Напряженность между джинном и главами Арачнакана постепенно исчезает. Аврело доволен, ведь их силы значительно приросли в связи с последними событиями.

– Раз мы все выяснили, остаетесь на пир в честь вашего с моим племянником визита.

– Ваша милость… – кивнул государю Луиджи, покорно опустив глаза.

Тяжелые двери нежданно распахиваются с необычайно легкостью.

– Отец! Дядя! – восклицает, вбегая, темноволосый загорелый юноша с круглыми глазами и дугообразными бровями.

Дядя с отцом оценили мускулистое сложение нарушителя их беседы.

– Ракши? – поражен генерал столь скорому прогрессу тела мальчишки. – О, Илакель! Как ты повзрослел! – обнялся с вернувшимся к нему сыном.

– Ракши, сынок! – царственными улыбками и объятиями одарили племянника Аврело с Ангелиной. – Садись рядом с отцом.

Мальчик присел, как велел дядя.

– Мы так скучали, мой мальчик! – проговорила ласковая королева.

– Я тоже очень скучал, тетушка Ангелина.

– Вот это мускулатура. Чем тебя кормит этот мудрец? – хохочет Аврело.

Ракши опустил смущенный взгляд:

– Мы тренируемся не покладая рук…

Довольный государь обращает гордую улыбку аксакалу:

– Хорошая работа, мудрец.

– Ваша воля моими руками, ваша милость.

Несмотря на скромное и безмятежное выражение лица Ракши, руки его тряслись. Он уже навсегда изменился. Ведь теперь на его совести – кровь. До этой поры мальчика ничего не мучило. А душа, вновь разогретая любовью и теплотой семьи, как прежде, напомнила о его прошлой человечности. Он начинает осознавать, что совершил зло. В его сердце глубоко оседает тревога.