Полина Васильевна сидела в сквере на скамейке, с которой хорошо просматривался подъезд дома. Несколько минут назад она заметила, как к нему подъехала карета скорой помощи. Женщину сразу сковал страх — неужели Вике стало настолько плохо, что пришлось вызывать врачей? Но она тут же прогнала эту мысль. Скорее всего, медики приехали к Анне Тимофеевне. Она гипертоник, у неё часто подскакивает давление, и доктора бывают у неё чуть ли не через день.

Тревога за племянницу охватывала Полину Васильевну уже второй раз за утро. Когда она часов в 8 пришла к ней, чтобы справиться о здоровье, и рассказать, наконец-то, то, что должна, она не могла дозвониться в дверь. Какие только страшные мысли не пронеслись в голове у женщины. Она настойчиво нажимала кнопку несколько минут, пока из квартиры напротив не вышел Роман и не рассказал ей, что отключил звонок, чтобы никто не потревожил сон Вики. Кроме того, он безапелляционно заявил, что пробудет сегодня у девушки целый день, если та его, конечно, не прогонит. Настойчивое желание парня торчать у Вики мешало женщине осуществить её планы. Но, с другой стороны, поразмыслив, она решила, что пока племянница плохо себя чувствует, будет лучше не беспокоить её тревожной информацией. К тому же, женщина видела, как трепетно Роман относится к Вике, и чувствовала, что пока он рядом, с девушкой не случится ничего плохого. Но всё же, на всякий случай, Полина Васильевна решила быть поблизости и вести наблюдение, чтобы не пропустить чего-нибудь подозрительного.

Ничего интересного женщина пока не заметила, если не считать смену караула. Роман уехал куда-то по делам ненадолго, а вместо себя оставил у Вики своего друга. Парень племянницы сам рассказал Полине Васильевне об этом, когда вышел из подъезда и заметил её сидящую неподалёку. Женщина знала Виктора как дотошного и аккуратного молодого человека, но всё же доверяла ему гораздо меньше, чем Роману. Поэтому она утроила внимание. И хотя со стороны казалась, что милая старушка просто дремлет, разморённая лучами ласкового утреннего солнышка, на самом деле она внимательно следила за каретой скорой помощи, стоящей у подъезда, а также самым пристальным образом изучала всех, кто гулял по скверу. В основном, это были безобидные молодые мамочки с колясками или пожилые люди, вышедшие из дома в ближайший магазин за хлебом. Только один молодой человек вызывал у Полины Васильевны подозрение. Он бесцельно болтался по скверу, время от времени приставая к прохожим с каким-то вопросом. Женщине не было слышно, о чём он спрашивает людей, но ей казалось очень важным узнать это. Она решила осведомиться об этом у молодой женщины в положении, которая проходила мимо неё.

— Извините, пожалуйста, не подскажете, который час? — начала Полина Васильевна издалека для конспирации.

Женщина достала из сумочки телефон и, взглянув на экран, ответила:

— Без четверти 11.

— Спасибо, милая. Вы такая отзывчивая. Только что парень с этим вопросом к Вам приставал, теперь ещё и я.

— Ну, что Вы, бабушка, мне не трудно, — приветливо отозвалась женщина. — Кстати, парня не время интересовало.

— А что же тогда?

Женщина присела рядом и, поглаживая свой круглый животик, ответила:

— Он, вообще, ненормальный какой-то. Или обкуренный. Спросил, как меня зовут, а перед этим с таким же вопросом приставал к пожилому мужчине.

Полина Васильевна начала обдумывать, представляет ли этот парень для неё интерес. Но соседка по скамейке не давала ей сосредоточиться, она постоянно вздыхала, ойкала, и поглаживала свой животик.

— Сегодня моя малышка такая беспокойная, всё время брыкается, — пояснила она с улыбкой.

— Значит, у Вас будет дочь? — поинтересовалась Полина Васильевна, улыбнувшись в ответ.

— Да. УЗИ показало, что это девочка, — кивнула будущая мама, и добавила печально:

— Правда, муж хотел сына. Мне, кажется, какая разница, главное, чтобы ребёнок был здоров. А ему, видите ли, это принципиально. Его, видите ли, на работе бракоделом будут дразнить. Я боюсь, что он будет ненавидеть малютку только за то, что она девочка.

— Ничего, — попыталась поддержать женщину Полина Васильевна, — когда Ваш муж увидит свою новорождённую крошку, у него проснётся инстинкт защитника и он полюбит её.

Господи, сколько раз Полине пришлось повторить подобную фразу, пока её сестра была беременна. Её бедная девочка замечала, что с каждым днём муж всё больше и больше сходит с ума от мысли, что ребёнок получится не таким, каким он хочет. Он изводил жену бесконечными ссорами и обвинениями. Его бесило, что если его подозрения оправдаются, то все поймут, что он ничтожество. Его трясло от мысли, что его старший брат будет над ним потешаться.

Однако мерзкое поведение мужа было ничто по сравнению с отчаянием, которое охватило Сайнару, когда та поняла, что носит особенного ребёнка — девочку без шуйности. Она почувствовала это за несколько недель до рождения дочери. Она знала, что не успеет малышка появиться на свет, как у неё её заберут. Она сможет побыть со своей крохой всего несколько часов, пока Совет будет решать, кому из жителей посёлка подкинуть её. Постепенно девушка смирилась с мыслью, что не сможет сама растить свою малютку. Но она не хотела допустить, чтобы её дочь повторила судьбу её сестры. Сайнаре не давали покоя мысли, что девочка будет находиться под вечным присмотром шуйя, что они не дадут ей выехать из посёлка, не дадут создать семью, не дадут быть счастливой.

Сайнара не могла говорить о своих страхах ни с мужем, ни с родителями. Муж просто рассвирепел бы, а родители только расстроились бы. А ей очень нужен был совет, и она решила обратиться к деверю. Она относилась к числу тех людей, кто видел в этом сумасшедшем учёном если не гения, то, во всяком случае, мудрого человека.

Деверь выслушал Сайнару с пониманием, но он был категорически против того, чтобы отступать от законов шуйя.

— В наших правилах есть глубокий смысл, — сказал он убеждённо.

— Нет в них никакого смысла, если они делают людей несчастными, — горячо возразила Сайнара.

— Понимаешь, — попытался объяснить учёный, — суровость законов продиктована желанием не допустить страшной катастрофы. Нарушив их, мы откроем ящик Пандоры, начнём цепную реакцию, которая приведёт к непредсказуемым последствиям.

— Но ведь из любого правила должны быть исключения. Нельзя ли как-то обойти закон хотя бы один раз? — не сдавалась девушка.

— Я сейчас как раз работаю над одной гипотезой. Если мне удастся её доказать, тогда можно будет смягчить законы. Наши дети, какими бы они ни были при рождении, смогут оставаться с нами.

— А как скоро ты сможешь закончить работу над этой гипотезой? — с надеждой в голосе спросила Сайнара.

— Ещё очень нескоро, — покачал головой учёный, понимая в какую сторону клонит девушка. — Через неделю заседание Совета, где я буду презентовать свою гипотезу и просить разрешения начать проект, который докажет или опровергнет её. Пока большинство членов Совета считают мою идею безумной.

— Я могу поговорить с отцом. Он, как глава, имеет большое влияние. И если замолвит за тебя слово, я уверена, ты наберёшь большинство — совет даст тебе добро.

— Даже, если и так, проект рассчитан на долгие годы. Лет двадцать, не меньше.

— Нельзя ли как-то побыстрее проверить твою идею.

— К сожалению, нельзя.

— Но почему? — не унималась Сайнара. Слова деверя заронили ей в душу робкую надежду, и она не собиралась вот так запросто расстаться с ней.

— Моя идея такова. Шуйность — качество ничем не отличающееся от любой другой способности человека, а, значит, даже если у новорождённого её нет, её всё равно можно развить тренировками и правильным воспитанием. Возьмём, к примеру, музыкальный слух. У ребёнка при рождении может совсем его не быть, но если он растёт в среде музыкантов, с ним каждый день занимаются, обучают его игре на разных инструментах, разучивают с ним песни, то у него в той или иной мере нужное качество обязательно разовьётся.

— Извини, но действительно похоже на безумную теорию. Как можно сравнивать шуйность и музыкальный слух?

— Вот поэтому я и хочу проверить это на ребёнке.

— Как?

— Буду обучать и тренировать его. Я разработал специальную программу.

— Гениально! — с воодушевлением воскликнула Сайнара. — Моя девочка как раз подойдёт для этого. Мы не будем отдавать её приёмным родителям, будем воспитывать её сами, а ты будешь с ней заниматься.

— Нет. Твоя девочка не подойдёт.

— Почему?

— Ну, во-первых, твой отец ни за что не даст разрешения сделать из своей внучки подопытного кролика. А, во-вторых, ты же сама будешь против, как только всё хорошо обдумаешь. Нет никакой гарантии, что у меня что-то получится, а это, значит, велика вероятность того, что девочка станет изгоем в нашем обществе, гораздо более несчастным человеком, чем, к примеру, твоя сестра.

Сайнара задумалась. Её запал и воодушевление сошли на нет так же быстро, как и возникли. Она поняла, что желание оставить дочь никогда бы не взяло верх над страхом сделать её несчастной.

— Действительно… — со вздохом ответила девушка, — но тогда Совет никогда не даст добро на подобный эксперимент. Разве можно играть судьбами детей?

— Может, и даст. Сейчас в посёлке находится семья с двухлетним ребёнком. Мальчик неизлечимо болен. Варвара пытается ему помочь, но все наши знают, что у неё не получится. Да она и сама это чувствует. А вот мы смогли бы помочь малышу, но для этого он должен жить с нами.

— Ты думаешь Совет разрешит тебе использовать этого ребёнка для своего эксперимента? Чтобы вылечить мальчика потребуются годы. За это время, по твоим же словам он станет в нашем обществе изгоем.

— Не станет. Этот мальчик — буолла.

— Ты думаешь, даже у такого ребёнка можно развить шуйность? — глаза Сайнары округлись от удивления.

— То, что он один из них, конечно, усложняет задачу. Но зато, если эксперимент окажется удачным…

— А как же его родители? — перебила с возмущением девушка. — Для них будет разыгран спектакль трагической гибели их сына? Это жестоко!

— Спектакль разыгран будет. Но не для них, если ты мне поможешь.

— Я не хочу помогать в таком сомнительном деле.

— Послушай, мне известно, что вы с Полиной встречаетесь. А это грубое нарушение наших законов.

Кровь отлила от лица девушки. Господи! Откуда он только мог узнать. Теперь он расскажет обо всём Совету. Один бог знает, какое решение вынесут его члены, какое наказание её ждёт. Но ясно одно, ей запретят видеться с Полиной. Значит, ей предстоит в скором времени лишиться не только ребёнка, но и сестры.

— Ты хочешь меня сдать? Ты меня шантажируешь? — трясущимся от отчаяния голосом спросила она.

— Нет. Успокойся, — ответил мужчина мягко. — Ведь до сих пор я этого не сделал. А знаешь почему?

— Почему?

— Я взвесил вред и пользу. Ты нарушаешь законы, и это большой минус. Нельзя встречаться ни с кем из посёлка, потому что нельзя, чтобы о нас кто-то знал больше, чем говорится в легенде. Но я вижу, что вы делаете всё очень осторожно, опасность утечки информации минимальна, и в то же время встречи делают вас счастливыми. Значит пользы от них больше, чем вреда. Если ты так же внимательно оценишь мою идею, разложишь все плюсы и минусы на разные чаши весов, ты легко поймёшь, что перевесит. Представь, если проект удастся, никому больше не придётся расставаться со своим ребёнком, только потому что он родился без шуйности.

Сайнара надолго задумалась. Она решила послушаться совета деверя, она тщательно взвешивала вред и пользу. Это так неправильно — играть судьбой ни в чём не повинного больного малыша, играть чувствами его убитых горем родителей, но ведь оставить всё, как есть, ещё хуже. Ребёнок умрёт, а родители потеряют смысл жизни.

— Я взвесила, — решительно сказала девушка после мучительных минут раздумья. — Я согласна помочь.

Учёный улыбнулся. Он умел убеждать. Ему пришлось научиться этому искусству ещё ребёнком. Всё в жизни давалось ему не легко. Ему ничего не падало в руки с неба просто так, как его младшему брату — ему приходилось бороться. Своим оружием он избрал логику. Он понимал, что владение ею компенсирует его недостатки. И он досконально овладел всеми приёмами обращения с этим мощным оружием, в частности и искусством убеждать.

— Я знаю, что родители мальчика — друзья Полины. Я думаю, ты должна рассказать своей сестре о нашем разговоре, — начал объяснять мужчина, какую роль должна сыграть девушка в его сложной многоходовке. — А она пусть расскажет им о нас тот минимум, который поможет объяснить, какую альтернативу мы им предлагаем. Я думаю перед родителями будет стоять непростой выбор: никогда больше не увидеть сына, но знать, что он жив или потерять мальчика навсегда. Но я знаю, что они выберут.

— Но они же элементарно не поверят Полине, — тут же увидела брешь в плане деверя Сайнара.

— Поверят. Мы проведём несколько пробных сеансов лечения, чтобы они убедились, что мальчику становится легче.

Разговор с деверем произвёл на Сайнару сильное впечатление. Она твёрдо решила сделать всё, что в её силах, чтобы помочь ему начать проект. Она поговорит с отцом, убедит его выступить на Совете в поддержку этого смелого эксперимента, и она поговорит с сестрой, чтобы та выполнила свою часть работы. Девушка была уверена, что её близкие будут на её стороне, поддержат и помогут. Тем более она знала, как сделать проект деверя ещё более привлекательным. Она будет настаивать, чтобы малыша доверили воспитывать ей и её мужу, ведь мальчику нужна настоящая семья — отец и мать. А деверь пусть будет его учителем, занимается с ним по своим гениальным методикам. Сайнара в тайне надеялась, что этот малыш поможет ей перенести неминуемую разлуку с собственным ребёнком, а её супругу отвлечься от чёрных мыслей, которые съедят его заживо, как только он узнает, что их собственный ребёнок без шуйности.

При первой же возможности Сайнара поделилась своими мыслями с сестрой. Её надежды оправдались — Полина горячо поддержала все её планы, и больше того, она придумала, как воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы спасти дочку Сайнары, которая вот-вот должна была появиться на свет, от вечного контроля шуйя, как сделать её жизнь свободной. Полина надеялась, что её задумки помогут сразу трём людям, не только малышке-племяннице, но и её друзьям, замечательной семейное паре учёных-биологов. Она верила, что ответственность за трогательную беспомощную кроху не даст им окончательно потерять смысл жизни, поможет обрести новую цель и со временем стать счастливыми.

— … ой, моя малышка снова толкается, — голос молодой будущей мамы, сидевшей рядышком на скамейке, заставил Полину Васильевну вынырнуть из своих воспоминаний в действительность.

Она встрепенулась и быстро проверила взглядом, ничего ли не упустила важного, пока сидела задумавшись и отрешившись от всего. «Обкуренный» молодой человек, видимо устав бессмысленно бродить по скверу, пристроился на скамейке неподалёку и больше не вызывал у Полины Васильевны подозрений. Но, вот досада, карета скорой помощи уже отъезжала от подъезда, а она не успела убедиться, что врачи приезжали не к Вике. Соседка по скамейке, заметив рыскающий взгляд женщины, спросила:

— Кого-то потеряли?

— Да вот, хотела посмотреть к кому приезжали медики. Не к моей ли подруге, Анне Тимофеевне. Вы, случайно, не заметили, врачи вышли из подъезда одни, или с ними был пациент?

Будущая мама дождалась, пока Полина Васильевна поднимет на неё взгляд, и произнесла:

— Заметила. С ними была пожилая женщина.

— А как она выглядела?

Собеседница с сочувствием в голосе произнесла:

— Похоже, действительно, Ваша подруга. Невысокая полненькая, на голове платок забавный с подсолнухами.

— Ну, слава богу, — выдохнула Полина Васильевна с облегчением, — это она… В смысле, хорошо, что врачи окажут ей помощь.

— Очень хорошо, — согласилась будущая мама, и, попрощавшись со случайной собеседницей, удалилась.

Полина Васильевна обрадовалась, что осталась одна. Ей сейчас совершенно нельзя было отвлекаться на разговоры. Она корила себя, что потеряла на какое-то время бдительность, но она пообещала себе, что больше глаз не спустит с подъезда дома.