Современный мир неспокоен, количество проблемных регионов растёт. Остановить этот процесс невозможно — пришлось бы демонтировать сложившийся миропорядок и создать новый. Но можно определить некие тенденции и нанести на карту потенциальные горячие точки.

Естественно, мы не собираемся прогнозировать техногенные катастрофы и межгосударственные конфликты. Однако назвать регионы, в которых будут наблюдаться вспышки насилия, связанные с таким явлением, как "международный терроризм", не составит труда.

Надоевший Кавказ

Поскольку нас в первую очередь интересует Россия, то с неё и начнём. Точнее, с её крайнего юга, где расположены северокавказские республики, головная боль, мучающая Москву уже более 20 лет. Несмотря на бесконечные спецоперации и бодрые рапорты об уничтожении очередных лидеров бандподполья, бандитов в регионе меньше не становится. Удивляться тут нечему, потому что на Северном Кавказе идёт борьба не с причиной, а со следствием проблемы. Более того, сама причина террористической активности определена неверно.

Начнём с того, что бесконечно повторяемая мантра о необходимости создания в республиках рабочих мест убедит разве что домохозяйку, черпающую знания о Кавказе из дешёвых детективов. Любой мало-мальски знакомый с кавказскими реалиями человек скажет, что можно построить по заводу на каждого жителя, но проблемы это не решит. И даже не приблизит нас к её решению.      

Северный Кавказ всегда был трудоизбыточным регионом, и мужчины испокон веку уезжали на заработки в другие районы России, и даже за границу.  Потом они возвращались на родину, строили дома, женились и заводили детей. Никто не жаловался на отсутствие работы и не хватался по этому поводу за автомат. Нет заработка дома - найдётся в другом месте.

А в наши дни те, кому нужна работа, может обрести её на месте. Было бы желание. Вот только желания этого часто нет. В общем, на Северном Кавказе две основные проблемы. Первая - дотационная экономика. За 20 лет бесконтрольной дотационности сложилась порочная система откатов и распилов федеральных  денег, часть которых уходит в том числе и в "лес" - в обмен на гарантии безопасности. Получается, что центр сам финансирует боевиков, а чиновники на местах всё громче кричат о том, что именно их республики находятся "на острие борьбы", являются форпостом, а форпост, как известно, нужно хорошо кормить.

Деньги в обмен на лояльность - этот механизм работает до поры до времени.  Результат подобной порочной практики - всевластие местных правителей, неприличное богатство допущенных к кормушке и озлобление всех остальных.

Вторая проблема. Уродливая экономика откатов и распилов порождает столь же уродливую политику. Рядовые жители республик, не допущенные к принятию решений ни на одном из уровней, фактически бесправны. Если у вас во дворе вырубают последние деревья, а на месте детской площадки вырастает заслонившая солнце элитная многоэтажка, принадлежащая местному депутату, то поневоле задумаешься если и не о несовершенстве Вселенной, то хотя бы о пороках отдельно взятой страны или республики. Или если кого-то из ваших близких безнаказанно унижают в полиции, то желание отомстить становится вполне понятным.

Внутренний аспект ситуации на Северном Кавказе сильно облегчает задачу тем силам, которые заинтересованы в нестабильности Юга России.  Особое беспокойство вызывает Дагестан - самая большая по населению и территории республика, граничащая с пятью иностранными государствами. По суше - с Грузией и Азербайджаном, а с Туркменией, Ираном и Казахстаном - по морю. Протяжённость госграницы России по территории Дагестана составляет 1180 километров, протяжённость береговой линии на Каспии - более 500 километров.

Велика вероятность того, что Дагестан может стать прибежищем международных террористов со всего мира - точно так же, как  Чечня в 1996-2000 годах. Реализации этих планов способствуют два фактора: крайне высокий уровень коррумпированности местного чиновничества и труднодоступность большей части территории республики - в том числе в местах прохождения государственной границы. Пока данных о нахождении боевиков-иностранцев в Дагестане нет, но они могут появиться в любой момент. Это дополнительный фактор риска наряду с уже имеющимся местным подпольем и неуклонным ростом радикальных настроений среди молодёжи.

Отдельного упоминания заслуживают попытки посеять рознь между суннитами и шиитами. Дагестан - единственная из северокавказских республик, где есть небольшие шиитские общины, у которых никогда не было проблем с единоверцами, исповедующими ислам иного толка. Но в последнее время кто-то как по команде упорно провоцирует конфликт.

Шиитам, которых называют изменниками ислама, постоянно угрожают расправой - вещь совершенно неслыханная ещё пару лет назад. Судя по количеству вооружённых людей в камуфляже, охранявших прошлой осенью шиитскую мечеть в Махачкале во время религиозного праздника, угрозы эти более чем реальны.   

Так что в ближайшее время на Северном Кавказе, и в частности в Дагестане, вряд ли наступит спокойствие. Скорее всего, ситуация ухудшится, поскольку основополагающие проблемы остаются нерешёнными, чем умело пользуются идеологи экстремистов.

Остаётся добавить, что Северный Кавказ - пожалуй, наиболее уязвимая в плане безопасности часть России, и те силы, которые хотят создать побольше проблем нашей стране, в первую очередь будут наносить удары по этому региону. В принципе, террористическая война на российском Юге и в Сирии выгодна одним и тем же субъектам международной политики. Сирия интересует их как транзитная территория для транспортировки газа, а Россия, которая поставляет энергоносители в Европу, - как страна-конкурент, которую нужно ослабить.

Поволжье: спокойствие закончилось

С некоторых пор многие эксперты упорно твердят о террористической угрозе в Поволжье. Двадцать лет назад о терактах и боевиках в этом регионе говорилось исключительно в сослагательном наклонении. Теперь же террористов ловят уже не в буйной Махачкале или Назрани, а в образцово-показательной столице благополучного Татарстана. То есть в самом центре России. Получается, дело вовсе не в отсутствии рабочих мест. Где-где, а в Казани найти работу не проблема, да и зарплаты там неплохие. "Если появляются пояса шахидов, - утверждает руководитель Приволжского центра религиозных и этнорелигиозных исследований Раис Сулейманов, - мы понимаем, что возникает целая индустрия смертников. Есть люди, готовые пойти на самоубийство, как они считают, ради высоких целей". Эти слова Сулейманов произнёс год назад на мероприятии, посвящённом итогам спецоперации в Казани, во время которой погибли сотрудники ФСБ. Мероприятие называлось "Послеоперационный период: состояние тяжёлое?"

Какие выводы делают эксперты из ситуации в Поволжье? Вывод первый: террористическая активность и рост радикальных настроений имеют мало общего с безработицей и низким уровнем жизни. Татарстан - один из самых благополучных регионов России, а уровень безработицы здесь рекордно низкий - 1,19%, по данным на июль 2012 года.

В Дагестане и Ингушетии эта цифра на порядок больше, хотя, повторимся, безработица сама по себе ни в коем случае не влияет на рост числа людей, готовых взрывать себя в автобусах и вагонах метро. Но если террористические проявления на Северном Кавказе кто-то ещё пытается объяснить высоким процентом незанятости населения, то применительно к Татарстану подобная аргументация выглядела бы просто смехотворно. Вот как обрисовал ситуацию в республике Раис Сулейманов: "Исламистское сообщество в Татарстане представлено тремя звеньями: есть боевое крыло ("Моджахеды Татарстана"), политическое крыло - организаторы и участники уличных акций, митингов, пикетов, автопробегов и т.д. и лоббистское крыло - представители региональной бюрократии, которые не дают силовым структурам принимать превентивные меры в отношении ваххабитского сообщества". Сулейманов проиллюстрировал свои слова примером, заявив, что некто Рамиль Юнусов, учившийся в Саудовской Аравии и находившийся в федеральном розыске, спокойно жил под "крышей" местных чиновников на ведомственной даче в Нижнекамске. Многие убеждены, что бюрократы-исламисты, стимулируя рост фундаменталистских настроений, надеются привлечь в Татарстан инвестиции из арабских стран Персидского залива.

Вывод второй: эксперты, лет двадцать назад говорившие о начавшейся серьёзной работе по радикализации мусульманских регионов Поволжья, оказались правы. Ещё в тот период, когда Советский Союз казался незыблемым, аналитики спецслужб докладывали о некоем плане по созданию в нашей стране гигантской дуги нестабильности, протянувшейся с севера на юг - от Верхнего Поволжья до Каспийского моря и Северного Кавказа.

Предполагалось максимально обострить социально-политическую обстановку в этом регионе, насаждая идеологию, чуждую традиционным религиозным взглядам подавляющего большинства местного населения. И дело даже не столько в пресловутом ваххабизме как таковом, сколько в глубоком общественном конфликте, который неизбежно сопровождает распространение новой идеологии, привнесённой извне.

Это был один из сценариев демонтажа Советского Союза. Именно по Волге проходила воображаемая линия, соединяющая Поволжье с Северным Кавказом, - линия разлома, которая должна была расколоть страну пополам. Этот сценарий по-прежнему актуален, в мире существуют влиятельные силы, мечтающие применить его в отношении России. И хотя распад РФ как государства, скорее всего, никому не нужен, её ослабление и, как следствие, большая степень сговорчивости устроили бы многих. Вспомним, что именно из-за непреклонной российской позиции по Сирии не могут реализоваться грандиозные планы переустройства Ближнего Востока.

Есть и другие камни преткновения: пути транспортировки центральноазиатских углеводородов и перспективный транспортный коридор "Север - Юг", который, проходя через север Европейской России, Поволжье, Каспийское море, Иран и Пакистан, может связать Северную Европу с Индией. Нельзя не отметить, что в обоих случаях уже существующие или предполагаемые маршруты либо пересекают гипотетическую линию разлома, либо проходят непосредственно вдоль неё. И ни один находящийся в трезвом уме инвестор не вложит ни копейки в долгоиграющий инфраструктурный проект, если не будет полностью уверен в стабильности региона. Наличие вооружённого подполья, ставящего своей целью построение халифата, такой уверенности явно не добавляет.

Если вдуматься, то факторов риска в Поволжье ничуть не меньше, чем на Юге России. На Северном Кавказе национальный фактор всегда был важнее религиозного, а адату (свод доисламских обычаев и правил) следовали чаще, чем шариату. По мнению многих исследователей, именно этим объясняется тот факт, что ваххабитский проект, основанный на разжигании внутриконфессионального конфликта, так и не был здесь реализован. Конфликт есть, и он достаточно серьёзен, но до критического уровня пока не доведён.

Что касается Поволжья, то местным мусульманам не сделали в своё время такой прививки, как горский адат, в силу разных причин они менее привержены старым обычаям и, если можно так выразиться, более интернациональны. В этом и заключается парадокс: более прогрессивные жители Поволжья одновременно более восприимчивы к словам зарубежных проповедников, которые воспринимаются многими как носители настоящей, чистой веры. О том, что в Поволжье становится все больше религиозных радикалов, известно давно. Однако их противостояние с властями и духовными оппонентами, как правило, не нарушало рамок мирного сосуществования. В конце октября идеологический конфликт перешёл в вооружённую стадию. И хотя хочется надеяться на лучшее, что-то подсказывает: продолжение следует.

Дополнительным фактором риска является бесконтрольная миграция. Показателен пример Астраханской области, где численность узбеков (после событий на юге Киргизии) достигла 35-40 тысяч человек. По словам председателя центра узбекской культуры "Узбекистон" Баходира Аминова, только 10 тысяч из них имеют российское гражданство, остальные - гаст-арбайтеры и нелегалы. Ежегодно вербовщики завозят в область тысячи узбеков, нанятых на родине для сельхозработ в России. Вместо обещанных 500 долларов в месяц на плантациях лука и бахчевых им платят от силы 150, у них отбирают паспорта и запугивают с помощью местной милиции. Это вызывает возмущение людей, чем часто пользуются проповедники из числа сторонников и членов партии "Хизб-ут-Тахрир", которые перебрались в Астраханскую область вместе с другими вынужденными переселенцами. По словам Аминова, тахрировцы не подвергаются преследованиям со стороны правоохранительных органов, так как не признаются, что они члены запрещённой партии. Они ведут пропаганду в мечетях и во время различного рода религиозных церемоний. В частности, каждый раз на ифтар (вечернюю трапезу в дни поста Ураза) во все дома, где собираются узбеки, обязательно приходят и тахрировцы и беседуют с верующими.

По мнению многих членов астраханской узбекской общины, в случае нового обострения обстановки на юге Киргизии или в Узбекистане (имеются в виду операции узбекских спецслужб против мусульман в Ферганской долине или возможный гражданский конфликт после ухода президента Каримова) в Россию хлынет неконтролируемый поток беженцев. И большая их часть направится именно в Астраханскую область, поскольку местные власти лояльны к мигрантам и здесь уже есть многочисленная узбекская диаспора.

Если власти Узбекистана будут и дальше жёстко прессовать членов "Хизб-ут-Тахрир" и других запрещённых организаций, то они непременно переместятся в ближайшие регионы России, а именно в Астраханскую область и Среднее Поволжье. Но и Поволжье уже не единственный российский регион, где растёт численность носителей экстремистской идеологии. В последние годы всё большее беспокойство спецслужб вызывает ситуация на Урале, где появляются общины, стоящие на позициях фундаментализма (есть сведения также о подготовке там боевиков и наличии у них оружия). 

Ближний Восток: конфликт разрастается

На Ближнем Востоке наиболее проблемными странами, безусловно, являются Сирия и Ирак, однако волна насилия постепенно захлёстывает весь регион. Как известно, проиранская группировка "Хезболла", базирующаяся в Ливане, с самого начала сирийского конфликта выступала в поддержку Башара Асада. Со временем поддержка становилась всё ощутимее, и теперь бойцы "Хезболлы" (по некоторым сведениям, их несколько тысяч) сражаются на стороне правительственных сирийских войск.

Когда готовился этот материал, правительственная армия довольно успешно штурмовала район Каламун на границе с Ливаном. Здесь проходит стратегическое шоссе М-5, к тому же в случае разгрома боевиков сирийская армия смогла бы бросить дополнительные силы в район Дамаска и Идлиба, что окончательно переломило бы ход противостояния.

С боевиками в Каламуне сражались сирийские солдаты и бойцы "Хезболлы", которые, разбившись на мелкие группы, вели поисковые операции и наносили молниеносные удары - оптимальная тактика в горной местности. По слухам, вопросами координации сирийцев и "Хезболлы" занимались офицеры иранских спецслужб, имеющие богатый опыт подобных операций.

Так получилось, что штурм Каламуна практически совпал по времени с женевскими переговорами по иранской ядерной программе. Как известно, их результат был благоприятен для Тегерана и, соответственно, совершенно неприемлем для Саудовской Аравии - главного спонсора различных джихадистских группировок, в том числе и сирийских боевиков.

19 ноября 2013 года, то есть в один из дней, когда сирийцы с помощью ливанцев и иранцев громили боевиков в горах Каламуна, а в Женеве шли переговоры, у ворот иранского дипломатического представительства в южной части Бейрута прогремели два взрыва. В результате терактов, осуществлённых смертниками, погибли около 25 и были ранены около 150 человек.

Ответственность за теракты взяла на себя джихадистская группировка "Бригады Абуллаха Аззама" - франшиза "Аль-Каиды" в странах Восточного Средиземноморья. В данном случае неважно, действовали ли "Бригады" самостоятельно или с подачи того или иного правительства. Но можно с высокой долей вероятности предположить, что целью организаторов терактов было наказать Иран и "Хезболлу" за их участие в сирийских событиях. А в идеале - спровоцировать Иран на какие-то жёсткие действия и сорвать переговоры с Соединёнными Штатами.

Как известно, никакого влияния на ход переговоров теракты не оказали и помощь режиму Асада со стороны Ирана и "Хезболлы" не прекратилась. Зато теперь перспективы достижения согласия внутри Ливана становятся всё более призрачными.

Сам факт теракта в бейрутском районе Бир Хассан, который считается цитаделью "Хезболлы", говорит о многом. Это уже пятая вылазка джихадистов в Ливане за последние пять месяцев, цель которой отвлечь "Хезболлу" от событий в Сирии. Однако сделать это пока не удаётся, и ситуация в Ливане, судя по всему, будет только ухудшаться. Экстремисты провоцируют конфликты между суннитами и алавитами, перестрелки между противоборствующими группировками происходят всё чаще. (Особенно напряжённая ситуация на севере страны, в городе Триполи).

Осложняет обстановку и фактор сирийских беженцев, численность которых в Ливане превышает уже 400 тысяч человек. Естественно, что многие из них озлоблены и винят в своих бедах кто суннитов, кто алавитов - в зависимости от конфессии. Всё это только ухудшает и без того донельзя сложные межобщинные отношения. А если вспомнить, что когда-то гражданская война в Ливане началась в лагерях беженцев из Палестины, то можно провести вполне определённую параллель.     

Магриб: а мы уйдём на север!

В 2013 году "Аль-Каида" в странах исламского Магриба" потерпела поражение от французских войск, в результате чего потеряла контроль над северными районами Мали. Декларируемая цель группы - создание халифата в зоне Сахель (огромный регион южнее Сахары, протянувшийся от Алжира до Эритреи) - так и не была достигнута. Впрочем, вряд ли это огорчило боевиков, которые, судя по всему, ставят материальные блага выше романтических проектов.

Если верить французским газетам, то в конце октября 2013 года "Аль-Каида" в странах исламского Магриба" получила столько денег, что теперь может довольно долго безбедно жить и сражаться за свои идеалы. Деньги, по слухам, - выкуп за четверых французских гражданских специалистов, захваченных осенью 2010 года на урановом месторождении в Нигере. Сумма выкупа составила якобы 20 млн евро.

Французское правительство отрицает факт передачи денег, но СМИ стоят на своём. В частности, Le Monde уверяет, что деньги передали сотрудники службы внешней разведки.

СПРАВКА

"Аль-Каида" в странах исламского Магриба" возникла из экстремистской алжирской организации исламского толка "Салафитская группа проповеди и джихада", которая ранее вела борьбу с алжирскими властями внутри страны. В 2007 году она присоединилась к международной террористической сети и взяла своё нынешнее название. Группировка провозгласила целью создание в Северной Африке исламского государства и объявила джихад всем приезжающим в североафриканские страны европейцам.

"Аль-Каида" в странах исламского Магриба" представляет собой разбросанные по всей Северной Африке небольшие банды, группы и ячейки, руководит которыми алжирец Абдельмалек Друкдель, организатор серии похищений, который главной целью джихада давно уже называет Францию. "Саркози, ты открыл врата ада - для себя и своих людей", - говорилось в одном из его заявлений.

В результате операции французских военных большей части боевиков пришлось покинуть Мали, и теперь они будут искать себе применение в других странах. Эксперты считают, что, вероятнее всего, джихадисты переместятся в Ливию и Тунис. Во-первых, армии этих государств слабы и неэффективны, а потому вряд ли смогут противостоять хорошо организованным отрядам боевиков вне столиц и крупных городов. А во-вторых, и в Тунисе, и в Ливии имеются свои повстанцы, которые, если с ними договориться, могут быть весьма полезны террористическому подполью.

В 1990-х годах "Аль-Каида" уже пыталась закрепиться на средиземноморском побережье Алжира, но усилиями армии и спецслужб была отброшена далеко на юг, в зону Сахель. Нынешний поход к Средиземному морю может оказаться успешнее. 

Африка: Сомали и Нигерия

Самой проблемной страной Чёрного континента уже давно считается Сомали, где с 1991 года вплоть до наших дней шла гражданская война. В 2013 году в этом государстве впервые за 20 лет появилось центральное правительство. Правда, оно не контролирует обширные территории на юге, в которых хозяйничает террористическая группировка "Аш-Шабаб", провозгласившая себя частью "Аль-Каиды". Правительство вообще мало что контролирует, судя по частоте и дерзости акций боевиков.

Действует "Аш-Шабаб" не только в Сомали. В сентябре 2013 года при захвате торгового центра в Найроби (Кения) погибли около 60 человек, а в июле 2010-го в результате взрывов возле стадиона в Кампале (Уганда) жертвами стали 70 человек.  Это - крупные теракты, а мелкие вылазки происходят намного чаще. Последняя попытка теракта (к счастью, неудачная) была предпринята в Аддис-Абебе (Эфиопия): два террориста погибли во время сборки самодельных взрывных устройств. Не хватило квалификации.

География терактов понятна. И Кения, и Уганда, и Эфиопия, так же как Сьерра-Леоне, Бурунди и Джибути, ввели в Сомали войска в рамках операции Африканского союза против боевиков. Надо полагать, что, поскольку уничтожить "Аш-Шабаб" до сих пор не удалось, территория активности группировки будет расширяться. Сейчас организация ведёт боевые действия на юге Сомали, в частности в Могадишо, а также в границах треугольника, образованного городами Марка, Байдабо и Кисмайо. В портовом Кисмайо находится ставка верховного руководства "Аш-Шабаб", а контрабанда и не облагаемые налогами товары, поступающие в порт, служат для неё одним из основных источников финансовых поступлений. Группировке также принадлежат тренировочные лагеря вокруг Кисмайо, надёжно прикрытые лесами саванны от наблюдения с воздуха. Есть также лагеря в Байдабо и в районе, расположенном севернее Могадишо. Руководство группировки очень мобильно и постоянно перемещается. Опасаясь ударов американских беспилотников, командиры "Аш-Шабаб" редко задерживаются в одном месте дольше, чем на пару дней.

СПРАВКА

Полное название группировки звучит по-арабски "Харакат аш-Шабаб аль-Муджахидин" ("Молодёжное движение моджахедов"). В неё вошли многие члены прекратившей своё существование другой исламистской организации - Союза исламских судов. Госдепартамент США определяет "Аш-Шабаб" как "иностранную террористическую организацию".

Особое беспокойство экспертов вызывает всё более активный трафик между сомалийскими и йеменскими боевиками, а также джихадистами из других стран. Давно налажен устойчивый поток грузов (начиная от галлюциногена, получаемого из кустарника кат, и кончая продуктами питания), идущий из сомалийского порта Босасо в Йемен. Кроме того, "Аш-Шабаб" пользуется северными маршрутами. (По одному из них поставки идут из Эритреи в порт Зейла в Сомалиленде и дальше на юг Сомали, другой проходит через Сомалиленд и регион Огаден в Эфиопии и завершается также на сомалийском юге).

Боевики-иностранцы, приезжающие повоевать в Сомали, обычно прилетают в Найроби, затем добираются в кенийский порт Момбаса, а оттуда морем до Кисмайо. Понятно, что вся эта публика просто так не успокоится - об этом говорит нарастающая частота террористических актов. К тому же некоторые наблюдатели объясняют активность боевиков тем, что в регионе начинается борьба за нефть. Её добывали здесь и до 1991 года, но в ограниченном количестве, хотя всегда предполагалось, что чёрного золота в этих местах много. 

В 2012 году прогнозы геологов подтвердились. Специалисты канадской компании Horn Petroleum, которые проводили разведочное бурение в самопровозглашённом государстве Пунтленд, заявили, что запасы нефти на шельфе Восточной Африки и Йемена сопоставимы с нефтяными запасами в Иракском Курдистане.

СПРАВКА

"Боко Харам" - радикальная нигерийская группировка. Известна с 2002 года. Цель организации - введение шариата на всей территории Нигерии и искоренение западного образа жизни. Официальное название секты Jama"atu Ahlis Sunna Lidda"awati wal-Jihad (Общество приверженцев распространения учения пророка и джихада). Название "Боко Харам" является обиходным и переводится с языка хауса как "Западное образование греховно".

В борьбу за сомалийскую нефть включились энергетические компании США, Великобритании, Канады и других стран. Однако разработка месторождений в обстановке, когда все воюют против всех, невозможна. Ключевые игроки заинтересованы в стабильности, но желательно стабильности только для себя. Понятно, что в таких условиях структуры типа "Аш- Шабаб" могут оказаться весьма востребованными.

23 июля 2013 года в Могадишо произошёл теракт у посольства Турции. Погибли три человека. Ответственность взяла на себя "Аш-Шабаб", смысл заявления которой сводился к тому, что Турция недостаточно исламская страна и потому должна быть наказана.

Скорее всего, всё намного проще. В действительности Турцию наказали за чрезмерную активность. В 2010 году в Стамбуле прошла международная конференция по урегулированию ситуации в Сомали с участием сомалийских политиков, старейшин и бизнесменов.  В 2011-м Турция выделила более 200 млн долларов на преодоление последствий засухи, в том же году первой из всех стран вновь открыла дипломатическое представительство в Могадишо и наладила регулярное авиационное сообщение с Сомали. Плюс множество проектов по развитию инфраструктуры, причём проектов, связанных не с банальной передачей денег местным чиновникам, а предполагающих реальное развитие.   

Кому быть главным гарантом стабильности в Сомали? - от ответа на этот вопрос, судя по всему, зависит спокойствие на востоке континента. А до того времени боевики из "Аш-Шабаб" будут наводить страх на весь регион.

Два других региона Африки, которые часто упоминаются в связи с террористами и пиратами, - это Нигерия и Гвинейский залив. В начале осени 2013 года появились сообщения о гибели лидера "Боко Харам" Абубакара Шеку, убитого то ли военными, то ли конкурентами ("Боко Харам" состоит из фракций, соперничающих друг с другом).

Предполагаемое устранение Шеку ни в коем случае не даёт оснований надеяться на скорый разгром группировки. Дело в том, что "Боко Харам" базируется в северных районах Нигерии, то есть там, где нет нефти. Бедный север имеет второстепенное значение для бюджета страны, а потому есть мнение, что "Боко Харам" - единственный аргумент, который местные политики могут использовать в их непростом диалоге с центральной властью.

В 2015 году в Нигерии должны состояться президентские выборы, и действующий президент Гудлак Джонатан, скорее всего, захочет переизбраться на новый срок, что, по мнению наблюдателей, нарушает неписаное правило, согласно которому Джонатан (уроженец региона дельты Нигера) должен уступить место президенту-северянину.

До сих пор "Боко Харам" проводила свои акции только на территории Нигерии. Серьёзной информации, свидетельствующей о связях группировки с террористами в других странах, не имеется, однако она может появиться в любой момент. В Нигерии широко представлены интересы многих государств, объекты которых могут стать целями радикальных боевиков.

Беглый анализ ситуации даёт основания предполагать, что количество горящих точек на воландовском шаре в следующем году увеличится. Активность радикальных исламистов, скорее всего, возрастёт в России, в странах Магриба и в Африке южнее Сахары, вряд ли спадёт волна насилия на Ближнем Востоке. И если внимательно посмотреть на театр террористических действий, становится очевидным, что радикалы, часто сами того не желая, оказываются заложниками большой геополитической игры на евразийском пространстве.