Нэйли проснулась одна, в довольно неприглядном виде, ворот рубашки был расстёгнут, и съехал в сторону, обнажая ее грудь, подол задрался, открывая ее бедра. На голове бардак, из растрепанной коса волосы торчали в разные стороны. Кожа невыносимо зудела, хотелось разодрать ее ногтями. Пришлось быстро вставать, пока ее никто не увидел в таком виде и приводить себя в порядок. Хотя Ш' шадар, наверное, уже успел рассмотреть ее со всех сторон, когда относил ее в постель. Так всегда происходило: засыпали в постели, а просыпались в середине шатра. Одевшись и причесавшись, она кое-как умылась одной рукой, сейчас она бы все отдала, чтобы оказать в купальне гарема. Как только она закончила, принесли завтрак, как будто дожидались, когда она закончит собираться. Завтракала она быстро, в полном одиночестве, от чего было тоскливо и грустно. Послышалось ржание коня, вскочив и подхватив свои вещи, она вышла наружу. Где у нее тут же забрали ее багаж, и она смогла уединиться по своей нужде, прячась за торчащей скалой. Стерксов уже давно и след простыл. Когда она вернулась, шатер уже практически сложили, все же скорость и гибкость тризаров впечатляла, у них не было ни одного лишнего движения.

Ш' шадар взлетел на коня и подхватил Нэйли, усадив ее перед собой. После того, как он во всеуслышание объявил ее своей наложницей, никто не смел к ней и близко приближаться, и тем более касаться. Против совместной поездки она не возражала, напоследок сделала себе мазохистское послабление, решив насладиться его присутствием перед расставанием. Развернув коня в нужную сторону, Ш' шадар направил его медленным шагом, пока его воины не собрались окончательно и не догнали их в пути. Воспользовавшись медленной поездкой, она задала ему интересующий ее вопрос.

— Ты отвезешь меня к границе с метарами? — с надеждой и ноткой грусти спросила она, гладя коня по шеи.

— Нет!..

— Что? — не дала она ему закончить, от возмущения пылая гневом. — Ладно, я сама доберусь до границы! Раз ты не можешь меня туда доставить, — насупившись, проговорила она, пытаясь слезть с коня, действуя не разумно, на одних эмоциях.

— Ты никуда одна не поедешь! — с таким же возмущением произнес он, крепко удерживая ее одной рукой, чтобы она не слезла с коня.

— Ты обещал меня отпустить! — подняла она голову, смотря ему в глаза.

— После того как я объявил тебя своей наложницей, я не могу отпустить тебя, — напряженно ответил он, идя на хитрость. — Мы возвращаемся в мое гнездо! — от волнения прорезались его властные нотки.

Повинуясь ее желанию, сила ее сущности забурлила в ней и вырвалась наружу. Ее глаза изменились, затягивая его в свой омут серых глаз.

— Ты отвезешшшь меня до границы и отпустишшшь! — в его голове эхом раздался шепот. Уверенная в своем успехе, она расслабились и ее губы под паранджой скривились в ухмылке.

— Побереги свои силы, моя змейка! На меня не действует сила твоего внушения! — подмигнул он ей и рассмеялся.

Нэйли от бессилия хлопнула раз глазами, другой и, не выдержав, шмыгнула носом, слезы ручьем полились с ее глаз. Сердце Ш' шадара не выдержало этой картины и он обнял ее двумя руками и утешающе заговорил.

— Ну что ты так расстроилась? Подумай сама, как ты выживешь без еды, золота, оружия, родственников, — отодвинулся он от нее, заглядывая ей в лицо. — Любой маг может тебя обидеть и взять в рабство. На тебя могут напасть разбойники и хищники. Ты же совершенно не приспособлена к путешествию, ничего не умеешь. Даже если ты каким-то чудом доберешься до ближайшего города, ты думаешь, тебе будет там легко найти для себя работу? Или ты хочешь стать нищей бродяжкой, живущей в трущобах на подаяние? Отвечай! — стряхнул он ее, вынуждая ответить ему, только чтобы она еще больше не скатилась в истерику.

— Нет! Не хочу, — закричала она ему в ответ и уже громко разрыдалась в голос. Ее тут же обняли, бережно прижимая к своей груди.

— Ну что ты плачешь, глупенькая моя змейка, — нежно произнес он. — Я же предлагаю тебе жить в своем гнезде в достатке и богатстве в свое удовольствие. В твоем распоряжении будут слуги. Когда освоишься будешь заниматься тем, чем тебе нравится. У меня есть большая библиотека, ты же обучена грамоте, я уверен, ты любишь читать. Хочешь будешь обучаться музыке, танцам? — последнее предложение вызвало еще больше слез. Ну конечно же, всех наложниц обучают этому, чтобы они могли ублажать своего правителя не только на ложе.

— Я не хочу быть твоей наложницей! — всхлипнула она, уткнувшись в его грудь и вдыхая его особый аромат, присущий только ему.

— Ну ты не будешь моей простой обычной наложницей, как все остальные. Ты будешь моей особой змейкой, моим особым цветком в цветнике наложниц! — в ответ она еще пуще разрыдалась, от чего он скривился, не зная, как утешать плачущую девушку. Хотел показать ей свое особое расположение, а получается, расстроил ее еще больше.

Их догнали воины и груженые лошади, пустив коня вскачь, он отметил, что всхлипы Нэйли стали тише, а вскоре он почувствовал ее мерное дыхание, она уснула. Так они и ехали до самого вечера без остановок, ему хотелось побыстрее добраться до своего гнезда. Ближе к вечеру он послал вперед груженых лошадей с десятью тризарами, чтобы они обустроили лагерь, сам сбавил скорость и поехал медленно. Его беспокоило, что Нэйли все еще спала, постанывая во сне. Очевидно для бедной девушки все это было слишком большим стрессом. Что, по сути, так оно и было, стресс ускорил процесс изменений в организме Нэйли, но всего этого они не знали.

Наконец-то они въехали в лагерь, Ш' шадар спрыгнул с коня и подхватил на руки Нэйли и понес ее в шатер. Присев с ней на спальное место, он принялся снимать с нее ее плащ и накидку. С трудом растормошил ее и с беспокойством спросил.

— Змейка моя, ты не заболела случаем? Что с тобой? Как ты себя чувствуешь? Столько спать это не нормально, — засыпал он ее вопросами, заглядывая ей в лицо. Протерев ее щеку, он почувствовал ее жар, на ладони остались обрывки чешуи.

— Не знаю, — вяло, еле слышно ответила она. — Я чувствую себя странно, слабость и ломота во всем теле. Мне хочется спать, — уткнулась она опять ему в грудь, затем из последних сил подняла голову и, повышая голос, проговорила. — Я не буду такой, как все твои наложницы! И не смей обращаться со мной, как с рабыней! — после этих слов она погрузилась в забытье, которое стало для нее кошмаром.

Ш' шадар в панике крикнул слугу и приказал ему приготовить эликсир из подаренного Лайфэникса. Вскоре он влил ей пару капель эликсира в рот, стонать во сне она перестала, жар спал, но она по-прежнему не просыпалась. Поужинав без всякого аппетита, он лег рядом с ней, обнимая ее. Сегодняшнюю ночь уступать свое место змею он не намеривался, он беспокоился о ее жизни. В какой-то миг она стала для него самым дорогим существом.

На следующий день практически ничего не изменилось, эликсир помогал только на время. Храброе сердце воина дрогнуло в страхе за свою особенную наложницу. И он принял решение: дав распоряжение своим воинам добираться самим в царское гнездо, он подхватил на руки свое сокровище. Тризар, заменявший ему слугу, взял их вещи и Ш' шадар активировал амулет портала, которые использовали в крайних случаях. Выйдя в своем гнезде, повелитель под общие поклоны приветствия слуг направился в свои покои, давая на ходу распоряжение, позвать лекаря немедленно. Как только он вошел в свою спальню, сразу же уложил ее на свое ложе. С удивлением заметив, что Нэйли тут же перестала стонать и метаться. А Нэйли все это время боролось со своим кошмаром, она горела, ощущая, как ее кости выворачивает от боли. Но как только они попали на территорию гнезда ее, как будто бы обволокла целебная прохлада, убирая жар, снимая ломку костей. И уже знакомый зловещий шипящий шепот, как в фильмах ужаса опять начал ее звать. — Иди ко мне! Я облегчу твои страдания! Время пришло.

— Нет! Отстань от меня! — закричала она и подскочила на кровати, выбив ложку из рук Ш' шадара, который едва успел влить в нее эликсир.

— Успокойся, змейка моя, тебе приснился кошмар, ты заболела, — обнял он ее, притянув к себе. — Но у меня есть хорошие новости, тебе сразу же стало легче, как только ты оказалась в моем гнезде. Похоже, тебе нельзя покидать мой дом, — улыбнулся он. — Сейчас придет лекарь, осмотрит тебя.

— Нет! Я не хочу, чтобы он меня осматривал! Я уже чувствую себя отлично, — выглянула она из его объятий, не думая покидать их, и осмотрелась по сторонам, подметив, что спальня явно принадлежит мужчине, это было видно по отделке и большому количеству оружия. — Я в твоей спальне?

— Да, одна из моих спален, личная. Ты первая из наложниц, кто посетил ее, — решил он показать ей свое особое расположение, но добился обратного.

Она вырвалась из его объятий, отпихнула его без всякого почтения, затем вскочила с кровати и сердито посмотрела на него, выпалив.

— Я не собираюсь посещать твои спальни! Я здесь не по собственной воле и не для твоих утех! Выдели мне комнату! — поправила она выбившую прядь волос.

— Успокойся, моя змейка, я тебе уже говорил, я не претендую на твое тело, — прикрыл он насмешкой неприятное чувство, кольнувшее его сердце. То, что она отвергала его, оказалась очень неприятно. Прикрыв глаза, он призвал смотрительницу гарема.