Древнекитайский философ, политолог, великий учитель, политический деятель, один из величайших умов Восточной Азии. Основоположник философского учения — конфуцианства, ставшего впоследствии религией целого государства. Автор книг «Лунь Юй» («Беседы и суждения»), «Книга песен», «Книга перемен».

У каждого народа есть свой «золотой век» — период истории, которым гордятся все последующие поколения. В Египте это царствование первых Рамзесов, у шумеров — время героя Гильгамеша, в Вавилонии — царство Навуходоносора, а в Древней Греции — века расцвета афинского государства. В Китае «золотой век» принадлежит эпохе царства Чжоу (1027—256 гг. до н. э.). По представлению древних китайцев, это было время всеобщего благоденствия, порядка, справедливости, развития наук и культуры. Так, во всяком случае, виделось мудрецам VI–V вв. до н. э., т. е. того самого времени, когда жил и творил Конфуций, основатель классического китайского учения — конфуцианства.

Конфуцианство стало более чем просто философское течение. Это также и политика, и административная система, и главный регулятор экономических и социальных процессов — это основа всего китайского образа жизни, «квинтэссенция китайской цивилизации». В течение двух с лишним тысяч лет конфуцианство влияло на умы, чувства и уклад жизни китайцев, формировало их убеждения, психологию, поведение и мышление.

По заповедям китайского философа многие столетия живут обитатели Японии, Кореи, Вьетнама, а величайшим Учителем человечества его считали уже в средневековой Европе. Этическое учение Конфуция определило основы всего китайского менталитета, став главным фактором поразительной живучести китайской цивилизации.

Конфуций принадлежал к старинному аристократическому роду, начало которому было положено династией Инь (Шан), правившей в Китае до XI в. до н. э. Считается, что его дальним предком был сунский правитель по имени Кун, который претерпел немало жизненных испытаний и погиб в результате дворцовых интриг. Спасшиеся члены его клана бежали в царство Лу (современная провинция Шаньдун в Восточном Китае), где и родился мальчик, вошедший в историю как Кун Фу-цзы, что означало «Учитель Кун». На Западе это имя приобрело латинизированное звучание Конфуций и с тех пор стало общеупотребительным.

Отец Конфуция, Шу Лянхэ, был храбрым солдатом, ставшим позже комендантом крепости Цзоу. Легенда изображает его человеком огромного роста и необычайной силы, славным в боях и неутомимым в службе. К концу жизни у него было аж восемь дочерей, что делало его очень несчастным. Китайцы очень трепетно относятся к наследникам, и до сих пор случается, что в отдаленных деревнях новорожденных девочек потихоньку топят в колодцах, дабы высвободить «квоту» на мальчика. На восьмом десятке лет Шу Лянхэ нужен был достойный продолжатель древнего аристократического рода.

Девятым ребенком военачальника оказался долгожданный сын, но он был очень слаб от рождения, имел увечную ногу, и отец не решался оставить его своим наследником. Поэтому когда его новая (третья) жена забеременела, Шу Лянхэ поспешил совершить богослужение в священном глиняном гроте. В этом же гроте 28 сентября 551 г. до н. э. и родился будущий основатель одного из самых многочисленных философских течений. Счастливый отец назвал его Цю (в переводе с китайского — «холм») и дал прозвище Чжун Ни (Чжун — второй из братьев, Ни — глина). Ребенок унаследовал родовое имя Кун и был известен позднее как Кун Цю или Чжун Ни. Когда мальчику было чуть больше двух лет, скончался отец. Старшие жены Шу Лянхэ ненавидели молодую мать наследника и не скрывали этого, поэтому ей вместе с сыном пришлось вернуться в свой родной город.

Однако родители не согласились принять ее в дом, который она опозорила, выйдя замуж раньше двух старших сестер да еще за человека намного старше ее. Мать с маленьким сыном была вынуждена поселиться отдельно от всех.

О детстве Цю документальных свидетельств почти не сохранилось. Из-за бедственного положения семьи ему «приходилось заниматься многими презираемыми делами», а потребность в учебе он удовлетворял главным образом путем самообразования. Так мальчик самостоятельно овладел письмом, а затем стал изучать литературу и философию.

Конфуций рос достойным преемником знаменитого отца, знал историю своего рода, насчитывавшую не одно столетие. Узнав об опыте своих предков, среди которых было немало талантливых людей, проявивших себя во многих областях человеческой деятельности, он сделал вывод, что для достижения желаемого в жизни одной военной доблести недостаточно, нужны и другие достоинства. Когда юноше было 17 лет, умерла его мать, которой в ту пору не было и сорока лет.

Спустя два года после смерти матери Конфуций женился на девушке из семьи Ци, а через год у молодых супругов родился сын, получивший имя Ли. И все же отнюдь не семейная жизнь была средоточием интересов и забот будущего философа. Большую часть своего времени он посвящал книгам и ученикам, предпочитая находиться в одиночестве или со своими последователями. Однако он не уклонялся и от общественных обязанностей. Конфуций служил хранителем амбаров, заведовал полями и фермами, осуществлял надзор за продовольственными поставками. Чиновником он был честным, добросовестным, но при этом службу не считал главным делом своей жизни. Изучив до тонкостей свод китайских церемониальных обрядов, правил и предписаний, Кун Цю к 30 годам уже имел широкий круг учеников. Плату с них брал он умеренную, хотя впоследствии жил на средства, предоставляемые состоятельными поклонниками его философской школы.

Конфуций преподавал обряды, музыку, каллиграфию, арифметику и искусство стрельбы из лука. Молва о молодом ученом — знатоке древних китайских традиций — распространялась все шире. Существует предание, что в период составления «Книги песен», в которую вошли стихи, песни и фольклор X–V вв. до н. э., он встречался с Лао-цзы, своим старшим современником. Во время этой знаменательной встречи престарелый философ якобы выразил сомнение относительно целесообразности занятий Конфуция, посчитав их пустыми мечтаниями. Кун Цю, тем не менее, такая оценка не смутила, как до этого не очень обеспокоила и критика аскетов-проповедников, считавших его популярность несостоятельной.

В эти годы Конфуций много ездил по стране, стремясь не столько распространять свои знания, сколько найти мудрого правителя, которому мог бы принести пользу. Наконец, в 497 г. до н. э., после долгих странствий, он прибыл в родное царство Лу, которым правил тогда достойный, по его мнению, государь. Кун Цю был назначен губернатором города Чжун-Ду, что позволяло на практике осуществлять идеи разумного управления подвластной ему территории. Однако при исполнении своих обязанностей новоиспеченный губернатор неожиданно столкнулся с политической оппозицией, не желавшей никаких перемен.

Убедившись в том, что князья, какие бы они ни были, не нуждаются в его наставлениях, Конфуций отказался от должности, решив служить своему народу иным способом. Наступили годы скитаний. Кочуя по городам и селениям вместе с учениками, Конфуций учил их старинным китайским обрядам, беседовал о литературе и древнекитайской мудрости. Именно в этих беседах сложился главный трактат Конфуция — «Лунь юй» («Беседы и суждения»), который, несомненно, опирался на древние памятники, рассказывавшие и о мифических царях Поднебесной Яо, Шуне, Юе, и об основателях царства Чжоу — Вэнь-ване, У-ване, Чжоу-гуне. В этом трактате Конфуций предпринял попытку восславить «золотой век» своей страны и призвать к восстановлению далеких традиций. Создавая картину наилучшего общественного строя и стремясь придать ей убедительность, философ постоянно ссылался на то, что такой строй уже когда-то был. Эпоха Чжоу, словно маяк, должна была освещать жизнь всего народа.

Говоря об истоках сочинения «Лунь юй», следует иметь в виду, что оно опиралось прежде всего на знаменитую древнекитайскую «Ицзин» («Книгу перемен»), о которой Конфуций говорил: «Если бы мне прибавились годы жизни, я еще лет пятьдесят изучал бы «Ицзин» и, возможно, избежал бы многих ошибок». Конфуций неслучайно так высоко оценивал древнейший поэтический и философский памятник. «Книга перемен» давала ключ к познанию основных начал бытия, причем самым оригинальным, с современной точки зрения, способом — с помощью гадательных триграмм (чертежей) — гуа.

Своеобразие системы заключалось в том, что она строилась на противоположных символах — положительного Ян и отрицательного Инь. Оба символа составляют образ горы: освещенная часть горы — Ян, теневая сторона — Инь. В этом образе заключался целый ряд противопоставлений: небо и земля; день и ночь; жар и холод; мужчина и женщина. В итоге триграммы стали символами перемен, сопровождающими не только человеческое, но и вселенское бытие. К каждой триграмме прилагались словесные формулы, напоминавшие загадочные афоризмы, которые не так-то просто расшифровать. Для примера можно привести изречение, украшающее одну из триграмм: «Выйдешь, войдешь — не будет вреда. Друзья придут — хулы не будет. Вернешься обратно на свой путь. Через семь дней возврат. Благоприятно иметь куда выступать» и т. д.

Ученые позднего времени отмечали необычность и точность афоризмов «Ицзин», которые непосредственно воздействовали и на разум, и на чувство, мгновенно создавая определенный образ. Был здесь и особый свод «Правил» («ли»), которым Конфуций давал такую оценку: «С песен начинают, на Правилах утверждаются, музыкой завершают. На то, что не Правила, не смотри! Того, что не Правила, не слушай! Того, что не Правила, не говори!»

Правила представляли собой предписания, определявшие поведение людей, их общественные обязанности и законы управления государством. Их можно было назвать нормами обычного права и государственного закона, выработанными жизненным опытом. А основными правилами, которым, по мнению философа, подчиняется человеческая природа, были «чжи» и «вэнь». Под «чжи» понимались природные качества личности, а что такое «вэнь», Конфуций определил следующим образом: «Когда молодой человек почтителен к родителям, привязан к братьям; когда он скромен, правдив; когда он с любовью относится к людям — он этим всем приближается к человеческому началу в себе. И если у него еще останутся силы, он изучает вэнь». Следовательно, вэнь — не обычное свойство человеческой натуры, а приобретаемые моральные качества. Вэнь — то, что изучают, то, чем человек обогащает себя, свой внутренний мир. Первопричину зла Конфуций видел в несовершенстве человека. Улучшить его можно с помощью чжи, составляющего саму суть нашей природы, а средством для совершенствования служит вэнь — стремление к знанию, образованности, просвещению, интеллектуальной культуре и высокой морали. Такую задачу «улучшения человека» Конфуций определял как Дао (путь).

В целом главная тема «Бесед и суждений» — проповедь идеального общества, прославление совершенного человека и его гуманистической сущности. Пример у Конфуция всегда был перед глазами: «золотой век» с его героизированными правителями, когда людьми правил только достойный, каким бы ни было его происхождение. Поэтому престол древнего царства передавался не по наследству, а по достоинству. Такой порядок установил еще первый правитель «золотого века», легендарный император Яо. Наставляя своего преемника, он говорил: «Судьба пала на тебя. Твердо придерживайся во всем середины. Когда страна страдает, блага неба кончаются навсегда».

Перечень обязанностей правителя был прост и понятен древнему китайцу так же, как он понятен и современному жителю земли: пища для людей; оплакивание для умерших; служение для живущих. Моральный кодекс правителя и любого благородного человека так же краток, как и вся китайская философия:

По всей вероятности, то течение, которое впоследствии стало школой Конфуция, возникло первоначально как свободное сообщество друзей, обсуждавших интересовавшие их вопросы. Но сила ума и масштабы личности Конфуция вскоре привели к тому, что он стал признанным главой школы, а его друзья — его учениками. В «Лунь-юй» упоминаются имена 22 учеников. Даже если эта цифра и не точна, она дает представление о размерах его школы. Философ принимал к себе в «кружок» всякого, кто интересовался его учением, вне зависимости от того, принадлежал ли он к аристократии или к простолюдинам, к богатым или бедным. Он говорил, что среди стремящихся к знанию он не признает никаких различий; это также было необычно для общества, где главным критерием отношения к человеку было его происхождение.

Конфуцианство служило этической основой школьного образования в Китае на протяжении столетий и привнесло в сознание народов Дальнего Востока незыблемые нравственные нормы, по силе воздействия на массовое сознание равные десяти библейским заповедям. Это прежде всего «пять постоянства, или пять добродетелей: человеколюбие, чувство долга, благопристойность, разумность и правдивость. К ним следует добавить так называемые «пять связей»:

1) государя и подданного, господина и слуги. Эти отношения считались важнейшими в обществе и доминировали над всеми остальными. Безусловная преданность и верность господину была основой характера «благородного мужа» в конфуцианском понимании;

2) родителей и детей. В этих отношениях подчеркивались непререкаемые права родителей, в первую очередь отца, и священная обязанность детей — проявлять сыновнюю почтительность;

3) мужа и жены. Здесь права мужа были безграничны, а обязанности жены сводились к беспрекословной покорности, образцовому поведению и ведению хозяйства;

4) старшего и младшего. Обязательным считалось не только уважение к старшему по возрасту, но и к старшему по положению, чину, званию, мастерству;

5) между друзьями. Отношения между друзьями должны были носить характер искренней и бескорыстной взаимопомощи.

К сожалению, наиболее прогрессивные конфуцианские заповеди, адресованные «благородным мужам», соблюдались нерегулярно, однако именно они служили базой нравственного воспитания личности. Положительный герой конфуцианства так же «совершенно мудр», как и его даосский аналог, но воплощает он не тип святого отшельника-аскета, а тип ученого, чиновника, государственного деятеля, который объединяет в себе «пять добродетелей», скромен и умерен во всем. Конфуцианство предъявляло суровые требования к личности в морально-этическом плане, настаивая на непрерывном духовном и нравственном совершенствовании: «Благородный муж стремится вверх, низкий человек движется вниз».

Неудачное путешествие Учителя по близлежащим китайским княжествам наложило на его жизнь, в общем неяркую и небогатую событиями, отпечаток страдания. Позднее исследователи писали: «Конечно, сферой Конфуция была сфера идей… Он не способен был к компромиссам, необходимым для того, чтобы претворить эти идеи в жизнь. Но крайне важно было, чтобы он сделал такую попытку. Различие здесь такое же, как между офицером, дающим команду “За мной!”, и тем, кто командует “Вперед!”. Если бы Конфуций оставался в Лу, пользуясь синекурой и расхаживая со своими учениками, он был бы проповедником. Решившись на свои безнадежные поиски, он стал пророком. В некотором роде это смешная картина: почтенный, но все еще в известном смысле наивный джентльмен, которому уже за пятьдесят, отправляется в путешествие с целью спасти мир, убедив прошедших огонь, воду и медные трубы правителей, чтобы они не угнетали своих подданных. Но если есть в этом что-то смешное, то это самое смешное, что свойственно великим людям».

В конце жизненного пути Конфуций считал, что, несмотря на преданность учеников, его «суждения» все еще мало распространены в стране. «Дни мои на исходе, — говорил он, — а я все еще неизвестен». И добавлял: «Но я не ропщу. Небо знает меня».

О неизбежности своей кончины философу напоминала и потеря близких людей. Сначала умерла жена, затем скончался сын, а за ним любимый ученик Янь-юань. Это повергло Конфуция в тягостные размышления о мимолетности жизни и неотвратимости конца. «Все преходяще, — замечал мыслитель, — подобно течению, жизнь не останавливается ни днем, ни ночью». Не раз Конфуцию грозила смертельная опасность. В смутные времена вражды и междоусобиц любой путник мог легко стать жертвой грабителей. Однажды дом, где пребывал философ с учениками, окружила злобная толпа фанатиков, и только чудом ему удалось избежать расправы.

Умер Конфуций в 479 г. до н. э., в возрасте 72 лет. На месте дома, где он жил, был построен храм, который затем неоднократно перестраивался и расширялся, а место погребения мудреца и его учеников превращено в пантеон, занимающий более 20 гектаров. Сейчас там можно увидеть много каменных и деревянных ворот с поучительными надписями такого рода: «Ворота, ведущие к святости», «Ворота высшего совершенства», «Ворота добродетели, равно служащей небу и Земле» и т. д. У ворот установлены каменные статуи львов и мифических чудовищ, охраняющих храм от злых духов. Рядом с храмом и усыпальницей было построено подворье потомков Конфуция, в котором много веков они жили в довольствии и полном благополучии.

В 555 г. был издан императорский указ о возведении в каждом китайском городе храма в честь Конфуция и об организации там регулярных жертвоприношений. Построенные храмы располагались в небольших двориках, которые окружала красная кирпичная стена с парадным входом. Главный зал предназначался для чествования самого Конфуция, а в пристройках находились поминальные таблички или статуи его учеников и последователей. На воротах висела стереотипная надпись: «Учитель и пример для 10 тысяч поколений, равный небу и земле». Здесь же, в городских храмах, совершали обязательные поклонения и жертвоприношения претенденты на получение ученых степеней и чиновничьих должностей.

Во время правления династии Тан Конфуцию был присвоен почетный титул — «первый святой». При династии Сун был установлен обряд поклонения на могиле мудреца. Позднее он даже был удостоен титула «наставник государя». При династии Мин его стали называть «совершеннейшим, мудрейшим, прозорливейшим, доблестнейшим учителем», «великим учителем нации». Дважды в год, весной и осенью, императоры чествовали древнего мыслителя в пекинском храме Конфуция. В день церемонии они приходили в храм, совершали омовение, облачались в специальные одежды и затем приносили жертвы, произнося слова восхваления. Во время таких мероприятий играла музыка, исполнялись песни и ритуальные танцы.

Перед смертью основоположник конфуцианства с горечью сказал: «Кто после меня возьмет на себя труд продолжить мое учение?» Философ сомневался напрасно, очень скоро таких людей в Китае оказалось немало. И все же, несмотря на попытки ясно и последовательно изложить суть его идей, система выдающегося китайского мыслителя и его последователей так и осталась не до конца познанной европейцами. Древняя мудрость Китая оставила наследие великое и самобытное, каким был и сам народ, стоявший у истоков мировой цивилизации.

Но невзирая на это, любому современному человеку понятны и близки многие мысли Конфуция, которые дошли до нас из глубины веков: «Когда мы наблюдаем явления, мы можем достичь знания. Когда мы достигли знания, мы приобретаем доброе желание. Когда мы приобрели доброе желание, сердце очищается, человек становится культурным. Когда человек делается культурным, порядок царит в его семье; порядок царит и в его стране. Когда же порядок будет царить в каждой стране, тогда и мир воцарится во всем мире».