Жобер перевернулся, и взгляд Эдивы устремился на самую притягательную часть его тела. Темно-красный дротик торчал из огненно-рыжих волос, свидетельствуя о его желании. Он так же поднимался и для Голды? А еще для кого? Или это волшебное превращение произошло только для нее? Она протянула руку. Он застонал.

– Эдива, – прошептал Жобер, – прошу тебя, прикоснись ко мне, моя кошечка.

Эдива опомнилась и принялась мыть его грозное оружие. «Да, – подумала она. – Таким я его запомнила – горячим и очень твердым». Она старалась не терять самообладания. Но как удержаться и не потрогать наконечник, не погладить кончиками пальцев древко, не поиграть завитками рыжих волос... Она перестала сдерживать себя и предалась наслаждению.

Он вцепился руками в одеяло.

– Боже мой, ты сведешь меня с ума! Это восклицание испугало ее.

– Твоя рана! Я забыла... Мы не должны этого делать!

– Ты что, хочешь убить меня? Если ты не продолжишь, я умру!

Эдива с сомнением уставилась на него.

– Но как мы... то есть... неужели ты хочешь...

– Делай то, что делала. И я получу удовольствие. Эдива напряженно замерла.

– Потом и ты получишь, – прошептал он. Его нежный голос успокоил ее.

Жобер приподнялся на постели. Его зеленые глаза потемнели от желания.

– Сними платье. Я хочу видеть тебя обнаженной. Она подчинилась. От смущения и желания ей стало жарко. Соски ее набухли, между ног было влажно. Он окинул ее страстным взглядом.

– Сядь на меня.

Она взобралась на кровать и сделала, как он велел. Он откинулся на подушки. Ноздри его трепетали, рот приоткрылся.

– Господи, какая же ты красавица!

Эдива наслаждалась тем, что Жобер любуется ее телом.

– У тебя великолепные груди, – сказал он. – Я хочу попробовать на вкус... каждую.

Подчиняясь его желанию, она наклонилась над ним, предлагая себя. Он принял ее дар, глубоко втягивая губами ее сочную плоть, пока она не застонала. Ей хотелось большего. Она отклонилась назад и выгнулась, подчиняясь сильным рукам.

Палец Жобера скользнул к ее самому заветному местечку. Она закрыла глаза. По ее телу пробежала дрожь наслаждения.

Эдива возвращалась к реальности. Ее тело, расслабленное, скользкое от пота и выделившейся влаги, лежало на Жобере. Она с опаской взглянула на его лицо – не испытывает ли он отвращение?

Глаза у него горели от возбуждения, лицо раскраснелось.

– А теперь, Эдива, ты должна отплатить мне тем же. – Он взял ее руку и притянул к своему заветному месту.

Ее пальцы снова ощутили твердость его копья.

– Быстрее, – сказал он. – Вот так, великолепно! Эдива слезла с кровати и подошла к ведру с водой.

Потом взглянула на Жобера. Глаза его были закрыты, тело расслабилось.

– Иди ко мне, – прошептал он. – Я хочу, чтобы ты была рядом.

Она прижалась к нему всем телом.

– Эдива, – произнес Жобер, касаясь губами ее щеки. – Моя прекрасная саксонка!

– В деревне заболел мальчик по имени Леогит, – сказала Эдива, отрываясь от шитья. – Хельвенна ничего не смогла сделать, и мальчик позавчера умер. Его тело собираются сжечь на погребальном костре. Это один из наших старинных обычаев. Церковь противится, но наши люди всегда так поступают с мертвыми.

Эдива взглянула на Жобера. Хотя его здоровье за последние несколько дней заметно улучшилось, он по-прежнему много времени проводил в спальне, набираясь сил. Она рассказала ему подробно, что происходит в поместье.

– Я решила уговорить Хельвенну обучить какую-нибудь женщину искусству целительницы. – Эдива разгладила вышивку. – Она уже стара. Жаль, если ее знания будут потеряны. Я остановила выбор на Эдельме. Она крепкая и толковая девушка. Мне кажется, у нее должно получиться.

– Это какая же?

– Она работает на кухне. Такая рослая, с широким лицом и каштановыми волосами.

– А-а, это та, с которой не захотел переслать ни один из моих людей?

– Считай, что мне повезло. У меня на кухне по крайней мере есть хоть одна небеременная женщина! Каждый день, когда я захожу на кухню, чтобы сделать распоряжения, мне приходится выслушивать бесконечные жалобы и утешать несчастных. Половину из них тошнит по утрам, другая половина от усталости не способна как следует работать. Вот видишь, до чего довели их твои рыцари!

– Наверное, и раньше случалось, что служанки беременели?

Эдиве вспомнилось, как ее мать узнала, что Бьернвольд и Годрик развлекаются со служанками. Это было за неделю до того, как Оксбери посетил король Гарольд со свитой. Когда обнаружилось, что две девицы забеременели, мать приказала высечь обоих братьев Эдивы, а девиц отдали в жены вилланам.

Найти мужей для женщин, беременных от сыновей лорда, было нетрудно. Большинство крестьян из округи не возражали принять в свое гнездо «кукушонка», если это сулило им выгоду в будущем. Однако Эдива опасалась, что пристроить женщин, беременных от норманнов, будет не так-то просто.

– Надо искать для них мужей, – сказала она. – Тебе, наверное, придется дорого заплатить, чтобы найти мужчин, которые пожелают взять в жены женщин, обесчещенных твоими рыцарями. Большинство женщин не знают даже, кто из твоих людей отец ребенка.

– Как ты думаешь, сколько это мне будет стоить?

– Возможно, по корове или поросенку за каждую, не считая прав на выпас скота и рыбную ловлю, а также другие привилегии.

– Дороговато. Если твои служанки будут продолжать в том же духе, то скоро они пустят меня по миру.

– Возможно, это заставит тебя поговорить наконец с твоими рыцарями, – язвительно заметила Эдива. – Это за их удовольствия тебе приходится расплачиваться!

Жобер покачал головой:

– У меня весь гарнизон разбежится, если я буду слишком строго относиться к их похождениям. Так уж повелось. Большинство из них никогда не женятся. Надо же им как-то удовлетворять свои потребности. Теперь они по крайней мере знают, что должны сначала убедиться в согласии женщины.

Эдива почувствовала, что краснеет. Все эти разговоры об «удовлетворении» потребностей живо напомнили ей, что произошло четыре дня назад между ней и Жобером. Воспоминание о собственном поведении все еще приводило ее в смятение.

– Даже если женщина согласна, что делать, когда она забеременеет? Будет лучше, если твои люди станут проводить время только с одной или двумя женщинами. Тогда нам пришлось бы устраивать только их судьбу.

– Не думаю, что рыцари на это согласятся, – заметил Жобер.

Эдива сразу же подумала о Голде.

– Голдой, например, наверняка многие попользовались, – сказала она. – Мужчины к ней так и липнут.

– Ты ошибаешься. Большинство рыцарей успели понять, что она готова на все услуги, если хочет что-то получить взамен. Ее берут только в том случае, когда не находят никого получше.

Эдиве его слова доставили удовольствие. Она поняла, что Жобер утратил интерес к Голде. Наконец-то он понял, что эта Голда собой представляет.

– Я согласен дать приданое женщинам, которые забеременели. Назови их.

– Эйса, Олдреда и Эмма.

– Для меня они все на одно лицо, – проворчал Жобер. – Кроме Вульфгет. Она не похожа на остальных.

Поэтому и Форней предпочел ее, подумала Эдива. Может быть, Жоберу тоже больше нравятся нежные, хрупкие женщины?

У нее снова возникли сомнения. И Форней и Голда предупредили ее, что Жобер хочет жениться на норманнке. А она, Эдива, может месяцами вести его хозяйство, делить с ним постель, но ее прогонят, как только он женится на другой женщине.

При этой мысли ее охватил гнев, и она довольно резко сказала:

– Кстати, о Вульфгет. Ты намерен позаботиться о том, чтобы Форней женился на ней?

– Это его дело. Не мне решать, на ком должен жениться мой начальник гарнизона. И уж конечно, я не стану заставлять его жениться на саксонке, если он сам этого не захочет.

Его слова болью отозвались в ее сердце, потому что они могли относиться не только к Вульфгет, но и к ней.

– Но Алан стал ухаживать за Вульфгет, когда она была больна и беспомощна, – продолжала настаивать Эдива. – Если он бросит ее теперь, это разобьет ее сердце!

Жобер потерял терпение:

– Если он обрюхатил ее, я выдам ее замуж за какого-нибудь виллана, как и всех прочих. Я не несу ответственности за каждую глупую покинутую девицу в Оксбери!

«А что будет с этой глупой покинутой девицей?» – хотелось спросить Эдиве.

– Расскажи-ка мне лучше, как там продвигается строительство, – сказал Жобер, пытаясь уйти от неприятного разговора. – Алан говорит, что начали углублять ров. Я предложил передвинуть его на несколько футов, чтобы было развернуться, когда начнут возводить каменную стену.

Эдива сложила рукоделие и встала.

– Можешь обсудить это со своим начальником гарнизона. А меня ждут другие дела.

«Какая муха ее укусила?» – подумал Жобер, когда Эдива, громко хлопнув дверью, ушла из комнаты.

Проклиная все на свете, он кряхтя встал со стула. Хотя рана зажила, из-за большой потери крови он был еще слаб. Даже путь со стула до кровати требовал напряжения.

Сделав несколько неуверенных шагов, он рухнул на кровать. У него дрожали ноги. Ему хотелось пить. Но в кувшине не было воды.

Придется ждать возвращения Эдивы. Если она вообще вернется. Она странно изменилась с тех пор, как мыла его. При одном лишь воспоминании об этом он ощутил возбуждение. Ему вспомнилось, как она, сидя на нем, подносит к его губам свои роскошные груди с розовыми сосками. Ее бедра с золотистым треугольником волос посередине широко раздвинуты в ожидании его ласки... И он доставил ей наслаждение. Он ласкал ее до тех пор, пока по ее бедрам не прошла дрожь. Дыхание ее стало тяжелым и прерывистым. Она откинула назад голову, густые золотистые волосы рассыпались по спине, полные, соблазнительные губки раскрылись... Какое чудесное воспоминание! Повторить бы все это!.. Увы, ему мешает сейчас его несчастное раненое тело.

Жобер проклинал свою слабость. Но он решил, что не станет заниматься с ней любовью, пока не сможет делать это как следует. Делать каждую ночь, каждый день... всегда.

Сила собственного чувства потрясла его. То, что он испытывал к Дамарис, не шло ни в какое сравнение с чувством к Эдиве.

Когда же наконец придет ответ от короля Вильгельма? Он отправил послание с просьбой разрешить ему жениться на Эдиве почти месяц назад. Король должен бы уже получить его и прислать ответ.

Алан придет в ярость, когда узнает о его намерениях, подумал Жобер, откидываясь на подушки. Он решит, что его хозяин потерял разум. Но разве женитьба на Эдиве не является наилучшим способом обеспечить ее преданность?

Жобер был уверен, что Эдива не способна предать своего мужа. Даже под давлением родственников. Став женой, она будет считать своим долгом во всем поддерживать супруга.

А что, если она не захочет выходить за него замуж? Она такая гордая и упрямая. Может не пожелать связывать себя узами брака. Конечно, если она откажется, он не станет принуждать ее. Женщина должна выходить замуж по доброй воле. Но за соответствующую мзду отец Рейболд подпишет документ, подтверждающий, что Эдива согласна выйти замуж. Пусть даже ее придется притащить в церковь связанной по рукам и ногам.

Нет, до этого дело не дойдет, решил Жобер. У него имеются другие средства, чтобы сломить ее сопротивление. Он своей любовью заставит ее сдаться. При этой мысли губы его дрогнули в улыбке.

К сожалению, придется подождать. Скоро он снова будет здоров и полон сил.

Жобер закрыл глаза и заснул.

Его разбудил запах дыма. Не привычный запах угля в жаровне, но тяжелый смрад от горящей соломы, дерева и горящей плоти. Сначала Жобер встревожился, но потом вспомнил о погребальном костре для умершего в деревне ребенка.

Наверное, отца Рейболда этот обычай приводит в ярость. Он непременно будет говорить о варварстве саксов.

Что касается Жобера, то ему саксы не казались такими уж дикарями. Просто они были другими.

Жобер подумал об Эдиве. Она вела себя как любая другая женщина. Многое умела делать – даже лучше, чем большинство женщин, которых он знал. Она была отличной рукодельницей, умела обращаться со слугами и управлять хозяйством.

В замке было много предметов роскоши. Это тоже опровергло распространенное среди норманнов мнение о саксах как о людях грубых и невежественных. Ему, например, еще никогда не приходилось спать в такой уютной и хорошо обустроенной спальне, как эта. Даже вещи, которыми саксы пользовались в повседневной жизни, были изящными и радовали глаз: серебряные кувшины и кубки с витыми ножками, украшенные великолепным орнаментом, гребни из резной слоновой кости, деревянные сундуки с бронзовыми замками и ручками, обтянутые полосками кожи. Как ни странно, Жобер все больше убеждался в том, что саксы, возможно, могли бы тоже многому научить норманнов. Это были отнюдь не дикари, которых следовало убивать или превращать в рабов. Если норманн хорошо обращался с ними и был справедлив, они были готовы честно трудиться.

Жаль умершего ребенка из деревни. Семья, наверное, оплакивает его. Но дети часто умирают в любой семье. Даже в королевской.

Запах дыма усилился. Жобер с трудом встал и, подойдя к окну, раскрыл ставни. В деревне было суетно и шумно. Дым поднимался не от одного костра, а от нескольких крестьянских домишек.

Жобер нахмурился. Что-то не так. Горит не погребальный костер. Это пожар в деревне! Он заметил, как между горящими домами мечутся его рыцари.

Преодолевая слабость, Жобер вышел из спальни и спустился по лестнице. В зале никого не было, кроме перепуганной служанки.

– Что случилось? Что происходит в деревне? – спросил он.

Но девушка, вытаращив на него глаза, не ответила. Жобер сообразил, что она не понимает, что он ей говорит, и попытался вспомнить те немногие слова по-саксонски, которые знал. Потом махнул рукой и пошел к двери. Он направился к воротам и позвал стражника.

– Что, черт возьми, происходит? Почему наши люди напали на деревню?

– Милорд! Почему вы встали с постели? – испуганно спросил стражник.

– Я пришел, чтобы узнать, что происходит!

– Это Форней приказал всем ехать туда. Он сказал, что вы больны и вас нельзя беспокоить.

– Но что случилось, объясни наконец!

– Все началось с погребения. Леди Эдива пошла в деревню, на похороны. Но скоро она прибежала назад, крича, что в деревне пожар, горят дома. Она потребовала, чтобы несколько человек отправились в деревню – помочь тушить пожар. – Стражник пожал плечами. – Признаюсь, я послал туда людей. Форнея нигде не было видно, а вы знаете леди Эдиву. Когда она что-нибудь решит, с ней не поспоришь.

– Но ты сказал, что это Форней приказал?

– Это было потом. После того, как напали саксы.

– Напали саксы?

– Да. Я сам не видел, но оттуда примчался Хеймо, требуя подкрепления. Он сказал, что двое наших людей ранены и что это была засада. Вот тогда и появился Форпси. Он взял с собой остальных людей, и они побежали с холма вниз. Я не удивился бы, узнав, что это он поджег целую деревню. Он просто рассвирепел. И все кричал что-то о «вероломной саксонской чертовке».

Жобер сделал глубокий вдох. Он сомневался, что сможет удержаться в седле – у него от слабости подгибались ноги. Придется послать туда стражника.

– Скачи в деревню, – приказал Жобер, – и скажи Форнею, чтобы он не смел ничего жечь! Наоборот, он должен помочь тушить пожар. Если есть пленные, то пусть доставят их сюда. А самое главное, скажи ему, чтобы он не трогал Эдиву, иначе будет иметь дело со мной!

Рыцарь смотрел на него во все глаза.

– Я все сделаю, милорд, но кто останется стеречь ворота? Если на крепость сейчас нападут, ее некому будет защитить.

– Я сам постою здесь. Сесть в седло и ринуться в бой я не смогу, но еще способен пустить стрелу, чтобы на какое-то время задержать нападающих.

Рыцарь кивнул, вскочил на коня и помчался по склону холма в направлении деревни. Жобер, едва держась на дрожащих ногах, закрыл за ним ворота. С трудом, словно дряхлый старик, он взобрался по лестнице на сторожевую башню.

Жобер видел, как рыцарь въехал в деревню и скрылся в дыму.

– Черт бы побрал Форнея! – Жобер в ярости ударил кулаком по стене башни. Черт бы побрал ее. О чем они оба думают?

Его охватил страх. Что, если Алан прав, а он ошибается? Что, если Эдива заманила его людей в засаду? Если это так, он ее накажет. Невзирая на ее красоту и, женственность, он заставит ее поплатиться за жизни своих людей!

Почему она сделала это? Уж лучше бы убила его, когда он мылся в лохани, чем предавать.

Скрипнув зубами, Жобер взглянул на затянутую дымом долину.

Как могла она это сделать? Лечила его, целыми днями ухаживала за ним, а потом предала? Это лишено всякого смысла.

Но может быть, Эдива действительно пошла в деревню, чтобы выразить соболезнование семье умершего ребенка? А ее соплеменники сами подожгли деревню, чтобы завлечь его людей в ловушку?

Тогда Эдива не имеет никакого отношения к этой засаде. Нет, она не умеет лгать. Если бы она что-то затевала, он бы это почувствовал.

Сегодня во время их разговора он понял, что чем-то раздражает ее. Такое случалось довольно часто. Но почему она сердилась на этот раз?

Да, случилось что-то серьезное. Он, возможно, даже потерял двух хороших воинов. Но Эдива его не предавала. С чувством облегчения он увидел, что вверх по склону холма скачет посланный им рыцарь.

Жобер начал спускаться по лестнице со сторожевой башни. Он быстро открыл ворота.

– Все закончилось, милорд! – крикнул рыцарь. – Мы захватили двух пленных, а остальных распугали.

Жобер впустил рыцаря в крепость.

– А леди Эдива? – спросил он. – Как она?

– Форней не убил ее, если вы спрашиваете об этом. Но один из пленных – ее брат. Увидев его, она чуть не потеряла сознание.

Жобер приказал рыцарю подняться на сторожевую башню.

– Продолжай наблюдение. Я пойду в дом.

Он с трудом добрался до главного зала и опустился на ближайшую скамью. Служанка позвала кого-то на помощь. Жобер хотел что-то сказать, но неожиданно потерял сознание.