Введение в политэкономию советского социализма: почему её необходимо рассматривать как часть русского историко-культурного кода и использовать при проектировании посткапиталистической модели экономики.

Стоимость (Werthgegenstandlichkeit) тем отличается  от вдовицы Квикли, что неизвестно, с какой стороны за неё приняться.

К. Маркс, "Капитал. Критика политической экономии" (т. I)

Учение Маркса всесильно, потому что оно верно.

В. Ленин, "Три источника и три составных части марксизма"

Мировой кризис, данный нам в ощущениях, прежде всего, как кризис экономический, в ближайшие годы со всей остротой поставит вопрос о том, какая социально-экономическая система должна прийти на смену обанкротившемуся современному финансовому глобальному капитализму. Этот вопрос будет актуален для всей европейской цивилизации. В том числе и для нас.

Сегодняшний так называемый "курс на дно", который проводит наше правительство, обусловлен не только субъективным фактором, который не обсуждает в стране только ленивый, но во многом и объективной проблематикой. Дело в том, что никто сегодня не знает, как именно должна быть устроена новая мировая хозяйственная система или хотя бы как должна быть устроена наша собственная национальная (региональная) система. Для того чтобы перейти к проектированию, необходим анализ ситуации и опыта проектирования таких систем.

Важнейшей сферой анализа и рефлексии является марксистская политэкономия, поскольку все предыдущие хозяйственно-экономические системы были спроектированы либо на её основе, либо в конкуренции с ней, либо даже вопреки ей. Но никак не без неё.

Мы нуждаемся в рефлексии и анализе нашей советской политэкономии (которая, по всей видимости, пока так и не описана и не оформлена), а задача создания такого научного предмета, сформулированная в середине прошлого века, так и не выполнена. Что из нашей советской хозяйственно-экономической системы мы возьмём с собой в будущее, когда нынешняя система рухнет? Или ничего? И правы ли были либеральные критики, когда утверждали, что советская система есть тупиковая, ошибочная линия развития цивилизации? Думаю, это не так. Но для содержательного ответа на эти вопросы одного лишь мнения недостаточно.

Нужно выделить политэкономическую формулу нашего социализма и отнестись к ней как к части нашей культуры. Культура (по понятию) - это то, что транслируется и воспроизводится из поколения в поколение. Если мы сможем сделать частью нашей (мировой) культуры действительную политэкономию нашего социализма, значит, мы сможем его воспроизвести в смысле генетического кода, а не в смысле материальной тождественности.

Историческая судьба марксистcкой политэкономии будет решаться в ходе текущего кризиса, так же как и историческая судьба, смысл и культурное значение нашего социализма - то есть 70 лет нашей с вами российской истории.

Маркс и всемирное торжество капитализма

Пришло время, для кого-то впервые, а для кого-то заново, читать Карла Маркса. Ничего удивительного, поскольку Великая мировая капиталистическая революция, о которой он столь долго (много) и давно говорил, наконец-то свершилась. К началу XXI века капитализм полностью овладел планетой, экономическая форма организации человеческого хозяйства и даже человеческой жизни стала базовой и единой - капиталистической. И Адам Смит, и Карл Маркс стали великими нормировщиками способа жизни и деятельности современного человечества, описав и создав образцы экономического поведения современного человека, его мировоззрения и, соответственно, образцы базовых способов самоопределения и действия.

Более того, Маркс даже сумел опровергнуть самого себя, что под силу лишь действительно великим мыслителям. Критикуя и развивая Смита, творчески применив идеи Гегеля о развитии как базовом историческом процессе и о "негативном классе" как основном агенте такого исторического процесса, Маркс окончательно сформировал проект и программу капиталистического общества. Оно, в соответствии с установленными им нормами (открытыми "законами") общественного развития, достигло не только прогнозируемого, но и более "развитого" уровня, включив в себя и ту площадку, где был поставлен эксперимент "социализма-коммунизма" в одной отдельно взятой стране. Историческая практика опровергла тезис Маркса "бытие определяет сознание", поскольку его же (Маркса) проектное мышление определило сначала общественное сознание, а потом и общественное бытие.

С одной стороны, марксистская политэкономия базировалась на рефлексии ранних этапов развития капитализма, обусловленных реформацией и наукой (и эту рефлексию начал обеспечивать уже Смит). С другой - содержала проектную (прожектную) компоненту в виде идеи коммунизма, существовавшего на тот момент только в мышлении (сознании), ибо нигде и никогда в истории человечества практики коммунизма-социализма не было, то есть не было соответствующего бытия. Это "бытие" было создано (СССР) по воле чисто проектного мышления (сознания) и послужило мощнейшим механизмом процессов исторического развития для всего человечества.

Не будем пересказывать Маркса в этой статье. Надеюсь, что тот, кто её прочтёт, возможно, заставит себя осилить и "Капитал" или, по крайней мере, первую главу этого произведения - самую сложную и вместе с тем самую важную, поскольку она, собственно, и есть основа основ политической экономии. Глава называется "Товар", но на самом деле это есть изложение сути политической экономии - теории стоимости. Субстанция стоимости и субстанция труда - два "кита" марксистской политэкономии - проектная культурно-нормативная конструкция по отношению к современному мировому капиталистическому обществу.

Начиная с реформации, через английскую революцию (буржуазную в марксистских терминах) капиталистический общественный строй утверждал священное право собственности и экономическую свободу человека, то есть свободу извлечения прибыли из общественных отношений, возведя накопление этой прибыли (капитал) в суть исторического процесса. Осмысление Марксом капитала как самовозрастающей стоимости создало новый дивный мир, в котором с пути исторического прогресса (пути самовозрастания стоимости) должны были быть устранены все и любые препятствия в виде "феодальных пережитков", прежде всего таких, как государство и церковь. Должно было остаться только общество. Новое общество капитала, подчиняющее себе и государство, и человека.

Прожект Маркса и русская модернизация капитализма

Собственно, европейские капиталистические революции происходили на континенте в течение 250 лет - от 1640-х годов в Англии до февраля 1917-го в России.

Февральская буржуазная (капиталистическая) революция в России, случившаяся на фоне Первой мировой войны, привела к полному уничтожению власти как базового типа социального отношения на огромной территории Российской империи. В этом "абсолютном вакууме" власти образовалось свободное социальное пространство, в которое большевики поместили прожектную идею коммунизма, и она начала формировать новый тип социального строя, то есть новое государство, новое общество и даже нового человека. Наверное, ни в каких других исторических условиях такое не было бы возможно. Во всех других европейских революциях капитал замещал собой позицию властвующего, сохраняя само отношение "властвующий-подвластный". В России же в результате революции и войны было уничтожено само это властное отношение. Власть как социальную функцию пришлось создавать заново, формируя и новый тип властвующих и новый тип подвластных. И всё это в рамках марксистского прожекта коммунизма.

Коммунизм был и остаётся прожектом, социальной утопией, а вот проект социализма, да ещё и "в одной отдельно взятой стране" предстояло создать.

Коммунистический прожект Маркса требовал отмирания и полного исчезновения государства при коммунизме. Это логично. Маркс считал капитализм, утвердившийся в его время в нескольких странах Западной Европы, прогрессивным строем по сравнению с предшествующим ему феодализмом. А капитализм, в свою очередь, требует в своей идеологии максимального ослабления влияния государства на капитал. Более того, он требует подчинения государства капиталу. Дальше Маркс двигался логически: если государство теряет своё значение уже при капитализме, самом прогрессивном строе XIX века, то на следующем "шаге прогресса" (при коммунизме) государство должно отмереть вовсе.

Но это произойдёт в процессе коммунистического строительства. А на первом этапе (социалистическом) необходимо "новое сильное государство" (пролетарское, в отличие от буржуазного), первым действием которого будет полная государственная собственность на средства производства. Это внятно растолковывает Энгельс в "Анти-Дюринге", и это есть ключевой компонент модернизации капитализма до социализма, практически реализованный Лениным-Сталиным.

Советский проект, огосударствивший производственные отношения и, главное, право изъятия капиталистической маржи, модернизировал базовые процессы капитализма, сильно продвинув их в историческое "завтра".

Фундаментальная природа производственных отношений в капиталистическом обществе, нормированная Марксом, при советском социализме никуда не делась. Однако вводился очень жёсткий принцип перераспределения прироста капитала. Другими словами, частнособственническое присвоение маржи было заменено государственным изъятием и дальнейшим перераспределением в контурах социально-экономического воспроизводства, развития и потребления.

Таким образом, советский проект ни в коей мере не устранял эксплуатации труда через главный политэкономический механизм стоимости (ведь капитал - это, прежде всего, политэкономическая сущность, а лишь потом социальная группа-класс), но был общественной системой, в которой государство как институт сохраняло контроль и управление над институтом и сущностью капитала (самовозрастанием стоимости). Устранялось базовое противоречие между общественным характером производства и частным присвоением его результатов.

Штрихи к постмарксистской политэкономии

Проектировщиками и управляющими реализацией проекта новой социальной реальности выступили Владимир Ленин и Иосиф Сталин, используя коммунистический прожективизм Маркса в качестве массовой социальной идеологии (светской веры). Реальная модернизация капитализма и марксизма русскими заключается в том, что мы спроектировали и реализовали общественную систему государственного управления капиталистическими производственными отношениями и перераспределения самовозрастающей стоимости в целях исторического развития социального целого страны. Цели этого развития должен был определять новый правящий класс - проектная бюрократия в лице номенклатуры КПСС.

Ещё раз подчеркнём, что проект СССР не устранял ни базового отношения эксплуатации труда в процессе создания стоимости, нормированного Марксом в качестве основного политэкономического "закона", ни неравенства как основного социального исторического вызова. Однако он задавал такие образцы социально-производственных отношений, в которых и эксплуатация, и проблема равенства переходили на качественно иной уровень, становясь на данном историческом этапе социально приемлемыми, не разрушая социального целого.

Более того, государственное управление капиталом позволяло применять и режимы "сверхэксплуатации" - именно такова политэкономическая природа так называемого сталинского социализма 30-50-х годов вместе с репрессиями. Это - с одной стороны. С другой стороны, советская модернизация капитализма до социализма создавала качественно новые управленческие возможности для развития этого социального целого. Государственно-плановый характер советского капитализма если не разрешал одно из базовых капиталистических противоречий между неограниченными возможностями производства и ограниченным потреблением, то, по крайней мере, давал возможность им управлять.

Советский социализм стал возможен во многом ещё и потому, что Ленин, изучая империализм как современную ему фазу развития капитализма, сложившуюся уже после Маркса, зафиксировал два новых принципиально важных фактора в развитии капитализма, которых не углядел Маркс: сращивание капитала и государства (фактическое подчинение государства капиталу и установление контроля капитала над ним) и монополизация сфер обращения капитала, фактическое превращение рынка в диктат монополий (сверхкорпораций). Это уже был капитализм 2.0, если считать капитализмом 1.0 то, что описывал Маркс. Советский социализм учитывал оба эти политэкономических фактора капитализма 2.0 (названного Лениным империализмом).

Мы тоже произвели "сращивание" государства и капитала, только с обратным знаком (государство подчинило себе производственные отношения и процесс формирования стоимости) и монополизировали рынок через институт хозяйственно-экономического планирования и проектирования.

Сталин был организатором этого проекта социализма. В своей последней работе "Экономические проблемы социализма в СССР" он пытался найти политэкономическую формулу для развития социализма. По всей вероятности, такую формулу составить пока не удалось, марксистская теория стоимости и труда остаётся и сегодня непроблематизированной и непреодолённой.

Где зарыта сущность возможной постмарксистской политэкономии? Эвристический ответ, который "напрашивается", - в труде. Маркс раскрыл природу субстанции стоимости, указав, что главным её "оператором" является труд. Товарищ Сталин, по всей вероятности, ошибался, утверждая, что обобществление средств производства в СССР отменило наём и эксплуатацию труда. Политэкономическая формула советского социализма "от каждого по способности - каждому по труду" оставалась сугубо идеологической, без ответа на вопрос о сущности и логических операторах труда.

"Что есть труд?" - главный вопрос новой политической экономии (социалистической). Субстанциональная природа труда является пока философским секретом, раскрыть его - значит создать новую политэкономию, шагнуть в "постмарксизм".

Капитализм 3.0: как результат конкуренции двух капитализмов

Экономическая эффективность советской социалистической формы организации хозяйства (производственных и воспроизводственных отношений) была в разы более мощной, чем нормативно-капиталистическая, описанная Марксом и реализующаяся в западном мире. Это легко доказывается даже математически.

К началу 70-х годов мы установили военный и экономический паритет с основным цивилизационным конкурентом в лице США. И это несмотря на неравные стартовые условия в начале ХХ века, три гигантские войны (Первая мировая, Гражданская, Великая Отечественная) и огромные убытки всех видов от этих войн. Тем не менее наши темпы роста оставались высокими, тогда как соперник уже не мог поддерживать даже установившийся в это время паритет.

Либерально-демократические адепты любят указывать, что по уровню жизни (по потреблению) мы отставали от США. Это не так. Мы к этому времени имели с западным миром принципиально различную социальную структуру. Эти структуры вообще нельзя сравнивать. Дело в том, что в нашем обществе не было богатых и сверхбогатых. Богатство и особенно сверхбогатство формируется как раз на основе частнособственнического присвоения капиталистической маржи (результатов эксплуатации и сверхэксплуатации в терминах Маркса). У нас его и не было. Мы её (маржу) перераспределяли. Если в анализе уровня жизни (потребления) в американском обществе исключить кластер богачей и сверхбогачей, а в оставшемся обществе взять среднее, то уровень советской жизни (потребления) на начало 70-х годов окажется не ниже, а возможно, и выше американского. Сравнение двух разных обществ (со сверхбогатыми и без оных) сродни выведению показателя "средняя температура по больнице", предельно бессмысленного самого по себе, и абсурдного полностью, если в него также включить температуру тел в морге.

Советский проект сыграл огромную историческую роль, выступая прототипом развития для базового капиталистического проекта, нормированного Марксом (капитализм 1.0), и для империализма (капитализм 2.0), описанного Лениным.

В США реформы Рузвельта и кейнсианство модернизировали капитализм-империализм для конкуренции с советским социализмом (возникла даже теория "конвергенции" систем). Созданные с оглядкой на СССР шведский социализм, европейский социализм (особенно специально спроектированное "государство всеобщего благосостояния" в Германии) были проекциями принципиальной советской политэкономической схемы государственного перераспределения капиталистической маржи.

Советская модернизация капитализма была радикальной и максимально эффективной в экономическом смысле, а все западные проекции были "добавками" и "присадками", изобретёнными для сохранения текущей социальной стабильности.

Под давлением советского проекта-образца капитал на Западе начал отдавать часть самовозрастающей стоимости на нужды перераспределения путём налоговых и других изъятий. Однако, во-первых, капитал стремится избежать вовсе или минимизировать такие изъятия (вся офшорная система - лишь малая часть таких механизмов), во-вторых, капитал является активным "лоббистом" целей и направлений перераспределения изъятого у него ресурса, поскольку он, капитал, есть реальный правящий класс в современном обществе. Поэтому даже изъятый у него ресурс капитал старается направить через перераспределение на цели, ведущие к его самовозрастанию (например, войны). Советский проект решал эту проблему радикально: вся маржа от капиталистических производственных отношений сразу и полностью (без остатка) изымается в целях государственного перераспределения.

Политэкономия советского социализма (модернизированного капитализма Маркса и империализма Ленина) экономически оказалась сверхэффективной. После Второй мировой войны, особенно к началу 70-х годов, это стало очевидно для западного мира.

Западный капитализм-империализм оказался экономически неконкурентоспособен и вынужден был бороться с советским проектом внеэкономическими методами, которые должны были позволить как бы преодолеть базовые основания политэкономии капитализма - марксистскую теорию стоимости.

Первым шагом такой борьбы стало создание общества потребления. Проект "общество потребления" по замыслу проектировщиков должен был создать иллюзию преодоления одного из базовых противоречий капитализма, зафиксированных Марксом, - между неограниченным и предельно экспансионистским характером производства при капитализме и ограниченным и зависимым характером потребления. Маркс, а за ним и Ленин рассматривали это противоречие как сущностную границу развития капитализма.

Общество потребления создало качественную и убедительную имитацию того, что эта сущностная граница может быть преодолена. За счёт чего? За счёт того, что финансовый ресурс в расчёте на получение ссудного процента был направлен не в сферу производства, где он функционировал довольно давно по нормам и законам, сформулированным Марксом, а в сферу конечного потребления, где эти нормы и законы не действовали.

Конечное потребление не порождает ни стоимости, ни капитала, а значит, принципиально не может обслуживать и удовлетворять ссудный процент. Он может удовлетворяться только за счёт прироста кредиторской задолженности потребляющего. Как выяснилось, это может продолжаться довольно долго (в рамках человеческой жизни) - тем более если государство, контролируемое капиталом, прилагает целевые усилия для поддержания этой системы в квазистабильном состоянии. Например, государство не только начинает дотировать потребление, но и предельно либерализует финансовую сферу обращения капитала, которая в течение нескольких десятилетий практически полностью "отрывается" от сферы производственной.

Финансовая сфера не является самодостаточной, она возникает лишь в связи со сферой производственных отношений (нормировано Марксом), и только в этой связи в ней функционируют "законы" капиталистической деятельности (нормы политэкономии). В оторванной от производства финансовой сфере базовые сущности капитализма изменяют своё значение и функции. Например, категория стоимости (базовая для капитализма) является умопостигаемой и умозаключаемой в нашем мышлении только в связи с анализом капиталистических производственных отношений и сохраняет свои свойства в финансовом обороте, неразрывно связанном с производством. Стоимость в финансовом обороте, оторванном от производства, не нуждается ни в каком логическом (политэкономическом) обосновании и, в принципе, имеет произвольное (фиктивное) значение.

На следующем шаге государство в целях обеспечения квазистабильного состояния системы потребительского общества начинает активно занимать само. И оно занимает не только на поддержание "общества потребления" (роста закредитованности потребителя и прямого потребления за счёт государства), но и на воспроизводство самой системы капитализма-империализма (оборона, правопорядок, медицина, пенсии, базовое образование, капитальные затраты), взявшей на себя часть нагрузок, возможных только при радикально модернизированном капитализме-империализме (советском социализме). Все три контура (кредитование потребителей, сверхприбыль на фиктивной стоимости в чисто финансовом обороте и кредитование государства на потребление и воспроизводство) начинают работать по принципу пирамиды. Она сохраняет квазиустойчивость только до тех пор, пока можно обеспечивать всевозрастающий приток кредитов, достаточный и для поддержания прямых расходов системы, и для оплаты всё возрастающих процентов на уже взятые кредиты.

И наконец, финальный шаг: государство (управляемое капиталом) переходит к эмиссионному обеспечению поддержки всех вышеперечисленных систем собственного воспроизводства, включая "общество потребления".

Всё. Некатастрофического сценария выхода из этой ситуации не существует. Пирамиды и пузыри - неотъемлемая часть капитализма, однако они всегда были внутри капиталистической системы, организованной и воспроизводящейся по "законам"-нормам, зафиксированным Марксом, а сейчас сами капиталистические производственные отношения находятся внутри "лохотрона". Так мир ещё не обманывали. В этом суть современного финансового капитализма-империализма (капитализма 3.0).

Крушение СССР как предисловие к глобальной катастрофе

Проигрывая политэкономически советскому социализму в 50- 60-е годы ХХ века, США реализуют концепцию общества потребления внутри западного мира и расширяют сферу потребления (т.н. рынки) за счёт крушения "британского", "французского" и других империализмов. Однако возможности системы практически исчерпаны к началу 70-х. США в жесточайшем кризисе, СССР празднует победу в соревновании систем. Политэкономия советского социализма обеспечила нам преимущество в экономическом соперничестве.

США и капитализм-империализм ответили нам внеэкономически. Так называемая "рейганомика" - один из величайших обманов в истории человечества. Никаких чудес либерализма там проявлено не было, хотя нас именно в этом всё время убеждает либеральная пропаганда. Секрета у "рейганомики" ровно два: 1) отказ от золотого обеспечения доллара, реализованный ещё до Рейгана в середине 70-х, и 2) возможность "неограниченного" кредита, реализующаяся с начала 80-х.

Максимальное за всю историю США увеличение их госдолга произошло при президенте Рональде Рейгане - на 188% (с 834 млрд в 1980 году до 1,525 трлн в 1986 году). 800 млн долларов влито безвозвратно в систему. Это в миллионах долларов начала 80-х, которые по своему весу превышают сегодняшние раз в 5-7.

В годы президентства Джорджа Буша-старшего госдолг вырос ещё на 46%. Итого за 10 лет более чем на 200%.

К началу 90-х возможности кредитной подпитки системы для США были практически исчерпаны, но тут пали СССР и весь соцлагерь. Включение соцлагеря в долларовую систему обращения и многомиллионное увеличение рынка подарили США "золотые годы" президента Клинтона, госдолг при котором вырос "всего" на 17%.

К концу 90-х ресурсы расширения рынков за счёт соцлагеря были исчерпаны. Президентство Дж. Буша-младшего принесло США увеличение госдолга ещё на 77,5%. Кредитоваться реально далее было невозможно. Не у кого больше брать в долг. В этом действительная природа кризиса 2008 года.

В президентство Обамы "найдено решение": кредитование будет производиться из чистой эмиссии.

Итак, госдолг США в абсолютном выражении вырос с 834 млрд в 1980 году примерно до 17 трлн 234 млрд долларов в 2013 году. За 33 года абсолютный прирост долга составляет около 16,6 трлн долларов США - в среднем около 0,5 трлн в год.

Полтриллиона долларов безвозвратных и бесплатных (расходы только на печать) вливаний в экономику - действительное и единственное объяснение возможности высокого уровня жизни (потребления). Это внеэкономический способ организации деятельности, который оказался возможным на некоторое время и был применён США по отношению к конкурентному способу политэкономической организации советского модернизированного капитализма (социализма).

На этом и надорвался Советский Союз. Мы уже не могли конкурировать с потреблением, основанным на "неограниченном и невозвратном кредите". Мы успешно соревновались политэкономически, но проиграли мошеннической схеме. Причины и механизмы падения советского проекта гораздо шире и многообразнее и не могут быть сведены к этому, но в политэкономическом анализе эта - одна из самых главных причин.

Даже и причины предательства советской партноменклатуры имеют прежде всего политэкономическую природу. Наша советская элита хотела быть наследственной. "Священное право собственности" на капитал - единственный механизм "гарантий" наследственного воспроизводства правящего класса, как казалось советской номенклатуре. Очень смешно утверждение о том, что Горбачёв и Ельцин опровергли Маркса. Став властными носителями процессов капиталистической революции (контрреволюции) 1991 года, они его ещё раз подтвердили. Приватизация - до сих пор базовый экономический процесс нашего общества.

СССР пал, не найдя адекватного ответа в политэкономической действительности. В 1991 году свершилась (завершилась) российская капиталистическая революция (буржуазная контрреволюция), вернувшая нас в февраль 1917 года - не в смысле материальной реальности, а в смысле действительности политэкономии. Сегодня базовый капитализм, описанный Марксом и модернизированный за 150 лет до своей версии 3.0 (глобальный финансовый капитализм-империализм), является тотальной общемировой системой. Мы же вернулись из проекта советского социализма к базовому проекту западного капитализма, нормированному Марксом и введённому им же в человеческую культуру и историю.

С 1991 года мы пытаемся построить капитализм-империализм, описанный Лениным, однако для российской капиталистической империи уже нет геополитического и политэкономического "свободного места". Конкуренты империалисты нас "в упор" не видят в таком качестве. Мы должны "развалиться" и стать частями других империй.

Постсоветское положение России в мире империалистического капитализма функционально-логически сильно напоминает положение Германии второй половины XIX - первой половины XX веков. Сформировавшемуся тогда в Германии капитализму не было места в мире, поделённом империализмом. Это очень важный для понимания нынешней исторической ситуации момент.

Кризис, на пороге которого мы находимся как часть глобального современного мира, будет самым жёстким и жестоким из всех известных нам кризисов капиталистической-империалистической системы. Тому есть несколько причин.

Во-первых, капитализм действительно стал глобальным, и практически не осталось в мире стран, не включённых в капиталистические производственные отношения.

Во-вторых, к своему пределу вышло одно из фундаментальных противоречий капитализма (детально обсуждённых Марксом и потом Лениным) между безграничными возможностями производства с целью извлечения прибыли и ограниченными возможностями потребления как способом извлечения и фиксации этой прибыли. Расширять потребление и, соответственно, рынки больше некуда - капитализм и так планетарная система.

В-третьих, накопленные в западной (американской) финансовой пирамиде затраты должны быть признаны в качестве убытков и списаны. Закроется величайшее финансовое мошенничество в истории человечества. Системная синергия этих причин не оставляет шансов для некатастрофического сценария развития событий.

Лучшее, что пока можно сказать, - это то, что третья глобальная война как способ преодоления кризиса пока не очевидна, но весьма вероятна, ну а массовый хаос и большое число региональных конфликтов представляются уже практически неизбежными.

За время функционирования эмиссионно-кредитной системы организации хозяйства западного мира (капитализм 3.0) сформированы гигантские затраты, которые капиталу с неизбежностью придётся списать в убыток. Так велят законы политической экономии. И их пока никто не отменил, а те, кто так утверждает, - врут.

Наши либеральные "братья" любят говорить, что "преступный" режим Путина существует только за счёт доходов от производства нефти и газа (что во многом правда) и это приведёт его к неминуемому банкротству и падению, но при этом, по их мнению, существование "демократического" режима в США только за счёт доходов от эмиссии (производства денежных знаков) к банкротству США не приведёт. В чем больше экономического смысла - в потреблении за счёт природной ренты или потреблении за счёт печатного станка?

Самые продвинутые и думающие члены мирового капиталистического правящего класса всё же считают, что списать долги в убытки западному миру всё-таки придётся. Радикального (в разы) падения жизненного уровня западных жителей при этом, конечно же, избежать не удастся, но все бунты и возмущения будут подавлены, все "нагрузки на капитал" в виде расширенного потребления, медицины, образования, социальных и пенсионных страховок необходимо "сбросить" и вернуться к базовому, нормированному ещё Марксом капитализму - с сохранением, конечно же, господства капитала над государством (государствами), описанному Лениным.

По всей вероятности, кризис приведёт к тому, что глобальный мир станет опять "региональным". Наши американские "друзья" это в какой-то мере понимают. Вся эпопея со сланцевыми углеводородами нужна, прежде всего, для обеспечения новых региональных экономических систем энергией. В ситуации обрушения мировой финансовой системы и в какой-то степени невозможности глобальных расчётов и глобальной торговли "своя" энергия - важнейшее условие для становления новой макрорегиональной экономики.

Политэкономическое проектирование в России: предпосылки и задачи

Есть некоторые особенности и надежды.

Мы не развалились в 90-е на кучу малых государств, пригодных для управления мировым капиталом.

Мы сохранили и сейчас воспроизводим наш ядерный меч-щит.

Мы не дали (в значительной мере) приватизировать наши природные ресурсы мировому капиталу.

Мы боремся за наш государственный суверенитет и сопротивляемся полному подчинению нашего государства капиталу.

У нас есть союзник - Китай, который, конечно же, политэкономически наследовал СССР в том смысле, что и наш советский опыт, и тысячелетняя китайская традиция государственности и государственной бюрократии пока позволяют ему держать капитал под своим государственным контролем. И в самом Китае, и с китайским государством как таковым идёт борьба. Её итоги не очевидны. Так же как и наша судьба.

В нашей культуре и истории содержится политэкономический рецепт преодоления кризиса, мы его помним и знаем. Нам необязательно возвращаться к базовому капитализму или строить империализм "по Ленину" (некоторые считают, что вернуться придётся ещё "глубже", к докапиталистическим отношениям, то есть к некой форме феодальных), поскольку мы несём в себе политэкономический "секрет" модернизированного советского капитализма (социализма) и можем предложить его миру в трудную минуту.

Нам надо готовиться к неизбежному - к реорганизации мировой хозяйственно-экономической системы. У нас есть год-два. Нынешнее либеральное правительство России не способно выступить инструментом проектирования и организации новой системы. Вместе с мировым банкротством должно будет уйти и это правительство либерального курса. Курс "на дно", который оно сегодня реализует, находится внутри глобального курса западной финансово-экономической системы к своему банкротству, очевидного сегодня в рамках политэкономического анализа.

Если мы хотим исторически выжить, нам придётся выйти за рамки существующей в мире хозяйственно-экономической системы и предложить для себя и, возможно, для других новую хозяйственно-экономическую модель. Её ещё только предстоит спроектировать. Проектировать нужно с учётом и рефлексией нашего советского опыта, опираясь на всю нашу историю целиком.

Нам придётся установить и защищать свой экономический суверенитет, позитивно решив проблему новой валютно-финансовой системы, в которой деньги перестанут быть лишь знаками, а вновь будут обеспечены реальными ценностями. Вопрос о региональном (не только в территориальном смысле) валютно-финансовом союзе - одновременно и вопрос достаточности объёма рынка. БРИКС, Евразийский союз, ШОС - возможные проекции такого объединения.

Нам придётся установить и защищать государственный характер изъятия (решив вопрос и объёма и механизма) и распределения прибавочного продукта (маржи).

Нам придётся создать функцию и аппарат планирования и проектирования хозяйственно-экономического развития страны. При современном уровне компьютерного развития для этого совсем необязательно возрождать материальный аналог советского Госплана.

Нам придётся сделать процесс освоения нашей территории основным воспроизводственным процессом.

Нам необходимы качественно иные интенсивность и плотность процессов мышления и деятельности в нашей стране. Действительным направлением инноваций должна стать робототехника, средства автоматизации производства и, главное, средства автоматизации управления производством.

Нам придётся ответить на вопрос о логической и онтологической сущности категории труда как на вопрос о действительных основаниях экономики посткапиталистического общества, которое должно иметь новую постмарксистскую политическую экономию.