О ночном проникновении в замок низшего вампира конкурсанткам, как и телезрителям, ничего не сказали, поэтому атмосфера за завтраком в Малой столовой царила достаточно веселая. Даже Аврора, занимающая после первого конкурсного дня второе место, казалась удовлетворенной результатом, а потому весьма добродушной. Во всяком случае, она больше не язвила в сторону Виолетты и не пыталась ее задеть.

– Я слышала, что Забранский сделал ей внушение за твое испорченное платье, – тихо прошептала Виолетте Мирослава, тоже обратившая внимание на необычное поведение их заносчивой соперницы. – Дескать, если она еще раз позволит себе нечто подобное, он снимет ее с соревнований. Он не хочет превращать конкурс в балаган.

Виолетта не знала, правда это или очередная девчачья сплетня, они рождались в их компании со скоростью света, но обрадовалась тому, что Аврора теперь вела себя прилично. Не каждый раз ей будет так везти, как с первым конкурсом, когда испорченное платье только сыграло ей на руку.

Они уже заканчивали завтрак, когда в столовую вошел Забранский. Сегодня он выглядел несколько уставшим, под глазами залегли небольшие синие круги, как будто он совсем мало спал ночью. Впрочем, по мнению Виолетты, в его возрасте все, что отклонялось от восьмичасового сна, уже могло стать катастрофой. Как бы к концу конкурса вообще инфаркт не заработал. Однако уставший вид никак не сказался на его одежде: все тот же выглаженный костюм, на этот раз темно-синий (у него их больше, чем у нее платьев?), начищенные ботинки и галстук в черно-синюю полоску. В руках он держал стопку белоснежных конвертов.

– Доброе утро, конкурсантки, – поздоровался он, чуть дольше задержав взгляд на пустом стуле за третьим столиком, где накануне сидела Аиша.

Конкурсантки поздоровались нестройным хором, напряженно глядя на распорядителя. Домашние заготовки, о которых их предупреждали до начала конкурса, закончились, и дальше они ступали на неизведанную территорию, где каждый новый конкурс будет сюрпризом. Все гадали, что приготовили для них сегодня, с тревогой поглядывая на конверты в руках Забранского.

Распорядитель оперся о свою трость, разглядывая девушек из-под полуопущенных ресниц и с неизменной ухмылкой на губах. Виолетта едва подавила желание предложить ему свободный стул.

– Вижу, вы обратили внимание на конверты, – заметил он. – Полагаю, правильно угадали и их назначение. Внутри задания для вас на сегодняшний день. Имейте в виду, вы никому не должны о них рассказывать. Сейчас я раздам вам конверты, откроете их в своих комнатах. О том, что внутри, знаю только я. У вас сутки на выполнение. Как сделаете – приходите. Первая из вас получит пятнадцать баллов, вторая – четырнадцать, и так далее. Та, что к завтрашнему утру свое задание не выполнит, получит ноль. По итогам двух конкурсных дней еще две конкурсантки, набравшие наименьшее количество баллов, отправятся домой.

– Две? – ахнула одна из девушек за вторым столиком.

– Чтобы было интереснее, – ухмыльнулся Забранский, но затем добавил: – Изначально вас должно было быть десять, количество конкурсов рассчитано именно на столько участниц. Но жюри из всех присланных анкет отобрали пятнадцать человек, не смогли никому из вас заранее отказать.

Он вручил каждой девушке конверт, и те еле сдержались, чтобы не открыть их сразу. Виолетта, сжимая свой конверт дрожащими пальцами, чувствовала, как отчего-то ускоряется сердцебиение. Ее не отпускало ощущение, что содержимое конверта ее не обрадует.

– Советую вам со всей серьезностью отнестись к заданию, – велел на прощание Забранский. – Нарушившие правила выбывают из конкурса вне зависимости от того, сколько у них баллов. И не затягивайте завтрак, сегодня вас ждет экскурсия. Сбор ровно в двенадцать во дворе. – Он скользнул взглядом по Авроре, затем посмотрел на Виолетту и, повесив трость на руку, вышел из столовой.

Притихшие девчонки несколько секунд сидели, не шевелясь, а затем заторопились каждая в свою комнату: не терпелось прочитать свое задание.

К себе Виолетта влетела с бешено стучащим сердцем и сразу же скрылась в ванной. Ей не хотелось читать задание в присутствии камер. Разорвав дрожащими пальцами конверт, она впилась в написанные размашистым почерком буквы:

«Вам необходимо принести мне то, что носит на шее ваш телохранитель. И помните, Виолетта, об этом задании должны знать только вы и я».

Виолетта еще несколько раз перечитала задание. На первый взгляд оно казалось простым, на второй – предполагающим определенные трудности, а на третий – совершенно невыполнимым.

Приписка Забранского о том, что никто не должен знать о задании, предполагала, что не должна знать и сама Марта. То есть Виолетте предстояло украсть кольцо. Трудность состояла в том, что Виолетта в принципе не умела красть. С самого ее рождения она прекрасно знала, что стоит ей чего-то захотеть, отец обязательно это купит. Она слышала, что другие девчонки иногда развлекались копеечным воровством в магазинах, но это был всего лишь способ получить дозу адреналина. Да и Виолетта никогда подобным не занималась.

Вторая проблема заключалась в том, что Виолетта не представляла, как можно что-то украсть у человека, который всегда начеку, скорость реакции которого намного превосходит ее собственную, а уж умственные способности и сравнивать нечего. Марта всегда носила кольцо на шее, никогда с ним не расставалась. Нет, Виолетта не считала себя дурочкой, но все же обхитрить Марту у нее не было ни единого шанса.

И самое главное: Виолетта просто-напросто не могла так поступить со своим телохранителем. Она не знала, что за кольцо носит Марта, но не сомневалась в том, что оно много для нее значит. Кольцо походило на обручальное, такое не вешают на шею в качестве украшения. А даже если бы по какому-то невероятному отсутствию вкуса Марта и считала его украшением, то носила бы поверх одежды, а не прятала под ней. Кольцо определенно было ей дорого, и украсть его значило сильно ее обидеть. Виолетта не могла так с ней поступить.

Спрятав конверт с заданием в шкаф между полотенец, Виолетта вышла из комнаты и решительно направилась в первую башню. Она объяснит ситуацию Забранскому, и тот наверняка сменит ей задание. По-другому и быть не может.

Марта велела ей звать ее для сопровождения, если она будет покидать свою башню, куда телохранителям вход воспрещен, но сейчас Виолетта решила этого не делать. Она была уверена, что никакая опасность в замке ей не угрожает, а Марта наверняка начнет задавать вопросы, увидев ее расстроенный вид.

Забранский нашелся в своем кабинете. Увидев Виолетту на пороге, он даже не удивился. Наверное, ожидал, что она придет, знал ведь, что дал ей невыполнимое задание.

– Проходите, Виолетта, – пригласил он, запирая за ней дверь на задвижку.

Это Виолетте не понравилось. К чему закрываться в собственном кабинете? Она мельком огляделась, нигде не замечая камер. Сев в предложенное ей глубокое кресло, она выпалила:

– Михал, вы должны сменить мне задание!

Тот уставился на нее немигающим взглядом, а затем откинулся на спинку своего кресла, сцепив руки в замок перед собой.

– К счастью, Виолетта, я должен только платить налоги государству, все остальное остается на мое усмотрение.

– Пожалуйста, вы должны… – Виолетта запнулась. – Поймите меня, я не могу этого сделать!

– Что ж, – Забранский посмотрел на большой экран на дальней стене, где светилась таблица с количеством баллов участниц, – тогда при самом плохом раскладе, если нынешние аутсайдеры окажутся не такими принципиальными, как вы, уже завтра утром вы уедете домой.

Виолетта почувствовала, как глаза защипали слезы отчаяния. Она не может уехать! Она тоже обернулась на таблицу, подсчитывая свои шансы. По всему выходило, что пусть мизерная, но возможность оказаться на последнем или предпоследнем месте существовала. Если она уедет домой, это разрушит всю ее жизнь.

– Михал, это низко! – дрожащим голосом заявила она, снова поворачиваясь к Забранскому.

– Что именно? – приподняв бровь, поинтересовался тот. В этот момент Виолетта почти ненавидела его. И его дурацкий выглаженный костюм, и нелепый галстук, и прилизанные светлые волосы, и даже серые глаза с едва заметным прищуром, которые еще вчера готова была считать сексуальными, если бы их обладателю было лет на тридцать меньше.

– Заставлять меня воровать у Марты ее кольцо! Вы не знаете, что оно значит для нее!

– А вы знаете?

– Вы чудовище!

Забранский рассмеялся.

– Нет, Виолетта, чудовище – тот, в чью семью вы так жаждете войти. А я обычный человек, со своими слабостями и недостатками.

Виолетта вскочила на ноги, задохнувшись от возмущения. От пощечины Забранского спас только стол, который стоял между ними. Какая же она дура, если думала, что он мог войти в ее положение! Напротив, ее положение его только забавляло. Чудовище, истинное чудовище!

Не говоря больше ни слова, она высоко подняла голову и с достоинством направилась к выходу, однако достоинство быстро разбилось о запертую дверь. Истерично подергав ручку, Виолетта обернулась к Забранскому: тот по-прежнему сидел в кресле, с противной ехидной улыбкой наблюдая за ней.

– Немедленно откройте дверь! – потребовала Виолетта.

Забранский молча поднялся с кресла, подошел к двери, подвинул в сторону маленькую щеколду, которую она умудрилась не заметить, и распахнул перед ней дверь. Если бы он хоть как-то прокомментировал ситуацию, видит бог, она бы ему врезала. На его счастье он молчал, пока она не скрылась за поворотом.

* * *

Виолетта так волновалась перед встречей с Мартой, что никак не могла сообразить, как правильно одеться на экскурсию. Она то и дело выглядывала в окно, убеждаясь, что на улице светит яркое теплое солнце, а затем вспоминала предупреждение Забранского о том, что их поведут в карстовые пещеры, где температура не поднимается выше +8 градусов, поэтому стоит взять с собой теплые вещи. Виолетта то доставала из гардероба теплый свитер, то прятала его обратно. В итоге без четверти двенадцать, когда в коридоре уже слышались веселые голоса девчонок, направляющихся во двор, она все еще стояла среди комнаты в одном нижнем белье и не знала, что ей делать.

Мысль о том, что ей придется украсть у Марты кольцо, иначе она вылетит из конкурса, не давала сосредоточиться на выборе одежды. Виолетта была уверена, что ей этого никогда не сделать. Более того, Марта догадается обо всем уже сейчас, когда увидит ее. Марта всегда догадывалась, когда ее подопечная что-то затевала. Виолетту до сих пор удивляло, что ее телохранитель до сих пор не знает Самой Главной Тайны.

В конце концов надев простые джинсы и футболку и повязав вокруг талии свитер, Виолетта вышла из комнаты. Коридор уже пустовал, а часы показывали начало первого. Все уже наверняка собрались во дворе, и ей достанется худший из низколетов.

Марта терпеливо ждала ее у выхода из третьей башни.

– Привет, – поздоровалась Виолетта, избегая смотреть на нее.

– Ты проспала, что ли? – недоверчиво поинтересовалась та, окидывая подопечную внимательным взглядом. Внешний вид Виолетты никак не выдавал длительных сборов, уж очень просто она выглядела. Да и сама она при этом походила на нашкодившего котенка, что случалось крайне редко.

– Нет, я… у меня после завтрака голова разболелась, я легла немного полежать и не уследила за временем, – соврала Виолетта. – А что, мы последние, все уже во дворе?

– Думаю да, я не считала, – Марта пожала плечами, на ходу продолжая посматривать на нее. – Что у вас там с новым конкурсом? Когда он будет? Или сегодня выходной, и вы просто гуляете?

– Наверное, гуляем, – Виолетта ускорила шаг, чтобы идти чуть впереди. – Полагаю, шоу нужна красивая картинка, как нас выгуливают по окрестностям.

Впереди показались входные ворота, и Виолетта едва ли не бегом бросилась к ним.

Во дворе замка стояли несколько низколетов. Половина девушек со своими телохранителями давно заняли места, некоторые еще стояли на улице.

Увидев Виолетту, одетую как простушка, Аврора не сдержала смешка.

– Дорогая, у тебя закончилась одежда, и ты теперь все время будешь одалживать гардеробчик у своего охранника? – надменно поинтересовалась она. Сама Аврора была одета в платье чуть ниже колена, на этот раз ярко-изумрудного оттенка, такого же цвета сапожки, а в руках держала теплую меховую накидку.

– Посмотрю я на тебя в пещере в твоем наряде, – парировала Виолетта. – Как пить дать ноги переломаешь.

– И она права, – послышался сзади голос Забранского. Девушки от неожиданности подпрыгнули и обернулись. Тот стоял рядом с ними, хотя ни одна не слышала, как он подошел. Сегодня он тоже изменил своим любимым костюмам и галстукам, предпочтя удобные джинсы, кроссовки и темный немаркий свитер. Только неизменная трость выдавала в нем все того же щеголя. – Я же говорил одеваться удобнее.

– А мне удобно так! – дернула плечом Аврора. – Поверьте, я на каблуках чувствую себя увереннее, чем вы в своих… кедах.

Марта даже не стала сдерживать вырвавшийся смешок. Девушки вроде Авроры всегда вызывали у нее гремучую смесь из раздражения, жалости и презрения. Хотя наверняка они сами свято верили, что вызывают только восхищение и зависть.

Забранский не удержался от короткого заинтересованного взгляда в ее сторону.

– А вам, как опоздавшим, придется лететь в одном низколете со мной, – заявил он.

– С вами? – недовольно переспросила Виолетта. – А что, других мест нет?

– Увы, – Забранский развел руками, – кто приходит последним, тот берет то, что осталось.

Аврора громко фыркнула, на что Виолетта ответила ей презрительным взглядом, а затем обе девушки развернулись и, гордо подняв головы, направились каждая к своему низколету.

– Вот так и знал, что если у пропасти нас ждут к часу, то сбор нужно назначать на двенадцать, хотя лететь тут пять минут, – проворчал Забранский, когда обе скрылись в салонах машин.

– Тогда вы не такой уж плохой распорядитель, – хмыкнула Марта. – Кстати, можете меня просветить: что у нас с мобильной связью? У меня уже второй день не работает ни подключение к Интернету, ни телефонная связь.

– Ни у кого не работает, – Забранский сказал это таким тоном, словно Марта спросила что-то само собой разумеющееся.

– Но в первый день все работало. Что случилось?

– Жюри решило, что так будет лучше для конкурса. Никто из участниц не должен иметь доступ в Интернет и видеть результаты зрительского голосования заранее. – Заметив ее скептический взгляд, он добавил: – Слышали что-нибудь о «Мире живых»?

– Радикально настроенная группа ненавистников вампиров, – кивнула Марта. – В целом разделяя их позицию, не могу сказать, что считаю допустимыми их методы террористических атак.

– Так вот, в сети появились их ролики с угрозами в адрес клана из-за конкурса. Шереметьевы решили, что участниц лучше оградить от этой нервотрепки. А заодно лишить их самих всякой возможности связаться с возможными агентами внутри замка. Весь персонал, нанятый нашей стороной, был тщательно проверен. Даже телевизионщики. А вот персонал конкурсанток – это их ответственность, от нас тут ничего не зависит, с ними в замок мог проникнуть кто угодно.

– И вы правда считаете, что политика молчания – это лучший выбор? Незнание об опасности никоим образом не защищает от самой опасности.

– Зато помогает исключить панику, которая сама по себе несет в себе опасность. «Мир живых» – по большей части болтуны. Из десяти своих угроз они реализуют в лучшем случае одну. Остальные просто сеют панику.

Марта нахмурилась, но больше ничего не сказала, предпочтя молча проследовать за Забранским к его низколету.

Путешествие действительно продлилось не дольше пяти минут, на протяжении которых в салоне царило напряженное молчание: Виолетта старалась даже не смотреть в сторону Забранского, Марта слишком глубоко погрузилась в собственные мысли, а сам Забранский и не пытался вести светскую беседу.

Их высадили на площадке, где уже толпились остальные конкурсантки со своими сопровождающими. В нескольких метрах от площадки раскинулась пугающая своей бездонностью пропасть Мацоха. Марта когда-то слышала о ней, но ни разу не видела.

Виолетта, выйдя из низколета и вновь соединившись с подружками, немного повеселела. Теперь она вполне естественно могла держаться подальше от Марты и, самое главное, не видеть ненавистного Забранского. Правда, от того оказалось не так-то просто скрыться.

– Девушки, не разбредаемся, – как профессиональный экскурсовод велел он. – План мероприятий такой: сейчас все идем на смотровую площадку, затем, кто захочет, – он бросил скептический взгляд на обувь Авроры, – и кто сможет, спускается на нижнюю площадку, а после этого на фуникулере едем вниз, в пещеры.

Девчонки потянулись к смотровой площадке и принялись ахать и охать. Марта тоже подошла к краю и посмотрела вниз. Ей пришлось вцепиться руками в перила: она боялась не так уж многого, но подобная то ли высота, то ли глубина заставляла ее голову кружиться, а дыхание при этом перехватывало от восторга.

Со всех сторон пропасть обступали деревья, которые выглядели такими же древними и монументальными, как и она сама. Они спускались по почти отвесным каменным склонам. На дне пропасти, куда солнце заглядывало, наверное, только в полдень, поблескивала вода небольшого озера. Марте почему-то подумалось, что там внизу находится другая реальность. Параллельный мир со своими обитателями, законами, историей.

– Круто… – восторгались девчонки.

– Вот это глубина!

Некоторые из них принялись фотографироваться на мобильные телефоны, камеры в которых уже несколько десятилетий выдавали поистине великолепные фотографии, а Инстаграм все еще ценился. Можно было предполагать, что как только девчонки доберутся до Интернета, эти снимки появятся там.

– А откуда такое странное название? – поинтересовалась Мирослава, оторвавшись от созерцания красот и повернувшись к Забранскому.

– Название вовсе не странное, – ответил тот, подходя ближе и тоже заглядывая вниз. Он, по всей видимости, высоты не боялся совершенно. – Мацоха – по-чешски «мачеха». По легенде когда-то давно мачеха скинула в эту пропасть нелюбимого пасынка, пока отец того был в отъезде. Ребенок не разбился, а выжил, зацепившись за ветки. Когда его спасли, он рассказал о том, что произошло, и разгневанные люди столкнули в пропасть саму женщину. По другой версии, она бросилась вниз сама, осознав, что натворила.

Марта подозревала, что это всего лишь легенда для туристов, но все равно не смогла остановить свою фантазию и представила, каково это – лететь с такой высоты. И каково приземлиться после этого. Едва эти образы пролетели перед ее внутренним взором, она поспешно отошла от края подальше.

– Нам не пора спускаться?

– У нас нет сроков, – пожал плечами Забранский. – Даже если опоздаем на обед после посещения пещер, для нас его задержат, вы же понимаете.

И все-таки он отошел от края пропасти и предложил всем желающим спуститься на нижнюю площадку. Девушки в нерешительности посмотрели на невероятное количество ведущих вниз ступенек, многие из которых находились не в самом лучшем состоянии. На таких и в кроссовках можно было оступиться, а уж на каблуках никто в здравом уме не пошел бы, поэтому и желающих спуститься вниз оказалось не так много.

– Я пойду, – первой заявила Виолетта, – раз уж я все равно в кроссовках.

Помимо Виолетты нашлось еще несколько желающих, готовых рискнуть своим здоровьем ради красивого «селфи». Марте и другим телохранителям выбирать не приходилось, хотя все понимали, что днем защищать подопечных особо не от чего: даже низшие вампиры при всей своей безрассудности почти никогда не нападали при свете дня.

Когда они вернулись к остальной группе, всех проводили к фуникулерам, на которых в несколько заходов спустили вниз. Вместе с ними спустились два оператора и ведущая, которая иногда обращалась с вопросами к участницам, а большую часть времени позировала перед камерами сама, смешно размахивая руками во время выступлений.

В пещерах всем сразу стало понятно, почему их предупредили о холоде и удобной обуви: несмотря на жаркий день, здесь температура была немногим выше, чем в холодильнике. Их путь пролегал по просторным пещерам, по которым приходилось то спускаться вниз, то подниматься вверх. Камни под ногами местами выглядели влажными и скользкими.

В некоторых гротах особенно красивые сталактиты и сталагмиты подсвечивались специальными лампами, чтобы их можно было лучше рассмотреть, а кое-где Забранский просил помощника притушить свет, чтобы выделить то, что хотел показать. Уже через сорок минут бесконечных блужданий девушки заметно устали и выдохлись, все чаще нетерпеливо оглядываясь по сторонам в надежде, что экскурсия скоро закончится. Однако стоило любой из них заметить, что камера направляется в ее сторону, как она тут же выпрямляла спину, поднимала голову и изображала на лице крайнюю заинтересованность. Даже некоторые из телохранителей уже тяжело вздыхали, один Забранский, казалось, совершенно не устал. Он даже не опирался на свою трость, нося ее теперь в руках почти как украшение. Передохнуть им дали только один раз, когда на лодках везли по подземной реке к следующему гроту.

– Долго еще? – наконец не выдержала Аврора.

– А что такое? – Забранский удивленно посмотрел на нее. – Вы устали, Аврора? Не может быть, вы ведь на своих каблуках чувствуете себя увереннее, чем я в кедах. Так вот я еще совершенно не устал.

– Однообразие утомляет, – огрызнулась та и отвернулась.

Марта, стоявшая достаточно близко, чтобы видеть и слышать всю сцену, тихо пробормотала, однако так, чтобы распорядитель услышал:

– Чувак, тебе сколько, восемнадцать?

Забранский смерил ее своим фирменным взглядом с легким прищуром серых глаз и ехидно-заинтересованной полуулыбкой.

– Что вы имеете в виду?

– Противника себе выбрали не по возрасту, – пояснила Марта. – Девчонки – бестолочи, но это не повод их заморозить и уходить так, чтобы они потом простудились и слегли. Это едва ли пойдет на пользу вашему шоу.

– Вы говорите, как наседка, – фыркнул он, а затем повернулся к притихшим девушкам, которые выглядели действительно уставшими. – Ну ладно, не унывайте, на самом деле мы уже почти у цели. Вот за тем гротом, – он указал тростью вперед, где за узким перешейком виднелось еще одно расширение, – нас ждет выход. Пойдемте.

Он опустил трость вниз и пошел вперед, теперь уже почти незаметно опираясь на нее, как будто не хотел, чтобы это кто-то заметил. Девушки вереницей потянулись следом, лишь Виолетта чуть-чуть отстала и шла в самом конце, то и дело оглядываясь по сторонам, словно заинтересовалась пещерой только тогда, когда экскурсия почти закончилась.

Следующий грот оказался огромным. Смотровая площадка немного нависала над подземным озером, не свалиться в прозрачно-голубую воду которого позволяли крепко построенные перила. Забранский подождал, пока все конкурсантки и их телохранители подойдут к краю, и кивнул кому-то позади. Мгновенно погас свет, оставив всех в полной темноте.

Марта снова напряглась, как и в предыдущие разы, когда свет приглушали или выключали полностью. Каждый раз, потеряв возможность видеть свою подопечную, она старалась превратиться в слух, чтобы хотя бы слышать ее. В этот раз с той стороны, где осталась Виолетта, донесся странный шум: какая-то возня, приглушенное оханье, как будто девушка то ли оступилась, то ли поскользнулась. Забранский что-то рассказывал, но Марта его уже не слушала.

– Виолетта? – встревоженно позвала она, но довольно тихо, чтобы не привлекать к себе внимания.

Ответа не последовало, а возня совсем стихла. Марта заволновалась и уже почти собралась крикнуть Забранскому, чтобы тот немедленно велел включить свет, но это произошло и без ее участия. Однако появившееся освещение никоим образом не успокоило ее, скорее, наоборот. Виолетты нигде не было.