Пролог. О чём думает ворона

— Посмотри на птицу. Внимательно. О чём она думает?

— Я не знаю, папа. — Малыш устал. Ему хотелось домой.

— Внимательно. Прямо ей в глаза. Ну? — Отец повысил голос.

Ребёнок уже несколько минут пристально разглядывал большую чёрную ворону, гуляющую неподалёку, но единственное, что ему удалось заметить, так это гнев отца.

— Смотри на неё. Не отводи взгляд! — строго скомандовал родитель. Его раздражало, что занятия не дают результата, хотя он перепробовал много методик.

— Ну же, бездарь, чего она хочет? — Так сильно отец ещё ни разу не выходил из себя. — Что она сейчас сделает?

— Улетит, — уверенно ответил малыш. В новой формулировке вопрос стал ему понятен.

— Она хочет есть. — Услышав не тот ответ, что ожидал, отец раздосадовано указал пальцем на валявшийся в паре метров от него кусок булки, за которым пристально наблюдала голодная птица. Чуть наклонив умную голову на бок, она переминалась с лапы на лапу от нетерпения, когда же люди отойдут подальше.

Вдруг из ближайших кустов раздалось громкое раскатистое:

— Кар-р-р.

И ворона, интенсивно замахав крыльями, удивительно легко для своей нелепой комплекции взмыла в небо.

— Видишь, папа, улетела, — обрадовался малыш. Он не знал, о чём думает птица, но он знал, что она сделает. Когда отец сильно сердился у мальчика получалось угадать, что случится в следующую минуту.

— Ладно пойдём. — Отец взял малыша за руку.

Ребёнок с надеждой посмотрел на человека, которого обожал, но не смог по выражению его лица понять, остался ли он доволен сыном.

 

Глава 1. Завтрашняя газета

Виктория возвращалась домой с работы в приподнятом настроении. Впереди долгожданные выходные, когда можно будет наконец-то выспаться. Выспаться! Это была для неё сейчас цель номер один. Вика представила себе свою уютную кровать, мягкую удобную розовую пижамку с сердечками и невесомое одеялко из микрофибры, которое ухитрялось нежно обволакивать хозяйку, какую бы позу она не приняла. От безмятежных мыслей на лице у Вики заиграла сладкая улыбка, которая заставила проходящего мимо мужчину заподозрить, что с его внешним видом что-то не так. Напрасно он тайком оглядывал свою одежду в поисках дырки на самом интересном месте, у Вики был совсем другой повод для радости — вечер пятницы, который являлся лучшей гарантией того, что ничто не помешает исполнению её заветного желания. В этом блаженном расположении духа она зашла в свой подъезд навстречу безмятежной ночи.

— Добрый вечер, Полина Васильевна! — приветливо кивнула Виктория консьержке.

— Добрый, радость моя! — откликнулась из вахтёрской кабинки добродушная пожилая женщина, разгадывающая кроссворд. — Два слова всего осталось, поможешь?

— Попробую.

— Компьютерная программа, имитирующая действия человека. Три буквы, последняя — «т».

— Бот, — не задумываясь, выпалила Вика.

— Да ну тебя, — расхохоталась консьержка, — скажи ещё валенок.

— Нет, именно, бот, — во весь рот улыбнулась Вика. — А какое второе слово?

— Второе, вообще, заумное. Частица Хиггса. Пять букв. Четвёртая «о». И если ты со своим «ботом» не ошиблась, начинается на «б».

— Бозон.

— Хорошо, хоть не бизон, — опять прыснула Полина Васильевна, однако старательно вписала слова в нужные клеточки. Потом, отложив ручку в сторону и лукаво посмотрев на подсказчицу, добавила:

— Но учти, в следующем номере будут ответы, я проверю.

— Ладно, — добродушно рассмеялась Вика и направилась к лифту.

— И, кстати, к тебе опять приходил этот странный мужчина, — вдогонку крикнула консьержка.

— Опять?! — возмутилась Виктория, почувствовав, что её хорошему настроению приходит конец. — Третий раз?!

Когда неделю назад Полина Васильевна рассказала Вике о немолодом мужчине, пришедшим к ней в гости посреди дня, она восприняла информацию лишь с лёгким удивлением. Ей было не понятно, кто это мог быть, ведь адрес съёмной квартиры, куда Вика переехала всего месяц назад, она ещё почти никому не успела дать. Когда через несколько дней история повторилась, Вика почувствовала, что к любопытству начало примешиваться раздражение. Ей не нравилось, что посетитель не представлялся, ни слова не говорил, зачем пришёл, да ещё и ждал бессмысленно какое-то время, хотя консьержка предупреждала, что Вики не будет дома до самого вечера. К тому же непонятно, зачем было приходить днём — как будто специально именно тогда, когда она на работе.

На этот раз Виктория решила расспросить у Полины Васильевны о своём непрошенном госте поподробней. Она снова вернулась к вахтёрской кабинке.

— Ну, может, сегодня наконец он оставил хоть что-то для меня. Какую-нибудь записку?

— Нет. Всё, как обычно, спросил, есть ли кто дома в 36 квартире. Я ему — нет. Он вздохнул так грустно — ладно я подожду. Я ему — чего ждать, Виктория Александровна только в 7 вечера будет. Он опять вздохнул и вышел из подъезда. Постоял немного на крыльце, покрутил головой и сел на лавочку возле дома. И сидел так, примерно, час. А потом, смотрю, нет его.

— Не пойму я, Полина Васильевна, какой смысл днём приходить, когда меня нет? Ему что, делать нечего?

— Не знаю, Виточка. Может, и нечего — может, он на пенсии.

— Полина Васильевна, Вы точно его видели? Может, кажется Вам это всё от скуки? Может, это курьер приходил, газеты с рекламой в ящики почтовые разложить? — выдвинула от досады совсем неправдоподобную версию Вика.

— Да ты что, радость моя, не насколько я слепая, чтобы нашего Максима-курьера с незнакомым мужчиной перепутать, — возмутилась консьержка.

— А что он на этой скамеечке делал? Просто сидел? Может, кто из жильцов к нему подходил, разговаривал?

— Ни с кем он не разговаривал. Сидел с пустым взглядом и всё. И, кстати, перед его приходом дождик небольшой прошёл. Скамейка мокрая была. Он прежде, чем сесть на неё, газетку подстелил. Вон, видишь, она до сих пор там лежит. Теперь веришь, что не померещилось мне? — горячо выпалила консьержка.

Доказательство показалось Виктории сомнительным, ведь любой из жильцов дома мог преспокойно забыть данную печатную продукцию на скамейке, но запал, с которым Полина Васильевна доказывала свою правоту, Вику впечатлил.

— Ладно, пойду гляну, что за газета. Хоть узнаю, что этот настырный тип любит читать.

Газета оказалась малотиражкой Викиного родного «Политеха». Интересное совпадение навело на мысль, что подозрительный незнакомый мужчина, может быть кем-то из бывших преподавателей. Вика решила забрать газету домой — почитать, чем сейчас живёт её альма-матер, а заодно изучить найденный предмет с целью добыть какую-нибудь информацию о его владельце. Аккуратно сложив страницы, она подцепила их двумя пальцами и на вытянутой руке понесла домой — её немного смущало, что человек, забывший газету на скамейке, касался страниц своей пятой точкой.

Прежде чем приступить к чтению и детективным изысканиям, надо было что-то перекусить. Обычно вечерний приём пищи растягивался у Вики минимум на час, потому что она любила совмещать его с просмотром телевизора или блужданием во всемирной паутине. Но сегодня она расправилась с ужином за несколько минут — ей не терпелось поскорее заняться газетой, а совмещать это действо с едой было невозможно по гигиеническим соображениям.

Вика удобно устроилась в любимом кресле и приступила к чтению. «Студенты „Политеха“ привезли золото и серебро с Международной олимпиады по математике…» — Молодцы ребята! «Ректор ВУЗа выступил перед иностранной делегацией…» — Так, это не интересно. «Команда студенток „Политеха“ выиграла вчера, 24 июля, матч по баскетболу у команды Университета экономики и права со счётом…» — Так, стоп, как это: вчера, 24 июля? Если 24 июля — сегодня.

Рука машинально потянулась за смартфоном — всё верно, 24-ое. А за какое число газета? К своему удивлению Виктория обнаружила, что газета была датирована завтрашним числом. На губах заиграла самодовольная улыбка — похоже, Вика вычислила любителя наносить визиты в неудачное время. Видимо, это кто-то из работников типографии ВУЗа. Иначе, как бы у него в руках оказался завтрашний номер газеты? Но радость Вики была недолгой. Она тут же заметила странную нестыковку. Если матч проходил только сегодня, откуда могла взяться газета с уже известным счётом? Выходит, газета — чей-то глупый розыгрыш.

 

Глава 2. Незваный профессор

Виктория порылась в старом альбоме с фотографиями и нашла парочку групповых снимков студенческих времён — покажет их Полине Васильевне. Может, в ком-то из бывших сокурсников или преподавателей консьержка узнает любителя глупых шуток.

Пулей выскочив из квартиры, Вика чуть не столкнулась с выходившем из лифта молодым человеком. Это был её сосед Рома, высокий парень с добродушной улыбкой и растрёпанной шевелюрой. Именно его волосы, красивого пшеничного цвета, которые никогда не лежали хоть сколько-нибудь упорядоченным образом, бросились Вике в глаза при их первой встрече. Они познакомились пару недель назад. Он снимал квартиру напротив. Рома был живым опровержением сложившегося благодаря карикатурам и анекдотам занудного образа программиста, который по уши залез в компьютер и не реагирует на окружающий мир, а единственный накачанный мускул в его теле — это мышца указательного пальца правой руки. Увлечённость работой и миром точных наук не мешала Роме иметь множество других интересов, а занятия спортом помогали быть в форме, несмотря на сидячую работу.

Вике вспомнилось, что сосед-программист частенько бывает днём дома, так как у него свободный график. Быстро сообразив, что из окна Ромы должно быть видно скамейку, на которой сидел непрошенный гость, Виктория решила расспросить о нём.

— Привет! С работы идёшь? — для приличия она начала издалека.

Вопрос прозвучал немного глупо, учитывая, что на Роме были спортивные шорты, майка и кеды, и весь он был слегка взмыленный.

— Привет! Нет, с пробежки. Сегодня дома работал.

Ответ был именно таким, на какой рассчитывала Вика.

— Слушай, а ты случайно днём не видел у нас на лавочке возле подъезда пожилого мужчину?

— Да нет, как-то не обратил внимания. А что?

— Да, в общем-то, ничего такого. Просто хочу вычислить одного странного типа. Приходит ко мне уже третий раз, когда меня нет дома. Сидит на лавочке, настырно ждёт, хотя консьержка его предупреждает, что я буду не раньше семи.

— Надо же — какой настойчивый, — усмехнулся Рома.

— Скорее, непоследовательный. Что, нельзя вечером прийти, когда я гарантировано дома? Впрочем, сегодня, кажется, я догадалась, чего он тут шарится. Консьержка сказала, что он забыл на скамейке газету. А я думаю, что не забыл — специально оставил. Представляешь, газета датирована завтрашним числом.

— Ого! Это уже интересно!

— Причём в ней есть репортаж о баскетбольном матче, который проходил сегодня днём. И даже счёт указан, с которым закончился матч! Наверно, кто-то из моих бывших однокурсников решил таким остроумным способом продемонстрировать своё утончённое чувство юмора, — с сарказмом подытожила Вика.

— Думаешь, именно кто-то из однокурсников?

— Ну да, однокурсников, хотя и преподавателей не стала бы исключать. У меня сейчас такое настроение — все под подозрением. Потому что газета выпущена в типографии института, в котором я училась. Кстати, вот, раскопала старую фотку. Может, консьержка кого-нибудь на ней узнает. Глянь и ты, пожалуйста. Никогда не замечал возле нашего дома или в подъезде кого-то похожего?

Рома внимательно изучил фотографии.

— Слушай, а мы с тобой, похоже, в одном ВУЗе учились. Ты же «Политех» закончила?

— Да.

— Я преподавателя узнал на фото — Константина Николаевича. Он у нас лекции по матанализу читал.

— Да. У нас тоже читал на первом курсе, а потом на пенсию ушёл.

Пока молодые люди разговаривали, дверца лифта всё норовила закрыться, но Рома придерживал её, и она послушно открывалась. После пятого раза Вика всё-таки заскочила внутрь:

— Ладно, Ром, раз кроме препода никого не узнаёшь, побегу консьержку допрашивать.

Спускаясь на первый этаж, Вика в очередной раз испытала угрызения совести. Она всегда испытывала угрызения совести, пользуясь лифтом, ведь специально выбрала себе квартиру на пятом этаже, чтобы подниматься и опускаться по ступенькам в качестве зарядки. И вот уже месяц, как она переехала от родителей на съёмную квартиру, а ещё ни разу не воспользовалась лестницей. Но долго ей корить себя не пришлось, потому что лифт быстренько добрался до первого этажа и распахнул свои двери.

Консьержка, мурлыкая себе под нос какую-то мелодию, самозабвенно занималась любимым делом — поливала цветы. Её усилиями холл первого этажа был превращён в зимний сад. Несколько десятков растений от обыкновенных гераней до экзотических пальм украшали окна холла и вахтёрской кабинки. Женщина стояла спиной к лифту, но всё равно догадалась, кто вышел из него.

— Витуся, это ты, радость моя? — спросила она, стоя на цыпочках и пытаясь дотянуться лейкой до простенького кашпо с шикарным аспарагусом, но из-за маленького роста ей это никак не удавалось.

— Ага, я, собственной персоной, — Вика положила фото на подоконник и взяла лейку из рук консьержки. — Давайте помогу.

Между Викой и Полиной Васильевной с первого дня их знакомства установились тёплые отношения. Если бы не огромная разница в возрасте, их смело можно было бы назвать подругами. Вику подкупали жизнерадостность и оптимизм этой маленькой и неугомонной, несмотря на свои 79 лет, женщины. Она никогда не сидела в вахтёрской кабинке без дела. Читала, или вязала, или разгадывала кроссворды. Один раз разговорившись, Вика и Полина Васильевна обнаружили, что у них много общего. Они обе любили комнатные растения и кошек. А ещё оказались земляками, обе родились в Сибири. Только Полина Васильевна в маленьком глухом таёжном посёлке, а Вика в огромном мегаполисе.

— Газету, которую я подобрала на лавочке, выпустили в типографии ВУЗа, где я раньше училась, — продолжая возиться с растениями, сообщила Вика. — Я подумала, может, тот человек, что приходил ко мне, это кто-то из моих бывших преподавателей.

— Очень-очень может быть, — оживилась консьержка. — Мужчина этот, сразу видно, какой-то профессор.

— Как же Вы по внешности смогли это определить? — усмехнулась Вика.

— Да очень просто: бородка у него интеллигентная и очки, — выдала неопровержимый аргумент Полина Васильевна.

— Значит, бородка… — задумалась Вика. Она перебирала в голове знакомых в поисках бородача, но, как назло, всплывали образы только гладковыбритых мужчин.

Закончив с цветами, Вика взяла с подоконника фотографии и протянула консьержке:

— Вот тут на снимках преподаватели с нашей кафедры. Посмотрите, пожалуйста, нет ли среди них нашего таинственного «профессора»?

— Ой, Виточка, какая ты забавная на этом снимке. Сколько тут тебе.

— Этому фото лет 10. Это я на первом курсе, значит, мне 18.

— Принеси мне как-нибудь твои детские фотографии посмотреть. Очень интересно.

— Ладно. А Вы мне свои. Устроим вечер воспоминаний, — предложила Вика. Она любила рассматривать старые снимки. Они казались ей пропитанными особой атмосферой. Фотографы середины 20-го века, видимо, относились к своей профессии более вдохновенно, чем современные. Вика была уверена, что чёрно-белый фотопортрет 50-х годов прошлого века несёт в себе гораздо больше эмоциональной информации, чем современный цветной многопиксельный снимок, обработанный в фотошопе.

Полина Васильевна порылась в сумочке, вынула оттуда очки, и очень пристально изучила оба снимка.

— Нет, солнышко, не вижу я здесь нашего «профессора». Вот этот парень немного похож на него. Только ж он очень молодой, а профессор наш старый.

— Это Серёжа… Петров что ли… или Попов… в общем, фамилию не помню. С параллельного курса.

— Какой видный парень, девчонки небось по нему сохли. Только двоечником наверно был?

— Почему это двоечником? — удивилась Вика странному выводу консьержки. — Очень даже отличником.

— Вы все весёлые на снимке, а он встревоженный какой-то, будто что-то его тяготит.

— Хм. А вы наблюдательная. Сергей был старше нас года на 3. Я его, правда, практически не знала. Но ребята рассказывали, что в детстве он много болел, в школу почти не ходил. А потом за пару лет экстерном всю школьную программу прошёл, сдал выпускные экзамены, получил аттестат и поступил в ВУЗ. Но он с нами буквально пару месяцев проучился. А потом снова заболел.

— А потом выздоровел?

— Да я в общем-то толком не знаю. Он перевёлся в другой институт, чтоб поближе к родителям быть. А как дальше у него судьба сложилась, я не интересовалась. Но он бы точно не стал в старого профессора переодеваться. Серьёзный он был, даже немного нелюдимый, глупые розыгрыши — не в его духе.

— Почему розыгрыши? — удивилась консьержка.

— Понимаете, Полина Васильевна, газета, что я со скамейки подобрала, датирована завтрашним числом. Как будто она выпущена 25 июля. Ну, кому-то хочется надо мной подшутить.

— Да, ерунда какая-то получается. Я точно помню, что сегодня 24-ое. Потому, что завтра, 25-ого ко мне должен мастер прийти, этот, как его… интерна т настроить.

— Интернет?

— Да, интернет. Что бы я могла по компьютеру с внуком разговаривать.

— По скайпу?

— Да, по скайпу.

— Какая Вы, Полина Васильевна, продвинутая бабушка! — похвалила Вика.

— А то! Я даже специально с Семёновной, с нашей второй консьержкой, поменялась. Я-то должна была завтра дежурить, но нужно же мастера караулить. Вот я ей и говорю, подежурь за меня, пожалуйста, 25-ого. А я твою смену отдежурю, 24-ого. Семёновна у нас безотказная, сразу согласилась.

— Значит, Вы должны были завтра дежурить… — опять задумалась Вика. — Спасибо, Полина Васильевна за помощь.

— Не за что, радость моя.

Вика медленно подошла к лифту и нажала кнопку вызова. Пока тот выполнял свою работу по доставке на пятый этаж, в голове её роились какие-то смутные догадки. Может быть, между этим странным «профессором» и Полиной Васильевной есть какая-то связь. В подъезде кроме неё по очереди дежурят ещё три консьержки. Но никто из них ни разу ни про каких посетителей Вике не сообщал. Почему непрошенный гость являлся именно в те дни, когда вахту несла Полина Васильевна? Может, всё-таки с ней что-то не так? Может, она что-то не расслышала? Может «профессор» приходил к кому-то другому? Такое вполне возможно, ведь Полина Васильевна уже старенькая, и на законных основаниях имеет право что-то перепутать.

Преклонный возраст консьержки безупречно подходил для объяснения странной ситуации, но вздох облегчения прервала мысль о найденной завтрашней газете, которая никак не вписывалась в только что выстроенную логическую цепочку.

Двери лифта раскрылись, и Вика вышла из него, так и не придумав, как пристроить к возможной глухоте Полины Васильевны экземпляр печатной продукции за завтрашнее число.

— А я тебя жду, — на лестничной площадке в шлёпках на босу ногу стоял Рома.

Он уже успел принять душ и переодеться. Его слегка влажные вихры топорщились в разные стороны ещё сильнее, чем обычно. Вика невольно улыбнулась — вообще-то, у нормальных людей волосы от воды становятся прилизанными.

— Знаешь, я вспомнил, у моего друга Вити младший брат Паша сейчас учится в «Политехе» и работает в редакции институтской газеты. Я его попросил выслать мне на электронную почту завтрашний выпуск. Дай мне свой email, я тебе перешлю.

— А в котором часу в редакции обычно уже есть свёрстанный электронный экземпляр завтрашней газеты? — заинтересовалась Вика.

— Догадывался, что ты спросишь, — усмехнулся Рома. — Паша сказал, что газета выходит два раза в неделю по вторникам и субботам. Субботний экземпляр бывает готов в пятницу днём или даже раньше. За исключением случаев, когда хотят включить репортаж о каком-нибудь пятничном событии. Как, например, сегодня, про матч по баскетболу. Номер не верстали до конца матча. В случае проигрыша нашей команды, этот репортаж вообще был бы заменён на статью про пользу вакцинации.

— Выходит, кто-то достал не до конца свёрстанный электронный экземпляр, сам его подредактировал и распечатал. А как же счёт матча? Он его, что, угадал?

— Может и не угадал. Надо сравнить высланный Пашей экземпляр и тот, что ты подобрала со скамейки.

Вика сказала Роме свой электронный адрес, и они разошлись по квартирам.

Уже на пороге, Виктория услышала, как «заливается» забытый дома смартфон. По мелодии она поняла, что звонит мама.

— Мам, привет!.. У меня всё хорошо…. Не сразу ответила, потому что выходила на пару минут поболтать с консьержкой, а телефон с собой взять забыла… Мам, ну, не начинай… Что может со мной случиться за пару минут?.. Завтра приеду, как и обещала… Целую…

Пока Вика разговаривала с мамой, ноутбук уже загрузился. Заглянув в почту, она обнаружила письмо от Ромы. Скурпулёзно сравнив два варианта газеты, электронный и печатный, Виктория не нашла никакой разницы. «И, всё-таки, он угадал счёт», — ответила она на письмо соседа.

 

Глава 3. Не всем нравятся консьержки

Субботнее утро выдалось очень солнечным и жарким, поэтому выспаться у Вики не получилось. Мало того, что полночи она проворочалась, пытаясь прогнать беспокойные мысли о подозрительном визитёре, так ещё и утром нашёлся бессовестный субъект, помешавший её сну. Не было и семи, когда наглый солнечный луч, пробивающийся сквозь щель в жалюзи, начал последовательно нагревать ей сначала одну щёку, потом нос, потом вторую щёку. Вика попыталась перехитрить его, повернувшись на другой бок, и засунув голову под одеяло. Но под одеялом было жарко, душно и неинтересно. Поэтому повалявшись ещё пару минут, она решительно вылезла из своего убежища.

Вика умела очень быстро собираться, что считается не свойственно девушкам. Ей понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы принять душ, выпить чаю и быть готовой ехать к родителям. Родители жили в другом районе города, а это значит, Вике предстояло минут 40 провести в маршрутке.

Опять поленившись спускаться на первый этаж по лестнице, Вика воспользовалась лифтом.

— Доброе утро, Валентина Семёновна!

Сегодня дежурила та самая, «безотказная» по словам Полины Васильевны, консьержка. Впрочем, у Вики сложилось несколько другое мнение об этой грузной женщине предпенсионного возраста.

— Ну, допустим, доброе! — ответила та без энтузиазма.

— Валентина Семёновна, меня сегодня целый день не будет дома. Если ко мне кто-нибудь придёт, попросите, чтобы не ждал. Но пусть записку оставит, что ему надо.

— Вообще-то, это не входит в мои обязанности, — ответила консьержка с ехидцей, но терзавшее её любопытство заставило продолжить фразу, — А кто должен прийти?

«Да ходит тут один», — подумала Вика, однако вслух произнесла другое.

— Да нет, никто не должен. Это я так, на всякий случай.

Вике не хотелось вдаваться в подробности — предоставлять Валентине Семёновне пищу для её больной фантазии. Она знала, что любая информация, которой владела консьержка, трансформировалась ею в чудовищные сплетни, которыми та любила поделиться с первым встречным. В этом Вика убедилась, когда однажды ей пришлось побыть в компании Валентины Семёновны дольше пары минут.

В то утро Вика забыла зонт, и, по закону подлости, стоило ей высунуть нос на улицу, как начался ливень. Но взглянув на небо, она поняла, что единичная небольшая тучка не сможет контролировать небо дольше пяти минут, и решила переждать дождь в подъезде — лень было подниматься в квартиру за зонтиком.

Валентина Семёновна, увидев, что ей неожиданно подвернулся, как она надеялась, благодарный слушатель, решила коротенько изложить самые важные детали биографии жителей подъезда. Вика и не ожидала, что за несколько минут можно поведать столько гадостей о стольких людях.

— Ты представляешь, — начала консьержка с самого вопиющего, — Федотов с шестого этажа, который строит из себя интеллигентного человека, на самом деле заядлый курильщик.

Хотя Вика отрицательно относилась к этой вредной привычке, всё-таки прямой связи между ней и интеллигентностью не видела.

— И ладно бы просто курил, а то ведь бросает свои бычки с балкона прямо на головы ни в чём не повинных прохожих.

После этой фразы у Вики закрались сомнения, что консьержка говорит правду, ведь она была точно уверена, что в квартире Федотовых нет балкона.

— Но это ещё что. У Ворониных сын-оболтус постоянно прогуливает уроки, — продолжала в запале Валентина Семёновна. — Я несколько раз видела, как мальчишка слоняется без дела по двору, в то время как ему надо быть в школе.

— А как тебе нравится Лихобаба Валерик? — консьержка начала неприятно хихикать. — Ну, не может у мужика быть такой фамилии и имени.

— Я думаю, — Валентина Семёновна перешла на шёпот, — он того… ну, как это…

Женщина вопросительно взглянула на невольную слушательницу в ожидании подсказки, но Вика не собиралась реагировать на её нездоровые намёки. Так и не дождавшись какой-либо реплики, консьержка решила оставить в покое парня с неподобающей по её мнению фамилией и перейти к следующему объекту:

— А Надька Романова — какая бесстыдница!

Вика даже вздрогнула. Романовы были милой семейной парой пенсионеров, которые жили на том же этаже, что и Вика. Ей было неприятно, что консьержка так неуважительно говорит про пожилую женщину. Да и, вообще, Вика была уверена, что у её доброй отзывчивой соседки нет никаких недостатков, заслуживающих такой резкой характеристики. Однако Валентина Семёновна нашла и у неё страшный грех.

— Она никогда не носит платьев. Вот постоянно в брюках и всё тут. Нет, ты представляешь, даже на свадьбе у внука была в брючном костюме. Совсем совесть потеряла.

Вике уже давно не нравилось в какую сторону зашёл монолог консьержки, но тут она окончательно вышла из себя. И никакие мамины наставления — никогда не грубить старшим — не помогли. Она выпалила:

— Хватит уже сплетничать!

Валентина Семёновна сразу поджала губки и сделала независимое выражение лица. Вика мысленно ухмыльнулась. Ей стало понятно, какую теперь характеристику получит она — хамка.

— Виточка, доченька, какая ты молодец, что приехала пораньше! — обрадовалась мама, когда Вика появилась на пороге родительской квартиры. — Мы с отцом так соскучились. Завтракала?

— А чай считается?

— Чай не считается. Это не завтрак, — ласково, но с укором сказала мама.

— Завтрак, это то, что у нас на столе, — радостно констатировал папа.

На столе Вику ждало её самое любимое блюдо — блинчики с творогом. Красивой симметричной горкой в большую вазу были насыпаны спелые ягоды. А на десерт испечён любимый всеми членами семьи яблочный пирог, который никто на свете не умел приготовить так, как мама. Глядя на красиво сервированный стол, Вика поняла, что очень проголодалась, поэтому приступила к завтраку с энтузиазмом.

Папа с мамой начали наперебой рассказывать дочке свои новости, успевая попререкаться друг с другом мимоходом.

— У Варвары Николаевны из 47-ой квартиры внук родился. Елизаром назвали, — сообщила мама, сияя от радости за свою подругу.

— Нет, ну они что, не могли попроще имя подобрать? Ведь язык сломаешь! — возмутился папа.

— Зато красиво и неизбито, — парировала мама. — Это имя может сделать Елизарчика необычным малышом, а в будущем креативным молодым человеком.

— Имя вряд ли, только воспитание, — резонно возразил папа и, решив, что эта тема уже достаточно раскрыта, сообщил следующую новость. — Семёнов из второго подъезда наконец-то женился. Доча, помнишь Семёнова Диму?

— Ты лучше расскажи, на ком он женился, — подхватила мама. — Самому под сорок, а жене двадцать пять! Ему надо было кого-то постарше.

— Постарше никому не надо, — рассмеялся папа.

— Да ну тебя, — махнула на него рукой мама, но, тем не менее, улыбнулась.

Вику забавляла пикировка родителей. Она знала, что их пререкания и подтрунивания — это игра. На самом деле в жизненных вопросах папа с мамой были редкими единомышленниками.

Виктория смотрела на родителей и вспоминала о миллионе таких вот милых семейных субботних завтраков. О том, как всегда ей было хорошо и уютно рядом с мамой и папой. Какие они у неё мудрые, добрые, весёлые, понимающие…

— Вот зря ты всё-таки, доча, переехала на съёмную квартиру.

Эта реплика мамы сразу вырвала Вику из её приятных воспоминаний. Пожалуй насчёт «понимающие», это она поспешила.

— Мама, мы же всё это уже сто раз обговаривали. Когда я перешла на новую работу, у меня стало уходить по 2–3 часа на дорогу каждый день. А съёмная квартира всего в пяти минутах ходьбы от офиса.

На самом деле была ещё одна причина, по которой Вике пришлось съехать от родителей, но ей не хотелось рассказывать им об этом. Соседи по лестничной площадке завели собаку, овчарку. Та целыми днями и ночами громко, заливисто и надрывно лаяла. А Виктория панически боялась собачьего лая. Самих собак она не боялась, наоборот, любила. Но вот этот их неистовый лай… Сколько она себя помнила, он всегда вызывал у неё необъяснимую тревогу, панику и страх.

— Я с одной из консьержек, Полиной Васильевной, подружилась, — Вика решила сменить тему.

— С консьержкой? — заинтересовалась мама. Она всегда советовала дочке поддерживать дружеские отношения с соседями и работниками ЖЭКа.

— Подружилась? — удивился папа.

— Да, подружилась. Это она сейчас, на пенсии, консьержкой устроилась. А до этого в школе работала. Сначала учителем биологии, а потом директором. И у нас с ней оказалось много общего. Например, мы обе любим комнатные растения. Она мне даже подарила отросточек «золотого уса». Ещё и говорит, научу тебя, как из него лекарство сделать: берёшь пол-литра водки, растворяешь в ней 10 таблеток анальгина и 13 перетёртых в порошок кусочков этого самого «золотого уса» и…

Как только речь зашла про самодельное снадобье папе уже стало весело, но когда дело дошло до «чёртовой дюжины», он не выдержал и расхохотался от души:

— Именно, 13?

— Да, именно, 13, - подтвердила Вика, стараясь придать голосу серьёзность, хотя сама уже тоже давилась от смеха, — …и этой настойкой смазываешь больное место, всё как рукой снимет…

Едва закончив фразу, она присоединилась к отцу. Так уж повелось. Два убеждённых материалиста, отец и дочь, с иронией относились ко всяким там поверьям, приметам и прочей антинаучной ерунде.

— Ну и ничего смешного, — осадила их мама. — Варвара Николаевна рассказывала, что ей тоже такая настойка помогает. Только она берёт 12 кусочков «золотого уса».

— Просто Полина Васильевна любит число 13, - продолжая улыбаться, пояснила Вика. — У неё с суевериями и приметами, вообще, какая-то странность есть. С одной стороны, говорит мне, что всякие там пятница 13-ое, чёрная кошка, рассыпанная соль и разбитое зеркало, ерунда, не верь…

— Наш человек, — похвалил папа.

— Но с другой стороны, один странный случай был. Я недавно купила себе новую футболку. Почти вся беленькая однотонная, только спереди небольшой абстрактный рисунок. В один из жарких дней решила пойти в ней на работу. В тот день как раз Полина Васильевна дежурила. Как увидела меня, так прямо побелела — иди переоденься, говорит, нельзя тебе так на улицу выходить. Я даже оторопела. Почему, говорю, нельзя? А она мне — примета плохая, число 44. И тыкает пальцем на рисунок на футболке. Я пригляделась. Да, действительно, похоже на 44. Но что ещё за примета? Она особо ничего объяснять не стала, но так отчаянно просила меня больше эту футболку не носить, что я решила ей уступить. А сама и говорю, хорошее у Вас, Полина Васильевна, несчастливое число — даже такой даты не бывает, 44-ое. Удобно… — и Вика снова рассмеялась.

Она ожидала, что папе понравится её ирония, и он поддержит её своим заразительным хохотом. Но отец почему-то молчал. Мама тоже как-то притихла. У неё на лице читалось недоумение. Она смотрела на мужа так, будто искала в его взгляде ответ на какой-то свой внезапно возникший вопрос. Что с ними?

— А ещё оказалось, — Вика решила продолжить свой рассказ, чтобы как-то разрядить обстановку, — что мы с Полиной Васильевной земляки. Она тоже из Сибири. Вот только забыла, как называется посёлок, где она родилась.

— А сколько ей лет? — спросил папа.

— 79, кажется.

В комнате опять воцарилось молчание. Вика приуныла — похоже было, что новая подруга родителям не понравилась. Может, их насторожило странное отношение женщины к суевериям? Или они посчитали, что она не подходит дочери по возрасту?

Ситуацию спас звонок в дверь. Эта пришла соседка, Варвара Николаевна. Вообще-то, она зашла за солью. Но мимоходом успела рассказать сто тысяч забавных случаев про своего внука Елизарчика, чем всем подняла настроение. После её ухода к разговору про консьержку уже никто не возвращался.

Вечером, когда Вика засобиралась к себе, мама с папой стали всячески уговаривать её остаться переночевать. В ход пошёл испытанный годами приём — рассказ, какие сложности подстерегают дочь в случае отказа, и какие радужные перспективы её ждут в случае согласия.

— Чего ты поедешь такую даль на ночь глядя? — начала мама. — Вечером маршрутки редко ходят. Хулиганья всякого на улице полно. Да и потом, тебе придётся завтра утром самой готовить завтрак.

Последний аргумент показался Вике особенно веским.

— Правда, доча, оставайся. Посмотрим с тобой телевизор, Animal Planet, — лукаво подмигнул папа. Отец знал, от какого предложения дочке трудно будет отказаться. Подростком Вика обожала проводить вечера за просмотром любимого канала про животных в компании папы и мамы.

— Кстати про животных, — отозвалась Виктория, — что-то сегодня целый день не слышно соседского Рекса.

— Так Смирновы уехали на дачу на все выходные и Рекса с собой забрали, — объяснила мама.

— Ладно, останусь. Хитрый ты у меня, папочка, знал, что от Animal Planet я не смогу отказаться. А уж мамин завтрак — это вообще непреодолимое искушение.

Среди ночи Вика неожиданно проснулась. Какое-то смутное чувство тревоги разбудило её. В комнате у родителей горел слабый свет. Они не спали, она слышала их отчаянный шёпот. Весь разговор разобрать было сложно, только отдельные фразы:… это не может быть совпадением… столько лет прошло… надо ей всё рассказать…

Вика почувствовала раздражение. Что за тайны мадридского двора? Опять?

Ей знакомы были эти ночные шептания с детства. Мама всегда расстраивалась, когда речь заходила о больных детях. А потом они с папой шептались, шептались и шептались всю ночь напролёт. Девочке даже начало казаться, что, может, мама так переживает за больных детей, потому что её ребёнок, то есть она, Вика, тоже болен.

Один раз, когда ей было лет восемь, по телевизору показали сюжет про тяжелобольного мальчика. Мама особенно остро отреагировала на него. Рыдала целый день. Потом всю ночь до утра они шептались с папой.

— Надо ей рассказать, — настаивал отец.

— Рано, — твердила мама. И опять начинала плакать.

Вика не выдержала, зашла к ним в комнату и спросила:

— Я, что, больна неизлечимой болезнью и скоро умру?

— Ну, что ты доченька, — изумились оба, — конечно ты здорова.

— Вот, видишь, — папа укоризненно посмотрел на маму, — давно надо было ей рассказать.

И они рассказали. Оказывается, у Вики был старший братик Артёмка. В возрасте двух лет он заболел лейкемией. Родители отчаянно боролись за его жизнь, но спасти Артёмку не удалось. Он умер незадолго до рождения Вики.

— Поэтому, мама, ты такая грустная на всех снимках, где я маленькая, — спросила Вика.

— Поэтому, — печально качнула головой мама.

Вику потрясла история. И они с мамой на пару проплакали всё утро.

Но теперь, по прошествии двадцати лет, о чём родители опять шепчутся? Тогда они боялись рассказывать Вике про умершего братика, чтобы не травмировать детскую психику. А что они боятся рассказать ей сейчас и почему? Что-то подсказывало Вике, что надо поговорить с родителями. Но она почему-то так и не решилась зайти к ним и расспросить обо всём.

 

Глава 4. В игру вступает программист

Воскресный день неожиданно выдался у Ромы свободным. Запланированный на сегодня поход в боулинг с Витей сорвался, потому что тот приболел. Но Рома даже обрадовался высвободившемуся времени. Дело в том, что его очень заинтриговала ситуация со странным Викиным гостем и его газетой. Рома ещё с детства любил всякие нестандартные задачи, загадки и головоломки. Нерешённая задача не давала ему покоя, заставляла возвращаться к ней снова и снова, анализировать всё до мельчайших деталей, сопоставлять, обобщать, выискивать нестыковки, искать обходные пути, и незаметные лазейки до тех пор, пока не будет найден правильный ответ. И ситуация с газетой представлялась ему именно такой замысловатой головоломкой, на которую он с удовольствием потратит весь воскресный день.

К тому же на этот раз к головоломке прилагалась девушка, которая была симпатична Роме, что, безусловно, делало процесс поиска ответа ещё более увлекательным. Парень пока до конца не понял, чем именно заинтересовала его Вика. Как будто бы ничего необыкновенного в ней не было. Приветливая, отзывчивая, простая. Про таких говорят «милая девушка». И всё? Нет, не всё — умная! Для Ромы это было очень важно. С «милыми девушками», у которых отсутствовало это качество, парень не мог разговаривать дольше 5 минут. Не знал, о чём. Он искренне считал это своим недостатком, но не понимал, как с этим бороться. С Викой у него тоже получалось поговорить не дольше нескольких минут, необходимых лифту, чтобы добраться до 5-ого этажа. Но он сожалел, что беседы заканчивалась так быстро. Хотя в своих мимолётных разговорах они не затрагивали философских вопросов происхождения Вселенной и не обсуждали красоту экспериментов, доказавших существование бозона Хиггса, парню всё равно было интересно с Викой, о чём бы ни шла речь.

Рома вспомнил их первую встречу. Он возвращался с работы. Ждал лифт в холле первого этажа. Через окно холла было видно, как к подъезду подходит худенькая девушка в простеньких джинсах и светлой футболке с огромным цветочным горшком в руках. Из горшка торчал совершенно не соответствующий его размеру чахлый голый стволик какого-то растения. Девушке, руки которой еле удерживали тяжёлый вазон, пришлось открывать дверь подъезда, навалившись на неё спиной. Рома машинально подбежал помочь. Подхватил горшок, и девушка, разжав руки, с облегчением выдохнула:

— Спасибо!

Парень помог занести растение в лифт.

— С работы забрала, — пояснила Вика. — Может, удастся выходить.

Рома с сомнением глянул на полусухой стволик и усмехнулся — надо обладать завидным оптимизмом, чтобы тащить домой тяжеленный горшок с растением, судьба которого под большим вопросом.

Девушка, заметив его ироничную улыбку, спросила:

— Что, нелепо я выглядела в обнимку с несуразным горшком, пытаясь открыть дверь подъезда пятой точкой?

— Есть немного.

И молодые люди, переглянувшись, рассмеялись. Роме понравилась самоирония Вики. Ему всегда импонировали люди с чувством юмора.

После той первой встречи было ещё несколько коротких эпизодов, когда они нечаянно пересекались в подъезде или возле дома. Парень уже пару раз пытался придумать повод, как продлить начатую в лифте или на лестничной площадке случайную беседу. Но ему не хотелось ухаживаний или флирта. Не хотелось, чтобы девушка подумала, что у него есть на неё какие-то планы. У него не было планов. Он не хотел пока начинать отношения ни с Викой, ни с кем бы то ни было ещё. У него была на это причина. Даже две. И вот неожиданное открытие: оказалось, пригласить девушку на свидание гораздо проще, чем придумать предлог для обычного дружеского общения с ней. Но сегодняшний случай с незваным гостем и его газетой, который немного встревожил Вику и срочно требовал разумного объяснения, был вполне походящим поводом завязать с девушкой приятельские отношения, чем Рома и не преминул воспользоваться.

Итак, парень видел два подхода к решению Викиной головоломки. Во-первых, надо позвонить Паше и выяснить несколько деталей: а) в котором часу начался и закончился матч по баскетболу, б) кто имеет доступ к интернет-ресурсу, где хранятся и редактируются электронные экземпляры газет, в) надёжно ли защищён этот ресурс от взлома. Во-вторых, надо найти в интернете всю возможную информацию о женских командах по баскетболу двух ВУЗов, между которыми был матч, и проанализировать, есть ли разумная вероятность того, что, пользуясь этими сведениями, можно просто угадать счёт.

Добыв нужную ему информацию, Рома провозился с ней до самого вечера. Постепенно факты и цифры начали выстраиваться в логическую цепочку, и у парня появилась догадка, которая вполне могла оказаться искомым ответом. Но Рома решил пока ничего не рассказывать Вике. Для подтверждения своей теории ему нужно было проверить ещё несколько деталей.

 

Глава 5. Три богатыря

Выходные заканчивались — на носу понедельник, а Вике так и не удалось выспаться. Да что там, выспаться. Даже просто расслабиться и то не получилось. Гостить у родителей, конечно, было приятно, одни только вкусные мамины завтраки чего стоят. Но настроение изрядно подпортила бессонная субботняя ночь, заполненная действующими на нервы таинственными перешёптываниями мамы с папой. В воскресенье же Вика не придумала ничего лучшего, как заняться домашними делами. Как же это скучно — провести выходной в душной квартире, протирая пыль и наводя порядок в шкафах. Но девушка не знала, чем ещё можно заняться, когда обеим её лучшим подругам не до неё.

Они дружили со школы. Вика, Лена и Катя. Их неразлучная троица образовалась в седьмом классе, когда весь прежде дружный подростковый коллектив начал делится на группы и группки. Девушки, наверно, сами бы не смогли объяснить, почему их тянуло друг к другу. У них были разные интересы, разные темпераменты, разные планы на жизнь. Но со стороны было видно, что они очень похожи. Как выразился их одноклассник Денис, «у них мозги были одинаково повёрнуты».

Подруги проводили всё свободное время вместе. Вместе ходили в школу и из школы, вместе обсуждали последние новости на переменах, вместе делали домашние задания, вместе смотрели фильмы и читали книги. За ними в школе даже закрепилось общее прозвище «три богатыря». Девушки, конечно, удивлялись, как к ним могла прилипнуть такая мальчишеская дразнилка. Почему «три» — понятно, но почему «богатыря»? Вика и Катя с прохладцей относились к спорту, а Лена хоть и занималась плаванием, всё равно явно не дотягивала до «богатырской» комплекции. Впрочем, девушки не обижались на одноклассников, им даже нравилось это «былинное» прозвище. Катя, у которой прекрасно было развито чутьё на психологическую подоплёку любого явления, видела в нём сразу два плюса. Во-первых, раз их микроколлектив уже имеет одно, к счастью, вполне безобидное прозвище, то вряд ли к каждой из них по отдельности привяжется что-то другое. Во-вторых, считала девушка, слова имеют тайное влияние на подсознание, а слово «богатырь» ассоциируется с силой, значит, одноклассники будут их невольно побаиваться и не будут зря трогать. Так оно и вышло. Персональных кличек у девушек не появилось, а их троице удавалось мирно сосуществовать со всеми остальными враждующими между собой группками подростков.

После окончания школы подруги поступили в разные ВУЗы: Вика — в политехнический, Лена — в медицинский, а Катя — в филологический. Но девушкам это не помешало продолжить тесное общение. Наоборот, теперь у каждой было ещё больше новостей и событий, про которые не знали другие, а значит, возрастала потребность побыть вместе. Девушки иногда собирались по вечерам у Вики. Но даже целого вечера не хватало, чтобы обсудить все проблемы, рассказать про новые встречи и первые увлечения, получить поддержку и понимание, посмеяться над трудностями и неудачами. И девушки не спали всю ночь, жадно слушая и увлечённо повествуя.

Как теперь Вике не хватало этих бессонных ночей. Два года назад её подруги одна за другой вышли замуж. У Лены через год родились близнецы, два замечательных карапуза Костя и Коля. Понятно, что у молодой мамы совершенно не было времени и сил на ночные посиделки с подругами. У Кати пока не было детей, и иногда девушкам удавалось провести какое-то время вместе. Но три недели назад Катя с мужем укатила в отпуск на море на целый месяц.

И вот Вика осталась одна, совершенно не понимая, что делать со свободным временем. Может, поэтому, от безысходности, она и подружилась с консьержкой. Скажи Вике кто-нибудь месяц назад, что у неё будет 79-летняя подруга, она бы рассмеялась. Что может быть общего у молодой девушки и пожилой женщины? Но что-то в Полине Васильевне было особенное. Вике было также легко и интересно с ней общаться, как и со своими школьными подругами. И потом, кому-то же надо было рассказывать свои новости. А Полина Васильевна оказалась таким заинтересованным слушателем, какими даже, пожалуй, не были Катя с Леной.

Вика натёрла до блеска всю немногочисленную мебель в квартире, вымыла пол, почистила кафель в ванной и на кухне. Больше занятий она себе придумать не могла. Спуститься поболтать с Полиной Васильевной тоже не получилось, сегодня дежурила другая консьержка. Девушке оставалось только провести воскресный вечер за просмотром телевизора.

Вика нажимала кнопки пульта, методично перелистывая каналы. На каждом она задерживалась не дольше 10 секунд. Этого времени было достаточно, чтобы почувствовать отвращение к очередной передаче или фильму. Наконец, она остановилась на юмористическом сериале. Ей стало интересно, чем закончится текущий эпизод. Один из героев, маленький, полненький, неуклюжий мужчина, держал в руках высокую неровную стопку книг. Он с трудом балансировал, и, в итоге, конечно, уронил тяжёлые фолианты себе на ноги. Да ладно бы только себе, но от отсутствия у него таланта эквилибриста пострадала и милая ни в чём не повинная дамочка, которая в этот момент беззаботно беседовала с ним, будто не замечая нависшей над ней опасности. Раздался закадровый смех. Что ж, всё прогнозируемо. Неловкий человек попал в неловкую ситуацию — ха-ха-ха. Сценарист не стал утруждать себя изобретением велосипеда. Нет, этот сериал Вика тоже не сможет смотреть. Она снова нажала на кнопку пульта и увидела на экране то, с чего начинала. Значит, она уже прошла все каналы по кругу. Девушка выключила телевизор и отбросила пульт подальше. Она догадывалась, почему ни одна передача не смогла заинтересовать её — ей мешали беспокойные мысли, связанные с событиями последних дней.

Вика решительно взяла в руки смартфон. Может малыши уже спят, и у Лены найдётся пара минут поболтать с подругой.

— Леночка, привет, как ты?

Вместо голоса подруги Вика слышала в трубке только громкий детский плач. Девушке стало совсем грустно: «Зачем я позвонила? Лене сейчас не до меня».

— Привет, Виточка! — пытаясь перекричать отчаянный визг одного из двойняшек, ответила подруга. — Извини, сейчас не могу говорить. Укладываю гамбузию спать. Перезвоню чуть попозже, когда угомоняться. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась Вика. — Пока. Передавай привет Диме.

— Постой, у тебя всё нормально? — вдруг встревожилась Лена. Что-то в голосе подруги насторожило её.

— Всё хорошо, — Вика попыталась придать словам как можно больше оптимизма.

— Да нет, я чувствую, что что-то не так. Кого ты пытаешься обмануть? — возмутилась Лена и, прикрыв трубку рукой, позвала мужа:

— Дима, Дим! Забери ребят, мне нужно поговорить.

Детский плач стало почти не слышно. Отец увел малышню в другую комнату и прикрыл дверь.

— Ну, рассказывай, — с теплотой и одновременно нетерпением в голосе сказала Лена.

— Всё хорошо, нечего рассказывать. Правда, — Вике очень хотелось поделиться с подругой событиями последних дней, своей тревогой и непонятными ощущениями. Но, во-первых, она не хотела разговорами надолго отрывать Лену от семьи, а, во-вторых, ей казалось, что, по сути, рассказывать-то и нечего. Ну, устроил ей кто-то глупый розыгрыш, и что?

— Понятно. Значит, разговор не на пару минут, — сделала проницательный вывод подруга, — Слушай, на следующие выходные родители хотят забрать двойняшек к себе — понянчиться. А Димка с друзьями на рыбалку уезжает. Выходит, я буду свободна, как ветер в поле. Вчера мы с Катей созванивались, она к выходным уже дома будет. Мы с ней договорились нагрянуть к тебе с ночёвкой, как в старые добрые времена. Ты же не против? Заодно отпразднуем твой день рождения.

Вика повеселела. Значит, девчонки не забыли. В субботу, 1-ого августа, ей исполнится 28. Она не планировала никаких грандиозных событий на этот день. Просто съездить к родителям, попить чайку с тортиком. А теперь выходит, к этому скромному мероприятию добавятся весёлые ночные посиделки с любимыми подругами, по которым она так соскучилась.

— Ты даже не представляешь, насколько я — за! — ликующим от счастья голосом ответила Вика, — Днём я поеду к родителям, а вечером жду вас.

— И горячим шоколадом не забудь запастись!

— А как же!

Горячий шоколад был обязательным атрибутом всех встреч девушек. Катя любила его с детства. Она уверяла, что этот напиток придаёт бодрости и оптимизма, повышает работоспособность и помогает думать. Подруги охотно соглашались, потому что тоже быстро полюбили шоколадный напиток с его умопомрачительным запахом и изумительным вкусом. Сколько заветных желаний и страшных тайн было озвучено за чашкой горячего шоколада. Сколько перечитано книг, переслушано музыки, пересмотрено фильмов.

— Кстати, Катя собирается сообщить нам какую-то сногсшибательную новость.

— Я даже догадываюсь какую. Ждёт малыша? — предположила Вика.

— Я сначала тоже так подумала, но Катя тут же развеяла мои догадки, сказав, что речь не про её беременность. Детей они с Лёней пока не планируют.

— Тогда я заинтригована.

— Я тоже.

* * *

Несмотря на знойный летний полдень, человек шёл по улице в куртке. Огромный капюшон, накинутый на голову, скрывал его лицо. Ему не было жарко, ему было всё равно, что про него подумают прохожие. Ему было важно, чтобы его не узнали.

— Я знала, что ты догадаешься.

— Да, я сразу понял, что это ты. Наконец-то. Мы отчаялись ждать.

— Мне так жаль. Но никто не знал, сколько понадобится времени.

— Да, я помню, ты предупреждала, что это произойдёт не скоро. Я помню тот день так, как будто это случилось вчера.

— Я думаю надо ещё немного подождать, понаблюдать.

— Но почему?

— Возможно, они уже здесь. Возможно, и он здесь.

— Тогда, тем более, нужно действовать.

— Будь осторожен. Для неё опять существует угроза, та же, что и тогда.

— Ты присмотришь за ней?

— Для этого я здесь.

 

Глава 6. Пробежка

Начало рабочей недели выдалось жарким и в прямом, и в переносном смысле. Солнце безжалостно палило с утра до вечера, а коротких июльских ночей не хватало, чтобы хоть как-то остудить город. Невыносимая жара необъяснимым образом изменила коллективное сознание жителей мегаполиса. Они в едином порыве, все как один, до глубины души возненавидели синоптиков, как гонцов, несущих дурные вести. И этот общий враг, как и положено по законам психологии, сплотил людей. Временное перемирие заключили даже самые противоположные группировки — блюстители нравственности, пожилые дамы на скамейках, обсуждающие как низко пала современная молодёжь, и сами молодые люди, разгуливающие в неподобающей одежде ещё и с непристойными татуировками в неположенных местах.

— Когда же наконец спадёт жара? — задавали друг другу вопрос знакомые и незнакомые люди в городском транспорте и магазинах, в офисах и кафе в надежде услышать что-то более оптимистичное, чем последний прогноз синоптиков.

Невыносимый июльский зной совершенно некстати совпал по времени с начавшимся на работе у Вики авралом. Руководитель проекта срочно требовал у девушки промежуточный отчёт и документацию, а Вика так не любила возиться с бумагами. Зато в остальном она была очень довольна своей новой работой. Ей было приятно общаться с ребятами из её отдела, ей нравился руководитель, Евгений Михайлович, который смог собрать команду профессионалов, увлечённых своим делом, и, самое главное, ей было интересно то, чем она занималась. Её отдел вёл разработку электронного медицинского оборудования. А Вике с детства нравилось всё, что касалось медицины. Подростком вместе со своей подругой Леной она мечтала стать врачом. Но когда девушки узнали через что надо пройти студентам медицинского ВУЗа, только Лена отважилась воплотить свою мечту в жизнь. А Вика отказалась от этой мысли и поступила в Политехнический институт на факультет биоинформатики. Девушке нравилось, что она получит разносторонние знания. Её приводила в восторг мысль, что она сможет работать на стыке наук, вести исследования в области биологии, обладая при этом техническими знаниями. Но после окончания ВУЗа, она неожиданно осознала, что вряд ли сможет найти работу по своей экзотической специальности. Поэтому, не долго думая, устроилась инженером на небольшом предприятии рядом с домом. Работа казалась ей невыносимо скучной. Она быстро поняла, что надо что-то менять, и наудачу пару месяцев назад встретила случайно своего однокурсника, который рассказал, что работает в конструкторской компании. Благодаря его рекомендации, девушка получила то, что хотела — работу, связанную с медициной, где как нельзя лучше пригодиться её причудливое технико-биологическое образование.

Вот уже второй день подряд по требованию шефа Вика занималась составлением документации. Работа и жара изматывали её, но зато она и не заметила, как тревожные мысли о странном шутнике вылетели у неё из головы. Впрочем, нашёлся один нехороший товарищ, который напомнил ей о нём.

— Привет, Вика! Ну что там с твоим странным визитёром? Вывела его на чистую воду? — спросил Рома, когда они случайно встретились в подъезде возле лифта.

Вика возвращалась домой с работы. Она чувствовала себя как выжатый лимон. И это была ещё слабая аналогия. Вот, если бы выжатый лимон зачем-то оставили на солнцепёке на пару часиков, тогда его плачевное состояние было бы сравнимо с её самочувствием. Но парень, который только что подошёл к ней и своим дурацким вопросом напомнил о любителе шляться по гостям в неурочное время, был возмутительно свеж. Вика почувствовала приступ не совсем белой зависти. И как ему удаётся не раскиснуть в этой жаре?

— Привет! Да я про него и думать забыла. Больше не появляется, — попытавшись придать своему голосу бодрость, ответила девушка. Но фраза всё-таки прозвучала как-то вяло.

Лифт приветственно распахнул двери, и молодые люди вошли в него. Вика продолжала рассматривать излучающего бодрость Рому. Кеды, шорты, майка — опять пробежку делал. Ну, почему у неё никак не получается заняться спортом? Может тогда бы и она могла под конец душного дня с такой же довольной физиономией смотреть на мир.

— О чём так грустно вздыхаешь? — спросил парень, заметив, что Вику терзают невесёлые мысли.

— Да, вот, смотрю, ты, наверно, опять с пробежки? А я никак не могу себя заставить спортом заняться.

— Так давай вместе будем бегать. Вместе веселее, — предложил Рома. Парень обрадовался, что подвернулся ещё один абсолютно нейтральный повод для общения с Викой. Ведь приглашение на пробежку вряд ли воспримется девушкой как приглашение на свидание.

— Наверно, не получится. У тебя свободный график работы, а у меня от звонка до звонка. Ты уже с пробежки возвращаешься, а я ещё только с работы иду.

— А я ещё и по утрам бегаю. Тебе удобно завтра часиков в семь?

Нет. На такое Вика уж точно не могла согласиться. Пожертвовать целым часом утреннего сна? Она тут же придумала очень веское основание для отказа. Девушка подняла на парня глаза, готовая сообщить ему своё решение. Рома в этот момент тоже смотрел на Вику. И он не просто смотрел — он улыбался. Улыбался обезоруживающе. Нет, так не честно. Девушка забыла, что хотела сказать. Её губы расплылись в ответной улыбке и, вдруг совершенно неожиданно для себя она произнесла:

— Ладно, в семь, так в семь.

Ровно в назначенное время Вика в полной спортивной экипировке: цветастых пляжных шортиках, маечке с Микки Маусом и матерчатых туфлях, которые, как она надеялась, вполне сойдут за кеды, вышла из квартиры.

Рома уже ждал её на лестничной площадке.

— Молодец, не забыла, — похвалил он.

Парень с любопытством посмотрел на обувь девушки, потом его взгляд, медленно поднимаясь вверх, добрался до шортиков, а оттуда перекочевал на Микки Мауса.

— Что-то не так с моей спортивной формой, товарищ тренер? — с иронией спросила Вика.

— Нет, всё в порядке, — улыбнулся парень. Он, как ни странно, остался очень доволен увиденным.

На первом этаже пристальному досмотру подверглась уже не только Вика, но и Рома. Дежурившая сегодня Полина Васильевна с интересом проводила парочку взглядом от лифта до вахтёрской кабинки.

— Привет, молодёжь!

Женщина была наблюдательна и в меру любопытна. Хотя она совсем недавно начала здесь работать, но уже знала всех без исключения жильцов подъезда, их родственников, друзей и знакомых. Помнила, кто во сколько и с кем выходил и приходил. Полина Васильевна умела анализировать, поэтому информации, которой она обладала, было достаточно, чтобы узнать несколько некрасивых тайн. Но женщина никому их не рассказывала. Она не была сплетницей. И всё же Полина Васильевна была уверена, что собранная ею информация рано или поздно может пригодиться.

— Здравствуйте, — хором ответили молодые люди.

— Настроили Вам интернет? — поинтересовалась Вика.

— А как же! Я уже и с внуком по скайпу поговорила. Вот чудеса! Внук за тысячи километров от меня, а как будто со мной рядышком за столом сидит. Понравился мне этот ваш Интерна т!

— Интерне т, — хором поправили ребята.

На этот раз Вике показалось, что Полина Васильевна специально делает ошибку в слове, чтобы рассмешить её. И девушка даже догадывалась почему. Стоило ей увидеть консьержку, как её физиономия тут же сделалась кислой. Целая череда тревожных мыслей одна за другой выплыли из подсознания, куда Вике их удалось с успехом запрятать за эти несколько спокойных дней. У девушки появилось ощущение, что её непрошенный гость, все три раза появлявшийся именно в дни дежурства Полины Васильевны, пожалует и сегодня. И, чтоб жизнь Вике мёдом не казалась, забудет на скамейке что-нибудь покруче завтрашней газеты.

Во время пробежки девушка поделилась тревожными мыслями с Ромой.

— Действительно, как-то подозрительно, что любитель розыгрышей наносит визиты именно тогда, когда дежурит Полина Васильевна, — задумчиво начал парень. — Слушай, а давай поступим так. Всё равно я сегодня собирался дома работать. Давай я поработаю у тебя в квартире. А Полине Васильевне скажем: если этот подозрительный товарищ явится, пусть она его пропустит. Так мы сразу убьём двух зайцев. Во-первых, проверим, правда ли к тебе кто-то приходит, а, во-вторых, если приходит, то кто. По крайней мере, я очень постараюсь вывести этого шутника на чистую воду.

— Молодец! — Вика даже подпрыгнула от радости. — Как классно ты всё придумал! А тебя это не очень затруднит?

— Нисколько. Мне, наоборот, интересно! Я люблю головоломки.

Разговор с Ромой успокоил девушку, и оставшуюся часть пробежки она наслаждалась ласковым летним утром. Они бегали в небольшом старом скверике недалеко от дома. Это был тот самый сквер, через который Вика ходила каждый день на работу. Тот, да не тот! Сейчас девушка не узнавала его. Сквер, оказывается, был похож на настоящий лес, и состоял не только из скучных асфальтных дорожек, а и огромных зелёных массивов с раскидистыми дубами и шёлковыми лужайками.

— И как я всего этого раньше не замечала!? — вырвалось у Вики.

— Чего?

— Красиво тут, — смутилась девушка.

Рома пожал плечами. Он понял, что неправильно рассчитал нагрузку.

— Наверно я сегодня темп пробежки выбрал уж очень щадящий. Завтра чуть-чуть прибавим.

Неожиданно для себя Вика обрадовалась этому «завтра». Почему-то ей была приятна мысль, что следующее утро начнётся вот так же — с пробежки в старом уютном скверике в компании с Ромой. И девушка даже не вспомнила про целый час безмятежного сна, который придётся принести в жертву. Как удивительно быстро она полюбила спорт. Или не в спорте дело?

— Нет, давай завтра ещё раз щадящий, давай с послезавтра начнём прибавлять.

— Ладно, с послезавтра, так с послезавтра, — рассмеялся Рома.

 

Глава 7. Теперь ещё и бобёр

Полине Васильевне идея с подменой Вики на Рому очень понравилась.

— Правильно вы придумали. Вот Роман нам всё и разъяснит. Во-первых, кое-кто убедится, что нет у меня глюков. Так вы, молодые, странности в поведении называете? — лукаво улыбнулась женщина.

— Нет, глюки — это ошибки в компьютерной программе, — успокоил консьержку Рома.

— Да, ладно, знаю я. А, во-вторых, может хотя бы Роману этот «профессор» объяснит цель своих визитов. Так что иди, Витуся, спокойно на работу. К вечеру вся эта ситуация разъяснится. А то вон ходишь из-за этого «профессора» понурая, лица на тебе нет.

На самом деле «лицо на Вике» уже было. Пробежка и общение с Ромой успокоили её. Она приняла душ, попила чай, и, полная энергии, готова была отправиться на работу. В этот момент в дверь позвонили. На пороге стоял Рома с ноутбуком.

— Располагайся, где тебе удобно. Если будет нужен интернет, пароль Wi-Fi я написала на листочке.

Вика ткнула пальцем на розовенький квадратик бумаги для заметок, который лежал на тумбочке.

— Пока!

— До вечера!

Когда рабочий день закончился, Вика, чуть ли не бегом направилась домой. Зайдя в подъезд, девушка с порога, сгорая от нетерпения, спросила:

— Полина Васильевна, «профессор» приходил?

— Приходил, радость моя, приходил. Где-то часа в два дня. Он и до сих пор у тебя.

Девушка просияла — наконец-то она узнает, кто он и что ему надо. Она еле сдержала себя, чтобы не направиться к лифту вприпрыжку.

Лифт опускался на первый этаж нарочито медленно. Он старчески поскрипывал, намекая на свой преклонный возраст, но Вика была уверена, что это он специально тянул резину. До этого подъёмный механизм вполне резво справлялся со своими обязанностями. Но, именно теперь, когда девушке не терпелось поскорее добраться домой, чтобы познакомиться с человеком, который уже достал её своей таинственностью, лифт вздумал хандрить. Ну вот, наконец, двери открылись, и Вика ринулась внутрь, чуть не сбив с ног человека, выходящего оттуда. Девушка не смогла понять, кто это, хотя что-то мимолётно знакомое было в его лице. Она напрягла память, но та ничего определённого ей не выдала.

— Здравствуйте, — решила на всякий случай всё же поприветствовать незнакомца Вика.

— Здрасьте, — буркнул человек и, опустив вниз голову, быстрым шагом пошёл прочь.

Дверь лифта закрылась, и он плавно начал своё движение, а девушка всё пыталась припомнить, где она могла раньше видеть этого человека.

— Рома, я дома! — открыв дверь своей квартиры, крикнула Вика.

Снимая босоножки, она окинула быстрым взглядом прихожую в поисках обуви «профессора». Не обнаружив ничего, кроме шлёпанцев Ромы, девушка расстроилась — она, что, опять разминулась со своим гостем?

В коридоре показался улыбающийся парень:

— Привет! Как дела?

— Это ты рассказывай, как дела, где «профессор»?

— Не было никакого профессора. Приходил какой-то бобёр, сказал: «Ой, я кажется, квартирой ошибся». Я ему: «Проходите, проходите, не ошиблись». А его уже и след простыл.

— Какой такой бобёр? — опешила Вика.

— Да, натуральный бобёр. Два больших передних зуба, усы, глазки круглые чёрные бегающие.

— Ничего не понимаю. Полина Васильевна его совсем по-другому описывала: интеллигентный, в очках, с бородкой.

— Я тоже удивился. Я подумал, что это кто-то другой.

— А во сколько он приходил?

— Ровно два часа дня было.

— По времени сходится. Ой, не нравится мне всё это, — совсем расстроилась девушка, — к тому же Полина Васильевна не видела, чтобы он выходил на улицу. Значит, этот человек до сих пор где-то в нашем подъезде ошивается.

— Вика, не расстраивайся ты так, — попытался поддержать испуганную девушку Рома. — Всему есть логичное объяснение. Пойдём лучше чаю попьём. Я тебе твой любимый ромашковый чай заварил.

— Ой, а как ты догадался, что я люблю ромашковый? — удивилась девушка.

— Так у тебя другого не водится, — улыбаясь, развёл руками Рома.

В квартире, что снимала Вика, кухня была крошечная, но очень уютная. Маленький столик стоял у самого окна. Из окна открывался вид на тот самый старый сквер, в котором Вика с Ромой сегодня утром совершали пробежку. На столе стояла тарелочка с аккуратно нарезанными кусочками сыра. На другой тарелочке, нарезанный такими же аккуратными ломтиками, лежал хлеб. Над Викиной чашкой с ромашковым чаем приятно клубился пар.

— Спасибо, — восторженным шёпотом произнесла девушка.

Ей показалось, что у неё даже немного порозовели щёки от смешанных чувств, которые она испытала при виде импровизированного ужина от Ромы. Ей было приятно, что он позаботился, чтобы она, придя с работы, не осталась голодной и, в то же время, немного неудобно, что в её холодильнике не нашлось продуктов на что-то более интересное, чем бутерброды.

Девушка выпила глоток своего любимого чая, и зажмурилась от удовольствия. Уже второй раз за день этому парню удавалось удивительно быстро успокоить её.

— А твой пациент, похоже, пошёл на поправку, — Рома кивнул в сторону растения, стоящего на подоконнике в большом горшке. Именно его он помог занести в квартиру Вики во время их первой встречи. — Мне тогда показалось, что он уже нежилец.

На когда-то голом полузасохшем стволике в нескольких местах начали пробиваться маленькие веточки с аккуратненькими нежно-зелёными листочками.

— Да, ему у меня понравилось, — Вика с нежностью поглядела на своего питомца, — мы нашли с ним общий язык.

— А что это за растение?

— Фикус Бенджамина. Красавец. Через пару лет превратиться в маленькое деревце.

Рома заметил, что горячий чай и беседа на нейтральную тему немного успокоили девушку и решил, что можно вернуться к разговору о непрошенном госте.

— Сегодня, когда наш странный визитёр, так быстро ретировался, я понял, что совсем не меня он ожидал здесь увидеть.

— Ну, разумеется, не тебя, а меня! — с досадой выпалила Вика.

— А, может, и не тебя вовсе, — спокойным голосом продолжил Рома. — С чего, вообще, вы с Полиной Васильевной взяли, что он приходит именно к тебе? Насколько я понял, он ни разу не называл твоего имени, а только номер квартиры. Правильно?

— Да, — подтвердила девушка.

— А ведь ты живёшь тут совсем недавно. Наверно, и адрес свой новый ещё почти никому не успела дать. Значит…

— Значит, он приходит к тому, кто снимал эту квартиру до меня! — радостно продолжила Ромину мысль Вика.

— Верно, — поддержал Рома.

— Какой ты молодец! — девушка с благодарностью посмотрела на парня. И тут только она заметила, что пьёт чай и ест бутерброды только она.

— Рома, чего ты себе чаю не налил? Не любишь ромашковый?

— Так я у тебя только одну чашку обнаружил, — улыбнулся парень.

Вике стало очень неудобно. Как она могла забыть? Квартира сдавалась с мебелью и бытовой техникой, поэтому единственное, что девушка забрала из родительского дома было её старое любимое кресло и любимая чашка. Но в съёмной квартире оказалось катастрофически мало посуды: пара тарелок, несколько столовых приборов, и всё. Никаких стаканов, кружек или чашек.

— Рома, извини, всё время забываю купить, — с искренним сожалением произнесла Вика.

— Да ничего, я сейчас к себе за чашкой сбегаю.

— И чаю своего любимого захвати. Ты какой любишь?

— С бегемотом.

— С каким ещё бегемотом? — засмеялась Вика. Ей начинали нравиться его странные «звериные» ассоциации.

— Чёрный с бергамотом, — пояснил парень с улыбкой.

Рома вернулся минут через двадцать. В руке он держал бокал гигантского размера.

— Ого! Ну, у тебя и чашка! Я таких больших никогда не видела, — удивилась Вика.

— Литровая, — с гордостью сообщил Рома.

— Если пьёшь чай с бегемотом, то и чашка должна быть соответствующая! — прыснула девушка.

— Вот именно! — самодовольно улыбнулся парень, наливая ароматный напиток в свой эксклюзивный сосуд.

— Кстати, я спускался вниз, поговорить с Полиной Васильевной. Можешь не беспокоиться, наш «профессор-бобёр» уже ушёл.

— Вот и хорошо, — с облегчением выдохнула Вика. — А когда он ушёл?

— Полина Васильевна, сказала, что почти одновременно с твоим приходом. Ты пришла, а буквально через несколько минут она увидела, как он выходит из подъезда.

— Слушай, не с ним ли случайно я в лифте столкнулась нос к носу. Я, когда в лифт заходила, какой-то человек из него выходил.

— А как он выглядел?

— Да я его толком и не рассмотрела. Он голову держал опущенной. Но что-то в его лице показалось мне знакомым… Шляпа у него такая старомодная, светленькая на лоб была надвинута…

— Да это же наш сосед, Федотов, с шестого этажа!

— Точно! Он! — обрадовалась Вика. — А мне всё мысль покоя не давала, где же я его раньше видела.

— Хорошо, с Федотовым разобрались, — подытожил Рома, — остался «профессор-бобёр». Думаю, Полина Васильевна его немного не так, как я, описала, потому что зрение у неё не очень. А в подъезде он торчал до твоего прихода, потому, наверно, что хотел посмотреть, кто ещё в 36 квартире живёт. Скорее всего, стоял на лестничной площадке этажом выше и наблюдал. А как тебя увидел, окончательно убедился, что нет тут уже прежних жильцов, и ушёл восвояси.

— Слушай, очень похоже на правду. Рома, я поражена, как тебе удалось соединить в логическую цепочку, такие непонятные, разрозненные, пугающие и не поддающиеся никакой логике события последних дней! — восхищённо воскликнула Вика.

— Ну, не так уж это было и трудно, — засмущался парень, — да и к тому же в эту красивую логическую цепочку пока никак не вписывается газета с угаданным счётом. Но я над этим работаю.

Был ещё один вопрос, над которым работал Рома, но о котором пока не хотел говорить девушке: как связаны Полина Васильевна и странный Викин гость. А то, что связь между ними есть, Рома не сомневался.

Парень сидел задумчиво глядя в одну точку — он продолжал попытки осмыслить последние события. Вике же расхотелось думать о человеке с нелепой внешностью, сочетающей в себе черты интеллигента и грызуна одновременно. Как только Рома выдал девушке вполне правдоподобную гипотезу, объясняющую его визиты, она сразу успокоилась. Успокоилась настолько, что дальнейшее обсуждение странного поведения «профессора-бобра» показалось ей скучным. Она бы куда с большим удовольствием пообщалась с парнем на какую-нибудь более интересную тему, скажем, про студенческую жизнь. Ведь они же закончили с ним один и тот же ВУЗ.

— Ром, а ты на каком факультете учился? — перевела разговор в нужное ей русло Вика.

— На факультете прикладной математики.

— Слушай, нам ребята с вашего факультета такую забавную историю про Константина Николаевича рассказывали. Случайно не на вашем курсе она произошла?

— Да про него вообще много баек гуляло. Ты какую имеешь ввиду?

— Говорят, один раз он принимал письменный экзамен у какой-то группы и поставил всего несколько положительных оценок и целую кучу неудов. Студенты не могли понять, в чём дело, потому что многим удалось благополучно списать. Но идти оспаривать оценку решилось только двое. Они стали возмущаться, что их работы оценены неправильно. Константин Николаевич достал листочки с ответами этих ребят, а они были даже не проверены. Он тут же проглядел работы и поставил за одну из них четвёрку, за другую — пятёрку. Когда же озадаченные парни спросили, почему профессор не сделал этого раньше, тот ответил, что не собирался тратить время на прогульщиков. Он всем без разбора, кто не ходил на его лекции, даже не заглядывая в работы, поставил двойки. Профессор знал, что тот, кто уверен, что оценка несправедливая, придёт это доказывать. А остальные, резонно полагал он, получили то, что заслужили.

— Да, знакомая история, — усмехнулся парень, — говорят, это было за пару лет до нас. Группа ему попалась ещё та. Реально, одни прогульщики. Это ж надо так постараться, чтоб вывести из себя даже нашего невозмутимого безобидного профессора.

Рома, пытаясь изобразить преподавателя, близоруко сощурил глаза, поднял указательный палец вверх и сказал слегка скрипучим, но вдохновенным голосом:

— Молодые люди, моя цель Вас математизировать!

— Один в один! — прыснула Вика.

— А ещё вот так, — Рома встал со стула и, водя воображаемым мелом по воображаемой доске, всё тем же скрипучим голосом, но теперь уже с задумчивой интонацией сказал:

— Хм… Да ведь тут и доказывать-то нечего — всё очевидно! Но я попытаюсь…

Девушка продолжала покатываться, а парень, старательно выведя последнюю невидимую формулу, оптимистично подытожил:

— Так… Ну вот, мы, пожалуй, не совсем доказали, но зато всю теорему целиком.

— Вылитый Константин Николаевич, — не могла успокоиться Вика, — вылитый!

Рома, польщённый реакцией девушки, так высоко оценившей его актёрские таланты, театрально поклонился и сел.

Вдохновлённая его пародией, Вика решила рассказать ещё один забавный случай из студенческой жизни, который всплыл в её голове.

— Когда Константин Николаевич ушёл на пенсию, его заменил другой профессор — Сафар Байбулатович.

— Слышал про него. Говорят, неплохой преподаватель.

— Да. Замечательный. Лекции интересно читал. Эмоционально. Но и характер у него был темпераментный. Он ещё больше, чем Константин Николаевич не любил, когда его пары прогуливают.

— И много находилось таких смельчаков?

— Немного. В моей группе всего один. Женя был большой любитель поспать, регулярно прогуливал первые пары, особенно по понедельникам. В итоге он ровно ни разу не посетил лекции по матану. Пришёл сдавать экзамен и с ужасом понял, что даже не знает как зовут преподавателя. Мы ему, конечно, сказали. Он, прежде чем войти в аудиторию, метался взад-вперёд по коридору минут пять и всё повторял: «Сафар Байбулатович, Сафар Байбулатович, Сафар Байбулатович…» Потом решительно открыл дверь и с порога: «Здравствуйте… э-э-э… Байсар Рафаилович…»

— И чем же закончилась история для любителя поспать? — давясь от хохота спросил Рома.

— Получил пару, конечно. Но в итоге имя отчество преподавателя он всё же выучил… после 3-ей пересдачи.

Рома хотел запить свой хохот глоточком чая, но с удивлением обнаружил, что чашка пуста. И, по всей видимости, давно. Увлечённый разговором он не заметил ни того, как закончился его бергамотовый напиток, ни того, сколько времени прошло с начала беседы. Парень перевёл взгляд на часы. По всем гласным и негласным законам приличия было неприлично поздно.

— Слушай, я наверно пойду, — заставил себя сказать Рома.

— Хорошо, — ответила Вика тоже без энтузиазма.

Парень встал, взял свою кружку и направился к выходу:

— Спокойной ночи!

— Пока!

Рома уже было вышел в коридор, но вдруг неожиданно снова вернулся к Вике.

— Да, чуть не забыл. Извини, что без спроса, но я тебе пароль Wi-Fi поменял. А то прежний был до безобразия простой. Ну, что за детский сад: «123456789Вика»?

— Да, знаю, что ненадёжный. Но если я делаю сложный длинный пароль, я его забываю, — объяснила девушка.

— Ну, ничего этот ты не забудешь, — улыбнулся Рома и назвал установленный им новый пароль.

Вика хохотнула:

— Да, этот не забуду.

 

Глава 8. Кому-то телевизор помогает думать

Полина Васильевна передала вахту Валентине Семёновне и отправилась домой. Она относилась к числу тех счастливых людей, что живут недалеко от места работы. Через 10 минут неспешной ходьбы она уже была у подъезда своего дома. Несмотря на 9 часов вечера, июльское солнце не спешило спрятаться за горизонт, а вместе с ним не торопились по домам и соседки Полины Васильевны, завсегдатаи лавочки.

— Добрый вечер, Васильевна. С работы возвращаешься?

— Добрый! Да. Смену отдежурила. Иду домой.

— Посиди с нами. Свежих сплетен расскажем, — пошутила одна из соседок.

— Да я бы с радостью, но дома Мурка ждёт. Небось проголодалась.

Действительно, дома Полину Васильевну ждала её любимая кошка. Абсолютно чёрная от кончиков ушек до кончика хвоста. Несмотря на то, что она была кошка, радоваться приходу хозяйки умела как собака. Мурка весело виляла хвостиком и нежно мяукала.

— Да, да, моя девочка, я тоже соскучилась, — ворковала Полина Васильевна, насыпая Мурке корма в миску и гладя её шёлковую спинку.

Накормив кошку и поужинав сама, женщина удобно устроилась на диване и включила телевизор. Мурка, примостившись рядом, положила голову на колени хозяйки. Показывали скучное ток-шоу о проблемах лишнего веса. Такие передачи никогда не нравились Полине Васильевне, но она не стала переключать канал. Ей было всё равно. Ей просто надо было сосредоточиться. В отличие от большинства людей, Полина Васильевна не могла сосредоточиться в полной тишине. А звуки телепередачи и мурчание кошки — это было то, что нужно.

— Так вот, моя хорошая, — начала Полина Васильевна, поглаживая кошку по голове, — таких совпадений не бывает. Думаю, они уже здесь. Я это чувствую.

— …я чувствую, с этим надо что-то делать, — говорила очень полная женщина в телевизоре, как будто продолжая мысль Полины Васильевны.

Консьержка глубоко вздохнула:

— Она права. Надо что-то делать.

Полина Васильевна сняла с шеи небольшой незамысловатый кулончик и положила в сумочку, с которой ходила на работу:

— Похоже, один из них уже вертится возле моей девочки. Ей это теперь нужнее.

— …а что подтолкнуло Вас к этому решению? — с наигранным сочувствием в голосе поинтересовался ведущий ток-шоу у толстушки.

— Что подтолкнуло? — задумчиво переспросила Полина Васильевна.

Да тут дело было даже не в газете, которой поначалу женщина не придала никакого значения. Дело в целой цепочке странных событий, которые постепенно убедили Полину Васильевну, что её догадки и подозрения имели под собой почву. Она подозревала двух человек.

— Не знаешь, Мурчик, кто из них может быть оттуда? — сказала консьержка и вопросительно поглядела на кошку, как будто та, действительно, могла ей ответить. Мурка, чувствуя, что эти слова обращены к ней, развернула свою забавную усатую мордочку в сторону хозяйки и посмотрела на неё умными изумрудными глазами со всей преданностью, на какую была способна.

— Вот и я сомневаюсь. Вряд ли это Роман, — рассуждала женщина, — не похоже. Но что за странные вопросы задавал он мне сегодня вечером. Откуда он мог знать то, о чём мы с ним говорили?

Полина Васильевна прокрутила в голове всю информацию, что знала о Романе, и ей пришёл в голову план, как можно разрешить её сомнения. Ей нужно заставить его нервничать и тогда она обязательно почувствует, сможет понять всё, что ей надо.

Со вторым человеком сложнее… Но Полина Васильевна обязательно, что-нибудь придумает. Обязательно. Она должна оправдать доверие Сайнары, как уже сделала это один раз много лет назад.

Полина Васильевна закрыла глаза. Ей опять вспомнился тот день…

…Сердце Сайнары бешено колотилось. Она тяжело дышала и постоянно оглядывалась, пытаясь понять, не следит ли кто за ней. Огромные капли внезапной июльской грозы безжалостно били ей в лицо, но девушка не обращала внимание — она очень торопилась. Ей обязательно нужно было увидеть человека, который всегда был на её стороне.

— Полина, ты здесь?

— Здесь. Я давно жду тебя.

— Знаешь, осталось совсем немного, несколько дней. Теперь я уже точно знаю, что она не такая.

— Точно? Ты уверена?

— Уверена. Ты же знаешь, мы такие вещи чувствуем заранее.

— Ты сказала своим?

— Нет. Я не хочу говорить им. Я не хочу, чтобы она страдала так же, как ты, — в больших красивых серых глазах Сайнары стояли слёзы.

— Правильно. Не говори, — ответила Полина, нежно обняв девушку и убрав прядь прекрасных чёрных как смоль волос у неё с лица. — Обещаю, мы что-нибудь придумаем.

И они придумали…

 

Глава 9. Такие разные сны

Здоровенный толстый бобёр с бородкой и в очках сидел на Викином любимом кресле. Нисколько не смущаясь присутствия хозяйки, зверёк с аппетитом и весёлым хрустом грыз подлокотник.

— Это ещё что такое? — возмутилась Вика. — Почему именно моё любимое кресло?

Бобёр поправил лапкой очки, сползшие на нос от усердной работы, и, как ни в чём не бывало, продолжил.

— А ну пошёл прочь! — с досадой крикнула девушка, опасаясь, что ещё пара минут и любимому креслу придёт конец.

— Разве так надо относиться к гостям? — укоризненно покачал головой грызун и забавно всплеснул лапками.

— Прочь! — безапелляционно повторила Вика.

— Ну и ладно, — самодовольно улыбнулся бобёр, — не очень-то и хотелось.

Захватив с собой приличный кусок подлокотника, зверёк выскочил в окно, весело махая хвостом.

«Наглые нынче пошли бобры», — подумала Вика и… проснулась.

У девушки была одна особенность. Она видела яркие весёлые сны. Они всегда были как-то связаны с событиями прошедшего дня. Если случалось что-то неприятное или тревожное, во сне оно представлялось в комичном виде, и это всегда помогало девушке справиться с трудностями, взглянуть на них другими глазами.

Когда Вика училась в младших классах, она часто рассказывала свои сны подружкам. Те слушали её, затаив дыхание. Ещё бы! У какого ребёнка не вызовут восторг истории о невероятных проделках взрослых. А в Викиных снах они только этим и занимались. Например, медсестра вместо того, чтобы делать прививки ученикам, гонялась по всей школе со шприцом в руках за директором. А тот вместо того, чтобы вызвать к себе родителей проштрафившегося третьеклассника, вырвал у него из дневника страничку, на которой красовалась жирная двойка, и сделав из неё самолётик, запустил из окна второго этажа, при этом чуть не вывалившись прямо на голову вредной учительницы по рисованию. Подружки, конечно, не верили, что можно видеть такие забавные, похожие на мультики сны. Но, тем не менее, от души хохотали, слушая смешные, никогда не повторяющиеся истории.

Но один сон Вика никому не рассказывала. Этот тревожный сон периодически повторялся, особенно летом, особенно в жаркие душные июльские ночи. И этот сон никак не был связан с событиями прошедшего дня. И никак не был связан ни с одним событием из Викиной жизни.

Она лежит на земле. Ей жарко. Ей страшно. Она одна. Она не может пошевелить ни ногами, ни руками. Ей трудно дышать. Она беззащитна. Она слышит неистовый лай собак. И он всё ближе… ближе… ближе… Она открывает глаза и видит… ромашки. Много ромашек. Огромная бесконечная Вселенная Ромашек. Спасительных ромашек…

 

Глава 10. Подарок консьержки

Облачившись в свою пляжно-спортивную одежду, и собрав волосы в хвостик, Вика вышла из квартиры, готовая к пробежке. Ромы на лестничной площадке ещё не было. Всё понятно — проспал. Что ж — закономерный результат вчерашнего полуночного чаепития.

Прошло несколько минут, в течение которых Вика терзалась вопросом: позвонить парню или ждать дальше? В конце концов, она решительно направилась к двери. Уж если она пожертвовала сном ради пробежки, то сам инициатор и вдохновитель этого утреннего спортивного мероприятия тем более заслуживает быть разбуженным. Но не успела девушка нажать кнопку звонка, как дверь открылась, и на пороге показался Рома с влажными после душа волосами и виноватой улыбкой на лице.

— Извини, Вика, проспал. С меня причитается.

— Ерунда. Сама хороша. Потчевала вчера тебя чаем и разговорами допоздна.

Рома не стал рассказывать девушке, что вернувшись от неё вечером, долго не мог заснуть. Головоломка, за которую он взялся, оказалась ещё замысловатее, чем он думал вначале. Она не давала ему покоя, и он полночи провёл за ноутбуком, работая с новой информацией.

Спустившись на первый этаж, ребята обнаружили, что сегодня опять дежурит Полина Васильевна.

— Здравствуйте, — бодро поприветствовала Вика.

Тревога последних дней прошла, и встреча с Полиной Васильевной вызвала у девушки только приятные чувства. Она была уверена, что визиты непрошенного гостя больше не повторятся, кто бы ни дежурил в подъезде.

— Здравствуйте, — присоединился к Викиному приветствию Рома.

— Здравствуйте-здравствуйте, — не очень дружелюбным тоном буркнула консьержка и смерила молодых людей хмурым взглядом.

Колючая интонация женщины привела девушку в замешательство. Почему Полина Васильевна сегодня не в духе? Такой насупившейся Вика никогда её раньше не видела. Впрочем, девушка, которая сама пребывала в самом распрекрасном настроении, быстро нашла оправдание для подруги. Она решила, что женщина хандрит от усталости. Легко ли ей, в её возрасте, второй день подряд дежурить?! Но, ничего, Вика попытается подбодрить Полину Васильевну, и той ничего не останется, как повеселеть.

— Вы опять на страже нашего покоя. Наш неусыпный бдительный часовой, — задорно констатировала девушка. — С Семёновной поменялись?

— Да, Семёновна попросила пару часиков за неё подежурить, — объяснила женщина своим обычным приветливым тоном, но тут же, как будто вспомнив о чём-то, снова насупила брови и продолжила хмуро:

— Ей внука надо к педиатру отвести. Кашляет Максимка.

— Вы, молодец, Полина Васильевна, выручили подругу, — Вика решила, что так просто не сдастся, и предприняла попытку похвалой сгладить сегодняшнюю ершистость женщины.

— Я-то молодец, — сказала консьержка ещё более мрачным тоном, — но знаешь ли ты, девочка моя, что тот, кто стоит с тобой рядом совсем не молодец, а подлый обманщик.

Вика, совершенно не ожидавшая такого поворота разговора, с недоумением посмотрела на Полину Васильевну:

— В смысле?

— А пусть он сам расскажет. Пусть он расскажет про свою вторую девушку, с которой он тоже любит совершать утренние пробежки, — сказала консьержка гневным голосом и впилась в Рому испепеляющим взглядом.

— Полина Васильевна, что Вы устроили допрос с пристрастием? — с ироничной улыбкой ответил парень. — Это моя младшая сестра.

Женщина увидела всю гамму эмоций, которую испытал Роман во время её обличительной тирады. Предсказуемые, естественные для данной ситуации, бесхитростные эмоции — недоумение, удивление, возмущение, снисхождение, которые за доли секунды сменили одна другую. Она увидела всё, что ей было нужно. Можно было заканчивать спектакль, но ей ещё хотелось изучить реакцию Вики.

— Младшая сестра!? Ха-ха-ха! Придумал бы что-нибудь пооригинальнее! Правда, Вика? — теперь уже консьержка уставилась на взволнованную девушку.

— Полина Васильевна, да что с Вами? Почему Рома должен отчитываться, с кем он совершает пробежки? — выступила на защиту парня Вика.

— Хотите, я вас с ней познакомлю. С Мариной. С моей сестрёнкой, — предложил Рома. Ему не хотелось, чтобы две женщины ссорились из-за этого глупого недоразумения. И ещё ему почему-то не хотелось, чтобы Вика думала, что у него есть девушка. Хотя с чего бы это? Может, наоборот, пусть лучше считает, что он занят? Рома понял, что немного запутался в своих ощущениях. И решил оставить их анализ на потом.

— Познакомишь — это совсем другое дело, — миролюбивым голосом ответила консьержка. Женщина была довольна, что её блистательный актёрский этюд имел успех, а, главное, её обрадовал его результат — Роман проверку прошёл, он не из них. И это было просто замечательно, учитывая, что Полине Васильевне показалось, что этой дурёхе Вике он начинает нравиться.

Во время пробежки царило неловкое молчание. Каждый из ребят думал о своём.

Вика пыталась анализировать свои эмоции. Почему она так разволновалась, когда узнала, что у Ромы есть девушка? Он же просто её сосед, приятель. Между ними нет никаких чувств, даже в зачатке, никаких искр, или что там должно быть, когда люди влюбляются.

Несколько лет назад у Вики был парень. Классический пример любви с первого взгляда. Стоило ей увидеть его на студенческой вечеринке, излучающего направо и налево мужское обаяние, как она почувствовала лёгкое головокружение и магнетическое притяжение. Парень тоже заметил Вику, и у них стремительно развился умопомрачительно горячий роман. Тогда чувства плескались через край, земля уходила из-под ног и всё такое. Но стоило Вике однажды увидеть своего парня с другой девушкой в обнимку, чувства моментально погасли, как будто их и не было. Именно, моментально. Вика не понимала, как такое может быть. Она смотрела на своего парня, целующегося с другой, совершенно равнодушным взглядом. Ни любви, ни горечи, ни ревности, ни интереса.

— Это защитная реакция организма на шок, — прокомментировала тогда состояние Вики подруга с медицинским образованием. — Сейчас ты под действием адреналина и не чувствуешь боли. Плохо тебе станет потом. Я много раз такое видела. Привезут на скорой человека после ДТП, всего разбитого. А он хоть бы хны. Держится молодцом, даже шутит. Он ещё не знает, что впереди операции, капельницы, перевязки, месяцы, проведенные на больничной койке, и сплошная боль, боль и боль.

Конечно, Лена оказалась права. Она была проницательным прогнозистом и убеждённым реалистом и всё предсказала верно. Вика долго приходила в себя после того головокружительно неудачного романа. Но он её так ничему и не научил, как считала вторая подруга и по совместительству «богатырский» психолог. По мнению Кати, Вика должна была бы понять, что парням доверять нельзя, но вместо этого она только разучилась доверять собственным чувствам.

Вот и теперь нечего было и надеяться, что Вике хоть что-то прояснит анализ её реакции на предполагаемое наличие у Ромы девушки. Оно, это наличие, ей явно чем-то не нравилось, что было бы вполне объяснимо, если бы девушка испытывала к парню какие-то чувства. Но она же их не испытывает, значит, её эмоции были абсолютно иррациональными.

Парень не замечал мыслительных терзаний Вики, потому, что сам был погружён в глубокие раздумья. Он пытался проанализировать свой разговор с консьержкой на повышенных тонах. Было заметно, что Полина Васильевна умышленно спровоцировала щекотливую ситуацию. И это Рому настораживало. Поведение женщины казалось ему неестественным. Допустим, узнав про его сестру, она подумала, что это его девушка. Понятно желание Полины Васильевны защитить Вику от возможного обмана. Но почему для начала она не поговорила с ней наедине? Обычно женщины так поступают.

— Рома, — прервала затянувшееся молчание Вика, — извини за нелепую выходку моей подруги. Не принимай близко к сердцу. Не понимаю, что на неё нашло. Может, заболела или не выспалась, или кто-то ей ещё до нас сильно настроение испортил. Но на самом деле она добрая и чуткая.

— Знаешь, а я даже проникся бо льшим уважением к Полине Васильевне после этого случая. Во-первых, она показала, как искренне переживает за тебя. А, во-вторых, она не стала нашёптывать сплетни тебе наедине. А высказала мне всё в глаза. В результате инцидент был быстро исчерпан.

— Насчёт исчерпан — не торопись. Не знаешь ты Полину Васильевну. Она не успокоится, пока ты не предъявишь ей свою сестру как живое доказательство, — предупредила девушка с улыбкой. Видя, что Рома совсем не обижен, её перестало мучить чувство неловкости за свою подругу.

По поводу Полины Васильевны Вика не ошиблась. Только ребята зашли в подъезд после пробежки, как консьержка с порога заявила:

— С Вами, молодой человек, я не хочу разговаривать, пока не увижу Вашу сестру собственными глазами. А с тобой, Виточка, мне надо поговорить.

Нисколько не обращая внимания на недружественный тон консьержки, Рома с ироничной улыбкой выдал:

— Вредная Вы, Полина Васильевна.

И, пожелав Вике хорошего дня, направился к лифту.

Пока парень ждал его прибытия, он невольно услышал начало разговора двух женщин.

— Полина Васильевна, какая муха Вас укусила? Чего Вы на Рому взъелись? — рассержено спросила Вика.

— А того. Давеча у нас с Семёновной зашёл разговор про Романа. И она мне рассказала, что видела его пару раз в нашем скверике совершающего пробежку с незнакомой девушкой.

— Ну и что?

— А то. Если он возле тебя крутится, я должна быть уверена, что другой девушки у него нет, — строго сказала Полина Васильевна. А потом уже мягким голосом добавила:

— И, вообще, не об этом я хотела с тобой поговорить.

Эта была последняя фраза, которую услышал Рома перед тем, как двери лифта, который приехал забрать его на 5-ый этаж, закрылись.

— Я слышала, у тебя скоро день рождения, — продолжила консьержка.

— Ну да, через пару дней, в субботу, — ответила Вика, а сама подумала, откуда это Полина Васильевна всегда всё про неё знает.

— Так вот, радость моя, у меня для тебя есть подарок.

Женщина открыла сумочку и извлекла оттуда маленький кулончик.

Сказать по правде, кулончик был невзрачный. Его никак нельзя было назвать произведением ювелирного искусства. Это был небольшой камешек неправильной формы, тёмно-серого цвета. Одна его грань была слегка отполирована. На ней были видны тонкие бурые зигзагообразные полоски.

Полина Васильевна протянула кулончик Вике:

— Послушай, девочка моя, этот камешек хоть и выглядит просто, на самом деле интересная вещица. Это оберег…

— От злых духов? — продолжила, смеясь, слова Полины Васильевны Вика.

— Почти, — серьёзно ответила женщина.

— В посёлке, где я родилась и прожила почти всю жизнь, ходило поверье, что далеко в таёжной глуши живёт скрытный лесной народ — шуйя. Никто никогда не видел этих людей, но почему-то у жителей посёлка был перед ними панический страх. Никто не знал, чем шуйя могут навредить, но считалось, что встреча с ними не сулит ничего хорошего. Защитить от вреда, который может принести встреча с шуйя, мог только правильный оберег. На обереге обязательно должен быть знак — зеркально отражённое число 44. Но оберег нельзя было изготовить самому. Считалось, что тогда он не имел защитной силы. Оберег можно было только найти. Это должен был быть камешек с полосками, которые образуют нужный знак. Понятно, что такие камешки встречались очень редко. Найти оберег считалось большой удачей. Обереги передавались жителями посёлка друг другу из поколения в поколение…

— Беру свои слова назад, — восхищённо произнесла Вика. У неё всегда захватывало дух от старых сибирских легенд и поверий. Она знала многие из них, но о шуйя слышала впервые. У девушки в корне поменялось отношение к этому невзрачному камешку. Может, его нашли сто или даже двести лет назад и носили несколько поколений жителей таёжного посёлка.

— А какая история именно у этого оберега? Вы получили его в подарок от Вашей мамы? — заинтересовалась Вика.

— Нет. Я была тем везунчиком, кому удаётся самому найти заветный камешек, — похвасталась Полина Васильевна.

— Так, может, вы его подарите кому-то из Ваших родственников, как положено по традиции?

— Из моих родственников в нашем посёлке остался только внук. У него уже есть оберег. А этот мне хочется подарить тебе.

— Спасибо, Полина Васильевна! Вы угадали с подарком, — сказала Вика и надела экзотический кулончик на шею. — Не знаю, что могло бы произвести на меня большее впечатление, чем этот необычный, связанный с интересной легендой, да ещё и нагоняющий ужас на мистических обитателей таёжной глуши, камешек.

— Да, кстати, с этой легендой связано Ваше суеверное отношение к числу 44? — спросила Вика, внезапно вспомнив про странный случай с футболкой.

— Да. 44 в нашем посёлке считалось несчастливым числом. Потому что это число — знак шуйя.

 

Глава 11. Всему есть логичное объяснение

— Как? Как ты мог так проколоться с газетой? — отец ходил взад-вперёд по кабинету с перекошенным от гнева лицом. — Теперь, наверно, старуха обо всём догадалась.

Сын напряжённо смотрел на мужчину, стиснув зубы — он еле сдерживал себя. Когда он был ребёнком, отцовские приступы гнева вызывали у него страх. Теперь он перестал бояться, только ненавидел.

— Бездарь! Ты так ничему и не научился! — продолжал отец. — Почему ты не сделал то, что требовалось?

— Я не смог, — сквозь зубы процедил сын. — Она под защитой.

— Ты имеешь в виду эту никчёмную старуху? — со злой иронией в голосе спросил мужчина.

— Нет. Под защитой одного из них, — стараясь придать голосу убеждённость тихо произнёс парень. Он не был уверен на 100 процентов — он блефовал.

— Допустим, — немного смягчился мужчина. — Но ты достал хоть какую-то информацию?

Сын вынул из кармана маленький розовый бумажный квадратик и положил его отцу на стол:

— Только вот это.

* * *

Предпоследний июльский день выдался особенно жарким. Придя с работы, Вика первым делом ринулась в душ, но не успела она открыть воду, как услышала звонок. Наспех завернувшись в халат, очень рассерженная, что её оторвали от такого приятного и необходимого после душного дня занятия, девушка выскочила в коридор и распахнула входную дверь.

— Надо спрашивать, кто там, или хотя бы в глазок смотреть, — назидательно сказал Рома. — Мало ли какой проходимец может в квартиру вломиться.

— А консьержки на что? Они ж должны нашу безопасность обеспечивать, — иронично возразила Вика.

— Я пиццу заказал. Пришёл тебя пригласить, помочь мне с ней расправится. В качестве компенсации за моё сегодняшнее опоздание на пробежку, — сказал Рома с обезоруживающей улыбкой.

— Ой, ну что ты, не стоило… — начала Вика.

— Все пробежки пойдут насмарку, если я один буду по целой пицце съедать. Так что ничего не хочу слушать — пошли, — сказал Рома не терпящим возражения голосом и даже потянул легонько девушку за рукав халата.

— Хорошо-хорошо, — согласилась Вика. — Только мне нужно минут 15, чтобы себя в порядок привести. Ты меня из душа вытянул. Захвати, пожалуйста, ромашкового чая и мою чашку, и иди. Я скоро.

— И дверь за собой захлопни, а то мало ли какой проходимец может в квартиру вломиться, — смеясь, передразнила Рому девушка и скрылась в ванной комнате.

Парень прошёл на кухню и быстро отыскал то, что надо. Он ещё в прошлый раз хорошо изучил нехитрое содержимое полупустых шкафчиков. Выходя в коридор, он услышал, как зазвонил смартфон девушки.

— Рома, возьми, пожалуйста, трубку, — крикнула Вика из ванной. — Это, наверно, мама. Скажи ей, что я, как освобожусь, перезвоню.

Парень послушно взял телефон, чтобы выполнить просьбу девушки.

— Алло! Здравствуйте! Вика принимает душ. Она через пару минут перезвонит, — скороговоркой выпалил Рома.

— Здравствуйте! Спасибо! А Вы кто? Её парень? — приятный тихий голос Викиной мамы был полон удивления.

До Ромы неожиданно дошло, что женщина могла неправильно понять возникшую ситуацию.

— Нет. Я сосед Вики по лестничной площадке. Так совпало. Зашёл, а она как раз душ принимает, — пояснил Рома.

— А кто Вам тогда дверь открыл? — ещё больше удивилась мама. — Вика вам ключи от своей квартиры дала, да?

«Да что ж такое, — подумал парень, — хочу разъяснить ситуацию, а сам ещё больше запутываю».

— Нет. Вика сначала открыла, а потом пошла в душ, — по-новому скомбинировал слова Рома.

«Нет, кажется, так ещё хуже».

— Вернее, она сначала пошла в душ, потом открыла, а потом опять пошла, — парень запутывался всё больше.

Но тут неожиданно ему на помощь пришла Викина мама:

— Да, бог с ним, с душем. Давайте лучше познакомимся. Меня зовут Любовь Николаевна.

— А меня Роман. Очень приятно!

— Взаимно. Так значит, Рома, Вы Викин сосед?

— Да. Я снимаю квартиру напротив.

У Любови Николаевны был приятный успокаивающий тембр голоса, в котором Рома заметил «Викины нотки». Она, также как дочка, умела расположить собеседника к себе мягкой иронией и умением слушать. Незаметно Рома и Любовь Николаевна разговорились. Парень даже зачем-то рассказал о том, что пригласил Вику сегодня на пиццу и о своих утренних пробежках с ней.

— Как же Вам удалось заинтересовать дочку спортом? — искренне удивилась Любовь Николаевна. — Что мы только с отцом не делали, но у нас это не вышло. Записывали её в разные спортивные секции: на плавание, на гимнастику, на фигурное катание, на баскетбол. Но больше двух недель она нигде не продержалась.

— Тогда ещё рано радоваться, — иронично констатировал парень, — стаж пробежек у нас пока только 2 дня.

— Знаете что, Рома, у Вики в субботу день рождения. Можно Вас пригласить к нам в гости? Планируем тихий семейный праздник. Дочка не любит шумных компаний и повышенного внимания к собственной персоне.

— Спасибо за приглашение, Любовь Николаевна, — ответил Рома. — С радостью его приму, если именинница не будет против.

— Что-то мне подсказывает, что не будет…

— Любовь Николаевна, — перебил парень, — вот Вика и освободилась. Передаю ей трубку. До свидания!

— До свидания, Рома! Не забудьте, ждём Вас в субботу!

Вика вышла из душа румяная и весёлая с полотенцем закрученным тюрбаном на голове.

— Значит, и на тебя мамины чары подействовали, — засмеялась она, видя, как мило Рома общается по телефону.

Парень передал девушке трубку:

— Пойду домой, чтобы не прозевать доставку. Жду!

Вика, поднося телефон к уху, уже догадывалась, о чём мама будет её расспрашивать, поэтому сработала на опережение:

— Нет, мам, он не мой парень. Просто сосед.

— Хорошо, сосед, так сосед, — быстро согласилась Любовь Николаевна. — Кстати, я пригласила его на твой день рождения. Ты же не против?

— Мам, ну мы же хотели без всяких гостей, в семейном кругу, — возразила Вика.

— Просто Рома такой милый. Мне он понравился. Мне бы хотелось с ним ещё немного пообщаться.

— Хитрая ты у меня лисичка, мама, — засмеялась Вика. — Ладно, я подумаю.

— А теперь приводи себя в порядок, и марш к Роме на пиццу. Если бы не он, опять, наверно, ужинала бы бутербродами.

— Мам, пицца и бутерброды это почти одно и то же.

— Но пицца хотя бы горячая.

— Так я бутерброды тоже иногда подогреваю в микроволновке.

— Какая находка, — рассмеялась мама, — просто гениальный кулинарный приём для лентяев.

Вика собрала всё ещё влажные волосы в хвостик. Надела джинсовые шорты и футболку в полоску. Подойдя к входной двери, она остановилась, о чём-то задумалась, улыбнулась сама себе и вернулась к шкафу с одеждой. Из его глубин Вика извлекла весёлую маечку, на которой спереди красовался легкомысленный жираф. Переодеваясь, девушка хихикнула — Рома будет пить чай с бегемотом, а она с жирафом.

— Пиццу ещё не привезли, — отрапортовал Рома, открывая Вике дверь.

— Ничего, подождём, — успокоила девушка. — Может, я пока чай заварю?

— Чай уже готов, — улыбнулся Рома. — Лучше проходи в комнату и устраивайся поудобней.

Вика присела на диван и огляделась. Она увидела немного не то, что ожидала. Вернее, совсем не то. В квартире царил идеальный порядок. Все предметы были аккуратно разложены по своим местам. Не настолько, конечно, чтобы книги на полке стояли в алфавитном порядке или были отсортированы по размеру и цвету. Но, по крайней мере, девушка не заметила обычных для жилищ парней небрежно кинутых на спинку стула вещей, или каких-нибудь носков, валяющихся под диваном, или кипы пыльных бумаг, захламляющих стол и срочно требующих, чтобы их отправили в мусорную корзину. Девушке стало любопытно, Рома специально, к её приходу, произвёл генеральную уборку в квартире, или такое опрятное состояние является для его апартаментов нормой.

— А я и не догадывалась, что у парней может быть так чисто и уютно.

— Да, — улыбнулся парень, — люблю всё упорядочивать. Я же программист.

Взгляд Вики нечаянно упал на фото, стоявшее на письменном столе в аккуратной рамочке. На снимке была запечатлена удивительно красивая девушка с длинными прямыми каштановыми волосами, правильными, слегка удлинёнными чертами лица и забавной родинкой на левой щеке. Её лукавая улыбка и блеск в глазах необычного золотисто-зелёного цвета говорили о прекрасном настроении, в котором она пребывала в момент съёмки.

— Это и есть твоя сестрёнка, — спросила Вика, кивая в сторону фотографии.

— Нет, это моя девушка. Таня, — ответил Рома.

И после небольшой паузы добавил:

— Мы расстались.

Во время этой паузы у него снова мелькнула мысль, которая уже приходила ему сегодня в голову, но он так и не нашёл время на её доскональный анализ. Если он хочет, чтобы у него с Викой оставались чисто дружеские отношения, может не стоит ей знать, что он сейчас свободен. Логика подсказывала одно, но сказал он совершенно другое.

Вика поняла паузу парня по-своему. Неприятный холодок пробежал у неё по спине. Чего он так долго думал? Может, сам не уверен, расстались они или нет? А ей-то какое дело? Вика разозлилась сама на себя — второй раз за день одни и те же мысли. Да определится она, наконец, есть ей дело до его девушек или нет. Её чувства к Роме были совсем не похожи на её прошлую влюблённость. Он ей безусловно нравился, но не так как нравится парень, с которым хочешь встречаться. Тогда как? Как брат? Точно, как брат. Это самое подходящее слово. Если бы был жив Артёмка, наверно, примерно такие же чувства она испытывала к нему. Довольная, что во всём разобралась, Вика мысленно, как мантру, произнесла: «Мне нет никакого дела до девушек Ромы, бывших или настоящих. Мне всё равно. Мне всё равно. Мне всё равно».

В дверь позвонили.

— Пицца! — с напускной радостью сказали Вика и Рома почти одновременно. Каждый из них был рад, что есть повод не продолжать начатую тему.

Парень рассчитался с курьером и крикнул шутливым тоном:

— Вперёд! На кухню! Ужин готов!

В квартире Ромы была такая же в точности, как и у Вики, крохотная кухонька. Маленький столик так же стоял у окна. Но из окна не видно было сквера, а только здание школы и крыши соседних домов.

— Ну, приступим, — весело сказал парень и положил по огромному куску пиццы себе и Вике.

Какое-то время ребята молча наслаждались ужином. Когда первый голод был утолён, завязался неспешный разговор.

— Вон, видишь школу? — Рома кивнул на окошко. — Это физико-математический лицей. Там моя сестра работает.

— Учителем?

— Да. Преподаёт биологию.

— А ты знаешь, Полина Васильевна тоже в школе работала. И тоже сначала учителем биологии. Потом директором.

— О чём, кстати, она сегодня хотела с тобой поговорить? — этот вопрос занимал Рому с утра, хотя раньше ему вроде бы никогда дела не было до женских сплетен.

— Поздравляла меня с днём рождения. Мне в субботу 28 исполнится.

— А я тоже уже знаю об этом замечательном событии, — похвастался Рома, — мне мама твоя рассказала. И даже успела в гости пригласить.

Вика подумала, если она всё-таки не против прихода парня, самое время ему об этом сказать. Вообще-то, сначала планировалось, что на празднике будут только свои. Но, что интересно, Рома и не казался девушке чужим. Его присутствие нисколько не будет её напрягать — рядом с ним она ощущала себя комфортно. Видимо, мама тоже заметила эту приятную черту Ромы — умение общаться просто и ненавязчиво, поэтому он и показался ей «милым». То что парень понравился маме, было для Вики огромным аргументом в пользу того, что его стоит пригласить на семейный праздник. Ведь мама часто бывает грустной в этот день, потому, наверно, что вспоминает об Артёмке, которой умер незадолго до рождения Вики. А Рома вполне может выполнить роль громоотвода — отвлечёт маму от печальных мыслей.

— Да, я тоже буду рада видеть тебя на нашем празднике.

— Обязательно, приду! Спасибо!

— Знаешь, мне Полина Васильевна такой интересный подарок сделала, — сказала Вика и, сняв кулончик, протянула его Роме. — Вот посмотри.

— Это железистый кварцит, — покрутив камешек в руке, сказал парень. — Довольно распространённая горная порода.

— Ну, порода, может и распространенная, — согласилась Вика, — но сам камешек очень редкий. Это оберег.

— Ух ты! — иронично воскликнул парень.

— Я тоже сначала прореагировала на этот подарок с иронией, — сказала Вика ухмыляющемуся Роме, — но послушав дивную историю Полины Васильевны, изменила своё мнение.

И Вика повторила парню слово в слово рассказ консьержки о поверье, которое ходило у них в посёлке.

— Что ж, теперь тебе никакие шуйя не страшны, — рассмеялся парень, когда девушка закончила повествование.

— А я поверила, что камень обладает какими-то необычными свойствами, — серьёзно сказала Вика, — ведь полоски на камешке, действительно, образуют рисунок, похожий на зеркально отражённое число 44.

— Ну, не знаю, — пожал плечами Рома. Он не мог понять, как кусок горной породы, которую сотнями тонн добывают по всему миру, может обладать какими-то необычными свойствами. Он, вообще, никогда не верил ничему сверхъестественному. У Ромы был девиз: «Всему есть логичное объяснение».

 

Глава 12. «Шу» означает «здесь», «Йя» означает «там»

— Отец, ты звал меня? — спросил сын, заходя в кабинет.

— Да, садись, — мужчина указал на кресло, — надо поговорить.

Сын послушно сел. Он с детства привык моментально выполнять просьбы отца. Привычка сохранилась до сих пор.

— Извини, что накричал на тебя в прошлый раз, — начал отец мягким голосом и слегка улыбнулся.

Раньше парень горы бы свернул ради такой полуулыбки. Когда-то вся его Вселенная вращалась вокруг этого строгого, властного и, несомненно, гениального человека. Когда-то он обожал его и страшно боялся разочаровать, не оправдать надежды. Но все его старания, как правило, были напрасны — отец всегда был им не доволен. Иногда недовольство выливалось в приступы гнева и раздражения. И тогда отец кричал, напоминал ему о тех людях, что предали его. Орал, что сын должен стараться, чтобы показать им, как они были не правы, чтобы отомстить им. И мальчик старался. И чем старше он становился, тем усерднее занимался. Но пришло время, когда подросток понял, что ему никогда не стать таким, как его отец, никогда не освоить его науку. И тогда он нашёл выход, как гасить отцовские приступы гнева — парень научился очень искусно имитировать. Имитировать, что всё умеет и понимает. Он стал просто мастером имитации.

— Мы проверили, — продолжил отец. — Она, действительно, под защитой.

— Будем ждать? — спросил сын.

— Нет. У нас есть план, как снять защиту, — ответил мужчина, и подробно рассказал парню, что он должен делать.

— Смотри, не подведи меня на этот раз, — строго сказал отец и махнул рукой в сторону двери.

Сын понял, что аудиенция закончена, и он должен идти.

* * *

Утро было пасмурным и прохладным. Вика даже удивилась, как ей удалось не проспать, ведь будильник она не заводила, надеясь, что его роль, как обычно, выполнит щель в жалюзи, через которую имеет наглость пробираться солнечный луч, единственной целью которого является не дать девушке выспаться. Но то, что жара спала, было очень даже неплохо, учитывая, что с сегодняшнего дня Рома собирался начать прибавлять нагрузку, а Вике будет гораздо проще справиться с быстрым темпом пробежки, если не будет палить солнце.

Быстренько приведя себя в порядок, девушка облачилась в новенькую форму, которую купила вчера, возвращаясь с работы. Строгие синие спортивные шортики, светленькая удобная футболка и самые что ни на есть настоящие кеды должны были одним только своим наличием напоминать Вике, что занятия спортом это для неё всерьёз и надолго. И ещё девушка питала надежду, что её новый внешний вид произведёт впечатление на её тренера, так иронично воспринявшего её предыдущую форму одежды.

С самодовольной улыбкой она выскочила из квартиры. Но ей не удалось увидеть реакцию Ромы на её новую экипировку — парня на лестничной площадке не было. Вместо него возле лифта дежурила невысокая загорелая блондинка. Вике сразу бросились в глаза её забавные ярко зелёные кроссовки, шнурки которых были разного цвета: в левом — красный, а в правом — синий. Средней длины волосы заплетены в две косички, скреплённые алыми ленточками. Топик с блёстками и крошечные шортики довершали смелый прикид.

— Привет, Вика! — сказала обладательница креативных кроссовок и широко улыбнулась. — Вот она я, Маришка-мартышка, младшая сестра Ромы и по совместительству живое доказательство, что у твоего парня нет другой девушки.

— Привет! — отозвалась Вика. — Очень приятно. Правда, Рома не мой парень. Мы просто соседи.

— Вот как, — погрустневшим голосом сказала Марина. — Жаль. Он хороший, мой Ромка.

— Кстати его сегодня не будет, — сообщила девушка, нажимая кнопку лифта. — Вызвали срочно на работу. Но он велел мне проследить, чтобы ты не филонила. Так что я на сегодня твой личный тренер.

Девушки вышли на улицу. Низкие серые тучи оккупировали всё небо. Прохладный ветерок трепал верхушки деревьев и даже умудрился сорвать с одного из них первый жёлтый листочек. Ещё вчера нестерпимо жаркое палящее солнце говорило о самом разгаре лета, а сегодня вдруг стало понятно, что, в общем-то, осень не за горами.

Марина выбрала ещё более щадящий темп пробежки, чем Рома. За что Вика была ей благодарна, потому что девушке хотелось расспросить её кое о чём.

— Это Рома придумал тебе такое забавное прозвище — Маришка-мартышка? — начала с более безобидного вопроса Вика.

— Да. Он дразнит меня так с самого детства, намекая на мой буйный темперамент, — Марина состроила гримасу, попытавшись выражением лица передать свой энергичный характер. — Вообще, мы с ним очень разные. И внешне, и по темпераменту. Он высокий и спокойный, а я маленькая и не в меру активная.

Не в меру активная сестрёнка Ромы, в общем-то, была права. Внешне на своего брата она была похожа разве что спортивной фигурой, а по характеру, может быть, только любознательностью. Но Вика всё-таки уловила удивительное сходство брата и сестры в их манере улыбаться. Широкая открытая добродушная улыбка с оттенком иронии сопровождалась образованием забавных ямочек на щеках.

— Ну, не такие уж вы и разные, — возразила Вика. И, хихикнув, добавила:

— Когда улыбаетесь.

Девушки уже пробежали большую часть дистанции. Но оставался ещё один вопрос, который Вика хотела задать Марине, и на который не осмелилась вчера в разговоре с Ромой. Девушка до конца сама не понимала, хочет ли узнать ответ на него. Но, всё же, подумав немного, решилась:

— Марина, расскажи мне про Таню. Мне показалось, для Ромы она до сих пор что-то значит.

— Глупая избалованная девчонка, — начала Марина с жёсткими нотками в голосе, — Не знаю, что брат в ней нашёл. Они встречались долго. Ещё с четвёртого курса. Он был по уши влюблён, терпел все её выходки. А она пользовалась этой его мальчишеской влюблённостью. Была то с Витей, то с ним. Морочила обоим головы.

— Витя — это друг Ромы? — уточнила Вика.

— Да. Лучший друг, — подтвердила Марина. — Они сначала вместе учились в школе, потом в ВУЗе.

— А что потом?

— А потом, полгода назад, Таня вышла замуж за какого-то богатенького бизнесмена, — с возмущением в голосе сказала Марина. — А этот дурень ещё расстраивался, страдал. Но я рада была, что Таня отстала, наконец-то, от моего брата. Она мне никогда не нравилась.

— Другое дело, ты, — сказала Марина неожиданно повеселевшим голосом, — ты мне сразу понравилась.

— Когда же я успела тебе понравиться, — удивилась Вика, — если мы знакомы всего полчаса.

— Это ты меня всего полчаса знаешь. А я тебя уже давно. Мне Рома все уши про тебя прожужжал. Только про тебя и говорит целыми днями. Поэтому, кстати, я и подумала, что он твой парень.

Вике стало неожиданно приятно, что Рома, оказывается, рассказывал сестре про неё. И видно, что-то хорошее, раз Вика ей заочно понравилась.

— Кстати, знаешь, какой мой Ромка умный, — Марина, резонно полагая, что брат поскромничал рассказать про свои достижения, решила сделать это за него. — Он был капитаном институтской команды «Что? Где? Когда?». Их команда не раз становилась чемпионом среди всех ВУЗов страны!

— Вот это да! — с восторгом воскликнула Вика.

Марина взглянула на компаньонку по пробежке, и увидела в её глазах не только восхищение, но и гордость за Рому. Девушка знала, что гордость — особое чувство, оно редко возникает по отношению к человеку, которого считаешь просто соседом. Это наблюдение привело Марину к радостному для неё выводу, что Вика не так равнодушна к Роме, как хочет это сама себе доказать.

Полина Васильевна сидела на лавочке в скверике и разгадывала кроссворд. Она любила прохладную погоду. Поэтому сегодняшнее утро, свободное от дежурства, решила провести на свежем воздухе. Заодно она присматривала за девушками, совершающими пробежку. Теперь, когда один из них здесь, Полине Васильевне не хотелось выпускать Вику из вида. Девушки, увлечённые беседой, не видели женщину, но ей это было только на руку. Сегодня Полина Васильевна не планировала общение с Викой — события последних дней всколыхнули в женщине волну воспоминаний. Вот и сегодняшняя резкая перемена погоды напомнила ей эпизод 30-летней давности…

…Они шли босые по берегу реки. Было прохладно. Солнце едва поднялось из-за горизонта, как тут же нырнуло в тёмные низкие облака. Сайнаре нравилось наступать на слегка вспененную кромку воды. Оставленные её узкими ступнями следы на песке плавно таяли, слизываемые неспешными волнами. Они шли, взявшись за руки. Они не так давно знали друг друга, но им было хорошо вместе.

— Всё время удивляюсь, какое красивое, необычное у тебя имя, — произнесла Полина, с нежностью глядя на свою спутницу.

— Это имя дал мне отец, — объяснила Сайнара. — На языке шуйя оно означает «Думающая».

— Значит, это имя шуйя. Тогда понятно, почему я раньше его не слышала.

— У нас это тоже очень редкое имя, — улыбнулась Сайнара, — никто не называет так девочек.

— А что значит само слово «шуйя»? — заинтересовалась Полина.

— Сложно подобрать правильный перевод. Вообще, «шу» означает «здесь», «йя» означает «там». А вместе это абстрактное понятие, что-то вроде «и здесь, и там», или «везде, и нигде».

Несмотря на прохладный день, вода в реке была тёплой — сказывалась минувшая жаркая неделя. Сайнара, лукаво улыбнувшись, внезапно забежала в воду по колено. Полина, ещё не догадываясь о коварных намерениях девушки, беззаботно стояла на опасном расстоянии от неё. Проведя ребром ладони по поверхности, Сайнара создала целую стену брызг, которая окатила женщину с ног до головы.

— Ах, ты так! — засмеялась Полина. Она тоже заскочила в воду и начала осыпать девушку ответным градом сверкающих капель.

Сайнара, спасаясь от атаки, заходила всё глубже и глубже в реку, не замечая, что уже намочила подол своего простенького выгоревшего на солнце ситцевого платьица.

— Ой! — вдруг вскрикнула она. — Полина, подожди, не брызгайся, я наступила на что-то твёрдое.

Сайнара пошарила рукой по дну и достала из воды небольшой тёмно-серый камешек неправильной формы, с зигзагообразными бурыми полосками на одной из его граней.

 

Глава 13. Ромашки от Ромы

Вика проснулась совершенно разбитая и в плохом настроении — сегодняшнюю ночь она практически не спала. Ещё с вечера её охватило какое-то труднообъяснимое смятение. Она беспокойно ворочалась в кровати с боку на бок и никак не могла расслабиться. После пары часов безрезультатных попыток уснуть, девушка решила применить испытанный приём — воткнула в ухо наушник плеера и включила один из альбомов группы Enigma. Григорианские напевы сделали своё дело, и Вика наконец-то отключилась. Но сон, навеянный умиротворяющей музыкой, вопреки ожиданиям, не был спокойным. Уж лучше бы девушка бодрствовала до самого утра, чем трижды за ночь увидеть повторяющийся с детства кошмар с невыносимым лаем собак.

Еле оторвав голову от подушки, Вика взглянула на часы — без пяти семь. Ни настроения, ни сил для утренней пробежки не было, но девушка всё-таки заставила себя встать — надо было хотя бы предупредить Рому, чтобы не ждал её. Вика накинула халат, умылась и вышла из квартиры.

Сосед, и по совместительству тренер, стоял на лестничной площадке с огромным букетом ромашек в руках.

— Поздравляю! — сказал он, вручая цветы имениннице с такой счастливой мальчишеской улыбкой, как будто это у него сегодня день рождения.

— Ого! — глаза Вики были полны восхищения. Она переводила взгляд с букета на Рому и с Ромы снова на букет. Они оба были такими красивыми, свежими, настоящими и трогательно растрёпанными.

— Спасибо! Неожиданно… и приятно… и я даже не спрашиваю, как ты догадался, что это мои любимые цветы.

— И вот ещё, — Рома протянул девушке тяжёлую коробку. — Думаю, пригодится.

Вика тут же распечатала подарок. Это оказался набор изящных прозрачных чайных чашек. На боку у каждой чашечки красовалась весёлая ромашка. Девушка не понимала почему, но эти милые чашечки казались ей самым лучшим подарком, какой она когда-либо получала. Неожиданно для себя Вика вдруг встала на цыпочки и чмокнула Рому в щёчку.

— Спасибо, — сказала она волнующим шёпотом.

— Ну что ты, не за что, — смущённо и тоже шёпотом ответил Рома. И, лукаво улыбаясь, добавил:

— Теперь мне не надо будет к тебе в гости ходить со своей чашкой.

От плохого настроения Вики не осталось и следа. Тревога и усталость бессонной ночи улетучились в неизвестном направлении. Ну, конечно, это же Рома — лучший антидепрессант.

— А ты почему в халате? — удивлённо спросил парень. Он только теперь заметил, что Вика не в спортивной одежде.

— Думала, в честь твоего дня рождения я тебе поблажку сделаю? — с напускной строгостью сказал он. — Начну пробежку без тебя, а ты быстренько переодевайся и присоединяйся.

Вике понадобилось всего лишь пару минут, чтобы привести себя в порядок. Облачившись в новенькую спортивную форму, она выскочила из подъезда с мыслью, что сегодня готова к любому, самому быстрому темпу пробежки. Состояние девушки было близко к эйфории, и она ощущала такой прилив сил, что ей казалось, разгонись она как следует, просто взлетит.

Аллейка скверика, где ребята обычно совершали пробежки, хорошо просматривалась, и Вика быстро заметила Рому. Парень, увидев девушку, сбавил темп, чтобы она могла легко догнать его.

— Ну вот, совсем другое дело, — похвалил Рома, когда Вика поравнялась с ним.

— Попробуем сегодня немного увеличить скорость, — предложила девушка.

— Хм. Хорошо! — радостно и слегка удивлённо произнёс Рома, — Тогда не отставай!

И парень заметно прибавил темп.

Чтобы не ударить в грязь лицом и не запыхаться, Вика бежала молча. Ей удавалось не отставать, и она была очень довольна собой. Рома постоянно подбадривал её, говорил, что она молодец, что у неё очень хорошо получается. Но на середине дистанции парню самому пришлось немного притормозить — у него зазвонил смартфон.

— Алло! Слушаю, — ответил Рома на вызов.

Последовала пауза.

— Таня!? — голос парня дрогнул.

Дальше последовала очень-очень длинная пауза.

— Хорошо, — что-то пообещал собеседнице Рома и нажал кнопку сброса звонка.

— Вика, извини, мне надо идти, — парень выглядел очень озабоченно.

— Ничего, — сказала девушка растеряно, — я понимаю.

— К которому часу сегодня нас ждут твои родители?

— К двум. Значит, надо в час выезжать.

— Хорошо. Буду ждать тебя в час у лифта. Место встречи изменить нельзя, — подмигнул Рома.

— Ладно, — с какой-то грустной покорностью в голосе согласилась Вика.

— Я пошёл. А ты должна ещё два круга пробежать. Хорошо?

— Ладно, — опять с той же интонацией ответила Вика.

Рома быстрым шагом направился домой, а девушка, как и обещала, продолжила пробежку, только уже гораздо медленнее.

Она опять была в растерянности от странных чувств, которые охватили её, когда парень общался по телефону. «Что это за Таня? — думала она. — Та самая? Бывшая девушка? Чего я разволновалась? Мне есть дело?». Да, обманывать себя дальше не было смысла. Вике было дело до Роминой бывшей девушки. Вернее, не до девушки, конечно — Вике было дело до Ромы. Глупая мантра «он мне как брат» больше не работала.

Занятая своими мыслями, она не замечала, что за ней пристально наблюдают. Стоило Роме отойти от Вики на приличное расстояние, как наблюдатель взял в руки телефон и набрал SMS-ку: «План работает».

 

Глава 14. Первое слово

Тучки, которые клубились в небе с утра, передумали сгущаться в грозу, и ко второй половине дня погода разгулялась. Тёплое солнышко и слегка прохладный ветерок создавали приятный освежающий контраст.

Вика с Ромой решили выйти из маршрутки на остановку раньше — парень хотел купить букет Викиной маме, поздравить её с именинницей.

— Любовь Николаевна любит ромашки, так же как и ты? — спросил Рома, остановившись у цветочного ларька.

— Нет, ромашки — это моя слабость. Мама любит розы.

Парень выбрал торжественный и строгий букет из трёх крупных бордовых красавиц с шипами.

— Подойдёт?

Вика улыбнулась — это было именно то, что нужно. Она хорошо знала вкусы мамы, и была уверена, что Рома сделал правильный выбор, хотя сама девушка никогда не предпочла бы охапке нежных растрёпанных ромашек, которые получила сегодня в подарок от парня, такой вот скучный букет идеально красивых роз.

— Мама будет в восторге. Но ты и без цветов произвёл на неё впечатление. Она мне все уши про тебя прожужжала.

— Мне Любовь Николаевна тоже понравилась.

Ребята не спеша шли по улице. В запасе было ещё минут двадцать.

Вика раздумывала, надо ли рассказать Роме про Артёмку. Её беспокоило, что мама опять может загрустить, ведь это часто случается в день рождения дочери. А парень даже не будет знать почему. Аргумент казался девушке веским и она решилась поделиться со своим спутником грустной историей.

— Сочувствую, — тихо произнёс Рома, дослушав рассказ.

— Спасибо. Мне не так тяжело, как маме. Для неё это была страшная утрата. Она до сих пор до конца не оправилась. Бывает, у мамы нахлынут воспоминания, и она начинает плакать. Но мы с папой научились в такие моменты отвлекать её от грустных мыслей, переключать её внимание на что-то другое.

— Знаешь, мне знакома эта боль. Я тоже потерял близкого человека. Было тяжело. Но я заметил, пережить утрату легче, если не пытаешься забыть и отвлечься, а, наоборот, когда часто вспоминаешь. Я был благодарен тем друзьям, кто, утешая меня, не переводил разговор на другую тему, а давал мне выговориться.

Вика подумала, что, возможно, Рома прав, но у неё всё равно включился выработанный годами инстинкт — почувствовав, что парень вспомнил о чём-то грустном, она тут же решила переключить его внимание.

— Вот школа, в которой я училась, — девушка показала рукой на большое трёхэтажное здание.

— Наверно, отличницей была? — предположил Рома.

— Почти. По физкультуре была четвёрка. Да и то за красивые глаза — никогда ни в один норматив не укладывалась.

— Это мы исправим, — пообещал парень с улыбкой.

— Ещё историю недолюбливала. Ну как можно запомнить все эти даты? — возмутилась Вика.

— А какой предмет нравился больше всего?

— Биология. Родители привили интерес. Они у меня биологи-генетики.

— Значит, с Маришкой вы найдёте много общих тем. Помнишь, я рассказывал, она тоже биолог по образованию.

— Помню. С твоей сестричкой нам и без биологии нашлось о чём поговорить.

И Вика вспомнила свой разговор с Мариной о Тане. Она тут же загорелась острым желанием узнать у Ромы, зачем ему сегодня звонила эта девушка. Но задать терзающий её вопрос мешала мысль, что это, возможно, была какая-то другая Таня. И даже если та самая, как объяснить парню своё неуместное любопытство? Вика так и не решилась поинтересоваться о том, что её мучило.

— Вот мы и пришли, — сообщила девушка, когда они оказались возле третьего подъезда шестнадцатиэтажного дома, как две капли воды похожего на другие многоэтажки микрорайона.

Родители, видимо, заметили подходивших к дому ребят из окна, потому что не успели Вика с Ромой подняться на второй этаж и подойти к квартире, как дверь распахнулась.

— Виточка, доченька, с днём рождения! — с порога начали поздравлять именинницу родители. — Как мы рады тебя видеть!

— Мама, папа, спасибо, мои дорогие! — улыбнулась Вика и бросилась их обнимать.

— Любовь Николаевна, с именинницей Вас, — Рома протянул женщине букет.

— Мои любимые розы! Как приятно! — искренне обрадовалась мама.

Девушка поняла, что самое время представить родителям своего спутника:

— Мама, папа, знакомьтесь, Роман, мой…, - Вика запнулась. Ей больше не хотелось представлять Рому как своего соседа.

— Викин друг, — пришёл на помощь парень.

— С мамой ты уже заочно знаком, — продолжила Вика, — а папу зовут Александр Александрович.

— Очень приятно, — улыбнулся Рома.

— Взаимно! — ответил Викин папа, и мужчины обменялись крепким рукопожатием.

— Ну, вот, официальная часть закончена, — пошутил Александр Александрович, — теперь всем быстренько мыть руки и к столу.

За столом завязалась непринуждённая беседа. Говорили, конечно же, про именинницу. Мама с папой начали вспоминать разные забавные случаи, которые произошли, когда Вика была маленькой. Для любого родителя это всегда излюбленная тема, при этом не важно, что истории уже повторялись им сотни раз и что повзрослевшие дети обычно недолюбливают такие разговоры. Но Вика на этот раз снисходительно слушала родителей и даже смеялась вместе с Ромой так, как будто слышит все эти рассказы впервые.

— Угадайте, Рома, какое первое слово сказала Вика? — спросил папа с хитрющей улыбкой.

Рома не был спецом по детской психологии, но догадывался, что малыши, скорее всего, начинают со слова «мама». Но вопрос ведь явно с подвохом, неспроста же, так сияют глаза Александра Александровича.

— «Папа»?

Ромино предположение вызвало весёлый смех Викиных родителей.

— Кого ни спросим, два варианта: «мама» или «папа». Но наша девочка уже в годик отличалась нестандартным мышлением. Её первое слово было «сядь», — с гордостью сообщил папа.

— «Сядь»?! — парень искренне удивился.

— Да. Вика очень не любила оставаться одна. Для неё это была просто катастрофа. Ей всё время надо было, чтобы кто-то был рядом. Если взрослый пытался отойти от Вики, хотя бы в другую комнату, она брала его за руку и тянула вниз: «Сядь!»

Парень рассмеялся. Он представил себе удивление отца, когда тот услышал от дочери долгожданное первое слово, и оно оказалось глаголом в повелительном наклонении.

— А знаете, Рома, как Вика забавно начала ходить? — спросила мама с улыбкой. — Она делала малюсенький осторожный шажок. Сама при этом качалась как былинка на ветру. Казалось, вот-вот потеряет равновесие. Но нет, ловила баланс, и делала следующий осторожный шажочек.

— Забавно. Смелая, но осмотрительная! — удивился Рома. — А мне мама рассказывала, что я, прежде чем ходить, сначала начал бегать. Так мне казалось безопасней. Я стоял и держался за ножку стула. До маминой спасительной руки было каких-то пару шагов, я отцеплялся от стула и нёсся сломя голову в направлении мамы, зная, что так она меня точно успеет подхватить.

— Совсем как наш Артёмка, — выпалил папа и осёкся. Они с Викой синхронно посмотрели на маму.

— Я в порядке, — бодро произнесла женщина, но в её глазах заблестели слёзы.

Вика быстро перебирала в голове нейтральные темы, чтобы, как обычно, отвлечь маму. Про погоду — глупо, про работу — не интересно, а вот рассказать про кулончик, подарок Полины Васильевны, пожалуй, то, что надо. Папа тоже уже придумал, как сменить тему разговора. Но всех опередил Рома:

— Любовь Николаевна, а какое первое слово было у Артёмки?

Вика вздрогнула. Ну, всё, вечер испорчен. Теперь мама проплачет до утра. Но, к удивлению девушки, ничего подобного не произошло. Наоборот, Любовь Николаевна неожиданно оживилась. Готовые пролиться слёзы так и остались в уголках глаз. И женщина, посмотрев на Рому с благодарной улыбкой, тихо произнесла:

— Его первое слово было «мама».

— Но это ещё неизвестно, — вдруг тоже оживился Александр Александрович, — мне кажется, «папа» он научился говорить даже раньше.

И родители наперебой начали рассказывать про сына. Мама даже достала из тумбочки альбом с фотографиями Артёмки. Вика никогда раньше не видела этот тонюсенький синенький альбомчик, который своим крошечным размером напоминал, как мало успел попозировать фотографам её братик. На чёрно-белых снимках тридцатилетней давности был запечатлён забавный малыш с непосредственным взглядом, очень похожий на отца.

— Здесь ему девять месяцев, — комментировала фотографии мама. — А вот на этом снимке — годик. Вот он со своим любимым плюшевым мишкой в обнимку. А это мы с ним на пляже строим город из песка. А это… — мама осеклась.

— Последний снимок Артёмки, — помог папа. — Это я сфотографировал маму с сыном на руках. Здесь ему два с половиной годика.

Любовь Николаевна легонько коснулась снимка пальцами:

— Прости нас, сынок, что не смогли тебя спасти.

— Это была не наша вина, Люба, — мягко сказал папа.

— Наверно, — вздохнула мама.

Вика обняла родителей:

— Бедные Вы мои. Как вам было тяжело. А когда я родилась, стало, наверно, ещё хуже.

— Ну что ты, доченька, наоборот, ты вернула нам смысл жизни. Я бы, наверно, сошла с ума на следующий же день, если бы не твоё рождение.

— Так я родилась на следующий день после смерти братика? — удивилась Вика. Она всегда была уверена, что между этими двумя событиями прошло несколько недель, ну или хотя бы дней.

— Нет, в этот же день.

Родители и дочь сидели молча, обнявшись. Прошло полчаса. Рома подумал, что уже можно возвращать их в реальность.

— Любовь Николаевна, Вы говорили, что испекли Викин любимый яблочный пирог. Я пойду поставлю чайку.

— Да, Рома, спасибо! — женщина встрепенулась. Подскочив со стула, она принялась хлопотать на кухне, организовывая чаепитие. Папа и Вика присоединились к ней.

— Мама, а у нас есть чай с бегемотом? — с лукавой улыбкой спросила девушка.

— С каким ещё бегемотом? — удивилась мама.

Молодые люди, переглянувшись, рассмеялись.

— Чёрный с бергамотом. Это Ромин любимый.

— Найдём! — с оптимизмом в голосе пообещала мама.

Оставшаяся часть вечера прошла шумно и весело. Папа с мамой улыбались и шутили. Вика подумала: «А ведь Рома был прав! Надо давать им иногда возможность выговориться и погрустить. Так легче».

Возвращаясь домой, Вика с Ромой опять решили выйти на остановку раньше — просто чтобы прогуляться. Первый августовский вечер был тихий и тёплый. Золотое вечернее солнышко мягко касалось деревьев, и те отбрасывали длиннющие тени. Но умиротворение предзакатных часов не помогло Вике избавиться от непонятного чувства, которое родилось у неё во время разговора про дату её рождения.

— Мне показалось странным то, что я сегодня узнала от родителей, — решила поделиться своими смутными мыслями девушка. — Как могло совпасть, что я появилась на свет именно в тот день, когда умер братик?

— Да нет, по-моему, это логично. Эти два события могли быть не совпадением, а одно следствием другого. Артёмка умер, у мамы стресс, который вызывает роды. Если бы не смерть братика, возможно, ты родилась бы на пару недель позже.

Рома не знал, говорить ли Вике, что ему показалось странным другое. На фото, которое сделал Александр Александрович, запечатлены Артёмка с мамой незадолго до смерти мальчика, а значит и до рождения Вики, но по женщине не видно, что она ждёт ребёнка. Худенькая, измотанная, несчастная, и точно не беременная. Получается, либо родители солгали, и Вика родилась раньше, чем умер её брат, либо она приёмный ребёнок. Вот тогда, действительно, совпадение дня смерти и дня рождения более, чем странно. Разве что родители специально, из-за какого-то непонятного символизма, искали для усыновления малышку, которая родилась в день смерти их сына.

— Я даже представить себе не могу, как это тяжело и грустно, когда один твой ребёнок рождается, а другой умирает, — в больших красивых серых глазах Вики стояли слёзы.

— Грустно, — согласился Рома, нежно обнимая девушку и убирая прядь прекрасных, чёрных как смоль волос у неё с лица, — но ты вернула им смысл жизни.

 

Глава 15. Та самая Таня?

Лена и Катя уже минут 15 сидели на скамейке возле подъезда Вики, поджидая подругу. Они пришли немного раньше назначенного времени, ничуть не сомневаясь, что всё равно застанут именинницу дома. Где ещё ей быть в субботу вечером? Однако девушкам не удалось обнаружить Вику в её съёмной квартире, и они заподозрили самое замечательное — их подруга наконец-то взялась за ум и начала встречаться с парнем.

— Виточка, привет! — радостно заверещала Катя, как только девушка показалась в поле её зрения.

— Привет, дорогая! — присоединилась Лена.

Подруги вспорхнули со скамейки и помчались навстречу имениннице.

— Леночка, Катенька, привет! Девочки, как я соскучилась! — завопила в ответ Вика, чувствуя как волна радости захлёстывает её. Она всю неделю предвкушала эту встречу.

— С днём рождения! — хором поздравили подругу девушки и бросились обниматься.

Рома стоял в сторонке и с интересом наблюдал восторженную встречу симпатичной троицы. Девушки были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Не столько чертами лица или стилем одежды, сколько, жестами и манерой говорить. Правда, те звуки радости, которые они сейчас издавали, сложно было назвать речью, скорее весёлым щебетанием. «Синички» — родилась у Ромы в голове ассоциация.

Когда девушки, вдоволь наобнимавшись, наконец отлепились друг от друга, Катя и Лена заметили, что Вика не одна, а в сопровождении молодого человека. Подруги многозначительно переглянулись — похоже, их подозрения были небезосновательными.

— Виктория, представь нам своего спутника, — шутливо официальным тоном попросила Катя.

— Девочки, знакомьтесь, это Рома, мой сосед по лестничной площадке и друг, — фраза далась Вике без запинки, теперь она знала, как представлять парня.

— Рома, знакомься это два моих «богатыря»: Лена и Катя.

— Очень приятно, — приветливо кивнул парень и с ироничной улыбкой добавил:

— Боюсь даже спрашивать, почему «богатыря»?

Девушки рассмеялись. Пока компания молодых людей поднималась в лифте на пятый этаж, Вика рассказала Роме про школьное прозвище, которое одноклассники дали их неразлучной троице.

— В последнее время у нас не так часто получается провести вечер вместе. Наверно засидимся допоздна, так что завтра на пробежке меня не будет, — предупредила Вика.

— Ладно, — снисходительно махнул рукой Рома, — будем считать это уважительной причиной.

— Хорошего вечера, богатыри! — попрощался парень.

— Взаимно, — хихикнули подружки, заскакивая к Вике в квартиру.

Горячий шоколад был разлит по чашкам, миниатюрные шоколадные пирожные красиво выложены на большое блюдо, маленькие конфетки в разноцветных фантиках красивой горкой насыпаны в стеклянную вазочку — девушки были готовы к так любимому ими ритуалу ночных посиделок.

— Ну, рассказывай, Вика, что за отношения у тебя с Ромой? Что-то серьёзное? — наперебой стали расспрашивать девушки подругу.

— Ещё вчера я бы с уверенностью сказала, что никаких отношений нет. Что он просто мой сосед.

— А что, сегодня что-то произошло? — с интересом спросила Катя, готовая к психологическому анализу ситуации.

— Нет, ничего особенного не произошло. Просто, девочки, сама для себя я поняла, что этот парень мне нравится.

— Одобряю твой выбор, — лукаво подмигнула Катя. — Мне тоже Рома понравился. Люблю мужчин с чувством юмора.

— Да, симпатичный парень. Спортивный, накачанный. В общем, фейс-контроль он у нас с Катей прошёл, — сострила Лена, — можешь с ним встречаться, разрешаем!

— Ой, девчонки, с вами не соскучишься, — засмеялась Вика. — Спасибо, что разрешили. Только Рому забыли спросить, хочет ли он со мной встречаться.

— Не хочет — заставим, — прыснула Катя. А потом уже серьёзно добавила:

— А как он к тебе относится?

— Не знаю даже, — после небольшой паузы ответила Вика. Девушка обхватила чашку с горячим шоколадом обеими ладонями, пытаясь таким образом согреть внезапно похолодевшие руки, и с отрешённым взглядом продолжила:

— У него была девушка. Они долго встречались. Похоже, Рома был от неё без ума. Полгода назад она вышла замуж за другого. Но, мне показалось, он до сих пор продолжает испытывать к ней какие-то чувства.

— Поэтому ты была такая грустная, когда мы с тобой по телефону разговаривали? — предположила Лена.

— Нет. Тогда меня беспокоило другое. Какой-то странный человек приходил ко мне несколько раз, когда меня не было дома. Я не могла понять, кто это, и что ему надо. Но уже выяснилось, что человек этот приходил не ко мне, а к тому, кто эту квартиру до меня снимал. Это, кстати, Рома помог мне во всём разобраться.

— Какой молодец! Нашу работу выполнил, — хитро подмигнула Лена. — Вот видишь, ты ему не безразлична.

— Может быть, — улыбнулась Вика, вспомнив, как красиво сегодня Рома поздравил её с днём рождения. — Кстати, эти замечательные чашечки, из которых мы горячий шоколад пьём, его подарок.

— Значит, он уже догадался, что ты обожаешь ромашки, — сделала глубокомысленный вывод Катя. — Виточка, будь уверена, никакая его бывшая девушка тебе не конкурент.

Вика посмотрела на подруг с благодарностью — её «богатыри», как всегда, на защите её чувств.

— Спасибо, девочки!

— И всё, хватит про меня, — решила сменить тему разговора Вика. — Я уже сгораю от нетерпения выслушать сенсационную новость от Кати.

Лена и Вика с любопытством посмотрели на подругу. Та, поняв, что оказалась в центре внимания, даже потёрла руки от удовольствия — девушка знала, что её новость ошарашит подруг.

— Помните Дениса Круглова? — начала Катя с риторического вопроса.

Ещё бы девушки не помнили самого красивого одноклассника, в которого обе были влюблены, как впрочем, и большая часть женской половины одиннадцатого «Б». У Дениса была не только притягательная внешность, он обладал множеством замечательных черт характера, которые сводили с ума девчонок. У парня всего было в меру. Он был достаточно умён, чтобы получать хорошие оценки на уроках, но не на столько, чтобы считаться «ботаном». Он был достаточно мягок в общении, но не на столько, чтобы не уметь постоять за себя в критической ситуации. Он был остроумен, за словом в карман не лез, но его никто не смог бы назвать болтуном. Денис нравился не только девочкам. У него было много друзей и приятелей среди одноклассников. И даже учителя относились к нему с уважением. Никто не удивился, что после школы парень с лёгкостью закончил экономический ВУЗ и быстро сделал головокружительную карьеру.

— Представляете, мы с ним недавно встретились, — продолжила Катя. — На курорте, где мы с Лёней коротали отпуск, он тоже отдыхал со своей новой женой.

— Как с новой? Когда он успел? — Лена от удивления даже перестала жевать конфету.

— Буквально пару недель назад он женился на Ирке Кузиной, и они поехали в свадебное путешествие на море, где я их и встретила.

— Во даёт! Выходит, он женился, развёлся, и снова женился, и всё это в течение нескольких месяцев? — недоумевала Лена.

— Подожди, говорят же, его первая жена была необыкновенно красивая, прямо модельной внешности. Он что, её бросил? — Вика тоже перестала жевать и даже отодвинула чашку подальше.

— Не знаю, кто кого бросил и почему. Денис не стал мне рассказывать. Развелись, говорит, и всё. Не сошлись характерами.

— А его новая жена? Кто она?

— Ну, вы что, девчонки, не помните что ли, Иру Кузину из параллельного класса.

— Нет, — одновременно пожали плечами Вика и Лена.

— Она такая невзрачненькая была. Бледненькая, болезненная, тоненькие блёклые косички. Училась тоже так себе.

— Кажется, вспомнила! — хлопнула себя по лбу Вика. — Невысокая девчушка, с мелкими чертами лица. В очках ходила.

— Она и сейчас в очках.

— Слушайте, как такое может быть? Бросил красавицу-жену ради серой мышки? — задала риторический вопрос Лена.

— Да, Катя, ты своей новостью нас сразила. Даже не верится как-то.

— Виточка, давай включай ноут, — дала команду Лена, — посмотрим фотки в «Одноклассниках».

Как только ноутбук загрузился, девушки дружно прилипли к экрану. На страничке Дениса в социальной сети, действительно, красовались свадебные фото. Высокий стройный жених с ослепительно белой улыбкой, и маленькая, смущённая, в некрасивых очках с толстыми линзами невеста вызывали чувство дисгармонии.

— Да уж, выкинул наш Денис фортель, — то ли с юмором, то ли с осуждением сказала Лена. — Вика, листни на предыдущие фото. Хочется посмотреть, кому он предпочёл свою серую мышку.

— Какой красивой гармоничной парой они были с первой женой! — выдохнула Лена с восторгом, когда на экране ноутбука появилось прекрасного качества студийное фото Дениса в обнимку с необыкновенно красивой девушкой с длинными прямыми каштановыми волосами и забавной родинкой на левой щеке. — Правда, Вика?

Девушка не отвечала подруге. Она смотрела на экран ноутбука с изумлением:

— Девочки, это же Таня!

— Какая Таня?

— Бывшая девушка Ромы. Так вот, оказывается, за какого богатенького бизнесмена она вышла замуж.

Мысли в Викиной голове начали бессмысленные движения. Они водили хороводы, цеплялись одна за одну, собирались в логическую цепочку. Но потом какая-нибудь очередная мысль пыталась влезть в середину и цепочка разрывалась. Тогда мысли перепутывались и сплетались по-новому. Девушка сделала волевое усилие, встряхнула головой и приказала им остановиться.

— Бывают же такие совпадения, — подытожила чехарду мыслей в своей голове Вика, — Таня — бывшая жена нашего одноклассника и она же бывшая девушка моего соседа по лестничной площадке.

— Ключевое слово тут — «бывшая», — попыталась успокоить подругу Катя.

Странное совпадение побудило девушек оставить тему женитьбы Дениса и переключится на нейтральный разговор. Остаток ночи подруги провели, слушая нескончаемые весёлые рассказы Лены о проделках её малышей.

 

Глава 16. Любитель совершенства

— Вам на какой? — спросил парень, всем своим видом выражая недовольство.

Он зашёл в подъезд одновременно с Викой, когда та возвращалась домой, проводив подруг до остановки маршрутки. Парень, кивнув консьержке, сразу направился к лифту, а Вика остановилась поговорить с Полиной Васильевной. Девушка хотела пригласить её сегодня вечером, когда та освободится после дежурства, попить чайку. Ведь подарок то Вика получила, а тортиком Полину Васильевну не угостила. Они поболтали всего каких-то пару минут, в течение которых парень, ожидая Вику, не давал дверце лифта закрыться. Видимо это и вызвало его недовольство.

«А никто и не просил меня ждать. Ехал бы себе», — мысленно огрызнулась девушка. Впрочем, вспомнив, что мама всегда советовала ей не портить отношения с соседями, она не стала озвучивать свои мысли, а довольно миролюбивым тоном ответила:

— Мне на пятый.

— Мне тоже на пятый, — продолжил парень всё тем же недовольным тоном, и, окинув девушку недобрым взглядом с головы до ног, буркнул:

— Странно, почему я Вас раньше не видел.

«Ну, допустим, я тебя тоже первый раз вижу, и что?» — чуть было не выпалила Вика свои язвительные мысли, но вовремя спохватившись, вслух произнесла:

— Я снимаю 36 квартиру. А Вы, наверно, из 37-ой?

Девушка была очень довольна своей проницательностью. Сама она из 36-ой, в 38-ой живёт Рома, значит, этот незнакомый парень может быть только из 37-ой, потому что других квартир на 5-ом этаже нет. Правда, до этого она думала, что там только семейная пара пенсионеров живёт. Но, может, это их внук?

— Я здесь не живу. Я в 38-ую — к другу, — снисходительно пояснил парень, — Хотя я не обязан перед Вами отчитываться.

«Ромин друг!? Хорошо, что я сдержалась. Ещё не хватало с ним поцапаться», — подумала Вика.

Между тем парень продолжал ворчать:

— Подсветку кнопки 3-его этажа так и не починили.

Надо же! Действительно, все кнопки управления лифтом с номерами этажей подсвечивались, кроме кнопки с цифрой 3. Несмотря на то, что Вика пользовалась лифтом по нескольку раз в день, она этого дефекта ни разу не заметила. Да, если бы и заметила, её бы этот факт оставил совершенно равнодушной.

«Странный какой-то друг у Ромы, совсем на него не похож. Рома всегда невозмутимый, а этот раздражительный», — Вика даже слегка передёрнула плечами.

Да, у Вити был непростой характер. Самой яркой его чертой была непреодолимая тяга к порядку и гармонии. Он терпеть не мог, если какая-то вещь была не на своём месте, если какие-то неправильные детали портили общую картину. Ему не нравилось, если что-то шло не по плану. Его раздражали необязательные люди, из-за которых случались незапланированные события. Он вообще не любил ничего спонтанного.

В детстве Витя был очень несчастным малышом. В его силах было только навести идеальный порядок в коробке со своими игрушками, но противостоять несовершенству взрослого мира ребёнок не мог. Всё изменилось, когда пятилетнего Витю родители отвели в музыкальную школу. Мир музыки — вот где ребёнок нашёл то, чего катастрофически не хватало окружающей его реальности. Здесь царила совершенная гармония. И малыш погрузился в этот прекрасный мир с головой. Его маленькие пальчики старательно и вдохновенно исполняли первые гаммы. Нотки послушно выстраивались в ряд, каждая на своём месте — идеальный порядок. Ребёнок нашёл свою отдушину. Примирился как-то с несовершенством, царящим вокруг него, потому что теперь у него была своя идеальная параллельная Вселенная.

Витя не стал профессиональным музыкантом, хотя его талант не оставлял равнодушным специалистов, и его приглашали продолжить учёбу в консерватории. Парень не хотел, чтобы его самая большая страсть превратилась в обыденный способ зарабатывания денег. Ему нужна была его музыка, как мир, в который он может в любой момент окунуться, отрешиться от всего, что его раздражает и бесит. Как вот эта не починенная уже вторую неделю подсветка, и эта бестолковая девушка, которую ему пришлось ждать у лифта.

— До свидания, — попрощалась Вика и быстренько проскользнула в свою квартиру, не желая слушать, что ещё может оказаться не так у Роминого друга.

Витя усмехнулся. Невозмутимость попутчицы, вернее, её забавные попытки скрыть раздражение, в конце концов, развеселили его.

— До свидания, — пробормотал он ей в след довольно миролюбиво и нажал кнопку дверного звонка.

Рома ждал друга. Витя ещё не совсем выздоровел, но, всё же, воскресный день они решили провести вместе. Хотя бы поиграют в компьютерные игры, или в го, китайские шашки. Эта настольная игра с глубоким стратегическим содержанием увлекла сначала Рому, а следом и Витю, ещё когда они были подростками. Друзья вместе посещали школьный кружок по го, который вёл их любимый учитель физики. Но Рома ждал друга, не только ради возможности сыграть пару партий в интересную игру, ещё ему хотелось поделиться с Витей своими мыслями, которые уже неделю не давали парню покоя. Витя, как никто, умел слушать и понимать. Ребята удивительно подходили друг другу, хотя имели совершенно разный темперамент. Жизнерадостный и невозмутимый Рома компенсировал флегматичность Вити. А тот с его любовью к порядку и гармонии разделял и поддерживал увлечение друга математикой и логическими играми. Витя единственный мог оценить красоту какого-нибудь невероятно запутанного, но логически безупречного решения очередной Роминой головоломки.

Правда, на этот раз головоломка была настолько замысловатой, что парень пробирался к её решению крошечными шажками. И не успевал он нащупать какие-то возможно нужные ниточки, как получал новую информацию, которая заставляла опять всё переосмысливать.

Итак, на сегодняшний день, Рома понял несколько моментов. Во-первых, хоть он и успокоил Вику, что «профессор-бобёр» приходил не к ней, сам постепенно пришёл к выводу, что всё же, скорее всего, именно его соседку собирался навестить непрошенный гость. Рома узнал, что до Вики 36 квартиру уже год никто не снимал. Кроме того, парень заметил, как «профессор-бобёр» стащил у девушки с тумбочки листочек с паролем Wi-Fi. И вышел из подъезда этот неприятный визитёр только тогда, когда Вика вернулась, видимо потому, что ждал именно её и хотел убедиться, что именно она живёт в 36 квартире.

Дальше, про связь «профессора-бобра» и Полины Васильевны. Из нескольких разговоров с женщиной Рома понял, что, по крайней мере, поначалу, Полина Васильевна воспринимала Викиного гостя как незнакомого, постороннего человека. А, видимо, после его последнего визита догадалась, кто он. Рома видел, что женщину тревожит этот странный посетитель, и она переживает за Вику из-за его визитов. Полина Васильевна в разговоре с Ромой всем видом показывала, что понятия не имеет, кто такой этот странный непрошенный гость, поэтому парень подумал, что надо бы попробовать разговорить консьержку в присутствии Вики. Не вызывало сомнений, что Полина Васильевна относится к девушке с особой теплотой, поэтому, может, она и проговорится о чём-нибудь в непринуждённой беседе со своей любимицей.

Ещё один момент, который требовал осмысления, это внешний вид визитёра. То что «профессор-бобёр» выглядел по-разному перед Полиной Васильевной и Ромой вряд ли объяснялось плохим зрением консьержки — как парень успел заметить, у Полины Васильевны была дальнозоркость, и очки требовались ей только для близи. Значит, этот человек специально менял свой внешний вид, хотел ввести их в заблуждение и запутать. Вопрос — зачем?

А по поводу газеты, Роме показалось, что он уже на финишной прямой. И именно эту тему затронул парень в разговоре с другом. Витя, как всегда, внимательно и с интересом выслушал Рому. Парни пришли к выводу, что эта часть головоломки, похоже, решена — Роме удалось найти ответ на вопрос «как?». Но вот вопрос «зачем?» оставался пока открытым.

Парни доиграли партию в го, и Витя засобирался домой. На протяжении последнего часа Рома терзался мыслью, рассказывать ли другу про вчерашний звонок Тани. Он знал, что выведет Витю из равновесия своим известием, но он должен был это сделать.

— Вчера утром мне позвонила Таня, — начал Рома ровным голосом. Впрочем, он мог бы придать голосу совершенно любую окраску — после слова «Таня» Витя уже всё равно не замечал таких нюансов.

— Таня?! — переспросил парень растерянно и начал бессмысленные движения руками, то ли вытирая свои внезапно вспотевшие ладони о джинсы, то ли стряхивая не существующие соринки с них. Ему казалось, что он практически уже перелистнул эту страницу, пережил расставание, но, оказывается, боль только притаилась, ожидая любого повода, чтобы напомнить о себе. — А что она хотела?

— Сказала, что у неё неприятности. Что ей нужна моя помощь. Понимаешь, именно, моя. Попросила приехать как можно скорее в кафе недалеко от её дома. Сказала, что ждёт меня там. Я торопился, взял такси, но всё равно, не успел.

— Её уже не было?

— Да.

— Это так на неё похоже.

— Я прождал несколько часов, но она так и не появилась. Я набрал номер, с которого Таня мне позвонила. Услышал в ответ: «Абонент временно не доступен…». Набрал её старый номер. Ответила незнакомая пожилая женщина. Сказала, что уже месяц, как купила сим-карту с этим номером, а никакой Тани не знает.

Витя сидел растерянный, продолжая теребить свои джинсы.

— Прости, очень не хотел будоражить тебя, но ты же понимаешь, я не мог не рассказать.

— Понимаю, — отозвался Витя.

Он взял со стола Ромы фотографию Тани. Смотрел на неё молча несколько минут, а потом произнёс с грустной растерянностью:

— Можно, наверно, убрать. Какой теперь смысл?

Рома пожал плечами.

— Или лучше давай я её возьму себе. Хорошо?

— Бери, — согласился Рома, укоризненно качнув головой.

 

Глава 17. Слабое место

— На этот раз ты всё сделал правильно, — отец вальяжно откинулся на спинку стула. Сегодня у него было прекрасное настроение. — Мы нашли его слабое место.

Мужчина небрежно отодвинул в сторону бумаги, лежащие на столе, и посмотрел на сына. У него был колкий пронизывающий испытующий взгляд. Обычно люди робели рядом с ним, мялись, смущались, или, напротив, начинали суетиться и лебезить. Но выражение лица сына было бесстрастным. Возможно, это спокойствие давалось парню не так легко, как могло показаться отцу. Но уже одно то, что сын не стал, как раньше искать глазами какой-нибудь нейтральный предмет, чтобы зафиксировать на нём свой взгляд, а холодно и отстранённо смотрел на отца, говорило о многом. Мужчина попытался понять, о чём думает парень. Он хотел найти хоть одну деталь, которая бы подсказала ему ответ — сжатые в кулаки кисти рук, подрагивание мимических мышц на лице, или напряжённая поза, — нет, ничего в парне не выдавало, какие чувства он сейчас испытывает. А ведь когда-то отцу не составляло труда понять, что творится в голове у сына. Мужчина почувствовал, что его радужное настроение растворяет досада и раздражение. Он никак не мог смириться с тем, что с некоторых пор перестал видеть в глазах сына благоговейный страх и восторг обожания — два чувства, с которыми ребёнок всегда смотрел на него. Вот и сегодняшняя безмолвная дуэль, похоже, была проиграна, но отец не хотел, признавать поражение, поэтому ему пришлось сделать вид, что его вниманием снова завладели бумаги.

— Наш план работает. Из двух девчонок он явно предпочитает первую, — произнёс отец, не замечая, что от раздражения начал постукивать пальцами по столу. У него были длинные красивые пальцы, не тронутые пока артритом или другими возрастными болезнями. Массивный золотой перстень с витиеватым узором, напоминающим две переплетённые между собой четвёрки, украшал указательный палец его правой руки.

— Скоро, сын, скоро, ты сможешь отомстить этим людям, что предали тебя. Ты так долго этого ждал. Ты много работал для этого. Ты заслужил.

— Когда? — парню надо было знать дату. Он должен успеть всё подготовить.

— Скоро, — многозначительно ответил мужчина. Он или сам пока не знал, или не хотел говорить.

Парень вышел от отца и не спеша побрёл по старой узкой улочке, мощёной булыжником. Ему нужно было многое обдумать. Слова, только что прозвучавшие в кабинете, давно стали для него девизом. Отец просто вдолбил это в его голову много лет назад. Редко в каком разговоре он не упоминал о людях, предавших парня. Он с детства учил его ненавидеть их. И сын ненавидел. Он не мог понять, как можно так поступить с близким человеком. Он не мог понять, как те люди оказались способными на такое. И вот теперь, через много лет, он может отомстить. Один раз такую возможность он уже упустил — проявил малодушие. Но теперь всё будет по-другому.

 

Глава 18. На ловца и зверь бежит

«На ловца и зверь бежит» — вспомнил Рома меткую поговорку, когда, зайдя вечером к Вике с предложением пригласить Полину Васильевну на чай, увидел, что консьержка уже там. Какая подходящая ситуация, чтобы осуществить намеченный им план. За чашкой ароматного напитка в компании своей любимицы Вики Полина Васильевна наверняка потеряет бдительность и выдаст всю необходимую Роме информацию.

— Я за солью, — выпалил парень первое, что пришло ему в голову, надеясь, что пока Вика будет искать саму соль, а также ёмкость, в какую её насыпать, он придумает, как бы ему напроситься провести вечер в этом милом дамском коллективе.

Впрочем, долго ему думать не пришлось, потому что обе женщины, чуть ли не хором, стали приглашать его остаться попить с ними чайку.

— Ну, хорошо, — с интонацией кота, которому перепала огромная чашка сметаны, согласился Рома.

— Сходишь домой за бегемотовым чаем или будешь пить ромашковый? — спросила Вика, доставая третью чашку из шкафчика.

— Бегемотовый!? — добродушно рассмеялась Полина Васильевна. — И эти люди ещё у меня глюки подозревали!?

— Раз мой любимый чай вызывает нездоровый смех, — Рома смешно насупил брови, — согласен на ромашковый.

Вика разлила горячий ароматный золотистый напиток в изящные прозрачные чашечки, порезала тортик и положила всем по небольшому кусочку.

— Полина Васильевна, спасибо Вам ещё раз за подарок, — девушка дотронулась до кулончика, которой теперь всегда красовался на её шее.

— Рада, солнышко, что он тебе понравился, — ласково ответила женщина.

— Я и Роме рассказала о поверье, которое ходило в Вашем поселке. Как, кстати, он называется?

— Таёжный.

— Красивое название, но какое-то безликое, — разочаровано протянула Вика. Вот почему она не запомнила это слово с первого раза.

— Может название и незамысловатое, — встрепенулась Полина Васильевна, — но история у нашего посёлка необыкновенная.

— Расскажите, — загорелась Вика.

На губах женщины заиграла довольная улыбка и она неспешно начала:

— По легенде наш посёлок основали около трёхсот лет назад две семьи, которые бежали из более тёплых краёв то ли от нужды, то ли от тюрьмы. В те времена в нашей тайге обитали только немногочисленные племена коренных сибирских северных народов. Сначала они враждебно встретили непрошенных гостей. Но видя, как переселенцы самоотверженно ведут настоящую борьбу за выживание, отвоёвывая у тайги крошечные кусочки для огородов и посевов, неумело охотясь на диких зверей, и в наспех вырытых землянках спасаясь от лютых морозов, вожди племён прониклись уважением к этим странным отчаянным людям. Они даже научили их своему непростому ремеслу — как выжить в дикой тайге.

— Сразу видно, Полина Васильевна, что Вы настоящий педагог. Очень увлекательно рассказываете, — эти слова Ромы были абсолютно искренними. Ему понравился интересный экскурс в историю посёлка Таёжный.

— А когда родилось поверье о странном лесном народе шуйя? — Вику, любительницу сибирских легенд, этот вопрос волновал уже несколько дней.

— Это поверье с незапамятных времён ходило среди коренных кочевых сибирских племён. И именно они привили жителям посёлка суеверный страх перед шуйя. Они считали этот народ — «лесными дьяволами».

— Но чего именно боялись люди?

— Ходили легенды, что шуйя обладают странными способностями. У них сто один лик, и они могут предстать перед человеком в любом из них. Но вероятнее всего тот увидит то, что больше всего ожидает увидеть. Никто не знал, какие цели у «лесных дьяволов», зачем они меняют маски. Но у людей не было сомнений, что они используют способность ввести в заблуждение чтобы навредить. Эта способность давала им неограниченную власть над людьми. Они, например, могли запросто забрать у человека на время всю энергию, и если это произойдёт в лютый мороз, то он так и замёрзнет не в силах сдвинуться с места.

— Но, если у человека был оберег, то «лесные дьяволы» уже не могли причинить ему вред?

— Не совсем. Заветный камешек мог только в той или иной мере ослабить зловещую силу шуйя. А абсолютную защиту, считали сибирские кочевники, им могли дать только шаманы. Даже вожди племён относились к этим хранителям магических обрядов с благоговейным трепетом. Ещё бы, ведь все знали, что шаманы были не подвластны злым чарам «лесных дьяволов». Шаманы умели противостоять им и защитить от их неблагоприятного воздействия любого, кто находится рядом. Ходили слухи, что некоторое самые сильные шаманы даже знали язык шуйя и могли с ними общаться.

— А как дальше складывалась судьба Вашего посёлка? — Роме не так интересны были глупые поверья диких народов, как борьба за выживание крохотного таёжного островка жизни.

— Поселение постепенно росло в основном за счёт таких же беглецов, которым по разным причинам хотелось начать жизнь с чистого листа как можно дальше от родных земель. В начале XX века в нашем посёлке уже насчитывалось около ста дворов.

Из-за его крайней удалённости от крупных городов, блага современной цивилизации добрались до него совсем недавно. Только пятьдесят лет назад была наконец-то проложена дорога, по которой можно доехать из посёлка до ближайшего города даже зимой. До этого почти на восемь месяцев в году посёлок оставался отрезанным от всего остального мира. Примерно в это же время началось строительство деревообрабатывающего завода, после запуска которого рост и развитие посёлка резко ускорились. Построили четыре новые школы, открыли техникум и даже филиал химико-технологического факультета крупного сибирского ВУЗа.

— Ого, как хорошо Вы знаете историю родного посёлка! — удивилась Вика.

Полина Васильевна скромно улыбнулась:

— Ещё бы мне не знать. События последних семидесяти лет происходили на моих глазах.

— Так Вы почти всю жизнь прожили в Таёжном? — удивился Рома.

— Да. Всю жизнь, — подтвердила Полина Васильевна с лёгким вздохом. — Вот, три года назад вышла на пенсию и решила наконец-то выбраться, посмотреть мир.

«Что-то тут не так, — промелькнула у Ромы мысль, — много ли увидишь из окна вахтёрской кабинки? Если люди хотят посмотреть мир, они путешествуют».

— Наверно, в молодости Вы тоже на несколько лет покидали родной посёлок, когда учились в ВУЗе? — предположила Вика.

— Нет. Я училась заочно. И буквально на первом же курсе уже начала работать учителем в нашей школе. Учителей ведь у нас всегда не хватало. Никто не хотел после окончания педагогического института ехать в маленький, забытый богом посёлок.

— Вы были так преданы родным местам и землякам! — с восхищением воскликнула Вика.

— Не сразу, — грустно усмехнулась Полина Васильевна. — Вообще-то, окончив школу, я планировала уехать в какой-нибудь крупный город. Мечтала закончить передовой ВУЗ и стать светилом науки. Изучать тайны природы и делать великие открытия. Но, по стечению обстоятельств, у меня это не получилось ни в год окончания школы, ни на следующий год. А за эти два года я поняла, что очень нужна нашей школе и моим ученикам, и решила остаться в посёлке.

«Чувство долга побороло юношеские амбиции за два года? Выходит, в 19 лет Полина Васильевна уже поставила на себе крест?», — Роме опять показалось, что женщина чего-то не договаривает. Эти небольшие нестыковки в её рассказе напомнили парню, что он хотел попытаться выведать у Полины Васильевны что-нибудь про Викиного странного визитёра. Пока он размышлял, как бы ненавязчиво вывести разговор на нужную ему тему, девушка отлучилась ненадолго из кухни и вернулась с толстым фотоальбомом в руках.

— Полина Васильевна, помните, мы как-то хотели с Вами фотографии посмотреть. Я захватила из дома мои детские фотки. А Вы не забыли, что тоже мне обещали показать свои?

— Как же, помню, — женщина вынула из своей сумочки небольшой чёрный потёртый альбомчик. — Вот, специально после работы заскочила домой за фотографиями.

«Кажется, разговор поворачивается немного не в то русло», — с досадой подумал Рома, но не стал предпринимать никаких попыток что-то исправить, потому что понял — ему тоже будет интересно посмотреть на детские снимки Вики.

Вот она крошечная, пожалуй, всего несколько дней от роду, у отца на руках. Александр Александрович нежно прижимает к себе маленький конвертик детского одеялка, из которого едва виднеется забавно сморщенное Викино личико.

На следующем фото малышка чуть-чуть постарше. Ей несколько месяцев, два или три. Она лежит на животике с бодро приподнятой головкой и смотрит на не понятный пока для неё мир большущими серыми глазами.

На снимках, где Вике около годика, она всегда рядом с кем-нибудь из родителей. Её крошечные пальчики цепко обвиты вокруг большого пальца взрослого. Она не отпустит его от себя ни на шаг. Она уже знает волшебное слово «сядь» в случае чего.

Полина Васильевна с умилением рассматривала фото. Видно было, что ей это доставляет огромное удовольствие. «Интересно, а где её дети?» — подумал Рома. — «Ведь у неё должен быть сын или дочь, раз есть внук».

— Вот начались мои школьные фото, — прокомментировала Вика очередную страничку альбома.

Худенькая забавная девчушка с двумя косичками, на концах которых красовались огромные белые банты, в строгой школьной форме с ранцем за спиной и букетом гладиолусов в руках идёт в первый класс постигать азы наук.

Вот ещё пара десятков фото первоклассницы. «Сколько снимков! — мысленно удивился Рома. — Видно, что родители очень любили дочку, старались запечатлеть каждую веху её жизни, каждый её небольшой шажочек на пути взросления. Возможно, потеря первого ребёнка заставила их так самозабвенно дорожить каждым днём дочери». «И, кстати, — продолжил мысленную беседу сам с собой парень, — судя по фото, если Вика приёмный ребёнок, то удочерена она была буквально через несколько дней после рождения».

Альбом заканчивался групповым снимком 7-ого Б класса.

— Вижу рядом с тобой твоих «богатырей», — подмигнул Рома.

После этой фразы Полина Васильевна невольно хмыкнула. «Похоже, мне не показалось, — подумала она. — Между этими молодыми людьми, действительно, развиваются отношения. У них уже появились свои словечки, понятные только им двоим: „бегемотовый чай“, какие-то „богатыри“». Впрочем, женщина, с недавних пор проникшаяся симпатией к Роману, была этому только рада. Теперь она не так сильно беспокоилась о девочке, потому что та почти всё свободное время проводила со своим парнем. И женщина чувствовала, что рядом с ним Вике ничего не угрожает.

— Полина Васильевна, давайте теперь посмотрим Ваши фото.

— Хорошо, — женщина раскрыла свой альбомчик. — У меня их правда совсем мало.

Большая часть снимков относилась к периоду работы Полины Васильевны в школе. Вот она в строгом костюме с аккуратно уложенными короткими волосами рядом со своими учениками на крыльце небольшого деревянного двухэтажного дома.

— Это, наверно, здание школы? — заинтересовалась Вика.

— Да, долгое время это была единственная школа в нашем посёлке, и единственное двухэтажное здание.

— А как же поликлиника и больница? Они что, ютились в крошечных одноэтажных постройках? — удивилась девушка.

Полина Васильевна рассмеялась:

— Ну, что ты, радость моя, какие поликлиника и больница!? У нас фельдшерский пункт и то появился только, когда началось строительство деревообрабатывающего завода. Это сейчас при нём открыта современная поликлиника и даже небольшой стационар. А в те времена у нас в посёлке не было никаких медиков.

— А кто же тогда лечил ваших земляков?

— Ну, во-первых, закалённые сибирскими морозами жители посёлка редко болели, а, во-вторых, больница была в районном городе.

— Но ведь большую часть года туда было не добраться из-за плохих дорог.

— Да, в общем-то, и летом в эту больницу мало кто ездил. Жители посёлка предпочитали лечиться у Варвары.

— Вы же сказали, в посёлке не было медиков.

— А она и не была медиком. В смысле, дипломированным медиком. Талант врачевания у неё был от бога. Варвара была, пожалуй, самым уважаемым человеком в посёлке. К ней шли не только за целебным сбором, но и за советом. Но никто не решился бы понапрасну беспокоить женщину. К ней обращались только в крайне тяжёлых случаях. Жители посёлка верили, что нет такой болезни или такой проблемы, с которой не справилась бы их бабка-ведунья.

«Средневековье какое-то», — подумал Рома, которому опять не нравилось в какую сторону уходит разговор. Он перелистнул страницу альбома, надеясь, что комментарии к следующим фотографиям помогут сменить тему.

— Вот Леночка Пермякова, одна из лучших наших учениц, моя любимица, — Полина Васильевна показала на симпатичную девушку с любопытным взглядом, запечатлённую на одном из снимков рядом со своей учительницей. — Она гордость нашего посёлка. Сейчас известный учёный, микробиолог.

При взгляде на фотографию у Ромы возникло странное чувство, как будто он уже видел этот снимок раньше. Парень внимательно всматривался в лицо девушки. Нет, её черты были ему не знакомы. Надо запомнить фамилию, почитать потом про неё в интернете, может тогда Рома поймёт, почему фото показалось знакомым.

Ещё пара совсем недавних снимков, где Полина Васильевна с Валентиной Семёновной на празднике «День города», и тоненький чёрный альбомчик закончился.

— Жаль, что у Вас нет фотографий Таёжного, сделанных в последние годы. Очень бы хотелось посмотреть, каким стал Ваш посёлок сейчас.

— Если тебе интересно, радость моя, попрошу внука. Он вышлет.

— Хорошо с Вами, девочки, — сказал Рома, допив последний глоток уже остывшего чая, — но мне пора. Завтра рано вставать.

Парень торопился домой, потому что хотел найти и изучить информацию о знаменитой ученице Полины Васильевны. В одной из социальных сетей Рома легко отыскал страничку микробиолога Елены Осиповны Пермяковой. Местом её рождения был указан посёлок Таёжный. Всё сходится. И Рома начал читать. Изучив биографию Елены Осиповны, в которой парень не нашёл ничего для себя интересного, он переключился на её работы. Безусловно, они имели для науки огромное значение, но, опять же, не натолкнули Рому на мысль, отчего его так заинтересовала фотография автора этих работ. На этом парень решил не останавливаться. Теперь он обратил своё внимание на личную жизнь микробиолога. Детей у Елены Осиповны не было, а муж оказался известным сибирским фотохудожником. Рома внимательно изучил все его работы, которые можно было отыскать в интернете. Красивые городские пейзажи одного из сибирских мегаполисов, оригинальной обработкой стилизованные под акварель, говорили о тонком художественном вкусе, но кроме чувства эстетического удовольствия, не вызвали у Ромы никаких других эмоций или мыслей. Парень уже было решил, что эта ветвь поиска тоже является тупиковой, как вдруг среди ранних чёрно-белых работ фотографа, он заметил снимок, очень похожий на тот, что показывала сегодня Полина Васильевна. Работа называлась «Истоки». Юная девушка и её учительница стоят рядышком, освещённые первыми лучами восходящего солнца, на фоне ослепительной красоты таёжного пейзажа. Не было никаких сомнений, что эта фотография была сделана в то же время и в том же месте, что и снимок, который хранит Полина Васильевна, только, видимо, с другого ракурса. На одном фото девушки крупным планом, на другом они уже кажутся крохотными фигурками на фоне вековых сосен, упирающихся в небо. И, теперь глядя на второй вариант снимка, Рома понял, почему первый показался ему знакомым. Елена Пермякова была тут совершенно ни причём, он узнал место съёмки. Это было то же самое место, что и на фотографии Викиной мамы с Артёмкой на руках, которую сделал отец девушки. Рома не мог ошибаться. На том фото была интересная деталь, бросившаяся в глаза парню — две, сросшихся причудливым образом сосны, как двоё влюблённых, сплетённых в страстных объятиях. В точности такое же дивное дерево красовалось и на снимке сибирского фотохудожника.

Рома соскочил со стула и начал быстро ходить по комнате взад-вперёд. Его головоломка начинала сводить его с ума. Получается, Викины родители были в посёлке Таёжный со своим сыном незадолго до его смерти. В посёлке Таёжном, который является родиной Полины Васильевны, которая почти всю жизнь прожила там, а сейчас работает консьержкой в тысячах километрах от родины в подъезде, где живёт Вика. Совпадение? Нет, Рома не верил в такие совпадения.

 

Глава 19. Он знал, где искать

— Теперь, Люба, когда я точно знаю, что они здесь, я должен действовать.

Викины родители разговаривали шёпотом, хотя дочки не было дома. То ли сказывалась многолетняя привычка, то ли им просто не хотелось говорить вслух о том, о чём шла речь.

— Я боюсь, Саша! Боюсь, что мы можем сделать что-то не так, навредить им обоим.

— Я буду осторожен, — Александр Александрович нежно коснулся щеки жены тыльной стороной ладони, стирая слезинки, медленно скатывающиеся из её глаз. — Мы так долго ждали. Мы устали ждать.

— А как же Вика?

— С нашей девочкой всё будет хорошо. Полина присмотрит за ней. Она обещала.

Любовь Николаевна придвинулась поближе к мужу и положила голову ему на плечо:

— Ты думаешь, у тебя получится?

— Получится. Я разработал план. Теперь я не пойду у них на поводу, как тогда.

Любовь Николаевна глубоко вздохнула:

— Это был трудный выбор. Но у нас не было другого выхода.

Каждый из супругов задумался о своём.

Любовь Николаевна вспомнила тот чёрный день, когда они с мужем узнали, чем болен их сын. Вспомнила, какое отчаяние охватило её. Нет, она не собиралась сдаваться. Она собиралась бороться. Они нашли лучших врачей, они нашли лучшую клинику. Артёмка получал самое передовое на тот день лечение. Но ничего не помогало, малыш всё равно медленно угасал. Нет-нет, родители не имели право терять надежду. Надежда — это была последняя тонкая ниточка, которая удерживала их от падения в пучину отчаяния. Они искали новых врачей и новые клиники. Но всё равно неотвратимо настал день, который на всю жизнь глубокой раной врезался Любови Николаевне в память, день, когда её последняя надежда угасла.

— Валерий Иванович, почему Вы отменили очередной курс химиотерапии? — спросила она лечащего врача Артёмки, торопливо шагавшего куда-то по больничному коридору.

Доктор притормозил. Серая тень пробежала по его лицу.

— Любовь Николаевна, — начал он мягко, — понимаете…

Женщина заглянула ему в глаза и всё поняла, он мог бы не продолжать.

— …мой Вам совет — заберите сынишку ненадолго домой. Пусть отдохнёт от этих больничных стен, пропахших запахами лекарств, от медсестёр с их страшными иголками в руках.

— Ненадолго — это навсегда, да? — сердце Любови Николаевны разрывалось на тысячи мелких частей, но она не зарыдала, у неё уже не было слёз. Она их все выплакала длинными бессонными ночами.

— Сочувствую, — сказал Валерий Иванович так опостылевшую ему самому фразу и решительно направился прочь. Больше он ничем помочь не мог.

Женщина смотрела ему вслед. Звук его удаляющихся шагов, эхом отдающийся в пустом больничном коридоре, звучал как приговор, гасил последний луч надежды.

Любовь Николаевна вернулась в палату к сыну. Артёмка спал. Женщина присела рядышком на кровати. Она смотрела на него и легонько гладила его худенькую, истыканную капельницами ручку. Почему? Почему её малыш должен так страдать? Горькое чёрное отчаяние окутывало женщину, душило, лишало смысла жизни.

Тогда она не представляла, что буквально через несколько дней судьба подарит им ещё один шанс. Новую надежду…

Любовь Николаевна встряхнула головой, пытаясь прогнать грустные воспоминания, и ещё теснее прижалась к мужу. Александр Александрович поглаживал её по руке. Его глаза были закрыты. Ему тоже вспоминались события того далёкого лета…

…Заканчивалась тяжёлая душная ночь. Последняя июльская ночь того года. Самая страшная ночь в его жизни. Сегодня ему пришлось принять трудное решение. И он не знал, правильно ли поступил, у него было слишком мало времени, чтобы всё обдумать.

Уже чуть брезжил рассвет. Но всё равно мужчине тяжело было сориентироваться в незнакомом месте. Высокая, почти по пояс, густая трава мешала бежать. Но он должен был найти её раньше всех. Должен был успеть. Он очень торопился. И у него было преимущество. Преимущество даже перед поисковыми собаками — он знал, где искать.

 

Глава 20. Часть 1. Понедельник — день тяжёлый

«Какой-то Рома сегодня молчаливый», — думала Вика, когда ребята заканчивали пробежку, — «Наверно, не выспался за выходные, как и я, а тут как тут уже „понедельник — день тяжёлый“».

На самом деле, ни понедельник, ни бессонная ночь не имели никакого отношения к немногословности парня. Он терзался сомнениями, надо ли поделиться с Викой всей той информацией, которая обрушилась на него за последние дни и которая имела самое непосредственное отношение к его компаньонке по утренним пробежкам. «Если рассказать», — рассуждал Рома, — «значит, опять вызвать у Вики беспокойство и смятение, когда она только-только забыла о своём странном визитёре и его газете. Но, с другой стороны, честно ли по отношению к ней молчать, а самому продолжать копаться в секретах её семьи?»

— Как ты смотришь на то, чтобы поужинать сегодня вместе в кафе? — спросил Рома. Он понял, что всё-таки должен рассказать Вике обо всём. Ну, или почти обо всём.

Прямо в скверике, в тени старых коряжистых дубов стояли столики уютного летнего кафе. Здесь под приятную музыку и шелест деревьев Вика воспримет информацию гораздо спокойней.

— У тебя, наверняка, кроме бутербродов ничего сегодня на ужин не было предусмотрено. А здесь в кафе готовят вкуснейшие стейки из сёмги. Да и десерты у них — пальчики оближешь.

— Отличная идея! — радостно согласилась Вика. — Я люблю сёмгу.

Впрочем, девушка бы согласилась, даже если бы в кафе была отвратительная кухня. Она уже успела нарисовать у себя в воображении романтический ужин при свечах под сенью старых дубов.

* * *

— Ты чего сегодня светишься от счастья, как новогодняя ёлка? — спросила Наташа, инженер компании, которая работала с Викой над одним проектом. Наташа давно пыталась навязаться Вике в друзья.

«Разве новогодняя ёлка может светиться от счастья?» — мысленно возмутилась Вика, — «Новогодняя ёлка светится от лампочек». Девушку раздражала и сама Наташа, и её панибратские манеры. Настроение у Вики действительно было прекрасное — она предвкушала сегодняшний ужин в компании Ромы, но Наташе об этом знать совершенно не обязательно.

— Закончила с документами. Шеф доволен. Теперь занимаюсь любимым делом, — Вика ткнула пальцем в экран монитора. Там Наташа увидела графики, чертежи и расчеты и сразу охладела к теме разговора.

— Ладно, пойду, у самой куча работы. Слушай, а, может, поужинаем сегодня вместе, посплетничаем? У тебя вечер свободен?

— Занят. Меня уже пригласил в кафе мой парень, — выпалила Вика и тут же с досадой подумала: «Как же я проговорилась?! Сейчас эта Наташа срочно забудет про свою „кучу работы“ и замучает меня расспросами».

— Ты не рассказывала, что у тебя есть парень.

«Да нет у меня никакого парня. Вернее, я сама пока не знаю, есть или нет. А вот сегодня, может, и узнаю…» — и Вика опять, представив себе сегодняшний вечер, расплылась в улыбке. Но делиться своими мыслями с Наташей ей не хотелось:

— Я оговорилась. Он просто мой друг.

— По твоему сияющему лицу не похо…

— Наталья, Вы когда мне уже отчёт промежуточный сделаете? Я же ещё на прошлой неделе просил! — спас Вику от дальнейших неприятных расспросов неизвестно откуда появившийся руководитель проекта.

— Я уже почти доделала, Евгений Михайлович, — ответила Наташа неприятным лебезящим голосом и чуть не вприпрыжку понеслась на своё рабочее место, — к вечеру будет готов.

Получившая нагоняй от шефа, она больше не подходила к Вике, и девушка ушла с головой в работу. Вернее, работало её левое полушарие, ловко производящее расчёты и анализирующее информацию. В это время правое полушарие было занято обдумыванием, что бы ей сегодня вечером надеть. Вообще-то, Вика не была зациклена на одежде, и в 99 процентах случаев её вполне устраивали джинсы и футболка. Но сегодня ей хотелось выглядеть немного женственнее, всё-таки это их первый ужин с Ромой вне дома. После долгих раздумий выбор пал на милое трикотажное платьице, которое выгодно подчёркивало стройную фигуру. Приятного дымчатого оттенка, оно сочеталось с цветом глаз и интересно контрастировало с чёрными прядями длинных слегка вьющихся волос. Дальше анализу подверглась обувь. К выбранному платьицу хорошо бы подошли чёрные туфли на шпильках, которые Вика недавно купила на всякий пожарный торжественный случай. Но в повседневной жизни девушка не любила разгуливать на высоких каблуках, ей нравилась практичная удобная спортивная обувь. «Нет, пожалуй, оставим эти туфли для какого-нибудь более помпезного мероприятия», — решила Вика. А сегодня вполне подойдут её любимые чёрные «лодочки» с приемлемой высотой каблука. Чёрной поясок, сумочка и что-нибудь из бижутерии — этих аксессуаров будет достаточно. Хотя, пожалуй, бижутерии не надо. Вряд ли она подберёт хоть что-то сочетающееся с её новым кулончиком, подарком Полины Васильевны, а расставаться с ним Вике не хотелось.

 

Глава 20. Часть 2. Беседа под сёмгу

Августовское солнышко лениво скатывалось за горизонт. Старые дубы, вальяжно раскинув ветви, с удовольствием подставляли золотистым не жарким лучам свои кудрявые макушки. Выложенные серой и розовой плиткой парковые дорожки подсвечивались огромными сферическими фонарями. По августовской предзакатной тишине разливалась умиротворяющая негромкая музыка летнего кафе, которая не мешала слышать нежное журчание небольшого фонтанчика.

— Тебе идёт, — Рома запнулся, — в смысле, платье — красивое.

Было заметно, что парень не умеет делать комплименты. Но Вике было достаточно его восторженного взгляда. Значит, не зря она потратила столько времени на обдумывание того, как должна сегодня выглядеть.

Девушка, конечно, догадывалась, что сам Рома вряд ли подвергал такому детальному анализу свой гардероб. Одет он был просто и даже слегка небрежно. Но, тем не менее, она не могла отвести от него взгляд. Синие джинсы слегка зауженные к низу идеально сидели на его накачанных ногах, а белая трикотажная тенниска красиво оттеняла крепкие загорелые руки. Его пшеничные вихры, освещённые лучами заходящего солнца, казались золотыми. Возможно, Рома и предпринял какие-то попытки их расчесать и пригладить, но результата этих попыток видно не было. Вика наблюдала, как ветерок нежно треплет их, и ей безумно захотелось самой провести по ним рукой. Но вместо этого она взяла меню и начала его небрежно пролистывать. Девушка попыталась переключить своё внимание на изучение ассортимента блюд, но у неё не очень получилось. И она отложила меню в сторону.

— Будешь разрекламированный мной стейк из сёмги или выбрала что-то другое?

— Конечно, сёмгу. Я о ней с утра мечтаю.

Ребята сделали заказ, добавив к стейкам тирамису и чёрный чай с бергамотом. Сегодня Вика решила выпить с Ромой его любимый напиток.

— Мне понравился вечер в компании Полины Васильевны, — парень начал издалека выводить разговор на нужную ему тему. — Она оказалась интересной собеседницей.

— Она и человек хороший, — поддержала Вика и, смеясь, добавила. — Ну, если забыть её странный допрос, с кем, кроме меня, ты совершаешь пробежки.

— И судьба у неё интересная. Посвятила себя родному посёлку, школе, ученикам. Жаль, конечно, что ей не удалось реализовать свою юношескую мечту, но педагог из неё получился, судя по всему, хороший. А вот мне в школе не повезло с учителем биологии. Валентин Борисович был всё время не в духе. Его любимая фраза, «все вы неудачники», повторялась им на каждом уроке по нескольку раз. Поэтому я невзлюбил этот предмет, и оценки по нему у меня всегда были не очень.

— Мы с Полиной Васильевной можем восполнить твои пробелы в знаниях по биологии, — с ироничной улыбкой предложила Вика.

— Нет, только не это, — сказал Рома, поморщившись, и даже замахал руками.

Он не видел, что как раз в этот момент к их столику подходил официант с подносом, на котором красовались огромные тарелки со стейками.

— Как не это? — оторопел тот. — Вы же сёмгу заказывали!?

Вика, видя всю гамму чувств ошалевшего официанта, еле сдерживалась от смеха.

— Нет-нет, это я не Вам, — успокоил Рома.

Как только официант, расставив тарелки, удалился, ребята от души расхохотались. Но уже через минуту аппетитный аромат сёмги заставил их переключиться на другое, не менее приятное занятие. Ловко расправляясь со стейком, Рома продолжил начатую тему:

— Мне показалась интересной история посёлка Таёжный, рассказанная Полиной Васильевной.

— Угу, — промычала Вика. Видно было, с каким удовольствием она поглощает нежные, пропитанные сливочным соусом кусочки сёмги.

— Кстати, рассматривая её фотографии, заметил интересное совпадение, — Рома решил, что настал самый подходящий момент, чтобы огорошить Вику. — Фото с Леной Пермяковой, будущим известным микробиологом, сделано в том же месте, где и последнее фото Артёмки.

— Вряд ли, — сказала Вика, отправляя очередной кусочек в рот.

— Я уверен, — серьёзно сказал Рома.

Девушка наконец-то оторвала свой взгляд от тарелки:

— Ну, что ты, Рома. Этого не может быть. Зачем родителям ехать в глухой посёлок с больным ребёнком?

— Не знаю. Но это так. Вчера, когда фотография Полины Васильевны с её ученицей показалась мне знакомой, я поискал информацию о Елене Пермяковой. Ничего интересного про неё не нашёл. Зато среди работ её мужа, известного фотохудожника, обнаружил снимок этих же женщин в этом же месте только с другого ракурса. Местность на этом втором фото точь-в-точь такая же, как и на фото Артёмки.

Вопреки ожиданиям Ромы, Вика была совершенно спокойна. Она проглотила последний кусочек рыбы, запила глотком воды, и произнесла с улыбкой:

— Я легко докажу, что ты ошибаешься. До моего рождения родители жили в Сибири, в крупном научном центре. Он был построен в тайге. Застройка жилой части города производилась гнездами, между которыми оставались обширные нетронутые массивы леса. У родителей сохранилось много фото, где они на фоне высоченных сосен, и складывается впечатление, что они не в городе, а в тайге. Последняя фотография Артёмки сделана там же.

Рома покачал головой. Наверно, пока он не покажет Вике найденное им в интернете фото, она не поверит. Хорошо, что в кафе есть Wi-Fi. Достав смартфон, парень довольно быстро отыскал нужный снимок.

— Вот видишь фотография «Истоки», вот Полина Васильевна, вот Лена Пермякова, а вот две сосны, переплетённые причудливым образом. Такие же были и на снимке, который сделал твой папа.

Да. Эта слипшаяся парочка деревьев Вике была знакома. Разглядывая последнее фото Артёмки, она невольно обратила внимание на попавшие в кадр две рядом растущие сосны, стволы которых обвивались друг вокруг друга. Неужели Рома прав?

— Действительно, похоже. Но не могу понять, как такое может быть? Что за странное совпадение? — недоумевала Вика.

— Ну, разные бывают совпадения, — Рома решил немного успокоить девушку, заметив, что она начала волноваться, — может, в посёлке Таёжный какие-нибудь ваши родственники жили или друзья родителей.

— Ни разу не слышала ни от папы, ни от мамы даже названия этого населённого пункта.

— А ты не знаешь, когда и почему твои родители уехали из Сибири?

— Сразу после моего рождения. Думаю, они хотели оставить те места, где всё напоминает им о смерти сына.

— Их можно понять, — задумчиво протянул Рома.

Ребятам принесли десерт и чай. Тирамису подали в изящных креманках, через прозрачные стенки которых был виден забавный ячеистый узор, образованный слоями бисквита и крема. Чай тоже был разлит в прозрачные чашки, края которых запотели от горячего, витиевато клубящегося пара. Терпкий аромат бергамота смешивался с восхитительным сладким ванильным ароматом тирамису. Но аппетитный десерт лишь ненадолго отвлёк Вику от тревожных мыслей.

— Что-то мне в последнее время перестали нравиться совпадения. Сначала я узнаю, что дата моего рождения совпадает с датой смерти братика, теперь ещё выясняется, что родители зачем-то посещали посёлок, в котором жила Полина Васильевна.

— Кстати, насчёт дат. Возможно, они и не совпадают. Тебе не показалось странным, что на фото, сделанном незадолго до смерти Артёмки, а, значит, и до твоего рождения, по твоей маме не видно, что она ждёт ребёнка? Может, всё-таки ты родилась немного раньше, чем умер твой братик.

Рассматривая фотографии Артёмки, Вика совсем не обратила внимание на эту нестыковку. Её мысли и чувства тогда были заняты другим. Ей хотелось узнать своего брата получше, ей нравилось вглядываться в его черты, так похожие на отцовские, и ещё её одолевал страх увидеть страдание в его глазах. Эта буря эмоций напрочь отключила логику. Только так можно объяснить, почему ей не показалось странным то, что заметил Рома.

Вике расхотелось доедать последние ложки десерта. Теперь он казался ей совсем безвкусным. Она отодвинула креманку подальше и сделала пару глотков горячего чая. Рома видел, как сильно встревожена девушка. «Наверно, слишком много информации за один раз», — подумал он. Парень придвинулся к ней и взял её руки в свои. Руки были холодными, несмотря на то, что Вика только что держала в них чашку с горячим чаем. У девушки всегда холодели руки, когда она сильно волновалась. Рома придвинулся ещё ближе и обнял Вику:

— Замёрзла?

Девушка кивнула. Парень вложил ей в руки её чашку с чаем:

— Пей! Бегемотовый согревает.

Она послушно сделала несколько глоточков. Прикосновение тёплых Роминых рук действовало успокаивающе.

— Знаешь, — начал парень мягко. Он уже не был уверен, что сделал правильно, обрушив на Вику столько всего, — я много думал об этих странных совпадениях. Одно могу сказать точно: и Полина Васильевна, и твои родители очень трепетно относятся к тебе, и если что-то и скрывают, то только чтобы не сделать тебе больно.

Густые синие сумерки постепенно окутывали скверик. Теперь кроме нижней подсветки парковых дорожек зажглись и высокие фонари, стилизованные под старину с плафонами округлой формы. Выплывшая в просвет между ветками старых дубов почти полная луна удивительно гармонировала с парковой подсветкой. Вечер был безветренный, но немного прохладный. От этого ещё приятней было маленькими глоточками пить обжигающе горячий чай.

— Мне понравился бегемотовый, — сказала Вика и улыбнулась. Девушка была благодарна Роме за его нежные тёплые объятия, которые окончательно согрели и успокоили её. В самом деле, почему она должна переживать из-за событий почти 30-ти летней давности? Конечно, странно, зачем родители солгали ей о дате её рождения. Но, возможно, на это есть какая-то причина. И тут девушку осенило. Она сопоставила сегодняшнюю информацию и те странности, которые замечала за родителями в детстве. Может, они и не лгали ей про дату её рождения. Может, она просто приёмный ребёнок? Ей захотелось срочно поделиться своей догадкой с Ромой:

— Знаешь, что я подумала?

— Что? — переспросил Рома слегка охрипшим голосом. Его прикосновения к стройной красивой девушке не успокаивали, а скорее наоборот. Но он не делал ничего, чтобы Вика догадалась о его чувствах.

— Возможно, на том фото не видно, что мама ждёт ребёнка, потому что мои папа и мама — приёмные родители. Возможно, они меня удочерили.

Рома был рад, что к такому предположению Вика пришла сама. Ему бы очень не хотелось быть первым, от кого она услышит эту гипотезу.

— Когда я была маленькая, было несколько странных случаев, которые ещё тогда натолкнули меня на мысль, что я, возможно, приёмный ребёнок. Мамина двоюродная сестра, которая живёт очень далеко и редко у нас бывает, первый раз увидела меня, когда мне было уже лет восемь. Она приехала к нам погостить на пару недель. Помню, я ей очень понравилась. Она называла меня «маленьким чертёнком», то ли из-за моих чёрных волос, то ли из-за непоседливого характера. Один раз в разговоре с мамой она обронила фразу: «Как у вас могла родиться такая чёрноволосая малышка, если вы с мужем оба светленькие?» «Это она в отца», — ответила мама. — «У него в родне много брюнетов». До этого случая, когда подобный вопрос задавал кто-то из папиных родственников, родители отвечали, с точностью до наоборот, что я в маму. Но мои подозрения развеялись, когда примерно в то же время я узнала от родителей об Артёмке. Тогда я решила, что одной грустной тайны для нашей семьи достаточно.

— А если вдруг твоё предположение окажется правдой. Как ты это воспримешь?

— Совершенно спокойно. Помню, лет в 12 я посмотрела по телевизору передачу. Там показывали девушку, которая, узнав, что её удочерили, очень обиделась на приёмных родителей. Её возмутило, что они рассказали ей об этом только, когда он повзрослела. Она плакала, говорила, что хочет отыскать свою биологическую мать. Что ей хочется взглянуть в глаза той женщины, которая смогла бросить собственного ребёнка. При этом уверяла, что всё равно бы простила её, ведь это родная мама. Я совершенно не понимала девушку. Думала, если бы я узнала, что меня удочерили, это бы не поменяло ничего в моей жизни. Мама с папой подарили мне столько любви, что для меня не имеет никакого значения, являются ли они моими биологическими родителями. Для меня они всегда были и останутся самыми родными людьми. И мне бы было совершенно всё равно, кто моя биологическая мать. Я бы не стала её искать. Я бы не испытывала по отношению к этому человеку никаких эмоций. Хотя, может даже, в глубине души я бы была ей благодарна. Ведь из-за её безнравственного поступка я получила настоящих любящих родителей.

— Может тогда тебе стоит поговорить с мамой и папой. Сказать, что ты их любишь, и всегда будешь любить, несмотря ни на что. Сказать, что ты уже взрослая, и никакие тайны из прошлого не смогут тебя расстроить.

— Обязательно поговорю. Вдруг это их мучает. Вдруг есть что-то, что они давно хотели мне рассказать, но, как ты предположил, боятся сделать мне больно. Только, наверно, по телефону не стоит начинать такие беседы. На выходные я собиралась съездить домой, тогда и расспрошу их обо всём.

После небольшой паузы, допив последний глоточек чая, Вика добавила задумчиво:

— А за это время надо попытаться самой во всём разобраться. Чтобы знать, к чему быть готовой. Поможешь?

— Конечно, — Рома широко улыбнулся, — ты же знаешь, я люблю головоломки.

Парень рассчитался за ужин, и молодые люди вышли из кафе.

— Проводить Вас до дома? — забавно наклонив голову и подставив Вике свёрнутую калачиком руку, предложил Рома.

— Буду Вам признательна, — подыграла девушка, взяв парня под ручку.

— Я думаю, — уже серьёзно продолжил Рома, — надо разработать план действий. У тебя завтрашний вечер свободен?

— Да.

— Тогда приходи ко мне после работы. И захвати свой ноутбук. В четыре руки и две головы мы быстро осилим твою головоломку.

— Хорошо.

— И не забудь про утреннюю пробежку.

— Может, отменим? А то ведь уже поздно. Опять не выспимся.

— Даже не надейся.

 

Глава 21. Проклятие

— Привет, мой хороший, как дела? — Полина Васильевна, недавно освоившая премудрости интернет-общения, разговаривала с внуком по скайпу.

— Здравствуй, бабушка! Всё хорошо! — с экрана монитора глядел на женщину улыбчивый молодой человек в толстом шерстяном свитере с оленями.

— Что, холодно дома? — поинтересовалась Полина Васильевна.

— Да, бабушка. На улице всего +12, а центральное отопление ещё не работает. А у вас небось ещё лето в разгаре.

— Так и есть. Устала я уже от этой жары. Непривычно мне.

— Так возвращайся. Тут все по тебе скучают.

Полина Васильевна знала, что внук не преувеличивает. В посёлке осталось много её друзей, бывших учеников и их родителей. У неё всегда были с ними тёплые отношения.

— Посылку твою получил. Спасибо. Екатерина Кондратьевна очень обрадовалась новым книгам. Теперь она у нас заведует библиотекой. Просила передать тебе большой привет.

Полина Васильевна улыбнулась, когда речь зашла про давнюю подругу. Значит её детище в надёжных руках. Женщина относилась к поселковой библиотеке именно как к своему ребёнку. Когда она начала работать в школе, создание хорошей библиотеки стало её заветной мечтой и одним из главных проектов. Всего за несколько лет ей удалось собрать большое количество книг. А через 10 лет библиотека уже занимала весь второй этаж их школьного здания. Она стала сердцем посёлка, ведь тогда книги — это был практически единственный источник информации, если, конечно, не считать радио. Теперь библиотека располагалась в отдельном просторном здании, а некоторым хранящимся в ней редким экземплярам позавидовала бы библиотека крупного научного центра. Конечно, с появлением интернета книги перестали играть такую важную роль в образовании, но для небольшого отдалённого посёлка, где до сих пор ещё не в каждый дом распространилась всемирная паутина, библиотека продолжала быть важным центром сосредоточения знаний.

— Екатерине Кондратьевне тоже передавай привет.

— Обязательно.

— Слушай, мой хороший, у меня к тебе будет просьба. Тут у меня есть друзья, молодые люди, они заинтересовались историей нашего посёлка. Я показала им несколько старых фото. А вот каким стал Таёжный сейчас смогла рассказать только на словах. Ты не мог бы сделать несколько снимков и выслать их мне?

— Вот всё-таки ты, бабушка, настоящий учитель, — рассмеялся внук, — смогла заинтересовать молодых людей историей нашего небольшого заурядного посёлка. Конечно, сделаю и вышлю. Ты электронной почтой уже научилась пользоваться?

— А то!

— Хорошо, диктуй адрес.

Записав email бабушки, парень поинтересовался:

— А что конкретно нужно запечатлеть?

— Сфотографируй, пожалуйста, библиотеку, поликлинику, школы, площадь нашу центральную с фонтаном, завод.

— Хорошо.

— И ещё, как экскурс в историю, сделай, пожалуйста, снимок старой части посёлка. Помнишь, на окраине, там, где уже начинается тайга, есть заброшенная избёнка нашей целительницы Варвары.

— Помню.

— Не знаешь, кто-нибудь в ней сейчас живёт? Или, может, её снесли?

— Да кто же в ней жить будет? В такой ветхой. Да и тронуть никто не решится, люди у нас не без суеверий.

— Вот и хорошо. Сфотографируй её, пожалуйста, со стороны тайги. Хорошо?

— Ладно, — пообещал парень, хоть последняя просьба показалась ему немного странной.

Когда Полина Васильевна попрощалась с парнем и его жизнерадостное лицо исчезло с экрана монитора, она тяжело вздохнула. Разговор с внуком вызвал у женщины ностальгию по родному посёлку и старым друзьям, которых она оставила там. Как только она перестанет быть нужной Вике, она обязательно вернётся на родину. Полина Васильевна усмехнулась своим мыслям. Когда-то её самым пылким желанием было уехать из Таёжного. Она отчаянно пробовала осуществить свою мечту три года подряд. Но каждый раз что-то случалось, что-то мешало её планам.

После окончания школы Полина вместе с несколькими друзьями-выпускниками собиралась штурмовать передовой Университет в одном из крупных Российских городов. Но за два дня до запланированного отъезда у неё неожиданно заболела её любимая кошка. Девушка знала, стареньким родителям не справится с лечением её питомицы, и если она уедет, то кошка погибнет. Полина сделала трудный выбор: она отлучилась из Таёжного в ближайший город, где было педагогическое училище, всего на несколько дней, необходимых для сдачи экзаменов на заочное отделение, и тут же вернулась в посёлок лечить свою любимицу. Девушка предполагала, что на следующий год снова попытается поступить в Университет. Но её планы были сорваны ещё более трагическим происшествием. Незадолго до её планируемого отъезда в их доме случился пожар. Она с родителями и любимой кошкой успела выскочить на улицу. Жители посёлка начали отчаянную борьбу с огнём, и им удалось потушить пламя, но дом всё же сильно пострадал. Чтобы привести его в жилое состояние, Полине пришлось ещё на год отложить свою мечту. Но и через год у девушки ничего не вышло. На этот раз отъезд сорвался из-за болезни мамы.

Череда трагических событий, которые каждый раз происходили именно тогда, когда Полина хотела покинуть посёлок, натолкнула её на мысль, что это не случайность, а какая-то зловещая закономерность. Ей нужен был совет. Но к кому обратиться она не знала. Подруги намекали ей, что у них в посёлке есть только одна толковательница странных событий, но Полина и слышать не хотела о Варваре. У девушки был аналитический склад ума, она верила только установленным научным фактам, ей чужды были всякие суеверия. Она даже никогда не носила оберег от шуйя, без которого большинство жителей посёлка не решались выходить на улицу. И уж тем более она не пойдёт за советом к какой-то знахарке. Но грустные мысли о странных совпадениях и слухи, что Варвара — мудрая проницательная женщина и многим смогла помочь советом, сделали своё дело.

Полина стояла возле крепкого, просторного по тем временам дома, расположенного на самом краю посёлка, практически в тайге. Она никогда раньше не бывала у Варвары. Это был её первый визит. Полина знала, что знахарка берётся только за очень серьёзные проблемы и боялась, что та может прогнать её, посчитав, что вопрос, с которым она пришла, не стоит внимания.

Полина постучала в дверь, хотя молва твердила, что та никогда не бывает заперта, и нужно заходить без стука, потому что Варвара и так всегда знает, кто и когда к ней должен прийти. Полина не верила в сверхспособности знахарки, поэтому продолжала стучать. Ответа не было, и девушка решилась зайти. Она представляла себе, что внутри изба Варвары будет похожа на жилище старой ведьмы — мрачное сырое помещение с паутиной по углам, освещаемое разве что парой свечей, со старой ветхой мебелью, на полках которой расставлены снадобья в грязных банках и горшках. В воображении Полины хозяйка этого жилища представлялась стоящей возле котла с подозрительным варевом в замызганном переднике, из карманов которого торчат крысиные хвосты и лягушачьи лапки. Но к своему удивлению в доме Варвары девушка увидела идеальную, стерильную чистоту. Комнаты были хорошо освещены и обставлены прекрасной деревянной мебелью ручной работы. Сама Варвара сидела за уютным столиком, застеленным белоснежной скатертью, и разбирала какие-то бумаги. На женщине был надет чистый, хорошо отглаженный белый халат, а на шее висел стетоскоп. Полина обомлела — она никак не ожидала увидеть знахарку в образе цивилизованного врача, а её жилище напоминающим стерильную аптеку.

— Здравствуй, Полина, — Варвара оторвала взгляд от бумаг и приветливо посмотрела на девушку. — Удивлена? Думала, застанешь меня за варкой колдовского зелья из змеиных кож?

— Нет… не то что бы… вернее… не совсем из змеиных, — начала мямлить Полина.

— Не смущайся. Все так думают поначалу. Присаживайся, — женщина указала на стул, напротив себя.

Полина робко села на краешек. Теперь ей было видно, что за бумаги просматривает Варвара. Это были тетради, на обложках которых аккуратным почерком написаны фамилии жителей посёлка. Поймав взгляд девушки, удивлённо рассматривающей записи, женщина пояснила:

— Истории болезней.

Она взяла чистую тетрадь и написала на обложке: Кузнецова Полина. Потом взглянула пристально на девушку и отложила тетрадь в сторону.

— Я вижу не болезнь привела тебя ко мне.

— Нет. Я за советом.

— Слушаю.

— Это, наверно, глупость какая-то. Я даже засомневалась, правильно ли сделала, что пришла. Отрываю Вас от более важных дел…

— Рассказывай, — перебила Варвара.

— Я мечтаю перевестись с заочного отделения педучилища на дневное отделение Университета. Мне хочется жить в крупном городе. Хочется участвовать в передовых научных исследованиях. Но меня постоянно преследуют неудачи, стоит мне только попытаться начать осуществлять мой план. Это что совпадения?

Варвара глубоко вздохнула.

— Нет. Это не совпадения. На тебе проклятие.

Полина фыркнула:

— В эту ерунду я не верю.

— Хочешь — верь, хочешь — не верь, но твоя судьба навеки связана с посёлком, — начала Варвара пристально глядя в глаза девушке. — Каждый раз, когда ты попытаешься покинуть его, будут происходить неприятности, а то и трагические события, которые всё равно заставят тебя остаться здесь, но помимо этого принесут горе тебе или твоим близким.

Полина смотрела на Варвару и не могла отвести взгляд. Ей казалось, что слова женщины, минуя уши, сразу попадают в мозг.

— На тебе проклятие. Серьёзное проклятие. Я не в силах снять его, — продолжала женщина, удерживая взгляд Полины. — Запомни, не только ты, но и твои потомки до седьмого колена прокляты. Лучше тебе и не иметь детей, если не хочешь им такой же участи.

Что за наваждение? Почему девушка слушает этот антинаучный бред, не в силах оторвать от Варвары взгляд?

— Мой тебе совет — не противься судьбе. Смирись. Здесь в посёлке ты тоже можешь быть счастлива.

— Зарыть талант в землю? — возмутилась Полина. Усилием воли ей наконец удалось вырваться из гипнотического состояния, а, возможно, Варвара просто позволила ей это.

— Почему зарыть? Поднять уровень образования в посёлке, создать хорошую библиотеку, воспитать несколько поколений вдумчивых любознательных подростков, кто-нибудь из которых, возможно, станет великим учёным — это тебе не достойное применение своих способностей? — горячо возразила Варвара.

— У меня были другие мечты и планы, не связанные с этим захолустным посёлком, — соскочив со стула, выпалила Полина.

— Не только у тебя, — грустно вздохнула женщина и властным тоном добавила:

— Сядь!

Её глаза опять поймали взгляд девушки и та покорно села.

— Послушай, девочка моя, — мягким голосом продолжила Варвара, — ты можешь не верить в проклятия. Я сама в них не верю. Но по-другому, понятнее, я объяснить тебе не могу. Просто доверься мне.

Полина поникла. Она поняла, почувствовала, что женщина сказала ей правду. Не всю правду, конечно — только намекнула. Она рассказала только то, что могла. Но этого было достаточно, чтобы девушка навсегда похоронила свою дерзкую мечту.

Только спустя много лет Полина узнала от Сайнары, что это было за «проклятие». Тогда, уже будучи зрелой женщиной и состоявшимся специалистом, она смело оглядывалась назад, и видела, что поступила правильно, решив остаться в посёлке. И даже второе её решение, одно из самых трудных в жизни — не иметь детей, чтобы их «не постигло проклятие» — тоже оказалось правильным. Благодаря мудрому предостережению Варвары цепочка «проклятых» началась и закончилась на Полине.

 

Глава 22. А интернет на что?

После работы, Вика заскочила в магазин. Она не собиралась снова пользоваться гостеприимством Ромы. На этот раз девушка решила приготовить что-нибудь на ужин сама. В искусстве кулинарии она, конечно, была слабовата. Но у Вики в арсенале было одно простое, и в тоже время довольно вкусное и сытное блюдо. Рецептом с ней поделилась Катя, которая, как-то заскочив вечером к подруге, и увидев её ужин, состоящий из бутербродов, прочитала лекцию о здоровом питании и рассказала, сколько есть полезных блюд, не требующих много времени.

— Ты, что, в гости со своими продуктами ходишь!? — рассмеялся Рома, когда открыв Вике дверь, увидел у неё в руках кроме ноутбука, ещё и сумку, с торчащим из неё румяным багетом внушительных размеров. — Проголодалась? Сейчас пиццу закажем.

— Не надо никакую пиццу. Я сама ужин приготовлю, — бодро отрапортовала Вика.

— Ты уверена? — скептически покачал головой парень. — Может, всё-таки лучше пиццу?

— Вот чего ты в моих кулинарных способностях сомневаешься, когда ещё ни одного блюда в моём исполнении не пробовал, — возмутилась Вика. — Неси сумку на кухню.

Девушка прошла следом за Ромой и начала выкладывать продукты, а парень удобно устроился на стуле и с любопытством наблюдал за её действиями. Кроме багета из сумки были извлечены помидоры, зелень, сметана, куриное филе, яйца и мука.

— Интересные ингредиенты, — прокомментировал Рома. — Что это будет за блюдо?

— Назовём его — полезный ужин на скорую руку от Кати. У тебя сковородка имеется?

— Имеется.

— Поставь её на плиту и капни немного масла.

— Слушаюсь, товарищ шеф-повар, — парень быстро выполнил просьбу Вики. — Какие будут дальнейшие распоряжения?

— Всё. Дальше я сама.

Рома снова сел на стул и иронично протянул:

— Посмотрим-посмотрим.

Вика бросила на него испепеляющий взгляд и приступила к работе: разбила в миску пару яиц, добавила туда же несколько столовых ложек муки, немного воды и перемешала. Затем каждый кусочек филе обмакнула в получившемся кляре и отправила на разогретую сковородку.

— Вот и всё, — сказала девушка. — Осталось обжарить филе с каждой стороны в течение пяти минут и ужин готов.

— А остальные продукты для чего?

— Остальные продукты сделают этот ужин полезным.

Вика порезала помидоры и зелень и заправила получившийся салатик сметаной. На всё про всё у неё ушло не больше 15-ти минут. Девушка видела, что, по крайней мере, скоростью, с которой был приготовлен ужин, произвела впечатление на Рому. Впрочем, только парень прожевал первый кусочек, Вика поняла, что и со вкусом у неё тоже получилось неплохо.

— М-м-м! Замечательно! Сочно и нежно! — по довольному выражению лица было видно, что Рома говорит это не из вежливости. — Беру свои слова назад. Пицца тут не идёт ни в какое сравнение.

— Да, ладно, — смутилась Вика, — не преувеличивай.

— Нет, я действительно сражён твоими кулинарными талантами, о которых поначалу не догадывался. И «богатырю» своему спасибо за рецепт передавай. Я тоже возьму его на вооружение.

Закончив с ужином, ребята перебрались в другую комнату. Вика заметила, что у Ромы на столе уже нет фотографии Тани. И ей сразу вспомнились слова Кати: «Ключевое слово здесь — бывшая». Она мысленно улыбнулась подруге: «Наверно, ты была права».

Пока ноутбук Вики загружался, Рома начал делиться с девушкой своими соображениями:

— У нас с тобой есть два вопроса, на которые мы хотели бы найти ответы. Во-первых, связаны ли как-то Полина Васильевна и твои родители, или это просто совпадение, что посёлок Таёжный, который они посещали с Артёмкой, оказался родиной нашей консьержки. Во-вторых, про дату твоего рождения: правда ли, что она совпала с датой смерти твоего братика, и как тогда объяснить отсутствие признаков беременности у твоей мамы незадолго до того, как ты появилась на свет.

— Оба этих вопроса можно было бы прояснить, если узнать причину, по которой родители посещали Таёжный, — продолжила Ромину мысль Вика.

— Может, если ты их об этом спросишь напрямую, они и расскажут обо всём.

— Может быть, но мне бы хотелось узнать хоть что-то заранее, до разговора с ними.

— Знаешь, какая мне мысль пришла в голову по этому поводу. Таёжный — посёлок небольшой. Все друг друга знают. Любая интересная информация распространяется по посёлку мгновенно. А приезд туда молодой пары с ребёнком, безусловно, являлся интересной информацией, учитывая, что, скорее всего, не так много людей посещают эти места.

— Вот бы съездить туда и расспросить местных жителей, наверняка кто-то из них что-то знает.

— Ехать не обязательно. Есть же интернет. Давай я сейчас поищу в социальных сетях кого-нибудь из тех мест. А ты пока изучи всю информацию, которую сможешь найти о посёлке Таёжном. Может, раскопаешь что-то новое, о чём Полина Васильевна нам не рассказала, но что могло побудить твоих родителей посетить его.

Ребята начали поиск. В комнате стояла тишина, только слышно было клацанье кнопок мышек и клавиатур.

— Нашёл! — радостно воскликнул парень. — Анатолий Павлов, 26 лет, учитель информатики в одной из школ посёлка Таёжный.

Рома быстро написал парню сообщение, что интересуется историей Сибири и хотел бы с ним познакомиться.

— Ну, что? Ответил? — не терпелось Вике.

— Вряд ли он ответит прямо сегодня. У нас разница во времени 3 часа. У них уже полдвенадцатого.

— А что у тебя? — решил отвлечь Вику от напряжённого ожидания Рома. — Нарыла что-нибудь?

— Ничего, что бы нам помогло. Полина Васильевна рассказала о Таёжном даже больше, чем можно найти в интернете. Но про неё саму узнала кое-что новое. Она поскромничала нам рассказать, что является заслуженным учителем и награждена престижной государственной премией за поднятие уровня образования в сибирской глуши.

— Уверен, она это заслужила, — произнёс Рома с улыбкой, — но, действительно, в нашем вопросе эта информация не поможет. Вряд ли твои родители поехали в глухой посёлок с больным ребёнком ради знакомства с лауреатом государственной премии, пусть даже очень престижной.

Надеясь, что поселковый учитель информатики может оказаться любителем засиживаться допоздна и всё-таки отзовётся на сообщение Ромы ещё сегодня, Вика пила чай крохотными глоточками, чтобы потянуть время. Но в одиннадцать вечера она поняла, что дальнейшее ожидание бессмысленно, и засобиралась домой. Тем более ей опять не удалось отвертеться от завтрашней утренней пробежки.

Проводив девушку, Рома решил ещё немного покопаться в интернете. Его тревожил подзабытый Викой, но не им, «профессор-бобёр». У парня появилась догадка, кем может оказаться любитель изменять свою внешность. Если предположить, что девушка действительно была удочерена, то не мог ли странный человек, с подозрительной настойчивостью являющейся к ней несколько раз подряд, иметь какое-то отношение к её биологическим родителям. К примеру, вообще, оказаться родным отцом девушки. Мужчина, много лет назад по какой-то причине отказавшийся от своей дочери, чувствует раскаяние и желает познакомиться с ней сейчас. Рома поморщился — предположение было слишком «мыльнооперным». Покрутив его в голове так и этак, парень всё-таки отбросил его, как маловероятное. Да и не так важно было, кто этот человек, главное было разобраться, какие у него цели. То, что он перестал появляться было, конечно, обнадёживающим моментом. Возможно, он нашёл то, что искал, и больше не побеспокоит девушку. Но Рома всё-таки не исключал вероятность, что просто спугнул Викиного гостя. Может, тот затаился и ждёт подходящего момента, чтобы как-то напакостить. Почему парень решил, что у «профессора-бобра» недобрые намерения? Тут и реакция Полины Васильевны, и его странные манипуляции с внешним видом, ну и, наконец, украденный пароль. У Ромы не было ни малейших сомнений, что странный Викин гость может представлять для неё какую-то опасность. Причём здесь и сейчас, в отличие от тайн 28-летней давности, которые, как Рома понял из разговора с девушкой, возможно, вызовут сильное волнение, но вряд ли нанесут ей психологическую травму.

Конечно, глупо было надеяться отыскать в интернете какую-нибудь информацию о Викином госте, но два с половиной часа, проведённые за ноутбуком, всё-таки не прошли совсем даром — парень узнал кое-что полезное.

* * *

— Я уже успел немного пообщаться с Толиком, — радостно сообщил Рома, когда ребята начали пробежку.

— Ого, — Вика встрепенулась. До этой фразы парня она действовала на автомате от многодневных недосыпаний. Проснувшись сегодня от звонка будильника, девушка приложила немало усилий, чтобы заставить себя встать, потому что сознанием завладела предательская мыслишка, что если бы не пробежка, ей можно было бы ещё целый час нежиться в постели.

— Я ему честно рассказал, что меня интересует не столько история Сибири, и даже не история Таёжного, а несколько конкретных фактов из жизни посёлка.

— И как он отреагировал?

— Да нормально отреагировал. Мы же с ним почти коллеги. Тем более вчера ночью, после того как ты ушла, я нашёл кое-какую информацию о Таёжном, до которой ты не успела добраться. Гордостью посёлка является огромная библиотека. Я пообещал Толику, что вышлю ему несколько интересных и довольно редких книг по информатике. И мы быстро нашли с ним общий язык.

— Ох, и хитрый же ты лис, Рома! — восхищенно воскликнула Вика и чмокнула Рому в щёчку.

Парень широко улыбнулся:

— Мы договорились с Толиком связаться по скайпу сегодня в районе 11 вечера по их местному времени. У нас это будет 8. Не опаздывай, если не хочешь пропустить всё самое интересное.

В полвосьмого Вика уже была у Ромы. Парень разогрел на ужин её вчерашний кулинарный шедевр, и до времени «Ч» ребята даже успели перекусить.

— Привет, Толик! — поздоровался парень. — Я, как ты наверно догадываешься, Роман. А это моя девушка Вика. У неё к тебе есть пара вопросов.

«Мне не послышалось? Рома сказал „моя девушка“?», — сердце Вики бешено застучало от переполняющих её чувств, — «Это Рома оговорился? Или это сказано чисто для Толика, надо же как-то меня представить? Или это косвенное признание, что я ему нравлюсь?» Девушка встряхнула головой, чтобы пока отделаться от этих нахлынувших на неё, то ли радостных, то ли сумбурных мыслей. Она вернётся к ним потом, а сейчас ей надо сосредоточиться на другом.

— Привет, ребята! Очень приятно, — дружелюбно кивнул с экрана парень в тёплом свитере с оленями.

— Анатолий, — начала Вика, — может, мой вопрос Вам покажется странным…

— Можно просто Толик и на ты, — перебил парень.

— Хорошо, — с улыбкой согласилась Вика. — Так вот, Толик, 28 лет назад мои родители посещали посёлок Таёжный.

— Ого! Что их занесло из тёплых краёв в нашу морозную глушь?

— Так вот, собственно, в этом и вопрос. У меня был брат Артём. Он умер ребёнком 28 лет назад от лейкемии. Но незадолго до его смерти родители посещали ваш посёлок вместе с ним. Сами они не хотят рассказывать мне подробности тех дней, чтобы не травмировать меня. Но это же история моей семьи. Мне важно знать, что тогда произошло.

— Понятно. Сочувствую, насчёт твоего брата.

— Спасибо.

— Я, конечно, не могу помнить события тех дней, ведь мне всего 26. Но о цели визита твоих родителей догадываюсь.

— Правда?

— Пока была жива Варвара, наша целительница, или бабка-ведунья, её по-разному называли, к нам время от времени приезжали тяжелобольные люди в надежде, что она сможет их спасти. Жители посёлка верили, что она знает снадобья почти от всех болезней. Слухи о её способностях распространялись и далеко за пределы Таёжного. Возможно, твои родители, узнав о её даре, тоже решили попробовать спасти твоего брата. Но, видимо, у Варвары не получилось.

— А многим она смогла помочь? — в голосе Ромы чувствовалась ирония.

— Я тоже в меру скептично отношусь к таким вещам. Но у Варвары был талант, это бесспорно. И она помогла многим людям. Кому целебным сбором, а кому советом, как, например, моей бабушке.

— Действительно, Толик, твоя версия звучит правдоподобно, — задумчиво произнесла Вика, — но это только, если не знать моих родителей. Они у меня биологи-генетики. Разумеется, сторонники только традиционной медицины. А папа, вообще, материалист, каких поискать. Ну, не могу я поверить, что они обратились к бабке-ведунье. Совершенно на них не похоже.

— Знаешь, отчаяние иногда толкает людей на совсем не свойственные им поступки. Но я поспрашиваю у знакомых о событиях 28-летней давности. Может, кто-то в посёлке помнит твоих родителей. Давайте, в субботу в 16 часов выйдем на связь. А я за это время что-нибудь разузнаю.

— Спасибо, Толик! — с искренней благодарностью в голосе сказала Вика.

— Спасибо, — присоединился Рома. — И, кстати, я уже отправил посылку с обещанными книгами.

 

Глава 23. Часть 1. Хороший спектакль

Красивая девушка с длинными каштановыми волосами и забавной родинкой на левой щеке сидела в кафе за столиком у самого окна. Она заказала только чашку чая. Она пришла сюда не ужинать. Ей просто не выносимо было одиночество, ей надо было побыть среди людей. Правильные черты лица девушки портила лёгкая отёчность — сказывалась беременность.

В кафе было немноголюдно. За столиком слева от девушки сидела пара среднего возраста. Высокий суховатый мужчина в строгом дорогом костюме и элегантная ухоженная женщина с аккуратной причёской и безупречным макияжем. Девушка наблюдала за ними — так ей удавалось отвлечься от своих грустных мыслей. Внешне мужчина и женщина создавали впечатление гармоничной пары, но было слышно, что они ссорятся.

— Как ты могла? — сокрушался мужчина. — Если бы я только мог узнать об этом раньше!

— Прости, — отвечала женщина, чуть не плача, — мне так жаль.

Разговор всё больше и больше накалялся. Наконец, мужчина вскочил со стула и со словами: «Я никогда не смогу тебя простить!» выбежал из кафе.

Женщина осталась сидеть, и по её трясущимся плечам было понятно, что она плачет. В конце концов, немного успокоившись, она повернулась лицом к девушке и спросила:

— Можно, я немного посижу с вами за столиком. Если я останусь наедине с собой, я просто сойду с ума. Мне надо, чтобы меня кто-нибудь выслушал.

Девушка была не против. Ей самой не хотелось оставаться наедине с собой. Она приветливо улыбнулась:

— Пожалуйста, садитесь.

— Меня зовут Тамара, — представилась женщина.

— Очень приятно. Таня.

— Вы, Танечка, возможно, меня и не поймёте. По Вам видно, что у Вас хорошая семья. Вот малыша ждёте. Какой срок?

— Восемь месяцев.

— Вот, я тоже была на восьмом месяце, когда сделала самую большую ошибку в жизни. Вернее ошибку я сделала раньше. А тогда у меня представился случай всё исправить, но я им не воспользовалась, — женщина тяжело вздохнула и, отрешённо взглянув на Таню, спросила:

— Я сумбурно рассказываю, да?

— Всё нормально, — заверила девушка.

— Ладно, давайте, расскажу всё по порядку, — сказала Тамара и после небольшой паузы, которая нужна была ей, видимо, чтобы собраться с мыслями, дрожащим голосом начала:

— У меня был парень, Семён. Мы очень друг друга любили. Но в один злосчастный день рассорились из-за какой-то ерунды. Сейчас мы оба не смогли вспомнить причину ссоры.

— Так этот мужчина, который сидел с Вами за столиком, и был тем парнем?

— Да, — кивнула женщина и продолжила, — мы рассорились и расстались. И Семён уехал на стажировку на полгода в другой город. А через месяц я поняла, что беременна.

— Вы рассказали ему?

— Нет, — всхлипнула Тамара, — я была сильно обижена, и к тому же не хотела сообщать такие вещи по телефону.

— Рассказали через полгода, когда он вернулся со стажировки?

— Нет. Я как раз тогда была на восьмом месяце. Наверно гормоны сделали меня такой упёртой. Подруги убеждали всё ему рассказать, ведь это и его ребёнок тоже. Он имеет право хотя бы знать. Но я стояла на своём: буду растить малыша сама. Боже, как я сейчас жалею об этом. У меня родилась дочь. Сейчас ей 16. Хорошая девочка, но сказывается, конечно, что росла без отца. Нервная, обидчивая. И, боюсь, в последнее время подсела на какую-то дрянь. И вот через столько лет, я решила, что надо рассказать Семёну о дочери. Думала, может, они поладят, и отец сможет положительно на неё повлиять. Но ничего не вышло.

Слёзы выступили на глазах у Тамары, и она, промакивая их красивым розовым платочком, продолжила:

— Семён сказал, что его убивает мысль, что он не видел, как растёт дочь. Что я поступила подло, утаив её от него. И я с ним согласна. Чем я думала? Испортила три жизни. И ведь, представляете, Семён так и не женился. Говорит, всё ждал меня. Но теперь из-за моего ужасного поступка, он разочаровался во мне. Наверно, мы с дочерью его больше никогда не увидим.

После этих слов слёзы из глаз женщины потекли градом. Её уже даже не спасал платочек.

— Извините, — пробормотала она и выбежала из кафе.

Таня смотрела ей вслед и чувствовала, что у самой к глазам подступают слёзы. Смотрела и сопереживала каждому слову, произнесённому женщиной. Смотрела, но не могла видеть, как та, забежав за угол здания, резко сбавила скорость. Спокойным шагом и с улыбкой на лице она подошла к мужчине, с которым только что сидела в кафе. Тот вынул из своего бумажника две стодолларовые купюры, и, протянув женщине, сказал:

— Хороший спектакль.

После ухода случайной собеседницы на душе у Тани стало мерзко. История, рассказанная Тамарой вместо того, чтобы отвлечь от грустных мыслей, разбередила их. Девушка взяла смартфон и решительно набрала когда-то стёртый из памяти телефона, но всё равно не забытый ею номер:

— Рома, приезжай. У меня проблемы. Мне нужно сказать тебе что-то очень важное. Нужно поговорить. Нет, не с Витей, именно с тобой. Срочно!..

 

Глава 23. Часть 2. Падение в бездну

Придя с работы, Вика неожиданно поняла, что ей нечем себя занять. Последние дни она столько времени проводила с Ромой, что сегодняшний вечер без него казался ей пустым. Зато у неё появилось время обдумать вчерашнее Ромино «моя девушка». Вика несколько раз прокрутила в голове тот момент и пришла к выводу, что парень не оговорился. Он сказал эту фразу с лёгкостью, как будто это был уже давно известный ему факт. Но почему тогда он ни разу не поговорил с ней о своих чувствах? Не было подходящего момента? Был. Хотя бы в кафе. «Мне что, как Татьяне Лариной, первой признаться ему, что он мне нравится и я хочу с ним встречаться?». Имя Пушкинской героини напомнило Вике о Роминой бывшей девушке. Может, дело в ней? «Надо позвонить Кате, она умеет в этих вопросах расставлять все точки над „ё“».

— Катенька, привет!

— Привет, Виточка! Хорошо, что ты позвонила, я как раз собиралась тебя набрать.

— Телепатия, — усмехнулась Вика.

— Я всё выяснила! Про Дениса Круглова. Вчера встретила в магазине его новую жену Иру. Стала её расспрашивать, что да как. А она прям вся светится от счастья. Мы разговорились, и она мне всё выложила. Там такая история, просто мексиканский сериал. Ты не поверишь!

— Рассказывай!

— Ну уж нет. По отдельности я вам с Леной рассказывать не буду. Мы с ней договорились завтра встретиться в кафе возле её дома. Она ради такого случая уговорила Димку пару часиков одного с близнецами посидеть. У тебя, надеюсь, тоже вечер свободный.

— Да я бы всё отменила, если бы даже был занят. Разве я могу пропустить твой рассказ о мексиканских страстях?!

После этих слов Вика услышала весёлый довольный смешок подруги. Конечно, «сенсации» — это был Катин конёк. Она всегда всё узнавала первой, да и преподнести новость умела так, что самая заурядная становилась сногсшибательной.

— Всё, договорились. А, кстати, как там у тебя с Ромой продвигается?

— Ну уж нет, — передразнила Вика, — по отдельности с Леной я вам рассказывать не буду. Завтра всё узнаешь.

Разговор с подругой заметно поднял Вике настроение, хотя чем занять вечер девушка всё равно не знала. Она включила ноутбук, решив, что в его компании всё веселее. Первым делом машинально проверила почту. К своему удивлению, девушка обнаружила там письмо от Ромы: «Вика, привет! У меня для тебя сюрприз. Жду в нашем скверике в 10». У девушки радостно ёкнуло сердце. Она пробежала глазами эти волшебные строчки несколько раз. Похоже, ей не придётся повторять участь Татьяны Лариной.

Вика взглянула на часы. Начало девятого. У неё есть куча времени, чтобы привести себя в порядок. И ей надо очень постараться. Девушка не сомневалась, что сюрприз, который её ждёт, будет чем-то очень-очень романтическим. Открыв шкаф с одеждой, Вика долго и критично разглядывала свой гардероб. Ей вспомнилась карикатура в каком-то юмористическом журнале. Девушка разглядывает свои наряды — десятки платьев, костюмов, кофточек, юбочек, брючек и тяжело вздыхает: «Нечего надеть…». Тогда рисунок показался Вике забавным, но сейчас она испытала раздражение по отношению к карикатуристу, который, несомненно, был мужчиной: «Разве им нас понять?» Во всех своих ранее любимых нарядах девушка находила какой-то изъян, какое-то несоответствие сегодняшнему волшебному моменту. Наконец, она остановилась на нежно-кремовом платье с чёрными вставками. Приталенное и зауженное к низу, длиной до середины колена, оно было и строгим, и одновременно элегантным. Девушка знала, что оно ей очень идёт. У платья был глубокий V-образный вырез, и отсутствовали рукава. Собственно, это немного смущало Вику, ведь августовские вечера были прохладными. Но девушка отбросила всякие сомнения, вспомнив глупую поговорку: «Красота требует жертв». К платью идеально подходили новые туфли на шпильках, и Вика решила, что сегодня именно тот случай, когда стоит их надеть. А вот подарок Полины Васильевны девушка сняла. «Этот валун совсем не сочетается ни с платьем, ни со шпильками», — подумала Вика и надела вместо него изящной кулончик с чёрным камешком, как вставки на платье, и в пару к нему серьги и браслетик.

Критично оглядев себя в зеркале со всех сторон, девушка пришла к выводу, что она, конечно, не мисс совершенство, как Мери Поппинс, но очень близка к этому. И подмигнув своему отражению, Вика вышла из дома навстречу романтическому сюрпризу.

Дойдя до скверика, девушка вдруг поняла, что Рома не написал, где конкретно он её будет ждать. Впрочем, не беда, не такой уж скверик большой, чтобы не обойти его весь. Вика прошлась вдоль аллейки, по которой они с Ромой бегали по утрам. Не обнаружив там парня, она свернула в ту часть скверика, где находилось летнее кафе. Ромы там тоже не было. Тогда девушка прошла в самый дальний, заросший угол сквера. Но и там никого похожего на её соседа тоже не наблюдалась. «Разминулись мы что ли?» — с досадой подумала Вика. Она начала чувствовать, что её новые туфли натирают ей пальцы. Девушка плюхнулась на первую попавшуюся лавочку. В конце концов, чего она его ищет? Рома сам её найдёт, когда надо будет. Вика взглянула на часы — без двадцати одиннадцать. Не такой уж у них и маленький скверик, если на то, чтобы обойти его весь, у неё ушло больше получаса.

Вытянув уставшие с непривычки к высоким каблукам ноги, девушка почувствовала блаженство. Зачем она нацепила эти неудобные туфли? В такой темноте Рома, наверняка, и не заметит, что там у неё на ногах. Вика огляделась. Кстати, да, в сквере было уже темно. Особенно в этой отдалённой его части, куда почти не доставал свет красивых парковых фонарей. Последние припозднившиеся прохожие торопились по домам. В одиннадцать вечера закрылось летнее кафе, и его еле слышная музыка стихла. Где же Рома? Если это такой сюрприз, то сюрприз «удался». Девушка достала смартфон и набрала номер парня. Она слышала длинные гудки, но он не брал трубку. Вике стало неуютно. Ей казалось, что в целом сквере она осталась одна. Но вскоре девушка заметила прохожего, который прогуливался по аллее, и, кажется, никуда не спешил. Он прошёл мимо Вики и уселся на соседнюю скамейку. Человек достал из кармана смартфон и начал то ли играть, то ли строчить SMS-ки, по крайней мере, его пальцы постоянно касались экрана. Девушка обратила внимание на тёплую толстовку, которая была на нём, и поёжилась. Она почувствовала, что уже сильно замёрзла. «Хорошо этому любителю смартфонных игр», — позавидовала Вика, — «Вон какая толстенная кофта, к тому же, с капюшоном».

Девушка ещё раз набрала Рому. Почему он не отвечает? Может, думает, это испортит сюрприз? «Надо попробовать SMS», — решила она. И, действительно, не успела Вика отправить сообщение, как тут же получила ответное. Но оно оказалось не от Ромы, а с незнакомого номера:

«Если не хочешь неприятностей, встань со скамейки и быстро, не оглядываясь, иди домой».

Дочитав SMS, Вика вздрогнула. Неприятный холодок пробежал по её телу, сердце бешено застучало. Ну вот, она и дождалась своих неприятностей. Каких неприятностей? Тех самых неприятностей, про которые ей с детства твердила мама? Не открывай дверь незнакомым — будут неприятности, не ходи по тёмным улицам одна — будут неприятности… «Так, без паники. Думай!» — приказала себе Вика. Девушка была уверена, что SMS ей написал человек в толстовке, который уже полчаса сидел неподалёку и игрался смартфоном. Кажется, в старом скверике в такой поздний час больше не было никого, кто мог бы видеть, что девушка сидит на скамейке, про которую говорится в SMS. Как он мог узнать её номер, Вика подумает потом. А сейчас ей надо решить, что делать. У девушки не было никаких оснований доверять странному человеку, который прячет лицо в огромном капюшоне своей кофты. Это означает, что ей ни в коем случае нельзя выполнять то, о чём написано в SMS. Но что же тогда? Продолжать сидеть? Дожидаться здесь, на скамейке, поздней ночи? А если вскочить и быстро-быстро побежать в сторону дома, успеет этот злоумышленник её догнать? Наверно, успеет, Вика же на каблуках, да ещё в этом зауженном платье. Хотя, может, и не успеет, сейчас она в хорошей спортивной форме, не зря же она с Ромой уже больше недели совершает пробежки по утрам.

Поток Викиных мыслей прервал внезапно потухший во всём сквере свет. Все до одного фонари погасли в одно мгновение. Привыкшие к их свету глаза отказывались хоть что-то разглядеть в кромешной тьме, которая мигом окутала скверик. И в эту же секунду смартфон Вики пикнул, сообщая ей об ещё одной полученной SMS-ке. Вика не стала её читать, а, наоборот, выключила телефон. В этот момент ей всё стало ясно. Она всё поняла. Напрасно она ждала Рому, он бы не пришёл. Этот человек уже что-то сделал с ним. А теперь та же участь ждёт и Вику. Он специально отправил ей вторую SMS, чтобы по светящемуся экрану смартфона, понять где она. Сознание девушки отключилось от страха. Она, руководимая только командами подсознания, быстро скинула туфли, приподняла подол платья и помчалась по направлению к дому со скоростью, на какую только была способна. Ей кажется, или тот человек бежит за ней? «Ну, давай же, быстрее, быстрее — отдавала своему телу команды Вика, — быстрее». Она уже чувствовала затылком чужое дыхание. «Быстрее…». И тут девушка споткнулась обо что-то. Споткнулась и поняла, что сейчас упадёт на грязную землю в своём красивом элегантном платье на радость своему преследователю. И даже не успеет подставить руки, которые судорожно сжимают подол. И, может даже хуже, чем на грязную землю. Из-за кромешной тьмы она не видит, куда падает. Она летит в бездну…

 

Глава 23. Часть 3. Тот самый пароль

Кажется, это уже начинало раздражать Рому. Опять звонок Тани, опять тихий, убитый горем голос, рассказ о неприятностях, грозящих ей, и просьбы о помощи.

Парень быстро собрался и поехал к девушке. Он очень торопился, боялся опоздать как в прошлый раз, и не застать Таню в условленном месте. Из-за этой спешки Рома забыл свой смартфон дома, и это вызывало ещё большее раздражение.

И вот прилетев в кафе, что он обнаружил? Да, ничего. Девушки там не было. Парень прождал Таню несколько часов, но она так и не появилась. И Рома очень рассерженный поехал домой. Этот финт Таня проделывала уже третий раз. Два последних раза с ним, а первый раз с Витей. Примерно через пару месяцев после её свадьбы с Денисом Кругловым она позвонила другу Ромы вся в слезах и просила приехать. Сказала, что должна сообщить ему что-то очень важное. Витя примчался настолько быстро, насколько мог, но в условленном месте девушки не было.

Зайдя домой, Рома первым делом проверил смартфон. Ну, вот, пожалуйста, два пропущенных звонка и SMS от Вики. Наверно, узнала что-то новое про Таёжный, и не с кем было поделиться. С каким бы удовольствием парень провёл этот вечер со своей очаровательной соседкой. Рома глянул на часы — полдвенадцатого. Жаль, поздновато звонить Вике, скорее всего она спит.

Так, а что в SMS-ке? «Жду в сквере, как ты и просил. Уже замёрзла. Ты скоро?» Почему она ждёт его в сквере? Разве он её об этом просил? Когда?

Рома почувствовал, что его охватывает волнение и тревога. Когда-то ему были не знакомы эти чувства. Он не мог понять родителей, которые «места себе не находят», когда не могут ему дозвониться весь вечер. Почему они не думают, что он а) мог забыть телефон дома, когда пошёл с приятелями на прогулку, б) смотрит фильм в кинотеатре и из-за громкого звука не слышит звонка, в) играет в теннис, а, значит, оставил телефон в раздевалке, и так далее. Почему они сразу думают, что на него напали и ограбили, или что он заболел страшной болезнью и лежит без сознания, не в состоянии ответить на звонок?

Но теперь Рому порой самого охватывало это мерзкое чувство. Чувство тревоги, что что-то могло случиться с близким человеком. Чувство, когда леденящие душу картины сами собой возникают в голове, и ты не в силах их прогнать. Теперь, когда у него появился грустный опыт, что если весь вечер ты не можешь дозвониться до близкого человека, возможно, он уже никогда не сможет ответить на твой звонок. Теперь Рома понимал своих родителей. Теперь он не забывал звонить им каждый день.

«Так, что за паника? Скорее всего, Вика спит себе спокойно дома и видит 10-ые сны», — думал Рома выходя из квартиры и набирая ответную SMS. Звонить он не решался, боясь, что разбудит. Хотя нет, тут же передумал парень, он будет звонить и в дверь, и по телефону. Но оба звонка остались без ответа. И тогда Рома заволновался ещё больше.

Парень вмиг выскочил из подъезда и побежал по направлению к скверу. Вокруг была кромешная тьма. Фонари в сквере не горели, хотя ещё пару минут назад, когда он возвращался домой, с парковым освещением всё было в порядке. Буквально за несколько секунд он преодолел расстояние от дома до сквера. Глаза, привыкшие к темноте, заметили два быстро передвигающихся силуэта. В одном из них Рома узнал Вику. Он, мгновенно оценив обстановку, побежал наперерез, через газоны, чтобы сократить путь. Когда парень был уже в паре метров от девушки, он заметил, что та споткнулась и падает. Но он успел подхватить её.

— Рома! — у Вики градом текли слёзы. — Рома!

Горячие губы парня коснулись лица девушки, он прошептал:

— Всё хорошо, всё хорошо, я здесь!

Боковым зрением Рома видел, как Викин преследователь быстро скрывается в глубине сквера. «Надо бы его догнать», — подумал парень. Но он не представлял, как бросить одну в темноте так крепко вцепившуюся в него девушку.

— Всё хорошо! — продолжал шептать Рома, ещё крепче прижимая к себе дрожащую от холода и страха Вику. — Всё хорошо!

Слёзы на щеках девушки начинали высыхать от горячих поцелуев. Не успев выбраться из одной бездны, Вика проваливалась в другую: «Вот она земля из-под ног…»

Прошло несколько бесконечно долгих прекрасных минут, прежде чем Рома наконец-то смог оторваться от Вики. И тут парень заметил, что девушка без обуви.

— Ты почему босая?

— Я скинула туфли, чтобы быстрее бежать. Чтобы тот человек меня не догнал.

— Молодец! — сказал Рома серьёзно. — Молодец, что не растерялась.

Он подхватил девушку на руки и пошёл по направлению к дому.

— Рома, отпусти, — сказала Вика, хотя её руки при этом ещё крепче обхватили парня за шею, — я вполне могу дойти сама.

— Ага, наступишь в темноте на что-нибудь острое, поранишь ноги, а потом будешь под этим предлогом отлынивать от пробежек.

Дежурившая сегодня в подъезде Валентина Семёновна проводила Рому с босой Викой на руках любопытным взглядом. Ей очень хотелось узнать, почему молодые люди ведут себя так странно, но она никак не могла придумать, как сформулировать вопрос, чтобы её сходу не отфутболили.

— Доложит завтра всё Полине Васильевне, — шепнула на ухо Роме Вика.

— Жаль, что ты сегодня без оберега, может, он лишил бы нашего «подъездного дьявола» возможности сплетничать, — тоже шепотом сказал Рома, хотя они уже ехали в лифте, и консьержка не могла слышать их разговор.

Вика уткнулась носом в лохматые вихры парня и тихонько рассмеялась. Она перенервничала, натерпелась жуткого страха, у неё, вообще, сегодня был самый ужасный день в её жизни, но рядом с Ромой всё это моментально забылось. Ей вдруг стало настолько хорошо, что она бы согласилась всю оставшуюся жизнь ехать вот так куда-нибудь в лифте, на руках своего спасителя, слушая его нежный шёпот.

Но лифт добрался до 5-ого этажа, гораздо быстрее, чем мечтала Вика. Рома достал у девушки из сумочки ключи и открыл дверь её квартиры. Зайдя внутрь, парень бережно опустил Вику в её любимое кресло и, взяв с кровати плед, укутал её с головы до ног. Потом внимательно посмотрел на неё и спросил:

— Ты в порядке?

— Угу.

— Ну, хорошо, отдыхай. Я пойду заварю чай. А потом ты мне всё подробно расскажешь.

Вика обхватила принесенную Ромой чашку с ромашковым чаем обеими ладонями и жадно сделала пару глотков. Парень присел на стул с кружкой горячего напитка напротив девушки и с нетерпением поглядел на неё — он ждал рассказа.

— Я пришла домой с работы, прочитала письмо и пошла в сквер, — начала Вика. — Но, я так понимаю, письмо было не от тебя, да?

— Так-так-так. Давай с этого момента поподробней. Какое письмо?

— Мне на электронную почту пришло от тебя письмо, что ты ждёшь меня в сквере.

— Так. Мне надо на него взглянуть. Можешь, зайти в почту?

По Вике было видно, что ей очень не хотелось вылезать из-под тёплого пледа.

— Может, сам зайдёшь? У меня там нет никаких тайн.

— Хорошо, — ответил Рома. Он не стал включать Викин ноутбук, а зашёл в интернет со своего смартфона. — Чёрт! Я так и думал!

— Что?

— У тебя пароль для почты такой же, как и старый пароль Wi-Fi.

— Ну да, я чтобы не путаться, ещё и для другого почтового ящика его использую, и на своей страничке «ВКонтакте» такой же пароль установила, и в «Одноклассниках», и в скайпе…

— Какой я осёл! — Рома от досады стукнул себя ладонью по лбу. Ему ли не знать, что 90 процентов пользователей интернета указывают одинаковый логин и пароль во всех своих аккаунтах.

— Что? — опять не поняла Вика.

— У тебя очень простой пароль, к тому же один на все случаи жизни. Кто-то, узнав его, получил доступ ко всем твоим почтовым ящикам, страницам в социальных сетях и другим личным страничкам. Понимаешь?

— Но письмо-то пришло от тебя. Скорее всего, это твой почтовый ящик взломали.

— Нет, письмо пришло с другого электронного адреса. Он, правда, очень похож на мой. Только в одном месте вместо буквы «о» ноль.

— Да, такой нюанс я могла не заметить.

— Я сейчас поменяю пароли во всех твоих аккаунтах, хорошо? А ты пока рассказывай дальше.

— Я пришла в сквер, не нашла тебя нигде и села на лавочку ждать. Стало темно и холодно. И я не могла тебе дозвониться. Ты где, кстати, был? Почему трубку не брал?

— Ездил к Тане. Она позвонила, попросила. В общем, не важно. Рассказывай дальше.

«Опять эта Таня, будь она неладна», — подумала Вика. Эта девушка начинала её раздражать.

— На соседнюю лавочку сел какой-то человек.

— Это он тебя потом преследовал?

— Да. Он сидел, игрался своим смартфоном. И вдруг мне приходит SMS, мол, иди отсюда, а то хуже будет.

— Ты точный текст помнишь?

— Сам прочитай, — Вика махнула рукой в сторону своего смартфона.

— Это по слову «скамейка» ты догадалась, что SMS от него? — прочитав сообщение, спросил Рома.

— Именно. Ведь больше людей в сквере не было. Ты сам видел. Я, правда, не поняла, откуда он мой номер знает?

— Но теперь понятно откуда. Из твоей переписки и информации с личных страничек.

— Слушай, ты думаешь, это всё его рук дело? И вскрытый ящик, и SMS, и слежка, и погоня? Похоже, я на какого-то маньяка нарвалась, — девушке опять стало страшно. Если бы Рома, скажем, засиделся с этой своей Таней подольше, то возможно… Вике даже страшно подумать было, что тогда могло бы произойти.

— Да, ненормальных всяких хватает. Нужно теперь быть осторожней. Но в голову не бери. Много подростков просто так дурачится. Им в кайф взломать ящик с простеньким паролем и устроить глупый розыгрыш. Кстати, ты запомнила, как твой преследователь выглядел?

— Лица его я совсем не видела. Он всё время прятал его в капюшоне своей толстовки.

— А рост, осанка, возраст?

— Рост средний. Не сутулился, шёл хоть и медленно, но уверенно. Да и бежал быстро. Думаю, он молодой.

— А что произошло после того, как ты получила от него SMS?

— Я испугалась и стала думать, что мне делать. Но тут выключился свет, и я побежала. А дальше ты знаешь.

Вика, допив последний глоточек чая, подняла на парня глаза и, поймав его взгляд, очень серьёзным тихим голосом, почти шёпотом, сказала:

— Знаешь, Рома. Ты меня сегодня спас. Этот маньяк, наверно, убил бы меня.

Глаза девушки светились благодарностью, но Рома не чувствовал себя героем. Если бы он поменял пароли Викиных аккаунтов сразу после того, как у девушки был украден листочек с паролем Wi-Fi, ничего бы этого не произошло. Не было бы ни маньяков, ни преследователей. Парень пообещал себе, что больше не допустит таких глупых ошибок. И, вообще, не будет выпускать Вику из поля зрения, пока не выяснится, что к чему.

— Мы его найдём. Вычислим, кем бы он ни был. И он не сможет больше причинить тебе вреда, — сказал Рома тоже очень тихо, но твёрдо. И Вика поверила ему.

Ребята выпили ещё по одной чашке чая, и Рома засобирался домой. Девушка к этому времени уже почувствовала в себе силы расстаться с тёплым пледом, и встала с кресла, чтобы проводить парня.

— Я так поняла, завтрашняя пробежка отменяется. После такого стресса, ты же не будешь настаивать? — с надеждой в голосе спросила Вика, высунув голову на лестничную площадку, когда Рома уже подходил к двери своей квартиры.

— Буду. Как раз пробежка лучшее средство для снятия стресса. И, потом, разве сегодня ты не убедилась, как важно быть в хорошей спортивной форме?

— Изверг! — засмеялась Вика и закрыла свою дверь.

Рома был рад, что девушка после такого стресса уже немного пришла в себя. По крайней мере, к ней вернулось чувство юмора, а это хороший знак. Возможно, ей всё-таки удастся заснуть. А вот сам он пока спать не собирался. Парню нужно было сходить в сквер и исследовать «место преступления».

Фонари уже работали. В их свете скверик выглядел так мило и безобидно, что даже не верилось, что всего час назад здесь могло случиться что-то плохое. Рома прошёлся по аллейкам, заглянул под каждую скамейку, пошарил в кустах, возле той лавочки, где, по словам Вики, сидел «маньяк», но ничего интересного не попалось ему на глаза.

Зато парень отыскал Викины туфли, которые девушка скинула, чтобы спастись от погони. «Ничего себе каблук! Да, на таких далеко не убежишь. На какие только жертвы не идут девчонки, чтобы хорошо выглядеть». Рома задумчиво улыбнулся. Вике с её внешностью можно особо и не стараться. Он вспомнил плавные линии её фигуры, хрупкую талию, нежный доверчивый взгляд серых миндалевидных глаз, искреннюю открытую улыбку… Так, стоп! Что за сантименты? Парень недовольно нахмурил брови. «Не забыл ли ты, друг, что не собирался пока начинать отношения?» — строго спросил он себя. Понятно, что сегодня особый день, они оба с Викой переволновались. Сегодня всё простительно, но в дальнейшем надо следить за своими мыслями и эмоциями. Тем более ни в коем случае нельзя дать Вике повод думать, что у него есть какие-то чувства к ней. Девчонки в таких случаях могут влюбиться просто из жалости. Хорошо, что пока он не заметил у Вики ни малейшего желания начать серьёзные отношения. Ни намёка на какие-то чувства.

Парень решил, что посвятил достаточно времени разбору глупых эмоций, и теперь надо сосредоточить своё внимание на анализе сегодняшнего происшествия. Итак, кем мог быть Викин преследователь? У Ромы практически не было сомнений, что этот человек как-то связан со странным визитёром, «профессором-бобром». Он крадёт пароль, взламывает аккаунты девушки. Заводит почтовый ящик с адресом, похожим на адрес одного из Викиных знакомых. Отправляет с этого адреса письмо, которым заманивает девушку в сквер. Дальше либо сам, либо его сообщник выслеживает её там и… Что дальше? Каков был их план? Причинить девушке вред, надругаться? У Ромы невольно сжались кулаки. Чёрт! Надо было догнать эту сволочь!.. Так, спокойно, никуда он не денется. Рома вычислит его, найдёт, и тогда тому несдобровать… Одна неувязка — газета. И, вообще, вся схема — слишком сложно для тупых озабоченных злоумышленников. Может, это действительно, как он и заверил Вику, глупый розыгрыш прыщавых подростков, возомнивших себя крутыми хакерами и взломавших наудачу пару ящиков с простенькими паролями? Как бы то ни было, необходимо собрать побольше информации. И, самое главное, больше не допустить чего-то подобного.

 

Глава 24. Часть 1. Они того не стоят

Вика заснула только около трёх ночи, поэтому, когда в полседьмого утра она услышала противную мелодию будильника, подумала, что убьёт того, кто придумал утренние пробежки. Ну, почему? Почему она не может поспать свой ещё один законный час? Собрав волю в кулак, Вика поднялась и кое-как поплелась умываться. Сегодня она обязательно скажет Роме, что её терпение лопнуло, и что, пока она наконец-то не выспится, она не будет с ним бегать по утрам. Злость придала Вике немного сил, и она успела выйти к семи часам из квартиры.

На лестничной площадке стоял бодрый и весёлый Рома, по внешнему виду которого совершенно нельзя было догадаться, что поспать ему удалось не больше пары часов. В руках он держал Викины туфли:

— Золушка, когда вчера в полночь Вы в такой спешке покинули бал, Вы потеряли свои туфельки.

Вика расплылась в улыбке. Как это ему удаётся? Вот только что, злая и не выспавшаяся, она собиралась гневно объявить, что ненавидит утренние пробежки, а уже стоит с глупой счастливой улыбкой на губах, полная любви и к самим пробежкам, и к тому, кто их придумал.

— Видеть их не могу, — ответила «Золушка», — я вчера все ноги в них натёрла, пока тебя по скверу искала.

— Ну, что ты, красивые туфли. Вчера просто день был не подходящий. Но мы вполне можем это сегодня исправить. Я знаю тут недалеко один симпатичный ресторанчик…

— Извини, Рома, а можно этот ресторанчик перенести на завтра? А то мы сегодня с девочками договорились немного посидеть в кафе.

— Учитывая крайне благоприятное влияние Кати на твои кулинарные способности, не только можно, но и нужно. А вы в каком кафе хотите провести время?

— В «Дольче Вита» на Пушкинской. А что?

— Позвонишь мне, как будете расходиться. Я приеду проводить.

— Это из-за маньяка, да? Спасибо!

— Не только. Мне скучно без тебя.

Кафе «Дольче Вита» славилось невероятно вкусными десертами и восхитительным кофе. Но подруги к трюфельным пирожным всё равно заказали горячий шоколад — они не собирались менять традиции. Девушки расположились за крохотным круглым столиком, который, пожалуй, был немного тесноват для троих, но в кафе-кондитерской все столики были такими.

— Мне уже второй раз звонили с работы. Спрашивали, когда я выйду из декретного отпуска. Говорят, скучают, — первой начала делится новостями Лена. Она, конечно, скромничала. Сотрудники, да и руководство не просто скучали, девушка была им нужна. После окончания института, Лена устроилась работать в передовой медицинский научно-исследовательский центр. Он состоял из многопрофильного стационара и нескольких лабораторий, оснащенных современным оборудованием. Врачи центра не только консультировали и лечили пациентов, но и участвовали в медицинских проектах, вели разработки и исследования. Лена просто горела работой. Буквально за несколько лет она стала хорошим врачом, а научный руководитель проекта, в котором была задействована девушка, вообще считал её своей правой рукой. Но после рождения близнецов приоритеты Лены, конечно, поменялись. Она очень ответственно отнеслась к материнству — всё своё время, все свои силы и всю свою любовь отдавала малышам.

— Я даже не знаю, как правильно поступить, — продолжила девушка, немного растерянно глядя на подруг. — Евгений Григорьевич просит вернуться хотя бы в проект. Он договорился, что мне не надо будет работать в стационаре с пациентами, а только по нескольку часов в день в лаборатории. Говорит, я ему нужна.

— А как ты сама? Соскучилась по работе? — спросила Катя, у которой в голове уже шла интенсивная работа мысли, чтобы дать подруге правильный совет.

— Соскучилась, — честно призналась Лена. — Вчера Евгений Григорьевич рассказал, что пробил финансирование исследования, идея которого принадлежит мне.

— Так, — безапелляционно заявила Катя, — в таком случае тебе надо возвращаться на работу. Это же всего несколько часов в день. Может, Дима сможет сдвинуть свой рабочий график так, чтобы эти часы проводить с близнецами.

— Не знаю как Дима, а вот родители говорят, что с ума бы от счастья сошли, если бы им представилась возможность по нескольку часов в день нянчиться с внуками.

— Ну, вот и решение, — обрадовалась Катя.

— Даже не знаю. Они ещё такие маленькие.

— Малышам только на пользу пойдёт общение с твоими родителями, — поддержала Катины мысли Вика, — ведь они смогли воспитать такую замечательную дочь.

Лена улыбнулась:

— Спасибо, девочки! Я подумаю.

— Так, Вика, а теперь ты рассказывай, как там у тебя складывается с Ромой, — Катя, уверенная, что смогла помочь советом одной подруге, переключила своё внимание на другую. — Тебе не кажется, что это форменное безобразие, что в нашей троице только ты не замужем?

— Да ну тебя Катя! — Вика почувствовала, что даже немного покраснела от возмущения. — Какое замужество? Разве могут отношения развиваться так быстро?

— Не кипятись! Это я на перспективу, — рассмеялась подруга, — чтобы, так сказать, наметить тебе цель.

— Хотя мы стали проводить с Ромой вместе много времени, я до сих пор даже не знаю, как он ко мне относится. Нравлюсь ли я ему? Он ничего об этом не говорит.

— Сама спроси, — посоветовала практичная Лена.

— Нет. Не надо спрашивать, — возразила Катя. — Парни не любят такие разговоры. Пусть он сам дозреет. Тем более, что-то мне подсказывает, что это произойдёт очень скоро. Он тебя уже в кафе водил?

— Водил, — хихикнула Вика, догадываясь, на что намекает её подруга, — только твоя упрощённая схема к нему не подходит. Он особенный!

— Посмотрим, — многозначительно хмыкнула Катя.

— Может пора переходить к гвоздю программы — «мексиканскому сериалу» о пылкой любви двух трепетных сердец? — решила шуткой сменить тему разговора Вика.

Поймав на себе горящие любопытством взгляды подруг, Катя начала:

— Там такие страсти — ещё похлестче, чем в сериале. Оказывается, Таня, первая жена Дениса Круглова, ждёт ребёнка.

— Так этот гад бросил не просто красавицу-жену, а беременную красавицу-жену? — возмутилась Лена.

— Не всё так просто. Не он отец ребёнка, которого ждёт Таня.

— Не он? А как Денис догадался? Что, по срокам не сходится? — недоумевала Лена.

— Не сходится. Но дело не только в этом. Представляете, Таня сама ему всё рассказала.

— А он, значит, не простил и подал на развод? — сделала логический вывод Лена.

— Простил. Говорят, он очень её любил. Не мог устоять перед необыкновенной красотой. Хотел растить этого малыша как своего. Но Таня отказалась. Сказала, что до сих пор любит отца ребёнка. И они развелись.

Лена и Катя продолжали обсуждать странный поступок Тани и благородные порывы Дениса, не замечая, что Вика перестала принимать участие в разговоре. Девушка сидела бледная и бессмысленно теребила салфетку. Она всё поняла. Поняла, почему Рома бросался к Тане, забыв обо всём, стоило ей только позвонить ему. Они до сих пор любят друг друга и ребёнок, которого ждёт Таня — от Ромы.

— Расстроенный скверным поступком Тани и предстоящим разводом, Денис всё больше и больше времени стал проводить со своей секретаршей, которая его преданно и безответно любила ещё со школы, — продолжила Катя. — Как вы догадываетесь, это и была Ира Кузина. Пока она его успокаивала, они и не заметили, как их отношения перешли на очень интимный уровень. И Ира забеременела. Денис, во-первых, не желает, чтобы его будущий ребёнок был в подвешенном состоянии, как у Тани, во-вторых, хочет показать Тане и всем окружающим, что он совершенно не расстроен, и, в-третьих, ему действительно начинает нравиться преданная, непритязательная и скромная Ира Кузина. Уставший от капризных красавиц, которых у него ещё до Тани было море, он делает предложение серой мышке Ире. И та, без ума от счастья, конечно, соглашается.

Только когда Катя закончила рассказ, подруги заметили, что Вика сидит с пустым взглядом, ни жива ни мертва, судорожно вцепившись в пустую чашку обеими руками.

— Ты что такая убитая? Вроде мой сериал закончился хеппи-эндом? — удивлённо спросила Катя.

— Ребёнок, которого ждёт Таня… Он от Ромы, — еле шевелящимися губами произнесла Вика.

— Да почему обязательно от него. Мало ли сколько парней у Тани было между Ромой и Денисом?

— Нет, — упавшим голосом повторила Вика, — именно от него. Она при мне уже два раза звонила Роме. И он тут же срывался к ней, позабыв обо всём.

— Рома не производит впечатление парня, который будет крутить сразу с двумя девушками, — убеждённо сказала Катя.

— А ничего он со мной и не крутил. Так поцеловал пару раз, чтобы успокоить, когда я нервничала.

— Нет, но если у него есть девушка, которую он любит и которая к тому же скоро родит ему ребёнка, чем объяснить, что он проводит столько времени с тобой? — возразила Лена.

— А всё очень просто. Ему нравятся головоломки, а я как раз оказалась в центре одной из них.

— И всё-таки, Вика, прежде чем делать какие-то выводы, поговори с ним. Спроси напрямую про Таню, — посоветовала Катя, которая не была сторонница разговоров с парнями «по душам», но в данном конкретном случае другого выхода не видела. — Обещаешь?

— Не знаю, — растерянно ответила Вика. И после небольшой паузы спросила:

— Кать, ты на машине? Подбросишь?

— Само собой.

Девушка взяла смартфон и набрала SMS: «Провожать не надо. Катя подбросит».

Всю дорогу в машине Вика молчала. Кате больно было смотреть на мучения подруги, которой уже второй раз подряд попадался не тот парень, и девушка вела с ней разъяснительную работу по двум направлениям. Во-первых, что прежде чем впадать в панику, надо всё выяснить, а, во-вторых, что свет клином на Роме не сошёлся. Она говорила очень красноречиво и убедительно, но ничего не помогало. Вика продолжала страдальчески молчать, и, когда они подъехали к дому, у Кати лопнуло терпение. Она с жёсткой решительностью в голосе выдвинула подруге ультиматум:

— Или ты завтра же сама расспросишь Рому об этой его дурацкой Тане, или послезавтра это сделаю я! Понятно?!

Вика встрепенулась. Своей гневной тирадой Кате всё же удалось вытянуть подругу из раковины, в которой та уже успела спрятаться.

— Не надо! — испуганно прошептала Вика. Девушка знала, что Катя не блефует и выполнит свою угрозу на раз.

— Надо, Федя! Надо! — ответила подруга крылатой фразой из классики советского кинематографа.

— Хорошо, я подумаю, попробую. Только не надо самой. Ладно? — жалобно заскулила Вика.

— У тебя ровно сутки, — строго ответила Катя, открывая подруге дверь. — Вперёд и с песней. И не вздумай реветь! Они того не стоят!

 

Глава 24. Часть 2. Светлячок

Рома стоял у окна и смотрел, как Вика выходит из машины и заходит в подъезд. Он стоял так уже минут 15, хотел убедиться, что девушка благополучно доберётся домой. Стоял так с того самого момента, как получил SMS, которое его разозлило. Он планировал этот вечер провести с Викой. Пройтись с ней пешком по вечернему городу. Обсудить с ней завтрашний разговор с Толиком или просто поболтать на нейтральную тему. С какой стати его лишили этого удовольствия? Он даже не знал на кого конкретно разозлился. Не на Вику же? Нет. На Катю? Чего она вызвалась подвозить подругу, если у Ромы на неё были другие планы? Точно, на Катю. На Катю?! Милую весёлую девушку, преданную подругу и прекрасного кулинара? Нет, конечно. На кого же тогда?.. На себя. Он был зол на себя за то, что влюбился. За то, что у него опять появился человек, за которого он переживает. Человек, без которого вечер кажется пустым. «Тебе прошлого раза было мало?» — парень отчаянно стукнул кулаком по подоконнику.

Её звали Света. Рома называл её «мой Светлячок». И не только из-за имени или светлых волос. Она ассоциировалась у парня с маленьким огоньком, горящим в темноте и неудержимо манящим к себе. Она умела сделать парня счастливым.

Они бесконечно много времени проводили вместе. Расставание всего на несколько часов было для Ромы мучительным. Иногда из-за этого они прогуливали пары. Просто не могли оторваться друг от друга. Они вместе учились в аспирантуре «Политеха», Рома на факультете прикладной математики, а Света на физическом факультете. Да, это большая редкость, девушка-физик. Не просто физик, а подающий большие надежды молодой учёный. Она была очень-очень умна. И это чертовски нравилось Роме. Что поделать, для него ум был самой сексуальной чертой в девушках. Они могли всю ночь напролёт чередовать занятия любовью и обсуждение философских проблем возникновения Вселенной или между поцелуями отчаянно спорить, смогут ли эксперименты на Большом адронном коллайдере доказать существование бозонов Хиггса. И Рома, конечно, проиграл спор. Он считал, что нет никакого бозона Хиггса, и никакие эксперименты его не обнаружат. Но эту таинственную «частицу бога» всё-таки нашли.

Парень навсегда запомнил этот день, этот страшный день. День, который разделил его жизнь на до и после. Он весь вечер звонил Свете, чтобы рассказать, что она была права. Он представлял, как она обрадуется, ведь эта неуловимая, но всё-таки пойманная частица делала её мир Физики грациозным и правильным, вносила гармонию в картину Вселенной, раскрывала гениальный замысел Творца. Он звонил и звонил, но Света не снимала трубку. Он набрал её номер сотню раз, хотел быть первым, от кого она узнает эту потрясающую новость. Но Свете не суждено было узнать, что она выиграла спор. Совершенно нелепый, несправедливый, беспощадный трагический случай — пьяный водитель, вылетевший на огромной скорости на пешеходный переход. Залитые алкоголем глаза не увидели на зебре хрупкую девушку, молодого подающего надежды учёного-физика, Ромину самую отчаянную любовь.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — парень снова и снова стучал кулаком по подоконнику. Он так хотел забыть это чувство, отдохнуть от него. Дурацкое иррациональное чувство, неподдающееся логике и приносящее столько боли и отчаяния. Прошло три года, и у него практически получилось. Он научился жить, обходясь редкими, случайными, ни к чему не обязывающими связями. Он не боялся увлечься кем-то серьёзно, он был уверен, что никогда в жизни больше не встретит своего светлячка. Его заботило только, чтобы его случайные подруги воспринимали отношения так же легко, как он, и не тяготились быстрым расставанием.

Но с Викой было всё по-другому. Он это сразу почувствовал, только боялся сам себе в этом признаться. Не успев расстаться, он начинал тосковать, искать повод для новой встречи. Его тянуло к ней. Ему было хорошо с ней. И он с ума сходил, когда ей угрожала опасность. И его ужасно разозлило сегодняшнее SMS, которое означало, что встреча с ней срывается…

Рома всё ещё стоял у окна, за которым сгустились сумерки. И он не знал, как поступить. Его устраивала прежняя жизнь, в которой не было человека не дозвонившись которому, тебя начинает трясти от тревоги, что с ним что-то случилось. Может, ещё не поздно всё отмотать назад, может, точка невозврата ещё не пройдена? В любом случае ему нужно всё хорошо обдумать и проанализировать. А в присутствии Вики у него это вряд ли получится. Он взял смартфон и набрал номер сестры.

— Маришка, привет!

— Привет, Ромка!

— Слушай, у меня к тебе просьба, такая же, как в прошлый раз. Завтра рано утром нужно на работу. Можешь составить Вике компанию для пробежки?

— Не вопрос. Она мне понравилась, твоя Вика.

— Спасибо, сестрёнка.

— Всегда, пожалуйста. И, кстати, пробежки пробежками, но мог бы предложить девушке более приятное времяпрепровождение. В «Парадайз» новую комедию показывают, «Каникулы». Про тупую американскую семью. Как они отпуск проводят. Я не смотрела ещё, но говорят довольно смешно.

— Значит, сводничеством решила заняться? — усмехнулся парень.

— Да ну тебя, Ромка, — фыркнула Марина, расстроенная, что её планы моментально были раскрыты. — Упустишь такаю классную девчонку, сам потом локти будешь кусать.

— Это ты проводишь параллели со своим романом с Антоном, — подколол Рома. Ещё год назад, это был бы удар ниже пояса. Но теперь, парень знал, кроме саркастической ухмылки, напоминание о прошлой неудачной связи не вызовет у сестры никаких чувств. Сейчас Марина находилась в состоянии глубоко счастья в связи с сумасшедшей влюблённостью в молодого учителя химии.

— Вот только попадись мне на глаза, отмщу страшной местью за напоминание о моих старых промахах, — расхохоталась девушка, — а над моими словами всё-таки подумай — сестра плохого не посоветует.

— Хорошо, подумаю, — серьёзно ответил парень…

 

Глава 24. Часть 3. У каждого свой вкус

Вика, взбодрённая угрозами подруги, подходила к подъезду уже способная к логическому мышлению. «Катя права. Надо всё разузнать, а уже потом думать, что делать. Может, мои догадки на счёт Ромы и Тани окажутся ерундой, что ж я тогда заранее расстраиваюсь? Ну, а если это правда, вот тогда и буду реветь в подушку… Вот прямо завтра с утра во время пробежки обо всём его и расспрошу». Намеченным планом действий введение приговора в исполнение было отложено, и Вика, встряхнув головой, открыла дверь подъезда почти в таком же настроении, в каком покидала его.

Полина Васильевна, недавно сменившая Валентину Семёновну, сидела в вахтёрской кабинке в наушниках. Вид немолодой женщины, самозабвенно слушающей плеер, благоприятно сказался на Викином настроении, и она даже улыбнулась.

— Добрый вечер, Полина Васильевна!

— Привет, радость моя! — ответила женщина, достав один наушник из уха и нажав кнопку «пауза» на плеере.

— Что слушаете? Классику?

— Да ты что, скукотища. Панк-рок. Нашу сибирскую группу «Кооператив Ништяк». У них новый альбом вышел «В бутылке масла сварили Беса».

Девушка открыла рот от удивления и уставилась на Полину Васильевну как на представителя внеземной цивилизации. Женщина, наблюдая за ошалевшей Викой, от души расхохоталась.

— Успокойся, милая, это не очередной мой «глюк». Спросила у внука, какая музыка ему нравится, записала на бумажке и зубрила полдня.

— И не зря, получилось без запинки, — теперь уже и Вика, оценив тонкий розыгрыш, закатывалась от смеха.

— Хотелось немного вас с Ромой повеселить. Жаль, что ты без него. Я думала, он сегодня снова тебя на себе притащит, — Полина Васильевна, конечно, знала уже, как вчера Вика добиралась домой, и не могла не подтрунить девушку. — Смотри, чтоб ему ни слова. Хочу ещё за его реакцией понаблюдать.

Вика замялась. Рассказывать женщине о том, что её отношения с Ромой под большим вопросом, девушке не хотелось.

— Так что всё-таки Вы на самом деле слушаете? — увела она разговор от опасной темы.

— Да вот, скачала в интернете аудиокнигу Марины Таниной «Убийство киллера путём удушения и ещё семь трупов». Не читала?

— Нет.

— Рекомендую. Очень закрученный сюжет.

Вика усмехнулась:

— Название впечатляет, почитаю. Правда, я не очень люблю детективы.

— А что ты любишь?

— Мистику, фантастику. А ещё читаю сибирский эпос, поверья, мифы. Кстати, среди сибирских легенд мне ни разу не попадалось что-нибудь про шуйя.

— Это и не удивительно. Они очень скрытный народ. Кроме жителей нашего посёлка об их существовании никто и не догадывается.

Только закончив фразу, Полина Васильевна поняла, что её слова прозвучали так, будто она и сама относится к существованию «лесных дьяволов» не как к поверью, а как к реальному факту. От Вики не ускользнул этот нюанс.

— Вы, как и большинство жителей Вашего посёлка, верите, что они существуют? — в голосе девушки не было и доли иронии, только откровенное любопытство. Она, хоть и была воспитана убеждённым материалистом и чаще всего разделяла взгляды отца, всё же где-то в глубинах подсознания допускала существование мистических, необъяснимых явлений.

— Ну, что ты, радость моя. Всерьёз поверить в них невозможно, — решила немного слукавить Полина Васильевна. — По слухам они обладали такими сверхспособностями, что не всякий киношный супермен мог бы с ними тягаться. Они и облик могут менять, и людей гипнотизировать, и мысли читать, и, некоторые из них, даже фокусы со временем вытворять. Возьмёт и сдвинется на пару часиков вперёд, а потом — але-ап, и назад вернулся.

После этих слов Полина Васильевна усмехнулась и дальше сказала уже чистую правду:

— Знаешь, внушить что-то доверчивому человеку или по выражению его лица догадаться, о чём он думает — в такие возможности я поверить могу. Но вот в игры со временем — уволь.

Да-а, — задумчиво протянула Вика. В игры со временем и она поверить не могла. Вот, к примеру, когда она нашла завтрашнюю газету, ведь у неё ни на секунду не мелькнула мысль, что это кто-то из будущего ей её подсунул.

— Кстати, я попросила внука выслать снимки Таёжного, чтобы ты смогла увидеть, каким красивым стал наш посёлок, — Полина Васильевна специально переключила внимание Вики на другую тему. Ей не нравилось, куда зашёл их разговор. — Он пообещал, что завтра фото уже будут у меня на электронной почте.

— Вот здорово! Сможете переслать их мне?

— Само собой. Напиши мне свой адрес… где-нибудь… сейчас… — женщина порылась в выдвижном ящике стола и достала из него журнал с кроссвордами. — Вот здесь.

Вика написала на полях журнала свой email.

— Передавайте внуку большое спасибо.

— Обязательно. Толику будет приятно.

Девушка попрощалась с Полиной Васильевной, и та, проводив её взглядом до лифта, снова надела наушник и включила плеер. Женщине действительно нравилась аудиокнига Таниной. Несмотря на кровавое мужское название, произведение было пропитано мягким юмором и даже романтикой и явно предназначалось для женской аудитории. Но после разговора с Викой Полина Васильевна никак не могла сосредоточиться на сюжетной линии. У неё стояло перед глазами лицо девушки. Сегодня она была чем-то расстроена, это легко читалось в её грустном взгляде. Когда она шутила, у неё улыбались только губы, глаза оставались печальными. От этого она особенно была похожа на мать. Когда Полина Васильевна прощалась с Викой, у неё чуть не вырвалось: «До завтра, Сайнара».

Женщина несколько раз моргнула и потёрла руками глаза, пытаясь избавится от образа, стоящего перед её внутренним взором. Это была уже не Вика, а мать девушки. Когда Полина Васильевна первый раз увидела Сайнару, она была примерно в том же возрасте, что её дочь сейчас. Да, они необыкновенно похожи. И взгляд, и мимика, и манера говорить, и тембр голоса. Но по роковой случайности Вика не унаследовала от матери одну очень важную черту, которая так кардинально сказалась на её судьбе. Полина Васильевна глубоко вздохнула. Она вспомнила свою самую первую встречу с Сайнарой. Вспомнила, как узнала, что та же не унаследованная черта сыграла и в её жизни трагическую роль…

 

Глава 24. Часть 4. Ты тоже мне нужна

…Этот маленький глупый егоза, её новый питомец котёнок Барсик, выскочил на мороз, когда Полина открыла дверь соседке, зашедшей за какой-то мелочью. Начинался ноябрь, по сибирским меркам зимний месяц. Уже было достаточно холодно, и Полина переживала, чтобы её лохматое чудо не простудилось. Соседка ушла, и женщина, высунув голову из двери, позвала малыша. Котёнок не отзывался. Во дворе его было не видно. Накинув платок, пальто и ботики, женщина выскочила на улицу, чтобы найти питомца и вернуть домой. Из-за начинающейся метели и сгущавшихся сумерек было сложно хоть что-то разглядеть в радиусе 10 метров, но Полина всё равно смогла заметить крохотный силуэт котёнка в конце улицы.

— Барсик! — позвала она. Но котёнок припустил в противоположную от хозяйки сторону. Полина помчалась за ним. Скоро улица закончилась и бежать стало труднее, так как тропинку, ведущую в тайгу начала заметать усиливающаяся вьюга. Прошло минут 10, пока Полина всё-таки смогла догнать Барсика. К тому времени малыш уже был сильно напуган затеянной им же самим глупой игрой. Он с благодарностью залез хозяйке за пазуху так, что и носа видно не было. Полина вздохнула с облегчением и направилась домой. Её следы были уже заметены снегом и ей пришлось полагаться только на интуицию. Но она знала тайгу в радиусе нескольких километров от посёлка как свои пять пальцев и смело шла в нужном направлении.

Полина старалась передвигаться быстро, потому что начала замерзать. Она была одета не по погоде, ведь думала, что пробудет на улице всего пару минут. Идти становилось всё труднее и труднее, злой пронизывающий ветер обрушивал охапки колючего холодного снега прямо в лицо женщине. Слой осадков на земле стремительно рос, и ноги Полины при каждом шаге всё глубже и глубже увязали в нём. Её низкие боты явно не были предназначены для прогулок по зимнему лесу, в них набивался снег. Снег таял и образовывающаяся ледяная вода издавала противный чавкающий звук, напоминавший, что надо торопиться, иначе Полина рискует сильно простудиться. Сколько она уже идёт? Минут 20. Значит, буквально, метров через 50, тайга закончится и она увидит посёлок. Но ни через 50, ни через 100 и ни через 200 метров никаких признаков жилья не обнаружилось. Полина остановилась и огляделась, пытаясь сориентироваться. Из-за взбесившейся метели и наступившей ночи женщине были видны только облепленные снегом стволы ближайших сосен. Она начала осознавать, что в такую непогоду ей вряд ли помогут знакомые с детства ориентиры — сейчас они надёжно укрыты белым покрывалом. И, конечно, у неё нет с собой компаса, спичек, спальника и прочих атрибутов, помогающих выжить в тайге, она ведь не собиралась в поход, а только догнать глупого котёнка. Но ничего, посёлок всё равно где-то рядом, далеко ли она могла уйти от него за эти несколько минут. Кстати, да, сколько времени она уже бродит по тайге? Полина взглянула на часы и обомлела — без четверти 10. Оказывается, с того момента, как она вышла из дома прошло уже три часа. Женщина почувствовала, как родившееся в её мозгу чувство страха постепенно распространялось по всему телу, захватывало сантиметр за сантиметром, наконец, завладело сердцем, трансформировалось в нём в жуткую панику и вернулось обратно в мозг, вызвав в нём ослепительную вспышку: «Всё! Я заблудилась!» Бешеный выброс адреналина лишил Полину дальнейшей способности думать, но зато придал сил, и она решительно пошла, почти побежала, в направлении «куда глаза глядят».

Она не знала сколько продолжалась эта отчаянная гонка, но постепенно силы стали покидать её. Холод сковал руки и ноги, пробирался сквозь ткань тоненького пальто и обжигал тело. Каждый шаг давался всё с большим и большим трудом. Полина чувствовала, что она очень устала, ноги подкашивались. Она привалилась спиной к сосне. Но это не помогло. Колени дрожали, и она потихоньку сползла на снег… А он не такой и холодный. Ослепительно белый, мягкий и уютный, как перина. Да и вьюга, кажется, поёт уже не так злобно, как казалось вначале. Наоборот, нежно, как звуки колыбельной. Пожалуй, она посидит тут немного, отдохнёт… поспит… Уже почти отключившееся сознание вдруг уловило хруст сломанной ветки. Что это? Ветер? Или зверь? Полина собрала последние силы и смогла-таки раскрыть слепленные снегом веки. Из-за соседней сосны на неё смотрели глаза. Значит, всё-таки волки? Умереть от холода, заснув в тайге, или быть растерзанной дикими зверями было не одно и то же. И женщина попыталась привстать. Ничего не получалось. Тело перестало понимать команды мозга. Между тем глаза, смотрящие на неё, приблизились, и «волк», как в сказке, заговорил человеческим голосом:

— Полина, ты как? Не смей спать.

Мало того, что зверь умел разговаривать и знал имя женщины, у него ещё и глаза были не жёлтые, а серые. Добрые миндалевидные серые глаза.

— Кажется, дела совсем плохи, — с тревогой в голосе произнёс «волк».

«Надо же, какой заботливый», — подумала Полина. Но, видимо, дела у неё были не так уж плохи, потому что она наконец разглядела, что возле неё стоял не зверь, а девушка в меховой шапке и шубе.

«Вот она правильно оделась», — подумала женщина.

— Да, Полина, в отличие от тебя я не хожу по морозной тайге в тоненьком пальто.

«Так и я не хожу, просто выбежала на пару минут за Барсиком», — мысленно оправдывалась женщина.

— Господи! Из-за этого несмышлёного котёнка ты чуть не замёрзла. Да он бы сам прекрасно вернулся домой, как только ему надоела его игра. Не ожидала от тебя такой глупости. Ладно, пошли, я провожу тебя домой.

Полина попыталась встать, но у неё не дёрнулся ни один мускул.

«Я не могу идти. Я не могу даже пошевелиться», — растерянно подумала женщина. Девушка наклонилась к ней и глядя прямо в глаза спокойно и уверено сказала:

— Нет, ты можешь. Сейчас ты встанешь и пойдёшь за мной следом. И будешь считать шаги. Раз, два… Поняла?

И девушка не дожидаясь ответа решительно направилась в темноту. Полина испугалась, что обладательница меховых одежд уйдёт и бросит её здесь одну, поэтому снова попыталась подняться. На этот раз у неё это получилось удивительно легко. И она пошла следом за девушкой, послушно считая шаги, как та ей велела. Раз, два, три… девять тысяч восемьсот тридцать четыре.

— Достаточно. Ты уже дома.

Полина открыла глаза. Она лежала на своей кровати укрытая тремя одеялами и толстым шерстяным пледом. Но ей всё ещё было холодно. Она с трудом помнила, как на автомате дошла до дома и как милая сероглазая девушка уложила её в постель. После этого её спасительница, кажется, куда-то уходила. Но уже вернулась и стояла рядом с кроватью, протягивая женщине чашку.

— Что это? — спросила Полина.

— Травяной чай. Он согреет и предотвратит простуду.

Полина жадно, почти залпом выпила обжигающе горячий напиток. Он был сладкий и одновременно чуть горьковатый — незнакомый терпкий вкус. Девушка не обманула, чай приятно разносил по всему телу тепло. Наконец-то Полина согрелась и окончательно пришла в себя. И первая мысль, которая посетила её протрезвевшее сознание, была про её спасительницу. Кто она? Почему женщина её раньше не видела? Получается, она не местная, ведь директор школы знала всех молодых людей в посёлке.

— Не спрашивай. Всё равно не поверишь, — немного грустно сказала девушка.

Почему? Что такого удивительного она может ей сказать? Нет, Полине решительно надо знать, кто эта чудесная незнакомка, так прекрасно ориентирующаяся в ночной заснеженной тайге.

— Я твоя сестра.

Нет, конечно. Девушка лжёт. Женщина не сомневалась в этом. Она была очень поздним ребёнком — родителям было под сорок, когда у них появилась дочь. До этого бог не давал им малыша, хотя они отчаянно мечтали о нём. Сколько этой девушке? Наверно, нет ещё и тридцати. Значит она младше Полины лет на 15–20. Не могла же у родителей появиться вторая дочь, когда им шёл шестой десяток. Да и разве могла беременность матери остаться не замеченной для дочери-подростка. Зачем же эта девушка лжёт Полине? Что-то не так. И тут вдруг разрозненные кусочки головоломки сложились в голове у женщины в отчётливую картину. Эта девушка никакая не спасительница. Наоборот, она специально подстроила зловещую ловушку и заманила Полину в тайгу. Зачем ей это? Потому что эта девушка — шуйя. Эта догадка давно крутилась у женщины на подсознательном уровне. Кто ещё может ночью в непогоду бродить по тайге в одиночку? Кроме того, Полина заметила, что незнакомка всё время догадывается, о чём она думает — читает её мысли. Зря женщина не носила оберег, зря не верила добрым людям, зря не слушала добрых советов.

— Хорошо, что на тебе не было оберега. Иначе, я, возможно, и не смогла бы тебе помочь.

Девушка присела на край кровати и ласково посмотрела на Полину.

— Включи логику. Если бы я хотела навредить, я бы просто оставила тебя в тайге.

— Но ты ведь шуйя? Я правильно догадалась?

Девушка рассмеялась:

— Не ты ли убеждаешь уже не одно поколение школьников, что рассказы о «лесных дьяволах» — глупые суеверия?

Полина вздохнула. Ей стало стыдно за свои дурные мысли и слова.

— Знаешь, я переволновалась и устала, поэтому попала под власть суеверий. Прости! Но ты тоже хороша, зачем солгала, что сестра?

— Это правда.

Женщина уже хотела было в очередной раз возмутиться, но девушка опередила:

— Послушай, Полина. Отец, конечно, убьёт меня, если узнает, что я общалась с тобой. Но я тебе всё расскажу.

Поверье, что с давних пор гуляет у вас в посёлке, имеет некоторую связь с реальностью. Шуйя действительно существуют. Не всё, что про них рассказывают, правда. Возможно, они имеют некоторые необычные способности и могли бы при желании навредить кому-то из жителей посёлка, но у них нет такого желания. По крайней мере, пока это не касается их интересов. «Лесных дьяволов» устраивает, что их боятся и избегают встречи с ними. Потому что это скрытный народ, и главная их цель, чтобы про их существование никто не знал.

— А тебе откуда это известно? — удивилась женщина. — Встречалась с ними?

— Я одна из них.

— Я так и знала, — вздохнула Полина.

— У шуйя есть одна особенность, — продолжила девушка. — Они тонкие психологи, легко могут понять, что чувствует человек или о чём он думает.

— Я заметила, — недовольно буркнула женщина.

— Мы называем это свойство — шуйность.

— Язык сломаешь, — прокомментировала Полина. Она до сих пор не понимала, как относится к словам девушки, воспринимать ли их всерьёз. Поэтому, на всякий случай, взяла на вооружение сарказм.

— В русском языке есть хороший шутливый аналог этого слова — чуйка, — улыбнулась девушка. Она знала, что Полине тяжело поверить в её рассказ, поэтому попробовала противопоставить сарказму иронию.

— Иногда, очень-очень редко, в семье шуйя может родиться ребёнок, у которого нет этого свойства. Такой малыш не может оставаться у нас и его отдают на воспитание какой-нибудь бездетной паре в посёлке. Попросту подбрасывают.

— Но почему?

— Шуйя не может читать мысли у другого шуйя, только у того, у кого отсутствует шуйность. Поэтому малыш, лишённый этого качества, растёт изгоем. Все вокруг знают о любом, самом мелком его помысле, тогда как он остаётся в полном неведении о том, что твориться в головах окружающих. Это будет несчастный, неуверенный в себе ребёнок со сломанной психикой, и, повзрослев, он не найдёт себя и навсегда останется неудачником. У шуйя просто нет другого выхода, как подбросить такого малыша каким-нибудь славным людям в посёлке.

У моих родителей, т. е. у наших с тобой родителей, сорок семь лет назад родился первенец — крепкая, здоровая девочка. Но она не унаследовала от них важной способности — шуйности. Ребёнок был подброшен милой бездетной паре. Найдя на крыльце дома в одно прекрасное утро новорождённую девочку, они решили, что это подарок судьбы, и удочерили её. Малышку назвали Полиной.

— Стой, это я? Не может быть!

— Потом много лет папа с мамой не решались иметь детей. Слишком тяжело им далось расставание с тобой. И только 17 лет спустя у них родилась я. Конечно, поначалу мне не говорили, что у меня есть старшая сестра. Да мне, наверно, и никогда не сказали бы. Но не так давно я подслушала случайно их разговор, и сама всё поняла. С тех пор мысль о тебе не давала мне покоя. Когда разыгрывалась непогода, и я была уверена, что жители посёлка и нос на улицу не высунут, я пробиралась к твоему дому, чтобы понаблюдать за тобой.

— Зачем?

— Я всегда мечтала о сестре. Но понимала, что родители староваты для второго ребёнка. Ты не представляешь, как я обрадовалась, когда узнала о тебе.

Полине были знакомы эти чувства. Она тоже росла в семье одна, и тоже понимала, что брата или сестры у неё никогда не будет, потому что родители в возрасте.

— Отец, конечно, запретил мне даже думать о тебе. Но мне на его запрет было наплевать. Мне хотелось хотя бы увидеть тебя.

— Но как сегодня ты оказалась рядом со мной в тайге?

— Я следила за тобой. Сначала из интереса, потом из-за страха, что ты можешь заблудиться. Потом, в какой-то момент я поняла, что тебя надо спасать.

— И спасла, — у Полины на глазах выступили слёзы благодарности. Она откинула одеяло, соскочила с кровати и обняла сестру. Она поверила ей, почувствовала в ней родную душу.

— Как тебя зовут?

— Сайнара.

— Сай-на-ра, — повторила растягивая гласные, почти пропела, Полина. В этом имени слышалось что-то звонкое, весеннее и родное. — Оно так тебе подходит.

Женщины долго сидели обнявшись, рассказывая друг другу о своём детстве и юности. Удивлялись, как похожи были их мысли, чувства и характеры. Полине было необыкновенно хорошо, тепло и уютно рядом с сестрой, она ощущала какое-то необъяснимое блаженство, она совершенно не замечала, как быстро течёт время. Уже была глубокая ночь, а женщине ещё нужно было узнать у девушки столько всего.

— Сайнара, расскажи мне про шуйя. Какие у вас цели? Зачем вы прячетесь от всего мира в тайге?

— Это сложно. Как-нибудь в другой раз. Ты так сегодня устала, тебе надо поспать.

И действительно Полина почувствовала, что мысли в голове начинают туманиться, а веки слипаться. Сестра помогла ей лечь, укрыла одеялом и с грустной улыбкой нежно произнесла:

— Прощай!

Уже проваливаясь в сон, Полина поймала глазами печальный взгляд Сайнары и тут же всё поняла. Она схватила сестру за руку:

— Тот чай. Он ведь не только от простуды. Я всё забуду, да?

— Забудешь. Но так будет лучше.

— Нет! Пожалуйста, нет! Дай мне другого чаю, который снимет действие того. Почему ты молчишь? Нет такого? Не может быть! Тогда пообещай, что когда погода снова испортится, придёшь и повторишь мне свой рассказ. Пожалуйста! У меня не осталось ни одного родного человека. Родители умерли. Больше нет никого. Мне нужна сестра! Пожалуйста!

Сайнара молчала. Только грустно качала головой. Полине всё труднее и труднее было бороться со сном.

— Пожалуйста… Сестра, ты мне нужна…

Веки женщины сомкнулись и она мгновенно уснула.

Прошло больше двенадцати часов прежде чем Полина смогла вынырнуть из мягких объятий безмятежного сна. Помог ей маленький пушистый забияка Барсик, самозабвенно лизавший хозяйке щёку.

— Что, малыш, проголодался? Сейчас!

— Не беспокойся. Я уже его покормила, — сказал приятный женский голос.

Полина приподняла голову и увидела, что в комнате, кроме Барсика, находится какая-то незнакомая девушка.

— Ты тоже мне нужна, сестра! — сказала она.

— Ты кто? — удивилась Полина.

Девушка рассмеялась:

— Ну, вот, дубль два, поехали…

 

Глава 25. Кротовые норы

Вика сидела за ноутбуком и бессмысленно пялилась на экран. Она не могла понять, как Роме удаётся так ловко выуживать информацию, пользуясь этим бессловесным приспособлением, совершенно равнодушным к человеческим проблемам. После разговора с консьержкой у девушки родилось две догадки, которые ей очень хотелось проверить, но без Ромы у неё это не получалось.

Первое, что хотела понять Вика, касалось Полины Васильевны и её внука. Девушке показалось странным, что парня зовут Толик, как и учителя информатики, с которым они с Ромой недавно познакомились. Что это? Совпадение, объясняющееся любовью жителей Таёжного к имени Анатолий? Или внук консьержки и их интернет-приятель — это один и тот же человек? Конечно, Вика могла бы просто спросить Полину Васильевну об этом. Но сделать это она сможет в лучшем случае только завтра, а ответ на свой вопрос девушке хотелось узнать прямо сейчас. Всё, что Вике пока удалось понять, это то, что у Полины Васильевны и учителя информатики разные фамилии. Но это не доказывало отсутствие между ними родства, так как Толик мог оказаться сыном дочери консьержки, которая взяла фамилию мужа. Но Полина Васильевна ни разу не рассказывала, что у неё есть дочь. Хотя и про сына женщина тоже ничего не говорила. А глупый интернет, который якобы всё знает, как раз про семейную жизнь Викиной подруги абсолютно был не осведомлён. А жаль! Впрочем, ответ на этот вопрос она легко получит завтра, во время разговора с Толиком или с Полиной Васильевной.

Оставался ещё второй вопрос, который волновал девушку гораздо больше и который, наверно, вызвал бы ироничный смех у Ромы, спроси она его об этом. Сегодня Полина Васильевна, пытаясь убедить девушку, что не верит слухам, которые ходили в Таёжном, подробно рассказала о странных способностях шуйя, которыми они по легенде обладали. Эта информация заставила Вику вспомнить о её подозрительном госте, «профессоре-бобре», про которого она уже благополучно подзабыла. Но ведь если на секунду представить, что поверье имеет под собой какое-то основание, то получается, что Викин визитёр и есть шуйя. Полине Васильевне, проработавшей всю жизнь педагогом, он показался похожим на профессора, а Роме, с его «звериными» ассоциациями — на бобра. Вот они разные лица, про которые гласит легенда. А завтрашняя газета, которую забыл на скамейке посетитель, это не розыгрыш, она действительно из будущего.

У Вики от её догадок бегали мурашки по телу. Она быстро набрала в поисковой строке слово «шуйя». Поисковик, которому легче было поверить в опечатку, чем в то, что кто-то действительно интересуется значением нелепого сочетания четырёх букв, услужливо выдал: «Показаны результаты по запросу Шуя».

— Я об этом тебя просила? — возмутилась Вика.

— Ладно, попробуем по-другому, — решила перехитрить всезнайку девушка.

Она набрала в поисковой строке фразу: «Путешествия во времени». Этот запрос понравился поисковику гораздо больше предыдущего, и он весело сообщил: «Результатов: примерно 749000».

— Обнадёживает, — похвалила Вика умную программу и принялась читать.

Википедия рассказывала о теоретической возможности перемещения во времени. В статье было много специфических терминов и ссылок на научные доктрины. Упоминалась квантовая гравитация, общая теория относительности и уравнения Энштейна. Чем дальше углублялась Вика, тем сложнее ей было понять суть. В конце концов, дойдя до странных туннелей в пространстве-времени, почему-то называемых физиками «кротовыми норами», она невольно хмыкнула:

— Ну, он же бобёр, а не крот. Он в эту нору не пролезет.

Порывшись в дебрях всемирной паутины ещё с полчаса, девушка окончательно пришла к выводу, что её поиски ничего не дадут. Чтобы выудить из интернета необходимую информацию, Вике нужен был не ноутбук, а Рома. Вспомнив про своего соседа, девушка почувствовала, как у неё участилось дыхание. Как же он ей нравится, этот лохматый, большой, добродушный любитель пробежек и головоломок. Она закрыла глаза. Вот бы оказалось, что подруги правы, и что Таня ему до лампочки. Тогда бы… Но Вике не удалось додумать эту приятную мысль — зазвонил смартфон.

Девушка поднесла трубку к уху, но услышав, чей голос оттуда раздаётся, поморщилась и немного отстранилась.

— Привет, Наташа! — ответила она без энтузиазма. Ей вполне хватало вынужденного каждодневного общения с навязчивой сослуживицей на работе и сейчас не хотелось выделять даже несколько минут пятничного вечера на скучный разговор. И потом, кажется, Вика не давала ей свой номер телефона. Значит, та какой-то хитростью раздобыла его в бухгалтерии или отделе кадров. Это предположение буквально взбесило Вику, и она резко спросила:

— Что ты хотела?

— Хотела предложить тебе завтра прогуляться. Может, сходим в кино? Или посидим в кафе? — елейным голосом пропела Наташа.

— Не получится. Я занята, — оборвала её Вика. Она не согласилась бы ни на какие прогулки с этой назойливой особой, даже если бы ей нечем было занять субботний день, а уж тем более она не собирается проводить с ней время, когда на завтра назначена такая важная для Вики интернет-беседа с Толиком.

— Жаль. А какие у тебя планы на послезавтра? У меня есть два билета на концерт группы…

— Послезавтра я весь день буду у родителей, — перебила Вика. — Всё, Наташа, пока, ко мне пришли.

— Ладно. Пока. Но ты всё-таки подумай над моим предложением.

 

Глава 26. Удачи тебе, сынок

Опускавшиеся на город сумерки медленно просачивались в кабинет через огромные панорамные окна высотой от пола до потолка и длиной в несколько метров. Отец не включал освещение, так лучше было наблюдать за потоками машин, удивительно согласованно двигающихся в пространстве и времени. Они управлялись гениально просто — всего только три сигнала, три цвета, сменяющие друг друга, и сложный механизм работает без сбоев. Мужчина любил наблюдать и анализировать. Он специально оборудовал кабинет именно в этой комнате с панорамными окнами. Когда он уставал от работы, когда ему нужно было отвлечься или расслабиться, он просто смотрел сквозь прозрачную стену на мир.

Даже не глядя на часы, отец знал, что сын опаздывает. Опаздывает уже больше, чем на час. Но он не был взбешён как обычно. Он смотрел в окно и терпеливо ждал. У него был повод простить сыну опоздание. Вчера наконец-то отец почувствовал, что его многолетние усилия, возможно, не были напрасны. Когда он начинал этот проект, никто не верил в его успех. Друзья отговаривали, враги смеялись, а брат злорадствовал.

Вспомнив о брате, мужчина невольно напрягся и сжал зубы. У них с детства была взаимная неприязнь. Ещё бы! Родители не понимали старшего сына, считали заурядным, стеснялись его. Зато младшенького они обожали. Их талантливый малыш имел всё, что хотел. Ему всё прощалось, ему позволялось такое, о чём старший мог только мечтать.

Окружённый родительским вниманием младший вырос успешным, уверенным в себе человеком. В 35 лет он уже имел практически всё, что хотел. У него была красавица-жена, дочь главы Совета, у него были нужные связи, статус. А что старший? Ни семьи, ни положения. Только наука — его любимые исследования. Младший считал его ничтожеством, так ничего и не добившимся в жизни. Он с трудом заставлял себя не проявлять открыто пренебрежение к нему, кое-как научился ради приличия создавать видимость приятельских отношений.

Но всё изменилось после одного из заседаний Совета. Тогда рассматривался вопрос, кто станет главой проекта, идея которого принадлежала старшему брату. Почти единогласным решением он и был назначен его руководителем. Младший был вне себя от ярости. Он не мог понять, почему из 20 членов Совета только 3-ое проголосовали за него. Он был уверен, что проект доверят ему. Ведь, во-первых, он талантливый и успешный, во-вторых, только что потерял ребёнка. Он не сомневался, что является самой подходящей кандидатурой. Они с Сайнарой уже планировали, как будут работать над этим проектом, и вдруг он узнаёт, что Совет выбрал не его, а брата, профессионального неудачника. Почему? Разве он заслужил? Разве они не понимают, что он провалит проект?

С этого дня младший уже не утруждал себя скрывать неприязнь к брату. Он открыто радовался любой его неудачи. А неудача и человек, которого он ненавидел, были синонимами. После каждого серьёзного сбоя, он требовал провести заседание Совета, требовал поставить на голосование вопрос о закрытии проекта. Но каждый раз старшему удавалось получить перевес хотя бы в пару голосов.

Воспоминания о том, как Совет терпеливо продлевал проект, вызвали у мужчины, стоящего у прозрачной стены, улыбку. Он очень редко улыбался, но сегодня даже мысли о брате и его предательстве не испортили ему настроение. Теперь он был уверен, что сможет доказать всем: и родителям, и их любимчику, и тем членам Совета, что верили в него, и тем, кто разочаровался в нём, и, самое главное, самому себе, что он не неудачник. Его проект не провален. Хотя почему проект? Мужчина больше не мог так про него думать. За эти годы он привязался к нему. Теперь для него он стал… неужели сыном? Да, сыном. Наверно, он даже полюбил его. По-своему, конечно. Возможно, не так, как другие отцы любят своих детей. Но всё же в его чувстве к этому парню присутствовало много оттенков: это и разочарование, когда тот делал что-то не так, это и гордость, когда у него что-то получалось, это и тревога, когда тому что-то угрожало, это и боль сострадания, когда тот болел. И мальчишка тоже любил его. По крайней мере, поначалу. Отец видел и чувствовал это. Правда, в последнее время мужчина уже не читал в его глазах это детское обожание. Сын изменился сам, и изменилось его отношение к отцу. Может, тот был с ним слишком строг? Может в нём говорила обида на брата, желание ему что-то доказать? Нет, не в брате дело. Иначе было нельзя. Только сильные чувства могут сделать невозможное, а ненависть — очень сильное чувство. Когда-нибудь парень это поймёт, когда-нибудь к нему снова вернётся если не обожание, то хотя бы понимание.

Сын вошёл в кабинет без стука. Увидев отца, стоящего вплотную к окну, с заложенными за спину руками, пристально вглядывающегося в жизнь ночного города, парень с саркастической улыбкой спросил:

— Опять наблюдаешь? Открыл новый закон бытия?

Отец пропустил мимо ушей дерзость сына. За насмешливым тоном тому не удалось скрыть нотки восхищения. Его с детства поражала способность отца подметить сложную закономерность в обыденном явлении, сделать гениальное открытие без приборов, исследований, экспериментов, математических расчетов и длинных формул, просто наблюдая жизнь, считывая чужие чувства и эмоции.

Мужчина, решив, что всё же надо держать марку, строго посмотрел на сына и спросил:

— Ты почему опоздал?

Парень не хотел говорить правду, но и дерзить отцу дальше не мог — ещё сильны были инстинкты, привитые с детства.

— Пробки.

Раньше такая отговорка взбесила бы отца, но сегодня он решил признать заторы на дорогах уважительной причиной.

— Ладно, — сказал он спокойным, почти ласковым тоном, — садись.

Они сели друг напротив друга. Сын знал, что его ждёт длинная нотация, но был готов выдержать напор. Он затеял сложную игру. На кону стояло слишком много, чтобы гнев отца мог остановить его. Ничто во взгляде парня или его позе не выдавало напряжения, разве что неестественно выпрямленная спина.

— Ты сильно поторопился, — начал отец, — сорвал так тщательно готовящийся план. Теперь придётся кропотливо подчищать твои огрехи. А кое-где, вообще, начать по новой. Совет опять разочарован. Скоро от нас отвернутся даже самые преданные наши сторонники.

Отец замолчал. Было видно, что он закончил мысль, но сын ждал продолжения. Ещё ни один его проступок не был прокомментирован так спокойно. Продолжения не последовало, и парень чуть не выпалил: «И всё?» Даже не будет бешеного крика? Брызганья слюной? Втаптывания в грязь? Но мужчина продолжал молчать. У него было странное выражение лица. Парню показалось, или отец действительно борется с улыбкой, которая помимо воли растягивает его губы.

— У тебя почти получилось! — мужчина всё-таки не смог совладать с собой. — Какая многоходовка!

Парню резанула слух восторженная интонация отца. Он подготовился к разносу, но как реагировать на похвалу не знал. Впрочем, мужчина уже справился с эмоциями и назидательным тоном продолжил:

— Больше так не рискуй. Никакой самодеятельности! Теперь разработан новый план, и будь добр дотошно следуй каждому пункту.

Мужчина протянул сыну бумаги:

— Внимательно изучи и действуй. На этот раз у тебя будет много помощников. Ты должен работать с ними согласовано. Ты должен продумать каждую деталь, каждый шаг. Понятно?

— Да.

Парень встал, взял со стола бумаги и направился к выходу. Он уже прикрыл за собой тяжёлую дверь кабинета, но всё равно услышал тихие слова, кинутые ему вслед:

— Удачи тебе, сынок!

Сердце парня пропустило пару ударов — ему пришлось усилием воли выровнять дыхание. Его очень тронули слова отца, хотя он не хотел признаваться себе в этом.

Раньше мужчина никогда не называл его так, кроме одного раза. Это было во время их первой попытки осуществить намеченный план. Тогда сын испугался, смалодушничал, не нашёл в себе силы сделать то, к чему его так долго готовил отец. Растерянный и подавленный, он не придумал ничего лучшего, как отложить всё на потом. Идея, как это сделать, была проста — симуляция.

Парень вспомнил тот разговор. Вспомнил, как пришёл к отцу и сказал:

— Болезнь вернулась.

Лицо отца стало белым как полотно. Он покачнулся и схватился за спинку стула, чтобы не потерять равновесие:

— Как же так, сынок? — растерянно произнёс мужчина и, тихо, с робкой надеждой на отрицательный ответ спросил:

— Симптомы те же?

И снова уже громче и настойчивей:

— Те же симптомы?

Сын утвердительно качнул головой. За эти несколько секунд отец уже успел взять себя в руки и своим обычным решительным голосом произнёс:

— Собирайся. Мы срочно возвращаемся.

Тогда сын был растроган реакцией отца. Нет, он не перестал его ненавидеть. Но он простил его и пообещал себе, что никогда его не предаст.

 

Глава 27. Никому нельзя верить!

В комнате было темно. Закрытые жалюзи пропускали сквозь щель лишь тонкую полоску света бледной неполной луны. Однако Вике удалось разглядеть какой-то дефект в стене напротив её кровати. Девушка широко раскрытыми глазами уставилась в полумрак. Да. Теперь ей было отчётливо видно небольшое круглое отверстие. Через секунду из него показалась забавная усатая мордочка.

— Привет! — кивнул зверёк, вылезая из норы в квартиру.

Вика молчала. Она не собиралась здороваться с непрошенным гостем. Тем более девушка узнала в нём наглого бобра, покалечившего её любимое кресло в свой прошлый визит.

Любитель грызть чужие подлокотники засунул лапку в отверстие, пошарил там немного и извлёк газету.

— Ты же не против, если я здесь немного почитаю? — спросил зверёк, и не дожидаясь ответа удобно устроился в кресле.

— Путешествия во времени возможны через бобровые норы… — начал он.

— Не бобровые, а кротовые, — назидательно поправила Вика.

— Бобровые, кротовые — какая разница? — недовольно буркнул любитель чтения в чужих креслах.

— Большая! — выпалила девушка. — Бобры даже нор рыть не умеют, они строят хатки и плотины.

— Да? — удивился зверёк, с досадой комкая газету. — Никому нельзя верить! Никому! Даже газетным статьям!

Возмущённый грызун слез с кресла и направился к норе, что-то ворча себе под нос недовольно.

— Ни-ко-му! — с театральной трагичностью в голосе повторил он и нырнул в отверстие в стене вместе со своей скомканной газетой.

Вике стало немного жалко своего нахального непрошенного гостя, у которого так резко сменилось настроение. Она помахала ему вслед рукой и… проснулась.

Хмурое августовское утро встретило девушку моросящим дождём. На термометре было всего +14. Но Вика и мысли не допускала пропустить пробежку. Она настроилась на разговор с Ромой, который должен прояснить, как он относится к своей бывшей девушке Тане и как он относится к ней. Пока Вика приводила себя в порядок, её сознание моделировало разные варианты развития событий. Возможно, Рома с холодной усмешкой сообщит ей, что, конечно, он без ума от матери своего будущего ребёнка. А, может, наоборот, взволнованно улыбнётся, притянет к себе, и, осыпая нежными поцелуями, прошепчет, что ему никто, кроме Вики, не нужен. Этот второй вариант воображение девушки нарисовало особенно ярко и детально. Что ж, скоро всё выяснится. Вика решительно открыла дверь и вышла навстречу неизвестности, которую ей срочно нужно прояснить.

— Привет! Хорошо, что дождик тебя не напугал. Терпеть не могу бегать в гордом одиночестве, — на лестничной площадке вместо Ромы Вику ожидала его сестра.

— Привет, Марина! — девушке не удалось скрыть нотки разочарования в голосе. Получается, её сосед уже и бегать с ней не хочет. Наверно, опять помчался к Тане.

— Брата вызвали на работу, — как будто прочитав мысли Вики, пояснила Марина. — Но мы и женским коллективом прекрасно обойдёмся. Для пробежек нам парни не очень-то и нужны. Вот если бы шкаф тяжёлый надо было передвинуть, другое дело.

Единственная реакция, которую смогла выдавить из себя Вика в ответ на шутку Марины, были слегка растянутые в улыбке губы. Она не могла так сразу смириться с мыслью, что терзающий её вопрос останется без ответа ещё как минимум несколько часов. Чего ради она соскакивала в субботнее утро в такую рань? Если бы Вика заранее знала, что Ромы на пробежке не будет, то придумала бы, как увильнуть от этого мероприятия. Тем более в такую сырую погоду.

Но, к удивлению девушки, на улице было не так мерзко, как ей показалось из окна квартиры. Еле заметный ветерок мягко опускал на землю редкие капли дождя. Они были настолько мелкими, что не издавали ни звука, когда касались листьев деревьев. Прохожие, спешащие на работу, даже не думали доставать зонты. Только одна экстравагантная полная дама в розовой шляпе и блузе канареечного цвета раскрыла гламурный кружевной зонтик. Им она пыталась прикрыть от дождя крошечного суетливого йорка в нарядном меховом комбинезончике. Ей было не легко поспеть за ним. Приходилось то бежать за пёсиком сломя голову, рискуя запнуться о натянутый поводок, то замереть на месте, изогнув своё тучное тело в нелепой позе. Вика с Мариной переглянулись и тихонько рассмеялись. Девушки не были единственными, кто обратил внимание на отчаянные попытки обладательницы ярких одежд спасти от промокания пушистого забияку. Стайка подростков невдалеке тоже давилась от смеха. Даже немолодой мужчина, спешивший куда-то с двумя большими авоськами, остановился и с нескрываемым интересом и улыбкой на губах наблюдал за прогулкой забавной парочки. Людей умиляла преданность, с какой женщина относилась к своему маленькому избалованному другу.

— Вот это любовь! — прокомментировала яркий эпизод Марина. Она обрадовалась, что он поднял настроение Вики, которое поначалу было на нуле. Девушке было важно, чтобы соседка её брата была в хорошем расположении духа, потому что это поможет осуществить намеченный план. А план был прост — заставить этих двух балбесов, Вику и Рому, понять, что они идеально подходят друг другу. Марина всерьёз решила брать быка за рога. Она не собиралась сидеть сложа ручки, когда надо действовать. Она очень любила брата. Она хотела видеть его таким же счастливым, каким он был когда-то. И она знала, как это сделать. Брат вчера на раз раскусил её намерения, но Марина не сдастся — она зайдёт с другой стороны.

— Кстати, про любовь. Мы с коллегами по работе завтра идём в кино. В «Маяке» показывают новую американскую лирическую комедию «Любовь без обязательств». Говорят, очень смешно, и в то же время трогательно. У нас лишний билетик остался. Не хочешь к нам присоединиться?

— Я бы с радостью, — Вика нисколько не кривила душой. Поход в кино с Мариной и её друзьями на романтическую комедию представлялся ей приятным времяпрепровождением, — но обещала родителям провести завтрашний день с ними.

— А как на счёт понедельника? Ты во сколько заканчиваешь работу? Успеешь на вечерний сеанс?

— Так вы и в понедельник в кино идёте?

— Да, у нас неделя «кинопромостров». Традиция такая. А билеты мы заранее купили. Но учитель истории заболел. И вот на каждый день у нас по лишнему билету, — не моргнув глазом соврала Марина.

Вика, конечно, почувствовала подвох. Ей сразу вспомнились слова бобра из её сна, особенно наполненное нарочитым трагизмом и произнесённое по слогам «ни-ко-му». Но озорное лицо Марины выражало такое сильное и искреннее желание сходить с Викой в кино, что девушка решила согласиться:

— Ладно. Вечер понедельника у меня не занят. Спасибо!

Марина мысленно поздравила себя с удачным началом. Оставалось только убедить брата присоединиться к компании её друзей в понедельник. Ну, и саму компанию организовать. Причём второе было гораздо легче первого.

 

Глава 28. Комплекс отличника

Полина Васильевна уже пятый раз за утро проверяла почту. Ей очень нужно было взглянуть на фотографии, которые должен был выслать внук. Конечно, её интересовали только снимки избы Варвары. Они подскажут ей, что делать.

Полина со своей сестрой давно выработали систему конспиративных знаков, как во второсортном фильме про шпионов. Им пришлось это сделать. После их знакомства они твёрдо решили, что будут встречаться и общаться друг с другом, не смотря ни на какие препятствия. А препятствий было много. Во-первых, нужно было, чтобы жители посёлка не узнали о существовании Сайнары, во-вторых, чтобы её муж и отец не догадались, что несмотря на их запрет, она общается с сестрой. Женщины выбрали для встреч укромное местечко в тайге — маленькую полянку, поросшую лесными цветами и травами почти в человеческий рост. Но Сайнара не могла заранее знать, когда ей представится возможность под благовидным предлогом улизнуть от родственников к Полине. Поэтому им нужно было придумать, как девушка, не заходя в посёлок, будет давать знать сестре, что в определённый день сможет быть в условленном месте. Пока жива была Варвара, она помогала Сайнаре передавать для Полины сообщения. А когда её не стало, сёстры придумали использовать для обмена информацией расположенный на отшибе, практически в тайге, дом бабки-ведуньи, к которому после смерти его хозяйки жители посёлка из-за суеверного страха боялись даже приближаться. Система знаков была очень проста. Сайнара пробиралась ночью к избе Варвары и открывала ставни окон — ровно столько, через сколько дней, она сможет быть вечером в тайге. Каждое утро Полина проходила мимо избы целительницы, чтобы не пропустить весточку от Сайнары. А после встречи с ней она закрывала все ставни, и их конспиративная «доска объявлений» была готова к новому сообщению.

Встречи сестёр были не очень частыми, но всё же они могли рассказать друг другу обо всех важных событиях в их жизни. Когда Сайнара поняла, что беременна, первой, с кем ей захотелось поделиться этой новостью, была Полина. Девушку переполняли противоречивые чувства: радость, смятение, тревога.

— У меня будет ребёнок! — дрожащим от волнения голосом произнесла Сайнара, как только Полина появилась в условленном месте.

Женщина полными восторга глазами посмотрела на сестру и обняла её:

— Как я рада за тебя! Господи, как я рада!

Эта потрясающая новость заставила сердце Полины биться быстрее. Наверно, это был самый светлый момент в её жизни. Женщина, вынужденно лишившая себя радости материнства, осознала, что, теперь сможет хотя бы прикоснуться к этим волшебным переживаниям через чувства своей сестры, сможет хоть краем глаза наблюдать, как растёт её племянник или племянница.

— Полина, мне страшно, — прошептала Сайнара. — Всё так сложно.

— Ну что ты, радость моя, всё будет хорошо. Ты же сама говорила, шуйя отличаются прекрасным здоровьем. Ты легко перенесёшь беременность и родишь крепкого малыша.

Действительно, Сайнара рассказывала Полине, что почти никогда не болеет, как и остальные её соплеменники. Шуйя давно живут в тайге, и знают много её секретов. Им известны целебные свойства разных растений, им известны магические ритуалы, им известны тайные законы природы. Поэтому они обладают крепким здоровьем и долголетием.

— Я не об этом. Я не боюсь беременности и родов, — пояснила Сайнара. — Я боюсь реакции своего мужа.

— Почему? Он, что, не хочет детей?

— И да, и нет. Мы долго не решались с ним на этот шаг. Он боится, что с ребёнком будет что-то не так. Что он получится дефектным, не таким гениальным, как он сам.

— Что за бред? — возмутилась Полина. — Каким надо быть придурком, чтоб так думать.

— Понимаешь, у моего мужа очень больное самолюбие. Комплекс отличника. Он был любимчиком у своих родителей. Они воспитывали у него чувство превосходства над другими детьми. Они очень высоко подняли для него планку. Он всю свою энергию и душевные силы тратил, чтобы дотянуться до неё, чтобы соответствовать их безумным требованиям. Он боялся оступиться, сделать что-то не так. Боялся, что тогда родители станут считать его посредственностью, что он может превратиться для них в такое же ничтожество, как его старший брат. Этот перекос в воспитании сказался на его характере и поведении. Он, с одной стороны, относится к окружающим с превосходством, но, с другой стороны, всё время боится, что кто-то может усомниться в его гениальности. Отсюда его странное отношение к детям. Он хочет ребёнка, потому что по статусу и возрасту ему уже положено иметь детей. К тому же, его родители давно ждут внуков. Но он хочет не просто ребёнка, а идеального ребёнка, потому что обычный малыш, по его мнению, очернит его безупречную репутацию гения. Представляешь, какая судьба ждёт моего кроху, если он не будет соответствовать ожиданиям мужа.

— Как тебя угораздило влюбиться в такого сложного человека!? Тебе, наверно, тяжело с ним?

— Да нет, мне с ним хорошо. Ведь он старается быть безупречным во всём. Он идеальный муж. В семейной жизни он всё делает на отлично.

— Тогда зря ты переживаешь, что он будет плохо относиться к малышу. Тем более, говорят, отцовство сильно меняет мужчин. Когда они видят маленькое нежное создание, свою плоть и кровь, у них просыпается инстинкт защитника. Твой муж полюбит своего малютку, каким бы он ни был.

— Думаешь?

— Конечно!

— А вдруг мой ребёнок будет не такой, как мы. Вдруг у него не будет шуйности, — поделилась другим своим страхом Сайнара.

— Но ведь это бывает очень редко. Ты же сама рассказывала, что за последние много лет таких детей было только двое: я и Варвара. Или то, что твоя сестра не такая, увеличивает шансы рождения у тебя ребёнка без шуйности?

— Нет. От меня не зависит, будет ли у малыша эта черта. Это зависит только от отца ребёнка. Знаешь, у нас даже есть про это легенда.

— Расскажи!

— Ладно, — усмехнулась Сайнара и начала повествование с наигранно таинственной интонацией, с какой рассказывают сказки детям на ночь.

— Когда-то очень-очень давно одна красивая, но дерзкая девушка-шуйя по имени Ийэ ослушалась наших законов и познакомилась с парнем из посёлка. Они начали встречаться и полюбили друг друга. Когда члены Совета узнали об этом, девушку наказали и больше не выпускали никуда одну. Но было уже поздно. Она ждала ребёнка. Вскоре у неё родился мальчик…

— Он получился похожим на отца — без шуйности? — перебила Полина.

— Нет. Вопреки ожиданиям, малыш обладал шуйностью, — развенчала догадку сестры Сайнара. — Возможно, через какое-то время проступок его матери благополучно забылся бы. Но одна из её внучек родилась не такой, как все. Девочку подкинули бездетной паре из посёлка и посчитали, что проблема решена. Но оказалось не так. Через много лет в одной из семей, которую создал мужчина из рода Ийэ, опять родилась девочка без шуйности. Когда такой же случай повторился ещё раз, стало понятно, что отсутствие шуйности может передаваться от мужчины-носителя к дочери. За столько лет родословные ветви разных семей шуйя несколько раз сплетались, разветвлялись и вновь перепутывались. Теперь никто не знает, кто из мужчин может оказаться потомком Ийэ, способным передать дочери отсутствие важной черты.

— Послушай, а не может получиться, наоборот? Не может у такой девушки без шуйности родится ребёнок — шуйя?

— Чисто теоретически, может. Ведь это всего лишь — игра генов. Но шуйя пойдут на всё, чтобы предотвратить такое. И пока нам это удавалось.

— Почему так важно этого не допустить?

— Понимаешь, ребёнок шуйя, воспитанный обычными родителями — это ещё хуже, чем ребёнок без шуйности, выросший среди нас.

— Но почему?

— Он будет обладать слишком большим влиянием на людей. Родители не смогут совладать с таким ребёнком, воспитать его правильно. С раннего возраста он будет манипулировать ими. Очень велика вероятность, что из него вырастет злой гений, который, имея неограниченную власть, может принести много бед.

— Как будет воспитан ребёнок, во благо или во вред будет использовать свои способности, зависит в первую очередь не от него, а от педагогов, — в Полине взыграла профессиональная гордость.

— Это правило распространяется только на детей без шуйности, — возразила Сайнара. — Знаешь, у моего деверя по этому поводу есть одна безумная теория, хотя у моего сумасшедшего деверя все теории безумные. Но часто оказывается, что в них есть доля правды.

— Ты имеешь в виду старшего брата своего мужа?

— Да. Он — учёный. Кто-то считает его ненормальным, кто-то, наоборот, гениальным, а кто-то и тем, и другим. Так вот, он полагает, что некоторые исторические личности, которые имели колоссальное влияние на массы и по вине которых развязывались страшные кровавые войны, могли быть шуйя, воспитанные обычными родителями.

— Но ведь ты говоришь, вам пока удавалось предотвратить такое.

— Деверь считает, что мы могли упустить из виду один момент. Что если когда-нибудь произошёл случай, похожий на рассказанную мной легенду, с той только разницей, что встречались парень-шуйя и девушка из посёлка. Кто-то из потомков этой девушки мог унаследовать шуйность. Причём учитывая, что за этой девушкой не следили, она вполне могла уехать куда-нибудь далеко, и её потомки разбрелись по всему свету. Конечно, мало кто верит моему деверю, но в любом случае больше шуйя не допустят, чтобы ребёнок с шуйностью воспитывался в обычной семье.

— Я поняла! — вдруг резко и возмущённо вскрикнула Полина. — Поняла, почему не смогла уехать из посёлка. Это шуйя подстраивали мне все те несчастья, которые держали меня здесь. Им нужно было, чтобы я была рядом, чтобы наблюдать за мной. Чтобы не дать мне завести семью, родить ребёнка. А если бы у меня всё-таки появился малыш, и он бы был шуйя, его бы, что, убили?

— Нет! Конечно, нет! — горячо возразила Сайнара, — Его бы забрали.

— Но как?

— Подстроили бы видимость несчастного случая. Как будто ребёнок сгорел при пожаре, или утонул, и его тело унесла река.

— То есть, я бы думала, что он умер? — к глазам Полины подступали слёзы негодования.

— Да. Это очень жестоко. Поэтому шуйя стараются, чтобы таких детей просто не рождалось.

— Поэтому Варвара намекала, что лучше мне не иметь детей? Она всё знала? — негодование Полины росло.

— Она многого не знала, но о многом догадывалась. Мне кажется, с возрастом у неё проявились некоторые черты шуйя, хоть при рождении их и не было.

— Сайнара, ты не представляешь, как перевернулся мой мир после разговора с ней. Как я была несчастна все эти годы, как жалела, что мне не удалось осуществить свою мечту, стать учёным. Как мне было тяжело смириться с мыслью, что у меня никогда не будет детей.

Полина заплакала. Заплакала навзрыд горько и безутешно. Через столько лет она наконец-то узнала, почему судьба была так беспощадна к ней. Узнала, что за «проклятие» мешало ей быть счастливой. Она рыдала и рыдала. Отчаяние, которое многие годы было запрятано где-то глубоко-глубоко, вырвалось наружу. Оно стекало ручьями по её щекам на землю, оно разносилось по тайге душераздирающими звуками истошного рыдания — оно медленно покидало Полину. Теперь у неё наконец-то был человек, на которого она могла выплеснуть его и который поможет ей избавиться от него. Сайнара прижимала сестру к себе и плакала вместе с ней. И с каждой её слезинкой, Полине становилось всё легче и легче. Она чувствовала, как сопереживание родного человека растворяет копившуюся годами обиду на судьбу, стирает из её сердца засевшее там много лет назад отчаяние. А на освободившееся место уже устремляются любовь, благодарность и ответственность. Да, с того самого момента она почувствовала ответственность за младшую сестру. Она пообещала себе, что будет делать всё, что в её силах, чтобы та была счастлива.

И она делала. Вот и теперь, находясь за тысячи километров от родного дома, она пыталась помочь Сайнаре. Но для этого ей надо было увидеть фотографии избы Варвары. Там должно быть зашифрованное послание от сестры. Когда Полина уезжала на поиски Вики, они с Сайнарой знали, что не смогут связываться по телефону. Этим они могли бы навредить девочке — вывести на её след кого не надо. Поэтому они решили воспользоваться старым испытанным ими много раз способом передачи информации — через окна дома целительницы. Собственно, Полину Васильевну интересовало только одно окно, выходившее на тайгу. Если ставни его будут открыты — это будет означать, что Вику нашли, ей грозит опасность, и Полина должна рассказать девушке о тайне её рождения и предупредить, чего она должна опасаться.

Полина Васильевна снова с нетерпением проверила почту. Ну, наконец-то, она увидела долгожданное письмо. Взглянув на фото, женщина обнаружила то, что и ожидала. Несколько дней назад она почувствовала, что возле Вики началась непонятная возня. И вот оно подтверждение её догадок — ставни открыты. Девочке действительно угрожает большая опасность. Иначе Сайнара не оставила бы этот знак. Ведь ей очень не хотелось, чтобы Вика узнала, что она приёмный ребёнок, и кто её родная мать. Ей казалось, что девушка будет счастлива, только если её не будут тяготить не нужные ей тайны. И всё же Сайнара дала команду Полине Васильевне, и, значит, она должна действовать. Женщина переправила письмо внука Вике, добавив пару слов: «Загляну к тебе сегодня вечером прокомментировать снимки:)».

 

Глава 29. Досадная ошибка

Вика сидела в своём любимом кресле с чашкой ромашкового чая в руках. Её взгляд был устремлён в потолок — она думала. Когда девушка училась в старших классах, Валентину Ивановну, преподавательницу математики, этот взгляд просто выводил из себя. «Меркулова, по-твоему, решение задачи на потолке написано?!» — язвительно спрашивала она. Нет, конечно, решения на потолке не было, но взгляд, устремлённый вверх, всегда помогал Вике сосредоточиться.

Девушка пыталась понять, как ей лучше поступить. Прийти к Роме пораньше, скажем, за час до разговора с Толиком, и побыстрее выяснить всё про Таню, или прийти ровно в назначенное время и отложить терзающий её вопрос до окончания интернет-беседы? В каждом варианте были свои плюсы и минусы. Она склонялась то к одному, то к другому. Но, в конце концов, получить ответ на измучивший её за эти два дня вопрос как можно быстрее показалось Вике правильным решением, и она, допив последний глоточек чая, встала с кресла и начала собираться. Её сборы прервал телефонный звонок. Вика глянула на экран смартфона — это опять была Наташа. В течение минуты девушка боролось с искушением сбросить вызов.

— Алло, — всё-таки заставила себя ответить Вика.

— Привет! Тут такое дело. Шеф требует, чтобы ты срочно явилась на работу несмотря на выходной.

— Это ещё почему?

— Говорит, нашёл у тебя в отчёте досадную ошибку. Нужно срочно всё исправить. В понедельник с утра он уже должен отправить эти бумаги наверх на утверждение.

Вика почувствовала сильное волнение — ей было очень неприятно, что она напортачила, подвела своего руководителя и ребят из проекта. Наверно, ужасная жара, которая стояла на прошлой неделе, и тревожные мысли о любителе розыгрышей и неурочных визитов, помешали девушке сосредоточиться, и притупили внимание.

— Хорошо. Передай Евгению Михайловичу, что я через 15 минут буду. А, кстати, сама-то ты, что в офисе делаешь?

— Исправляю свой отчёт. Его шеф вообще разнёс в пух и прах.

«Так тебе и надо», — злорадно подумала Вика и тут же пристыдила себя, — «Наташа тоже член нашей команды. Чего это я радуюсь её неудачам?»

Девушка быстро собралась и выскочила из дома. По дороге она набрала Рому.

— Привет! Меня неожиданно вызвали на работу исправить обнаруженную в отчёте ошибку. Мне так жаль, что я не смогу присутствовать при разговоре с Толиком.

Видимо голос у Вики был совсем убитый, потому что Рома сразу же начал успокаивать её.

— Привет! Не расстраивайся. Уверен, ты быстро всё исправишь. С Толиком я сам поговорю. А потом передам тебе нашу беседу со всеми мельчайшими подробностями вплоть до интонации и выражения лица.

Вика улыбнулась. Ей было необъяснимо приятно слышать голос Ромы, который показался ей до боли родным. Его тёплые, пропитанные мягкой иронией слова на этот раз не действовали успокаивающе, как раньше, а наоборот, вызывали волнение и будоражили. Как же она соскучилась по нему! Как же долго она не общалась с ним! Уже больше суток! Девушка вдруг испытала острое желание увидеть его прямо здесь и сейчас. И ей захотелось немедленно озвучить это своё желание, но, вспомнив про Таню, она сбивающимся то ли от быстрой ходьбы, то ли от волнующих мыслей голосом выдавила из себя:

— Спасибо!

— Не за что! Дай знать, когда освободишься! — ответил Рома и нажал отбой.

Парень опять испытал уже знакомые ему досаду и раздражение из-за сорвавшейся встречи с Викой. Мало того, что он сам же лишил себя удовольствия общения с ней на пробежке, так теперь из-за каких-то проблем на работе у девушки он не увидит её ещё несколько часов. А несколько часов без неё — это целая вечность.

Сегодня утром, когда Рома стоял у окна и смотрел, как Марина и Вика выходят из подъезда, им завладело труднообъяснимое чувство. Что это было? Какая-то жуткая смесь злости и зависти. Он еле сдержал себя, чтобы не выскочить из дома и не присоединиться к девушкам. Он завидовал сестре, что та проведёт какое-то время с Викой и злился на себя за глупое решение не присутствовать сегодня на пробежке. Он считал, ему надо побыть одному — подумать. Но всё, что хотел, Рома понял ещё вчера.

В общем-то, он понял это давно, просто не хотел анализировать чувства. Он был уверен, что они анализу не поддаются. Ему не нравились высокопарные выражения типа: «сердце подсказало» или «душа рвалась», он считал, что подсказывать должны мозги, а действовать надо, руководствуясь логикой. Но нравилось ему это или нет, его сердце и душа давно подавали ему недвусмысленные знаки, которые, похоже, он уже не в состоянии был игнорировать. И ему всё-таки пришлось анализировать чувства, чтобы понять, какое из них сильнее: желание близких отношений или страх стать привязанным к кому-то настолько, что потеря этой связи приводит к потере смысла жизни.

Что ж, анализ, так анализ. И он дался ему на удивление легко. Парень задал себе простой вопрос: стал бы он встречаться со Светой, если бы заранее знал, что их отношения прервутся из-за её трагической гибели. Ответ для него был очевиден, и из него вытекало однозначное решение. Роме стало удивительно хорошо на душе — он разрешил себе увлечься, разрешил влюбиться, разрешил отпустить свои чувства в свободное плавание.

И его даже не сильно расстраивало, что Вика пока, похоже, не испытывала к нему ничего серьёзного, разве что симпатию. Но он намекнёт, в каком направлении ей надо двигаться — будет приглашать на свидания, дарить цветы, проводить с ней всё свободное время. И, возможно, пока они разгадают Викину головоломку до конца, её симпатия перерастёт во что-то большее. Его воображение тут же услужливо нарисовало соблазнительную картину этого «большего». Картинка была такой яркой, такой приятной, что сознание парня начало туманится. Но в каком-то уголке мозга засела непонятная мысль, которая мешала до конца насладиться фантазией. Да, точно, как он мог забыть. Прежде чем начать встречаться с Викой, ему надо прояснить ситуацию с Витей. Конечно, полгода назад их договорённость потеряла смысл, и друг во время их последней встречи обмолвился об этом. Но всё же, напрямую они ни разу ещё не касались этой темы, а Роме нужно было быть уверенным на сто процентов. Он не хотел подводить Витю, который когда-то буквально спас его.

Это был самый тяжёлый, самый чёрный период в жизни Ромы — трагическая смерть Светы, похороны, и следующие две недели отчаяния. Он был так молод, он не понимал, что такое смерть. Не понимал, как может жизнь так внезапно оборваться. Вот только несколько часов назад он держал Свету за руку, они смеялись, ели мороженное, одно на двоих. Откусывали по очереди небольшие кусочки. Губам было холодно, но они согревали их поцелуями… И вот её уже нет… Так не бывает! Не может быть! Это не правда!

Родители, сестра, друзья — все сочувствовали его горю. Они пытались поддержать, говорили ему: «Ты это переживёшь. Время лечит. Ты встретишь другую замечательную девушку и снова будешь счастлив». Роме повеситься хотелось от этих их слов. Они не понимали, что ему не нужна никакая другая девушка, никто не заменит ему Свету. Он закрылся в своей съёмной квартире от них. Он никого не пускал к себе, никого не хотел видеть. Друзья и родственники смирились, что ему надо побыть одному. Но не Витя. Он настырно звонил и стучал в дверь несколько часов подряд. Он вынудил Рому впустить его. Но он не собирался вести с другом успокоительные беседы, он просто хотел быть рядом с ним в трудную минуту. Первый день они молчали, а на второй день Рома заговорил. Он говорил и говорил часами, не останавливаясь. А Витя слушал. Он не перебивал, и не перенаправлял разговор в другое русло. Он не знал, как правильно помочь человеку пережить потерю — он тоже был очень молод, он тоже не понимал, что такое смерть. Но он чувствовал, что другу надо выговориться. И он молча и терпеливо слушал его.

Витя жил у Ромы две недели, пытался следить, чтобы друг хоть что-то ел и хоть немного спал. Он выслушал сто и тысячи раз повторённые рассказы о том, как Рома со Светой познакомились, об их первом свидании, об их мечтах и планах и об их последнем поцелуе. Эти бесконечные разговоры сделали своё дело — Рома почувствовал, что он смертельно устал. А усталость — чувство в миллион раз безобиднее отчаяния. Постепенно усталость сменилась апатией, и, наконец, смирением.

Только спустя несколько месяцев Рома до конца понял, насколько правильно поступил Витя. Как тонко он почувствовал его состояние. Сделал именно то, что надо. Был с ним столько, сколько надо. Парень даже представить себе не мог, как бы он выкарабкался из своего запредельного отчаяния без помощи друга. Витя и преданность стали после этого для Ромы синонимами. Поэтому, когда у друга появилась проблема, парень взялся за её решение с энтузиазмом, которого раньше за собой не замечал. Они придумали решение, которое поначалу обоим показалось изящным. Позже они поняли, что, возможно, ошиблись, но, по крайней мере, оно помогло Вите быть счастливым в течение нескольких лет.

Теперь помощь Ромы другу, похоже, была не нужна, но парень должен был в этом убедиться. Он уже позвонил Вите, попросил его завтра утром заскочить. Он хотел выяснить всё в личной беседе. Поднимать такой болезненный для друга вопрос по телефону Рома не решился.

 

Глава 30. Сюрприз

Без обычной рабочей суеты, гула десятка компьютеров, жужжания принтеров, шелеста бумаг офис показался Вике непривычно пустым. Ни руководителя проекта, ни сотрудников не было на рабочих местах. Только Наташа сидела, сгорбившись за столом, и корпела над своим провальным отчётом.

— Привет! Где шеф? — спросила Вика, пытаясь выровнять дыхание. От быстрой ходьбы, сопровождавшейся раздумьями, в каком месте отчёта закралась ошибка, она чувствовала себя так, будто пробежала марафонскую дистанцию.

— Сюрприз, — пропела Наташа, растягивая губы в неестественно широкой улыбке, которая оголила неровный ряд крупных зубов.

Вика раздражённо поглядела на сослуживицу. Почему она не может нормальным голосом по-человечески рассказать, что к чему? Что за дурацкая лебезящая манера общаться с людьми?

— А шефа и не было, — под испепеляющим взглядом Вики Наташа не решилась дальше разговаривать загадками. — Он раскритиковал только мой отчёт. Но я уже всё исправила. А потом подумала, почему бы нам с тобой в субботний день не посидеть немного в кафе, расслабится.

Вика почувствовала, что одну половину её мозга заливает дикое негодование, а другой половиной завладел наглый бобёр из её сна. Он театрально всплеснул лапками и с трагической безысходностью в голосе произнёс: «Я же говорил: ни-ко-му».

— Да ты хоть представляешь, какую важную встречу я из-за твоих глупых розыгрышей пропускаю!? Я же тебе вчера ясно сказала, что мне некогда!

— Просто я подумала, что по-другому тебя не вытянуть из дома. Но ведь тебе надо в выходной день немного прогуляться, отдохнуть, — жалостливым тоном протянула Наташа.

— Я уж как-нибудь сама разберусь, что мне надо, а что не надо. И не звони мне больше, я всё равно не буду брать трубку!

Вика взглянула на круглые офисные часы. Стрелки показывали, что до разговора с Толиком оставалось ещё 15 минут. Девушка поняла, что она вполне успеет, если поторопится. Она развернулась и, не прощаясь с безумно разозлившей её сослуживицей, направилась к выходу.

— У меня вчера собака умерла, — очень тихо и грустно, но совершенно нормальным без противных наигранных интонаций голосом вдруг произнесла Наташа, — моя любимая болонка Снежанка.

Вика, которая уже подходила к выходу, остановилась.

— Она была ещё довольно молодая. В самом рассвете своих собачьих сил, — продолжала Наташа. — Ничем не болела. А вчера вечером вдруг неожиданно умерла.

Вика так и стояла возле выхода, ей не видно было сослуживицу, но она почувствовала, что у той на глаза навернулись слёзы. Девушка ощутила, как раздражение начинает сменяться другими эмоциями — её тронула неподдельная глубокая печаль в словах коллеги. Вика развернулась и подошла к Наташе:

— Сочувствую.

— А потом позвонил шеф и устроил мне разнос с выносом мозга. А мне даже некому было поплакаться. Моя единственная подруга умерла.

Наташа перевела полный слёз взгляд с экрана монитора, на котором в качестве заставки красовалась весёлая белоснежная болонка, на Вику:

— Почему меня все ненавидят? Я вчера заказала столик в кафе на сегодня. Думала хоть как-то отвлечься. Позвонила по очереди всем ребятам из проекта. Никто не согласился сходить со мной в кафе. Никто. У всех нашлись дела поважнее. Ну, парней ещё можно понять, ведь я далеко не красавица. Но почему девчонки не хотят со мной общаться?

— Понимаешь, Наташа, ты же не рассказала про свою собаку, про то, что тебе нужна поддержка. Если бы ребята знали, нашлось бы много желающих провести с тобой время.

— Нет. Всем на меня и на мою собаку наплевать. Вот скажи честно, если бы ты об этом знала, согласилась бы побыть со мной?

— Но у меня действительно на сегодня назначен важный разговор.

— Вот видишь, — Наташа глубоко вздохнула и снова перевела взгляд на экран. — Спасибо за сочувствие и прости за глупый розыгрыш.

— А знаешь, — решительно произнесла Вика, — собирайся. Пойдём с тобой в кафе, помянем твою Снежанку. Расскажешь мне про неё какую-нибудь забавную историю.

— Ты это серьёзно? — с робкой надеждой в голосе спросила Наташа.

— Конечно. В каком кафе ты заказала столик?

— В Арагви. Тут недалеко.

— Отлично. Я люблю грузинскую кухню.

В кафе было очень многолюдно. Заведение пользовалось популярностью. Оно было удачно расположено рядом с торговым центром и спортивным комплексом. Уставшие от шопинга барышни и проголодавшиеся после тренировок качки любили проводить здесь время. К тому же, кафе славилось великолепными восточными блюдами, щедро приправленными национальным колоритом.

Девушки заказали чахохбили и хачапури, а на десерт, по настоятельному совету официанта, пеламуши — густой кисель из виноградного сока. Наташа рассказывала Вике про свою болонку, а та удивлялась, какой приятной собеседницей может быть её коллега, когда ведёт себя естественно.

— Знаешь, я думаю, мою девочку отравили.

— Не может быть! Зачем?

— У нас в доме живёт сумасшедшая старуха. Она ненавидит животных, особенно собак. Соседи рассказывают, что она специально разбрасывает повсюду пропитанные крысиным ядом кусочки собачьего корма.

— Какой ужас!

— Вчера, когда я утром выгуливала Снежанку, она нашла в траве какую-то гадость и съела её. Я сначала не придала значения, но потом, сопоставив факты…

Наташу перебил подошедший к их столику подвыпивший мужчина.

— Дамы, мне показалось, Вы немного заскучали. Можно Вас угостить бокалом вина?

— Нет, — резко ответила Вика, развернувшись лицом к стоявшему за её спиной мужчине. Она терпеть не могла подобных «кавалеров», таким пошлым избитым способом пытающихся завести знакомство на один вечер.

— Ладно-ладно, не надо кусаться, — ответил незадачливый ухажёр и поднял обе руки в знак того, что он ретируется. Он уже сделал то, что хотел — Наташе хватило этих нескольких секунд, пока мужчина владел вниманием Вики, чтобы вынуть что-то из своей сумочки и опустить в стакан собеседнице.

Когда любитель лёгких знакомств удалился, девушки продолжили общение. Но беседа стала какой-то вялой. Вика заметила, что Наташа время от времени поглядывает на прогнанного кавалера и стреляет в его сторону глазками.

— Тебе он понравился? — удивилась она.

— Понимаешь, мне так редко перепадает мужское внимание.

— Понятно, — многозначительно хмыкнула Вика, хотя, на самом деле, ей было совершенно не понятно, как кому-то может понравиться этот не первой свежести подвыпивший ловелас. Но, поразмыслив немного, решила, что нет ничего плохого в том, что кто-то скрасит сегодняшний вечер её расстроенной коллеге.

— Ладно, — сказала Вика, допивая замечательный грузинский кисель, — я пойду. Удачи!

Уже подходя к двери, девушка боковым зрением заметила, как Наташа махнула приглянувшемуся ей мужчине рукой, и тот, захватив со своего столика начатую бутылку вина, чуть не вприпрыжку побежал скрашивать вечер хозяйке отравленной болонки.

 

Глава 31. Они не солгали

— Привет! — Толик вышел на связь ровно в назначенное время.

— Привет! — кивнул Рома. — Сегодня моей девушки не будет, её вызвали на работу. Но я передам ей всё, что ты мне расскажешь.

Учитель информатики обрадовался, что Вика не будет присутствовать при их разговоре — после того, как он узнал о событиях, которые интересовали девушку, он испытывал противоречивые чувства.

Сначала Толик думал, что ему будет сложно найти человека, который бы помнил семью Вики, посетившую их места 28 лет назад, ведь, когда слухи о чудесном таланте Варвары расползлись по окрестным населённым пунктам, таких посетителей в посёлке иногда бывало по нескольку десятков в месяц. Но, к своему удивлению, парень обнаружил обратное — не было в посёлке человека старше 35 лет, кто бы забыл родителей девушки и драматические события, произошедшие с ними во время их визита.

Толик не понимал, этично ли рассказывать Вике то, что он узнал, если её родители не говорят ей об этом. Он не знал их мотивы, не знал, какие отношения у них в семье. Не понимал, может ли эта информация нанести психологическую травму девушке. Он выходил на связь, не решив для себя этих вопросов. Но ему повезло — в их интернет-беседе Вика не смогла принять участие, а это облегчало задачу. Он расскажет всё Роману, а ему, как её парню, видней, как с этой информацией поступить.

— Какие у Вас с ней отношения? — на всякий случай решил уточнить Толик.

Рома смутился. Он не ожидал такого вопроса.

— Ну… Вика мне очень нравится… Она замечательная…

— Вот и хорошо, — Толика вполне удовлетворил ответ, — тогда слушай и сам решай, весь ли мой рассказ или только какую-то его часть ты перескажешь своей девушке.

28 лет назад родители Вики приехали в Таёжный со своим тяжелобольным сыном. Как я и предполагал ещё в прошлой нашей беседе, они надеялись, что наша целительница сможет помочь ребёнку. Они оставляли его каждый день у Варвары на сеанс терапии, а вечером забирали. Говорят, малышу начало становится лучше. Но во время одного из сеансов бабке-ведунье стало плохо, она потеряла сознание. Когда она пришла в себя, ребёнка в её доме не было. Варвара кинулась его искать, позвала на помощь. Жители посёлка несколько раз прочесали тайгу в радиусе нескольких километров — малыша нигде не было. Поселковый глава вызвал военных с поисковыми собаками из ближайшей воинской части. Они вместе с жителями села всю ночь безрезультатно рыскали по окрестным лесам. Ищейки поначалу взяли след, но он терялся возле реки. Когда к берегу прибило шарфик мальчика, стало понятно, что он утонул.

Родители малыша тоже принимали участие в поисках. Мать, убитая горем, к вечеру обессилила, и жители посёлка привели её назад. А отец бродил по тайге до самого утра. В какой-то момент он услышал детский плач. Мужчина побежал к источнику звука, который вывел его на лесную поляну. Там, в зарослях ромашек, он нашёл новорождённую девочку.

Работники правоохранительных органов и жители посёлка так и не смогли понять, кто подбросил ребёнка. Его собирались определить в Дом Малютки, но родители утонувшего мальчика решили удочерить найденную ими малышку. Органы опеки, учитывая весь трагизм ситуации, пошли им навстречу и разрешили сразу забрать девочку, ещё до того, как будут оформлены необходимые документы. В этот же день семейная пара с новорождённой малышкой уехали из посёлка. Об их дальнейшей судьбе никто из наших не знает. Но я так понимаю, что у них всё сложилось хорошо — они вырастили замечательную дочь.

Рома сидел ошеломлённый. О многом из рассказа Толика парень догадывался, но даже представить себе не мог весь трагизм ситуации. Теперь понятно, что родители Вики не солгали, что дата её рождения и дата смерти их сына совпали. Можно понять и их желание скрыть от дочери, что она приёмный ребёнок. Не каждый решится, пережив такое горе и шок, вносить новые потрясения в налаженную наконец-то жизнь.

— Спасибо, Толик! Ты нам очень помог. Многое прояснил.

— Ты будешь рассказывать Вике обо всём этом?

— Буду! Она давно готова воспринять эту информацию. Думаю, это не навредит, а, наоборот, ещё сильнее сплотит их семью.

— Рад, что смог помочь!

 

Глава 32. Часть 1. Мудрый совет

— Я уже дома, — вернувшись из кафе, Вика первым делом набрала Рому.

— Как там с отчётом?

— Да всё нормально. А как твой разговор с Толиком? Он что-то узнал?

— Узнал. Я сейчас к тебе приду — расскажу. Можно?

— Само собой! Я уже сгораю от нетерпения.

Не успела Вика нажать отбой, как раздался звонок. «Ого! Как быстро, — подумала она, — Рома, что, под дверью дежурил!?» Девушка ринулась в коридор впустить парня с замиранием сердца. Она не видела его больше суток, она сильно соскучилась. И сейчас она наконец-то узнает от него всё, что её так тревожит, причём Вика подразумевала не столько тайны 28-летней давности, сколько уже набивший её мозгам оскомину вопрос о его отношениях с Таней. Девушка распахнула дверь и ойкнула от удивления — это был никакой не Рома, а Полина Васильевна.

— Радость моя, ты что на меня реагируешь как на чупакабру? — рассмеялась женщина. — Как будто увидела того, кого совсем не ожидала.

В общем-то так оно и было. Но не будет же Вика держать подругу на пороге:

— Здравствуйте, Полина Васильевна! Проходите!

Женщина разулась, прошла в комнату и удобно устроилась в Викином любимом кресле. По всему было видно, что она заскочила не на минутку. Девушка почувствовала, что попала в щекотливую ситуацию. В любой другой день она была бы рада визиту Полины Васильевны, но только не сегодня, когда она ждёт Рому для важного разговора. Ей надо деликатно под каким-то благовидным предлогом выпроводить подругу.

— А не поставить ли нам чайку? — неожиданно предложила Полина Васильевна, чем ещё больше обескуражила Вику. — Я как раз печенье вкусное захватила.

Женщина достала из сумки пачку в яркой блестящей упаковке и направилась на кухню. Она знала, что предстоит не простой разговор, что её племяннице будет трудно смириться с тем, о чём ей предстоит узнать. Возможно, за чашкой любимого ромашкового чая Вике проще будет воспринять информацию, которая перевернёт её мир.

Девушка поплелась за женщиной на кухню. Мысли в её голове шевелились как-то неуклюже. Она не придумала ничего лучшего, чем открыто признаться подруге, что ждёт Рому и хочет провести вечер с ним наедине. Конечно, после такого заявления, Полина Васильевна подумает невесть что, но позже Вика ей всё объяснит.

— Фотографии уже смотрела? — перебила сложный мыслительный процесс в голове девушки консьержка.

— Какие фотографии? — удивилась Вика.

— Ты почту сегодня проверяла?

— Нет ещё.

— Я тебе, как и обещала, переправила снимки Таёжного, которые получила от внука. Но раз ты их не видела — ещё лучше. С моими комментариями рассматривать их будет интересней. Я тут пока чай организую, а ты иди ноутбук включи.

Вика послушно направилась выполнять просьбу подруги. В этот момент раздался звонок. Ну, наконец-то Рома. Может, его приход как-то смутит Полину Васильевну и она сама догадается ретироваться.

— Пиццу заказывали? — на пороге опять стоял никакой не Рома, а парень в фирменной одежде разносчика итальянского национального блюда.

— Ничего мы не заказывали, — Вика с трудом сдерживала разочарование. Но тут дверь соседней квартиры открылась и оттуда высунулась лохматая голова Ромы.

— Заказывали-заказывали. Я сейчас.

Голова снова нырнула за дверь, но буквально через минуту весь Рома целиком уже стоял на лестничной площадке и рассчитывался с курьером.

— Я подумал, ты после работы проголодалась и захочешь разделить мой ужин со мной, — объяснил парень. У него была цель накормить как следует Вику и только тогда огорошить информацией от Толика. Может, конечно, на девушках этот приём не работает, но сам он, сытый, гораздо проще смотрел на жизнь.

— Да уж, проголодалась, — засмеялась Вика, — если забыть про съеденные мной чахохбили и хачапури и выпитый экзотический кисель, название которого я не запомнила.

— Вас всегда так кормят в офисе, или только по субботам? — подхватил смех девушки Рома, хотя до конца он не понял, шутит она или говорит правду.

— А-а-а, это ещё один гость, — раздался голос Полины Васильевны, которая вышла из кухни посмотреть, что за шум в прихожей. — Здравствуй, Роман! Разносчиком пиццы подрабатываешь?

Женщина заметила, что шутка получилась немного едкой. Видимо, сказалась охватившая её досада. Ей очень нравился парень племянницы, но его сегодняшний визит к ней портил все её планы.

Полина Васильевна и не догадывалась, что Рома при виде её испытал похожие чувства. Ему, несмотря на его искреннюю симпатию к женщине, её присутствие тоже очень мешало. Парень рассчитывал, что сначала перескажет Вике слова Толика, а потом, возможно, ему понадобится утешить её, примерно так же, как он это сделал в прошлый раз. Но, конечно, он не может сделать ни первое, ни, тем более, второе, пока консьержка тут.

— Здравствуйте, Полина Васильевна! Поработайте и вы немного курьером, — Рома протянул женщине пиццу. — Отнесите на кухню.

Она взглянула на него исподлобья натренированным взглядом директрисы школы, которой надо осадить дерзящего старшеклассника. Но осознав, что сама спровоцировала язвительную реакцию парня, сменила гнев на милость и, приняв из его рук коробку, пошла выполнять команду.

Как только она скрылась на кухне, Вика, обрадовавшись, что осталась с Ромой наедине, стала шёпотом объяснять ему:

— Понимаешь, Полина Васильевна пришла сразу после нашего телефонного разговора. Она, оказывается, прислала мне сегодня по почте фотографии Таёжного и хочет, чтобы мы их вместе посмотрели. Боюсь, она рассчитывает побыть какое-то время у меня.

— Ничего, я подожду. Тем более, мне тоже будет интересно посмотреть снимки, — прошептал Рома девушке в самое ухо, почти касаясь его губами.

— Но, возможно, у тебя были другие планы на вечер… — Вика не смогла закончить фразу, у неё перехватило дыхание от нежного прикосновения Ромы к её волосам. Он пытался поправить непослушную прядку волос, выбившуюся из хвостика и щекотавшую ей ухо.

— Не было, — слегка растягивая слоги произнёс парень и медленно провёл ладонью по всей длине руки девушки от плеча до кончиков пальцев.

Это неторопливое движение сводило Вику с ума, она ощутила волнующую смесь чувств. Девушка подняла глаза и встретилась с парнем взглядом. Что-то изменилось. Он смотрел на неё как-то по-другому, не так, как раньше. В его взгляде уже не было прежней нежности. Там в глубине она рассмотрела волнение, смятение, трепет и с трудом сдерживаемое влечение. Всё то, что чувствовала сейчас сама. Вика замерла.

— Молодые люди, я уже накрыла на стол, — послышалось из кухни.

Слова Полины Васильевны вернули Рому и Вику в реальность. Девушка ринулась на зов подруги так, будто сутки уже не ела. Ей срочно надо было занять свой мозг какой-то нейтральной деятельностью. Рома остался в прихожей — ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Он не понял, что это сейчас было. Кажется, он собирался дождаться ухода консьержки и выполнения первой части своего плана прежде, чем переходить ко второй. Но взволнованный шёпот Вики помутил его разум и сбил все планы.

— Рома, я наливаю тебе ромашковый чай, — опять крикнула из кухни Полина Васильевна. — Ничего бегемотового я у Вики не обнаружила.

— Хорошо, — ответил парень.

Поставленный голос педагога с огромным стажем действовал отрезвляюще и помог Роме наконец начать движение в сторону кухни.

Женщины уже сидели за столом, который Полина Васильевна умудрилась очень красиво сервировать несмотря на минимум имеющейся у Вики посуды.

— Ого! — удивился Рома. — Как в лучших домах Филадельфии.

Гости и хозяйка приступили к ужину.

— Полина Васильевна, расскажите про своего внука, — Вика решила воспользоваться присутствием подруги и выяснить вопрос, который её волновал со вчерашнего дня.

— Толик — славный мальчик, — оживилась женщина. — Он моя гордость. Закончил школу с золотой медалью, потом педагогический институт, а сейчас работает учителем информатики в одной из школ в посёлке.

Вика с Ромой переглянулись. Конечно, они поняли, что их интернет-приятель из Таёжного, скорее всего, и есть внук Полины Васильевны.

— А чей он ребёнок — Вашей дочери или Вашего сына? — поинтересовалась девушка.

Рома заметил, что этот, казалось бы, безобидный вопрос вызвал у женщины странную реакцию. Она глубоко вздохнула и погрустнела. И ответила только после минутной паузы, в течение которой, видимо, решала, рассказывать ли ребятам свою историю.

— У меня нет и никогда не было ни дочери, ни сына. Я не могла иметь детей.

— Как жаль, — расстроилась Вика. — Какая-то женская болезнь?

— Да, что-то вроде того, — смутилась Полина Васильевна.

— Простите, — девушка поняла, что задала немного неэтичный вопрос.

— Да, ничего, — улыбнулась женщина, — это было давно и неправда.

Теперь, когда у Полины Васильевны были сестра, племянница и внук, она уже спокойно могла шутить на ранее очень болезненную для неё тему.

— Наверно, у Вашего мужа уже был ребёнок до того, как Вы вступили с ним в брак. А Толик — как раз сын того ребёнка, — озвучил сложное предположение Рома. Иначе он не мог объяснить наличие внука при отсутствующих детях.

— Да нет у меня никакого мужа, — с досадой развела руками Полина Васильевна, — не было и нет. Я не хотела создавать семью, зная, что у меня никогда не будет детей. Зачем делать ещё одного человека несчастным!?

— Извините, — растерянно произнёс Рома. Ему было искренне жаль, что его вопрос расстроил женщину.

— Всё нормально, — улыбнулась Полина Васильевна. — Я понимаю, что сама сбила вас с толку. В общем, если Вам так интересно, слушайте. По документам Толик — мой сын.

Рома встряхнул своей лохматой головой. Ему показалось, последняя фраза женщины окончательно лишила смысла продолжать попытки найти логическое объяснение ситуации.

Между тем консьержка продолжила:

— Я всегда очень мечтала о ребёнке. Мысль, что я никогда не смогу быть матерью, отравляла мне жизнь. Но идея усыновить малыша пришла мне только в зрелом возрасте.

Полина Васильевна немного кривила душой. Конечно, мысль о приёмном ребёнке посещала её много раз и раньше. Но только после одного из разговоров с Сайнарой, когда она наконец-то узнала, что за «проклятие» висит над ней и её потомками, она поняла, что оно не распространяется на приёмных детей.

— Когда мне было 59, у нас в посёлке произошла ужасная трагедия. В автомобильной катастрофе погибла целая семья. Молодые родители со своим шестилетним сыном Толиком и его бабушкой и дедушкой возвращались из города, куда ездили на свадьбу к родственникам. Отец мальчика заснул за рулём, выехал на встречную полосу и врезался в огромный КамАЗ. Выжил только ребёнок. По счастливой случайности, малыш почти не пострадал. Но он остался круглым сиротой.

— Почему круглым? У него же должны были быть другие бабушка и дедушка? — спросила Вика. У неё в голове не укладывалось, как можно лишиться всех близких людей в один миг.

— Другая его бабушка умерла от рака ещё до рождения внука, а её муж не вынес удара, спился и через пару лет тоже погиб.

— Бедный малыш! Как он только пережил такую трагедию?!

— Первые несколько дней мальчику не рассказывали, что его родные погибли. Он был в больнице, пока мы всем посёлком хоронили его близких. Я была просто убита горем, ведь очень хорошо знала всю семью. Родители были моими учениками, росли у меня на глазах. Мы все были в трауре, горевали, что потеряли славных друзей, и мы не могли понять, как сказать уже пришедшему в себя малышу, что у него больше нет никого из родных, и ему предстоит жить в детдоме.

Тогда я приняла решение усыновить ребёнка. Я начала оформлять бумаги. Прошла через сотни препятствий и сотни инстанций. Конечно, было очень нелегко убедить органы опеки, что я буду хорошей матерью несмотря на свой солидный возраст, но мне помогла моя репутация безупречного педагога и то, что среди работников любой инстанции находился кто-нибудь из моих бывших учеников.

И вот документы были у меня на руках. Но я понимала, что нахожусь только в начале пути — шестилетнему малышу было всё равно, что написано в этих бумагах. Он не мог понять, почему у него теперь другая мама. Почему эта старая незнакомая женщина должна заменить так горячо любимую им семью. Малыш даже видеть меня не хотел. Впрочем, он никого не хотел видеть. Он постоянно плакал и звал маму.

И тогда я пошла за помощью к Варваре. Не для того, конечно, чтобы она поделилась со мной рецептом приворотного зелья, я рассчитывала на её мудрый совет. Бабка-ведунья объяснила, что мальчик уже достаточно взрослый, чтобы хоть когда-то забыть свою родную мать и принять другого человека вместо неё. Варвара предложила мне попытаться выстраивать с ним отношения как бабушка с внуком. Как бабушка, которая также горюет о смерти его родителей, как и сам малыш.

Когда на следующий день я пришла забрать Толика из больницы домой, он как всегда встретил меня фразой: «Уходи! Ты не моя мама!» «Конечно, нет», — ответила я и села с ним рядом на кровать, — «Но, я любила её так же, как ты, и я скучаю по ней так же, как ты». «Правда?» — удивился малыш. «Правда», — подтвердила я и взяла его маленькую ручку в свою. — «Твоя мама была моей любимой ученицей. Я относилась к ней, как к дочери. А это значит, что ты мой внук». «Правда?» — опять переспросил малыш и заплакал. Я обняла его и заплакала вместе с ним. Его маленькие ручки обвили мою шею. В тот момент мы оба почувствовали, что сможем стать родными людьми.

— Вот так у меня появился внук, — закончила свой рассказ Полина Васильевна.

Вика была потрясена трогательной историей своей подруги. Она долго сидела молча, прежде чем ей снова захотелось говорить.

— Толику так повезло, что в трагический момент его жизни Вы оказались рядом.

— Это мне повезло, что малыш позволил быть рядом.

— И Варвара — молодец, — включился в разговор Рома, который тоже долго молчал, сражённый самоотверженным поступком Полины Васильевны. Его удивляло, как ей удалось воспитать жизнерадостного молодого человека, несмотря на то, что ребёнком он пережил страшную трагедию. Но ещё больше парня потрясла роль бабки-ведуньи в этой истории. Она проявила мудрость профессионального психолога. Тонко уловила нюансы, прочувствовала всю деликатность ситуации, в которой оказалась немолодая приёмная мать. У Ромы поменялось мнение об этой женщине — имей она медицинское образование, возможно, стала бы хорошим врачом. По крайней мере, мозги для этого у неё были.

Вика заметила, что гости давно уже не проявляют интерес к еде, и стала собирать пустые тарелки со стола. В этот момент зазвонил её смартфон, и она вышла из кухни ответить на вызов.

— Привет, — услышала девушка звонкий голос Кати. — Как там с моим заданием?

— Заданием? — с недоумением переспросила Вика.

— Не притворяйся, что ты не поняла. Сутки, отведённые тебе на его выполнение, прошли.

— А-а-а, ты про это. Я сейчас как раз в процессе.

— Так-то лучше, — хихикнула Катя. — Но учти — ты у меня на контроле. Тебе меня провести не удастся.

— Я и не пытаюсь.

— Вот и хорошо. Ладно, не буду мешать. Удачи! — с многозначительной интонацией подбодрила Катя.

Вика вернулась к гостям и, хотя её никто об этом не просил, зачем-то отчиталась:

— Подруга звонила узнать, как дела на работе.

Пока девушка отсутствовала, Полина Васильевна и Рома времени зря не теряли. Они дружно закончили начатое Викой дело — убрали со стола и вымыли посуду. Девушка была им благодарна, потому что у неё начала побаливать голова. И ей хотелось поскорее перебраться из душной кухни в комнату.

— Давайте фотографии смотреть, — предложила она.

Вика догадывалась, что без этого обязательного пункта программы сегодняшнего вечера Полина Васильевна не уйдёт. А девушке уже не терпелось остаться с Ромой наедине, чтобы выполнить задание Кати.

Снимки Таёжного один за другим появлялись на экране ноутбука, и Полина Васильевна с удовольствием, но не очень подробно, комментировала их. Она не хотела надолго затягивать просмотр фото. Сейчас ей было важно поскорее остаться с Викой наедине, чтобы осуществить то, зачем пришла. Она надеялась, что посмотрев снимки, парень уйдёт к себе и оставит их одних, как это было в прошлый раз.

Роме было интересно, как сейчас выглядит посёлок, в котором родилась Вика, но он не задавал Полине Васильевне никаких уточняющих вопросов. Ему хотелось, чтобы просмотр фото закончился как можно скорее, и консьержка пошла домой. Ему не терпелось остаться с девушкой вдвоём. Он просто не мог ни о чём другом думать.

— Вот она наша гордость, наша библиотека, — сказала Полина Васильевна с теплотой в голосе, когда на экране отобразилось большое красивое здание с колоннами. — Это был мой любимый проект. А сейчас Толик решил его развить. Прямо в здании библиотеки открывается несколько компьютерных классов. Днём там будут проходить занятия для школьников, а вечером — для всех желающих постичь азы компьютерной грамотности. Теперь любой житель посёлка будет иметь возможность выхода в интернет, а, значит, доступ к знаниям.

Вика слушала Полину Васильевну невнимательно. Из-за усиливающейся головной боли ей было трудно сосредоточиться. Она потеряла интерес к снимкам.

— Радость моя, можно, наверно, перелистнуть на следующее фото, — предложила Полина Васильевна, так как всё, что хотела, уже рассказала.

Девушка не реагировала.

— Вика, давай дальше, — присоединился к просьбе женщины Рома.

Девушка встрепенулась, и нажала нужную кнопку.

Женщина бодро начала комментировать новый снимок. Вика почувствовала, что речь подруги раздражает её. Ей захотелось тишины. И, желательно, ещё и темноты. И подушка не помешала бы…

— … Вика, дальше! Ты что уснула? — раздавшиеся как будто откуда-то издалека слова Ромы опять заставили девушку попытаться сосредоточится.

Такой родной приятный голос, но, всё равно, она не могла понять, что ему надо. Что такое «дальше»? Что-то знакомое… Что же это? А, точно, это антоним слова «ближе». Дальше, значит, не ближе… Но что ей-то делать?

Вика почувствовала, как прохладная рука коснулась её лба.

— Полина Васильевна, да у неё, кажется, температура высокая!

Теперь ещё одно прикосновение и взволнованный голос подруги:

— Похоже.

— Где у тебя аптечка? — спросил Рома, наклонившись к девушке.

— Аптечка? — переспросила она.

— Ну, да, аптечка, лекарства, градусник. Где? — Рома начинал волноваться. Ему не нравилось, что Вика выглядит какой-то заторможенной.

— Вон там, — девушка махнула рукой в сторону комода.

Парень один за другим начал обследовать выдвижные ящики. Он понял, что планомерный поиск даст лучший результат, чем попытки выяснить у Вики, где конкретно лежит то, что ему нужно. Он дёргал ручку очередного ящика так резко, что его содержимое подпрыгивало и грозило вывалиться на пол, быстро проглядывал все лотки и коробочки и переходил к следующему. Наконец, его методичные исследования увенчались успехом — он обнаружил аптечку.

— Нашёл, — порывшись в ней, радостно вскрикнул Рома, — да ещё не ртутный, а электронный.

Умный прибор буквально за пару секунд определил температуру.

— 37 и 6, - выдохнул с облегчением Рома. — Не такая высокая, как мне показалось. У тебя что-нибудь болит?

— Голова… раскалывается… — слова давались Вике с трудом.

— Понятно. Похоже на вирус какой-то.

Рома опять порылся в Викиной аптечке. Перебрав все препараты, которые имелись у девушки, он остановил свой выбор на ибупрофене.

— Вот это подойдёт. Он должен снять головную боль и снизить температуру.

Полина Васильевна молнией слетала за водой на кухню. Вика бессмысленно посмотрела на протянутый ей стакан. Но совместными усилиями парню и женщине удалось добиться, чтобы она приняла лекарство.

— Рома, нам, наверно, лучше уйти. Вике сейчас не до гостей, ей надо поспать.

— Правильно, Полина Васильевна, Вы идите. А я ещё полчасика побуду. Хочу дождаться, пока лекарство начнёт действовать.

Женщина, понимая, что сегодня поговорить с Викой всё равно уже не получится, решила послушаться совета парня и засобиралась домой. Она уходила со спокойным сердцем, потому что видела, что оставляет племянницу в надёжных руках.

 

Глава 32. Часть 2. Никому — значит, никому!

Прошло больше 40 минут, пока начало сказываться действие лекарства. Боль понемногу отступала, и к Вике возвращалась ясность ума. Она открыла глаза.

В комнате было темно. Светился только экран её ноутбука. Она лежала на кровати, укрытая лёгким одеялом. Отсутствие раздражителей — яркого света и громких звуков, и сошедшая на нет боль, вызывали состояние близкое к нирване. Если бы не одно но — на её лбу лежало что-то прохладное и мокрое. Чья-то рука? Нет, рука, конечно, может быть прохладной, но не мокрой же. Если уж кто-то решил положить ей руку на лоб, то зачем было её предварительно намачивать? Вика ощутила, как два противоположных желания борются друг с другом. Лежать вот так, не шевелясь, наслаждаться лёгкостью и невесомостью, какие она всегда испытывала после того, как головная боль покидала её, или сделать усилие, вынуть руку из-под одеяла и проверить, что там у неё на лбу. В конце концов второе желание победило.

— Проснулась? — услышала Вика голос Ромы, стоило ей пошевелиться.

От экрана ноутбука отделилась тень и подошла к ней.

— Мокро, — пожаловалась тени девушка.

Её рука нащупала на лбу влажное полотенце и с раздражением откинула его в сторону.

Рома улыбнулся — по этому движению Вики он понял, что ей намного лучше. Девушка знала, что он улыбается, хотя не видела выражения его лица. Просто знала и всё. Просто её чувства к этому парню достигли такой остроты, что она могла видеть его улыбку в кромешной тьме.

Девушка снова ощутила прикосновение к своему лбу. Нежное, тёплое и сухое. Приятное. В сто раз приятнее мокрого полотенца.

— Ну, вот, температура, похоже, спала, — радостно констатировал Рома. — Как себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

— Кажется, всё нормально. А где Полина Васильевна?

— Она уже ушла.

— Давно?

— Минут 40 назад. Когда фото досмотрели.

Вика почувствовала, как краска заливает её лицо. Она, хоть и не очень отчётливо, но всё же помнила, что кто-то помог ей снять джинсы и футболку, надеть пижаму и лечь в постель. Это, что, был Рома?

Кажется, парень понял её смятение.

— Она сначала уложила тебя спать, а потом ушла, — уточнил он.

«Это совсем другое дело», — с облегчением подумала девушка. Но что-то мешало ей оставить эту тему в покое. Перед её мысленным взором вновь и вновь всплывали туманные воспоминания. Что-то не так. Какая-то деталь была не на месте — делала картинку логически небезупречной.

Рома в этот момент молчал. Он размышлял, сможет ли Вика что-то вспомнить. Достаточно ли сильно её сознание было затуманено головной болью и температурой, чтобы не обратить внимание на один момент. Он корил себя за него. Корил, что не сдержался. Это было не правильно, ведь девушка была беспомощной. Но можно ли было устоять!? Парень вспомнил, как смотрел на нежный изгиб её шеи и не мог оторвать глаз, как прошёлся по нему поцелуями до самого плеча. И ему понадобилась вся его выдержка, чтобы остановится…

— Это была не Полина Васильевна, — вдруг возмутилась Вика, — я кое-что вспомнила.

— Что? — настороженно спросил Рома.

— Тот, кто помогал мне лечь спать, сначала поднял меня с кресла, взял на руки и пронёс через всю комнату до кровати. Это не могла быть Полина Васильевна, ведь так?

«Так-так», — с утрированной безысходностью в голосе шепнул девушке на ухо наглый бобёр. И, бросив в сторону Ромы укоризненный взгляд, добавил: «Никому, значит, ни-ко-му! Даже ему!»

— Что тут такого, — с деланным безразличием пожал плечами парень. Он был рад, что девушка вспомнила менее щекотливый момент, чем он думал. — Я отнёс, а она уложила.

И чтобы не касаться больше опасной темы добавил:

— Кстати, завтрашняя пробежка отменяется.

— Как отменяется? — то ли с недоумением, то ли с возмущением переспросила Вика.

— Ты подхватила какой-то вирус, значит, надо пару дней отлежаться, — назидательно пояснил Рома.

— Ну и ладно, не очень-то и хотелось, — хихикнула девушка. — Будет возможность выспаться. А то, может, я и заболела из-за этих твоих пробежек, вернее от хронического недосыпания, вызванного ими.

— Да, — задумчиво протянул Рома, — ты в чём-то права. Неделя была тяжёлой. Тебе реально необходим долгий крепкий сон. Наверно, я пойду.

— Нет, — испуганно вскрикнула Вика и, приподнявшись, схватила Рому за руку и потянула вниз. — Сядь! Я никуда тебя не отпущу, пока ты не сделаешь то, зачем пришёл.

Рома расплылся в улыбке. Он вспомнил рассказ родителей девушки о её трогательном наивном детском приёме удерживать возле себя нужного человека. Ещё несколько минут назад парень был уверен, что сегодня никаких серьёзных разговоров с Викой затевать не стоит, и намеревался отложить на завтра пересказ своей беседы с Толиком. Но, видя, что самочувствие и настроение девушки стремительно растёт, а также учитывая её недвусмысленно пылкое желание поскорее всё узнать, передумал.

— Ладно уж, так и быть, — усмехнулся он, и нежно разжал пальцы девушки, стискивающие его руку. — Я сейчас пойду чай организую. И за чашкой этого райского напитка всё расскажу.

Рома отправился на кухню, а Вика снова откинулась на подушку и закрыла глаза. Она вспомнила про сегодняшний вечер кое-что ещё. Она вспомнила такое, отчего у неё мурашки бегали по телу. Но она ничего не сказала парню, ни в чём не стала его уличать. Ведь от головной боли у неё туманилось восприятие, и всё, что она вспомнила, вполне могло оказаться сном. Прекрасным восхитительным сном! Всего лишь сном…

Проявляя чудеса эквилибристики, Рома за один раз принёс из кухни в комнату две чашки с горячим чаем и печенье, выложенное на тарелку в виде идеально симметричного лучистого солнышка. Но его креатив некому было заценить — Вика спала.

Она лежала на боку, обняв руками подушку. Одеяло было откинуто. Видимо, девушке стало жарко. Лямочка нежно-розовой пижамки с сердечками и надписью «Sexy Girl» сползла с одного плеча и открыла взгляду Ромы маленькую трогательную родинку. Он смотрел на неё как заворожённый. Его руки до сих пор были заняты удерживанием импровизированного ужина. И это хорошо. Иначе, он бы повторил то, за что корил себя час назад. Но тут девушка пошевелилась, и волна чёрных прекрасных волос стекла на плечо, закрыв соблазнительную картинку. Нет, так не пойдёт. Рома наконец поставил на стол чашки и тарелку, неслышно подошёл к девушке, отвёл прядку волос, мешавшую его целям, и нежно прикоснулся губами к плечу девушки. Еле уловимый терпкий аромат полевых ромашек, замеченный Ромой ещё в прошлый раз, и восхитительная нежность бархатистой кожи сводили с ума. Но парень волевым усилием быстро, чтобы не передумать, отстранился, аккуратно накрыл девушку одеялом и решительно вышел из комнаты.

 

Глава 33. Часть 1. 25 пропущенных звонков

В дверь отчаянно стучали. Каждый удар отдавался в голове Вики болевым импульсом, рождающимся в одной точке где-то в затылке и раскатывающимся по всей черепной коробке.

Девушка с трудом разлепила глаза. Ей не хотелось вставать. Первую половину сегодняшней ночи она спала плохо. У неё опять поднялась температура, всё тело ломило, глаза слезились, сознание туманилось. Она кое-как приподнялась и выпила таблетку ибупрофена, которую Рома предусмотрительно оставил на прикроватной тумбочке. Через какое-то время лекарство подействовало, и вторую половину ночи Вика спала почти безмятежно. Но под утро ей опять стало плохо. А тут ещё этот сумасшедший стук. Неужели товарищу-дятлу не понятно, что если дверь не открывают, значит никого нет дома.

Ну, наконец-то, тишина. Волны боли стали не такими резкими, но всё равно каждое движение давалось с трудом. Жаль, Рома не оставил ещё одной таблетки здесь поблизости. Теперь придётся плестись через всю комнату к комоду, искать аптечку, рыться в ней. Миссия показалась девушке невыполнимой, и она осталась лежать в кровати, один на один со своей невыносимой болью.

Воцарившаяся тишина оказалась недолгой. Вдруг Вика отчётливо услышала звук вставляемого в замочную скважину ключа и пару щелчков — дверь открыли. Это, наверно, кто-то из родителей. Больше девушка никому не давала ключей от своей съёмной квартиры. Только бы это оказался папа! Мама с трудом переносила болезни дочери — волновалась, суетилась, впадала в панику. Любая самая обыкновенная простуда или небольшая травма вызывали у неё тревогу и ужас, как от приближающегося апокалипсиса.

— Вика, с тобой всё в порядке? — услышала девушка голос, ещё более желанный, чем отцовский. — Ты почему не открываешь?

В комнату влетел взволнованный Рома, подскочил к кровати и дотронулся рукой до её лба.

— Чёрт! Похоже опять температура!

На этот раз показания градусника парню совсем не вселяли оптимизма.

— 38 и 7. Дурацкий вирус. Не нравится он мне. Надо врача вызвать.

— Не надо, — махнула рукой Вика, — и так всё пройдёт. Тем более сегодня воскресенье, поликлиника всё равно закрыта. Лучше таблетку мне дай.

— А давно ты прошлую приняла?

— Ночью. Где-то часа в 3.

Рома прикинул, что прошло уже достаточно времени и можно снова дать Вике препарат.

— Слушай, а как ты смог ко мне зайти? — спросила недоумённо девушка, принимая стакан воды из рук парня. Мысли, медленно ворочавшиеся в её голове, наконец заметили неувязку.

— Как-как, — смутился парень, — обыкновенно, через дверь.

— А откуда у тебя ключи?

— Понимаешь, я, это… ну… — парень пытался подобрать слова помягче, чтобы объяснить свой немного нахальный поступок, — в общем, позаимствовал твои запасные ключи на всякий случай.

— Ой, — удивилась Вика, — стащил что ли?

— Да, стащил, — рассмеялся Рома, а потом уже серьёзно добавил:

— Что мне оставалось делать? Меня беспокоила твоя заторможенность. Я заметил их в одном из ящиков комода, когда искал аптечку. А потом, когда уходил, на всякий случай захватил с собой. И как показало сегодняшнее утро — правильно сделал.

— Но ты мог бы позвонить мне по телефону, прежде чем входить, — предприняла девушка робкую попытку возмутиться. — Вдруг бы я как раз в это время переодевалась или ещё что.

— Так я и звонил, много раз, только… — парень замешкался, — вчера сам выключил звук у твоего смартфона, чтобы никто тебя не тревожил и ты спокойно спала. И, кстати, дверной звонок тоже я вырубил, как ты, наверно, уже догадалась.

Рома не чувствовал ни капли вины, потому что считал, что поступил правильно, но понимал, что Вика эту ситуацию видит по-другому. Поэтому он посмотрел на неё, стараясь придать лицу выражение искреннего раскаяния, и вкрадчивым голосом, потупив взгляд, произнёс:

— Извини!

— Ну ты даёшь! — только и нашла, что сказать Вика.

Она, забыв о головной боли, с яростью схватила в руки смартфон и начала проверять пропущенные вызовы — девушка даже не могла понять, как ей лучше реагировать на такую наглость: то ли разозлиться, то ли возмутиться, то ли впасть в бешенство. Но вместо всего этого она неожиданно рассмеялась. Её смех был такой раскатистый и задорный, что Рома даже засомневался, правильно ли несколько минут назад умный электронный прибор определил её температуру.

— Что? — спросил парень и сам рассмеялся, не понимая причины, а просто за компанию.

Вика продолжала хохотать, ничего не объясняя. У неё даже слёзы на глазах выступили.

— Ну? — переспросил парень и от нетерпения понять, в чём дело, выхватил у Вики из рук смартфон.

Что там такого смешного? 25 пропущенных звонков от него и всё, больше никто не звонил, никаких прикольных SMS или MMS не присылал. Что её так развеселило? Может ей показалось забавным, что он так много раз набирал её? Или число 25 всегда вызывает у неё такой неудержимый смех?

— Выключив звук смартфона, ты защитил меня от себя, — наконец немного успокоившись, решила объяснить свой хохот Вика, — никто больше не звонил.

Похоже, чувство юмора у девушки сегодня было сильно обострено. По крайней мере, парень не понял до конца, в чём комизм ситуации.

— Рома, да ты экстрасенс! — опять прыснула девушка. — Ещё вчера предвидел, что будешь мне сегодня мешать спать. И ты вчерашний не дал себе сегодняшнему это сделать.

Теперь парень видел, что градусник не ошибся. Такая бурная реакция явно вызвана высокой температурой. Но в данном случае ему это на руку.

— Я так понимаю, что прощён? — вкрадчиво улыбнулся он.

— Не совсем, — капризно надула губки Вика. — Вот когда наконец-то расскажешь мне, что там Толик узнал для нас, тогда будешь окончательно помилован.

— Расскажу, конечно, я ведь для этого и пришёл. Только мне сначала надо заскочить домой за малиновым вареньем — собираюсь серьёзно заняться твоим лечением.

— У тебя малина водится? — удивилась девушка.

— Угу. Сестра строго следит, чтобы её запасы у меня никогда не иссякали, — пояснил с улыбкой Рома и удалился.

Вика, оставшись одна, к своему радостному удивлению констатировала, что головная боль практически утихла, и она в состоянии трезво мыслить. А подумать ей было о чём. Она хотела составить план беседы с Ромой, а то их разговор по непонятным причинам всё время уходил не в ту сторону.

План получился состоящим из трёх пунктов. Первым пунктом шла информация от Толика. Затем, для плавности перехода к сложному третьему пункту, Вика расскажет парню о своих подозрениях насчёт её странного визитёра, профессора-бобра, которые ей самой, даже при помощи интернета, не удалось прояснить. Тут, конечно, парень немного подтрунит её — типа, как можно верить в подобные сказки. И это будет подходящим моментом, чтобы перейти к основному вопросу, ответ на который с нетерпением ждёт настырная Катя, которая, скорее всего, вот-вот позвонит. И в подтверждение этого предположения Вика услышала, как её смартфон залился весёлой мелодией. Правда, по ней девушка поняла, что звонит не подруга, а папа. Вот и хорошо — как раз будет возможность предупредить, что из-за болезни она не сможет сегодня погостить у родителей.

— Доченька, привет! — голос отца был немного встревожен. — Ты как себя чувствуешь?

«Ну, вот, ещё один экстрасенс», — сама себе улыбнулась девушка, — «Почему он вдруг интересуется моим здоровьем?»

— Нормально… вернее, не совсем. Немного приболела. Мне так жаль, папа, но я сегодня не приеду.

— Температура?

— Да, невысокая. Ничего страшного. Просто вирус подхватила какой-то.

— Может, мне приехать?

— Брось, папа. Я в порядке. И потом я не одна, — вдруг вырвалось у Вики.

— А кто с тобой? Твоя новая подруга, Полина Васильевна?

— Нет, Рома.

— А-а-а… — многозначительно протянул отец.

— Ничего и не «а-а-а», — передразнила девушка. — Пап, ты мне сегодня маму напоминаешь.

— Я надеюсь, это комплимент, — рассмеялся мужчина.

 

Глава 33. Часть 2. Он не знал

После разговора с отцом Вика, прислушавшись к своему состоянию, решила, что оно вполне позволяет ей сделать кое-какие важные дела. Она заправила постель и пошла в ванную комнату привести себя в порядок. Пока девушка принимала душ, она услышала, как в дверь пару раз позвонили, и после небольшой паузы без зазрения совести открыли её ключом. Нет, это форменное безобразие! Надо срочно отобрать у наглого молодого человека маленькую стыренную им вещицу, позволяющую без спроса вламываться к ней в квартиру. Вика, выскочила из ванной, полная праведного гнева и решительности.

— Хорошо, что ты уже освободилась, — встретил её Рома с улыбкой, — а то бульончик остывает.

— Какой бульончик? — опешила девушка, моментально забыв о своём негодовании.

— Куриный. Хочешь?

Парень держал в руке большую широкую чашку, от которой по всей комнате разносился умопомрачительно приятный аромат.

— Хочу!

— Тогда возвращайся в постель.

— Не хочу!

— Хочу, не хочу. Что за капризы? — Рома с наигранной строгостью насупил брови и погрозил девушке пальцем.

— Бульон хочу, а в постель не хочу, — пояснила, смеясь, Вика. — Я уже хорошо себя чувствую.

— Не будешь слушаться, уложу как вчера! — фраза вырвалась у Ромы непроизвольно, и он тут же пожалел об этом, и чтобы как-то исправить положение решил идти в наступление:

— Ты знаешь, что с температурой нельзя принимать душ?

— Нельзя? — растерянно переспросила Вика. — Ладно, я лягу.

Смешанные чувства, нахлынувшие на неё после оброненной парнем по неосторожности фразы, которая не оставила сомнений, что вчерашние волнующие видения — это был не сон, сделали её такой послушной.

— Вот так-то лучше!

Рома укрыл Вику пледом и вложил в её руки чашку с бульоном. Девушка начала не спеша, маленькими глоточками пить наваристый ароматный напиток. Картины вчерашнего вечера всплывали перед её глазами. Они дразнили и кружили голову, будоражили и приводили в трепет, но невыносимо мучительным было то, что она не знала, как ко всему этому относится. Вика поняла, что составила план беседы с Ромой неправильно — то, что разузнал Толик, было для неё второстепенно, она не сможет сосредоточить на этом внимание. Это можно отложить на потом, а сейчас она должна всё-таки сделать то, на чём так настаивала Катя.

— Я думаю, что «профессор-бобёр» — шуйя, — этой фразой был начат второй пункт плана, цель которого плавно подвести к третьему.

— В смысле? — Рома удивлённо глянул на Вику.

Похоже, девушке удалось неожиданным поворотом разговора слегка сбить парня с толку.

— Мне Полина Васильевна сказала, что по легенде некоторые шуйя умеют перемещаться во времени.

— Во времени? — с любопытством переспросил Рома. Эта новая информация, подтверждала одну из его догадок. — Расскажи поподробней.

Вика ожидала любой реакции: сарказма, иронии, на худой конец, безразличия, но только не интереса.

— А подробностей она мне никаких не рассказывала. Но дело не в этом. Если на секунду поверить в их способность путешествовать во времени, то получается, что найденную мною газету «профессор-бобёр» мог захватить из будущего.

Вывод Вики озадачил Рому. Он не мог понять, должен ли рассказать ей то, что знал сам, или пусть лучше пока она остаётся в неведении.

— И ещё, его разные лики: то человек, то животное — всё как в легенде, — продолжала свою мысль девушка.

— Легенда, конечно, завораживает своей таинственностью и мистичностью, но всё же это сказка, — усмехнулся парень.

Ну, вот, теперь Вика узнавала Рому. Именно такой реакции она ожидала с самого начала.

— Сказка или не сказка, но как-то много совпадений, тебе не кажется?

— Кажется, — согласился парень, — но всему есть логичное объяснение.

Рома подошёл к кровати, чтобы забрать у девушки пустую чашку и отнести её на кухню. Но, взглянув на часы, передумал идти так далеко. Он просто поставил чашку на тумбочку, а сам сел рядышком с Викой. Минут через 10 должен прийти Витя, и парню придётся оставить девушку на какое-то время.

— Кстати, откуда взялся этот замечательный бульончик? — спросила она, провожая чашку вдохновенным взглядом. — Ещё есть?

— Понравился? — обрадовался Рома. — Конечно, есть. Я целую кастрюлю сварил.

У девушки сердце зашлось от приступа нежности. Получается, пока она разговаривала с папой и принимала душ, Рома готовил для неё бульон. Настоящий бульон! А не какой-то суррогат из кубиков или пакетиков.

Девушка посмотрела на парня с благодарностью, а тот, уловив её порыв, притянул к себе.

— Ты что! Заразишься! — вскрикнула Вика и слегка отстранилась. Её реакция была продиктована всплывшей откуда-то исподтишка мыслью о Тане.

Но парень крепко держал девушку, несмотря на её протест, и его губы начали стремительно приближаться к Викиным. У девушки перехватило дыхание. А, может, ну её, эту Таню…

Оба смартфона пели на разные голоса. Они старались перекричать один другого, они всеми силами пытались привлечь внимание своих хозяев, но тем было не до них.

Наконец, где-то в глубине помутнённого сознания Вики родилась мысль, что это может быть мама. Если отец рассказал ей, что дочь заболела, то она будет волноваться и звонить каждые 10 минут. Надо ответить. Девушка попыталась усилием воли вырваться из сладкого дурманящего состояния, но Рома не давал. Он крепко прижимал девушку к себе и жадно целовал, и она снова уплывала в мир, где не существует ни телефонных звонков, ни самих телефонов.

Но вдруг парень немного ослабил объятия. До его затуманенного сознания, наконец-то, тоже дошло, что ему звонят. Это, наверно, Витя. Пришёл к нему и стоит под дверью — не может понять, почему друг не открывает.

— Я сейчас, — сказал парень сбивающимся голосом, и, отстранившись от девушки ровно на столько, чтобы дотянуться до смартфона, добавил с досадой:

— Надо ответить.

— Таня? — странная смесь чувств овладела Ромой. Ему очень захотелось повесить трубку, но он не мог.

Разговор длился всего минуту. В конце парень переспросил:

— Может, пусть лучше Витя?

Девушка ответила так резко и громко, что даже Вика невольно услышала её слова.

— Нет! Пожалуйста, только не Витя! Мне нужен ты!

Лучше бы Вика не слышала этой фразы. Ей вполне хватило одного только имени «Таня», чтобы почувствовать, как её волшебный, волнующий, прекрасный мир, в котором она несколько минут назад очутилась, разбился как хрустальный кубок, упавший на кафельный пол — на тысячи мелких кусочков. И никакой чудо-клей никогда не сможет его восстановить.

Рома, положив смартфон на тумбочку, попытался вновь притянуть к себе Вику и продолжить с того места, на котором их прервали. Но девушка отчаянно сопротивлялась.

— Тебе надо лететь к твоей Тане, — выпалила она с язвительным негодованием, отпихивая от себя парня.

— Таня подождёт, — продолжая борьбу, сказал Рома с неподобающей моменту самодовольной интонацией — его заводили нотки ревности в голосе Вики.

— Он ещё и улыбается, — совсем разозлилась девушка, ей всё труднее и труднее было сдерживать напор парня — силы были не равны.

— Далась тебе эта Таня, — рассмеялся Рома, почти совладав с девушкой, — ты что ревнуешь?

— Вот ещё! — выкрикнула она, чуть не плача.

Парень почувствовал, что Вика всерьёз расстроена, и решил, что надо прояснить ситуацию. Он прекратил борьбу и, посмотрев на девушку, серьёзно сказал:

— Я же тебе говорил, мы расстались. И, вообще, она полгода назад вышла замуж.

— Но ведь ты всё равно с ней встречаешься. Ездишь к ней, когда она тебе позвонит. И у неё скоро будет ребёнок, — Вика еле сдерживала слёзы.

— Ну, вот, видишь. У неё семья, ребёнок…

— Она развелась. И ребёнок не от мужа, — выпалила девушка. Пусть Рома видит, что ей всё известно, хватит водить её за нос.

— Как развелась? Как не от мужа? Это точно? Ты откуда знаешь? — Рома был настолько обескуражен словами Вики, что его всегда стоявшая на страже логика в этот раз никак не могла обработать полученную информацию.

— Новая жена Дениса рассказала. А ты что не знал? — обомлела девушка.

Да. Он не знал. Не знал, что и думать. Эта информация многое меняла. Он несколько раз взъерошил свои и без того лохматые волосы. Тот, кто хорошо знал Рому, по этому движению моментально догадался бы, что он растерян.

И Вика тоже догадалась. Она видела смятение, которое овладело парнем и которое давало ей неутешительный ответ на вопрос, который так долго мучил её.

Рома ещё раз взъерошил волосы, но уже по-другому, уверенным движением — он принял решение.

— Так. Я сейчас поеду к Тане. У неё действительно проблемы. И они имеют отношение ко мне, но не такое, какое ты себе можешь нафантазировать. Но тебя одну я не хочу оставлять. Сейчас ко мне должен прийти Витя. Это мой хороший друг. Он побудет с тобой, пока я не вернусь.

Вике уже было совершенно всё равно, кто придёт, а кто уйдёт. Для неё уже ничего не имело значение. Она уже спряталась в раковину и захлопнула крышку. И ей там, отгороженной от всего мира, было вполне хорошо, если бы только не пульсирующая головная боль, опять взявшаяся не понятно откуда.

Наверно, стенки раковины были не очень толстыми, потому что как Вика не старалась, ей всё равно было слышно, как Рома в коридоре вполголоса давал инструкции Вите.

— Ни на шаг от неё не отходи. Измеряй температуру каждые полчаса. Если поднимется высокая, сразу же вызывай врача. В смысле, скорую. В воскресенье участковый врач по домам не ходит.

— Да не беспокойся ты так, — Витя видел своего друга настолько сильно встревоженным впервые. — Всё будет хорошо.

— А первым делом напои её чаем с малиновым вареньем. А то я не успеваю. Малина на кухне на столе.

— Хорошо-хорошо, — улыбнулся Витя. — А куда тебе так срочно понадобилось?

— Понимаешь, — Рома замялся, — мне опять позвонила Таня…

— Таня? — сердце Вити сжалось. Чёрт! Сколько должно пройти времени, чтобы его не колотило от одного только её имени.

— Да. Таня.

— Тогда можешь не торопиться. Ты её всё равно не застанешь.

— Сегодня застану, — уверенным тоном сказал Рома и решительно вышел.

 

Глава 33. Часть 3. Соната № 23 для фортепиано

Витя закрыл за другом дверь и пошёл знакомиться со своей пациенткой. Может, это его как-то отвлечёт от мучительных чувств, которые каждый раз накатывают, стоит ему вспомнить о своей бывшей девушке.

Парень подошёл к кровати с чашкой малинового чая в руках.

— Меня зовут Витя. Извини, что тогда в лифте был не очень вежлив.

Вика лежала с закрытыми глазами, надеясь, что парень подумает, что она спит и отстанет от неё. Ей сейчас меньше всего хотелось вести беседы с Роминым другом. Но она не на того нарвалась. Витя был настолько наблюдательным, что от него не ускользала никакая мелочь, и уж, конечно, он не мог не заметить, что веки девушки подрагивали. И в то же время, парень был настолько дотошным, что притворство Вики не могло смутить его так, чтобы не выполнить задание друга.

— Я принёс чай с малиной, — предпринял вторую попытку Витя. — Его надо пить горячим, иначе не будет толку.

Девушка устала притворяться:

— Ладно, давай твой чай, я его быстро выпью, а потом буду спать, хорошо?

— Хорошо, — согласился Витя ровным голосом.

Резкость, с какой Вика разговаривала с ним, подтверждала, что его первое впечатление о ней было правильным — избалованная девчонка. И что только Роме в ней понравилось?

Вика схватила кружку, но выпить залпом чай не получилось — он был слишком горячим. Она сделала пару небольших глотков и зло сверкнула глазами в сторону Вити. «Наверно, такой же бабник, как и его друг», — сделала она проницательный, ни на чём не основанный вывод.

Парень поймал недобрый взгляд и не выдержал:

— Хватит уже дуться. Я же извинился за тот разговор. В конце концов мы обязаны поддерживать с тобой нормальные приятельские отношения. Ради Ромы. Ведь я его друг, а ты его девушка.

— Ничего мы не обязаны. И никакая я не его девушка, — фыркнула Вика и язвительно добавила:

— Его девушка — это та, к которой он сейчас мчится сломя голову.

Витя издал непонятный звук: то ли хмыкнул, то ли хрюкнул, то ли это был невольно вырвавшийся и тут же подавленный смешок. Он уловил в интонации собеседницы много оттенков и на их основании даже сделал предположение, почему у неё такое скверное настроение.

— С чего ты взяла, что Таня — девушка Ромы?

— Да он сам мне сказал.

— Прям так и сказал — Таня моя девушка?! — теперь уже Витя язвил, потому что был уверен, что Вика говорит неправду. — И даже не упомянул, что его так называемая девушка замужем?

— А ничего она и не замужем, — едко парировала та, — нисколечко не замужем, она развелась!

— Как развелась? — голос Вити вдруг стал бесцветным, тихим и беспомощным.

Парень схватился за спинку стула и сжал её так, что его пальцы побелели, лицо его при этом, наоборот, приобрело неестественно багровый оттенок. Вика была поражена такой реакцией. Ей сразу вспомнились слова Марины про то, что Витя тоже одно время встречался с Таней. Она что, до сих пор ему так небезразлична? Девушке стало жаль парня. Она сейчас как никогда понимала мучительность неразделённой любви. Несмотря на неутихающую головную боль, Вика попыталась встать с кровати, чтобы подойти к Вите. Тот, поняв её намерения, сам приблизился к ней и плюхнулся рядом.

— Таня никогда не была девушкой Ромы, только моей, — сказал он тихо.

Вика сразу поверила его словам. У неё даже мысли не было, что парень пытается выгородить друга. Таким голосом и с таким выражением лица можно говорить только правду. Но Вика всё равно не почувствовала облегчения, потому что по-прежнему не видела никакой логики держать Роме фото девушки друга на почётном месте письменного стола и называть её своей. Было что-то странное во взаимоотношениях этой троицы.

— Расскажи мне про Таню, — попросила Вика. Она сделала это не только из любопытства. Ей казалось, что это как раз то, что сейчас нужно убитому тоскливыми чувствами парню.

И она угадала. Витя немного приободрился и начал:

— Мы были с Ромой на концерте классической музыки. Это я его вытащил, сам бы он никогда не пошёл. Он не любит классику. Он не любит её настолько, что никакие мои уговоры и просьбы не помогли бы, но он проиграл мне это желание в Го. К его удивлению, ему не пришлось скучать на концерте. И не потому, что у него вдруг проснулась любовь к Моцарту или Баху, а потому, что на соседнем сиденье рядом с ним оказалась симпатичная девушка, с которой он быстро познакомился. Во время концерта Рома только и делал, что шептался и хихикал с новой знакомой, чем вызывал моё сильнейшее недовольство. Но это были цветочки. Окончательно я пришёл в бешенство, когда Рома сообщил, что у него поменялись планы на вечер — вместо совместного похода в боулинг он должен проводить девушку домой. Мы вышли из концертного зала и только тут, на улице, я наконец-то обратил внимание на новую знакомую друга. Я просто обомлел от её красоты. У неё были удивительные черты лица. Понимаешь, такая гармония и совершенство, что можно быть счастливым только от того, что смотришь на неё. Я не мог оторвать взгляд, у меня моментально прошла злость. Всё, что мне надо было в тот момент — это просто быть рядом с ней. И тогда я не придумал ничего лучшего, как предложить всем вместе пойти в боулинг. Рома с Таней согласились. Мы провели вечер втроём. Было весело. И после этого мы стали часто встречаться.

— Но разве бывает крепким коллектив состоящий из одной девушки и двух парней? — удивилась Вика, всё это время внимательно и с интересом слушавшая рассказ Вити.

— Наверно, не бывает, — согласился Витя. — И наша троица тоже быстро распалась, потому что от неё откололся Рома. Сначала он сильно увлёкся Таней. Поверь, к ней трудно оставаться равнодушным. Но продолжалось это не больше пары недель. Мне сложно понять, как можно предпочесть ей кого-то другого, но мой друг предпочёл.

— У него появилась новая девушка?

— Да. И это было уже не увлечение. Это была сумасшедшая отчаянная любовь. Но, к сожалению, закончилась она очень трагично.

— Они расстались?

— Гораздо печальней — девушка Ромы погибла. Её сбила машина.

У Вики комок подступил к горлу. Она даже представить себе не могла, как можно пережить такое. Ей захотелось, чтобы Рома немедленно оказался здесь. Она бы прижала его лохматую голову к себе и не отпускала бы сто лет! Она бы подарила ему всю свою нежность, всю свою любовь, пусть даже безответную, только чтобы ему было хорошо!

— Это было три года назад. Сейчас уже Рома в норме. Он справился, — как будто ощутив всю бурю чувств, охвативших Вику, успокоил Витя. — А я не могу. Не могу справиться. Не могу забыть. Не могу простить. Не могу перестать любить.

— Но почему вы расстались?

— Из-за Таниных родителей. Как только они поняли, что у нас развиваются серьёзные отношения, они начали делать всё, чтобы разлучить нас.

— Почему?

— Они винят моего отца в том, что в своё время потеряли большие деньги. Это была какая-то афёра 90-х. Они вложили крупную сумму в сомнительный проект, которым руководил мой папа. Проект провалился. Обе наши семьи потеряли всё, обоим пришлось долго выкарабкиваться. Наверно, у моих родителей это получилось чуть лучше, потому что спустя несколько лет они снова были на плаву, но менее удачливые бывшие партнёры восприняли это как предательство. Они и в страшном сне не могли представить, что их дочь может начать встречаться с сыном таких негодников. А мы с Таней поначалу даже не догадывались, за что её родители так невзлюбили меня с первого взгляда.

— Монтекки и Капулетти, — грустно констатировала Вика.

— Не совсем. Мои мама и папа были не против наших отношений. Но нам это не помогло. Намерение Таниного отца разлучить нас любой ценой было настолько серьёзным, что он начал оформлять документы о переводе своей дочери в ВУЗ другого города. Он хотел отправить её жить к тётке, подальше от меня, чтобы мы не могли встречаться. И ему было наплевать, что в том городе не было консерватории, а только второсортный институт культуры. А Тане необходимо было закончить именно консерваторию. Если бы ты знала, как она талантлива! Как великолепно играет на фортепиано. Когда я слушал Бетховена в её исполнении, я просто умирал и воскресал снова. Как мне не хватает теперь этого…

Парень замолчал. Его сознание захватили воспоминания — красивые длинные Танины пальцы, легко скользящие по чёрным и белым клавишам, и волшебная музыка, рождаемая их виртуозными движениями.

— Надеюсь, Тане всё-таки удалось закончить консерваторию? — в сонату № 23 для фортепиано фа минор Бетховена неожиданно вклинился вопрос Вики, и разрушил гармонию.

— Удалось, — с трудом выныривая из своих воспоминаний, продолжил Витя. — Вместе с Ромой мы придумали гениальное решение. Я сделал вид, что поссорился с Таней. А через некоторое время Рома сделал вид, что влюбился в Таню. И все поверили. Никто кроме нас троих не знал об этом спектакле. Мы не сказали ни друзьям, ни родным, чтобы те случайно не проговорились. Но, главное, нам поверили даже родители Тани. Мы при них разыграли некрасивую сцену. Таня приревновала меня к вымышленной девушке и дала пощёчину, а я изобразил обиженного и обозвал её такими нецензурными словами, что они не оставили у отца моей девушки и тени сомнения в нашей ссоре. Тогда он сменил гнев на милость и позволил дочке продолжить учёбу в консерватории.

— И вы после этого действительно перестали встречаться?

— Конечно, нет. Мы встречались у Ромы. Таня, как его «девушка», могла спокойно ходить к нему в гости, и я тоже мог наведываться к другу, когда захочу. А то, что хозяина квартиры в это время не было дома, кто ж виноват?

До Вики наконец-то дошло, что делала фотография Тани на письменном столе Ромы. Она была нужна всего лишь для конспирации.

— Сначала я радовался даже этим тайным нечастым встречам. Но когда Таня закончила консерваторию, я стал настаивать, что мы должны перестать скрывать наши отношения. Меня бесило, что мы, взрослые люди, должны от кого-то прятаться. Я считал, что вполне могу защитить свою девушку от отца-самодура. Но Таня не соглашалась. В конце концов мы поссорились. Я сказал, что не хочу больше встречаться тайком, что не приду больше для этой цели на квартиру Ромы, и, если она хочет меня видеть, пусть приходит не к нему, а ко мне. Но Таня не пришла. После этого разговора мы больше не виделись. А буквально через пару месяцев она неожиданно вышла замуж за крутого бизнесмена Дениса Круглова. Говорят, после этого, дела у её папочки резко пошли в гору. Что ж, старый пень добился своего, теперь он богаче моего отца. Но какой ценой ему далось его богатство?!

— Даже представить себе не могу, как тебе было горько! Как обидно было узнать, что твоя девушка вышла замуж!

— Да. Мучительные противоречивые чувства. Я ревновал. Не мог понять, как она могла за два месяца меня забыть? Но при этом я, всё равно, больше всего на свете хотел, чтобы она была счастлива. Я думал, если она сможет полюбить этого своего «богатенького Буратино», то у неё все будет хорошо, ведь её родители рады этому браку, и с их стороны не будет никаких каверз, которыми они доканывали нас. Но теперь, когда я узнал, что она развелась, я уже не знаю, что и думать.

— Зато я знаю, — решительно сказала Вика. Головная боль была уже почти невыносимой, но девушка, собрала волю в кулак. Она должна помочь этому славному парню. — Таня никогда не любила Дениса. Сложно даже вообразить, какими ухищрениями её отец добился этой свадьбы. Таня любила и до сих пор любит только тебя.

— Если бы…

— Я это точно знаю. Когда она поняла, что ждёт ребёнка от тебя, она прямо сказала об этом мужу. Поэтому они и развелись.

— Что?

Наверно, не стоило Вике в одном предложении сосредотачивать столько много информации, переворачивающей мир Вити. Надо было как-то плавно к этому подвести. Но сильная боль и туман в голове, заставили её действовать решительно и без обиняков.

— Что-что, у тебя будет ребёнок, и, судя по всему, довольно скоро, и Таня тебя любит, значит тебе надо действовать.

 

Глава 33. Часть 4. Он успел

Вика, посчитав, что сделала всё, что должна, поставила пустую чашку на тумбочку и откинулась на подушку. Пока она слушала рассказ Вити, постоянная подпитка адреналином давала ей силы противостоять болезни. А теперь, когда она получила подробнейший ответ на свой вопрос о взаимоотношениях Ромы и Тани, а также помогла, чем смогла, своему собеседнику, она почувствовала смертельную усталость.

— Теперь я понял, почему Таня хотела меня видеть через пару месяцев после свадьбы. Она хотела мне рассказать о ребёнке. Но она не решилась. Чёрт! — Витя соскочил с кровати и начал ходить взад-вперёд по комнате. — Почему? Если бы я узнал об этом раньше… Чёрт! Я должен был узнать об этом раньше! Почему она не сказала? Господи, почему?

Витя остановился посреди комнаты, посмотрел на Вику и спросил с отчаянием:

— Почему вы, девчонки, такие глупые?

Девушка не шелохнулась. Её глаза были закрыты. Ей было слишком плохо, чтобы отвечать на риторический вопрос.

— Вика, — парень, заметив выражение страдания на лице девушки, вдруг вспомнил, что его просили следить за её стоянием. — Вика, ты почему молчишь? Ты как себя чувствуешь?

Витя подошёл к кровати и дотронулся рукой до лба девушки. Ощущения не понравились ему на столько, что он тут же схватил градусник. Показания прибора были ещё хуже, чем он думал: 39 и 7.

— Так. Я вызываю скорою. Температура очень высокая, — сказал он девушке встревожено.

— Не надо скорую… — поморщилась Вика. — Просто дай мне таблетку… Рома где-то оставлял…

— Таблетку? Хорошо, — парень быстро выполнил просьбу девушки, но стоило ей принять лекарство, безапелляционно заявил:

— Но это не отменяет врачей.

В этот момент раздался звонок. Чёрт! Если это Рома, то значит он опять не застал Таню — слишком быстро вернулся. Витя выскочил в коридор и распахнул дверь. На пороге стояло двое мужчин в белых халатах.

— Скорую вызывали?

— Нет… То есть да! — воскликнул Витя. Он быстро догадался, что это Рома вызвал врачей. И правильно сделал. Видимо, друг понял, что у Вики что-то серьёзное. Не зря он так волновался, когда уходил.

— Проходите, пожалуйста, — Витя посторонился и указал рукой в сторону комнаты. — Больная там.

Один из врачей, молодой парень, сразу подошёл к кровати, где лежала Вика и пристроился на стул, который стоял рядом. Было видно, что он волнуется и нервничает, и Витя сразу догадался, что это интерн.

Второй медик вальяжно расселся в кресле, закинув ногу на ногу, и не проявлял ни малейшего интереса к больной. Он производил впечатление умудрённого опытом циничного врача, которому для постановки диагноза достаточно одного взгляда на пациента. Прямо, доктор Хаус, только без хромоты.

— Собери анамнез, — кинул он интерну и, переведя взгляд на Витю, спросил:

— Ты кто? Муж?

— Нет… — парень замялся, — я друг.

— Понятно, — врач смерил Витю странным взглядом и рявкнул грубо:

— Что стоишь? Садись!

Собственно, садиться было некуда. Кроме кресла и стула, которые уже заняли медики, другой мебели, предназначенной для этой цели, в комнате не было. И парню пришлось идти на кухню за табуретом.

Вика лежала с закрытыми глазами. Её раздражало, что Витя всё-таки вызвал врачей. Причём, учитывая как быстро они появились, сделал это задолго до того, как сказал ей об этом. Девушка понимала, что медикам необходимо сделать опрос, а ей очень не хотелось разговаривать. Придётся напрягать мозги, чтобы понять, о чём её спрашивают, а потом подбирать слова, чтобы ответить. Притом что единственное, о чём она сейчас мечтает, это тишина.

— Как Вас зовут? — услышала она тихий мягкий голос, совсем не такой противный, какой звучал до этого. Она даже приоткрыла глаза в благодарность за деликатность. Девушка увидела склонившего над ней молодого врача, лицо которого выражало искреннее сочувствие.

— Вика. В смысле, Виктория Александровна Меркулова.

— Спасибо, — ответил интерн, внося её данные в какой-то бланк.

— Год рождения?

— 1987, - без усилий вспомнила число девушка. Ей было удивительно, что опрос, которого она так боялась, не доставлял ей неприятных ощущений. Головная боль, конечно, не стала слабее, но, по крайней мере, и не усиливалась. Причиной тому, наверно, являлся этот молоденький добрый интерн, голос которого был настолько приятен, что даже казался родным, и не раздражал, как остальные звуки.

— На что жалуетесь?

— Головная боль…

— И очень высокая температура: 39 и 7, - добавил подоспевший с табуретом Витя.

— Не мешайте интерну работать, — рявкнул на парня старший доктор. — Идите сюда!

Витю напрягал этот возомнивший себя медицинским светилом грубый врач. И парень решил, что если тот снова повысит голос, то он осадит его. Но на этот раз Витя выполнил его команду и сел на табурет напротив.

— Кашель, боль в горле, насморк? — тихим голосом продолжал опрос интерн.

— Нет, — ответила Вика, внимательно разглядывая молодого врача.

Почему он ей так приятен? Черты его лица начали казаться девушке знакомыми. Может, они раньше где-то виделись? Может, это друг Лены?

— Когда Вы почувствовали первые симптомы?

Нет, определённо, этот взгляд Вике знаком. Хорошо знаком. Она видела его сотни раз. Только где?

— Голова начала болеть ещё вчера вечером, — ответила девушка на вопрос интерна и решила задать свой:

— А Вы, случайно, не знаете Лену Диеву?

— К сожалению, нет, — улыбнулся молодой доктор и уже обращаясь к коллеге сказал:

— Станислав Семёнович, похоже на вирусную инфекцию, с которой слегло уже полгорода. Только в данном случае это та её редкая, но опасная разновидность, которая характеризуется стремительным развитием и тяжёлыми осложнениями. Думаю, надо госпитализировать.

— Согласен, — рявкнул грубый доктор, — но для начала надо сделать жаропонижающее.

Голос старшего врача казался Вике невыносимо противным. Он был такой громкий и резкий, что боль мгновенно усилилась и начала расползаться по всему телу. Как хорошо, что не он собирал анамнез. Ему девушка не смогла бы ответить ни на один вопрос. Она просто не понимала, что он говорит.

Врач открыл медицинский чемоданчик и, выбрав лекарство для инъекции, протянул его интерну. Витя понял, что инъекция будет сделана в ягодицу и деликатно отвернулся. Тем более он всё равно хотел поговорить с доктором, о том, так ли необходима госпитализация. Парню не нравилось, что Вику увезут одну, когда Рома велел ему не спускать с неё глаз.

— Я думаю, девушку не надо забирать в больницу, — сказал он твёрдо, — при должном уходе, ОРВИ вполне можно вылечить дома.

Парень был уверен, что доктор начнёт ему грубить. Попытается поставить его на место, словами, что медикам виднее, что делать. И Витя уже заготовил пару жёстких фраз, чтобы дать достойный отпор.

— Видите ли, — неожиданно мягко начал врач, — этот вирус действительно очень опасен.

— Опасен? — глупо переспросил парень, совершенно не готовый к вкрадчивому голосу доктора.

— Очень, — покачал головой врач, и, поймав взгляд Вити, продолжил, — тут, молодой человек, промедление смерти подобно.

— Настолько всё серьёзно? — засомневался парень.

— Очень серьёзно, — подтвердил доктор, не давая парню отвести взгляд. — Вчера в нашей больнице скончалась старушка. Вирус дал осложнение на сердце. А мы бы могли её спасти, обратись она к нам пораньше.

Витя неожиданно проникся доверием к словам врача, а тот продолжал:

— А вот Вам, пожалуйста, ещё один пример. Только что, перед Вашим вызовом, отвозили в больницу молодую девушку, примерно такого же возраста, как Ваша подруга. Тоже зачем-то тянула до последнего. А, ей, в её положении, надо было не только про себя думать, а, в первую очередь, про будущего ребёнка. Но такие красавицы, как она, часто бывают неосмотрительными. Знаете, если честно, настолько красивую девушку я вообще видел впервые. Идеально правильные черты лица. И ещё эта забавная родинка на левой щеке. Но зря она так тянула с обращением к врачу, теперь даже не знаю, удастся ли спасти будущую маму и её малыша. И о чём только её муж думал?

Врач замолчал. Он видел, что сказал достаточно, чтобы собеседник с этой минуты делал всё, что тот ему скажет. В общем-то, парень не мог ничем ему помешать, не было никакой необходимости в его нейтрализации. И человек в белом халате делал это больше из спортивного интереса, только чтобы в очередной раз убедиться в своих гениальных способностях, потешить своё самолюбие. И, заодно, чтобы потом никто не предъявил ему никаких претензий. У него будет железная отговорка, что он работал с парнем, а к девушке даже не приближался.

Работать с парнем было до противного легко. Человеку, сидевшему в кресле, не составило труда понять, какая мысль сейчас больше всего не даёт собеседнику покоя. Ему было не трудно заставить парня поверить каждому своему слову. Ему это всегда легко давалось, с самого раннего детства, не то что старшему брату, позору всей их семьи.

Да, так получилось, у одних и тех же родителей родилось два совершенно разных сына. Один — бездарное ничтожество, а другой — гений. Отец с матерью это поняли сразу, но, к сожалению, были люди, для которых это было не очевидно. Даже в Совете нашлось несколько таких человек. Но ничего, скоро всё изменится. Сейчас старший брат на коне, надеется, что вот-вот ему всё удастся. Как же он и его прихвостни из Совета будут разочарованы, когда проект провалится, разлетится в пух и прах.

Человек в халате врача скорой помощи злорадно улыбнулся. Он вспомнил, как долго шёл к своей цели. Он не раз пытался сорвать планы старшего брата, но у него это не получалось. Почему? Почему Совет не прислушивался к его мнению? Неужели только он видит это? Только он видит, что никчёмный мальчишка, проект старшего, ничего не умеет. Единственное, что у него получается хорошо, это притворятся. Но не зря родители считают младшего сына гением, он всё-таки смог придумать, как сорвать проект. И его план гениален настолько, что позволит достигнуть сразу двух целей, не только унизить старшего, но и избавиться от позора, который чернит репутацию младшего уже 28 лет.

Любимец родителей, разрабатывал свой план методично. Он всё учёл, всё продумал. Были рассмотрены все возможные отклонения и непредвиденные обстоятельства, были проработаны все детали и нюансы. Его план был безупречен и… как всё гениальное, очень прост. У младшего брата есть один дефект, один маленький пунктик, про который никто не знает. Когда он был ребёнком, он страшно комплексовал по поводу него. Он переживал, что этот пунктик делает его неидеальным. Потом, повзрослев, он узнал об ещё одном своём изъяне, гораздо менее безобидном, чем первый. Но теперь его маленький дефект, о котором никто не знает, поможет сделать так, чтобы о большом его дефекте забыли.

Витя сидел остолбеневший. Девушка, про которую ему рассказал врач, была очень похожа на Таню. Парень, только-только поверивший, что у него появился шанс вернуть свою любовь, рисковал снова потерять её бесповоротно и навсегда. Надо было срочно действовать.

— В какую больницу доставили девушку, про которую Вы рассказали? — взволнованно спросил он врача.

— В больницу скорой помощи на проспекте Маяковского. В родильное отделение.

— Так у неё, что, роды уже начались? — у Вити выступила на лбу испарина.

— Пока нет. Но девушка на восьмом месяце беременности и у неё большой стресс, поэтому решили не рисковать. А нашу пациентку планируем госпитализировать в эту же больницу в терапевтическое отделение.

— А можно мне поехать с Вами? Понимаете, девушка, про которую Вы рассказали, это близкий мне человек. Я сейчас должен быть с нею рядом.

— Конечно. Раз это близкий человек, то не можно, а нужно. Мы же поедем с мигалками, так что доставим Вас к ней максимально быстро.

— Спасибо!

Витя был так искренне и горячо благодарен этому внешне циничному и грубому, но в глубине души чуткому доктору, что крепко пожал его руку.

— Не стоит, — скромно улыбнулся врач. — Помогите лучше Вашей подруге побыстрее собраться.

— Станислав Семёнович, одной только помощи парня, чтобы подготовить пациентку к госпитализации, мало, — сказал интерн, который всё это время пробыл рядом с Викой. — Я думаю, нужна каталка, девушке совсем плохо.

— Хорошо, — кивнул врач, и, обращаясь к парню, попросил, — Пойдёмте, поможете, нужно принести каталку из кареты скорой помощи.

Медик и Витя вышли из квартиры, а интерн, оставшись наедине с девушкой, наклонился к её уху и прошептал:

— Вика, потерпи ещё чуть-чуть, скоро тебе станет гораздо лучше.

Но девушке, напротив, с каждой минутой становилось всё хуже и хуже. Она с трудом понимала слова молодого врача. Особенно, следующий его вопрос:

— Где оберег?

В ответ Вика только простонала. Интерн, поняв, что девушка вряд ли что-то скажет, начал методично открывать и просматривать ящики комода и тумбочек. Ему повезло, он быстро отыскал, то что хотел, и сунул найденную вещицу себе в карман. Парень глянул на часы. Прошла всего минута, как старший врач и друг Вики вышли за каталкой. Значит, он успеет сделать ещё кое-что важное. Он выскочил на лестничную площадку и через минуту вернулся в квартиру. Он был доволен — он успел.

 

Глава 34. Из любого правила должны быть исключения

Полина Васильевна сидела в сквере на скамейке, с которой хорошо просматривался подъезд дома. Несколько минут назад она заметила, как к нему подъехала карета скорой помощи. Женщину сразу сковал страх — неужели Вике стало настолько плохо, что пришлось вызывать врачей? Но она тут же прогнала эту мысль. Скорее всего, медики приехали к Анне Тимофеевне. Она гипертоник, у неё часто подскакивает давление, и доктора бывают у неё чуть ли не через день.

Тревога за племянницу охватывала Полину Васильевну уже второй раз за утро. Когда она часов в 8 пришла к ней, чтобы справиться о здоровье, и рассказать, наконец-то, то, что должна, она не могла дозвониться в дверь. Какие только страшные мысли не пронеслись в голове у женщины. Она настойчиво нажимала кнопку несколько минут, пока из квартиры напротив не вышел Роман и не рассказал ей, что отключил звонок, чтобы никто не потревожил сон Вики. Кроме того, он безапелляционно заявил, что пробудет сегодня у девушки целый день, если та его, конечно, не прогонит. Настойчивое желание парня торчать у Вики мешало женщине осуществить её планы. Но, с другой стороны, поразмыслив, она решила, что пока племянница плохо себя чувствует, будет лучше не беспокоить её тревожной информацией. К тому же, женщина видела, как трепетно Роман относится к Вике, и чувствовала, что пока он рядом, с девушкой не случится ничего плохого. Но всё же, на всякий случай, Полина Васильевна решила быть поблизости и вести наблюдение, чтобы не пропустить чего-нибудь подозрительного.

Ничего интересного женщина пока не заметила, если не считать смену караула. Роман уехал куда-то по делам ненадолго, а вместо себя оставил у Вики своего друга. Парень племянницы сам рассказал Полине Васильевне об этом, когда вышел из подъезда и заметил её сидящую неподалёку. Женщина знала Виктора как дотошного и аккуратного молодого человека, но всё же доверяла ему гораздо меньше, чем Роману. Поэтому она утроила внимание. И хотя со стороны казалась, что милая старушка просто дремлет, разморённая лучами ласкового утреннего солнышка, на самом деле она внимательно следила за каретой скорой помощи, стоящей у подъезда, а также самым пристальным образом изучала всех, кто гулял по скверу. В основном, это были безобидные молодые мамочки с колясками или пожилые люди, вышедшие из дома в ближайший магазин за хлебом. Только один молодой человек вызывал у Полины Васильевны подозрение. Он бесцельно болтался по скверу, время от времени приставая к прохожим с каким-то вопросом. Женщине не было слышно, о чём он спрашивает людей, но ей казалось очень важным узнать это. Она решила осведомиться об этом у молодой женщины в положении, которая проходила мимо неё.

— Извините, пожалуйста, не подскажете, который час? — начала Полина Васильевна издалека для конспирации.

Женщина достала из сумочки телефон и, взглянув на экран, ответила:

— Без четверти 11.

— Спасибо, милая. Вы такая отзывчивая. Только что парень с этим вопросом к Вам приставал, теперь ещё и я.

— Ну, что Вы, бабушка, мне не трудно, — приветливо отозвалась женщина. — Кстати, парня не время интересовало.

— А что же тогда?

Женщина присела рядом и, поглаживая свой круглый животик, ответила:

— Он, вообще, ненормальный какой-то. Или обкуренный. Спросил, как меня зовут, а перед этим с таким же вопросом приставал к пожилому мужчине.

Полина Васильевна начала обдумывать, представляет ли этот парень для неё интерес. Но соседка по скамейке не давала ей сосредоточиться, она постоянно вздыхала, ойкала, и поглаживала свой животик.

— Сегодня моя малышка такая беспокойная, всё время брыкается, — пояснила она с улыбкой.

— Значит, у Вас будет дочь? — поинтересовалась Полина Васильевна, улыбнувшись в ответ.

— Да. УЗИ показало, что это девочка, — кивнула будущая мама, и добавила печально:

— Правда, муж хотел сына. Мне, кажется, какая разница, главное, чтобы ребёнок был здоров. А ему, видите ли, это принципиально. Его, видите ли, на работе бракоделом будут дразнить. Я боюсь, что он будет ненавидеть малютку только за то, что она девочка.

— Ничего, — попыталась поддержать женщину Полина Васильевна, — когда Ваш муж увидит свою новорождённую крошку, у него проснётся инстинкт защитника и он полюбит её.

Господи, сколько раз Полине пришлось повторить подобную фразу, пока её сестра была беременна. Её бедная девочка замечала, что с каждым днём муж всё больше и больше сходит с ума от мысли, что ребёнок получится не таким, каким он хочет. Он изводил жену бесконечными ссорами и обвинениями. Его бесило, что если его подозрения оправдаются, то все поймут, что он ничтожество. Его трясло от мысли, что его старший брат будет над ним потешаться.

Однако мерзкое поведение мужа было ничто по сравнению с отчаянием, которое охватило Сайнару, когда та поняла, что носит особенного ребёнка — девочку без шуйности. Она почувствовала это за несколько недель до рождения дочери. Она знала, что не успеет малышка появиться на свет, как у неё её заберут. Она сможет побыть со своей крохой всего несколько часов, пока Совет будет решать, кому из жителей посёлка подкинуть её. Постепенно девушка смирилась с мыслью, что не сможет сама растить свою малютку. Но она не хотела допустить, чтобы её дочь повторила судьбу её сестры. Сайнаре не давали покоя мысли, что девочка будет находиться под вечным присмотром шуйя, что они не дадут ей выехать из посёлка, не дадут создать семью, не дадут быть счастливой.

Сайнара не могла говорить о своих страхах ни с мужем, ни с родителями. Муж просто рассвирепел бы, а родители только расстроились бы. А ей очень нужен был совет, и она решила обратиться к деверю. Она относилась к числу тех людей, кто видел в этом сумасшедшем учёном если не гения, то, во всяком случае, мудрого человека.

Деверь выслушал Сайнару с пониманием, но он был категорически против того, чтобы отступать от законов шуйя.

— В наших правилах есть глубокий смысл, — сказал он убеждённо.

— Нет в них никакого смысла, если они делают людей несчастными, — горячо возразила Сайнара.

— Понимаешь, — попытался объяснить учёный, — суровость законов продиктована желанием не допустить страшной катастрофы. Нарушив их, мы откроем ящик Пандоры, начнём цепную реакцию, которая приведёт к непредсказуемым последствиям.

— Но ведь из любого правила должны быть исключения. Нельзя ли как-то обойти закон хотя бы один раз? — не сдавалась девушка.

— Я сейчас как раз работаю над одной гипотезой. Если мне удастся её доказать, тогда можно будет смягчить законы. Наши дети, какими бы они ни были при рождении, смогут оставаться с нами.

— А как скоро ты сможешь закончить работу над этой гипотезой? — с надеждой в голосе спросила Сайнара.

— Ещё очень нескоро, — покачал головой учёный, понимая в какую сторону клонит девушка. — Через неделю заседание Совета, где я буду презентовать свою гипотезу и просить разрешения начать проект, который докажет или опровергнет её. Пока большинство членов Совета считают мою идею безумной.

— Я могу поговорить с отцом. Он, как глава, имеет большое влияние. И если замолвит за тебя слово, я уверена, ты наберёшь большинство — совет даст тебе добро.

— Даже, если и так, проект рассчитан на долгие годы. Лет двадцать, не меньше.

— Нельзя ли как-то побыстрее проверить твою идею.

— К сожалению, нельзя.

— Но почему? — не унималась Сайнара. Слова деверя заронили ей в душу робкую надежду, и она не собиралась вот так запросто расстаться с ней.

— Моя идея такова. Шуйность — качество ничем не отличающееся от любой другой способности человека, а, значит, даже если у новорождённого её нет, её всё равно можно развить тренировками и правильным воспитанием. Возьмём, к примеру, музыкальный слух. У ребёнка при рождении может совсем его не быть, но если он растёт в среде музыкантов, с ним каждый день занимаются, обучают его игре на разных инструментах, разучивают с ним песни, то у него в той или иной мере нужное качество обязательно разовьётся.

— Извини, но действительно похоже на безумную теорию. Как можно сравнивать шуйность и музыкальный слух?

— Вот поэтому я и хочу проверить это на ребёнке.

— Как?

— Буду обучать и тренировать его. Я разработал специальную программу.

— Гениально! — с воодушевлением воскликнула Сайнара. — Моя девочка как раз подойдёт для этого. Мы не будем отдавать её приёмным родителям, будем воспитывать её сами, а ты будешь с ней заниматься.

— Нет. Твоя девочка не подойдёт.

— Почему?

— Ну, во-первых, твой отец ни за что не даст разрешения сделать из своей внучки подопытного кролика. А, во-вторых, ты же сама будешь против, как только всё хорошо обдумаешь. Нет никакой гарантии, что у меня что-то получится, а это, значит, велика вероятность того, что девочка станет изгоем в нашем обществе, гораздо более несчастным человеком, чем, к примеру, твоя сестра.

Сайнара задумалась. Её запал и воодушевление сошли на нет так же быстро, как и возникли. Она поняла, что желание оставить дочь никогда бы не взяло верх над страхом сделать её несчастной.

— Действительно… — со вздохом ответила девушка, — но тогда Совет никогда не даст добро на подобный эксперимент. Разве можно играть судьбами детей?

— Может, и даст. Сейчас в посёлке находится семья с двухлетним ребёнком. Мальчик неизлечимо болен. Варвара пытается ему помочь, но все наши знают, что у неё не получится. Да она и сама это чувствует. А вот мы смогли бы помочь малышу, но для этого он должен жить с нами.

— Ты думаешь Совет разрешит тебе использовать этого ребёнка для своего эксперимента? Чтобы вылечить мальчика потребуются годы. За это время, по твоим же словам он станет в нашем обществе изгоем.

— Не станет. Этот мальчик — буолла.

— Ты думаешь, даже у такого ребёнка можно развить шуйность? — глаза Сайнары округлись от удивления.

— То, что он один из них, конечно, усложняет задачу. Но зато, если эксперимент окажется удачным…

— А как же его родители? — перебила с возмущением девушка. — Для них будет разыгран спектакль трагической гибели их сына? Это жестоко!

— Спектакль разыгран будет. Но не для них, если ты мне поможешь.

— Я не хочу помогать в таком сомнительном деле.

— Послушай, мне известно, что вы с Полиной встречаетесь. А это грубое нарушение наших законов.

Кровь отлила от лица девушки. Господи! Откуда он только мог узнать. Теперь он расскажет обо всём Совету. Один бог знает, какое решение вынесут его члены, какое наказание её ждёт. Но ясно одно, ей запретят видеться с Полиной. Значит, ей предстоит в скором времени лишиться не только ребёнка, но и сестры.

— Ты хочешь меня сдать? Ты меня шантажируешь? — трясущимся от отчаяния голосом спросила она.

— Нет. Успокойся, — ответил мужчина мягко. — Ведь до сих пор я этого не сделал. А знаешь почему?

— Почему?

— Я взвесил вред и пользу. Ты нарушаешь законы, и это большой минус. Нельзя встречаться ни с кем из посёлка, потому что нельзя, чтобы о нас кто-то знал больше, чем говорится в легенде. Но я вижу, что вы делаете всё очень осторожно, опасность утечки информации минимальна, и в то же время встречи делают вас счастливыми. Значит пользы от них больше, чем вреда. Если ты так же внимательно оценишь мою идею, разложишь все плюсы и минусы на разные чаши весов, ты легко поймёшь, что перевесит. Представь, если проект удастся, никому больше не придётся расставаться со своим ребёнком, только потому что он родился без шуйности.

Сайнара надолго задумалась. Она решила послушаться совета деверя, она тщательно взвешивала вред и пользу. Это так неправильно — играть судьбой ни в чём не повинного больного малыша, играть чувствами его убитых горем родителей, но ведь оставить всё, как есть, ещё хуже. Ребёнок умрёт, а родители потеряют смысл жизни.

— Я взвесила, — решительно сказала девушка после мучительных минут раздумья. — Я согласна помочь.

Учёный улыбнулся. Он умел убеждать. Ему пришлось научиться этому искусству ещё ребёнком. Всё в жизни давалось ему не легко. Ему ничего не падало в руки с неба просто так, как его младшему брату — ему приходилось бороться. Своим оружием он избрал логику. Он понимал, что владение ею компенсирует его недостатки. И он досконально овладел всеми приёмами обращения с этим мощным оружием, в частности и искусством убеждать.

— Я знаю, что родители мальчика — друзья Полины. Я думаю, ты должна рассказать своей сестре о нашем разговоре, — начал объяснять мужчина, какую роль должна сыграть девушка в его сложной многоходовке. — А она пусть расскажет им о нас тот минимум, который поможет объяснить, какую альтернативу мы им предлагаем. Я думаю перед родителями будет стоять непростой выбор: никогда больше не увидеть сына, но знать, что он жив или потерять мальчика навсегда. Но я знаю, что они выберут.

— Но они же элементарно не поверят Полине, — тут же увидела брешь в плане деверя Сайнара.

— Поверят. Мы проведём несколько пробных сеансов лечения, чтобы они убедились, что мальчику становится легче.

Разговор с деверем произвёл на Сайнару сильное впечатление. Она твёрдо решила сделать всё, что в её силах, чтобы помочь ему начать проект. Она поговорит с отцом, убедит его выступить на Совете в поддержку этого смелого эксперимента, и она поговорит с сестрой, чтобы та выполнила свою часть работы. Девушка была уверена, что её близкие будут на её стороне, поддержат и помогут. Тем более она знала, как сделать проект деверя ещё более привлекательным. Она будет настаивать, чтобы малыша доверили воспитывать ей и её мужу, ведь мальчику нужна настоящая семья — отец и мать. А деверь пусть будет его учителем, занимается с ним по своим гениальным методикам. Сайнара в тайне надеялась, что этот малыш поможет ей перенести неминуемую разлуку с собственным ребёнком, а её супругу отвлечься от чёрных мыслей, которые съедят его заживо, как только он узнает, что их собственный ребёнок без шуйности.

При первой же возможности Сайнара поделилась своими мыслями с сестрой. Её надежды оправдались — Полина горячо поддержала все её планы, и больше того, она придумала, как воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы спасти дочку Сайнары, которая вот-вот должна была появиться на свет, от вечного контроля шуйя, как сделать её жизнь свободной. Полина надеялась, что её задумки помогут сразу трём людям, не только малышке-племяннице, но и её друзьям, замечательной семейное паре учёных-биологов. Она верила, что ответственность за трогательную беспомощную кроху не даст им окончательно потерять смысл жизни, поможет обрести новую цель и со временем стать счастливыми.

— … ой, моя малышка снова толкается, — голос молодой будущей мамы, сидевшей рядышком на скамейке, заставил Полину Васильевну вынырнуть из своих воспоминаний в действительность.

Она встрепенулась и быстро проверила взглядом, ничего ли не упустила важного, пока сидела задумавшись и отрешившись от всего. «Обкуренный» молодой человек, видимо устав бессмысленно бродить по скверу, пристроился на скамейке неподалёку и больше не вызывал у Полины Васильевны подозрений. Но, вот досада, карета скорой помощи уже отъезжала от подъезда, а она не успела убедиться, что врачи приезжали не к Вике. Соседка по скамейке, заметив рыскающий взгляд женщины, спросила:

— Кого-то потеряли?

— Да вот, хотела посмотреть к кому приезжали медики. Не к моей ли подруге, Анне Тимофеевне. Вы, случайно, не заметили, врачи вышли из подъезда одни, или с ними был пациент?

Будущая мама дождалась, пока Полина Васильевна поднимет на неё взгляд, и произнесла:

— Заметила. С ними была пожилая женщина.

— А как она выглядела?

Собеседница с сочувствием в голосе произнесла:

— Похоже, действительно, Ваша подруга. Невысокая полненькая, на голове платок забавный с подсолнухами.

— Ну, слава богу, — выдохнула Полина Васильевна с облегчением, — это она… В смысле, хорошо, что врачи окажут ей помощь.

— Очень хорошо, — согласилась будущая мама, и, попрощавшись со случайной собеседницей, удалилась.

Полина Васильевна обрадовалась, что осталась одна. Ей сейчас совершенно нельзя было отвлекаться на разговоры. Она корила себя, что потеряла на какое-то время бдительность, но она пообещала себе, что больше глаз не спустит с подъезда дома.

 

Глава 35. Часть 1. Бобёр опять прав

Между тем, карета скорой помощи вырулила на магистраль и с включёнными мигалками и сиреной, помчалась в направлении больницы. Через 15 минут машина уже была на территории медгородка. Водитель скорой остановился возле одного из корпусов и повернувшись лицом в салон спросил:

— Вы просили высадить парня возле родильного отделения?

Вика, которая всю дорогу была в полусознательном состоянии, вдруг резко пришла в себя. Этот голос. Она его узнала.

— Папа? — удивлённо пробормотала она.

Врачи и Витя уставились на девушку недоумённо. Но она и сама никак не могла понять, почему её отец оказался за рулём скорой. Она не могла, а вот прозорливый бобёр сразу всё просёк. Он горячо нашёптывал ей что-то на ухо.

— Папа, так что, бобёр прав? Никому, даже тебе? — хоть голос Вики был очень слабым, водитель скорой смог уловить в нём нотки разочарования.

— Вот видите, — сказал интерн, обращаясь к Вите, — у Вашей подруги уже галлюцинации и бред начинаются. Вовремя мы её забрали.

Парень с сочувствием посмотрел на Вику. У него сердце разрывалось от мысли, что возможно также сильно сейчас страдает ещё один человек. Самый дорогой ему человек. Вернее, два самых дорогих человека. Подумать только! Два!

Врач, заметив, что всё внимание Вити сосредоточено на внутренних переживаниях, потихоньку шепнул интерну:

— Дальше действуй сам. Буду держать парня под контролем ещё минут 10. Надеюсь этого времени тебе хватит.

Потом он распахнул дверь машины и громко произнёс:

— Молодой человек, родильное отделение перед Вами. Я Вас провожу, мне как раз тоже нужно туда заскочить.

Витя и доктор вышли из скорой, и водитель тронулся по направлению к другому корпусу. Но машина не остановилась возле входа в приёмный покой терапевтического отделения, а проехала чуть дальше к припаркованной неподалёку серебристой Тойоте. Мужчины вынесли девушку на руках из кареты скорой помощи, и аккуратно опустили на заднее сиденье автомобиля. Тут же сами заскочили в машину, и она понеслась на большой скорости в неизвестном направлении.

Вика то приходила в себя, то проваливалась в непонятное состояние, объяснить которое себе она даже не пыталась. Ей было очень плохо. И хотя головная боль немного ослабла, но добавилось неприятное ощущение покалывания кожи в области лица, ладоней и подошв. А самым мучительным было то, что ей стало трудно дышать. Казалось, будто что-то очень массивное сдавило грудную клетку. Кроме того ей становилось всё труднее и труднее понимать, что происходит вокруг. Довольно просторный салон кареты скорой помощи почему-то сильно ужался до размеров салона легкового автомобиля, а её голова уж совсем по непонятным причинам лежала не на каталке, а на коленях у доброго интерна, которого она раньше точно где-то видела. Он склонился над ней и что-то шепчет. Но она не слышит слов, она просто видит, как шевелятся его губы.

— Знаю, что тебе очень плохо. Но скоро всё пройдёт. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть.

Что-то из слов парня всё-таки дошло до сознания девушки. Она даже попыталась поблагодарить его за поддержку, но губы не хотели шевелиться, и у неё получился только тихий стон.

— Артём, как она? — спросил у интерна водитель скорой, который теперь был за рулём Тойты.

— Пока держится. Но надо поторопиться.

Парень достал из своего кармана кулончик, который захватил из квартиры Вики, и надел ей на шею.

Его действия очень удивили водителя и он спросил:

— Оберег? Ты серьёзно веришь, что он может помочь?

— Не я. Главное, что в его силу верят те, от кого он должен защищать.

— И твой отец?

— Да. Хотя у него на этот счёт есть своя теория. Он считает, что у оберега нет никакой магической силы…

— Надо же какая правильная мысль, — усмехнулся водитель. — Неожиданно.

— Я понимаю твой сарказм, но, знаешь, у него на самом деле много правильных мыслей. Он дружит с логикой. Он умеет анализировать и наблюдать, и делает порой парадоксальные неочевидные выводы, которые оказываются, тем не менее, правильными.

— Ну, допустим, — хмыкнул мужчина. — Так что там насчёт его теории?

— По его теории у оберега нет магической силы, а шуйя в той или иной мере теряют при виде его свои способности только потому, что их с детства невольно воспитывают бояться знака буолла, зеркально отражённого числа 44. У отца уже созрела идея нового проекта. Ему опять нужен экспериментальный ребёнок. Он хочет показать, что, если воспитывая его, никогда не упоминать ни про знак шуйя, ни про знак буолла, то ребёнок вырастет не восприимчивый ни к каким оберегам и талисманам.

— Гипотеза интересная, но…

— Да, вот именно, большое «но». Я хочу отговорить его от этого проекта. Он ради науки готов на любые жертвы, не понимает, что играет судьбами людей, детей. Никакие научные идеи не стоят искалеченной жизни ребёнка. Думаю, он поймёт.

— А ведь ты любишь его! — сделал неожиданный вывод мужчина за рулём.

— Нет! Что ты, нет! — отчаянно замотал головой парень. — Как можно любить человека, всю жизнь вравшего тебе, человека, относившегося к тебе как к проекту, человека, предавшего тебя.

— Любишь, — тихо повторил водитель, качая головой, — это видно.

Вывод, к которому только что пришёл мужчина, немного успокоил его, немного сгладил смятение, в котором он пребывал уже второй день. Если Артём любит странного учёного, воспитавшего его, значит этот человек не так плох, как ему показалось сначала. И, самое главное, теперь мужчина был уверен, что его ребёнок не был в детстве несчастным. Потому что, хоть взрослому, хоть малышу для счастья вполне достаточно быть рядом с человеком, которого любишь. А это означало, что он правильно поступил в своё время, когда согласился на безумный план Полины.

Сотрудник Института клеточной биологии и генной инженерии, Александр, познакомился с директором школы посёлка Таёжный по переписке. Она направляла письма во все НИИ их научного городка с просьбой посодействовать поселковой библиотеке. Энтузиазм педагога вызывал у молодого учёного большое уважение. Он организовал сбор книг для Таёжного в своём учреждении, и скоро несколько партий научной литературы были отправлены в посёлок. После каждой такой посылки Александр получал письмо из Таёжного со словами благодарности. Мужчина видел в директоре школы своего единомышленника, и постепенно между ними завязалась дружеская переписка.

Даже когда сын Александра, Артёмка, серьёзно заболел, мужчина продолжал отвечать на тёплые письма Полины. Но мальчику становилось всё хуже и хуже, и в какой-то момент Александр почувствовал, что у него уже нет сил ни на что. Он перестал проглядывать корреспонденцию, у него накопились кипы непрочитанных бумаг. И где-то среди них пылились не распечатанные письма Полины. Но женщина была не из тех, кто забудет друга, только потому что тот ей несколько раз не ответил. Она навела справки и нашла номер телефона своего товарища по переписке. Она так настойчиво пыталась выйти с ним на связь, потому что думала, что у неё есть информация, которая, возможно, поможет другу. Полина пригласила Александра с семьёй приехать к ней в посёлок. Она рассказала про необычные способности, которыми обладает их целительница Варвара. Женщина ожидала, что учёный-биолог скептически отнесётся к её словам, но на удивление, Александр быстро согласился на её предложение. На тот момент они с женой уже потеряли всякую надежду на спасение сына и готовы были ухватиться не то что за соломинку, а хоть бы даже за паутинку.

В их положении медлить было нельзя. И через пару дней молодая семья уже была в Таёжном. Варвара начала лечение, но быстро поняла, что бессильна перед грозной болезнью. И только-только появившаяся новая надежда тут же угасла на корню.

Однако к тому времени у Полины уже был новый план. Она рассказала Александру и его жене Любови про таинственный лесной народ шуйя, про их мистические способности, про то, что в их силах вылечить Артёмку. Но ей пришлось упомянуть также, какую страшную цену должны заплатить родители за спасение сына — шуйя исцелят мальчика только, если он останется жить с ними навсегда. Она объяснила, что их жестокое условие продиктовано, во-первых, тем, что лечение ребёнка займёт долгие годы, а во-вторых, тем, что по разным причинам, они не могут позволить, чтобы об их существовании стало широко известно. У них действуют строгие законы, цель которых не допустить утечки информации, не допустить общения между шуйя и кем бы то ни было ещё.

Полина понимала, что «лесные дьяволы» поставили родителей Артёма перед чудовищным выбором, но у неё было что добавить от себя, чтобы немного смягчить ситуацию. Она рассказала о своей сестре, о том, что та позаботится о малыше, постарается сделать так, чтобы ему было хорошо, поможет ему перенести расставание с родителями, попробует стать для него родным человеком. Кроме того, как только станет понятно, что болезнь Артёма окончательно отступила, Полина обязательно даст знать об этом Александру и Любови. Возможно тогда, когда здоровью их сына уже ничего не будет угрожать, и он перестанет зависеть от шуйя, можно будет попытаться как-то их перехитрить. Возможно, родителям удастся вернуть сына или хотя бы наладить с ним связь, как это получилось у Полины с сестрой.

Александр и Любовь знали, что это случится не скоро. Но тогда они даже не догадывались, что пройдёт долгих 28 лет прежде, чем они снова смогут увидеть сына. Тогда они надеялись, что это произойдёт гораздо раньше, и одновременно боялись, что это не произойдёт никогда. И всё-таки они решились на страшный шаг — расстаться со своим малышом на неопределённый срок, доверить его чужим непонятным людям. А что им оставалось? Смотреть, как он умирает? Какой родитель на их месте поступил бы по-другому!?

Решение было принято и озвучено. Теперь Полине необходимо было узнать мнение друзей о второй части своего плана. Она рассказала им, что в помощи нуждается ещё один ребёнок, её племянница, которая должна вот-вот появиться на свет. Полина объяснила, в какой трудной ситуации оказалась ни в чём не повинная малышка, какая судьба её ждёт, если ничего не предпринять. Александр и Любовь вызвались помочь ещё до того, как Полина успела озвучить своё предложение. Возможность позаботится о малышке, которая в силу странных обстоятельств не сможет жить и воспитываться в родной семье, представлялась друзьям Полины подарком судьбы. Они приложат все силы, чтобы сделать девочку счастливой.

Когда обе части плана были согласованы, друзья разработали стратегию, как синхронизировать свои действия. Родителям Артёма нужно было дать шуйя согласие забрать сына именно в тот день, когда у Сайнары начнутся роды. Шуйя разыграют спектакль пропажи мальчика, на его поиски выйдет весь посёлок, будут вызваны военные с собаками. Тайга будет наводнена людьми. Это будет гарантией того, что когда Сайнара оставит новорождённую дочь в условленном месте, а отец Артёма найдёт её, шуйя побояться вмешиваться сразу, чтобы не выдать своё присутствие. После этого, молодая семья быстро покинет посёлок, и более того, постарается как можно скорее уехать из Сибири куда-нибудь подальше. Больше они не будут связываться с Полиной, чтобы не выдать кому не надо, где они находятся. А подруга сама их найдёт, как только в этом появится необходимость.

План был продуманный и логичный, а его исполнители сосредоточенными и целеустремлёнными — им нельзя было допустить ошибку, и у них всё получилось. У них получилось тогда, у них должно получиться и теперь.

— Как она? — снова спросил Александр у Артёма.

— Плохо. У неё начались проблемы с дыханием, — встревожено ответил парень.

— Ты не говорил, что препарат вызовет настолько тяжёлые симптомы.

— Он и не должен был. Я проверял на себе. Боль и туман в голове. Неприятное состояние, но ничего реально опасного.

— А не может препарат действовать на разных людей по-разному?

— Не должен. Но, в любом случае, ей нужно как можно скорее ввести антидот.

Вика слушала разговор двух мужчин и не могла понять, о чём речь. Вроде бы они говорили про неё. Но почему-то так отрешённо, как будто её здесь не было. Она, что, умерла? Нет! Она не хочет умирать! Холодный пот прошиб её. Сердце забилось быстрее, и от этого ей стало ещё труднее дышать. Она отчаянно втягивала воздух. Он пробирался в лёгкие с трудом, с каким-то безысходным свистом. Но ей жизненно необходимо заставить кислород проникнуть внутрь. Без него человеческий организм не может долго существовать. У неё в школе была пятёрка по биологии, она хорошо об этом знала. Нет! Нет! Нет! Она не хочет умирать! Мерзкий липкий страх захватывал всю сущность Вики. И он ещё больше сдавливал грудную клетку, на которую и без того навалился тысячетонный груз.

 

Глава 35. Часть 2. Что-то не так

На этот раз Рома застал Таню. Она ждала его в условленном месте — на скамейке возле своего дома. Она дала себе слово, что больше не сбежит трусливо, как в прошлые разы. Ей надо попытаться всё исправить, ей надо найти в себе силы рассказать обо всём Вите. Но сначала она должна поговорить с Ромой — узнать, не слишком ли поздно что-то предпринимать. Может, её бывший парень давно уже встречается с другой. Может, он не захочет и не сможет её простить.

Рома присел рядом.

— Видишь? — сказала она, показывая взглядом на свой животик.

— Вижу, — ответил парень, — это от Вити?

— Да, — ответила Таня и вдруг слёзы градом потекли из её глаз, — Рома, господи, Рома, ты не представляешь, как я его люблю…

— Тише, тише, — мягко прошептал парень и провёл рукой по её голове.

Рома знал, как надо успокаивать девушек, когда они рыдают. У него в этом вопросе был большой опыт. Ему не раз приходилось это делать, когда его сестра расставалась с очередным парнем, который оказывался редким козлом, или другим экзотическим животным, занесённым в Красную книгу.

— Тише, — повторил он, продолжая гладить её по голове, — тебе нельзя волноваться. Всё будет хорошо.

— Ничего не будет хорошо, — продолжала всхлипывать Таня, — Витя меня никогда-никогда не простит.

— Простит, — заверил Рома и добавил с нотками возмущения в голосе, — но сначала, конечно, взбесится. Я и сам не понимаю, почему ты так поступила.

— Если бы ты знал, как на меня давил отец. Он выедал мне мозг. Он считал меня предательницей, врагом семьи, человеком, для которого нет ничего святого. Каких только гадостей он мне не рассказывал про родителей Вити. Я, конечно, не верила. Но потом мама присоединилась к нему. Она поведала про отца моего парня такое, что кровь в жилах стынет. Раньше мама никогда не говорила мне неправды. И я уже не знала, что и думать…

Таня опять заплакала навзрыд.

— Господи, Рома, почему они так поступили со мной? Уже много позже, от своего мужа Дениса, я узнала, что всё это было враньём. Понимаешь, откровенным враньём. Он знал всех партнёров по бизнесу моего отца, знал и родителей Вити. И рассказал, как всё было на самом деле. Денис, вообще, хороший парень. Я рада, что теперь у него новая жена, которая его искренне любит. Надеюсь, они станут хорошей семьёй.

Вспомнив про бывшего мужа, Таня немного успокоилась:

— А знаешь, он до сих пор регулярно мне звонит, и предлагает любую помощь хоть моральную, хоть материальную в воспитании будущего ребёнка…

— Но ведь у ребёнка есть родной отец! — возмутился Рома. — Он прекрасно сможет позаботиться о вас обоих!

— Он не простит, — со всхлипом вздохнула Таня. — Я давно уже хотела всё ему рассказать. Но я так боялась, что он не простит. Он любит, чтобы всё было правильно. А у меня получилось, наоборот, всё неправильно.

— Всё, — решительно сказал парень, — хватит плакать. Навредишь ребёнку. Соберись. Сейчас мы поедем ко мне. Витя как раз там. Ты с ним поговоришь, всё ему расскажешь. Он немного посердится, что ты не сделала этого раньше, но быстро отойдёт. Он тебя до сих пор любит и… на ловца и зверь бежит.

Рома, конечно, хотел закончить фразу по-другому: «…и вы будете счастливы», но звонок Вити внёс коррективы.

— Привет!

Девушка, поняв, кто звонит Роме, начала делать отчаянные жесты, означающие просьбу ничего про неё не говорить.

— Привет! Таня с тобой? — голос Вити был сильно встревожен.

— Со мной.

— С ней всё нормально?

— В целом нормально… — Рома запнулся, он не мог понять, должен ли что-то прямо сейчас сказать Вите, или лучше, чтобы друг узнал обо всём от Тани в личной беседе.

— Ну, чего молчишь, она здорова?

— Да, здорова. Ты чего так нервничаешь?

— Понимаешь, мне сказали, что похожую на неё девушку отвезли в роддом. И ей, и её будущему ребёнку угрожала опасность…

— Подожди, так ты уже знаешь? В смысле, что Таня беременна…

Услышав эту фразу, произнесённую Ромой голосом полным недоумения, девушка побледнела и схватив парня за руку выкрикнула:

— Скажи ему, что я его люблю!

То же самое в этот момент кричал в трубку Витя:

— Скажи Тане, что я её люблю! Или лучше дай ей трубку. Или лучше срочно приезжайте сюда, в больницу, оба!

— Так, стой, в какую больницу?

— Понимаешь, врачи, которых ты вызвал, решили госпитализировать Вику.

— Я не вызывал никаких врачей, — Рома почувствовал, что его охватывает тревога. — Как Вика? Где она?

— Я тогда не знаю, кто их вызвал. Я тоже не вызывал, но, может, Вика сама? Впрочем, это не важно. Хорошо, что они приехали. Потому что ей начало становиться хуже — поднялась высокая температура.

— И что сказали медики? — от волнения у Ромы начал дрожать голос.

Он чувствовал, что что-то во всей этой ситуации не так. Что-то его настораживало.

— Они сказали, что это вирусная инфекция, которая сейчас гуляет по городу. Только какая-то не очень хорошая её разновидность, поэтому решили, что лучше будет забрать Вику в больницу. Я думаю, они правильно поступили, потому что жаропонижающий укол, который они ей сделали дома, не очень-то и помог. По дороге в больницу ей стало ещё хуже.

— Но почему ты мне не позвонил? — возмутился Рома, тревога которого вылилась в возмущение.

— Прости. Я, если честно, был немного заторможенный от той информации, которую врачи мне рассказали. Вернее, был просто в ступоре каком-то.

— А что они тебе рассказали?

— Ну, сначала, ещё до врачей, мне Вика про Таню рассказала. Что она беременна. И что… Представляешь, у меня скоро будет ребёнок… В голове не укладывается… Так вот, я ошалел немного… а потом один из врачей говорит, что Таню в тяжёлом состоянии в больницу отвезли. С таким же вирусом как у Вики.

— Так прямо и сказал — «Таню»?

— Нет, конечно. Сказал, девушку очень-очень красивую. А я подумал, что он про Таню. Тот врач, такой чуткий оказался, хотя сначала строил из себя доктора Хауса… Так вот, он вышел вместе со мной из скорой возле родильного отделения, проводил меня. Спросил фамилию пациентки, которую только что доставили, а она другая, и имя другое. Значит, это не Таня. Я обрадовался и стал тебе звонить, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке.

— Понятно. А Вика где? — резко спросил Рома.

Он был зол на друга. Почему он оставил больную Вику одну? Ведь он просил его не спускать с неё глаз. Хотя конечно, трудно себе даже представить, что пережил Витя, узнав в одночасье и про то, что скоро станет отцом, и про то, что его любимая девушка, возможно, в тяжёлом состоянии. Пожалуй, Рома на его месте ошалел не меньше бы.

— Её должны были доставить в терапевтическое отделение. Я уже в приёмном покое, сейчас всё выясню, не переживай.

Витя на минуту умолк, а Рома начал интенсивный анализ полученной информации. Ему не нравилось в этой ситуации ровным счётом ничего. Во-первых, откуда взялись врачи, если ни он, ни друг их не вызывали? Могла ли это сделать Вика? Вряд ли. Когда он сегодня утром предложил ей такой вариант, она восприняла его в штыки. Ну, допустим, скорую вызвала Полина Васильевна. Сегодня утром Рома заметил, как сильно она переживала за здоровье Вики.

Тогда следующий вопрос. Почему доктор вдруг начал рассказывать Вите про какую-то девушку, которую доставили в больницу? Причём, нет, не какую-то, а очень-очень красивую девушку, именно такую, про которую в этот момент думал его друг. Предположим, это совпадение. Витя был так сильно взволнован известием о своём скором отцовстве, что мог любую невинно обронённую фразу воспринять, как касающуюся лично его.

Да, но это не всё. Было что-то ещё в рассказе Вити, что насторожило Рому. Какая-то нестыковка… Что же это? Вдруг, холодный пот прошиб парня. Ещё до того, как его друг начал говорить, он понял, что слова Вити не будут обнадёживающими. Он понял, что Вике грозит опасность, он понял, что нужно срочно действовать.

— Рома, я выяснил. Вику в терапевтическое отделение не доставляли. Её тут нет. Наверно, она в каком-то другом корпусе.

— Так, Витя, слушай внимательно. Я сейчас посажу Таню на такси и отправлю к тебе. Ты же на проспекте Маяковского, да? Вы должны обыскать всю больницу, перевернуть её вверх дном. Если найдёте Вику, сразу звоните мне. Хорошо?

— Хорошо. А ты сам приедешь?

— Мне надо в другое место. Боюсь, в больнице Вики нет.

Как только Рома закончил разговор с Витей, Таня с тревогой спросила:

— Что-то случилось с твоей девушкой?

— Да. Танечка, слушай, — Рома помог девушке подняться со скамейки, и, взяв её под руку, повёл в сторону шоссе. — Витя тебя уже простил, просил передать, что любит. У вас всё будет хорошо.

— Я слышала его слова, — лицо Тани залилось румянцем. — Он так громко это сказал.

— Вот и хорошо. А теперь мне нужна ваша помощь.

— Я уже поняла, будем с Витей искать Вику в больнице. Ведь так зовут твою девушку?

— Так.

Рома поймал такси. Он назвал водителю свой домашний адрес и адрес больницы. Парень собирался выйти возле своего подъезда, а Таню отправить дальше одну. Ему нужно было найти Полину Васильевну. Может, она до сих пор сидит в сквере на скамейке. Рома был очень зол на неё. Он давно уже заметил, что женщина обладает какой-то важной информацией, которая заставляет её тревожиться за Вику. Он ни раз пытался прозондировать, что ей известно, но она вела себя как партизан. Почему она не сказала ни Вике, ни ему, чего надо опасаться? Почему не предупредила? Чего она таким образом добилась? Рома узнал почти всё и без неё, но оставался последний вопрос, самый главный вопрос на сегодня. Парню крайне важно было найти на него ответ. От того, насколько быстро он сумеет это сделать, зависит слишком много. У Ромы оставалось мало времени, но у него была надежда, что Полина Васильевна владеет нужной ему информацией.

Парень выскочил из такси. В сквере женщины уже не было. Чёрт! Что делать? Рома почувствовал, как тревога и волнение, охватившие его после разговора с Витей, трансформируются в отчаяние и растерянность. Ему так захотелось услышать голос Вики. Что бы он не отдал сейчас за такую возможность. Конечно, он понимал, звонить было бесполезно, но он всё равно несколько раз набрал её номер. Она не отвечала. Неужели всё повторяется? Неужели он больше никогда ей не дозвонится? Больше никогда не услышит её голос? Нет! Он не должен поддаваться паническим чувствам. Они лишают его способности логически мыслить. А логика, это его основное оружие, основная надежда. Рома сделал три глубоких вздоха и усилием воли вернул хладнокровие. Мозги сразу включились в работу. Вика не отвечает на звонки потому, что её смартфон лежит дома. И она, и Витя были немного не в себе, чтобы догадаться захватить его с собой в карету скорой помощи. В Викином смартфоне есть номер Полины Васильевны, а у Ромы есть ключи от квартиры девушки. Теперь, главное, поторопиться.

Парень заскочил в подъезд. В три шага преодолел расстояние от двери до лифта. Нажал кнопку вызова. Почему механизм не реагирует? Почему не светится лампочка, подтверждающая, что вызов принят? Чёрт! У него нет на это времени. Рома от досады стукнул по кнопке кулаком со всего размаху.

— Молодой человек, Вы решили доломать лифт? — послышался ехидный голос консьержки.

— Валентина Семёновна, что с ним? — раздражённо крикнул Рома.

— Какой-то умник, вроде тебя, его повредил. Я мастера вызвала, но он ещё не пришёл. Так что, ножками, молодой человек, ножками.

Рома испытал острое желание прикончить сразу трёх человек: ехидную консьержку, нерасторопного мастера и того придурка, который поломал лифт. Но у него не было на это времени, и он помчался по лестнице вверх, перескакивая по нескольку ступенек за раз. Парень поднялся на пятый этаж даже быстрее, чем это сделал бы лифт, но несмотря на эту бешеную скорость, он успел заметить что-то странное в пролёте между четвёртым и пятым этажом. Что это было? Ладно, потом. Рома решил не возвращаться.

Парень заскочил в квартиру Вики и начал набирать её номер, чтобы по звуку, который издаст смартфон, быстрее его найти. Вот он, на прикроватной тумбочке. Рома наклонился за ним и заметил рядом кое-что ещё. Эта находка подтверждала самые страшные опасения парня — у него осталось совсем мало времени. Слишком мало. Ожидавшая подходящего момента паника почувствовала, что её час пришёл и снова завладела парнем. Опять три глубоких вдоха и попытка побороть мешающий думать страх, и у парня снова получилось сосредоточиться. В его мозгу тут же всплыла отчётливая картинка, последний кусочек зловещего пазла — ответ на самый важный вопрос.

Рома открыл один из выдвижных ящиков комода и быстро нашёл то, что ему надо. Затем выскочил из подъезда и стремительно помчался в сторону сквера, на ходу набирая какой-то номер. Он надеялся, у него ещё есть шанс успеть.

 

Глава 36. Часть 1. Он вспомнил, зачем жить

Отец смотрел на Александра, который вместе с Артёмом занёс Вику в кабинет, недоумённо. Этого человека, по плану, сын должен был привести позже. Парень уловил недоумённый взгляд отца и сказал с сарказмом:

— Что, неожиданно?

Мужчина нахмурился:

— Я не понял…

Нет, на самом деле, он, кажется, уже всё понял. Его сын действовал не по плану, он играл по каким-то своим правилам, преследовал какие-то свои цели. Отец почувствовал это уже давно, но не хотел верить своим догадкам. Не хотел даже на минуту предположить, что его проект провален. Не хотел и мысли допустить, что парень, которого он за долгие 28 лет научился любить как сына, его предал.

Артём знал, какие эмоции сейчас владеют отцом. Он хорошо знал, как переворачивается весь мир, когда ты осознаёшь, что обманут тем, кого считал близким человеком. Ты перестаёшь понимать людей вокруг себя. Ты не знаешь, кого любить, кого ненавидеть. Ты начинаешь бояться, что завтра любой твой друг может сбросить маску, обнажив уродливое лицо клоуна, потешающегося над тобой. Ты забываешь, зачем жить. Нет, когда-то ты видел смысл во всей этой суете, ты старался чего-то добиться, было что-то, что волновало тебя. А потом, вдруг, пустота…

Это случилось несколько лет назад. Артём выздоровел. Окончательно выздоровел Он не нуждался больше в лечении. И отец сказал ему, что настало время выполнить то, к чему он так долго его готовил — отомстить своим биологическим родителям, которые его предали. Артём помнил их очень плохо. Только какие-то крошечные обрывки. Очень-очень грустные мамины глаза и тихий голос папы, рассказывающий сказку — вот и всё. Но приёмный отец знал о них гораздо больше. Он знал, что те бросили Артёма, потому что он заболел, а они не хотели бороться с болезнью — струсили. Они предпочли поменять своего неполноценного ребёнка на здоровую крепкую девочку, дочь Сайнары. Не проходило дня, чтобы мужчина не напоминал приёмному сыну об этом. Постепенно мальчик научился ненавидеть людей, когда-то подаривших ему жизнь. Ненавидеть искренне, глубоко, всей душой. Это сильное чувство, надеялся отец, поможет ребенку научиться тому, чем природа его не наделила. Конечно, Артём до поры до времени не знал о чудовищном эксперименте, подопытным кроликом которого являлся он сам.

Парень с усердием выполнял все команды и задания отца. Тем более, он полностью разделял его мысль, что нарушенный много лет назад Сайнарой закон шуйя может привести к опасным последствиям. Нужно всё исправить, пока не началась цепная реакция.

Артём с лёгкостью, за пару месяцев нашёл Вику, приёмную дочь своих биологических родителей. Ему помогла в этом логика, умение наблюдать и анализировать, сопоставлять и делать выводы. Отец гордился им, ведь не знал, как парень справился с заданием, думал, что Артём воспользовался выработанными у него в результате долгих тренировок способностями шуйя.

Парень почему-то долго не хотел называть отцу конкретное имя. Говорил, что нужная им девушка одна из студенток ВУЗа, в который он поступил, но кто точно, он пока не знает. Какое-то непонятное чувство заставляло его оттягивать момент начала подготовки плана по исправлению ошибки Сайнары. Что это было за чувство? Сложно объяснить. Вместо ненависти, которую он должен был бы испытывать к человеку, на которого его променяли, он ощущал что-то близкое к симпатии. Неизвестно, сколько ещё времени Артём тянул бы резину, но все его планы кардинально поменялись неожиданным телефонным звонком Сайнары. Парень очень трепетно относился к этой женщине. Когда он был ребёнком, она проводила с ним много времени. Она была с ним ласкова и терпелива. Она читала ему сказки и играла с ним. Она сидела у его кровати, если он болел, она поддерживала все его безумные юношеские проекты. Их отношения были чем-то большим, чем отношения тёти и племянника. Но после того, как они с отцом уехали на поиски Вики, Сайнара почему-то перестала поддерживать с ним связь. Она ни разу не звонила Артёму до этого дня. После разговора с ней он понял почему. Она попросила его не причинять боль своей дочери и её приёмным родителям. Она ещё раз нарушила законы шуйя — несмотря на запрет Совета, рассказала Артёму о событиях 28-летней давности и об эксперименте его приёмного отца.

Это был холодный ноябрьский день. Пронизывающий ветер срывал с деревьев последние листья. Артём медленно шёл по аллее студгородка, низко опустив голову. Он ничего не замечал, ничего не чувствовал. Больше ничего не имело для него значения. Ничего. Его путеводной звездой, целью жизни, было отмстить за предательство. И что? Предателем оказался он сам. Он вывел шуйя на след Вики, и с ним или без него, они сделают то, что собираются, а это причинит страдания единственным людям, которое его любят — его родным маме и папе.

Артём остановился. Он забыл, зачем жить. Он бессмысленно смотрел, как падает на землю сорванный ветром с дерева пятипалый листок. Он зачем-то отслеживал взглядом его траекторию. Это была спираль с парой витков, упирающаяся в асфальт. Но лист, не успев закончить второй оборот, приземлился на ладонь девушке. Теперь Артём перевёл взгляд на неё. Это была Вика. Она, улыбаясь, встряхнула головой, и чёрные волны её прекрасных волос красиво растеклись по плечам. И вдруг у Артёма проснулся инстинкт старшего брата. Почему она без шапки? Она же простынет. Он подошёл к девушке, накинул ей на голову капюшон куртки и, погрозив пальцем, сказал:

— Больше в такой холод без шапки не ходи.

— Ладно, — рассмеялась Вика в ответ заботливому незнакомому парню. Хотя нет, где-то она его видела. Это, похоже, Сергей с параллельного курса.

Артём узнал этот смех. Он вызвал у парня воспоминание, которое никогда раньше не посещало его. Отец несколько раз подкидывает и ловит своего крохотного сынишку, и оба они хохочут в точности так же, как это делает сейчас девушка с капюшоном на голове. Артём вспомнил не только фрагментик своего детства — он вспомнил, зачем жить. У него есть сестра и родители, он должен их защитить. И он должен сделать то, к чему его так долго готовил приёмный отец — отомстить тому, кто его предал, тому, кто затеял и одобрил чудовищный эксперимент.

Поначалу в их число входил и сам безумный учёный, воспитавший его. Но всё же Артём смог простить своего приёмного отца. Был момент, когда парень понял, что дорог ему. И теперь, когда тот испытывал знакомые Артёму мучительные чувства, ему стало жаль его.

 

Глава 36. Часть 2. Граффити

— Отец, срочно антидот! Вике совсем плохо. И полную дозу. Ты же уже понял, что спектакль отменяется, — крикнул Артём, и уже тише добавил:

— Я должен был так поступить, чтобы защитить сестру. Мне жаль, что твой проект провален.

— Ты не понимаешь, — мужчина зажмурился и начал тереть ладонями виски, — дело не только и не столько в проекте. Ты выпустил джина из бутылки.

Одной из главных задач хитроумной многоходовки, которую разыгрывал учёный, было, чтобы все её невольные участники выполняли свои роли добровольно. 28 лет назад ему удалось начать свой сложный эксперимент именно так, без давления и принуждения, без насилия и жертв. Этого он хотел добиться и сейчас. Но сын нарушил его планы. Теперь они оба будут отстранены от дела, и Совет, скорее всего, примет сторону его младшего брата — решит действовать жёстче.

— Об этом потом, — снова крикнул Артём. — Антидот! Не видишь, твоя племянница задыхается!

Мужчина встрепенулся и выбежал из кабинета, крикнув на ходу:

— Я сейчас.

— Держись, доченька, — сказал Александр, который всё это время сидел рядом с Викой, лежащей на кушетке, — через пару минут тебе станет легче.

Один раз он уже видел, как быстро больной может почувствовать улучшение, если его лечением занимаются шуйя. 28 лет назад, в доме Варвары этот безумный учёный ввёл его маленькому Артёмке какой-то препарат, и малыш повеселел на глазах. Тогда Александр и Любовь испытали искреннюю благодарность этому странному человеку. Но теперь ситуация была совсем другой. Шуйя специально что-то подсыпали Вике. Планировалось, что девушка и её родители поверят в серьёзность болезни и её неизлечимость традиционными методами. Тогда шуйя проведут показательный сеанс лечения. Впечатлённые его результатами, все трое будут готовы на любые условия. А условие было одно — Вика должна жить в посёлке Таёжный. Якобы только там будет возможно продолжить её лечение. Цель шуйя — наблюдать за девушкой всю её жизнь, и, по возможности, не допустить, чтобы у неё были дети. Им нужны были гарантии, что не начнётся цепная реакция, а уж если всё-таки начнётся, то будет происходить под их контролем.

Учёный вернулся в кабинет в медицинских перчатках и со шприцом в руках. Умелыми движениями он быстро сделал Вике инъекцию.

— Скоро препарат подействует? — с нетерпением в голосе спросил Александр.

— Через пять минут должно начаться улучшение. А уже через полчаса температура спадёт и боль утихнет.

— Но проблемы с дыханием? — Александр с остервенением посмотрел на учёного. — Когда она перестанет задыхаться?

Ему хотелось схватить этого безумного циничного человека за грудки и трясонуть хорошенько. Как он мог так поступить с собственной племянницей?

— Не волнуйтесь. Введённый антидот быстро нейтрализует все токсины. Но даже и без него никакой реальной угрозы жизни девочки нет. Цель вещества, которое было подсыпано Вике, только вызвать видимость ужасной неизлечимой болезни. Она бы выздоровела через несколько дней так или иначе. Мой глупый бедный мальчишка даже проверял препарат на себе.

— Но почему она так тяжело дышит? Артём говорит, у него не было таких симптомов, — с отчаянием в голосе спросил Александр.

Учёному самому не нравилось, что племяннице настолько нехорошо. Он вышел из кабинета и вернулся со стетоскопом. Хотя свист, с которым воздух пробирался в лёгкие девушки, было слышно и без прибора, мужчина хотел понять насколько всё плохо. То, что он услышал, ему совсем не понравилось. Он начал мерить комнату шагами. Что-то было не так. Неужели кроме сына кто-то ещё вмешался в его игру?

Артём догадался, о чём думает отец, мечущийся по комнате взад-вперёд. Парень посмотрел на часы. Прошло уже больше пяти минут. Сестре должно становится лучше. Но не становится. Неужели кто-то переиграл их обоих?! Парень соскочил со стула и подошёл к отцу.

— Ты уверен, что Вике подсыпали твой препарат? — спросил он тихо. — Ты отслеживал этот этап?

— Да, — тоже в полголоса ответил тот и с досадой добавил, — неужели я где-то прокололся?

— Чёрт! Кто это может быть? Какие у него цели? — Артём сам начал носится по комнате.

— Я не знаю, сынок, — с безысходностью в голосе ответил учёный.

Парень снова подошёл к нему взял за плечи и посмотрел в глаза:

— Думай, отец, думай! Ты должен её спасти! Ты можешь!

Александр не слышал, о чём говорили мужчины. Он сидел на кушетке рядом с Викой и держал её за руку. Девушке с каждой секундой становилось всё труднее и труднее дышать. Воздух не мог больше пробираться сквозь отёкшую гортань и бронхи к лёгким. Уже даже не было слышно свиста, только страшный хрип. Но ещё через несколько секунд и он затих. Отец в отчаянии приподнял дочь и начал её трясти:

— Вика, дыши! Дыши! Слышишь?! Дыши, доченька! Дыши…

Невозможный дикий чёрный страх потерять свою девочку завладел мужчиной. Раньше ему всегда удавалось её защитить, но как это сделать теперь?

Инстинкт защитника, а следом и любовь к крохотному созданию родились у Александра ещё до того, как он впервые увидел свою малютку. Он бежал по тайге. Очень-очень торопился. У него сердце сжималось от мысли, что где-то на полянке совсем одна лежит беспомощная малышка. Она не понимает, почему её бросили, почему рядом никого нет. Ему нужно, как можно скорее найти её и прижать к себе — тогда всё будет хорошо. Она где-то рядом. Он уже слышит её отчаянный плач, который заглушает неистовый лай собак, раздающийся откуда-то сзади. Но вдруг голос малышки затих. Почему? Что с ней? Невозможный дикий чёрный страх, что с крошкой что-то случилось, заставил мужчину бежать ещё быстрее. Ну, вот наконец-то он на месте. Ромашки, растущие сплошным ковром на поляне в одном месте были примяты — девочка там. Мужчина подбежал к малышке. Она лежала плотно завёрнутая в толстое одеяло. Её глазки были закрыты. Она дышит? Александр схватил малютку на руки и начал трясти:

— Крошка ты жива? Дыши! Слышишь? Дыши, доченька! Дыши…

И тут малышка открыла глаза и разразилась пронзительным криком. Александр и не подозревал, что мужчину может так обрадовать отчаянный детский визг. Буквально через несколько секунд малышка передумала плакать. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Ромашковый Мир вокруг себя. Мужчина улыбнулся и прижал кроху к себе. Теперь всё будет хорошо…

Нет! Ничего не будет хорошо. Его девочка не дышит.

— Вика, дыши! Дыши! Ну, доченька, давай!

— Александр, отойдите, — учёный пытался оттянуть мужчину от дочери, — дайте, Артёму сделать искусственное дыхание. Мальчик обучен реанимационным действиям. Не мешайте ему работать.

Но умелые действия парня не приносили результата. Дыхание восстановить не удавалось. Все трое мужчин думали об одном и том же. Это всё? Это всё…

Вдруг входная дверь в кабинет громко хлопнула. В комнату влетел Рома. Его действия и мысли были стремительными. Он быстро оценил обстановку. Вика уже не дышит, но случилось это, судя по всему, только что. Значит, он успел. Парень в белом халате показался ему умеющим проводить медицинские манипуляции. Он протянул ему две ампулы и шприц.

— Срочно вводи внутривенно.

Артём взглянул на названия лекарств и всё понял. Его действия тоже были стремительными. Пару секунд — и инъекция сделана.

Вике опять снился её страшный сон. Она лежит одна. Вокруг нет никого. Ей душно. Ей страшно. Она не может пошевелить ни ногами, ни руками. Она не может дышать… Где же её спасительные ромашки? В этом месте сна они непременно появлялись. Огромная бесконечная Вселенная Ромашек. Где?.. Ну, наконец-то… вот он — её спаситель Ромашка… Её Рома… наконец-то она может дышать…

Воздух снова начал поступать в лёгкие девушки. Он пробирался пока ещё с трудом, со свистом, но спасительный кислород уже начал свою работу — он насыщал клетки жизненной энергией. Вот теперь точно всё будет хорошо. Любой, у кого пятёрка по биологии, это знает.

Дыхание Вики начало выравниваться. Рома сидел на кушетке рядом с девушкой и держал её за руку. Он заворожено смотрел на ритмичные движения её грудной клетки. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Ему было важно не отводить от Вики взгляд. Ему казалось, это может нарушить с таким трудом восстановленный ритм. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Остальные трое мужчин тоже смотрели на Вику. Ровное дыхание девушки действовало успокаивающе, и они начали понемногу приходить в себя.

— Как ты догадался? Как ты смог понять, что у Вики анафилактический шок? — спросил Артём, у которого наконец отлегло от сердца.

— Я сопоставил несколько фактов, — начал объяснять Рома, продолжая пристально следить за дыханием девушки. — Во-первых, когда я рылся в аптечке Вики в поисках какого-нибудь препарата от головной боли, я не нашёл анальгина или какого-то другого лекарства, содержащего это действующее вещество. У любого человека в коробке с таблетками, как правило, валяется пластинка какого-нибудь кофалгина, пенталгина, анапирина. У Вики их не было, зато обнаружились ампулы с адреналином и преднизолоном. А это, согласитесь, для среднестатистической домашней аптечки очень редкие лекарства. Сначала я, конечно, не придал этому значения. Вспомнил про это позже, когда Витя рассказал мне, что после жаропонижающего укола Вике стало хуже. А ведь до этого я наблюдал обратную картину — ибупрофен улучшал её состояние. А потом у Вики на тумбочке я увидел пустую ампулу из-под анальгина — и картинка сложилась.

— Чёрт! — выругался Артём. — Я сам лично вколол ей его.

— Ты что, не смог понять, что у неё аллергия на анальгин? — возмутился его отец, который заинтересованно слушал беседу двух парней, пытаясь восстановить последовательность событий и определить, когда и где он прокололся. — Делал ей инъекцию и не смог считать её страхи?

Мужчина в очередной раз убедился, что у Артёма, несмотря на их многолетние тренировки, так и не развилась одна из важных способностей шуйя. Ему не давалась работа с людьми, у него не получалось считывать их состояние, их эмоции, надежды и страхи, их самые сокровенные мысли. Правда, парню часто удавалось компенсировать это развившимися у него другими не менее удивительными талантами, но в данной конкретной ситуации они ему не помогли. Но ведь с Артёмом был ещё один человек, в способностях которого учёный не сомневался.

— Постой, а как же мой брат? Он, что, не предупредил тебя? Уж он-то точно мог считать с неё любую информацию.

— Наоборот, это была его идея — сделать жаропонижающее. И именно он выбрал препарат. Но, дело в том, что он работал с Витей и к Вике даже не подходил. Хотя…

Артём и учёный переглянулись. У них зародилось подозрение. Страшное, неправдоподобное подозрение. Но окажись оно всё-таки правдой — это многое бы объясняло.

Рома не слышал беседу отца и сына, его отвлёк отец Вики, который как только немного пришёл в себя после пережитого шока, сразу бросился благодарить парня.

— Какое счастье, что ты заметил пустую ампулу из-под анальгина и обо всём догадался. Какой ты молодец! Ты спас мою девочку! Я только не пойму, как ты нас нашёл. Как ты понял, где мы?

— Это было труднее всего. Это был главный вопрос, ответ на который мне нужен был немедленно. И я его нашёл благодаря Артёму, — Рома наконец оторвал взгляд от Вики и перевёл его на парня. — Ведь тебя так зовут?

— Так. Я знал, что ты обо всём догадаешься!

— Ты давно его нарисовал?

— Кого? — переспросил Александр, хотя вопрос адресовался не ему.

— Граффити, — пояснил Артём, — Рома говорит про подсказку, которую я оставил неделю назад в подъезде его дома в пролёте между четвёртым и пятым этажом. Я надеялся, что Вика или Рома хоть иногда поднимаются домой по лестнице и заметят её. Но мои надежды не оправдались, и мне пришлось сломать лифт.

— Ты написал там адрес офиса твоего отца? — спросил Александр. Он не мог понять, как можно было догадаться, где они находятся, по граффити.

— Не совсем, — ответил за Артёма Рома, — он нарисовал усы, очки и газету. И офисное здание с панорамными окнами, очень похожее на то, что стоит рядом с нашим сквером. Компания, в которой работает Вика, арендует в этом здании шестой этаж. Стрелочка на рисунке вела с шестого этажа на восьмой.

За окном послышался приближающийся гул сирены.

— Это скорая, — пояснил Рома, — молодцы, быстро приехали. Я предупредил, что речь об анафилактическом шоке.

 

Глава 37. Чему ты улыбаешься?

Вика окончательно пришла в себя только в больничной палате. У неё очень сильно кружилась голова, но это было, пожалуй, единственное неприятное ощущение, если не считать дискомфорта от торчащего в её вене катетера, к которому была подсоединена трубка капельницы. Она попыталась вспомнить события последних нескольких часов, но не смогла. Такое ощущение, что её возили в карете скорой помощи с мигалками туда-сюда несколько раз. В смысле, из дома в больницу, из больницы домой, а потом снова в больницу. И ещё ей опять приснился кошмар, который в последнее время часто стал повторяться. Только на этот раз он закончился по-другому — на этот раз её спас Рома.

Вика приподняла голову и осмотрелась. Герой из её сна и сейчас был на страже её покоя. Парень стоял лицом к окну и разговаривал по телефону. Он пока не видел, что девушка пришла в себя.

— Рома, мы наконец-то нашли Вику, — радостно кричал в трубку друг. — Представляешь по три раза обошли все корпуса и отделения, перенервничали ужасно, а она оказывается в отделении неотложной медицины в четвёртом корпусе. Нет туда мы, конечно, тоже уже заходили. Но первые два раза нам с Таней сообщали недостоверную информацию, видимо, из-за больничной неразберихи. А сейчас Вика уже появилась в списках пациентов этого отделения. Её палата № 17 на втором этаже. К ней пока не пускают, но нам с Таней удалось втереться в доверие одной сестрички из приёмного покоя. Она рассказала, что у Вики состояние стабильное, угрозы жизни нет. В общем, всё в порядке. Так что не переживай.

Витя сделал небольшую паузу, и вдруг выпалил:

— Представляешь, у меня будет сын. Таня говорит на УЗИ уже видно. Представляешь, сын! И мы уже придумали имя. Угадай, какое!

Рома улыбался. Улыбался широко, во весь рот. Он очень-очень был рад за друга. Только не знал, что ему сказать? Что в таких случаях говорят? Поздравляю? Совет да любовь? Но Вите и не нужно было слов, он знал, что Рома сейчас улыбается.

— Что молчишь? Завидуешь? — рассмеялся он.

— Вы — молодцы! — наконец хоть как-то смог оформить свои чувства в слова Рома.

— Кстати, мы тебе ещё нужны?

— Нет, спасибо! Вы и так мне очень помогли.

— Хорошо. Тогда мы поедем домой.

Из окна палаты № 17 Рома видел, как Витя и Таня вышли из корпуса на улицу и, взявшись за руки, направились к выходу из медгородка. Они прошли пару метров. И вдруг остановились и начали целоваться, совершенно не обращая внимание на глазеющих на них прохожих. Через пару минут они оторвались друг от друга и снова пошли, но их опять хватило только на несколько метров.

— Чему ты улыбаешься? — услышал Рома самый желанный на свете голос.

Он нестерпимо хотел его услышать с той самой минуты, как понял, что Вике грозит опасность. Нет, он хотел его услышать ещё раньше, как только вышел от неё.

Парень подошёл к кровати и сел на краешек.

— Витя и Таня снова вместе. У них всё будет хорошо. Как и у нас.

 

Эпилог. Новая головоломка

— Вот, пришёл попрощаться, — Артём стоял в дверях палаты № 17 с пакетом мандаринов в руках.

За эту неделю, что Вика провела в больнице, парень уже четвёртый раз приходил её проведывать. Каждый раз он заставал в её палате Рому — у Артёма сложилось впечатление, что он тут дневал и ночевал. Но на этот раз сестра была одна.

— Почему попрощаться? — с тоской в голосе спросила девушка. — Ты всё-таки не останешься с нами?

— Всё-таки нет, — качнул головой Артём.

— Но почему? Папа с мамой тебя безумно любят! Разве тебе не понравилось быть рядом с настоящими родителями?

— Понравилось. Вы все мне очень дороги, но я должен быть с отцом.

— Не понимаю, — отчаянно покачала головой Вика.

— У него, кроме меня, никого нет, — попытался объяснить Артём. — Я ему нужен.

— Но как же мама с папой? Им ты тоже нужен.

— У них есть ты, сестрёнка.

У Вики на глаза навернулись слёзы. Как так? Не успела она насладиться мыслью, что у неё теперь есть брат, как им надо расставаться.

— Пойми, — мягко сказал Артём, — я вырос с ними. Они моя семья. Там мне хорошо.

— Я понимаю, — со вздохом сказала Вика. — Понимаю. Я бы тоже не смогла бросить маму с папой и начать жить с вами, с Сайнарой.

Девушка смахнула слезу.

— Я буду очень скучать.

— Я тоже.

— Но ведь мы будем видеться? — с надеждой в голосе спросила Вика.

Вчера, когда к ней заходила проститься Полина Васильевна, которая уезжала в родной посёлок, они договорились, что будут часто встречаться — ездить друг к другу в гости. И будут общаться по скайпу, не зря же женщина освоила «интернАт». А самое главное, они с ней уже придумали грандиозное событие — совместное празднование нового 2016 года. Полина Васильевна пригласила всех — папу, маму, Вику и Рому — приехать к ней в Таёжный. И там у них будет настоящий праздник. Гарантировано со снегом! А не так как здесь. Тётя пообещала Вике столько снега, сколько та ещё никогда не видела. Может, и Артём сможет присоединиться к ним. Вот будет здорово!

— Если я приеду в Таёжный, мы же сможем встретиться?

— Нет, Таёжный стал для шуйя небезопасным местом. Мы уходим оттуда.

— Куда?

Артём рассмеялся. Настойчивая у него сестра.

— Ладно. Я не должен был тебе этого говорить. Но ты ведь не отстанешь. Мы увидимся с тобой через несколько лет. И предвидя твои дальнейшие вопросы — где? когда? почему? — сразу отвечу: не спрашивай, сам не знаю.

Конечно, Артём знал. Но он не хотел рассказывать об этом Вике, не хотел нарушать решение Совета, на котором сам настоял.

Они с отцом вместе готовились к этому важному для них заседанию. Они тщательно и аккуратно собрали все факты, они детально проработали доводы и обоснования. У них было две цели. Первая — добиться разрешения на новый проект учёного. Проверки требовала его внезапно родившаяся в перипетиях последних событий гипотеза о том, что предотвратить цепную реакцию можно не только оборвав конец цепочки, но и более гуманным способом. Второй задачей было доказать, что по зловещему сценарию биологического отца Вики, она должна была умереть от анафилактического шока, и весь цинизм заключался в том, что виновником смерти должен был стать Артём, который так и не освоил искусство шуйя и не смог считать с девушки нужную информацию.

Совет включил оба вопроса, на которых настаивали отец и сын, в повестку дня, но началось заседание с обсуждения текущего проекта учёного. Неожиданно для него и Артёма Совет подавляющим большинством голосов признал проект удачным. Члены Совета видели, что не все из свойств шуйя отцу удалось развить в сыне, но они были шокированы тем, как ярко в ходе операции по исправлению ошибки Сайнары проявилась в Артёме одна из черт, которая даже у шуйя встречалась крайне редко. Эта черта развилась у парня именно в результате тренировок, ведь когда мальчика забрали у родителей, у него и в помине не было таких задатков.

При рассмотрении следующего вопроса Совет тоже принял сторону отца и сына. Ещё бы, у них получилась сильная команда. Что-что, а искусством убеждения они оба владели досконально. Учёный получил разрешение начать новый проект. Но неожиданно для всех руководителем проекта в результате голосования был избран Артём.

Последним рассматривался самый тяжёлый в психологическом плане вопрос. Биологический отец Вики был признан виновным в том, что девушка чуть не погибла. Совет долго решал, какое наказание он должен понести. Ещё ни разу на заседаниях не приходилось рассматривать такого страшного преступления. Но Совет так и не вынес решения — не успел. Появившаяся на заседании бледная как полотно Сайнара сообщила, что нашла мужа мёртвым, а рядом с ним пустую ампулу из-под анальгина.

— Привет, Артём! — в палату зашёл Рома. В руках у него была сумка внушительных размеров. Парень подошёл к холодильнику и начал по-хозяйски расставлять на его полках, принесённые им продукты.

— Рома, зачем столько много? — возмутилась Вика. — Меня же послезавтра выписывают. Разве я всё это съем?

— Съешь, — безапелляционно заявил парень, — я проконтролирую.

Вика улыбнулась. Но улыбка быстро сползла с её губ, как только она вспомнила, что брат скоро уедет.

— Артём пришёл попрощаться, — со вздохом известила девушка.

— Да? — Рома развернулся лицом к парню. — Жаль, мне будет тебя не хватать.

— Что? Со мной весело было? Не давал вам скучать? — рассмеялся Артём. — Слушай, а с какого момента ты обо всём догадался?

— Картинка вырисовывалась постепенно. Сначала твои трюки с переодеванием и накладными усами меня не впечатлили.

— Это делалось для Полины Васильевны. Я хотел, чтобы она поняла, что шуйя здесь. Я надеялся, что она предупредит Вику, чтобы та была осторожней.

— А почему ты просто не сказал ей об этом напрямую? — спросила девушка, которая даже после нескольких бесед с Артёмом не могла до конца понять события последних дней.

— Ни ей, ни тебе нельзя было ничего говорить. Шуйя бы моментом считали с ваших наивных физиономий, во-первых, то, что вы предупреждены, а, во-вторых, кто вас предупредил. Нас бы с отцом тут же отстранили от этой операции, и дальше я бы уже ничего не знал и ничего не контролировал.

— А трюк с украденным паролем, видимо, был уже для меня? — догадался Рома.

— Ну да, мне надо было вызвать твои подозрения, насторожить тебя.

— У тебя это получилось. Именно с этого момента я стал серьёзно воспринимать ситуацию.

— Я постарался усилить твои опасения, хорошенько напугав Вику в парке.

— Твоё счастье, что ты убежал. Я мог врезать тебе, попадись ты мне в тот момент. Я до сих пор до конца не понимаю, зачем было нагонять такого ужаса на Вику.

— Ну, допустим, врезать бы ты мне не смог, — улыбнулся Артём, — я обучен уходить от удара. А запугать вас обоих до смерти мне было просто необходимо. Шуйя готовили несколько вариантов операции. Я не знал, победит менее жёсткий план моего отца или какой-нибудь другой. Мне хотелось, чтобы вы были начеку. И потом, похоже, моя шоковая терапия дала хороший стимул твоим мозгам, Рома. Ведь так?

— Да уж. Стимул был глубокий. Подозрения, что за Викой охотится маньяк, заставили меня собрать все детали воедино и несколько раз проанализировать их.

— И к какому выводу ты пришёл?

— Я понял, что это не маньяк. Я осознал, что идёт сложная игра с несколькими действующими лицами. И я догадался, что кто-то ещё играет на нашей стороне.

— Я в тебе не ошибся. Я знал, что ты поймёшь. Знал, что ты сможешь защитить Вику. И шуйя тоже это знали, они видели в тебе серьёзное препятствие. Они всячески стремились тебя нейтрализовать на время операции.

— Чем это я их так напугал? — с иронией поинтересовался Рома.

— Понимаешь, они умеют манипулировать людьми. Они видят болевые точки человека. Они догадываются, о чём он думает. Знают, что сказать, чтобы он им доверился. Понимают, как себя вести, чтобы полностью завладеть его вниманием. Но не над каждым человеком они имеют такую власть. Есть люди совершенно не восприимчивые к их манипуляциям. Они называют таких людей буолла.

— Что за странное слово? Впервые слышу.

— Это слово на языке шуйя означает «желаю знать». У них даже есть легенда про буолла.

— Расскажи, — загорелась Вика, которую слово легенда всегда приводило в трепет.

— Хорошо, — улыбнулся Артём, — но сначала ответьте на вопрос, как вы относитесь к менталистам, людям, которые считают себя проницательными знатоками загадочных психических явлений и утверждают, что они в тонкостях понимают паранормальные и мистические феномены.

— Что-то я не заметил, чтобы эти знатоки внесли хоть сколько-нибудь заметный вклад в раскрытие тайн бытия, — с иронией ответил Рома. — Даже самые знаменитые из них на поверку оказывались обыкновенными иллюзионистами. По крайней мере премия Джеймса Рэнди в миллион долларов за демонстрацию каких-нибудь экстрасенсорных способностей так до сих пор никому и не вручена.

— Другое дело — учёные-материалисты, — с усмешкой продолжил мысль Ромы Артём, — вооружённые точными науками, они смогли постичь множество самых сокровенных законов природы.

— Ну да, — согласился Рома, пока не понимая, куда клонит брат Вики.

— Как объяснить такой резкий перекос?

— Менталисты не смогли открыть ничего стоящего, потому что их нет, — с улыбкой развёл руками Рома.

— Может быть, — кивнул Артём, — но в легенде шуйя, которую просила рассказать Вика, есть другое объяснение — настоящие менталисты просто не контактируют ни с кем.

— Так рассказывай уже! — не терпелось девушке.

— В глуши сибирской тайги испокон веков жило два народа: шуйя и буолла. Эти народы обладали удивительными способностями. Шуйя виртуозно владели искусством воздействия на тонкую материю человеческой психики, а буолла умели замечать непостижимые закономерности в мире чисел и геометрических форм. У этих двух народов было особое предназначение, они должны были постигать Вселенную с двух разных сторон: буолла — с материальной, а шуйя — с ментальной. Эти народы открыли много сокровенных тайн природы, и впереди их ждало ещё не одно открытие. Законы этих народов запрещали им иметь связи с внешним миром, и шуйя строго им следовали. Однако буолла нарушили завет своих предков — разбрелись по свету. И теперь такого народа нет, а их отличительная черта — тонкое понимание мира чисел — может случайно проявится в любом человеке. Обычно такие люди бывают убеждёнными материалистами, не верят ни во что сверхъестественное и любят точные науки. И они являются непостижимой загадкой для шуйя.

— И, что, мой Рома — буолла? — с восхищением в голосе спросила Вика.

— Да. Самый что ни на есть.

— Да ну тебя, Артём, с твоими легендами, — рассмеялся Рома.

— А я верю, что в каждой легенде есть доля правды, — убеждённо выпалила Вика.

— Не удивительно, — с мягкой иронией в голосе сказал Рома, — ты ж у меня не буолла, даже в газету из будущего поверила.

— Ну я не то чтобы поверила… Так, на пару секунд только предположила… И, кстати, ребята, я так и не поняла, как был проделан этот трюк.

— Газета тоже была для Полины Васильевны, чтоб натолкнуть её на мысль о шуйя, — объяснил Артём.

— Это понятно. Но как ты угадал счёт?

— А всё очень просто, — продолжил за Артёма Рома. — Это был договорной матч с заранее известным счётом.

— Договорной? — удивилась Вика. — А смысл? Договорные матчи бывают только в серьёзных соревнованиях, когда речь идёт о крупных суммах. А здесь-то что — обыкновенный дружеский матч между двумя институтскими командами.

— Вот именно, дружеский матч. Практически просто тренировка. Исход матча ни на что не влияет и почти никого не волнует. Поэтому баскетболистки нашего «Политеха» договорились с соперницами этим матчем поздравить своего тренера с юбилеем. Матч проходил 24-ого июля, именно в его день рождения. И счёт матча 55:54 в пользу нашей команды, потому что её наставнику исполнилось 55.

— Но как до этого можно было догадаться? — с недоумением спросила Вика.

— А очень просто, — продолжил Рома, — пару месяцев назад проходил подобный дружеский матч между теми же командами. И проходил он в день рождения тренера команды института экономики и права. Тогда наша команда проиграла со счетом 49:50. Догадываешься, сколько лет исполнилось в тот день их тренеру?

— Вот вы, ребята, молодцы, что не купились на трюк со временем, — похвалил Артём, и после небольшой паузы продолжил:

— Я часто задумываюсь, что такое время. Это особая хитроумная субстанция, ведь так?

— Пожалуй, — согласился Рома.

— Вот взять, например, часы — прибор для измерения времени, — Артём перевёл взгляд на соё запястье. — Как точно мы научились измерять время? Мои часы уходят не больше, чем на секунду за сутки. В сутках 86400 секунд. Это значит точность измерения одной секунды…

— Около одной тысячной процента, — быстро высчитал Рома.

— А какова точность измерения, допустим, температуры? — Артём глянул на термометр, висящий за окном. — Шкала 50 градусов, точность 1 градус, то есть всего-то 2 процента. Но нам и не нужна большая точность при измерении температуры. Почему? Потому, что мы имеем над ней власть. Вот одели куртку потеплее и нам не важно на улице -5 или -10. А если на улице -50? А ничего, мы сидим дома. Мы научились поддерживать комфортную температуру в наших жилищах. Мы имеем власть над ней! От этого мы её не уважаем и можем себе позволить измерить её приблизительно. А что со временем? Его нам приходится измерять очень точно, потому что оно нам неподвластно. Получится у нас, например, немного замедлить время, если мы, скажем, опаздываем на поезд. Хоть на минуту? Хоть на секунду? Хоть на долю секунды? Нет, нет и нет. Совсем нет. Время — особая субстанция, оно само по себе, оно особое свойство материи, на которое мы не имеем никакого влияния.

— Кстати, — вдруг неожиданно поменял тему разговора Артём. — У меня для вас есть свадебный подарок.

— Ты, прям, как моя подруга Катя, — с возмущением выпалила покрывшаяся румянцем Вика. — У нас таких планов пока и в мыслях не было…

— Поверь мне, это произойдёт быстрее, чем ты думаешь, — убедительно возразил Артём и протянул ребятам монету — 10 рублей.

Рома с Викой переглянулись с улыбкой. Пожалуй, до свадебного подарка монетка слегка не дотягивала. Угадав ход их мыслей, Артём пояснил:

— Рассмотрите повнимательней — это вам новая головоломка.

Ребята начали пристально разглядывать монету. Аверс её ничем не отличался от обычной 10-ти рублёвой монеты. Только бросался в глаза год выпуска — 2035.

— Забавный розыгрыш, — улыбнулся Рома. Ему начинал нравиться этот необычный подарок.

Перевернув монету на другую сторону, ребята обнаружили, что это была не серийная, а памятная монета. На реверсе был вычеканен портрет женщины среднего возраста и надпись: «Елена Диева — победившая рак».

— Ничего себе! — Вика поднесла монету поближе к глазам. — Вылитая Лена, только постаревшая.

— Кстати, — бросил Артём с улыбкой, — сохраните эту монету. В 2035-ом она будет стоить бешеных денег. Тираж этих памятных монет будет всего 1000 штук.

Вика с восторгом продолжала крутить в руках свой свадебный подарок, удивляясь, как можно было изготовить такую реалистичную подделку. Рома сидел рядом на кровати. Его взгляд выражал жгучее нетерпение поскорее изучить повнимательней забавную вещицу. У него в руках уже даже была лупа, появившаяся совершенно непонятно откуда, учитывая, что действия происходили в больнице. Вика дразнила парня демонстративной медлительностью. Но тут у неё зазвонил смартфон, и она, сжалившись над Ромой, протянула монету ему.

Парни решили выйти из палаты, чтобы не мешать девушке общаться.

— Я, наверно, уже пойду, — сказал Артём.

— Даже не скажешь Вике до свидания? — укоризненно покачал головой Рома.

— Лучше не стоит. Не знаешь, что ли, девчонок? Начнутся слёзы и всё такое. А так прощание будет для Вики более лёгким. К тому же, думаю, ты найдёшь, чем её отвлечь от грустных мыслей, — подмигнул Артём.

— А как там насчёт заседания Совета, про которое ты рассказывал?

— У нас с отцом всё получилось. Вика — наш новый проект. Меня назначили его руководителем, и я прослежу, чтобы к сестре никто даже не приближался. К тому же, пока ты рядом, с ней ничего не случится, ведь ты буолла.

Рома с ироничной улыбкой качнул головой. Какие-то шуйя, буолла — не верил он в эту ерунду. Не верил ни в какие сверхспособности «избранных» народов.

— Ладно, бывай, — Артём хлопнул парня по плечу и решительно направился прочь.

Рома вернулся в палату. Вика всё ещё разговаривала по телефону.

— Да говорю же, Леночка, всё в порядке, послезавтра уже выписывают. Лучше ты расскажи, что там у тебя нового.

— Знаешь, я решила — возвращаюсь на работу. Вчера опять звонил руководитель проекта. Говорит, они уже получили грант на исследования моей идеи.

— Ух ты, здорово!

— С завтрашнего дня мы начинаем разработку нового препарата от рака. И, кстати, недавно у меня появилась ещё одна догадка. Когда мы с Катей были у тебя в прошлый раз, я познакомились с интересным парнем, Артёмом. Мы уже вышли от тебя. Катя пошла навестить свою тётю, которую недавно положили на обследование в соседний корпус, а я ждала её в больничном дворике на скамейке. В этот момент ко мне и подсел Артём, который пришёл навестить сестру. Девушка была на процедурах, и парню надо было подождать. Мы разговорились. Сначала мне показалось, что у него тоже медицинское образование, как и у меня. Он настолько в теме. Но потом я поняла, что, скорее всего, он физик. Рассказывал, что работает со своим отцом над совместным проектом, о законах перемещения в пространстве и времени. Спросил, не удивлялась ли я, как всего три сигнала, три цвета светофора руководят сложным потоком машин, удивительно слажено перемещающихся в пространстве и времени. И знаешь, после разговора с ним у меня вдруг появилось полная ясность одного процесса в организме, вмешавшись в который мы сможем победить рак.

— У тебя получится! — вдруг с полной уверенностью заявила Вика. — Не очень скоро, конечно — лет через двадцать.

— Спасибо за поддержку, — ответила подруга. — Знаю, что это долгий путь. Но ничего, дорогу осилит идущий.

Вика попрощалась с Леной, и, глядя на Рому, возбуждённо выпалила:

— Это никакой не розыгрыш! Монета настоящая! Опять много совпадений. Лена с завтрашнего дня начинает работу над новым препаратом от рака.

— Всему можно найти логичное объяснение, — сказал Рома, с трудом пытаясь придать своему голосу невозмутимость.

Его заводил блеск в глазах девушки. Он отложил монету и лупу в сторону, притянул Вику к себе близко-близко и посмотрев ей в глаза, прошептал:

— Всему, кроме вот этого…

Губы Ромы коснулись Викиных. Девушка замерла. Время остановилось. Земля прекратила вращаться, Солнце закончило своё движение по спиральным ветвям галактики Млечный путь, а сама галактика не неслась в пространстве и времени навстречу неминуемому столкновению с соседней галактикой Андромеда — Вселенная застыла. Она потеряла смысл своего существования. Смысл был только у этих двоих…