– Не жди меня сегодня, – сказал Трэвен, помогая убрать посуду после завтрака.

Дэнни аккуратно уложил ее в посудомоечный автомат.

– Будешь весь день занят делом Нагамучи, верно? Трэвен повернулся к нему:

– Да, но откуда ты это знаешь?

– Слежу за новостями. Вчера вечером увидел сообщение о том, что тебя убрали из состава группы, занимающейся расследованием убийства, и о попытках японца помешать следствию.

– Теперь я снова занялся расследованием, – произнес Трэвен, наливая кофе. – Сегодня я впервые получу доступ к файлам Нагамучи, так что постараюсь узнать как можно больше.

– Ты считаешь, что ее убил этот высокопоставленный японец?

– Еще не знаю.

– Если не он, то кто-то другой из их корпорации. – Дэнни подул на горячий кофе. В школьной одежде он выглядел худым и высоким. Одежда была изрядно поношенной, да и брюки казались на дюйм короче, чем требовала теперешняя мода.

– Я тоже так думаю.

– Вряд ли они уж очень охотно пускают тебя в свой маленький мир, – сказал Дэнни.

– Это верно, но им пришлось меня пустить.

– Ты упорно стремишься к цели, не так ли?

– Я верю в справедливость, потому и проявляю упорство.

– Я понимаю тебя, – кивнул Дэнни.

Трэвен подумал: а не стоит ли спросить, к чему стремится Дэнни, но тут же решил, что, начав такой разговор, ему придется потратить больше времени, чем имелось в его распоряжении, а прерываться, не объяснившись до конца, нет смысла. Ну ничего, скоро у него будет больше свободного времени. И даже если не будет, он все же выберет подходящий момент.

– Возможно, я тоже вернусь домой поздно, – заметил Дэнни, допивая кофе. – Мне нужно подогнать несколько предметов. Приятель пригласил зайти и переписать его конспекты. Кроме того, мне пришла в голову мысль: что, если заодно и развлечься с друзьями?

Трэвена охватило чувство вины. Он посмотрел на юношу.

– Извини, что не могу уделить тебе больше внимания. Проблема в том, что дела, которыми я занимаюсь, требуют от меня полной отдачи. Это один из недостатков моей профессии. – Лишь закончив фразу, Трэвен подумал: сколько раз их отец говорил то же самое своему сыну?

– Ничего, не беспокойся, – улыбнулся Дэнни. – Я ведь действительно тебя понимаю, честное слово. К тому же меня не покидает чувство, что, если возникнет необходимость, ты сразу придешь.

– Можешь не сомневаться, – заверил Трэвен, надеясь, что парень действительно так считает. Он достал бумажник из кармана плаща, вытащил десятидолларовую банкноту и бумажку в пятьдесят иен, протянул деньги Дэнни.

– Я не могу взять у тебя деньги, – отрицательно покачал головой юноша.

– Но ведь у тебя нет ни цента!

– Дело не в этом.

– Трудно общаться с друзьями, когда у тебя пусто в кармане, – возразил Трэвен.

– Я не беру милостыню. Никогда не брал раньше и не собираюсь брать сейчас. Особенно от членов семьи.

– Это не милостыня. Если бы я платил за уборку квартиры, покупку продуктов и стирку белья, это обошлось бы мне куда дороже. Бери. Потрать, если возникнет необходимость, принеси обратно, если деньги не понадобятся.

Дэнни смял бумажки в кулаке, затем сунул в карман брюк.

– Спасибо, но хочу, чтобы ты знал: я верну тебе потраченные на меня деньги, как только встану на ноги и начну зарабатывать.

– Никаких проблем. Развлекайся вечером. Только сообщи мне номер телефона, по которому я смогу найти тебя в случае необходимости.

– Я позвоню из квартиры приятеля, – ответил Дэнни, – и оставлю номер в памяти компьютера.

Трэвен взял чашку кофе, вышел в лоджию и окинул взглядом поток утреннего транспорта, несущийся в час пик по Холланд-стрит. Разговор с Дэнни почему-то беспокоил его. Как ему показалось, парень что-то недоговаривает, что-то скрывает, но он не мог понять, что именно. Трэвен задумчиво отпил глоток, затем решил, что это всего лишь результат волнения перед предстоящей встречей в Нагамучи. Но на память постоянно приходили слова Шерил, сказанные два дня назад: «Ему нужен близкий человек».

Он допил кофе, вернулся в кухню, сполоснул чашку и надел плащ, дав себе слово, что будет решать проблемы со всеми по очереди.

***

– Вы будете работать в этом кабинете, – сказала Отсу Хайята, открывая дверь.

Трэвен осмотрел комнату, все еще вспоминая удивленные взгляды секретарш в коридоре. По-видимому, они не знали о предстоящем приходе двух детективов из отдела по расследованию убийств. Комната была маленькой, три на три метра, с двумя металлическими столами, на которых стояли пульты управления компьютерами. Пол под вращающимися креслами покрывали светло-серые квадраты из специального материала «Статигард», защищающие от статического электричества. Стены были голыми и казались только недавно покрашенными. В воздухе чувствовался запах эмалевой краски.

– Ваши имена являются паролями, дающими вам доступ к файлам, предоставленным для проведения расследования, – продолжала Хайята. Сегодня она была одета очень скромно. Вспомнив, как она выглядела вчера вечером, Трэвен подумал о том, что было бы интересно узнать, где находилась Хайята незадолго до того, как пришла в Департамент полиции. Свободная блузка и юбка до колен скрывали ее стройную фигуру, а волосы были завязаны сзади в длинный хвост. На лице не было следов макияжа. – Вам разрешен доступ только к личным файлам сотрудников корпорации, работающих в этом здании. Даже эти файлы будут содержать лишь ту информацию, которую мы считаем необходимой для вашего расследования. Если вам понадобится задать мне вопрос, свяжитесь со мной через компьютер, и я постараюсь сделать все, что в моих силах. Для этого нужно всего лишь набрать на пульте мое имя, и компьютерная программа направит вас ко мне.

Хайэм, помятый и взъерошенный, вошел в комнату и бросил шляпу и пальто на один из столов.

– Нам не могли бы установить здесь кофеварку, мисс?

Хайята виновато склонила голову:

– Я немедленно займусь этим. Мне следовало подумать о кофеварке раньше. – Она вручила детективам акриловые карточки. – Это ваши пропуска. На них нанесен магнитный код, позволяющий вам передвигаться в пределах голубой линии. Как только вы выйдете за нее, будет подан беззвучный сигнал тревоги, и к месту нарушения немедленно прибудут вооруженные охранники. Хочу вас заверить: если такое произойдет хотя бы раз, вы будете лишены права присутствовать в здании корпорации Нагамучи. К подобной привилегии нужно относиться весьма серьезно.

Понимаю, – кивнул Трэвен, снимая плащ. Оружие детективам пришлось сдать тому же начальнику охраны, с которым они встречались в прошлый раз. – Как относительно встречи с Таирой Йоримасой?

– Допрашивать его вы не сможете, – ответила Хайята. На ее лице не отразилось никаких эмоций.

– Мне хотелось бы побеседовать с ним.

– Это невозможно. Йоримаса-сан очень занят. Он ведет переговоры с новыми поставщиками корпорации Нагамучи. В настоящее время их нельзя прерывать.

– Мне казалось, что он – начальник службы компьютерной безопасности.

– У него много обязанностей. Руководство службой безопасности – всего одна из них.

– Где он был вчера вечером?

– Не могу сказать.

– Потому, что не знаете, или потому, что вам запретили говорить? – Голос Трэвена прозвучал более резко, чем ему хотелось.

– Вы нарушаете правила хорошего тона, сержант Трэвен, – холодно заметила Хайята.

– Со мной такое случается, когда кого-то убивают, а меня лишают возможности должным образом вести расследование, – ответил Трэвен.

– Мы пошли вам навстречу, потому вы и находитесь сейчас в этом кабинете.

– И все-таки я настаиваю на беседе с Йоримасой.

– Повторяю: это невозможно.

– Тогда мне нужно знать, где он был в тот вечер, когда убили Камиллу Эстеван.

– В компьютерном банке данных вы найдете файл под именем Йоримаса-сан, – бесстрастно произнесла Хайята. – Там находятся показания членов совета директоров, удостоверяющие, что вчера вечером Йоримаса-сан не мог находиться вблизи дома, в котором жила эта женщина.

– Как и в день предыдущего убийства? – спросил Хайэм с другого конца комнаты.

Тонкие брови Хайяты изогнулись от негодования.

– Сержант Хайэм, вам следует научиться вести себя, как полагается гостю. – Затем она многозначительно посмотрела на Трэвена. – Да и вам тоже.

– Я не предполагал, что меня свяжут по рукам и ногам во время расследования. Я рассчитывал на сотрудничество.

– Нет. – Голос Хайяты звучал не просто как отрицание, а напоминал вызов. – Вы пошли на риск, сержант Трэвен. Когда с помощью своих друзей в средствах массовой информации вам удалось втянуть в этот скандал корпорацию Нагамучи, вы поставили на карту все, захотели доказать, что вы правы и никто, включая служащих корпорации, не сможет остановить вас. Теперь вам предоставлена возможность показать, насколько вы хороший детектив на самом деле.

Трэвен пропустил ее слова мимо ушей.

– А какое отношение к расследованию имеете вы сами?

– Мне, сотруднице отдела по связям с общественностью, поручили действовать в качестве связующего звена между корпорацией и полицией, чтобы сгладить негативные последствия, которые могут возникнуть в результате выдвинутых против нас обвинений. Начиная с сегодняшнего утра объем продажи некоторых товаров, выпускаемых корпорацией Нагамучи, имеет тенденцию к снижению. В соответствии с прогнозами такая же судьба ждет и товары, выпускаемые дочерними компаниями и филиалами нашей корпорации, по мере того как расширяется освещение вашего расследования в средствах массовой информации.

– Вам это известно уже в десять утра? – спросил Хайэм.

Хайята повернулась к детективу.

– Да, – кивнула она. – Корпорация Нагамучи действует более оперативно, чем ваш Департамент полиции.

Хайэм ухмыльнулся и покачал головой:

– Вы действительно сотрудница отдела по связям с общественностью?

– Да.

Детектив сел в кресло у выбранного им стола.

– А вот мне казалось, – заметил он, – что под такое название подпадают гейши и оно придумано высокопоставленными служащими корпорации, чтобы не относить услуги гейш в категорию дополнительных льгот. – Тон его голоса был жестким и насмешливым.

– Я не проститутка, сержант Хайэм. Прошу помнить это во время наших будущих встреч.

Трэвен внимательно следил за ледяным взглядом ее миндалевидных глаз и понял, что она говорит правду.

– Вы уже составили планы ликвидации долгосрочных последствий ведущегося расследования?

– Да.

– Разрешите поинтересоваться, в чем они заключаются.

Хайята скрестила руки на груди.

– Подготовлены рекламные объявления, видеоклипы, будут проводиться специальные распродажи, выступления по радио и телевидению, обещана поддержка знаменитостей в средствах массовой информации – короче говоря, организуется массированная кампания, направленная на то, чтобы восстановить положительный образ корпорации Нагамучи на американском потребительском рынке.

– Вы не подумали о разработке альтернативного плана? – спросил Трэвен. – На случай, если окажется, что Таира Йоримаса и есть тот человек, которого мы ищем?

– Нет. Он никого не убивал. Но мы действительно собираемся принять ряд мер, если вам не удастся успешно расследовать совершенные убийства и Йоримаса-сан будет вынужден незаслуженно нести на себе клеймо общественного осуждения. Вот почему ваше присутствие здесь направлено на решение двух проблем. Мы надеемся, что вы сумеете найти убийцу и одновременно снять обвинение с невиновного человека.

– Буду иметь это в виду, – сказал Трэвен.

– Надеюсь, вам удастся добиться успеха, потому что после телевизионного выступления вашего приятеля-репортера вина возложена на Йоримасу-сан. В чем еще вы нуждаетесь?

– Всего лишь в кофеварке, – произнес Хайэм.

– Нет, больше ничего нам не нужно, – ответил Трэвен, глядя в ее бесстрастные глаза. – Спасибо.

Она вежливо поклонилась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Трэвен занял место у стола, ввел в программу свое имя, и компьютер заработал.

– Хладнокровная стерва, правда? – заметил Хайэм.

– Ты ожидал чего-нибудь другого? Ей не приходилось рассчитывать на наше сочувствие, – отозвался Трэвен. Он нажал несколько клавиш и переместил курсор по списку файлов, открытых для его ознакомления. Остановив движок под заглавием «личные файлы», ввел имя Отсу Хайяты. Послышался звуковой сигнал, и на экране монитора появилась надпись «доступ закрыт». Трэвен вернулся к основному списку, передвинул курсор к заглавию «интерком» и напечатал на клавиатуре «Отсу Хайята». Она ответила почти сразу.

СЛУШАЮ ВАС, СЕРЖАНТ ТРЭВЕН.

МНЕ ЗАКРЫТ ДОСТУП К ФАЙЛАМ ЖЕНЩИН, СЛУЖАЩИХ В КОРПОРАЦИИ.

Последовала короткая пауза, затем на экране вспыхнул ответ.

ВЫ ИЩЕТЕ МУЖЧИНУ. ЭТО НЕ ВЫЗЫВАЕТ СОМНЕНИЙ. ЗАЧЕМ ВАМ ПОТРЕБОВАЛИСЬ ФАЙЛЫ ЖЕНЩИН, СЛУЖАЩИХ В КОРПОРАЦИИ?

НЕ ИСКЛЮЧЕНА ВОЗМОЖНОСТЬ, ЧТО ЖЕНЩИНА УКРАЛА НОЖ ДЛЯ ВСКРЫТИЯ ПИСЕМ СО СТОЛА В КАБИНЕТЕ ЙОРИМАСЫ И ПЕРЕДАЛА ЕГО КОМУ-ТО ДРУГОМУ, ЧТОБЫ ВОЗЛОЖИТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА УБИЙСТВО НА НЕГО.

МЫ НЕ ПОДУМАЛИ ОБ ЭТОМ. ОДНУ МИНУТУ.

Трэвен откинулся на спинку кресла, ожидая ответа.

– Как, по твоему мнению, мы будем работать? – спросил Хайэм.

Просмотрим файлы, отыщем в них все, что может нам пригодиться, затем проведем собеседования с сотрудниками корпорации, начиная с тех, кто представляет наибольший интерес.

– У тебя уже создалось мнение, что мы ищем?

– Нет, но мы узнаем это, когда наткнемся на необычные факты.

Хайэм нахмурился.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что, даже получив всю эту информацию, нам придется искать иголку в стоге сена?

– Да, конечно, но теперь нас по крайней мере допустили к стогу.

По экрану монитора побежали строки.

В КОМПЬЮТЕРНУЮ ПРОГРАММУ ВНЕСЕНЫ ИЗМЕНЕНИЯ. ФАЙЛЫ НА ЖЕНЩИН, СЛУЖАЩИХ В КОРПОРАЦИИ, ОТКРЫТЫ ДЛЯ ВАС.

СПАСИБО.

Ответа на благодарность Трэвена не последовало. Экран мигнул, и строчки исчезли.

Раздался робкий стук в дверь. В комнату вошла секретарша, передала Хайэму кофеварку, две чашки и двухкилограммовый пакет кофе, после чего сразу удалилась.

– Хорошо, что мы оба предпочитаем кофе без сахара и молока, – пробормотал Хайэм, ставя кофеварку рядом с раковиной.

Трэвен не ответил. Он был уже занят чтением файла на Отсу Хайяту, появившегося на экране монитора. Не замужем, двадцать шесть лет, родилась в Паттерсоне, штат Калифорния, последние четыре года работает в центральном офисе корпорации Нагамучи, переведена сюда из филиала корпорации в Сан-Франциско. Занимает должность сотрудника по связям с общественностью в департаменте, которым руководит Йоримаса. В файле отсутствовал ее домашний адрес и шкала жалованья. Судя по всему, корпорация Нагамучи не желала, чтобы ее служащих допрашивали за пределами служебных помещений, а также не хотела раскрывать посторонним их финансовое положение.

– Нам предоставляют всего лишь строго ограниченную информацию, – заметил Хайэм.

– Я тоже обратил на это внимание.

– Мы потратим часы, просматривая файлы, и все равно ничего не узнаем о нужных нам людях. Мне кажется, лучше всего встретиться с каждым из них.

– Верно. Начни с тех, кто работает на этаже, где находится кабинет Йоримасы, затем побеседуй со служащими этажом выше и этажом ниже.

– Надеюсь, ты понимаешь, что мы во многом будем дублировать друг друга.

– Может быть, нам повезет с самого начала. Хайэм мрачно хмыкнул.

– И вот что еще, – добавил Трэвен, продолжая просматривать файлы. – Если наткнешься на что-то необычное, на что-то кажущееся тебе заслуживающим внимания, не говори об этом здесь и не делай записей. Просто запомни. Эта новая краска в нашей комнате свидетельствует, скорее всего, о том, что здесь все сделано для обеспечения интересов Нагамучи. Готов поспорить, что за нами ведется наблюдение и каждое слово прослушивается. Я не хочу говорить ни о чем, что нам удастся обнаружить, в стенах этого здания.

***

Звук тревоги оторвал Трэвена от просмотра очередного файла, появившегося на экране. Он мгновенно протянул руку к пустой наплечной кобуре, затем вспомнил, что оставил пистолет в службе безопасности.

Они выбежали в коридор, Хайэм следовал в полушаге за Трэвеном.

Из динамиков, укрепленных на стенах, доносился успокоительный женский голос, что-то говоривший по-японски. Во время перерывов на ленч, когда он выходил в туалет, Трэвен заметил, что на этом этаже никто не говорит по-английски.

Секретарши оставили свои места, поспешно выстроились у окон, выходящих на восток, разговаривая между собой испуганными и взволнованными голосами. На их лицах отражалось главным образом беспокойство.

Медленными, осторожными шагами Трэвен протиснулся между секретаршами к окну, находящемуся в пределах голубой линии, ограждающей территорию, куда был разрешен допуск детективам. Хайэм шел вплотную за ним. На город опустилась ночь, и черные пальцы небоскребов вырисовывались на фоне гаснущего сине-фиолетового неба.

Толпа людей, одетых в белые балахоны Ку-Клукс-Клана, собралась у входа в здание. Трэвен насчитал сорок человек. Огромный крест, воздвигнутый в центре бульвара Мушаши, вспыхнул, и пламя стремительно поднялось до вершины, затем разбежалось в стороны по горизонтальной перекладине. Он попытался задействовать микрокристалл связи у себя в голове, когда первая бутылка с зажигательной жидкостью разорвалась на ступеньках небоскреба, и тут же понял, что служба безопасности Нагамучи нейтрализовала канал связи. Трэвен повернулся к Хайэму, уже пробирающемуся обратно через толпу женщин.

– Свяжись с полицией! – крикнул он. – Передай, чтобы они как можно быстрее прислали сюда подразделение по борьбе с уличными беспорядками, иначе здесь все будет усыпано мертвыми телами.

Трэвен следил за происходящим с чувством беспомощной безысходности. Со стороны лифта послышались крики служащих, и он понял, что выход с этажа закрыт.

Лужи зажигательной жидкости у стен и ступенек небоскреба Нагамучи пылали голубым пламенем. Еще одна бутылка разбилась о пуленепробиваемое стекло двойных дверей вестибюля, жидкость вспыхнула, и охранники, стоящие внутри здания, исчезли за завесой пламени.

Другие члены Ку-Клукс-Клана набросились на автомобили, грузовики и минивэны, размещенные на площадке рядом со зданием. Визг гнущегося металла и звон бьющихся стекол разносился в ночи, заглушая крики разъяренной толпы.

Крест в середине бульвара продолжал гореть. Трэвен понял, что его обработали специальной жидкостью, потому что пламя скользило по древесине, но не сжигало ее. Толпа взялась теперь за все стоящие поблизости автомобили, переворачивая их. Внутрь машин с открытыми окнами бросали зажигательные бомбы.

Над белыми фигурами с капюшонами виднелись плакаты, написанные светящейся краской. Из них всего лишь несколько были написаны профессионально, – остальные надписи явно сделаны от руки. Однако смысл казался одинаковым – американцы протестовали против присутствия японских убийц в американском городе. «Америка для американцев, а не для японцев», – гласило несколько плакатов. В толпе было по крайней мере с десяток портативных громкоговорителей, и доносящиеся из них голоса гремели почти в унисон: «Убийцы, убирайтесь домой!»

Затем охранники Нагамучи выстроились перед толпой и открыли огонь из автоматов «Узи». Одетые в белое тела членов Ку-Клукс-Клана начали падать на мостовую. В следующее мгновение послышались ответные выстрелы из толпы. Несколько охранников в черном опустились на тротуар. Попавший в ловушку и обреченный на бездействие, Трэвен был вынужден смотреть на зрелище кровавой бойни, разворачивающееся внизу. Его не оставляла мысль, что все это в немалой степени является результатом оглашения информации, переданной им Робину Бенедикту.