Холодная зимняя пора. За окном ночь, суровая метель и мелкие снежинки вперемешку с ледяным крошевом. В глубоком сне мечется то влево, то вправо Ракши. Внезапно ощущает на себе чей-то взгляд и подпрыгивает.

– Одевайся. Пора, – краток и убедителен Луиджи.

– Так скоро, наставник? – мальчик от боли в голове сдвигает брови.

Джинн почему-то торопится. Ракши рассуждает, что наставник спешит, пока снег не слишком глубокий. Чуть ли не бегом они залетают в карету. Она неслась быстрее обычного, но аксакал не проронил ни слова. Синим засияла арэва в его руках. С каждым хрустом копыт мощных лошадей по снегу свет становился все ярче, пока внезапно появившееся энергетическое поле не унесло их в один миг в Кóрсель.

Оставив карету в пещере внутри скалы, джинн понесся вверх по лестнице, и мальчик мчался за ним по пятам.

– Быстрее, – раздражен и встревожен Луиджи, ринувшийся по коридорам поместья.

«Похоже, он направляется к алтарю Анапсемо», – размышляет юноша, ускоряя шаги.

Забегая в зал за широкой спиной мудреца, Ракши вдруг замирает от страха и неожиданности. Алтарь засверкает синими лучами, а непрерывная энергия, исходящая от него, будто ветер, не подпускает к себе. Мальчику с трудом удается сделать один шаг и поравняться с наставником. На алтаре восседает голубой мужчина с абсолютно симметричным лицом. Его прямой нос начинается прямо ото лба, а глазное дно было овальным, как и белосветные глаза, стрелками ниспадающие к носу. Длинные чистейшей белизны волосы, собранные назад, концами сплетались в хвост скорпиона. Когда он ступил на пол, земля под ногами сотряслась. Луиджи смиренно пал на колени. У Ракши пробежала дрожь по коже и затрепетало сердце, он не устоял на ногах.

– Поднимайтесь, дети мои.

Столько мыслей в голове у мальчика, но от переизбытка чувств никак не получается сконцентрироваться. Даже слезы на глаза навернулись, ведь перед ним сам бог. Еще минуту назад для него единственным богом был Илакель.

Преодолевая притяжение к полу, Луиджи поднимается:

– Отче, кроткие рабы приветствуют тебя.

– И я приветствую вас. Луиджи, ангел мой, готовься освободить моих детей. Они в руках Эхеллиоса.