Разработка союзного договора, его последующая легитимизация парламентами и президентами, внедрение на практике и разъяснение, «что есть новый Союз», широким массам — вот главные задачи, которые должны решить Москва, Минск и Астана в ближайшее время.

Ближайшие два года станут проверкой на прочность будущего Евразийского союза.

В первом полугодии 2014 года должна быть закончена работа над проектом союзного договора о Евразийском экономическом союзе, который к 2015 году предполагается принять национальными парламентами. Важность документа не может и не должна быть недооценена. Так, печальный опыт интеграции в Евразии на основе бессодержательных организационных сущностей вроде СНГ указывает на то, что для выхода на союзные отношения нужна недюжинная воля руководителей.

Добровольность создания и предусмотренная процедура выхода из Союза - вот две отправные точки нового договора. Потому что Евразийскому экономическому союзу в будущем предстоит пройти путь до более глубокой интеграции - к военно-политическому Евразийскому союзу. И от того, как быстро и с какой эффективностью будет пройден этот путь, будет понятно, насколько конкурентоспособна наша интеграционная группировка на континенте.

Мы подошли к моменту, когда необходимо институционально зафиксировать ядро будущего Союза - обозначить, а кто, собственно, главный учредитель этого рискового мероприятия. Интеграция производств, ликвидация внутренних барьеров и унификация национальных законодательств России, Белоруссии и Казахстана даст ожидаемый экономический эффект. К этим процессам на стадии роста захотят присоединиться и другие участники, которые сегодня либо находятся в глубоком кризисе, либо пытаются торговать своим выбором. Так как евразийская интеграция дело добровольное, то и, соответственно, государства-основатели должны учреждать Союз на выгодных и полезных для себя условиях. И если, например, Республика Беларусь и так находится в Союзном государстве с Россией, то статус и возможности ближайшего союзника должны распространяться и на другие интеграционные союзы.

Учреждая новый Союз, надо всегда помнить о цели, для которой мы это делаем. Потому что позволить себе СНГ 2.0 мы просто не можем - время катастрофически уходит. Чтобы изменить страну, государство, экономику и общество, у нас осталось от силы 5-7 лет.

Причём речь идёт не о финансовых показателях: в условиях глобального финансового коллапса в первую очередь важны рабочие места и поддержание социальной и инженерной инфраструктуры за счёт промышленного профиля экономики. Сфера финансовых услуг и спекуляций будет уменьшаться как шагреневая кожа в рамках мировой экономики, и работа на сырьевой экспорт будет всё менее и менее выгодной. Ресурсно-экспортный профиль нашей экономики определяет наш интеграционный и союзный выбор. У нас нет никакого другого пути, кроме как организовать свой мир-экономику. То есть:

- восстановить индустриально-технологический каркас страны;

- переориентировать производителей всех товарных групп в первую очередь на работу с внутренним рынком;

- гарантировать свободное движение товаров, граждан и капиталов в ядре союза;

- сохранить на мировом рынке позиции государственных корпораций "Росатом", "Белаз", "Газпром", "Казмунай газ", "Росвооружение", "Беларуськалий", "Роснефть" и пр.;

- обеспечить безопасность границ Союза в рамках военной интеграции.

Если все эти параметры будут обеспечены, то можно считать, что будущий Евразийский союз имеет шанс выстоять перед испытаниями XXI века.

Уроки новейшей истории: почему так важен союзный договор

Дискуссии о распаде СССР ведутся по сей день. Причём дело вовсе не в политической ностальгии: в обществе скорее преобладают тёплые воспоминания о справедливом устройстве общества и государства и неприятие процессов приватизации народного хозяйства и образования класса олигархии.

Решение судьбы Союза руководителями двух республик и одной Федерации в обход мнения граждан на референдуме 1991 года - это ключевой момент, после которого началась постсоветская смута в нашем обществе, вылившаяся в гражданские войны в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Приднестровье.

Исчезло общество союзного типа, и в рамках одной республики возникли "свои и чужие". Где-то, как в республиках Прибалтики, выбрали метод старой доброй расовой сегрегации и просто лишили нелояльное население гражданских прав.

Смута была подогрета осознанием того факта, что новоявленные государства действуют в своей логике и мнением общества руководствоваться не собираются. А легитимность союзов в Евразии - что Советского, что монархического династии Романовых - держится на доверительных отношениях государства и общества - в лице народа и верховного правителя. Причём не имеет значения, как эта должность формально называлась и называется - князь, царь, император, генеральный секретарь или президент: схема легитимности власти в Евразии подробно описана в первом номере альманаха "Однако" в статье Тимофея Сергейцева "Хроники Путина".

Кстати, если посмотреть на наиболее кризисные республики, где государство подцепило вирус "цветной революции", то можно увидеть, что во всех случаях отсутствует доверие между обществом и государством. Украина, Молдавия, Грузия, Россия периода развитого ельцинизма - каждый раз утрата доверия между государством и обществом приводила лишь к углублению кризиса.

И наоборот - реабилитационные проекты в России стали возможны только после избрания руководителем государства Владимира Путина в 2000 году и восстановления доверия в обществе. Интересно, что в Белоруссии наблюдались схожие процессы, но на несколько лет раньше - когда к власти пришёл Александр Лукашенко. Причём доверие между государством и обществом было закреплено на референдуме о государственной символике - когда общество приняло проект, предложенный государством. Действие более символическое, нежели политическое, однако сфера доверия между государством и обществом в Евразии часто строится на символах, а не на рациональных действиях.

Что же касается третьего учредителя будущего Евразийского союза - Республики Казахстан, то там и вовсе не было конфликтов доверия между государством и обществом с момента расторжения прошлого Союзного договора. Здесь показательна история с переносом столицы, предложенным главой государства, в более суровые широты - из климата предгорий Тянь-Шаня в климатическую зону Сибири. Общество приняло и одобрило такой смелый шаг, потому что доверяет государству, которое способно принимать решения и нести за них ответственность.

Также есть интересные феномены вроде непризнанной Республики Приднестровье - там доверие между обществом и государством не было утрачено и только окрепло после гражданской войны в Молдавии. Источником этого доверия как раз и стал фактически непризнанный статус республики. 

Можно смело утверждать, что республики, в которых утрачено доверие между государством и обществом, включать в ядро будущего Союза как минимум опрометчиво. Потому что Союз должен обеспечить не только внешнюю надёжность границ, но и обезопасить себя от импорта политического кризиса и хаоса гражданских конфликтов.

Так, например, пока на Украине и в Молдавии не будет более-менее легитимного государства, способного разгонять бунты в столицах, опираясь на поддержку большинства граждан, до тех пор политика таких республик не прогнозируется дальше чем на один электоральный цикл. Следовательно, включить такую республику в ядро Евразийского союза означает подвергнуть его ненужным рискам. Потому что после очередных выборов или "цветной революции" там начнётся новый цирк на майдане. Разве нужно жителям Самары, Бреста и Караганды смотреть, как Киев или Кишинёв постоянно торгуют суверенитетом и союзничеством? Разве будет такое действие укреплять доверие между государством и обществом в ядре Союза?

В общем, излишнее рвение в деле затягивания в евразийскую интеграцию участников, не отличающихся доверительными отношениями между государством и обществом, опасно для всего Союза.

В конце концов, всегда есть возможность отраслевой евразийской интеграции, когда сама республика, находящаяся в политическом кризисе, соблюдает нейтралитет, а ключевые отрасли участвуют в промышленных, научных, инженерных интеграционных проектах.

Единство и различия в союзном подходе Москвы, Минска и Астаны

Важность союзного договора в том, что в ядре Союза окажется три исторических, военных и культурных союзника - Российская Федерация, Республика Беларусь и Республика Казахстан.

В каждом из государств-учредителей сформировалась своя оригинальная политэкономическая модель. Везде между государством в лице руководителей и обществом установлены доверительные отношения. Более того, часто авторитет и популярность руководителей позволяет им принимать непопулярные решения. Все три участника пришли к пониманию неизбежности союзных форм развития добровольно и обеспечили высокую степень доверия между обществом и государством.

Поэтому союзный договор должен быть максимально понятен всем сторонам и максимально разъяснён широким массам. Общество, доверяющее своему государству, должно быть как минимум заинтересованным наблюдателем и включено в процессы евразийской интеграции максимально глубоко.

Надо отметить, что в российских СМИ к освещению и анализу евразийской интеграции подходят менее содержательно и системно, чем в СМИ Белоруссии или Казахстана. Так, гражданам РБ и РК постоянно разъясняют, в чём заключается позиция республики в ключевых вопросах евразийской интеграции. Действительно, политэкономические модели Российской Федерации, Белоруссии и Казахстана значительно отличаются. Отличаются и взгляды на будущий Союз. И Москва, и Минск, и Астана не видят исторической альтернативы евразийской интеграции. Однако, например, в Казахстане не готовы на такую глубину интеграции с Россией, как готовы в Белоруссии. Поэтому между РФ и РБ нет вообще никакой границы, а с Казахстаном граница ликвидирована для товаров, но для граждан ещё действуют формальные процедуры.

Каким видят будущий Евразийский экономический союз его учредители, стало понятно в декабре 2013 года на заседании Высшего Евразийского экономического совета в Москве.

Россия видит в интеграционном проекте как прагматичную необходимость формирования союзного рынка, так и ответственность за потенциально новых членов Союза. Однако союзников из Минска и Астаны больше интересуют детали и конкретные интеграционные вопросы, в то время как вопрос приёма новых членов в Союз они готовы тормозить.

Так, для белорусской стороны важнее всего зафиксировать своё уникальное положение главного союзника России, которое обеспечено двусторонними договорами в рамках Союзного государства РФ и РБ.

Для Астаны же самой главной задачей является экономическая интеграция. Что неудивительно, потому что в республике идёт уже вторая пятилетка новой индустриализации, и для Казахстана в первую очередь важно интегрироваться с флагманами российской индустрии, промышленности и науки - Уралом и Сибирью.

Итак, у союзников общее видение стратегии интеграции в Евразии. Однако каждый из них хочет, чтобы было зафиксировано "ядро Союза" и были в то же время обозначены общие правила для республик "периферии", которые для того, чтобы попасть в "ядро", должны будут соответствовать ряду параметров. И если не сделать этого на этапе формирования Союза, риск импорта политического и экономического кризиса из периферии в ядро всегда будет высок.

Зона рисков будущего Союза: внутренний, внешний и периферийный факторы

Кроме закладки принципов и целей будущего Союза перед РФ, Белоруссией и Казахстаном стоит ряд вызовов, не реагировать на которые просто не получится. Причём зачастую вызовы будут возникать на ровном месте - потому что чем эффективнее интеграция в Евразии, тем больше противников у неё будет появляться среди участников других интеграционных группировок. И самое главное - в реакции на эти вызовы не удастся чётко разграничить экономику, политику и военную составляющую.

В связи с тем, что все участники евразийской интеграции являются осколками единого народно-хозяйственного комплекса, границы в Евразии зачастую неподвластны ни экономической, ни культурной, ни геополитической, ни этнической логике. Многие образовавшиеся государства оказались обречены изначально - как, например, перенаселённый Узбекистан, отрезанный от источников пресной воды на Памире и Тянь-Шане и от Каспийского моря. Такой же обречённой оказалась Грузия, когда попала под внешнее управление США в лице президента Саакашвили.

Политические границы в Евразии не дают полноценного понимания политэкономических процессов, и поэтому проблемы и вызовы, стоящие перед будущим союзом, удобно разделять на:

- внешние - связанные с деятельностью других объединений, в первую очередь ЕС и США-Британское содружество;

- внутренние - связанные с проблемами социально-экономического развития, справедливостью общественного устройства и доверием между государством и обществом;

- периферийные - связанные со стабильностью развития соседей по Евразии из числа бывших советских, а ныне внесоюзных национальных республик - Украины, Узбекистана, Молдавии, Азербайджана, Грузии и т.д.

Среди внешних вызовов центральным остаётся вопрос мировой вой-ны, с помощью которой США намерены списать свои финансовые обязательства перед всем миром. Проект "Новая мировая война" позволит решить системные проблемы финансового капитализма, как помогли это сделать Первая и Вторая мировые войны.

Евразия, как всегда, находится в центре геополитической игры, и от того, к кому примкнёт Россия со своими союзниками, может решиться исход "большой игры" в XXI веке.

Мы сегодня не являемся ведущим мировым актором, но остаёмся гарантом безопасности на самом урбанизированном и промышленно развитом континенте - Евразийском. Причём мы остаёмся гарантом безопасности как для Западной Европы, так и для Юго-Восточной Азии. Житель и Сеула, и Мюнхена рано или поздно встанет перед вопросом, попадёт ли его город в орбиту новой мировой войны. 

Одним из актуальных вызовов станет вывод войск США и союзников из Афганистана, когда в зону хаоса попытаются втянуть и Таджикистан, и Киргизию, и Узбекистан. Кроме сугубо физической безопасности границ и граждан, после вывода войск НАТО из региона ожидается всплеск наркоторговли. Причём в зоне риска окажутся республики, отдалённые от самого Афганистана: новые каналы наркотрафика будут привязываться к транзитным аэропортам, через которые станет осуществляться вывод в-ойск. Именно поэтому активно ведутся переговоры, чтобы разместить транзитные аэропорты поближе к густонаселённой Европе. Рассматривался вариант предоставления авиабазы Румынией, Грузией и Азербайджаном. В Баку, похоже, вовремя отказались от этой идеи.

Так или иначе, совсем внезапно мы можем столкнуться с проблемой дешёвого и доступного героина в наших городах. Причём наркотрафик ожидается масштабным: наркотические плантации за период оккупации Афганистана армией США заметно увеличились.

Одновременно проект "Большой Афганистан" может вызвать коллапс государства в Узбекистане - что создаёт уже серию проблем периферийного характера.

Одним словом, на пути к новому Союзу мы не должны забывать, что, чем сильнее мы будем, тем жёстче и умнее будут против нас играть. А сильная игра - это всегда системная игра. Если участники будущего Союза думают, что есть какие-то отдельные "российские", "белорусские" и "казахские" проблемы, то они глубоко заблуждаются. Поэтому Белоруссии и Казахстану стоит участвовать в проектах региональной безопасности на Кавказе - несмотря на то что с этим регионом они не граничат. Так же как белорусской стороне не помешает заняться восстановлением индустриально-промышленного комплекса Таджикистана и Киргизии.

Проблема нелегальной миграции, с которой столкнулись Россия, Казахстан и в меньшей степени Белоруссия, также относится к главным вызовам Союза и является периферийным вызовом, который на втором шаге становится внутренней проблемой и приводит к "бирюлёвским погромам".

Однако решение проблемы нелегальной миграции находится за пределами миграционной политики. Потому что если не будет развёрнут проект новой индустриализации и не произойдёт переход к реальной экономике высоких технологических переделов, проблема нелегальной миграции будет только усугубляться. До тех пор, пока наши мегаполисы будут производить преимущественно финансовые и строительные пузыри, высасывая ресурсы из регионов, до тех пор они останутся привлекательными для нелегалов. И дело вовсе не в финансовых показателях благосостояния и цифрах доходов населения. Нелегалы ехали и будут ехать оттуда, где нет работы, туда, где есть хоть какой-то заработок. И если периферия нового Союза совершенно одичает, то через несколько лет все эти люди появятся у нас в качестве уже не нелегалов, а беженцев.

Поэтому вопрос нелегальной миграции также стоит решать в союзной логике, учитывая возможности всех союзников, а не только России. Ярким примером было спасение Украины от неизбежного дефолта и коллапса с помощью российского кредита, размещённого в бумагах государственного долга Украины. Было бы вполне логично, чтобы кредитором Украины стал в том числе и Казахстан, который не меньше России заинтересован в безопасности украинского участка единой газотранспортной системы. Как и Белоруссии следовало бы более активно участвовать в восстановлении реальной экономики Киргизии - хотя бы на том основании, что Минск принял решение приютить беглого президента Бакиева и, следовательно, разделил союзные обязательства с Россией.

Поэтому крайне важно разделять между собой типы и цели вызовов и никоим образом не мешать в кучу разные уровни интеграции. Решением физической безопасности границ занимается ОДКБ, следовательно, если даже Киргизия сейчас не готова вступить в Таможенный союз, это значит, что надо усиливать интеграцию по военной линии. И когда решится вопрос с безопасностью границ, сдвинется с места вопрос о ликвидации границ внутренних и включения Киргизии в экономический союз с Россией, Белоруссией и Казахстаном.

Открытые вопросы евразийской интеграции

При всём историческом единстве целей, культурной близости, экономической взаимодополняемости евразийская интеграция остаётся делом руководителей и элит. На сегодня в России граждане мало понимают то, что государство и общество стремительно меняются и совсем скоро станут государством и обществом союзного типа.

Не вовлекая граждан в повестку евразийской интеграции, мы сами закладываем мину замедленного действия под будущий Союз. Если Евразийский союз так и останется делом исключительно начальства, значит, он может быть и распущен незаметно.

Конечно же, речь идёт в первую очередь об информационной и разъяснительной политике государства. Если сравнить, как освещают союзные процессы государственные СМИ Российской Федерации и Республики Беларусь, то разница будет не в пользу московских редакций.

Второе провальное направление - массовый географический кретинизм. Большинство наших сограждан из провинции десятилетиями не выезжали за пределы своих областей, краёв и республик. А успешные жители мегаполисов чаще бывают на отдыхе в Европе и Юго-Восточной Азии, чем в родном райцентре. Менее успешные довольствуются шопинг- и алкотурами по системе "всё включено".

Если мы не запустим массовые процессы миграции и туризма внутри России, Союзного государства РФ и РБ, Евразийского экономического союза, ОДКБ, мы рискуем столкнуться с непониманием и отторжением евразийской интеграции со стороны жителей мегаполисов и провинциальной бедноты. Такие настроения - крайне опасный социальный коктейль и хорошая закваска для любой "цветной революции".

Также понятно, что новому Союзу придётся решать проблему интеграции непризнанных и частично признанных республик. Потому что, например, Южная Осетия на сегодня представляет собой исторический парадокс. Один небольшой народ - осетинский - оказался в ситуации, когда большая его часть проживает в субъекте Федерации, Республике Северная Осетия, а меньшая волею судеб была включена в состав Грузинской ССР. Это было связано с тем, что до 80-х годов не было Рокского тоннеля и все коммуникации осуществлялись через территорию Грузии. Поэтому, если быть откровенным, в Южной Осетии нужно ставить вопрос об историческом воссоединении осетинского народа.

Можно ли решить историческую проблему осетинского народа, пользуясь существующими методами евразийской интеграции - например, вступлением в Таможенный союз? Вряд ли - учитывая, что в Минске и Астане не спешат признавать Южную Осетию.

Следовательно, рано или поздно России придётся поставить вопрос о пересмотре национальных границ в Евразии. Потому что Приднестровье никогда не согласится на единое государство с Молдавией, а Южная Осетия - с Грузией. Причём в самих республиках готовы принимать смелые и жёсткие решения. Так, например, евразийская интеграция стала государственной политикой ПМР, а Верховный совет с подачи президента ввёл в республике действие российского федерального законодательства.

И наконец, самое главное: евразийская интеграция должна отвечать не только требованиям экономической выгоды и физической безопасности. Речь должна идти в том числе и об исторической справедливости. И от того, как мы сможем интегрировать республики, граждане которых с оружием в руках доказали свою верность союзным принципам, во многом будет зависеть ответ на вопрос об исторической судьбе будущего Союза.