Риган с трудом поднялся на ноги. Голова гудела. Воротник куртки промок от крови и очень неприятно прилипал к шее. Джон потрогал рану на затылке – скверно, очень скверно. Похоже, без штопки не обойтись.

Он осмотрелся: Паскаля нигде не было видно.

«Может погиб при взрыве?»

Риган усмехнулся – от охотника так просто не избавиться. Конечно, существовала вероятность, что тот сгинул раз и навсегда, однако проверять это как-то не хотелось.

Да, план провалился. Причем провалился с таким треском, что Джон остался один. С самого начала этой сомнительной авантюры он допускал лишь два варианта развития событий: уничтожение охотника, либо собственную гибель. В итоге: оба живы, а вот все люди Ригана мертвы, это, пожалуй, хуже всего из того, что можно было предположить.

Вся его жизнь, вся борьба, коту под хвост. Ради чего?

А было ли вообще что-то? Впервые в жизни Джон усомнился в правоте собственных взглядов. Ведь он не знал наверняка, что происходит. Те отголоски прошлых событий, что имелись в виде обрывков записей и поврежденных файлов, не давали четкой картины происходящего на Эсте. Других, более явных и прямых доказательств он не имел, вернее сказать их просто не существовало.

Тогда почему, его объявили вне закона? Выходит, Департаменту все-таки есть, что скрывать. И теперь это, похоже, останется тайной, навсегда.

Нужно двигать. Оставаться в этом простреливаемом со всех сторон коридоре нельзя. Надо выбираться пока не поздно.

Ригана охватило отчаяние. Все было напрасным, и все это в одночасье перестало иметь значение. Кто он теперь? Никто. Тягаться с системой в одиночку ему будет не под силу, остается прятаться, и делать это придется теперь до конца жизни.

Он побежал вперед, поверяя на ходу оружие. Отчего-то ему казалось, что самое сложное еще впереди, и что он вряд ли переживет сегодняшнюю ночь.

Нужно было убить охотника сразу, пристрелить в этой яме и забыть о нем навсегда.

Нет. Попытка стоила того. Риган шел ва-банк. Все или ничего. В итоге ничего, да и черт с ним, теперь это уже не важно. Главное сейчас – выжить, оторваться от преследования и «залечь на дно».

Джон направился к выходу в город. Он помнил эту дорогу наизусть, так как готовился к недавней схватке очень тщательно. Пусть он потерпел поражение, но все еще был жив, а значит стал сильнее. Война окончена. Он не будет мстить Паскалю за погибших людей, забудет про свою борьбу, он просто спрячется и станет другим человеком. Может быть, он прикончит Томаса, когда-нибудь при встрече, но это будет не скоро.

Нет. Все неправильно. Не нужно в город, нужно прятаться уже сейчас. Охотника всегда прикрывали стражи. Пусть «ищейки» не участвуют в погонях и не лезут в пекло, тем не менее они всегда трутся где-то рядом, чтобы оценить ущерб и пересчитать трупы.

На выходе в город его почти наверняка будут ждать. Второй путь – палуба номер девять, туда вряд ли кто сунется, ибо слишком опасно для простого смертного.

Риган повернул к кормовой части Эсте. Если Паскаль уцелел, то они снова встретятся там, и беглец почти наверняка погибнет. Правда у Джона есть небольшая фора, и если он поторопится, то успеет проскочить.

Отступник прибавил скорость.

Он бежал длинными полутемными коридорами, разделенными шлюзовыми камерами и переходами: какие-то двери были закрыты, некоторые приходилось открывать вручную, но чаще путь оставался свободным, где-то срабатывала автоматика и услужливо пропускала его вперед.

Постепенно температура воздуха стала понижаться. Насекомые уже не лезли в глаза. Металлический пол и стены заблестели инеем.

Если верить карте, впереди ждал расколотый резервуар: темная и безлюдная область, затопленная когда-то давно.

На Эсте имелся громадный запас оборотной воды. Жидкость расходовалась, испарялась, улавливалась и использовалась снова. Какое количество емкостей и какого объема человечество тащило за собой через вселенную, Риган не знал. Равно как и не знал какое количество сосудов уже опустело, хотя был уверен, что небольшое. Известно было точно, что когда-то давно один из резервуаров лопнул по так и не установленной причине. Ходили слухи, что этому послужил взрыв солидной мощности внутри емкости. Вода, проливаясь наружу, попала за пределы термического поля Эсте и замерзла под воздействием космического холода, разорвав резервуар по всей его поверхности и нарушив окрестный климат.

Вероятно, имели место диверсия или спланированный террористический акт, хотя нельзя было исключать элементарную погрешность в расчетах и, как следствие, ослабленную конструкцию, а вся эта история со взрывами – так, легенда. Впрочем, сейчас это не было столь важным.

Однако, Риган знал точно – инцидент с резервуаром послужил отправной точкой к начавшимся волнениям, появлением сомневающихся и их гонением. Именно тогда, при поддержке правительства, возникли службы подобные тем, где служил Паскаль, и люди подобные Паскалю, что устраняли «недовольных», без суда и следствия. Тогда и началась эта подпольная война, длящаяся уже почти сотню лет, а возможно и больше.

Риган родился на этой войне и провел в бегах всю свою сознательную жизнь. Только сейчас он понял, что за все это время, так и не продвинулся в своей борьбе ни на шаг, не добился ровным счетом ничего, разве что растерял всех своих друзей, близких, и просто верных ему людей.

Беглец сбавил ход. Он прошел через застывший, покрытый льдом и, естественно, неработающий грузовой шлюз. На выходе он попал на обширную площадку с погрузочной каруселью. Цистерна с водой, оставленная здесь кода-то, намертво примерзла к рельсам железной дороги и покрылась инеем. Механизм карусели был залит полностью и выпер наружу под воздействием застывшей жидкости, разорвав кожух и вывалив свое металлическое содержимое.

Джон обошел это жуткое изваяние, с трудом отрывая от пола прилипающие ботинки и поеживаясь от холода. Несколько коридоров, берущих свое начало от этого места, оказались затопленными и застывшими под самый потолок.

Люди, покидая тоннели сразу после катастрофы, заперли за собой люки и двери, чтобы исключить затопление соседних отсеков. Вода заполнила переходы до краев и, замерзая, выдавила все перегородки и препятствия, поломав переборки и разорвав запорные механизмы.

Лишь один из коридоров оказался скован льдом всего на две трети. Наполовину открытая металлическая дверь на входе странно покосилась, вытянув петли и вывернув часть стены, оказавшейся чуть ли не вдвое толще самой двери. Вода, вытекшая из этого тоннеля, застыла, образовав пологий спуск, идущий до погрузочной карусели, и заканчивающийся внутри нее.

Холод обжигал. Риган, цепляясь ногтями, краями подошв ботинок и оружием, с трудом вскарабкался на вершину скользкого склона, и протиснулся в коридор. Становилось все холоднее, медлить было нельзя. Он пробирался на четвереньках, спрятав руки в рукава драной куртки. Местами приходилось ползти. Проектор с картой он держал в зубах, используя его не только по назначению, но и в качестве фонарика.

Вскоре, верхняя одежда остыла окончательно и перестала прилипать ко льду. Теперь Джон уже не боялся примерзнуть, а скользил на животе подобно каким-нибудь пингвинам, которых он, к слову, никогда не видел.

Через некоторое время он уперся в такую же наполовину открытую, вмерзшую в лед дверь и, после неудачной попытки осторожно выглянуть за нее и оценить обстановку, выехал на пятой точке к еще одной погрузочной карусели, затопленной наполовину.

Если бы вода была в жидком состоянии, сделал вывод Риган, то доходила бы в районе механизма до пояса.

На площадке было светло. Одинокая лампа, излучающая синеватый свет, висела под потолком. Здесь не было пыли, ржавчины и насекомых, поэтому светильник, выглядел как новый, словно его смонтировали совсем недавно. Хотя…

Джон обратил внимание на поцарапанный под лампой лед и содранный иней со стен. Похоже, все-таки, кто-то следит за работой и исправностью источников света в этом районе. Интересно кто?

Шлюзовая камера на выходе из этого сектора, тоже оказалась открытой, причем внешняя дверь, если смотреть от карусели была выломана и валялась тут же на покрытом льдом полу.

За шлюзом, ждал освещенный коридор, бывший когда-то просторным. Сейчас одна из его стен была вдавлена внутрь. Трубы, висевшие на ней, свалились на пол, создав почти непроходимое препятствие.

Рискуя поломать ноги на скользком металле, Риган продолжил путь, перебираясь через завалы и все больше сомневаясь в правильности выбранного решения.

Он приближался к резервуару. Вопреки логике, постепенно становилось теплее. Движения воздуха здесь не было, и температура сохранялась неизменной, благодаря толстому слою льда, что окружал это место.

Коридор закончился. Отступник вышел к распределительной станции. Система насосов, трубопроводов, вентилей и клапанов, возвышалась на несколько ярусов вверх, и скорее всего, настолько же вниз. Проверить это наверняка, было невозможно, так как «низ» находился под толщей застывшей жидкости.

Здесь тоже было светло. Серебристый иней отражал голубоватое свечение ламп, сверкая в их сиянии. Картина жуткая, но не лишенная своего обаяния. Лед потрескивал в морозном воздухе, создавая плотное звуковое полотно, наполненное звоном и легкими щелчками.

Где-то вдалеке послышался звон разбившейся сосульки. Риган машинально проверил оружие. Старясь не поскользнуться, он поспешил к нагромождению труб, попавших в поле зрения, позади которых виднелась внешняя стена огромного хранилища жидкости.

Достигнув намеченной точки, беглец заметил на льду несколько ящиков с лампами, и кучу разобранных светильников. Здесь определенно кто-то обитал. Признаки чьего-то присутствия были налицо. Однако, на жизнедеятельность человека это мало было похоже.

«Машина?»

Если на Ригана открыта охота, то стражи запросто могли послать боевого дрона ему навстречу, это конечно было маловероятным, но все же ситуация обязывала вести себя очень осторожно. С роботом не удастся договориться, выдвинуть ему какие-то доводы или попытаться объяснить собственную позицию, он просто прикончит беглеца при первом же контакте, не мешкая ни секунды. Правда, дрон не станет освещать себе путь и ремонтировать светильники.

Отступник притаился за трубами. Было относительно тихо. Робот, если Джон не ошибся, вел себя спокойно. Скорее всего, это одна из брошенных людьми машин, потерявшая свою актуальность в каком-то техническом процессе и просто оставленная здесь, на нижних палубах. Однако, странным было само присутствие механизма. По сути, цербо должен был давно отозвать его из этого места и поручить какую-нибудь работу, но по какой-то причине этого до сих пор не произошло.

Риган замерз, казалось еще несколько минут без движения, и он останется в этом забытом людьми месте навсегда, примерзнув к одной из труб. Нужно было выбираться и бежать.

Вдруг он услышал далекое жужжание сервомоторов, и мерное лязганье метала. От попытки к бегству пришлось срочно отказаться.

Шум нарастал.

Что-то массивное вышло на площадку к расколотому резервуару и остановилось. Наступила тишина. Риган понимал, что робот знает о его присутствии. В инфракрасном диапазоне еще теплое тело беглеца, наверняка, сияло ослепительным светом, на фоне мрачной холодной синевы. Да и удары его сердца, были слышны, наверное, за версту.

Джон выглянул из укрытия.

Механический гигант примерно в полтора человеческих роста, покрытый облезлой красной краской пялился прямо на него. В одной «руке» механизм держал лампу, достаточно аккуратно, во второй сжимал металлический прут, используя его в качестве костыля. Риган непроизвольно бросил взгляд на ноги робота. Амортизатор одной из них был поврежден: эта конечность вероятно издавала тот лязгающий звук при ходьбе, тогда как вторая мягко и бесшумно пружинила.

Машина была гуманоидного вида, разве что голова почти сливалась с телом и не имела шеи. Роботу приходилось поворачивать весь корпус, чтобы посмотреть, например, в сторону.

– Кыш! Иди отсюда, – Риган махнул рукой, не понимая, почему машина таращится на него. – Проваливай…

Робот выпрямился и сделал несколько шагов в сторону беглеца.

Риган напрягся – такому здоровяку будет раз плюнуть, чтобы разворотить эту с виду надежную конструкцию из труб.

Куда лучше пальнуть? В глаз? Или во второй амортизатор. Джон достал пистолет, осознавая, что пуля, выпущенная из подобного оружия, едва ли сможет поцарапать такого здоровяка.

Механизм наклонился вперед, не сводя «глаз» с прижавшейся к холодным трубам «жертвы», затем, подобрал ящик с лампами и, повернувшись, зашагал в темноту, издавая неприятный, лязгающий звук. Риган заметил на его спине, какое-то крепление, что-то вроде сиденья или седла. Возможно, раньше робот таскал кого-то на себе. Вопиющее нарушение техники безопасности.

Почему? Почему Джон еще жив? Все это было похоже на какой-то кошмарный сон. Причем самым страшным казалась перспектива все-таки погибнуть от рук охотника после всего пережитого.

Беглец выбрался из сплетения труб и, все еще не веря в свое очередное спасение, направился дальше.

Спустя час Риган, замерзший до полусмерти, покинул район затопления. До девятой палубы оставалось совсем немного.

* * *

Паскаль выдыхался. Он двигался «коротким» путем, проламываясь сквозь вспомогательные отсеки и вентиляционные тоннели. Оператор отслеживал его перемещение и открывал перед ним двери и люки, по крайней мере те, что не открывались автоматически, но имели собственные еще работающие приводы.

Охотник обошел стороной замерзшие отсеки под лопнувшей емкостью, правда, преодолевать водные преграды все же пришлось. «Ледник» постепенно таял, создавая повышенную влажность в тех местах, где температура была выше порога замерзания воды. Некоторые тоннели были затоплены до колен, некоторые приходилось буквально переплывать. Но, несмотря на это, Паскаль все же опережал свою жертву.

Коммуникатор обеспечивал связь с оператором и давал небольшие привилегии при перемещении, как например открытые дверей, какие-то подсказки относительно проходимости некоторых отсеков ну и еще кучу всяких мелочей. Правда охотника не покидало чувство постоянного контроля со стороны Департамента, но Томас старался не обращать на это внимания.

Связь была нестабильной. Коммуникационные точки присутствовали не везде, да и работали далеко не все. Раньше передача данных происходила посредством общей сети, но теперь эта возможность была утеряна. Сеть была доступна только через терминалы, все остальное отключено, причем давно и вероятно специально. Зачем? Никто не может сказать наверняка… Гипотеза о том, что таким образом Департамент попытался остановить беспорядки, нарушив организацию и разбив очаги, устраивает пока всех.

Томас задыхался от усталости и нехватки кислорода. По мере приближения к девятой палубе, браслет на его руке, что обеспечивал контроль над атмосферой начал «напевать» навязчивую мелодию, предупреждающую о падении давления в отсеках. Мелодия постепенно ускоряла свой темп – чем быстрее, тем опаснее было оставаться в подобных местах слишком долго.

Неконтролируемая декомпрессия убивала постепенно, порог, при достижении которого вред для организма станет необратимым, установлен точно никем не был, поэтому ускоряющаяся мелодия служила своеобразным раздражителем, который подгонял своего хозяина, требуя покинуть область низкого давления как можно быстрее.

Наконец, преодолев очередной шлюз, Паскаль оказался на обширной площадке, по ту сторону которой, чернел космос с яркими точками далеких звезд, искаженными полем озоновой сферы Эсте. Несколько массивных металлических колонн по краям палубы поддерживали верхние ярусы, а также служили опорами для всевозможных кабелей, труб, антенн и прочего оборудования.

Девятка служила когда-то взлетно-посадочной площадкой для челноков, и потому была весьма просторна. Челноки, предназначенные для полетов вне атмосферы Эсте, последний раз использовались очень много лет назад, когда человечество обнаружило на своем пути огромных размеров глыбу, сплошь состоящую из железной руды, и решило взять ее с собой. Сейчас эти маленькие суда потеряли свою актуальность, а потому хранились где-то в ангарах, и потихоньку разбирались местными умельцами. За пределы озоновой сферы никто давно уже не летал, с тех пор как несколько ученых, решивших заявить о себе, опубликовали некий труд, в котором говорилось о вреде, наносимом ракетными двигателями этому жизненно необходимому для человечества «пузырю».

Сейчас палуба была пуста, если не считать нескольких надстроек с оборудованием для контроля над атмосферой и гравитацией.

Паскаль остановился, чтобы отдышаться. Если он не ошибся и не опоздал, то Риган должен появиться здесь с минуты на минуту. В подтверждение этому, замерцал зеленый огонек на выходе из шлюзовой камеры, расположенной на краю палубы.

Охотник рванул туда. Шлюзование длится пару минут. Он должен успеть.

Можно, конечно, спрятаться и застрелить Ригана с дальнего расстояния, но уязвленное чувство гордости, требовало возмездия за недавнее унижение, поэтому Джон Риган должен осознать перед смертью за что поплатился.

Паскаль проверил армак на бегу. Только сейчас он обнаружил, что один из конденсаторов поврежден. Да, стрелять из винтовки без полной диагностики было нельзя. Перекос напряженности магнитного поля, в котором разгонялся снаряд, мог не просто увести заряд в сторону, но и разворотить рельсу. После такого, оружие можно будет выбросить, и идти заказывать новое, а это процедура долгая и достаточно волокитная.

У самого шлюза сила тяжести резко ослабла, пришлось экстренно тормозить, чтобы не промахнуться и не вылететь в открытый космос. Мелодия, издаваемая браслетом, достигла просто запредельной скорости. Паскаль был в курсе, что атмосфера Эсте держится за счет гравитационного поля, и чем оно было слабее, тем ниже становилось давление.

Дышать стало легко, голова внезапно прояснилась, звуки отдалились. Еще немного и какой-нибудь важный сосуд в мозгу лопнет, и Паскаль скончается на месте, либо останется инвалидом до конца жизни.

Шлюзовая камера сработала, выпустив облако пара. Джон Риган показавшийся из тумана, достаточно ловко перехватил кулак, запущенный в его уставшую физиономию, и даже попытался ответить. Резко повернувшись, он оказался за пределами камеры, поменявшись с охотником местами. Паскаль ударил снизу, угодив «жертве» в живот, и содрав костяшки пальцев о металлическую пряжку ремня. Риган сложился пополам и тут же схлопотал коленом по носу. Кровь брызнула во все стороны, а ее хозяин, оторвавшись от пола, выпорхнул за пределы палубы и, пролетев несколько метров, умудрился схватиться за одну из колонн, тянущихся с нижнего яруса оказавшись, таким образом, в недосягаемости для охотника.

Томас, поняв, что жертва уже никуда не денется, подошел к краю надстройки.

Риган тем временем повиснув на руках, перебрался на другую сторону опоры так, чтобы она оказалась между ним и Паскалем.

До колонны было метров пять. Она брала свое начало далеко внизу и упиралась в верхний ярус, минуя Девятую палубу. Можно было конечно прыгнуть, благо сила тяжести здесь была раза в два меньше и, зацепившись за перекрытия, настигнуть Ригана. Но делать этого Томас не стал.

Он присел на корточки. Беглец все равно умрет. Либо от декомпрессии, либо от кровопотери, которая при данных атмосферных условиях, была в разы серьезнее и страшнее.

Еще несколько минут и бездыханное тело неуловимого Джона Ригана, свалится на нижний ярус, а охотник пойдет «зализывать» раны и отсыпаться.

– Паскаль, – послышался голос «жертвы» из-за колонны. – Послушай, Паскаль.

Звук плохо распространялся в разряженном воздухе.

Томас не ответил. Им не о чем было говорить, но, если Риган хочет высказаться перед смертью, что же, пусть поразглагольствует.

– Вся эта… борьба, не имела бы смысла, если бы не было оснований. Нас всех обманывают… и тебя в том числе. Всю свою жизнь я пытался доказать это. Понимаешь, Том?

– Слышали уже.

Риган надолго замолчал. Похоже все. «Борьба», как он выразился, окончена.

– Корабль не движется, Паскаль!

Нет, жив еще.

– Мы не куда не летим! Слышишь? Мы болтаемся в этом чертовом космосе уже более сотни лет! Хотя полет должен был продлиться всего…

– Я знаю, что полет затянулся, – не удержался Паскаль. – Все это знают и понимают, но корабль движется. Это факт.

– Нет, Том! Ты ошибаешься. Я докажу тебе.

Снова затишье. Неужели все? Хотя «доказательства», все же, можно было послушать.

– Надстройка семнадцать, – продолжил Риган, вопреки логике. – Это на самой корме. Через нее осуществлялся доступ к одному из ремонтных узлов аварийных двигателей. Туда не так-то просто попасть. Нужно идти через вентиляционный модуль, что у основного кормового шлюза. Внутри воздуховодной сети есть мостки, по ним можно добраться до гравитационного процессора, его нет на карте, но он был установлен вручную, чтобы удержать атмосферу на надстройке… когда это требовалось…

Голос Ригана слабел. Жить ему оставалось несколько минут.

– Отпусти меня, Паскаль, – произнес тот едва слышно. – Я буду там… завтра… в это же время… один. Больше никого нет, Том. Мне некуда бежать, нет смысла прятаться, но я не могу уйти просто так, не посеяв это зерно…

Песенка на браслете заливалась соловьем. Оставаться здесь больше нельзя, да и смысла в этом, уже нет никакого. Томас выпрямился, повесив оружие на плечо, и спокойным шагом покинул палубу.

Где-то в глубине души он надеялся, что Ригану хватит сил, чтобы выбраться.

* * *

Паскаль покинул диагностическую камеру. В глаза ударил яркий свет, в нос пробрался запах дезинфектора. Помещение медблока было достаточно просторным, не смотря на внушительные размеры оборудования для диагностики, что занимало почти половину всего пространства.

Столы, кушетки, полки и шкафы с инструментом, медицинский персонал – все сияло белизной и стерильностью. Лишь несколько ватных тампонов испачканных кровью и красная лужица на полу вносили дисбаланс в этот пропитанный чистотой мирок.

– Повреждений важных органов нет, – произнес престарелый доктор, вытирая кровь с простреленного бока Паскаля и бросая салфетку прямо на пол. – Но, придется Вас немного подштопать. Пересядьте на кушетку.

Томас поморщился, больше от нежелания шевелиться, чем от боли, но выполнил просьбу медика. В ту же секунду, к нему «подплыла» молоденькая медсестра и без предупреждения «вкатила» какую-то инъекцию в предплечье.

Паскаль непроизвольно дернулся.

– Что это? – спросил он, повернувшись к копошившемуся в сторонке доктору.

– Обычный антибиотик, – ответил тот, не оборачиваясь.

От охотника не ускользнул произведенный как бы украдкой жест, которым док выключил монитор диагностической камеры.

– Количество насекомых на Эсте, противоречит всякой логике и превосходит любое воображение, – продолжил он. – Кто знает, какую заразу они могут разносить, и что могло попасть тебе в кровь, пока ты носился по всему кораблю.

Охотник отчасти был согласен с подобными заключениями, и ровно настолько же был возмущен. Почему какой-то докторишка в курсе всех его дел? Конечно, видеонаблюдение на Эсте никто не отменял, но велось оно исключительно в целях безопасности общественности, а не для удовлетворения любопытства всех желающих.

Несомненно врач знал и без этого, чем занимается Паскаль, и по каким закоулкам корабля его носит, но что в его фразе насторожило Тома. В любом случае, он ничего не ответил, но прежде чем монитор погас, заметил на экране изображение собственной головы и части позвоночника, в разрезе, разумеется.

«Я не жаловался на голову» – промелькнула мысль, но прикосновение женских рук вооруженных лазерной «иглой», прогнало эту мимолетную тревогу.

«Штопка» заняла несколько минут, потом Паскаля осмотрели еще раз, еще что-то вкололи и, забив данные в терминал, отпустили восвояси.

Он вышел в фойе, пройдя через небольшой тамбур. Затем забрал личные вещи и оружие из шкафчика. Хотелось спать, мышцы ныли от недавних нагрузок, а только что «запаянная» рана горела, вызывая непреодолимое желание потереть место «штопки» рукой.

– Что с Дерде, Паскаль?

Томас вздрогнул. Голос принадлежал Элине Ламанг.

– Я покончил с ним, – ответил охотник, не оборачиваясь.

– Столкнулся с кем-то еще? – спросила она.

– Да. Со всеми остальными.

– С остальными людьми Ригана?

– Так точно, – вздохнул Том, все еще стоя к ней спиной.

– Посмотри на меня, – произнесла она тихо.

Томас повернулся.

Она как всегда была в сопровождении двух охранников грозного вида, и с таким же безразличием на лицах, какое хранила на своем. Паскаль попытался задержать взгляд на лице правительницы, но тот самопроизвольно скользнул по ее стройной фигуре, затянутой в белоснежный комбинезон с красными, словно кровь, вставками.

Сейчас у Томаса не было ненависти к ней, и она это понимала, потому говорила нарочито спокойно и мягко, когда ей потребуется его гнев она с легкостью его вызовет. Паскаль осознавал это, но бороться с ней на таком вот уровне не мог. Иногда ему казалось, что Элина каким-то образом держит его около себя, не позволяя ему думать ни о чем кроме работы и нее, разумеется.

– Риган был там? – спросила она.

– Был. Но я упустил его, – все-таки признался Том.

– Упустил? – в ее голосе промелькнуло удивление.

Неужели она поняла, что Паскаль сказал ей неправду?

Вряд ли. Коммуникационная связь рассказать ничего не могла, потому как попросту не работала в том районе. Томас допускал, что на Девятке сохранились рабочие камеры видеонаблюдения, и они смогли зафиксировать, последний разговор с отступником, но он был уверен, что его уход с «поля боя» выглядел вынужденным действием. Все-таки уровень давления на краю палубы был опасно низким. Да и у Ригана практически не было шансов. Скорее всего, отступник не успел выбраться и погиб, но утверждать это, пока не обнаружится тело, было глупо.

Но, Паскаль почему-то знал, что Джон еще жив, и решил, что увидит его завтра снова. Ригана придется устранить. Пусть это не будет похожим на охоту, и больше будет смахивать на казнь, но убрать отступника было просто необходимо, иначе ему придется иметь дело с Ламанг, а здесь он наверняка проиграет.

Томасу вспомнился «снимок» собственного мозга на мониторе в медблоке.

Может они копаются в его голове? Слышат его мысли? Нет, он выдумал все это. Его совесть, порождает эти страхи, борясь сама с собой. Ламанг не может ни о чем знать, и удивление в ее голосе, так же является плодом воображения измученной головы охотника.

– У Ригана еще остались люди? – произнесла она холодно.

– Думаю, нет. Либо очень мало. В любом случае список цербо потерял свою актуальность.

Мне потребуется отчет, – сказала она бесстрастно.

– Разумеется, – заверил Паскаль, проходя между ней и одним из охранников. – Завтра.

Сегодня, Томас хотел побыть один, дабы разобраться в собственных чувствах и, непонятно откуда взявшихся, сомнениях.

* * *

Плащ выглядел словно решето. Паскаль смотрел на свет, сквозь дырки, оставленные картечью, и удивлялся тому чуду, которое спасло его от почти неминуемой смерти.

Недавно «зашитая» рана, невыносимо зудела. Потянутая лодыжка ныла ей в унисон. Все эти ощущения вкупе с досадой от испорченного плаща создавали настолько противный коктейль, что Томас в сердцах швырнул этот, уже ни на что не годный элемент одежды в угол своей каморки. Да, ремонтировать все это дело не имело смысла, оставалось либо выбросить плащ совсем, либо носить его именно в таком виде.

Охотник сел в кресло напротив стола с расположенным на нем терминалом и включил проектор. Изображение, ограниченное рамкой, пару раз дернулось в воздухе, наконец, стабилизировалось и пришло в равновесие. Кривые графиков скорости движения и работы основных двигателей Эсте плавно переходили с одного уровня на другой, продолжая сохранять стабильность. Корабль шел к конечной точке своего маршрута: все системы работали ровно, оснований для беспокойства, как будто бы не было.

«Мы движемся к цели, – как любила говорить Ламанг, – Нужно запастись терпением и постараться сохранить спокойствие общества».

Обман? Фикция? Вряд ли. Тогда за что Джон Риган готов был умереть и пожертвовать жизнями еще десятка единомышленников? За простую идею, семена которой были посеяны обычными человеческими сомнениями, и извечным вопросом о достоверности «скармливаемой» Департаментом информации? Нет. Конечно, нет. Пусть какая-то степень безумия присутствовала в его взглядах, но на фанатика он похож не был.

Джон Риган по сути был обычным бунтовщиком, количество которых на Эсте в последнее время росло в геометрической прогрессии. Подобные личности собирали вокруг себя недоверчивых людей и укрепляли в них это самое недоверие, направляя его в сторону Департамента.

Правительство, считали они, что-то скрывает, и это что-то имеет прямое отношение к затянувшемуся полету. Кто-то утверждал, что корабль сбился с курса и летит совсем не туда куда следует, а пункт назначения, давно остался позади. Некоторые считали, что Эсте не движется вовсе из-за поломки основных двигателей. Но основная масса придерживалась теории о «неверной дате прибытия», об ошибке, закравшейся в расчет маршрута, которая и привела к подобным последствиям.

«Мы движемся в правильном направлении, – успокаивала свой народ Ламанг. – Проявите терпение».

Но бунтовщики терпеть не хотели. Им нужны были ответы на вопросы. Вот только самих вопросов, они, похоже, не знали.

Департамент, пытаясь сохранить спокойствие общественности, принял самое простое решение – устранять отступников, изолировать их от общества, дав стражам полномочия стрелять на поражение в случае сопротивления. Так появились охотники – специализированное подразделение, призванное искоренять «неверие». Охотникам было плевать оказывается сопротивление или нет, они руководствовались лишь одним простым правилом: увидел жертву – убей ее.

Сейчас бунтовщики вовсе оказались вне закона и подлежали ликвидации при любом контакте.

Кто следующий? Чего добивается Департамент? На что готово пойти правительство ради тотального контроля над жителями Эсте?

Конечно, находились те, кто был недоволен подобными действиями, считая их противоречащими свободе выбора человека, но все прекрасно понимали, что любые волнения, вызванные такими, как Джон Риган, лишь усугубляют и без того сложную ситуацию.

Риган возможно обладал особым даром убеждения, раз уж сумел сплотить вокруг одной идеи, достаточно большое количество людей. Причем люди эти отличались умением держать под контролем любые происки Департамента, и успешно избегали всевозможных слежек, облав и прочих гонений.

Теперь все это в прошлом.

«Корабль не движется», – сказал отступник, и Паскаль не стал его убивать.

Не потому, что поверил несчастному, просто он вдруг понял, что человечество, увязшее в собственном бессилии и массовой депрессии, не способно разобраться во всем этом самостоятельно. И то, что оно ничего не делает для этого, – в высшей степени странно.

«Неужели мы сами прячем эту информацию от себя? – задавался вопросом Том. – Или есть кто-то еще?»

Он не знал, почему позволил Ригану уйти. Наверное, потому что так же не доверял правительству. Или потому, что знал вопросы, на которые хотел получить ответы:

Когда начался полет, что было до него, и что послужило причиной или поводом для подобного «эксперимента»? Куда делась информация об этом? Где все данные о миссии? Каковы координаты «цели»? Где «потерялась» Земля, и почему никто не пытается связаться с ней?

Все это, Паскаль был уверен, когда-то было достоянием общественности, но потом кто-то удалил всю информацию из базы данных, и человечество осталось без своей истории.

Что он сам знал об этом полете? Практически ничего:

Корабль, построенный на орбите Земли, заселенный людьми и нагруженный изолированными биосферами, содержащими шестнадцать различных биологических сред, был отправлен к далекой звезде Элет HD-1461, для дальнейшей колонизации одной из планет этой системы.

Полностью автономная система жизнеобеспечения звездолета «Эсте Паметан», подразумевала сохранность жизней ста двадцати тысяч добровольцев, пожертвовавших своими судьбами ради освоения дальних миров. Путешествие сквозь вселенную должно было продлиться около ста сорока лет. За это время, сменилось бы несколько поколений, а численность населения Эсте, возросла бы в полтора-два раза. Город, построенный на верхней палубе корабля, был призван удовлетворить все социальные нужды проживающих, а индустриальная зона, окружавшая его, – обеспечить людей рабочими местами.

За сохранность культурного наследия, отвечала система ЦЕРБО, созданная земными умами во главе с Эсте Паметан (корабль носил именно ее имя), ученым-кибернетиком, женщиной великого склада ума, принявшей участие в создании первого искусственного разума, способного мыслить и анализировать самостоятельно. Протоколы ЦЕРБО были внедрены в программную оболочку корабля, с целью наблюдения за поведением людей, анализом их действий и предотвращения воинственных настроений.

На корабле была утверждена форма правления – Департамент, в который мог попасть каждый, способный четко обрисовать собственные позиции относительно общества и преодолеть сложную программу тестирования, для определения умственных и нравственных способностей.

Независимая система пилотирования вела Эсте самостоятельно и не требовала вмешательства человека. Даже если по какой-то причине, общество пришло бы в упадок, и потеряло бы способность к цивилизованному существованию, звездолет все равно достиг бы конечной точки маршрута в назначенный срок.

Но, путешествие, по каким-то причинам, затянулось настолько, что люди уже не помнили ни даты отправки, ни того количества лет, что минуло с тех пор.

Многие связывают причину задержки с нарушением карантина одной из биосфер, вследствие которого на корабль проникли насекомые. Именно насекомых винят в распространении неизвестной болезни, выкосившей почти половину населения Эсте, прежде чем была найдена вакцина и утвержден Генетический Контроль – служба, следящая за рождаемостью на корабле.

У Паскаля не было собственного мнения на этот счет. Сложно было обвинять бабочек и мотыльков в нарушении сроков полета, но то, что эти события послужили отправной точкой, к непрекращающимся волнениям было очевидным.

Сначала человечество пыталось разобраться во всем, выяснить свое местоположение, вычислить расстояние до цели, найти причины задержки. Потом, появилось недовольство, растущее с каждым днем и подогреваемое призывами пересмотреть систему правления, которая, по мнению большинства, не позволяла обществу действовать самостоятельно.

Департамент молчал. Недовольства переросли в обширный бунт, закончившийся погромами и массовыми жертвами. Но ответов не было, потому, как получить их подобными способами было невозможно.

Человечество потеряло цель, интерес к жизни, впало в депрессию.

Правительство, в свою очередь, ввело жесткую цензуру, и пресекало на корню, любые попытки людей организоваться и действовать против правления, либо с целью воздействия на социальные массы. Так появились стражи. Система контроля под управлением ЦЕРБО, призванная сохранить рассудок общества, здесь проявила себя во всей красе и оказалась востребованной как никогда.

Охотники, при содействии стражей, собирали данные на смутьянов и лидеров стихийно возникающих ячеек, выискивали их и предавали огласке.

Время шло, годы сменяли друг друга, установленный, пусть и не совсем гуманными способами порядок, прижился и остается неизменным, по сей день.

Когда-то давно, когда выстроенный под озоновым куполом корабля город уже не мог вместить в себя постоянно растущее население, было принято решение разобрать одну из основных палуб и построить, дополнительные жилые отсеки. Для этого пришлось переоборудовать один из тепловыделяющих реакторов в плавильню, которая в свою очередь, превратилась в полноценный завод.

К этому времени звездолет проходил облако тяжелых астероидов, состоящих в основном из металлосодержащих руд. Тогда было принято решение «взять» один из них с собой.

На выбранном небесном теле, подходящим по габаритам и массе, были установлены двигатели, демонтированные с челноков Эсте, и гравитационные модули, которые всегда имелись в запасе, на случай выхода данного оборудования из строя. В итоге, астероид диаметром в почти километр, полностью состоящий из железной руды, был подведен к Эсте на максимальное расстояние и «привязан» к кораблю посредством гравитационных захватов.

Тело получило название Эсте-ноль, в народе просто «глыба», и впоследствии было притянуто к кораблю почти вплотную. Недра астероида перерабатывались и переплавлялись в плавильнях, построенных специально для этого, материалы шли на строительство жилых отсеков, на ремонт и реконструкцию палуб Эсте, но однажды производство закрылось. Этому послужило известие о постепенном падении ресурсов ядра основного корабельного реактора.

Появились слухи, что именно Эсте-ноль тормозит корабль, которые не удалось опровергнуть никакими доводами, замерами и, казалось бы, неопровержимыми доказательствами обратного.

От «глыбы» решили избавиться, но несколько ученых, выставили на обсуждение научную работу, в которой говорилось о невозможности подобной операции, вследствие которой, якобы нарушится целостность гравитационного поля Эсте. Это неизбежно повлечет за собой неминуемую перезагрузку всех систем, а как данная процедура скажется на обитателях корабля и на озоновых сферах, что удерживаются посредством гравитационного же поля, никто точно сказать не мог.

Астероид оставили в покое.

Спустя годы, корабль обзавелся дополнительной палубой с жилыми отсеками, получившей статус города, и надстройкой над кормой, которая так же была заселена. Перенаселение вновь вызвало вспышку болезни, и люди покинули основной город из-за постоянно возникающих очагов эпидемии, закрыв его на карантин, и заселили недавно возведенный Урбо с его пригородами. Ходят слухи, что именно в закрытом городе прячутся еще не пойманные отступники и бунтовщики, но ни подтверждать, ни опровергать их, никто не торопится.

И вот, наконец, настало время перемен. Департамент приговорил «революционеров» к ликвидации. Теперь все они преступники, такие же как убийцы, воры и торговцы запрещенными препаратами. Теперь ренегаты начнут делать оружие в подпольных мастерских, стражи откажутся участвовать в искоренении «ереси», правительство создаст директиву для цербо, а искусственный разум, в свою очередь, пропишет протоколы для дронов. Бунтовщики станут отслеживаться и устраняться без каких-либо выяснений. Жизнь на Эсте станет на порядок сложнее.

Паскаль вновь поймал себя на мысли, что все его знания, относительно истории Эсте, ограничиваются событиями вокруг той самой эпидемии, которая произошла задолго до того, как человечество осознало, что путешествие затягивается. Выходит, ответы следует искать в карантинной зоне.

* * *

«Почему ты отпустил его, Паскаль?»

Томас проснулся. Он не заметил, как задремал.

Открыв глаза, он бросил взгляд на голографический терминал, который обеспечивал его связь с Элиной. Прибор находился в состоянии ожидания. На экране светилось стилизованное изображение башни Департамента с обнадеживающей надписью, что все непременно будет хорошо.

Выключив терминал. Охотник перелег из кресла на кровать.

«Почему ты отпустил его?», – отчетливо прозвучало где-то на границе сна и реальности.

Паскаль вздрогнул.

Ламанг знала о его встрече с Риганом, причем обладала полной информацией об этом «событии».

Откуда?

Этот феномен преследовал Томаса давно. Каким-то образом он «слышал» вопрос до того, как тот был задан. Он ощущал на расстоянии, когда Элина была недовольна им, а когда снисходительна. Предчувствовал многое. «Видел» где скрываются жертвы, потому находил их безошибочно.

Томас сел на кровати и потер переносицу, спать уже не хотелось. Он поднялся и подошел к терминалу, затем машинально включил его.

Спустя минуту, в воздухе задрожало изображение лица Элины Ламанг.

– Как ты, Том? – спросила она, сонным голосом, пытаясь максимально проявить участие.

Получалось у нее плохо, но Паскаль почувствовал, как теплеет на сердце от этих слов.

– Нормально, – ответил он, наигранно поморщившись. – Поясница болит.

Пришлось потереть, недавно зашитый бок, для достоверности.

Она улыбнулась, натянуто.

– Заживет.

– Да. Когда-нибудь.

– Ты что-то хотел?

– Просто поговорить…

– Мне нужно, чтобы ты пришел, – на этот раз, ее голос прозвучал сухо. – Поговорим при встрече…

Если Томас согласится и появится в резиденции, то ему все же придется объясняться по поводу неудавшейся охоты. И выглядеть этот «допрос» будет как милая непринужденная беседа. Он все это уже проходил. Хотя…

Завтра он должен встретиться с Риганом. Уж не хочет ли Ламанг его задержать, чтобы сорвать явку?

«Нет, все это похоже на паранойю. Она не может знать об этом?»

В любом случае, Паскаль решил не приходить на «свидание» с главой Департамента, даже появилось отчетливое желание, покинуть свое жилище, на всякий случай.

– Мне нужно выспаться, – сказал он.

– Том, это серьезно…

– Нет. Ничего не может быть серьезней предстоящей охоты. Завтра я закончу дело, и мы поговорим, а сейчас мне нужен отдых.

Изображение на терминале сменилось обнадеживающим лозунгом, связь отключилась. Паскаль переключил картинку, и просидел какое-то время, уставившись на ползущие по монитору графики. Затем оделся и вышел из помещения.

Он спустился на лифте до цокольного этажа здания, успев за это время «полюбоваться» башней Департамента, сквозь стеклянную стену кабины, и подумать о своих тревогах.

Причины холодности Ламанг лежали на поверхности. Элина была по сути самым главным человеком на Эсте. Фактически она была капитаном, правда с немного ограниченными полномочиями: она не была рулевым. Томас никак не мог разобраться в своих чувствах к ней. Бывали времена, когда он скучал и стремился быть поблизости, но порой не желал даже думать о ней. Но, как бы то ни было, она всегда будет «выше» него и его «чувств» на целый порядок. Им никогда не быть вместе, а значит придется сохранять исключительно деловые отношения до конца срока ее правления или до смерти охотника. Не более и не менее.

* * *

Лифт остановился. Паскаль покинул кабину, и оказался в мастерской у Густо Бенера.

Протиснувшись в узкий коридорчик, заставленный всевозможным хламом, Томас попал в небольшое слабо освещенное помещение, оборудованное металлорежущими станками, аккумуляторной станцией и огромным верстаком с внушающими ужас своими размерами тисками.

В мастерской было тихо, лишь несколько крупных бабочек шуршали крыльями и с легким стуком ударялись о заляпанный плафон. Густо, престарелый и вечно не бритый техник, сидел в углу с голографическим планшетом в руках, и что-то читал.

Бенер всю жизнь занимался ремонтом техники, и попутно изобретал всякого рода полезности, касающиеся, в большинстве своем, ручного оружия. Старик всегда готов был помочь или поделиться своими соображениями насчет того или иного механизма, и даже дать совет, совершенно бесплатно. Бывали случаи, когда Департамент санкционировал обыски и облавы на мастерские Бенера, подозревая его в создании оружия для преступного мира. Но результатов это, как правило, не приносило: Густо либо был слишком хитер, либо ничем подобным не занимался.

Что касалось Паскаля, то ему было все равно. Он запросто смог бы ликвидировать Бенера, будь на то прямой приказ, хоть и испытывал к старику определенную долю симпатии.

– Проблемы, Том? – спросил Густо, отрываясь от чтения.

– Пока не знаю, – ответил Паскаль, снимая армак с плеча, – Вот, взгляни.

Бенер осмотрел оружие.

– Надо разбирать, – констатировал он, разглядывая вмятину на корпусе винтовки. – Стрелять из такого я бы не рискнул. Если поле скривилось, можно вообще без рук остаться.

Он положил оружие на верстак, и исчез между рядами металлических шкафчиков, заполненных, как решил Паскаль, таким же хламом, коим был заставлен коридор на входе в мастерскую.

– Можешь погулять пока, – донеслось из глубины помещения.

Томас сел на металлический стульчик в углу комнаты. Гулять без оружия как-то не хотелось. После событий прошлой ночи он уже не доверял никому.

Бенер вернулся с коробкой каких-то запчастей и вывалил их на верстак. Затем включил лампу над столом и начал копаться в принесенном барахле.

– Машины собирают самих себя, Том, – неожиданно произнес он. – Ты знаешь об этом?

– Да, – ответил Паскаль. – Это нормально.

– Нормально? С каких это пор это стало нормальным?

Охотник вздохнул.

– С тех самых пор, – он взял со стола одну из печатных плат, принесенных стариком, – когда люди стали неспособными производить что-то подобное своими руками.

Густо какое-то время смотрел на него пустым взглядом, потом словно поняв, что Паскаль хотел сказать, произнес:

– Нет, я не об этом. Согласен, схемы печатают автоматы, но… я совершенно не про то. Сейчас… не уходи никуда.

С этими словами Бенер снова исчез.

Том лишь пожал плечами.

Старика не было долго. Паскаль успел даже задремать и увидеть сон, в котором почему-то была Ламанг. Она мило улыбалось. Рядом с ней было тепло и хорошо. Именно такой она нравилась Томасу, именно в такую он был влюблен, но проблема заключалась в том, что наяву она такой никогда не бывала…

– Вот! – сказал техник, укладывая на стол манипулятор какого-то механизма.

Железяка с грохотом приземлилась, подняв облако пыли. Бабочки, роящиеся вокруг светильника, порхнули в разные стороны.

– Что это, – спросил Паскаль, хотя прекрасно видел что представлял собой этот предмет.

– Это рука. Ее нашел Айдо… ты его не знаешь… В районе биосфер, – ответил Густо. – Говорит, несколько дней потратил, чтобы дотащить ее досюда. Прятался по ремонтным проходам, да вентиляционным каналам.

– Зачем? – недоумевал охотник.

– «Зачем прятался» или «зачем тащил»?

Томас потер переносицу, постепенно теряя терпение.

– И то, и другое…

– Смотри сюда, – техник пододвинул манипулятор ближе к Паскалю. – Видишь это?

– Что я должен увидеть?

– Как что? – всплеснул руками Бенер. – Сварочные швы, контакты, суставы, да вообще все. Разве человек может сделать так, не имея на то особых условий?

Паскаль нахмурился. «Рука» действительно выглядела изящно. Все соединения были выполнены аккуратно и четко, создавалось ощущение, что манипулятор был собран на конвейере.

Пришлось подняться со стула и разглядеть это чудо техники поближе: трехпалая конечность, почти полутораметровой длины, верхний сустав напоминает плечевой – техник недаром обозвал манипулятор «рукой», на ногу это никак не походило.

Паскаль обратил внимание на «мышцы» – металлические волокна, образующие в своем сплетении сложный электромагнитный проводник, не имели потертостей и нагара. Все выглядело так, как будто еще не находилось в работе. Конечность не была оторвана или снята, ее просто откуда-то сперли.

Айдо поэтому и прятался пока тащил все это добро сюда.

– Кто-то наладил выпуск роботов, – подытожил охотник. – Условий, кстати, предостаточно: вся нижняя палуба забита мастерскими да конвейерами.

– О чем я и говорю, – обрадовался старик. – Но люди никогда не делали их серийно. Понимаешь? Не было нужды. А собирать что-то нелегально, подобного уровня, сам знаешь… смысла нет.

– Может, сейчас нужда появилась?

– На кой хер? Зачем нам роботы? – возмутился Густо. – Нам что, своих рук не хватает? Я говорю тебе, их делают сами машины, чтобы потом захватить власть и держать нас под контролем.

– Нет, – сказал Паскаль, прокляв мысленно Департамент и всю его политику тотальной секретности. – Их делают люди с одобрения правительства. Странно, что жители Эсте не в курсе. Но, отчасти ты прав…

– Прав в чем?

– Не забивай голову…

Паскаль вернулся на стул.

– Спрячь это, и займись винтовкой. У меня мало времени.

– Хорошо, Том, – прокряхтел Бенер, взваливая манипулятор на плечо, – но ты должен разобраться с этой историей. Иначе, я бы не стал тебе это показывать.

Охотник посмотрел на хронометр – осталось несколько часов. До надстройки, где должна произойти встреча с Риганом, еще предстоит добираться, но время вздремнуть еще есть. Он сложил руки на столе и опустил на них голову.

«Кто-то наладил выпуск роботов, – крутилась навязчивая мысль. – Зачем? Чтобы держать нас под контролем».

Он не заметил, как уснул.

«…Обещай мне, Том… Обещай, что мы всегда будем вместе…» – Говорила Ламанг. Ее лицо было настолько близко, что он не мог разглядеть его, он видел только губы, вымаливающие обещания.

«Да, конечно, мы будем вместе…»

«Скажи это. Пожалуйста, Том. – Обещай, что не оставишь меня… Я хочу это слышать…»

Он хотел приблизиться еще больше, хотел поцеловать ее, хотел прервать этот поток ненужных слов, но что-то держало его, не давая податься вперед.

«Да. Да. Я обещаю тебе…»

* * *

– Не думаю, что тебя обрадует эта новость, Том, – произнес Густо над самым его ухом.

Паскаль открыл глаза, и машинально взглянул на браслет.

Да, проспал он всего час. Усталости от этого не убавилось, только голова разболелась. Появилось желание все бросить и идти досыпать домой.

– Какая новость? – спросил он, едва сдерживаясь чтобы не потянуться.

Очарование сна неумолимо растворялось в воздухе, унося с собой вожделенный образ правительницы Эсте…

– Пара основных конденсаторов вышла из строя, – пустился в объяснения Бенер, приводя охотника в чувство. – Остался один. Я распределил его мощность по всей «рельсе», потому как заменить неисправные мне нечем.

– Как нечем?

– Вот так, нечем, – старик развел руками. – Нужно искать «донора».

– Где же я его найду? – недоумевал Паскаль.

– Разбери какого-нибудь робота, или может, у кого винтовка такая есть, можно с электроники челнока снять, не знаю в общем. В любом случае, у меня таких нет.

Вот это новости. Первый раз за всю свою сознательную жизнь, Томас получил от этого человека отказ. Как же так?

– Подожди, – сказал он. – Ты хочешь сказать, что в этом складе всякой рухляди у тебя не найдется пары сверхъемких конденсаторов?

– Нет, Том. Прости, но я не могу тебе помочь. Возьми другое оружие, либо довольствуйся пока, тем, что есть.

Паскаль осмотрел винтовку.

Вроде ничего не изменилось, разве что она стала чуть легче.

– Насколько упала мощность? – спросил он, прицеливаясь в полуразобранный торс робота, одиноко стоящий в углу.

– Вполовину, – ответил Густо, отводя руку охотника немного в сторону.

Паскаль нажал на курок. Оружие дернулось и, хлопнув электрическим разрядом, выпустило снаряд. Болванка ударилась о металлическую балку поддерживающую свод мастерской, и со звоном отскочила в сторону, оставив в воздухе легкое свечение, повторяющее ее траекторию.

Бенер почесал затылок.

– Согласен, против машины с таким не выйдешь, но человека пробьет легко.

Томас чувствовал себя беззащитным.

– Раньше, эта штука могла пробить человека сквозь стену, – произнес он задумчиво.

Техник лишь развел руками.

– Я сделал все что мог.

– Понимаю. Спасибо и на этом.

– Рад помочь, – пожал плечами Бенер.

Спрятав оружие в чехол, Паскаль покинул мастерскую.

* * *

«Солнце» еще не взошло. Было холодно. Томас старался продвигаться по второстепенным проходам и ремонтным коридорам. Он не мог сказать точно чего он боится, но инстинкт самосохранения заставлял его держаться слабоосвещенных участков.

Если Риган обманул его и решил в очередной раз устроить засаду, то драка будет очень грязной. В то, что отступник остался совершенно один, без единомышленников, Паскаль не особо верил.

Из оружия охотник имел лишь пистолет, да потерявший в мощности армак. При такой экипировке красиво выступить уже не получится. Придется отмахиваться кулаками если что.

Весь путь занял пару часов. Приходилось выискивать дорогу среди хитросплетения вентиляционных тоннелей и кабельных проходов. Если бы не карта, Паскаль давно бы уже заблудился, начав ходить кругами, хотя сомневался в правильности маршрута и при наличии таковой. К концу пути охотник изрядно вымотался и вымазался ржавчиной.

Наконец, надпись, намалеванная краской прямо на стене, сообщила о том, что он добрался до надстройки семнадцать. Шлюз, ведущий в эту часть корабля, не работал, пришлось раздвигать створки камеры руками. Те не хотели поддаваться, но Томас все же смог отодвинуть одну из них и проникнуть внутрь, едва не сорвав спину при этом.

Риган здесь явно не проходил, но Томас допускал, что отступник мог воспользоваться другим маршрутом. О том, что беглец мог обмануть его, думать как-то не хотелось.

Покинув шлюз, охотник оказался в просторном помещении, увешанном какой-то электроникой, скорее всего давно мертвой. Оборудование, пол и стены просто заросли ржавчиной и пылью. Все говорило о том, что человек давно не посещал это место.

Помещение имело странную структуру, и как будто располагалось под наклоном к горизонтальной плоскости Эсте, причем наклон постепенно усиливался, по мере приближения к выходу. Бабочек здесь было особенно много.

Паскаль почти бегом добрался до двери пытаясь сохранить равновесие, однако поймал себя на мысли, что стоит на ногах относительно твердо, не смотря на значительный перепад высот.

За дверью раздавалось монотонное гудение. Томас с трудом отодвинул створку и зажмурился от прилетевшей в глаза пыли. Он вошел в круглый зал, в центре которого был установлен гравитационный модуль, удерживающий сектор озоновой сферы и атмосферу на надстройке.

Процессор создавал вокруг себя поле тяжести, искажающее пространство и заставляющее вращаться воздух в помещении. Пол на самом деле был прямой, без всяких уклонов, но со стороны казалось, что модуль находится на дне огромной чаши. Кроме того, возникло ощущение постоянного падения к центру зала, заставляющее, чуть ли не размахивать руками в попытке удержать равновесие. На самом же деле, все это было обыкновенной иллюзией.

Томас перебрался на другой конец зала, стараясь не поворачивать головы в сторону процессора и с облегчением, покинул эту зону, преодолев, опять же мнимый, подъем и уже вполне реальный, естественно не работающий, шлюз.

Палуба, открывшаяся перед охотником, была сравнительно небольшой, и выступала своим краем за пределы гравитационного поля. Браслет на руке, тихонько запел, предупреждая о падении давления.

Паскаль огляделся: территория заставлена каким-то оборудованием, скорее всего диагностическим. Единственная колонна, служащая опорой для обвившего ее пучка кабелей, тянущихся на верхний ярус, слегка ограничивала обзор. Охотник вскинул оружие.

Если Риган здесь, то этот металлический столб, обмотанный проводами, является для него единственным укрытием.

– Уже не надеялся, что ты придешь, Том, – вдруг донеслось с противоположной стороны.

Паскаль медленно пошел вокруг колонны. Он понимал, что Риган будет двигаться вслед за ним, стараясь держаться так, чтобы эта опора постоянно находилась между ними. Но ему важно было осмотреть палубу, а другого способа сделать это, не выпуская отступника «из виду», он не придумал.

– Не думал, что ты выкарабкаешься, Джон, – парировал Томас, продолжая держать винтовку в вытянутой руке.

– Я тоже… не думал.

– Жду обещанных доказательств, или что ты там затеял.

– Затеял? – усмехнулся Риган. – Я остался один. Ты перебил всех моих людей. Если ты думаешь, что, оставив меня в живых, сможешь выйти еще на кого-то, то сильно заблуждаешься. Я последний.

– Тогда выходи. Не будешь чудить – не трону…

Риган остановился. Паскаль обошел колонну и наставил дуло оружия на беглеца. Джон был бледен, словно смерть. Его ввалившиеся глаза выражали крайнюю степень усталости, а запекшаяся под носом и на подбородке кровь, говорила о том, что отступник пришел сюда прямиком с Девятки. Видимо он знал действительно что-то важное, и торопился, опасаясь, что не сможет передать эту информацию. Но сейчас, судя по всему, его жизни уже ни что не угрожало, если не считать «рельсы» армака, так настойчиво пялившейся в его переносицу.

– Позади меня, – произнес Риган, – мачта антенны, выходящая за пределы надстройки. Заберись на нее, и ты увидишь все сам.

Паскаль бросил взгляд за спину беглеца. Антенна блестела металлом на фоне открытого космоса. Если залезть на нее, то можно запросто помереть от декомпрессии или навернуться вниз.

– Давление на мачте низкое, – Джон словно прочитал его мысли. – Но не смертельное. Кратковременное пребывание не нанесет вреда твоему организму.

– Зато я буду на ней легкой мишенью, – сказал Паскаль.

– Я безоружен.

Риган снял с шеи бинокль и бросил его охотнику. Томас поймал прибор одной рукой, продолжая во второй держать оружие, направленное на отступника.

– Лучше тебе поднять руки и не двигаться, – сказал он.

Джон подчинился.

Паскаль подошел к антенне, держа Ригана на прицеле. Затем, переключив бинокль на инфракрасный режим, выглянул за пределы палубы, стараясь повернуть голову так, чтобы видеть отступника боковым зрением. Посмотрев в обе стороны, он убедился, что на нижних ярусах никого нет, и никто в него не целится. Вокруг было пусто. В инфракрасном диапазоне космос выглядел черным, на фоне которого, светилась, синим холодным светом, корма Эсте. Корабль казался безжизненным, если не считать одинокого робота, копошившегося в куче хлама, на нижней палубе.

– Подойди ближе, – приказал Том.

Риган сделал несколько шагов к краю.

– Оставайся в поле зрения.

– Как скажешь, – пожал плечами тот.

Антенна торчала из кормы горизонтально метров на десять в открытый космос. Паскаль осторожно пошел по мачте. Песенка, издаваемая браслетом, ускорила свой темп. Запахло озоном. Край сферы был где-то рядом. Сейчас Томаса отделяла от смерти невидимая граница озонового пузыря, окутывающего Эсте и удерживающего вокруг корабля атмосферу.

Томас добрался почти до края антенны. Стало холодно. Дышать было легко, но воздух бедный кислородом, не насыщал легкие, вызывая странное ощущение сравнимое с необъяснимой паникой. Паскаль остановился на мачте, у самого края бездны. С одной стороны была палуба Эсте с запачканным кровью и ржавчиной Риганом. Со всех остальных сторон – космос. Ощущение дикое. Охотник никогда не чувствовал себя настолько беззащитным.

– Что я должен увидеть, – спросил он.

– Просто открой глаза и все поймешь, – крикнул отступник.

– Они и так открыты…

Когда Риган послал охотника на антенну, он полагал, что тот ахнет от удивления, выругается, схватится за голову, осознает, наконец, всю чудовищность проблемы, но тот, похоже настолько не был подготовлен, что даже не заметил очевидного. Или не хотел замечать…Или он просто болван.

– Прямо перед тобой… – вздохнул беглец. – Резервный ускоритель. Видишь его?

– Предположим, – ответил Паскаль, заметив ряд здоровенных сопел. Черные, блестящие от инея, способные поместить в себя грузовик…

– Он никогда не был в работе, – произнес Риган. – Предназначен для разгона корабля до определенного значения скорости, перед подключением ионных двигателей. На случай выхода из строя главного ускорителя.

– Очень интересно, – отозвался охотник, пытаясь уловить темп мелодии издаваемой браслетом.

Казалось, песенка продолжает набирать скорость.

– Присмотревшись, – продолжил Риган, – можно разглядеть основные двигатели Эсте. Если верить статистике скармливаемой нам правительством, то они работают постоянно и стабильно.

– Отсюда не видно, работают они или нет, – парировал Том.

– Согласен. Кстати ты в курсе, какую скорость мы развиваем?

– Давай, проясни…

– Десять процентов от скорости света, – ответил беглец, безо всякой доли пафоса.

– Ближе к делу, Джон, – поторопил Паскаль, уже не в силах выносить головокружение. – Что, конкретно ты хотел мне показать?

– Шлейф, Том! – воскликнул Риган, всплеснув руками. – Шлейф, создаваемый ионной тягой и тянущийся за кораблем на десятки километров!

– Не вижу ни чего подобного…

Тут Томас понял, что хотел сказать отступник: отсутствие хвоста или что там оставляет после себя ионная тяга, могло значить лишь одно – основные двигатели не работали.

Охотник вернулся на палубу. Постояв немного у колонны и собравшись с мыслями, он осторожно, чтобы вновь не спровоцировать головокружение, повернулся к беглецу.

«Что дальше?» – единственное, что он мог спросить в данном случае, но Ригана на месте уже не было.

Отступник ушел. Оставил палубу и позволил Томасу самостоятельно принять решение, а может он просто побоялся, что Паскаль доделает свою работу, будучи давно в курсе происходящего.

Но, Том не был в курсе. Он всегда боялся «пророчеств» таких вот ренегатов, боялся, что они окажутся правдой, и вот это произошло. Теперь он знает все. Как отнесется к этому Элина Ламанг он не мог предположить. Да, она всегда была осведомлена, относительно работы систем, но скрывала это. Может, для того, чтобы избежать волнений, чтобы не создавать паники раньше времени. Может об этом знали многие, например, гипотетическая бригада техников, «бьющаяся» с проблемой и пытающаяся запустить двигатели, программисты, ученые, куча людей, работающая над этим. Но, почему охотник не знал об этом? Чтобы не бояться убивать? Или была какая-то другая причина?

Том взъерошил волосы, в попытке выгнать из головы ненужные и преждевременные вопросы. Не стоит сейчас давать волю собственной фантазии. Надо успокоиться, собрать мысли в порядок и обсудить все с Ламанг. Может статься, что и она ни о чем не подозревает. Может цербо водит ее за нос?

«Зерно посеяно, Джон. Посмотрим, какими будут всходы».

* * *

– Куда? – спросил охранник, преграждая Паскалю путь на пороге главного здания Эсте. – Еще слишком рано для приемов.

Он был крупнее Тома, шире в плечах и выше. Его лицо, словно высеченное из камня, ничего не выражало, а глаза были спрятаны за темными, почти непрозрачными окулярами, позволяющими видеть в кромешной темноте и транслирующими карту местности прямо на сетчатку, или даже на подкорку. Паскаль пытался как-то «выбить» себе такой «агрегат», но Ламанг отказала, сославшись на нехватку подобного оборудования.

– Я по личному вопросу, – ответил Том, невольно бросая взгляд за спину оппоненту.

По ту сторону стеклянных дверей внутри едва освещенного холла маячил еще один охранник, без окуляров. Встретившись с Паскалем взглядом, он поспешил убраться из поля зрения, дабы не выдавать своей озабоченности появлением охотника. Как будто догадывался о причинах его визита.

В холле включился свет, стал виден длинный покрытый белой облицовкой коридор, двери с табличками над каждой из них, и немыслимое количество электронных наблюдателей, расставленных чуть ли не через каждый метр.

Охранник в глубине здания сел за стол, стараясь не смотреть в сторону гостя.

– Прием по личным вопросам…, – начал было преградивший дорогу…

– Знаю, – оборвал Томас. – Просто свяжитесь с Ламанг, скажите дело срочное. Пусть она сама решит, принимать меня или нет. Уверен, она уже проснулась.

Оппонент раздраженно вздохнул. Спорить с Паскалем было бесполезно, особенно учитывая ряд привилегий коими «наградила» его Ламанг.

– Подожди здесь, – попросил охранник, исчезая в длинном коридоре за стеклянными дверями.

Томас остался снаружи.

«Солнце» поднималось на востоке, заливая окрестности ровным желтым светом, озоновая сфера помутнела и приобрела голубоватый оттенок. Крыши высоких зданий осветились, отбросив длинные тени на строения, что пониже.

Паскаль не знал, что представляет собой обогревающее Эсте светило: какой-то мощный излучатель, питающийся от портативного реактора и снабженный собственным приводом. «Солнце» вращалось вокруг продольной оси корабля, и находилось за пределами озоновой сферы. Таким образом: корма Эсте условно считалась югом, нос севером, а левый и правый борта, соответственно западом и востоком. Когда это было придумано и кем, не имело особого значения, главное эти понятия всегда оставались общепринятыми и здорово облегчали ориентирование.

Днем центральная часть Эсте (главная палуба, часть Урбо плюс окраина промышленной зоны) были хорошо освещены, тогда как нос и корма всегда оставались в относительной тени. Несмотря на всеобщее социальное равенство, люди, живущие «в тенях», всегда считались статусом ниже жителей освещенного центра.

Поговаривали, что «солнце» уже светит не так как раньше, якобы света стало меньше, а вот температура наоборот возросла: то ли двигатели износились, и светило опустилось ниже к кораблю, то ли топливо в реакторе заканчивается, влияя на качество светимости.

«Рано или поздно „солнце“ погаснет», – утверждали большие умы Эсте, но рискнуть слетать к «звезде» и проверить реактор, никто не решался, да и лететь было уже не на чем.

Что же касается оборудования контролирующего вышеупомянутые процессы, то оно давно вышло из строя, а попытки восстановить его работоспособность, заканчивались провалом, упираясь в кодировку программного обеспечения, которую ни один из ныне живущих умов, не знал. Со временем о «проблеме» забыли, а «солнце» продолжало светить и греть, регулярно появляясь на востоке и исчезая на западе, через равные промежутки времени.

– Проходи, – прервал размышления Паскаля охранник.

Том даже не заметил, как тот появился. Последние события сильно отвлекали мысли охотника, заставляя все чаще вспоминать о вещах, на которые, раньше он не обращал никакого внимания.

Паскаль вошел внутрь.

– Оружие необходимо сдать, – услышал он за своей спиной.

Пришлось разоружиться и снять простреленный Колмой плащ.

– Сюда, – пригласил охранник, указывая на лифт.

Охотник и без него знал «куда».

Войдя в кабину, он нажал кнопку апартаментов Ламанг, с облегчением отметив, что его никто не собирается сопровождать.

* * *

– Доброе утро, Том, – поприветствовала Элина, едва он вошел в покои. – Чем обязана столь раннему визиту?

На ней был махровый халат серого цвета, и больше, похоже, ничего. Она сушила волосы, растрясая их руками и мотая головой. Ее босые ноги оставляли мокрые следы на отполированном полу, а от тела исходило тепло только что вышедшего из ванной, человека.

– Привет… – Паскаль на мгновение забыл, зачем пришел.

– Что-то срочное? – спросила она, поворачиваясь спиной и удаляясь вглубь скромно обставленной комнаты, с мягким, почти сонным освещением.

Томас приметил широкий диван со скомканным одеялом и валяющейся рядом подушкой, открытый одежный шкаф, рамку голографического экрана почти во всю стену и огромное окно с видом на центральную площадь Урбо. Все очень строго и минимально. Никаких удобств, никаких украшений или даже намека на дизайн. Впрочем, о дизайне на Эсте всегда думали в последнюю очередь.

«А как же тяга к прекрасному? – поймал себя на мысли Том, – Ее ведь у людей никто не отменял».

Он почувствовал себя некомфортно, мнимый уют комнатушки мгновенно испарился, уступив место пустоте. Будь на стене хоть одна картина или хотя бы фото – все выглядело бы совсем иначе, а ведь жители Эсте продолжали рисовать, сочинять музыку, писать книги…

– Мы можем поговорить не здесь? – спросил охотник.

– А что тебя смущает?

– Я слишком устал, чтобы смотреть не зевая на неубранную постель.

Она слабо улыбнулась.

– Хорошо, пойдем в кабинет, только я не буду одеваться, пока не высохну.

Ламанг прошла в соседнее помещение, Тому оставалось, лишь пожать плечами да последовать за ней.

– Что-то насчет Ригана? – поинтересовалась она.

– Не совсем, – парировал Паскаль, намеренно уклоняясь от ответа.

Все-таки ему казалось, что правительница прощупывает его, а облачаться в деловой костюм, или что там у нее, она специально не стала, в попытке усыпить его бдительность и сбить с толку.

Она знала зачем он пришел.

В кабинете присутствовал лишь длинный стол, персон на двенадцать, да монитор на стене.

Через окно пробивались лучи восходящего «солнца».

Паскаль сощурился непроизвольно. Ламанг, заметив это, включила светофильтры и помещение погрузилось в полумрак. Затем зажегся свет, мягкий и располагающий ко сну.

– Можно отобразить статистику работы двигателей? – попросил Том, надавив пальцами на веки в попытке прогнать сонливость.

– Конечно, – отозвалась Элина, беря в руки пульт, лежавший на столе, и усаживаясь в кресло напротив.

Экран вспыхнул приветствием и показал основное меню.

Ламанг выбрала нужный пункт.

– Статистику за какой период? – спросила она.

– За весь полет, – понадеялся Паскаль, хотя в глубине понимал, что такой прием не пройдет.

– Это невозможно. Самое большее – за полгода, до текущего времени. Ты ведь знаешь об этом.

Что же, не очень-то и верилось…

– Я полагал, у Департамента больше возможностей, – вздохнул охотник.

– Мы все в равных условиях и с равными возможностями, – произнесла Элина. – Забыл?

– Хорошо, тогда за полгода и последние сутки отдельно.

Элина прикоснулась к пульту, и на экране отобразился ряд цифр, подкрепленных графическими изображениями.

– Все в норме? – спросил Том, указывая на графики.

– Как видишь, – ответила она, совершенно беспристрастно.

– Я был сегодня на надстройке семнадцать, – решил раскрыть карты он.

– И…

– Двигатели не работают.

– С надстройки невозможно разглядеть двигатели, и уж тем более определить их работоспособность, – произнесла Ламанг холодно.

Откуда она знает? Была там? Паскаль растерялся на мгновение, но быстро взял себя в руки. Сдавать позиции сейчас было нельзя: если правительница почувствует слабинку, она попытается надавить, такое уже бывало. А если она начнет «давить» на охотника, то их «отношения» вновь войдут в стадию «молчания». Этого Томасу не хотелось, все-таки он надеялся, что вопрос решится без «драки». Зато очень хотелось, чтобы все это было частью заговора Департамента, а Ламанг, равно как и он, оказались бы жертвами. Данное обстоятельство сблизило бы их и уровняло. Но, это были лишь мечты, на самом же деле…

– Если залезть на антенну, что выступает за край надстройки, – продолжил Паскаль, – то виден крайний ряд сопел.

– Это ни о чем не говорит.

– Не говорит? – повысил голос охотник. – А как же шлейф из частиц, который должен быть различимым на несколько десятков километров, но которого не разглядеть даже в метре от двигателя?

Внезапно Элина засмеялась. Причем совершенно искренне, как показалось Паскалю. Он был обескуражен. Такой реакции от правительницы он совсем не ожидал. Ее смех не был истеричным, в нем не было издевки, присутствовало лишь веселье, так смеются над ребенком, ляпнувшим какую-то глупость.

– Ты перетрудился, Том, – произнесла она. – Тебе нужно отдохнуть.

– Вопрос так и остался открытым, – произнес Паскаль жестко, даже более, чем требовала ситуация.

Ламанг вздохнула. Улыбка сошла с ее лица, уступив место привычному спокойному выражению.

– Эсте, вместе с глыбой, – весит очень много, ты должен это понимать, – произнесла она, назидательным тоном. – Чудовищно много, а значит, и обладает чудовищной инерцией, которой достаточно, чтобы обеспечивать более или менее постоянную скорость перемещения в течение долгого времени. Кроме того, корабль движется в вакууме, что так же способствует сохранению силы инерции. Двигатели же, нужны лишь для того, чтобы корректировать маршрут, да набирать импульс по мере его истечения. Вероятность того, что, забравшись на антенну надстройки семнадцать, ты застанешь сопла работающими, очень мала…

Томас ничего не сказал, он просто ткнул пальцем в ровные, ничем не потревоженные графики работы систем, что отображались на мониторе.

– Это статистика проверок, – пояснила Элина. – Диагностическая система тестирует цепи, продувает рукава, делает анализ топлива в подводах через равные промежутки времени и выдает результат. Если обнаруживается обрыв, нарушение сопротивления цепи, засор, изменение состава и так далее, то делается запрос на повторный тест, а мы в, свою очередь, видим учащение графика…

– Значит, все в норме, – подытожил Паскаль.

– Том, тебе нужно отдохнуть. Отдохнуть, как следует, и довести дело Ригана до конца, пока он не забил твою голову еще более бредовыми идеями.

– Это не он, – поспешил реабилитироваться охотник. – Просто мне подумалось: с чего бы вся эта задержка, а данных никаких?.. В общем, я взял карту, нашел дальнюю точку…

– Перестань оправдываться, Том, – улыбнулась она. – Я знакома с твоим пытливым умом, так что все нормально. Я рада, что мы разрешили этот вопрос. Можешь идти отдыхать.

– Хорошо. Спасибо.

– Пообещай мне выспаться…

– Ладно.

Паскаль поднялся из-за стола и покинул кабинет, встречаться взглядом с Элиной ему не хотелось. Она не поверила ни одному слову из его оправдания. Он понял это так же четко, как и то, что она скрыла от него правду.

* * *

Лифт приветливо распахнул двери. Внутри было пусто. Ламанг не прислала охрану, может не успела, может решила не поднимать тревоги раньше времени.

«Пообещай мне выспаться…» – прозвучало как предложение пойти домой и оставаться там, пока Департамент не решит, что делать с этим вопросом дальше.

Охотник усмехнулся, сейчас его каморка стала самым опасным местом на Эсте, и он ни при каких обстоятельствах не сунется туда, а уж тем более не завалится там спать.

Двери лифта закрылись, так и не дождавшись пассажира. Кабина поехала вниз.

Паскаль свернул на лестницу. Нужно было опередить охрану и покинуть здание, прежде чем переполошится вся округа, и постараться забрать свое оружие.

«Как все переменилось, – думал он, прыгая через три ступеньки, – еще вчера ты был самым лучшим, сегодня уже почти изгой».

Пролеты плохо освещались не смотря на обилие окон. Нижние этажи все еще находились в тени, это было на руку. На руку, пока охрана не добралась до верха, после этого будет включен свет везде, не исключено, что завоет тревога.

Но было тихо.

Охотник спустился до первого этажа за время, сравнимое с несколькими подъемами лифта. Он готовился к драке, высматривал на бегу возможные пути к отступлению, прикидывал расположение вентиляционных каналов и пожарных лестниц, примечал служебные проходы, но ничего не произошло.

Неужели он ошибся?

Задержавшись внизу, Томас привел дыхание в порядок и осторожно выглянул в коридор. Электронный глаз наблюдателя мгновенно среагировал на движение и повернулся к охотнику.

В коридоре было пусто.

«Где-то сейчас звучит тревога, – представлял он, – отдаются команды»

Пройдя до выхода, он взял со стола охраны оружие и плащ. Оба охранника находились на улице и о чем-то разговаривали. Облачившись и проверив вооружение, Паскаль вышел наружу. Если кто-то из них дернется сейчас, то он начнет палить без предупреждения. Но возможные противники даже не повернулись к нему.

Решив не испытывать судьбу, Том свернул за угол, оказавшись в узком темном проходе между зданиями.

Неверный шаг: «коридор» был длинным, имел всего два выхода и отлично простреливался, но отступать было поздно, поэтому Паскаль, быстрым шагом, последовал дальше. Благополучно преодолев опасный участок, он спустился на ярус ниже и затерялся в сплетении вспомогательных проходов и ремонтных тоннелей.

* * *

Ошибка? Преждевременные выводы? Забитая дезинформацией голова? Паскаль не понимал, что происходит. Он уже не мог с уверенностью утверждать о собственных умозаключениях, основанных лишь на россказнях отступника, так складно сложившихся в единую картину правительственного заговора.

Нет же. Том не мог ошибаться. Риган не пришел бы на семнадцатую надстройку, задумай обвести охотника вокруг пальца. Тогда почему Паскаля никто не преследует? Нет желания поднимать шум? Есть возможность устранить его по-тихому? Нет. Нет и еще раз, нет.

Ламанг лгала ему. Лгала гораздо грязнее, если сравнивать с Риганом, но Джон похоже говорил правду, по крайней мере был уверен в этом. У Элины не было времени состряпать правдоподобное объяснение, и она выдумала его на ходу, а Том повелся, причем повелся тоже не очень чисто, дав понять, что не поверил ее истории. Поэтому и не было тревоги, не было всеобщей мобилизации и преследования. Если бы это произошло, то Паскаль утвердился бы в своих доводах, а так он будет сомневаться и возможно даже одумается, а если не одумается, то совершит ошибку попытавшись докопаться до истины, на этом и прогорит.

Да, Элина Ламанг очень умный и опасный противник.

Или нет?

Или Томас выдумал все это?

Паскаль остановился. Куда идти дальше, что делать, какие шаги предпринимать он не представлял. Нужно было разобраться во всем. Причем сделать это очень грамотно и аккуратно, чтобы не выдать себя, либо не стать посмешищем среди охотников.

Как это сделать?

Может, стоит разыскать Ригана и потребовать более весомых доказательств? Неплохой вариант, особенно при отсутствии прочих.

Очень даже хороший вариант, пожалуй, самый лучший.

Вот только где теперь искать ренегата?

Нужно подумать.

У депо, на кладбище вагонов, где был ликвидирован Перши? Нет, там слишком много народу. В галерее, на месте смерти Кинси? Та же ситуация… У водонапорной башни? Возможно. Если Риган захочет встретиться, то выберет место где Паскаль имел «контакт» с ним или с его людьми. На девятку он точно не попрется. Надстройка семнадцать, так же не вариант, ибо слишком далеко. Может еще сгодиться коридор, где Том попал в ловушку, но сам охотник уже вряд ли сможет отыскать его в лабиринте переходов промышленной зоны. Остается башня.

Вполне вероятно, что отступник будет ошиваться в том районе. Найдет слепой участок неконтролируемый наблюдателями и попытается дождаться охотника, чтобы понять для себя какую сторону тот выбрал. Томас вдруг подумал, что уже не может доверять никому.

* * *

Водонапорная башня отбрасывала плотную тень на автомобильную стоянку, полностью закрывая от «солнечных» лучей составленную рядами технику. Здание насосной, наоборот, было хорошо освещено и содержало на одной из своих стен «глаз» наблюдателя. Недавно выбитая дверь уже была поставлена на место и укомплектована мощным механическим замком.

По сути, спрятаться здесь было негде, и если Риган все же решил дождаться Паскаля именно в этом месте, то чувствовать себя в относительной безопасности мог только на стоянке.

Томас обошел наблюдателя, стараясь не попадать в поле его зрения, затем прополз под трубами и, пригнувшись, добрался до тени. Здесь можно было выпрямиться и осмотреться.

Ряды машин, снабженных кранами и манипуляторами, соседствовали со всевозможными самоходными емкостями, цистернами и гидростанциями. Техника, которая располагалась ближе к краю, выглядела относительно хорошо и, по всей вероятности, недавно использовалась. Остальной транспорт пребывал в плачевном состоянии, был частично разобран и где-то даже лишен колес. Все покрыто толстым слоем пыли и ржавчины, на полу масляные пятна, кое где откровенные черные лужи.

В одной из машин охотник заметил движение. Стараясь особо не «светиться», он подкрался вплотную, и распахнув дверь, забрался в кабину.

Риган был внутри.

«Как все просто».

– Ну что? – спросил отступник, протирая глаза. – Каков мой приговор?

– Жить будешь, пока, – ответил Паскаль, ледяным тоном.

– Отлично. Я и не сомневался. Даже оружие с собой не взял…

В качестве доказательства Риган показал пустые ладони.

– Этот факт должен подкрепить мое доверие к тебе? – Спросил Том, осматривая окрестности, через стекло кабины.

– Почему, нет? – отозвался Джон. – Ты чего так озираешься? Хвост привел?

– Не исключаю этого, – произнес Паскаль, поворачиваясь к собеседнику. – Сегодня утром я был у Ламанг. Рассказал ей о надстройке.

– И что? – насторожился Риган.

– Она почти убедила меня, что все это чушь, и я заблуждаюсь.

– Тогда почему я все еще жив? – поинтересовался отступник, невольно бросив взгляд на грязный сверток в руках охотника: там наверняка был армак, или еще, какое оружие.

– Потому что я не поверил ей, – огрызнулся Том.

– Ты не поверил Ламанг?

– Это сложно объяснить.

– Так что она сказала?

– Сказала, что корабль движется под воздействием инерционного импульса, приобретенного в начале полета, а двигатели запускаются лишь для корректировки курса и скорости.

– Зараза, – выругался Риган шепотом.

– Что?

– На самом деле, с этим сложно поспорить, но я исхожу из того, что запускать двигатели каждый раз для корректировки курса, было бы более расточительно, нежели держать их на минимальной тяге постоянно.

– Я тоже исхожу из этого, – согласился Паскаль. – Но крыть пока нечем, поэтому я сейчас на перепутье. Какая сторона будет наиболее убедительной к той и примкну.

– Дерьмовая позиция.

– Плевать. Я лишился работы и похоже вообще всего только потому, что на секунду поверил твоим россказням. Теперь твой ход: не сможешь меня убедить – считай труп.

Повисла пауза. Спустя минуту, отступник принялся высматривать что-то сквозь боковое стекло кабины.

– Глянь туда, – наконец, предложил он, указывая в окно.

Паскаль повернул голову.

Далеко за промышленной зоной сквозь дымку виднелась многоэтажная надстройка, удерживаемая рядами колонн и увенчанная куполообразным строением.

– Это обсерватория, – произнес Риган. – Придется сходить туда.

– А что там? – поинтересовался Томас.

– Там живет мой знакомый…

– Совсем недавно ты утверждал, что остался один.

– Это просто знакомый, – отмахнулся отступник. – Уверен, он не будет рад встрече, но именно он убедил меня, что корабль не движется. Я обещал не впутывать его в свои дела. Видимо придется…

– Ладно, пошли, – подытожил Паскаль. – Сидеть долго на одном месте нельзя. Не ровен час, Ламанг объявит охоту и на меня.

Они выбрались из машины и, стараясь оставаться в тени, на полусогнутых направились к лифту, ведущему на нижние ярусы.

* * *

– Сделаем крюк, – сообщил Риган на ходу. – Пройдем низом, через брошенный сталелитейный завод. Там поменьше наблюдателей, да и не столь многолюдно, как в промзоне.

Паскаль не стал спорить. Отступник лучше знал корабль, вернее расположение наблюдателей и постов. Том никогда не задумывался об их количестве, потому как никогда не был в бегах и если прятался, то только в засаде. Риган же наоборот, скрывался всю свою сознательную жизнь, и как следствие был очень хорошо знаком с системами слежения.

– Даже если нас засекут, – продолжил Джон, – на заводе будет легче затеряться.

– Давно он закрыт? – спросил Паскаль.

– Раньше, чем я родился, – ответил Риган. – Половина наблюдателей, если не больше, давно выведена из строя или демонтирована, хотя, всегда есть риск напороться на тот, что не был замечен ранее.

Паскаль шел, немного отстав. Он приготовил армак на всякий случай, и периодически бросал взгляд назад, дабы убедиться в отсутствии преследования.

Освещение постепенно ухудшалось. Грязные светильники, слабо пропускали свет, некоторые были вовсе разбиты. На полу коридоров стал попадаться мусор, всевозможный хлам, будь то металлические ящики, контейнеры, разваленные связки труб и мотки кабелей, с рассыпающейся от времени изоляцией.

– Я полагал, существуют приборы, определяющие местоположения наблюдателей, – произнес охотник, перебираясь через очередной завал.

– Были, – прокряхтел Риган. – Сейчас уже не найти таких. С тех пор как люди перестали верить в окончание полета, подобное оборудование потеряло свою актуальность.

– Перестали верить? – спросил Том.

– Да. А что такого? Спроси хоть кого. Вряд ли найдется тот, кто уверен на все сто, что мы продолжаем двигаться к цели. Люди всегда будут отрицать теорию, что корабль не движется, но полностью сбрасывать ее со счетов – никогда. Миссия затянулась и очень сильно, а этому есть причина, и это понимает каждый.

– В чем тогда смысл твоей борьбы? – спросил Том. – Если всем уже плевать.

Риган задумался на минуту.

– Я всегда считал, – произнес он. – Что искры будет достаточно, чтобы разжечь пламя, но эта чертова посудина уже настолько отсырела, что понадобится нечто большее.

Коридор уперся в закрытый шлюз. Глаз наблюдателя, висевший над воротами, был разбит. Путники подошли вплотную и попытались раздвинуть створки руками. Безрезультатно.

– Либо заблокировано с той стороны, – подытожил Риган, – либо проржавело все насквозь. Попробуем обойти.

С этими словами он включил карту.

– Нечто большее – это что? – спросил Том, возвращаясь к предыдущему разговору.

– Знать бы, – ответил отступник, всматриваясь в изображение, появившееся в воздухе. – Как донести до людей правду, если сам ее не знаешь? Почти философский вопрос. Нам сюда. Здесь должен быть люк.

Они свернули в темный проход.

– Осторожно, лестница, – предупредил Джон, спускаясь еще на ярус ниже. – Тут высоко.

Томас последовал за ним.

– Можно просто сидеть, ходить на работу, поедать свой рацион, – послышалось снизу. – Как делает большинство. А можно попытаться докопаться до сути и, хотя бы умереть не за просто так. Вот и все, что мной движет.

Паскаль спрыгнул на покрытый ржавчиной пол. Коридор оказался широким и хорошо освещенным. Большинство светильников пребывало в рабочем состоянии, благодаря относительной сухости этого места. Томас приметил несколько вагонеток подвешенных на монорельсе под потолком.

– Идем, – произнес отступник. – Плавильни прямо по курсу. Нужно преодолеть их как можно быстрее.

– Это почему? – насторожился Том.

– Здесь могут быть машины. В смысле, роботы. Когда завод закрыли, люди просто ушли, а вот машинам идти некуда. Тех, что были востребованы, цербо увел на другие работы, а остальные просто перешли в режим гибернации, и «спят» где-то в нишах, как правило, плохо освещенных. Ты должен знать.

– Я знаю, – вздохнул Томас.

Цербо обучался. В его протоколах было прописано: анализировать каждую ситуацию без исключения и реагировать в соответствии с положением о законе и морали. Вряд ли искусственный разум осознавал, что такое мораль, но закон он знал хорошо, более того, он знал его дословно. Риган был вне закона и если какой-нибудь автомат способный видеть распознает его, то непременно попытается «доложить наверх», а вот охотник в этой ситуации обязан будет вмешаться.

Хранитель будет ждать, что Паскаль окажет содействие, но натолкнувшись на сопротивление, объявит и его вне закона, если этого еще не сделала Ламанг. Вот тогда придется совсем туго.

Пугала мысль, что Департамент способен натравить машин на отступников напрямую. Такого еще не было в практике Томаса, но, собственно, почему бы нет. Он теперь беглец и беглец особый. Если цербо предложил очередность устранения «неугодных», то что помешает ему пустить в дело свои, так называемые, руки. Машина была бы хорошим охотником: она не боится, не сомневается, и слушать последние речи, о том, что корабль давно не движется, не станет. Опасения Ригана были вполне разумными. Паскаль чувствовал, как заражается ими.

Его не учили противостоять машинам, хотя некоторыми приемами он все же владел, например, знал расположение сенсоров и уязвимых точек, спасибо Густо Бенеру, а также понимал, что роботов нужно разить с расстояния, а лучше просто избегать схваток с ними.

«Я был бы последним кретином, – говорил Бенер, – если бы повернулся спиной к какой-нибудь „железяке“. Никогда не знаешь, что у них на уме, и куда в данный момент смотрит цербо. Не успеешь опомниться, как будешь размазан по стенке».

– Здесь осторожно, – подал голос Риган. – Старайся не шуметь. Избегай тени. Машины отлично видят в темноте, так что прятаться там бесполезно, а вот «наступить» на кого-нибудь впотьмах можно запросто.

Паскаль старался идти как можно тише.

Освещенный коридор вывел в просторный зал, заставленный печами и опутанный трубопроводом. Толстый слой шлака на полу заглушал шаги, но скрывал разбросанную арматуру, элементы конструкций и части оборудования. Приходилось двигаться осторожно, дабы не споткнуться и не наделать шума.

Плавильни когда-то пытались демонтировать, об этом говорили монтажные леса настроенные вокруг печей, почти полностью разобранные транспортеры и частично снятые с монорельсов вагонетки. Местами встречались бухты кабелей, связанные штабелями трубы и балки. Количество всевозможных ящиков, составленных друг на друга, контейнеров и бочек, превосходило воображение.

– Сюда, – прошипел Риган, указывая на очередной освещенный участок. – Основные ворота, скорее всего, закрыты. Проверять не будем. Просто поднимемся выше и уйдем ремонтным тоннелем.

Они добрались до противоположной стены цеха. Лестница оказалась на месте, и отступник, проверив ее на прочность, принялся карабкаться наверх. Паскаль немного задержался, заметив движение в коридоре, ведущем к основным воротам.

«Наблюдатель».

Электронный глаз, закрепленный на потолке, повернулся в его сторону и слегка пискнул, сфокусировав на охотнике свой «взгляд».

Интересно заметила эта штуковина Ригана или нет? Скорее всего, нет.

Внезапно послышался грохот. Стена дрогнула. С потолка полетели хлопья ржавчины и сажи. Раздался скрежет, и створки основных ворот поползли в стороны. Коммуникационная связь в этом районе оказалась рабочей и оператор, признав охотника открыл ему путь.

– Что там, Томас? – спросил Риган вполголоса.

– Система узнала меня, – ответил Паскаль. – Открывает ворота.

– Ты уверен, что она не пытается убить тебя?

В следующий момент шум раздался с другой стороны. Из темноты показался потрепанного вида робот: тощий механизм, лишенный головы, но снабженный непропорционально длинными верхними конечностями.

– Уже нет… – пробормотал охотник, замерев на месте.

– Уходи оттуда! – крикнул Риган. – Давай за мной. Он не сможет здесь забраться.

Робот, подняв облако ржавой пыли, скрылся за печами.

– Пошел в обход, – сообщил Томас, бросаясь к лестнице.

– Поменьше разговоров, черт дери. Я и без тебя это вижу…

Послышался шум разваливающихся монтажных лесов.

Опасения охотника подтвердились: цербо пустил в дело технику. Вопрос состоял в том: против кого именно?

– «Железяка» сейчас всю округу на уши подымет, – простонал отступник, хватая Паскаля за одежду и втаскивая наверх. – Нам сюда. Если успеем добраться до шлюза, то считай спасены.

Они помчались по узкому едва освещенному коридору, перегороженному перемычками. Перегородки встречались через каждый десяток метров и содержали в себе небольшой лючок, пройти сквозь который можно было только согнувшись вдвое. Набрать скорость никак не получалось. Успокаивало то обстоятельство, что преследующему беглецов роботу, так же придется несладко, а то и хуже. Секции комплектовались массивными агрегатами, опутанными трубами и рядами электрических щитов, причем количество последних напрямую зависело от числа первых. Томас слышал, как внутри шкафов что-то периодически пикало и щелкало, хотя агрегаты на вид казались нерабочими, по крайней мере, ни один индикатор не горел.

Риган бежал впереди, охотник торопился следом, постоянно оглядываясь назад. Робот вероятно застрял еще где-то среди печей, пытаясь вскарабкаться на верхний ярус.

Наконец перемычки кончились и проход стал более или менее свободным.

– Это что там? Тупик? – спросил Паскаль на бегу, перестав различать редкие источники света впереди.

– Нет. Если верить карте, то здесь начинается уклон. Кстати до ближайшего поворота метров двести.

– Не так уж и много, – ответил Том, начиная задыхаться.

Коридор резко взял вниз. Повеяло сыростью. В воздухе появился привкус металла. Стены заблестели от влаги.

– Прямо по курсу потоп, – объявил отступник.

Ботинки захлюпали по воде. С каждым метром уровень жидкости становился все выше. Послышался далекий шум пробитой трубы, но источника пока не было видно.

Паскаль обернулся назад: вход уже не просматривался, а монотонный усиливающийся по мере продвижения гул заглушал все остальные звуки. Если машина все еще не отказалась от преследования, то определить насколько она далеко (или близко), сейчас уже невозможно.

Воды стало по щиколотку.

Риган споткнулся о какое-то подводное препятствие и растянулся плашмя, подняв тучи брызг и проехав лицом вниз еще несколько метров. Паскалю пришлось перепрыгивать через него, чтобы не запнуться.

– Давай, подымайся, – прохрипел он, оказавшись впереди. Вода уже доходила до колен.

– «Железяка» наверняка отстала, – произнес Риган, тяжело дыша.

– Лучше не надеяться на это, – отозвался Томас, помогая ему встать.

– Да… наверное, – согласился Джон. – Идем…

Когда они добрались до поворота, воды стало по пояс. Дальше освещение отсутствовало полностью. Томас включил фонарь. Жидкость журчала где-то за стеной. Тут же был слышен гул насосов. Система осушения работала на полную мощность, но течь по-видимому была давней, и устранять ее никто не собирался. Откачка производилась по мере подъема уровня и превратилась таким образом в непрерывный цикл.

– Сюда, – скомандовал Риган, указывая на небольшую лестницу, уходящую в темноту куда-то под потолок.

Паскаль взял фонарик в зубы и пополз наверх. Отступник освещал себе дорогу проектором карты. Голографическое изображение отсеков и переходов плясало по стенам. Подъем закончился люком, выходящим в широкий, снабженный монорельсом тоннель. Светильники кое-где горели, и Томас приметил гирлянды вагонеток, подвешенных под потолком.

– Можно забраться в одну из этих штуковин и подождать пока все затихнет, – предложил он, пытаясь восстановить дыхание.

– Там… – ответил Риган, указывая пальцем на грузовой шлюз.

– Что?

– Глаз наблюдателя… прямо над воротами. Твоя Ламанг, сдаст нас с потрохами.

– С чего это она моя? – взвился охотник.

– Ну не моя же…

– Что ты вообще знаешь?..

– Ну, например, – произнес Риган, тяжело дыша, – не ради же спортивного интереса ты гонял меня по всему кораблю. Явно пытался выслужиться.

– Ты чего начал?

– А того, что не надо было к ней ходить и рассказывать о своих открытиях!

– И где бы мы сейчас были? – спросил Паскаль, не удержавшись от сарказма в тоне.

– Это другой вопрос, – ответил отступник, вздохнув. – Но, точно не здесь. Я просто не понимаю, как это охотник мог быть столь недальновидным в очевидном, казалось бы, вопросе. Ты явно ждал от Ламанг поддержки… но она отшила тебя. Ха-ха.

– Я могу остаться здесь. Могу посмотреть, как машина расправится с тобой, а затем просто вернуться на службу. Уверен, Департамент примет меня обратно.

– Департамент пытался убить тебя! – воскликнул Риган.

– Разве?

– Ты все еще не понял? Оператор наделал шума, открывая те ворота, и разбудил робота якобы случайно. Но он не стал бы делать этого без твоего личного приказа, а раз уж сделал, следовательно, указание поступило «сверху».

– Оператор открыл ворота, чтобы я смог пройти! – начал злиться Томас, понимая, что теряет позиции. – Ламанг вообще не касается этого! Какого черта ты затеял этот разговор!?

– Они водят тебя за нос, Том, – вздохнул Риган. – Хочу, чтобы ты осознал это.

– Да! Да! Кто-то из вас морочит мне голову, это точно! И я хочу разобраться, кто!

– Том…

– Отвали! Я уже объяснял свою позицию, и здесь я только потому, что твои доводы, оказались более убедительными. Позволишь мне усомниться…

– Тихо! – Риган поднес указательный палец к губам.

Паскаль замер. Снизу послышались всплески воды, сопровождаемые тяжелой металлической поступью.

– Наблюдатель нас еще не засек, – прошипел Паскаль. – Лезем в вагонетку.

– Черта с два, не засек! Мы орали тут, как два…

В этот момент робот прыгнул на лестницу. Проржавевшая конструкция не выдержала и оборвалась, послышался грохот.

– Бежим! – охотник рванул к шлюзу.

Створка дернулась и отошла на несколько сантиметров в сторону.

– Видишь? – воскликнул Томас. – Эта хреновина пытается пропустить меня. – Давай, сюда! Нужно открыть ворота!

– Она пытается надуть тебя, – прокряхтел отступник, толкая створку, в надежде сдвинуть ее еще немного. – Иначе, открылась бы уже. Разве это не очевидно? Робот знал, что мы не пройдем здесь…

Шлюз не поддавался. Конструкцию заклинило напрочь.

– Он просто услышал нас, – пытался оправдаться Томас.

– Система ведет себя так, как будто находится на твоей стороне, но делает все наполовину, этим и выдает себя. Если ты выживешь и останешься верен Департаменту, у тебя не будет причин не доверять ему, а если нет – да и хрен с тобой. Понимаешь?

– Нет.

– Давай, сюда! – крикнул Риган, бросая ворота. – Уйдем через транспортный тоннель!

Сказав это, он кинулся к ремонтным мосткам, и взобрался по ним до уровня вагонеток. Монорельс уходил сквозь стену через небольшой проем. Отступник протиснулся между вагонами, исчезая в темноте.

– Осторожно, здесь высоко, – крикнул он с другой стороны, спрыгивая на пол.

Паскаль поспешил за ним.

В следующем помещении было темно. Он приземлился на кучу шлака, едва не столкнувшись головой с валяющимся на полу неизвестным агрегатом. Проектор Ригана маячил где-то впереди.

Томас включил фонарь. Они оказались внутри какого-то перепускного пункта. Транспортная ветка, забитая вагонами, пересекалась здесь с таким же тоннелем, но пустым. На перекрестке под потолком висел сложного вида механизм, служащий своего рода каруселью для перенаправления потока вагонеток.

Внезапно послышался скрежет, и вагоны принялись раскачиваться.

– Он идет за нами, Том! – крикнул отступник.

Риган был уже далеко. Томас припустил следом, освещая дорогу фонарем. Двигаться было сложно. Вагонетки висели низко, оставляя совсем малое пространство для маневра. Паскаль бежал на полусогнутых, боясь раскроить себе череп о какую-нибудь железяку.

Отступник впереди остановился. Охотник быстро нагнал его.

– Почему задержка? – спросил он, выбираясь из-под вагонов.

Помещение, в котором он оказался, было почти аналогичным предыдущему: такой же перекресток, такой же механизм под потолком, разве что немного больше габаритами.

– Карусель! – выдохнул Риган. – Еще одна чертова карусель! И она не заблокирована.

В доказательство своих слов он навалился на механизм, заставив его повернуться на несколько градусов.

– Давай, Том! Развернем эту штуку и закроем проход.

– Сами-то выберемся потом?

– Должны, – прокряхтел Джон, напирая на тяжелый агрегат.

Паскаль принялся толкать, с другой стороны. Карусель начала разворачиваться, постепенно закрывая тоннель. Робот уже был совсем близко. Вагонетки раскачивались на монорельсе, был слышен грохот и скрежет суставов враждебно настроенного механизма.

– Еще немного, – натужно подгонял Риган.

Наконец агрегат развернулся, встав в пазы. Послышался лязг блокировочного механизма. Вагон, висящий на карусели, перекрыл тоннель.

– Освободи колеса! – скомандовал отступник, – Отпусти замки и попытайся сдвинуть вагон. Здесь есть защита: карусель не будет вращаться, если вагонетка не стоит на тормозах.

Паскаль заметил что-то вроде зажима со своей стороны, и с трудом высвободил пружину. Затем то же самое проделал на другом колесе. Снова послышался лязг, и вагон подался вперед.

– Еще немного, для верности, – крикнул Риган.

Томас толкнул сильнее. Колеса провернулись на пол оборота. В следующий момент робот ударил из тоннеля. Охотник отскочил в сторону.

– Порядок, – выдохнул Джон, падая на пол. – Здесь он уже не пролезет.

Послышалось еще несколько гулких ударов, затем все стихло. Погоня наконец прекратилась.

– Переведи дух, Том. Обдумай еще раз свою позицию. Боюсь, потом времени не будет.

– Только не начинай снова… – отмахнулся Паскаль, опускаясь на корточки.

– Ладно, давай передохнем немного…

* * *

«Том… Том. Я так скучала… Тебя не было так долго, Том…»

Дыхание Ламанг было неровным. Она пыталась сдержать чувства, пыталась не выдать себя, но голос ее дрожал и прерывался.

«Я здесь… Я с тобой… Я вернулся за тобой. Я обещал, что не оставлю тебя…»

«Где ты был, Том? Я думала…»

Элина заплакала, тихо и сдавленно, стараясь не разрыдаться совсем.

Томас прижал ее к себе, он не знал, что делать. Он хотел, чтобы она прекратила, но ее уже было не остановить…

– Паскаль. Паскаль, просыпайся.

Охотник открыл глаза, не сразу сообразив где находится. Вокруг было темно. Риган маячил неподалеку с проектором. Карта Эсте светилась ровным мягким светом, слегка колеблясь в потоках воздуха.

– Сколько времени прошло? – спросил Томас, поднимаясь на ноги.

– Час, наверное, – отозвался Джон. – Не думал, что ты задрыхнешь посреди погони…

– Погоня прекратилась, насколько я понимаю…

– Я лично не могу себя в этом убедить.

Паскаль взглянул на хронометр: полдень. Когда началось это безумное бегство? Когда закончилось? Во сколько он заснул? Определить уже было невозможно.

– Точно всего час? – спросил он, просто, чтобы разговорить собеседника.

– Да, где-то так. Давай, раскачивайся…

Одежда почти высохла, несмотря на относительно прохладный воздух. Конечности затекли, пришлось немного размяться. Вокруг было тихо, лишь где-то далеко шумела вода, продолжая вытекать из пробитой трубы.

– Ну что, готов? – спросил Риган.

– Да, – ответил Том, обшаривая фонарем помещение.

Увидев, наконец, сверток с армаком, он подобрал оружие и сунул за пазуху. Отступник уже успел уйти метров на двадцать вперед.

Транспортный тоннель тянулся далеко. Паскаль насчитал с десяток перекрестков и столько же ответвлений. Освещение не работало, да и не нужно оно было в этом месте. Риган шел впереди и в основном молчал, изредка давая инструкции о дальнейшем направлении, Томас не торопился его догонять.

Наконец, Джон остановился.

– Теперь куда? – спросил Том, подойдя вплотную.

– Где-то должен быть выход. Ищи дверь или решетку, по левой стороне.

Они прошли еще десяток метров вперед. Проход все-таки обнаружился, но оказался заперт, с другой стороны. Это была маленькая дверца, предназначенная для обслуживания очередной карусели.

Риган толкнул ее плечом. Затем пнул ногой. С потолка посыпалась ржавчина. Паскаль тоже ударил. Створка заметно ослабла. Сквозь зазор, внутрь тоннеля проник луч света.

– Еще разок! – скомандовал охотник, ударяя в то место, где должен был располагаться замок.

Отступник не останавливался. Нанося удар за ударом, они увеличивали просвет, правда шума при этом производили немало. В конце концов, запорный механизм не выдержал. Дверь распахнулась и слетела с одной из петель.

– Отлично, – выдохнул Джон. – Неподалеку должна быть винтовая лестница на основную палубу. Оттуда попадем в западную галерею, а там… считай уже на месте.

* * *

– Что-то я не уверен в правильности выбранного маршрута, – произнес Паскаль, озираясь по сторонам. – Это место просто напичкано наблюдателями.

– Ты когда-нибудь охотился в галерее, или в городе? – спросил Риган.

– Было дело, но это не приветствуется. Слишком многолюдно.

– Вот и я про то, – отозвался Джон. – Главное не напороться на стражей, на остальное можешь не обращать внимания.

Сказав это, он подошел к ближайшему раздатчику пищи и пару раз нажал кнопку. Из автомата выпало два пакета.

– Держи, – он бросил Тому один из них.

Паскаль разорвал упаковку, вытащив брикет концентрата и бутылку с эмульсией.

Пища на Эсте раздавалась бесплатно и полагалась каждому. Раздатчики выдавали пайки круглосуточно в неограниченных количествах. Автоматы не устанавливали личность «получателя» и не были связаны с системой наблюдения. Таков был закон: еду мог получить любой. Конечно едой, это можно было назвать с натяжкой, но содержимое пайков не давало умереть с голоду, тем, кто по каким-то причинам не мог работать или не был задействован в каких-либо службах. Департамент не мог запретить выдачу бесплатных пайков или поставить вопрос о наблюдении, даже с целью сохранения порядка, – это противоречило бы закону о равенстве. Поэтому, такие как Джон Риган могли не бояться отдать концы от истощения.

Томас осмотрелся: длинный широкий хорошо освещенный коридор, открытый с одной стороны, по всей его длине с видом на звезды. Вдоль противоположной стены стоят автоматы, киоски, предлагаются услуги, и как следствие здесь много народу. Под потолком висят огромные мониторы, транслирующие известия, всевозможные списки, вакансии и прочую информацию относительно жизни на Эсте. Где-то в этом районе Паскаль ликвидировал Кинси Дит.

– А этот… звездочет, к которому мы идем, – спросил Томас. – Кто он?

– Тито, – ответил Риган. – Не знаю его полного имени… Он давно сидит в той башне. Смотрит в космос, чего-то там считает да вымеряет. Стражи его не трогают, потому как, он не общается с остальным миром. Сидит себе и сидит.

– Говоришь, он может представить доказательства, того, что корабль не движется?

– Полагаю, да. Но он боится, что его устранят мгновенно, при первой же попытке сделать это. Не от того, что эта информация тщательно скрывается, а потому, что подобные заявления гипотетически могут вызвать массовые беспорядки, как это было во время эпидемии Палавика.

– Откуда ты знаешь об этом?

– Читал дневник Тайлера Фонга.

– Это еще кто?

– Если верить легенде, он был первым кто попытался сообщить людям, что корабль не движется. Или что-то вроде того. Он знал нечто такое, что простому смертному знать не дано.

– Где сейчас его дневник? – поинтересовался Паскаль, припоминая, что где-то уже слышал это имя.

– Утерян, – пожал плечами Риган. – Столько лет прошло. Когда я держал эти записи в руках, им уже было под сотню. Поговаривают в библиотеке закрытого города, сохранились кое-какие файлы, но туда чертовски сложно попасть.

Томас задумался. Он многого не знал. Вернее сказать, знал лишь то, что было необходимо, остальное не требовалось. В этом и состояла его ценность как охотника: лишняя информация порождает сомнения, а Паскаль никогда не сомневался. Вернее, Ламанг так хотела, а Томас пытался угождать ей, не только в меру своих возможностей.

Риган в чем-то был прав…

– Впереди патруль, – сообщил отступник, сбавляя шаг. – Подождем большую группу людей и попробуем проскочить. Так идти рискованно: видок у нас не очень – остановят обязательно.

– Не надо никого ждать, – произнес Том, не сбавляя шага.

– Я бы не стал рисковать.

– Нас не остановят. Если, Ламанг решила поиграть с нами, то постараемся придерживаться правил.

– Думаешь, стражи получили приказ нас не трогать? – спросил отступник.

– Нет. Они ничего не получали. Не произошло никаких изменений в их инструкциях. Стражи знают кто я, поэтому нас не потревожат.

– Уверен?

– Не до конца. Подойди ближе, и спрячь руки за спину.

Риган бросил пустую бутылку из-под эмульсии в урну и сцепил пальцы за спиной.

– Голову ниже, – потребовал Паскаль. – Не смотри по сторонам.

Отступник повиновался.

Несколько стражей в бронированных доспехах и при тяжелом вооружении, о чем-то беседовали в конце галереи у входа в лифт, ведущего на верхний ярус. Еще парочка с оружием полегче, дежурила немного в стороне. Боевой дрон, похожий на метровый куб, мирно «спал» в стороне.

Охотник провел Джона мимо стражей, даже не взглянув на них. Те, в свою очередь, заметно насторожились: все-таки Паскаль был не простым охотником, но будучи уверенными, что он способен удержать ситуацию под контролем, предпочли не вмешиваться. Лишь дрон, пришел в готовность, выдвинув ноги и взведя курки.

– Робот нас узнал, – произнес Джон, когда двери лифта сомкнулись, и кабина пошла вверх.

– Нас все узнали, – парировал Паскаль.

– Узнали, и тут же забыли, – не унимался отступник. – А эта треклятая железяка сообщит на сервер и…

– Нас видели вместе с десяток наблюдателей, Джон, – прервал его Томас. – Все уже сообщено куда надо. Так что смирись, и осознай, что теперь ты в более глубокой заднице, чем до того, как связался со мной. Теперь против нас весь Департамент, все стражи и чертовы роботы, но никто не пошевелится пока Ламанг не отдаст прямого приказа.

– Чего она тогда ждет?

– Не знаю. Может сомневается…

Лифт остановился. Наверху было еще больше людей, чем в галерее. Отсюда открывался вид на Урбо и промышленную зону. Башня Департамента бросала длинную тень на дальние надстройки. «Солнце» уже прошло зенит. Звезды почти не различались на фоне голубого неба.

Над головой по монорельсу с грохотом пронесся трамвай. Паскаль непроизвольно пригнулся.

– Отсек номер три, – произнес Риган, указывая на ряд пронумерованных проходов, ведущих за пределы пригорода. – Он должен вывести нас в коммуникационный тоннель. Оттуда рукой подать до последнего шлюза.

Паскаль взглянул наверх: башня обсерватории была уже совсем близко. Небо над ее куполом почему-то было темным, а звезды яркими.

– Кончай пялиться по сторонам, – одернул Джон. – Нужно проскочить, пока ворота открыты.

Томас поспешил за отступником.