Весь понедельник я провела, водя клиентов по Хонан Террас. К тому времени, как я закончила, было около пяти часов, и я решила ехать прямо домой. Утром у меня будет достаточно времени, чтобы встретиться лицом к лицу с Молли, когда я буду брать список работы на день.

По дороге домой, пока я парилась в пробках и жалела о том, что девушка, проектировавшая розовую машину, вероятно, под цвет своей помады, не предусмотрела в ней кондиционер, зазвонил сотовый. Я посмотрела на крошечный экран, увидела, что звонит мать, и решила не отвечать. Но моя совесть решила иначе. Моя совесть и моя суеверная натура. Я была убеждена, что, если не отвечу на звонок, кто-нибудь будет убит, или умрет, или, по крайней мере, получит травму. Так что я нажала на миниатюрный зеленый символ.

— Эллен?

— Да, мама.

— Чудесный день.

— Да, — согласилась я, — чудесный. Как поживаешь?

— Отлично. Я только что говорила с Элисон и решила позвонить тебе, чтобы сказать, что твоя сестра приезжает на уик-энд. Всей семьей.

— Всей семьей?

— Да. Элисон, крошка Кьеран и Дермот, — произнесла мама так торжественно, словно зачитывала список награжденных. Я посмотрела на себя в боковое зеркало и состроила телефону гримасу.

— Чудесно, — проговорила я голосом ровным, как асфальт после катка. — Визит доктора Дермота будет настоящим праздником. Не могу поверить, что при такой огромной практике ему удалось выкроить немного времени. Как его пациенты будут обходиться без него целый уик-энд? Половина Дублина, вероятно, вымрет.

— Это действительно будет замечательно увидеть Дермота, — поддакнула мать, игнорируя мой тон. Элисон говорит, что Кьеран стал таким умненьким. Он ползает и говорит несколько слов. Представляешь? В десять месяцев! Но Элисон сама начала говорить очень рано.

Да, подумала я, и с тех пор не закрывает рта.

— Бедняжка Элисон, — продолжала мама. — Она очень устает. Замечательно, что она сможет провести несколько дней дома и отдохнуть.

— О, конечно, — взорвалась я, прежде чем смогла сдержаться. — Она, должно быть, просто измучена — находится в отпуске всего две или три недели. И ей предстоят еще шесть, прежде чем надо будет вернуться в школу. Ей бы попробовать показывать дома в жару, если она хочет знать, что такое быть измученной.

— Твоя сестра преподает на курсах, с тех пор как в июне закончились занятия в школе, — укоризненно напомнила моя мать. — А что мешало тебе получить подготовку и стать учительницей, как Элисон? Ничего. Ничего, кроме твоих глупых идей и упрямства.

— И того факта, что я недостаточно хорошо сдала экзамены, чтобы получить место учительницы начальных классов.

— Разве это была наша вина? Ты была способнее Элисон, Эллен Грейс, а все бросила, бегая с этими твоими сумасшедшими друзьями, вместо того чтобы учиться. Я тогда говорила, что ты когда-нибудь пожалеешь об этом и теперь… теперь…

— Ладно, мам, прости. Я знаю, что она много работает. Знаю, что у нее маленький ребенок и муж-врач, который никогда не бывает дома.

— В самом деле, Эллен, Дермот очень старается…

— Знаю, знаю, — быстро сказала я, прежде чем она начала защиту Дермота. — Он замечательный, восхитительный, сказочный. И Элисон тоже, и малыш Кьеран. Я их всех люблю и безумно рада, что они приезжают на уик-энд, и мам…

— Что?

— Я правильно сделала, что не стала учительницей. Я очень довольна своей работой агента по недвижимости.

— О!

— В самом деле, довольна.

— Хорошо, дорогая. Надеюсь, больше нет трупов.

— Пока нет.

— Хорошо.

— О'кей. Мам, мне предстоит ехать в плотном потоке машин, и мне нужны обе руки.

— Конечно, дорогая. Поговорим завтра.

— Пока, мам.

Я отключила мобильник и швырнула его на пассажирское сиденье. А затем откинула голову и закрыла глаза, чувствуя себя виноватой в том, что солгала матери. Я не была в потоке машин. Я была на парковке под моим домом. Элисон. Несчастье моей жизни. Послушная девочка Элисон с нахальным носиком и безупречно-чистой кожей без единого прыщика. Очаровательная маленькая женщина Элисон с большим домом, красивым мужем-доктором и краснощеким младенцем. Противная ябеда Элисон, которая наверняка станет директором школы еще до тридцати лет, потому что она всегда была лидером.

Знает ли Вилли о том, что она приезжает на весь уик-энд? Приезжает, чтобы покритиковать нас и указать нам на наши недостатки. «Ужасная Элисон», как называла ее Руфь, когда нам было по десять лет. Бедный Вилли, как он влип: целый уикэнд торчать с ними дома. Доктор Дермот будет переключать телевизионные каналы в поисках матчей по регби, а Элисон будет читать Вилли нотации о необходимости учебы. Не говоря уж о том, что мама будет лебезить перед ними так, словно они всемирные знаменитости.

Хотя будет малыш Кьеран. Вилли и я любили нашего племянника. По правде говоря, его все любили. Он был самым очаровательным ребенком на свете. Светловолосый, с круглыми щечками и озорными голубыми глазами, похожий на ангелочка. Даже Индия, вообще-то не любящая маленьких детей, сказала, что находит Кьерана «очень привлекательным». Высшая похвала с ее стороны. Может быть, мне следовало бы пригласить Вилли пожить у меня. Мы могли бы взять к себе Кьерана и прекрасно провести время без доктора и миссис Глисон. Отличная мысль. Надо будет поговорить об этом с Вилли.

Я собрала свои пожитки и медленно пошла к себе домой. Там было очень тепло и пахло Джоем. Он пометил всю квартиру, подкрадываясь ко мне для приветствия.

— Эй, мальчик, — сказала я, бросая все вещи, которые держала в руках, и поднимая его с пола. — Рада тебя видеть.

Джой громко замурлыкал, и я посадила его на плечо, пока готовила нам ужин. На этот раз я решила открыть банку рыбных консервов для Джоя. Затем легла на кровать, включила телевизор и стала размышлять о событиях прошедшего дня.

Я не могла поверить в то, как хорошо складывались для меня дела на работе. Ну, конечно, если не считать беднягу Джерома и раздражающего меня Эндрю. Хейзелдин вот-вот уйдет за большие деньги — я чувствовала это кожей. А дом миссис Хэррис был самым популярным домом, который я когда-либо продавала. Я показала его великолепному Тони Джордану, двум лысеющим бизнесменам, собирающимся вложить в него деньги, трем пожилым дамам, двум молодым парам, женщине с длинной седой косой и в туфлях на шпильках. А еще мужчине с зачесом на лысине, который гладил меня по заду, протискиваясь за мной в двери. Он напугал меня гораздо больше, чем труп. Когда я не водила покупателей по комнатам и вверх и вниз по лестницам, то сидела на скамейке возле парадной двери — я все еще боялась оставаться в доме одна — и смотрела на дорогу: не покажется ли там джип Тони Джордана.

Перебрав в памяти события дня, я начала погружаться в сон, когда передо мной вдруг непрошено возникло лицо Эндрю. Я с удовольствием врезала бы ему, но у меня не было сил. Вместо этого я постаралась заменить его лицом Тони Джордана. Мне это удалось, по крайней мере я увидела очень приятный сон о мужчине, представляющим собой гибрид двух других.

На следующее утро я встала рано и, в целом оправившись от воскресного кутежа, приняла душ, поела и к десяти отправилась в офис. Для вторника это было рано, поскольку работа начиналась только в одиннадцать. Хотя я чувствовала себя намного лучше, я бы предпочла избежать утреннего унижения с Молли. Но у меня не было выбора, поскольку мне надо было забрать свой список объектов на день.

Это был тоже жаркий и солнечный день, и всю дорогу я жалела о том, что не нахожусь на пляже. Если бы я послушала мать, то стала бы учительницей и была бы теперь в отпуске, а мне очень этого хотелось. Но отпуск тоже проходит.

Молли подняла голову, когда я вошла в офис, и ее приветливая улыбка погасла в тот же миг, когда она меня увидала. Но мне было плевать. Ее неодобрение ничего для меня не значило, и, кроме того, чего ей было не одобрять? Она ведь не знала, что вчера я была вдребезги пьяна и притащилась домой в два часа ночи. Конечно, если она не следила за мной. Но это уж просто какой-то бред. Молли бы не стала следить за мной. Я занимала очень несущественное место в ее реестре жизненных интересов, так что вряд ли она заинтересовалась бы мной настолько, чтобы выслеживать.

— Чудесный день, да, Молли? — сказала я, чувствуя, как бравада прямо-таки сочится из моих пор.

Она посмотрела на меня.

— Почему люди в этой стране должны постоянно, постоянно говорить о погоде?!

Я пожала плечами и встала перед ее столом. Он стоял очень высоко, чтобы, как я подозревала, заставить почувствовать комплекс неполноценности любого человека ниже семи футов роста.

— Есть что-нибудь для меня?

Молли порылась в ящике и подала мне лист бумаги.

— Большое спасибо, — с чувством поблагодарила я, словно она подала его на серебряном подносе.

Молли улыбнулась и пожевала губами с таким видом, как будто смаковала шербет.

— Да, тебе звонили со склада.

— Какого склада?

— Куда ты свезла все вещи миссис Харрис.

— Склада «Шемрок»?

Молли кивнула.

— У них были грабители этой ночью. Переворошили все вещи, в том числе и барахло миссис Хэррис.

— Shit. Теперь мне снова придется иметь дело с Даниэлем Хэррисом. Что-нибудь украли?

— Они говорят, что вроде бы нет. И тебе не придется иметь дело с Даниэлем Хэррисом. Я звонила ему.

— Ты звонила?

— Да. Это ведь его собственность, не так ли?

— Да, Молли, его. Спасибо, что позвонила. Что он сказал?

— Ничего особенного. Ему очень не хочется снова приезжать сюда. Он владеет клубами в Торремолиносе, ты знала?

— Да. Он говорил.

— Как бы там ни было, я сказала, что сама займусь этим делом, и ему не о чем беспокоиться.

— Ты так сказала?

— Конечно, Эллен, в конце концов, это наша обязанность.

— Наверное. Но что нужно делать?

— Немногое. Ничего не было похищено. «Шемрок» уложил все вещи обратно в коробки, и дело с концом.

— Значит, все улажено? — Молли кивнула. — Большое спасибо.

— Не за что. Но скажи мне, Эллен, как ты можешь продолжать показывать этот дом? Разве ты не была ужасно, ужасно травмирована, после того что случилось с тобой там на прошлой неделе?

— Нет, — сухо ответила я. Вся моя благодарность мгновенно испарилась. И Молли, и я вернулись к нашим обычным взаимоотношениям, где я была низшей из низших, и она считала своим предназначением постоянно указывать мне на это. Я проглотила слюну и заставила себя улыбнуться. — Мне очень нравится. К дому необычайный интерес, что хорошо для бизнеса. Многие хотят посмотреть на него.

— Онанисты, — заключила Молли, глядя на свои светло-вишневые длинные ногти. Мало того, что Молли выглядела как умалишенная, она еще считала себя интеллектуалкой. Я не совсем понимала, что значит онанист. Но поскольку Молли произносило это слово для меня, я была уверена, что ничего хорошего оно не означало. Она подняла руку и погладила залакированный блондинистый пучок, очевидно, проверяя, не выбились ли из-под него волосы. Как будто какой-нибудь волос на ее голове осмелился бы это сделать без ее разрешения!

— Может быть, — сказала я. — А может быть, и нет. Во всяком случае, Хонан Террас, 32 является в данный момент горячей собственностью, и я с нетерпением жду путешествия, в которое отправлюсь на деньги от комиссионных.

— Ну что ж, — ухмыльнулась Молли, возобновляя печатание, — и как только она могла стучать по клавиатуре с такими ногтями? — я просто подумала, что ты можешь позволить Райану поводить некоторых клиентов по Хонан Террас, вот и все. Это было бы полезно для Райана. Он молод. Клиентам он нравится…

— А я им не нравлюсь?

— Я не это хотела сказать. Просто я считаю, что Райан тоже мог бы принять участие в показе дома. У тебя в данный момент много продаж. Я размышляла вслух, Эллен, вот и все.

— Это тяжелая работа, Молли. Я уверена, что Райан поймет это.

Молли пожала плечами, и я начала рыться в сумке в поисках своего блокнота. Так тебе и надо, подумала я, когда напоролась указательным пальцем на маникюрные ножницы и на нем выступили капельки крови. Я схватила блокнот и сунула палец в рот. Райан должен понять, что путь к успеху в карьере лежит через тяжкий труд. Нужен тяжелый труд и еще удача, когда в одном из твоих домов убивают старика. Однако Райан пользовался покровительством Молли, что давало ему преимущество передо мной.

Я подумала о Хейзелдине и всех клиентах, сбежавшихся в Хонан Террас. Решив, что это перевешивает подлость Молли, улыбнулась ей так, словно она была моей лучшей подругой. Молли проигнорировала мою улыбку и, внезапно прищурившись, устремила взгляд поверх моей головы. Прежде чем я обернулась, чтобы увидеть, на что она смотрит, на ее светло-вишневых губах появилась приторная улыбочка, постепенно расплывшаяся по всему лицу. Молли могла бы расцеловать мою машину, не оставив на ней следов, поскольку ее помада была в точности одного цвета с окраской «хонды».

Я обернулась, ожидая увидеть великолепного Тима Глэдстоуна, и узнала высокую блондинку, которая распахивала стеклянные двери «Глэдстоуна и Ричардза». Ретироваться на кухню было слишком поздно.

— Дэвайна! — вскричала Молли, чуть не подпрыгивая от возбуждения. — Дэвайна! Я так рада вас видеть!

Дэвайна Блейк проплыла в нашу сторону. На ней был костюм из бледно-кремового хлопка и пара самых красивых кремовых босоножек, которые я когда-либо видела. Ее кожа светилась, словно освещаясь изнутри крошечными лампочками, и на зеленых глазах было наложено точно рассчитанное количество теней.

— Доброе утро, Молли, — проворковала она, тепло улыбнувшись мне, как будто была в восторге меня видеть. — Здравствуй, Эллен. Мы так быстро снова встретились.

— Здравствуй, Дэвайна, — вынуждена была произнести я, и по сравнению с ее голосом мой показался мне хриплым и противным. Дэвайна говорила, как Белоснежка в фильме Диснея. Ее голосу, наверное, завидовали даже птички.

— Какой прекрасный день, — заметила Дэвайна.

— Прекрасный, — согласилась Молли, прихорашиваясь и поправляя вазочку с одной алой розой, стоявшую возле ее компьютера. — Я обожаю такую погоду. В такой день все выглядит по-другому, правда, Дэвайна?

— Молли, — вмешалась я, не в силах сдержаться, облокачиваясь на ее конторку. — Мне казалось, что ты устала от людей, упоминающих о погоде.

Молли искренне рассмеялась и взглянула на меня из-под голубых век.

— Не смеши меня, Эллен. Кто может не упомянуть о такой восхитительной погоде? А теперь скажи мне, Дэвайна, чем я могу тебе помочь?

Дэвайна встала возле меня, и мы обе посмотрели на Молли. У меня было мало общего с Дэвайной Блейк, за исключением возраста. И возможно, роста — во мне, как и в Дэвайне, было пять футов десять дюймов. Да, и еще мы, по крайней мере номинально, принадлежали к одному полу. Вот где расходились наши дороги.

Дэвайна практически была само совершенство. Красивое лицо. Подстриженные светлые волосы. Светящаяся золотистая кожа. Большие зеленые глаза с черными ресницами. Это все не могло быть дано от природы. Что-то наверняка было крашеным. Но это не имело значения. Она все равно была совершенна. Производила впечатление освежающего фруктового напитка в жаркий день. Мне сделалось душно, и тело покрылось потом, словно я спала в одежде. Прежде чем Дэвайна успела ответить на вопрос Молли, дверь в кабинет Эндрю открылась, и оттуда вышел он сам.

— Дэвайна! — он явно был очень рад ее видеть. — Я как раз тебя искал. Входи. У меня есть вся информация, которая тебе нужна, — она у меня в офисе.

Дэвайна подошла к Эндрю, и они поздоровались за руку.

— Рада тебя видеть, Эндрю. Можно войти?

— Заходи и садись, я сейчас приду, — сказал Эндрю. — Молли, ты не убьешь меня, если я попрошу…

Эндрю подмигнул Молли, и я могла поклясться, что она покраснела.

— Кофе?

— Настоящий?

Молли выразила притворное удивление.

— Как будто мы можем поить наших гостей этим растворимым пойлом!

Эндрю широко улыбнулся.

— Знаешь что, Молли? Ты — ангел. — Тут он как будто впервые заметил меня. Я наблюдала за тем, как его лицо меняло свое выражение и утрачивало чрезмерное обаяние, которое он любил придавать ему.

— Привет, Эллен.

Я провела рукой по моим пыльным, взмокшим волосам.

— Привет, Эндрю.

— Все нормально? — Он нахмурился и подвинулся ко мне.

— Вполне, — ответила я как можно бодрее. — Потрясающий день. Не было отбоя от клиентов, да и с продажей Хейзелдина вроде бы все обстоит как нельзя лучше.

— Ты справляешься?

— Я не знаю, что ты имеешь в виду.

— Я имею в виду Хонан Террас, убийство и все такое.

— Все замечательно. Я подумываю о том, чтобы рекомендовать это миссис Армитаж, которая не может продать тот летний домик.

— Рекомендовать что?

— Организовать убийство в гостиной и наблюдать за тем, как спрос вырастет выше крыши.

— Очень смешно. Но ты в порядке?

— Никогда не чувствовала себя лучше. Говорю же тебе, я завалена работой.

— Отлично. Извини, мне надо идти, — он махнул в сторону своего офиса.

— Дэвайна, — напомнила я.

— Ты, кажется, хорошо провела время в воскресенье?

— Я засмеялась, чтобы проглотить комок в горле.

— Великолепно.

Появилась Молли с серебряным подносом, на котором стояли кофейник, две элегантные белые чашки и такие же сахарница и молочник, — до этого я ни разу их не видела.

— Молли, — сказал Эндрю, беря из ее рук поднос, — ты — чудо.

Молли улыбнулась, пригладила волосы и откинула назад голову. От этой сцены меня затошнило еще больше, чем от вчерашнего похмелья. Нужно было немедленно уйти.

Мой первый показ был назначен только на одиннадцать тридцать, но я решила пойти посмотреть на те лиловые туфли, которые уже давно собиралась купить. Открывая тяжелые стеклянные двери, я слышала как Молли и Эндрю все еще болтали. Я думала о том, как они оба меня раздражают, и потому не заметила Тони Джордана, входившего в тот момент, когда я выходила.

— Хэлло, — сказал он.

Я подняла на него глаза (редкий случай, когда я на кого-нибудь могла смотреть снизу вверх — интересно, какого он роста?). Боже, он был прекрасен. Никакое другое слово ему не подходило.

— Здравствуйте, мистер Джордан.

— Тони.

— Извините. Тони. Как поживаете? Я могу вам помочь?

Тони улыбнулся своей медленной улыбкой, от которой таяло все внутри.

— Да.

Мы стояли в вестибюле офиса, нас обдувал легкий ветерок и вестибюль наполнял шум уличного движения. Мне казалось, что мы стояли там, глядя на — или скорее внутрь — друг друга много часов. Хотя на самом деле прошли, очевидно, секунды — потому что… ну… В общем, это была настоящая жизнь и так может быть только в настоящей жизни.

— Да, — повторил он. — Вы не согласитесь со мной поужинать?

— Поужинать? — переспросила я, переваривая новую информацию о том, что я, кажется, понравилась Тони Джордану.

Тони утвердительно кивнул.

— Сегодня? — спросила я.

— Когда хотите.

— Сегодня.

Тони улыбнулся.

— В восемь часов?

Я кивнула.

— Мне заехать за вами?

Я снова кивнула. Вряд ли он захочет ездить в губной помаде на колесах.

— Какой ваш адрес?

— Виллоу Вью — возле реки.

— Я знаю.

— Квартира 37.

Он снова улыбнулся, и мне захотелось попросить его не делать этого на людях. От его улыбки начинали пульсировать и покалывать ранее остававшиеся спокойными части моего тела. Не говоря уж о том, что мне предстояло проработать целый рабочий день и пообедать, прежде чем я могла подготовиться к такому серьезному феромональному вызову.

— Прекрасно, — сказал он таким тоном, как будто и в самом деле так думал. — А теперь мне лучше уйти. Я должен сегодня поехать в Голвей, но не мог уехать, не увидев вас. Вы не обижаетесь, что я вас пригласил?

Я рассмеялась, поскольку из всех возможных вещей, на которые я могла бы обидеться, приглашение к ужину самим идеалом красоты никакие могло быть одной из них.

— Я очень рада, — пробормотала я.

Тони Джордан как будто хотел поцеловать меня, но, к счастью, передумал — к счастью, поскольку я не была уверена, что смогу себя контролировать. Вместо этого он помахал мне рукой и исчез за дверями. Я стояла как статуя, глядя ему вслед. Затем, придя в себя, вспомнила, где нахожусь.

Надо идти работать. Мой список, где он? Должно быть, я оставила его на столе. Я вернулась в офис и увидела Эндрю и Молли, глядевших на меня так, словно я только что сошла со сцены. Они, наверняка, видели весь эпизод.

— Я забыла мой список, — сказала я, улыбаясь им. У меня и в самом деле было отличное настроение. Не только Тони Джордан попросил меня поужинать с ним, но Эндрю и Молли видели это. Я надеялась также, что они слышали каждое слово. Это было наименьшее, что я заслужила.