Ощущения и чувства, совпадающие друг с другом и одновременно резко различающиеся, угрожали нахлынуть на Брэндстеттера и разрушить его сознание. Он изо всех сил пытался сохранить контроль над собой и не поддаться обуревающим его силам. Одни изображения накладывались на другие. Женщина находилась где-то здесь. Он протянул к ней руки. Смятение было хуже, чем потеря ориентации.

Образ матери парил над ним.

Сжатый в руке нож казался тупым. Он снова протянул руку к женщине и только теперь понял, что она отодвинулась от него. Ее крик резал ему уши, возбуждал сверх самых смелых ожиданий, сверх всего, что происходило с ним внутри логической конструкции. Здесь он больше не был пленником в теле тринадцатилетнего мальчика, разрываемого невыполнимыми желаниями, недостижимыми страстями. Нет, здесь он был взрослым мужчиной, крупным и властным, способным силой взять все, что ему хочется.

Он пришел в себя, когда схватил за лодыжку Шикару, пытающуюся отползти от него по круглой кровати. Брэндстеттер причинял ей боль, ощущая, как возрастает желание, не покидавшее его с того самого момента, когда он заставил систему искусственного интеллекта открыть входную дверь. Девушка лежала перед ним такая мягкая, такая теплая, такая маленькая и беззащитная.

Брэндстеттер навалился на нее, прижал своим огромным телом, не торопясь использовать лезвие, зажатое в руке. Пытаясь вырваться, Шикара терлась бедрами о Брэндстеттера, и он внезапно ощутил ее наготу. Из его сжатых губ вырвался стон наслаждения.

Ее глаза, расширившиеся от ужаса, уставились на него, голова дергалась из стороны в сторону, а крики продолжали вырываться из груди.

Он взмахнул своей огромной кистью и опустил ее, стараясь зажать рот девушки, но сумел сделать это только с третьего раза. Тут же в руку впились острые зубы, прокусив перчатку. Крики прекратились. Он ударил Шикару по голове. Девушка дернулась, пытаясь сбросить его, и наслаждение стало почти невыносимым. Брэндстеттер прижался к ней, его ноздри наполнил аромат каких-то экзотических духов, и он приподнялся, чтобы увеличить переполнявшее его удовольствие.

Она шумно вдыхала воздух, глотая его, втягивая в легкие, изголодавшиеся без кислорода. Из угла рта текла кровь, оставляя алые полоски на ровных белых зубах.

«Овладей этой женщиной, – эхом отдавался у него в голове голос матери. – Она твоя. Овладей ею! Возьми ее – прямо сейчас!»,

Брэндстеттер показал Шикаре нож. В сверкающей стали отразился мерцающий свет фонариков. Он провел большим пальцем по режущему краю лезвия, в котором мелькали огоньки, вспыхивающие затем в зеркалах. Его тело, изображение которого виднелось на видеостенке, казалось уродливой, деформированной тенью, лежащей на девушке. Оранжевая лампочка в углу видеостенки горела, показывая, что ведется запись происходящего в спальне. Брэндстеттера это не беспокоило. Камеры записывают лишь то изображение, которое появляется на видеостенке.

– Хорошо, – прошептала Шикара голосом, полным страха. Она перестала двигаться, но дрожь все еще сотрясала ее тело. – Я не буду сопротивляться. – Напряжение по-прежнему не покидало женское тело, тесно прижатое к Брэндстеттеру.

Сжимая нож в руке, Брэндстеттер чуть сдвинулся с тела Шикары. Она продолжала неподвижно лежать на постели. Не сводя глаз с ее лица, оставаясь настороже на случай, если она прибегнет к какой-нибудь хитрости, он провел свободной рукой по ее телу. Перчатка мешала ощущать нежность женской кожи, поэтому он снял ее и сунул в карман. Оба – и мужчина, и женщина – тяжело дышали от страха, напряжения и страсти. Он снова коснулся рукой ее тела, позволил пальцам нежно скользнуть по губам, по тонкой шее, дал им возможность замереть на мгновение в том месте, где лихорадочно бился ее пульс, затем опустил руку на правую грудь. Он смотрел на свое отражение в темных глазах, не отрывающихся от лезвия ножа. Мускусный женский запах исходил от нее, возбуждая Брэндстеттера еще больше, чем опьяняющий аромат ее духов.

Нерешительно, явно опасаясь острого лезвия, застывшего над ее лицом, она скользнула своей рукой между их телами.

– Пожалуйста, – прошептала она, – позволь мне доставить тебе удовольствие. Тебе не надо причинять мне боль.

Он чувствовал, как она ласкает его, затерявшись в реальности ситуации, когда синаптическая лава поглотила туманную связь между его физическим и кибернетическим существами.

Шикара расстегнула его брюки. Теперь ее глаза не отрывались от лица Брэндстеттера, но он знал, что она не сможет различить отдельных его черт сквозь электромагнитное поле, запрограммированное им перед тончайшей маской.

Его рука опускалась все ниже, тонкая ткань трусиков девушки была разорвана одним рывком.

– Вот, – прошептала она, поворачиваясь на бок и протягивая руку к верхнему выдвижному ящику тумбочки рядом с кроватью.

Острое лезвие ножа прижалось к ее горлу. Она испуганно проглотила слюну.

– Нет, – раздался ее успокоительный шепот, – это не то, что ты думаешь. Смотри.

Брэндстеттер повернул голову. В руке Шикара держала презерватив.

– Это для тебя. Он покрыт специальными маслами. Так будет легче. Мне провели специальную операцию. Без него ты причинишь мне боль.

Он кивнул, не доверяя своему голосу.

«Она твоя, Эрл. Возьми ее. Покажи ей, что ты за мужчина. Покажи всем».

Обратная связь, соединяющая его с системой искусственного интеллекта квартиры, не оставляла Брэндстеттера, тянула его в глубины киберпространства. Он напряг силы, удерживая себя в материальном мире и одновременно сохраняя контроль над запрограммированным, созданным с помощью терминала.

– Я не буду сопротивляться, – повторила она. – Можешь взять меня, но давай сделаем так, чтобы было хорошо нам обоим.

Брэндстеттер знал, что она лжет, знал, что она все еще охвачена страхом, однако ее покорность загипнотизировала его. Он властвовал над ней и потому кивнул.

Она умело надела ему презерватив, затем уперлась пятками в кровать, скользнула к ее центру и прижала его к себе.

Он оказался между ее ногами, обхватил широкой ладонью ягодицы девушки. Она застонала от боли, когда он вошел в нее. На мгновение Брэндстеттер чуть не потерял контроль, но сумел совладать с собой. Еще никогда он не заходил так далеко ни с одной женщиной.

Сдерживая приближающееся наслаждение, которое угрожало поглотить его, он начал подниматься и опускаться, прислушиваясь к сдавленным стонам женщины у своего уха. Затем Брэндстеттер снова замер, но она не прекратила движения, ритмично прижимаясь к нему бедрами. Он попытался восстановить контроль над собой.

– Нет! – прохрипел он. – Прекрати!

– Но ведь ты хочешь этого, – прошептала Шикара ему в ухо. – Для этого ты и пришел сюда. Продолжай. Мне так хорошо.

Испытывая боль от усилий сдержать себя, Брэндстеттер приподнялся, чтобы посмотреть на нее. Чувствуя неминуемое приближение оргазма, он посмотрел в ее темные глаза.

«Она лжет! Суке совсем не нравится то, что ты делаешь с ней! Она притворяется, Эрл! Посмотри на нее!»

Брэндстеттер посмотрел и увидел, что его мать права, увидел ложь на лице Шикары. Жар стыда и гнева охладил его похоть. Желание мгновенно исчезло, оставив за собой боль незавершения. Презерватив соскользнул и упал на кровать.

– Что случилось? – Ее лицо отражало беспокойство, которое слышалось в голосе. Она обняла его.

Он грубо вырвался из ее объятий и ударил прямо в лицо. Звук ломающихся зубов напоминал треск сломанных гнилых веток. Стон боли был заглушен потоком крови. Она попыталась закрыть лицо руками в тот самый момент, когда лезвие ножа устремилось к ее глазам.

Брэндстеттер нанес режущий удар по пальцам девушки. Алые ленты крови побежали по рукам. Шикара попыталась отползти в сторону, издавая дикие крики боли и ужаса. Потом Брэндстеттер наискось полоснул ножом по ее рту, по прекрасным губам – и ее лицо залилось новыми потоками крови.

Теперь он полностью отдался во власть безумия, охватившего его. Правая рука, сжимающая нож, превратилась в машину, поднимаясь и опускаясь по собственной воле. Головокружительное течение киберпространства охватило Брэндстеттера, затем на короткие мгновения он оказывался по другую сторону видеостенки, глядя на продолговатую тень, склонившуюся над телом женщины, подобно черному ворону, вонзающему острые когти в ее дрожащую плоть. Ему казалось, что он слышит одобрительные возгласы матери. Его рука падала и поднималась снова. Кровь залила Брэндстеттера до плеча.

Наконец, совершенно обессиленный, он отвалился в сторону и начал лихорадочно глотать воздух. И тут же, вспомнив, где он находится, заставил себя двигаться. Он пошел к двери, оставляя за собой кровавые следы. У двери остановился, продолжая тяжело дышать, оперся плечом о стену и только теперь понял, что все еще сжимает нож в руке, обтянутой перчаткой.

Брэндстеттер вернулся в спальню, посмотрел на изуродованный труп, распростертый на залитых кровью простынях, и бросил нож на пол.

Вернувшись к двери, он подключился к дисплею через искусственный интеллект квартиры, убедился, что в коридоре никого нет, и вышел. Никто не заметил, как Брэндстеттер спустился по пожарной лестнице, оставляя за собой рубиновые следы. Спрыгнув на землю, он надел свое длинное пальто, вытер лицо, руки и ботинки салфеткой, пропитанной химическим составом, удаляющим пятна крови. Затем, порвав киберсвязь с искусственным интеллектом компьютерной системы здания, скрылся в уличной тени.

В тот же момент, когда его ноги коснулись земли, дыхание Брэндстеттера стало нормальным. Он сунул руки в карманы и пошел домой.