Что он сделал такого, за что не мил?

Если хочешь знать — он нас оскорбил:

         Ну, да —

Мы сторожим колодцы, мы с оружьем в ладах,

Нам смешно, что мы вызываем страх.

         Мы — счастье; но мы и беда.

Ты— город, а мы— часы у ворот,

Мы– стражи, в скале охраняем вход.

        Двое.

Слева — стоим и справа — стоим

И неотрывно, поверь, следим.

        За тобою.

Право же, лучше не спрашивать нас

Где те, кто смел нарушить приказ.

         О них забудь.

Мы были рифом для тех, воронкой в воде,

Горем, ночным кошмаром, где

         Не розами — путь.

Оседлай журавля и учи слова моряков,

Когда корабли, полные птиц, с островов

         В гавань войдут.

В таверне трави о рыбалке, о ласках чужих жен,

О великих мгновеньях в жизни, которых лишен

         Ты, тут.

Местная так говорит молодежь:

«Мы верим ему, где другого найдешь?» —

          А мы добры,

От немощной похоти твоей устав;

Пусть не по вкусу тебе, но блюди устав,

          Нам все равно — до поры.

Не воображай, что нам невдомек —

То, что сокрыть ты тщательно смог,

           Взгляд выдаст вполне:

Ничего не сказав, ничего не свершив,

Не ошибись, будь уверен, я жив —

            Не танцевать же мне —

Ты ж упадешь на потеху всем им.

Поверх садовой стены мы следим —

           Как там ты.

Небо темно, как позора пятно,

Что-то, как ливень, низвергнется, но

           Это не будут цветы.

Поле, как крышка, вспучится, знать,

Все обнажив, что лучше б скрывать.

           А потом,

Не говори, что глядеть недосуг,

Лес подойдет, становясь вокруг

           Смертельным серпом.

Болт заскрипит и раздастся удар,

И за окном проплывет санитар-

          Ный вэн

И появляются спешно, мой друг,

Женщина в темных очках и горбатый хирург,

          И с ножницами джентельмен.

Ожидай нас каждый миг,

Так что придержи язык

           И— без рук!

Сад мети, сам чистым будь,

Петли смазать не забудь. Помни о нас —

           Двух.