Прошло больше 40 минут, пока начало сказываться действие лекарства. Боль понемногу отступала, и к Вике возвращалась ясность ума. Она открыла глаза.

В комнате было темно. Светился только экран её ноутбука. Она лежала на кровати, укрытая лёгким одеялом. Отсутствие раздражителей — яркого света и громких звуков, и сошедшая на нет боль, вызывали состояние близкое к нирване. Если бы не одно но — на её лбу лежало что-то прохладное и мокрое. Чья-то рука? Нет, рука, конечно, может быть прохладной, но не мокрой же. Если уж кто-то решил положить ей руку на лоб, то зачем было её предварительно намачивать? Вика ощутила, как два противоположных желания борются друг с другом. Лежать вот так, не шевелясь, наслаждаться лёгкостью и невесомостью, какие она всегда испытывала после того, как головная боль покидала её, или сделать усилие, вынуть руку из-под одеяла и проверить, что там у неё на лбу. В конце концов второе желание победило.

— Проснулась? — услышала Вика голос Ромы, стоило ей пошевелиться.

От экрана ноутбука отделилась тень и подошла к ней.

— Мокро, — пожаловалась тени девушка.

Её рука нащупала на лбу влажное полотенце и с раздражением откинула его в сторону.

Рома улыбнулся — по этому движению Вики он понял, что ей намного лучше. Девушка знала, что он улыбается, хотя не видела выражения его лица. Просто знала и всё. Просто её чувства к этому парню достигли такой остроты, что она могла видеть его улыбку в кромешной тьме.

Девушка снова ощутила прикосновение к своему лбу. Нежное, тёплое и сухое. Приятное. В сто раз приятнее мокрого полотенца.

— Ну, вот, температура, похоже, спала, — радостно констатировал Рома. — Как себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

— Кажется, всё нормально. А где Полина Васильевна?

— Она уже ушла.

— Давно?

— Минут 40 назад. Когда фото досмотрели.

Вика почувствовала, как краска заливает её лицо. Она, хоть и не очень отчётливо, но всё же помнила, что кто-то помог ей снять джинсы и футболку, надеть пижаму и лечь в постель. Это, что, был Рома?

Кажется, парень понял её смятение.

— Она сначала уложила тебя спать, а потом ушла, — уточнил он.

«Это совсем другое дело», — с облегчением подумала девушка. Но что-то мешало ей оставить эту тему в покое. Перед её мысленным взором вновь и вновь всплывали туманные воспоминания. Что-то не так. Какая-то деталь была не на месте — делала картинку логически небезупречной.

Рома в этот момент молчал. Он размышлял, сможет ли Вика что-то вспомнить. Достаточно ли сильно её сознание было затуманено головной болью и температурой, чтобы не обратить внимание на один момент. Он корил себя за него. Корил, что не сдержался. Это было не правильно, ведь девушка была беспомощной. Но можно ли было устоять!? Парень вспомнил, как смотрел на нежный изгиб её шеи и не мог оторвать глаз, как прошёлся по нему поцелуями до самого плеча. И ему понадобилась вся его выдержка, чтобы остановится…

— Это была не Полина Васильевна, — вдруг возмутилась Вика, — я кое-что вспомнила.

— Что? — настороженно спросил Рома.

— Тот, кто помогал мне лечь спать, сначала поднял меня с кресла, взял на руки и пронёс через всю комнату до кровати. Это не могла быть Полина Васильевна, ведь так?

«Так-так», — с утрированной безысходностью в голосе шепнул девушке на ухо наглый бобёр. И, бросив в сторону Ромы укоризненный взгляд, добавил: «Никому, значит, ни-ко-му! Даже ему!»

— Что тут такого, — с деланным безразличием пожал плечами парень. Он был рад, что девушка вспомнила менее щекотливый момент, чем он думал. — Я отнёс, а она уложила.

И чтобы не касаться больше опасной темы добавил:

— Кстати, завтрашняя пробежка отменяется.

— Как отменяется? — то ли с недоумением, то ли с возмущением переспросила Вика.

— Ты подхватила какой-то вирус, значит, надо пару дней отлежаться, — назидательно пояснил Рома.

— Ну и ладно, не очень-то и хотелось, — хихикнула девушка. — Будет возможность выспаться. А то, может, я и заболела из-за этих твоих пробежек, вернее от хронического недосыпания, вызванного ими.

— Да, — задумчиво протянул Рома, — ты в чём-то права. Неделя была тяжёлой. Тебе реально необходим долгий крепкий сон. Наверно, я пойду.

— Нет, — испуганно вскрикнула Вика и, приподнявшись, схватила Рому за руку и потянула вниз. — Сядь! Я никуда тебя не отпущу, пока ты не сделаешь то, зачем пришёл.

Рома расплылся в улыбке. Он вспомнил рассказ родителей девушки о её трогательном наивном детском приёме удерживать возле себя нужного человека. Ещё несколько минут назад парень был уверен, что сегодня никаких серьёзных разговоров с Викой затевать не стоит, и намеревался отложить на завтра пересказ своей беседы с Толиком. Но, видя, что самочувствие и настроение девушки стремительно растёт, а также учитывая её недвусмысленно пылкое желание поскорее всё узнать, передумал.

— Ладно уж, так и быть, — усмехнулся он, и нежно разжал пальцы девушки, стискивающие его руку. — Я сейчас пойду чай организую. И за чашкой этого райского напитка всё расскажу.

Рома отправился на кухню, а Вика снова откинулась на подушку и закрыла глаза. Она вспомнила про сегодняшний вечер кое-что ещё. Она вспомнила такое, отчего у неё мурашки бегали по телу. Но она ничего не сказала парню, ни в чём не стала его уличать. Ведь от головной боли у неё туманилось восприятие, и всё, что она вспомнила, вполне могло оказаться сном. Прекрасным восхитительным сном! Всего лишь сном…

Проявляя чудеса эквилибристики, Рома за один раз принёс из кухни в комнату две чашки с горячим чаем и печенье, выложенное на тарелку в виде идеально симметричного лучистого солнышка. Но его креатив некому было заценить — Вика спала.

Она лежала на боку, обняв руками подушку. Одеяло было откинуто. Видимо, девушке стало жарко. Лямочка нежно-розовой пижамки с сердечками и надписью «Sexy Girl» сползла с одного плеча и открыла взгляду Ромы маленькую трогательную родинку. Он смотрел на неё как заворожённый. Его руки до сих пор были заняты удерживанием импровизированного ужина. И это хорошо. Иначе, он бы повторил то, за что корил себя час назад. Но тут девушка пошевелилась, и волна чёрных прекрасных волос стекла на плечо, закрыв соблазнительную картинку. Нет, так не пойдёт. Рома наконец поставил на стол чашки и тарелку, неслышно подошёл к девушке, отвёл прядку волос, мешавшую его целям, и нежно прикоснулся губами к плечу девушки. Еле уловимый терпкий аромат полевых ромашек, замеченный Ромой ещё в прошлый раз, и восхитительная нежность бархатистой кожи сводили с ума. Но парень волевым усилием быстро, чтобы не передумать, отстранился, аккуратно накрыл девушку одеялом и решительно вышел из комнаты.