы так же можно было отгородиться от вопросов, терзавших ее...

— Дарси, можно?

Тесса появилась так неожиданно, что сестра уставилась на нее как на привидение. Потом взяла себя в руки.

— Привет, дорогая. Ужасно поздно, ты почему не спишь?

Полусонная Тесса зевнула и нырнула к Дарси в постель.

— Видела страшный сон. Можно я немного посижу у тебя?

— Конечно. — Дарси накрыла ее одеялом и села рядом. — Тебя шторм напугал? Он уже кончается.

Тесса побила кулаком подушку и уютно устроилась.

— Нет, я люблю дождь. Это Джордж меня напугал.

— Что ты имеешь в виду?

— Джордж. Мне приснился страшный сон про Джорджа. — Тесса вдруг открыла глаза, в них светилась тревога. — Он сейчас, наверно, бесится, что мы уехали.

Дарси ободряюще улыбнулась.

— Возможно. Но он переживет.

Тесса закрыла глаза.

— Ага. И я так думаю. А знаешь что?

— Что, дорогая?

Тесса улыбнулась, не открывая глаз.

— Здесь так хорошо.

У Дарси от жалости перехватило горло.

— Да, хорошо. Возвращайся в постель, ты тут же заснешь... — Она потрепала сестру по щеке.

Упрашивать Тессу не пришлось. Засыпая на ходу, младшая сестра пошла к себе в комнату. Тесса такая беззащитная, такая наивная. Отчасти это ее, Дарси, вина. Она баловала сестру самым бессовестным образом. Ну и пусть. Лучше слишком долго оставаться юной и наивной, чем вовсе не быть такой.

Но что же теперь делать ей? Замужество казалось единственным выходом. Даже если она забудет о «Магазинах Скайлера», куда-нибудь уедет и станет зарабатывать на жизнь, это не поможет ей защитить Тессу, потому что по закону Джордж — опекун Тессы, он не даст увезти ее с собой. А он уже заметил ее привлекательность... Нет, только замужество. Она получит контроль над «Скайлерами» и уж тогда-то заставит Джорджа передать ей опекунство над сестрой.

Но здесь возникает еще одна проблема. Ей нельзя выйти замуж за кого попало: мистер Стоун, отцовский адвокат, должен будет одобрить ее выбор — своеобразная защита от охотников за приданым. Эван Хоторн пройдет этот тест без труда: он сам богат. А потом, взглянув в лицо Эвану, каждый скажет, что это порядочный человек.

Но можно ли ей теперь выходить за него? Сможет ли она подавить в себе эти волнующие чувства? Пожалуй, сможет. Она сильная. Всю жизнь ей приходилось полагаться на свой здравый смысл и внутреннюю силу. Ради Тессы она сделает это еще раз.

Но, сидя на кровати и глядя на то, как небо из черного становится серым, потом серебряным и, наконец, жемчужно-розовым, Дарси вспоминала волнующие прикосновения губ Майлза к своей груди...

Единственная ясность, которую принес рассвет, — это то, что они с Тессой должны уехать из «Двух пальм». Она не доверяла Майлзу, не доверяла себе. Ей нужно время, чтобы выработать решение и укрепить сердце и тело.

А когда вернется Эван...

Впрочем, все по порядку. Сначала надо пережить это утро — набраться мужества встретиться с Майлзом после вчерашнего фиаско. Вздохнув, она надела джинсы до колен, полосатую майку и стала расчесывать волосы. Раздался стук в дверь.

— Входите, Алиса, открыто, — крикнула она из гардеробной. Неужто уже девять? По горничной «Двух пальм» можно было проверять часы.

— По-моему, это твое.

Руки ее замерли, она взглянула на отражение в зеркале. Майлз. Он приподнял уголок рта, забавляясь ее смущением.

— Извини, я подумала, это Алиса, она каждое утро убирает комнату.

— Знаю. — Конечно, он же сам занимается домашними делами. Кривая улыбка стала заметнее. — Я мог бы попросить ее передать тебе, но почему-то подумал, что ты захочешь уладить все лично.

Она, наконец, заметила, что он держит в руке, и вспыхнула до корней волос. Это был лиф ее купального костюма, в большой руке Майлза он казался игрушечным. Она через силу взяла его и бросила на столик, как будто он жег ей пальцы. Когда он достал его со дна? А вдруг их кто-нибудь видел?

— Я достал его вчера. — Он вскинул брови, забавляясь.

— Спасибо, — сказала она, давая понять, что он может идти.

Но Майлз медлил. На нем были белые шорты и рубашка — видимо, играл в теннис. Теперь он стоял слишком близко, и Дарси отчетливо почувствовала запах солнца, влаги и волнующий запах мужчины. Она быстро стала шарить в ящике комода в поисках помады, румян, серег — все равно чего, лишь бы отвлечься.

Прислонившись к стене, засунув руки в карманы, он следил за ней. Наконец дрожащие руки наткнулись на прохладный серебряный тюбик помады, и она принялась старательно подводить губы. Закончив, сказала:

— Я, пожалуй, пойду. Алисе нужно убираться.

— Алиса подождет.

— Но в этом нет необходимости, я уже готова.

— Есть. Я хочу поговорить с тобой.

Она, не спеша, закрыла тюбик с помадой, со стуком бросила его в ящик и обернулась.

— О чем?

— О вчерашней ночи, разумеется, — раздраженно сказал он. — Ты не думаешь, что нам надо поговорить?

Но Дарси была в не меньшем раздражении.

— Нет, не думаю. Ни сейчас, ни когда-нибудь еще. Прошлая ночь была ошибкой. Мне очень жаль, но теперь уже ничего не поделаешь. Единственное, что я могу обещать, — этого никогда больше не случится.

— Ты можешь поручиться за себя?

Она кивнула и решительно посмотрела ему в глаза.

— Да. Я думаю, мы должны забыть об этом, как будто ничего не было. — Она видела его недовольство, но продолжала: — Если ты настаиваешь, я все расскажу Эвану, но думаю, что это ни к чему. Он будет только страдать.

— Жаль, что ты не подумала об этом вчера.

— Ты тоже. — Она не дала себя запугать. — Эту ошибку совершили мы оба.

От злости его глаза потемнели, губы сжались в тонкую линию; она испугалась, что слишком далеко зашла, и снова посмотрела в зеркало, отражавшее бледное лицо и круги под глазами — следы бессонной ночи.

— Ты, значит, решила все забыть? Даже после этой ночи ты считаешь, что имеешь право женить на себе Эвана? И думаешь, я это позволю?

Его отражение заслоняло все зеркало, но она смотрела только себе в глаза. Собравшись с силами, Дарси кивнула.

— Ну, нет. Я не позволю тебе разбить ему жизнь.

Боковым зрением она видела, что он сжал кулаки.

От вспышки ярости Дарси чуть не подпрыгнула.

— Что ты о себе возомнил? Тебе не остановить меня. Эван хорошо ко мне относится, я к нему тоже, и тебе не удастся настроить своего брата против меня, что бы ты ему ни наговорил.

Тяжелая рука Майлза легла на плечо Дарси.

— Врешь. Ни черта ты к нему не испытываешь. Тебе больше не удастся дурачить Эвана. Если не отстанешь от него, я быстро рассею все его иллюзии на твой счет.

Гнев, тревога, страх, чувство вины смешались в душе. Слишком много выпало на ее Долю. Она устала сражаться — с Джорджем, Майлзом, со своими запретными страстями.

Единственное, что хотелось сделать, — это куда-нибудь забиться и отдохнуть.

— Прекрати! — Дарси поднесла руки к лицу, чтобы незаметно смахнуть слезы, готовые пролиться на горячие щеки. На миг ей захотелось рассказать ему всю правду — про Джорджа и Тессу и про всю эту тошнотворную муть. Но пальцы Майлза злобно сжимали ей плечо, а лицо было хмуро и напряженно — он ни за что не поймет. — Делай что хочешь, — закричала Дарси, стараясь сбросить его руку, — только уйди и оставь меня одну.

Она не слышала стука, но вдруг Майлз убрал руку с ее плеча и обернулся к двери.

— Да. — Он еще не совсем овладел голосом.

Дарси повернулась и увидала Алису.

— Извините, — неуверенно сказала служанка, переводя взгляд с Майлза на Дарси.

— Ничего, — оборвал ее Майлз. — В чем дело?

— Мистер Эван, — объяснила Алиса, торопясь ретироваться. — Его машина подъехала. Вы велели сказать, как только он...

Эван! Дарси рванулась к двери. Эван здесь, его нежное лицо никогда не бывало таким злым, его пальцы никогда не сжимали ее так больно.

— Подожди, Дарси. — Майлз не пускал ее.

— Нет. — Она вырвалась. — Мне надо к нему.

— Сначала я.

Она впилась взглядом в его мрачные глаза и выпалила:

— Нет! Я сама с ним встречусь. Я хочу сама рассказать ему, если так надо. Пусти.

Несколько минут Майлз колебался, но потом разжал пальцы и уронил руки.

— Возможно, в этом тебе следует быть первой. — Он отступил с непринужденной галантностью. — Но возможно, Эван и сам тебя удивит. После вас, мисс Скайлер.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Не чувствуя под собой ног, Дарси слетела вниз по лестнице. Скорее, скорее к Эвану, раньше, чем до него доберется Майлз.

Она ворвалась в гостиную и увидела его, он стоял возле окна. Дарси резко остановилась, кровь бешено пульсировала в жилах. Эван...

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы прочистить затуманенные мозги: она не может выйти за него замуж. Он не абстрактный спаситель, не киношный рыцарь в сверкающих доспехах. Он просто Эван — хороший друг, прекрасный человек, но человек, которого она не любит и никогда не полюбит.

Прозрение было тем горше, что оно означало отсутствие прибежища. Его и не было никогда. О Господи, как она подвела Тессу! Побег, надежды — все впустую. Она не вышла бы за Эвана, даже если бы не целовалась с Майлзом. А уж теперь-то...

Дарси не могла выговорить ни слова. Не могла приблизиться к Эвану, хотя слышала, что Майлз вошел следом и внимательно наблюдает за ними.

Эван отвернулся от окна и заморгал, приноравливаясь к смене освещения.

— Ну же, Дарси, — проворковал Майлз, — разве ты ничего не хочешь сказать Эвану?

— Дарси? — ошеломленно произнес Эван. — Это ты, Дарси?

— Да, — сказала она и подождала, когда глаза его просияют от счастья. — Да, Эван, это я, Дарси.

К ее удивлению, глаза его затуманились, а на лбу появилась страдальческая складка. Ее охватило чувство вины. Откуда он узнал? Кто-то вчера видел ее с Майлзом в бассейне и сказал Эвану? У нее пересохло во рту, из головы вылетели все слова. Она уверяла себя, что прошлая ночь ничего не значит, но неожиданно это обстоятельство оказалось невероятно важным, раз оно причинило столько горя Эвану. Даже, несмотря на то, что она не станет выходить за него замуж, нельзя так огорчать его.

— Поверить не могу, Дарси. — Эван тоже не находил слов. — Ты так давно не писала... я тоже... я хотел написать... или позвонить...

И тут возникло какое-то движение в дверях, и оба повернулись в сторону двери.

Движение обрело форму. Это была молодая девушка. Очень молодая, не больше восемнадцати. Миниатюрная. Голубоглазая. Очаровательная. Застенчивая. Дарси была совершенно сбита с толку.

— Привет, — сказало создание, и голос ее был так свеж, а улыбка так нежна, что Дарси была тронута, несмотря на собственное смятение. — Меня зовут Эмилия.

Эван подошел к девушке и обнял ее за плечи. На этих плечах, как заметила Дарси, его рука обретала непривычную силу.

— О, прости, Эмилия. Познакомься, это мой хороший старый друг, Дарси Скайлер. Дарси, это Эмилия. Мы... — он с нескрываемой гордостью посмотрел на Эмилию, — мы решили пожениться и примчались домой объявить об этом.

Эван посмотрел на Дарси; мягкие карие глаза взывали о понимании. Казалось, они говорили: я ждал тебя так долго, так безнадежно, и вот появилась Эмилия...

Дарси поняла его. Именно это и было ему нужно, этого он заслуживал. Эмилия, а не Дарси, станет его любовью на всю жизнь; нежная Эмилия сделает из него настоящего мужчину.

Дарси была рада за него. Ее планы рассыпались задолго до того, как она увидела Эмилию. Майлз был прав — она стала бы ужасной женой Эвану.

Дарси через силу улыбнулась.

— Как замечательно, Эван. Просто замечательно. — Но не двинулась с места. С каждой секундой ее собственное положение становилось все ужаснее, она чувствовала, что с трудом держится на ногах.

Эван был благодарен за такие слова, но в глазах его все еще стоял вопрос.

— А что ты... — Он остановился и начал снова: — Что привело тебя на Санибел, Дарси? Что-нибудь... — Он замолчал, разрываясь между желанием помочь ей и невозможностью сдержать прежнее обещание.

В ответ она покачала головой, стараясь найти подходящие слова и сомневаясь, сможет ли сказать их и не заплакать, даже если найдет. Она искренне рада за него, но что делать ей?

— Дарси приехала ко мне.

Низкий голос Майлза прозвучал прямо над ухом; он осторожно взял ее за плечи. Сначала она была ошарашена, но тепло его руки сделало свое дело: она все поняла. Он защищал Эвана, а заодно издевался над ней. Он все заранее знал про Эмилию. От ненависти она сжалась. Как жестоко. Майлз в любой момент мог позвонить Эвану, но нарочно выжидал, пока Эван и Эмилия не договорятся о помолвке или пока она сама не откажется от Эвана.

— Ты? — Эван был явно смущен. — Я даже не знал, что вы знакомы.

Майлз спокойно ответил:

— Мы познакомились две недели назад. Я был в Джорджтауне и пригласил Дарси с Тессой приехать ко мне в гости.

Он наклонился и слегка поцеловал ее в ухо. Как ей хотелось развернуться и влепить ему пощечину! Самодовольный, жестокий негодяй! Он с радостью ожидал ее сегодняшнего фиаско.

От облегчения лицо Эвана просветлело. Он воскликнул:

— Да что ты говоришь! Это замечательно!

Эмилия тоже улыбнулась.

Следующие несколько минут прошли как в тумане. Все были очень вежливы, пожимали друг другу руки, улыбались, в комнате, казалось, парили пухленькие, улыбчивые амурчики. Но Дарси ничего не могла понять. Она действовала как манекен, на губах застыла натянутая улыбка, а в груди бушевал ураган.

Наконец, извинившись, она ушла к себе. Неслышно поднявшись по ступеням, войдя в свою уютную комнату, плотно и тихо прикрыла за собой дверь. Села на кровать. Непонятно, почему нет слез, — никогда еще она не была в таком отчаянном положении. Вероятно, из-за того, что она не опечалилась, нет, а рассвирепела. Майлз Хоторн разыграл ее как дурочку, ладно. Он вертел ею самым оскорбительным образом. Нет, она не может позволить себе огорчаться. Она будет ненавидеть.

Дарси сидела на кровати и разглядывала сложенные на коленях руки, когда постучали в дверь.

— Входи, — жестко сказала она. Она ждала, что Майлз придет позлорадствовать.

— Ты в порядке?

Она сжала руки.

— Да. В полном порядке. Ты будешь разочарован.

Майлз плотно закрыл дверь, прошел к окну и сел в кресло.

— Был бы разочарован, если бы ты была в порядке, а так нет: я вижу, что ты расстроилась.

— Это тебя радует?

Он вскинул брови.

— К моему удивлению, не так, как я ожидал. Но ты получила свое. Эван сходил по тебе с ума.

— Ты все знал? Про Эмилию?

Майлз молча кивнул.

— Она поехала вместе с ним на доставку яхты. Я не знал, что во время этого путешествия они решат пожениться, но не говорил ему о тебе, чтобы дать им побольше времени побыть вдвоем.

Дарси поднялась с кровати.

— Нет, ты не говорил ему для того, чтобы смутить меня. Ты наслаждался этой сценой, самонадеянный...

— Ну-ну, не выходи из себя. — Он тоже встал. — Говорю тебе, я не знал, что у них помолвка. Тогда бы мне не пришлось с тобой возиться. Если бы я знал, что у Эвана это серьезно, ваша встреча меня бы не беспокоила.

Она отвернулась, чувствуя лишь отвращение.

— Дарси, давай помиримся. Будь практична. У тебя проблемы? Смени курс.

– Что?

— Возьми новый курс. Раз с Эваном ты промахнулась, переложи паруса и поищи попутного ветра.

Ей хотелось ударить его. Она стиснула руки и ограничилась уничтожающим взглядом.

— Может, ты перестанешь говорить загадками и просто скажешь, чего хочешь? Я, слава Богу, не проходила курс навигации. Так о чем ты говоришь?

— Я говорю о том, что тебе, Дарси Скайлер, нужно выйти замуж. Я все время знал, что тебе нужен не Эван, а обручальное кольцо. Муж — любой. Как только ты становишься миссис Кто Угодно, ты свободна и получаешь «Магазины Скайлера». Я прав? Тебя доводило до бешенства, что Джордж распоряжается имуществом, и ты хотела использовать моего брата, чтобы все прибрать к рукам.

Она смотрела, разинув рот. Как он узнал?

— Как... — начала она, и ненависть перехватила горло.

— Тесса, — сообщил он заговорщицки. — Она довольно наивна для своего возраста, ты не находишь? Любому все расскажет. Надо будет предупредить ее, чтобы не говорила Эвану правду о настоящей причине вашего приезда на Санибел.

— Выпытываешь у пятнадцатилетней девочки? — Ненависть и отвращение подтолкнули Дарси к решительным поступкам. Чего ждать? Пора собираться. Мыслей не осталось; сердце безумно стучало, как у разъяренного раненого зверя. Она выхватила из шкафа чемодан и швырнула его на кровать.

— Что ты делаешь? — Он встал.

Она охапками швыряла одежду в чемодан

— Не видишь? Уезжаю.

— Эй, подожди. Успокойся. — Он схватил ее за руку. — Куда тебе ехать? Домой к Джорджу? У меня есть идея получше.

Она не смотрела на него. Не могла. Щеки горели, дыхание перехватывало. Ей не вынести усмешку у него на губах.

— Хочешь послушать? Я уверен, тебе понравится. — Он повернул ее лицом к себе, но она, как непослушный ребенок, уставилась в пол.

Хохотнув, он пальцами приподнял ее подбородок.

— Если ты не можешь смотреть на меня, положение усложняется. Потому что предложение жениться делается людьми, которые с удовольствием смотрят друг на друга.

Она вытаращила глаза и вообще перестала дышать. Может, она не расслышала?

— Ну, что ты об этом думаешь?.. Чудненько. Тебе нужно стать миссис Кто Угодно. Почему бы не стать миссис Майлз Хоторн?

Шелковое белье выпало у нее из рук и молочной лужицей растеклось по ковру.

Не веря, она вглядывалась в неулыбчивое лицо.

Миссис Майлз Хоторн... Как ни безумна была идея, она видела, что он не шутит. В карих глазах не было ни дразнящих огоньков, ни садистского удовольствия от злой шутки. Майлз вглядывался в нее, пытаясь предугадать ответ.

Но его предложение она не могла принимать всерьез.

— Ты шутишь, — слабо сказала она, зная, что это не так.

— Почему?

Дарси хмурилась, не зная, что ответить.

— Это абсурд, — наконец сказала она, глядя вниз, на его руку, держащую ее за кисть. То, что ему приходится силой удерживать ее, делало его предложение еще нелепее.

— Почему? Уточни. — В его голосе слышалось безграничное терпение, но этому противоречила твердая хватка.

— Я не могу... Из-за всего! Мы мало знаем друг о друге, а то, что знаем, нам обоим не нравится. Какая любовь...

— При чем тут любовь? — Майлз впервые рассердился. — Ты собиралась выходить замуж за Эвана без любви.

— Но я хорошо к нему относилась...

— О, ради Бога, не начинай все сначала. В любом случае это неважно. У нас есть кое-что поважнее любви и твоего пресловутого взаимного уважения.

— Что же это?

Она тут же пожалела, что спросила. Вчерашняя ночь. У них есть вчерашняя ночь. И если она согласится на этот безумный план, будет много ночей, безумных, волшебных ночей...

Он засмеялся тихим торжествующим смехом и погладил ее руку, покрывшуюся гусиной кожей.

— Хм. Да, конечно, и это тоже, но я имел в виду другое.

Дарси вспыхнула и выдернула руку. Он противно улыбнулся, но отпустил.

— У нас есть причина для союза, почитаемая во все времена. У нас общий враг.

Она забыла о смущении и подняла голову.

— Кто?

— Джордж, конечно. — Майлз уселся обратно в кресло. — Я, возможно, не так сильно его ненавижу, как ты, но иду вторым.

— Джордж?.. — Она села на кровать и попыталась понять. — А почему ты ненавидишь Джорджа? Знакомый по колледжу. Ты его слишком мало знал, чтобы ненавидеть.

— Знать Джорджа — значит ненавидеть его, — ответил Майлз и закинул руку на спинку кресла. За безразличным тоном скрывались боль и досада. — В моем случае причина особая. Я говорил, что знаю его давно, еще с колледжа. Не сосчитать, сколько раз мы с ним сталкивались. У нас несовместимые характеры: мы оба знаем, чего хотим. Случилось так, что мы захотели одного и того же.

Глаза его потемнели, и в них сверкнула ненависть. Дарси поежилась: Майлз Хоторн ни в чем не похож на Джорджа, но как враг он столь же опасен.

— Так или иначе, — он опять говорил бесстрастно, — Джордж решил, что ему нужна «Хоторн индастри», и скупил все акции, до которых смог дотянуться.

Его ненависть стала понятнее. Она тоже шесть лет смотрела, как Джордж вмешивается в дела ее компании. Из разговора с Майлзом она знала, что «Хоторн индастри» для него очень важна. Единственная устойчивая вещь в трудной жизни.

— У него большой пакет? Он может контролировать компанию?

— Не думаю. У нас с Эваном большие паи, и наши главные держатели акций с нами солидарны. Но Джордж впился как клещ. Он требует больших процентов, и пригрозил, если их не получит, продать свою долю по бросовой цене.

Она задумчиво кивнула. Вполне в духе Джорджа. Он обожает унижать людей.

— Но какое это имеет отношение... к женитьбе? — Одно объяснение сразу пришло ей на ум. — Ты решил, что это забавно? Этакое лирическое возмездие: «Ты отнял у меня, я отниму у тебя»? — Кратковременное сочувствие сменилось злостью. — Не желаю быть пешкой в твоей игре.

— Ради Бога, Дарси, слезь с пьедестала! Неужели ты думаешь, что я стал бы заниматься такой чепухой? У меня чисто деловой подход. Ты становишься миссис Майлз Хоторн, после чего получаешь контроль над «Скайлерами», а потом продаешь нам пакет акций по рыночной цене.

— Но если их купил Джордж...

— Джордж? Подумай хорошенько, откуда у него деньги! Для покупки он использовал активы «Скайлеров». Он гол как сокол. Все принадлежит «Скайлерам». Но если дать Джорджу время, он сумеет переписать их на себя.

Конечно же. До женитьбы на матери Джордж подвизался в загородном клубе, обхаживая пожилых женщин, которые околачивались возле бассейна, пока их мужья играли в гольф. Кое-что он от них получил, но этого не могло бы хватить для покупки акций и игры на Уолл-стрит.

— Видишь, какое разумное предложение? — Майлз самодовольно откинулся в кресле. — Отлично сработает.

К Дарси вернулось самообладание. Ей не нравилось, что ее молчание он принимает за согласие. И вообще во всем этом было что-то лицемерное.

— Что меня поражает, — медленно произнесла Дарси, — так это твоя непоследовательность. Сначала ты презираешь меня за то, что с помощью замужества я хочу решить свои проблемы, а потом сам делаешь то же самое. Не смешно ли?

Она попала в самое яблочко. Глаза его сверкнули, руки сжались, он готов был вскочить, но удержался и подавил минутную вспышку.

— Это разные вещи, — объяснил он. — Эван сходил с ума от любви, и с твоей стороны эгоистично было этим воспользоваться. Я же предлагаю выгодную сделку. Мы оба немножко отдаем и много получаем.

Она отлично поняла подтекст: «Ты не можешь мне навредить, потому что ты мне до лампочки». С первой же минуты он относился к ней с презрением, включая представление в бассейне. Оно было кульминацией. Он хотел унизить ее, манипулировал ее телом и желаниями, чтобы доказать, что она недостойна Эвана. И при всем при том знал, что Эван не женится на ней. Знал про Эмилию. Ему просто было приятно ее помучить.

Дарси почувствовала, насколько она несчастна. Она еле сдерживала слезы, хотелось куда-то убежать, сделать что-то безумное. Безумное, потому что ей все-таки придется принять это предложение. Оно было в некотором роде удачей.

Но почему же эта перспектива наполняет ее такой тоской? Она ведь собиралась замуж за Эвана без любви. А теперь брак без любви кажется таким пустым, что разбивает ей сердце.

Майлз был честен, надо признать. Но все было бы совсем иначе, если бы он обнял ее, как вчера, если бы вообще сказал ей это вчера...

— В чем дело? У тебя такой вид, будто я разбил тебе сердце. По-моему, неплохое предложение? — Его взгляд стал тревожным. И проницательным. — Это из-за Эвана? Неужели я неверно оценил твои чувства? Появление Эмилии задело не только гордость?

Дарси подняла глаза. Сочувственный тон был как соль на раны.

— Нет, я рада за Эвана. Эмилия ему очень подходит.

— Да, больше, чем ты. Она его обожает.

— А как же ты? А любовь? — Она вдруг вспомнила Конни. — Ты разве не хотел бы жениться по любви?

— Нет. — Он подошел к ней вплотную, и она встала, охваченная тревожным чувством надвигающегося рока. — Я не верю в ангелов. У нас обоих есть примеры: ты видела, как твоя мать дуреет от всех этих мужей, а я смотрел, как отец умирает из-за разбитого сердца.

Майлз твердо взял ее за плечи, будто пытаясь передать ей свою убежденность.

— Так что мы созданы друг для друга. Два Циника, у которых общая страсть — бизнес. Дарси, будь практична. Нельзя больше позволять Джорджу править «Магазинами Скайлера», и нельзя позволить ему скупить акции «Хоторн индастри». Наша свадьба поможет воротить в жизнь оба плана. Это просто сделка, Снимаешь?

Она кивнула. Сделка... Дарси не в силах была больше плакать.

— Надо, чтобы все выглядело по-настоящему, — убитым тоном сказала она. — В завещании оговорено, что свадьбу должен одобрить отцовский адвокат, мистер Стоун. Он боится охотников за приданым.

Майлз засмеялся.

— Господи, не нужны мне твои банковские счета! Я думаю, быстрая проверка моих активов сразу рассеет его страхи.

Это правда, она обдумывала такой ход, когда собиралась замуж за Эвана. Но веселость, беспечность Майлза в противовес ее горю выводили из себя.

— А что насчет — как же ее зовут? Тина? Если мы хотим убедить мистера Стоуна, тебе придется на время забыть о своих бескорыстно преданных любви красотках.

— Конечно. — Он удивился. — Тина переживет. Даже расцветет. Цвести — это ее специальность.

— Но, может быть, у тебя есть кто-то, с кем ты не можешь порвать, чтобы ублажить мистера Стоуна?

Наконец-то Майлз перестал ухмыляться.

— Да, есть, — спокойно ответил он. — Ты познакомилась с ней в доке. Но я уверен, твой мистер Стоун поймет насчет Конни. Это моя служащая, и она с детства была другом семьи. — Майлз снова улыбнулся. — Джентльмену, вступающему в брак, не возбраняется иметь парочку друзей детства. К тому же ты неплохая актриса и сможешь убедить любого, что мы сгораем от любви. Дарси немного смутилась от подобной похвалы:

— Думаю, смогу.

— Отлично. — Он был явно удовлетворен. — Не горюй, Дарси. Это всего на три года. Он приподнял ее подбородок и приблизил губы. — А там кто знает? Можно возобновить уроки вождения яхты. У меня такое чувство, что вместе мы сможем управлять ветром.

Губы ее задрожали, глаза затуманились. Нет, нет, нет...

— Нет, — услышала она свой голос. — Нет!

Майлз отдернул руку.

— Нет? — Он пристально рассматривал ее бледное лицо. — Что ж, возможно, ты права. В таком случае это будет честное соглашение. — Он направился к двери. — Распакуй чемодан, пока Тесса не вернулась. Нам и так придется многое объяснять.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Маленькая церковь поражала своей удивительной простотой. Вместо разноцветных витражей и позолоченного алтаря — белые стены и резные украшения из сосны. И это умиротворяло душу.

Если вообще можно говорить о душе в их случае.

У Дарси бешено колотилось сердце и перехватывало дыхание. Во рту пересохло, и она все время облизывала губы. Что там говорят о краснеющих невестах? Эта невеста была бледна, как привидение.

Она почти не слышала священника, так как прилагала все усилия, чтобы совладать со своими нервами. В какие-то моменты она прислушивалась к ровному и спокойному дыханию Майлза. Он оставался невозмутимым в течение всей церемонии. Чертовски самонадеянный человек! Как будто он каждый день стоит у алтаря.

В отличие от Майлза Дарси дрожала, и нижняя юбка из тафты непрестанно шуршала, выдавая ее смятение.

Платьем она обязана Тессе. Дарси хотела надеть скромный льняной костюм, но сестра воспротивилась, настояв на белоснежном платье. Вдвоем они обошли все магазины Санибела и Форт-Майерса. Кроме того, Тесса настояла на соблюдении всех традиций: наличии букета, ну и, конечно же, свадебного торта. Романтической натуре Тессы не особенно нравилась идея брака Дарси с Эваном, а вот сказка о любви с первого взгляда Даре и Майлза покорила ее сентиментальную душу. Пару раз за время церемонии Дарси ловила на себе взгляд Майлза и, краснея, отворачивалась. Он думает, что две девчонки играют в куклы, и смеется в душе над тем, что свадьба не настоящая.

Дарси заставила себя прислушаться.

— Да.

От этого короткого слова боль пронзила ее сердце. Несмотря на весь маскарад, в тоне Майлза слышались правдивые и торжественные нотки.

Теперь ее очередь. Голос предательски задрожал, и она подумала, что надо было бы сказать погромче.

— Да, — прошептала она, и пол качнулся у нее под ногами. Взглянуть в глаза священнику она не посмела. Казалось кощунством говорить «до смерти», когда знаешь, что это контракт на три года, ее должен бы поразить удар молнии. Простит ли Господь лжецов, если их помыслы чисты?

Майлз взял ее руку и, почувствовав легкую дрожь, быстро сжал ее. Потом, склонившись, надел ей на палец кольцо.

Ничего прекраснее она не видела — большое кольцо с резными золотыми цветами и Драгоценными камнями. Когда он в первый Раз показал его, она возразила, что кольцо слишком дорогое, для трехлетней сделки сойдет простой обруч. Рубины и бриллианты надо приберечь для настоящей свадьбы...

Но Майлз настоял. Он пояснил, что в семье Хоторн в течение ста лет старший сын надевал это кольцо на палец невесты, и он не хочет нарушать традицию. Когда их брак закончится, она может его вернуть. Это тоже в традиции у Хоторнов. Горький намек на мать привел ее в смущение, и Дарси согласилась.

Кольцо легко скользнуло ей на палец, и она инстинктивно зажала его, чтобы не слетело. Холодная резьба вдавилась в руку, но тяжесть металла странно успокаивала. В тот же момент она почувствовала, что больше не сирота. У нее есть муж. Ей не придется в одиночку сражаться с Джорджем. Майлз поможет ей.

Исполненная благодарности, она посмотрела на него, но он смотрел на ее губы. Улыбка угасла, губы задрожали...

— Можете поцеловать невесту.

Майлз наклонился, и она в панике подумала, что он ее еще ни разу не поцеловал, даже в ту ночь... Господи, что она делает? Она его почти не знает. Знает только, что как сказочный герой мог свивать соломинку в золотую нить, так Майлз умеет ее безвольному телу сообщать потрясающую страсть. Достаточно ли этого для построения хотя бы фиктивной семьи?

Впрочем, вернуть уже ничего нельзя: роковые слова сказаны, дело сделано. Голова закружилась, когда лицо Майлза склонилось к ней. Дарси покачнулась, и Майлз обнял ее и прижал к себе. Она с благодарностью прильнула к его груди. Глаза сами собой закрылись; твердые губы коснулись ее и, как велел священник, дерзко заявили, что она — его жена.

В этот момент все мысли о безумстве женитьбы улетучились из головы Дарси. Для нее существовало только тепло губ мужчины, который сжимал ее в своих объятиях, и сладковатый вкус его языка.

Поцелуй затянулся, и ее тело с готовностью отозвалось. Руки сами собой поднялись и легли на широкие плечи Майлза. Колени задрожали и как будто исчезли; остались только те точки, что соприкасались с ним, — бедра, грудь, руки, рот.

Век бы оставаться в таком положении, вне времени и пространства. Чей-то счастливый смешок, раздавшийся в зале, вернул к действительности. Кто-то восхищенно прошептал: «Вот это да!» — и Майлз отстранился, влажные губы сразу озябли.

Волшебные мгновения прошли. Дарси повернулась к Майлзу и увидела ироничное выражение на его лице. С шутовской галантностью он подставил локоть и вполголоса произнес:

— Прошу вас, миссис Кто Угодно, то бишь миссис Хоторн.

Издевательский тон пронзил ее болью. Одной фразой он высмеял и поцелуй, и церемонию, и дурацкое белое платье — все. Ну, надо же быть такой идиоткой, чтобы хоть на секунду поверить, что этот поцелуй что-то значит! Майлз просто унижает ее и демонстрирует свое превосходство.

Дарси повернулась к гостям. По лицу Тессы текли слезы, у Эвана тоже повлажнели глаза. Дарси с трудом заставила себя улыбнуться. Она принимала поздравления от людей, большинство из которых видела в первый раз.

У задней стены на скамье сидела Конни. Ее лицо пылало от гнева. Дарси не подозревала, что злость может так исказить красивые черты: глаза сощурены, губы еле видны. Дарси успела разглядеть рядом с Конни мальчика. Лет пяти, белокурый, как мать, красивый, очень самоуверенный, как все счастливые дети. В нем было что-то знакомое, но что? Может быть, эта самоуверенность? Майлз лишь мельком взглянул на Конни и вышел из церкви, ведя под руку Дарси. На улице их снова поздравляли, и под дождем риса — идея Тессы — новоявленные супруги сели в поджидавший автомобиль.

В течение трех следующих часов она улыбалась и выслушивала банальности. Забавно, как легко Тесса и Эван заглотили эту наживку: любовь с первого взгляда и немедленная свадьба. За небольшим семейным обедом они то и дело произносили тосты в ее честь, и она принимала их с наигранной улыбкой.

Ей хотелось, чтобы мистер Стоун так же охотно признал их свадьбу.

Но сил играть уже не было. Больше всего Дарси хотелось подняться в свою тихую, уютную комнату и снять это несчастное платье. Если Майлз еще раз обнимет ее и лицемерно поцелует в ушко, она заорет. Он от души забавляется ролью счастливого жениха. Особое удовольствие ему, видимо, доставляет то, что каждый раз, как он дотрагивается до нее, она напрягается. Не от отвращения, а оттого, что борется с желанием, и он это понимает.

— Я, пожалуй, пойду спать, — наконец сказала она. — А то я выпила столько шампанского, что могу заснуть прямо за столом.

Майлз вежливо поднялся, отодвинул ее стул и одарил интимной улыбкой.

— Этого нельзя допустить. Пойдем.

Она покраснела, вскочила и, покачнувшись, ухватилась за спинку стула.

— О нет, не надо меня провожать. Я просто очень устала.

— Дарси! — Тесса притворно ужаснулась. — В такой день ты не можешь устать!

Все сидящие за столом, даже тихая Эмилия, рассмеялись. И контраст между тем, что все подумали, и тем, что чувствовала Дарси, стал нестерпим.

— Могу! Устала! — свирепо сказала она, и улыбка исчезла с лица Тессы, а Дарси почувствовала раскаяние. Тесса ни при чем, кричать надо на Майлза. Она повернулась к нему: — У меня был такой длинный день...

Он положил руки ей на плечи и стал их растирать.

— Я понимаю, дорогая. Тебе нужен хороший массаж, это снимет напряжение...

Она попыталась вывернуться: от его пальцев по всему телу расходились электрические искры.

— Майлз, не надо...

— Надо. — В голосе прозвучали железные нотки. — Я знаю, что тебе надо. Давай скажем всем «спокойной ночи».

Она сдалась:

— Спокойной ночи, — и попыталась улыбнуться. Если уж устраивать сцену, то наверху, подальше от Тессы, Эвана и Эмилии.

— Спокойной ночи, — раздалось в ответ, и Майлз повел ее наверх. Она знала, о чем думает троица, оставшаяся за столом.

Возле своей двери она хотела свернуть, но Майлз подтолкнул ее вперед:

— Не сюда.

Через несколько шагов он остановился и распахнул дверь — в свою комнату. Старательная горничная перенесла сюда ее вещи и разложила на кровати неглиже, которое она приготовила для брачной ночи, — невесомый клочок розовой пены.

Когда Дарси покупала его, то думала об Эване. Но теперь рядом с ней будет лежать вовсе не Эван. Она обменяла уютное, блаженно-спокойное замужество на что-то ужасное, на жизнь с человеком, чье прикосновение воспламеняет неукротимые желания.

Он проведет с ней ночь? Он будет смотреть, как она надевает, а потом снимает это розовое ничто? Но ведь сделка без секса гораздо честнее?

О, надо было спросить, взять с него обещание! В течение двух недель подготовки к свадьбе они обсуждали практически все: мамино завещание, права Джорджа, школу для Тессы, цену акций «Хоторн индастри», — все, кроме личных дел. У нее не хватало смелости затронуть вопрос о спальне, и она надеялась, что все останется как есть.

— Сюда?

— Да, — сказал он с непонятной улыбкой, и в глазах его отразился красно-золотой свет заката. Быстрым движением он подхватил ее на руки и перенес через порог.

И хотя она стремилась держаться от него подальше, голова сама легла на его плечо, а тело прильнуло к груди. Сзади мягко защелкнулась дверь.

— Добро пожаловать домой, миссис Хоторн.

Он нежно опустил ее на пол, но Дарси не почувствовала под собой ног, онемев от смущения и желания. Заходящее солнце окрасило ее платье в красный цвет, а глаза Майлза наполнило огнем.

Дарси была не в силах говорить. Выпитое за обедом шампанское сыграло злую шутку. Но ее молчание ничуть не смущало Майлза.

— Может быть, снимешь это? — Он стал расстегивать обтянутые шелком пуговки на ее груди. — Оно сослужило свою службу.

Она стояла молча, боясь вздохнуть, а он даже не ждал ответа. Руки умелым движением расстегивали пуговицы.

Показался кружевной верх лифчика. Скоро невозможно будет скрыть парализовавшее ее желание. Стыдясь его, она схватила Майлза за руку.

— Нет, — через силу сказала она. — Это будет ошибка.

— Ты так думаешь? — Низкий голос разом уничтожил разделявшее их расстояние.

— Да, — неуверенно произнесла она.

— Ошибка, говоришь? — Майлз приблизился, рука коснулась губ и без предупреждения скользнула в расстегнутый ворот платья. Дарси задохнулась. Пальцы пробрались под кружево и накрыли теплую грудь, улеглись вокруг напряженного соска. С каждым вдохом она наполняла чашу его руки. Жар был нестерпимым. — Ошибка? — Он смотрел ей прямо в глаза и тихонько нажимал на твердый кончик. В глазах все поплыло, веки закрылись, она застонала и сильнее прижалась к его телу.

— Не знаю...

— Знаешь. — Он рванул оставшиеся пуговицы, спустил платье, прижимая ее руки к бокам. Потом расстегнул кружевной лифчик и, придерживая под спину, запрокинул ее и стал целовать ее грудь. — Знаешь. Давно знаешь, — сказал он, дотрагиваясь губами до шелковистой кожи. — Мы оба знаем.

Его губы властно целовали ее тело и с каждым прикосновением, казалось, забирали у нее силу. Он прав. Она давно знает, что хочет близости. Это было как ураган: он еще далеко, он бушует над Карибским морем, но уже угрожает, не позволяя уезжать далеко от дома. Дарси старалась не думать о том, насколько сильно Майлз растревожил ее чувства и что она пострадает из-за этого.

Мозг отказывался признавать опасность, но о ней знало тело, оно прогибалось, извивалось, дрожало, оно требовало установления над собой сильной мужской власти. И Дарси, не раздумывая, бросилась в пучину.

— Открой глаза, — словно сквозь сон услышу она голос Майлза.

С большим усилием она открыла глаза и встретила взгляд, затуманенный страстью той же силы, что и у нее.

— Скажи мне, — настойчиво потребовал он. — Что ты чувствуешь?

Как это можно объяснить? Разве есть такие слова? Как выразить непонятное чувство самоотречения и боль?

— Пустоту, — еле слышно сказала она. — Я как будто потерялась...

Со стоном он рванулся к ней и прижал ее к груди.

— Ты не потерялась, — свирепо выдохнул он, — ты моя.

Да, его. Она почувствовала это сегодня, в тот момент, когда он надел ей на палец прекрасное кольцо, когда сказал торжественные слова обещания. Его.

Дарси не протестовала, когда Майлз отнес ее на кровать и положил на всеми забытое неглиже. Торопливо, но уверенно он раздел ее и открыл обнаженное тело красным лучам заходящего солнца. Он медленно целовал ее, вверх и вниз, его руки погладили живот, задержались на выступающих косточках и скрылись там, где жар страсти был острее всего. Прикосновения Майлза вызывали в ней неведомые до этого ощущения.

Вдруг Дарси почувствовала, что она разрастается, пылает, летит. Она уже не просто женщина — она огненное небесное тело, золотой шар, который улетает в небо. Последние, тончайшие нити привязывают ее к земле, и тело стремится порвать их — ноги напряглись, голова запрокинулась, руки сжимают его плечи в надежде избавиться от изысканной пытки, от неумолимой хватки ветра.

С последним прикосновением его руки эта нить лопнула, и она вырвалась на свободу. Что-то взорвалось в ней, и она улетела в бездну космоса, где ничего не существовало, кроме пугающего экстаза освобождения. Она ощутила неровное дыхание у себя на щеке, и его прикосновения дали ей понять, насколько велико его собственное желание. Дарси потянулась к нему и, желая разделить ним свое счастье, прошептала:

— О, Майлз, я хочу тебя. Я тебя...

Она замерла, губы еще касались его шеи, но голос пропал, рот словно парализовало. Она чуть не сказала это слово, и, оставшись в ней, оно жгло, не давало ни забыть его, ни произнести.

— Что? Что ты?

Она мотнула головой, отгоняя пугающую мысль.

— Я... я не знаю.

Неужели он понял? Она чуть не сказала, что любит его. Упершись руками в грудь, она попыталась вырваться из его объятий, чтобы прояснить мысли.

О Господи, как можно даже думать о таких вещах? А вдруг это правда? Неужели она такая дура, что любит его?! Нет, все не так, у них сделка на три года, простой контракт, который бизнесмен Майлз Хоторн подписал за обедом. Любовь тут ни при чем, о любви никто не говорит, даже не думает.

Но она отдает ему тело так, как будто они действительно страстно любят друг друга!

Дарси освободилась из его объятий, отодвинулась, насколько позволяла кровать, и натянула на себя одеяло, не смея взглянуть на Майлза, чтобы не выдать своих чувств. Он лежал не шевелясь. И по царившему безмолвию можно было догадаться, что он безумно зол.

Дрожащими руками она застегивала пуговицы. Руки не слушались, ее тело еще содрогалась от желания. Но она не должна поддаться искушению. Если это случится, Майлз Хоторн может завоевать ее сердце, и тогда она будет любить его вечно и безнадежно.

Дарси проглотила слезы. Он ждал ее ответа.

— Я только хотела сказать, — начала она свою ложь, — что мы не должны допустить этого. Я знаю, это будет... приятно, но это будет большой ошибкой, которая все усложнит, понимаешь? Мы же решили, что нельзя смешивать эти вещи...

Майлз хрипло засмеялся, и она съежилась.

— Значит, нельзя смешивать? Так ты считаешь? — Он с отвращением отдернул руку. Приподнявшись на кровати, он отодвинулся подальше от нее и, сверля ее темными глазами, резко сказал: — Ты законченная кокетка, Дарси Скайлер. Боже мой, еще минуту назад я думал, что ты... Но к черту все это. Я, слава Богу, не бедный дурачок Эван с разбитым сердцем. Вот, значит, как ты заманиваешь в сети — гадкой игрой, притянуть и оттолкнуть? Такую, значит, благодарность он получил бы за твое спасение? Ты вытолкнула бы его из кровати с этим пошлым объяснением?

Кокетка? От несправедливого обвинения она вскочила. Пуговица от свадебного платья оторвалась и со стуком упала на пол. Платье испорчено, брачная ночь превратилась в фарс...

— Нет. Если бы это был Эван, я бы приняла его с благодарностью.

— Благодарность? Уместнее будет слово «плата», не так ли? Ты продавала свое тело в обмен на обручальное кольцо, потому что больше тебе от него ничего не было нужно.

— Ты не знаешь, о чем говоришь. — Она старалась говорить тихо.

Пусть ее сердце разбито, но остальные не должны знать, что произошло за этими закрытыми дверями. Ни бедный Эван, который чувствует себя виноватым в том, что отказался от нее. Ни Тесса, с ее детскими фантазиями...

— О, прекрасно знаю. — Он тоже говорил тихо, но пугающе тихо. Лицо казалось высеченным из гранита. — Ты готова была заключить сделку с любым, кто бы ни пожелал.

— Да, точно так же, как и ты. — Она сама не узнала ядовитого голоса, но в душе бушевала ярость, и Дарси еле сдерживала слезы. — Твои мотивы не назовешь филантропией! Тебе было плевать на меня, ты не пошел бы на эту сделку, если бы она тебя не устраивала. Ты получишь свой распрекрасный пакет акций, отомстишь Джорджу, или что ты там еще хотел, — я думаю, это достаточная плата. Зачем, ради Бога, тебе еще нужно получить меня?

Несколько секунд он молчал, зажмурившись как от удара, потом подошел к двери — она вела в гостиную — и повернул к ней лицо, искаженное гневом.

— Действительно, зачем? Ты холодная, расчетливая кокетка, я с такими покончил еще в школе. Но у меня есть вопрос получше: почему я должен тебя хотеть?

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Она оставалась в комнате весь день, не в силах показаться на люди. А когда набралась духу и спустилась к ужину, Тесса и Эван стояли на террасе и пили коктейль.

Она не спросила, где Майлз, боясь, что этот вопрос вызовет подозрение.

— Привет, — произнесла Дарси и тут же отвернулась к бару, чтобы Тесса не заметила ее запавшие глаза. Ей пришлось накраситься, как клоуну, чтобы скрыть бледность, но вряд ли это кого-нибудь обманет. Пусть думают, что она, как нормальная невеста, не спала ночью и отсыпалась днем.

Но Тессе не было до нее дела: она с улыбкой смотрела на Эвана, который стоял, опираясь о перила локтями, и задумчиво смотрел в пустой стакан, видимо размышляя об Эмилии.

Дарси кинула в свой стакан два кубика льда, плеснула виски и подошла к краю террасы, любуясь необыкновенно красивым закатом. Оранжевые и розовые, фиолетовые, золотые и голубые краски разметались по небу, как флаги. С океана дул легкий ветерок. Ей с трудом верилось, что прошло только двадцать четыре часа после заката, заливавшего вчера красным светом спальню Майлза.

Эван продолжал молчать, и Дарси подтолкнула его локтем.

— Эй, ты где? Здесь или в самолете с Эмилией?

Он усмехнулся.

— Извини. Такое чувство, что она уехала навсегда.

— Еще бы. Дату назначили?

— Да, тридцать первое августа. Целый месяц ждать! Я не выдержу. — Он приуныл, и Дарси вдруг почувствовала себя на сто лет старше его. Какая невинность! Что бы он сказал о вчерашней сцене у Майлза?

— Что ж, хорошую свадьбу надо подготовить, — рассудительно сказала она, посмотрев на свой стакан. Может, если немного выпить, удастся вынести ужин и даже что-нибудь съесть. От одной мысли о еде стало тошно.

— Я понимаю. — Эван улыбнулся. — Ваша свадьба заняла не много времени, а получилась очень милой. И ты, наконец, освободилась от Георга.

— Угу. — Она с улыбкой вспомнила, что дала это прозвище Джорджу, когда он стал ее третьим отчимом.

— Знаешь, Дарси, — Эван понизил голос, — я всегда думал, что это я спасу тебя от Джорджа.

— Знаю, — ласково сказала она и поцеловала его в щеку. — Но хорошо, что тебе не пришлось этого делать, потому что теперь ты встретил Эмилию.

— Все к лучшему, правда? — Он обнял ее одной рукой. — Ты с Майлзом, я с Эмилией. Кто бы мог подумать?

Действительно, кто? Но Дарси не дала волю иронии, а просто расслабилась в его дружеском объятии.

— Дарси, Эмилия тебе понравилась? — Эвану нужно было услышать слова одобрения. — Ты не думаешь, что я тебя бросил? Я, конечно, говорил, что всегда буду ждать тебя, но все произошло так быстро. И потом, знаешь, ты никогда не давала мне никакой надежды.

Карие глаза искательно вглядывались в нее.

— Ты понимаешь меня, правда? Я собирался тебе написать, прямо сразу, но ты вдруг сама приехала. Я думаю, так и приходит настоящая любовь. — Он заговорщически подмигнул. — Ты знаешь это не хуже меня.

Дарси побледнела. Если бы это было так, если бы она вышла замуж по чистой, безмерной любви, провела бы ночь в объятиях мужчины, который ее обожает!..

Неожиданно сердце пронзила острая боль, грудь сдавило, а к глазам подступили слезы. Не в силах вымолвить ни слова, Дарси махнула рукой, понимая и прощая. Эван взял ее руку в свою.

— Всем привет, — нарушил тишину холодный голос, и сердце ее опять болезненно сжалось. В дверях возник Майлз со стаканом в руке и бросил в их сторону испытующий взгляд, а они стояли, держась за руки.

На какое-то мгновенье краска стыда залила ее щеки, как будто она сделала что-то неприличное, захотелось отшатнуться от Эвана, но тело не слушалось, она не могла даже говорить.

Эван ничего не заметил.

— Привет, Майлз. Садись, у нас еще полно льда.

— Нет, спасибо, — сухо ответил Майлз. — Здесь нет ничего такого, чего мне бы хотелось.

Слишком счастливый, чтобы замечать нюансы, Эван слегка сжал руку Дарси и отпустил ее.

— А Эмилия улетела домой. Приготовления к свадьбе и все такое.

— Слышал. Выше голову, Эв. Она заслуживает того, чтобы ее ждать. — Майлз бросил холодный взгляд на Дарси. — Как жаль, что Эмилия уехала, правда? Я надеюсь, ты позаботишься, чтобы Эван не чувствовал себя одиноким.

Он что, думает, она заигрывала с Эваном? Боже, какой извращенный ум! Еще три года выслушивать его издевки, хоть в спальне, хоть за столом?!

— Послушай, Майлз...

— Ой, Дарси, чуть не забыла! — встряла Тесса. — Пока ты спала, звонил Джордж.

Дарси дернулась и пролила свое виски.

— Тесса, что же ты сразу не сказала!

Новость вывела ее из себя больше, чем можно было ожидать. Конечно, теперь, когда она замужем, Джордж ничего не сможет сделать. И все же при упоминании имени отчима ей стало не по себе.

Майлз подошел к Тессе и внимательно посмотрел на нее.

Девушке было слегка неловко оттого, что в глазах Майлза она увидела непонятное сочувствие.

— Не знаю. Я шла играть в теннис с Брэдом, а Алиса сказала, что звонит Джордж. Я чуть не забыла. Он, наверно, с ума сходит, что ему не сказали, где мы, и про свадьбу, и вообще... — Она задумчиво посмотрела на залив.

Дарси попыталась улыбнуться.

— Тесса, что за глупости! Мы с Майлзом поженились, и теперь не имеет никакого значения, сходит Джордж с ума или нет. Я объяснила тебе про мамино завещание. «Магазины Скайлера» теперь принадлежат нам.

Тесса вздохнула.

— Из-за этого он тоже бесится.

Как Дарси могла убедить Тессу, если не была убеждена сама? Будет ли у них все хорошо? Она повертела тяжелое кольцо на пальце.

Но Тесса уже потеряла интерес к Джорджу и заспорила с Эваном о перспективах их разрыва с Джорджем. Майлз подошел к Дарси.

— Стоун сообщил, ты сможешь созвать совет Директоров недели через три, — тихо сказал он. — Ему нужно подготовить бумаги и, хоть он этого не говорил, проверить мое состояние.

Не замечая сарказма в голосе Майлза, она с благодарностью посмотрела на него. Только три недели! Три недели, а потом Джорджу придется оставить ее в покое. Камень свалился у нее с души — все пустяки, важно только то, что они с Тессой освободятся от Джорджа.

Свобода... Какое хорошее слово. Как долго она ждала, как дорого заплатила за то, чтобы его произнести.

— Спасибо тебе, Майлз. — Но ее улыбка исчезла при виде его холодных глаз.

— Не беспокойтесь, миссис Хоторн, я не забыл цели нашего союза, — с ленцой проговорил он. — Особенно после того, как вы предельно ясно дали понять, что другой цели не будет.

Дарси быстро оглянулась на Тессу с Эваном.

— Нас могут услышать, — предупредила она.

— Ах ты, Господи, нам нельзя лишать иллюзий бедного Эвана!

— Майлз, не начинай...

— Не начинать чего? Говорить правду? А почему бы нет? Нашему браку немного честности не повредит. — Беспечный тон сменился на презрительный. — К тому же я никогда не начинаю того, чего не собираюсь довести до конца.

Дарси вспыхнула от злости и смущения. Не она начала вчера сцену, и ему это хорошо известно! Но ответить она не могла, Эван с Тессой стояли слишком близко, и ограничилась тем, что высокомерно подняла брови.

— Пойду, прогуляюсь по пляжу, — громко сказала она.

— Дарси, а ужин? — удивилась Тесса.

— К ужину я вернусь, — ответила она, сбегая по ступеням.

Тесса и Эван ее отговаривали, Майлз молчал.

Полчаса спустя она была уже так далеко, что вернуться вовремя не смогла бы. И не хотела. Она успокоилась: думать о ссорах не хотелось.

Был великолепный вечер, полная луна лила на песок молочный свет, воздух посвежел, и волны ритмично накатывали на берег. Она почти забыла о Майлзе...

Так зачем же возвращаться? Почему бы еще не погулять? Там, в доме, ее многое смущает: Майлз, она сама. Даже когда он говорит ей что-то неприятное, она болезненно чувствует его сексуальную привлекательность. Тело реагирует помимо ее воли. Черт возьми, она вышла замуж, чтобы обрести контроль над своей жизнью, а не потерять его!

Надо было возвращаться, иначе Тесса станет волноваться. Дарси неохотно повернула назад, наслаждаясь последними минутами покоя. В разгар лета Санибел становился многолюдным, отовсюду слышались голоса и смех...

Она увидела их на подходе к «Двум пальмам». Сначала внимание привлек детский смех, счастливый, доверчивый. Они стояли у кромки воды, их красивые, стройные силуэты составили бы отличный плакат: очаровательная маленькая белокурая женщина и высокий сильный мужчина с ребенком на плечах.

Она ни минуты не сомневалась, что это Майлз. Вся троица повернулась и пошла в сторону улицы. Майлз улыбался так, как никогда не улыбался ей. Конни шла рядом, держась за босую ногу мальчика. Картина была так интимна, что Дарси почувствовала, будто подглядывает. Она взмолилась, чтобы ее не заметили.

Еще один взрыв смеха проплыл в холодном ночном воздухе — на этот раз серебряные колокольчики Конни, — и они скрылись за кустами, окружавшими бассейн Хоторнов. Как будто закончилось кино, и Дарси осталась в темноте одна.

Не зная почему, она заплакала.

— Я не должна тебе говорить, — сказала Тесса и отплыла на маленькой белой доске, — Эван взял с меня слово, но он мужчина и не понимает. А женщина поймет, что тебе надо об этом знать.

Что еще такое? У Дарси сжалось сердце, и она сделала несколько гребков, прежде чем ответить.

— Обещания надо выполнять, Тесса. — Фраза прозвучала противно-назидательно, но ей не хочется знать чужие секреты. Есть вещи, которые должны оставаться невысказанными.

Вроде тех, о которых они с Майлзом говорили вчера ночью, после того как она видела их с Конни на берегу. Она хотела притвориться спящей. Но когда он пришел, было уже за полночь, и она не смогла сдержаться.

— Где ты был? — спросила она тоном сварливой жены.

— Гулял. — Он выглянул из-за дверцы шкафа так, чтобы она рассмотрела холодные глаза, и стал расстегивать рубашку. — С друзьями.

— Так поздно? — Голос прозвучал тонко, почти визгливо, стиснутые руки побелели.

— Не нашел причин торопиться домой.

Его наглость сводила с ума, хотелось ударить его, сбить маску покерного игрока, пусть ругается — будет видно, что она для него хоть что-то значит. Она, в конце концов, его жена. Нельзя же быть таким безразличным!

— Ах, вот как? Я думаю, ты без труда нашел приятную компанию.

Майлз скрылся за дверцей, и Дарси до боли закусила губу.

Молчание продолжалось, поэтому она ядовито спросила:

— Ну, так как же?

Он появился, одетый в толстые черные спортивные штаны, закатанные до колен.

— Нашел ли я кого-то? Да. А тебе какое дело?

Дарси не находила ответа. Наслаждаясь ее смущением, он подошел, и она увидала крепкую волосатую грудь.

Он откинул край одеяла, сел на кровать и криво улыбнулся.

— Ну? Почему тебя заботит, в чьей компании я развлекался?

Она натянула одеяло до подбородка.

— Меня это нисколько не заботит.

— Зачем же тогда ты меня ждала? — Он просунул руку под одеяло и дотронулся пальцами до ее шеи. — Может, ты изменила мнение насчет совместных развлечений?

Что за снисходительный тон! Она тяжело дышала, в груди было больно.

— Нисколько. Просто мы еще не прошли проверку нотариуса, а ты шляешься по ночам. На карту поставлено слишком многое.

Майлз помрачнел.

— Никогда не сбиваешься с намеченного курса, да? — Он больно ухватил ее за подбородок. — Личико у тебя ангельское, но ты бессердечна, как компьютер. Зачем же мне спешить домой?

Она выдержала его взгляд.

— Раз так, я удивляюсь, зачем вообще ты приходишь домой.

— Я сам удивляюсь.

Но он приходил домой каждую ночь. Каждую ночь они лежали рядом, так близко, что она чувствовала его тепло, и так далеко, как будто он был на другом континенте.

Майлз спал, Дарси слышала его ровное дыхание. Иногда ей хотелось повернуться и посмотреть, как выглядит его лицо без этой злобной гримасы, но она боялась, что он проснется и обнаружит, что она наблюдает. И Дарси лежала, отвернувшись, пока не начинало розоветь небо, и лишь тогда засыпала.

Тоже мне замужество! А чего было ждать? Какие юные фантазии толкнули ее на якобы Практичный шаг — стать женой Майлза Хоторна? Она не решалась ответить себе.

— Дарси, ты меня слушаешь? — дошел до нее настойчивый голос Тессы, и Дарси нырнула в воду, чтобы не продолжать разговор. Но выныривать все равно пришлось.

— Как жарко. — Она ухватилась за доску и продолжила, пытаясь сменить тему: — Давай пойдем в дом, устроим сиесту. Может, это ураган? Эван говорит, перед самым началом урагана бывает особенно жарко.

— Не сбивай меня! Ураган еще над Кубой, по радио говорили координаты, но я синоптиков терпеть не могу. Я все равно расскажу тебе, и не строй из себя босса.

Дарси вздохнула, признав поражение, вылезла на ступеньку бассейна и стала отжимать волосы.

— Давай говори.

Тесса подгребла на дощечке.

— О'кей. Слушай, Эван устраивает прием в вашу честь.

Минуту Дарси не могла понять. Невинное сообщение было так далеко от ее страхов по поводу блондинки! Она рассмеялась над собственными страхами. Ну откуда Тесса могла узнать про блондинку? Хотя там, может, и узнавать нечего.

— Когда вы поженились, настоящего приема не было, и теперь Эван устраивает официальный прием в честь новобрачных. — Тесса смаковала звучные слова, явно чувствуя себя героиней светской хроники. — Он хочет, чтобы это был сюрприз, но тебе нужно будет платье, и я подумала, что лучше рассказать. Только не подавай виду, что знаешь.

— А Майлз знает?

— Нет. — Тесса была ужасно довольна. — Не говори ему. Никаких разговоров в подушку.

— Не скажу, — заверила ее Дарси. Как будто у нее есть такой шанс! Иногда ей отчаянно хотелось перестать притворяться, что у них нормальный брак. Но это делалось не только для того, чтобы убедить мистера Стоуна, но и ради романтических грез Тессы, самоуважения Эвана, на случай судебного крючкотворства Джорджа. Но как больно ночами лежать рядом с Майлзом... — Не скажу ни слова. Когда это будет?

— В субботу, — прошептала Тесса, скорчила рожицу и показала на другой конец бассейна. — Шшш! Тихо!

Дарси взглянула в ту сторону и почувствовала глухой толчок сердца. Она вцепилась в горячие поручни. Майлз.

Что он тут делает? В это время дня его никогда не бывает. Он удивился не меньше, Увидев ее.

Майлз выглядел почти нереальным, красите, чем модели на рекламных туристических плакатах. Медовая, гладкая кожа, совершенной лепки тело, широкие плечи, узкие бедра, стройные ноги. Все вокруг стало казаться искусственным: слишком розовые цветы, слишком синее небо, слишком белые облака, и Пальмы шумят слишком нежно под слишком ласковым ветром.

А на ней это дурацкое бикини!

Она мысленно выругала себя — надо было надеть другой купальник! Хотя тот висел совершенно мокрый. Могла бы и мокрый надеть, ничего бы с ней не случилось!

— Привет, Майлз. — Тесса оттолкнула доску и быстро выбралась из бассейна. — А я как раз собиралась уходить. Я уже сказала Дарси, что ужасно хочу устроить сиесту. Залезай. Как раз составишь ей компанию и сообщишь координаты урагана.

Дарси готова была схватить сестру за ногу. Вот врушка! Как же, они ведь «новобрачные», по убеждению Тессы!

Он кивнул и шутливо обнял прошмыгнувшую мимо Тессу. Дарси кольнула мысль: Тесса запросто обнимает его, а она, законная жена, не может этого сделать...

— Привет, — сказала она неестественно высоким голосом. — Решил искупаться?

— Да. А что, нельзя?

— Можно, конечно. — Она была как ребенок, принявший вызов: я могу... ты меня не запугаешь... Она постаралась вернуть голос к нормальному тону: — Я буду рада.

Дарси пыталась сохранять безразличие, но не могла оторвать глаз, глядя, как он взбирается на вышку для прыжков. Он подошел к краю трамплина и поднял руки над головой. С развернутыми плечами и сомкнутыми ногами его тело представляло собой треугольник; солнце светило, как прожектор, и вся природа замерла, глядя на небывалое зрелище.

Он нырнул почти без всплеска. Вода словно расступилась, а потом с жадностью поглотила его. У Дарси перехватило дыхание. Но ведь он действительно потрясающий, он невероятно сексуальный, это скажет любой!

Майлз вынырнул, а она так и сидела на ступеньках — как утка. Он отжал волосы — на ресницах остались висеть капли — и подошел к ней.

Почему он молчит? Смотрит на нее своими карими глазами и молчит?

— Как жарко сегодня! — О Господи, почему она сказала эту чушь?!

Майлз улыбнулся уголком рта.

— Ты так считаешь? — Он оглядел ее. — У тебя покраснела кожа. Тебе лучше пойти в тень.

— Обойдусь, — грубовато ответила она; пусть не думает, что при виде голой груди мужчины она теряет голову.

— Ладно. Значит, Тесса сказала тебе про прием?

— Она говорила, что ты не знаешь!

— Официально не знаю, но разве можно подготовить большую вечеринку так, чтобы я не заметил?

Она кивнула и натянуто сказала:

— Это очень мило со стороны Эвана.

— Ага. Он вообще очень мил. Только, к сожалению, очень наивен.

Она нервно терла металлические поручни.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А то, что он уверен, будто наш брак — это нечто такое, что следует праздновать. Вчера он сказал мне, как, мол, мне повезло. Ему и в голову не приходит, что ты самая холодная жена, которая когда-либо доставалась мужу.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Суббота наступила слишком быстро. Дарси так и не смогла подготовиться и обдумать свое поведение. К восьми часам у нее появилось ребяческое желание куда-нибудь убежать. Как она посмотрит в глаза всем этим людям, заполнившим дом? Их пригласили отпраздновать старательно разработанный обман, им будут демонстрировать несуществующую близость, для нее это как пощечина, даже если она будет улыбаться.

На крючке у двери ванной висело розовое платье. Она уже приняла душ, но никак не могла собраться с силами причесать волосы и наложить макияж. Так и сидела, накинув полотенце, глядя на платье. Казалось, оно принадлежит кому-то другому.

Со стороны гостиной раздался легкий стук в дверь, и, прежде чем она ответила, ручка повернулась, и вошел Майлз.

— Дарси, мне надо с тобой поговорить. — Он ожидал застать ее за туалетным столиком и, не найдя там, оглянулся, увидел, как она сидит на кровати, и лицо его потемнело, а руки сжались в кулаки.

Почему он злится? Дарси посмотрела на стенные часы. Не так уж она опаздывает; в чем дело?

— Извини, я еще не готова, — заплетающимся языком сказала она и встала, стараясь потуже обернуть вокруг тела полотенце, чтобы оно не соскользнуло. Под жадным взглядом его темных глаз она почувствовала себя раздетой.

Тело без разрешения бурно отозвалось: только что полотенце было мягким — и вот оно уже грубо трется о соски; только что оно прикрывало ее, а теперь подчеркивает ложбинку сзади, обтягивает ягодицы.

Может, не было бы такого контраста и ощущения неловкости, будь он одет небрежно, но он был в черном смокинге, такой официальный, во всеоружии, в отличие от ее незащищенности. Ей стало стыдно.

— Ты хочешь поговорить?

Звук ее голоса, казалось, вывел его из задумчивости.

— Да. Я хотел предупредить тебя, что Джордж звонил еще раз. Он узнал про вечеринку, наверное, проболтался кто-то из приглашенных, и собирается прийти. — Он подошел к туалетному столику, бесцельно подвигал какие-то баночки, стараясь не смотреть на нее. — Я решил, что тебе надо знать.

Колени у нее подогнулись, и она опять села на кровать. Джордж! Любые зрители на сегодняшнем представлении были ей в тягость, но Джордж!..

И голос ее, и губы задрожали от страха.

— Как ты думаешь, чего он хочет?

— Не знаю. — Майлз посмотрел на нее в зеркало, напрямую не решился. — Может, он просто хочет установить дружеские отношения. Ведь теперь кошелек в твоих руках.

Она покачала головой и провела рукой по рассыпанным в беспорядке волосам.

— Нет, это не в его вкусе. Он... он приехал, чтобы доставить неприятности. Я знаю. — Она уронила руки на колени. — О Господи...

— Здесь он не может причинить тебе вред, ты знаешь.

Но Дарси не слушала Майлза. Она не должна встретиться с Джорджем. Ее замужество такое пустое, она так несчастна, что Джордж сразу это поймет по глазам. А когда поймет, то найдет способ, как отобрать имущество — и Тессу.

— Может, — задыхаясь, говорила она, — может. Он приехал расквитаться с нами, я знаю.

— Да что он может сделать? — раздраженно сказал Майлз. — Пусть беснуется сколько хочет, он ничего не в состоянии изменить.

— Ты его не знаешь, — дрожащим голосом сказала Дарси. — Ты не знаешь, как он опасен.

Майлз повернулся к ней, долго смотрел на нее, потом удивленно переспросил:

— Опасен?

Она кивнула. Конечно, он удивлен. Никто из них не видел настоящего Джорджа.

— Ты его боишься? — тихо спросил он, как будто размышляя вслух. — Почему? Я могу понять ненависть — но страх?..

Она беспомощно покачала головой.

— Не знаю, сумею ли объяснить. — Майлз не торопил ее, а выжидательно молчал. — Годами за всем, что было плохого в моей жизни, стоял Джордж. — Она сама не понимала, зачем это говорит: никому никогда не говорила, а теперь доверилась человеку, который больше других в состоянии причинить ей боль. — Моя мама была неглупая женщина, но после смерти папы изменилась, ей требовалось внимание. Понимаю, она чувствовала себя одинокой, но... вела себя глупо.

Дарси не смотрела на Майлза, чтобы не увидеть того, что могло бы ее остановить.

— Она еще три раза выходила замуж, с каждым разом все неудачнее, и, наконец, докатилась до Джорджа. Я любила маму, но мне было стыдно. Когда она вышла за Джорджа, мне уже исполнилось шестнадцать лет, и я понимала, что за человек мой отчим. Он пил. У него были другие женщины, об этом поговаривали в клубе. И наконец... — Она запнулась, но ей надо было выговориться, чтобы покончить с этим. Стиснув руки, она продолжала: — И, наконец, перед моим семнадцатилетием, он решил соблазнить меня.

За туалетным столиком возникло какое-то движение, что-то упало на пол.

— Нет... — послышался сдавленный голос Майлза.

— Да. Началось с пустячков — поцелуй в щеку, в губы, затянувшееся объятие.

— Почему ты не сказала матери?

— Говорила. Она ужасно разозлилась. Кричала, что я просто не желаю, чтобы у нее были мужья, кроме отца, что я хочу испортить ей жизнь...

Слезы текли по щекам, но Дарси продолжала:

— Конечно, не в этом дело, она просто не хотела знать. А потом, потом...

— И что потом? — Майлз не двинулся, но голос его прозвучал сурово и настойчиво.

— Он попытался... он попытался принудить меня...

Неожиданно Майлз встал перед ней на колени и нежно ее обнял.

— Боже мой, Дарси, прости меня.

Это дало ей силы закончить:

— Я его остановила. Он был пьян, ужасно пьян, на полу валялась пивная бутылка. Я ее подняла и ударила его — по виску. Было много крови, и я испугалась, что убила его.

— Было бы лучше, если бы убила!

— Нет. — Она закрыла глаза. — Не знаю, как он объяснил это маме, но ко мне он больше не приближался. Однако за полученное унижение возненавидел меня и, когда мама умерла, стал мстить!

— Игра в покер?

Она кивнула. Но тут же вспомнила, что и Майлз был среди покерных мальчиков.

— Меня они не очень беспокоили. Это были сопляки, я с ними справлялась, а последнего встретила пистолетом.

Он слегка улыбнулся.

— Пивная бутылка, пистолет — ты опасная женщина. Почему же ты сбежала? Не похоже, что для защиты тебе был нужен муж.

Она не ответила на улыбку, а отвела глаза и стала разглядывать прелестное розовое платье, купленное Тессой.

— Из-за Тессы.

Майлз удивленно вскинул брови.

— Из-за Тессы?

— Он стал приставать к Тессе, — проговорила она, уткнув мокрое лицо в ладони. — Пока пустяки: говорил двусмысленности, смотрел мерзким взглядом, но я знала, к чему это приведет. Надо было что-то делать. Она совсем молода, моложе, чем тогда была я, ее надо было защитить.

Он смотрел на нее остановившимся взглядом.

— О Господи! Я не знал.

— Никто не догадывается. Он ведет себя довольно естественно, и поэтому все считают его отличным парнем.

— А полиция? Там умеют управляться с подобными типами.

— Нет. Что я могла сказать в полиции? Что он не так смотрит? В любом случае мое слово стояло бы против его слова, а он такой увертливый. А если даже мне поверят, что будет с Тессой? Я не думаю, что ей разрешили бы жить со мной.

Дарси подняла на него горящие глаза.

— К тому же тогда Тесса все узнала бы. Ей пришлось бы узнать, думать обо всем этом. Это безобразное, мерзкое воспоминание осталось бы с ней на всю жизнь. Нельзя, чтобы ребенок...

— Да, никто этого не заслуживает.

Услышав эти слова, Дарси заплакала.

— Теперь ты знаешь, что все это не ради контроля за «Магазинами Скайлера». Просто я сделала бы что угодно, лишь бы уберечь Тессу.

Майлз был удивлен. Она почувствовала, что он отодвинулся от нее.

— Ты могла бы пожертвовать собой и выйти замуж за человека, которого не любишь?

— Да. Если было бы нужно. — Она с мольбой подняла на него глаза. — Но я попыталась бы сделать своего избранника счастливым, Майлз, я не стала бы разрушать чужое счастье.

На какой-то мучительный момент рука его задержалась у нее на щеке, потом он встал.

— Прости меня, — его голос звучал напряженно, — мне очень жаль.

Майлз подошел к двери, ведущей в гостиную.

— Я не знал, как это важно для тебя. Я никогда бы не сказал того, что говорил. И конечно, никогда бы... — Он взъерошил волосы. Наконец издал горький смешок. — Ты, наверно, подумала, что поменяла одного негодяя на другого.

— Нет, Майлз, что ты! — Она встала и протянула к нему руки.

— Нет? — Его взгляд затуманился. — Я тоже пытался принудить тебя в некотором роде.

Она подошла к нему как во сне и взяла его за руку.

— Нет. Ты не пытался сделать ничего такого, чего я не хотела бы сама.

— Нет, пытался. — Он с болью смотрел ей в глаза. — Я пытался заставить тебя хотеть меня с такой же силой, с какой сам хочу тебя, пытался довести тебя до состояния, когда ты не смогла бы сказать «нет».

— Но я уже хотела тебя! — крикнула она, прижав его руки к груди и не заботясь о том, умно или глупо признаваться в этом. Она не хочет, чтобы он равнял себя с Джорджем, она слишком любит его.

Любит. Она закрыла глаза, чтобы прочувствовать это слово. Больше она не станет отрицать. Вот почему ей захотелось все рассказать про Джорджа — потому что она любила Майлза так, как сама от себя не ожидала, и решила поделиться с ним этим своим чувством. Дарси хотелось, чтобы Майлз понял ее и, если возможно, даже простил бы.

Может быть, он ее никогда не полюбит, так как Конни уже заняла место в его сердце, но Дарси все-таки его жена, и она хотела бы знать его как жена.

— Я уже хотела тебя, — повторила она, пристально глядя ему в глаза. — Я и сейчас хочу.

Майлз сжал ручку двери так, что побелели пальцы.

— Дарси, не было необходимости это говорить. Несмотря на все, что сделал, я все-таки не второй Джордж. Я оставлю тебя в покое.

Какой уж тут покой, подумала она: его тело напряглось, выдав, что он тоже ее хочет.

— Сказала и повторю. — Дарси отняла его руку от двери и приложила к своему сердцу. — Вот почему.

Поначалу Майлз пытался отдернуть руку, но девушка силой просунула ее под махровую ткань, и с каждым дюймом рука становилась податливее, словно ее растоплял жар груди. Полотенце развернулось и упало на пол.

Она слышала, как он вскрикнул, когда увидел ее обнаженной.

— Дарси, не надо...

— Надо. — Ее скрутило от желания, она уже не могла его переносить. — Ты нужен мне, Майлз. Научи меня, покажи, что такое настоящая страсть.

Он смотрел недоверчиво, но, наконец, в глубине ее глаз увидел нечто такое, что заставило его поверить, и с радостным возгласом прижал ее к себе.

— О, Дарси. Это может быть так прекрасно! То, что делают мужчина и женщина, — самое прекрасное в мире. Убил бы его за то, что он хотел отнять это у тебя.

— Он ничего не отнял, — прошептала она. — и сейчас я хочу все отдать тебе.

— Дарси... — осевшим голосом сказал Майлз. Он провел руками вдоль спины, от шеи донизу, остановился на бедрах и приподнял ее. — Давай.

Он сделал два шага — всего два шага, но она чуть не умерла, так разрослось в ней желание от сознания, что он ее хочет, что сейчас все свершится. Медленно, как будто не желая выпускать из рук, он положил ее на кровать поверх атласного покрывала. И потом, стоя рядом с ней, стал медленно снимать с себя одежду.

Первым упал на пол черный шелковый галстук, за ним смокинг, белым флагом пролетела рубашка. Так исчезла вся одежда, и Майлз предстал перед ней нагим.

Хрустальная люстра заливала ярким светом такое красивое и сильное тело, что Дарси невольно прижала руки к животу и сдавила место в долине между бедер, где ощущала нестерпимую боль.

— Скорее, — с придыханием прошептала она.

— Нет, любимая, — сказал он и опустился на колени. — Не надо торопить чудо.

Это слово не было преувеличением. От наслаждения у нее перед глазами поплыли цветные пятна. Туманно-зеленый цвет чувственности поглотил ее, как сырой первобытный лес. Кроваво-розовый просочился, пульсируя, когда его руки сдавили ей грудь. Ярко-красный ослепил, когда его губы захватили соски. Сверкающе-серебристый поднялся из глубины, как дым, когда пальцы надавили у нее между ног. Темно-фиолетовая боль разрасталась с каждым витком движения пальцев и заполнила ее до самого горла.

— Майлз, люби меня, — прошептала она, удивляясь, что еще может говорить.

Он наклонился над ней.

— Будет немножко больно, — предупредил он. — Мне очень жаль.

— А мне нет. Я хочу испытать все.

Боль пришла и ушла, как укол шипа. Она опять сомкнула ноги у него за спиной и чувствовала, как ритмично движутся его бедра. Тело само стало отвечать этим движениям. Незаметно, потихоньку темп увеличивался, и, наконец, в голове просветлело, и каждая клеточка сознания сосредоточилась на том, как переплетаются их тела.

А потом он наполнил ее всеми красками сразу, они вспыхивали, переливались, входили в кровь, взрывались под веками, горячие и холодные поочередно, с каждым поворотом Калейдоскопа, пугающе прекрасные.

— Майлз! — закричала она. Очередной удар взвил радугу столь крутую и восхитительную, что она не в силах была продолжать. — Майлз, — позвала она еще раз и вцепилась в его влажные волосы, чтобы удержаться на вершине радуги и не упасть.

Но это было неизбежно: радуга рассыпалась на миллион сверкающих осколков, и она вместе с ними рухнула в бездонную, грохочущую черноту.

Наверное, он ее поймал, потому что, когда к ней вернулось дыхание, она лежала у него на груди. На лбу выступили капельки пота, волосы упали ей на спину, она хотела их собрать и наткнулась рукой на его подбородок. Она трогала его щеки, ухо, шею и знала: с того момента как обрела способность что-то знать, она будет любить его вечно.

Они с Майлзом вышли к гостям с большим опозданием и танцевали все танцы вместе, и присутствующие переглядывались с понимающими улыбками.

В какой-то момент они улизнули на задний двор, где музыка была еле слышна: ее заглушал шорох пальм. Они долго стояли в обнимку, глядя на подсвеченный снизу бассейн, под черным небом он казался сосудом с жидким сапфиром.

Она прислонила голову к его плечу, он обвил ее рукой и слушал, как бьется сердце. Оба молчали. Единство тел еще не распространилось на речи и мысли. Мир был хрупким: одно неверное слово, неправильная интонация — и он рухнет.

Тесса просунула голову в дверь, сказала: «О-оп, извините» — и, усмехнувшись, исчезла, закрыв дверь. Майлз засмеялся и крепче прижал ее к себе. Оба знали, что роль хозяев требует от них вернуться к гостям, но они медлили. Они обрели маленький кусочек рая.

Вернулись на вечеринку; час проходил за часом, а Джорджа все не было, и Дарси уже расслабилась в надежде, что он не придет и судьба даст ей спокойно закончить этот прекрасный вечер. В конце концов, по радио предупредили, что ураган приблизился к заливу, несколько гостей прислали свои извинения, предупредив, что пару дней проведут на большой земле. Джордж тоже мог испугаться, он был не слишком храбрым, несмотря на браваду.

Может быть, они с Майлзом пораньше лягут спать, и он снова сотворит это чудо...

Но под конец вечеринки, когда приличные люди поглядывают на часы и собираются домой, в дверях появился Джордж.

В этот момент они танцевали. Она вздрогнула от неожиданности, и Майлз, почувствовав ее волнение, поддержал ее.

— Он пришел, — только и смогла прошептать Дарси.

Майлз прижал ее к груди и тихо сказал:

— Не бойся. Он не может причинить тебе вред.

Джордж увидел их и уже пробирался сквозь толпу. Она с облегчением отметила, что он не пьян. На лице не было того напыщенного выражения, которое она до смерти ненавидела, несколько женщин даже улыбнулись ему, встретившись взглядом с высоким добродушным блондином.

— Дарси! — шутливым тоном воскликнул он. — Скверная девчонка, улизнула и выскочила замуж! Что же ты мне ничего не сказала?

Он собрался заключить ее в объятия доброго дядюшки, но Майлз выставил локоть.

— Привет, Джордж, — ровным голосом сказал Майлз. — Извини, что не прислали тебе приглашение на свадьбу, было много хлопот. Очень любезно с твоей стороны проделать такой долгий путь, чтобы пожелать нам счастья.

Она видела, как сузились глаза Джорджа, и поняла, что Майлз не преувеличивал силу их неприязни. Джордж ненавидел Майлза с такой же силой, как тот его.

Но Джордж сдержался и состроил улыбку.

— Да, да, желаю. А особенно поздравляю тебя, Майлз. Отхватил добычу.

— Спасибо. — Майлз прижал к себе Дарси. — Я тоже так считаю. Хочешь выпить?

— Нет, спасибо. Вообще-то я хотел поговорить минуточку с Дарси, если ты в силах вынести такую разлуку. — Он обратил свое улыбающееся лицо к Дарси: — Нам ведь нужно обсудить много деталей, правда? Уделишь мне несколько минут?

Она кивнула. Это неизбежно, так уж лучше сейчас, пока она наполнена теплом от занятия любовью с Майлзом.

— Дорогой, ты не возражаешь, если мы займем библиотеку?

— Я пойду с тобой.

— В этом нет необходимости. Оставайся лучше с друзьями. Это займет пару минут.

Он нахмурился.

— Ты уверена?

— Да. — Она улыбнулась.

Он отнял руку от ее талии, и она сразу же почувствовала, что потеряла поддержку, но, вскинув голову, пошла к библиотеке.

Джордж прошел за ней несколько шагов, остановился и повернулся к Майлзу.

— Кстати, — сказал он подчеркнуто обыденным голосом, и Дарси замерла. Она знала этот тон: он всегда означал какую-то пакость.

— Да? — Майлз поднял брови.

— Я хотел спросить... — Джордж осклабился, — как поживает Конни?

Наступила удивительная тишина. Дарси смущенно переводила взгляд с одного на другого. Джордж улыбался все шире, Майлз застыл, на скулах разгорался румянец.

— Прекрасно, — процедил он сквозь зубы.

— Ну и хорошо, — сказал Джордж и отвернулся. — Конни классная девица, верно?

Майлз не отвечал, а Джорджу и не нужен был ответ. Захохотав, он проследовал в библиотеку.

Дарси закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

— Чего тебе надо, Джордж? Зачем ты пришел?

Деланная улыбка слетела с него, как старая тряпка.

— А ты думала, не приду? — Он прошел к стойке с напитками и налил себе виски, как будто дом принадлежал ему. — Я тоже ходил к Стоуну, я сказал ему, чтобы он присмотрелся к вам. Знаешь, что такое сговор?

Она молчала в недоумении; он залпом выпил стакан.

— Да, крошка, я знаю, что здесь происходит. Думаешь, не понимаю, что это фарс? Ха, голубки воркуют. Ты и Майлз Хоторн? Не смеши меня! Этот брак заключен не на небесах, крошка, а на Уолл-стрит.

— Ты ошибаешься, Джордж, — мягко сказала она, вспомнив вкус губ Майлза. — Я понимаю, ты зол, но ты ошибаешься.

— Ну, уж нет! Если он убедил тебя, что любит, то ты дура. Сказать, почему он на тебе женился? У нас с ним давние отношения. Помню, как-то в клубе...

— Я знаю про это. — Она старалась не показать, что Джордж задел ее. Совершенно во вкусе Джорджа — прийти и отравить ей счастье. — Он рассказывал.

— И ты все равно думаешь, что это он по любви? Пора бы тебе подрасти, крошка. Спроси его, кто такая Конни? Или ты и это знаешь?

Она закусила губу.

— Раз ты считаешь, что это так важно, почему бы тебе самому не рассказать?

Он искусственно и невесело засмеялся.

— Нет уж. Послушай, как твой любезный муженек про это расскажет. В конце концов, это он выписывает ей чеки каждый месяц.

С кривой улыбкой он следил, как она краснеет. Дарси не знала, что ответить, мужество вдруг покинуло ее, и она вдруг почувствовала себя совершенно обессиленной, так обвисают паруса, потеряв ветер.

Джордж сделал еще глоток и засмеялся.

— Что, съела? Все не так просто, как ты рассчитывала. У меня есть доля, завещанная твоей матерью, и я надеюсь получить контроль над долей Тессы. Чтобы получить контроль, тебе необходима санкция Стоуна, а мне кажется, он ее не даст!

Он налил еще виски и сунул стакан в бесчувственную руку Дарси.

— Эй, крошка. Глотни. У тебя такой вид, будто тебе надо выпить. Не беспокойся, я ухожу.

Как Джордж и хотел, с этого момента вечер был для нее безнадежно испорчен. Майлз стоял рядом, но жар исчез, она чувствовала только ревность и недоверие, но была не настолько близка к нему, чтобы задать вопрос, камнем лежащий на сердце: кто такая Конни?

Она слишком много пила. Вино лилось рекой. Гостей оставалось пар пять, они танцевали и пили, и она пила вместе с ними в надежде притупить боль, причиненную Джорджем.

Это немного помогло — пока не подошла к Майлзу Алиса, одетая в черное платье с белым кружевом, и не прошептала что-то ему на ухо, до нее донеслось одно слово — Конни. Майлз резко нахмурился, в виде извинения коротко обнял Дарси и ушел следом за горничной на кухню.

Конни...

Выпитое вино затуманило сознание. Эван пригласил ее танцевать, завел легкий разговор об урагане, о вечеринке, об Эмилии. Она не слушала. В мозгу раз за разом прокручивался вопрос: кто такая Конни?

— Кто такая Конни?

Эван отпрянул: вопрос застал его врасплох, на полуфразе об Эмилии.

— Конни? — Лицо его затуманилось.

— Да, — упрямо сказала она, уверенная, что он знает, — красивая блондинка с мальчиком.

— Она наш старый друг. Нашей семьи... много лет. Она живет здесь, на острове. Работает в доке. Секретарша и приемщица.

Ей не удавалось сделать вид, что она спрашивает только из любопытства.

— Старый друг? — поддела она. — Эван, говори, для Майлза это больше, чем дружба?

Эван совсем смутился.

— Ну, много лет назад — может быть. Но это было очень давно, правда. Сто лет назад.

— И?.. — подтолкнула она.

— И они собирались пожениться. Это было очень давно. Теперь они только друзья. Последние несколько лет ей приходилось туго, и он ей помог, дал работу и все такое. Мы знакомы с детства. — Он улыбнулся, в глазах сверкнула гордость. — Майлз никогда не оставит друга в беде.

— А почему ей не помогает муж?

Эвану было неловко, как будто она сказала нечто ужасное.

— Не знаю. — Глаза его бегали. — Я, правда, немного знаю. Что она была в беде, и Майлз ей помог. Вот и все.

Но его мягкие, тревожные карие глаза сказали ей больше. Мужа нет. Никогда не было. Был только Майлз, который ни за что не оставит друга в беде. Был только Майлз, который с гордостью носит мальчика на плечах. Майлз, предоставивший ей питаться слухами...

Она заплакала. Прислонившись к плечу

Эвана, она беззвучно рыдала, и слезы стекали на его пиджак.

— Дарси, ты что... — Он суетливо оглянулся и, танцуя, повел ее к стеклянным дверям. Секунда — и они перешли из яркого света в темноту. Из кондиционированного воздуха — во влажный и безветренный. Слезы у нее все лились, как из фонтана. — Дарси, ты что? Ты это из-за Конни? — Голос его срывался от сочувствия. — Поверь мне, все в прошлом, тебе незачем расстраиваться.

Она покачала головой, слишком несчастная и слишком пьяная, чтобы беспокоиться насчет того, что он о ней подумает.

— Нет, не из-за этого. Из-за всего. Эван, это была ошибка. Вся наша женитьба была ошибкой. Ни от чего еще не было так больно. Ни от чего.

— Почему? — ошеломленно спросил Эван. — Майлз плохо с тобой обходится?

— Да, — всхлипнула она. — Нет. Не знаю. Он не виноват. — Как Майлз мог быть виноват? Он не просил ее полюбить его. Сам не обещал любить. У них должно было быть соглашение, но она как-то выпустила его из-под контроля. — Это я виновата.

— Нет, Дарси, конечно, нет. — Он ничего не понял и похлопал ее по плечу. — Может, лучше пойдешь спать, с утра все будет выглядеть веселее. Встреча с Джорджем была слишком волнующей, и тебе надо отдохнуть.

Она кивнула.

— Да, это была ошибка, — сказала она, стараясь взять себя в руки. — Вся свадьба была ошибкой. — Справиться с собой ей не удалось, и она сказала: — Я лучше пойду наверх.

— Конечно. — Он подал ей руку. Вдвоем они повернулись к стеклянным дверям и в ту же секунду замерли, увидев, что там стоит Майлз.

Даже Эван на этот раз почувствовал неудовольствие Майлза.

— Я как раз провожаю Дарси наверх. — Он запнулся, подбирая слова. — Она плохо себя чувствует...

— Ты хочешь сказать, она слишком пьяна, — жестко сказал Майлз.

Эван напрягся.

— Я хочу сказать, что она плохо себя чувствует, и собралась пойти наверх.

— Я отведу ее, — каменным тоном сказал Майлз и взял ее за руку. — Я все-таки муж.

Эван не отпустил ее руку, и Дарси безразлично отметила, что в нем появилась уверенность, которую, видимо, ему придала Эмилия.

— Если бы ты был хорошим мужем, она бы так не плакала!

Лицо Майлза было мрачно. Его терзали мнения.

— Ты даешь мне понять, что сам был бы лучшим мужем?

— Черт возьми, я знаю, что это так! — раздраженно ответил Эван.

Дарси выдернула руку. Она наслушалась довольно.

— Замолчите оба! — закричала она. — Самый дурацкий спор, который я когда-нибудь слышала. Сама дойду. Ты прав, Майлз, я много выпила. Но не настолько пьяна, чтобы не найти дверь в свою комнату.

Он как робот отступил, пропуская ее.

— Как я понимаю, ты не хочешь, чтобы я присоединился к тебе?

— Может быть, мне лучше сегодня побыть одной, — ответила она, и слезы снова подступили к глазам. — Я действительно... плохо себя чувствую.

— Как хочешь, — с полным безразличием сказал он. — Я попрощаюсь за тебя с гостями.

Она мимоходом задела его, но и тогда он не шелохнулся. Как бронзовая статуя. Не может быть, что это тот же самый человек, который несколько часов назад вознес ее на радугу...

Горе и отчаяние переполняли ее душу.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Солнце вставало в желтой туманной дымке. Нарастающая духота говорила о том, что приближается ураган. Но Дарси было все равно. Голова раскалывалась, живот подводило, как при качке на корабле. Она сунула голову под подушку и постаралась снова заснуть.

Но слишком много шумов доносилось до нее. Хлопали двери, окликали друг друга голоса, стучали молотки. Постепенно все это сложилось у нее вместе: заколачивают дом. Приближается ураган. Ну и ладно.

Какое ей дело? После того, что она пережила вчера, что может сделать ураган? Ее счастье разрушил не шторм, а маленькая женщина. Конни, которая была любовницей Майлза задолго до того, как Дарси с ним познакомилась. Конни, которая получает чеки, подписанные рукой Майлза, и чей сын гордо разъезжает на его плечах.

Почему она так долго не хотела это признавать? Мальчик — сын Майлза. Должен быть. Она уткнулась в подушку, чтобы отгородиться от желтого света и ранящего открытия, но ей не удалось ни то, ни другое.

Она стала вспоминать черты лица мальчика — где прячется семейное сходство? Она сравнивала деталь за деталью, но не нашла ничего определенного. Несправедливо было бы сказать, что он похож на Майлза. На мать действительно похож. Но все-таки было нечто... в голубых глазах ей чудилось что-то знакомое.

Она раздраженно отбросила подушку и встала. Нельзя же весь день валяться в кровати, а так хочется. Верный своему обещанию, Майлз не пришел к ней ночью. Она лежала и ждала, но не слышала даже, чтобы он поднимался наверх.

Нет! Не может быть. Он не мог провести ночь в другом месте после того, что между ними было.

В зеркале на нее посмотрели запавшие глаза и спросили: а что между ними было? Для нее это был переворот, подчинивший ее тело целиком и навечно воле Майлза. А для него — откуда ей знать? Он опытный любовник. Наверное, каждая женщина, до которой он дотрагивается, преображается, чувствуя свое очарование. Он никогда не говорил о любви.

Головная боль усилилась, и она быстро натянула джинсы и майку. Может, чашка кофе взбодрит?

Дарси чуть не столкнулась с горничной, которая мчалась, не замечая ее.

Она постучала в дверь сестры.

— Входите! А, это ты. Слава Богу, что ты встала, Дарси. Майлз велел тебя не будить, но ты все спала и спала, и я уже забеспокоилась. Ураган повернул на север, или запад, или куда там еще и будет здесь к вечеру.

— На северо-запад, — машинально поправила Дарси и вдруг заметила на кровати раскрытый чемодан. — Что, плохо дело? Он накроет остров Санибел?

— Не знаю. Майлз говорит, надо уезжать. Он говорит, мы должны уехать до того, как начнется дождь. Говорит, что дамба будет забита машинами тех, кто спохватится в последний момент.

Тесса выглянула в окно.

— Не похоже на ураган, правда? Так тихо. Но Майлз говорит, через два часа все почернеет, усилится ветер и станет страшно. Здорово, правда? Я никогда не видела ураган. Мне бы хотелось остаться.

— Не дури, — сурово сказала Дарси. — Майлз считает, что надо уехать, а он знает, что говорит.

Тесса надулась и посмотрела на чемодан.

— Да, если это так уж опасно, почему он сам остается?

Дарси замерла.

— Остается?

— Да. — Тесса положила сверху тапочки. — Разве это справедливо?

Дарси похолодела, как будто предсказанный шторм обрушился на нее.

— Где он сейчас? — не отвечая на вопрос, спросила она.

— Где-нибудь в доке. Там сейчас куча дел.

Дарси выскочила из комнаты и быстро пошла вниз, бесшумно ступая по ковру. Тесса вдогонку крикнула:

— Дарси, ты куда? Майлз сказал, чтобы ты собиралась...

Она вышла из дома, забралась во взятую напрокат машину и включила зажигание. Значит, он отсылает их прочь? Что ж, если хочет от нее избавиться, пусть скажет это прямо в лицо. Она не даст ему сохранить хорошую мину при плохой игре.

В доке кипела жизнь, из-за урагана на берегу было больше людей, чем в солнечный день. Хмурые мужчины ходили туда-сюда, иногда грубо окрикивая загорелых юнцов, послушно перебегавших с одной лодки на другую.

Ветер уже набрал силу. Хлопали паруса, дюжие парни пытались их спустить; с криком кружили птицы, добавляя свой фальцет в зловещее шуршанье парусов; туманная дымка в воздухе из желтой стала серой; остро пахло солью.

Дарси остановилась возле лодочного магазина, не зная, где искать Майлза в этой толпе. Она даже не знала, которая из лодок его.

— Ты что здесь делаешь? Собрала вещи?

Она резко обернулась на грубый низкий голос. В дверях магазина стоял Майлз, его белую рубашку трепал ветер, волосы разметались по неулыбчивому лицу.

Он казался то ли сердитым, то ли встревоженным, а может, то и другое. Черные брови сошлись в одну линию, разделенную глубокой складкой. Глаза запали. Негодование Дарси тут же исчезло перед лицом настоящего конфликта, ей даже захотелось, чтобы у нее тоже появились какие-нибудь проблемы из-за шторма, для равновесия. Все эти люди были в равной степени захвачены близостью урагана. Ураган был реальностью, а не выдумкой, чтобы отделаться от нее.

— Нет. — Она облизнула губы и ощутила вкус соли. — Я только хотела спросить тебя, что происходит. На нас идет ураган? Тесса не знает. Метеосводки на нее наводят скуку. — Она попробовала улыбнуться.

Майлз в ответ не улыбнулся.

— Считают, что он пройдет чуть севернее, через Тампу. Но и нам достанется.

— Она сказала, мы должны эвакуироваться. Это, конечно, преувеличение? Если он не пройдет через Санибел...

— Это не преувеличение. Будет ужасный Дождь и ветер. Остров совсем открытый. — Он оглянулся. — Все суда, которые мы оставим тут на ночь, к утру унесет в море. У нас будут огромные убытки. А если еще штормовая волна... — Он на мгновенье прикрыл глаза. — Тебе нужно уехать, — продолжал он. — Эван отвезет вас на материк, как только вы соберетесь. Мы не одни такие, так что торопись, пока по дамбе можно проехать.

— Майлз... — Она не знала, что сказать. Она не хотела уезжать без него. — Вдруг будет не так плохо? Можно мне остаться...

— Нет, черт возьми. — Он грубо повернул ее за плечи лицом к морю. — Видишь белые барашки? Скоро ветер будет отрывать их от волн и забрасывать в воздух. Дождь зальет дороги, а ветер станет таким, что будет поднимать песок и разрушать все вокруг. Он сдерет краску с твоей машины, человека он изувечит, будет кровь. Думаешь, я позволю тебе остаться? Срочно собирайся и уезжай.

— А как же ты, Майлз? Я хочу, чтобы ты тоже поехал. Что опасно мне, то и тебе.

— Нет. Я знаю, как справляться с ураганом. Этот у меня не первый.

От беспокойства она рассердилась. Стиснув руки, сказала:

— Никто не может справиться с ураганом. Поедем вместе.

Он с усилием потер лицо, пригладил рукой разлохмаченные волосы.

— Не могу.

— Почему? — Чтобы быть услышанной в завывании ветра, она повысила голос, и он был сродни плачу. — Почему нет?

Ее несчастный вид смягчил черты его лица.

— Из-за Тревора.

— Кто такой Тревор? — Но она уже поняла.

— Сын друга. Ему пять лет. Два часа назад он убежал. Я никуда не могу уехать, пока мы его не найдем.

При этом он смотрел на море, как будто мог найти его там. Боль в глазах пылала огнем, и она отступила, обожженная этим жаром.

— Это сын Конни? — Она не знала, слышит ли он. Не похоже. В глазах у него было такое напряжение, как будто от усилия его воли мальчик мог материализоваться.

Но она ждала ответа, под дождем, исполненная страдания, не способная ни говорить, ни двигаться, и ответ появился. К Майлзу подбежала Конни и в отчаянии кинулась ему на грудь.

Майлз наклонился к ней и что-то говорил, потом они быстро пошли к выходу из дока, Майлз обхватил Конни за дрожащие плечи и вообще забыл о присутствии Дарси. На полпути он оглянулся и крикнул сквозь шум ветра:

— Дарси, поезжай домой! Возьми вещи и уезжай с острова!

В машине никто не разговаривал. Тесса дулась. Она считала, что ураган — это захватывающее событие; некоторые даже устраивают пир во время урагана, и она тоже хотела. В конце концов заявила, что Майлз — деспот.

Эван сосредоточенно маневрировал на узкой улице. Кто бы мог подумать, что на несчастном острове так много народу? А если бы очень сильный ураган! Но ураган «Джина» к таким не относится. Он несколько дней околачивался возле Флориды, между заливом и Атлантикой, и наконец выбрал залив, зацепив его западный край.

По улицам ползли сотни машин. Ветер свирепствовал, сгибая по обочинам австралийские сосны, которые горстями швыряли на дорогу длинные иглы. Дождь заливал лобовое стекло, так что дорогу Эван находил только по задним огням фар впереди идущих машин.

Дарси молчала, погрузившись в собственные печальные думы. Она пыталась рассердиться. Швыряя вещи в чемодан, она повторяла один и тот же вопрос: почему Майлз должен рисковать собой? Почему он остается на беззащитном острове, ожидая, когда ветер сорвет крышу с дома или вода захлестнет и унесет его? Почему он не едет с ней, со своей женой?

Она, конечно, знала, что Майлз прав. Даже если ребенок не его, он такой человек, что кинется на помощь. В какой-то момент Дарси почувствовала всю боль Конни: подумать только, этот миловидный курчавый мальчик потерялся, он сейчас где-то прячется, дрожа от страха, а вокруг воет ветер, свирепствует дождь...

— Нет! — внезапно закричала она так, что Эван подпрыгнул от неожиданности.

— Что? Что такое?

— Мне надо вернуться. — Она подергала его за рукав. — Отвези меня обратно в «Две пальмы».

— Ты с ума сошла? — Он снова посмотрел на дорогу. — Нам повезло, что выбрались. Назад мы не поедем.

Она сказала с непоколебимой решимостью:

— Я возвращаюсь. Если не отвезешь, пойду пешком.

— Дарси, не надо, — заныла Тесса. — Майлз сказал, чтобы мы уезжали.

— Я возвращаюсь. — Она взялась за ручку дверцы. — Мне идти пешком?

Эван растерянно посмотрел на нее и понял, что спорить бесполезно.

— Конечно, нет. Не знаю, как объясню это Майлзу.

В обратном направлении движения не было. Эван пробурчал, что ни один нормальный Человек не едет на остров. Через несколько минут они остановились у «Двух пальм».

Дарси открыла дверцу, поежилась от ветра и дождя и сказала:

— Спасибо, Эван. А теперь поезжайте.

Когда мы найдем Тревора, я попрошу Майлза отвезти меня на материк.

Не дожидаясь ответа, — какой смысл спорить под дождем? — она захлопнула дверцу и побежала к дому. Зайдя на террасу, оглянулась на уезжающую машину. Может, она и вправду сошла с ума, как сказал Эван?

Во-первых, как она найдет Майлза? Он может быть где угодно. А во-вторых, какое она имеет право здесь находиться? Если Тревор сын Майлза, то эту беду они должны встретить только вдвоем — он и Конни.

Ответов на вопросы не было, но это не имело значения. Важно было только то, что мальчик потерялся, что ему страшно, что Майзл в беде. Она любит Майлза, со вчерашнего дня она это знает. Пусть глупо, пусть безнадежно, но это так. А значит, она должна вместе с ним перенести все, что бы ни случилось.

Сзади хлопнула дверь. На пороге стоял Майлз, упираясь в дверной косяк. Рубашка прилипла к телу, мокрые волосы блестели.

— Где Эван? Черт его побери! Я же велел... — Посыпались злые слова.

— Не вини Эвана. — Она положила руки на его мокрую грудь. Рубашка облепляла его, как вторая кожа, под ней проступали мышцы. — Я велела ему отвезти меня обратно. Майлз, я... — она сбилась под его неприветливым взглядом, — я хочу помочь.

Его взгляд не смягчился.

— Нет, здесь опасно оставаться. Две линии электропередачи уже упали на Каптиву. Тебя может убить.

— Не убьет. — Террасу захлестывал дождь. Майлз подтолкнул ее к дому и, войдя, захлопнул дверь. — Я буду осторожна. Все будет хорошо. — В тишине дома голос звучал неестественно громко.

Из большой комнаты донеслась трель телефона, он отпустил Дарси и схватил трубку. Два-три раза что-то монотонно ответил, швырнул трубку и повернулся к ней. Пожалуй, лицо его чуть-чуть посветлело.

— Несколько человек сказали, что видели маленького мальчика в торговом центре «Хибикус». Мне надо ехать туда.

Она заговорила, опережая его возражения:

— Торговый центр большой, ты будешь искать с одной стороны, а я — с другой, получится быстрее. — Она старалась смотреть на него как можно тверже. — Майлз, не трать время, отговаривая меня. Я еду.

Он догнал ее у двери, и на напряженном лице мелькнула тень улыбки.

— Пистолеты и пивные бутылки? — Он тронул ее щеку холодной мокрой рукой. — Значит, ты решительная женщина?

Она кивнула, и, несмотря на промокшую одежду, в ней стало разливаться тепло — прикосновение его руки согревало и под холодным дождем.

Но он отнял руку, не замечая ее реакции, и провел по волосам.

— Тогда быстро! Я не прощу себе, если не найду его.

Торговый центр «Хибикус» был непривычно пуст. Сегодня никого не интересовали купальники, витые раковины, сувенирные майки и украшения. Те, кто остался на острове, могли толпиться только в магазине «Тысяча мелочей», выгребая батарейки, зажигалки и столько воды и консервов, сколько были в состоянии унести.

Майлз оставил машину у входа, и они разбежались в разные стороны. Дарси кинулась направо, где была небольшая смотровая площадка и магазин сувениров.

— Тревор! — Ветер унес ее голос. Она вдохнула побольше воздуху. — Тревор!

До нее донесся крик Майлза: «Тревор! Это я, Майлз!»

Она дергала дверные ручки, вглядывалась в щели заколоченных окон и непрерывно звала.

Каблуки застревали в деревянном тротуаре; при порывах ветра она прислонялась к колоннам, держащим крышу, и пережидала.

Дарси заглядывала даже в мусорные баки, становилась на четвереньки и проверяла места, куда можно заползти. Мальчика нигде не было.

Наконец, усталая, перепачкавшаяся грязью, она вернулась к машине. Майлз уже стоял там, и дождь хлестал его по лицу.

— Поедем домой. Может, кто-нибудь еще позвонит.

Обратно ехали медленнее. Она прижалась носом к стеклу, надеясь увидеть в темноте белую головку.

На Майлза она не смотрела, была не в силах видеть его несчастное выражение лица.

Он сказал, что никогда себе не простит.

— Ты не виноват, — вырвалось у нее. Но она тут же пожалела о своих словах. Что она знает об их ситуации? Все-таки Дарси была уверена, что в этом не может быть вины Майлза. Она повторила: — Ты не виноват, не кори себя.

— Виноват, черт бы меня побрал! — вдруг сорвался он, взглянув на нее с физически ощутимой яростью. — Я должен был предвидеть. Должен быть знать, что Джордж что-нибудь такое выкинет. Должен был знать в ту же минуту, как на тебе женился. Надо было что-то сделать, чтобы защитить Тревора от этого бандита.

Она отшатнулась.

— Джордж? — с удивлением переспросила она. — Джордж имеет к этому какое-то отношение?

— Имеет, сволочь. Какой же я был дурак, что не догадался раньше! Этого ни за что бы не случилось, если бы я не женился на тебе.

После этого в машине надолго повисла тишина. Что толку говорить? Когда машина остановилась, Дарси посмотрела на часы. Только пять. Она думала, больше. Темнота была непроглядная, как в безлунную ночь.

Они стремглав перебежали к дому, и Майлз сразу же прошел к телефону. Опять короткие фразы, не выражавшие ни надежды, ни отчаяния.

Он повернулся к ней, положил руки ей на плечи. На лице его читалась полная безнадежность.

— Тебе придется остаться здесь. Сделай это для меня, Дарси. Останься.

— Почему? — прошептала она, зная, что сделает все, что бы он ни попросил. Если Тревора погубил Джордж, если Майлз страдает из-за женитьбы... Она понимала с черной, давящей болью, что их брак этого не вынесет.

— Мне придется поехать в док, — говорил Майлз. — Уже два раза сообщали, что его видели возле моей яхты. Я ездил, но его там не было. Это самое опасное место на всем острове; надеюсь, у него хватит ума не оставаться в доке в такую погоду.

У Дарси сжалось сердце. Она знала, что он должен ехать, но ей было страшно. Она не спорила, только с безмолвной мольбой подняла на него глаза.

— Я не могу взять тебя с собой, — сказал он. — К тому же кто-то должен быть дома на случай, если он придет сюда. — Она чувствовала, как он напрягся. — Не спорь со мной. Оставайся.

И Майлз ушел.

Свет погас около семи. Она зажгла в большой комнате свечи, с гордостью отметив, что руки только чуть-чуть дрожат. Свечи не очень помогли, они всего лишь образовали два оранжевых круга в огромной черной комнате.

Пахло соленой водой и серой, и тени, вырвавшись из привычных рамок, колыхались на стенах и потолке.

Она съежилась в кресле, стараясь не думать ни о чем. Приемник трещал, но ей удалось расслышать в сводке погоды, что для Санибела худшее позади. Это хорошо. Она старалась поверить, что это все-таки хорошо.

Синоптики сообщали, что порывы ветра достигали шестидесяти пяти миль в час; этого было достаточно, чтобы поднять в воздух яхту и зашвырнуть ее, как игрушку, или сбить с ног мужчину, не говоря уж о ребенке.

Дождь барабанил в наглухо забитые ставни; она вцепилась в ручки кресла. И все время надсадно скулил ветер! Она закрыла глаза, чтобы не видеть пляски и хохота теней. Два часа. Его нет уже два часа! Слишком долго.

Новый звук был таким слабым, что она едва расслышала. Котенок? Заблудившийся, испуганный, мяукающий котенок? Она резко открыла глаза и прислушалась. Вот дождь. Вот дом скрипит под ударами ветра. Вот волны накатывают. А это что?.. Кажется, в дверь стучат.

Вскочив с кресла, она подбежала к двери и распахнула ее. На пороге стоял Тревор.

— Мне Майлза, — жалобно сказал мальчик тонким голоском. — Мне надо найти Майлза.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Не раздумывая, хочет ли он этого, она взяла Тревора на руки и прижала мокрое тельце к теплой груди.

— Солнышко, — пробормотала она, ногой захлопнула дверь и понесла его к дивану. — Солнышко, мы так рады тебя видеть. Мы так волновались.

Он огляделся; в голубых глазах стояли слезы и дождь.

— Где Майлз?

Не выпуская его из рук, она села и нежно прижала мальчика к себе, гладя и растирая ему спину, чтобы немного согреть. Она тоже плакала, не скрывая слез облегчения.

— Он ищет тебя, — бодро ответила она. После всего пережитого Тревору не надо знать, как она тревожится за Майлза. — Он скоро придет и будет рад, что ты уже здесь.

Тревор дрожал, она сняла афганское покрывало с дивана и обернула мальчика, продолжая растирать. О, Майлз, беззвучно посылала она послание в шторм, возвращайся домой.

— Мама... — опять послышался голосок, и голубые глаза с беспокойством глянули из пестрого свертка.

Дарси заполнило чувство вины. Как же она забыла про Конни? Каждая лишняя минута неизвестности для матери пытка!

— Мама, наверно, дома, ждет тебя. — Она посадила его на диван, подоткнула шерстяное покрывало. — Я ей сейчас позвоню, скажу, что с тобой все в порядке. — Она пылко поцеловала его в мокрую головку. — О, Тревор, слава Богу, с тобой все в порядке!

— Мама будет сердиться, я... — Мальчик прижал кулачки к шее.

— Нет, не будет, — быстро сказала она. — Мама будет очень рада. — Она взяла трубку, моля, чтобы телефонная линия работала. Услыхав гудок, от облегчения привалилась к стене. — Ты знаешь свой телефонный номер?

Он знал свой номер и произнес его медленно и внятно. В ответ Дарси услышала короткие гудки. Конни разговаривает...

— Занято, позвоним через минуту, — сказала она.

Открылась дверь, впустив порцию дождя, и медленно вошел Майлз; от его темной фигуры веяло неизбывной скорбью.

— Майлз! О, Майлз, ты жив, — сбивчиво заговорила она. — Тревор пришел...

Он не слышал. Сверток на диване задвигался, раздался радостный крик, и будто катапульта перебросила Тревора через комнату.

— Майлз! Ты пришел! Я так долго ждал тебя! — Мальчик вцепился ему в ноги.

Лицо Майлза застыло в тупом недоверии — он потерял надежду и теперь не мог поверить глазам.

— Тревор! — Майлз застонал и нагнулся, чтобы обнять малыша. Голос его охрип. — Ты ждал меня? — Он улыбнулся и взял его за подбородок. — Эй, парень, ты нас здорово напугал.

— П-прости. — Тревор выглядел пристыженным.

Майлз поднял глаза на Дарси:

— Ты позвонила Конни?

— Я пыталась, там занято, — сказала она, все еще не снимая руку с телефона. Вот они оба в безопасности — мужчина, которого она любит, и мальчик, которого любит он. Наступило облегчение. Но почему же в душе так пусто?

Майлз встал.

— Я позвоню. — Повернувшись к Тревору, он твердо сказал: — Тебе нужна горячая ванна, иначе заработаешь воспаление легких. — Он вопросительно посмотрел на Дарси: — Ты не возражаешь?

— Конечно, нет. — Она отошла от телефона. Естественно, Майлз хочет поговорить с Конни без свидетелей. Она улыбнулась Тревору. — Ванны были заполнены на случай, если не будет воды, так что нам остается только добавить горячей, и порядок. — Она взяла свечу. — Готова поспорить, ты никогда не мылся при свечах. Это забавно.

Тревор смотрел недоверчиво. Как всякий мальчик, он не находил в купании ничего забавного, но послушно пошел за ней.

Поднимаясь по лестнице, она слышала низкий голос Майлза, все еще хриплый, все еще не верящий, что чудо свершилось.

— Конни. Конни, он в порядке. Он пришел домой, живой и невредимый.

Она заткнула уши, чтобы больше ничего не слышать.

Полчаса спустя позвонили в дверь. Тревор сидел, одетый в майку Тессы, доходившую ему до пят, его белые кудряшки высохли и были расчесаны, он пил какао и внимательно слушал Майлза, рассказывающего, как все тревожились.

— Пришла мама. — Майлз ободряюще улыбнулся Тревору. — Запомни: если она будет сердиться, то только потому, что очень за тебя испугалась.

Но Конни была сама радость. Дарси стояла в тени со своей чашкой какао и смотрела, как Конни протянула руки к сыну:

— Дорогой мой! Слава Богу!

Тревор кинулся к ней. Плача и смеясь, она обнимала его, прижимала так, как будто надеялась, что после этого он никогда не потеряется. Мальчик тоже заплакал — пришла мама, и можно было перестать вести себя как положено храброму солдату.

Потом, когда все успокоились, Конни протянула руки к Майлзу. Дарси замерла, видя, что он дал себя обнять.

— Как мне благодарить тебя, Майлз? — Голос ее срывался, и она опустила голову ему на плечо. — Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя?

— Ну-ну, — говорил он, похлопывая ее по спине. — Все прошло. Все хорошо.

Они стояли так целую вечность. Свеча отбрасывала на стену две огромные тени, и в их интимном кружке не оставалось места для Дарси.

От внезапно нахлынувшей горечи Дарси уронила чашку, та покатилась, оставляя коричневый след, и закатилась под шкаф.

— Дарси! — Майлз высвободился и протянул ей руку. — Иди сюда. Познакомься с Конни.

Она было нагнулась за чашкой, но выпрямилась, откинула мокрые волосы со лба. У нее самой не было времени помыться или причесаться, она знала, что выглядит неряшливо. Но какое это имело значение? В такой важный момент нет места ни для ревности, ни для суетного прихорашивания.

— Привет. — Она вышла из тени и изобразила самую блистательную улыбку. — Я рада, что с Тревором все в порядке.

Конни медленно подошла и подала руку.

— Спасибо, Дарси. Я очень благодарна.

Дарси приложила огромное усилие и пожала руку Конни.

— Я ничего не сделала, я только ждала. По-настоящему рисковал Майлз. — Дарси одарила Майлза ослепительной улыбкой.

— Да, он просто замечательный, правда?

Дарси кивнула и отняла руку. Да, он замечательный. Грязный, мокрый, уставший, но невероятно красивый мужчина. Мужчина, которого она любит.

Конни взяла Тревора на руки и обратилась к Дарси:

— Поедемте с нами в отель? Место для всех найдется. Там есть электричество.

Дарси посмотрела на Майлза, в глазах был вопрос, но губы не могли его выговорить.

Он покачал головой:

— Нет, спасибо. У нас тут дела. Не беспокойся, в последней сводке погоды, которую я слышал, говорилось, что ураган отошел к Гейнсвиллу. Хуже, чем сейчас, на Санибеле уже не будет.

— Тогда ладно. — Конни улыбнулась. — Спасибо за все. Дарси...

Дарси с удивлением услышала дружелюбные нотки в ее голосе.

— Дарси, я хочу сказать спасибо за то, что ты... поддержала нас. Ты замечательный человек, и я рада, что вы с Майлзом поженились. — Она чуть глуповато улыбнулась Майлзу, поглаживая голову спящего Тревора. — Да, рада. Понимаю, что была камнем у тебя на шее, но я все-таки повзрослела за последнее время и рада за вас. Желаю вам счастья.

Дарси пробормотала что-то, стараясь не встречаться взглядом с Майлзом. Со стороны Конни это было великодушно, тем более великодушно, что сама Дарси ни за что не повела бы себя так на ее месте. Она бы не согласилась отпустить Майлза...

Под журчание благодарностей и прощаний Майлз раскрыл большой зонт и проводил Конни с мальчиком до машины. Дождь заглушил их слова, и Дарси была этому рада.

Не хочет она слышать, как они прощаются наедине. Она стояла и смотрела на тусклый свет свечи.

Он вернулся притихший. Закрыл дверь, поставил на место зонт и молча остановился в той части комнаты, где была тень.

Дарси тоже не знала, что сказать. В комнате без окон стало жарко и тесно, как будто свечи выжгли весь воздух. Пламя свечи совсем ослабло и не посылало больше тени плясать на стенах. Даже ветер, кажется, устал. Он тихо выл, словно давая выход отчаянию.

— Ну, Дарси, что теперь? — спросил он.

— Не знаю. — Она не глядела на него. Окунула пальцы в растопленный воск и ощутила легкий ожог, но его нельзя было даже сравнивать с пламенем, сжигавшим грудь.

— Поедешь на материк? Я могу отвезти, если хочешь.

— Не знаю.

— А если хочешь, оставайся здесь... со мной. — Голос стал вежливым, он показывал, что не отдает предпочтения какому-либо из вариантов.

— Нет. — Она сжала зубы, чтобы не задать вопрос. Она не будет умолять его все объяснить. Не будет. Но остановить себя уже не могла. — О Майлз... Майлз, я должна знать. — Слова вырвались, как воздух из лопнувшего шарика. — Я должна знать про Конни.

Он издал легкий возглас досады.

— Что именно?

— Все. Правду. Эван сказал, вы были помолвлены. — Она, наконец, осмелилась посмотреть ему в глаза. Пусть все будет сказано; несмотря на страх, она ощутила странное облегчение, как больной, который решился на обследование. Слишком долго она хотела услышать эту историю. — А Джордж сказал, ты выписываешь ей чеки.

— Ах! Добрый старый Джордж, всегда старается потопить чужую лодку. — Он наклонил голову и внимательно посмотрел на нее. — Формально все так. Мы были когда-то помолвлены, очень давно, и я помогаю ей теперь.

— А Тревор? — Она не понимала, как ей удалось произнести это спокойно, страх колотил молотком в грудь.

— Тревор? — Он уронил руки, и губы его побелели. — Что этот подонок сказал тебе про Тревора?

— Кто его отец?

Он отвернулся, провел рукой по волосам. Не поворачиваясь, заговорил:

— Я не могу тебе сказать. Конни просила не говорить тебе.

Это было все равно, что признание. Сердце ее взорвалось, превратилось в один ноющий комок боли.

— О Господи, — простонала она. Если бы не стена, она бы упала. — Значит, он твой. Он твой сын.

— Мой сын? — Он развернулся, схватил ее за плечи и стал трясти так, как будто хотел вытрясти из головы эту мысль. — Так вот что ты думала? Что Тревор мой сын?

Она кивнула, почти теряя сознание.

— Ты действительно думала, что я могу быть отцом ребенка и отказываться от него? Ты думала, что я женился на тебе под носом у любовницы, матери моего ребенка? — Он больно сдавил ей плечо. — Боже всемилостивый! Дарси, за кого же ты меня принимаешь?

— Я не знала, что думать, — сказала она. Он опроверг самые худшие из ее опасений с такой уверенностью в голосе, такой злостью во взгляде, что Дарси заколебалась, не ошибается ли она. — Вы были так близки. Пару раз я видела вас на пляже. Я видела ее на свадьбе, она... она была очень зла.

— Да, — кивнул он, — она злилась с самого начала, как только я сказал, что ты приехала, а когда мы поженились, прямо рассвирепела.

Дарси попыталась быть справедливой. Проглотив ком в горле, она сказала:

— Я могу понять, она тебя любит...

Он хмуро покачал головой.

— Нет. Давно не любит; боюсь, и раньше не любила. Но она никогда не была сильным человеком, а последние годы ей приходилось трудно.

— И она, конечно, обратилась к тебе. — Дарси не хотела ехидничать, но от боли не могла с собой справиться.

— Да. У нее был только я. Мы дружили с детства. Она знала, что роман наш давным-давно закончился, и ей была нужна моя дружба.

Майлз уловил недоверие в ее глазах и сказал настойчивее:

— Это правда, Дарси. Мы не любовники. Как я понимаю, она просто боялась. Боялась, что потеряет опору, что ты не станешь делить меня с ней.

— Не стала бы, — прошептала она. — Мне противна сама мысль, что ты был с Конни.

— Я не был с ней. Не в том смысле. — Горькие складки легли по сторонам его рта. — Почему ты меня не спросила? Я и предположить не мог, что тебя это волнует. Ты казалась такой безразличной.

— Я считала, что не имею права. Вы были близкими людьми, чем-то вроде семьи. А я... — Слезы подступили к самым глазам, и она на время замолчала. — А у нас с тобой только деловое соглашение.

Майлз напрягся.

— И все? Для тебя это была только сделка?

— Я не могла позволить себе думать иначе! — закричала она. — Везде был Тревор. Он мне кого-то напоминал, не знаю кого. Это меня убивало, я знала, что он мог быть твоим сыном.

Выругавшись, Майлз выпустил ее и отошел, как будто не доверял самому себе.

— Нет, черт возьми! Это был не я. — Он стоял возле запертой стеклянной двери, уперев руки в бедра. — Это Джордж. — Майлз словно подбросил бомбу на середину комнаты. — Вот кого тебе напоминает Тревор. Он очень похож на Джорджа.

Все поплыло у нее перед глазами, надо было сесть, стена уже не держала. Она словно в тумане отыскала стул и села.

— Джордж?

— Да. Джордж. Отчасти из-за него мы с Конни не поженились — хотя наши отношения уже давно зашли в тупик. Через два месяца после помолвки мы поссорились, и тут появился Джордж — голубоглазый красавец с черной душой. Он прямо-таки ее околдовал. Они прожили вместе два года, потом Конни забеременела.

Казалось, Майлза охватила клаустрофобия — он повернул замок в стеклянной двери и толкнул ее, но дверь была забита фанерой и только чуть-чуть приоткрылась, впустив свежий воздух.

Он уткнулся лбом в фанеру.

— Джордж предложил ей деньги на аборт. Видишь ли, в это время он уже собрался жениться на твоей матери и не желал, чтобы девчонка с острова и ее отпрыск подпортили ему планы.

Он злобно ударил в угол фанерного листа сильной рукой, оторвал его, и сырой холодный воздух проник в комнату. Дарси с благодарностью вдохнула его свежесть и отметила, что дождь кончился. Ветер тоже утих, только слегка шелестели пальмы под замирающим бризом. Ураган прошел мимо.

— Так вот почему ты ненавидишь Джорджа, — оцепенело сказала она. Она ни минуты не сомневалась в правдивости истории. Как доказательство перед ней стояли голубые глаза Тревора. Вот, значит, что ее преследовало — самоуверенные улыбчивые голубые глаза. Только у ребенка они были невинные и честные. Неудивительно, что она их не признала. — И поэтому ты захотел на мне жениться. Дело не в компании, верно? Это была месть, простая и ясная. Он отобрал у тебя девушку, которую ты любил, а ты отберешь у него падчерицу. Я просто пешка в вашей игре.

Майлз снова ударил по листу фанеры, злость придала ему силы, и лист с треском отвалился, открыв вид на задний двор, который блестел от дождя и пах свежим деревом, растрепанные кусты оголились. Чуть подальше был виден пляж, усеянный добычей шторма: ветками, листьями, раковинами, водорослями, тысячей разбитых и потерянных вещей.

Но Дарси видела только силуэт Майлза на фоне этой разрухи и слышала только его голос, в котором сквозили нотки раздражения:

— Нет, черт побери! Она не была «девушкой, которую я любил». Ты что, не слушала, что я говорил? Я женился на тебе потому, что ты самая красивая женщина, которую я встречал. Потому что, в первый раз дотронувшись до тебя, понял, что никогда не захочу другую.

Майлз, наконец, повернулся к ней. Лицо его было таким грубым и жестким, что не верилось, будто он только что сказал такие слова.

— Видит Бог, я не хотел испытывать этих чувств по отношению к тебе. Я говорил себе, что хорошо знаю такой тип людей. Ты просто миловидная лживая изменница, как моя мать, как Конни, как десятки женщин, которых я знал и презирал. Я уже говорил тебе, что предпочитаю откровенно эгоистичных женщин, так как в этом случае знаю, с кем имею дело, и никто не страдает.

Проглотив комок в горле, Дарси с трудом проговорила:

— Майлз, но таких женщин невозможно любить.

Он хмуро кивнул:

— Именно. Любовь не для меня, говорил я себе. Любовь — это для невинных душ, таких, как Эмилия, Эван или как Тесса.

Она смахнула слезы.

— Понимаю. Я чувствовала то же самое и никогда не думала, что могу полюбить.

— Поэтому и решила выйти замуж за Эвана?

— Да. — Она склонила голову. — Я оставила надежду на что-то большее, пока не...

— Пока что?

Она беспокойно отодвинулась.

— Пока не встретила тебя.

— Что ты говоришь, Дарси? — Майлз прищурился. — Хочешь сказать, что полюбила меня?

Она открыто посмотрела ему в лицо, готовясь встретить презрение.

— Да. Смешно? Я не могла заставить себя полюбить человека, который меня обожал, и не могла удержать себя от любви к человеку, который меня презирает.

В мгновение ока Майлз оказался возле нее. Он обнял Дарси и стал гладить ее руки, плечи, прижимая к себе.

— Дарси, дорогая, о Господи! Неужели ты не поняла, что я люблю тебя? Даже после вчерашней ночи?

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Как будто жар маленьких горячих крыльев коснулся ее лица и тела.

— Ты меня любишь? — тупо повторила она. — Любишь?

— Люблю. — Он улыбнулся. — Отчаянно. Безумно. А до последнего момента считал, что и безнадежно.

— Но ты не говорил...

— Как я мог? Я и сам долго этого не понимал. Не хотел понимать. Ты приехала, чтобы выйти замуж за моего брата. Ты согласилась выйти за меня, потому что была в отчаянии и не знала, к кому обратиться за помощью. Я тебе ничуть не нравился — ты даже не подпускала меня к себе.

Она молча покачала головой, не в силах поверить, не желая верить, опасаясь, что все это сон или обман.

— Я боялась, — начала она.

— Из-за Джорджа?

— О нет, нет. Я боялась собственных чувств, того, что слишком тяжело будет потерять тебя, когда все кончится. Три года — вот все, что у меня было. Если бы я позволила себе чувства...

Он засмеялся удивительным смехом.

— Ах ты, гусыня. А знаешь, о чем я думал? Что мое время истекает, мои три года бегут. Вчера, когда я услышал, как ты сказала Эвану, что это была ошибка, я чуть с ума не сошел. Наговорил ужасных вещей, обезумел от ревности — ты простишь меня, Дарси?

Она нахмурилась, боясь поверить.

— Но ты был так зол, ты сказал, что, если бы не женился, Тревору не угрожала бы опасность. Я так поняла, что ты хотел бы, чтобы нашей свадьбы не было вовсе.

— О нет, дорогая. — Майлз помрачнел. — Значит, ты так подумала? Я, должно быть, сходил с ума от страха. Меня злила собственная тупость. Я должен был сообразить, что Джордж сделает все, чтобы не отдать тебе имущество Скайлеров. Даже Конни понимала это, потому и боялась. Он хотел доказать, что наш брак — фикция; он пошел к Конни и попросил ее засвидетельствовать, что мы с ней любовники, а брак — это деловое соглашение.

— И она отказалась?

— Да. Думаю, Конни действительно повзрослела: раньше она не могла ему отказать. Она заявила Джорджу, что помогать ему не будет. Что мы были любовниками лишь до тех пор, пока она не встретила его.

— На это он очень разозлился.

— Не то слово! Просто рассвирепел. Ты же знаешь, когда Джорджу перечат, он приходит в ярость. Он орал на Конни, толкнул ее, и Тревор видел.

— Бедный мальчик...

— Да, наверно, это было ужасно. Но Тревор решил бежать за помощью. С самого его рождения я был для него чем-то вроде дяди, и он побежал искать меня. Но заблудился и испугался до смерти.

— Какой ужас!

— Вся ответственность на мне: ведь я должен был предупредить Конни, что Джордж здесь. Но слишком увлекся собственной жизнью и не мог думать ни о чем, кроме тебя.

Дарси вспыхнула, вспомнив его прикосновения, поцелуи.

— Посмотри на меня, — сказал он немного охрипшим голосом. Она подняла веки и взглянула прямо ему в глаза. — Я люблю тебя, — признался он. — Может быть, любил с самого начала. В первую ночь в бассейне я хотел проучить тебя, но, как только дотронулся до твоего тела, захотел тебя так, как никого в жизни не хотел. Мысль о том, что ты будешь с Эваном, сводила меня с ума. Тогда я сказал себе, что ненавижу тебя за то, что ты хочешь погубить жизнь Эвана, лишь бы заполучить богатство.

Он нежно поцеловал ее в лоб.

— Я был ужасный, правда? Прости меня. У меня только единственное оправдание — ни одна женщина не вызывала во мне такого чувства, и я испугался.

Странно, но она хорошо понимала его боязнь поддаться чувству, потому что чувство делает тебя уязвимым — она ведь тоже долго скрывала от себя правду. Когда-то они стояли тут, бездушно подсчитывая выгоды женитьбы, хотя и были охвачены волшебным, иррациональным, неодолимым потоком любви и желания, пронизывавшего обоих.

Его рука коснулась ее губ, и Дарси улыбнулась. Майлз улыбнулся в ответ.

— Значит ли это, что ты меня прощаешь? Чувство глубокого покоя охватило ее. Конечно, она его прощает.

Избавившись от страхов, она смогла почувствовать любовь в кончиках его пальцев, услышать любовь в звуке его голоса. Тучи, стоявшие между ними, наконец, рассеялись.

Она ответила ему взглядом, и, когда его губы коснулись ее щеки, сердце радостно и возбужденно забилось у нее в груди.

— Надеюсь, это не помешает нам расправиться с Джорджем. — Шаловливые нотки прозвучали в ее голосе, хотя в это время его губы путешествовали по ее шее.

— Да? — Он уже покусывал мочку уха, а тело Дарси сотрясала дрожь. — И что у тебя на уме?

— Банальные вещи: моя компания, твои акции. — Она ухватила его зубами за палец, он был твердый и соленый. — Как только мы возьмем под контроль все деньги, укротить Джорджа будет нетрудно. Пошлем его куда-нибудь на далекие острова — туда, где он не сможет причинить зло ни Конни, ни Тревору, ни Тессе. Он может управлять отделением Скайлеров на острове Бали, например, — будет продавать кокосы и юбочки из травы.

Майлз легко и весело рассмеялся и уткнулся ей в шею.

— Объясним ему, что чек на небольшую сумму будет поступать регулярно, как часы, если он будет хорошо себя вести и передаст нам право опеки над Тессой.

— Ты великая женщина, миссис Хоторн, — сказал он. — И я тебя ужасно люблю.

Подняв голову, она запустила пальцы в его сырые волосы и прошептала:

— Покажи. Покажи мне, как это прекрасно.

Она почувствовала, как напряглись его руки, и сердце забилось быстрее. Приоткрытым ртом он накрыл ее губы со всей накопившейся жаждой, с обещанием любви. И Дарси снова настиг шторм: ветер оторвал ее от земли, зазубренные стрелы молний пронизывали ее тело, и сама она растворялась в потоке дождя.

Но вдруг возник посторонний звук... Телефонный звонок.

— Если это Эван, я убью его.

Она улыбнулась и посмотрела на блеск лунного света в его прекрасных глазах. Неважно, кто это. Теперь никто не встанет между ними.

— Мы не можем не ответить. — Он бросил на телефон злобный взгляд.

— Может, они хотят вернуться или убедиться, что мы в порядке.

— Черт! — Он встал, взял трубку и сказал «алло» тоном, свидетельствующим о крайнем раздражении. — А, Тесса, привет. — Он вопросительно посмотрел на Дарси, но она только вяло покачала головой. — Она не может подойти к телефону... Да, прекрасно. Черт возьми, она в порядке! Или, по крайней мере, будет в порядке, если вы, двое зануд, оставите нас в покое!

Он кашлянул и вспомнил о хороших манерах, но раздражение в его голосе не исчезло.

— Тесса, уже поздно. Ложись спать. И больше не звони. Мне кажется, телефонные линии собираются отключить — прямо сейчас. — И, бросив трубку, он отключил аппарат.

Дарси мечтательно улыбнулась, а он подошел, встал позади кресла и положил руки ей на плечи.

— После урагана всегда так чудесно? — спросила она, глядя на блеск луны на затихшей воде. На ветвях, на листьях пальм блестели капли дождя, как будто с небес их посыпали серебряными блестками.

Он помассировал ей шею и плечи, а потом его руки спустились по ключицам на грудь, и голос стал низким и хриплым.

— Утром будет радуга.

Она притянула к себе его голову.

— Не хочу ждать до утра, — прошептала Дарси. — Я хочу увидеть ее уже ночью.