Крышка саркофага вздрогнула и начала приподниматься. Медленно , покачиваясь из стороны в сторону , она открылась. Вначале мы увидели только длинную , узкую , черную полость. Затем прямо в середине этой черноты мы мало — помалу рассмотрели куски гранита , отломившиеся от крышки. Они в беспорядке лежали на темных пеленах, сквозь которые , как нам показалось , проступали неясные контуры..}

Джеймс Бристед

Следующий после смерти лорда Карнарвона сезон раскопок начался довольно гладко. Его вдова подала заявку на продление концессии, заключенной ранее лордом, а Картера назначили на должность советника и предложили продолжать работы в гробнице. Все это оказалось приемлемым для Службы древностей. Соглашение с «Таймс» было также продлено на второй год, и на этот раз Артур Мертон стал официальным членом экспедиции, работавшей в Долине царей. Картер считал, что это было необходимо, прежде всего для того, чтобы сократить не уменьшавшийся поток посетителей, которые постоянно пытались проникнуть в гробницу. При этом он проигнорировал ропот недовольных, который подобное решение вызвало годом раньше. Картер полагал, что Мертон отвлечет на себя внимание прессы.

Процесс снятия пелен с мумии означал, что шоу с местью фараона развивается полным ходом. Когда Картер с этой целью спустился в погребальную камеру, внимание всего мира вновь оказалось приковано к Долине царей. Нечего и говорить, что так же, как открытие входа в гробницу и проникновение в погребальную камеру, вскрытие ковчегов, внутреннего саркофага и гроба фараона являлось событием чрезвычайной важности. Замки на первом внешнем ковчеге были уже открыты, и Картер объявил, что это работа древних грабителей. Однако, как я уже предположил, скорее всего, это сделали люди археолога. Печати на втором ковчеге оставались неповрежденными со времени похорон фараона.

В обстановке все нарастающего напряжения Картер и его люди отодвинули засовы на дверях второго ковчега, обрезали веревки, которыми он был обмотан для большей сохранности, и открыли его. В свете электрических фонарей ярко засверкала передняя стена третьего ковчега, украшенная причудливой резьбой и покрытая золотыми пластинами. Возможно, впервые за три тысячелетия люди могли видеть это чудо древних мастеров. Затем открыли и этот ковчег, и оказалось, что его стены покрыты письменами. Профессор Ньюберри выступил вперед, чтобы прочитать для избранной компании наиболее заметные иероглифы. Несколько минут он работал в полной тишине, а затем прошептал перевод: «Я видел Вчера… Я знаю Завтра…»

Как предполагали все собравшиеся, четвертый деревянный ковчег оказался последним, в котором должны были находиться каменный саркофаг фараона и гроб с телом мумии. И теперь, наконец, настало время выяснить, остаются ли они все еще там, куда их некогда поместили жрецы. Вот как об этом пишет Картер:

Решающий момент настал! Для археолога он не поддается описанию! Что там внутри , и что находится в ковчеге? С нарастающим волнением я отодвинул засовы и снял печати с последних дверей. Они медленно распахнулись , и мы увидели , что почти все его внутреннее пространство занимает огромный саркофаг из желтого кварцита. Крышка его была плотно закрыта и , судя по всему , находилась на том самом месте , куда ее когда‑то с благоговением возложили.

Прямо на тех, кто осмелился вторгнуться в покой фараона, из саркофага указывала рука, вырезанная из дерева. Напряжение все нарастало. Жара от горящих ламп становилась невыносимой. Однако присутствующие теперь, наконец, могли убедиться, что неповрежденный саркофаг находится на своем месте.

«Когда мы с Картером открыли двери третьего и четвертого ковчегов и увидели внутри массивный саркофаг, — вспоминал позже Бристед, — я впервые ощутил все величие близкого присутствия умершего фараона».

Толпа народу снаружи гробницы все больше приходила в волнение по мере того, как люди ждали новостей от тех, кто находился внутри.

Когда Картера потом спрашивали, что он ожидал увидеть в гробнице, он отвечал: «Чего‑то такое, что трудно вообразить. Я надеялся найти несколько золотых гробов, может быть, три гроба. И сказочные сокровища умершего фараона. В особенности хотелось найти двойную корону правителя Верхнего и Нижнего Египта, а также царские регалии и драгоценности. Особенно страстно я мечтал обнаружить какие‑нибудь папирусы, которые пролили бы дополнительный свет на личность самого царя, ибо, несмотря на все найденные уже предметы, сам он по — прежнему остается не более чем тенью»4. Впрочем, смею утверждать, что, на самом деле, Картер уже знал, что находилось в ковчегах, поскольку именно он открывал их за много лет до того, как они с Карнарвоном сообщили всему миру о найденной гробнице. Я также уверен, что Картер точно знал, кем был этот фараон и какое место он занимал в мировой мифологии, потому что компаньоны уже видели папирусы, висевшие на юбочках богов — стражей. Это те самые папирусы, которые потом куда‑то исчезли.

Теперь, без поддержки партнера и сообщника, Картер нес единоличную ответственность за всю работу и необходимость скрывать правду. И эта нагрузка, судя по всему, оказалась для него чрезвычайно тяжелой. Он понимал, что его жизнь находится в постоянной опасности из‑за знаний, которыми он теперь располагал, и в процессе работы мысли об этом не оставляли его ни на минуту. Несомненно, несмотря на всю обрушившуюся на него славу, Картер чувствовал жуткое одиночество во время этого очередного сезона в пустыне. Все, кто видел его в этот период, говорили о том, как странно выглядел он под палящими лучами египетского солнца, и отмечали, насколько осунувшимся выглядело его лицо.

Итак, рабочие разобрали первые два ковчега, но затем работы вновь застопорились, так как следовало решить, каким образом разобрать оставшиеся два, чтобы добраться до саркофага, который, как они уже увидели, находился внутри.

А весь мир снаружи гробницы с нетерпением ожидал и следил за происходящим.

Через несколько дней работы продолжились.

Постепенно исследователи подбирались к самой сердцевине святилища, где их ожидал саркофаг из желтого кварцита. Первоначально крышка саркофага была изготовлена либо из такого же желтого кварцита, как и сам саркофаг, либо целиком из чистого золота. Однако теперь она исчезла. Вместо нее саркофаг закрывала грубо изготовленная крышка, высеченная из гранитного блока.

Можно предположить с большой долей вероятности, что эту подмену совершили Картер и его люди, почти десять лет бесконтрольно распоряжавшиеся в гробнице. Жрецы, на которых ссылается Картер, этого сделать не могли, — слишком уж грубой выглядит эта подделка. Сложнее понять, зачем все‑таки крышку саркофага украли. Возможно, грабители просто не смогли сопротивляться искушению и решили воспользоваться таким огромным количеством золота, оказавшимся в их распоряжении. Однако, очень может быть, что на этой крышке были нанесены письмена, подтверждавшие ту пугающую тайну, которая содержалась в папирусах, найденных Картером и Карнарвоном. Вполне вероятно, что там говорилось о том, кем же на самом деле являлся хозяин гробницы, и тогда крышку саркофага как важную улику следовало уничтожить. Что и было сделано. В другом случае очень трудно понять, каким образом столь несоответствующая саркофагу крышка вообще могла оказаться в гробнице. Если верить тому, что нам сейчас рассказывают, пытаясь вынести эту гранитную подделку, грабители раскололи ее на две части, которые до сих пор лежат на полу гробницы как немое свидетельство их преступных деяний.

В своих записках Картер объясняет, что трещины на гранитной крышке саркофага были аккуратно зацементированы, а затем закрашены, чтобы скрыть следы повреждений. Он не сомневается в том, что крышку никто не трогал со времен погребения фараона. По его словам, жрецы, участвовавшие в церемонии, изначально собирались установить крышку, изготовленную из такого же желтого кварцита, что и саркофаг, однако затем произошло какое‑то событие, заставившее их срочно искать замену. Возможно, предполагает Картер, дело заключалось просто в том, что требуемая крышка была не закончена к нужному времени, поэтому и пришлось срочно высекать из гранита грубую замену.

В этом случае, как и раньше, Картер заранее старается развеять возможные сомнения, если таковые у кого‑нибудь появятся. Говоря о зацементированной трещине, он утверждает очевидное раньше, чем это успеет сделать кто‑то еще. Однако если эти трещины появились все‑таки благодаря деятельности самого Картера и его людей, то доказать это проще простого: анализ крохотного кусочка цемента, если бы его сделали, тут же показал бы, что его изготовили в XX веке.

Картер утверждает, что святилище, когда он его обнаружил, находилось ровно в том состоянии, в каком его оставили древнеегипетские каменщики. Как он рассказывает, на полу даже лежали мелкие осколки известняка, отколотые долотами древних мастеров. И вновь у меня возникают сомнения, могли ли жрецы и простые египтяне, участвовавшие в похоронах фараона, которого все они считали богом, столь небрежно отнестись к его последнему жилищу? Скорее, весь этот мусор могли оставить в гробнице люди эль — Рассула, когда пытались выполнить инструкции Картера.

В каком бы состоянии ни находилась крышка саркофага, после того как ее сняли, для всех, кто следил за ходом исследований, начался новый акт захватывающего спектакля. Собравшиеся в Долине царей задавали один и тот же вопрос — что же будет найдено внутри саркофага? Окажется ли он пустым, или там обнаружат только груду истлевших льняных тканей? А может, исследователи обнаружат в гробу нетронутое тело самого царя в окружении еще более очевидных свидетельств его сказочного богатства? Чтобы выяснить это, предстояло снять массивную гранитную крышку. Для этой цели Картер соорудил сложную систему рычагов, блоков и канатов, и позже, описывая момент, когда крышка начала подниматься, он говорил о том, что слезы наворачиваются у него на глаза, едва только стоит ему вспомнить свои чувства в ту минуту.

Крышку подняли, и взорам предстал колоссальный антропоидный гроб приблизительно 2,25 метра в длину. Деревянный гроб, изображавший Тутанхамона в образе Осириса, был покрыт золотой фольгой. Руки умершего царя, скрещенные на груди, сжимали символы царской власти: в правой находился бич, а в левой — изогнутый скипетр, изготовленные из золота. Посмертная маска фараона, выполненная из чистого золота, представляла его точный портрет с характерными чертами, глаза были сделаны из арагонита и обсидиана, брови и веки — из искусственного лазурита. На лбу фараона помещались священные кобра и коршун. По бокам погребального ковчега стояли фигуры богинь — хранительниц с распростертыми руками и крыльями .

Последнее открытие сполна вознаградило тех, кто ожидал итогов вскрытия гробницы под палящими лучами солнца, и тех, кто следил за этим событием по страницам газет. В Луксор прибывали все новые толпы туристов, которые переполняли все номера окрестных гостиниц. В самом выгодном положении оказывались те, кто мог позволить себе подкупить чиновников, чтобы заполучить вожделенные места для проживания, и для местных жителей начались поистине золотые денечки. Торговцы открыли бешеную торговлю подлинными и фальшивыми древностями, они скупали старинные предметы по всей стране и продавали их ненасытным полчищам туристов. Словом, находка произвела именно тот эффект, которого все и ждали. И Картер, несомненно, заранее знал, что все так и произойдет. Золотой лик фараона стал известен всему миру с той самой минуты, как он явился из небытия впервые за три тысячи лет.

Итак, крышка саркофага повисла на канатах над полом в погребальном покое гробницы, а исследователи взяли паузу, с тем чтобы оценить ситуацию…

В гробнице, на первый взгляд, все обстояло для Картера неплохо, однако снаружи дела выглядели не так блестяще. За это время он принял целый ряд не совсем продуманных решений. Прежде всего, это касалось продления контракта с «Таймс», а также споров с Лако по поводу судьбы останков фараона. Давление на Картера нарастало. Началась бесконечная череда всевозможных дискуссий, соглашений, компромиссов и преодоления трудностей. Для человека, желавшего только того, чтобы ему дали возможность работать в гробнице, все эти задержки и помехи должны были казаться невыносимыми. Судя по всему, Картер совершенно измучился и физически, и морально, и психологически. Бесконечные затруднения и назойливые требования, исходившие от египетского министерства общественных работ и департамента древностей, чудовищная ответственность, которая легла на его плечи на этом важном этапе работ, привели к тому, что Картер сорвался в самый разгар процесса открывания саркофага.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал, как водится, в общем‑то пустяк: египетские власти отказались дать специальное разрешение женам археологов посетить гробницу, чтобы посмотреть на саркофаг Тутанхамона. Картер воспринял данный отказ как тяжкое оскорбление, нанесенное всем англичанкам в целом и женам его коллег в частности. Как уже упоминалось, его могло ужасать и раздражать высокомерное отношение соотечественников к местным рабочим, однако он целиком и полностью разделял их точку зрения на египетских бюрократов, которые, выражаясь сегодняшним языком, попросту забыли, кто они такие и где их место. Словом, 12 февраля 1924 года Картер послушался чьего‑то дурного совета и остановил работы в гробнице. Массивная крышка саркофага так и осталась висеть на сложной системе блоков, канатов и растяжек над гробом, в котором вполне могла находиться мумия самого фараона. Разгневанный Картер направился в Луксор и в переполненном фойе отеля «Винтер» объявил о запрете, очевидно, полагая, что все разделят его возмущение подобным оскорбительным обхождением властей:

В связи с невыносимыми запретами и оскорбительным отношением со стороны чиновников египетского министерства общественных работ и его отдела древностей все мои сотрудники в знак протеста отказались продолжать дальнейшую работу по научному обследованию гробницы.

Должно быть, Картер полагал, что теперь, когда он настолько приблизился к завершающему этапу и приз вот — вот готов достаться ему, власти постараются сделать все, что в их силах, чтобы умиротворить его и вернуть к работе. Если он в тот момент вообще рассуждал рационально, то, должно быть, решил, что дело стоит того, чтобы за него побороться. Однако в то же время Картер страстно желал лично открыть гроб и явить миру чудо, которое, как он знал, ожидало его. И все же, отказываясь продолжать работы, он рисковал лишиться желаемой награды и передать ее в руки кому‑то, кого могло выбрать министерство общественных работ, чтобы завершить обследование гробницы. Наступил кульминационный момент его долгой карьеры археолога. Зачем, спрашивается, нужно было рисковать, ведь он мог лишиться всего, к чему так стремился все эти годы? В истории археологии этот случай стал первым конфликтом, который вспыхнул из‑за настойчивости египетских властей, а затем получил развитие из‑за упрямства Картера. Он явно делал ставку на то, что британские и американские влиятельные лица заставят египетские власти пойти на попятную и склониться перед его домогательствами. Как оказалось, тут он допустил серьезную ошибку.

Будь жив Карнарвон, подобный конфликт вообще не произошел бы. Уж лорд‑то обязательно нашел бы способ с помощью личных связей и своего шарма снять напряжение. Но он умер, а Картеру не хватало необходимых навыков, чтобы избежать конфликтных ситуаций. Упрямство его характера усугублялось раздражением человека, полагавшего, что гробница Тутанхамона — это его собственность.

Лако и египетские официальные лица крайне обрадовались такому развитию событий: теперь Картер сам шел к ним в руки. Если он блефовал, то они были просто счастливы разоблачить этот обман. В конце концов, египтянам до смерти надоели своеволие и надменность иностранцев, понаехавших в их страну. Опрометчивый поступок Картера привел к тому, что контракт, составлявший основу концессии, данной Карнарвону, был расторгнут и аннулирован Пьером Лако, который во всеуслышание объявил, что египтяне сами завершат исследование гробницы.

Картер, очевидно, рассчитывал на то, что его будут видеть в образе жертвы ситуации. Он надеялся предстать бескорыстным, самоотверженным ученым, желающим только одного — чтобы его оставили в покое и дали заниматься любимым делом.

Однако эти надежды не оправдались. Он ничего не сделал для того, чтобы завоевать благожелательность мировой прессы, поэтому в одночасье превратился в глазах всех газетчиков в главного виновника конфликта и главного злодея. Его начали изображать как опасного безумца, который ради собственных мелочных прихотей готов подвергнуть опасности сокровища юного фараона. Друзья и сторонники один за другим начали дистанцироваться от Картера. И тогда в отчаянии он решил прибегнуть к самому грубому средству решения проблемы — судебному разбирательству. Все пришли в ужас. Перси Ньюберри даже получил телеграмму с Даунинг — стрит, в которой говорилось следующее: «Уговорите Картера от имени высшей власти отказаться от судебного иска. Постарайтесь прийти к полюбовному соглашению с египетскими властями».

Однако, как обычно, Картер никого не слушал и 25 февраля в компании с Мейсом направился к адвокату, чтобы обсудить с ним линию поведения в суде. 8 марта Уайт — холл сделал попытку связаться с Альминой Карнарвон, чтобы попытаться уговорить ее встретиться с Картером. Однако вдова лорда Карнарвона в тот момент находилась в дороге по пути в Южную Африку, так что эта попытка британских чиновников не увенчалась успехом.

Ситуация становилась тупиковой, а потом, когда, казалось, наметился какой‑то выход, английский адвокат Картера Ф. М. Максвелл сделал опрометчивое заявление в адрес египетского правительства, которое в тот момент возглавлял крайне националистически настроенный премьер — министр Саад Заглул. Следует еще отметить, что премьер был человеком, однажды побывавшим в британской тюрьме, а Максвелл как‑то раньше даже предлагал его повесить как террориста. Так что трудно было представить более неудачное время для адвокатского обращения. Максвелл усугубил ситуацию еще и тем, что на открытом заседании в присутствии журналистов всех крупнейших мировых агентств безапелляционно заявил, что «египетское правительство ведет себя как шайка бандитов и насильно отстраняет Картера от работы».

Надо иметь в виду, что в арабском мире слово «бандит» практически равнозначно слову «вор» и является одним из самых оскорбительных для человека. Поэтому возмущение было колоссальным. В обстановке нарастания антибританских настроений слова английского адвоката были восприняты обществом как оскорбление, нанесенное всем египтянам. Дело дошло до массовых уличных беспорядков, а положение самого Картера ухудшилось до крайней степени. Теперь уже и британское правительство жаждало его крови. Британских политиков буквально в бешенство привело то, что он своим ослиным упрямством разом разрушил все их хрупкие дипломатические конструкции. В ситуации, когда все было настолько плохо, что, казалось, дальше уже некуда, положение внезапно стало еще хуже.

Как рассказывает в своей книге Томас Ховинг, когда Картер покинул Египет, для проведения инвентаризации в гробнице Тутанхамона была сформирована специальная комиссия во главе с Пьером Лако.

30 марта 1924 года официальная проверка, проведенная в помещении, где хранились находки Картера, обнаружила великолепную и задокументированную статуэтку Тутанхамона. Голова скульптуры отсутствовала, ее нашли спрятанной в ящике из лондонского «Фортнум энд Мейсон», на котором стояла надпись «красное вино». Это было одно из самых замечательных произведений искусства среди множества, хранившихся на этом складе. Вырезанная из дерева почти в полный человеческий рост фигура фараона была затем покрыта слоем гипса и раскрашена с таким мастерством, что казалась живой. Судя по миловидным чертам, тот, с кого была сделана эта скульптура, был совсем юн. Его голова как бы вырастала из лепестков цветущего голубого лотоса, который, согласно египетским верованиям, первым появился из воды в момент творения. Судя по всему, это была замечательная резьба, изображавшая момент рождения сына бога, иллюстрировавшая древний священный текст: «Он, кто возник из лотоса над высокой вершиной, тот, кто сиянием глаз озаряет две земли».

Лако и его подчиненные пришли в ужас от своего открытия. Что все это могло значить? Неужели Картер и его люди собирались украсть этот поразительный предмет? Почему статую не внесли в опись? Может, англичане планировали вывезти статую фараона за пределы страны в ящике из‑под вина? Неужели этот шедевр мог быть продан в частную коллекцию и пропасть навсегда для всего остального человечества? Если все эти подозрения окажутся правдой, то последствия будут непредсказуемы! Что еще, в таком случае, украли люди Картера?

К этому времени Картер уже уехал из страны, однако поднялся ужасный шум. Казалось, разверзлась преисподняя. Власти были убеждены, что он намеренно спрятал статую. Герберт Уинлок, представитель Метрополитен — музея при экспедиции Картера, постарался вытащить того из затруднительного положения. Он отправил Картеру шифрованную записку, в которой предложил сказать, что он, возможно, обнаружил эту находку во время неофициальных раскопок в Эль- Амарне еще в 1923 году, после чего хотел передать ее в коллекцию лорда Карнарвона. Однако сам Картер отверг подобное оправдание и заявил, что голова, действительно, была обнаружена в гробнице Тутанхамона среди мусора в тоннеле. Это крайне неубедительное объяснение, тем не менее, Служба древностей приняла с радостью, поскольку чиновники так же, как и руководство Метрополитен — музея, не желали, чтобы разразился полномасштабный скандал. Однако сам факт того, что Уинлок и Картер использовали для общения шифровки, много говорит о том, как западные музеи сотрудничали с археологами во вред местным властям.

С этого времени открытие гробницы Тутанхамона превратилось из романтической приключенческой истории в постоянно тлеющий источник международного инцидента, в который оказались вовлечены правительства Великобритании, Соединенных Штатов, Франции и Египта. (Французы со времен Наполеона находились в Египте и осуществляли общее управление европейскими учреждениями в этой стране. Данный факт был признан и Великобританией, после того как германские колонии в Африке были по итогам Первой мировой войны поделены между англичанами и французами.)

К тому моменту Картер почувствовал, что смертельно устал от всего этого, а его раздражение достигло точки кипения. Он решил опубликовать 74–страничный памфлет под несколько неуклюжим названием «Гробница Тутанхамона, Эхнатона, Аменхотепа. Официальные отчеты и документы о событиях, случившихся в Египте зимой 1923–1924 гг. и приведших к окончательному разрыву с египетским правительством».

Данное произведение стало для Картера оправданием той жалкой ситуации, в которой он оказался, а также должно было послужить прочной основой для его противостояния тем людям (главным образом, Пьеру Лако), чьим единственным желанием было, как заявил сам Картер, сделать и без того трудную задачу изучения гробницы еще более сложной. Этот документ стал доступен средствам массовой информации в начале июня, как раз тогда, когда немногочисленным сторонникам Картера в Каире удалось серьезно поправить ситуацию в его пользу. Несмотря на ограниченный тираж всего в несколько десятков копий, неожиданное появление официального отчета произвело настоящий фурор, и не только в стане врагов Картера. Так, Уинлок — один из наиболее преданных союзников Картера до этого момента — пришел в ужас от того, что оказался упомянут в Приложении, как раз там, где речь шла о голове, обнаруженной в таре из‑под вина, и шифрованных посланиях. Он немедленно порвал всякие отношения с Картером. Удивленный подобной реакцией Уинлока бесчувственный Картер предложил тому просто выбросить Приложение из тех экземпляров, которые еще не были распроданы. Однако этот жест не растопил возникший ледок в их отношениях, так как вред уже был нанесен. Правда, другие сторонники археолога отнеслись к этой проблеме философски. Например, еще один восторженный поклонник Картера, Джеймс Бристед, объявил: «Это сочинение станет настоящим памятником истории исследований на Ближнем Востоке!» Впрочем, он в этом случае, скорее всего, преследовал собственные политические цели.

Несмотря на то, что ситуация начала меняться в лучшую сторону, реакция Уинлока не на шутку испугала Картера. В самом деле, без поддержки Метрополитен — музея он оказался бы в положении одинокого путника в пустыне. В итоге, благодаря вмешательству директора Метрополитен — музея Эдварда Робинсона, призывавшего успокоиться и послушать доводы рассудка, нашего беспокойного египтолога все же уговорили изъять свой скандальный памфлет из обращения. Он также согласился прекратить свою неприглядную судебную тяжбу с Лако и египетским правительством. Картер, наконец, осознал, что на этот раз он зашел слишком далеко, и в результате постепенно положение начало терять остроту, а проблемы решаться. Картер даже согласился отказаться от всех личных прав на древности, еще остававшиеся в гробнице. Он написал письмо Пьеру Лако, в котором, в частности, говорилось:

Я, нижеподписавшийся Говард Картер, настоящим заявляю, что окончательно отказываюсь от любых действий, прав либо претензий в отношении гробницы Тутанхамона и всех содержащихся в ней предметов. То же самое относится и к отмене разрешений, выданных правительством в отношении этих прав. Я объявляю, что отзываю все иски и уполномочиваю представителей правительства обратиться с заявлением об их прекращении .

Альмина продолжила судебную тяжбу, хотя состояние Карнарвона не давало повода требовать какой‑либо компенсации, и впоследствии все же отсудила сумму в 36000 фунтов, которую лорд потратил на поиск сокровищ. Тот факт, что археолог — любитель уже получил миллионы за украденные шедевры, не был принят во внимание.

В ноябре 1924 года в дело вновь вмешались политики. Главнокомандующий египетской армией британский подданный сэр Ли Стак погиб в результате покушения, и следствием его гибели стал приход к власти нового пробритански настроенного правительства. Заглул и националисты были изгнаны. Картер, положение которого теперь стало намного прочнее, чем в предыдущие месяцы, решил тем не менее соблюдать все, о чем он сказал в письме Лако. Похоже, он просто потерял желание бороться. Он даже отказался продлять договор с «Таймс» на третий срок и смиренно принял правительственного чиновника, которому предстояло осуществлять чисто номинальный контроль за ходом работ в гробнице Тутанхамона. Этим инспектором от Службы древностей стал Рушди — эфенди. Много месяцев Картер вел себя высокомерно и заносчиво, а теперь впервые оказался в подчинении у египетских чиновников, которые, в свою очередь, так и не смогли найти никого, кто мог бы поднять тяжкую ношу, которую до той поры тащил на себе Картер. Так что и египтяне вздохнули с облегчением, когда он так безропотно сдался и принял их условия.

25 января 1925 года Картер, наконец, возвратился в гробницу и смог сосредоточиться на том, что у него получалось лучше всего — на археологии. Начав с того этапа, на котором они остановились в прошлом году, он занялся чрезвычайно сложным и опасным делом — извлечением гроба с мумией из саркофага. Прежде всего, предстояло снять крышку с первого позолоченного гроба, обнаруженного годом ранее. И вот, 15 октября 1925 года Картер начал постановку последнего акта своего великого шоу. По его собственным словам, «это был момент столь же тревожный, сколь и волнующий», когда крышку гроба подняли за четыре серебряные ручки. И сразу возникал новый вопрос: сколько еще гробов может находиться внутри? Мир вновь замер в ожидании известий о работе Картера.

Еще один гроб оказался завернут в погребальные пелены и украшен гирляндами цветов. Бережно развернув ткань, Картер обнаружил то, что позже назвал «прекраснейшим образцом искусства древних гробовщиков из всех, когда‑либо виденных». На этой крышке Тутанхамон вновь был изображен в виде Осириса, однако мастерство исполнения оказалось выше, чем в первом случае. Крышка длиной 2 метра 5 сантиметров плотно прилегала к внешнему гробу. Она была покрыта толстым слоем золотой фольги и щедро украшена драгоценными камнями.

Восьми мужчинам пришлось напрячь все свои силы, чтобы вытащить эти два гроба из саркофага, поскольку только так можно было продолжать с ними работать. Их огромный вес позволял предположить, что внутри гробов может оказаться что- то еще.

Когда сняли крышку со второго гроба, то из безмерно далеко прошлого людям явились очертания еще одной фигуры, укутанной в тончайшее льняное полотно. Третий гроб, подобно предшествующим, был выполнен в виде фигуры Осириса. Картер развернул хрупкую ткань, а затем извлек сложное ожерелье тончайшей работы и воротник в форме цветов, лежавший на шее Осириса. Третий гроб длиной 1,85 метра был сделан из листового золота толщиной от 2,5 до 3,5 миллиметра. Картер потом так охарактеризовал находку: «Это был слиток чистейшего золота, массу которого трудно представить». Золото покрывали тончайшие инкрустации. Картер позже писал: «Как же велико должно было быть богатство, погребенное с этими древними фараонами! Какие сокровища должна была скрывать Долина царей!»

Странным было то, что лица, вырезанные на крышках гробов, как оказалось, представляли собой портреты разных людей. Например, лицо, изображенное на втором гробе, вообще никак не могло принадлежать Тутанхамону. Возможно, это его брат Семенхкара, мумия которого так никогда и не была найдена. Картер объясняет данную аномалию тем, что египетские жрецы не ожидали, что Тутанхамон умрет так рано, поэтому, дескать, и не успели приготовить все к его погребению. Так, в частности, им пришлось воспользоваться другим гробом. Впрочем, можно предположить и обратно противоположное. Подобную путаницу могли сознательно создать Картер и его приятели из семейства эль — Рассулов, преследуя какие‑то свои цели, о которых мы теперь можем только гадать. Не пытались ли они подменить изображения для того, чтобы никто не мог с определенностью сказать, кому же все‑таки принадлежала открытая ими гробница? Мне, например, кажется, что гробница, которую Картер и лорд Карнарвон явили миру, вообще не была гробницей Тутанхамона, это было захоронение его брата. Я уже говорил, что все или почти все гробницы в Долине царей связаны между собой системой подземных ходов. Я уверен в том, что Говард Картер и его компаньон специально выбрали эти четыре подземных помещения в качестве места, где развернется их сказочная мистерия, и в своих целях перепутали и перемешали все древние предметы.

Впрочем, кто бы ни был изображен на крышке среднего гроба, большинство людей теперь отождествляют его с Тутанхамоном. Грэхем Филлипс в своей книге «Божий промысел: Моисей, Тутанхамон и миф об Атлантиде» (Act of God — Moses , Tutankhamen and the Myth of Atlantis) указывает: «Мы встречаем его на фотографиях, рекламирующих все, что связано с Египтом: на постерах к издаваемым книгам, в проспектах, призывающих провести отдых в этой стане, в литературе, посвященной выставкам египетских древностей». По мнению Филлипса, причина этого заключается в том, что изображение человека из среднего гроба отличается удивительным реализмом и больше говорит о фараоне, нежели просто посмертная маска. «В любом случае, это самое запоминающееся лицо, — объясняет он. — Оно более привлекательно и царственно, чем тот круглощекий юноша, что изображен на крышке верхнего гроба, или тот ребенок, которого мы видим на крышке нижнего с его посмертной маской… Скулы на этом изображении значительно более ярко выражены, подбородок более правильный и широкий, губы не такие полные, а нос не такой длинный».

Когда Картер и его люди, наконец, достали нижний гроб, выяснилось, что он был слегка подпилен, чтобы закрывалась крышка. Они даже обнаружили стружку внутри. Картер старается убедить нас в том, что это все следы работы тех, кто хоронил фараона, однако и в этом случае возникает сомнение, что те, кто провожал своего бога в последний путь, могли действовать таким образом. Значительно более вероятным кажется, что эта стружка появилась в результате деятельности пособников Картера из Курны, орудовавших в гробнице задолго до 1922 года.

И вот, наступил завершающий этап исследований. Теперь предстояло снять крышку с последнего гроба, чтобы увидеть, какие тайны в нем сокрыты. Когда массивный золотой гроб открыли, Картер оказался лицом к лицу с мумией царя. Ее золотые украшения сверкали на фоне темных льняных пелен, лицо закрывала золотая маска, точно передававшая черты лица умершего. Позже Картер написал: «Время, ограниченное рамками человеческой жизни, казалось, остановило привычный бег перед зрелищем, столь отчетливо до- называющим могущество священных религиозных обрядов исчезнувшей цивилизации».

Вес маски составлял более десяти килограммов, и ослепительно красивое лицо, смотревшее с нее, имело спокойное и печальное выражение. Надпись на золотом с инкрустациями воротнике гласила:

Картер так описывал погребальную маску:

Золотая маска представляет собой великолепный и уникальный образец древнего портрета… Она изготовлена из массивного золотого слитка. На лбу маски находятся изображения символов царской власти — сокол Нехебт и урей в виде кобры. Они символизировали два царства, которыми правил фараон. Обычная бородка Осириса — непременный атрибут облика фараона — сделана из золота и стекла цвета лазурита, а вокруг шеи — тройное ожерелье из дискообразных бусин из желтого и червонного золота и синего фаянса.

Затем специалисты, работавшие с Картером, вооружившись скальпелями, начали осторожно разматывать тринадцать слоев льняного полотна, которым была обмотана мумия. В каждом слое они находили все новые и новые золотые изделия. Всего они обнаружили там 145 образцов ювелирных изделий, различных украшений, амулетов и оберегов, которые были положены вместе с мумией.

Посмертная маска Тутанхамона известна во всем мире. Однако мало кто знает , что на двух других масках , найденных в гробнице , изображены другие люди.

Наконец они добрались до обнаженного высохшего тела мертвого юноши. На нем не было ничего, кроме золотых футляров, надетых на пальцы рук и ног, а также на фаллос. Предплечья мумии обременяли браслеты от локтя до запястья, а на ноги были надеты золотые сандалии. Рост мумии Тутанхамона достигал примерно 1 метра 60 сантиметров, но, принимая во внимание соответствующее сжатие, можно было предположить, что действительный рост его при жизни был на несколько сантиметров больше.

Картер аккуратно приподнял его голову и мягкой кисточкой из собольего меха освободил ее от последних кусочков истлевшей ткани. И все увидели черты лица сына бога. Картер писал об этом моменте:

Наконец юный фараон лежал перед нами. Неизвестный и всеми забытый повелитель, от имени которого осталась лишь тень воспоминаний, явился в реальный мир, чтобы занять свое место в истории спустя три тысячи лет после своего отсутствия! Наконец‑то наступила кульминация наших долгих поисков и исследований! Гробница раскрыла нам свои тайны: послание из далекого прошлого достигло современности, несмотря на бездну времени и разрушительную череду веков.

Да, действительно, величайшее шоу всех времен и народов достигло своей кульминационной точки. Славный финал заключал в себе потрясающую демонстрацию древних сокровищ и раскрытие тайн, хранившихся веками. Мир оказался потрясен ровно настолько, насколько Картер этого и добивался. В конце концов, он объявил, что археологи вновь укутают тело фараона пеленами и положат снова в золотой гроб, после чего древний владыка будет и дальше покоиться с миром.

В 1968 году Р. Дж. Харрисон, профессор анатомии из ливерпульского университета, вскрыл гроб Тутанхамона. Ученые предполагали провести рентгеновское обследование останков, чтобы раз и навсегда определить причину смерти фараона. Каково же было потрясение профессора, когда он обнаружил, что Картер вовсе не завернул тело в пелены, как обещал; юный царь лежал на том же самом песчаном ложе, на котором его сфотографировал в свое время Гарри Бертон. Когда Харрисон смел песок с мумии, оказалось, что череп отделен от первого позвонка, руки отделены от тела. То же самое произошло и с ногами Тутанхамона. Отсутствовали и передние ребра грудной клетки.

Харрисон также заметил, что исчез фаллос мертвого юноши. Теперь остается только гадать, чью частную коллекцию «украшает» этот чудовищный экспонат — реликт древней истории.

Сообщество египтологов предпочло проигнорировать это открытие, и во многих книгах, написанных в семидесятых годах прошлого века, когда знаменитая выставка сокровищ Тутанхамона отправилась в мировое турне, вы практически не найдете упоминаний о профессоре Харрисоне. Единственным исключением является работа французского профессора Мориса Бюкаля под названием «Мумии фараонов» (Mummies of the Pharaohs), в которой автор прямо заявляет, что Картер «причинил невероятный вред внешним покровам [мумии] еще и потому, что во всех своих записях утверждал, что погребальные пелены и сама мумия, по его ошибочному представлению, оказались повреждены жирными кислотами, по некоторым предположениям, содержавшимися в бальзамирующем составе, которым [в древности] их пропитали…»Далее Бюкаль предполагает, что в действительности повреждения были причинены самим Картером, который вынес мумию на солнце, безуспешно пытаясь растопить бальзамирующие смолы, приклеившие тело юного фараона и его посмертную маску к днищу гроба.

По мнению Бюкаля, затем Картер начал снимать покровы с мумии Тутанхамона, но для того чтобы вынуть скрытые в них украшения и погребальные амулеты, ему пришлось сломать и отделить от тела тазобедренные суставы и нижние конечности. Отделить голову оказалось настолько сложно, что ее пришлось оставить в гробу, тогда как туловище все‑таки вынули.31 Кстати, на фотографии Бертона видно, что верхняя часть правого уха трупа также исчезла без следа.32 Не оторвалась ли она, когда снимали погребальные пелены? Наверное, потом ее просто выбросили прочь, поскольку на более поздних фотографиях целого уха уже не видно нигде.

В те времена, когда состоялось открытие гробницы, на все эти недостатки просто не обратили внимания. Все хотели увидеть историю со счастливым концом, и внешне все так и случилось. С соблюдением надлежащих формальностей большую часть сокровищ достали из гробницы, аккуратно упаковали и с минимальными потерями перевезли в Каирский музей. А Пьер Лако пришел к выводу, что те черты характера Говарда Картера (в первую очередь, педантизм и жуткое упрямство), из‑за которых с ним совершенно нельзя было спокойно обсуждать какие‑либо спорные вопросы, позволяли как нельзя лучше выполнить задачу, стоявшую перед ним. Вообще, если сказать правду, то разборка гробницы Тутанхамона оказалась таким делом, взяться за которое нашлось слишком мало желающих. Любого другого подобное напряжение, которое Картер испытывал на протяжении десятилетия, могло бы довести до смерти.

В то время когда дела в Египте складывались самым худшим образом, Говард Картер отправился в Америку читать лекции, хотя первые он прочитал еще в Лондоне в одном театре на Окс- форд — стрит. Его друзья опасались, что со своей природной неразговорчивостью и любовью к подробностям он окажется не очень подготовленным для того, чтобы выступать перед широкой аудиторией. Однако близкое окружение Картера недооценило его способности шоумена. Слушатели внимали ему, затаив дыхание. Несмотря на то, что Картер не очень любил выступать и ненавидел многолюдные собрания, его лекции имели огромный успех. Как оказалось, у него имелись недюжинные актерские способности, во всяком случае, аудитория ловила каждое его слово, когда он рассказывал о том, как они вместе с лордом Карнарвоном сделали свое открытие в 1922 году. Зал замирал, слушая о том волнующем моменте, когда он вместе с Карнарвоном, леди Эвелиной и Коллендером впервые увидел сказочные сокровища гробницы через отверстие в стене погребальной камеры. Иногда рассказчик так увлекался, что голос его начинал дрожать, а на глаза наворачивались слезы. Судя по всему, этот человек так долго играл свою роль, что, похоже, и сам порой верил в ту историю, которую он поведал миру. Великие и сильные мира сего толпами стекались, чтобы послушать его. Так, в частности, в Америке он имел приватную беседу с президентом Калвином Кулиджем, а в Детройте среди его слушателей был замечен сам Генри Форд.

Работы по консервации памятника в Долине царей окончательно завершились только в 1932 году, ровно через десять лет после того, как было официально объявлено об открытии гробницы Тутанхамона. Что оставалось теперь делать Картеру? С помощью своего друга писателя Перси Уайта он подготовил третье издание своего огромного труда «Гробница Тутанхамона» и начал работу над полным отчетом о своем открытии. Он сохранил в собственности дом на левом берегу Нила близ Фив, однако большую часть времени проводил, «сидя в холле отеля «Винтер» в Луксоре». Как говорили некоторые очевидцы, «он сидел мрачный и ни с кем не разговаривал». Несколько позже Говард Картер объявил, что собирается заняться поисками гробницы Александра Македонского. Как известно, великий полководец основал Александрию, крупнейший морской порт на севере Египта, и назвал его в свою честь. Картер утверждал, что знает, где может находиться гробница Александра, однако заявил при этом: «Я никому ничего не скажу о гробнице Александра Великого, а уж Служба древностей о ней не узнает тем более. Эта тайна умрет вместе со мной». Так оно и вышло.

Следующие шесть лет, по всей видимости, его мучили приступы жесточайшей тоски, хотя он и совершил несколько поездок в свой любимый Египет.

Несмотря на свою всемирную славу и богатство, которое не снилось ему даже в самых смелых снах, в 1939 году Говард Картер умер практически в безвестности в своем доме в Кенсингтоне близ Альберт Холла. Как ему ни хотелось, но рыцарское достоинство он так и не получил, хотя и сделал величайшее археологическое открытие в истории. Впрочем, к этому времени его обман стал очевидным фактом для очень многих людей в археологических кругах и в среде истеблишмента. Например, король Георг V, умерший всего тремя годами ранее, совершенно точно знал о том, что Картер и лорд Карнарвон лгали, когда говорили, будто не входили в погребальную камеру до официального объявления об открытии. Ему об этом сказал, судя по всему, сам Карнарвон во время частной аудиенции, случившейся вскоре после этого события.

Похоже на то, что Картер последние годы жил в страхе, поскольку многие из тех, кто знал о гробнице то же, что и он, так или иначе умерли при довольно загадочных обстоятельствах. Почти наверняка в самые мрачные минуты своей жизни он думал о том, что тот, кто убил его друзей и коллег, может однажды прийти и за ним, и это всего лишь вопрос времени. После смерти Картера его наследство было выставлено на аукцион Сотбис, и большая часть его небольшой, но очень ценной коллекции древностей благодаря королю Фаруху оказалась в Каирском музее. Остальное было продано лондонскими антикварами и осело в частных коллекциях. Метрополитен — музей приобрел дом, в котором Говард Картер жил, когда приезжал в Долину царей. Он называется Замок Картера и расположен неподалеку от городка Эльват — эль — Дибан.

Подытоживая, можно сказать, что Говард Картер сошел в могилу и унес с собой тайны, о существовании которых мы только теперь начинаем догадываться. #i_011.png