(Сальвадор Дали, 1926)
Я не стала шить свое свадебное платье. Я его купила.
Началось все с того, что я пошла в город присмотреть себе материал. Я решила сшить что-нибудь простое и строгое, без всяких выкрутасов и воланов, как в прошлый раз, а к нему короткий жакетик. Мне было ясно, что для сказочной принцессы я уже слишком стара. И, разумеется, никакой вуали, как на том настаивал Тим, в моих волосах должны быть только цветы.
Но каким-то образом, без всякого намерения, я внезапно оказалась в том самом универмаге, перед тем самым свадебным платьем, которое я примеряла перед Рождеством. Я сказала себе, что просто пришла поглазеть, чтобы в случае чего слизнуть идейку, но на самом деле мне хотелось бросить последний взгляд на это замечательное платье.
Продавщица меня узнала. Мы поговорили о том, что самой шить себе платья гораздо практичнее.
– Может быть, хотите что-нибудь примерить?
– Нет. Мне просто хочется проникнуться духом этих вещей.
Она не возражала.
Потом как-то невзначай я спросила, продано ли то платье, которое мне так понравилось в прошлый раз.
– О нет! – засмеялась продавщица. – У нас их четыре на складе.
– Хотелось бы взглянуть…
И вот я снова стояла перед зеркалом в том самом платье и рассматривала себя со всех сторон. Какое фантастическое зрелище!
Но мне не нужны никакие фантастические платья, чтобы выходить замуж за Тима. Я уже сшила себе когда-то одно такое чудо портновского искусства, и что из этого вышло? Мои пальцы до сих пор помнили пришивание к нему четырехсот двадцати жемчужинок. Глупо было в порыве чувств уничтожать такое замечательное платье.
– К нему очень хорошо подойдет вот это, – сказала продавщица, подавая мне головной убор с вуалью. – Вот так очень хорошо.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
Вид у меня действительно был потрясающий. Ничего глупого, или пошлого, или напыщенного – словно так оно и должно быть.
– Когда свадьба? – спросила продавщица.
– В конце января.
– В конце января, а у вас еще нет платья? – с ужасом воскликнула она. – Вы уверены, что успеете сшить себе что-нибудь достойное?
– Главное, чтобы мужчина был достойный, – рассудительно ответила я.
Переодевшись в свою обычную одежду, я снова превратилась из Изабель Каваны, неземной красавицы, в Изабель Кавану, женщину с неуправляемыми волосами.
– Сколько стоит? – спросила я продавщицу.
Она сказала, и я постаралась устоять на ногах. Цена платья была почти такой же, как цена нашего недельного свадебного путешествия. Потратить на платье такие деньги – это все равно что пустить их на ветер.
– Я могу сделать вам скидку десять процентов, – сказала продавщица.
– Это в корне меняет дело, – улыбнулась я. Интересно, когда гости придут на свадьбу, какую Изабель Кавану они захотят увидеть? Порхающую от счастья, что ее наконец взяли замуж, как Жюли? Или рассудительную персону в строгом белом платье с жакетиком? Но если я выберу рассудительность, то не решат ли они, что я рассудительна исключительно потому, что уже раз побывала в переделке? И вообще, неужели меня так волнует, что думают обо мне другие?
Продавщица молча за мной наблюдала.
– Платье очаровательное, – наконец сказала я.
– И на вас сидит превосходно, – поддакнула она.
– Вам по службе положено произносить такие слова, не правда ли?
– Ничуть. Если бы вы выглядели в нем, как слон в пелеринке, я бы придумала что-нибудь другое.
Упакованное платье заняло все заднее сиденье в машине. Просто настоящая гора белой пены.
В восемь часов вечера зазвонил телефон. Ян подпрыгнул, но спрашивали меня.
– Испания на проводе, – сообщил он.
У меня защемило сердце. Но звонила Барбара. Мы заговорили о свадьбе.
– Все нормально, – доложила я. – Только меня замучили все эти приготовления. Если честно, то я ими уже сыта по горло.
– Бедняжка, – притворно посочувствовала Барбара. – У меня просто сердце разрывается, когда я думаю о тебе!
– Заткнись! – подыграла ей я. – Лучше расскажи, как у тебя дела?
– Работы много. Мы набрали дополнительный курс. Теперь приходится работать два вечера в неделю.
– Как там погода?
– В этом году ничего. Снег растаял очень рано. А у вас?
– Туманно, как всегда.
– Хотела бы вернуться в Испанию?
– Ничуть. Мой жених здесь.
– Ах, нежная влюбленная парочка! – поддразнила она меня.
– От такой и слышу! Как там Нико?
– Отлично.
– Он все еще играет на гитаре?
Она слегка запнулась.
– Не очень часто.
– Почему?
– У него новая работа.
– Новая работа, – словно эхо, повторила я. – Он никогда не говорил, что ищет другую работу.
– Она у него недавно, – сообщила Барбара. – Его перевербовали охотники за головами.
– Нико?! – Я не могла поверить собственным ушам.
– А почему бы и нет?
– Не может быть!
– Тем не менее. Он теперь гораздо серьезнее смотрит на жизнь.
– Очевидно, это твое влияние. – Я принужденно засмеялась.
– Надеюсь.
– Вы часто видитесь?
– Не очень. Он все время так занят!
– Что-то на него мало похоже. – Я никак не могла прийти в себя от удивления.
– Он очень изменился, – подтвердила Барбара. – Мне кажется, повзрослел, посерьезнел. Кстати, знаешь, по какому поводу я звоню? Я не смогу приехать к тебе на свадьбу, Изабель.
– Но почему, Барбара?
– Все как раз связано с Нико. Мы уезжаем в Севилью. Неожиданно.
Севилья. Он говорил мне когда-то, что мы вместе поедем в Севилью. Правда, этого так и не случилось.
– Какая жалость, – сказала я в трубку.
– Мне тоже очень жаль, Изабель, – сказала она. – Мне бы хотелось своими глазами удостовериться, что ты благополучно вышла замуж.
– Но Бриджет приедет?
– Да! Вместе с Томасом!
– Хорошо хоть Бриджет приедет, – задумчиво сказала я. – Вы для меня были такими хорошими подругами.
– О Изабель! – Голос ее внезапно стал очень искренним. – Спасибо, что ты так о нас думаешь.
На следующий день было шестое января. Праздник Кавалькады в Испании. Я вспомнила о детях Габриэлы, которые будут завтра искать в своих башмачках сладости, и на меня внезапно накатилась такая волна тоски по тому месту, которое никогда не было моим домом, что я едва не разрыдалась! Как хорошо они все ко мне относились! Как я по ним скучаю!
Перед моими глазами со всей беспощадной реальностью встала картина Барбары и Нико, которые уезжали в Севилью.
А я уезжала с Тимом в Венецию.
Мать попросила меня сделать для нее кое-какие покупки и вручила список длиной в километр. В супермаркете было полно народу, и я долго стояла в очереди в кассу.
Уже загрузив покупки в машину, я вдруг вспомнила, что забыла купить стиральный порошок. Он не был включен в список, и мать в спешке упомянула о нем только устно. Я снова вернулась в супермаркет. Какое глупейшее занятие тратить время в очереди ради одного несчастного пакета с порошком!
Мне вдруг представилось, что вся моя жизнь в скором времени будет проходить в супермаркетах. И в разных домашних заботах. В стирке, уборке, готовке еды для Тима. От ужаса меня непроизвольно передернуло.
Нет, такого не может быть! Я просто идиотка. Меня ждет замечательная жизнь, полная любви, семейного тепла и взаимопонимания! И, в конце концов, меня ждет рождение детей!
Когда я второй раз вышла из супермаркета, моросил дождь. Интересно, подумал я, какая погода будет в Венеции? Вряд ли теплая в это время года. Венеция – это была идея Тима. Мне хотелось чего-нибудь потеплее.
Барбадос, например. Одно время я даже вынашивала план перенести туда саму свадьбу. Что должно было найти отклик в новой, романтической натуре Тима. А теперь слишком поздно, сказала я себе. К тому же если бы мы перенесли свадьбу на Карибские острова, то не смогли бы пригласить на нее всех своих друзей. Даже несмотря на то, что кто-то из этих друзей будет слишком занят, чтобы приехать на свадьбу, потому что дни и ночи будет проводить в любовных объятиях с Нико Альваресом в Севилье.
Осталось три недели, сказала я себе, заводя мотор машины. Интересно, где в Доннибруке ближайший торговый центр? Почему-то раньше меня такие мысли никогда не посещали.