Ясным зимним днем таяли снежные ковры. Плодородная почва перед величественным замком перемешалась со слякотью. Спустя некоторое время образовавшиеся за горизонтом тучи надвинулись на столицу человечества. Затягивая небеса, спускались сумерки.

Огромное изваяние Дезмонда в море Дюале загорелось, знаменуя надвигающуюся беду. Дым терялся во мгле неба близ горизонта. В ожидании зла народ и без дозорного символа уже знал о наступлении суда сюзерена. Содрогались души людей в унисон с ударами колоколов с интервалом в полминуты. Сгустившиеся облака роняли редкие капли дождя вперемешку со снегом.

Перед собравшейся со всех графств армией у стен Эсперансы, ближе ко дворцу, на трибуне стоял король со своей личной охраной и стрелковым отрядом. Рядом его поддерживал могучий брат со своим возмужавшим сыном и Гранос – чемпион Эллипсиона.

Внутри многотысячного войска беспорядочно что-то обсуждалось. Шум совершенно заглушал голос главы государства. Мощный звук труб утихомирил воинов человечества. Открывшийся в небе просвет, словно знамение, осветил короля в этом помраченном королевстве. Аврело поднимает свои широкие ладони, наступает полное безмолвие, и он в своей грозной манере начинает речь:

– Мой народ! – его глаза переполнены суровостью, с одной стороны, и надеждой – с другой. Через несколько секунд важный государь продолжает: – Мой возлюбленный, но опустошенный и настрадавшийся народ! Сердце каждого из нас истерзано болью. Болью утрат. Мы потеряли счет времени, как давно стали вассалами смерти! Но сегодня знаменательный день!

– Да-а! – воодушевились войска тем, как все громче и убедительнее говорил старый, но сильный правитель под просветом небес, отождествляющимся со святой силой.

– Сегодня мы разобьем войска самой смерти! Сегодня мы станем свободными!

Воодушевленные воины начали бить по своим щитам, затем Аврело завершает речь:

– Во славу Арачнакана! Во славу нашей любимой Родины!

Забили барабаны, предназначенные сокрушить надвигающуюся бурю войны, славят имя короля.

– Аврело! Аврело! Аврело! Аврело!

Неожиданно между воинами, расталкивая их, проходит некто выше остальных.

– Отец, смотри! – Ракши указывает на сверкающий алый клинок, возвышающийся над толпой и направляющийся в их сторону.

– Глазам не верю… Аврело, посмотри! – прошептал Сальвадор брату.

«Это Манрике», – подумал король и радостно озвучил:

– Это Манрике!

Чем ближе подходил воин, держащий меч, тем меньше он походил на де Лара.

– Кажется, это не он, – нахмурился генерал.

– Это Луиджи, – разочарован правитель.

– А кто это топчется позади него?

– Гном? А где де Лар?