Под прозрачным звездным небом располагались покои адридадского правителя. Величественные округлые арки вместо стен заканчивались заострениями. Шафрановые росписи покрывали каменистую часть комнаты. Наступая на мягкий пол, казалось, будто вот-вот провалишься в бассейн, томно светящийся от бирюзовых кораллов.

Заключив в свои могучие объятия пышногрудую жену, бородатый инерзит впал в глубокую спячку. Чтобы разбудить его, нужно ударить в колокол, который находился под лестницей за вратами.

Акрин только что получил сообщение от короля людей, а такие важные письма они никогда не откладывали на потом. Люди Акрина осмелились ударить в колокол в надежде разбудить господина. Но никто не отвечает на очередной призыв. Тогда консульер приказывает ударить еще. Через пару минут за вратами раздался звук отворяющихся замков, и женский строгий голос произнес:

– Кого там еще занесло?

– Ваше милейшество, это консульер Акрин. У меня важная весть из Арачнакана.

– Открывайте сами врата.

Акрин делает характерный жест, и подчиненные раскрывают увесистые двери. Перед их глазами предстает высокая стройная женщина с длинными черными волосами в платье цвета сажи. Ее глаза – словно черный алмаз под крыльями мрака. И чарующие пышные алые губы с особым шармом ворчат:

– Говорила же, чтобы он сделал двери поменьше.

– Ваше милейшество, прошу, передайте письмо. Ваш покорный слуга будет ожидать здесь, – не выдерживая ее красоты, Акрин и его слуги опустили глаза.

Роковая госпожа изящно протягивает руку и забирает письмо. Ее ноготки были тоже черными, и такую же угольную кожу на запястьях обволакивал браслет.

Когда она выходит, за нею закрывают дверь, и госпожа, запираясь, поднимается по ступеням к возлюбленному. Она будит его поцелуями и ласками. Сердце кентрона даже во время сна от прикосновений жены забилось сильнее. Карадин, приоткрыв глаза, страстно сжимает ее нежную плоть в своих крепких ладонях, прильнув губами к ее губам.

– Мой повелитель… – томно шепчет жена.

– Да, любовь моя, – нежно отвечает супруге ласковый кентрон.

– Пришло важное письмо, – плавно приоткрывает свои веки, чтобы восхититься взглядом владыки.

– Что за письмо, которое может отвлечь меня от ласк жены?

– Печать Эсперансы…

Глаза Карадина исполнились решимостью. Раскрыв свиток, он внимательно вчитывался в письмо. После некоторой паузы высокомерно улыбнулся.

– Что там, любовь моя?

– Аврело хочет карфазиан.

– А что взамен?

– Взамен союз против Дариомерны.

– На что нам этот союз? Нежити нам вовсе не угроза.

– Нет, не угроза. Людей недооценивают, но в них есть что-то… что-то необычное.

– Что в них необычного?

– Они умеют видеть то, чего не замечают другие, – задумчиво произнес кентрон. – Вот Манрике, например: только появился и уже изобрел оружие против нежитей.

– Ты прав. Причем, на нашей земле.

– Тем более, на нашей земле. Перед моим носом. А ведь я первый инерзит. А он всего лишь человек.

– Да, но зачем нам им помогать?

– Марлиана, из всех женщин, что у меня были, боялся я потерять только одну. Тебя…

Засверкали радостно черные алмазы в глазах красавицы, в них нежность перемешалась с грустью. И гордый супруг продолжил:

– Мы в браке уже сотню лет. И ночь в объятиях с тобой дороже тысячи лет без тебя.

– Любовь моя, зачем ты так говоришь… – ласкает лицо Карадину, приподняв печально брови.

– Я хочу сказать: и хотя нежити нам не угроза, но пока смерть для тебя существует, мне не будет покоя.