В развитых странах Запада выход из нынешнего кризиса окажется не только болезненным, но и приведёт к серьёзным изменениям в пропорциях между отдельными секторами экономики и в социальной структуре общества, что потребует радикальной смены политических стандартов.

Главным достижением российской экономической школы, безусловно, является разработка теории современного экономического кризиса. Разумеется, теории единичного явления быть не может в принципе. В рамках этой теории (которая получила собирательное название "неокономика") было показано, что кризисы капитализма можно чётко разделить на два принципиально различных типа: циклические кризисы и кризисы падения эффективности капитала. Последние в истории капитализма случались как минимум четыре раза: в конце XIX - начале XX века (пик - банковский кризис в США в 1907-1908 годах, который привёл к созданию Федеральной резервной системы), в начале 30-х годов прошлого века, в 70-е годы и, наконец, современный экономический кризис.

Специфика этих кризисов состоит в том, что они, во-первых, более глубокие, чем обычные циклические кризисы, во-вторых, экономика из них не выходит "естественным" образом, так что они трансформируются в глубокие депрессии, и, наконец, сопровождаются жесточайшими структурными диспропорциями. Последнее свойство, впрочем, нуждается в некотором дополнительном пояснении.

Разрыв спроса и доходов

Экономическая система как образование очень сложное и состоящее из большого количества процессов с присущими им разными длительностями никогда не находится в стационарном, полностью равновесном состоянии. Однако и отклонения от равновесных значений практически никогда не бывают достаточно сильными, поскольку вся система в целом обладает мощными внутренними механизмами стабилизации (которые Адам Смит и называл "невидимой рукой рынка"), и поддержка отклонений от равновесия требует колоссальных ресурсов.

Собственно, первая наша работа, в которой были доказаны структурные диспропорции экономики США, была сделана в 2001 году (доложена на II Чаяновских чтениях в РГГУ в начале 2002 года, затем опубликована в журнале "Русский предприниматель" и книге А. Кобякова и М. Хазина "Закат империи доллара и конец Pax Americana" в 2003 году). Если не вдаваться в детали, то суть её состояла в том, что в США есть группа отраслей (её условно можно было назвать "новой экономикой"), которая потребляет ресурсов существенно больше, чем возвращает в экономический оборот. Было это выяснено путём изучения межотраслевого баланса США (за 1998 год), однако затем этот результат был подтверждён независимым методом, через изучение баланса доходов и расходов населения США.

Именно этот расчёт и будет приведён ниже, однако здесь нужно сделать принципиальное замечание. Дело в том, что "мейнстримовская" экономическая теория ответа на вопрос о том, почему экономический кризис продолжается так долго, не даёт. Она либо пытается изобразить, что кризис уже закончился, либо "растягивает" границы ранее известных циклических кризисов, чтобы можно было "вписать" нынешний в эти рамки.

Такое отсутствие теории самого значимого экономического явления современности является крайне слабым местом "мейнстримовской" экономической теории. При этом поскольку она претендует на своё монопольное право на истину в части описания экономических процессов, то категорически не признаёт, что кто-то где-то может дать альтернативное объяснение нынешнего экономического кризиса, тем более разработать теорию, в рамках которой этот кризис получает простое и естественное объяснение. Соответственно, "неокономика" не просто не признаётся "мейнстримовской" экономической наукой, её адептами и институтами, но никогда не будет признана и в будущем. Это - табу, и такое положение дел нужно учитывать.

Итак, рассмотрим экономику США сентября 2008 года. Тогда в ней начался типичный дефляционный кризис (по образцу весны 1930 года), который был купирован массированной эмиссией. Но в чём была причина этого дефляционного (то есть связанного с падением совокупного частного спроса) шока? Для ответа на этот вопрос вспомним некоторые положения экономической теории.

Она утверждает, что нормальное состояние экономики - равновесное. Если какие-то внешние обстоятельства, политика государства, изменение природных условий или ещё что выводят экономическую систему из равновесия, то она начинает самопроизвольно в него возвращаться, и нужно всё большее и большее усилие, чтобы держать её в неравновесном состоянии. Я не буду утверждать, что эта идея верна всегда и везде, не исключено, что "равновесного" состояния просто в природе не существует, но дело не в этом.

Как мы знаем, в 1981 году в США была принята и стала реализовываться так называемая "рейганомика", то есть экономическая программа, которая предполагала постоянное кредитное стимулирование спроса. До её принятия равновесные макроэкономические параметры для домохозяйств выглядели примерно так: совокупный долг - не выше 60-65% от годового дохода, сбережения - порядка 10% от реально располагаемых доходов. К 2008 году эти параметры изменились следующим образом: средний долг - выше 130% от годового дохода, сбережения - -5-7%. Отметим, что последняя цифра, которая ещё в 2008 году не ставилась под сомнение, в последующие пять лет была "нивелирована" за счёт статистических ухищрений, так что в последних официальных данных она находится около нуля. Впрочем, к реальности это отношения не имеет. Возникает два вопроса. За счёт чего был достигнут такой серьёзный отход от положения равновесия и насколько сегодня спрос американских домохозяйств выше равновесного?

На первый вопрос ответ простой - банковская система в начале 80-х годов прошлого века позволила домохозяйствам перейти от цикла "возврат долга - новый кредит" к рефинансированию своих долгов. То есть стало возможным старые кредиты погашать за счёт новых (это было частью политики "рейганомики") или иначе - возможность возврата долга за счёт текущих доходов перестала быть абсолютно необходимым условием выдачи кредита. А для того чтобы при этом не падал спрос (возвращают-то домохозяйства больше, чем получают!), начали снижать стоимость кредита. В 1980 году учётная ставка ФРС США была равна 19% (Пол Волкер, тогдашний глава ФРС, боролся со стагфляцией), к декабрю 2008 года она стала фактически равна нулю. И экономическая система начала самопроизвольное движение к равновесному состоянию между расходами и реально располагаемыми доходами. То есть фактически в системе стал снижаться частный спрос, стимулировавшийся почти 30 лет.

Сейчас США активнейшим образом стараются стимулировать частный спрос другими методами, но он всё равно падает. Пусть и медленно. Но до какого момента он будет падать? На основании статистики можно дать примерную оценку этого спада. Если на начало кризиса сбережения были -5%, а должны быть не ниже 10% - для обеспечения даже простого воспроизводства, то всего спрос за счёт роста сбережений сократится примерно на 15% от реально располагаемых доходов населения на осень 2008 года. А эти доходы составляли около 11 трлн долларов в год. То есть завышение спроса за счёт снижения сбережений составило около 1,5 трлн долларов в год (не ниже).

Далее спрос стимулировался за счёт роста долгов домохозяйств, на момент кризиса совокупный долг составлял около 15 трлн долларов, рос он на 10% в год. То есть и здесь масштаб стимулирования на момент кризиса - 1,5 трлн долларов в год. Общий итог получается порядка 3 трлн долларов США - именно таков масштаб структурных диспропорций, превышения спроса домохозяйств над их реально располагаемыми доходами. Или иначе - разница составляет 20-25% (не менее).

До тех пор пока не будет найден постоянный источник компенсации этих 3 трлн в год и объяснено, кто и как будет давать домохозяйствам эти деньги, - в естественный экономический рост американской экономики поверить сложно. Можно, конечно, сказать, что в эпоху постмодерна базовые пропорции долгов и сбережений меняются, но социологический анализ таких серьёзных изменений в поведении людей за последние несколько десятилетий не выявляет.

Возникает естественный вопрос, а откуда эти триллионы берутся сегодня, коли экономика США не падает "стремительным домкратом"? Источников, в общем, три. Это трансфертные цены, позволяющие качать ресурсы со всего мира (цены на потребительские товары в США существенно ниже, чем, скажем, в России), это продолжение кредитования домохозяйств (пусть и в меньших масштабах, чем раньше, но в США ещё много людей, получающих приличные доходы) и, наконец, это расходы бюджета - как социальные, так и инвестиционные (которые в основном идут на зарплаты внутри США). Отметим, кстати, что Обама увеличил расходную часть бюджета на триллион долларов, то есть кредитные источники для домохозяйств существенно сократились.

Если мы обратимся к опыту Евросоюза, то увидим, что там разрыв достигает (в совокупности по всему региону) примерно 2,5 трлн долларов, и он компенсируется в основном бюджетными расходами, как прямо поддерживающими расходы домохозяйств, так и обеспечивающими низкие цены на значительное количество товаров и услуг. В качестве примера можно привести альтернативную энергетику, которая без государственных дотаций убыточна практически полностью. Именно по этой причине рекомендации "мейнстримовских" экономистов пару-тройку лет назад "затянуть пояса" и перейти к бездефицитным бюджетам были с негодованием отвергнуты европейскими политиками. Им совершенно не улыбается перспектива резкого падения уровня жизни населения со всеми вытекающими отсюда социально-политическими проблемами.

Где дно?

Беда в том, что наращивать государственные долги до бесконечности тоже не получится, уже сейчас для этого активно используется эмиссионный механизм. Рано или поздно он вызовет серьёзную инфляцию (поскольку из двух механизмов её купирования первый - замена кредитных денег наличными - уже не работает, а второй - надувание финансовых пузырей - близок к исчерпанию своего ресурса). А если от эмиссии отказаться, о чём уже говорят разумные финансовые эксперты, то получится классический дефляционный шок по образцу 30-х годов прошлого века. Или, если хотите, по образцу осени 1998 года в России.

Разумеется, дополнительный спрос 3 трлн долларов в США и два с половиной - в ЕС (ну и по мелочи - в оставшихся странах "золотого миллиарда") исчезнет не одномоментно. Но сам по себе процесс сокращения этого добавочного спроса и вызывает современный кризис! Потому что падение спроса влечёт за собой сокращение рабочих мест и зарплат, то есть снижаются совокупные доходы домохозяйств, что вызывает дальнейшее сокращение спроса... Ну и так далее вниз по спирали, к равновесному состоянию между спросом и реально располагаемыми доходами. По очень приблизительной оценке, точка равновесия по доходам находится на уровне ниже нынешнего примерно на 4,5 трлн в год, то есть по мере завершения кризиса реально располагаемые доходы американских домохозяйств будут где-то на уровне 6,5 трлн долларов в год. Спрос, соответственно, окажется больше чем в два раза ниже, чем сейчас. Это оценка для США. Для ЕС - падение будет примерно в два раза.

По поводу масштаба падения спроса и доходов населения США я готов принимать уточнения и спорить. Но напомню, что этот расчёт сделан где-то в 2002 году, и за прошедшие 10 лет никаких оснований для его изменений не наметилось. Причём данные 1998 года показывали разрыв между расходами и реально располагаемыми доходами домохозяйств где-то в районе 12-15% , что примерно равно разрыву, который привёл к кризису 30-х годов. Но учётная ставка ФРС тогда ещё была существенно выше нуля и накачка спроса продолжалась, так что структурный разрыв к 2008 году увеличился ещё в полтора-два раза.

Иными словами, если бы в 1998 году США перестали стимулировать спрос домохозяйств и перешли к нормальному кредитному циклу (то есть для получения нового кредита нужно было бы сначала вернуть старый), то у них начался бы кризис, по масштабу сравнимый с началом 30-х годов прошлого века. И общий спад бы составил где-то 30-35% от ВВП страны. Однако за прошедшие 15 лет масштаб кризиса (разрыва между расходами и равновесным уровнем спроса) существенно увеличился.

Логика неизбежности и рамки возможностей

Возникает естественный вопрос: а может ли вообще сохраниться экономика при спаде в два раза? Для ответа на этот вопрос нужно понять одну очень важную вещь. Кризис 30-х годов сократил экономику США, но её отраслевая структура изменилась мало. Реальный сектор и промышленность, транспорт и финансы свои пропорции практически сохранили. А вот за последние десятилетия отраслевая структура американской экономики трансформировалась принципиально - в частности, резко выросла доля финансового сектора. Если до войны, в 30-е годы, доля финансового сектора в общем объёме прибылей экономики была существенно меньше 10%, то к 2008 году она выросла до более чем 50%. Соответственно, существенно увеличилась и доля ВВП, создаваемая финансовым сектором.

Специфика спада ВВП в США, Евросоюзе и других странах "золотого миллиарда" будет состоять в том числе в том, что резко сократится доля финансового сектора. В разы. А вот для сектора реального (и для товаров, и для услуг) падение, скорее всего, будет сравнимо с масштабом 30-х годов, то есть на треть. Разумеется, такое изменение структуры экономики не может не вызвать серьёзных политических потрясений, поскольку кто платит, тот и заказывает музыку. Сокращение доли главного спонсора политического процесса, превращение его из явного доминанта в миноритарного участника неминуемо принципиально изменит весь политический пейзаж в этих странах.

Ещё одно следствие из описанного выше процесса - это принципиальное изменение социальной структуры общества. Сама по себе идея "среднего класса" как общности людей с типовым потребительским и политическим поведением появилась до начала "рейганомики", но именно с момента её реализации она расцвела пышным цветом. Поскольку позволила колоссальному количеству людей, доходы которых не дотягивали до стандартов "среднего класса", в потреблении этого стандарта достичь (за счёт кредитных схем). А это, в свою очередь, позволило отработать эти стандарты до высочайшего уровня унификации как географической, так и социальной.

Унифицированы были правила и порядок поведения (политкорректность, толерантность, ювенальная юстиция), под них были выращены новые политические элиты, и казалось, что эта идиллия продлится вечно. Но сокращение возможности стимулировать спрос выведет из числа "среднего класса" не просто значительные группы населения - он сократится настолько, что его представители будут смотреться белыми воронами на фоне бедного населения. Достаточно сегодня взглянуть на фотографии периода Великой депрессии.

В то время (напомню, это были последствия структурного разрыва между расходами и доходами домохозяйств на 10-15%), в максимуме кризиса, безработица в странах Западной Европы достигала 40%. Какой она будет сегодня? Как современные политические элиты, привыкшие к толерантным и политкорректным избирателям, будут общаться с толпами безработных и голодных горожан? Простых ответов на эти вопросы явно нет, одно очевидно: политические стандарты придётся менять радикально.

Впрочем, это уже начинает выходить за рамки макроэкономического анализа. По этой причине, возвращаясь к основной теме, делаем базовое резюме: кризис будет продолжаться до тех пор, пока структурный разрыв между расходами домохозяйств в развитых странах и их реально располагаемыми доходами не уменьшится до более или менее равновесного состояния. Сам процесс сокращения этого разрыва и представляет собой нынешний кризис, и его можно ускорить или замедлить, но невозможно предотвратить. Так что нужно трезво смотреть на события и к ним готовиться.