(Хуан Миро, 1919)

Из полуденной дремы на рабочем месте меня вывел телефонный звонок. Мне грезился Тим Мэлон, который ехал на спортивном автомобиле по улице Мадрида. «А, это ты! – якобы сказала я ему. – Рада тебя видеть!»

– Алло! – сказала я в настоящий телефон.

– Изабель, это Луис!

– Луис? – Некоторое время я не могла сообразить, кто это такой. – Чем могу быть полезна?

– У тебя есть файл осенних курсов? Что-то я не могу его найти.

– Нет. – Я точно знала, что у меня нет такого файла.

– Ты не знаешь, где он может быть?

– Ну при чем здесь я, Луис? Я не имею к этим курсам никакого отношения.

– Я просто так спросил. – Он вздохнул. – Я его перезагрузил и теперь сам не могу найти.

– Может, дискета с ним валяется в конференц-зале, где проходило утреннее совещание? Ты вечно там что-нибудь забываешь.

На моем телефоне замигала красная лампочка – знак того, что звонит кто-то еще.

– Извини, позже поговорим, – сказала я Луису и переключилась на другую линию… – Алло!

– Я бы предпочла, чтобы ты по телефону называла свое имя. – Это была Габриэла, и я чуть не выронила из рук трубку.

– Да-да, конечно, – забормотала я в ответ. – В следующий раз я непременно так и сделаю.

– Послушай, – она звонила с мобильника, и на линии слышались постоянные электрические помехи. – Магдалены сейчас нет на месте, а у меня днем назначено несколько встреч. Я задерживаюсь. Ты не могла бы перенести встречи на более поздний срок? Ежедневник у меня на столе, там написаны имена и номера телефонов, так что никаких проблем не должно возникнуть.

– Конечно! – воскликнула я, польщенная, что по такому важному вопросу она обратилась именно ко мне, а не к кому-нибудь еще. – Может быть, что-нибудь еще надо сделать?

– Нет, – ответила Габриэла. – Только с этими людьми будь предельно вежлива. Терпеть не могу отменять договоренности и считаю это верхом неприличия, тем более в последний момент. Но я тут на переговорах и не могу их прервать.

Я понятия не имела, на каких это она переговорах и о чем они там переговариваются. О Габриэле я знала только то, что она ухитряется успешно сочетать карьерный бизнес с воспитанием двоих детей. От нее словно исходила уверенность, что все должны быть счастливы с ней работать, и к каждому она обращалась так, словно была с ним лично знакома и очень дорожила его мнением. В то же время мне не хотелось попадаться ей под горячую руку. По словам Магдалены, у нее бывали кошмарные вспышки гнева, если дела шли не так, как ей хотелось бы, но эти вспышки, к счастью, очень быстро проходили.

Я дозвонилась ее клиентам и переназначила все встречи без всякой суеты.

Впервые за сто лет я наконец почувствовала себя действительно нужной.

В четыре часа на край моего стола сел Луис. Я едва не опрокинула стакан с карандашами.

– Что ты на меня так таращишься?

– Я не таращусь, – усмехнулся он. – Это ты таращишься в свой экран, словно вокруг ничего не существует.

– Да нет, дело не в этом.

Он наклонился, чтобы заглянуть в мой экран, но там только плавала в энергосберегающем режиме заставка программы «Грааль».

– И ты этим любуешься? – с удивлением спросил он.

– Нет, – коротко ответила я. – Я думаю о своем.

Я думала о Тиме. Какая-то неведомая сила внезапно перебросила меня в его дом. Я вспомнила, как однажды он сидел за своим компьютером, а я, заглянув ему через плечо, увидела у него на экране как раз эту самую картинку программы «Грааль». Вся боль и обида внезапно вернулись ко мне снова… Я едва не вскрикнула, сидя за две тысячи миль от места своего страдания.

– Что с тобой?

– Ничего.

– Я нашел файл, – сообщил словоохотливо Луис. – Причем в конференц-зале, как ты и предполагала.

– Хорошо.

– Можно задать тебе вопрос?

– Задавай. – Я дважды кликнула мышкой, и волшебная картинка с экрана исчезла.

– Ты кого предпочитаешь: мужчин или женщин? Я воззрилась на него с удивлением.

– Какое тебе дело? – наконец огрызнулась я.

– Значит, есть дело. Мне надо знать.

– Ничего тебе знать не надо. – Я не имела склонности вести с ним такие разговоры.

– О дорогая моя Изабель! – Он казался уязвленным. – Мой вопрос вполне корректен. В конце концов, ты не часто составляешь нам компанию после работы. И толкуешь в основном только о женщинах…

– Луис, – сказала я с отвращением. – Заткнись.

Когда он ушел, я решила, что он говорил несерьезно. Он же слышал, как я рассказывала Магдалене о разрыве со своим приятелем. Он просто издевался, потому что я с ним не флиртую, как поголовно все в офисе.

Но даже если бы Луис был в моем вкусе, я бы все равно не хотела иметь с ним никаких взаимоотношений, потому что они наверняка закончились бы слезами и необходимостью уволиться из «Адванты».

Я стояла перед делегатами конференции по управлению человеческим ресурсами. Руки мои дрожали, по спине текли струйки холодного пота. Это была первая конференция, которую я организовывала сама. На мне лежала полная ответственность за все: за аренду конференц-зала в отеле, за состав выступающих, за устройство буфета, за подготовку и налаживание оборудования. За то, что все участники получили информационные пакеты и расписались в ведомостях. В «Дельте» ничего подобного на таком уровне мне никогда не поручалось.

Габриэле самой такая мысль пришла в голову внезапно.

– Всю организацию я бросаю на тебя, Изабель, – сказала она. – Ты дашь мне знать, только если начнутся какие-нибудь неувязки.

Но никаких неувязок не возникло. Все прошло на удивление гладко, и вот теперь я стояла перед аудиторией, чтобы произнести вступительную речь и представить участников друг другу. От страха я забыла все слова, Я так боялась за свой испанский, что некоторое время стояла безмолвно, как рыба, открывая и закрывая рот.

Наконец я облизнула губы, сжала кулаки, чтобы никто не заметил, как дрожат руки, и кинулась в свою речь, как прыгун с вышки.

Никто не заметил, что одного лектора я пропустила. Когда мне на смену вышел следующий оратор, я едва нашла в себе силы сойти со сцены и юркнуть в боковую дверь, где жадно начала глотать кофе. Никто мне не сделал ни одного замечания, все сошло благополучно. Семинар имел громадный успех, и позже, когда я просматривала опросные листы, в них делегаты проставили только высокие оценки, в том числе и за организацию семинара.

В этот день мы с Габриэлой оставались на рабочем месте допоздна.

– Изабель! Ну, как твои ощущения?

Я не могла скрыть улыбку.

– Отлично!

Она тоже улыбнулась мне в ответ.

– Хорошо, я очень рада.

– И они тоже, Габриэла! – Я открыла свой кейс и вытащила наобум один опросный лист. – Вот, какой-то парень пишет, что организация была идеальной, а состав выступающих как нельзя лучше.

– Это наверняка писал мой папаша, – сострила Габриэла, глядя на меня невинными глазами. – Я просила его прийти на семинар.

С минуту я не могла сообразить, что это шутка.

– Да они все так пишут! – наконец спохватилась я. – Только один сделал незначительное замечание, да и то не нам, а одному лектору.

– Хорошо. – Она закрыла папку с бумагами. – Я горжусь тобой, Изабель. Шарон была права, рекомендуя тебя к нам на работу. Я очень рада, что ты с нами работаешь.

– Я тоже!

Она выключила настольный свет:

– Хочешь, пойдем, выпьем после работы пива?

– О…

– Ты не обязана этого делать.

– Спасибо, Габриэла, но я с удовольствием соглашаюсь.

Мы пошли в уже знакомый мне бар.

– Что ты хочешь? – спросила Габриэла.

– Ветчину. – В стоячих барах это было едва ли не единственное блюдо, которое я могла есть. Всякие там моллюски, скаты, улитки мне что-то не очень нравились.

– Хорошо, – снова сказала Габриэла и заказала ветчину, оливки и креветки. Креветки – это не так плохо, подумала я, потому что от змей или осьминогов меня просто тошнило.

– Прими мои поздравления, – сказала Габриэла, когда принесли пиво. – Это твой первый семинар.

– Спасибо.

– Вначале я в тебе немного сомневалась, – продолжала она. – Все-таки взять работника не глядя…

Интересно, что наговорила обо мне Шарон, чтобы только удалить меня от Барри? Интересно, а что бы она сделала, если бы Габриэла отказалась? Или, еще того хуже, если бы я не оправдала ее рекомендаций?

– А тебе нравится в Мадриде? – продолжала расспрашивать Габриэла.

– Да, здесь хорошо.

– Ты не чувствуешь себя одинокой?

– С чего бы это?

Она экспрессивно пожала плечами на манер всех континентальных жителей.

– Ну, ты далеко от дома. От своих близких и друзей.

– Иногда чувствую. – Я не стала распространяться перед Габриэлой, какой ужас одиночества посещает иногда меня по ночам, когда, просыпаясь в одиночестве, я начинаю задыхаться и не могу найти свой ингалятор. Мне даже казалось, что я могу умереть.

– Представляю себе, – улыбнулась она, и ее глаза потеплели. – Вот я всегда была очень домашним человеком.

– Я тоже так раньше думала.

– Но все равно решила уехать.

Я внимательно посмотрела на нее.

– Что Шарон вам обо мне наговорила?

Она съела очередную оливку.

– Что ты очень способная, милая и работящая девушка. Но у тебя в жизни случилось несчастье, и ты решила на некоторое время уехать.

– Все правильно, – поморщилась я.

– Но я не знаю, какое у тебя несчастье, – продолжала она. – И в качестве работодателя меня это мало интересует. Но вот в дружеском плане очень даже интересует.

Я быстро замигала ресницами.

– Это очень глупо.

– Ничего не глупо, – поощрила меня Габриэла.

С минуту я помолчала. Мне не хотелось рассказывать о себе. Собираясь изменить жизнь, я соответственно хотела забыть прошлое. Да и ничего интересного в моей истории не было. Другие страдают сильнее. Я была просто эгоисткой.

– Мы были помолвлены с одним человеком, – наконец решилась я. – А потом помолвку отменили. Я была очень расстроена.

– Еще бы! – воскликнула она.

– Я вела себя глупо. Он хотел, чтобы мы остались друзьями, чтобы все шло как прежде, вернулось на круги своя. А я не смогла вернуться.

– Но ты можешь пойти вперед.

Я засмеялась.

– То же самое мне все и говорят, – сказала я. – Но я не хочу идти вперед. Я не хочу, чтобы все изменилось.

– Я понимаю…

– Понимаешь? – Я была потрясена ее словами. – Большинство людей считают меня идиоткой. Друзья советуют развеяться и повеселиться. Но я не хочу.

– И поэтому ты приехала в Мадрид…

– Надо полагать, что да.

– И ты здесь развеялась?

– Тут совсем другое дело. Тут работа и языковые курсы.

– Но ты куда-нибудь выходишь?

При воспоминании об Игнасио я вспыхнула. Мне все еще трудно было поверить, что это случилось со мной.

– Иногда.

– И ты уже с кем-нибудь познакомилась?

– Я же сюда не знакомиться приехала.

– А как насчет сослуживцев? – спросила она как бы невзначай.

– Ходила с ними однажды в этот самый бар.

– Луис тобой интересуется. Так я слышала.

Я слегка улыбнулась.

– Луис интересуется всеми. Я тоже так слышала.

Она улыбнулась в ответ.

– Да, он не слишком верный мужчина, – согласилась Габриэла. – Но работать с ним хорошо.

– Пожалуй, – не возражала я. – Но я не хочу связываться с кем-нибудь из сослуживцев.

– Ты права, – признала Габриэла. – Это слишком усложняет жизнь, которая и так нелегка. Мне было тридцать, когда я встретила Альфредо. До него у меня не было серьезных связей. Но я встретила его и моментально поняла, что это ОН.

– Неужели? – Меня снова потрясло ее признание.

– Да, это странно, – продолжала она. – На одной вечеринке мы сидели за столом друг против друга. Мы переглянулись и поняли, что дело сделано. Просто химия какая-то. Никаких причин, понять ничего невозможно…

Я вздохнула.

– В таком случае здесь я в полной безопасности, – сказала я. – Никто еще не вызвал во мне такую химическую реакцию.

– С моим прежним бойфрендом мы порвали. Вернее, он бросил меня из-за одной каталонки. Я была просто убита.

Трудно было себе представить, что такая сдержанная и деловая женщина, как Габриэла Суарес, когда-то была убита горем по поводу тяжелых личных переживаний.

– Да-да, все так и было, – продолжала она. – Каждую ночь я плакала в подушку.

Я засмеялась:

– Звучит драматично.

– И тем не менее это так. Я думала, что никогда с собой не справлюсь.

– И как же ты справилась?

– Я бросила работу и учредила «Адванту», – просто объяснила Габриэла. – Пожалуй, это лучшее из всех моих начинаний.

Так вот как надо было поступать, подумала я. Вместо того чтобы убегать в Мадрид, мне надо было оставаться дома и организовать свой собственный потрясающе успешный бизнес. Тогда бы я стала такой же богатой, как Габриэла, вышла бы замуж за человека столь же успешного, как я, а потом ко мне пришел бы наниматься на работу Тим Мэлон, и я бы сказал ему: «Очень сожалею, но вы нам не подходите»…

– Ну что ж, – сказала Габриэла, осушая свой стакан. – Мне пора домой. Приятно было провести с тобой время, Изабель.

– Спасибо за приглашение.

– Ты тоже себя преодолеешь, – продолжала она. – Веселись и хорошо проводи время в Мадриде. Только помни, Изабель, что на работе мне нужны именно работники. Так что вовремя приходи на работу и будь в форме.

Может быть, она говорит об этом потому, что несколько дней назад – из-за недосыпания и похмелья – я опоздала на работу?

– Не беспокойся, Габриэла, – вслух сказала я. – Мне нравится эта работа, и я хочу здесь задержаться.

Она улыбнулась:

– Рада слышать это, Изабель.

Сегодня показывают «Чужой-2». Хорошо, что не какую-нибудь слезливую романтическую историю. Или дурацкую романтическую комедию. В романтике нет никакого кайфа. Я допила вино и улыбнулась, когда Рипли сказала: «Отстань от нее, ты, сука!» Рипли играла хорошую характерную роль: такую беззащитную девчушку, которая в кризисе становится как железо. Я выбросила пустую бутылку и пошла спать.

В «Адванте» человека ценят в зависимости от того, как прошел его последний семинар. Все время надо было организовывать новые курсы, устанавливать контакты с новыми преподавателями, набирать на компьютере новые брошюры, а эти самые компьютеры все время модернизировать. Я провела полную реорганизацию способов ведения нашей документации, так что теперь делать ссылки и находить нужные файлы стало гораздо проще.

Магдалена признавалась, что моя предшественница сделала большое одолжение компании тем, что ушла с работы. Я купалась в лучах своей славы, и иногда мы с Магдаленой ходили вместе обедать.

– У Луиса новая девушка, – сообщила она мне как-то последние сплетни. – Ее зовут Мария. Она работает в универмаге.

– В универмаге! – рассмеялась я. – Как же Луис с ней встретился? Неужели он добровольно пошел что-нибудь покупать в универмаг?

Магдалена тоже рассмеялась.

– Да, очень странно, – признала она. – Но даже Луис время от времени ходит по магазинам. И факт остается фактом… он ее встретил и пригласил к себе домой.

– А есть кто-нибудь, кого Луис не приглашает к себе домой?

– Не знаю. Но он при этом ничего плохого не имеет в виду.

– И как долго он встречается с одной девушкой?

Магдалена пожала плечами.

– Не знаю. С Луисом это обычно длится несколько недель, потом все кончается.

– А с тобой как долго это длилось?

– Ровно столько, сколько нужно, чтобы он понял, что в постель ему меня не затащить, – захихикала она. – Просто умора, честное слово.

– А что в этом такого странного?

– Странного в чем?

– В том, что мужчины ведут себя таким образом?

– Некоторые мужчины действительно так себя ведут, – с легкостью согласилась она. – И Луис один из них. Но на него невозможно сердиться, потому что он всегда такой беспомощный.

Она была права. Эта его вечная дисгармонирующая одежда, всклокоченные волосы, такой вид, словно у него есть дела поважнее, чем думать о своей внешности…

– К тому же он такой милый, такой воспитанный, – продолжала она.

– Все равно, Луис Кардозо – это не мой тип, – объявила я. – И лично я спать с ним не собираюсь. К тому же, судя по твоим словам, он предпочитает спать с женщиной не больше одного раза. Мне такой стиль не подходит.

– Изабель! – воскликнула Магдалена. – Неужели ты спала со многими мужчинами?

– Не так, чтобы со многими, – призналась я, – но собираюсь изменить эту ситуацию.

– Изабель!

– А в чем, собственно, дело? Почему Луису можно делать, что ему вздумается, а мне нельзя?

– Не знаю, – замялась Магдалена. – Наверное, потому, что он мужчина, а с женщинами все не так.

Мы немного помолчали.

– Ты все еще думаешь о своем бойфренде? – наконец спросила она.

– При чем здесь бойфренд? – мрачно ответила я. – Мне просто хотелось куда-нибудь поехать. Я, конечно, думаю о нем иногда, но здесь мне и без него хорошо. И у него, наверное, уже есть другая девушка.

– До чего же ты спокойная, Изабель! – вздохнула Магдалена. – Вот бы и мне такой стать!..

При этих ее словах я едва не поперхнулась кофе.

Вечером я снова пошла в знакомое спортивное кафе. Не то чтобы мне снова хотелось видеть Игнасио. На этот раз показывали матч «Манчестер Юнайтед» против «Спурс». Ян всегда болел за манчестерскую команду. Вспомнив о Яне, я почувствовала, как сильно без него скучаю. Я попивала свое вино. Никаких признаков Игнасио не было и в помине.

Придя сюда, я совершила очередную глупость. С чего это он вдруг явится сюда ни с того ни с сего? Особенно после того, как я от него сбежала, не сказав даже до свидания. Но мне просто необходимо было побыть с кем-нибудь сегодня вечером. С кем-нибудь, кто называл бы меня прекрасной и замечательной и ласкал в самых чувствительных местах. Я пошла домой и там продолжала пить. Одиночество легче переносить, когда есть бутылка вина.