Пролог

24 апреля 2013 года, 14.21

Staronová synagoga, Maiselova, Praha 1

Прага, Чешская Республика

– Катка? Катка, вы меня слышите? – профессор Ремеш обернулся к своей ассистентке после того, как она во второй раз проигнорировала его просьбу помочь ему со светом.

Невысокая хрупкая девушка с пепельного цвета каре неотрывно смотрела на бесформенный, вытянутый вдоль противоположной стены холмик земли, чем-то напоминающий свежую, еще не осевшую могилу. Ремеш не представлял, что такого интересного она могла в нем найти.

– Катка?

Она вздрогнула и обернулась к нему, неуклюже направив луч мощного фонаря прямо ему в лицо. Ремеш поморщился, машинально пытаясь прикрыть глаза рукой.

– Простите, – повинилась Катка, поспешно отводя фонарь в сторону.

– Вы там что, уснули? – язвительно поинтересовался Ремеш. – Посветите мне, пожалуйста.

Небольшая ниша недавно обнаруженного под Староновой синагогой подземного лабиринта тускло освещалась несколькими лампочками, висящими на специальных подставках, расставленных по ее углам, но их света едва хватало на то, чтобы видеть очертания комнаты да не запнуться за камни, валявшиеся на полу. Для того чтобы рассмотреть какие-то важные детали, приходилось использовать дополнительные источники света. Сейчас профессору Ремешу было недостаточно даже света фонаря, прикрепленного к его каске.

– Тут какие-то надписи, – пояснил он ассистентке, когда та подошла ближе и направила луч фонаря на стену, которую Ремеш аккуратно очищал от слоя многовековой пыли. – Кажется, на иврите. Много надписей, возможно, вся стена ими усеяна.

– Вы можете их прочитать? – с любопытством поинтересовалась Катка.

– Нет, я не знаю иврита, – Ремеш покачал головой. – Надо очистить их и сфотографировать, показать на кафедре. Не убирайте свет, он мне нужен.

– Хорошо.

Однако не прошло и двух минут, как свет ее фонаря дрогнул, а потом и вовсе пропал. Профессор Ремеш уже хотел возмутиться, но тут заметил, что его ассистентка едва не упала на пол, устояв лишь благодаря тому, что успела вовремя схватиться за его плечо.

– Что с вами?

– Не знаю, голова вдруг закружилась.

Ее голос звучал слабо, язык немного заплетался. Ремеш обнял ее за плечи, чтобы удержать, если она все же окончательно потеряет сознание. Катка внезапно прильнула к нему, как будто ища еще больше поддержки.

– Вам, наверное, не хватает тут воздуха, – констатировал Ремеш. Он первый раз взял Катку с собой, поскольку она уже пару дней настойчиво просилась с ним «в поле». До сих пор она помогала ему только в стенах института с бумажками. – Такое бывает с непривычки, тут довольно душно.

Катка кивнула. Ее пальцы совсем ослабели, и фонарь, который она держала, упал на землю с глухим стуком.

– Давайте я помогу вам выйти, лучше вам сейчас поехать домой. Для первого раза достаточно.

Она снова молча кивнула. Видимо, ей было действительно плохо, раз она даже не пыталась протестовать.

Ремеш вывел ее из маленькой ниши в относительно широкий коридор. Где-то далеко послышался смех его коллег, работавших в более глубокой части лабиринта. В пределах видимости находилась лишь пани Чехова – руководитель исследования. Она разговаривала с каким-то мужчиной в хорошем костюме, который не походил на археолога.

– В чем дело? – спросила пани Чехова, заметив их с Каткой.

Мужчина, разговаривавший с ней и до сих пор стоявший к ним боком, тоже повернулся, с любопытством разглядывая Ремеша и его полубессознательную ассистентку. Он был одет с иголочки: светлый костюм, скорее всего, стоил как две месячных зарплаты профессора-археолога, а туфли и того дороже. Ремешу даже показалось, что в глазах мужчины промелькнула тень презрения, когда он заметил его многодневную щетину, вытянутый свитер грязно-зеленого цвета и ничем не примечательные джинсы. Впрочем, Ремешу было на это наплевать: в чем еще он мог работать в холодном грязном подземелье? В выходном костюме?

– Катке нехорошо, я провожу ее на поверхность.

Пани Чехова кивнула, сказала что-то сочувственное и вернулась к разговору с мужчиной.

К тому моменту, когда они добрались до подвала синагоги, Катка почувствовала себя лучше и перестала льнуть к Ремешу, чему тот был даже рад. Она выпрямилась и деликатно освободилась от его объятия.

– Спасибо, пан профессор, – она даже улыбнулась ему. – Мне уже лучше.

– Вам все равно стоит поехать домой и отдохнуть, – настойчиво велел Ремеш. Он еще раз окинул ее оценивающим взглядом, пытаясь понять, действительно ли ей стало лучше или она бодрится. Ему не хотелось, чтобы она все же упала в обморок где-то по пути домой. – Может быть, вас проводить? – неуверенно предложил он, про себя надеясь, что она откажется и он сможет вернуться к столь интересовавшим его надписям. Он чувствовал, что за ними скрывается что-то очень важное.

– Нет, спасибо, я прекрасно доберусь сама, – заверила его Катка. – Простите, что так вышло. Я просто не привыкла. Такого больше не повторится.

– Ничего, мы все через это проходили, – соврал Ремеш, ободряюще ей улыбаясь. Катка ему нравилась. Она была старательной и инициативной. Иногда пугающе инициативной, но Ремеш никогда не видел в этом ничего плохого, хотя некоторые коллеги и намекали, что девушка интересуется не столько его работой, сколько им самим. Для него такие предположения выглядели как плохая шутка, учитывая почти двадцатилетнюю разницу в возрасте.

Катка благодарно улыбнулась ему в ответ, попрощалась и, все еще слегка пошатываясь, побрела вверх по лестнице. Ремеш дождался, когда она исчезнет за поворотом, а ее шаги стихнут, и только после этого пошел обратно.

Незнакомый мужчина все еще разговаривал с пани Чеховой, когда он вернулся к месту исследования.

– Как там она? – спросила пани Чехова, на мгновение отрываясь от беседы.

– Уже лучше, сказала, что сама доберется домой.

– Даже немного завидую ей, – пани Чехова усмехнулась, – по крайней мере, она теперь может выпить кофе и вдохнуть полной грудью.

– Да, от кофе я бы тоже не отказался, – мечтательно протянул Ремеш, хотя ни он, ни пани Чехова ни за что не променяли бы душное подземелье, хранящее какие-то многовековые тайны, на свежесваренный кофе и чистый, весенний, сладковатый от запаха цветов воздух. Так они были устроены.

Ремешу не терпелось вернуться к надписям, поэтому он не стал больше развивать тему, а шагнул в сторону своей ниши, но не прошел и двух метров, когда ему навстречу из той самой ниши вдруг вышел высокий незнакомец очень мощного телосложения.

– Вы кто? Как вы сюда попали? – удивленно спросил Ремеш. Ему сначала показалось, что незнакомец как-то странно одет, но потом его вид как будто изменился, и к нему подошел уже обычный археолог, если не считать того, что археологи редко бывали такими крупными. Ремеш списал это на тусклое освещение. – Вы меня слышите? Кто вы и что здесь делаете?

Мужчина даже не остановился. Он только занес руку, и последнее, что профессор Ремеш почувствовал в своей жизни, – это сильный удар по голове, сбивший его с ног.

В небольшой нише, до которой профессор так и не дошел, в свете оставшегося валяться на полу фонаря замысловатые символы еврейского алфавита стремительно исчезали со стены.

 

Глава 1

27 апреля 2013 года, 19.50

Svatoslavova, Jezerska, Praha 4

Прага, Чешская Республика

В квартире невыносимо пахло сигаретами, хотя правила дома запрещали курить на его территории. Зато совершенно безнаказанно можно было курить на балконе и при этом не закрывать дверь в комнату. Катка поморщилась, заперла входную дверь, скинула уличную обувь и только после этого прошла дальше. Судя по грязным разводам на полу, Алена подобным себя не утруждала. Небольшой дождь шел ночью, но закончился еще утром, значит, ее соседка по квартире за весь день так и не удосужилась убрать за собой.

– Живем как в свинарнике, – проворчала Катка, поставив пакет с покупками на стол.

В их небольшой квартире на втором этаже кухонный уголок в целях экономии пространства был оборудован прямо в коридоре. Руки бы поотбивать тому человеку, который это придумал. Он пробовал так жить? Конечно, благодаря этому в квартире образуются две изолированные спальни, что упрощает сдачу ее в аренду двум жильцам, но удобство этих жильцов при этом заметно хромает. Впрочем, жильцы имеют право выбирать. В Праге сдается уйма квартир, всегда можно поискать что-нибудь более подходящее, если позволяют финансы. Катке Нельсеровой они не позволяли.

– Ой, ты уже пришла? – из комнаты показалась Алена. – Купила, что я просила?

Катка молча кивнула на пакет, стоящий на столе. Алена вытащила оттуда бутылку вина и упаковку со своим любимым сыром.

– Ты прелесть, – она чмокнула Катку в щеку, а затем чуть более внимательно посмотрела на нее: – С тобой все в порядке?

– Как всегда.

Не говорить же ей, что с ней все не в порядке с того самого дня, как в подземелье погиб профессор Ремеш. Алена начнет читать ей привычные нотации о том, что влюбляться в мужчин в два раза старше себя – очень плохая идея. Как будто Катка сама этого не знает. И как будто дело в этом.

Катка не могла простить себе того, что уехала оттуда. Точнее того, что уехала сама, а не попросила профессора Ремеша отвезти ее домой. Могла бы изобразить гораздо более сильное недомогание, чем было на самом деле, и попросить ее сопроводить. Тогда он бы не вернулся в подземелье и не погиб бы от рук этого… чудовища. Катка не могла назвать его другим словом.

– Тогда переодевайся и приходи, мы с Ханной на балконе, – сообщила тем временем Алена, даже не догадывавшаяся о мыслях подруги. – А, и сыр порежь, пожалуйста, – добавила она уже у двери на балкон.

Катка с раздражением посмотрела на оставшийся на столе кусок сыра. Порежь, принеси, подай. В этом была вся Алена. Катка заглянула в ящик со столовыми приборами и предсказуемо не нашла ни одного чистого ножа, зато в раковине возвышалась целая башня грязной посуды. Помой, Катка, вытри и расставь. А Алена только бардак разводить умеет.

Катка вытащила из раковины большой тяжелый нож, непредназначенный для нарезки сыра, но выглядевший более или менее чисто. По крайней мере, его достаточно было сполоснуть под водой, а не оттирать налипшие на него остатки еды. Только вместо того, чтобы заняться сыром, Катка зацепилась взглядом за стоявшие у двери ботинки, в которых она была в тот день в подземелье. На них налипли песок, грязь, глина, многовековая паутина и бог знает что еще, однако заставить себя помыть их Катка не могла. Она не могла даже прикоснуться к ним. От одного взгляда на них что-то внутри нее сжималось, ком в горле разрастался до таких размеров, что грозился задушить ее. Катка решительно вытащила из ящика мусорный пакет и, не давая себе передумать, запихнула ботинки в него. Нужно вынести их на помойку.

Она вернулась к сыру, но в этот момент в дверь позвонили.

– Это, наверное, служба доставки, – крикнула с балкона Алена. – Мы заказали суши. Катка, открой!

– Я тебе не прислуга! – разозлилась Катка, со всего размаху швырнув нож на стол.

– Что? – не расслышала Алена.

– Ничего.

Катка глубоко вдохнула и распахнула дверь.

28 апреля 2013 года, 12:15

Letiště Václava Havla

Прага, Чешская Республика

Апрель в Праге бывал очень разным: порой даже накануне Дня Труда в городе было еще совсем холодно, шли дожди, и жители вместе с гостями столицы старательно кутались в шарфы. Однако в этом году уже почти месяц царила настоящая весна: ярко светило солнце, отражаясь от красных черепичных крыш домов и прогревая воздух до двадцати градусов, улицы утопали в зелени и цветах, едва заметный ветерок разносил по городу запахи цветущих каштана и сирени, смешивая их с ароматами многочисленных кофеен. В центре города уже буквально на каждом углу торговцы жарили на открытом огне колбаски, свинину и трдельники и разливали холодное свежесваренное пиво, музыканты собирались в небольшие оркестры и играли музыку на любой вкус. Все это создавало неповторимую очаровательную атмосферу старой Праги, знакомую каждому человеку, которому хоть раз посчастливилось побывать в этом городе.

Войтех прилетел в Прагу накануне вместе с братом. Вот уже почти сутки он пребывал в странном состоянии, которое больше всего походило на легкое опьянение, хотя за все это время он не пил ничего крепче кофе. И все равно голова его кружилась от непривычного восторга, а настроение было чуть приподнятым. Возможно, так случается со всеми, кто после долгого отсутствия возвращается домой, Войтех не знал наверняка. Пока он впервые за последние три года дышал полной грудью и постоянно улыбался, чего не делал все это время, проведенное в Москве.

В зале прилетов находилось не так уж много людей. Несколько человек стояли с табличками российских туроператоров, другие держали бумажки с чьим-нибудь именем. Одновременно прилетело несколько рейсов: из Санкт-Петербурга, Пекина и Лондона. Пассажиры небольшими группами появлялись из дверей. Одни растерянно крутили головами, другие шли более уверенно. Русских туристов Войтех определял сразу, даже до того, как слышал их речь.

Саша появилась вместе с основной массой пассажиров. Войтех поднял руку в приветственном жесте, чтобы привлечь к себе внимание. Она улыбнулась и зашагала быстрее, объемный чемодан катился рядом с ней на четырех колесиках. Войтех непроизвольно улыбнулся шире, заметив, что ее каштановые волосы стали короче, и в этот раз Саша не стала даже пытаться их выпрямлять. Обычно она приезжала на расследование с тщательно «вытянутыми» и аккуратно уложенными прядями, которые в своем естественном состоянии завивались в мелкие кудряшки. В марте Войтех, выпив на свой день рождения чуть больше, чем обычно себе позволял, честно заявил ей, что ему больше нравится, когда она оставляет волосы такими, какими их создала природа. Он действительно считал, что аккуратная укладка никоим образом не соответствовала ее характеру, но полагал, что, учитывая общее содержание той их беседы, закончившейся взаимным флиртом и поцелуем, едва ли когда-нибудь еще увидит Сашу с подобной прической.

– Vítám tě v Praze, – сказал он, когда Саша подошла ближе.

Саша не поняла ни слова, но улыбнулась еще шире. Отпустив ручку своего чемодана, она непринужденно чмокнула его в щеку, хотя никогда раньше так не делала.

– Привет!

Войтех выразительно приподнял бровь, но более никак не продемонстрировал свое удивление.

– S dovolením, – с этими словами он перехватил ручку ее чемодана. – Как долетела?

– Прекрасно. Но жутко хочу кофе. Мне пришлось встать очень рано, чтобы успеть на самолет.

– Переживешь еще полчаса? В городе кофе лучше, чем в аэропорту.

– Уговорил, – легко согласилась она, одарив его очередным любопытным взглядом.

По странному стечению обстоятельств сегодня исполнился ровно год со дня их знакомства. 28 апреля 2012 года он точно так же ждал ее в аэропорту, только в Москве. Тогда они вместе с остальными членами их маленькой группы первый раз отправились исследовать непознанное. И ни разу за этот год она не видела его таким… вдохновленным. Обычно достаточно серьезный, он сейчас как будто светился изнутри. С его губ не сходила едва уловимая улыбка, серо-голубые глаза не казались такими строгими, как раньше, и даже короткие темные волосы были слегка взъерошены, как будто он забыл расчесать их утром, хотя Саша не допускала даже мысли, что он может о чем-то забыть.

– Ты выглядишь необычно, – призналась она.

– Кто бы говорил, – усмехнулся Войтех. – Мне нравится твоя новая прическа. А что не так со мной? Вроде я ничего в себе не менял.

– Не знаю, – Саша пожала плечами, – наверное, ты наконец-то выглядишь счастливым. Ты уже виделся с родителями?

Войтех моментально нахмурился.

– Пока не было времени, – отмахнулся он, направляясь в сторону парковки.

– И почему я не удивлена? – пробормотала Саша себе под нос, следуя за ним.

Войтех не общался с родными и не ездил в Прагу уже больше трех лет, с тех самых пор, как полетел в космос и едва не погиб там. На отца и брата он был обижен, почему же не хотел видеть мать, для Саши так и осталось загадкой. Любые вопросы по этому поводу он тщательно игнорировал либо начинал заметно злиться и грубить. Уже то, что он не выгнал неожиданно появившегося на пороге старшего брата и приехал с ним в Прагу, можно было считать огромным шагом вперед.

На парковке их уже ждал небольшой темно-синий седан, в который Войтех ловко закинул Сашин чемодан и предложил ей самой занять пассажирское место.

– Сидоровы и Нев уже прилетели? – спросила Саша, когда он сел рядом.

– У Нева не оказалось визы. Он полон решимости сделать ее по экспресс-варианту, но все равно не сможет быть здесь раньше четверга. Сидоровы прилетели пару часов назад. Они уже заселились. Я снял вам комнаты в отеле недалеко от моего дома, так будет удобнее, если нам придется работать допоздна. Ты когда-нибудь была в Голешовице?

– Обычно мы останавливаемся где-нибудь в центре.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Войтех, выезжая с парковки. – Но может быть, ты была в пражском зоопарке? Стромовке? На танцующих фонтанах? В СаСаЗу, в конце концов?

Саша отчего-то покраснела. На самом деле из всех перечисленных им мест она была только в СаСаЗу – настолько пафосном заведении, что даже ее муж попросил его больше туда не водить, заявив, что уже слишком стар для подобных мест. Саша предполагала, что на самом деле он просто всем видам отдыха предпочитает тихий лежак где-нибудь на берегу Средиземного моря, а уж точно не популярный ночной клуб с громкой музыкой и кучей народа.

– Кое-где была, – уклончиво ответила она. – У тебя есть возможность показать мне все остальное.

– Хорошо, если будет время, обещаю устроить тебе экскурсию. Но сейчас у нас нет времени даже на то, чтобы завезти твои вещи в отель, поэтому сразу отправимся на встречу с моим братом.

– Кстати о твоем брате, – мгновенно ухватилась за смену темы Саша, чтобы он больше не пытался выяснить, какие еще места она посещала в его родном городе. – Ты мне так и не рассказал, как так получилось, что он неожиданно приехал к тебе в Москву.

– А что здесь такого? – не понял Войтех.

– Вы три года не общались.

– Если ты думаешь, что подобная мелочь способна остановить моего брата, то тебя ждет очень интересное знакомство, – Войтех рассмеялся. – Серьезно, мой брат не признает границ. Никаких. Если кто-то ему понадобился, то его не смутит, что он с этим человеком давно не разговаривал. Это такая мелочь в его глазах. Он появится у него на пороге, как ни в чем не бывало, со словами: «Я скоро открываю ночной клуб и хочу, чтобы ты был на церемонии открытия. Кстати, помнишь тот НЛО, который ты когда-то видел? Я тогда подумал, что ты свихнулся – все так подумали – но теперь я уже в этом не так уверен, потому что сам кое-что видел». А потом он спросит, что есть выпить. В этом смысле мой брат – очень простой парень. Своей детской непосредственностью он чем-то на тебя похож.

– Мне уже не терпится с ним познакомиться, – хмыкнула Саша.

28 апреля 2013 года, 13:05

Kavárna Adria, Národní, Praha 1

Прага, Чешская Республика

Карел Дворжак был непохож на своего брата ровно настолько, насколько один мужчина может быть непохож на другого. Высокий и худощавый, он носил волосы длиной ниже плеч и к тому же красился в блондина. Лиля только завистливо вздохнула, увидев аккуратно лежащие красивые локоны: она прекрасно знала, сколько усилий требует такая прическа. Войтех преимущественно одевался в джинсы и водолазки или свитеры, а Карел явно отдавал предпочтение костюмам, причем даже без изучения ярлычков становилось понятно, что один его пиджак стоит дороже, чем вся одежда брата вместе взятая. В обеих мочках ушей Карела поблескивали маленькие сережки-гвоздики, в вырезе расстегнутой сверху рубашки виднелась пара цепочек с каким-то кулоном, несколько пальцев на руках украшали кольца и перстни. Саша смутно помнила, что Войтех как-то упоминал большое количество татуировок, но ни одной из них не было видно на открытых участках кожи. Пожалуй, двух братьев роднили только серо-голубые глаза да пара общих черт лица, которые совершенно терялись на фоне общего образа.

Заметив их, Карел улыбнулся и поднялся из-за стола. Движения его были плавными и отчасти жеманными, как обозначил их про себя Ваня, заподозрив неладное.

Когда они подошли, Карел поздоровался по-чешски, но Войтех тут же что-то быстро ему сказал, и тот повторил свое приветствие на английском.

– Это и есть мой брат Карел, – представил его Войтех тоже на английском. – К сожалению, он не говорит по-русски, поэтому придется общаться так.

– Твой брат, значит, – по-русски переспросил Ваня, все еще настороженно обводя взглядом крашеные длинные волосы, серьги и перстни. – Скажи мне, Дворжак, а кого из вас двоих родители усыновили?

Лиля тихо прыснула, пытаясь сдержать смех, Войтех только закатил глаза и покачал головой. Зато Карел с интересом склонил голову набок и тоже окинул Ваню оценивающим взглядом. После чего в первую очередь протянул руку именно ему.

– Карел Дворжак, очень… просто очень приятно с вами познакомиться, – его улыбка стала отчасти игривой.

Ваня машинально отпрянул назад, но под тяжелым взглядом Войтеха и Лили все же пожал протянутую руку. Еще никогда ему не доводилось так жалеть о том, что он уродился высоким зеленоглазым блондином и проводил свободное время не на диване с бутылкой пива, а в спортзале.

– Лиля, – представилась его сестра, тоже улыбаясь. Хоть они и родились с Ваней двойняшками, и у нее никогда не было причин сожалеть о своей яркой привлекательной внешности, она уже подозревала, что Карел из тех мужчин, на которых ее улыбка не оказывала никакого действия. Просто беда какая-то с этими Дворжаками.

Карел пожал руку и ей, тоже вежливо отметив, как он счастлив их знакомству. После этого он переключил свое внимание на Сашу, и тут в его взгляде снова промелькнул интерес, хотя на этот раз другого плана.

– Александра, я полагаю? – он взял ее за руку, но вместо того, чтобы пожать ее, поднес к своим губам и поцеловал. – Очарован вами.

Войтех снова что-то коротко сказал по-чешски, на этот раз тише и резче, после чего Карел выпустил Сашину руку.

– Просто Саша, – отозвалась та, бросив удивленный взгляд на Войтеха, а затем снова повернулась к Карелу, разглядывая его и даже не стараясь делать это не слишком откровенно. Она представляла его себе совершенно иначе и никак не могла отделаться от мысли, что Войтех над ними пошутил. Она была согласна с Ваней: эти двое никак не могли быть родными братьями.

– Давайте к делу, – тем временем хмуро предложил Ваня. – Если со знакомством закончили.

Никто не возражал. Когда все уселись за стол, Войтех коротко пояснил:

– Не знаю, как много вам известно о пражских подземельях. Город у нас старый, как вы понимаете, с прежних времен разное осталось. У многих старых домов есть подвалы, у других помимо подвалов со временем под землей оказались первые этажи, когда пытались поднимать уровень города из-за наводнений. Есть старые канализационные системы, а на Петршинском холме целая сеть тоннелей, он буквально изрыт ими, в средние века там добывали уголь и песчаник. Все эти места в основном известны, в какие-то даже водят экскурсии, другие сохранились хуже и закрыты для посещения. Где-то обвалились потолки, где-то просто скопилось слишком много мусора. И хотя полной карты тоннелей не существует, в целом в подземном мире Праги давно не было ничего нового…

– А тут некоторое время назад в Староновой синагоге в Еврейском городе нашли вход в еще одно подземелье, – перебил Карел. – Раньше о нем ничего не знали, вход был старательно заделан. Нашли его случайно.

– Как именно? – поинтересовалась Лиля.

– Как всегда: делали ремонт и немножечко сломали одну стену, – усмехнулся Карел.

– То есть не искали специально? – удивилась Лиля.

– Так никто о нем не знал, – Карел пожал плечами.

– И даже записей никаких не было? Может быть, упоминал кто-то или легенда какая-то существовала?

– Нет, это подземелье нигде и никогда не упоминалось.

– Ну, отлично, подземелье нашли, и что? Чего в нем интересного? – не понял Ваня.

– Клад, я полагаю, – усмехнулась Саша, посмотрев на него. Ваня, хоть и сидел между ней и Лилей, явно чувствовал себя неуютно, и это не могло не забавлять всех присутствующих. Обычно в неловкое положение других ставил он.

– Нет, клада там не было, – поспешил разочаровать остальных Войтех.

– Скажем так: клад там пока не нашли, – уточнил Карел. – Уже несколько дней работа по исследованию подземелий остановлена, потому что… – он замолчал ненадолго, подбирая слова, – потому что оттуда что-то вышло. Оно выглядело как человек, но человеком не было.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Лиля.

Карел подробно рассказал о том, как после интервью спустился из любопытства в подземелье к исследователям и как буквально через несколько минут из глубины темного коридора появился высокий крепкий мужчина с отсутствующим выражением лица, раскидал всех, кто оказался у него на пути, одного человека случайно убив и ранив двух других, а потом вышел из подземелья и исчез.

– Он совершенно точно не мог войти туда незамеченным, работы в этом месте велись уже несколько дней, вся территория оцеплена, туристов даже близко к синагоге не подпускают, даже службы там пока не проводятся, – закончил Карел.

– Сколько лет, ты говорил, этому подземелью? – вдруг заинтересовался Ваня.

– Я еще этого не говорил, но Староновая синагога – старейшая из действующих синагог Европы, ее построили в тринадцатом веке. Подземелье, скорее всего, существует с тех же пор, правда, пока неизвестно, когда именно его… замуровали.

Ваня откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и язвительно посмотрел на Войтеха.

– Так ты, Дворжак, еще не самый сумасшедший в своей семье? – по-русски заметил он.

Карел вопросительно приподнял бровь, чем моментально напомнил остальным брата, и тоже посмотрел на Войтеха. Тот безразлично махнул рукой, тихо прокомментировав по-английски:

– Не обращай на него внимания.

– Я так понимаю, задержать этого человека вам не удалось, раз ты точно не знаешь, кто он? – спросила между тем Лиля, одарив брата недовольным взглядом, но уже не кидаясь на защиту Войтеха с таким рвением, как раньше.

– Тот из нас, кто пытался это сделать, погиб. Двое других недостаточно быстро ушли с его пути, поэтому дело ограничилось больницей. Когда мы опомнились и сообщили в полицию, этого чувака уже и след простыл.

– А можно подробнее, как он выглядел? – заинтересовалась Саша. – Ты сказал: высокий и мощный, но, может быть, есть какие-то детали? Если он действительно находился в подземелье с тринадцатого века, полагаю, он должен несколько отличаться от нас хотя бы одеждой.

– Айболит, ты что, серьезно? – Ваня удивленно посмотрел на нее. – Куда подевался наш любимый скепсис? Ты в самом деле веришь, что какой-то чувак просидел в подземелье семьсот лет, а потом просто встал и ушел?

Саша пожала плечами.

– Это я и пытаюсь понять.

Ваня бросил быстрый взгляд на Войтеха, затем снова повернулся к Саше и понимающе хмыкнул.

Карел ответил не сразу, увлекшись наблюдением за направлениями взглядов за столом и выражениями лиц, но быстро спохватился.

– Странно, что я сам не подумал об этом. Тот парень был одет как среднестатистический горожанин без чувства стиля: темные джинсы, болотного цвета свитер, плащ… – Он нахмурился, пытаясь схватить за хвост какую-то мысль, которая лишь коснулась сознания и тут же упорхнула, не дав времени себя осознать. – Самое странное в том, что на нем даже была каска, как у остальных. Он чем-то напоминал американского морпеха из голливудских блокбастеров…

– С каких пор ты стал смотреть голливудские блокбастеры? – удивился Войтех.

– Ой, не спрашивай, – отмахнулся Карел, поразительно знакомо закатив глаза, хотя в его исполнении это получилось чуть более артистично. – Так вот, этот парень был как статист из таких фильмов: высокий шкаф с квадратной челюстью и тупостью во взгляде, с которой обычно военные ждут приказа… Без обид, – спохватившись, добавил Карел, тронув брата за плечо.

– То есть доказательств того, что он просидел там семьсот лет, у вас нет, и с таким же успехом он вполне может быть современным любителем полазить по запрещенным местам? – уточнил Ваня.

– Нет, не может, – уперся Карел. – Исследователи там работают по шестнадцать часов в день, а это случилось ближе к вечеру. Где он там мог сидеть все это время? И вообще, – Карел вздохнул, – что-то было в нем такое…

– Какое? – подтолкнул Войтех, когда он замолчал, опять подбирая слово.

– Странное. Не знаю, как сформулировать. Он вышел из тупика, где никого не могло быть. И что-то было в его внешности… Я имею в виду что-то, кроме отсутствия вкуса. О, – Карел вдруг оживился, – вспомнил еще одну мелочь: у него в ухе была серьга. Как у меня, – он указал на свою правую мочку, – только одна.

– Это в корне меняет дело, – хмыкнул Ваня.

– Мне кажется, нам стоит осмотреть место, где все произошло, чтобы мой брат мог лично убедиться в правоте твоих слов, – предложила Лиля.

– Если там произошло убийство, не думаю, что это возможно, – возразила Саша. – Полиция наверняка все оцепила и не пускает посторонних.

Обе вопросительно посмотрели на Карела.

– Полиция действительно не пускала туда никого, – кивнул тот, доставая мобильный телефон, – даже исследователей, но мне кажется, что они уже должны были закончить там. Я сейчас позвоню пани Чеховой, она руководит исследованиями на месте. Если туда уже можно попасть, организую вам экскурсию.

 

Глава 2

28 апреля 2013 года, 14.45

Staronová synagoga, Maiselova, Praha 1

Прага, Чешская Республика

Невысокая женщина лет пятидесяти, которую Карел представил всем как руководителя исследований обнаруженного подземелья пани Чехову, уже ждала их у входа в Староновую синагогу. Несмотря на теплую погоду, она была обута в теплые ботинки, а в руках держала длинный серый плащ.

– В подземелье холодно, – на хорошем английском, но с сильным акцентом, пояснила она, когда Карел представил ей своих спутников. – У вас есть что накинуть на себя? – Она посмотрела в первую очередь на девушек, а когда те отрицательно покачали головами, попросила парнишку, находившегося неподалеку, принести пару плащей и касок, наличие которых требовала техника безопасности из-за возможных обрушений. – Мы надеемся через пару дней продолжить раскопки, поэтому весь реквизит держим здесь, – пояснила она.

Вход в подвал все еще огораживала полицейская лента, но ни одного стража порядка рядом не было, поэтому пани Чехова спокойно провела всех вниз. По крутым, узким и очень старым ступенькам спускаться пришлось медленно и осторожно, потолок низко нависал над головой, угрожая задеть каждого, кто будет недостаточно осторожен, а сама лестница освещалась только несколькими тусклыми лампами.

– Спускаемся как в преисподнюю, – тихо прошептала Лиля, шедшая последней.

Наконец ступеньки закончились, и перед ними предстал широкий коридор с таким же низким потолком, одна стена которого оказалась проломлена.

– Вы хотите пройти прямо к тому месту? – спросила пани Чехова, вопросительно посмотрев на Карела.

– Да, – кивнул тот. – Хочу показать моим друзьям, где все произошло.

Пани Чехова хмыкнула и смело шагнула в пролом, на ходу включая фонарь на своей каске. Остальные последовали ее примеру.

Узкий сырой коридор оказался намного уже и ниже своего предшественника. Даже Войтеху порой приходилось наклоняться, чтобы не задеть головой очередной выступ потолка, Ваня и Карел так и вовсе не выпрямлялись. Несмотря на то, что после открытия этой части подземелья прошло уже несколько дней, здесь все еще стоял такой затхлый воздух, который бывает только в веками не проветриваемом помещении.

По коридору они прошли метров двадцать до первой развилки, на которой пани Чехова уверенно повернула налево. Потом они прошли еще немного и на новой развилке остановились.

– Вот здесь все и произошло. Мы работали в этом коридоре, когда пан Дворжак решил нас навестить, – она бросила на Карела чуть насмешливый взгляд. – Иржи и Михал работали с завалом, – она кивнула на ответвление вправо, в котором половину коридора перекрывали какие-то балки и осколки камней. – Петр находился чуть дальше по коридору. Там странная ниша, непонятно, для чего сделанная, возможно, там был склад. Эва и Мирослав работали еще дальше, поэтому они ничего не видели, пришли к нам уже на крики.

Ваня первым делом подошел к завалу, внимательно рассматривая его в свете своего фонаря, и даже потрогал некоторые балки руками, как будто желал убедиться в том, что через него точно нельзя пройти. Затем он заглянул и в нишу.

– И откуда появился этот ваш странный чувак? – спросил он, возвращаясь к остальным.

– Из ниши, – спокойно и даже немного с вызовом сообщила пани Чехова. – Оттуда, откуда незадолго до этого вышел Петр. Его ассистентке стало плохо, он помог ей подняться наверх, а потом вернулся, перекинулся с нами парой фраз. После этого из ниши появился тот человек. Петр был первым на его пути.

Пани Чехова опустила взгляд в пол, болезненно нахмурившись, воспоминания о том дне до сих пор вызывали у нее ком в горле.

– Петр начал задавать ему вопросы, а он одним движением разбил его голову о стену, – закончил рассказ Карел. – Шум привлек Иржи и Михала, они вышли в коридор и оказались у него на пути. Он откинул обоих в сторону.

– А где был ты? – поинтересовался Войтех, осматривая коридор и понимая, что Карел тоже должен был оказаться на пути незнакомца.

– Мы стояли с пани Чеховой на том же месте, где сейчас.

– И он вас не тронул?

– Мы прижались к стене, – пояснила пани Чехова.

Саша тоже подошла к нише и осмотрела ее. Та оказалась не такой маленькой, как она ее сначала представила, но действительно совершенно пустой. Здесь не было ничего, кроме грязи на полу.

– То есть ваши люди были в этой нише и ничего не видели? – Она удивленно посмотрела на пани Чехову. – Этот человек не просто находился здесь до открытия подземелья, он… появился из ниоткуда?

– Вот теперь вы начинаете понимать, – Карел усмехнулся. – Я же говорил: ему неоткуда было тут взяться.

У пани Чеховой зазвонил мобильный телефон, и она, извинившись, отошла поближе к выходу из подземелья, поскольку туда, где они стояли, сигнал доходил плохо. Войтех проводил ее взглядом, а потом снова повернулся к Карелу.

– Давай еще раз: этот парень вышел из ниши, в которой до этого работали двое исследователей, убил того, кто попытался с ним заговорить, двух других покалечил, а вас не тронул? Просто прошел мимо?

– Как сказала пани Чехова, мы прижались к стене, – невозмутимо повторил Карел. – Я бы сказал, вжались в нее. Он даже голову в нашу сторону не повернул, как будто вовсе не заметил.

Войтех кивнул и сделал несколько шагов по направлению к нише и Саше, которая все еще стояла у входа в нее, но что-то в этот момент как будто потянуло его назад. Он остановился, прислушиваясь к собственным ощущениям. Это походило на интуицию, но почему-то сейчас ощущалось гораздо острее. Что-то словно звало его к выходу.

Лиля, которая следовала за ним, одновременно обводя фонарем стены, прошла и мимо него, и мимо Саши дальше по коридору, где, по словам пани Чеховой, во время нападения неизвестного работали еще два археолога.

– А что там? – спросила она, кивнув в сторону темного прохода.

Карел едва набрал воздух в легкие и открыл рот, чтобы ответить, как Войтех неожиданно резко велел, внезапно переходя на русский:

– Лиля, стой! Не ходи туда.

Та замерла на месте и удивленно повернулась к нему.

– Почему?

Он не знал, что сказать в ответ, просто сила, тянувшая его к выходу, становилась все ощутимее. Он не понимал, что это означает, но идти в противоположном направлении точно казалось ему плохой идеей.

– Я не…

Яркая вспышка, как обычно, ударила по глазам внезапно, выбивая почву из-под ног и проходя сквозь черепную коробку раскаленным гвоздем. Образы замелькали перед глазами, быстро сменяя другу друга и не оставляя возможности себя рассмотреть. Войтех уперся рукой в грязную стену, почувствовал, как стоявший ближе всех Карел схватил его за плечо.

– Co se stalo?

– Nic, – отмахнулся Войтех. Когда кровавые мушки перестали мельтешить перед глазами, он опомнился и снова перешел на английский: – Все в порядке, не переживай, голова закружилась. Пора уходить отсюда.

– Ты что, не говорил ему о своих видениях? – тихо по-русски спросила Саша, не двигаясь с места и с тревогой глядя на него. Видения иногда заставляли его терять сознание, но на этот раз, похоже, подобного удалось избежать.

Войтех только хмуро посмотрел на нее, но отвечать не стал. Карел тоже посмотрел на Сашу, потом на брата, а затем кивнул.

– Тогда давай действительно выведем тебя на воздух, – предложил он, не отпуская плечо Войтеха.

Остальные только переглянулись, даже Ваня в кои-то веки промолчал.

Пани Чехова ждала их наверху, на выходе из подвала. Ее лицо выражало крайнюю озабоченность и некоторую растерянность. Мобильный телефон она задумчиво крутила в руках.

Войтех замер на месте, когда увидел ее и телефон. То самое странное чувство, что все это время тянуло его к выходу, физически сосредоточившись где-то в районе пупка, теперь разлилось легким покалыванием по всему телу.

– Кто вам звонил? – спросил он, не особо заботясь о том, насколько уместен данный вопрос.

Пани Чехова удивленно посмотрела сначала на него, потом на Карела, после чего осторожно ответила:

– Это по поводу нашей ассистентки, Катки Нельсеровой. С ней случилось несчастье.

Войтех почувствовал, как внутри что-то екнуло. Картины недавнего видения заново пронеслись перед его внутренним взором, на этот раз значительно медленнее и последовательнее, что сделало их пусть не намного, но понятнее.

– Не сочтите за праздное любопытство, но нам надо знать подробности этого убийства. – Он повернулся к Карелу. – Сможешь выяснить у полиции?

Пани Чехова чуть не выронила свой телефон, Сидоровы многозначительно переглянулись, Саша с тревогой посмотрела на Войтеха, а Карел выразительно изогнул бровь. В помещении повисла тяжелая тишина, которую почти через минуту нарушила пани Чехова:

– Я не говорила, что это было убийство.

28 апреля 2013 года, 18.45

Hotel Extol Inn, Přístavní, Holešovice, Praha 7

Прага, Чешская Республика

Саша заново перечитала карточку гостя, обратив особое внимание на название сети Интернет, которую предоставлял отель, затем перевела растерянный взгляд на экран ноутбука. Компьютер упорно не видел сети с таким именем. Ни уговоры, ни угрозы, ни даже перезагрузка системы не помогли. Впрочем, телефон тоже не находил ничего похожего. Это наталкивало на мысль, что дело в самой сети, а не в ее гаджетах, но Саша клятвенно обещала мужу позвонить вечером, поэтому отбросила бесполезную борьбу и по старинке позвонила просто по телефону.

Услышав про убийства, Максим даже не удивился.

– И как вы вечно умудряетесь вляпаться во всякую дрянь? – поинтересовался он, и по его голосу Саша не смогла понять, как он к этому относится. В прошлый раз, когда они «вляпались» во что-то подобное в Санкт-Петербурге, это едва не закончилось для нее очень плохо.

Пообещав ему быть аккуратной и не лезть на рожон, а заодно обязательно разобраться с Интернетом, Саша быстро собралась и вышла из номера, поскольку в семь часов должен был подъехать Дворжак-старший и рассказать, что ему удалось узнать об убийстве Катки Нельсеровой. Когда пани Чехова все же подтвердила, что с их ассистенткой в самом деле случилась беда, Карел пообещал найти способ узнать, что и как произошло, поэтому поехал в полицию вместе с пани Чеховой. Саша и Сидоровы отправились в отель, а Войтех – домой.

Администратором отеля оказалась очаровательная молодая женщина лет тридцати с очень милыми чертами лица, аккуратно забранными в хвост темными волосами, красивым именем Кристина и вежливой профессиональной улыбкой, которой Саша позавидовала больше всего. В ней совсем не чувствовалось фальши, которая часто присутствовала у людей, вынужденных улыбаться по долгу службы. Во всяком случае, Саше казалось, что ей самой не хватает подобного навыка при общении с пациентами и их родственниками. Она могла улыбаться либо искренне, либо не улыбаться вовсе.

– К сожалению, это проблема во всем отеле, – огорченно ответила Кристина на ее вопрос. – Что-то случилось с оборудованием, нам обещали починить за несколько часов, но Интернета вполне может не быть до утра.

Саша тяжело вздохнула. Не то чтобы она жить не могла без выхода в сеть, но иногда это все же было необходимо. Больше ничего спросить она не успела, так как в этот момент пришла смс от Войтеха, сообщавшая о том, что все уже собрались в ресторане отеля и ждут только ее.

– Где у вас ресторан? – спросила Саша, спрятав телефон. Она еще не успела изучить структуру отеля, хотя обычно начинала заселение с этого. Впрочем, в этот раз она приехала не отдыхать.

– Возле входа направо. – Кристина снова улыбнулась, показав рукой на противоположную сторону просторного холла.

Дворжаки и Сидоровы на самом деле были уже в ресторане, заняв один из больших столиков у стены.

– Пардон, что опоздала, заболталась с мужем, – пояснила Саша, занимая свободный стул.

– У тебя есть Интернет? – удивилась Лиля.

– У меня есть роуминг в телефоне.

– Поскольку я новенький в вашей теплой компании, – заметил Карел по-английски, жестом подзывая официанта, – расскажите, как у вас принято: сразу переходить к кровавым подробностям или сначала поужинать? И какое вино вы предпочитаете в этот момент?

– Красное, раз подробности кровавые, это же очевидно, – Саша как будто даже удивилась такому вопросу.

– Логично, – невозмутимо согласился Карел.

Когда заказ был сделан и официант отошел, он расслабленно откинулся на спинку стула и принялся рассказывать, что успел узнать в полиции.

– Убийство произошло вчера вечером, но тела обнаружили только сегодня. Катка снимала квартиру с подружкой по университету. Мертвы обе. Соседка зарезана, а вот причина смерти Катки пока неясна. Видимых внешних повреждений нет, но налицо следы внутреннего кровоизлияния. – Он достал из кармана телефон с широким экраном. – У меня тут есть несколько фотографий. Можете полюбоваться.

Он протянул телефон сначала Войтеху, который, быстро пролистав изображения, передал его Саше. Та рассматривала фотографии намного дольше, уделив особенное внимание снимкам, на которых была изображена Катка. Девушка истекла кровью: та текла из ушей, глаз, носа, были даже видны точечные кровоизлияния под кожей.

– Никогда такого не видела, – призналась Саша, все еще глядя на экран, а затем посмотрела на Карела. – А результаты вскрытия ты потом сможешь достать?

Карел задумчиво постучал пальцами по столешнице, о чем-то размышляя, а потом пожал плечами.

– На сто процентов гарантировать не могу. Я ведь не имею к полиции никакого отношения. К счастью, среди полицейских, которые занимаются этим делом, есть один мой бывший поклонник, – по его губам скользнула довольная ухмылка, а Ваня в этот момент чуть не поперхнулся вином, – он готов немного рискнуть своей карьерой за… небольшое одолжение с моей стороны. Но я не знаю точно, как много информации он сможет мне слить. Может, среди коронеров окажется еще одна родственная душа, посмотрим.

– Чтоб у меня было столько поклонников, – пробормотала Лиля, отпивая вино из большого бокала.

Тем временем Сашино внимание привлекла еще одна фотография, на которой в кадр попал стол в квартире Катки и ее соседки.

– А здесь три бокала, – удивленно заметила она, показывая телефон Войтеху, затем снова перевела взгляд на Карела. – Ты говорил, убиты две девушки?

– Да, – кивнул Карел. – Полиция тоже считает, что с ними был кто-то еще, но пока непонятно, то ли это был убийца, то ли свидетель, который теперь прячется, то ли возможная третья жертва преступления, которую пока не нашли. Они выясняют это.

– Все это славно, но я не понимаю, почему нам это должно быть интересно? – Ваня вопросительно посмотрел на Войтеха, пока Лиля рассматривала фотографии, приняв эстафету у Саши.

– Потому что когда мы были в подземелье, я видел это место, – Войтех кивнул на телефон в руках Лили. – Видел эту комнату, видел стол с бокалами, тела и твоего знакомого, – он повернулся к брату. – Он был точно таким, как ты его описал: высокий, мощный, немного нелепо одетый, с бессмысленным выражением лица. И в каске, что шокирует больше всего.

– Похоже, этого парня чем-то приложило по голове, – прокомментировал Ваня. – Он как та девочка, которая до сих пор бегает в каске и смеется.

– Какая девочка? – не понял Карел.

Ваня только махнул рукой. Ему надоело объяснять чехам свои шутки. Вместо этого он снова обратился к Войтеху:

– А третью девушку ты случаем не видел?

– С чего ты взял, что это была девушка? – Саша непонимающе посмотрела на него.

– А ты на еду глянь, – Ваня кивнул на телефон в Лилиных руках. – Вино, сыр, еще какая-то хрень, которую ни один приличный мужик жрать не станет. Думаю, это была какая-то девчачья вечеринка.

– Нет, – Войтех покачал головой, – я видел только двух девушек и незнакомца.

– Значит, этот мужчина, кем бы он ни был, охотился за девушкой из исследовательской группы, – резюмировала Лиля. – Почему? И что он будет делать дальше?

– У меня нет никаких идей, – признался Войтех. – Думаю, нам нужно найти третьего с той вечеринки, девушка это или нет. В лучшем случае он или она сможет что-нибудь нам рассказать. В худшем – этому человеку может быть нужна помощь.

Карел молча слушал их обсуждение, лениво потягивая вино, никак не выдавая своего интереса к тому, как именно Войтех «видел» то, о чем говорит.

– Как нам найти того, кто был третьим? – спросила Лиля. – Полиция едва ли сообщит нам, когда узнает. – Она вопросительно посмотрела на Карела, но тот только пожал плечами.

– Полагаю, чешская молодежь мало чем отличается от российской, – заметил Ваня, – и большую часть своей жизни транслирует в соцсети. Я могу пошуршать по фейсбукам-блогам-инстаграмам, посмотреть, о чем писали эти две, с кем дружили, возможно, что-нибудь найду о причине вечеринки и о предполагаемых гостях.

– У меня всего два возражения, – сказала Саша. – Первое: в отеле нет Интернета. Второе: они наверняка писали по-чешски, ты сможешь понять?

– Думаю, со вторым ему может помочь Войтех. Или Карел, – Лиля с ухмылкой покосилась на брата.

– Или онлайн-переводчик, – насупился тот. – Не такая уж сложность этот чешский, все же не китайский.

– Интернет есть у меня дома, отсюда меньше пяти минут ходьбы. После ужина можем пойти туда, – предложил Войтех. Он повернулся к Карелу, который о чем-то глубоко задумался. – Ты с нами?

– А как же? – отстраненно ответил тот, хотя при этом казалось, что он даже не услышал вопроса.

– Меня беспокоит кое-что еще, – задумчиво продолжила Саша, почему-то глядя на Карела.

– Что именно? – не понял Ваня.

– Если этот человек сначала убил одного из исследователей в подземелье, затем нашел второго, не может ли быть так, что все, кто там был, теперь тоже под угрозой?

Войтех тоже посмотрел на Карела.

– Версия не лишена смысла, – заметил он. – Тех, что в больнице, он мог счесть устраненными. Тех, что были дальше по коридору, мог и не видеть. Тогда сейчас в наибольшей опасности ты и пани Чехова.

– Ой, перестань, – лениво отмахнулся Карел. – Если бы он хотел нас убить, убил бы прямо там, в подземелье, а он прошел мимо.

– И тем не менее, – не отступил Войтех, – думаю, тебе стоит предупредить пани Чехову.

– Ты такой паникер, – вздохнул Карел, театрально закатывая глаза. – Ладно, я позвоню ей. А теперь мы можем поужинать?

 

Глава 3

28 апреля 2013 года, 21.10

Absolutní Bowling, Osadní, Holešovice, Praha 7

Прага, Чешская Республика

– И зачем ты меня сюда привел? – недовольно поинтересовался Войтех, когда понял, где они оказались.

После ужина, как они и договаривались, он отвел всех к себе домой. Там Ваня смог подключиться к Интернету и заняться тем, что он делал лучше всего – взломом. Пара аккаунтов в соцсети не могла занять у него много времени, поэтому Войтех предложил остальным скоротать его за чашкой кофе.

Однако у Карела оказались другие планы. Он и так уже целых полчаса вел себя подозрительно тихо, а тут внезапно заявил, что пока остальные пьют кофе, им двоим нужно куда-то отойти. На вопрос Войтеха, куда именно и зачем, Карел напустил на себя таинственный вид и кратко изрек:

– Когда увидишь, поймешь. Тут недалеко.

Место действительно находилось «недалеко»: буквально в соседнем доме. Это оказался простенький местечковый бар с несколькими дорожками боулинга, который в воскресенье вечером был наполовину пуст.

– Это бар, Войта, – с непередаваемым выражением лица ответил Карел. – Я привел тебя сюда выпить, зачем же еще?

Он подтолкнул его к стойке и усадил на высокий табурет, сам сел рядом и попросил у официанта два джина со льдом.

– Я не люблю крепкий алкоголь, ты ведь знаешь, – слабо запротестовал Войтех.

– Знаю, – не стал отпираться Карел. – Ты вообще не любишь пить, это я тоже знаю. И даже знаю, почему ты этого не любишь. – Когда Войтех вопросительно посмотрел на него, он пояснил: – Потому что алкоголь на какое-то время расслабляет тебя, и ты перестаешь контролировать каждое слово, выражение лица и жесты. Именно поэтому я хочу, чтобы ты немного выпил, и мы могли поговорить нормально. Как брат с братом, мы очень давно этого не делали.

– Да, последний раз примерно… никогда, – фыркнул Войтех, принимаясь крутить низкий стакан из толстого стекла, который поставил перед ним бармен. – Карел, ты ничего не перепутал?

– Нет, лично я ничего не перепутал, – он сделал небольшой глоток джина. – Ты мне всегда нравился, между прочим. Ты был славным ребенком, который вырос в довольно занудного, но все же хорошего взрослого. Это ты никогда не принимал меня таким, какой я есть, все время имел какие-то претензии и обиды…

– Я обиделся на тебя всего один раз в жизни, – возразил Войтех, тоже машинально делая глоток из своего стакана. Джин обжег ему горло, и с непривычки у него на секунду перехватило дыхание, но он умудрился даже не закашляться. – И я всегда принимал тебя таким, какой ты есть. Я лишь не всегда понимал причины твоих поступков.

– И именно поэтому ты не общался со мной три года?

– Это ты со мной не общался.

– Ты знаешь, у этой ситуации есть две точки зрения, – Карел усмехнулся. – Ты уехал из Праги, весь такой обиженный, когда меня тут даже не было.

– Ты не пытался со мной связаться после этого.

– Мама пыталась. Ей это помогло?

Войтех не ответил. На это ему нечего было сказать. Пожалуй, именно тот факт, что, разозлившись на отца, он распространил свою обиду и на мать, не давал ему покоя. Сначала он игнорировал их обоих, потом понял свою ошибку, но было уже поздно: мама тоже перестала ему звонить, а сам он так и не смог заставить себя сделать первый шаг. Ему было стыдно. И очень страшно: он боялся, что она тоже не захочет с ним говорить, как до этого не хотел он.

– Я говорил с родителями несколько часов назад, – продолжил Карел, так и не дождавшись ответа. – Судя по тому, что они тебя не упомянули, ты продолжаешь изображать из себя оскорбленную невинность. И, честно говоря, меня это очень удивляет. Обычно ты мне читал лекции на тему того, что я отвратительно себя веду по отношению к ним.

– Ты курил «траву», не ночевал дома, попадал в полицию с периодичностью раз в три месяца, спал с кем попало и ничего не желал слышать, когда они просили тебя утихомириться. Я с ними всего лишь не разговариваю.

Карел сделал вид, что мысленно взвешивает его слова.

– Ладно, – в конце концов заявил он, – признаю: от меня было больше неприятностей, но я хотя бы получал удовольствие от того, что делаю, пусть это и добавляло им седых волос раньше времени. О тебе такого не скажешь. Ты сидишь в этой долбанной Москве, занимаешься не пойми чем, сам несчастен и их мучаешь. И почему? Потому что тебя в какой-то момент не поняли? Не то сказали? Не так поддержали? Войта, ты ведь всегда был умным. По крайней мере, все остальные так считали, я часто в этом сомневался, но все же…

– Дело не в этом, – проворчал Войтех, перебивая брата. Он больше не мог его слушать. Теперь он знал, кого все это время напоминал ему внутренний голос, который пытался говорить ему примерно то же самое.

– Тогда в чем? – Голос Карела прозвучал непривычно мягко, «нормально», без характерной манерности, которая много лет являлась неотъемлемой частью его эпатажного поведения.

– Может быть, сначала это и была обида, – признал Войтех после недолгого молчания и еще одного большого глотка джина. – Но она улетучилась довольно быстро. Осталось только ощущение того, что я их разочаровал. Их обоих, каждого по-своему. Я добился того, к чему стремился, но все испортил.

– И? – не понял Карел. Он допил свой джин и дал знак бармену повторить. – Войта, я тотальное разочарование для наших родителей лет с десяти. Это не мешает мне раз в две недели обедать у них и раз в два-три дня разговаривать с ними по телефону. Кстати, будь ты здесь или хотя бы звони ты из своей России, раз уж тебе там так нравится, мы могли бы поделить этот объем общения на двоих, я один столько тяну с трудом, у меня, знаешь ли, куча дел в Магистрате, а теперь еще этот клуб… – Он вздохнул и покачал головой.

Войтех молчал. Он смотрел на свой стакан с остатками джина и тающим от тепла его рук льдом и не знал, что на это сказать. В чем-то Карел был прав: он ни разу в жизни не поступал так, как хотели их родители, всегда выбирал свой путь сам. Они огорчались, ругались, угрожали и шантажировали его, но при этом у них всегда оставались хорошие отношения. Они могли разругаться насмерть, не разговаривать два дня, а потом продолжали общаться как ни в чем не бывало.

У него же всегда было по-другому. Сколько он себя помнил, он старался угадать, чего от него ждут, и оправдать эти ожидания. Он всегда стремился угодить обоим и самым большим испытанием для него становились те моменты, когда желания и ожидания родителей на его счет расходились. Так было в свое время с его потенциальной карьерой второго в истории Чехии космонавта и планируемой женитьбой. Все знали, что эти пути исключают друг друга. Отец хотел, чтобы он выбрал карьеру, мать – свадьбу. Войтеху тогда пришлось выбирать, чего он сам хочет больше. Он выбрал свою невесту, но свадьба так и не состоялась, что вернуло его на первый путь. Отец приложил немало усилий, чтобы у него все получилось, задействовал все свои связи. Конечно, он не ожидал, что Войтех после полета начнет твердить про НЛО, пойдет на конфликт с начальством и со скандалом уйдет из ВВС Чехии.

– Думаешь, он вообще хочет меня видеть? – спросил Войтех так тихо, как будто говорил с самим собой, но Карел услышал.

– Папа? Слушай, он у нас, конечно, человек непростой, любит давить и подчинять. Он же генерал, что тут сделаешь? Он полжизни командовал людьми, они ему подчинялись, и когда эта схема не работает, он становится невыносим, да. Зато мы оба знаем, что из нас двоих он всегда гордился только тобой. Он любит нас обоих, но сын, который разбирается в оттенках краски для волос, носит пирсинг и татуировки и скачет по сцене, вытворяя непотребные вещи со стойкой микрофона, не вызывает в нем ни чувства гордости, ни даже простого уважения. Я смирился с этим, когда мне было пятнадцать, а он давно смирился с тем, что я живу так, как мне нравится, а не так, как он считает правильным. Я понимаю, что за это он отыгрался на твоей неустойчивой детской психике, но, Войта, пора уже вырасти. Пора вырасти, найти себя и сказать всем остальным: ребята, я вас люблю, но жить я буду по-своему. Поверь, это только сделает всех гораздо счастливее: и тебя, и других.

Войтех залпом допил свой джин, с удивлением понимая, что тяжесть, лежавшая на сердце долгих три года и ставшая привычной частью его существа, частично рассосалась. Он не был уверен, что дело не в алкоголе и эффект не закончится вместе с отрезвлением, но сейчас ему временно стало легче дышать. Он улыбнулся и недоверчиво посмотрел на Карела.

– Ты что, успел получить диплом психолога, пока меня не было?

– Оно мне надо? – презрительно фыркнул тот, картинно откинув за плечо длинную светлую прядь. – Так что? Сходишь к ним? Или хотя бы маме позвони.

– Хорошо, – кивнул Войтех. – Я позвоню ей. Только не сегодня, – он приподнял свой пустой стакан. – Не хочу после трех лет молчания звонить ей нетрезвым.

– Да, пожалуй, не стоит, – серьезно согласился Карел. – Она решит, что что-то случилось. Так что давай пока еще по одной, – он снова дал знак бармену повторить им обоим.

– Нет уж, хватит, – попытался возразить Войтех, хотя понимал, что это бесполезно. – Нам ведь еще работать.

– А что, копание в аномальных историях – это у тебя работа теперь такая? – удивился Карел. – Я думал, просто хобби. И способ очаровать девушку, – добавил он, с любопытством покосившись на брата. – Которую из, кстати?

– А ты с какой целью интересуешься? – деланно холодно уточнил Войтех, все же отпивая из нового стакана с джином. – Чтобы точно знать, с кем из них переспать мне назло?

– Опять ты за свое нытье? – Карел скривился. – Ты прекрасно знаешь, что я соблазнил твою невесту ради тебя же. Уж точно не ради собственного удовольствия.

– Да, ты не раз мне это говорил, правда, я так и не понял, в чем была моя выгода, – в голосе Войтеха появились язвительные нотки.

– В том, что ты не женился на шлюхе.

– От шлюхи слышу.

– Я, по крайней мере, никому никогда не обещал любви и верности до гроба. В отличие от этой твоей… Как ее звали? Я что-то уже забыл.

Войтех снова помрачнел. Воспоминания о бывшей невесте уже почти поблекли, но даже сейчас вызывали массу неприятных сожалений.

– Не все ли равно? – пробормотал он.

– Тут ты прав, – легко согласился Карел. – Она не стоит того. В этой Саше хотя бы есть какой-то вызов. Впрочем, ты лучше меня знаешь, что обручальное кольцо еще ни одну женщину не останавливало.

– Причем тут Саша?

– Хочешь, чтобы я тебе подробно и это объяснил? – Карел бросил на него выразительный взгляд.

– Нет, – малодушно ответил Войтех. – Не хочу. Но ты зря о ней так. Саша другая.

– О, как все запущено, – насмешливо протянул Карел. – Я и не думал, что все уже дошло до стадии «она не такая, как все». Тебя угораздило опять влюбиться?

– Отстань, – огрызнулся Войтех. – Я совсем не об этом. Просто ты несправедливо судишь о ней. Ты ее даже толком не знаешь.

– Хочешь, поспорим? – скучающим тоном предложил Карел. – Женщины, прямо скажем, меня немного утомили в последнее время, но я могу сделать над собой усилие…

– Не утруждай себя, – неожиданно резко ответил Войтех. По его взгляду Карел понял, что шутки и безобидные подначки только что кончились. – И держись от нее подальше.

Не допивая свой джин, Войтех встал и, не прощаясь, а только молча хлопнув брата по плечу, вышел из бара.

– Вот даже как, – констатировал Карел.

28 апреля 2013 года, 21.20

Osadní, Holešovice Praha 7

Прага, Чешская Республика

– Не висите над душой, а? – раздраженно попросил Ваня, не отрываясь от экрана ноутбука. – И так ни хрена не понимаю.

– А я тебе предлагала позвать на помощь Карела, – усмехнулась Лиля. – Уж он бы тебе попереводил.

– Отвали, – беззлобно огрызнулся Ваня.

Лиля и Саша отошли от него к кухонному уголку, хотя до этого с интересом заглядывали через его плечо в экран.

– Ты знала, что у Войтеха такой брат? – тихо поинтересовалась Лиля, осторожно наливая себе кофе из кофеварки. Кухня в этой квартире была совмещена с гостиной, поэтому она старалась вести себя как можно тише, чтобы не мешать Ване.

– Я знаю о его брате много интересного, – фыркнула Саша.

Лиля даже не удивилась. Саша и Войтех были очень дружны, хотя, на ее взгляд, сложно было отыскать более разных людей. Сдержанный, в некоторой степени холодный Войтех имел трезвый ум и не гнушался враньем, если оно позволяло достигать поставленных целей. Только Лиля знала, что все это его якобы экстравагантное хобби под названием «расследование аномальных явлений» на самом деле заказанная и хорошо оплачиваемая работа. Впрочем, это не отменяло того, что Войтех часто допускал аномальные версии и всегда рассматривал даже самые невероятные из них.

Саша же обладала такой яркой эмоциональностью, что обычно все ее чувства и мысли были написаны у нее на лице. Вероятно, именно поэтому она и была такой патологически честной. Сложно что-то скрывать, когда собственное лицо сдает тебя с потрохами. Вдобавок она принадлежала к тому типу людей, которые отрицают все, что не укладывается в их систему мира, и способны заявить в лицо лохнесскому чудовищу, что оно не больше, чем выдумка.

Они часто спорили, иногда ссорились, а однажды даже поругались так, что Саша хлопнула дверью и заявила, что ноги ее больше на расследованиях не будет. Правда, уже через несколько часов помирились и продолжили дружить. Наверное, если бы не та самая Сашина честность, Лиля бы давно подозревала, что между ними есть что-то помимо дружбы, тем более что поводов они подбрасывали немало. Ваня уже давно звал их «парочкой Твикс». Иногда ей становилось интересно, что стало бы с их дружбой, если бы Саша узнала о настоящей сущности Войтеха.

Налив себе кофе, Лиля подхватила чашку и какой-то журнал, в котором, конечно, ничего прочитать не сможет, но хотя бы картинки полистает, и направилась к выходу на балкон.

– Выпью кофе на балконе, ты со мной? – спросила она у Саши.

– Лучше не стоит, на свежем воздухе с чашкой кофе мне наверняка захочется курить, а я обещала мужу курить поменьше, – отозвалась та, но, заметив скептичный взгляд подруги, которая видела ее сегодня с сигаретой как минимум раз пять, добавила: – Или хотя бы постараться.

– Как хочешь, – Лиля пожала плечами и скрылась за дверью.

Саша еще какое-то время молча стояла на «кухне», а затем тоже налила себе кофе и принялась медленно бродить по квартире, рассматривая обстановку. Увиденное отчего-то напомнило ей номер маленького отеля, в котором Войтех жил в ноябре прошлого года, когда они проводили расследование в Санкт-Петербурге. Что тот номер, что эта квартира выглядели чисто, аккуратно и абсолютно безжизненно. Присутствие Войтеха тогда выдавал только ноутбук на столе, сейчас – небольшой чемодан у открытой двери спальни да пара мелочей в ванной. Саше казалось это ненормальным. Как будто он специально старался не привязываться к месту, не привыкать к нему и не позволять ему привыкнуть к себе. Словно находился здесь временно и в любой момент мог исчезнуть, не оставив после себя ни следа.

Впрочем, сейчас это было отчасти объяснимо. Войтех когда-то говорил ей, что купил эту квартиру незадолго до своей женитьбы, чтобы после свадьбы им с женой не пришлось жить с родителями или снимать жилье, и даже кое-что изменил в первоначальной отделке, но свадьба не состоялась, а через два года он уехал в другую страну. Квартиру же сдавал через агентство, что позволяло оплачивать ипотеку за нее. Впервые Саше захотелось как-нибудь напроситься к нему в гости в Москве, чтобы посмотреть на квартиру, в которой он живет долгое время. Хотя что-то ей подсказывало, что там она увидит то же самое.

Она уже начала придумывать повод для визита, когда в замке повернулся ключ.

Заходя в прихожую, Войтех все еще мысленно разговаривал с Карелом. За те две минуты, что он шел от двери бара до двери своей квартиры, его мысли не успели переключиться на другое, зато он успел почувствовать разливающееся по телу опьянение. Крепкий алкоголь даже в малых дозах всегда оказывал на его организм очень сильное воздействие.

Квартира встретила его тишиной, в которой отчетливо слышалось, как Ваня стучит по клавишам и щелкает мышкой. В гостиной, как ему сначала показалось, Ваня был один. Лишь пройдя несколько шагов в сторону дивана, Войтех краем глаза заметил Сашу, которая что-то искала в кухонном шкафчике, а Лиля спустя мгновение появилась на пороге небольшого балкона с пустой чашкой в руках.

– О, ты уже вернулся, – она улыбнулась ему. – Быстро ты.

– Тут действительно было недалеко, – Войтех пожал плечами и плюхнулся на диван.

– Куда ходили?

– Бухать они ходили, – со знанием дела заявил Ваня, искоса поглядывая на Войтеха.

Однако тот уже откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Он чувствовал себя непривычно уставшим.

– Неожиданно, – констатировала Лиля. – С чего это вдруг? Ты же не пьешь.

– С моим братом пьют даже трезвенники и язвенники, – пробормотал Войтех, после чего буквально физически ощутил на себе три удивленных взгляда. – Что? – спросил он, открыв глаза. – Я все-таки уже восемь лет живу в России, некоторые фильмы успел посмотреть.

– Что ж, запиши сто очков себе в карму, – усмехнулся Ваня, возвращаясь к прерванному на секунду занятию.

– Слушай, а твой брат – он вообще кто? – с любопытством спросила Лиля, садясь на диван с другого края и подкладывая под себя ноги. – Он не похож на ученого, но тогда какое отношение имеет к раскопкам?

– Он возглавляет один из департаментов в Пражском Магистрате. Занимается вопросами культурной жизни города. Видимо, это как-то попало в его зону ответственности. А в само подземелье он спустился просто из любопытства.

– Еще неожиданней, – прокомментировала Саша со стороны кухни, продолжая с чем-то возиться там.

– И не говори, Айболит, – поддакнул Ваня, не отрываясь от компьютера. – Вот уж не подумал бы, что этот… – Он покосился на Войтеха, но, увидев его расслабленный вид, все же договорил: – Что он работает в Магистрате.

– Поверьте мне, мы сами были удивлены, когда это случилось, – признался Войтех. Он чувствовал непривычное навязчивое желание поговорить. – Ничто не предвещало. Карел всегда был бунтарем. Еще в школе он начал писать музыку и песни, в шестнадцать лет собрал группу, а к двадцати годам стал известен на всю Прагу. В узких кругах, конечно. Они играли рок… панк… что-то такое, – он неопределенно махнул рукой. – Я не очень силен в этой теме. Играли лет десять или немного больше, пока ему это не надоело, и он не распустил группу. Кстати, когда он говорит о поклонниках, он имеет в виду именно поклонников своего… с позволения сказать, творчества. В общем, примерно до моего возраста он был рок-звездой в масштабах нашей небольшой страны и даже умудрился немного прославиться за границей. И, конечно, со всеми вытекающими отсюда вечеринками, наркотиками, женщинами… Никто не ожидал, что однажды он превратится в чиновника. Полагаю, для него это стало новой формой бунтарства.

– Женщинами? – удивленно переспросил Ваня, оставляя наконец свой ноутбук и поворачиваясь к Войтеху, как будто из всего его непривычно эмоционального монолога услышал только это. – А я думал, твой брат… Это… Ну, ты понимаешь, играет за другую команду и все такое.

Войтех посмотрел на него из-под полуопущенных ресниц и криво улыбнулся.

– Карел играет за все возможные команды. Он живет по своим правилам, не признает никаких ограничений, кроме своих собственных. Он выглядит так, как ему нравится выглядеть, а не так, как кому-то может казаться правильным. Он занимается тем, что ему нравится, до тех пор, пока ему это нравится. Общается с теми, кто ему интересен, и игнорирует тех, кто вызывает в нем негативные эмоции, даже если правильнее было бы с ними дружить. И если его кто-то привлекает, то он не тратит время на лишние сомнения по поводу возраста, расы или пола. Он, – Войтех помолчал пару секунд, подбирая слово, – по-настоящему свободен, – тихо закончил он.

– Ты что, восхищаешься им? – с недоверчивым удивлением спросила Саша. Она как раз подошла к ним с чашкой очень горячего и очень крепкого чая и протянула ее Войтеху. – Держи, думаю, тебе сейчас это нужно.

– Спасибо, – поблагодарил Войтех, принимая у нее из рук чашку и задерживая взгляд на ее лице. – А почему тебя это удивляет? Мне кажется, мой брат достоин восхищения. Мы все переживали за него, боялись, что он плохо кончит, но из нас двоих, кажется, плохо кончил я, а не он. Я, конечно, не всегда согласен с его поступками, и мне не всегда понятны его мотивы. А когда он за месяц до моей свадьбы соблазнил мою невесту и пригласил меня домой так, чтобы я точно ее у него застал, я был уверен, что больше никогда не захочу его видеть. Но он всегда меня любил, поэтому, если он утверждает, что сделал это ради моего же блага, я ему верю. Как минимум в то, что он действительно так думает.

– Вау… – Лиля от неожиданности тряхнула головой. – С этого места можно помедленнее, я не успеваю охреневать.

– Он может думать, как угодно, – заметила Саша, все еще глядя на Войтеха и как будто даже не услышав реплику Лили. – Люди склонны оправдывать даже самые мерзкие свои поступки благими намерениями.

– А вот тут, Айболит, я с тобой не соглашусь, – возразил Ваня. – Если именно это удержало нашего пана атамана от опрометчивого шага, то ему действительно стоит сказать своему брату за это спасибо.

Войтех перевел взгляд на Ваню, и во взгляде этом читалось удивление и не желающий облекаться в слова вопрос.

– Что ты на меня так смотришь? – усмехнулся тот. – Сам подумай, стоило ли жениться на женщине, которая еще до свадьбы радостно тебе изменила, и не с кем-нибудь, а с твоим родным братом. Дальше было бы хуже.

– Никто из нас не знает, как было бы дальше, – мрачно ответил Войтех. – И никогда не узнает, потому что дальше ничего не было. Помолвка была разорвана, я через пару лет уехал в Москву. С той девушкой больше не виделся и жениться больше не собирался.

– Все желание отбили? – понимающе протянула Лиля.

– Да нет, – Войтех пожал плечами и сделал глоток чая. – Просто уже не складывалось.

– Не нашлось другой женщины, на которой захотелось бы жениться? – хмыкнул Ваня.

Войтех как раз снова пригубил чашку с чаем, поэтому между вопросом Вани и его ответом пролетела пара секунд, за которые этот ответ успел измениться. Сначала Войтех не сомневался, что так и было: больше он никогда не увлекался женщинами настолько сильно, чтобы захотеть на ком-то из них жениться. Делал он это осознанно, не желая снова ставить под вопрос свою карьеру, отвлекаться на эмоции… и в глубине души боясь, что новая любовь закончится только новым разочарованием, пережить которое будет еще труднее, чем первое. И все же насчет одной женщины он не был до конца уверен.

– Может быть, одна и нашлась, – нахмурившись, признался он. – Но на ней я не женюсь.

– А что так? – не унимался Ваня.

– Потому что другой успел жениться на ней до меня, – рассмеялся Войтех. Ему не нравилось, что разговор начинает принимать такой серьезный оборот. Он снова запрокинул голову на подушки дивана и закрыл глаза. – То есть в твоем понимании, меня опять спасает от опрометчивого поступка другой мужчина.

Лиля почему-то посмотрела на Сашу, потом на свою пустую чашку и решила, что пора бы ее помыть. Она резко встала, привлекая к себе внимание Вани, и прошла в сторону кухонного уголка. Ваня проводил ее взглядом, потом посмотрел на Войтеха и тоже перевел взгляд на Сашу.

Та выглядела не менее удивленной неожиданными откровениями вечно сдержанного Войтеха. Вероятно, он знал за собой эту особенность, поэтому и предпочитал не пить вовсе. Она поднялась со стула и забрала у него из рук опасно наклонившуюся чашку с недопитым чаем.

– Думаю, мы увлеклись откровениями, и завтра кое-кто будет об этом жалеть, – со смешком заметила Саша, а затем повернулась к Ване. – Ты нашел что-нибудь? Или зря проторчал в Интернете весь вечер?

– Да я давно все сделал, – беспечно пожал плечами Ваня и повернул к ней экран ноутбука. – Соседка этой Катки переписывалась в фейсбуке вот с этой девушкой, последние их сообщения в мессенджере как раз о посиделках. С тех пор у той не было ни одной активности в аккаунте.

Саша подошла к столу и наклонилась чуть ближе к ноутбуку, чтобы рассмотреть страницу, выведенную на экране, но в первые секунды никак не могла понять, ни что там написано, ни куда вообще следует смотреть, все время мысленно возвращаясь к тому, что пару минут назад выдал Войтех. Спиной она почувствовала, как сзади подошла Лиля и тоже посмотрела на экран.

– Адрес этой девушки есть?

– Только место работы. Это кафе где-то в центре. Так что раньше утра дергаться некуда.

– Тогда, может быть, стоит вернуться в отель? – предложила Лиля. – Уже поздно, а мы сегодня встали черт знает во сколько, я устала и хочу спать. Все равно до утра мы ничего не сделаем, да и Войте, – она покосилась на дремлющего на диване Войтеха, – стоит выспаться.

– Черт, как его так срубает? – изумленно усмехнулся Ваня, вставая и собирая свой ноутбук. – Сомневаюсь, что он успел много выпить.

– Человеку, который не пьет вообще, много не нужно, – пожала плечами Лиля, выходя из гостиной в просторный холл. – Свет только погасите, и пусть спит.

– А еще чех, – со смешком добавил Ваня. – Они же с детства пиво вместо молока матери должны пить.

Саша молча зашла в спальню, стащила с кровати плед, вернулась в гостиную и накрыла им Войтеха. Затем выключила свет и вышла из квартиры вслед за Сидоровыми, между которыми уже завязался спор о том, как часто и много чехи употребляют пиво.

 

Глава 4

29 апреля 2013 года, 10.36

Kavárna U Kunštátů, Retezova, Praha 1

Прага, Чешская Республика

На следующее утро Войтех мог радоваться лишь тому, что категорически неприемлемая для него тема в разговоре с братом всплыла достаточно рано и вторую порцию джина он едва начал. Все остальное выглядело не очень радужно: совершенно лишние откровения с друзьями, тяжелая голова с утра и острое чувство неловкости. И за то, чем закончился вечер, и за слова, на которых он закончился. Ему оставалось надеяться, что никто ничего не понял. В крайнем случае он был намерен все отрицать.

Пробежка по почти пустым улицам до Стромовки и обратно, прохладный душ и чашка кофе помогли ему побороть вязкую сонливость, которая не прошла даже к утру. Голова снова стала легкой и начала соображать. Войтех вспомнил, что вчера так и не дождался какого-либо результата от Ивана, и теперь понятия не имел, каковы их планы на сегодня. К счастью, сообщение в Скайпе, пришедшее от Саши, пока он бегал, несколько прояснило ситуацию. Саша, конечно, не удержалась от иронического комментария в его адрес, но зато он узнал, куда они идут этим утром. Иронию Войтех проигнорировал, сделав вид, что не заметил. Вместо этого поблагодарил за плед.

Кофейня, в которой работала Ханна Конова, находилась на маленькой улочке в центре города и, скорее всего, не относилась к часто посещаемым туристами местам. Зал здесь был маленьким, полупустые столики стояли почти вплотную друг к другу, и девушка за стойкой немного удивилась появлению компании русскоговорящих гостей. Впрочем, когда Войтех заговорил с ней по-чешски, удивление ее исчезло, сменившись настороженностью, стоило ему начать расспрашивать про Ханну. Отвечать ей явно не хотелось, и она позвала вторую девушку, которая до этого относила заказ парочке гостей, сидевшей в углу, и забирала грязную посуду с другого стола.

– Без понятия, где она, – раздраженно ответила та. – Не вышла сегодня с утра, так менеджер меня дернула. А у меня, между прочим, были планы на этот выходной.

Сказав это, она поторопилась к новым гостям, которые только вошли, чтобы вручить им меню. Войтех перевел ее слова остальным.

– Странно это все, – Лиля с сомнением во взгляде проводила официантку, а затем повернулась Войтеху. – Спроси, может, Ханна как-то объяснила свое отсутствие. Ей же должны были звонить, когда она не вышла на работу.

Войтех снова поймал девушку, когда та шла мимо, и задал ей вопрос Лили. Та все так же раздраженно ответила, что Ханне не дозвонились. Тогда Войтех попросил ее адрес.

– Нам очень нужно с ней поговорить, – как можно убедительнее сказал он в ответ на вопросительный взгляд.

Девушка отправила его к баристе, которая после некоторого сомнения все же дала адрес. Войтех показал его остальным.

– Дозвониться до Ханны не смогли, поэтому придется нанести визит ей домой.

– А это далеко? – Ваня с сомнением посмотрел на листок, который Войтех держал в руках. Непонятные слова, написанные мелким почерком, ни о чем ему не говорили. Впрочем, он никогда не бывал в спальных районах Праги, предпочитая, как и Саша, останавливаться в отелях в центре города, ему и Голешовице, где находились квартира Войтеха и их отель, казался дремучей окраиной, хотя карта утверждала, что от центра его отделяет всего лишь Влтава.

– Порядочно по меркам Праги, – отозвался Войтех, доставая смартфон и уточняя маршруты городского транспорта. – Сначала на метро, потом на автобусе. Всего минут сорок, если маршруты удачно состыкуются.

Остальные только переглянулись.

– Мне кажется, ехать всем не лучшая идея, – осторожно заметила Лиля. – Мы ничего не понимаем по-чешски, тебе приходится нам переводить, это только вызывает лишние подозрения.

– Такая толпа народа сама по себе вызывает подозрения, – согласилась с ней Саша. – Но нам вовсе необязательно всем вваливаться домой к этой Ханне. Войтех сходит, а мы на улице подождем.

– И все же Лилька права, – неожиданно заявил Ваня, хотя Сидоровы крайне редко соглашались друг с другом. – Думаю, кому-то одному стоит остаться здесь. Вдруг мадемуазель почтит работу своим присутствием?

– Согласен, – кивнул Войтех. Он посмотрел по очереди на каждого, а потом остановился на Лиле. – Останешься тут? Хотя бы на час или два, пока мы не доедем до дома этой Ханны и не выясним, куда она делась.

– Да хоть на пять, – Лиля пожала плечами, оглядываясь вокруг. – Здесь довольно мило, вид из окна тоже симпатичный. – Она явно лукавила, потому что из всех окон небольшого кафе вид был только на каменную стену соседнего здания да немногочисленных туристов, то ли отставших от своей группы, то ли принадлежавших к тому редкому типу людей, которые предпочитают неизбитые маршруты. – Выпью кофе, почитаю книгу.

– Отлично. Если она появится, сразу звони. Как только мы что-то узнаем, мы свяжемся с тобой. – Когда Лиля отошла в сторону одного из маленьких столиков, Войтех повернулся к Ване и Саше. – Tak, jeďme, – он улыбнулся.

Маршруты не пожелали удачно стыковаться: сначала они непривычно долго ждали поезда в метро – целых пять минут, а потом еще десять автобус. В результате до дома Ханны они добрались почти час спустя.

Девушка жила в невысоком панельном доме в районе, в котором такие же унылые дома, смотрящие на мир плохо вымытыми окнами и украшенные только рекламными вывесками, соседствовали с одноэтажными коммерческими постройками и непрезентабельными частными домами. Среди последних иногда встречались красивые постройки, зато магазины и кафе производили своим внешним видом гнетущее впечатление. В таком районе за всю жизнь можно даже не вспомнить, что ты живешь в одном из красивейших городов Европы.

Войтех вошел в нужный подъезд один, а Ваня с Сашей остались на улице.

– Интересно, здесь есть где кости-то бросить? – Ваня крутанулся вокруг своей оси. В пределах видимости оказалось только одно место, похожее на кафе или ресторан. Выглядело оно не очень празднично, под стать остальным зданиям на улице, но зато находилось аккурат через дорогу от дома Ханны.

Саша проследила за его взглядом и нахмурилась. Она предпочла бы подождать Войтеха на улице, а не в непонятного рода заведении, но утро выдалось гораздо прохладнее, чем день накануне, а она оделась чересчур легко, соблазнившись ярким солнцем, и теперь прилично мерзла. Да и кофе хотелось уже очень давно.

– Пойдем, – она решительно направилась в сторону непрезентабельной вывески. – Я ужасно хочу кофе и курить.

Внутри место оказалось гораздо привлекательнее, чем выглядело снаружи: свежевыкрашенные стены украшали фотографии различных городов, столики размещались на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы официанты, снующие между ними, не мешали посетителям. Впрочем, время завтрака давно прошло, а обед еще не наступил, поэтому почти все столы пустовали. Саша с Ваней заняли самый удобный: он находился напротив барной стойки и у окна, через которое хорошо просматривался подъезд Ханны. Официант сразу подал им меню. Ваня едва удержался от того, чтобы первым делом попросить себе бокал темного пива.

– Пива бы сейчас, да? – как будто прочитав его мысли, мечтательно потянула Саша, листая меню. Им повезло: даже на окраине в абсолютно местечковом баре оно дублировалось и на английском языке.

– Я его тут готов пить даже на завтрак вместо кофе, – хмыкнул Ваня. – Но боюсь, что пан атаман не одобрит. Эти трезвенники такие зануды.

Саша мгновенно вспомнила вчерашний вечер и Войтеха, уснувшего прямо на диване с чашкой чая в руках, фыркнула, пытаясь сдержать смешок, но затем все же широко улыбнулась.

– А когда выпьют, несут всякий бред, – пробормотала она, слишком тщательно изучая меню. – Но я предлагаю сегодня вечером послать к черту всех трезвенников и пойти в бар. В Чехии мы или где? Ты со мной? – она посмотрела на Ваню.

– Я всегда с тобой, особенно когда ты идешь в бар, – с готовностью отозвался тот. Он на несколько секунд задержал взгляд на Сашином лице, как будто собираясь что-то сказать, но потом передумал и снова уткнулся в меню. – Ладно, Айболит, ты закажи мне кофе и куриный сэндвич, а я пока отойду ненадолго.

– Валяй, – Саша махнула рукой и, когда Ваня скрылся в небольшом темном закутке, где находился туалет, вытащила из кармана сигареты. Пепельница на столе намекала, что курить здесь не запрещено.

Сделав заказ, Саша повернулась к окну, разглядывая редких прохожих. В понедельник днем их было не очень много, и все они торопились по своим делам, лишь одна пожилая женщина выгуливала на длинном поводке какую-то мелкую собачонку, да ниже по улице неторопливо шел мужчина. Саша невольно зацепилась за него взглядом, уж слишком странно он был одет. Ей самой на улице стало холодно лишь потому, что она вышла из отеля в одной футболке, но на самом деле показания термометра уже приближались к двадцати градусам, а мужчина был одет в длинный серый плащ, свитер, джинсы и ботинки на толстой подошве. На голове у него была строительная каска, хотя Саша нигде на улице не заметила никаких строительных работ. Что-то еще в его внешности казалось ей странным, и лишь когда он поравнялся с окном, в которое она смотрела, она вспомнила слова Карела:

«Высокий шкаф с квадратной челюстью и тупостью во взгляде, с которой обычно военные ждут приказа».

Теперь Саша поняла, насколько точно Карел описал выражение лица мужчины, неожиданно появившегося в подземелье под Староновой синагогой.

– Твою ж мать, – пробормотала она, выбрасывая сигарету в пепельницу и мгновенно срываясь с места.

Ей даже в голову не пришло, насколько странным может быть подобное совпадение: встретить того самого человека в совершенно другом конце большого города. И уж тем более она не задумалась над тем, что надо бы оставить Ване хоть записку.

29 апреля 2013 года, 12.13

Karlická, Radotín, Praha 16

Прага, Чешская Республика

Войтех не любил такие дома: невысокие, панельные, серые и уродливые. В них были темные подъезды, узкие лестницы и, скорее всего, маленькие квартиры. Зато они, наверняка, сдавались недорого.

Судя по номеру, квартира находилась на последнем – четвертом – этаже. Лифт Войтех не стал даже искать: если по какому-то недоразумению он тут и был, то наверняка мог спровоцировать приступ клаустрофобии даже у бывшего космонавта.

Звонок не работал, что совершенно не удивляло, поэтому Войтех постучал кулаком в дверь. Лишь полминуты спустя клацнул замок, и в приоткрывшуюся щель выглянула невысокая светловолосая девушка лет двадцати. От того чтобы распахнуться сильнее, дверь удерживала хлипкая цепочка.

– Добрый день, вы к кому?

– Добрый день. Меня зовут Войтех Дворжак, я ищу Ханну. Она дома?

Его вид и доброжелательный тон несколько расслабили девушку. Она улыбнулась в ответ на его улыбку, прикрыла дверь на секунду, предварительно попросив подождать, а потом снова распахнула ее, уже сняв цепочку.

– Ханны нет, – как будто даже огорченно ответила она. – Она на работе. Могу дать вам адрес кафе.

– Спасибо, он у меня есть, и я только что оттуда, – сообщил ей Войтех. – Ее нет и там.

– Вот как? – девушка нахмурилась. – Тогда я даже не знаю. Она утром ушла как обычно, сказала, что на работу.

– Но ночевала она дома? – уточнил Войтех. – Она никуда не… пропадала в последнее время?

Девушка нахмурилась еще сильнее. В ее взгляде промелькнуло подозрение, но Войтех обладал достаточно располагающей к себе внешностью и умел задавать вопросы так, что они выглядели как искреннее беспокойство, а не как полицейский допрос.

– Вы знаете, я в субботу и воскресенье работала, приходила поздно. Дверь в ее комнату была уже закрыта, я полагала, что она спит, но до сегодняшнего утра я ее не видела. А что, с ней могло что-то случиться? – Войтех заметил, как в глазах его собеседницы появилось любопытство, которое она постаралась выдать за тревогу. – Да вы проходите, – она посторонилась, пропуская его в квартиру.

Та оказалась точно такой, какой Войтех ее и представлял: безбожно узкие коридоры, две маленькие комнаты, дверь в одну из которых была закрыта, совсем крохотная кухня и совмещенный санузел. Зато везде в пределах видимости царил идеальный порядок.

Девушка закрыла за ним дверь и пригласила пройти на кухню, на ходу одергивая майку и короткие шорты.

– Меня зовут Иветта. Мы с Ханной не подруги, просто квартиру на двоих снимаем, но уже больше года вместе живем. Общаемся, правда, мало, иногда чай вечером вместе пьем, когда обе дома, но ее дел я не знаю, – быстро предупредила она, садясь на табуретку и притягивая одно колено к груди.

– Значит, вы не видели ее в выходные, но сегодня утром ничего не показалось вам странным? И вы уверены, что она пошла на работу?

Иветта задумалась на несколько секунд, а потом кивнула.

– Да, она сказала, что сегодня работает и уже опаздывает. На самом деле, это как раз было странно. Она действительно опаздывала. Примерно на час уже, насколько я знаю ее график. На моей памяти такого еще ни разу не случалось.

– Она как-нибудь объяснила, почему задержалась дома?

Иветта отрицательно мотнула головой.

– Нет, она как-то даже не переживала по этому поводу, по-моему. Я имею в виду, она вообще не торопилась. Мобильник у нее раз пять вибрировал, пока она завтракала, но она его игнорировала. И знаете, – Иветта настороженно замолчала, что-то припоминая. – Я не обратила на это внимания, но что-то было такое в ее взгляде, когда она слышала его. Похоже на презрение. Не знаю, может быть, ее кто-то обидел на работе, и она решила уволиться, а перед этим вот так мелко напакостить? Она вообще сначала выглядела так, как будто и не собирается туда. Спокойно позавтракала, помыла посуду, смотрела телевизор, а потом как будто задумалась, после чего заявила: «Я опаздываю на работу», быстро переоделась и ушла.

Войтех задумчиво побарабанил пальцами по столу. Похоже, убийца не причинил Ханне вреда, и ничто не указывало на то, что она вообще присутствовала во время убийства в квартире своей подруги. Ее странное поведение могло быть связано с чем угодно. Подозрение вызывал только тот факт, что в кафе она так и не появилась. Впрочем, Иветта могла быть права: у нее мог возникнуть на работе какой-то конфликт, за который она так неумело мстила, прогуливая рабочий день. Однако что-то все-таки дергало Войтеха внутри, не давая списать все странности на случайные совпадения.

– Иветта, простите, могу я зайти в ее комнату? Может быть, там найдется какая подсказка о том, где ее искать. Мне очень нужно с ней поговорить. Вы можете присутствовать.

Иветта пожала плечами, махнула рукой и снова улыбнулась.

– На грабителя вы не похожи, да и брать там особо нечего. Так что валяйте, смотрите.

– Благодарю.

Комната Ханны выглядела как и вся остальная квартира: скромно, но очень чисто. Все вещи лежали на своих местах, только постель была не убрана да на маленьком письменном столе возвышалась неаккуратная стопка книг, несколько косметических средств, пара ручек и журнал. Беглый осмотр платяного шкафа и выдвижных ящиков стола ничего не дал. Войтех замер посреди комнаты и еще раз обернулся вокруг своей оси, осматривая обстановку и прислушиваясь к своим ощущениям. Ничто не привлекло его внимания, и интуиция молчала. Для верности он запрокинул голову назад, зачем-то осмотрев потолок, хотя сам не представлял, что может там найти, а потом опустил ее вниз и обшарил взглядом пол. Интуиция так ничего и не сказала, зато на полу что-то блеснуло, привлекая его внимание. Он подошел ближе, присел на корточки и поднял с пола блестящий предмет.

Это оказался нательный католический крестик на цепочке. Войтех покрутил вещицу в руках, гадая, как она оказалась на полу. Все-таки это не обычное украшение, которое могли снять, положить на край стола, а потом уронить. Да и стол находился достаточно далеко. Возможно, у цепочки расстегнулся замок, и она вместе с крестиком соскользнула с шеи девушки, а та и не заметила.

Войтех нашел глазами замок и понял, что его предположение не оправдалось: он был замкнут, зато в сантиметре от него тонкая золотая цепочка оказалась порвана. Войтех коснулся места разрыва, и на мгновение увидел Ханну, стоящую посреди комнаты, и резким движением срывающую с себя цепочку. Видение было таким легким и мимолетным, что даже не вызвало ни сильной дезориентации, ни головой боли.

Выпрямившись, Войтех положил цепочку на письменный стол, быстро сфотографировал телефоном и вышел из комнаты.

– Нашли что-нибудь? – поинтересовалась Иветта.

– К сожалению, нет, но все равно спасибо.

– Да не за что.

Они попрощались, и Войтех поторопился уйти. Выйдя на улицу и не найдя своих друзей, он обернулся по сторонам, приметил ресторан через дорогу и направился к нему. Там он, как и ожидал, обнаружил Ваню, однако никак не предполагал, что тот встретит его вопросом:

– А Сашка где?

– Что значит «где»? – не понял Войтех, присаживаясь к нему за столик. – Она же с тобой осталась.

– Да я на минуту в туалет отошел, вернулся, а тут только кофе, ее нет. Я думал, ей что-нибудь в голову срочно взбрело, и она за тобой пошла.

Войтех почувствовал, как сердце в груди неприятно екнуло. Он быстро достал смартфон и вызвал из памяти Сашин номер.

29 апреля 2013 года, 12.25

Felberova, Radotín, Praha 16

Прага, Чешская Республика

Мужчина шел неторопливо, но достаточно уверенно, лишь изредка останавливаясь. Он не оглядывался, не изучал местность, а лишь как будто прислушивался к чему-то. Это наводило на мысли о том, что он здесь не первый раз и район ему знаком. Саша старалась держаться на достаточном расстоянии, чтобы нечаянно не привлечь его внимание, но и не упустить из виду, если вдруг он свернет в какой-то переулок. Она понимала, что шпион из нее никудышный, необходимых навыков нет, поэтому приходилось импровизировать. Осложняло дело то, что на улице совсем никого не осталось, и она не могла в случае чего слиться со спешащими по своим делам людьми и остаться незамеченной.

«Это плохая, плохая, плохая идея», – маниакально твердил внутренний голос, но Саша легкомысленно отмахивалась от него. Она же не собиралась задерживать этого человека, всего лишь проследить, куда он пойдет. Он размозжил череп взрослому мужчине одним взмахом руки, ее просто раздавит как таракана и не заметит. Пусть уж полиция сама разбирается, главное, подсказать им, где его искать.

Мужчина прошел улицу до конца и свернул направо. Здесь уже почти не осталось многоквартирных домов, их сменили небольшие двух- и трехэтажные домики и какие-то хозяйственные постройки. Пройдя несколько метров по узкой односторонней улице, мужчина вдруг остановился, а затем медленно обернулся. Саша замерла, в панике оглядываясь по сторонам и решая, стоит ли сейчас спрятаться или же лучше как ни в чем не бывало пройти мимо него, делая вид, что она просто шла по своим делам. Однако приближаться к нему почему-то показалось ей плохой идеей. Она шагнула в сторону небольшого переулка, и в тот же момент оттуда на нее вылетел велосипедист. Он попытался увернуться от столкновения, но не удержал равновесие и упал на асфальт, задев по пути и Сашу.

– Co sakra deláš?! – возмущенно прошипел он, потирая ушибленный бок. – Nevidíš, kam jdeš?

– Простите, – пробормотала Саша, быстро поднимаясь на ноги и оглядываясь по сторонам. За это время мужчина уже успел скрыться из зоны видимости. – Куда он делся?

Велосипедист еще что-то возмущенно выговаривал ей вслед, но Саша уже не слушала. Почти бегом она добежала до того места, где в последний раз видела мужчину, и огляделась. Вдоль одной стороны улицы тянулся бесконечный забор, с другой все проходы заканчивались тупиками, поэтому он, скорее всего, пошел вперед, тем более через несколько метров улица делала вираж, за которым ничего не было видно. Она направилась туда, но и там дорога заканчивалась тупиком, упираясь в небольшой костел. Саша сильно сомневалась, что мужчина вошел туда, но проверить стоило, тем более одна половина двухстворчатых дверей оказалась чуть приоткрыта. Оглядываясь по сторонам, как вор, решившийся залезть в частный дом среди дня, Саша дошла до костела и тихонько юркнула внутрь, поежившись от неожиданно ударивших в лицо звенящей тишины и прохлады.

Небольшой снаружи, внутри он выглядел гораздо просторнее, чем можно было представить. С двух сторон тянулись ряды пустых скамеек, на которые взирали со стен лики неизвестных Саше святых. Она никогда не считала себя религиозной, в церковь последний раз заходила во время экскурсии то ли в Испании, то ли в Германии, она не помнила точно.

Прямо по центру узкого прохода шел тот самый мужчина, которого она преследовала уже добрых десять минут. Сначала Саше показалось, что в костеле больше никого нет, но едва ее глаза привыкли к полумраку помещения, она разглядела на одной из скамеек женскую фигуру. Девушка сидела спиной к ней, низко склонив голову, и, по всей видимости, молилась. Мужчина шел к ней, сомнений не оставалось.

Саша растерялась, не зная, что ей делать. Почему-то она сильно сомневалась, что мужчина собирается помолиться рядом с девушкой, его намерения явно были не такими мирными. Однако решать ей ничего и не пришлось, так как в этот момент в ее сумке, перекинутой через плечо, зазвонил телефон. Задорная мелодия, многократно усиленная сводами костела, оглушительно разнеслась по помещению. Мужчина как будто даже не услышал ее, зато девушка мгновенно обернулась, посмотрела сначала на Сашу, потом перевела взгляд, полный ужаса, на мужчину, а затем сорвалась с места и, обогнув скамейки сбоку, бросилась к выходу.

Ничего этого Саша не увидела, так как уже искала в сумке проклятый телефон, не перестававший звонить. Настырный абонент по имени «Дворжак» даже не представлял, насколько он был не вовремя. Растерявшись еще больше, Саша провела пальцем по экрану не в ту сторону и вместо того, чтобы сбросить вызов, ответила на него. В ту же секунду что-то сбило ее с ног, она упала и выронила телефон. Обернувшись, она успела увидеть, как неизвестная девушка выскочила на улицу и с грохотом захлопнула за собой тяжелую дверь. Мужчина развернулся на сто восемьдесят градусов и направился в ее сторону. Саша подскочила на ноги и попыталась открыть дверь, но та оказалась заперта снаружи. Девушка не оставила ей шансов.

Саша обернулась – мужчина медленно приближался к ней. Она разбежалась и попробовала плечом выбить дверь, хоть и понимала всю бессмысленность подобной затеи. Пятьдесят килограммов нетренированного женского тела не смогли бы выбить даже дверь туалета в какой-нибудь хрущевке, не говоря уже о тяжелой дубовой двери костела, которому запросто могло быть несколько сотен лет. Дверь предсказуемо даже не шелохнулась. Признавшись себе в том, что этим путем ей уже не выйти, Саша рванула в сторону, пробежала несколько рядов скамеек и нырнула за один из них. Сердце билось как сумасшедшее, и ей казалось, что этот грохот, как и звонок телефона чуть раньше, разносится по всему помещению. Из-под скамеек ей было видно, как мужчина дошел до двери и на мгновение замер, как будто решая, что делать дальше, затем неуверенно двинулся по периметру помещения, как и на улице десятью минутами ранее, периодически останавливаясь и как будто прислушиваясь к чему-то. Саше казалось, что она даже дышит слишком громко, поэтому она зажала рот руками, лежа на полу и следя за передвижениями мужчины. Теперь она видела только его ноги в тяжелых ботинках на толстой подошве.

Он обошел костел по кругу и снова приблизился к двери, Саше даже показалось, что он собирается выйти, но уже в следующую секунду он развернулся и уверенно направился в ее сторону. У нее еще оставалась надежда, что он не заметит ее. Надежда эта быстро исчезла, когда он остановился рядом с той скамейкой, за которой она лежала, и в упор посмотрел на нее. Дальше прятаться не имело смысла, ее явно заметили, поэтому Саша подскочила на ноги и попыталась рвануть в сторону, но уже через пару метров тяжелая рука легла ей на плечо.

Мужчина резким движением развернул ее к себе, холодные сильные пальцы сомкнулись на ее шее, не позволив сделать даже последний вдох. Саша попыталась вырваться, но сзади оказалась стена, и места для маневра не хватало. Пальцы сдавили ее шею сильнее, еще немного – и захрустели бы кости. Вторую руку, похожую на стальную клешню, мужчина положил ей на лоб, не позволяя теперь даже повернуть в сторону голову. Его лицо, грубое, словно высеченное из камня не самым умелым мастером, приблизилось к ней. Саша почувствовала зловонное дыхание. От него пахло сырой землей и затхлым, веками не проветриваемым помещением. Казалось, еще секунда – и он коснется ее своими отвратительными губами. Саша отвела взгляд в сторону, чтобы не видеть этого, и зацепилась глазами за сережку в его ухе, точно такую же, как у Карела: маленький гвоздик с небольшим прозрачным камушком.

В груди жгло так, словно кто-то воткнул в нее раскаленный штырь. Саша даже удивилась: она всегда считала, что при отсутствии кислорода появляется ощущение, словно легкие болят целиком, а не локальное место чуть выше солнечного сплетения, а затем удивилась тому, что еще может удивляться таким вещам. В отчаянии она попыталась ударить мужчину, понимая, что он, скорее всего, даже не почувствует этого, но вдруг что-то произошло. В тот момент, когда она уже почти потеряла сознание от нехватки воздуха, он неожиданно ослабил хватку и замер. Саша перевела взгляд на его лицо и могла бы поклясться, что в его бессмысленных глазах тоже промелькнуло удивление. Еще через секунду распахнулась входная дверь.

29 апреля 2013 года, 12.36

Kostel sv. Petra a Pavla, Radotín, Praha 16

Прага, Чешская Республика

В костел Войтех вбежал один. Когда вместо Сашиного голоса в трубке раздались какие-то шумы, он сразу дал знать Ване, что что-то случилось. Тот полез в свой смартфон, а на вопрос Войтеха принялся пояснять про датчики GPS и возможности отследить местоположение аппарата, если знать, где и как это можно сделать. Войтеха ни на секунду не удивило то, что Ваня знал где и как.

Войтех давно не бегал так быстро. Сигнал GPS привел их к небольшому трехэтажному зданию начальной школы, но показывал, что Саша или ее телефон находятся у входа, однако там было пусто.

– Они иногда промахиваются на несколько метров, надо посмотреть внутри, – на ходу бросил Ваня, направляясь в здание.

Войтех не пошел за ним. Он оглянулся по сторонам, прислушиваясь к своим ощущениям. GPS вполне мог промахнуться и больше, чем на несколько метров. Рядом находилось еще несколько зданий, но одни стояли слишком далеко, другие выглядели как частные дома с запертыми калитками. Ближе всего были скромный костел и небольшой двухэтажный дом, окруженный строительными лесами.

Интуиция велела выбрать костел, и Войтех направился к нему. Дверь оказалась закрыта с внешней стороны на засов, но это его не остановило. Едва оказавшись внутри, Войтех сразу увидел Сашу и мужчину из своего видения, который держал ее за горло, прижав к стене.

– Odejdi od ní, – велел Войтех, одновременно с этим доставая из кобуры пистолет, который всегда носил с собой во время расследований.

Мужчина повернул голову в его сторону, но даже не шелохнулся. Войтеху пришлось повторить, только тогда он разжал пальцы и отпустил Сашу. А потом двинулся на Войтеха.

– Stůj!

Однако мужчина продолжал приближаться, надвигаясь на Войтеха как живая скала. Тот попятился назад, снова велев ему остановиться, но он проигнорировал этот приказ так же, как и все остальные. Когда он оказался совсем близко, Войтех выстрелил в него. В ногу.

Незнакомец даже не поморщился. Войтех не увидел крови, только аккуратную дырочку в ткани брюк. Он выстрелил снова, на этот раз в плечо. Мужчина лишь покачнулся, как от сильного удара, но продолжил идти на него.

Войтеху хватило ума не пытаться больше стрелять и не вступать в рукопашный бой, в котором он все равно никогда не был силен. Он отскочил в сторону, вглубь прохода между скамейками.

Дойдя до открытых дверей, незнакомец невозмутимо вышел на улицу. Войтех проводил его взглядом, но преследовать не стал: это не имело смысла, он все равно ничего не мог ему сделать, если даже пули не причинили ему вреда. Он подбежал к Саше.

– Ты цела?

Саша не ответила. Она судорожно хватала ртом воздух и прижимала руки к шее, пытаясь расстегнуть длинную цепочку, на которой носила кулон, но дрожащие пальцы слушались плохо.

– Сними его с меня, Войта, сними его, – быстро попросила она, понимая, что самой ей не справиться.

Войтех не сразу понял, что она от него хочет, и даже когда понял, не был уверен, что понял правильно, но все-таки сделал, как она просила, просто стащив через голову кулон на цепочке, который Саша всегда носила под одеждой. Стоило ему коснуться кулона, как он сразу понял, почему она просила его снять: тот был очень горячим. Войтех положил его на ближайшую скамейку и снова повернулся к Саше.

– Что он тебе успел сделать? – обеспокоенно спросил он. – Тебе нужен врач?

– Нет, – Саша отрицательно покачала головой. Теперь, когда раскаленный кулон не обжигал кожу, ей стало легче дышать. Она выпрямилась и посмотрела на Войтеха. – Я в порядке.

– Уверена?

– Да, – она кивнула и даже заставила себя улыбнуться. – Ты вовремя. Спасибо.

– Хорошо, – Войтех немного расслабился. – Как тебя угораздило здесь оказаться?

– Я увидела этого человека на улице, – она кивнула в сторону входной двери. – Ни тебя, ни Вани рядом не было. Я просто… я собиралась только посмотреть, куда он идет.

Войтех почувствовал, как тревога сменилась другим, гораздо более сильным чувством: злостью. Она захлестнула его так быстро и так сильно, что он не успел подавить ее, как поступал обычно.

– Ты какого черта творишь? – неожиданно резко спросил он. – У тебя вообще в голове есть что-нибудь, кроме тяги к приключениям? – с каждым словом его голос звучал все громче. – Тебе не пришло в голову, что это может опасно? – последнее слово уже было криком.

Саша растерянно смотрела на него, понимая, что впервые видит его таким. За год знакомства она не раз умудрялась вывести его из себя и даже разозлить, но даже тогда, когда ей казалось, что он готов был прибить ее как таракана, его голос все равно оставался тихим и вкрадчивым. Саша вообще не помнила, чтобы он когда-либо повышал его.

– Прости, – скорее удивленно, чем виновато, сказала она, – я не думала, что все закончится этим. Я бы позвонила тебе, честно. Только ты позвонил мне раньше, и звонок привлек его. Точнее, не его, а девушку, которая была здесь. Он явно пришел сюда за ней. А она, увидев его, сбежала и заперла меня здесь.

Войтех как будто не услышал ничего о девушке и звонке, он зацепился только за первые слова.

– В том-то и проблема, что ты не думаешь!

В этот момент в костел вбежал запыхавшийся Ваня. Он молниеносно оценил ситуацию и облегченно выдохнул.

– Вот вы где, я вас обыскался. Кто и в кого стрелял?

Войтех проигнорировал его. Первая волна злости схлынула, и он попытался взять себя в руки, контролируя дыхание и мысленно пытаясь убедить себя, что ничего страшного не произошло, но перед его глазами снова всплывал высокий, крепкий, неуязвимый мужчина, держащий Сашу за горло. Если бы они опоздали всего на несколько минут…

– Я тебя сейчас отвезу в аэропорт, посажу в самолет и позвоню Максиму, чтобы он тебя встретил и не дал улететь обратно, – Войтех снова вернулся к своему тихому угрожающему голосу, которым обычно говорил, когда злился.

Теперь Саша испугалась еще больше. Когда он кричал, это были эмоции, пусть не самые привычные для него, но обыкновенные эмоции, с которыми она всегда знала, что делать. Что делать с его тихими угрозами, она не имела ни малейшего понятия.

– Да ладно тебе, Дворжак, – вмешался Ваня, пропустивший самое интересное и теперь недоумевавший, что происходит. – Айболит у нас всегда безбашенная была, ты ж ее не первый день знаешь. Или что у вас здесь случилось? – Он нахмурился, вспоминая выстрелы.

– Наш Айболит чуть не стала по-настоящему безбашенной, потому что поперлась вслед за убийцей, который раза в два ее крупнее, – язвительно пояснил Войтех. – И судя по всему, вполне мог оторвать ей голову.

Ваня удивленно повернулся к Саше.

– А вот это ты зря, – назидательно заметил он, наклоняясь к ней ближе и разглядывая красные пятна на ее шее, которые через пару часов наверняка превратятся в синяки. – Ты обещала вечером пойти со мной в бар, выпить пива. Если тебе оторвут голову, ты не сможешь сдержать обещание. Кстати, Дворжак, именно поэтому я тебе все-таки не дам отвезти ее в аэропорт. – Ваня усмехнулся и покосился на Войтеха.

– Отлично, – холодно процедил тот, – тогда под твою ответственность. – Он повернулся и направился к выходу. – Идемте. Надо попытаться найти Ханну. Шансов мало, но вдруг она не успела далеко уйти. Только сделайте одолжение, – он остановился и выразительно посмотрел на обоих, – увидите этого парня, не надо за ним идти. Просто бегите.

– Включи мозги и веди себя соответствующе, – велел Ваня Саше, когда Войтех скрылся на улице. – Потому что если теперь тебе оторвут голову, пан атаман меня пристрелит.

Саша молча кивнула, подняла со скамейки свой кулон, который уже не обжигал пальцы, но все еще оставался теплым, нашла на полу брошенный телефон и вышла из костела вслед за Войтехом, не понимая, с чего тот взял, что в костеле была именно Ханна.

 

Глава 5

29 апреля 2013 года, 20.05

V Mezihoří, Libeň, Praha 8

Прага, Чешская Республика

Стоя в ванной Карела и глядя на себя в зеркало, Саша некстати подумала о том, что, если бы тот человек все же убил ее, патологоанатому даже не пришлось бы напрягать мозг, чтобы установить причину смерти: на шее отчетливо проступали пять синяков от пальцев. Саша расстегнула две пуговицы на рубашке и вздохнула. Вдобавок к синякам на груди красовался ожог от кулона. Она даже не представляла, как будет объяснять все это мужу. Максим стерпел историю с похитившим ее некромантом и угрожавшими им всем зомби, промолчал, когда она рассказала ему о том, как их с Войтехом едва не засыпало камнями в пещере, но рано или поздно его терпению придет конец. Пожалуй, Войтех был прав: у нее в голове нет ничего, чем можно было бы думать. И Саша точно знала, что в следующий раз поступит так же, что бы она ни пообещала себе, ему или Максиму. Тяга к приключениям и любопытство всегда были в ней сильнее инстинкта самосохранения.

Она застегнула рубашку, повесила на шею кулон, на этот раз оставив его поверх одежды, поскольку любое прикосновение к ожогу причиняло боль, и вышла из ванной.

Карел, Лиля и Ваня с Войтехом сидели в гостиной за большим кухонным островком, заменявшим в этой квартире обеденный стол. Судя по взглядам, которыми ее одарили, Войтех уже успел рассказать обо всем, что произошло в костеле, целиком и полностью преподнеся свою версию событий, хотя уже давно перестал злиться и даже извинился за то, что наорал на нее.

– Не смотрите на меня так, – немного смущенно попросила Саша, вскарабкиваясь на один из высоких стульев, стоящих вокруг кухонного островка.

Планам выпить пива в баре вечером не суждено было сбыться. После того, как Войтех, Ваня и Саша пару часов искали Ханну в окрестностях костела, но так и не нашли, позвонил Карел и заявил, что в восемь вечера ждет их всех у себя дома, чтобы поделиться дополнительной информацией. Ваня решил, что это не должно помешать ему хотя бы на второй вечер пребывания в Праге насладиться вкусом чешского пива, поэтому зашел в одну из пивоварен-ресторанов и взял несколько литров пива с собой. Войтех пытался возразить, но, прежде чем Ваня успел послать его подальше, махнул рукой. Сам он пить не собирался, решив сделать выбор в пользу минеральной воды. Карел же предпочел открыть бутылку вина.

Этим вечером он выглядел не так представительно, как накануне в ресторане, сменив дорогой костюм на удобные джинсы и футболку, собрав светлые волосы в хвост и перетянув их обычной резинкой. Из украшений на нем сегодня были только все те же сережки-гвоздики, которые он редко вынимал, и широкий кожаный браслет на запястье. Зато короткий рукав футболки оголил татуировки, покрывавшие предплечья и плечи. Сегодня Карел гораздо больше походил на рок-звезду, но выглядел при этом почему-то более приземленно. Возможно, из-за появившейся усталости во взгляде.

– Если не хочешь, чтобы на тебя пялились, надень что-нибудь с высоким горлом, – посоветовал он Саше, поднося бокал к губам.

– Вот уж не додумалась прихватить к тебе в гости запасной свитер, – парировала Саша, все же мысленно прикидывая, взяла ли она с собой в Прагу вообще что-нибудь подобное или ей придется посетить какой-нибудь торговый центр. По всему выходило, что не взяла, но легкий шарф в чемодане точно найдется: когда она улетала из Питера, там было еще очень холодно.

– Будешь плохо себя вести, не дам почитать отчет патологоанатома, – склонив голову набок, поддел Карел.

– Страстно мечтаю посмотреть на то, как ты самостоятельно изучаешь этот отчет, если учесть, что даже синяки мои видеть не можешь, – в тон ему ответила Саша.

– Девочки, не ссорьтесь, – одернул их Войтех. – Карел, отдай ей отчет.

– Ладно, – с недовольным видом протянул Карел, закатив глаза. Он взял с кухонного столика у себя за спиной несколько листов бумаги, скрепленных степлером, и протянул Саше. – Мой источник в полиции сфотографировал для меня страницы отчета. Теперь я должен ему и его компании вип-столик на официальном открытии моего клуба в эту пятницу.

– У тебя открытие клуба в эту пятницу? – заинтересовалась Лиля, видя, что Саша принялась увлеченно листать страницы отчета, сосредоточенно хмурясь, и в ближайшее время все равно не расскажет им результаты вскрытия.

– Да, и для вас я столик уже выделил, имейте в виду, – сообщил Карел, искоса наблюдая за тем, как Саша слезла со своего табурета, обошла стол и обратилась к Войтеху с каким-то вопросом. Судя по тому, что она при этом указывала пальцем в страницу отчета, а Войтех что-то говорил ей по-русски, она просила его перевести какие-то части текста, написанные, само собой, по-чешски.

Лиля принялась расспрашивать Карела подробнее о предстоящем открытии, Ваня предпочел молча пить пиво, дожидаясь, пока курьер привезет заказанную пиццу. Саша и Войтех некоторое время тихо о чем-то переговаривались, Войтех переводил ей отчет и, судя по его задумчивому виду и периодическим попыткам подобрать правильные слова, это оказалось достаточно непростым занятием.

– Фигня какая-то, – наконец выдала Саша. – Такого не бывает.

– Что именно? – тут же поинтересовался Ваня из своего угла.

– Да причина смерти Катки. То есть причина смерти-то понята: обширное внутреннее кровотечение, у нее лопнули почти все крупные сосуды, смерть почти мгновенная. Но так не бывает! – Она забрала у Войтеха листы отчета и снова посмотрела на них.

– Так не бывает – это как раз то, чем мы занимаемся, – хмыкнул Войтех.

– Тогда тебе понравится еще один маленький штрих из отчета криминалистов, – заметил Карел, томно болтая вино в бокале. – На ноже, которым была зарезана вторая девушка, отпечатки пальцев только Катки. А еще следы глины.

– Глины? – переспросила Лиля. – Откуда там глина?

– Хороший вопрос, – радостно кивнул Карел, как будто ждал его. – Единственный, кто мог ее принести, – это парень из подземелий. И он действительно там был, – Карел вывел на экран своего смартфона мутноватую фотографию, которую делали откуда-то сверху. – Это с камеры наблюдения в подъезде. Чего я не понимаю, – он посмотрел на Войтеха, – так это откуда ты знал об этом еще вчера?

– Это как раз дело ясное, – хмыкнул Ваня, тоже покосившись на Войтеха. – Мне вот другое интересно: с чего ты взял, что в костеле была именно Ханна? Сашка сказала, что плохо разглядела ее, а ты сразу уверенно заявил: надо найти Ханну.

Войтех несколько секунд молча смотрел на Ваню, на его лице читалось удивление.

– Не знаю, – протянул он. – Я просто как-то сразу решил, что это была она. Ведь это произошло рядом с ее домом, да и парню этому она, наверное, нужна, если она что-то видела в тот вечер.

– Едва ли она могла что-то видеть, – снова вмешался Карел, понимая, что ответа на свой вопрос так и не дождется. – Судя по тем же камерам наблюдения, она ушла минуты за три до того, как пришел этот человек. То есть ее подруги были еще живы.

– И зачем тогда она ему? – Лиля нахмурилась.

– Может быть, это все-таки была не Ханна? А какая-то другая девушка? – предположил Ваня.

– Это была Ханна, – тихо, но уверенно сказала Саша, старательно собирая в папку листы с отчетом патологоанатома и глядя исключительно на них. – Нам всем давно известно, что Войтех не ошибается в таких вещах.

– У меня такое скверное чувство, что все о чем-то знают, а я не в курсе, – с легкой обидой в голосе заявил Карел, заметив молчаливое согласие на лицах остальных.

– Если я скажу, что я экстрасенс и вижу некоторые вещи, а другие просто чувствую, тебе станет легче? – с некоторым вызовом спросил Войтех.

– Намного, спасибо, – Карел невозмутимо пожал плечами. – И давно это с тобой?

– Я тебе потом расскажу, – пообещал Войтех.

– Ладно, предположим, это действительно была Ханна, – согласился Ваня. – Но если она ушла еще тогда, когда Катка и эта, вторая, забыл, как ее звали…

– Алена, – подсказала Лиля.

– Да, точно. Если они еще были живы, значит, она ничего не видела и опасным свидетелем не является. Зачем этому чуваку пытаться ее убить?

– Меня удивляет кое-что еще, – Саша задумчиво смотрела в свой бокал вина, который Карел подсунул ей, едва она закончила с отчетом. – Когда Ханна заметила его, она испугалась до такой степени, что сразу же сбежала, как будто уже видела его и знала, что его нужно опасаться.

– Это просто, – пожала плечами Лиля, – Катка могла рассказать подружкам о нем.

– Катка ушла из подземелья до того, как он там появился и убил и покалечил археологов. Она тоже не видела его раньше. – Саша замолчала, о чем-то думая, а затем машинально коснулась рукой своей шеи. – Впрочем, у него достаточно угрожающий вид, чтобы испугаться, даже увидев первый раз.

– Еще бы, одна каска чего стоит, – фыркнул Ваня.

– А что, он так и ходит в каске? – Карел почти болезненно сморщился. Его чувство прекрасного протестовало против подобного.

– Да, это очень странно, – согласилась Лиля. – Это же должно привлекать внимание на улице.

– Это Прага, zlato, – хмыкнул Карел. – Можешь ходить хоть с ночным горшком на голове, никому нет до этого дела. Разве что туристам.

– Я не об этом, – отмахнулась Лиля. – Если камеры зафиксировали его в таком виде на месте преступления, разве это не стало частью описания, которое полиция распространяет? У него и так внешность приметная, а с этой дурацкой каской его вообще должны были сто раз уже задержать.

– А почему он вообще в каске? – Войтех нахмурился. Эта деталь никак не укладывалась у него в голове.

– Мы там все были в касках, – Карел пожал плечами, а потом на его лице вдруг появилось понимание. – Sakra, мы там все были в этих дурацких касках – так положено по технике безопасности. А археологи были в плащах, потому что там холодно. И один из них был в таком ужасном зеленом свитере.

– К чему ты ведешь? – уточнил Войтех, хотя уже знал ответ на свой вопрос.

– Он выглядел как мы, – озвучил этот ответ Карел. – Как все мы. Он скопировал даже мою сережку. Только одну, потому что я стоял к нему боком, вторую он не увидел.

– Скопировал? – переспросил Ваня. – Он что, типа хамелеон?

– Не знаю, кто он, но кроме угрожающего вида и странного набора одежды, от него еще и запах исходил ужасный, – поежилась Саша.

– Запах? – переспросил Войтех. – Какой запах?

– Не знаю. Пахло чем-то таким затхлым… и мокрой землей. То есть мне тогда показалось, что землей, – она посмотрела на Карела, – но сейчас я бы сказала – глиной.

– Опять глина, – фыркнул Ваня.

– Может, это Голем? – отчасти пошутила, отчасти предположила Лиля.

Карел чуть не поперхнулся вином.

– Голем? Серьезно?

– Что это такое? – не поняла Саша.

– Ты что, никогда не слышала про Голема? – Войтех удивленно посмотрел на нее.

– Ну… – она смутилась. – Название слышала. Но не уверена, что правильно понимаю, о чем речь.

– Я знаю, что он из глины, – похвасталась Лиля. – И как-то связан с пражским еврейским гетто.

– Скажем так, если смотреть по элементам истории, то версия не хуже других, – согласился Карел. – Правда, никогда не слышал о том, чтобы Голем имел способности хамелеона. И есть еще одна проблема: Голем – это просто сказка.

– А можно подробнее? – Саша перевела жалобный взгляд с Карела на Войтеха. – Я реально не понимаю.

– Подробнее нам бы сейчас наш академик рассказал, – усмехнулся Ваня, открывая свежую бутылку пива. – А он без визы.

– Зато у него есть Скайп, – Лиля радостно улыбнулась. – И я уверена, он будет рад проконсультировать нас дистанционно.

Несмотря на то, что разница во времени между Прагой и Санкт-Петербургом составляла два часа, и у Нева шел уже одиннадцатый час, он действительно оказался счастлив видеть своих друзей хотя бы по Скайпу, раз уж у него пока не получалось приехать.

Войтех кратко пересказал ему все, что произошло и что им удалось выяснить на данный момент.

– И у моей сестрицы появилась сумасбродная идея, что этим чуваком может быть Голем, – добавил Ваня в конце.

– Голем? – Нев снял очки, но вместо того, чтобы начать привычно протирать стекла, задумчиво закусил одну дужку. – В общем-то, я согласен с Лилией. Глина, Еврейский город в Праге и высокий мрачный мужчина в первую очередь ассоциируются с Големом. Только про способности хамелеона в истории Голема никогда не упоминалось.

– И все равно можете рассказать нам подробнее, что это вообще такое? – попросила Саша. – Потому что у меня такое чувство, что все здесь только делают вид, будто понимают, о чем речь, а на самом деле знают только какие-то верхи и разрозненные факты.

– Голем – это человек, которого создал из глины праведный раввин Лев ближе к концу шестнадцатого века для защиты от зла, – начал Нев, снова водрузив очки на нос. – Еврейская община тогда нуждалась в защите от очередной волны суеверных обвинений. По легенде, раввин Лев задал небу вопрос, как он может защитить своих людей, и в ответ ему якобы был дан совет создать Голема. Он вылепил его из глины и вместе с тремя помощниками совершил ритуал, который оживил эту глину. Получившийся в результате человек оказался нем и исключительно послушен. Он подчинялся Леву беспрекословно и выполнял любую работу, которую тот ему поручал. Лишь один раз он вышел из себя и принялся громить все вокруг, когда Лев забыл дать ему задание. Раввин сказал всем, что встретил немого странника и дал ему приют, поэтому только те, кто участвовал в ритуале, знали, кто такой Голем на самом деле. Десятилетие спустя, когда евреям более ничего не угрожало, Лев упокоил Голема, совершив с теми же помощниками обратный ритуал. Считается, что останки Голема, то есть глину, в которую он снова превратился, раввин спрятал на чердаке Староновой синагоги, прикрыв ветошью.

– Нестыковочка, – заметил Ваня, – наш парень объявился в подземелье под синагогой.

– Легенды не всегда точны, – Нев улыбнулся.

– Но если он такой послушный, почему он убивает людей? – не поняла Саша.

– Может, потому что ему не дали задание? – предположила Лиля.

– Либо задание ему дали, и он его выполняет. – Саша снова коснулась рукой своей шеи, предполагая, какое именно задание могли дать Голему.

– Меня больше интересует вопрос, как он мог пробудиться, – Войтех задумчиво потер подбородок. – Ведь никто не совершал ритуал.

– Та же самая легенда гласит, – вклинился Нев, – что с тех пор Голем пробуждается каждые тридцать три года. Правда, я сомневаюсь, что сейчас подошел его срок, но опять же…

– Легенды не всегда точны, – с улыбкой повторил Войтех его же слова.

– Именно.

– Значит, что-то пробудило его, – заключил Карел, открывая еще одну бутылку вина. Заметив на себе удивленные взгляды, он пожал плечами. – А что? Версия с Големом сама по себе бредовая, но раз уж вы обсуждаете ее на полном серьезе, то это единственный вывод, который напрашивается: Голем все эти годы лежал не на чердаке, а в подземелье. Возможно, поэтому оно и было так хорошо спрятано. Когда же подземелье обнаружили и там начали шариться исследователи, Голем проснулся и… пошел выполнять какое-то задание.

– То есть это задание ему дали еще до того, как упокоили? – Саша вопросительно посмотрела в сторону ноутбука. – Потому что, как я понимаю, сейчас никто не мог этого сделать.

– Да черт с ним, с заданием, – перебил ее Ваня. – Нев, лучше скажите нам, как его остановить. Он уже убил троих, покалечил двоих, чуть не оторвал голову нашему Айболиту и, как мы понимаем, теперь охотится за еще одной девчонкой.

– Если верить легенде, то, очевидно, нужно провести обряд, обратный пробуждению, – напомнил Нев. – Не помню деталей, но могу уточнить. Только я не уверен, что это поможет.

– Почему нет? – насторожился Войтех.

– Потому что легенда уже оказалась неверной в отношении пары фактов, – по тону Нева было понятно, что он считает это очевидным. – И если Голем реален, но все эти века находился не на чердаке, а в замурованном подземелье, и едва его размуровали, он очнулся, то есть вероятность, что никто его и не упокаивал, а просто изолировал. От греха подальше.

– Значит, дело ясное, – Ваня допил свое пиво и налил новую порцию, – нужно отыскать этого чувака и заново изолировать.

Саша скептически посмотрела на него.

– Есть одна маленькая проблемка: он сильнее нас всех вместе взятых, как ты собрался его изолировать?

– Как-то же его изолировали до нас? Вон, – Ваня кивнул в сторону Карела, – у нашей рок-звезды куча поклонников среди полиции, даст пару автографов, и те подключатся.

– Я согласен с Иваном как минимум в том, что нам нужно заняться поисками Голема и постараться его обезвредить. Только я бы не рассчитывал на помощь полиции, – заметил Войтех. – Нам придется заняться этим именно потому, что полиция ни за что не поверит в аномальное происхождение этого существа, Голем он или нет. Это значит, что они будут пытаться действовать с ним как с человеком. А это приведет к новым жертвам. Нам надо только подумать, что и как с ним делать.

В этот момент раздался звонок домофона: приехала долгожданная пицца.

– Предлагаю подумать об этом после ужина, – сказал Карел, слезая с табурета.

29 апреля 2013 года, 22.10

V Mezihoří, Libeň, Praha 8

Прага, Чешская Республика

После ужина в гостиной Карела разгорелась нешуточная дискуссия по поводу того, как найти и обезвредить Голема. Почему-то никто уже не сомневался в том, что это именно он. В какой-то момент Саша устала от построения планов, сравнимых разве что с планами Наполеона, и вышла на балкон покурить, надеясь побыть немного в одиночестве и помолчать.

Балкон выходил на тихий внутренний двор, с трех сторон окруженный корпусами дома, а с четвертой – высоким, заросшим деревьями и кустарниками, холмом. Сам балкон был огромным и имел выходы и в гостиную, и в спальню. В одном его углу, возле спальни, находился широкий стол со стульями, за которым летом наверняка было здорово ужинать, наслаждаясь тишиной и вечерней прохладой. Стоящие на столе свечи в небольших стеклянных подсвечниках давали понять, что именно так Карел и поступал. Саша не стала садиться за стол, предпочтя облокотиться о перила, разглядывая мелькающих в ночной темноте светлячков. Было отчего-то странно видеть их среди города.

Хозяин квартиры вышел следом за ней почти сразу, она не успела даже достать из пачки сигарету. Он тоже решил покурить, а заодно вынес ей свитер, потому что к вечеру на улице заметно похолодало. Саша не находила его общество неприятным, и если смотреть правде в глаза, то Карел мог бы ей даже нравиться, знай она о нем немного меньше. Было в нем что-то такое, что всегда привлекало ее в людях, то, что принято называть харизмой. И все же если уж ей не суждено было этим вечером покурить в одиночестве, она предпочла бы общество его младшего брата.

– Это, наверное, самый сумасшедший вечер в моей жизни, – пробормотал Карел, поджигая свою сигарету и подставляя огненный язычок Саше. – И кто бы мог подумать, что его причиной станет Войта. Неужели у вас каждый раз так весело? – он кивнул головой в сторону гостиной.

Саша оглянулась на полоску света, падающую на пол балкона из приоткрытой двери гостиной. Самой двери с этого места не было видно, до них долетали только обрывки фраз оставшихся внутри друзей, которые после ухода Карела перешли на русский язык.

– Призраки, зомби, колдуны, некроманты… Да, с появлением Войты моя жизнь стала намного веселее, – усмехнулась Саша. – Думаю, все остальные со мной согласятся.

– И тебе, наверное, это очень нравится? – Карел с любопытством покосился на нее.

– Если бы мне это не нравилось, уж, наверное, я бы этого не делала? – Саша тоже повернулась к нему.

– Не сомневаюсь, – Карел усмехнулся. – Ты определенно из тех женщин, которые делают только то, что им нравится. Муж не против?

– Мой муж никогда не против, когда я делаю то, что мне нравится. К чему эти расспросы, Карел?

– Просто пытаюсь поддержать беседу, – он пожал плечами. – И узнать тебя поближе. Мне интересно, кто нынче окружает моего брата, а насколько я понимаю, вы трое – ну, четверо, если считать этого забавного очкарика, – его ближайшие друзья в настоящий момент.

– Тебе в самом деле это интересно? – Теперь Саша посмотрела на него с неподдельной язвительностью на лице.

– Я не видел его три года, за которые он успел сильно измениться. Мы никогда не были особо близки, но, скажем так, мне любопытно.

– Любопытно? – переспросила она, чувствуя, как внутри нее поднимается волна негодования. Ей вдруг показалось, что Карел говорил о Войтехе так, как, наверное, ученые в лаборатории говорят о подопытных мышах. На ее взгляд, ему следовало испытывать сейчас вовсе не любопытство. – А последние три года тебе не было любопытно, как он и что с ним?

– Честно? Я только неделю назад понял, что прошло уже три года. Повседневность, знаешь ли, засасывает. Но даже если бы и так, я бы все равно не узнал: если ты не в курсе, Войта не разговаривал ни с кем из нас последние три года.

– О, я в курсе. И я даже в курсе почему. Хотя я удивлена, что он вообще с тобой разговаривает.

– Это еще почему? – Карел заметно удивился.

– Ты в самом деле не понимаешь? Или для тебя переспать с невестой брата было чем-то настолько обыденным, что даже не отложилось в памяти?

Карел театрально закатил глаза, презрительно фыркнув.

– А я смотрю, Войта действительно никак не может мне этого забыть, раз до сих пор об этом случае друзьям рассказывает.

– Ты считаешь, это так просто забыть? Мне показалось, что он действительно был влюблен в нее.

– Он-то был, – пробормотал Карел, поднося к губам сигарету и глядя на фонари, горевшие внизу во дворе. – Как мальчишка. Наверное, потому что он и был тогда еще мальчишкой. Он ее боготворил, но она того не стоила. Поверь мне, я всегда гораздо лучше него разбирался в женщинах. Просто в силу несравнимо большего опыта. Хотя там и без всякого опыта становилось понятно, что девочка использует его. Их роман начался рано, еще в гимназии. Допускаю, что он был у нее первым, но уж точно не последним и никогда – единственным. Прага – маленький город. Это Войтех после гимназии учился в Брно, а она осталась тут. Мы с ней немного пересекались в ночных клубах: я там выступал, она – тусовалась. Я бы, конечно, ее даже не заметил, если бы не знал, кто она. Но я ее знал. И замечал, как она себя ведет и с кем проводит время.

– И поэтому ты затащил ее в постель и сделал так, чтобы Войта это увидел? Очень благородно, – фыркнула Саша. – Словами сказать нельзя было?

– Да говорил я ему, он меня не слушал. Считал, что я просто предубежден против женщин. Мне пришлось прибегнуть к шоковой терапии. – Карел недовольно поморщился: это все прозвучало так, как будто бы он оправдывался. Раньше он подобного за собой не замечал. – И должен сказать, это оказалось проще, чем я думал. Даже среди моих фанаток находились те, кто строил из себя недотрогу пару минут, чтобы соблюсти приличия. А она, кажется, так обалдела от счастья, когда на нее обратила внимание рок-звезда, что про это забыла напрочь. Полагаю, собиралась чем-то таким меня в постели поразить. Думала, наверное, что я сам на ней женюсь. В крайнем случае, возьму на содержание. По-моему, это была ее единственная цель: найти мужа, чтобы он ее содержал. Только дураков жениться на ней, кроме Войты, не нашлось. И знаешь, что самое обидное?

– Что?

– Войта так и не понял, что я сделал это только для него. Он собирался все свои немногочисленные мечты положить на алтарь будущего брака. И он бы не получил ничего взамен, кроме разочарования, но злился только на меня за это. Как будто я виноват в том, что он выбрал себе худший из возможных вариантов спутницы жизни. Если бы эта дура не начала прямо там орать на него, вываливая ненависть и презрение, которые всегда к нему испытывала, а разревелась бы, упала ему в ноги и сказала бы, что совершила глупость, все мои усилия оказались бы напрасны. Поженились бы по расписанию. – Карел резким движением затушил окурок в пепельнице, стоявшей на столе. – Так что вот. Меня он какое-то время видеть не хотел вообще, потом отошел. Он всегда отходит. Ему просто нужно время. Я не жду, что ты сейчас поймешь мои мотивы, но если уж он тебя посвятил в отдельные детали этой истории, то держи ее всю.

Саша тоже докурила, но, в отличие от Карела, окурок в пепельницу положила медленно и аккуратно, как будто старалась поменьше шевелиться, чтобы не расплескать какие-то свои мысли и чувства.

– Если ты такой заботливый брат, что ж ты позволил ему эти три года быть одному? – спросила она. – Ты не знал его номер телефона? Адрес? Не мог его найти?

– Да я его и не искал, – Карел выглядел удивленным. – Зачем мне было это делать? Он ясно дал понять, что не хочет общения. Я тоже ничего не мог ему предложить. Я всегда настаивал на том, чтобы люди уважали мой выбор, даже если не способны его принять. Поэтому я уважал его выбор.

Саша еще несколько секунд разглядывала его лицо, видя на нем только искреннее удивление, как будто он на самом деле не понимал, что именно она пытается ему предъявить. Она снова отвернулась от него, борясь с желанием закурить новую сигарету. Не стоило этого делать, иначе она рисковала проснуться завтра с головной болью, но желание чем-то занять руки было почти нестерпимым.

– Никогда этого не понимала, – призналась она, все же пряча руки в карманы свитера и глядя куда-то в ночную темноту, где среди кустов по-прежнему мелькали крохотные огоньки светлячков. – С тех пор, как познакомилась с ним, все думала: как вы могли его бросить? Как вы все, самые родные ему люди, могли оставить его в такой сложный для него момент?

– Это потому что ты плохо его знаешь, – фыркнул Карел. – Сложный момент ему обычно нужно пережить самому. Я это заметил, еще когда он был маленьким. Насколько я помню, родители даже ни разу в жизни его не наказывали, потому что он всегда успевал наказать себя сам. Он притихал и садился читать книжку или делать уроки, когда ему казалось, что он где-то накосячил. Не играл, не гулял, не смотрел телевизор – не делал все то, что запрещал мне делать наш отец, когда пытался наказывать меня. Через какое-то время он, видимо, решал, что с него достаточно, и снова становился нормальным ребенком. Но только когда сам решал. Даже если мама пыталась расшевелить его раньше времени, у нее ничего не получалось. – Карел прервался на прикуривание новой сигареты, а потом тихо добавил: – В этот раз, кстати, тоже не получилось. По-моему, она и сама быстро поняла, что надо снова дать ему время и пространство.

Саша молчала, одновременно обдумывая его слова и вспоминая весь этот год, что была знакома с Войтехом. Револьвер у его виска, признание в том, что у него не осталось ни любимой работы, ни друзей, ни родных, заметную грусть, когда он однажды сказал ей, что все его фотографии остались в Праге и он не может показать их ей.

– Странно, что никто из вас не увидел разницу между полученной двойкой по географии и полностью разрушенной жизнью, – зло заметила она, посмотрев на Карела. – Тебе никогда не было страшно, что вы даете ему время застрелиться, а не прийти в себя? Потому что мне – было. И мне до сих пор страшно, когда он уходит в офлайн и не отвечает на мои сообщения по несколько дней.

– Нет, этого я точно не боялся, – на этот раз несколько раздраженно отозвался Карел. – Потому что мой брат, может быть, немного странный на мой вкус, но он при этом определенно самый сильный, адекватный и целеустремленный человек из всех, кого я знаю. В нем двухлетнем было больше стойкости характера, чем во многих моих знакомых взрослых. Поэтому я никогда не боялся, что он может взять и застрелиться. Рискнуть жизнью и погибнуть ради того, что он считает важным, – легко, но от этого я его при всем желании никогда не смогу удержать. Мне иногда кажется, что он видит свое жизненное предназначение в том, чтобы однажды умереть героем. Но, заметь, героем, а не слабым сломавшимся неудачником.

Злость в Сашином взгляде сменилась удивлением. Ей вдруг показалось, что Карел восхищается Войтехом точно так же, как Войтех восхищается им самим. И в этот момент она ясно поняла, что эти двое все же родные братья, они даже внешне внезапно стали похожи гораздо сильнее, чем ей казалось раньше.

– Хорошо бы ты был прав, – призналась она.

Карел медленно затянулся, поглядывая на нее сквозь дым и темноту с любопытством. Ее эмоциональность выглядела на его взгляд несколько странной.

– Мне вот что интересно, – медленно произнес он. – Насколько я понял, вы знакомы всего год и видитесь очень редко. Вас объединяет только общее хобби. Почему же тебя так волнует все это? – он склонил голову набок, что всегда выдавало его интерес.

«Потому что я люблю его», – внезапно подумала Саша.

Она услышала эти слова в своей голове так четко, как будто это была не ее собственная мысль, а кто-то произнес их вслух. Она резко побледнела и с трудом заставила себя продолжать смотреть Карелу в глаза, хотя очень хотелось отвернуться.

– Меня это волнует, потому что он мой друг, – соврала она, тщательно контролируя голос и сама чувствуя, что у нее это не получается. – Мы редко видимся, но в последнее время общаемся почти каждый день. И мне его жалко. Только и всего.

Она отвернулась, удивляясь тому, как легко ей далась ложь. Ей, человеку, который за последние несколько лет не мог припомнить ни одного случая, когда говорил бы неправду, и считал, что лжи во благо не бывает.

– Прости, я замерзла. – Она плотнее закуталась в его свитер и быстро вернулась в гостиную.

Там Лиля с Ваней все еще сидели за столом, доедая пиццу и о чем-то как всегда споря, но уже не упоминая Голема, а Войтех успел переместиться на диван и теперь что-то листал в смартфоне.

Саша сняла с себя свитер, слишком тщательно свернула его и уложила на краешке дивана. Она едва сдержала порыв в очередной раз солгать, что у нее болит голова и ей срочно нужно в отель, раз уж ложь ей сегодня давалась так легко, но решила, что это вызовет лишние подозрения, а Войтех, чего доброго, подумает, что ее чем-то обидел Карел. У нее еще будет время подумать над своим неожиданным открытием и понять, чем ей это угрожает и что с этим теперь делать, пока же стоило вести себя естественно.

Она села на диван рядом с Войтехом, но так и не заставила себя посмотреть на него.

– На чем в итоге вы сошлись? – вместо этого спросила она.

– Ни на чем, Сидоровы увлеклись другой темой, – усмехнулся Войтех, бросив на нее быстрый взгляд. – Но я думаю, что завтра нам первым делом нужно вернуться в подземелье и более подробно его изучить. Лиля права: в городе нашего Голема быстро обнаружили бы, слишком приметная внешность. Говорят, что подземные тоннели соединены между собой и по ним можно попадать из одной части города в другую. Возможно, он передвигается по ним, но тогда он должен их хорошо знать. А знать он их может, если все это время он не был замурован в том подземелье, а жил в них, но тогда это совсем другая история… В общем, я хочу проверить, есть ли из того подземелья другой выход… – он осекся, еще раз на нее посмотрев, на этот раз более внимательно. – Все в порядке? Карел не позволил себе некорректных слов или поступков? – обеспокоенно уточнил он.

Саша принужденно рассмеялась.

– Конечно, нет, не переживай, – она все же посмотрела на него и, встретившись с ним взглядом, не сдержала на этот раз искреннюю улыбку. – Я просто устала. Наверное, было бы неплохо заканчивать посиделки, раз мы наметили дальнейший план действий.

– Думаю, это уместное замечание, – согласился Войтех, как обычно отвечая на ее улыбку.

 

Глава 6

30 апреля 2013 года, 11.35

Staronová synagoga, Maiselova,Praha 1

Прага, Чешская Республика

Во второй раз пани Чехова уже не стала составлять им компанию, просто позвонила кому-то и попросила, чтобы Карел обязательно присутствовал при их спуске в подземелье.

– Если, конечно, вы готовы взять на себя ответственность, – добавила она с кривой усмешкой.

Для Карела брать ответственность на себя не составляло труда, поэтому всего полчаса спустя после этого разговора они впятером снова были в подземном лабиринте под Староновой синагогой.

– Я не очень понимаю, что мы здесь ищем? – недоумевал Ваня. – Мне кажется, это единственное место, где нашего Голема точно быть не может.

– Но зато это место, где он точно был и довольно долго, – отозвался Войтех, следуя за уверенно идущим впереди Карелом. – Поэтому мы, во-первых, ищем подтверждение нашей теории, что глина на месте преступления как-то связана с глиной в той нише.

– А это проще простого, – пояснила Лиля. – Я возьму образцы местной глины, и если кто-нибудь обеспечит мне доступ в лабораторию и к образцам с места преступления, я сделаю сравнительный анализ, – она выразительно посмотрела на Карела.

– Тогда не стесняйтесь, – тот галантно указал на нишу, до которой они наконец добрались. – Берите, сколько нужно.

– А как насчет всего остального? – поинтересовался Войтех.

– По-моему, в полиции ко мне уже привыкли, – легкомысленно отмахнулся Карел. – К тому же я им подсказал, как выглядит предполагаемый убийца, так что у меня там уже достаточно союзников.

– Союзники, поклонники… Кого там у тебя только нет, – пробормотала Саша, с тревогой оглядываясь по сторонам.

Это подземелье не внушало ей доверия, как и любые другие узкие темные помещения, находящиеся под землей. После возвращения из Астраханской области, где несколько месяцев назад они искали пропавших друзей Вани, и им с Войтехом около суток пришлось бродить по пещере в поисках выхода, она даже на подземную парковку за своей машиной первую неделю заходила со страхом, хотя уж там-то места было достаточно. А после встречи с обитателем этого подземелья у нее была сотня причин не желать здесь находиться. Впрочем, вряд ли Саша когда-нибудь в этом призналась бы, поэтому и пошла вместе со всеми.

Лиля тем временем вытащила из сумки заранее приготовленный контейнер и шпатель и принялась собирать образцы глины в нише.

– А здесь ее не так много, как я думала, – заметила она.

– Так ведь остальная встала и ушла, – хмыкнул Ваня. Он все еще по обыкновению был настроен скептически. – А что во-вторых? – спросил он, повернувшись к Войтеху. – «Во-первых» мы сделали, но едва ли стоило тащиться сюда впятером для этого.

– Во-вторых, я хочу понять, есть ли отсюда еще один выход, – ответил Войтех. – Если он есть, то наша теория насчет изоляции Голема неверна, и стоит ее скорректировать.

– Так ведь твой братец пару дней назад с пеной у рта мне доказывал, что нет здесь второго выхода, и этот чувак никак не мог прийти извне, – напомнил Ваня, покосившись в сторону Карела.

– Я хочу сам в этом убедиться, – упрямо повторил Войтех.

Ваня поднял руки, словно признавая за ним право перепроверить уже известные факты.

– Так, какой у нас дальше план? – уточнил Карел, когда Лиля закончила собирать образцы. – Еще побродим тут?

– Думаю, мы вполне можем разделиться, – предложил Войтех. – Вы с Лилей отправитесь в лабораторию, а мы останемся исследовать подземелье. – Он посмотрел на Сашу, а потом добавил: – Можете взять Сашу с собой за компанию, мы с Иваном справимся вдвоем. Так? – Войтех перевел вопросительный взгляд на Ваню.

– Я останусь с вами, – безапелляционно заявила Саша прежде, чем Ваня успел открыть рот.

– Еще не выбрала свою норму адреналина? – насмешливо поинтересовался Войтех. – Я почему-то думал, что после той пещеры ты сыта по горло подземельями.

Саша заметно смутилась.

– Идея большой толпой вваливаться в чужую лабораторию мне кажется не самой удачной, тем более от меня там все равно не будет никакого толка. А гулять одной по Праге, пока вы все заняты делом, я тоже не хочу. Тем более прогулку обещал мне ты.

– Обещал так обещал, – не стал отпираться Войтех. – Тогда вы вдвоем едете в лабораторию, а мы втроем остаемся тут. Если, конечно, Иван не захочет составить вам компанию. Обычно он… очень беспокоится о Лиле, – на этот раз в тоне Войтеха сквозила едва уловимая издевка.

Ваня бросил на него хмурый взгляд.

– Оставил уже однажды вас с Айболитом вдвоем под землей, еле расхлебал потом. А твоему брату я, пожалуй, могу доверить свою сестру, – язвительно отозвался он, на что Лиля только громко фыркнула.

– Это очень высокий уровень доверия, Карел, – с чувством произнес Войтех, выразительно глядя на брата.

– Я сейчас лопну от гордости, – тот закатил глаза, на несколько мгновений снова придавая своему голосу и движениям излишнюю для мужчины манерность.

– Я вообще-то готова идти, – заметила Лиля, прерывая этот бессмысленный обмен репликами.

– Tak jděme, – Карел улыбнулся, вновь жестом пропуская ее вперед.

Когда они исчезли за поворотом, Войтех посветил своим фонарем в противоположную сторону. Поскольку боковое ответвление было завалено, оставалось только одно направление для исследований, если не считать более ранних ответвлений.

– Я думаю, имеет смысл начать отсюда, – предложил он.

– Согласен, – кивнул Ваня, тоже посветив фонарем в уходящий вдаль темный коридор. – Айболит, держись рядом, а то опять вляпаешься в какие-нибудь неприятности, – велел он, шагая в темноту.

Саша раздраженно выдохнула.

– Вы теперь вдвоем будете меня опекать?

– Будешь лезть на рожон, еще кого-нибудь подключим, – кивнул Ваня, а затем полуобернулся к Войтеху. – Насколько далеко тут уже все осмотрели? Или мы первооткрыватели, и дальше нас вполне может ждать еще какая-нибудь глиняная дрянь?

– Если я правильно понял, то исследователи заходили не дальше, чем метров на сто отсюда. Так что нас может ожидать все, что угодно.

– Прекрасно, – тихо проворчала Саша, машинально поправляя тонкий шарф на шее. К утру синяки, оставленные пальцами незнакомца в костеле, стали еще ярче, и она была вынуждена все же закрыть их шарфом. Вместе с футболкой смотрелось это, может быть, странно, но довольно симпатично, а в холодном подземелье еще и весьма уместно.

Граница, после которой начиналась необследованная территория, прослеживалась очень четко: пол покрывал толстый слой грязи, а с потолка свешивалась паутина, в которую Саша не преминула вляпаться.

– Если здесь и есть второй выход, то едва ли наш приятель часто гулял в этом направлении, – заметил Ваня, обводя фонарем стены и тоже незаметно смахивая со светлых волос паутину. – Здесь лет сто никто не ходил.

Войтех внимательно прислушивался и к окружающей их тишине, и к собственным ощущениям. Тишину нарушали лишь непонятные шорохи и периодически долетающее эхо капающей где-то воды, а предчувствия и интуиция спали крепким сном и не торопились посылать ему подсказки или зацепки. Отчасти Войтех был этим огорчен, но вместе с тем в глубине души радовался: видения всегда вызывали у него головные боли, различалась только их интенсивность.

Войтех снова прислушался к шороху, а потом скорее почувствовал, чем увидел, движение рядом со своими ногами. Он инстинктивно дернулся и посветил фонарем вниз, после чего дернулся еще сильнее.

– Sakra! Ненавижу крыс…

– Дворжак, только не говори, что… – Саша не закончила фразу, тоже посветив фонарем вниз и увидев несколько крыс у своих ног, одна из которых уже нагло забралась на ее кроссовок. – Твою мать! – взвизгнула она, отшвырнув крысу от себя. Та впечаталась в стену, громко запищала и ринулась в сторону.

Ваня демонстративно закатил глаза.

– Господи, нежные какие, а? – театрально проворчал он, разглядывая пол, на котором то тут, то там шевелились большие серые тушки с длинными голыми хвостами. – Подумаешь, крыска.

– Крыска?! – переспросила Саша, обводя фонарем вокруг себя. – Да их тут сотня!

– Ну уж и не сотня, десятка два максимум…

– И все же давайте поторапливаться, – попросил Войтех. – Только смотрите под ноги внимательней.

Они еще с полчаса бродили по коридорам, но каждый заканчивался тупиком или завалом. В итоге они вернулись к нише, а потом и к первой развилке, чтобы обследовать другое ответвление. При этом все, даже Ваня, почти не отрывали взгляда от пола, чтобы случайно не наступить на что-нибудь живое. Крыс они больше не встретили, но зато Ваня нашел что-то другое.

– А здесь мы похоже не первые, – заметил он, поднимая что-то с земли.

– Но едва ли это принадлежит нашему глиняному другу, да? – он продемонстрировал Войтеху небольшой пластиковый прямоугольник.

Войтех забрал у него пластиковую карту, напоминавшую банковскую, но при ближайшем рассмотрении оказавшуюся электронным пропуском. На ней было пропечатано небольшое фото молодого человека, которого, судя по надписи рядом, звали Даниэлем Коваржем. Еще две строчки под именем указывали на то, что он работал старшим научным сотрудником в каком-то Национальном историческом обществе. Войтех точно знал, что исследованием подземелья занималась другая организация. Он уже собирался заметить это вслух, но успел перед этим перевернуть карточку тыльной стороной, после чего слова застряли у него в горле.

– Не может быть, – пробормотал он, поднося карточку ближе к глазам и фонарю.

– Что там? – поинтересовалась Саша, с интересом наблюдая за его движениями.

Войтех еще раз прочитал мелкую надпись, которая шла вокруг непримечательной во всех смыслах эмблемы общества, убедился, что глаза его не обманывают, а потом перевел ее остальным:

– Здесь написано по-чешски: «Охраняя тайное от людей, охраняем людей от тайного».

– Что? – Саша оглянулась на Ваню, а затем снова перевела взгляд на Войтеха. – Та же самая надпись, что была в пещере?

– Быть не может, – уверенно заявил Ваня, забирая у Войтеха карточку и тоже глядя на мелкие буквы, хотя, конечно же, все равно не мог прочитать, и тем более перевести надпись. – Ты уверен? – нахмурившись, спросил он.

– Хочу заметить, что чешский – мой родной язык. Да, я уверен, что здесь написано именно это.

– А что еще тут написано? – Ваня снова перевернул карточку лицевой стороной. – Это же пропуск какой-то?

– Да, старшего научного сотрудника Национального исторического общества.

– Может быть, эта надпись все-таки откуда-то? – предположил Ваня. – В смысле, откуда-то из истории.

– И Нев бы этого не знал? – Саша удивленно подняла бровь.

– Меня тоже смущает, что Нев не узнал эту фразу, – согласился Войтех. – Ведь он все-таки историк, и у него отменная память.

– Но каким образом одна и та же фраза, только на разных языках, может быть написана с полвека назад в пещере в Астраханской области и сегодня на эмблеме какого-то чешского исторического общества? – Ваня снова перевернул карточку тыльной стороной вверх. – Это очень странно.

– Более чем, – Войтех кивнул. – Поэтому надо узнать, что это за общество, чем занимается и как давно существует.

– Без проблем, – Ваня кивнул.

– Наверное, это можно узнать каким-то законным путем? – Саша вопросительно посмотрела на него, правильно истолковав его слова. – Необязательно сразу что-то взламывать.

– Начнем законным, закончим как получится, – хмыкнул Ваня, пряча карточку в карман куртки.

– Тогда не будем терять время, – серьезно заявил Войтех, кивнув в сторону выхода.

Ваня шутливо отсалютовал ему и быстро пошел в обратном направлении. Войтех посмотрел на Сашу.

– Ну что, закончим с этим ответвлением, а потом прогуляемся по поверхности, как я обещал? – с улыбкой предложил он.

– Идет, – кивнула Саша. – Особенно меня радует, что там не будет крыс.

– Это если не присматриваться.

30 апреля 2013 года, 15.50

Náměstí Republiky, Praha 1

Прага, Чешская Республика

На балконе Общественного дома музыканты играли «Маленькую ночную серенаду» Моцарта. Раньше Ханна всегда останавливалась послушать их, когда попадала на Площадь Республики, остановилась по привычке и в этот раз. Музыканты играли хорошо, как всегда, только один иногда сбивался и фальшивил. Очень редко, скорее всего, никто из слушателей и простых прохожих этого даже не замечал, но Ханна улавливала. И это раздражало ее. Как можно играть на публику, если ты фальшивишь?

Она обернулась на прохожих. Стало уже совсем тепло, люди ходили в футболках, самые отчаянные даже в шортах и босоножках, и только она поплотнее закуталась в кардиган, который прихватила из дома, когда была там сегодня утром. Она знала, что Иветта будет на работе, потому и зашла. Быстро, постоянно оглядываясь, словно она мелкий воришка, а не хозяйка этой квартиры. Ей уже было известно, что он ищет ее и знает, где она живет.

Едва попав в свою комнату, Ханна поняла, что он уже наведывался сюда. Вещи были чуть сдвинуты, а крестик, который она бросила на пол, аккуратно лежал на столе. Иветта никогда не заходила в ее комнату без крайней нужды, это сделала не она. Значит, он был здесь. Может быть даже сразу после того, как она сбежала от него в костеле.

Она зябко поежилась от воспоминаний, как от холода.

Ханна сама не знала, зачем пришла в такое людное место, как Площадь Республики, она ведь уже решила для себя, что ей лучше держаться от людей подальше, чтобы никто нечаянно не пострадал, но инстинкт или что-то еще гнало ее в толпу. Она надеялась, что в толпе сможет затеряться, оторваться от своего преследователя. Он не сможет так сразу отличить ее след от других людей. Ханна оглянулась. По площади гуляли туристы, стайки школьников, влюбленные пары, родители с детьми. И среди них совсем не было хороших. Обманщики, лжецы, воры. Родители лгут своим детям, дети обманывают родителей, друзья предают друг друга, влюбленные спят не с тем, кого любят. Мир погряз в обмане и ненависти, и она сама ничуть не лучше. Она заперла в костеле девушку, случайно там оказавшуюся. Она так хотела сбежать, отвлечь своего преследователя от себя, что бросила ему первую попавшуюся под руку жертву. Она – убийца.

Нужно поехать к маме. Мама всегда помогала ей, защищала ее, учила быть правильной и хорошей. Мама всегда была ближе к Богу, чем она. Ханна плохо ему молилась, плохо верила, и он оставил ее. Иначе с ней бы этого не случилось.

Она направилась в сторону метро. Музыканты на балконе заиграли вальс, один опять сфальшивил, и Ханну передернуло. Она быстро спустилась вниз и замерла на краю платформы, ожидая поезд. Людей было немного, но ее мгновенно затошнило от ненависти к ним. Стайка гогочущих подростков, вонючий бомж, битые жизнью женщины, мужчины с рюкзаками и без, визгливые девчонки – все они раздражали ее, заставляли все внутри вскипать от злости. Но больше всего ее раздражала пожилая женщина рядом, с нездоровым интересом поглядывавшая на нее. Мерзкая старуха вечером будет рассказывать такому же противному старику о том, как встретила в метро бледную измученную девушку, наверняка наркоманку. Опишет во всех подробностях, добавит то, чего не было. Тварь.

Ханна вдруг поняла, что ей нельзя домой. Дома мама, единственный человек, который любит ее и которого любит она. Ей нельзя домой.

Решение пришло из туннеля вместе со светом приближающегося поезда. Ханна улыбнулась.

30 апреля 2013 года

Прага, Чешская Республика

Саша была в Праге далеко не первый раз. Она приезжала сюда и со школьной экскурсией, и с родителями, и с мужем, но никогда раньше она не была здесь с человеком, выросшим в этом городе. Они гуляли по улицам, набережным и площадям уже почти два часа, и все это время Прага как будто открывалась ей заново.

Войтех не был профессиональным гидом и имел смутное представление о том, в каком году и зачем построили то или иное историческое здание, но Саше и не нужна была еще одна экскурсия по Градчанам и Карлову мосту. Зато он показал ей книжный магазин, где однажды купил какую-то книжку о космосе, после чего ему пришлось идти домой пешком, так как денег на трамвай уже не осталось; кафе, в котором с друзьями отмечал окончание гимназии, чувствуя себя по-настоящему взрослым; парк, где они часто собирались летом, чтобы покататься на роликах или скейтбордах, побренчать на гитаре и попить пива. Он даже привел ее на мост Легионов, примечательный для него тем, что здесь он впервые поцеловал девушку.

– Мне было лет четырнадцать, наверное, – сказал он. – Или пятнадцать. Не помню точно. Ни я, ни она тогда не знали, что и как надо делать, поэтому выглядело это, наверное, очень забавно со стороны. – Войтех усмехнулся и подвел Сашу к полукруглому выступу, на котором фотографировалась парочка туристов и еще две или три группки ждали своей очереди. – Туристов тогда было значительно меньше, – заметил он, глядя на это. – Так что это случилось прямо здесь.

Саша оглянулась по сторонам, как будто искала подтверждение его словам, а затем задумчиво посмотрела на него, стараясь сдержать улыбку.

– Надеюсь, ты привел меня сюда не для того, чтобы повторить тот свой подвиг? – поинтересовалась она.

Войтех смутился. Саше хотелось думать, что она угадала его мысли, так как это были и ее мысли тоже. На этот раз она даже не стала бы останавливать его и проводить между ними какие-то незримые границы. То состояние влюбленности, в котором она пребывала уже второй день, не позволило бы ей это сделать. Где-то на окраине сознания мелькала мысль о том, что она не должна так себя вести, она замужем и ей давно не семнадцать лет, когда еще позволительно терять голову, но Саша всегда была слишком эмоциональной натурой, чтобы суметь сейчас послушать здравый смысл.

Однако Войтех, конечно же, смутился совсем не поэтому. Видимо, он тоже вспомнил их поцелуй на его день рождения и свое обещание больше такого не повторять.

– Не беспокойся, – улыбнулся он. – Я хорошо понимаю с первого раза.

Саша еще несколько мгновений разглядывала его лицо, а затем покачала головой.

– Какая же ты бестолочь. – И не давая ему времени ничего спросить, продолжила: – Куда идем дальше?

– У нас есть три варианта, – ответил Войтех, так и не поняв, что она имела в виду, назвав его бестолочью. – Или пойти направо в сторону Малой Страны, или в сторону Вышеграда, это дальше по реке, или налево, придем к Вацлавской.

– Пойдем к Вацлавской, – решила Саша. – Там наверняка можно где-то поесть. Я бы не отказалась.

Они дошли до Вацлавской площади, где, несмотря на будний день, гуляли толпы людей. Эта площадь была тем местом, которое даже в три часа утра в любое время года не пустовало. Палатки с колбасками, жаренными на углях, соседствовали с пафосными ресторанами, сувенирные лавки ютились рядом с огромными магазинами и дорогими отелями. Укротители змей, уличные музыканты, живые скульптуры – каждый стремился развлечь публику и заработать на бесконечном потоке туристов, гуляющих по Вацлаваку.

Войтех с Сашей пообедали в небольшом ресторанчике, после чего Саша до ужаса захотела еще и булочку с корицей, которые в центре Праги пекли едва ли не на каждом углу. Их называли забавным словом, но ей никогда не удавалось выговорить его, поскольку в нем было слишком много согласных подряд. Войтех, осмотрев ближайший лоток, со знанием дела заявил, что в этом месте они ничего покупать не будут.

– Почему? – удивилась Саша.

– Потому что это не трдельник. Это половина трдельника. Конечно, за настоящим трдельником лучше ехать подальше от центра, а еще лучше – за пределы Праги, но не буду так сильно тебя мучить. Можем просто подняться ближе к Музею. Насколько я помню, там они раньше были нормального размера.

Саша еще раз посмотрела на пекущиеся прямо там же, на углях, булочки. На ее взгляд, они были как раз такого размера, как нужно, чтобы съесть за один раз, особенно после плотного обеда, но спорить с Войтехом она не стала.

– Ладно, пойдем к Музею, – покладисто согласилась она.

Они обогнули большой магазин одежды, рядом с которым находился ларек, и направились к противоположному концу Вацлавской площади, но не успели пройти и нескольких метров, как Саша вдруг остановилась и удивленно посмотрела на Войтеха.

– В чем дело?

– Я вдруг подумала, а не те ли это булочки с корицей, которые ты так любишь?

Войтех рассмеялся.

– Началось все с них, но я люблю любую выпечку, если в ней есть корица, – с видом смиренного грешника на исповеди признался он.

Саша тоже рассмеялась, отмечая про себя, что за эти пару часов они вдвоем смеялись гораздо больше, чем, наверное, за весь год знакомства.

– Слышишь звон? – поинтересовалась она. – Это разбивается твой брутальный загадочный образ.

– Буду работать тогда над созданием какого-то другого, – пообещал Войтех.

В другом конце Вацлавской площади трдельники действительно оказались в два раза больше. За ними пришлось немного постоять в очереди, но зато им достались два наисвежайших, горячих экземпляра, только что снятых с «трдло» – длинного цилиндра с ручками, на котором и выпекали сдобные трубочки, ставшие неотъемлемой частью образа этого города.

– Будь сейчас Рождество, следовало бы взять еще и по глинтвейну, – заметил Войтех, отрывая мягкий кусочек, от которого поднимался пар, наполненный ароматами корицы, жженого сахара и миндаля. – А в апреле это все-таки не то.

– Позови меня сюда на Рождество, – предложила Саша, которой трдельник показался чрезвычайно вкусным и без глинтвейна, хотя от последнего, после упоминания Войтеха, она бы тоже не отказалась. – Только без трупов и убийц из подземелий.

Войтех хмыкнул, криво усмехнувшись, но почти сразу нахмурился. Слова Саши напомнили ему о том, что он давно хотел спросить.

– Я тут думал о том, как умерла Катка. И о том, как Голем напал на тебя. Что он делал?

Саша зябко поежилась от воспоминаний, как от холода.

– Ты сам видел, он пытался меня задушить. И знаешь, руки у него как будто из стали, а не из глины. Мне казалось, он даже усилий никаких не прикладывал, чтобы перекрыть мне доступ кислорода. Сжал бы пальцы чуть сильнее – раскрошил бы кости.

– Так и мне показалось, – мрачно кивнул Войтех. – Но я не понимаю тогда. Не понимаю, как он убил Катку.

– Я вообще не понимаю, как она умерла, – призналась Саша, задумчиво положив в рот еще один кусочек ароматной булочки. – Судя по отчету патологоанатома, у нее были вполне здоровые сосуды. Не представляю, каким должно быть давление, чтобы лопнули артерии. – Она немного помолчала, а затем добавила: – И знаешь, чего я еще не понимаю?

– Чего?

– Почему он напал на меня? Он шел за Ханной, это ясно, я там вообще случайно оказалась. Ты, Карел, пани Чехова – вы просто отошли в сторону, и он прошел мимо. А меня он искал. Я пыталась спрятаться, когда поняла, что мне не выбраться из костела, но он целенаправленно меня искал. Почему?

– Не знаю, – Войтех даже потерял интерес к своему трдельнику, вспомнив все подробности происшествия в костеле. – Как не понимаю, почему он вообще пошел за Каткой, и тем более – за Ханной. В этом нет никакого смысла. Если поймем это, то, наверное, поймем и то, почему он напал на тебя. Хотя… – он задумался и замолчал.

– Что? – поторопила его Саша.

– Есть один момент, который немного выбивается из этой логики. Возможно, это просто совпадение, но может быть и чем-то большим. Когда я говорил с соседкой Ханны, та сказала, что Ханна вела себя странно в то утро. Сначала она не собиралась на работу, потом вдруг туда заторопилась. Она сорвала с себя нательный крестик – я нашел его на полу, а потом пошла в церковь. Вместо работы. Как-то это странно, не находишь?

– Я в принципе нахожу странным, когда люди ходят в церковь, – пробормотала Саша. – Впрочем, это личное дело каждого. Может быть, она пыталась попросить защиты у высших сил? Если каким-то образом знала, что Голем придет за ней. Но зачем тогда сорвала крестик, ты прав, это странно. Либо же… – Она на мгновение задумалась, затем взяла в руку висевший на шее кулон и поднесла к глазам. – Бред, конечно, но помнишь, каким был мой кулон, когда ты нашел меня?

Войтех снова нахмурился. Этот момент почти вылетел у него из головы, но теперь он вспомнил.

– Он был горячим.

– Это он уже остыл, – фыркнула Саша, – а до этого он был похож на расплавленный кусок металла. Между прочим, оставил ожог на коже. Может, Ханна уже знала, что так бывает при контакте с этим существом, потому и сняла крестик, чтобы ничего не висело на шее?

– Думаешь, она уже встречалась с ним? И как-то сбежала?

– Это мое единственное объяснение. Она явно знала, чем ей угрожает эта встреча.

– Но когда? И как? Она ушла до того, как Голем пришел к Катке и ее соседке.

– Без понятия. Это лучше бы уточнить у самой Ханны, если Голем не найдет ее раньше.

– Что-то все равно не сходится, – покачал головой Войтех, снова принимаясь за свой трдельник.

Они как раз опять оказались на другом конце Вацлавской площади и свернули на улицу На Пршикопе.

– Скорее бы уже Нев приехал. Не знаю почему, но с поддержкой пусть не особо практикующего, но все-таки мага мне сейчас было бы спокойнее. Потому что даже если мы найдем Голема, я не представляю, что делать.

Саша покосилась на него, шагая рядом.

– Думаешь, Нев сможет как-то помочь? Мне показалось, он сам не очень понимает, что здесь можно сделать. Может быть, нам стоит лучше поискать какого-нибудь раввина или как их там? Они же его создали и как-то упокоили потом. Да, это было черт знает сколько лет назад, но вдруг у них сохранились какие-то записи? Пусть поищут в своей синагоге.

– Как вариант, – кивнул Войтех. – Только надо как-то исхитриться найти раввина, который не вызовет психиатра после предложения упокоить Голема.

Саша рассмеялась, ища глазами мусорный бак, куда можно было бы выбросить салфетку от трдельника.

– Можно начать с простых расспросов о легендах о нем, прикинуться журналистами. И там уже посмотреть на реакцию, допускают ли они саму возможность существования Голема. Правда, тут нам пригодилась бы Лиля, она в этом плане мастер, но, боюсь, придется тебе или твоему братцу.

– Если что, мне не привыкать выглядеть психом, – усмехнулся Войтех, отряхивая руки. – У меня и справка есть.

– Ну вот, ты псих со стажем, тебя и пошлем, – с усмешкой кивнула Саша, оглядываясь по сторонам.

Улица привела их на небольшую, залитую солнечным светом площадь, которую Саша никак не могла вспомнить. Либо она никогда сюда не доходила, что было маловероятно, поскольку центр Праги она прошла вдоль и поперек, либо не запомнила. Людей здесь бродило относительно немного, если сравнивать с той же Вацлавской площадью, небольшая летняя веранда какого-то ресторана почти пустовала, зато откуда-то сверху лилась живая музыка.

– Это мы где? – она посмотрела на Войтеха.

– Это Площадь Республики. Вон там Пороховые ворота, мы их только что прошли. Это Общественный дом. Здесь неплохие концерты, кстати. Иногда вот, прямо на балконе, – он указал на играющий наверху ансамбль. – Кстати, внутри, насколько я знаю, один из самых дорогих ресторанов Праги. Французская кухня, кажется. – Войтех на мгновение задумался, оглянувшись по сторонам. На небольшом пятачке под балконом уже собралась небольшая толпа, остановившаяся послушать вальсовую композицию, которую он не смог опознать. Площадь, психи, музыка… Все это напомнило ему один их разговор в Питере. – Я бы пригласил тебя зайти туда, но мы только что поели, – он покосился на Сашу и, повинуясь внезапному порыву, вдруг протянул ей руку. – Как насчет того, чтобы потренироваться со мной быть психом?

Саша недоверчиво покосилась на него, едва сдерживая улыбку. Она тоже вспомнила тот их разговор. Тогда она неожиданно распереживалась, что со своей безумной любовью к работе выглядит в глазах знакомых чокнутой, а Войтех заявил, что быть чокнутым не так и плохо. Саша предложила как-нибудь напиться вместе и станцевать на площади, раз уж они оба психи. Правда, он ответил, что танцевать на площади не его стиль, да и сегодня за обедом они не пили даже пива.

– Ты что, серьезно? – уточнила она, все же вкладывая свою руку в его ладонь.

– Я разве похож на шутника? – он притянул ее к себе, подождал пару секунд, улавливая ритм, а потом повел в простом вальсе. – Видишь, совсем нестрашно.

Саша мельком огляделась вокруг, замечая, что многие повернули головы в их сторону, некоторые выглядели удивленными, но на лицах большинства появились улыбки. Она почувствовала, как загорелись щеки.

– Ты ведь говорил, что танцевать на площади не твой стиль, – она снова посмотрела на Войтеха, широко улыбаясь. Саша почему-то никак не ожидала, что он умеет танцевать, да еще вальс, да еще так хорошо.

– Да, но мой брутальный загадочный образ все равно уже разрушен, – он пожал плечами, стараясь не сбиться и не отдавить Саше ногу. Танцевать вальс он учился очень давно, еще накануне свадьбы для первого танца молодоженов, с тех пор почти не практиковался. – Я же сказал, что буду работать над новым.

– Пожалуй, мне он уже нравится.

Войтех улыбнулся, неотрывно глядя ей в глаза. «Главное – не переступать черту», – билась в голове навязчивая мысль. Еще в марте Саша установила между ними недвусмысленную границу: флирт допустим, но только до тех пор, пока он остается на грани приличия и не превращается во что-то серьезное.

– Я рад, – лаконично ответил он.

Казалось, музыка длилась бесконечно. Саша допускала, что музыканты, заметившие их танец, могли делать это специально. Она бросила заниматься танцами больше пятнадцати лет назад, хотя ее преподаватели и утверждали, что с ее комплекцией и способностями она могла бы добиться успеха. После замужества она почти перестала бывать в ночных клубах и на дискотеках, поэтому ноги, давно отвыкшие от подобной нагрузки, уже гудели, но Саша не собиралась останавливаться.

Войтех вел уверенно и, казалось, совсем не устал. Смахнув со лба выбившуюся из-под заколки кудряшку, Саша чуть склонила голову на бок и улыбнулась.

– Можно задать тебе один вопрос?

– Когда ты начинаешь с такого вступления, я всегда напрягаюсь, – заметил он. – Но я не могу тебе отказать в праве задавать вопросы.

Саша знала, что ей не следовало спрашивать об этом, никогда и ни при каких обстоятельствах. Потому что каким бы ни оказался ответ, проще ей все равно не станет. И она даже не была уверена, что хочет его знать. Но все же спросила:

– Кто та женщина, о которой ты говорил позавчера?

Войтех все-таки сбился. Он замер и пропустил следующий шаг, поэтому Сашина нога налетела на его ногу. На мгновение это отвлекло их, но, когда Войтех снова поднял взгляд на Сашу, он понял, что она все еще ждет его ответ. Он даже набрал в легкие воздух, но произнести ничего не успел: суматоха и крики со стороны входа в метро снова отвлекли их.

 

Глава 7

30 апреля 2013 года, 16.10

станция метро Náměstí Republiky, Praha 1

Прага, Чешская Республика

В метро царила суета. По пражским меркам. За восемь лет Войтех так привык к московскому метро, что метро в родном городе вызывало некоторое недоумение. Однако даже ему стало понятно, что на платформе что-то случилось. Кто-то быстро покидал подземку, кто-то наоборот торопился спуститься вниз, готовя смартфон или фотоаппарат, группки растерянных азиатских туристов встревоженно переглядывались и о чем-то громко говорили на своих непонятных языках. Кто-то уже вызвал охрану, а кто-то дернул полицейских из стоявшей на Площади Республики машины: несколько мужчин в форме торопливо направлялись к эскалаторам.

– Идем, – шепнул Войтех Саше и взял ее за руку, чтобы не потеряться в толпе. Он не знал, случилось ли на станции что-то важное для них, но проверить считал необходимым.

Один из поездов стоял, не доехав до конца платформы несколько метров. Пассажиры уже почти полностью успели его покинуть, но большинство не ушло далеко, или просто на платформу стеклись все зеваки, проходившие мимо. А в туристическом центре Праги таких было немало.

Полицейские и охранники с трудом протиснулись через толпу. Войтех уверенно пристроился за ними, поэтому их с Сашей толпа тоже пропустила, посчитав, что они идут вместе с ними. За это время по обрывкам фраз Войтех успел понять, что на рельсы кто-то то ли прыгнул, то ли упал.

Для Саши, не понимавшей по-чешски, произошедшее стало очевидным лишь тогда, когда они дошли до края платформы. На залитых кровью рельсах лежала молодая девушка, а рядом с ней на коленях стоял какой-то мужчина. Недолго думая, Саша отпустила руку Войтеха и спрыгнула вниз. Один из полицейских что-то крикнул ей, но Саша даже не повернула голову в его сторону.

– Скажи ему, что я врач, – попросила она Войтеха.

Девушка еще дышала, но Саше, работающей в реанимации уже не первый год, сразу стало очевидно, что даже если сейчас здесь материализуется бригада реаниматологов с необходимым оборудованием, спасти ее они едва ли смогут.

Войтех быстро объяснил полицейскому, что Саша не простой зевака. Того, кажется, это сразу успокоило, хотя даже Войтеху со своего места было видно, что ни Саша, ни кто-либо другой девушке помочь уже не смогут. Просто когда есть с кем разделить ответственность, всегда немного легче.

Войтех пригляделся к залитому кровью лицу. В нем ему померещилось что-то знакомое, хотя он не сомневался, что видит девушку в первый раз.

– Боже мой, такая молоденькая… Как же так? – пробормотала рядом с ним пожилая чешка.

Войтех покосился на нее. Женщина не производила впечатления любителя кровавых сцен. Скорее было похоже, что она стоит здесь с начала происшествия и не может двинуться с места.

– Вы видели, что произошло? – спросил у нее Войтех.

Женщина кивнула, прижимая ладонь ко рту.

– Она стояла рядом со мной. Бледная такая, несчастная. Я еще подумала, что она нехорошо себя чувствует, наверное, но она потом так улыбнулась… странно, немного жутко… А потом все очень быстро случилось. В тоннеле появился поезд, а она так резко шагнула вперед – и на рельсы. Он пытался затормозить, – женщина кивнула на машиниста, который стоял рядом с кабиной и сам сейчас был бледен как смерть. – Но не успел.

– Она точно сама прыгнула? Ее никто не толкнул?

– Да не было никого рядом, – женщина пожала плечами. – Только я.

Тем временем Саша что-то сказала по-русски мужчине, находившемуся рядом с девушкой, и поднялась на ноги. Войтех тут же подал ей руку и помог выбраться обратно на платформу.

– Я ничего не могла сделать, – сказала она, доставая из сумки упаковку салфеток, чтобы оттереть кровь с рук. – Она умерла.

– Там никто ничего не мог сделать, – мягко ответил Войтех. – Говорят, она сама прыгнула.

– Ты узнал ее? – Саша снова мельком взглянула на погибшую девушку.

– Она кажется мне знакомой, – кивнул Войтех. И в этот момент он понял почему. – Это Ханна?

Саша кивнула.

– Она. Но есть еще кое-что странное.

– Что именно?

– Судя по ее травмам, скорость поезда была уже небольшой, да и на нем почти нет крови. Ханна умерла скорее от удара головой о рельсы. Но при этом посмотри, сколько крови вокруг и откуда она текла. Мне кажется… – Саша вдруг осеклась и затем повернулась к Войтеху. – Карел сможет достать нам результаты ее вскрытия?

– Ее смерть наверняка будет объединена с другими в одно расследование, – кивнул Войтех. – Думаешь, Голем все-таки до нее добрался?

– Не знаю. Полагаю, если бы он был здесь, жертв было бы больше, он особо не церемонится. Впрочем, у меня есть одна теория, но сначала мне нужно более подробно изучить вопрос, займусь этим вечером. Пока же… – Саша вдруг посмотрела куда-то выше плеча Войтеха и изумленно замерла. – Черт подери… неужели ты прав?

– В чем дело? – Войтех обернулся, пытаясь проследить за ее взглядом.

Он не сразу понял, на что она смотрела, но потом заметил высокую мощную фигуру, поднимавшуюся по лестнице. Мужчину он увидел только со спины, но сразу узнал длинный серый плащ и тяжелые ботинки. Это мог быть только тот, кого они искали, хоть сегодня он и забыл где-то свою каску. Внутри все неприятно похолодело. Войтех так и не знал, как справиться с этим существом, но отпустить его значило допустить новые жертвы.

По всей видимости, Саша подумала примерно так же, потому что сразу отправилась за ним, с трудом прокладывая себе дорогу сквозь толпу зевак.

– Войтех, мы не можем упустить его, – не оборачиваясь, сказала она. – Идем.

Войтех успел коротко выругаться, догнать Сашу и схватить ее за руку секунды за две.

– Останься здесь, – велел он, останавливая ее. – Я сам за ним прослежу. Ты позвони Ивану и Лиле.

С этими словами он сам принялся пробираться сквозь толпу в том направлении, в котором исчез Голем.

– Ага, конечно, отпустила я тебя одного, – пробормотала Саша, на ходу вытаскивая телефон и стараясь не отставать от Войтеха.

Тот относительно быстро добрался до лестницы, почти беспрепятственно поднялся по ней и покрутил головой в разные стороны, ища глазами Голема. Он обнаружился на другой стороне вестибюля. Войтех успел заметить, как потоком воздуха взметнуло полы плаща, когда мужчина свернул к эскалатору, поднимающемуся на поверхность. Войтех поторопился за ним, пока тот снова не исчез из виду.

Саша шла на два шага позади Войтеха, стараясь не попадать в его поле зрения. Пусть продолжает считать, что она осталась внизу.

– Чего тебе, Айболит? – послышался в трубке веселый голос Вани.

Саша вздрогнула, уже успев забыть о телефоне, который держала возле уха. На всякий случай отстав от Войтеха еще на один шаг на эскалаторе, она тихо прошептала:

– Мы с Дворжаком нашли Голема, идем за ним. Метро «Площадь Республики» или как-то так. Срочно подгребайте.

– Чего? – голос Вани мгновенно стал встревоженным. – Саша, вы там совсем того? Держитесь подальше, слышишь?

Саша ничего не ответила, так как эскалатор доехал до конца, Голем вышел на улицу и обернулся. Сразу стало понятно, что они обознались: это был обыкновенный мужчина, одетый немного не по погоде. Впрочем, судя по его небритому отекшему лицу, в этой же одежде его можно встретить и в декабре, и в июле.

– Обознались, – разочарованно сказала Саша, подходя к замершему Войтеху.

Заметив наконец ее, Войтех почувствовал, как его снова захлестнуло раздражение.

– Какого черта, Саша? Что я тебе сказал?

– Велел ждать тебя внизу и позвонить Сидоровым, – послушно напомнила она. – Ване я позвонила.

– То есть ты прекрасно меня слышала, но сознательно решила проигнорировать?

– Ну прости, Теша, – она сложила руки в умоляющем жесте и посмотрела на него. – Я не могла отправить тебя одного, если учесть, что ему твой пистолет как мертвому припарка. Ты бы меня одну не отпустил.

Войтех еще много чего хотел ей сказать, но губы предательски дрогнули в улыбке, и он понял, что достаточно строгого тона у него уже не выйдет. Он ничего не мог с собой поделать, когда она называла его этим детским именем.

– Ты хоть понимаешь, что в такие моменты ты можешь мне больше помешать, чем помочь? – строгости, как он и думал, не получилось, получилась скорее тоска.

– Не такая уж я и бесполезная, – улыбнулась в ответ Саша, когда поняла, что в этот раз угрозы отвезти ее в аэропорт и отправить домой не последует.

– Даже я абсолютно бесполезен против этого существа со всеми своими навыками, – фыркнул Войтех. – Интересно, чем ты планировала мне помочь?

Саша смутилась. Никакого плана у нее, естественно, не было, но теперь это уже не имело значения.

– Что-нибудь придумала бы, – легкомысленно отмахнулась она. – В любом случае, Голема здесь нет. Наверное, и нам тут больше делать нечего.

– Ты права. И Ханну, – Войтех оглянулся на вход в метро, – мы нашли слишком поздно.

– Знать бы, что он будет делать теперь? И где нам его искать?

– Для начала надо позвонить Карелу, – решил Войтех. – Сообщить об этом. Пусть даст знать своему источнику. Может, нас пустят посмотреть записи с камер. Я хочу знать, был ли поблизости Голем на самом деле.

– Хорошо, – кивнула Саша, оглядываясь на вход в метро, к которому как раз подъехала карета уже абсолютно бесполезной «скорой помощи».

30 апреля 2013 года, 19.40

Komornická, Dejvice, Praha 6

Прага, Чешская Республика

Купюра в целую тысячу крон почти физически грела ладонь, поэтому Мартин не вынимал руку из кармана длинной куртки, поглаживая бумажку большим пальцем, периодически легонько, совсем чуть-чуть заворачивая краешек, чтобы и не помять ее, но и почувствовать кожей приятных хруст новой купюры. Мать непредусмотрительно оставила кошелек на тумбочке, и он не удержался. Конечно, вечером она будет орать, говорить, что это была целая тысяча крон, немаленькая часть ее пенсии. Может быть, даже позвонит его старшему брату Якубу, тот по телефону начнет воспитывать его, напоминать, что он не пил уже почти два года, что ему с таким трудом нашли работу, что он не ценит родных… Якуб всегда был красноречив, как настоящий актер, не зря же играет в Народном театре.

Но сегодня Мартин не удержался. Открытый кошелек матери на тумбочке в прихожей практически кричал в голос: возьми, возьми меня, тебе нужно успокоиться, снять стресс, ты заслужил, на твоих руках умерла девчонка. Не каждый такое выдержит. А Мартин взял всего лишь тысячу, хотя там было целых шесть. И купит он не какое-нибудь пойло, от которого начинает тошнить уже к концу бутылки, а утром такое ощущение, что во рту написала целая орава бездомных блохастых кошек. Нет, он купит что-нибудь хорошее, что можно было бы налить в бокал, будь он у него, разглядывать на свет, вдыхать аромат и щуриться от удовольствия. Коньяк, например. Или виски. Мартин всегда хотел попробовать настоящий виски.

– Извращенец! – донесся до него возмущенный женский голос.

Мартин выплыл из собственных мыслей и огляделся. Какая-то женщина с пышной прической и сильно накрашенными глазами, держа за плечо худенькую девочку лет пятнадцати, торопилась отойти от него на заднюю площадку трамвая. Мартин проследил за ее взглядом, мгновенно понимая, что она имеет в виду: он стоял в длинной темной куртке, поскольку мерз почти всегда, когда было меньше тридцати градусов тепла, держал руку в кармане и мечтательно улыбался.

Мартин едва не расхохотался в лицо этой дуре. Да она дочку-то свою видела? Ей до приличной женщины, на которую такой мужчина, как он, мог бы обратить внимание, еще расти и расти. Маленькая, тощая, плоская, прям как та пигалица из метро. Еще молоко на губах не обсохло, а туда же, врач она. Мартин был из того поколения, которое учило в школе русский язык, поэтому понял, как она сказала своему дружку, что она врач. Врач, как же! Была бы врачом, спасла бы девчонку. А она к ней почти не прикасалась даже, видать, боялась ручки в крови измазать. Настоящий врач придумал бы что-нибудь и вытащил бы несчастную девочку, а эта… Тьфу! При воспоминании о случившемся в метро у Мартина мгновенно испортилось настроение. Жалко погибшую девчонку было неимоверно. И хоть бы кто попытался помочь ей. Все стояли и смотрели, только что на мобильники свои треклятые не снимали. Один он полез за ней. Имеет право снять стресс. Заслужил.

В магазине было много народу. Спальный район, рабочий день уже закончился, все торопились купить что-нибудь к ужину. Мартин специально приехал именно в этот магазин, поскольку он находился в двух шагах от его работы, а пить он собирался именно там. Там есть подсобка, в которой никто не будет мешать ему, выносить мозг и твердить, что он опустившийся алкоголик, раз сорвался после двух лет трезвости. Не домой же идти с бутылкой, в самом деле. Там мать, Якуб по телефону…

Цены на виски его огорчили, бумажка в тысячу крон сразу показалась не такой уж и важной, даже хрустеть в кармане стала не так приятно. Он уже подумывал, не купить ли за эти деньги пару бутылок чего-нибудь подешевле, как вдруг на глаза попалась бутылка виски всего за 989 крон. Может быть, он и не такой хороший, как вон тот, цену которого Мартин боялся озвучить даже в собственных мыслях, но тоже виски. А он все равно никакого не пробовал, разницу и не почувствует.

Из пяти касс работали только три, и к каждой протянулись километровые очереди из домохозяек с тележками, сплошь заставленными молоком, хлебом, детским питанием и еще невообразимо чем. Мартин с тоской пристроился в конце одной из очередей. Естественно, по закону подлости, она оказалась самой медленной. Бумажка в тысячу крон уже не грела руку, а царапала кожу. Хотелось поскорее расстаться с ней, поменять ее на прекрасную бутылку темно-коричневого виски, добежать до работы, закрыться в подсобке…

Когда очередь дошла до него, он уже едва сдерживал ярость. Тупые курицы до него умудрялись перепутать продукты, забыть взвесить гребанную морковь, слишком долго искали монетки в кошельке. Кассир была не лучше: жирная неповоротливая корова, так медленно пробивавшая штрих-коды, словно ее зарплата прямо пропорциональна потраченному на каждого покупателя времени. Мартин смотрел, как лениво она взяла его бутылку, медленно, словно дразня, пронесла ее над сканером, бросила на него насмешливый взгляд.

– Карта нашего магазина есть? – поинтересовалась она таким тоном, словно лежала на пляже и просила официанта принести ей коктейль.

– Нет, – сквозь зубы процедил Мартин.

– Одна тысяча девятнадцать крон.

Мартин нахмурился.

– На ценнике было девятьсот восемьдесят девять.

– Это со скидкой по карте, – лениво пояснила кассир. – А у вас карты нет.

– И что?

– Для вас цена одна тысяча девятнадцать крон.

– У меня только тысяча.

– Ничем не могу помочь.

Мартин почувствовал, как глаза застилает красная пелена, и даже услышал, как хрустят костяшки сжимающихся в кулак пальцев. Кто-то сзади тронул его за плечо и что-то сказал, но в следующую секунду Мартин увидел, как тот человек с визгом отлетает в сторону.

30 апреля 2013 года, 21.05

Hotel Extol Inn, Přístavní, Holešovice, Praha 7

Прага, Чешская Республика

Войтех предложил проводить ее до отеля, и Саша не стала возражать. Она сказала себе, что с ним ей будет безопаснее, поскольку Голем уже однажды проявил к ней интерес, но на самом деле ей просто не хотелось с ним расставаться.

Благодаря какому-то очередному поклоннику или союзнику Карела, они битых два часа просматривали записи с камер наблюдения метро и ближайших к нему улиц, но никого, похожего на Голема, так и не увидели. Это почти со стопроцентной вероятностью означало, что его там не было. Записи подтверждали и слова пожилой чешки из метро: Ханна бросилась под поезд без чьей-либо помощи.

Попрощавшись с Войтехом у входа в отель, Саша вошла внутрь. Холл пустовал, в нем царила тишина, лишь за стойкой все та же администратор Кристина увлеченно смотрела телевизор, однако увидев свою гостью, тут же повернулась к ней и вежливо улыбнулась.

– У вас вообще выходные бывают? – поинтересовалась Саша, на мгновение задерживаясь возле нее. – Мне кажется, вы здесь постоянно.

– Бывают, – заверила ее Кристина. – Как раз завтра у меня выходной. Вы остаетесь у нас на майские праздники?

– По всей видимости, – кивнула Саша. – Впрочем, несколько лишних дней погреться на вашем солнце я не откажусь.

– Вам понравится, в эти дни у нас в городе весело. Я могу для вас что-то сделать?

– Нет, спасибо. Ну что ж, приятного выходного вам завтра.

Саша уже повернулась в сторону лифта, но ее взгляд скользнул по телевизору, который смотрела Кристина, и она удивленно остановилась. Там шел новостной выпуск, ведущая что-то оживленно рассказывала, а на экране демонстрировалась фотография того самого мужчины, которого Саша видела сегодня в метро на рельсах рядом с Ханной. Она обладала прекрасной памятью на лица и не могла обознаться, хотя видела его от силы две минуты.

Саша тут же вернулась обратно и уставилась в телевизор.

– О чем там говорят? – спросила она у Кристины.

Кристина тоже повернулась к телевизору, с полминуты слушала диктора, а потом пояснила ей:

– Похоже, этот мужчина устроил бойню в супермаркете. Говорят, причины пока неясны. Просто набросился сначала на кассира, потом на попытавшегося остановить его мужчину из очереди. Всего ранены пять человек, один мертв… Хотя постойте, мертв сам мужчина. Только непонятно почему. Вроде полиция в него не стреляла. Когда они приехали, он уже был мертв.

Саша несколько секунд ошеломленно молчала, осознавая информацию, а затем вытащила телефон и быстро нашла в памяти номер Войтеха.

– Ты недалеко ушел? – спросила она, едва он поднял трубку. – Вернись в отель, есть кое-что.

Войтех почти успел дойти до своего дома, но напряженный тон Саши заставил его моментально развернуться и пойти обратно, не задавая лишних вопросов.

Саша встречала его на крыльце, там, где он с ней и расстался всего несколько минут назад.

– Что случилось?

– Голем, он все-таки был в метро, – возбужденно заявила она и, увидев вопросительный взгляд Войтеха, торопливо пояснила: – Только что передавали в новостях: тот мужчина, который полез за Ханной на рельсы, помнишь? Он устроил бойню в супермаркете, ранил нескольких человек, сам погиб. Причина пока неясна, но судя по тому, что выхватила камера, там все залито кровью.

– Подожди, я ничего не понял, – Войтех нахмурился. – Какой мужчина? Причем тут Голем?

– Мужчина, который был в метро, с Ханной, – уже спокойнее повторила Саша. – Он плохо говорил по-русски, но насколько я поняла, он не знал ее. Просто прохожий. Когда она прыгнула под поезд, полез за ней. Мы с тобой ушли, а он еще там оставался. Не знаю, куда пошел потом, но только что в новостях рассказывали о каком-то инциденте в магазине, мужчина по неясной причине напал на покупателей и кассира, сам погиб. Показывали его фотографию, я его узнала.

Войтех все еще выглядел сбитым с толку. Какой-то непонятный мужчина никак не укладывался в схему. Впрочем, Войтех моментально одернул себя: никакой четкой схемы у него пока не имелось, поэтому и укладываться было некуда. Пока он просто не понимал, какая может быть связь между Големом и случайным прохожим, попытавшимся помочь Ханне.

– Почему ты думаешь, что Голем все-таки был в метро?

– Иначе как он мог выследить этого человека? Он убил Катку, затем Ханну, потому что она была в тот вечер с Каткой. А теперь и этого мужчину, потому что он был с Ханной. Я не понимаю как, не понимаю зачем, но, как говорит Ваня, ставлю свою машину на то, что у всех троих одна причина смерти. Немного не укладывается в это все Алена, но, возможно, мы пока чего-то не знаем.

– Но ты говоришь, что сам мужчина напал на кого-то в магазине, так?

– Блин, Войтех, может, я что-то неправильно поняла, я же не знаю чешского. Так мне перевела администратор отеля. Хочешь, пошли к ней, сам спросишь.

Войтех кивнул. Возможно, из первых рук информация будет выглядеть более осмысленной.

Саша решительно направилась через холл к стойке администратора. Темноволосая молодая женщина копалась в каких-то бумагах, но, заслышав Сашины шаги, тут же оторвалась от своего занятия и подняла голову.

Войтех замер, едва разглядев ее лицо. Сердце моментально провалилось куда-то в живот, а ноги будто парализовало. Он никак не ожидал встретить ее. Тем более здесь. Впрочем, он просто не ожидал встретить ее. Не то чтобы он не думал об этом, но искать встречи совершенно точно не собирался.

Кристина сначала посмотрела на Сашу и только потом скользнула взглядом по нему. В первый момент она, похоже, не узнала его, но его растерянный, ошарашенный вид заставил ее взглянуть на него еще раз. Только тогда на ее лице появилось узнавание. Она даже немного побледнела на несколько мгновений, а потом на ее щеках появился яркий румянец.

Саша уже открыла рот, чтобы попросить Кристину пересказать Войтеху все, что она говорила ей, но, заметив их взгляды, так ничего и не произнесла. Они явно знали друг друга. Конечно, в этом не было ничего удивительного. Войтех двадцать пять лет прожил в этом городе, у него здесь остались друзья, одноклассники и знакомые, но было что-то такое в их взглядах, которыми они смотрели друг на друга, благодаря чему Саша ясно поняла, что они не просто знакомые.

– Вы знакомы? – по-русски растерянно спросила она.

– О да, – пробормотал Войтех, беря себя в руки и подходя ближе. – Ahoj, Kristo, – обратился он к администратору.

– Ahoj, – она неуверенно улыбнулась.

Войтех посмотрел на Сашу, потом снова на Кристину и заговорил уже по-английски, чтобы не оказаться невежливым по отношению к одной из них:

– Мы с Кристиной давние знакомые, хоть и не виделись уже много лет.

– Знакомые? – переспросила Кристина с грустной улыбкой. – Да, наверное, теперь это стоит так называть.

Саша бросила еще один взгляд на Войтеха, наконец понимая, кто ему эта женщина. Она не имела ни малейшего понятия, как звали его бывшую невесту, он никогда не упоминал ее имени, но выражение его лица говорило само за себя. Саша некстати подумала о том, что еще никогда за год знакомства его лицо не было настолько выразительным.

Она перевела взгляд на Кристину, глупо надеясь, что все же ошиблась. Безмозглая шалава, изменившая Войтеху накануне свадьбы с его родным братом, о которой так вдохновенно накануне рассказывал ей Карел, и милая администратор отеля с вежливой улыбкой и искренней готовностью помочь в понимании Саши никак не могли быть одним и тем же человеком.

– Вот оно что, – только и смогла сказать она, но эти двое, казалось, даже не услышали.

– Давно ты вернулся в Прагу? – спросила Кристина.

– Я не вернулся, я здесь проездом, по делам.

– Надолго?

– Пока не знаю.

Кристина понимающе кивнула. Войтех заставил себя вспомнить, зачем вообще сюда пришел.

– Криста, по поводу того репортажа, который недавно показывали, – он кивнул на телевизор. – Что там было с этим человеком, который напал на людей в магазине?

– Да там пока ничего непонятно, – Кристина удивленно пожала плечами, переводя взгляд с Войтеха на Сашу и обратно. – Мужчина ни с того ни с сего полез в драку, покалечил несколько человек, а потом умер. То ли у него удар случился, то ли еще что. Полиция пока разбирается.

– Там ничего не упоминали о другом мужчине? Высоком, крепком, с отсутствующим выражением лица?

– Нет, – она неуверенно покачала головой. – Про такого ничего не говорили.

– Понятно, – Войтех кивнул и немного помолчал. – Спасибо.

Он повернулся, чтобы направиться к выходу, но еще одна фраза Кристины задержала его:

– Я рада была тебя видеть.

Войтех немного помедлил, но потом все-таки едва заметно улыбнулся и кивнул ей.

– Я тоже.

Переведя взгляд на Сашу, он знаком дал ей понять, чтобы она шла за ним. Когда они оказались у лифтов, подальше от стойки администратора, Войтех быстро заговорил, не глядя на нее:

– Я позвоню Карелу, попрошу его намекнуть своему приятелю в полиции, чтобы они присмотрелись к этому делу. Если там будет что-то схожее, они выяснят это. Но пока я не понимаю, что происходит. Голема не было ни в метро, ни в магазине. Если Ханну он точно преследовал, то с этим мужчиной пока ничего непонятно.

– Хорошо, – кивнула Саша, тоже отчего-то избегая смотреть на него. – Позвони завтра, как что-то узнаешь. Лиля уже наверняка провела анализ глины, Ваня, возможно, тоже узнал что-то про это общество, думаю, нам будет что обсудить.

– Да, конечно. Ты тоже звони, если понадоблюсь. Я тут рядом, всегда могу подойти. До завтра.

Войтех скользнул по ней быстрым взглядом, дежурно улыбнулся и поторопился к выходу, оставив Сашу у лифта в одиночестве.

 

Глава 8

1 мая 2013 года, 12.30

Lucius, Masná, Praha 1

Прага, Чешская Республика

– Dobrý den! – радостно поздоровался с ними худощавый юноша с взъерошенными темными волосами. При ближайшем рассмотрении становилось видно, что ему уже хорошо за тридцать, но он предпочитал одеваться как двадцатилетний и вести себя соответственно. Юношескую субтильность он, возможно, поддерживал тоже специально, если только это не было особенностью его конституции.

Войтех сразу определил, что чешский язык для него не родной, поэтому заговорил с ним уже по-английски:

– Добрый день, мы ищем Карела Дворжака, он назначил нам тут встречу.

– О, да, конечно. – Когда мужчина перешел на английский, сразу стало понятно, что он из Великобритании: такое произношение Войтех слышал только в английских фильмах. – Проходите. Вы, я полагаю, его брат – Войтех?

– Все верно.

– А я Томас, менеджер клуба, – мужчина взмахнул руками, указывая на пространство у себя за спиной. – Он предупредил, что вы придете. Он вас ждет. Сюда, пожалуйста.

Томас повел их за собой через уже полностью отделанный коридор, в котором пока горели не все лампы, в зал на первом этаже. Здесь еще многое говорило о том, что заведение не функционирует. Даже создавалось впечатление, что за пару дней эти завалы не разобрать. Однако столик, за которым их ждал Карел, был абсолютно чистым, и никаких строительных материалов не наблюдалось как минимум в радиусе десяти метров от него.

Сегодня Карел снова выглядел как в их первую встречу, но на этот раз он не стал вставать, чтобы поприветствовать их, а только гостеприимно указал на диванчики, окружавшие большой стол. Здесь легко могла поместиться компания из десяти человек, поэтому для пятерых места оказалось более, чем достаточно. Томас вежливо оставил их, заявив, что ему надо проверить, все ли необходимое есть у повара.

– Он сегодня делает финальный тест-драйв кухни, – пояснил Карел. – Уже пятый. Если опять окажется, что чего-то не хватает, Том его загрызет, наверное.

– Как все серьезно, – хмыкнул Ваня, предусмотрительно занимая самый дальний от Карела угол.

– Поверь, в это дело вложено немало сил и средств, – непривычно серьезно заявил Карел. Том приехал сюда заниматься этим из Лондона, а повар у нас – настоящий итальянец. Поэтому с ним столько проблем, – он закатил глаза, переходя к более привычному тону. – Но я думаю, вам это неинтересно.

Войтех, который до этих слов оглядывался по сторонам с явным любопытством, моментально отвлекся от разглядывания интерьеров и кивнул.

– Да, есть проблемы посерьезнее.

– Куда уж серьезнее, – фыркнула Лиля. – Мы имеем дело с ожившей легендой. Уже все ведь в курсе, что образцы глины из той ниши в подземелье и на ноже в квартире Катки и Алены, совпадают?

Все присутствующие кивнули: это была та информация, которой они накануне успели обменяться.

– Это первичный отчет патологоанатома по вчерашним жертвам: Ханна из метро и мужчина, устроивший погром в супермаркете, – Карел протянул несколько распечаток Саше и Войтеху, сидевшим рядом.

– Мог бы и перевести, – заметила Саша, увидев, что весь отчет снова на чешском. Впрочем, она достаточно хорошо изучила бумаги по вскрытию Катки, чтобы узнать те же самые слова здесь, Войтеху понадобилось перевести ей всего пару фраз. – Все то же самое: смерть наступила от обширного внутреннего кровоизлияния в результате разрыва почти всех крупных сосудов. Как мы и думали.

– То есть у всех одинаково? – уточнила Лиля. – Они все умерли, как Катка?

– За исключением Алены, – кивнула Саша. – Та умерла от нескольких ударов ножом в жизненно важные органы.

– Кстати, по поводу Катки и Алены, – вспомнил Карел. – Там, – он указал на сколотые между собой листы, – есть еще и дополнительный отчет экспертов по ним. Не знаю, появилось ли там что-то новое.

Саша перевернула страницу. На этот раз текст был ей совсем незнаком, и Войтеху пришлось переводить почти все.

– А вот это уже интересно, – заявила она в итоге.

– Что именно? – уточнила Лиля.

– На теле Алены шесть ножевых ранений. Пять из них нанесены примерно в одно время, сложно сказать, которое из них стало смертельным. Но вот шестое… Его нанесли через какое-то время, когда Алена уже была мертва.

– Контрольный, что ли? – в свойственной ему манере предположил Ваня. – Чтобы уж наверняка?

– Ты не понял. Последний удар нанесли через какое-то время. Сложно установить, какое именно: двадцать минут, тридцать, час. Но не сразу.

– Может, он убил сначала Алену, потом разобрался с Каткой, а потом ему показалось, что Алена может быть еще жива?

– Едва ли, – возразил Карел. – По записям с камеры в подъезде полиция установила, что этот мужчина, которого вы называете Големом, находился в здании всего пять минут. То есть в квартире и того меньше. Так что даже двадцати минут у него не было.

– Значит, последний удар нанес не он, – предположила Лиля. – Там был кто-то еще, о ком мы пока не знаем.

Саша перевернула еще одну страницу и непонимающе нахмурилась.

– Войта, а здесь что? – она показала Войтеху последнюю страницу отчета.

– Здесь физические параметры убийцы, исходя из характеристик ранения, – пояснил Войтех, пробегая глазами текст. – Странно, здесь сказано, что убийца, скорее всего, мужчина ростом от ста шестидесяти пяти до ста семидесяти сантиметров, правша.

– Мелковат, – протянула Лиля. – Наш парень, с ваших слов, метра два минимум.

– Значит, убийца не он, – констатировала Саша. – И на первом месте преступления его тоже не было, как и на втором, и третьем.

– Погодите, – возразил Ваня, – откуда они могут знать такие вещи?

– По углу, под которым вошел нож в тело, по направлению и силе удара, – пожал плечами Войтех. – Тут так написано.

– То есть они определяют не рост убийцы, а его рост относительно жертвы? – уточнила Ваня.

– Именно, – Войтех кивнул.

– А если девушка стояла на возвышении или он сам стоял на коленях?

– Пургу не мети, – фыркнула Лиля.

– Лиля права, – Войтех осуждающе посмотрел на Ваню. – Это больше походит на подгонку фактов.

– Но кто тогда убийца?

– Катка, – неожиданно заявила Саша.

– Чего? – Ваня посмотрел на нее, как на умалишенную.

– Катка, – повторила она. – На ноже есть отпечатки ее пальцев, и она подходит по параметрам.

– Но… как? – растерянно спросила Лиля.

Саша задумчиво закусила губу и почему-то посмотрела на Войтеха.

– Что если он заставил ее? Некоторые особо одаренные гипнологи могут заставлять людей делать некоторые вещи. Он мог заставить Катку убить подругу, мог даже дать ей нож, поэтому на нем следы глины. Мог заставить Ханну прыгнуть под поезд. Мужчину в супермаркете напасть на кассира. Не знаю зачем, это другой вопрос, но теоретически такое возможно. Он внушил им эти действия заранее, триггером могло быть какое-то слово или действие. Только их организмы не вынесли нагрузки, и они все погибли от кровоизлияния.

– Мне интересно, откуда ты все это знаешь? – хмыкнул Ваня.

– Потому что я тоже умею это делать.

– Вот это поворот, – прокомментировала Лиля.

Саша смутилась.

– Конечно, не в такой форме, я не могу никого заставить убить, человека вообще нельзя заставить сделать что-то, на что он в принципе не способен, но я знаю, как это работает. И мне кажется, Голем хотел сделать что-то такое и со мной.

– Почему ты так думаешь? – Войтех обеспокоенно нахмурился, глядя на нее.

– Потому что он не просто пытался меня задушить, он положил мне ладонь на лоб, чтобы я не могла вертеть головой, как будто пытался заставить меня смотреть ему в глаза. Контакт «глаза в глаза» – необходимое условие для внушения.

– Эй-эй, Айболит… – Ваня демонстративно отодвинулся от нее. – Надеюсь, ты сейчас не схватишь нож и не воткнешь его кому-нибудь из нас в сердце?

Саша хмыкнула.

– Я не смотрела ему в глаза. Если честно, даже не знаю почему. Может, инстинкт сработал, может, просто противно было.

Войтех потер лоб. Многое все равно не сходилось, но пока это была их лучшая версия.

– Хорошо, предположим, что Голем как-то загипнотизировал Катку, она убила свою соседку, потом умерла сама из-за перегрузки. Кто воткнул нож в тело Алены в последний раз? Или вся трагедия случилась до прихода Голема, а он потом просто проверил, что Алена действительно мертва? Почему его следующей жертвой стала Ханна? Где и когда он мог ее видеть, если в тот день они разминулись? Почему его не было в метро, где Ханна покончила с собой? А если был, то почему его нет на записях с камер наблюдения? И почему он выбрал следующей жертвой этого мужчину? Кстати, кто он вообще? Он как-то был связан с Ханной до ее смерти?

– Полиция пока мало о нем знает, – Карел со скучающим видом пожал плечами. – Мартин Новак, около сорока, работал грузчиком в транспортной компании. Бывший алкоголик, уже несколько лет не пил, но в магазине покупал недорогой виски. Кажется, из-за этого конфликт и начался: ему денег немного не хватило, кассир сказала, что не продаст, а он на нее накинулся. Пока неизвестно, где они с Ханной могли пересекаться.

– М-да, нитки из нашей истории торчат так, что невооруженным глазом видно, – протянул Ваня.

– А у тебя что с этим пропуском? – вспомнила Саша. – Узнал что-нибудь?

– С каким пропуском? – Лиля удивленно посмотрела на брата, но ответить тот не успел, так как к столику снова подошел Томас.

Он поставил на стол две большие тарелки с разнообразными мелкими закусками.

– Это первая партия, сейчас принесу еще, – прокомментировал он, прежде чем удалиться.

– Мне надо снять пробу со всего этого, – пояснил Карел. – Так что и вы не стесняйтесь, присоединяйтесь. Сейчас будет еще много разной еды.

Ваня скривился, глядя на тарелки.

– А что, гуляша какого-нибудь нет? – спросил он.

– Так что там за пропуск? – поторопила Лиля, выразительно посмотрев на него.

– Да мы с Айболитом и Дворжаком в подземелье под синагогой нашли пластиковый пропуск в какой-то офис. Причем нашли там, куда, по заверениям пани Чеховой, ее люди не ходили. Погуглил я это общество, ничего интересного. У них только название пафосное: Национальное историческое общество, а на деле стандартная конторка. Пишут какие-то научные статейки, читают лекции, где-то что-то раскапывают и изучают. Ничего примечательного. Ума не приложу, как они связаны с той пещерой под Астраханью.

– С пещерой? – напряженно переспросила Лиля, стараясь контролировать выражение лица. – Почему они должны быть с ней связаны?

– Покажи ей пропуск, – попросил Войтех, присматриваясь к тарелке с закусками и выбирая себе парочку на пробу. Завтракал он рано, поэтому в это время вполне был готов к обеду.

Ваня достал из кармана пластик и протянул Лиле. Та покрутила его в руках, но все равно ничего не поняла. Тогда Войтех указал ей на эмблему на тыльной стороне и перевел надпись с нее.

– То же самое, что было написано тогда в пещере. Только там была латынь, а здесь – чешский.

– Думаю, это просто совпадение, – пожала плечами Лиля и с показным равнодушием положила себе на тарелку несколько закусок. – Или какое-то широко известное в узких кругах выражение.

– Все может быть, – не стал спорить Войтех. – Но я пытался гуглить его. И на чешском, и на русском, и на латыни – ничего не нашел.

– У меня есть одна идея, – задумчиво проговорил Ваня, затем бросил взгляд на Войтеха и добавил: – Но я сначала сам это проверю.

– Я хочу что-то об этом знать? – уточнил Войтех.

Ваня смерил его оценивающим взглядом.

– Не хочешь, поверь мне.

– Кстати, это очень вкусно, – заметила Лиля, с улыбкой посмотрев на Дворжака-старшего. – Поздравляю с поваром.

– У него такой тяжелый характер, что он просто обязан был оказаться хорошим специалистом, – вздохнул Карел.

Томас тем временем принес еще несколько вместительных тарелок с примерами закусок.

– Мне кажется, сегодня он более раздражительный, чем обычно, – заговорщицким шепотом сообщил он Карелу, как будто повар мог слышать их.

– Если в первый уик-энд все пройдет гладко, обещаю тебе два полноценных выходных в понедельник и во вторник, – заверил его Карел.

– Значит, есть надежда, что я все-таки попаду на третьего «Железного человека» в кинотеатр, – хмыкнул Томас. Лицо его при этом просветлело, и он снова скрылся в направлении кухни.

– Как мало надо человеку для счастья, – фыркнул Карел. – Так что, друзья мои, какой у вас план?

– Мне нужно кое-что проверить, – напомнил Ваня. – Так что я, пожалуй, в ваших планах не участвую. – Он вдруг посмотрел на Сашу. – Айболит, как насчет помочь мне? Пожалуй, тебя единственную я могу взять с собой.

– Меня? – удивилась Саша.

– Что-то мне подсказывает, что в планах у тебя поход по местным кабакам в таком случае, – пробормотала Лиля.

– Ты плохо обо мне думаешь, сестренка, – рассмеялся Ваня.

– Ну ладно, – Саша кивнула, хотя в ее взгляде по-прежнему читалось недоумение. – У меня все равно нет никаких дел.

Войтех выглядел недовольным. Если Ваня собирается втянуть Сашу в какие-то свои сомнительные мероприятия, то ему лучше бы знать, что тот задумал. Но он уже дал понять, что вмешиваться не станет. Изменить свою позицию сейчас значило дать Саше еще больше поводов для подозрений. Судя по ее вопросу на Площади Республики, она и так поняла из его слов слишком много. В итоге он ограничился лишь коротким пожеланием:

– Я надеюсь, вы оба будете достаточно осмотрительны. – После этого он перевел взгляд на Лилю. – Нев вчера дал мне контакт одного раввина в Праге, который может выслушать мои вопросы без ненужных нам эмоций. Я договорился с ним встретиться сегодня. Составишь мне компанию?

– Ты ничего не забыл? – тут же вклинился Карел. – У нас сегодня есть еще одна договоренность.

– Я не забыл, я успею, – заверил его Войтех, а потом снова посмотрел на Лилю. – Так как?

– Я бы с удовольствием, – немного отстраненно ответила та. – Но, честно говоря, я не очень хорошо себя чувствую. Если ты не против, я бы предпочла вернуться в отель, лечь и что-нибудь тихо посмотреть в Интернете, если нужно. Я все равно не пойму, о чем вы будете говорить.

Карел отметил про себя, что такой ответ светловолосой красавицы Лилии удивил всех ее друзей. Было похоже, что раньше она никогда не пыталась уклониться от подобного мероприятия.

– Хорошо, – кивнул Войтех. – Тогда поищи, пожалуйста, еще раз что-нибудь про эту надпись. Может быть, тебе повезет больше.

– И возьми такси до отеля, – посоветовал Ваня. – Я бы тебя проводил, но нам с Айболитом в другую сторону.

– Уж разберусь как-нибудь, – отмахнулась Лиля.

– А у вас что за важное мероприятие? – Саша с любопытством посмотрела на Дворжаков.

– Не поверишь, веду блудного сына к родителям, – усмехнулся Карел.

– Не ведешь, я сам иду, – недовольным тоном поправил его Войтех.

– Хоть с «блудным» спорить не стал, – Карел рассмеялся. – Кто бы мог подумать, что мы с тобой однажды поменяемся местами.

Войтех ничего не ответил на последний выпад брата. Вместо этого он подвел итог:

– Тогда Лиля едет отдыхать, Иван с Сашей – заниматься какими-то темными делишками, а я – к раввину. Завтра приезжает Нев, визу он получил. Надеюсь, с ним у нас дело пойдет быстрее.

1 мая 2013 года, 14.44

Mánesova, Vinohrady, Praha 2

Прага, Чешская Республика

Расставшись у клуба с Дворжаками и сестрой, Ваня потащил Сашу на трамвайную остановку. Он уже научился ориентироваться в местных маршрутах, точнее, понял, на каком сайте можно их быстро прокладывать.

Почему он решил взять с собой Сашу, он и сам точно не знал. С одной стороны, она ему нравилась своей безбашенностью, Ваня почти не сомневался, что ее не придется долго уговаривать сделать то, что он задумал. С другой – безопаснее, наверное, было бы пойти одному. И тут Ваня вынужден был признаться себе, что таким образом он хотел заставить Войтеха волноваться. Как волновался он сам каждый раз, когда тот посылал куда-то его сестру. Это не делало ему чести, и он это прекрасно осознавал. Единственное, чем он себя оправдывал, – это уверенностью в том, что никому из них ничего не грозит.

– Куда мы идем? – спросила Саша, оглядываясь по сторонам, когда они вышли из трамвая и Ваня уверенно отправился вперед, даже не сверяясь с картой в смартфоне.

Этот район Праги состоял сплошь из старых четырех- и пятиэтажных зданий с потемневшими от времени крышами, которые, скорее всего, являлись офисами, а не жилыми квартирами. Во всяком случае, ни на одном из окон не висели шторы и не стояли цветы, придающие домашний уют квартирам, а многие в выходной день были наглухо закрыты жалюзи.

– Хочу в гости зайти, – Ваня загадочно улыбнулся. – Знаешь, что-то не так с этим Национальным историческим обществом. – Он ненадолго остановился на небольшом перекрестке, чтобы сориентироваться, а потом нырнул в пустынную узкую улочку между домами. – У них нет локальной сети, – добавил он, не дожидаясь Сашиного уточнения о том, что именно не так. – Точнее, пара компьютеров, подключенных к сети, есть, причем с довольно хорошей защитой от проникновения извне. Я часа три вчера об нее зубы ломал, но пробился. Знаешь, что я там нашел?

– Что? – нахмурилась Саша. Она уже поняла, что «зайти в гости» им придется явно без разрешения хозяев: первого мая почти все было закрыто. Но, как и предполагал Ваня, отказываться не собиралась.

– Ни-че-го. Пустые машины. Пасьянс «Косынка», «Сапер» и несколько текстовых файлов – оригиналы статей, которые они публикуют в разных скучных журналах. Там нет даже ни одного финансового документа или хотя бы научного труда на стадии проработки. Эти компьютеры явно используются исключительно для выхода в сеть по необходимости. Причем история браузера затирается, никакие пароли не сохраняются. И все это прикрыто недурственным щитом. Остальные компьютеры, если они есть, – а их не может не быть, – от сети отключены. Как ты думаешь, почему? – Ваня спросил это, останавливаясь у неприметной коричневой двери с магнитным замком. Очень маленькая табличка рядом с дверью заявляла, что здесь находится Национальное историческое общество. Больше на табличке не было ничего, даже рабочих часов.

– Полагаю, потому что им есть что скрывать? – предположила Саша, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что редким прохожим нет до них никакого дела.

– Вероятнее всего, потому что самый надежный способ закрыться от проникновения из сети – это не подключаться к ней вовсе.

Ваня достал из кармана карточку, которую показывал в клубе остальным, и приложил ее к магнитному замку. Лампочка сменилась с красной на зеленую, и раздался писклявый сигнал, возвещавший о том, что дверь может быть открыта.

Саша еще раз воровато оглянулась по сторонам и быстро шагнула вслед за Ваней в темный коридор.

– Только давай аккуратнее, – попросила она, – потому что в июле у двоюродного брата моего мужа свадьба, а он живет в Германии. Если меня лишат шенгенской визы за незаконное проникновение, Макс мне голову открутит.

– Ничего, если что, я найду кого-нибудь, кто тебе позорную отметку в их системе снимет, – пообещал Ваня, прислушиваясь к тишине.

В коридоре не горел свет, было прохладно, но душно, как обычно бывает в закрытых помещениях с плохой вентиляцией. Тишина давила на уши. Ваня почувствовал, как сердце начинает биться быстрее. К взлому и проникновению он давно привык, но не в реальности. В реальности он такого еще никогда не делал.

Убедившись, что никого здесь нет, Ваня включил на мобильном телефоне фонарик и подергал ручку ближайшей двери, но та оказалась заперта. Рядом с дверью красовалась панель магнитного замка, и Ваня приложил к ней все ту же карточку. Огонек перескочил на зеленую лампочку, но в этот раз обошлось без писка, зато дверь послушно поддалась.

– Люди – самое уязвимое место любой системы безопасности, – хмыкнул Ваня. – Хозяин карточки, похоже, не торопится сообщить о ее утере.

– Возможно, он этого еще не заметил, – шепотом предположила Саша. – Потерял накануне выходного, она ему и не нужна пока.

Они тихонько вошли в небольшую темную комнату, осматриваясь по сторонам с помощью фонарика, поскольку жалюзи на окнах почти не пропускали дневной свет. Здесь не было видно ничего интересного, только стол с компьютером, возле которого горели зеленые лампочки роутера, давая понять, что это один из тех компьютеров, которые подключены к сети, и небольшой диван напротив. Комната походила на приемную секретаря.

Следующее помещение оказалось более просторным, но еще менее интересным: здесь не было даже компьютеров, только длинный стол и несколько стеллажей, доверху забитых какими-то книгами.

– Слушай, а может они не выходят в сеть не потому, что им есть что скрывать, а потому, что им нечего там делать? – Саша наугад взяла с полки какую-то толстую книгу, убеждаясь, что в ней нет ничего интересного. – Вспомни нашего Нева, он тоже предпочитает иметь дело с книгами, а не с Интернетом. Историки вообще странные люди.

– Я бы поверил в это, если бы их пустые компьютеры не были зачем-то так защищены, – отозвался Ваня, перебирая бумаги, лежавшие в столе, но пока не находя в них ничего примечательного. – Сомневаюсь, что они сделали это случайно. Это денег стоит, между прочим. Пойдем, посмотрим еще пару кабинетов, тут ничего нет. Я хочу найти хотя бы один местный, не подключенный к сети комп и посмотреть, что там.

Они прошли еще несколько кабинетов на первом этаже, но все они походили друг на друга: одинаково безликие, наполненные книгами, какими-то журналами и распечатками, с пустыми компьютерами и типовой мебелью.

Каждая следующая минута, которую они проводили в пустом офисе, расслабляла и разочаровывала. Они до сих пор не наткнулись ни на какую сигнализацию, не встретили ничего подозрительного.

Закончив с первым этажом, они поднялись на второй. Здесь ситуация немного изменилась. Первая же дверь, которую они открыли, привела в просторную лабораторию, напичканную современным оборудованием самого разнообразного назначения.

– Ни фига себе! – присвистнула Саша, осматриваясь по сторонам и с трудом сдерживая привычку все интересующее ее потрогать руками.

Теперь все это перестало походить на вторжение в маленький офис безобидного исторического общества. Саша не имела ни малейшего представления, для чего используется большая часть оборудования, но могла предположить его цену. Ванины подозрения все больше походили на правду.

– Если найдем что-то интересное, придется придумать легенду, где мы это взяли, иначе Дворжак нас пристрелит, – пробормотала она. – И из его памяти сей позорный факт стереть будет труднее.

– Если найдем что-то важное, так и скажем, где взяли. И пусть скажет спасибо за то, что кто-то из нас способен на активные действия, помимо хождения из угла в угол в ожидании видения, – презрительно фыркнул Ваня. – С таким подходом можно сто лет расследовать.

– Между прочим, во время всех этих расследований он рискует жизнью и здоровьем, – заметила Саша, привычно бросаясь на защиту чести Войтеха. – И из всех нас в камере предварительного заключения сидел тоже только он. Впрочем, – она оглянулась по сторонам, – возможно, ненадолго.

– Знаешь, будь я твоим мужем, я бы уже ревновал, – Ваня выразительно посмотрел на нее.

Саша тут же отвернулась, радуясь лишь тому, что в помещении было темно, и он не мог увидеть, как она покраснела. Еще несколько дней назад она бы нашла, что на это ответить, но теперь прекрасно сознавала, что у Максима действительно есть миллион поводов ревновать. И с этим нужно было что-то делать.

– У тебя слишком богатая фантазия, – ответила она, выходя из лаборатории в общий коридор.

– Главное, чтобы ты сама в это верила, – все с тем же выражением ответил Ваня, следуя за ней.

На этот раз Саша промолчала. Они заглянули в остальные кабинеты второго этажа, но ни в одном не обнаружили ничего нового: либо такие же «лаборатории», либо что-то, напоминающее небольшой читальный зал в библиотеке.

На третьем этаже дверей оказалось не так много, каждая с магнитным замком, который легко открывался с помощью все того же пластикового пропуска. Ваня открыл первую дверь и вошел внутрь. Здесь было уже немного светлее, чем в остальных помещениях, поскольку вместо жалюзи на окнах висели шторы, закрывавшие просмотр с улицы, но более или менее пропускавшие внутрь дневной свет.

Помещение больше всего напоминало конференц-зал. Посередине находился большой пустой стол, окруженный одинаковыми стульями, в одном конце комнаты стоял стеллаж, только уже не с книгами, а с каким-то папками, в другом на стене висел большой плоский телевизор. Вдоль третьей стены тянулось несколько столиков с компьютерами, тут же привлекшими внимание Вани. Пока он разбирался с техникой, Саша обошла комнату по периметру и удивленно остановилась в одном из углов, заметив наконец большую доску на колесиках, которую при желании можно было переместить в любое место кабинета.

– Вань, взгляни на это, – позвала Саша, рассматривая прикрепленные к доске фотографии.

Ваня отвлекся и обернулся к ней сначала всего на секунду, но потом до него дошло, что именно она рассматривает, и он бросил компьютеры, которые все равно оказались запаролены.

Доска походила на те, которые он не раз видел в сериалах про полицейских. Магнитами к ней были прикреплены три фотографии: уже знакомых ему Катки и Ханны, а также мужчины, которого Ваня узнал не сразу. Между фотографиями маркером кто-то начертил стрелочки. Маркером же были сделаны какие-то корявые подписи на чешском, которые они все равно не смогли бы прочитать. Ване также бросились в глаза две последовательности символов, которые определенно не относились к латинскому алфавиту вообще. Рядом с одной из последовательностей стоял вопросительный знак.

– Твою мать, – пробормотал Ваня, глядя на все это. – Кто, черт подери, эти люди?

– Не знаю, но я предлагаю быстро все сфотографировать и валить отсюда, – с заметной тревогой в голосе сказала Саша.

Ваня кивнул, достал смартфон и принялся фотографировать доску: общий вид и несколько мест с текстом отдельно, чтобы получилось четче.

Саша тем временем подошла к двери, прислушиваясь к тишине здания. Ей вдруг показалось, что где-то внизу хлопнула дверь, но затем все стихло. Она неловко повернулась, задев плечом стоящий у двери стеллаж, тот покачнулся и с его полки на пол упала какая-то папка, которую, видимо, брали последней и положили с краю.

Коротко выругавшись, Саша присела на корточки, торопливо собирая в папку рассыпавшиеся веером листы с каким-то текстом, и вдруг на одном из них увидела знакомое слово, напечатанное крупным шрифтом: «Golem». Времени звать Ваню не было, поскольку на первом этаже уже явно слышались приглушенные голоса. Она вытащила смартфон и принялась фотографировать каждый лист, не заботясь о том, как именно снимает.

– Ваня, внизу кто-то есть, – одновременно громким шепотом предупредила она.

1 мая 2013 года, 16.35

Jeruzalémská synagoga, Jeruzalémská, Praha 1

Прага, Чешская Республика

– Честно говоря, даже не знаю, чем смогу вам помочь, – признался раввин, с которым Нев организовал Войтеху встречу.

Еще довольно молодой, лишь на несколько лет старше самого Войтеха, мужчина довольно высокого роста и худощавого телосложения изучал его взглядом, похожим на рентген. Он носил усы, короткую бороду и очки, был одет в обычный темный костюм, и если бы не маленькая шапочка на голове, – Войтех смутно помнил, что она называется «кипа», – то в нем трудно было бы заподозрить служителя какого-либо культа.

– Пан Ривлин, мне сказали…

Раввин тихо рассмеялся и тут же с извиняющимся видом поднял руку.

– Простите. Просто лучше «раби Давид», мне так привычнее.

– О, простите, – Войтех смутился, – я не знал…

– Ничего страшного, вы и не обязаны были знать. Так что вам сказали?

– Что вы сможете проконсультировать меня по поводу легенды о Големе.

На лице раби Давида появилось удивление. Похоже, Нев не предупредил его, о чем именно Войтех собирался расспрашивать.

– Неожиданный вопрос. Что именно вы хотели узнать о Големе?

– Желательно, о его слабых местах, – честно ответил Войтех. – И о том, как можно его… превратить обратно в глину.

Раби Давид откинулся назад в своем кресле и сложил перед собой руки «домиком». Не переставая улыбаться, он окинул Войтеха еще одним внимательным взглядом.

– Могу я спросить, почему вас это интересует?

Войтех пожал плечами. Перед встречей он успел мысленно подготовить невероятную историю о том, что пишет мистический роман о пробуждении Голема в современной Праге, по сюжету которого герою необходимо победить его, и что он, как автор, хотел бы изобразить это максимально достоверно и близко к оригинальной легенде. Однако раби Давид Ривлин с первых секунд общения произвел на него приятное впечатление. Повинуясь то ли этой симпатии, то ли внезапно проснувшейся интуиции, Войтех не стал говорить заготовленную ложь.

– Раби Давид, давайте я сделаю вид, что озвучил вам какое-то приемлемое объяснение своего интереса, а вы сделаете вид, что поверили в него. Мне просто важно сейчас это знать, но если я вам скажу почему, вы сочтете меня ненормальным. А оскорблять вас ложью, которую вы все равно раскусите, я бы не хотел.

Раввин удовлетворенно кивнул и улыбнулся еще шире.

– Мудрый ответ, – похвалил он. – Что ж, согласно легенде Голема создал раввин Лев с помощью своего зятя и его ученика. Должным образом подготовившись, – освятившись и очистившись, – они в назначенный день вылепили из земли фигуру человека, лежавшего лицом вверх. Встав у него в ногах, они принялись читать псалмы. Раби Лев велел своему зятю семь раз обойти вокруг глиняной фигуры справа налево. При этом он должен был произнести цируфим, соответствующий стихии огня.

– Цируфим? – переспросил Войтех.

– Словесная формула, что-то вроде заклинания, – коротко пояснил раби. – После этого раби Лев велел ученику сделать то же самое, но произнести формулу, соответствующую стихии воды. После этого сам раби Лев обошел вокруг фигуры семь раз, произнеся формулу стихии воздуха, и вложил в рот Голема пергамент с именем Бога. Поклонившись на все четыре стороны света, они хором произнесли заключительное заклинание, после которого существо из глины превратилось в человека. Человек этот был силен, неуязвим и полностью послушен воли своего создателя – раби Лева. Когда пришло время, они провели обратной ритуал: все делали наоборот. Они встали не в ногах, а у головы Голема, читали слова из книги Бытия в обратную сторону. В результате Голем снова обратился в глину.

– И это единственный способ? Провести обратный ритуал?

– Это легенда, – напомнил раби Давид. – И она предполагает, что тот, кто создал Голема, полностью его контролировал, и он же его уничтожил, когда надобность в нем отпала.

– И в этой легенде ничего не сказано о том, что делать, если через какое-то время Голем пробудится сам? – на всякий случай уточнил Войтех.

Раввин прищурился, глядя на него.

– Голем не может пробудиться сам, – тихо заметил он. – Голем – призванный на службу защитник, он исполнитель, не обладающий собственной волей.

– А по какой причине он может пробудиться? – Войтех спросил это только потому, что в тоне раби Давида ему послышался какой-то намек.

– Если таков был его приказ. Если его… запрограммировали на пробуждение по какой-то причине, и эта причина произошла.

– Его могли запрограммировать на убийства?

– Если только людей, угрожающих еврейской общине.

– И как именно Голем стал бы их убивать? Он мог бы… заставлять их что-то делать с собой?

Раби Давид отрицательно покачал головой.

– Голем – примитивное существо. Если уж он и должен убивать, то только простым способом с применением грубой силы.

Войтех промолчал в ответ, задумавшись над словами раввина. По всему выходило, что их единственная версия, и так трещавшая по швам, теперь разбивалась вдребезги. При этом, что делать с Големом, понятнее не становилось.

– Мне кажется, вы не там ищите, – снова тихо заметил раби Давид. – Голем не зло. Это пустой сосуд, который можно наполнить чем угодно. Он был создан для защиты от зла.

Войтех внимательно посмотрел на своего собеседника. Казалось, тот пытался ему что-то сказать, но по какой-то причине не мог сделать этого напрямую.

– От какого зла?

– Того, которое есть в каждом из нас.

 

Глава 9

1 мая 2013 года, 16.50

Mánesova, Vinohrady, Praha 2

Прага, Чешская Республика

Лиля видела, что представитель Пражского филиала недоволен тем, что его в выходной день, которым он наслаждался в кругу семьи, вызвали по делам. И кто – Московский филиал. Оставалось радоваться, что чувство долга у пана Млинаржа оказалось сильнее недовольства. С момента ее тревожного звонка куратору до встречи с директором Пражского филиала прошло всего около двух часов.

– Откуда вы знаете, что Коварж потерял пропуск? – поинтересовался пан Млинарж, касаясь своей карточкой магнитного замка. Входная дверь издала пронзительный писк и пропустила их обоих внутрь.

Петр Млинарж выглядел лет на сорок, хотя Лиля подозревала, что он должен быть как минимум ровесником ее куратора, которому уже перевалило за пятьдесят пять. В глубине души она всегда завидовала мужчинам, потому что им легче было с возрастом выглядеть только привлекательней, и минимальных усилий хватало, чтобы никто не смог понять, сорок тебе или уже пятьдесят. Петр Млинарж, если ему действительно уже стукнуло пятьдесят, очевидно, прикладывал гораздо больше усилий для сохранения своего внешнего вида. Либо проживание в Праге делало это за него: у него почти не наблюдалось седых волос, он сохранил спортивную форму, и даже морщины вокруг глаз выглядели не такими уж глубокими. Зато по-русски он говорил гораздо лучше, чем по-английски, и это больше, чем что-либо, выдавало его истинный возраст.

– Оттуда, что мы ее нашли, – ответила Лиля, проходя вперед него в душный темный коридор.

– Тогда почему вы просто не принесли ее мне?

– Потому что я не смогла бы это сделать, не выдав себя, – она не стала вдаваться в подробности своего положения в команде Войтеха. Обсуждать детали своего задания с представителем другого филиала ей не следовало.

Млинарж только с пониманием кивнул и дальше расспрашивать не стал. Он указал ей на лестницу, снова пропуская вперед. Когда они дошли до площадки второго этажа и Лиля уже ступила на следующую ступеньку, Млинарж ее остановил:

– Сюда, пожалуйста. Комната охраны на втором этаже. В систему магнитных пропусков можно попасть только оттуда.

Лиля уже повернулась в сторону коридора, когда ей показалось, что на третьем этаже хлопнула дверь. Она замерла и посмотрела наверх.

– Там кто-нибудь есть?

– Нет, в выходной в здании никого.

– Ни один охранник не дежурит? – удивилась Лиля.

– Нет необходимости, – Млинарж пожал плечами. – Здание закрыто, на окнах – решетки. Все двери – на магнитных замках. Любой взлом системы сразу отправляет сигнал в полицию. Сюда не попасть без нашего ведома.

– Если только кто-то не потеряет карточку, – не удержалась от сарказма Лиля. Пан Млинарж насупился и промолчал. Кажется, Даниэля Коваржа ждала знатная головомойка.

Лиля еще раз посмотрела наверх, прислушиваясь к тишине. Решив, что ей все-таки послышалось, она последовала за демонстрирующим нетерпение Млинаржем.

Они прошли весь коридор второго этажа до самого конца. Там ее спутник снова приложил карточку к замку и открыл дверь, которая на этот раз уже не издала ни звука. Млинарж сел к компьютеру и принялся щелкать клавишами и кликать мышкой. При этом он часто замирал на какое-то время, читая надписи на экране. Скорее всего, ему нечасто приходилось аннулировать доступ по магнитному пропуску собственноручно. Однако уже через пару минут он удовлетворенно выдохнул.

– Вот и все… Sakra! – воскликнул он секунду спустя, а потом вскочил, открыл сейф, стоявший в углу комнаты, и достал оттуда пистолет.

– В чем дело? – насторожилась Лиля, наблюдая за внезапной суетой.

– Даниэль Коварж часа полтора назад вошел в здание и еще минут двадцать назад был здесь, потому что одну из комнат на третьем этаже открыли его карточкой. Кажется, вы там слышали шум?

У Лили похолодели руки. Она почувствовала, как сердце екнуло в груди, замерло, а потом забилось очень быстро. Только сейчас она поняла, куда Ваня потащил с собой Сашу. Она-то наивно посчитала, что он собрался учинить очередной виртуальный взлом, а Сашу решил взять с собой просто ради компании.

Млинарж уже выскочил из комнаты охраны, в коридоре слышались его быстрые шаги. Лиля поторопилась вслед за ним, правда, она не представляла, что будет делать, если он поймает Ваню и Сашу. Она надеялась только, что чех не начнет сразу стрелять. В конце концов, такое поведение не было в порядке вещей в их организации. Как минимум, в Московском филиале.

Когда она добралась до третьего этажа, Млинарж методично осматривал комнату за комнатой, но вокруг при этом стояла такая тишина, что Лиля сразу поняла: Ваня и Саша успели уйти. Чтобы не показаться подозрительной, она принялась помогать своему коллеге, заодно надеясь, что, если тот подольше будет обшаривать третий этаж, у ее брата и подруги будет больше времени, и они смогут уйти подальше.

Минут через десять стало понятно, что в здании, кроме них, теперь действительно никого нет. Млинарж снова выругался, на этот раз более длинно и менее понятно. Лиле даже стало его жалко: он выглядел таким растерянным, как будто все еще не мог понять, как на его территории мог произойти такой глобальный косяк. Наверное, Коваржа уволят к чертям после такого.

– Какие комнаты они успели посмотреть? – спросила она, чтобы отвлечь его от этих мыслей.

– Весь первый этаж, но это не страшно – там у нас ничего важного. На втором успели посмотреть лаборатории, но там тоже ничего компрометирующего. Все еще можно сойти за серьезную историческую исследовательскую организацию. А вот на третьем открывали оперативный штаб.

– Штаб? – переспросила Лиля.

– Идемте, я вам покажу, – махнул рукой Млинарж.

Оперативный штаб представлял собой конференц-зал с доской, демонстрационным экраном, стеллажами и компьютерами. Внимание Лили тоже сразу привлекла доска с изображениями погибших девушек и мужчины из супермаркета. Она подошла ближе, пытаясь разобрать подписи, но чешский определенно давался ей с трудом.

– Что вы расследуете?

– Полагаю, то же, что и вы, – хмыкнул Млинарж. – Когда строители в Староновой синагоге сломали стенку в подвале, они выпустили то, что не должно было покидать подземелья.

– Голема?

– И его в том числе. Но истинная проблема не в Големе, – он ткнул пальцами в сочетание непонятных символов, – а в этом, – он указал на другую последовательность похожих символов, рядом с которой стоял вопросительный знак.

– Что это?

– Пани Сидорова, у вашего филиала свои тайны, у нашего – свои. Мы не обязаны отчитываться. Особенно имея в виду тот факт, что информация через вас может попасть в руки непосвященных. Единственное, что вам нужно знать, – это то, что вам лучше позвонить мне, если вы узнаете что-нибудь важное.

Лиля покосилась на него, едва сдерживая раздражение. Как она ненавидела все эти шпионские игры и атмосферу тотального недоверия. И еще больше ее бесило, когда кто-то сомневался то ли в ее компетентности, то ли в ее верности. Однако спрашивать она больше ничего не стала. Если Саша и Ваня здесь побывали, они наверняка все сфотографировали. И что это за символы, она очень скоро узнает и так.

1 мая 2013 года, 20.26

Raisova, Bubeneč, Praha 6

Прага, Чешская Республика

Войтех старательно делал вид, что ужин с родителями для него – вполне рядовое событие, но в глубине души он был напуган гораздо больше, чем в тот момент, когда на МКС одна за другой начали выходить из строя системы жизнеобеспечения.

После разговора с Карелом он, как и обещал, позвонил домой. Говорил он с мамой, чему, с одной стороны, был несказанно рад. Все-таки к разговору с отцом он морально подготовиться не успел. С другой стороны, когда он услышал по голосу, что мама плачет, ему показалось, что лучше бы он выслушивал нравоучения от отца.

Однако сама встреча прошла гораздо спокойнее, чем он опасался. Мама выглядела веселой и крепко обняла его, когда они с Карелом вошли. Отец только сдержанно пожал ему руку и улыбнулся, но это никак не походило на проявление неодобрения или недовольства. Ладислав Дворжак всегда был сдержан и даже немного холоден. Он считал, что именно так должен вести себя мужчина. Войтех унаследовал от него этот подход.

Первые несколько минут общение проходило немного напряженно, но уже полчаса спустя они разговаривали и смеялись, как будто ничего не произошло. Войтех иногда замечал, что отец хмурится, поглядывая на него, но стоило ему поймать его взгляд, как тот делал вид, что все в порядке.

После ужина мать занялась приготовлением кофе и десерта, а Карел отправился на балкон курить, и Войтех малодушно предпочел составить компанию ему, а не остаться в гостиной с отцом.

– Вот видишь, все не так страшно, – заметил Карел, поджигая сигарету. – Я же говорил, что им не нужен космический герой.

– Если ты думаешь, что твои слова мне сейчас помогают, то ты жестоко ошибаешься, – проворчал Войтех, любуясь закатным солнцем: балкон выходил как раз на запад.

– Нет, я не пытаюсь тебя подбодрить, мне просто нравится лишний раз отмечать, что я прав, – хмыкнул Карел, глядя на брата с коварной усмешкой.

Они переглянулись и рассмеялись, но веселье Войтеха быстро угасло, как часто бывало последнее время.

– Не хочешь остаться? – поинтересовался Карел, продолжая косо посматривать на брата сквозь клубы сигаретного дыма.

– У родителей?

– В Праге.

– Зачем?

– Не знаю, – Карел пожал плечами. – Возьму тебя на работу в свой клуб. – Они снова синхронно рассмеялись над таким предложением. – Неужели в Москве ты занимаешься чем-то более интересным?

– Извини, но даже преподавание лучше, чем ночной клуб имени тебя.

– Ай, ты ранишь меня в самое сердце, – Карел картинно закатил глаза, приложив руку к груди.

Войтех снова тихо рассмеялся и покачал головой.

– Я не хотел показаться грубым, но мне хочется верить, что у меня другой путь. Еще год назад я, наверное, согласился бы на твое предложение. Впрочем, год назад я едва ли поехал бы с тобой в Прагу, какова бы ни была причина твоего внезапного визита ко мне.

– И что же так сильно изменило ситуацию за последний год? Только не говори, что кудрявый доктор.

– Нет, – Войтех не смог скрыть улыбку, подумав о Саше. – Дело не в ней. Мы просто друзья. Дело в том, чем мы занимаемся вместе.

– Ты про всю эту аномальщину?

Войтех только уклончиво мотнул головой. Этот жест можно было трактовать и как «да», и как «нет».

– Значит, такое у тебя новое призвание? Как раньше был космос? Не хочу показаться циником, но в прошлый раз оно тебя до добра не довело.

– Не хочу показаться сумасшедшим, но я почти уверен, что и сейчас оно меня до добра не доведет, – признался Войтех, продолжая следить взглядом за опускающимся за горизонт солнцем.

– Это как-то связано с твоими новыми… способностями? – голос Карела внезапно зазвучал серьезно. Даже Войтеха не переставали удивлять резкие переходы его брата от легкомысленности и эпатажа к проницательности и сосредоточенности. – Ты, кстати, обещал рассказать подробнее. Сейчас самое время.

– Да нечего рассказывать, – Войтех пожал плечами. – После полета я начал видеть какие-то вещи. Которых нет. Потом понял, что вижу или прошлое, или будущее – когда как. Обычно я не контролирую свои видения и редко понимаю, что именно вижу, но иногда оно помогает в наших расследованиях. Поэтому я думаю, что должен продолжать заниматься этим.

– Но ты думаешь, что это закончится плохо? – уточнил Карел, глядя на него. Он уже докурил сигарету и теперь крутил в руках пачку, думая, не начать ли новую.

– Видения не добавляют мне здоровья, – сдержанно пояснил Войтех. – Каждый раз после них болит голова. Иногда они такие интенсивные, что я теряю сознание. Один раз я попытался спровоцировать видение, так вообще чуть не заработал остановку сердца. – Он криво улыбнулся. – Едва ли все это ведет к чему-то хорошему.

– Тогда зачем оно тебе?

– Во-первых, я все равно не могу их остановить. А во-вторых, видения начались в тот момент, когда я должен был умереть, но выжил. Возможно, это что-то значит.

Карел скрестил на груди руки и посмотрел на младшего брата с насмешкой, смешанной с сочувствием.

– А ты не можешь без миссии, да? Тебе обязательно нужно верить в то, что ты создан для чего-то.

– В том, что я выжил тогда, должен быть какой-то смысл, – упрямо повторил Войтех, не поворачиваясь к Карелу. – Рано или поздно я его пойму. Есть одно видение, – добавил он после секундного колебания, – которое случилось первым и с тех пор повторялось несколько раз. Оно бессмысленное: я вижу только монеты, падающие на пол.

– Монеты? Кроны?

– Нет, не кроны, не евро, не рубли… Какие-то непонятные монеты. Дело не в них, дело в ощущении, которое сопровождает их падение. Это чувство отчаяния, безысходности. – Войтех наконец посмотрел на Карела. – Мне оно знакомо – это осознание конца.

– И что это значит? – напряженно уточнил тот.

– Это значит, что я умру, – спокойно пояснил Войтех. – Только не делай такое лицо, – он принужденно рассмеялся. – Я не знаю, когда это произойдет и как. В общем и целом я готов к этому, но я хочу понять, что такого важного я должен успеть сделать.

– А ты уверен, что должен? – Карел все-таки достал еще одну сигарету и поджег ее.

– Мне бы хотелось в это верить, – голос Войтеха прозвучал еще тише, чем обычно. – Мне бы хотелось, чтобы в моей жизни – и моей смерти, если уж так суждено, – был какой-то смысл.

– Всем этого хочется, – Карел презрительно фыркнул. – Только все это ерунда, Войта. Наши жизни и наши смерти – просто нелепая случайность. В них нет никакого смысла. Никакого предназначения. Есть здесь и сейчас – и этим надо уметь наслаждаться. А не угрюмо ждать финиша, надеясь на то, что он окажется фееричным.

– Возможно, ты прав, – Войтех улыбнулся, не желая спорить. Ему просто давно хотелось выговориться, и брат внезапно оказался тем единственным человеком, с которым он мог себе это позволить.

– Я всегда прав, – высокомерно заявил Карел, а потом демонстративно вздохнул. – Черт тебя побери, Тешка. Лучше бы дело было в кудрявом докторе. Ты ей нравишься, кстати, ты знаешь?

– С чего ты взял? – Войтех предпринял тщетную попытку скрыть причину своего интереса, но по насмешливому взгляду Карела понял, что ему не удалось.

– Слышал бы ты, как она меня отчитывала за то, что мы тебя бросили.

– У нее свои представления о том, как люди должны себя вести.

– У нее Синдром Спасителя, – поправил Карел. – С докторами такое бывает. Да и с русскими женщинами вообще, насколько я слышал. Она видит тебя, такого одинокого и несчастного, жалеет и жаждет спасти.

– Жалеет? – переспросил Войтех.

– Слушай, даже мне тебя жалко, бестолкового, что уж говорить о впечатлительной барышне. Ты бы ловил момент, раз она тебе самому так нравится.

– По-твоему, жалость – это хорошее основание уйти от любящего и любимого благополучного мужа? – фыркнул Войтех.

– Жалость, наряду с восхищением и благодарностью, прекрасная основа для любви, – авторитетно заявил Карел.

– С каких пор ты стал специалистом по любви? – поддел его Войтех и с удивлением увидел, как тот отвел взгляд в сторону и промолчал в ответ. – Да ладно?

– Не обольщайся, – отмахнулся Карел, выбрасывая в пепельницу недокуренную сигарету и совершенно неожиданно уходя с балкона.

– Кто она? Я ее знаю? – Войтех не пожелал сдаваться и последовал за ним.

– Нет, – отрезал Карел, не оборачиваясь и сбегая от него в гостиную.

Сам Войтех, удивленный признанием – или почти признанием – брата, замер посреди родительской спальни. Его внимание привлек шкаф, в котором, если ему не изменяла память, мама хранила альбомы с фотографиями.

В прошлом году, когда они все были в Санкт-Петербурге и расследовали загадочные сообщения в Скайпе от мертвой девушки, обстоятельства сложились так, что он и Саша оказались вынуждены переночевать в квартире ее родителей. Он тогда увидел на стеллаже несколько ее фотографий, а она заявила, что он теперь должен показать ей пять своих детских снимков. Он пообещал, что возьмет для нее фотографии, если снова окажется в Праге. В тот вечер Войтех считал, что этого никогда не произойдет, но раз уж он все-таки приехал сюда и даже пришел в квартиру родителей, ему стоило выполнить свое обещание.

Мама застала его в тот момент, когда он просматривал свои детские фотографии и выбирал из них наименее компрометирующие.

– Вот ты где, – тихо констатировала она, улыбаясь. Манеру говорить и смеяться тихо Войтех унаследовал именно от нее. – Там кофе остывает. Что ты делаешь?

– Смотрю фотографии.

– Это я вижу, – мама села рядом с ним на кровать и взяла в руки уже отложенные снимки. – Для чего они тебе?

– Обещал показать кое-кому, – признался Войтех.

– Свои детские снимки? – переспросила мама. – Это особенный «кое-кто», я полагаю?

– Нет, просто подруга, – как можно равнодушнее отмахнулся Войтех.

Впрочем, даже если бы он действительно воспринимал Сашу как «просто подругу», мама бы ему не поверила. Ее улыбка стала многозначительной, она перевернула несколько страниц в альбоме и указала ему на одну из фотографий.

– Возьми эту, – предложила она. – Тебе здесь два года, и ты похож на хомяка.

Войтех нахмурился, глядя на фотографию. На его вкус здесь он выглядел нелепо. Впрочем, на всех детских снимках он казался себе нелепым, а эта была точно не хуже других.

– Хорошо, так и сделаю, – вздохнул он.

Войтех почувствовал, как мамина рука коснулась его коротко стриженных волос. Хотя он давно уволился из армии, он продолжал носить стрижку «по уставу». Почему-то именно сейчас это показалось ему нелепым.

– Я рада, что ты вернулся, Теша.

Войтех посмотрел на маму и широко улыбнулся.

– Я тоже рад.

1 мая 2013 года, 22.30

Osadní, Holešovice Praha 7

Прага, Чешская Республика

Домой Войтех вернулся в состоянии полного умиротворения. Чувство казалось ему даже немного неправильным, так он отвык от него за последние три года. Даже разговор с отцом под занавес вечера не портил общего впечатления.

Тот подловил его уже перед самым уходом. Войтех так и не понял, как они оказались наедине, и подозревал, что мама подстроила это специально.

– Ты собираешься вернуться в Прагу? – без хождений вокруг да около спросил отец. Он не любил задавать наводящие вопросы и намекать.

Войтех знал, какого ответа от него ждут, и понимал, что его честный ответ отец слышать не захочет и не примет, поэтому выдал компромиссную ложь:

– Я пока не знаю.

– Зачем тебе оставаться в Москве? Тебя ведь там ничего не держит.

– Зачем мне возвращаться сюда? Здесь меня тоже ничто не ждет.

Это прозвучало почти дерзко. Гораздо более дерзко, чем Войтех когда-либо себе позволял, не считая своего последнего разговора с отцом, после которого и началась его добровольная самоизоляция от родных.

– Здесь твоя семья, – важно напомнил Ладислав. – Твоя родина, в конце концов.

– А там последние восемь лет моей жизни, – не сдавался Войтех. – Дом, к которому я привык. Друзья. Работа. – Последние заявления были откровенным преувеличением, но он напомнил себе, что отец никак не может этого знать. – Едва ли Прага может предложить мне больше.

– Здесь у тебя тоже есть друзья, ты просто забыл о них в последнее время. – Ладислава тоже было трудно свернуть с выбранного пути. – И ты мог бы найти здесь нормальное занятие.

– Например?

– Ты мог бы восстановиться в ВВС.

От такого предложения Войтех даже вздрогнул. Он удивленно посмотрел на отца, не понимая, как тот может думать, что после всего случившегося он захочет вернуться. Даже если бы мог.

– На кой черт мне это нужно?

– Это достойное дело, – без тени сомнений заявил Ладислав, глядя на сына с легким раздражением, как будто тот вынуждал его озвучивать прописные истины. – Головокружительной карьеры тебе, конечно, уже не сделать, учитывая все обстоятельства, но ты еще успеешь получить звание хотя бы майора или даже подполковника.

– Класс, это, конечно, сделает мою жизнь более осмысленной, – неожиданно для самого себя огрызнулся Войтех. – С чего ты взял, что мне это нужно? – он продолжал с удивлением разглядывать отца, пытаясь заметить хотя бы тень сомнения. Хотя бы крошечный намек на то, что Ладислав Дворжак допускает мысль о том, что его сын не жаждет военной карьеры. – Я никогда не хотел быть военным, папа, – тихо заметил он, так и не отыскав ничего подобного. Отчасти он боялся, что отец выйдет из себя от такого заявления, а портить прекрасный вечер новой ссорой ему не хотелось, но и промолчать он сейчас не мог. – Никогда. Ты этого хотел. Я только хотел… полететь в космос, – он нервно рассмеялся. Сейчас собственная детская мечта казалась ему глупой. – Или я думал, что хочу этого, не знаю теперь уже. Это ты сказал мне, что проще всего сделать это, став военным летчиком.

– Но тебе же нравилось, – неожиданно спокойно напомнил Ладислав. – Тебе нравилось летать.

– Нравилось, – не стал отпираться Войтех. – Только ты прекрасно понимаешь, что после всего, что тот врач написал в своем отчете, я уже никогда не смогу быть пилотом. Ни военным, ни гражданским. – Он покачал головой. – Психов ведь не пускают за штурвал.

– Ты можешь пройти повторное освидетельствование, – уже не так уверенно предложил Ладислав. – И если в этот раз ты…

– Если в этот раз я что? – Войтех горько усмехнулся. – Если в этот раз я скажу, что понял свое заблуждение, признаю нервный срыв и галлюцинацию, заявлю, что теперь мне гораздо лучше и я сам больше не верю в свой шизофренический бред про НЛО, тогда мне милостиво разрешат вернуться за штурвал? Если я достаточно убедительно… солгу?

– Ты все еще веришь в то, что видел НЛО? – с досадой уточнил отец.

– Если я начну тебе перечислять все, что я видел и во что верю…

Ладислав поднял руку, останавливая его. А потом махнул этой же рукой, и Войтех понял, что его отец только что распрощался с последними призрачными остатками надежд на его счет. Он вспомнил слова Карела и попытался найти в себе силы принять это явное разочарование, смириться с ним и спокойно жить дальше, но горечь оказалась сильнее всех разумных доводов и призывов повзрослеть.

– Я подумаю над этим, – пообещал он, ненавидя сам себя.

Ладислав Дворжак едва заметно улыбнулся и хлопнул его по плечу.

– Подумай.

Хотя Войтех понимал, что не собирается думать ни о чем таком, тень новой надежды в глазах отца лишь добавляла ему умиротворения этим вечером. Они расстались на позитивной ноте, и Войтех не стыдился собственной малодушной лжи. В отличие от Саши, он верил в то, что ложь бывает во благо.

От воспроизведения в памяти всех событий этого вечера его оторвал звонок в дверь. Войтех не представлял, кто мог наведаться к нему на ночь глядя. Сидоровы или Саша скорее написали бы в Скайп, с братом он расстался меньше часа назад, а больше никого и не оставалось.

Кроме Кристины, о мимолетной встрече с которой он почти успел забыть. Зато она, по всей видимости, не забыла.

– Прости, что я так поздно. Я дважды заходила сегодня, но тебя не было, – сообщила она, переминаясь с ноги на ногу у его порога.

Это выглядело необычно. Войтех запомнил Кристину слегка бесшабашной и уверенной в себе. Сейчас это был словно кто-то другой.

– Проходи, – он сделал шаг назад, пропуская ее в просторный холл.

Кристина вошла, закрыла за собой дверь и нерешительно замерла, сжимая в руках небольшой яркий пакет. Она оглядывалась по сторонам, как будто ее крайне интересовала скучная обстановка, но на самом деле она избегала смотреть на Войтеха.

– Я тут… принесла тебе сувенир, – в конце концов объявила она, протягивая ему пакет. – Я помню, что алкоголь ты не любишь, поэтому решила, что бутылка вина будет неуместна, а такой кофе вполне подойдет.

Войтех извлек из подарочного пакета упаковку кофейных зерен, ароматизированных корицей. Вспомнил, как по утрам после пробежки и душа всегда варил им кофе с корицей. Собственно, из-за Кристины он и придумал готовить его так: сдобу с корицей она просила ей не покупать, поскольку следила за фигурой, а он перестал ее есть из солидарности и начал просто добавлять корицу в молотый кофе при варке.

– Удивлен, что ты помнишь, – заметил он, разглядывая упаковку. Потом поднял взгляд на Кристину. – Зачем ты пришла?

– Попросить прощения, – прямо ответила та, а потом смущенно улыбнулась. – Оно слегка запоздало, я понимаю, но десять лет назад гордость, глупость и юность не позволили мне это сделать. Когда я увидела тебя в гостинице… Поняла, что время настало. Прости меня, если сможешь.

– За что именно ты просишь прощения? – Войтех вопросительно приподнял бровь. – За то, что переспала с моим братом? За то, что наговорила мне после этого? Или за всю ложь до?

– Наверное, за все сразу, – она неуверенно пожала плечами. – Я была юной, заносчивой и глупой, Войта. Считала себя чуть ли не королевой. Была уверена, что достойна большего. Я наговорила тебе гадостей тогда, но ты застал меня врасплох. Вся эта ситуация… Когда я поняла, что твой брат все подстроил, я разозлилась. На него, на себя. Я почувствовала себя униженной и оскорбленной, а еще впервые поняла, что он прав на мой счет, но мне так не хотелось быть «лживой шлюхой», что я попыталась переложить всю ответственность на тебя. Сделать тебя виноватым в том, что я тебе изменила. Глупо. Мерзко. Но такой я была. И мне действительно стыдно за это теперь.

Войтех выслушал ее молча, вернувшись к разглядыванию упаковки кофе. Он не знал, куда ее деть, и продолжал держать в руках. Когда Кристина замолчала, он снова посмотрел на нее. Когда-то его лицо легко отражало любые чувства, сейчас же оно выглядело равнодушной маской, поэтому его гостья так и не смогла понять, как именно он воспринял ее слова.

– Один вопрос, Криста. Он не давал мне покоя первые годы, пока я не уехал в Москву. Ты меня вообще любила когда-нибудь?

Она ответила не сразу, на долгую молчаливую минуту отвернувшись в сторону.

– Не так, как ты меня. Не так, как ты того хотел. Не так, как ты того заслуживал.

– Тогда зачем согласилась выйти за меня замуж? Тебе было двадцать: совсем не похоже на «последний шанс», который берут, не глядя.

– Да потому что ты меня любил! – возбужденно воскликнула Кристина и неожиданно шагнула к нему, но тут же снова замерла. – Потому что ты был точно таким, о каком девочки мечтают в детстве: добрый, честный, заботливый, внимательный, верный, очень милый и веселый. Только я по-настоящему не ценила этого тогда. В юности тянет на подлецов, а такие качества начинаешь ценить только с годами.

– Когда становится уже очень поздно, – заметил Войтех. – Добрую половину этих качеств я давно растерял.

– Только поэтому?

– Что?

– Становится поздно только поэтому? – Она сделала еще один маленький шаг к нему, глядя прямо в глаза, как Войтеху показалось, с надеждой. Он при этом окончательно перестал понимать, что происходит и что ей нужно. – Я имею в виду, есть ли хотя бы маленький, хотя бы крошечный шанс, что для нас еще не все потеряно? Если ты сможешь простить меня…

– Я давно тебя простил.

– Если сможешь снова любить меня…

– Я уже так не умею.

– Да черт с ним. Если осталась хотя бы половина, хотя бы четверть, – она печально улыбнулась, – это будет больше, чем с кем-либо другим когда-то было.

Войтех смотрел на Кристину с сомнением. Она выглядела искренней, но она всегда так выглядела. Он ведь никогда даже не догадывался о том, что ее чувства – всего лишь игра, пока она сама об этом не заявила. Вполне вероятно, что и сейчас она играла, но он категорически не мог понять ее мотивов. Впрочем, чем ближе она подходила, тем меньше сил и желания оставалось у него эти мотивы выяснять.

– Только не говори, что ты вдруг воспылала ко мне настоящей любовью, – попросил он.

– Такую очевидную ложь ты наверняка счел бы оскорбительной, – усмехнулась она.

– Тогда что это?

– Усталость от разочарований, – честно призналась Кристина. – Ты избаловал меня своей любовью, Войта. Я уверовала в то, что так будет любить меня каждый, а я смогу выбирать, но никто другой меня так не любил. Ты бы знал, как мне тебя не хватало все эти годы. Я понимаю, что тебе, наверное, этого мало, – она вдруг оказалась совсем рядом, Войтех уже чувствовал запах ее волос и блеска для губ. Кристина продолжала смотреть ему в глаза. – Но ведь с этого можно попробовать снова начать?

Войтех хотел что-то возразить, но она внезапно коснулась его губами, скользнула рукой по затылку, не давая отстраниться, и он почувствовал, как остатки воли исчезают вместе с желанием сопротивляться. Вместе с последними десятью годами. Она целовала его, а он чувствовал себя снова двадцатитрехлетним, полным надежд, еще не знающим, что ни одна его мечта не сбудется так, как он того хочет. Пачка с кофейными зернами выпала из рук и больше не мешала ему, прожитые годы стремительно стирались из памяти. Больше не было ни предательства накануне свадьбы, ни космоса, ни смертельной угрозы, ни разочарования, ни двухлетнего одиночества. Не было нового увлечения и новых друзей, даже Саши в этот момент больше не существовало в его мире.

Осталась только Кристина. И ему почему-то снова было этого достаточно.

 

Глава 10

2 мая 2013 года, 8.07

Hotel Extol Inn, Přístavní, Holešovice, Praha 7

Прага, Чешская Республика

– Айболит, ты какого черта так рано? – Ваня возмущенно посмотрел на часы, показывающие лишь начало девятого.

– Нужно показать Войтеху вчерашние фотографии, – заявила Саша. – Там наверняка что-то важное.

Ваня перевел взгляд на нее, не скрывая зевок.

– Перебьется твой Войтех еще пару часов, пока я высплюсь. Я тебе вчера предлагал вызвонить его, ты мне что сказала? Вот и прекрасно, а теперь я хочу спать.

Ваня взял ее за плечи и аккуратно развернул на сто восемьдесят градусов.

– Давай-давай, иди спать. Или завтракать. Или куда хочешь, хоть к Дворжаку. А я пас.

Он закрыл дверь, оставив Сашу в пустом коридоре. Та еще несколько секунд молча стояла под дверью его номера, а затем решительно направилась к лифтам. Вчера она действительно не захотела отвлекать Войтеха. Она прекрасно знала, что он тут же ухватится за эту возможность сбежать от родителей. Пожалуй, Саша была последним человеком, кто дал бы ему такой прекрасный повод, поскольку давно и искренне считала, что ему пора уже помириться с семьей. Карел заработал в ее глазах огромный плюс, уговорив младшего брата на этот ужин.

Она снова набрала номер Войтеха, но механический голос очередной раз ответил, что абонент недоступен. Саша вышла из отеля, малодушно не глядя в сторону стойки администратора, и направилась к дому Войтеха, который находился всего в паре кварталов. Лишь когда она поднялась на нужный этаж и нажала на кнопку звонка, ей пришло в голову, что Войтех мог вчера остаться у родителей и его нет дома. Впрочем, она быстро отмахнулась от этой мысли как от совершенно невероятной.

За дверью достаточно долго было тихо, потом послышались шаги, какой-то грохот и приглушенное ворчание, а потом дверь немного приоткрылась, и в образовавшейся щели показался Войтех. Он выглядел так, как будто только что с трудом оторвал себя от постели: взъерошенный, небритый, с плохо открывающимися глазами. Из одежды он успел надеть на себя только джинсы, поэтому зябко поежился от холода из коридора.

– Саша? Ты чего так рано? – чуть охрипшим голосом поинтересовался он, хотя не представлял, сколько на самом деле времени.

Саша чуть раздраженно закатила глаза, хотя губы сами собой расплывались в улыбке. Большого труда ей стоило напомнить себе, что не следовало бы улыбаться каждый раз, когда она его видит, и вообще нужно бы как-то сдерживать свои эмоции. Ванино замечание накануне недвусмысленно дало ей понять, что он считает ее отношение к Войтеху как минимум необычным для замужней женщины и делает собственные выводы. К сожалению, слишком сильно похожие на правду. Не хватало только, чтобы так же думали и все остальные.

– У меня важное дело, – пояснила она. – Нальешь мне кофе? Я не успела позавтракать. И оденься, пожалуйста, не соблазняй меня.

Однако вместо того чтобы гостеприимно распахнуть дверь, Войтех замялся и неловко обернулся, посмотрев на что-то позади себя. Пускать Сашу сейчас ему казалось не очень хорошей идеей, но и просить ее вернуться минут через двадцать тоже было глупо.

– Sakra, – пробормотал он, все же открывая дверь шире и отступая назад.

Кристина все равно уже успела на себя что-то накинуть. Когда Саша шагнула в прихожую, та неловко поздоровалась и вместе с остальными своими вещами быстро юркнула в ванную.

Саша остановилась там, куда успела дойти, ошеломленно глядя на закрывшуюся дверь ванной. Первым ее порывом было развернуться и уйти, но она быстро остановила себя. Она прекрасно понимала, что Войтех – свободный человек и может приводить к себе домой кого захочет, но все равно не ожидала увидеть у него в квартире постороннюю женщину, тем более Кристину.

Саша вдруг почувствовала неловкость за свою глупую влюбленность в него. Уйти сейчас означало признаться ему в своих чувствах, а в данный момент она хотела этого меньше всего на свете, поэтому заставила себя остаться стоять на месте, хотя с краской на лице так ничего и не смогла сделать.

– Мне подождать в гостиной? – как можно спокойнее спросила она, обернувшись к Войтеху.

Войтех старался выглядеть невозмутимо, хотя чувствовал себя выбитым из колеи. Он кивнул и сделал приглашающий жест в сторону комнаты.

– Да, проходи. Я присоединюсь к тебе через пару минут, – пообещал он.

Саша прошла в гостиную и остановилась у приоткрытой балконной двери. Рука сама собой потянулась за сигаретами, но в сумке их не оказалось. По всей видимости, она забыла их в отеле.

Через какое-то время в прихожей хлопнула дверь, и спустя минуту в гостиной появился уже полностью одетый, но все еще небритый Войтех.

– Так, что у нас важное случилось? – бодро поинтересовался он, невозмутимо принимаясь готовить кофе, как будто у него каждое утро в квартире сталкивались бывшая невеста и новая сердечная привязанность.

Саша повернулась к нему, собираясь изображать такую же невозмутимость, но вместо того, чтобы рассказать, зачем пришла, неожиданно даже для самой себя поинтересовалась:

– Дворжак, у тебя гордости совсем нет?

Войтех на мгновение замер, так и не донеся очередную ложку с молотым кофе до фильтра, и удивленно посмотрел на Сашу. Почему-то он думал, что она не станет поднимать эту тему. В конце концов, это ее не касалось.

– Что ты имеешь в виду?

– После всего, что она сделала и сказала?

Войтех продолжил насыпать кофе в фильтр, а потом машинально добавил к нему корицы, хотя ее аромат в достаточной мере присутствовал в подаренных Кристиной зернах.

– Откуда ты знаешь, что она говорила? – поинтересовался он, поскольку был уверен, что подробности некрасивого расставания со своей невестой он Саше не рассказывал.

Она смутилась, но ответила, как всегда, честно:

– Карел рассказал.

Войтех с пониманием кивнул, щелкая кнопкой включения на кофеварке.

– Так вот о чем вы беседовали тогда. Но ты ведь понимаешь, что все равно знаешь не всю историю, а только ту ее часть, которую видел мой брат. – Войтех повернулся к Саше и сделал несколько шагов к ней, выходя из узкой ниши кухонного уголка. – И какой он ее воспринимал. А он, знаешь ли, никогда не относился к женщинам хорошо, считая их мелочными и продажными.

– Разве в отношении Кристины он не прав?

Войтех пожал плечами.

– Я так не считаю. Впрочем, я допускаю, что в чем-то остаюсь наивен. Но что-то я не заметил у Кристины состоятельного мужа или любовника, какой должен бы быть у мелочной и продажной женщины. Она живет как все, работает. Да и я никогда не мог назвать себя таким уж выгодным спутником жизни. Карел строит свои выводы на том, что она соблазнилась им накануне нашей свадьбы? Так он был звездой, и даже без этого у женщин всегда мозг напрочь отшибало, когда он оказывался поблизости.

– Зависит исключительно от женщины, – тихо пробормотала Саша, затем только вздохнула. Какое право она имела ему что-то говорить? – Ладно, Войтех, если при таком количестве женщин вокруг тебе нравится плясать на одних и тех же граблях – пожалуйста. Каждый человек сам себе злобный Буратино. – Теперь в ее тоне не осталось осуждения.

– Ты слишком серьезно ко всему относишься, – вздохнул Войтех, опускаясь на диван. Он почти не спал ночью, поэтому голова была тяжелой, и ее все время хотелось куда-нибудь положить. – Я ведь пока не собираюсь снова на ней жениться. Мы всего лишь провели вместе ночь. По старой памяти. Это не обязательно что-то значит для кого-либо из нас.

Саша села рядом с ним на диван и посмотрела на него.

– В самом деле? – с едва уловимым сарказмом в голосе поинтересовалась она.

Войтех криво улыбнулся в ответ, понимая, что в этот раз ему не удалось провести ее.

– По крайней мере, я продолжаю себе об этом напоминать. Кристина не любила меня тогда и не влюбилась сейчас. Ей просто одиноко.

– И зачем тогда это тебе? Ты все еще ее любишь?

Он пожал плечами, невидящим взглядом уставившись в темную поверхность экрана выключенного телевизора, в котором отражались их с Сашей мутные силуэты.

– Я определенно люблю свои воспоминания о том, как все было до того дня, когда я обнаружил ее в квартире брата. Как мы вместе что-то делали, как мы разговаривали. Я помню, что и как она говорила, и, ты знаешь, я ведь ни разу не заподозрил ее во лжи. Может быть, я был молод и наивен, может быть, слишком сильно любил сам и ничего не замечал из-за этого, но одно я помню точно: жизнь имела смысл. Мир наполняли краски. Одна ее улыбка заряжала меня такой энергией, что мне казалось, я могу перевернуть его. Я был счастлив. Все закончилось слишком резко, понимаешь? У меня до сих пор ощущение, что в тот день что-то пошло не так, что это была и не она совсем. А больше мы уже ни разу нормально не поговорили. Я не могу сказать, что все эти годы страдал по ней и не обращал внимания на других женщин. Это не так. Но с тех пор я сознательно заводил отношения только с теми женщинами, с которыми они не могли перерасти во что-то серьезное. Карьеристки, ненагулявшиеся, замужние – лишь бы они не хотели слишком много от меня, а я не ожидал слишком много от них. В какой-то степени я даже стал похож на Карела, хотя до него мне, конечно, всегда будет далеко.

Он оборвал себя, решив, что его монолог становится слишком похожим на нытье. Ему не хотелось, чтобы она снова его жалела.

– Наверное, – уже бодрее заключил он, – я просто соскучился по эмоциям. По тем краскам.

– В таком случае можно было просто перестать заводить романы с карьеристками и ненагулявшимися, а влюбиться в кого-нибудь другого и позволить ей любить себя, – заключила Саша, вытаскивая из кармана смартфон. – Держи. Мы с Ваней вчера нашли кое-что, к сожалению, распечатать было негде. Но если ты подключишь его к ноутбуку, сможешь прочитать, там все на чешском.

– Сейчас посмотрим, – Войтех забрал у нее смартфон и пересел к столу, на котором стоял ноутбук. – Ты пока наливай кофе. Если тебе не трудно, можешь и мне налить, – с улыбкой добавил он, возясь с фотографиями.

Саша налила две чашки горячего кофе, упоительно пахнущего корицей, и вернулась к столу, поставив второй стул так, чтобы тоже видеть экран ноутбука. Войтех как раз пролистывал снимки, которые Ваня вечером успел скинуть со своего смартфона на ее.

– Понимаешь что-нибудь? – спросила она, аккуратно пододвигая ему его чашку.

– В первую очередь, мне бы хотелось понять, где вы это нашли? – строго поинтересовался Войтех, поднося чашку к губам.

Саша только фыркнула.

– Ваня же сказал тебе вчера: ты не хочешь этого знать.

– Я передумал. Где вы это сняли?

– В офисе Национального исторического общества, – со вздохом призналась она.

– Мне следовало догадаться, – проворчал Войтех. – Я просто не думал, что Ваня решит втянуть в подобную авантюру тебя.

Саша удивленно подняла бровь.

– Ты переживаешь за меня? – не удержалась она от вопроса.

– Конечно. Ты и так рискуешь, не задумываясь, без посторонней помощи. Я надеялся, что Иван не станет это поощрять.

– Максимум, что мне грозило, – это лишение шенгенской визы, – отмахнулась Саша. – Но если ты все еще собираешься возвращаться в Москву, я бы это пережила.

Войтех смутился. Еще вчера он не собирался всерьез думать о том, чтобы остаться в Праге, хотя и обещал отцу. Сейчас он поймал себя на том, что уже не может сказать наверняка, вернется ли в Москву. Кристина ведь ни за что не поедет в Россию.

– Ладно, – он оборвал собственные мысли и поторопился сменить тему, принявшись внимательнее рассматривать фотографии. – Здесь, где листы, описывается история Голема. Все то же самое, что нам рассказывал Нев, но немного подробнее.

– Ничего нового и важного? Я зря рисковала своей шенгенской визой? – Саша улыбнулась, бросив на него быстрый взгляд и стараясь не думать о том, почему он предпочел сменить тему.

– Здесь еще подчеркнуты слова о том, что Голем – исполнитель. Его создали для выполнения грязной работы, но не для сложных манипуляций с чужим разумом. Кстати, раввин, с которым я вчера разговаривал, сказал мне примерно то же самое.

– То есть все это делает не он, а как бы кто-то через него?

– Скорее, дело вообще в чем-то другом. Удел Голема – грубая сила. Если кто-то и толкает людей на все эти безумства, то не он.

– Тогда я вообще не понимаю, что происходит, – Саша мрачно посмотрела в свою чашку, где кофе оставалось уже меньше половины. – Мы не заметили никого, кто еще мог бы участвовать в этом деле, кроме Голема. А что с фотографиями на доске? Они что означают?

– Здесь не очень понятно, – Войтех переключился к нужной фотографии. – Краткая информация по трем жертвам. Потом еще два каких-то… слова? Не знаю, это не чешский, даже не латиница. Не представляю, что они означают. Смущает другое. Здесь каждая жертва подписана словом «хозяин».

– Хозяин? Это еще что за паразитология?

– Черт его знает, – Войтех потер лоб, сделал еще несколько глотков кофе, а потом посмотрел на часы. – Скоро прилетит Нев, я обещал его встретить, но вчера забыл взять у Карела машину. Придется сначала доехать до него. Составишь мне компанию или у вас с Иваном есть еще планы по незаконному проникновению?

– Нет, с Сидоровым я больше никуда не пойду, – поежилась Саша, – и так вчера натерпелась страха. Нас там чуть не застукали, между прочим. Так что я с удовольствием составлю тебе компанию.

– Тогда подожди меня тут пять минут. Я быстро схожу в душ, переоденусь и поедем к Карелу.

Войтех быстро вышел из гостиной, и спустя полминуты в коридоре хлопнула дверь ванной. Саша еще какое-то время бездумно перелистывала вчерашние снимки. Чем дальше, тем запутаннее казалось это дело, и тем меньше они все что-то понимали. По-хорошему, следовало бы еще раз навестить «друзей» из исторического общества, желательно с Войтехом, чтобы тот мог разобраться, что искать. Толку с того, что они побродили там с Ваней? Вполне возможно, что-то важное, написанное на чешском, лежало перед самым их носом, но они даже не обратили внимания. Однако вряд ли им еще раз так повезет. Начались рабочие будни, там наверняка куча народа, да и неизвестный растяпа Даниэль Коварж уже должен был заявить о том, что потерял пропуск. Судя по тому оборудованию и обстановке, которое они там видели, депортация и черная метка в визовой истории покажется им удачным исходом, если их там обнаружат.

Саша потерла лицо руками, чувствуя непреодолимое желание курить. Отсоединив свой смартфон от ноутбука, она захлопнула крышку последнего, и тут же за ним обнаружила стопку каких-то фотографий. На первом снимке в глубоком кресле сидел примерно двухлетний малыш с большими, невероятно серьезными глазищами и пухлыми щеками. Удивленно приподняв брови, Саша взяла фотографии в руки. Она никогда не понимала, как люди видят сходство между маленькими детьми и уже выросшими людьми, но сейчас мгновенно узнала эти светлые глаза. Черты лица у Войтеха со временем изменились, но глаза остались такими же серьезными. И складку между бровями, когда он о чем-то думает или недоволен, она тоже узнала.

Саша почувствовала, как губы сами собой расползаются в улыбке, а в уголках глаз уже почти готовы были появиться слезы не то умиления, не то обиды. Значит, вчера он еще помнил о ней и о своем обещании показать ей свои детские снимки, если окажется в Праге. Она отложила фотографию двухлетнего малыша в сторону и посмотрела на следующую, где Войтеху было уже около шести или семи, в одной руке он сжимал букет цветов, другую вложил в ладонь высокой стройной женщины с такими же строгими глазами. Взглядом и выражением лица он явно пошел в мать.

На третьем снимке он был еще старше, уже не с таким серьезным лицом, с отцом и походным рюкзаком за плечами. Четвертый снимок сделали, видимо, в то время, когда он учился в военной академии, трое молодых людей, среди которых Войтех теперь узнавался уже очень легко, были одеты в небрежно расстегнутую военную форму, а лица их сияли улыбками. И, наконец, на последней фотографии он снова находился в компании двух человек, уже других, в другой форме. Саша догадалась, что этот снимок сделан незадолго до полета в космос, лицо Войтеха снова приобрело серьезность и какое-то вдохновение, которого ни на предыдущих фотографиях, ни в жизни Саша никогда не видела.

Она так увлеклась, что даже не заметила, как взрослый настоящий Войтех появился на пороге гостиной.

– Теперь мы квиты, – тихо заметил он, подходя ближе.

Саша бросила на него быстрый взгляд, а затем принялась торопливо собирать фотографии обратно, чувствуя себя неловко, как будто увидела то, что не предназначалось для ее глаз. Это казалось ей странным. Что-то похожее она должна была бы чувствовать час назад, когда без спроса нагрянула к нему в гости, а не сейчас. Ведь эти снимки он наверняка принес специально для нее.

– Никогда бы не подумала, что у тебя были такие щеки, – она не сдержала улыбку. – И что ты вспомнишь о своем обещании показать мне фотографии.

– У меня вообще отличная память, – Войтех вздохнул. – Иногда я об этом жалею. Если ты уже успела все посмотреть, то можем ехать.

– Да, конечно, – Саша поднялась, аккуратно положила фотографии на то же место, где взяла. – Только отвези меня куда-нибудь за сигаретами по дороге, курить хочу ужасно.

2 мая 2013 года, 13.50

Osadní, Holešovice, Praha 7

Прага, Чешская Республика

Ваня прикрепил к стене скотчем последний листок и отошел на два шага, чтобы оценить результаты своей работы. Теперь на стене в гостиной Войтеха была полностью воссоздана доска из конференц-зала исторического общества.

– Надеюсь, Дворжак, ты все равно собирался делать в своей квартире ремонт, – с ухмылкой заметил Ваня, бросив взгляд на еще более задумчивого, чем обычно, Войтеха, но тот либо не услышал, либо не посчитал нужным ответить.

– Не понимаю, чем нам это поможет, – заметила Лиля, по привычке меряя шагами комнату.

– Эти чуваки из общества явно что-то знают, – ответил Ваня. – И я хочу понять что.

– Они определенно выделяют среди всех погибших этих троих, – констатировал самый очевидный факт Войтех. После бессонной ночи его мозг работал с трудом. – Они называют их «хозяевами». У Саши возникли ассоциации с паразитологией, но если уж предполагать что-то подобное, то я бы скорее поставил на вирус: последняя жертва контактировала со вторым «хозяином» слишком мало. Сомневаюсь, что он принялся облизывать окровавленные руки после этого.

– Точно, это зомби-вирус, – с видом человека, на которого внезапно снизошла истина, выдохнул Ваня. – Точнее, вирус ярости. Пока, видимо, слабенький штамм: цепляется не ко всем, не проявляется долго, а потом еще и зараженного убивает почти сразу после обнаружения симптомов.

– Иван, тема зомби-апокалипсиса никак вас не отпустит? – улыбнулся Нев. После самолета он успел только завезти вещи в гостиницу, а потом они сразу все вместе отправились в квартиру Войтеха на общий «мозговой штурм». Сам Нев пока в основном знакомился с ситуацией и медленно потягивал ароматный кофе, наблюдая за своими друзьями.

– У меня разработан детальный план действий на его случай, – радостно заявил Ваня, кивнув.

– Ты пока не торопись бежать за каской, – хмыкнул Войтех.

– Не похоже это на вирус, – отозвалась с балкона Саша. Она стояла у открытой в комнату двери с сигаретой в руках и смотрела на воспроизведенную Ваней доску. – Разный инкубационный период: девушки были заражены по четыре дня, мужчина умер за пару часов. Непонятный механизм передачи: если через кровь, то я бы тоже заразилась, если воздушно-капельный, то почему так мало жертв? Не бывает вирусов, которые заражают только одного человека по очереди.

– И причем здесь Голем? – Лиля остановилась и тоже посмотрела на стену.

– Это вообще какая-то ерунда, – согласился Ваня. – Как будто две разные истории, никак не связанные друг с другом.

– А может, нам все-таки поговорить с ребятами из этого исторического общества? – предложила Саша. – Они наверняка знают, как это связанно. Если они тоже занимаются этим делом, мы могли бы объединить усилия.

– У меня есть предчувствие, что они нам не обрадуются, – спокойно сообщил Войтех. – Особенно после того, как вы залезли в их офис. Кстати, это даст им возможность заявить на вас в полицию.

– А откуда они узнают, что это мы? – не поняла Саша.

– А иначе как мы узнали, что они этим тоже интересуются? – хмыкнул Ваня. – Сопоставить взлом с нашей просвещенностью труда не составит, Айболит.

– Вот именно, – согласился с ним Войтех.

– Позвольте, я опишу картину, как я ее сейчас вижу, а вы поправьте меня, если я что-то перепутал или упустил, – предложил Нев. – Под Староновой синагогой обнаружилось подземелье, о котором никто не знал. Исследовавшие подземелье ученые находились там несколько дней, и все было нормально, пока они не дошли до исследования определенной ниши. В тот день оттуда вышел странный мужчина, который, судя по его описанию, сымитировал внешний вид людей, находившихся рядом. Как хамелеон. Одного ученого он убил, двоих ранил, остальных не тронул и вышел на поверхность. Через несколько дней еще одна девушка, которая была и в подземелье, и в той нише, умирает. При этом кто-то убивает ее подругу, а третья подруга уходит, как ни в чем не бывало, после чего туда же является тот мужчина из подземелья. Пока я ничего не упустил?

– Катка ушла из подземелья незадолго до появления Голема, потому что почувствовала себя плохо, – добавил Войтех.

– И судя по описанию нанесенных повреждений, подругу убил не кто-то, а сама Катка, – поправила Нева Саша. – Если только там не было еще кого-то с таким же ростом, что маловероятно.

– Про последнюю рану еще забыли, – напомнил Ваня. – Все удары ножом девчонке нанесли одновременно, и только последний через какое-то время, когда она уже была мертва.

– Значит, если я правильно понимаю хронологию того вечера, – медленно произнес Нев, все еще соединяя в голове отдельные кусочки, – то третья девушка ушла домой, в этот момент Катка по какой-то причине убила свою соседку, потом умерла сама, а потом туда пришел… пусть пока будет Голем, вытащил нож из тела убитой, потом воткнул обратно и ушел?

– Не укладывается, – возразил Войтех, сверяясь со своими записями. – Голем пришел и ушел в течение десяти минут после того, как ушла Ханна. Даже если Катка убила соседку сразу после ее ухода, с момента ухода Голема прошло бы меньше десяти минут, а Саша говорила, что последнее ранение нанесено минимум минут через двадцать после смерти девушки. – Он вопросительно посмотрел на Сашу, как бы ожидая ее подтверждения. Та кивнула.

– Не буду грузить вас медицинскими подробностями, поверьте на слово криминалистам и патологоанатому.

– Значит, Катка убила соседку тогда, когда Ханна еще оставалась в квартире, – задумчиво поправил себя Нев. – Потом, вероятно, она сразу умерла сама, потому что Ханну она не тронула, и та спокойно ушла.

– Слишком спокойно, – заметил Ваня. – Мне кажется, когда на твоих глазах одну девчонку вспарывают ножом, а вторая истекает кровью сама, это должно быть страшно.

– Либо она была в глубоком шоке, – задумчиво предположила Саша. – Пыталась найти утешение в церкви, но в итоге бросилась под поезд в метро.

– Странно, что перед тем, как отправиться в церковь, она сорвала с себя крестик, – заметил Войтех. – Минута разочарования в вере?

– Может быть, и так, – согласился Нев.

– Все равно не понимаю, – Войтех убрал смартфон в карман и подошел к кофеварке, чтобы налить себе еще кофе. – Когда я говорил с ее соседкой, та, конечно, отметила странное поведение Ханны, но не упоминала угнетенное состояние. Сказала только, что та опаздывала на работу и очень уж спокойно к этому относилась.

– Значит, Ханна вела себя странно, – подытожил Нев. – Голем пришел и к ней… Кстати, – он повернулся к Саше, – напомните, как так получилось, что именно вы оказались в той церкви с ним и Ханной?

Саша раздраженно закатила глаза.

– Нечаянно, – сквозь зубы процедила она, тут же поймав на себе насмешливый взгляд Вани.

– Как, Нев, вы еще не в курсе этой поистине героической истории? – рассмеялся тот. – Витек ушел побазарить с соседкой Ханны, я отлучился по делам, а наша доктор увидела на улице этого чувака, вообразила себя шпионом и увязалась за ним.

Нев понял, что он случайно затронул какую-то больную тему, и извиняющимся тоном уточнил:

– Саша, простите, но не могли бы вы поточнее сказать, что он делал, когда вы его увидели? Он просто проходил мимо? Насколько я понимаю, речь идет о какой-то окраине города, в которой сложно оказаться случайно.

– Он шел куда-то целенаправленно. Мне казалось, что он иногда как будто прислушивается к чему-то. Но не ушами, а как будто… – Саша взмахнула рукой, подбирая слова. – Ощущениями. Словно ищет кого-то по каким-то своим ориентирам. И потом он точно так же искал меня в костеле.

– Значит, он искал что-то, – Нев снял очки и задумчиво прикусил дужку. – Он искал Катку, потом Ханну… Но на месте последних двух смертей он не появлялся?

– Нет, – отозвалась Лиля.

Нев снова посмотрел на имитацию доски из офиса Исторического общества: распечатанные на обычных листах фотографии и подписи на чешском, которые Войтех рядом подписал по-русски.

– А слово «hostitel» – хозяин, как вы подписали, – может использоваться в качестве «владелец»? – поинтересовался Нев у Войтеха. – Может быть, Катка что-то нашла в той нише. Какой-нибудь… артефакт, который был спрятан там под защитой Голема. Она вынесла его, Голем восстал, чтобы найти и вернуть. Потом его забрала Ханна, а у Ханны – тот мужчина.

– А зачем? – не понял Ваня.

– Такие вещи иногда выглядят как драгоценность, а иногда могут подчинять себе людей, – Нев пожал плечами. – И совершенно точно они могут разрушающе действовать и на психику, и на физическое состояние человеческого тела.

– Нет, – Войтех покачал головой, – если бы речь шла о предмете, который переходит от одного к другому, использовали бы слово «vlastník». Hostitel – это, скорее, хозяин жилья или, как верно заметила Саша, носитель паразита.

– Вот как, – Нев продолжал вглядываться в надписи. – А эти два слова вы переводили?

– Какие два слова? – не понял Войтех, внимательно изучая подписи. Он был уверен, что подписал все.

– Вот эти. – Нев встал со своего места, подошел к стене и ткнул в две последовательности непонятных закорючек.

Лиля выпрямилась и нетерпеливо поерзала на своем месте, понимая, что они, наконец, добрались до сути.

– А это слова? – нахмурился Ваня. – Я думал, это шифр какой-то.

– Вообще-то, это иврит, – пояснил Нев.

– О боже, – тихо выдохнула Саша, снова потянувшись за сигаретами. – Я думала, Нев приедет, и станет легче, но становится только хуже. Голем, паразиты, артефакты, вирусы, теперь еще и иврит. Нев, вы знаете, что там написано?

– К сожалению, я не настолько хорошо его знаю, – он покачал головой. – Но я уверен, что в Интернете можно легко найти перевод.

– Но как мы его наберем? – усомнилась Лиля. – Разве на клавиатуре есть такие буквы?

– Нет ничего невозможного, – хмыкнул Ваня, открывая крышку своего ноутбука, который лежал у него на коленях. – Нев, идите сюда, будете мне помогать. А то виртуальную клавиатуру нужную я найду, но вот закорючки эти мне на одно лицо.

Нев подошел ближе к Ване, и вместе они довольно быстро справились с переводом.

– Так, одно слово означает – вы не поверите – Голем. Второе, какой-то «диббук».

– Диббук? – удивленно переспросила Лиля, даже подавшись чуть вперед, как будто хотела лично убедиться, что Ваня не шутит.

– Это еще что за хрень? – отозвалась с балкона Саша.

– О, ну, конечно, – Нев едва не застонал. – Как же я сразу об этом не подумал. Паразит! Диббук в еврейском фольклоре – это что-то среднее между призраком и демоном. Это злой дух в том смысле, что когда-то он был человеком, который после смерти не смог перейти в иной мир. В отличие от призрака в классическом понимании, диббук не может существовать сам по себе. Ему нужен сосуд, носитель. Диббуком становятся самые темные души, уже потерявшие все человеческое. Это… кристаллизовавшееся зло, которое…

– Есть в каждом из нас, – перебил Войтех, наконец понимая, что пытался сказать ему раввин.

– Именно! – обрадовался Нев. – Диббуку подходит не каждый человек. Обычно они прилипают к душам максимально светлым, потому что с чужим злом они конфликтуют. Идеальными носителями для диббука считались дети и девственницы.

– Потому что после первого же секса с мужчиной в душе женщины поселяется зло, – язвительно фыркнула Лиля.

– Вы же понимаете, это издержки древних представлений о чистоте, – Нев смутился.

– Предположим, я еще поверю, что из всей группы в подземелье диббук выбрал Катку как самую чистую и невинную душу, – прокомментировала с балкона Саша. – Потом перешел на Ханну, если Катка ему не подошла, та вообще даже в церковь ходила, возможно, посветлее и почище будет, но этот последний чувак, простите, на невинную душу никак не тянет.

– А зачем он вообще меняет хозяев? – Ваня непонимающе посмотрел на Нева. – Выбрал одну – и сиди себе.

– Диббук меняет хозяина в двух случаях. Во-первых, как я уже сказал, он ищет идеальное вместилище, потому что чужая тьма конфликтует с ним. Почувствовав рядом хозяина лучше, он перепрыгивает. При этом прежний носитель погибает. Во-вторых, он вынужден прыгать, если носитель погибает по другим причинам. Насколько я понимаю, Ханна бросилась под поезд в метро. Диббук был вынужден прыгнуть на ближайшего человека, уже не разбирая качество носителя. Думаю, поэтому последний известный нам носитель так быстро умер: он не подходил диббуку.

– А человек, в котором живет эта тварь, чувствует ее? – снова спросил Ваня.

– Человек совершенно точно проходит через определенную трансформацию, – Нев повернулся к Войтеху, – отсюда и изменение в поведении, но я сомневаюсь, что он осознает, в чем дело. Если только он не знаком с концепцией одержимости вообще и диббука в частности.

– Просто я не понимаю, какого рожна Ханна бросилась под поезд, – не унимался Ваня, – если она не понимала, что в ней поселился этот ваш… диббук.

– Да все просто, – немного раздраженно ответила Лиля. – Она видела, что сделала Катка с подругой, и чувствовала негатив и агрессию в себе. Не знаю, была ли она знакома с концепцией одержимости, но, думаю, определенные выводы сделала. Вот и решила проблему по-своему.

– Возможно, – кивнул Нев.

– Значит, Голем охотится не на самих людей, а за диббуком? – неуверенно резюмировал Войтех.

– Я думаю, что это самый логичный вывод, – кивнул Нев. – Пока ситуация видится мне примерно так: несколько веков назад его использовали как ловушку для диббука…

– Потому что он пустой сосуд, который можно наполнить чем угодно, – Войтех опять вспомнил слова раввина.

– Именно. Потом его спрятали в том подземелье, но его создатель, по всей видимости, предполагал, что однажды подземелье будет вскрыто, и диббук сможет вырваться из своей тюрьмы, перескочив на минимально подходящего носителя, которым и стала Катка. Голем был запрограммирован на то, чтобы в этот момент восстать и отправиться за диббуком.

– Люблю качественно спроектированные программы, – фыркнул Ваня. – Способности хамелеона в него тоже заложил создатель?

– Если он подумал о том, что Голему потребуется слиться с толпой, то мог и заложить, – кивнул Нев. – По крайней мере, я сомневаюсь, что Голем делает это сам.

– Значит, наша основная забота не Голем, а диббук, – Войтех задумчиво смотрел на распечатки на стене, на выведенное на иврите слово, означающее диббука. – Вопрос в том, что мы можем сделать, чтобы остановить его?

– Для этого его сначала нужно найти, – резонно заметил Ваня, – а мы понятия не имеем, где его искать.

– Он должен быть в ком-то из тех, кто был в супермаркете в тот момент, когда Мартин устроил там бойню. – Саша выбросила сигарету в пепельницу и вернулась в комнату. – Если Карелу удастся получить список этих людей, мы можем начать проверять их всех.

– Ты представляешь, какой длины будет список? – возразила Лиля. – И как мы будем их проверять? Опрашивать родных, не изменилось ли их поведение?

– Нев, – Саша повернулась к их старшему товарищу, – нет никакого более действенного способа опознать носителя диббука?

Нев немного растерянно пожал плечами. До сих пор он изучал диббуков просто как часть фольклора и никогда не встречал практического руководства, как распознать носителя диббука.

– Сомневаюсь, что есть какой-то более действенный способ, чем тот, который предположила Лилия.

Войтех медленно поставил полупустую чашку на маленький обеденный стол и подошел ближе к распечаткам. Он не был уверен, что у него получится, но что-то внутри решило, будто сейчас хороший момент попробовать. Протянув руку к слову «диббук» на иврите, он закрыл глаза и попытался мысленно вернуться в тот день, когда они обнаружили Ханну на рельсах. Рядом с ней был мужчина, который, скорее всего, уже стал новым носителем. Войтех не помнил, обратил ли он тогда на него какое-то внимание, но сейчас пытался представить его лицо по фотографиям в репортажах.

Остальные все еще бурно обсуждали, как можно побыстрее определить носителя диббука среди нескольких десятков людей, которые находились в супермаркете, и даже не обратили внимания на то, что делает Войтех, среагировав уже только на звук упавшего на пол тела.

Нев замер на полуслове, Ваня удивленно вздернул брови, не тронувшись с места, вместо него к потерявшему сознание Войтеху бросилась Лиля. Саша тихо выругалась, последовав за ней.

– Если его не убьют видения, то его убью я, – проворчала она, опускаясь рядом с ним на колени и пытаясь привести его в чувство. Она всегда знала, что Войтех нарушит свое обещание не провоцировать видения при первом же удобном случае, когда ему покажется, что это важнее его здоровья, поэтому у нее в сумке были припасены необходимые лекарства.

– Может, на диван его перенести, убогого? – предложил Ваня, видя, что все Сашины усилия пока не приносят результата, но в этот момент Войтех все же пошевелился.

– Не утруждай себя, – попытался ответить он Ване, но голос прозвучал так тихо, что услышали его только Саша с Лилей. Не открывая глаз – свет даже сквозь веки причинял боль – Войтех облизнул пересохшие губы. – Я видел его лицо, – сообщил он. – Позвоните Карелу, попросите достать список посетителей с фотографиями. Нужны только мужчины.

– Лежи смирно, – раздраженно приказала Саша, не обратив внимания на его слова. – Я сейчас сделаю тебе укол, и после этого ты пойдешь в постель и поспишь часа три, лучше четыре.

– Какой еще укол? – Войтех так удивился, что даже открыл глаза, но тут же поморщился от чрезмерно яркого света.

– Какой надо. Ты свое сердце слышал? Будешь сопротивляться, еще и снотворного добавлю.

Войтех прислушался к собственным ощущениям. Сердце действительно скакало странным галопом, даже во время пробежек такого не случалось.

– Хорошо, – покладисто согласился он, снова закрывая глаза. – Только без снотворного. И Карелу позвоните.

– Да позвоним мы, позвоним, – пообещала Лиля со вздохом.

 

Глава 11

3 мая 2013 года, 10.20

Osadní, Holešovice, Praha 7

Прага, Чешская Республика

Карел достал список свидетелей происшествия в супермаркете, их фотографии и даже записи с камер наблюдения и прислал все это ранним утром в пятницу с курьером, поскольку последние часы накануне открытия клуба хотел полностью посвятить предстоящему событию.

Войтех все еще испытывал последствия вчерашней попытки «погуглить во Вселенной», как однажды назвала это Саша, в виде тупой ноющей головной боли, но все же честно просмотрел снимки двадцати двух мужчин под первую же утреннюю чашку кофе, однако знакомое лицо не обнаружил. Он успел изучить список и фотографии еще два раза перед тем, как к нему в гости нагрянули остальные.

– Как успехи? – тут же поинтересовалась Лиля, едва они вошли.

– Пока никак, – вынужден был признать Войтех. – Его нет среди этих людей.

– А ты вообще уверен, что увидел кого нужно? – насмешливо поинтересовался Ваня, когда все проходили в гостиную. – А то, может, это был какой-то левый мужик?

– Я уверен, – тихо, но твердо ответил Войтех, снова садясь за стол, ровным слоем покрытый распечатками, под которыми потерялся даже его ноутбук.

– И никого даже похожего? – огорченно спросила Саша, подходя к нему и рассматривая пронумерованные фотографии, номер каждой из которых совпадал с именем в списке.

– Даже близко нет. Эти почти все чехи, двое немцев и трое русских. А тот парень был похож на жителя южных регионов.

– Кавказец, что ли? – хмыкнул Ваня, без спроса наливая себе кофе из еще горячей кофеварки. Почему-то в этой квартире никто из них не ощущал себя в гостях. То ли потому что они устроили из нее нечто вроде оперативного штаба для совещаний, то ли потому что Войтех сам жил здесь всего несколько дней. – Слушай, а у тебя пожрать нечего? Я сегодня завтрак в отеле проспал.

– Потому что вчера по барам таскался до полуночи, – с сарказмом прокомментировала Лиля.

– В холодильнике посмотри, там, кажется, пицца оставалась, – рассеянно отозвался Войтех, все еще разглядывая фотографии. – А под южными регионами я подразумеваю Италию, Испанию, Черногорию… И так далее. Не понимаю, почему его здесь нет.

Пока Ваня копался в холодильнике и гремел посудой, Саша и Лиля склонились над фотографиями, хотя даже не представляли, кого им надо искать. Никого похожего на смуглого загорелого мужчину на снимках действительно не было.

– А, может быть, он каким-то образом не попал в этот список? – неуверенно предположила Саша.

– Если бы я был диббуком, я бы полицию ждать не стал, – с набитым ртом заявил Ваня.

– Но если он ушел до того, как приехала полиция, – это тупик, – вздохнул Войтех.

– А видео с камер наблюдения нет? – поинтересовался Ваня.

– А что они тебе дадут? – не понял Войтех.

– Ну, если он успел расплатиться картой, – Ваня выразительно посмотрел на Войтеха и остальных, не уточняя, что именно в этом случае можно сделать, но все и так поняли.

– Видео с камер есть, – кивнул Войтех, раскапывая ноутбук и открывая его крышку.

Пару минут спустя Ваня досадливо поморщился. Качество видео оказалось настолько низким, что лиц посетителей супермаркета невозможно было разглядеть.

– Если ты тут найдешь своего клиента, я тебе медаль дам.

Однако, несмотря на качество, они все же честно просмотрели видеозапись за последние пятнадцать минут до происшествия, вычеркивая всех, кто успел выйти из магазина, и пытаясь сопоставить оставшихся с фотографиями из списка по каким-то общим чертам внешности.

Они все-таки нашли его. Темноволосый мужчина в синих джинсах и красном свитере стоял в очереди прямо за последним известным носителем диббука и не подходил ни под одну из фотографий. На всякий случай проверив еще раз, они снова выделили из всех посетителей магазина именно этого мужчину. Беда была в том, что во время всей заварушки он исчез из зоны охвата камер и больше на них не появился.

– Сомневаюсь, что он расплачивался за свои покупки, – заключила Саша, выпрямляясь и потирая затекшую спину.

– Да, судя по всему, до кассы он не дошел, – кивнул Ваня.

– И что же, все-таки тупик? – разочарованно протянула Лиля.

– Слушай, а может, ты еще раз включишь свою экстрасенсорику? – воодушевленно спросил Ваня у Войтеха. – Только посмотри, не к кому эта хрень прилепилась, а где сейчас этот человек.

– Мне почему-то кажется, что это плохая идея, – осторожно заметил Нев.

Саша поддержала его мрачным взглядом.

– Ты убить его хочешь? – поинтересовалась она.

– Да ладно, что ты драматизируешь? Подумаешь, обморок. У нас тут люди гибнут, – неожиданно серьезно заметил Ваня.

Саша перевела взгляд на Войтеха, понимая, что Ваня все равно не сможет здраво оценить всю опасность, которую эти видения представляют для их персонального экстрасенса.

– Если ты на это согласишься, Дворжак, то без моего участия, – предупредила она. – Я уйду прямо сейчас, не желаю быть свидетелем суицида. Возможно, Сидорову этого не понять, но ты знаешь, что я права. Второе спровоцированное видение за два дня добром для тебя не кончится.

– Если ты хочешь уйти, я не стану тебя держать, – Войтех посмотрел на нее с едва заметной улыбкой. – Но ты знаешь, что Иван тоже прав. И знаешь, что, кроме тебя, меня откачивать некому. А я должен хотя бы попытаться. Иначе те, кого убьет новый носитель, когда слетит с катушек, будут на моей совести.

Саша сердито сложила руки на груди, бросив перед этим убийственный взгляд на Ваню, и отошла в сторону. Естественно, она не могла уйти, зная, что он все равно попытается спровоцировать у себя видение, и ему будет нужна ее помощь. Но и согласиться с ним вслух означало пойти против своих же правил.

Войтех немного помедлил. Голова отозвалась усилившейся болью на одну только мысль о том, чтобы повторить вчерашний подвиг. К тому же он до сих пор не понимал, как именно это делает. В первый раз, еще в Санкт-Петербурге, он смотрел на фотографию, сделанную незадолго до того момента, в который он хотел заглянуть. Вчера он коснулся надписи и мысленно представил последнего известного ему на тот момент носителя.

Войтех посмотрел на экран ноутбука, на котором было остановлено видео из магазина. Они выбрали кадр, где предполагаемый новый носитель диббука почти смотрел в камеру.

– Ладно, попробуем, – пробормотал Войтех и протянул к экрану руку, отчаянно надеясь, что если он в процессе не свалится со стула, то голова не будет снова болеть так сильно. Он ведь обещал Карелу быть на открытии его клуба. И даже успел уже пригласить Кристину пойти с ним.

То ли из-за этих мыслей, то ли из-за подсознательного страха перед последствиями, то ли по какой-то другой причине ничего так и не произошло. Честно подождав пару минут, концентрируясь на мужчине с записи, Войтех открыл глаза и покачал головой.

– Не получается.

– Возможно, вы не успели восстановиться после прошлого раза, – ободряюще предположил Нев. – Такие вещи отбирают больше сил, чем кажется.

– Либо же нашел способ выкрутиться, – Ваня многозначительно посмотрел на Войтеха, как будто раскусил его коварный план. – И на эмоциональный шантаж девушки не поддался, в грязь лицом не упал, и стараться особо не стал. Типа попытался же.

– Ваня! – Лиля раздраженно оборвала брата. – Ты можешь хоть иногда держать язык за зубами и не говорить всю ту чушь, что есть в твоей голове?

Ваня молча поднял руки, давая понять, что больше ничего говорить не собирается, но и от своих слов не отказывается. Войтех, как обычно, предпочел проигнорировать выпад в свой адрес. Гораздо больше его сейчас интересовало, что еще можно сделать.

– Какие у нас есть альтернативные варианты?

– Передать полиции через твоего брата, чтобы они нашли этого парня, – Лиля кивнула на экран. – У них-то должны быть свои способы это сделать?

– Вопрос в том, станут ли они его искать? Как им объяснить, зачем это нужно? – возразил Нев.

– А почему нет? – отозвалась Саша. – Этот парень там был, стоял прямо за спиной Мартина, может быть важным свидетелем. Если полиция связала это дело со смертью Катки и Ханны, думаю, они хотели бы восстановить полную картину произошедшего. И тот факт, что он исчез и не дождался полиции, может показаться им достаточно подозрительным. Нам необязательно говорить им про диббука.

– Хорошо, Карелу я это передам. Что еще мы можем сделать?

– Пойти на открытие клуба твоего брата и не брать на себя ответственность за события, на которые не можем повлиять, – уверенно заявила Лиля. – Не мы создали этого диббука, не мы так ненадежно его заточили, не мы вскрыли его тюрьму, не мы помогли ему оттуда выбраться. Если мы сможем его остановить, мы это сделаем. Но если этот парень слетит с катушек до того, как его найдет полиция, никто из нас не будет в этом виноват.

– Пожалуй, придется согласиться с Лилькой, – словно нехотя кивнул Ваня. – Во сколько у нас там культурное мероприятие?

– Начало в восемь, – Войтех принялся собирать распечатки, разбросанные по столу.

– Поедем отсюда все вместе? – уточнила Лиля.

– Нет, мне надо будет кое за кем заехать, поэтому с вами увидимся там, – сообщил Войтех, продолжая складывать вместе распечатки и ни на кого не глядя.

Саша посмотрела на него, но тут же отвела взгляд, легко догадавшись, о ком он говорит. Похоже, всего сутки спустя утверждение о том, что для него это ничего не значило, было им уже забыто.

– Ну и ладно, а я успею смотаться в одно местечко, – заявил тем временем Ваня. – Нагуглил вчера, что в одном баре пиво привозят на каких-то паровозиках. Кто со мной? Айболит? Сестренка? Нев?

– А то как же, – отозвалась за всех Саша. – Конечно, мы с тобой.

3 мая 2013 года, 20.10

Noční klub Lucius, Masná, Praha 1

Прага, Чешская Республика

В главном зале ночного клуба Карела Дворжака уже ничего не напоминало о том, что еще несколько дней назад здесь стояли коробки и полным ходом шел окончательный ремонт. Небольшая сцена была уже заставлена музыкальными инструментами и ящиками для генерации дыма. Она пока тускло подсвечивалась парой прожекторов и цепочкой мелких лампочек, чтобы настраивающий аппаратуру персонал не блуждал в потемках, но и не привлекал к себе много внимания. Располагавшийся у сцены танцпол, в прошлый их визит загроможденный недораспакованной мебелью, оказался гораздо просторнее, чем выглядел тогда. Многочисленные столики, амфитеатром поднимающиеся вокруг танцпола, освещались небольшими лампами. Над залом поднималось еще два этажа узких балконов, вдоль края которых тянулись барные стойки и высокие стулья. Отовсюду лился мягкий разноцветный свет, музыка пока играла фоном, молчаливые официанты сновали между столиками и поднимались на балконы с подносами, уставленными пивом и коктейлями.

Для младшего брата и его друзей Карел выделил лучший столик: он находился у стены, чтобы никто не ходил мимо и не задевал сидящих за ним, но тем не менее с него открывался прекрасный вид на сцену.

Сидоровы и Саша с Невом приехали первыми, Войтеха еще не было. Самого Карела они тоже не видели, Томас, встречавших их, многозначительно закатил глаза и заявил, что тот очень занят.

– А где это наш пан атаман? – поинтересовался Ваня, занимая самое удобное на его взгляд место за столиком. – Айболит, ты не в курсе, за кем таким таинственным он поехал?

Саша только пожала плечами, явно не желая отвечать.

– За другом или подругой, это же очевидно, – отозвалась Лиля, оглядываясь по сторонам и изучая людей за соседними столиками. Среди них почти не было «зеленой» молодежи, всем приглашенным на открытие клуба уже явно исполнилось тридцать, а то и больше. Тем не менее этот вечер выдавал в них поклонников Карела Дворжака, который играл «рок, панк или что-то такое», с чем единственным в зале четверым русским еще только предстояло познакомиться.

– У него есть друзья? – картинно удивился Ваня. – Я думал, у него только мы.

– Ага, особенно ты его друг, – фыркнула Лиля.

– Вот именно, – ее брат ничуть не смутился. – На его месте, будь у меня другие друзья, я бы с собой общаться не стал.

– Потрясающая самокритика, – тихо проворчала Саша.

– И все же друзья у него есть, – с улыбкой заметил Нев, глядя куда-то за спины Саши и Лили.

Ваня проследил за его взглядом и одобрительно присвистнул.

– И ничего такие, симпатичные.

– А я ее знаю, она из нашего отеля, – голос Лили прозвучал удивленно, когда она тоже увидела Войтеха с Кристиной.

Они только вошли в зал и пока не могли сориентироваться. Кристина держала Войтеха за руку и, улыбаясь, что-то говорила ему на ухо. Говорила она, по всей видимости, что-то смешное, потому что Войтех сначала тоже улыбнулся, а потом рассмеялся.

– Ага, это ж симпатичненькая администраторша, – кивнул Ваня, теперь тоже разглядывая их с удивлением. – И что-то мне подсказывает, что они не просто друзья. Быстро он.

– Они сто лет знакомы, – тихо пояснила Саша.

– Серьезно? – Лиля перевела на нее вопросительный взгляд. – Он тебе про нее что-нибудь говорил?

– Он нам всем про нее говорил.

Сидоровы сначала переглянулись, ничего не понимая, но, когда вспомнили, сразу снова недоверчиво посмотрели на Сашу.

– Серьезно? – Ваня выразительно приподнял брови.

– Кажется, я опять все пропустил, – с плохо скрываемым любопытством заметил Нев.

– Это его бывшая невеста, которая изменила ему с его братом незадолго до свадьбы, – без тени смущения объяснил Ваня, а потом вдруг развеселился. – Кстати, вы же еще не видели его брата. Ничего, скоро увидите.

В этот момент Войтех с Кристиной наконец заметили их и направились к столику.

– Простите за опоздание, – по-английски сказал Войтех, когда они подошли.

– Вот черт, опять на инглише разговаривать, – по-русски вздохнул Ваня. – Чего они русский перестали учить?

– Не все, – ответила Кристина на очень плохом, но все же понятном русском. – Те, кто работают в сферах туризма, учат. – После этого она все-таки перешла на английский и призналась: – Только я понимать понимаю, а говорю плохо. Вы можете говорить по-русски, если вам так удобнее.

– Вы можете говорить по-английски, мы вас тоже поймем, – Лиля дружелюбно улыбнулась Кристине.

– Я полагаю, вы все знаете Кристину? – на всякий случай уточнил Войтех, когда они сели за столик.

– Да уж конечно, – многозначительно усмехнулся Ваня.

– Мы все видели ее в нашей гостинице, – быстро добавила Лиля.

– Я вас тоже всех знаю, – Кристина обвела присутствующих взглядом, на мгновение дольше задержав его на Саше, но потом поспешно повернулась к Неву. – Даже вас, хотя мы почти не общались, Евстахий Велориевич.

– Можно просто Нев.

– Так значит, вы снова вместе? – бестактно поинтересовался Ваня, сложив руки на груди и с ехидством поглядывая на Войтеха с Кристиной. При этом он сделал вид, что не почувствовал пинка ногой под столом от сестры.

Кристина удивленно посмотрела на Войтеха. Она не ожидала от его друзей подобной осведомленности, взгляд ее спрашивал: «Как много ты им рассказал?» Войтех заметно смутился.

– Интересно, а в меню есть те восхитительные крошечные корзиночки с креветочным муссом, которые нам давали на тест-драйве повара? – Лиля демонстративно раскрыла меню, пытаясь сменить тему.

– Похоже, я пропустил не только самое интересное в расследовании, но и самое вкусное, – тут же поддержал ее Нев.

Они удивительно слаженным дуэтом принялись обсуждать меню и блюда, которые им готовили на пробу, не давая никому возможности вернуться к вопросу Вани. Кристина тоже переключила свое внимание на предлагаемые еду и напитки, а Войтех благодарно улыбнулся Лиле. Та сдержанно улыбнулась в ответ. Когда она поняла, что соблазнением не сможет получить от него нужную куратору информацию, она решила сменить тактику и постараться стать ему хорошей подругой. Вроде той же Саши.

Ваню в первую очередь привлек раздел с меню бара.

– А братец твой где? – поинтересовался он, когда за столом повисло молчание. – Он нас своим присутствием в этот раз не почтит?

Едва он это спросил, как почувствовал прикосновение чьих-то волос к плечу и чужое дыхание у своего уха.

– Už ti chybím, zlato? – проникновенно спросил Карел, который подошел к ним как раз в тот момент, когда Ваня задал свой вопрос.

Ваня дернулся так, что чуть не свалился со стула. Карел выпрямился, довольно улыбаясь, но его улыбка исчезла, стоило ему заметить за столом Кристину. Та тоже заметно напряглась. Однако Карел ограничился осуждающим взглядом в сторону брата, а потом спросил по-английски:

– Надеюсь, у вас все хорошо и вам все нравится. Хотел бы составить вам компанию, – он покосился на Ваню, – но мне надо идти готовиться к выступлению.

– Мы увидим рок-звезду на сцене? – удивленно подняла бровь Саша.

– Детка, ради этого здесь все и собрались, – Карел самодовольно усмехнулся.

– Не терпится увидеть.

– Тогда никуда не уходите. – Он снова посмотрел на Войтеха с Кристиной. – Bravo, – коротко прокомментировал он, прежде чем уйти.

– У вас очень интересный брат, – смущенно заметил Нев, поправляя очки.

– Не то слово, – хмыкнул Ваня. – Дворжак, быстро переведи, что он мне сказал.

– Он подумал, что ты по нему соскучился, – с непередаваемым выражением лица пояснил Войтех. – И назвал тебя «золотцем».

– Твой брат же не говорит по-русски, – неуверенно заметила Лиля. – Как он понял, что сказал Ваня?

– Не говорит, но понимает. Ему в этом году будет сорок, он пошел в школу еще тогда, когда нас заставляли учить русский.

– Предупреждать надо, – проворчал Ваня, и на его лице едва ли не впервые в жизни читалось смущение.

Войтех только пожал плечами, давая понять, что предупреждать Ваню – не его забота.

Они успели сделать заказ и даже получить свои напитки, перед тем как их столику вновь было уделено внимание. На этот раз узнавать, все ли у них в порядке и всем ли они довольным, подошел Томас. Он старался выглядеть бодрым и гостеприимным, но его взгляд выдавал нечеловеческую усталость.

– Присядьте на пять минут к нам, отдохните, – с улыбкой предложила ему Лиля.

Томас колебался не дольше пары секунд, а потом сел на свободное место, благодарно кивнув и бросив взгляд на часы. На его лбу уже успела появиться тревожная складка, когда свет в зале внезапно почти погас, а сцена, наоборот, ярко засияла.

Монотонный гул и фоновая музыка сменились лавиной аплодисментов и одобрительных выкриков. Сначала на сцене появились музыканты, которые когда-то выступали с Карелом, а теперь собрались снова только ради этого вечера, грянула музыка, и на сцене появился сам Карел. Если к их столику он подходил еще в своем обычном «рабочем» виде – классическом костюме, то у стойки микрофона предстал в узких кожаных штанах с низкой талией и футболке без рукавов, которая открывала татуированные руки с множеством браслетов на запястьях. Длинные светлые волосы, еще недавно лежавшие аккуратными локонами, теперь были принудительно растрепаны.

Он что-то крикнул в микрофон, скорее всего приветствие, потому что публика отозвалась новой волной еще более громких аплодисментов и одобрительных выкриков, потом начал петь, пританцовывая и давая знак остальным подниматься со своих мест и подходить ближе. Столики начали стремительно пустеть, а танцпол – наполняться. Не прошло и пары минут, а на сцене и у сцены уже творилось форменное безумие, подтверждавшее два факта: Карел за годы без выступлений не потерял своей пластичности и артистичности, а поклонники его не забыли.

– Он великолепен, правда? – громко прокричал Томас на ухо сидевшей рядом Саше. Другие его все равно не услышали бы за музыкой. – Всегда умел завести публику с пол-оборота.

Еще вчера утром Саша под страхом расстрела не призналась бы даже самой себе, что ей может нравиться хоть что-нибудь, связанное с Карелом. Но сейчас, глядя на мило воркующих Войтеха и Кристину и испытывая совершенно неуместную в ее положении, но от этого не менее жгучую ревность, она целиком и полностью поддерживала поступок Карела. Может быть, его методы и казались ей странными, но она не могла не признать, что, вполне вероятно, десять лет назад они были единственно верными.

К тому же ей всегда нравилась музыка на подобие той, что лилась сейчас со сцены, и сложно было изображать невозмутимость, когда даже Ваня и Нев отбивали ногами ей в такт.

– Он шикарен, – абсолютно искренне ответила она Томасу.

Тот еще что-то говорил ей, но Саша уже не слушала, снова зацепившись взглядом за Войтеха и Кристину. Та что-то прошептала Войтеху на ухо, затем чмокнула его в щеку и направилась в сторону подсобных помещений. Саша была почти на сто процентов уверена, что, по закону жанра, Войтех выждет минуту и отправится за ней, но он, к ее удивлению, остался сидеть на месте, с широкой улыбкой глядя на сцену.

После первой песни – явно какого-то громкого хита в прошлом – музыканты сразу начали исполнять другую, только после нее на какое-то время все стихло, и Карел принялся что-то говорить в микрофон по-чешски, время от времени срывая аплодисменты.

– Я вас все-таки вынужден оставить, – сказал Томас остальным, поднимаясь из-за стола. – Хотелось бы насладиться концертом, потягивая Маргариту, но придется бежать дальше. Нужно разобраться с нашим шеф-поваром, на него сегодня уже несколько жалоб поступило от персонала.

– Звезда капризничает? – усмехнулся Ваня.

– Не то слово, – Томас скривился, давая понять, как к этому относится. – С ним с самого начала было нелегко, а после той заварушки в супермаркете стало совсем невыносимо.

За столом повисла тишина, как будто его накрыло звуконепроницаемым куполом, и даже Карел со своей бандой не мог сквозь него пробиться.

– Какой заварушки? – раздался голос Саши в этой тишине.

– А вы не слышали? Какой-то мужчина устроил в супермаркете потасовку, причем больше всех пострадал он сам: кажется, он умер. Я в новостях видел. Наш Паоло, как назло, был в том супермаркете, он рядом квартиру снимает. Впрочем, не будем о грустном. Наслаждайтесь вечером.

И Томас, ловко маневрируя между столиками и посетителями, отправился в сторону подсобных помещений. Музыканты тем временем продолжили играть, Карел – петь, а большинство гостей – танцевать, но за их столиком больше никто не пританцовывал и не смотрел на сцену.

Им даже не потребовалось ничего обсуждать. Они просто переглянулись и убедились, что каждый все понял правильно. Паоло. Итальянец. Тот самый человек, которого Войтех видел. Новый носитель диббука.

– Да он же их всех убьет, – Ваня первым вскочил со своего места.

Остальные последовали за ним. Зря в прошлый раз они не уточнили, где именно находится кухня. Оставалось только последовать за Томасом и надеяться, что где-то там будет указатель.

Только добравшись до подсобных помещений, Войтех внезапно понял, что Кристина так и не вернулась за столик.

– Я найду ее, – пообещала Лиля, находя взглядом указатель со стрелочкой и буквами «WC». – А вы найдите повара.

 

Глава 12

3 мая 2013 года, 20.55

Noční klub Lucius, Masná, Praha 1

Прага, Чешская Республика

В зале продолжался концерт, но в коридорах, ведущих к туалетам и техническим помещениям, стояла тишина, нарушаемая только низкими басами, долетавшими из зала, и стуком Лилиных каблуков. Сама Лиля прижимала к уху телефон, в котором уже непростительно долго раздавались длинные гудки, и пыталась унять бешено колотящееся сердце и сбивающееся дыхание. Голос в трубке раздался в тот момент, когда она дошла до двери женского туалета:

– Mlynář. Prosím?

– Мы нашли вашего диббука, – без предисловий заявила Лиля.

В трубке повисло недолгое молчание, после которого ее собеседник заговорил уже по-русски.

– Что, простите?

– Пан Млинарж, сейчас не время изображать удивление, – резко ответила ему Лиля, стараясь, чтобы голос продолжал звучать тихо. – Диббук – ваш большой секрет, похороненный под Староновой синагогой, – здесь, улица Масна, 1, новый клуб «Люциус». Надеюсь, Голем скоро появится. И вам бы неплохо сделать то же самое.

Она не стала дожидаться ответа и сбросила звонок, после чего толкнула дверь туалета и позвала:

– Кристина! Кристина, ты здесь?

Однако помещение оказалось абсолютно пустым. Для уверенности Лиля даже толкнула дверь каждой кабинки: в туалете никого не было.

– Черт…

Она выскочила обратно в коридор, озираясь по сторонам и прислушиваясь. Ей показалось, что где-то дальше по коридору послышался приглушенный смех и торопливый топот ног, но стоило ей сделать шаг в том направлении, как шум раздался уже с другой стороны: с той, где она отделилась от остальных.

– На кухне его нет, – сообщил появившийся из-за угла Войтех. – Мы встретили Томаса, он тоже его ищет. Говорит, Паоло уже с полчаса никто на кухне не видел.

– Где же он тогда? – Лиля почему-то перевела вопросительный взгляд на брата и остальных, которые подошли чуть позже Войтеха.

– Ты нашла Кристину? – вместо ответа встревоженно спросил Войтех.

– Нет, ее здесь нет, – Лиля растерянно кивнула на дверь туалета. – Там вообще пусто. Может быть, мы с ней разминулись, и она уже вернулась в зал?

– Да как тут разминуться-то? – возразил Ваня, крутя головой в разные стороны. – Коридор-то один. Ты дальше смотрела? Может, она не в ту сторону пошла?

Войтех выразительно посмотрел на него, давая понять, что Кристина никогда не проявляла подобного пространственного кретинизма.

– Вообще-то мне показалось, что я там слышала какие-то шаги, – призналась Лиля, снова посмотрев в другую сторону, где коридор делал поворот, и нельзя было понять, есть там кто-то или нет.

Войтех вытащил из кобуры пистолет, радуясь, что не изменил своей привычке до конца расследования носить его при себе.

– Подождите меня тут, я проверю, – велел он, осторожно направляясь в сторону поворота.

Естественно, никто из его друзей не собирался отпускать его одного туда, где его пистолет был практически бесполезен. До конца коридора они шли очень осторожно, но если Лиля и слышала там чьи-то шаги раньше, то человек уже явно ушел: в том конце коридора было абсолютно тихо. И лишь свернув за угол, все ошеломленно замерли.

На полу, в огромной луже крови, пропитавшей ее светлую блузку насквозь, лежала Кристина. Она была еще жива и даже в сознании, но в глубоком шоке. Она не посмотрела ни на кого, хотя должна была услышать их.

Саша среагировала первой, почти мгновенно оказавшись на коленях возле нее и пытаясь оценить степень повреждений. Кристина дышала быстро и поверхностно, пульс уже едва прощупывался, на груди виднелась огромная рана, из которой сильным потоком лилась кровь, а при каждом коротком вдохе Кристины в нее с шумом засасывался воздух. Саша быстро огляделась, но, предсказуемо не найдя ничего подходящего, закрыла рану собственными руками.

– Лиля, найди мне аптечку, срочно! – велела она, понимая, что от ее рук нет почти никакого толка. – И вызови скорую.

Лиля испуганно кивнула, развернулась и тут же скрылась за углом, до них донесся только стук ее каблуков.

Войтех даже не заметил, как оказался рядом с Кристиной, только в какой-то момент осознал, что правая рука сжимает уже не пистолет, а ее холодные пальцы. Она смотрела на него со смесью удивления, испуга и надежды, силясь вдохнуть. Кристина, как могла, сжала его руку в ответ, неотрывно глядя на него.

– Саша, сделай что-нибудь, – попросил Войтех, не узнавая собственный голос.

– Я пытаюсь, – напряженно отозвалась та, сильнее прижимая руки к ране, но ей казалось, что воздух и кровь проходят даже сквозь ее кожу. Судя по количеству крови, могли быть задеты крупные кровеносные сосуды. – Но без аптечки могу очень мало.

Кристина как будто хотела что-то сказать, но Войтех успокаивающе погладил ее по щеке и откинул со лба прилипшие волосы. Он что-то мягко произнес по-чешски, Кристина в ответ прикрыла глаза и попыталась дышать ровнее.

Где-то дальше по коридору, со стороны двери, ведущей на лестницу, раздался шум, привлекший внимание Войтеха. Он поднял голову и посмотрел в направлении двери, непроизвольно сжав зубы. Где-то там все еще находился носитель диббука – шеф-повар Паоло, ранивший Кристину. Он мог причинить вред любому, кто окажется у него на пути. Войтех перевел взгляд на Кристину, а потом повернулся к Саше.

– Ты ведь позаботишься о ней?

Саша кивнула, не отрывая взгляд от собственных рук.

– Я сделаю все, что смогу, – пообещала она.

– Я буду твоим вечным должником.

Войтех выпустил руку Кристины, машинально вытер свою, перепачканную в крови, о штанину, нашел взглядом пистолет, который оказался рядом на полу. Шум со стороны лестницы повторился. Войтех поднял с пола пистолет и выпрямился, сосредоточенно глядя на закрытые двери, на которых висел значок аварийного выхода.

– Найдите Томаса, пусть вызовет полицию и скорую, – тихо велел он. – Потом возвращайтесь в зал, найдите Карела, нужно остановить концерт и вывести всех людей из здания.

– А ты? – напряженно спросил Ваня.

– А я найду эту тварь.

– Если вы попытаетесь убить его, – испуганно напомнил Нев, – диббук снова прыгнет. Скорее всего, на вас.

– Ему же хуже.

– Дворжак, не дури, – очень серьезно потребовал Ваня. – Это существо надо изолировать до тех пор, пока этот ваш Голем не найдет его.

Войтех обернулся и посмотрел на них с заметным раздражением.

– Найдите Томаса и Карела, вызовите полицию и выведите людей из здания, – повторил он, теряя терпение.

Он снова отвернулся и, уже не дожидаясь чьей-либо реакции, направился в сторону лестницы.

Ваня посмотрел на Сашу и Кристину, а потом на Нева.

– Нельзя оставлять его одного, злость и желание отомстить еще никому ничего хорошего не советовали, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес он.

– Идите, – кивнула Саша. – Мне вы все равно ничем не поможете, я подожду Лилю. Ваня, – она посмотрела на него, – не дай ему натворить глупостей.

Ваня раздраженно закатил глаза, но тут же направился вслед за Войтехом, на ходу бросив:

– Нев, не отставайте.

Нев еще раз посмотрел на бледную Кристину и поторопился вслед за младшими товарищами.

Саше казалось, что время остановилось. За Ваней и Невом давно захлопнулась дверь, Лиля все еще не вернулась. Руки, которые Саша прижимала к телу Кристины, от неудобного положения затекли и болели, но ей было страшно хоть немного сменить положение.

– Дыши, слышишь? – по-русски прошептала она, глядя на измученное лицо Кристины, и мысленно считая секунды до того, как наконец-то явится Лиля с аптечкой.

В какой-то момент ей показалось, что Кристина снова хочет что-то сказать. Саша наклонилась к ней ближе, но та не успела разлепить пересохшие губы, как вдруг погас свет, оставив обеих в непроницаемой темноте.

3 мая 2013 года, 21.13

Noční klub Lucius, Masná, Praha 1

Прага, Чешская Республика

Когда лампы на потолке одновременно вырубились, Лиля, которая до этого бежала по коридору, прижимая к себе аптечку, замерла ровно на мгновение, а затем быстро вытащила из кармана смартфон и включила фонарик. Ей показалось, что сзади хлопнула дверь, а еще через пару секунд где-то очень далеко раздался шум, похожий на выстрел, который тут же повторился вновь, но она не стала тратить время на осмысление этого факта. Сейчас у нее было дело гораздо важнее.

Еще сильнее ускорив шаг, она в мгновение ока добралась до поворота и едва не налетела на сидящую на полу Сашу. Почему-то ей казалось, что она должна быть дальше.

– Вот, – Лиля протянула ей аптечку. – Я нашла Томаса, он дал мне это. Я в общих чертах объяснила ему, что происходит, он при мне начал вызывать «скорую» и полицию. Надеюсь, у него хватит мозгов вывести отсюда людей… Или хотя бы рассказать все Карелу.

– Посвети мне, – нетерпеливо велела Саша, пропустившая весь ее монолог.

Лиля тут же присела на корточки и направила луч фонарика на Сашины окровавленные руки, которыми та открывала какие-то упаковки из аптечки, а затем перевела его на Кристину.

– Она жива? – с тревогой спросила Лиля. Ей казалось, что Кристина стала совсем бледной и уже почти не дышала.

– Пока да, – коротко отозвалась Саша, теперь уже делая что-то с раной Кристины. Лиля старалась не приглядываться. Она никогда не падала в обморок от вида крови, но все же это было не самое приятное зрелище. – У нее сильное кровотечение и, кажется, клапанный пневмоторакс. Нужно сделать так, чтобы воздух перестал попадать в грудную полость, иначе легкие спадутся, и она не сможет дышать.

– О боже, – только и выдохнула Лиля, стараясь даже не представлять то, о чем говорила Саша, но та, заимев аптечку, казалось, почувствовала себя увереннее.

Она еще что-то говорила, когда в темноте, где-то совсем недалеко, снова раздался выстрел. Лиля вздрогнула и выронила смартфон.

– Лиля! – тут же прошипела Саша.

Та поспешно вернула луч света на прежнее месте.

– Прости. Это Войта стрелял?

– Надеюсь, он грохнул эту тварь, – проворчала в ответ Саша.

– Повар такая же жертва, как и остальные, – напомнила Лиля. – Тебе его не жаль?

– Ни капли.

Лиля хотела еще что-то сказать, но в этот момент какой-то шум раздался прямо у нее за спиной. Она обернулась и едва не вскрикнула, но вовремя успела остановить себя: прямо на них шел высокий мощный мужчина в длинном сером плаще, каске и с абсолютно бессмысленным взглядом.

Не сговариваясь, девушки подхватили полубессознательную Кристину и постарались оттащить ее чуть в сторону с пути гиганта, сами тоже вжались в стену. Если им повезет, он пройдет мимо. Беспокоило Лилю только то, что, по словам Саши, он искал ее в костеле, хотя если запрограммирован охотиться за диббуком, не должен был этого делать. Она даже не представляла, что именно могло привлечь Голема в Саше, но боялась, что тот сейчас снова почувствует ее. Однако Голем прошел мимо них, даже не повернув в их сторону голову. Похоже, он уже знал, где его цель, и у него не было времени отвлекаться на Сашу.

3 мая 2013 года, 21.13

Noční klub Lucius, Masná, Praha 1

Прага, Чешская Республика

Темнота застала Войтеха, когда тот уже добрался до лестницы и поднимался наверх, откуда, как ему казалось, доносились звуки. В первый момент он замер, прижавшись к стене и напряженно вслушиваясь в тишину, которая внезапно стала полной: из зала перестали доноситься приглушенная музыка и голос Карела. Это означало, что свет погас во всем здании.

– Sakra…

Он нащупал в кармане смартфон, но стоило пальцам сомкнуться вокруг его корпуса, как Войтех услышал чьи-то шаги: кто-то спускался с третьего этажа ему навстречу. Причем этот кто-то шел достаточно быстро и уверенно, как будто кромешная тьма вокруг его ничуть не смущала.

– Posso vederti, – тихо и распевно протянул незнакомый голос, а потом раздался приглушенный смех. Он отчего-то прозвучал жутко. – Non si può nascondere da me.

Шаги были уже совсем близко, а потом замерли. Войтеху показалось, что он почувствовал чужой взгляд на себе, направленный сквозь темноту, которая ослепляла только его. Он не знал, действительно ли диббук видит его или таким образом пытается заставить выдать себя. Если видит, то почему не нападает? Впрочем, кто сказал, что этот то ли демон, то ли злой дух не может получать удовольствие просто от страха, который сейчас исходил от Войтеха? А судя по тому, как вспотели его ладони, страха было достаточно.

Дверь на лестницу, оставшаяся на один лестничный пролет ниже, внезапно открылась и через нее прошел луч чьего-то слабенького фонаря, а потом раздался знакомый громкий шепот:

– Дворжак, ты тут?

Войтех понял, что времени на раздумья не осталось. Даже если диббук до сих пор действительно его не видел, то через секунду увидит. И что еще хуже: он уже мог видеть его друзей, как минимум Ивана, а судя по звуку шагов, с ним находился еще один человек.

Времени включать фонарик на смартфоне не осталось, поэтому Войтех поднял в темноте пистолет, не столько целясь, сколько пытаясь направить его в сторону голоса, который он слышал перед этим.

– Ваня, назад! – громко велел он и вместе с этим два раза нажал на спусковой крючок.

Два выстрела в тишине прозвучали оглушительно. Войтех услышал рычание, а потом быстрые шаги: человек, стоявший в нескольких метрах от него, побежал назад, в сторону третьего этажа. Другие шаги, наоборот, приблизились к нему: это Ваня и Нев поднялись выше. В смартфоне Вани фонарик все еще горел, поэтому вместе с ним появился и свет. Войтех убедился, что на лестнице выше больше никого нет, и позволил себе потратить пару секунд на то, чтобы включить фонарик на своем смартфоне.

– Где он? – спросил Ваня.

– Наверх побежал. Вы что тут делаете? – Войтех недовольно посмотрел на него.

– Пытаемся сделать так, чтобы ты не наломал дров, – едко отозвался Ваня. – Нам не стрелять по этому существу надо, а задержать его. А кто у нас большой специалист по таким вещам? – он выразительно посмотрел на Нева.

– Я, честно говоря, не уверен, что это сработает с диббуком, – слегка заикаясь, признался тот.

– Это же сработало с зомби, – напомнил Ваня. – Если вы смогли задержать их…

– Всего на несколько секунд, – возразил Нев, перебив его.

– Не хочу вас отвлекать, но сначала надо его найти, а потом уже думать, что с ним делать, – язвительно бросил Войтех, направляясь вверх по лестнице. Он подсвечивал себе путь и держал пистолет наготове, чтобы иметь возможность выстрелить в любой момент.

В глубине души он понимал правоту Нева, Лили и Вани: убив шеф-повара Паоло, он ничего не добьется. Диббука таким образом не уничтожить, зато можно пострадать самому, став новым носителем. Однако это был один из тех редких случаев, когда Войтех не мог заставить себя мыслить рационально.

Ваня и Нев последовали за ним, и он больше не стал возражать. Какой смысл? Они не в армии, а он не командир. Они все равно поступят так, как сочтут нужным, а он только потеряет время.

На третьем этаже оказалось так же тихо, как и везде. Войтех плохо представлял себе, для чего он используется. Пара дверей, которые попались ему первыми, оказались заперты, коридор, насколько хватало света их фонарей, был пуст.

– Может, он пошел выше? – предположил Нев. – На чердак или на крышу.

– Нет, я видел, как закрывалась дверь на этот этаж, – возразил Войтех. – И потом… он тут. Я это чувствую.

– Лучше бы ты чувствовал, где именно он тут, – проворчал Ваня, который ощущал себя сейчас совершенно по-дурацки: у него не было ни магии, ни пистолета, и по большому счету он тут был лишним.

– Лучше проверь дверь, – огрызнулся Войтех, кивнув вбок и ни на секунду не отрывая взгляда от коридора впереди.

Ваня подергал ручку, но эта дверь тоже не поддалась. В свете фонаря уже показалась дальняя стена коридора. Диббука нигде не было.

– Куда же он делся? – недоумевал Нев. На всякий случай он уже соединил руки в привычном жесте и прочитал про себя заклинание, поскольку процесс этот занимал определенное время, а диббук, скорее всего, нападал стремительно.

– Возможно, он в одной из комнат дальше. Будьте внимательны, – Войтех ненадолго остановился, стараясь выровнять сердцебиение и дыхание. Без этого невозможно стрелять точно. – Иван, проверь следующую дверь.

Ваня потянулся к ручке, но стоило ему дернуть ее на себя, как дверь резко распахнулась. Кто-то выскочил из-за нее настолько стремительно, что никто из них не успел среагировать. Ваню откинуло к стене, а Войтеха – на Нева, в результате чего оба повалились на пол. Лучи фонариков беспорядочно заплясали по стенам, а тяжелые шаги принялись быстро удаляться в сторону лестницы.

Войтех выстрелил еще дважды наугад, не целясь, но, судя по всему, не попал.

– Черт, ну и сила, – простонал Ваня, отлипая от стены.

– Скорее, нельзя позволить ему выбраться из здания, – выкрикнул Войтех, поднимаясь с пола и устремляясь вслед за диббуком.

Больше всего его пугало то, что там, на пути к свободе, диббук должен был пройти мимо двух очень дорогих ему женщин. Он не мог позволить тому навредить ни одной из них.

Темнота сбивала с толку. Лучи скудного света, которые дарили фонарики в смартфонах, плясали и прыгали по поверхностям, создавая эффект мельтешения, только усугублявшего ситуацию.

Диббук быстро скрылся из виду, но Войтех слышал его шаги на лестнице ниже: тот пробежал мимо второго этажа, направляясь на первый, снова в коридор, где несколько минут назад ранил Кристину. Войтех не совсем понимал логику его перемещений, но сейчас думать об этом было некогда: он не мог пустить монстра так далеко.

Музыка больше не играла, а шумы, доносившиеся из зала, звучали скорее тревожно, чем празднично. Только теперь Войтех понял, что свет выключили специально. Это объясняло, что диббук делал на лестнице: возможно, где-то там находился распределительный щит.

– Stůj! – громко велел Войтех, заметив впереди мужскую фигуру. Он сам не понимал, почему выкрикнул это именно на чешском. Наверное, потому что итальянского он не знал, обращаться к итальянцу на русском было бы странно, а более универсальный английский вылетел у него из головы.

Паоло неожиданно действительно замер и оглянулся на него. Они оказались почти друг напротив друга, только на разных лестницах. Войтех успел разглядеть в неверном свете своего фонарика потерявшее человеческий облик лицо. Не то чтобы в нем действительно появилось что-то дьявольское: никаких черных глаз или внезапно выросших рогов он не увидел, но человеческие черты исказила совершенно неземная злоба.

Диббук почти добрался до площадки первого этажа. Если бы не эта секундная заминка, он бы уже нырнул в коридор, где остались Саша и Кристина. Прежде чем Войтех успел понять, что именно он делает, раздался выстрел. Диббук взвыл от боли и упал на пол.

– Черт тебя побери, Дворжак! – выкрикнул только сейчас догнавший его Ваня. – Что ты творишь?

– Спокойно, я просто выстрелил ему в ногу, – Войтех опустил пистолет и сделал жест, чтобы остановить Ваню. – Не подходи к нему.

Ваня все же спустился на несколько ступенек, однако остановился на безопасном расстоянии от итальянца, пытаясь рассмотреть, нет ли в его руках ножа, которым он ударил Кристину, или какого-нибудь другого оружия.

– Надо Сашу позвать, – предложил он, глядя на повара отчего-то брезгливо, как будто перед ним был не человек вовсе, а какая-то инопланетная мерзкая тварь. – А то он еще коньки отбросит тут, придется кому-то из нас стать новым хозяином этого диббука.

– Он не должен умереть, – неуверенно возразил Войтех. – Я стрелял так, чтобы он не мог идти. Если не получилось, я точно не хочу, чтобы Саша оказалась где-то поблизости. У нее есть более важный для меня пациент. Нев, – он полуобернулся к наконец догнавшему их товарищу, – если носитель умрет, когда никого вообще не будет рядом, что будет с диббуком?

– Точно не знаю, – тяжело дыша, ответил Нев, глядя на мужчину на полу с гораздо большим сочувствием, чем его друзья. – Вы же понимаете, все это легенды, а не точная наука. Но вы же не собираетесь дать этому человеку умереть? – тревожно уточнил он. – Он ведь ни в чем не виноват.

– Я все равно не могу его спасти, – бесцветным голосом ответил Войтех. – Вы сами знаете: покидая носителя, диббук убивает его…

Он осекся, краем глаза заметив, что дверь на площадку распахнулась. В одно мгновение он снова поднял пистолет и направил луч фонарика на появившуюся из-за двери массивную фигуру. Он узнал бы этого человека – если его можно было так назвать – в любой толпе. Голем все-таки явился, чтобы исполнить свое предназначение и решить их проблему. Если только они опять не ошиблись на его счет.

– Твою мать, – раздался у самого его уха голос Вани, в котором теперь слышалось что-то похожее на восхищение. Войтех даже не успел заметить, когда тот снова поднялся выше и оказался рядом с ним. – Вот это гора!

Трое мужчин зачарованно наблюдали за тем, как Голем медленно приблизился к носителю диббука, пару секунд разглядывал тело, которое корчилось от боли на полу, а потом наклонился к нему и схватил за горло.

Диббук зарычал и разразился потоком непонятных слов, уже не похожих на итальянский. Судя по экспрессии, это могли быть только ругательства.

Голем молчал. Он поднял тело носителя так, что ноги того уже перестали касаться земли. Носитель дергался и пытался вырваться, но с тем же успехом можно было пытаться сдвинуть бетонную стену. Голем только равнодушно смотрел на него, а потом положил вторую руку ему на лоб.

Он так и не проронил ни слова, но человек в его руках задергался сильнее, теперь его движения походили на конвульсии. Тело на мгновение вспыхнуло ярким светом, а секунду спустя эта вспышка словно «перетекла» в Голема и исчезла.

Руки и ноги мужчины, который когда-то был хорошим поваром со склочным характером, безвольно повисли. В темноте этого не было видно, но Войтех не сомневался, что из его ушей и глаз течет кровь, как и у предыдущих жертв диббука.

Голем разжал руку, которой держал мужчину за горло, и тело безжизненной куклой упало на пол. Сам Голем остался стоять посреди площадки, безмолвный и неподвижный.

Казалось, получив, наконец, то, за чем уже несколько дней охотился по всей Праге, он перестал реагировать на какие бы то ни было внешние раздражители. Напротив, он как будто стал чуть ниже ростом, черты лица перестали быть такими грубыми и суровыми. Никто сперва не понял, что происходит, и лишь когда он медленно начал оседать на пол, как тающий по весне снеговик, все догадались, что он снова превращается в обычный ком глины, которым пролежал несколько сотен лет в подземелье под Староновой синагогой.

– Обалдеть, – выдохнул Ваня, когда рядом с мертвым итальянцем образовалась большая бесформенная куча.

– Tak, dobře, – выдохнул Войтех, тоже немного сбитый с толку. – И что теперь? Нам следует собрать это и отнести в подземелье под Староновой синагогой?

Он обратил свой вопрос по привычке к Неву, но тот только пожал плечами, выглядя не менее удивленным.

Шум со стороны основного зала клуба давно стих, всех посетителей все-таки выгнали из помещения. Откуда-то с улицы уже доносился вой приближающейся сирены: «скорая помощь» или полиция уже почти приехали. В коридоре вновь послышались шаги. Сначала Войтех забеспокоился, что это Томас и Карел, но потом понял, что шагов слишком много: шло как минимум человек пять или даже больше. Дверь на лестницу снова распахнулась, и несколько мощных фонарей на какое-то время ослепили всех присутствующих.

– To už není vaše starost, pane Dvořáku, – раздался голос, который могла бы узнать только Лиля. Никто, кроме нее, не видел и не слышал раньше пана Млинаржа. – Odejděte!

– Kdo jste? – спросил Войтех, с тревогой наблюдая, как двое мужчин поставили рядом с кучей глины небольшой ящик, открыли его крышку и, аккуратно подняв с пола то, что раньше было Големом, а теперь – ссохшимся куском глины, переложили его в ящик. На него и его пистолет они при этом не обращали никакого внимания. Возможно, потому что еще трое крепких мужчин выразительно продемонстрировали свое оружие, хотя и не стали пока вынимать его из кобуры.

– To nemusíte vědět, – с вежливой улыбкой ответил мужчина.

– Дворжак, что происходит? – напряженно поинтересовался Ваня, исподлобья разглядывая чужаков. – Что они говорят?

– Co děláte? – спросил Войтех у мужчины, игнорируя Ванин вопрос.

Тем временем те двое, что забирали глину, закончили свою работу и закрыли ящик на замки. Войтеху показалось, что черная поверхность ящика начала покрываться какими-то символами, но он не был уверен, что не ошибся. Мужчины быстро встали и спокойно ушли, через несколько мгновений скрывшись за поворотом.

– Děláme svou práci, – невозмутимо пояснил мужчина, который с ним разговаривал. Один из крепышей что-то вопросительно прошептал ему на ухо, но мужчина отрицательно мотнул головой. – Nepotřebujeme, – коротко ответил он, а потом снова повернулся к Войтеху и остальным. – Dobrou noc, pánové, – вежливо добавил он. А потом внезапно перешел на русский: – Пожалуйста, не идите за нами во избежание ненужных жертв.

С этими словами все четверо повернулись и последовали за первыми двумя.

Оставшиеся на лестнице несколько долгих мгновений только молчали и переглядывались.

– Кто это был? – наконец спросил Нев. – Это полиция?

– Сильно сомневаюсь, – хмуро прокомментировал Ваня.

– Определенно нет, – Войтех убрал пистолет обратно в кобуру. На него внезапно накатила какая-то дикая усталость, словно кто-то перещелкнул невидимый тумблер. Ему стало совершенно наплевать на то, кто эти люди и зачем им Голем.

Внезапно вспыхнул свет, заставив всех болезненно поморщиться. Сирены выли уже совсем рядом, а из основного зала клуба снова доносился шум. Однако до всего этого Войтеху тоже не было дела. Когда свет зажегся, он поторопился спуститься на первый этаж и вернуться в коридор.

Кристина все еще лежала на полу, только теперь ближе к стене. Саша и Лиля находились рядом с ней. Услышав его шаги, они встревоженно вскинули головы, но тут же расслабились.

– Что там произошло? Кто были эти люди? – быстро спросила Лиля. Она, конечно, узнала Млинаржа, но ей действительно хотелось знать, чем закончилось противостояние Голема и диббука.

– Все кончено, – лаконично пояснил Войтех. – Не знаю, кто это был. Предполагаю, что Национальное историческое общество, – последние слова прозвучали с оттенком сарказма. – Как она? – этот вопрос он уже адресовал Саше, снова касаясь рукой лица Кристины.

– Плохо, – честно призналась та, – но держится молодцом. Надеюсь, медики поторопятся наконец.

– «Скорая» уже здесь, – оповестила их Лиля, поднимаясь с пола и отходя в сторону, чтобы освободить дорогу двум парамедикам. Те моментально оттеснили и Сашу с Войтехом.

Коридор наполнился голосами и звуками. Войтех сообщил полицейскому о трупе на лестнице, сразу признавшись в том, что он стрелял в этого человека, и без лишних вопросов сдал свой пистолет вместе с кобурой. Он уже морально готовился к тому, что его снова положат лицом в пол, а потом застегнут за спиной наручники и отвезут в КПЗ, но полицейский только приставил к нему охранника и велел не покидать клуб до тех пор, пока с ним не переговорит детектив.

– Vojto!

Карел появился в коридоре и кивнул полицейскому как давнему знакомому, что отчасти объяснило Войтеху его лояльность.

– Jsi v pořádku? – Карел схватил его за плечи, а когда Войтех медленно кивнул, неожиданно порывисто обнял его, но тут же отпустил.

Войтех почему-то смутился. Он неловко взглянул на своих друзей, которые топтались рядом и прятали улыбки.

– Мне жаль, что все так вышло, – Войтех неопределенно махнул рукой на суету вокруг. – Я знаю, что вы много сил вложили в это открытие.

– Да ерунда, – Карел махнул рукой. – Я выступил, гости выпили, по счету никто не заплатил, зато о моем клубе, этом вечере и мне будут везде говорить и писать совершенно бесплатно еще недели две. Что с Кристиной? Я видел, как ее увозили врачи.

Войтех снова помрачнел. Он хотел бы отправиться в больницу вслед за ней, но вместо этого наверняка на несколько часов застрял здесь.

– С ней все будет в порядке, – заверил его Карел, не дожидаясь ответа на свой вопрос. – Пойдем отсюда, нам всем нужно выпить после такого. Я угощаю.

– Вот это здравая мысль, – поддакнул Ваня.

– Мне нельзя уходить далеко, полиция должна меня допросить, – напомнил Войтех.

– Понял, сейчас позвоню адвокату. Пойдем, – он обнял Войтеха за плечи и подтолкнул вперед, – уверен, что до моего бара тебе дойти можно.

 

Глава 13

10 мая 2013 года, 14.40

Letiště Václava Havla

Прага, Чешская Республика

Погода все еще оставалась весенней. Мир продолжал улыбаться и предвкушать лето, жизнь не останавливалась ни на мгновение. Как водится, никто и не заметил сверхъестественной истории, происходившей в Праге несколько дней подряд. Туристы все так же слонялись по улицам, поедая трдельники вперемешку с колбасками и запивая их пивом, слушали истории города, которые заученными фразами излагали гиды, покупали сувениры с Кафкой, Големом и изображением Карлова моста, не догадываясь, что все это одинаково реально.

За неделю, прошедшую с вечера открытия клуба, других необъяснимых убийств и смертей в Праге не происходило. Это позволяло надеяться на то, что Голем действительно выполнил свое предназначение. Куда его потом дели странные люди из Национального исторического общества, оставалось неизвестным. Лиле удалось ненавязчиво убедить всех, что лезть к этому обществу не стоит: все они, кроме Войтеха, были лишь гостями в этой стране, а «общество» могло служить прикрытием для какого-нибудь агентства национальной безопасности, в чьи дела и в родной стране лезть не стоит.

В полиции записали их показания и уже пару дней спустя всем разрешили покинуть Чехию. Вопросы оставались только к Войтеху, который стрелял в Паоло, но никаких обвинений ему пока не предъявили, выстрел рассматривали как самооборону, а судмедэксперт подтвердил, что он не был и не мог бы стать причиной смерти.

Тем не менее Войтех пока оставался единственным, кого просили не уезжать из Праги до конца расследования. Он и сам никуда не собирался, только проводил Сидоровых и Нева, а теперь привез в аэропорт Сашу.

Войтех припарковал машину на стоянке аэропорта, потом достал из багажника Сашин чемодан, но не отдал его ей.

– Я провожу тебя до стойки регистрации.

– Спасибо, – улыбнулась в ответ Саша, направляясь ко входу в аэропорт.

Она задержалась в Праге дольше остальных. В какой-то момент ей показалось, что Войтеху нужна ее дружеская поддержка. Он не говорил ей этого словами, но по его взгляду, когда она предложила остаться, несложно было догадаться, что он на самом деле этого хотел. Кристина все еще находилась в реанимации, и Саша оставалась рядом с Войтехом до тех пор, пока ее жизни не перестало что-либо угрожать. Правда, так ни разу и не навестила ее. Саша говорила себе, что ей вовсе необязательно это делать, в конце концов, они не были подругами.

Регистрацию на рейс до Санкт-Петербурга объявили минут десять назад, поэтому очередь образовалась уже внушительная.

– Что ты теперь планируешь делать? – поинтересовалась Саша, когда они с Войтехом пристроились в самом ее конце.

– Пока не знаю, – честно признался тот. Он думал об этом всю последнюю неделю, но пока так и не пришел ни к какому конкретному решению. – Для начала разберусь с полицией. Карел говорит, что мне ничего не грозит, но как минимум до окончания расследования и до тех пор, пока Кристину не выпишут из больницы, я останусь здесь. Отец хочет, чтобы я вернулся в Прагу и в вооруженные силы. – Он пожал плечами, давая понять, что сам пока не в восторге от этой идеи.

Саша несколько долгих секунд разглядывала его, мучительно стараясь сделать так, чтобы на ее собственном лице хоть раз в жизни не отражалось никаких эмоций.

– А ты сам чего хочешь? – наконец спросила она.

Войтех снова пожал плечами. Ему определенно не хотелось возвращаться в Прагу и уж тем более снова становиться военным летчиком. Он успел привязаться к Москве и любил свою новую работу, хотя и не мог никому рассказать о ней правду. Но он точно знал, что Кристина ни за что не поедет в Россию.

– Я уверен только в том, что мне хотелось бы продолжить наши расследования. Чем больше погружаешься в этот мир, тем труднее от него отказаться. Даже если иногда он пугает, а вопросов всегда остается больше, чем ответов.

Саша понимающе кивнула. Ей очень хотелось спросить и про Кристину тоже, но она убеждала себя, что не должна этого делать. Этот вопрос относился к разряду тех, ответы на которые она не хотела знать. Тем более теперь.

Всю прошлую неделю не только Войтех, но и она сама размышляла над тем, что делать дальше, и уже приняла окончательное решение. Теперь его отношения с Кристиной ее точно не касались.

– Ты прав, – кивнула она, задумчиво разглядывая что-то на табло над стойкой регистрации. – Вопросов всегда больше. Даже в этом деле у меня остался один.

– Почему Голем напал на тебя в той церкви? – предположил Войтех. Этот вопрос почему-то не давал ему покоя с тех пор, как он увидел, что Голем делал с носителем диббука.

Саша удивленно посмотрела на него.

– Именно.

– Ты говорила, что он душил тебя и держал голову, заставляя смотреть себе в глаза. Ты еще подумала, что он тебя гипнотизирует. Я видел, что он делал с тем поваром: он держал его за горло и положил ему ладонь на лоб. Мне показалось, что так он «вытащил» диббука из него и как бы… забрал его в себя. Похоже, он пытался сделать то же самое с тобой, а когда не смог, отпустил и ушел.

– Но этого не может быть, – она недоверчиво улыбнулась. – Ты же не хочешь сказать, что во мне тоже есть что-то подобное?

– В том-то и дело, что нет, – Войтех улыбнулся ей в ответ. – Я бы заметил. Поэтому я так и не смог понять, почему он вообще напал на тебя. Только на тебя, больше ни на кого.

– И у тебя нет никаких предположений?

Войтех покачал головой.

– Никаких. Надеюсь, нам когда-нибудь удастся это выяснить. Но до тех пор тебе стоит пересмотреть свое отношение к риску, иначе я тебя больше с собой не возьму, – добавил он, тоном давая понять, что говорит не совсем серьезно.

Саша покраснела, понимая, что они приблизились к тому разговору, который она никак не решалась начать, и тянуть дальше стало уже некуда. Однако едва она открыла рот, как люди впереди нее попрощались с регистратором и отошли. Подошла ее очередь, давая ей еще несколько минут на то, чтобы собраться с мыслями.

Она поставила чемодан на весы и положила на стойку паспорт, глядя куда угодно, только не на стоящего рядом Войтеха. Наконец ей вернули паспорт и посадочный талон, и она все же повернулась к нему.

– Отойдем немного? Мне нужно сказать тебе кое-что.

– Конечно, – Войтех нахмурился, но послушно отошел в сторону вслед за Сашей. Он не очень понимал, что именно она собирается ему сказать, но видел, что предстоящий разговор заставляет ее нервничать.

– Это насчет дальнейших поездок, – начала она, глядя в сторону. – Если ты все же продолжишь этим заниматься… Я, наверное, не смогу ездить с вами. Не зови меня больше.

Войтех удивленно молчал почти целую минуту, пытаясь понять, откуда появилась эта просьба. Едва ли из-за событий в клубе. Если ее недостаточно испугало произошедшее в церкви, где Голем ее чуть не убил, то это тем более не могло напугать.

– Как скажешь, но могу я узнать почему?

Теперь уже долго молчала Саша. Причина была в том, что она ничего не могла сделать со своей влюбленностью в него, как ни старалась и как ни убеждала себя, что это глупо и бессмысленно. Она замужем за прекрасным человеком, которого знает большую часть своей жизни, который любит ее всем сердцем, и которого, несмотря ни на что, любит она. Ломать всю свою устоявшуюся жизнь ради внезапно возникших чувств к другому мужчине казалось глупым даже ей, эмоциональной и безбашенной. Тем более Войтех, как она могла убедиться, тоже продолжал любить Кристину, и даже ее предательство и прошедшие после него десять лет не убили в нем этой любви. И то, что он до сих пор не догадался об отношении Саши к нему, было вовсе не ее заслугой. Она не сможет этого долго скрывать, и рано или поздно он все поймет. Выглядеть в его глазах глупо и жалко она не хотела.

Но и врать ему тоже не могла.

– Потому что все это стало угрозой моей семье, – коротко ответила она.

– Понимаю, – сдержанно отозвался Войтех. Впрочем, он понял ее слова по-своему, предположив, что терпение Максима все же лопнуло. – Правильный выбор, как мне ни жаль. Только не делай такое лицо, – он ободряюще улыбнулся ей. – Есть вещи куда интереснее охоты на големов и диббуков.

– Я знаю, – она улыбнулась в ответ, хоть ей и казалось, что в данный момент она отказывается от того, что занимало очень важную часть ее жизни и могло бы стать еще более важным. Намного важнее охоты на големов и диббуков. – С тобой ведь теперь уже все будет в порядке, правда?

– Конечно, – заверил Войтех. – Никогда и не могло быть иначе. Так что за меня не беспокойся. Лучше береги себя. А то ведь у тебя действительно с инстинктом самосохранения все плохо.

Саша рассмеялась искренне, хоть и немного грустно.

– Я постараюсь, – пообещала она. – Ну что ж, тогда… прощай?

– No tak… Sbohem, – кивнул он. – Hodně štěstí. Нам будет тебя не хватать. – Войтех подавил внезапный порыв обнять ее и только коснулся на несколько мгновений плеча, слегка сжав его.

Саша же шагнула к нему и быстро коснулась губами уголка его губ, замерев на мгновение, как будто ждала, что он все же остановит ее, не даст уйти. Скажет, что она нужна, если не ему, то хотя бы их расследованиям, что он не может и не хочет искать ей замену. Однако он промолчал, вот так сразу согласившись с ее решением. Саша отступила назад, не глядя больше на него, развернулась и направилась в сторону кабинок паспортного контроля, возле одной из которых как раз почти не было людей. Однако она не успела пройти и половину пути, когда Войтех окликнул ее:

– Саша!

Она с надеждой обернулась, но он всего лишь протягивал ей ее же кулон.

– Ты обронила, – сказал он, приближаясь к ней. – Похоже, что-то с замком. Лучше заняться им, иначе потеряешь. Насколько я понимаю, эта вещь тебе очень дорога.

Саша перевела взгляд на свой кулон в его руке, не сразу понимая, что он имеет в виду, а затем коснулась шеи – цепочки там не было. Ей стало отчего-то стыдно за надежду, уже успевшую появиться в ее взгляде.

– Спасибо, – пробормотала она, забирая кулон и надеясь, что он ничего не заметил.

Войтех только кивнул в ответ.

В зале ожидания было много людей, но Саше все же удалось найти свободное место в самом углу, подальше от шумных детей и счастливых взрослых, возвращавшихся на родину после чудесно проведенных выходных. Вытащив из сумки телефон, она воткнула в уши наушники, включила музыку, чтобы заглушить собственные сомнения, и открыла окно с сообщениями. Следовало написать Максиму и убедиться, что он помнит о ее рейсе и встретит в аэропорту. Можно было просто позвонить, но Саша сейчас не хотела с ним разговаривать. Он знал ее лучше, чем кто-либо другой, и уже по голосу мог догадаться, что она расстроена. Придумывать причину своего настроения она не хотела. А в бездушной смс достаточно поставить смайлик в конце, чтобы никто ничего не понял.

Она набирала и стирала сообщение, периодически поглядывая на выход, словно все еще давая себе время передумать, хотя думала об этом уже несколько дней и все давно решила, но впервые в жизни Саша не была уверена в собственном решении. Кто сказал, что они не могут оставаться друзьями? Эти расследования наполнили ее жизнь новыми красками, эти люди стали по-настоящему близки ей. Почему она должна отказывать от всего? Однако она тут же оборвала себя. Не стоило идти на поводу у своих эмоций, хитрить и пытаться усидеть на двух стульях сразу, это никогда не приводило ее ни к чему хорошему. Наломать дров она еще не успела, а влюбленность в Войтеха рано или поздно пройдет, если не поддерживать ее периодическими встречами. Как говорит он сам, любые эмоции можно контролировать, и эту тоже.

Саша сделала музыку громче и быстро стерла с экрана телефона напоминание о времени прилета, вместо этого отправив Максиму совсем другое сообщение:

«Как ты смотришь то, чтобы завести уже наконец ребенка?»

Максим молчал долго, она уже думала, что он не ответит, когда вдруг вместо смс раздался сигнал входящего вызова. Саша улыбнулась сама себе, отсоединила гарнитуру и поднесла телефон к уху.

– Привет.

Ощущение того, что она прошла мимо чего-то очень важного в своей жизни, тут же исчезло.

 

Эпилог

21 ноября 1988 года, 19.45

ул. Фурштатская, г. Ленинград

– Бабуля, а что ты мне подаришь завтра на день рождения?

Александра Константиновна улыбнулась и хитро посмотрела на правнучку. Та смотрела на нее с таким же хитрым прищуром. Почти уже четырехлетняя Сашка была похожа на свою прабабку как две капли воды: те же темные кудрявые волосы, карие глаза, худощавое телосложение, черты лица – чем старше она становилась, тем сильнее Александра Константиновна удивлялась, как маленький человечек может быть столь похож на того, чья жизнь уже почти подошла к концу.

– Это секрет, – строго сказала она, но губы при этом предательски растягивались в улыбке. И она сама, и девочка знали, что она все равно покажет ей подарок. Так было всегда: старшая Саша никогда и ни в чем не могла отказать младшей.

– Ну бабуля, – Саша умоляюще сложила руки. – Я не скажу маме с папой.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Тогда пойдем.

Александра Константиновна протянула внучке руку и, когда та ухватилась за нее своими тонкими пальчиками, отвела ее в свою комнату. Большая коробка с куклой в ярко-желтом платье занимала всю полку в высоком, почти до самого потолка, шкафу. Кукла была необычной: у нее сгибались руки и ноги, закрывались глаза, она даже умела говорить несколько слов, правда, только на немецком, поскольку по просьбе Александры Константиновны, знакомые привезли ее из ГДР.

– Ух ты! – Глаза Саши мгновенно загорелись, она протянула руку и аккуратно коснулась пластиковой упаковки, отделяющей ее от вожделенного подарка. – А можно мне с ней немножко поиграть?

– Завтра. Если мы ее сейчас откроем, то уже не сможем закрыть аккуратно, и твои родители догадаются, что ты с ней уже играла.

На лице девочки проступило такое неподдельное огорчение, что Александра Константиновна была готова отдать ей эту куклу прямо сейчас или хотя бы сделать что-нибудь, чтобы ожидание завтрашнего дня было не таким томительным.

– А хочешь, я подарю тебе кое-что другое? – предложила она, вытаскивая из-под блузки длинную цепочку, на которой носила свой кулон.

Саша, когда поняла, что именно ей сейчас достанется в подарок, едва ли не подпрыгнула, захлопав в ладоши. Казалось, что кукла в желтом платье была уже почти забыта. Александра Константиновна прекрасно знала, как правнучке нравится эта вещица. Она села в кресло, подозвала Сашу к себе и застегнула цепочку на ее шее.

– Теперь он твой, – улыбнулась она. – Только не потеряй, хорошо?

– Хорошо, – радостно закивала Саша, рассматривая кулон на своей ладони.

– А теперь умываться и спать.

Пока девочка плескалась в ванной, что-то напевая себе под нос, Александра Константиновна успела расстелить большую широкую кровать, на которой на самом деле спали родители Саши: внук Александры Константиновны Андрей и его жена Вера. Но когда они задерживались где-нибудь по вечерам, Саша всегда засыпала в их постели, и уже только потом ее перекладывали в детскую кроватку.

– Бабуля, а ты полежишь со мной? – внезапно попросила Саша, когда Александра Константиновна уже укрыла ее большим тяжелым одеялом и собралась погасить свет.

– С чего это? – удивилась она.

– Мне страшно.

– Страшно?

Это было необычно, Саша росла на редкость непугливым ребенком. В этом была заслуга и самой Александры Константиновны: она запрещала пугать внучку ведьмами, домовыми и всеми остальными сказочными существами, которыми обычно пугают непослушных детей.

– Мне кажется, в комнате есть кто-то еще, – шепотом призналась Саша.

– Ну что ты, милая, – Александра Константиновна села на кровать и погладила девочку по задорно вьющимся кудряшкам. – Здесь никого нет, кроме нас, ты же знаешь.

– Правда?

– Конечно, правда. Разве я тебя когда-либо обманывала?

Девочка замотала головой.

– Ну вот. Ты никогда ничего не должна бояться, запомни это.

Александра Константиновна поцеловала внучку в макушку, погасила свет и прикрыла дверь спальни.

Вера и Андрей пришли только в начале одиннадцатого, когда Сашка уже крепко спала. Они принесли большую коробку с праздничным тортом, за которым специально ездили во Всеволожск. То, что продавали в магазинах, Саша не любила, поэтому торт на ее день рождения заказывали у какой-то знакомой подруги Веры с учетом всех пожеланий именинницы.

– Сашка спит? – поинтересовался Андрей, проходя на кухню, чтобы выпить горячего чая и согреть заледеневшие руки: на улице началась уже настоящая зима, со снегом и ледяным ветром.

– Спит, – кивнула Александра Константиновна, с грустью глядя на торт. Наверное, Сашке он понравится.

Она еще немного посидела на кухне с Верой и Андреем, выпив с ними чая с липой, а затем отправилась к себе, но проходя мимо комнаты, где спала Саша, не удержалась и зашла к ней. Девочка, конечно же, давно сбросила с себя одеяло, раскинув в разные стороны тонкие ручки, и видела уже десятый сон. Цветной, яркий, какие часто снятся детям в ее возрасте.

Александра Константиновна улыбнулась, немного постояла, глядя на спящего ребенка, а затем повернулась к тому, кто находился за ее спиной.

– Пойдем, – равнодушным голосом, которого никто никогда раньше у нее не слышал, сказала она. – Теперь я готова.