Зеленое войско из двух тысяч лучников, нескольких тысяч всадников на мускулистых единорогах и щитоносцев выстроилось под дневным светом над останками сонма павших. Этрей, узнав, что брат пропал, собрал эльфов, чтобы убедиться, что он жив. Для этого, если потребуется, эльфы вступят в бой.

Вдруг в глаза воеводе бросается колесница, в которой Эхеллиос с джиннами, укрывающийся в тени, направляется к черным каретам, ведя за собой лютое войско. На привязи за Первым сыном, торцующем на вулканическом коне, следовали Аврело и Валтерий, которые о чем-то спорили.

– Зачем ты это сделал, Аврело? – потрясенно спросил Валтерий.

– Я король. Я сделал все, чтобы спасти свой народ.

– Ценю твой героизм, Аврело. Но мы были друзьями. Зачем ты предал меня?

– Я не предавал тебя. Что ты такое говоришь?

– Тогда кто натравил на меня шпиона?

– Ты серьезно подумал, что вампира направил к тебе я?

Валтерий замолчал, задумавшись, не отводя взгляда от собеседника.

– Зная о моей нравственности, ты засомневался во мне настолько, что рискнул всем человечеством?

– Прости меня, Аврело, я думал…

– Считай, меня уже нет, Валтерий. Но когда отпустят тебя, тебе вечно жить с этой ношей. Я тебе этого не прощу, хотя ты и явился на помощь в последний момент.

Древний эльф скорбно опустил глаза, молча продолжая свой путь за Первым сыном.

Нежити строятся вокруг карет, чтобы к ним было не пробраться. Первый сын садится в одну из них с Эхеллиосом, Валтерием и Аврело. Некроманты и другие вампиры рассаживаются по остальным. Одного из джиннов черный правитель отправляет к Этрею на переговоры. Прискакавшего на черном жеребце останавливают предупредительные выстрелы. Но глава эльфов, увидев знакомое лицо древнего сородича, остановил своих снайперов. Воины пропустили джинна к монсеньору, и он, пребывая в удивлении, пожелал убедиться лично, что это именно тот, о ком он подумал:

– Джакомо?

– Приветствую тебя, монсеньор Этрей.

– И я приветствую тебя! Я думал, тебя уже нет.

– Со скорбью сообщаю, оказавшись в западне, я был убит.

– Как, мой друг? Ты ведь, живой? Только кожа, словно бархат… Ты джинн… – подытожил монсеньор.

– К сожалению, безвольный слуга нечестивых.

– Не волнуйся, мой друг. Мы что-нибудь придумаем.

– Монсеньор, думаю, вы знаете, зачем я здесь.

– Дипломатическая миссия?

– Да… вынужден выполнять волю господина.

– Мы можем разбить их.

– При всем уважении, монсеньор, я в этом глубоко сомневаюсь. А кроме того, если вы нападете, пострадает ваш брат. Вы ведь его видели?

– Да, но, если не нападу, он станет жертвой в Дариомерне.

– Не станет. Для господина большой риск вступать в бой с вами под солнцем.

– Тогда пусть отпускает брата в пределах моей видимости.

– Это случится на нейтральных землях, я буду стоять с ним дотемна. Если вы приблизитесь, я телепортируюсь вместе с ним. Если сохраните позиции, я отправлюсь к Эхеллиосу один.

– Я могу верить тебе?

– Вы же меня знаете, монсеньор. Я служу злу не по своей воле. Если Эхеллиос лично мне не прикажет нарушить уговор, я его не стану нарушать.

– А что если он приказал тебе обмануть меня?

– Даю слово чести, это не так. В любом случае, у вас выбор небогат.

– Хорошо, Джакомо. Я преследую вас до нейтральных земель, а дальше выжидаю, пока не наступит ночь и ты не покинешь моего брата.