Зачем душа тоски полна, Зачем опять грустить готова, Какое облако волна Печально отразила снова? Мечтаний тяжких грустный рой Поэта глас в душе поэта Воззвал из дремоты немой. Поэт погиб уже для света, Но песнь его ещё звучит, Но лира громкими струнами Звенит, ещё с тех пор звенит, Как вдохновенными перстами Он всколебал их перед нами. И трепет их в цепи времён Дойдет до позднего потомства, Ему напомнит скорбно он, Как пал поэт от вероломства И будет страшный приговор Неумолим. Врагов поэта В могилах праведный укор Отыщет в будущие лета, И кости этих мертвецов, Уж подточённые червями, Вздрогнут на дне своих гробов И под согнившими крестами Истлеют, прокляты веками. Но что ж! но что ж! поэта нет! Его ж убийца — он на воле, Красив и горд, во цвете лет, Гуляет весел в сладкой доле. И весь, весь этот чёрный хор Клеветников большого света, В себе носивший заговор Против спокойствия поэта, Все живы, все — а мести нет. И с разъярёнными очами Им не гналась она вослед, Неся укор за их стопами, Не вгрызлась в совесть их зубами… А тот, чья дерзкая рука, Полмир цепями обвивая, И не согбенна и крепка, Как бы железом облитая, Свободой дышащую грудь Не устыдилась своевольно В мундир лакейский затянуть, - Он зло, и низостно, и больно Поэта душу уязвил, Когда коварными устами Ему он милость подарил И замешал между рабами Поэта с вольными мечтами. Из лавр и терния венец Поэту дан в удел судьбою, И пал он жертвой наконец Неумолимою толпою Ему расставленных сетей; Земля, земля, зачем ты губишь Прекрасных из твоих людей! Одну траву растишь и любишь, И вянет злак среди полей; Или, враждуя с небесами Враждой старинною твоей, Ты имя избранных меж нами Гнетёшь страдальчества цепями. Пускай теперь слеза моя, И негодуя и тоскуя, Как дар единый от меня Падёт на урну гробовую; И если в форме неземной, Перерождённый дух поэта ещё витает над страной Уж им покинутого света - Мою слезу увидит он И незаметными перстами Мне здешней жизни краткий сон Благословит, с его скорбями И благородными мечтами.