Мой друг! меня уж несколько ночей Преследует какой-то сон тревожный; встаёт пред взором внутренним очей Насмешливо и злобно призрак ложный, И смутно так всё в голове моей, Душа болит, едва дышать мне можно, И стынет кровь во мне… Хочу я встать, И головы не в силах приподнять.           То Фауст вдруг, бессменною тоской, Желаньем и сомнением убитой, Идет ко мне задумчивой стопой С погубленной, безумной Маргаритой; И Мефистофель тут; на них рукой Он кажет мне с улыбкой ядовитой. Другую руку мне кладет на грудь, Я трепещу и не могу дохнуть.           Потом я вдруг Манфредом увлечён; Тащит меня, твердя о преступленьи, Которому давно напрасно он У бога и чертей просил забвенья… Уж вот на край я бездны приведён, Стремглав мы вниз летим — и нет спасенья… Я замираю, и по телу лёд С губительным стремлением идёт.           Но вдруг стоит принц Гамлет предо мной, Стоит и хохотом смеётся диким… Безумный, нерешительный герой Не мог любить, ни мстить, ни быть великим, - И говорит, что точно я такой, С характером таким же бледноликим… И я мечтой в прошедших днях ношусь, И сам себе так гадок становлюсь…           Насилу сон слетел с тяжёлых век!.. Я Байрона и Гёте начитался, И мне дался Шекспиров человек - И только!.. В жизни ж я и не сближался С их лицами, да и не сближусь ввек… Но холод долго в теле разливался, И долго я ещё не мог вздохнуть, И в тёмные углы не смел взглянуть…