Кто на этот раз умрет во славу Аваддона? – не поднимая глаз и что-то непрерывно записывая, проговорил заносчивый отрешник – орк, отрешившийся от боев, отвечающий за выступления гладиаторов.

– Нет, не Аваддона. Анапсемо! – уверенный в себе и своем боге, с величавой улыбкой поправил Луиджи.

– Аксакал? – с неожиданным почтением зазвучал голос удивленного отрешника.

– Он самый. И не умрет, а убьет, – поправил джинн.

– Но… но… аксакал…

– Говори, орк-отрешник!

Жаждущая крови толпа, собравшаяся ради зрелища, замерла вокруг чужаков и уставилась на рядом стоящего мальца, укрытого капюшоном. Еще немного, и накалившаяся атмосфера может обернуться против джинна.

– Никто не может уцелеть в бою против Огдора уже десять лет! А твой боец… – присмотревшись, орк углядел мальчика, – человек? Еще и мальчишка!

– У-у! – недовольная толпа разъярилась и загудела: – Неслыханно! Человек?

– Осторожно, он не просто мальчик. Записывай имя – Амракши!

– И что? – негодует отрешник, как и остальные.

– Его дух – амрак. Это кара божья – четырехрукий синий ангел с головой льва.

– Амрак – это миф!

– Арена покажет! – манипулирует Луиджи их уступающим разумом.

– На арену! Посмотрим! Да! – выкрикивают орки, горя желанием раскрыть правду.

– Аксакал, среди живых у тебя особый почет. Но назад дороги уже нет, если твой Амракши откажется от боя, то мы его казним, а ты лишишься статуса, и тебя мы тоже казним, – отрешник оказался смышленее, чем ожидал почетный гость.

Луиджи коварно улыбнулся и прошел вместе с мальчиком дальше. Ракши начал допрашивать наставника:

– Что они сказали?

– Они не ожидали увидеть в зале Аваддона человека.

– Поэтому они недовольно кричали?

– Да. И победа, и поражение для них будет позором. Поэтому твой противник попытается тебя убить быстро. Затем они захотят меня казнить.

– И как быть, наставник?

– Сыграем на их импульсивности, – хитро заулыбался джинн. Ракши оставалось лишь довериться.

Сумрачный закат пленил горизонт. Вдоль отвесных скал внутри стен арены возвышались остроконечные вершины. Расплавленная лава образовала естественные трибуны, где жаждущие крови зрители, не умолкая, ожидали гладиаторов. С четырех сторон, словно указатели компаса, протекали вниз лавовые ручьи. Впадая через трещины в земную кору, они вместе с развешанными повсюду факелами освещали зал Аваддона. Красная от крови площадь совсем не воняла, хотя казалось, должна была обладать характерным запахом.

Спускаясь по лестнице вдоль параллельно стекающей магмы, джинн принялся настраивать своего подопечного:

– Сынок, главное правило в бою зала Аваддона: убей или умри.

– Я понимаю, наставник. А почему эти орки так озлобленно уставились на нас? О чем они говорили?

– Это не важно, Ракши. Сейчас уже ничего не существует, только ты, противник и мой голос.

– Понял, наставник.

– А теперь о тактике боя: уклоняешься от первых трех ударов, а четвертый блокируешь. Он начинает задыхаться. Во время следующих двух ударов сокращаешь дистанцию и режешь ему ногу. Далее отскакиваешь, восстанавливаешь дыхание, уклоняешься еще от двух ударов, вновь сокращаешь дистанцию и наносишь еще рану. Продолжаешь до тех пор, пока враг не упадет от множества ранений, как в бою с ларским львом. Когда убьешь его, отрежешь руки и заберешь браслеты.

– Это обязательно?

– Да, сынок. Это традиция. Именно для этого все орки сюда и приходят – отбирать силу павших гладиаторов.

– В браслете сила?

– Твой дух – это сила. Вот что тебе нужно сейчас знать, Ракши. Ты готов?

– Готов, как никогда, наставник!

В адрес чужаков раздавался презрительный шум. Луиджи достал два коротких меча и передал мальчику. Формой они напоминали половины восьмерки. Один весь дымился мраком от содержащейся в нем силы. Другой был покрыт магической гравировкой, которая засияла в руках Ракши. Ощущение внутренней мощи предельно обострилось. Раздулись вены, мускулатура стала еще рельефнее. Ноги стали легче: казалось, если он сделает шаг, то взлетит. А руки обрели резкость, словно вместо них – сами молнии.

Отрешник объявляет о выступлении бойцов:

– Бакрыда кроднен – Огдор! – что означало «Пожиратель голов».

Зрители кровожадно возбудились, рев сотрясал стадион. Традиционным жестом заставив их утихнуть, оратор презрительно продолжил:

– Мюльна унц Арачнакан Амракши – «Мальчишка из Арачнакана Ракши».

Ракши не знал язык орков, но точно понимал, что те возмущались и бросались унизительными репликами. Он лишь холодно спросил:

– Наставник, почему Амракши?

На что так же равнодушно Луиджи ответил:

– А какая разница? А теперь обломай их всех.

Мальчик слегка улыбнулся одними глазами и ринулся в бой. Враг был огромен… Ростом два с половиной метра, жуткие сухие волокна мышц будто высечены из камня. Вся правая сторона от головы до ног в шрамах. Левый клык сломан пополам. Ни бровей, ни волос. Мощные широкие кости и лапы, в которых запросто поместился бы сам Ракши. На предплечьях сияли два браслета. Они были роскошны: элегантно сидящие на бицепсах, сплошь золотого цвета, имели джейскую гравировку, как ни странно – круги и линии.

Чрезмерно уверенный в себе Ракши уклоняется от замаха Огдора, но он оказался ложным. Опытный орк наносит истинный удар навстречу дернувшемуся мальчишке, в одно мгновение тупая часть клинка вырубает выскочку напрочь. С легкой презрительной ухмылкой Огдор медленно подходит, чтобы забрать его жизнь.

Шокированный Луиджи не может поверить в происходящее, ведь последствия будут непоправимыми, если он не вмешается. Его бархатные розовые руки на несколько секунд засветились:

– Silisia Esilesi. Silisia Esilesi, – прошептал джинн.

И когда острие огромнейшего меча должно было настигнуть принца, черным клинком он отбивает удар, совершив кувырок назад с выходом на прямые руки и ноги, одновременно светлым клинком он делат порез правой руки гиганта. Равнодушные глаза мальчика будто исполнены тьмой. Огдор попытался нанести еще удар, мальчик уклонился. Второй удар – мальчик снова уклонился. Третий удар – Ракши, уворачиваясь, сокращает дистанцию и пытается поранить врага. Но вояка оказался гораздо быстрее, чем думал принц. Могучий убийца хватает рукой презренного человека за руку, в которой тот держит черный клинок, но в ответ молниеносно получает вторую рану светящимся. Рефлекторно гигант отпускает ученика джинна. Тогда он пытается ударить с ноги, резко и хлестко, как умеет. Но одновременно с боковым сальто назад Ракши обрезает сухожилие под коленом Огдора. Скорость выполнения приема оказалась умопомрачительной. В одно мгновение орки замерли в тишине, какой никогда в зале Аваддона не было. Зеленый злодей захромал. Опыт подсказывал ему, что нужно теперь работать вторым номером. И мальчик попадается, ринувшись в наступление, получает контратаку с локтя в плечо. Чудовищная дурь отправляет выскочку в глубокий нокаут, отбросив его на несколько метров назад. Огдор на этот раз спешит покончить с ним.

– Silisia Esilesi. Silisia Esilesi, – снова прошептал джинн.

И Ракши после заклятия джинна, вращаясь вокруг оси в сторону, вскакивает и наносит град ударов по подлетевшему хромому орку. Слева – справа, слева – справа, снизу – снизу, сбоку – сверху.

«Славься, Анапсемо, никто не заметил…» – вздохнул с облегчением Луиджи, в очередной раз тайно исцелив подопечного.

Отскакивая на одной ноге, Огдор с трудом отбивается, постепенно получая глубокие порезы на предплечьях. И внезапным ударом с пятки в раненную коленную чашку мальчик выбивает кость орка из сустава окончательно. Она вырывается из кожи наружу, а монстр падает на землю. Ракши в момент падения исполняет сальто над врагом, отсекая дымящимся клинком голову с его массивной шеи.

Смутившиеся орки оцепенели на трибунах, некоторое время не понимая, как такое могло произойти. Затем понуро опустили головы и начали переговариваться.

Ракши отчаянно отрезает сначала правую руку с трупа, затем упорно разрезает другую. Благополучно сохраняет браслеты. Гордо и стремительно вместе с учителем поднимается вверх среди ужаснувшихся великанов.

– Аксакал… – чуть задрожавшим голосом обратился отрешник.

Джинн сначала вальяжно обратил на него взор, а затем слегка повернул голову. Орк продолжил:

– Он и правда Амракши?

– Правда Амракши.

Гул пересудов поднялся среди орков, пока чужаки покидали зал их главного бога. Но на арене разгорячившийся мальчик обронил амулет… Подвеску с голубым нефритом, дарованную матерью, когда Ракши покидал отчий дом.

Аксакал понимал критичность своих действий в отношении с королевскими властями. Игнорируя письма Сальвадора, он придавал себе больше важности. Но всему есть свой предел, который джинн давно переступил. Поэтому по дороге в Арачнакан он достает арэву – камень джиннов. Это была голубая плазма в форме сердца, внутри которой циркулировала бело-золотая вода, словно водопад и водосвод. С ее помощью он призывает орну. Но она была, не как у Эхеллиоса – вся в крови и не погибала, долетая до места назначения. Она была бирюзовой, а от попадания света мерцающие блики пробегали по коже. На тощие лапки Луиджи цепляет письмо и отправляет во дворец Эсперансы:

«Доброго дня Вам, генерал Сальвадор! Приношу свои глубочайшие извинения за столь поздний ответ. Все дело в том, что Ваши письма затерялись, я буквально чудом их обнаружил. К сожалению, мы немного отклонились от еженедельного плана посещения родных краев. В качестве компенсации через три дня, то есть в пятницу, мы прибудем в Эсперансу. Вы будете в восторге от того, насколько изменился Ваш мальчик! С уважением, аксакал Луиджи».