Когда сменился день молчаньем темной ночи, Дремота смутная мне налегла на очи, И вижу я: на площади народ, И слышен звон с высоких колоколен, И юный царь торжественно грядет В порфире и венце, сияющ и доволен; За ним попы, бояре и полки, Хвалебный гимн гремит, блестят штыки… Но мною обуял внезапно гнев священный, Я бросился к царю и дланью дерзновенной С его главы сорвал златой венец И бросил в прах, и растоптал на части "Довольно! — я вскричал, — погибни наконец Вся эта ветошь ненавистной власти!" Пророческая мощь мою вздымала грудь, А царь бледнел, испуганный и злобный; В народе гул прошел громоподобный, И, как морская зыбь, грозы почуя путь, Растет из тишины, в которой ей дремалось, Тысячеглавая толпа заколебалась…