13 мая 2014 года, 00.45
д. Лесная, Богородский район
Нижегородская область
Пробравшись ближе к «открытой стене», Войтех посветил в нее фонариком.
— Тут ступеньки вниз и потом еще какой-то узкий коридор.
— Надо проверить, — предложила Саша, хотя могильный холод, дохнувший на них из темного коридора, намекал на то, что делать этого не стоит. — Ярослав может быть там.
— Спасибо, Кэп, — хмыкнул Ваня.
— Ты никогда не отдыхаешь? — раздраженно поинтересовался у него Войтех и шагнул на первую ступеньку.
И лестница, и коридор за ней оказались такими узкими, что идти можно было только по одному. Ваня со своими широкими плечами и приличным ростом с трудом помещался и один.
— Хорошо, что я не страдаю клаустрофобией, — заметил он, приложившись плечом о каменный выступ, который почему-то не убрали, когда рыли тоннель.
— Кто мог такое здесь сделать? — недоумевал Нев, идущий последним. Никто не подгонял его сзади, наступая на пятки, поэтому он имел возможность осмотреться. — И зачем?
— Наиболее актуальный вопрос: куда дальше? — шедший первым Войтех остановился, когда узкий коридор пересек под почти прямым углом еще один такой же.
— А еще военный, — закатил глаза Ваня. — Айболит, дай зажигалку.
Саша, не совсем понимая, что именно он собирается делать с ее зажигалкой, когда у него есть фонарь, вытащила ее из кармана и протянула ему.
— Все задержали дыхание, — велел Ваня, зажигая маленький огонек. Тот сначала заплясал в разные стороны, а затем выпрямился и теперь горел строго вверх, никуда не отклоняясь.
— Факир был пьян, и фокус не удался, — прокомментировала Саша, сообразив, что по движению воздуха он хотел понять, в какой стороне есть выход из подвала.
— Ага, — ничуть не смутился Ваня. — Если здесь и есть выход на поверхность, то он очень далеко. Направо, налево?
— Смею напомнить, что мы ищем не выход, — едко заметил Войтех. — Как выйти отсюда, мы знаем. Мы ищем Ярослава. И есть еще вариант «прямо».
— Все сказал? — серьезно уточнил Ваня.
— Вроде, да.
— Прекрасно. Так куда пойдем? Кто из нас экстрасенс?
— Вообще-то я первым задал этот вопрос, — напомнил Войтех.
Нев, шедший последним, очень тяжело и очень слышно вздохнул.
— Как дети малые, — проворчал он, соединяя руки, но в этот раз не кончиками пальцев, а сложив ладони как в молитве.
Поднеся руки ко рту, он что-то шепнул, а потом резко развел ладони в стороны. В воздухе повис крохотный светящийся шарик, переливающийся словно мыльный пузырь на солнце.
— Пропустите проводника, — деланно будничным тоном попросил Нев.
Трое его друзей прижались к стене, маленький шарик пролетел между ними, немного задержался на перекрестке, как будто задумался, а затем уверенно свернул налево.
Войтех первым скользнул за ним, а затем уже все остальные. Шарик летел быстро, поэтому оглядываться или смотреть под ноги времени ни у кого не оставалось. Саша один раз обо что-то споткнулась, и если бы не широкая спина Вани впереди, наверняка упала бы.
— Нев, что это такое? — спросила она, не оборачиваясь.
— Проводник, — просто повторил тот. — Помогает найти дорогу к тому, что ищешь. Правда, имеет кучу ограничений: надо быть достаточно близко и очень хорошо знать то, что ищешь. Или того, кого ищешь.
— Тише! — велел Войтех, останавливаясь.
Он проводил шарик взглядом: тот долетел до конца коридора, за которым находилась комната, освещаемая, судя по всему, свечами, и растворился в этом подрагивающем свете. Из комнаты доносились приглушенные звуки, похожие на судорожные всхлипы или затрудненное дыхание.
— Кто вы такой? Что вам от меня нужно? — эти слова услышали уже все. И голос Ярослава тоже узнали все.
Ответа не последовало, но Войтех заметил на стене ползущую тень, которая, возможно, принадлежала тому, с кем разговаривал Ярослав. Необходимо было подойти поближе, чтобы заглянуть в комнату и как следует все рассмотреть.
— Чего мы ждем? — шепотом спросил Ваня, тоже провожая взглядом тень. — Пока Жнец ему серпом по шее…
Он не успел продолжить, так как рядом с этой тенью появилась еще одна. И принадлежала она не собаке, а тоже человеку.
— Их там несколько, — также шепотом заметила Саша, отчего-то стараясь прижаться к холодной стене.
Войтех выдохнул и медленно, по стенке, подошел ближе, заглянул в комнату, а потом быстро отпрянул назад и вернулся к остальным.
— Их четверо. Жнец и еще три фигуры в балахонах с капюшонами. Ярослав тоже там. Он привязан к стулу. Очень напуган, но вроде не ранен. Предложения?
— Что у них из оружия? — первым делом поинтересовался Ваня.
— Не видно. У Жнеца серп, а у остальных руки спрятаны под балахонами… Если они у них вообще есть. Они словно тени: ни лиц не видно, ни конечностей. Кажется, сорви балахон — там будет пустота. Так что может быть что угодно.
— Нев, вы же сможете их обездвижить на время? — Ваня посмотрел на стоявшего позади Нева. — Вы же тогда пятерых мертвецов удерживали, а тут только четверо.
— Это было во сне, — мрачно напомнила Саша.
— Если это люди, то без проблем, — уверенно отозвался Нев, — а вот если нет, то результат непредсказуем.
— Если это люди, то и пистолета хватит, — хмыкнул Войтех. — Редко встречаю желающих кинуться навстречу пуле.
В этот момент в комнате раздался звонкий хлопок удара, и почти сразу незнакомый мужской голос велел:
— Даша, не торопись. Мы слишком долго ждали, чтобы сделать это быстро.
Что ответила женщина, никто не услышал, потому что Саша испуганно посмотрела на Нева и прошептала:
— Даша?…
— Так, ну по крайней мере, они похожи на людей, — пробормотал Войтех, решительно направляясь к комнате.
Ждать больше было нельзя: судя по донесшимся до них словам, Ярославу могли причинить вред в любой момент. Войтех решительно вошел в комнату, поднимая пистолет и направляя его на ближайшую к нему фигуру в балахоне.
— Всем стоять, никому не двигаться, — строго велел он.
Все, включая Жнеца, испуганно вздрогнули и попятились назад, а Ярослав радостно зашептал:
— Слава богу, слава богу… Как хорошо, что вы пришли.
Следом за Войтехом в комнату вошел Нев, на всякий случай соединивший кончики пальцев, хотя уже понял, что будет достаточно и пистолета Войтеха, за ним Ваня и Саша.
— Ну что, граждане, снимаем капюшончики, — почти весело велел Ваня, хотя взгляд его, которым он сверлил фигуры, убеждаясь, что никто из них не пытается аккуратно вытащить из-за пазухи какое-нибудь оружие, оставался напряженным, — и рассказываем, что тут за вечеринка.
Фигуры неуверенно топтались на месте, не делая попыток снять капюшоны. Войтех старался следить за всеми сразу. Краем глаза он заметил, что Жнец, сжав серп в руке, попытался шагнуть в его сторону. Он даже не успел полностью осознать это движение, руки сами собой перевели дуло пистолета в его сторону.
— Даже не думай об этом.
— Вадим, не надо! — умоляюще попросил знакомый женский голос. Одна из трех фигур в балахонах сделала шаг вперед и откинула капюшон назад. — Не стреляйте, пожалуйста. Вы ничего не понимаете.
— Оля? — ахнула Саша, узнав в женщине соседку Ольгу.
— Меня зовут Даша, — поправила та.
— Я не понимаю…
Ольга — или Даша, никто из них не понимал, как правильно — оглянулась на своих сообщников.
— У нас нет выхода, — сказала она, остановив взгляд на Жнеце, которого минутой раньше назвала Вадимом. — Придется им рассказать.
Две другие фигуры тоже откинули капюшоны и оказались Михаилом, мужем Ольги, и Сергеем, их соседом. Жнец снял шляпу и резиновую маску, которая дополнительно скрывала его лицо. В нем они узнали пропавшего Валерия Соловьева.
— По крайней мере, они все люди, — с заметным торжеством в голосе констатировал Ваня. — В кои-то веки!
— Кто вы на самом деле? — спросил Войтех. — Как вы все связаны с погибшей приемной семьей? Вы в ней воспитывались?
Мужчины и женщина переглянулись.
— Да, — сказала Ольга. — Я та самая девушка, которая выжила тогда.
— А я тот мальчик, который выжил вместе с ней, — добавил Михаил.
— Мы тоже выжили, но сбежали сразу, не стали возвращаться в приют. Ничего хорошего нас там не ждало, — сказал Валерий за себя и Сергея. — А этой парочке понадобилось два дня, чтобы это понять.
— А зачем вам он? — Ваня кивнул на Ярослава.
— Это тот мужчина, который вместе с женой брал детей из приютов, — пояснила Саша, прежде чем кто-то из «соседей» успел открыть рот. — Мы с Войтой нашли его фотографию.
— Его на самом деле зовут Владимир, — кивнул Сергей. — По крайней мере, так его звали, когда он создал свой прекрасный семейный детский дом. Все вокруг только и умилялись, мол, какие прекрасные люди, как они любят детей. И никто не знал, что творилось там на самом деле.
— Что же там творилось? — поинтересовался Ваня со все еще заметным скепсисом в голосе.
— Это был настоящий филиал ада на земле, — Валерий тяжело сглотнул, словно даже сейчас, спустя двадцать лет, ему было тяжело вспоминать. — Он не пытался быть нашим отцом. Он хотел быть нашим богом. Ему требовались наши страх и преклонение. Тех, кто преклонялся недостаточно активно, жестоко наказывали.
— В подвале? — уточнил Войтех.
— В подвале, — кивнул Михаил. — Кто хоть раз там побывал, уже никогда не становился прежним. И ничего так не боялся, кроме как попасть туда снова. Впрочем, при мне один парень оттуда живым не вернулся.
— Тех, кто был достаточно… сговорчив, он приближал к себе, — снова подала голос Ольга. — И они потом участвовали в наказании других.
Саша с заметным испугом во взгляде посмотрела на сидящего на стуле Ярослава, вспоминая подвал с цепями и веревками. Теперь ей стало понятно, почему он так отреагировал на куклу Яны. Наверняка узнал, понял, где дочь нашла ее.
— Нескромный вопрос: а что все-таки случилось той ночью? — поинтересовался тем временем Ваня.
— Какой-то мужик попросился на ночлег, — Михаил посмотрел на притихшего то ли Ярослава, то ли Владимира, — этот его пустил. Они решили выпить, он вообще это дело всегда любил. Ну а после этого его всегда…
Ольга ударила его кулачком по руке, заставляя замолчать.
Саша посмотрела на нее, затем перевела взгляд на Ярослава и внезапно почувствовала острый приступ тошноты.
— Это вы убили их всех? — только и спросила она.
Тот мрачно посмотрел на нее исподлобья.
— Что вы их слушаете? — почти прорычал он. — Они все врут. Я пытался дать им в жизни шанс. А они отплатили мне черной неблагодарностью. Уничтожили мою семью. — Он перевел взгляд на Ольгу. — Это все она. Ведьма. Исчадие ада, посланное мне во искушение.
— Мерзавец, — дрожа от злости, процедила та. Было видно, что только пистолет Войтеха, все еще направленный на них, не дает ей вцепиться Ярославу в лицо и выцарапать глаза. — Ты долго повторял мне этот бред. Твердил, что это я ввожу тебя в грех. Что это я уродую твою душу. Когда лез ко мне под юбку. Когда избивал меня ремнем, если я пыталась сопротивляться. Когда… — ее голос сорвался, и ей пришлось замолчать. Михаил обнял ее за плечи.
Войтех медленно опустил пистолет. Нев, стоявший рядом с ним, тоже рассоединил руки.
— Вы прятались от него в сарае, — пробормотал он. — Прятались, когда он пытался…
— Если успевала, — поправил Валерий. — А успевала она не всегда. В ту ночь наш замечательный приемный папаша снова полез к ней. Обычно некому было за нее вступиться. Мне он однажды сломал руку, когда я попробовал это сделать, а Олег три дня провел в каморке в подвале без воды и еды. Его жена вообще делала вид, что ничего не видит. Но чужак был шокирован этим. Они оба прилично выпили, и между ними завязалась драка. Владимиру под руку попался серп. Он точил его в тот день, поэтому тот лежал в доме. Он убил его. В драке.
— Только его? — Саша посмотрела на Ярослава, понимая, что остатки жалости к нему тают так же быстро, как снег, по недоразумению выпадающий в мае. — Или всех остальных тоже он?…
— Чтобы скрыть следы преступления? — закончил за нее Ваня.
— Когда он убил того мужика, у него словно крышу снесло, — тихо пояснил Валерий. — Олег с Колей потащили Дашку в сарай, когда он от нее отвлекся, а я остался в доме, поэтому все видел. Его жена тогда впервые, как мне кажется, вслух признала, что он чудовище. Она в истерике начала кричать на него, а серп был у него еще в руках… Он убил и ее тоже, а потом пошел резать всех, кто попадался ему на пути. И кто был в своих комнатах тоже. Я убежал в лес и прятался там до утра.
— Когда мы почувствовали запах гари, мы с Колей вернулись к дому, — продолжил Михаил. — Дашку оставили в сарае, заперли снаружи. Обычно ему не приходило в голову там искать, если дверь была заперта снаружи. Мы пытались помочь хоть кому-то, но все уже были мертвы, а дом полыхал. Мы вернулись к сараю, а он уже пришел туда. Он нашел Дашу. Наверное, он и ее убил бы, но мы оглушили его, и все вместе убежали. Надеялись, он тоже сгорит, но пожар не добрался до сарая, а он… видимо, потом очнулся и ушел. Мы разделились. Вадик с Колей ушли, а мы с Дашкой вернулись. Нашли друг друга снова через несколько месяцев и больше не расставались. Вчетвером выживать оказалось проще.
— А того мужика, значит, приняли за него? — Ваня мотнул головой в сторону Ярослава, даже не глядя на него. — Потому и решили, что он тоже погиб?
Михаил пожал плечами.
— Подозреваю, что кто-то очень постарался, чтобы того мужика приняли за него.
— И что дальше? Вы решили отомстить?
— Нет, — Ольга покачала головой. — Мы просто радовались тому, что освободились. Правда, у нас было не так много вариантов, что делать дальше. Или побираться всю оставшуюся жизнь, или…
— Зарабатывать деньги не совсем честным путем, — Михаил даже улыбнулся.
— Мошенничество? — догадался Войтех, вспомнив нарытый Ваней инцидент с задержанием Даши.
Они снова кивнули.
— Началось с мелочи, но потом у нас открылся своего рода талант, — хмыкнул Валерий. — Хотя мы никогда не брали больше, чем было необходимо.
— И все бы так и продолжалось, но пять лет назад я внезапно увидела его на улице, — продолжила Ольга. — Он очень изменился, но я его узнала. Он был с новой женой и новорожденной дочерью. Дочерью, понимаете?
— Понимаю, — кивнул Войтех.
— Вот тогда мы и решили, что настала пора восстановить справедливость. Отомстить за все, что нам пришлось пережить. И заодно не допустить того, чтобы этот… человек навредил кому-то еще. Сделать это мы решили в нашем стиле, — Валерий продемонстрировал серп и шляпу. — Устроить шоу.
— Значит, весь этот поселок — ваша сцена? — уточнила Саша.
— Вроде того.
— А причем здесь Светлана и Степан? — спросил Войтех. — Им вы тоже за что-то мстите?
— Светлана работала в опеке. Оформляла усыновления, «проверяла», в каких условиях мы живем. Перманентно глохла и слепла, когда кто-то пытался жаловаться и показывать синяки от побоев. Еще и ему стучала, кто именно жаловался. Что было с ними потом, вы догадайтесь сами. Думаю, он платил ей какие-то копейки с тех копеек, что государство выплачивало в качестве пособия на нас.
— А Степан прикрывал в тех случаях, если жалобы уходили куда-то дальше, — добавил Сергей. — Тоже проводил «проверки». С ним он расплачивался несколько иначе.
— Степан тоже очень любил маленьких девочек, — язвительно заметила Ольга и, не удержавшись, пнула связанного «отчима».
— Как вам удалось заселить сюда всех, кого нужно? — почти восхищенно поинтересовался Ваня.
— Это было не так сложно. Простая ловкость рук и почти никакого мошенничества. Все падки на бесплатный сыр, — Валерий бросил шляпу на пол.
— А Марьяна? Ее за что? — Войтех нахмурился. Она не укладывалась в схему.
Четверка снова переглянулась, на этот раз по-настоящему испуганно.
— Это не мы, — заверил Михаил. — К ней у нас претензий не было.
— Марьяна догадалась о том, кто на самом деле ее муж, — внезапно сказала Саша. — Она привела к нам Яну и увидела все собранные нами документы, а также фотографию в газете. У них дома хранились старые снимки Ярослава, она узнала его.
— Так вот чего она тогда испугалась, — понимающе кивнул Ваня.
— Да. Она пришла домой и решила проверить. Она расспрашивала тебя, да? — Саша с ненавистью посмотрела на сидящего на стуле мужчину. — Ты специально подстроил аварию? Ведь никакой Жнец не преграждал тебе дорогу?
Тот молчал, глядя в одну точку на полу. Больше не оправдывался и не обвинял своих похитителей во лжи.
— Как вам это все удавалось? — спросил Войтех. — Туман, страшный вой собаки, так внезапно появляться и исчезать, забираться в дома… Впрочем, — он вспомнил, как здесь оказался, и осекся, — про дома уже понятно. Эти подземные ходы по всему поселку?
— Да, — подтвердил Михаил. — Мы ведь сами построили его на месте почти умершей деревни. Провернули пару афер покрупнее, чтобы достать на это денег. Мы с самого начала решили, что если будем делать это, то должны заставить его испытывать тот же страх и беспомощность, какие испытывали мы. Образ Жнеца, который очень подходил нам из-за той трагедии, мы взяли из замшелой легенды, слегка подновили ее и распространили. Добавили собаку, чтобы еще больше напугать его. У него дома был огромный волкодав. — Михаил закатал рукав и показал на предплечье шрамы от собачьих челюстей. — Вложили эту легенду в голову каждому местному жителю так, чтобы все думали, будто всегда ее знали. Поселок тоже оборудовали специально, чтобы можно было транслировать звуки, пускать туман, передвигаться по нему в любых направлениях без ограничений…
— Для верности в туман мы иногда добавляли немного дурмана, — добавил Валерий. — Чтобы усилить естественный страх, спровоцировать галлюцинации.
— Активные действия по нашей задумке должны были начаться незадолго до годовщины, — снова заговорила Ольга. — На подготовку ушло почти пять лет. Мы поселились здесь, продали дома сторонним людям, чтобы создать массовку, и заманили сюда его, Степана, Светлану. Незадолго до начала представления наняли женщину, которая изображала меня. Она должна была напоминать ему обо мне и о том, что происходило в усадьбе. Нас он, конечно, не узнал. Это меня его лицо преследует по ночам до сих пор, а для него мы были лишь частью серой массы, он даже не вглядывался в наши лица. Как и Степан. Как и Светлана. Никто из них нас не узнал. А он думал, что «Даша» не узнала его. Я видела, как он поначалу присматривался к ней. Но она не переживала всего того, что пережила я, поэтому не реагировала на него. И он уверился, что в том, что находится в безопасности.
— Кто та женщина, что жила здесь как Даша? — неожиданно поинтересовался Нев.
— Просто одна наша коллега, которая и раньше помогала нам в наших… мероприятиях, — Сергей пожал плечами, не до конца понимая этот интерес.
— Катька не хотела в этом участвовать, но деньги ее убедили, — Ольга печально усмехнулась. — Правда, сбежала она раньше, чем мы договаривались. То ли испугалась чего-то, то ли нервы не выдержали. Ей же хуже, останется без последней части суммы. Не потому что я такая жадная, а потому что не представляю, где ее теперь искать. На связь с нами она не вышла, когда мы попытались выяснить, что случилось.
— Значит, в нужный день вы имитировали нападение на Валерия и обставили все так, чтобы история со Жнецом снова ожила. Зачем был звонок? — снова спросил Войтех то, что все еще оставалось ему непонятным.
— Мы его дали послушать Степану, это произвело на него впечатление, — Михаил расплылся в торжествующей улыбке. — Как и конфетки, которые мы ему присылали.
— Он всегда оставлял мне горсть конфет на тумбочке, когда уходил, — менее веселым тоном пояснила Ольга. — Не знаю, как другим девчонкам. Наверное, тоже. Мятные дешевые карамельки. Я их сразу выкидывала.
— Найти такие двадцатилетней давности оказалось непросто, — добавил Валерий. — Но в Интернете можно купить абсолютно все.
— Алкоголь был его слабым местом, мы это знали, — снова подхватил Михаил, — поэтому подменили содержимое всех бутылок на менее качественные напитки. Он сам травил себя. Даже ничего не замечал. И в одну ночь появление Жнеца, «ведьмы» и дурманящего тумана прямо в доме сыграли свою роль на фоне ослабленного здоровья.
— Для Светланы мы раздобыли в архивах документы об усыновлениях, которые она организовывала. Она их так боялась, — фыркнул Сергей. — Просто до трясучки. Знала, на что обрекала детей, отдавая их ему.
— Зачем вы приходили к нам домой? — поинтересовалась Саша.
Четверка переглянулась.
— Мы подозревали, что вы не те, за кого себя выдаете, — наконец призналась Ольга. — Уж слишком интересовались этой историей со Жнецом. Мы хотели проверить.
— А затем напугать, — добавил Валерий, — чтобы вы уехали. Вы могли помешать нашему плану.
— А его, как я понимаю, вы оставили на десерт? — Ваня смотрел на четверку с заметным восхищением. Казалось, его ничуть не смущает то, что эти люди убили уже двоих и собирались убить третьего, а гораздо больше интересовали подробности их великолепного по своей сути и своему размаху плана. — Что с ним собираетесь делать?
— Какая теперь разница? — с горечью отозвалась Ольга и кивнула на Войтеха. — Вы же нас арестуете.
— Мы не из полиции, — покачал тот головой. Восторга Вани он не испытывал, но и не чувствовал в себе сил вмешиваться. Он убрал пистолет в кобуру. — Мы действительно проводили здесь расследование, но совсем другое. И оно только что завершилось. Поэтому, я полагаю, наше присутствие здесь более неуместно.
— Серьезно? — недоверчиво уточнил Валерий. — Вы нас отпустите? И оставите его тут?
— Вы не можете меня бросить! — Ярослав тоже внезапно «проснулся». — Они же убьют меня! Это незаконно! Самосуд — незаконен! Я имею право на справедливый суд…
— Несомненно, — не стал спорить Войтех. — Только, как я уже сказал, мы не из полиции. Даже не из прокуратуры. И уж тем более не из суда. Я даже не могу назвать себя неравнодушным гражданином. И если уж на то пошло, я не гражданин этой страны. Вас должны были защитить правоохранительные органы. Как должны были они расследовать смерть Степана и Светланы, исчезновение Валерия, даже гибель вашей жены. Как должны были они и органы опеки защитить от вас детей двадцать лет назад. Как должны были найти вас и посадить за ваше преступление. За все ваши преступления. Но мир несовершенен.
— Никогда не думал, что скажу это, но подписываюсь под каждым твоим словом, — заявил Ваня, а затем взглянул на Сашу. Если кто-то здесь и мог начать возражать, то это их «голос совести».
Однако та не выглядела даже сомневающейся. Она всегда считала, что людям нужно давать второй шанс. Какое бы преступление они ни совершили, им нужно дать шанс осознать и исправиться, но в этот самый момент она вдруг поняла, что не готова проверять на маленькой девочке, уже и так лишившейся матери, насколько все осознало и исправилось чудовище, называющее себя ее отцом. Поэтому она промолчала, давая тем самым понять, что спорить с решением Войтеха не станет.
Нев снял очки и потер переносицу. Часть него велела вмешаться. Немедленно остановить и образумить всех. Не ради жизни садиста, растлителя и убийцы, но ради тех, кто собирался совершить одно из тех деяний, после которых невозможно остаться прежним. Во имя какой бы благой цели оно ни совершалось, оно всегда отравляет душу и преследует потом, если только не превратить убийство в привычку. Ему было до слез жалко этих молодых красивых людей, детство которых было отравлено, юность прошла в попытках выжить, зарабатывая нечестным путем, а пять последних лет ушли на то, чтобы наказать своих обидчиков. Он хорошо понимал, какое опустошение ждет их дальше, но помочь им ничем не мог. Их прошлое не отпустит их, как ни крути, будет сжигать изнутри при любом раскладе. Они оказались достаточно сильны, чтобы не сломаться ни в доме их мучителя, ни после побега из него, но хватит ли им сил жить с тем, что они уже сотворили и собираются сотворить, он не знал.
Другая же его часть, то ли появившаяся, то ли пробудившаяся в нем не так давно, хотела совсем другого. Она требовала крови, предлагала ему самому убить этого человека и избавить всех от возможных мук совести. Забрать все удовольствие себе. Она распирала его изнутри, билась в запертую дверь, царапала ее когтями, нашептывая едва слышно: «Пусти меня, пусти! Ты не справишься сам, а все сделаю как надо. Ты не пожалеешь. Пусти меня еще один только раз…»
Нев вернул очки на место, молча повернулся и первым пошел обратно к выходу. Он слышал новые призывы Ярослава о помощи, шаги своих друзей, последовавших за ним, но старался не думать об этом. Правильного решения в этой ситуации не существовало, Нев его не видел. Уйти было не менее трудно, чем остаться и попытаться найти слова для этих людей, почему они не должны делать то, что задумали. Нев просто торопился в приятную прохладу майской ночи, глотнуть чистого, освежающего воздуха, пока его не стошнило от мерзости всей ситуации. И от самого себя.
13 мая 2014 года, 10.25
д. Лесная, Богородский район
Нижегородская область
Когда утром Лиля спустилась вниз, в столовой она нашла только Нева. Он одиноко сидел за большим столом, перед ним лежала раскрытая примерно на середине книга и стояли небольшой чайник и чашка.
— Доброе утро. А где все?
— Доброе утро, Лилия, — он оторвался от книги и улыбнулся ей. — Полагаю, ваш брат еще спит. Саша наверху занимается Яной. Войтех заявил, что ему необходимо подышать воздухом, так что он где-то на улице. Я заварил чай с мятой. Хотите?
— Почему бы и нет? Не каждый же раз начинать день с кофе.
— Мне определенно лишняя бодрость сейчас ни к чему, — признался Нев, когда она села рядом со своей чашкой. — Хоть я и не спал всю ночь. Но я надеюсь, что если как следует вымотаюсь, то хотя бы следующей ночью усну достаточно крепко.
— Я понимаю вас, — тихо отозвалась Лиля, наблюдая за тем, как он наливает ей чай. — Ванька рассказал мне ночью все, что вы узнали. Я и сама плохо спала. В голове все это не укладывается.
— Когда знаешь, что обрек человека на верную смерть, уснуть непросто.
— Вам его жаль?
Нев поставил чайник на стол, взялся за ручку своей чашки и сделал из нее медленный глоток, прежде чем ответить.
— Пожалуй, мне жаль, что Жнец оказался подделкой. Будь здесь дело в настоящей сущности, вырвавшейся из ада, я бы не чувствовал себя так ужасно. Я внезапно понял, что сверхъестественное зло выглядит не так уродливо, как зло, творимое людьми из плоти и крови. Я не сторонник позиции «подставь вторую щеку, если тебя уже ударили», но я даже в теории не верю в исцеляющую силу мести.
— Даже если она восстанавливает справедливость? — с любопытством поинтересовалась Лиля, склонив голову набок.
— А вы считаете, что справедливость восстановлена? — вопросом на вопрос ответил Нев.
Лиля пожала плечами. В справедливости она понимала не так много, поэтому решила, что лучше оставить эту тему. Тем более что обсуждать это теперь не имело смысла: ее друзья сделали свой выбор. И хотя в глубине души она его поддерживала, она все равно радовалась тому, что Войтех отправил ее с Яной домой, и ей не пришлось выбирать вместе с ними.
— Ваня рассказал мне и про Дашу… То есть, Катю, видимо, — сочувственно добавила она.
— О, я не сомневаюсь, — Нев нахмурился и снова уставился в свою книгу, но Лиля была уверена, что он просто не хотел смотреть в этот момент на нее, едва ли он видел хоть одну букву. — Уверен: я рад, что не слышал этого.
— Я понимаю, что в это трудно поверить, но Ваня несет всю эту фигню абсолютно не со зла и не пытаясь никого обидеть, — весело заметила Лиля. — Правда. Вас он, например, очень уважает. Просто ему кажется… что это смешно. Юмор у него такой. Понимаете, он всегда был крупным и сильным мальчиком, поэтому не находилось желающих объяснить ему, что его шутки не смешны, а скорее обидны. А меня он не слушает, думает, я придираюсь.
— Мне так полегчало, вы себе просто не представляете, — язвительно заметил Нев, все еще глядя в книгу.
Лиля рассмеялась, настолько в этот момент Нев выглядел забавно: одновременно довольным, смущенным и возмущенным. Постепенно ее лицо приняло более серьезное выражение, и после недолгого колебания она спросила:
— Эта девушка действительно вам так понравилась?
Нев резким движением захлопнул книгу и, вздохнув, посмотрел на Лилю. На мгновение ей показалась, что она его задела, потом — что он сейчас велит не лезть к нему в душу, но Нев только несколько секунд разглядывал ее лицо, словно пытался понять, чем продиктовано ее любопытство, а потом честно признался:
— Да, она мне понравилась. Даже не знаю чем. Понимаете, я никогда не умел легко сходиться с людьми. В обществе незнакомцев я долго чувствую себя скованно, не в своей тарелке.
— Я заметила это, когда мы познакомились, — кивнула Лиля.
— Так вот, с Дашей… То есть, как выяснилось, с Катей этого не было. Может быть, потому что я впервые изображал в этот момент кого-то другого, и это придало мне уверенности в себе, которой я обычно не испытываю. Так или иначе, мне это нравилось. Я и в лучшие свои годы не умел флиртовать с женщинами, что уж говорить сейчас. А с ней я флиртовал, — он смущенно улыбнулся. — Сейчас самому сложно в это поверить.
— Может быть, дело не в ней? — осмелилась предположить Лиля. — Может быть, это вы меняетесь? Наши расследования на всех нас повлияли, а вы к тому же обрели определенную силу и уже не раз помогали всем, выручали в ситуациях, когда ничто не могло помочь. Это не может не сказываться на вас.
— Возможно, — не стал спорить Нев. Даже закрыв книгу, он продолжал смотреть на нее, то двигая по столу, словно пытаясь положить «правильнее», то просто поглаживая корешок или обложку.
— Сильно огорчены тем, что она оказалась не той, за кого себя выдавала? — спросила Лиля после паузы.
Нев пожал плечами, снова открыл книгу и принялся листать ее в поисках потерянного места.
— Так ведь я тоже был не тем, — напомнил он.
— Но вы всего лишь обзавелись воображаемой племянницей, а она за деньги изображала из себя совершенно другого человека. И этот человек так вас очаровал…
— Лилия, я вполне допускаю, что меня могло очаровать именно это, — заметил Нев и неожиданно снова посмотрел на нее, хотя все это время старался избегать встречаться с ней взглядом. На его губах появилась едва заметная улыбка. — Я вполне допускаю, что судьба у меня такая: очаровываться женщинами, которые не те, за кого себя выдают.
Лиля усмехнулась и поднесла к губам чашку, но не успела сделать глоток, когда осознала, что значат эти слова. На ее лице отразилось замешательство.
— Значит ли это, что мы снова друзья? — неуверенно уточнила она.
— Мы никогда не переставали ими быть.
— Но вы были обижены на меня, — напомнила она. Ей хотелось раз и навсегда разрешить это недоразумение. — И перестали мне доверять. Я думала, между друзьями так не должно быть.
— Что бы ни случилось, я всегда буду вашим другом, Лилия, — заверил он, и то, что в этот момент он не прятался за книгой, произвело на нее впечатление. — И как бы дальше ни сложилось, я всегда буду на вашей стороне.
— Я рада это слышать, — она искренне улыбнулась. — И раз такое дело, могу я предложить перейти на «ты»? Если вы не любите, когда «тыкают» вам, то хотя бы «тыкайте» мне, а то это бесконечное «вы» звучит как-то странно. Как какая-то… зона отчуждения.
Нев выглядел так, как будто его очень удивила ее просьба, но после недолгого молчания все же кивнул.
— Да, почему бы и нет? Вы… ты права, подобным образом я обычно дистанцируюсь от людей. Но только переход должен быть обоюдным.
— Что ж, договорились. Тогда скажи мне, ты завтракал? Я умираю с голоду.
— Я завтракал, но могу составить тебе компанию и позавтракать еще раз. Приготовить тебе что-нибудь?
— Это было бы волшебно.
— В какой-то степени я и есть волшебник.
13 мая 2014 года, 10.51
д. Лесная, Богородский район
Нижегородская область
Яна, не спавшая половину ночи, уснула задолго до полудня. Причем прямо в кресле, обнимая плюшевого зайца, которого Саша захватила в их доме ночью. Она несколько раз спрашивала, нашелся ли уже ее папа, но никто из них не взял на себя смелость сказать ей правду. Едва ли кто-то сожалел о принятом решении, но как сказать об этом ребенку, они не знали. Саша надеялась, что девочка так никогда и не узнает, каким чудовищем был ее отец. Она уложила Яну на кровать, прикрыла пледом и поняла, что ей срочно нужна сигарета, а лучше две, хотя едва ли ей поможет даже целая пачка. Все произошедшее, словно вонючая грязь из старого колодца, в который она провалилась в усадьбе, впиталось в ее кожу и не смывалось водой, хотя в душе она была уже два раза. Она надеялась заглушить этот запах сигаретным дымом.
В столовой о чем-то разговаривали Нев с Лилей, но Саша постаралась прошмыгнуть мимо них как можно незаметнее, чтобы никто не окликнул ее. Правда, остаться в одиночестве ей все равно не удалось, поскольку в саду обнаружился Войтех. Он сидел на качелях, положив одну руку на спинку, и, упираясь ногами в землю, почти незаметно раскачивал их. Против обыкновения в его руках не было смартфона. Похоже, он тоже вышел просто подышать. Впрочем, Саша ничего не имела против его общества.
— Можешь потом одолжить мне телефон? — спросила она, подходя к нему и на ходу поджигая сигарету. — Мне нужно поговорить с Максом.
— Конечно, без проблем, — с готовностью отозвался Войтех, слегка щурясь от яркого солнца. — Только он остался в комнате. — Он пару секунд помолчал, разглядывая ее, а потом спросил: — Как Яна?
— Уснула. — Саша затянулась сигаретой, глядя куда-то в сторону, чуть выше его головы, а потом перевела взгляд на него и внезапно сказала: — Я хочу забрать ее.
Войтех удивленно приподнял брови, вопросительно глядя на нее.
— В каком смысле?
— Марьяна погибла, найдет ли кто-то Ярослава, или как его там, я не уверена, вполне возможно, что он просто исчезнет навсегда. У нее больше нет родителей. А у меня никогда не будет дочери. Я хочу забрать ее. Как думаешь, это возможно? — Саша говорила уверенно, как будто все уже давно решила, и только на последнем вопросе голос немного дрогнул.
Войтех продолжал смотреть на нее, отчасти восхищенно, отчасти сочувственно, а потом вдруг похлопал рукой по качелям рядом с собой и попросил:
— Посиди со мной.
Она несколько секунд медлила, словно не сразу поняла, что он имел в виду, а затем опустилась рядом, оказавшись почти в его объятиях. Ваня, если увидит, потом не отстанет с насмешками, но в данный момент ей было плевать.
— Думаешь, это плохая идея? — неуверенно спросила она.
— Нет, это хорошая идея, — мягко заверил Войтех. — Конечно, она требует обсуждения с Максимом, но я уверен, что вы бы стали прекрасными родителями для этой девочки. — Его тон и слова подразумевали большое жирное «но», которое не заставило себя долго ждать: — Но я уже успел переговорить со старостой поселка. Объяснил ему ситуацию… в общих чертах, конечно. Он вызвал полицию, чтобы те начали искать Ярослава. А еще он сообщил, что сюда уже едет сестра Марьяны. Скорее всего, девочка побудет с ней, пока будут идти поиски. Возможно, опеку оформит тоже она. Как минимум, она будет иметь приоритетное право.
Саша молчала очень долго. До тех пор, пока сигарета не догорела до самого фильтра, и она без зазрения совести швырнула ее вниз.
— Я… не стану врать Яне, что я ее мать, да это и невозможно уже в таком возрасте. И не стану препятствовать их общению. Питер не так уж и далеко от Нижнего, она сможет приезжать.
— Мы не знаем их ситуации, конечно, — вздохнул Войтех, — но если бы речь шла о моей племяннице, я бы чужим людям ее не отдал. Поговори с ней. Но сначала, конечно, с мужем.
Саша вздохнула, понимая, что он прав. Она бы тоже не отдала. И эта женщина не отдаст. И Максиму она еще ничего не говорила. Они никогда не поднимали вопрос усыновления, и она даже не представляла, как он к этому относится, потому что всегда считала, что для нее самой это неприемлемо. Она быстро вытерла лицо руками, снова глядя куда-то в сторону.
— Да, ты прав, она не отдаст, да и Яне будет лучше с родными. Это был просто минутный порыв. — Она улыбнулась, хотя улыбка почти не получилась. — Глупость.
— В нем не было ничего глупого… в отличие от большинства твоих порывов, — хмыкнул Войтех, пытаясь ее немного приободрить. — Это было бы логичное решение и ее проблемы, и твоей. Просто, наверное, это не тот случай.
Саша снова улыбнулась.
— Что ж, похоже, Вселенная так просто мне не сдастся, да? Никогда не хотела детей и вечно творила глупости, а стоило один раз передумать, и то не вышло.
Его рука внезапно сместилась со спинки качелей ей на плечи, губы приблизились к ее уху.
— Возможно, она имеет в виду для тебя что-то другое. Ни одна дверь перед нами не закрывается просто так. Это всегда означает, что где-то ждет другая. Надо просто ее найти. Иногда это требует времени, но ты ее найдешь. Обязательно найдешь.
— А если я найду ее слишком поздно?
— Слишком поздно для чего?
— Для того, чтобы ею воспользоваться. Знаешь, как иногда бывает? Кажется, у тебя еще куча времени, а потом раз — и понимаешь: все, поздно, это надо было делать лет десять назад, а теперь уже ешь то, что осталось. Или наоборот, ошибаешься дверью. Думаешь, что твоя, а потом внезапно видишь другую, которая вот точно твоя, но видишь ее уже из окна той комнаты, в которую вошел.
— Не бывает слишком поздно, пока человек жив. Иногда остается не так много времени, как хотелось бы, но если чувствуешь, что дверь твоя, в нее нужно заходить. Сколько бы времени ни осталось.
Саша снова надолго замолчала, думая над его словами.
— Мне все время чего-то не хватает, — наконец тихо произнесла она. — Не хватает событий, не хватает людей вокруг, впечатлений, эмоций, понимаешь? Еще и ты со своими расследованиями в последнее время почти не появляешься. И мне кажется, я просто плесенью покроюсь, если так и дальше будет продолжаться.
Войтех прижался щекой к ее волосам и едва ощутимо поцеловал в макушку.
— Но сейчас же я здесь. Я не дам тебе заплесневеть, обещаю. Постараюсь появляться чаще… Но вообще-то ты можешь завести еще какое-нибудь хобби.
— Какое, например?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Это должно быть что-то необычное. В меру авантюрное, но не слишком опасное… — Он задумался на несколько секунд, а потом вдруг выдал: — Например, курсы вождения вертолета. Практика там дороговата, так что много ее не возьмешь, но теория тоже интересна. И на тренажере бывают вполне себе интересные ощущения.
Саша чуть отстранилась от него, но только чтобы иметь возможность заглянуть в лицо.
— Вождение вертолета? — переспросила она. — Серьезно?
— Почему нет? — улыбнулся он. — Ты когда-нибудь летала на вертолете?
— Ни разу в жизни.
— Тогда приезжай как-нибудь ко мне в Москву, я тебя покатаю. Денег на аренду вертолета у меня, конечно, нет, но зато есть хорошие друзья, которые теоретически могут это устроить.
— Хм, заманчиво. Теперь я обязательно приеду.
Она снова прислонилась к нему, чувствуя его чересчур быстрое сердцебиение. Они были уже слишком давно знакомы, чтобы он все еще так реагировал на ее близость. Саша не тешила себя этой иллюзией, знала, что причина тому, скорее всего, его видения. Организм все еще не оправился от них.
— Если мы найдем другие поводы встречаться, возможно, ты не угробишь себя своими видениями.
— Поверь, у меня нет такой цели, — сдержанно заметил он. — Но… Это моя дверь, и я в нее уже вошел. Ни ты, ни я не сможем повлиять на результат.
— Но ты можешь хотя бы не лезть на рожон, — мягко заметила она, а затем полушутливо добавила: — Иначе однажды у меня не останется выбора, кроме как все-таки отвезти тебя в больницу. Представляешь, что нам там скажут?
— Ты правда считаешь, что в больнице мне помогут? — недоверчиво уточнил Войтех. — Что, по-твоему, я должен буду сказать докторам? Что мне становится очень плохо во время видений прошлого и будущего? Боюсь, что после этого меня начнут лечить не от того. А с меня хватит психиатров.
— Именно поэтому я еще ни разу не отвезла тебя в больницу. Я знаю, тебе иногда кажется, что я перегибаю палку. Например, когда запрещаю тебе вставать с дивана и отбираю телефон, — Саша улыбнулась, — но это только потому, что я не могу тебе помочь по-другому. Людям с такими симптомами, вне зависимости от причин, место в реанимации, понимаешь? А я не могу тебя туда отвезти, потому что мы оба окажемся в психушке. Я каждый день спасаю таких, как ты, а тебе помочь не могу. И это… Поэтому я и пытаюсь перестраховаться. Вовсе не потому, что мне так нравится тобой командовать.
— А я наивно думал, что я тебе просто очень дорог, — шутливо заметил он, стараясь понизить градус серьезности разговора. — И поэтому ты перестраховываешься.
Саша посмотрела на него, удивленно приподняв брови.
— Ты? Дорог мне? — в тон ему ответила она. — Ты же знаешь…
Договорить ей не удалось: калитка во двор распахнулась с такой силой, как будто целый отряд ОМОНа решил провести в их доме обыск, но вместо кучи бравых ребят во двор ввалился только тощий невысокий паренек с темными взъерошенными волосами, немного криво сидящими на переносице очками в темной оправе и большим рюкзаком за плечами.
— Привет, ребята! — заверещал он голосом Жени, увидев их на качелях. — Я наконец-то освободился, готов к труду и обороне.
— Очень вовремя, — едва слышно проворчала Саша.
— Как всегда, — согласился Войтех.
— Только не говорите, что у вас уже все закончилось, — умоляюще попросил Женя.
Саша закусила губу, чтобы не рассмеяться, а затем нехотя поднялась с качелей.
— Пошли хоть чаем тебя напою, — вместо ответа предложила она.
Женя скинул с плеч тяжелый рюкзак и с несчастным видом поплелся за ней в дом. Войтех не торопился последовать за ними. Он остался сидеть на качелях, радуясь, что его странное предложение насчет вертолета не вызвало у Саши лишних вопросов. Кажется, она вообще восприняла это как шутку, но Войтех был намерен все же довести это дело до конца. Пусть освоит хотя бы теорию.
Этой ночью, пребывая где-то на границе сна и бодрствования, ему наконец-то удалось по-новому взглянуть на досаждающие ему кошмары. Он понял, что сон так походил на видение потому, что это одно из видений пыталось пробиться к нему из подсознания. Он видел его, когда они застряли в заброшенном городе, но не уделил ему достаточно внимания, посчитав очередным наваждением того места. И только теперь, снова увидев его во сне, он понял, о чем оно было.
В этом видении он сидел в кабине вертолета, но не на месте пилота. Он смотрел на свои руки, и те были перепачканы кровью. Скорее всего, его кровью. Судя по всему, пилотировать он не мог. И когда он поворачивался к пилоту, то на его месте видел Сашу. Перепуганную, не знающую, что ей делать, Сашу.
Раз уж он смог вспомнить это видение, его долг сделать так, чтобы она хотя бы примерно представляла, что от нее требуется. С остальным он ей поможет.