– Чего ты встала, дура?! Прыгай в вагон!!!
Поезд вот-вот должен был отъезжать. Двери могли начать закрываться в любую секунду.
– Я думаю, надо…
– Не надо думать!!! Бежать надо!!! – и Таня схватив Сашу за руку буквально силой втащила её в вагон.
Двери тут же закрылись за ними. Двери, отделяющие одну реальность от другой.
– Фуф!
Через окно было видно, как следом за поездом бежит татуированный парень и что-то кричит в след.
Подруги, не сговариваясь, сначала плюхнулись на сиденье, но тут же вскочили на ноги.
– Ты где этих психов нашла?! – закричала Саша Тане и обернулась на сидящую в дальнем конце вагона женщину.
– Я нашла?! Да я их сегодня в первый раз увидела! О чём ты?!
– Не ори ты так! Мы здесь не одни.
– А я и не ору! – Таня чуть сбавила.
– Маленький Дима, он похоже на всю голову болен. Топорик этот чёртов зачем-то в метро притащил. Меня толкнул на того стриженого…
– В которого ты стреляла?
– Я не успела даже пистолет достать. Он упал на меня. И схватил.
– А зачем ты после стреляла?!
– Да эту мелкоту могли просто на кусочки порезать. Вот я за них и вступилась.
– Ты теперь героиня, прямo! А знаешь, что на платформе везде камеры стоят?!
– И что?! Под камерами можно людей резать?!
– А зачем стреляла, когда полицейский пришёл?
– Так он же ничего не делал!!! – Саша снова перешла на крик, плюхнулась на сиденье, снова вскочила и начала ходить по вагону туда-сюда.
Женщина в дальнем конце вагона поглядывала на подруг с беспокойством.
– Перестань ходить, как зверь по клетке. И прекрати орать.
– Как я могу не орать, если даже лучшая подруга меня понять не может?
– Я понимаю. Что теперь тебе придётся бежать.
– Куда бежать?! Зачем?! У меня же сессия!
– Да какая теперь сессия?! Думаешь, по камерам не вычислят ни меня, ни тебя?
– Во-первых! Не институт же мне бросать из-за этого?!
А во-вторых. На платформу приходил полицейский. Раз он меня не задержал, то и бояться больше нечего.
– Ты пистолет-то хотя бы выкинь.
У Саши аж глаза на лоб полезли:
– Зачем?! Чего бояться? Никуда не попала, вроде бы. Вернее, никого не ранила. Кто меня искать будет? Кому я нужна?
– Подруга. Серьёзно тебе говорю – выкинь его. Беда будет.
– Тьфу ты! Смотри, как бы не сглазила!
– Отдай его хотя бы на время. Хоть кому-то отдай. Лёшке, что ли…
– Лёшке?
– Ну, да. А кому ещё?
– Ладно. Сейчас я ему позвоню.
В пятницу, 29 марта, в 11:00 в Media Центре "ВЕРСИЯ" состоялась пресс-конференция председателя Правления Межрегиональной общественной организации "Право на оружие" БУТИНОЙ Марии Валерьевны по теме: "Право на оружие: кому и когда разрешено стрелять в России?"
‹ Вопрос › Существует какой-то механизм, который может минимизировать ущерб?
‹ Ответ › В ситуации с Александрой, ею были допущены несколько ключевых ошибок. Первое – по закону об оружии, действующему на территории Российской Федерации, должна была сообщить о применении оружия, в течении одних суток, в органы полиции. Она этого не сделала. Более того, она должна была сообщить об этом. Первый момент. Второй момент, она скрылась с места преступления, то есть, вот то, что произошло. Не важно, была ли она обвиняемой, или самообороняющейся, она, оттуда ушла. То есть, непосредственной угрозы не было, но она, тем не менее, покинула это место. Поэтому, суд естественно принял во внимание необходимость ее искать после этого. То есть, ее нашли, по вот социальной карте, вот этой вот, москвича, в метро по камерам слежения. Ее позже обнаружили, и вот. Это была ее ключевая ошибка, на которую, видимо ссылался суд, когда говорил об умышленном действии. На мой взгляд, это в корне не верно, поскольку, к сожалению, сегодня в России существует практика, что в ситуации с применением оружия, человек, который первый доходит до полицейского участка и пишет заявление, получает приоритет.
Фрагмент обсуждения с форума Пушки.Ру:
Piligrimus 22-03-2013 23:04
‹Илья Костромов, московский адвокат›
Originally posted by ryakin:
Опять таки, вопрос к адвокату… Мнение Пилигримуса бы услышать, он вроде писал, что адвокат серьёзный, если ничего не путаю.
Ну, слушайте, друзья, мнение Пилигримуса.
Грустно всё.
Мысленно беседую с Лотковой:
Эх, девонька: что ж натворила-то? В подушку тюремную плачешь, отец места себе не находит. Кто ж думал, что прямо из зала суда уведут домашнюю девочку-отличницу: и руки за спину.
Не в том беда, что стреляла в Белоусова. Ты правильно стреляла.
В том, что уехала тогда со станции – это ещё полбеды.
Беда в том, что лгала.
Сказала бы правду, хуже бы не было. Сама решила врать, или кто подсказал?
А было всё так.
Стоите с девчонками, ждёте мальчишек. Появляются они с "группой товарищей".
"Адидас" с лампасами уводит тебя на перрон и что-то говорит. Просит пистолет?
Курбанов с топориком в руке и его компания тоже идут на перрон, но по другую сторону стены. За ними – "ушлёпок" Дима, выпрашивает обратно свой топор.
Камера вас не видит. Но мы догадываемся, что там происходит. Ты достаёшь пистолет. Пьяный здоровый мужик, Белоусов, двинулся на тебя. Когда он был совсем близко, ты выстрелила. И попала. Пуля вошла в лёгкое, но ни ты, ни пьяный Белоусов этого ещё не поняли. Он повалил тебя на пол, отнимая пистолет. Камера наезжает, и мы видим: "Адидас" с лампасами стаскивает Белоусова с тебя. Первый, роковой выстрел, уже состоялся.
А ты солгала. Сказала, что стреляла в воздух.
Дальше всё по картинкам.
Вторая пуля – Курбанову. В ногу.
Третий и четвёртый выстрелы – по Белоусову.
Третий, когда он держит Диму, а Курбанов его мочит ударами в голову.
Четвёртый – лишний. А ты стреляешь.
Но ни третий, ни четвёртый выстрелы роковыми не стали. Одна пуля попала в спину Белоусова, вторая ушла в пустоту.
Первая пуля к тому времени сделала своё дело: кровь заполнила лёгкие, Белоусов падает. Ушлёпок Дима добивает его ногой по голове. Вы удираете.
Так было, да?
Признаю, я сначала поверхностно к делу подошёл.
Зациклился на картинке: Белоусов держит ушлёпка, Курбанов бьёт, ты стреляешь.
Это выстрел N 3. Но он-то был в "молоко".
Ты не могла попасть в грудь Белоусову: его закрывало тело ушлёпка Димы.
Но если бы попала, проникающего ранения не было: слишком далеко. Доктор Зосимов, мой консультант, своё дело знает. С такой дистанции проникающее ранение не получится. Только в упор:
Да и чёрное пятно на майке Димы вопит о своём происхождении: оно возникло, когда Белоусов прижимал Диму к своей груди. То есть до 3-го и до 4-го выстрела.
Считаю доказанным: ты стреляла в Белоусова с очень близкого расстояния. В упор. И ДО того, как началась общая драка.
Я всё ж считаю, что стреляла ты правильно. На тебя надвигается огромный пьяный мужик, сейчас он отберёт твой Стример, и начнётся такое: и ты стреляешь. Правильно, девочка! А что ещё было делать? Отдать ему пистолет? Нет:
Третий выстрел, ушедший в "молоко", тоже правилен: Белоусов держит, Курбанов бьёт: ты не знаешь, что кровь уже заполняет лёгкие и ещё немного – он упадёт. Ты не можешь этого знать.
Ты стреляешь, но мимо.
Четвёртый выстрел – уже лишний. Но ты слишком возбуждена, не можешь "затормозить". Пуля попадает в спину Белоусова. Ещё немного, и он падает. Вы скрываетесь:
А потом задержание, судья, домашний арест.
Снова суд: и "воронок", и женская тюрьма на улице Шоссейной.
Двухъярусные койки, ранний подъём и скудный паёк.
Бывал там не раз, удручает здорово.
Противоестественное зрелище – женщины в тюрьме.
Одни девчонки сидят; другие их охраняют.
Ты наказана, девочка.
Понимаешь, за что?
Не за то, что стреляла. За то, что соврала.
Если бы ты сказала правду о первом выстреле в упор, максимум, это было бы превышением пределов необходимой обороны (хотя, ИМХО, это не превышение). Даже при квалификации по ст.111, но при твоём признании вины, судья не назначил бы тебе такое строгое наказание.
Надо было только признаться честно, и объяснить, что ты испугалась надвигающегося Белоусова (он ведь и на рельсы тебя бы мог столкнуть, пьяный же).
А ты упорно держалась версии 3-4-го выстрелов.
Вот за это и наказана.
Я, конечно, жалею тебя. Как жалел бы своих дочерей. И отца твоего – ещё больше. Сам отец, и дед уже, примеряю ситуацию на себя: плакать хочется.
Поэтому завтра в 14:00 я выйду на пикет у метро Цветной бульвар. Мы постараемся тебя освободить.
Но больше не лги никогда, хорошо? Умей отвечать за свои поступки.
Всё будет хорошо.
А моё предложение работать у меня в конторе остаётся в силе. Нам нужны сотрудники, не боящиеся принимать решения. Только научись отвечать за свои ошибки, и не лги никогда, хорошо?
– Что я теперь про топорик скажу?! Надо возвращаться!!! – Дима Белозёркин кричал так громко, что казалось, дребезжат стёкла в пустом вагоне.
– Дебил! Зачем ты его вообще с собой повёз?! Я ж тебе говорил… – Артём Гришин нервничал не меньше своего друга.
– Говорил, говорил! И что теперь делать?! Возвращаться надо!
– Куда возвращаться, идиот?! Что б нас там и приняли?!
– А за что?!
– Да хотя бы за драку, баран! Ты там ум случайно не оставил, на станции? Куда ты поедешь? До вокзала надо и домой линять, по-тихому.
– Ты не понимаешь! Топорик – не мой! Мне его отдать надо!
– Тот высокий его куда-то на пути выкинул. Не найдёшь. Домой приедешь, отдашь деньгами.
– ?…
– Сколько такой может стоить?
– Ну-у-у, тысячи две, наверное…
– И что? Ты дома две тысячи не найдёшь?!
– …
– Если вернёмся сразу, нас могут там повязать.
– За что? Кто нас видел? Тот полицейский? Так он же нам и слова не сказал, что б мы не уезжали.
– Ты видно и в самом деле – дурак. В метро же камеры везде стоят. Нас ещё на входе срисовали. Да и вот туда посмотри! – и он показал Диме на камеру под потолком, в конце вагона.
– А куда теперь ехать?
– Сейчас надо вообще понять, что к чему. Звони Тане.
– Прямо сейчас?!
– Нет, дебил! Завтра! Ты похоже и вправду мозги оставил на станции.
– Ладно. Сейчас попробую.
– Попробую… Звони давай!
– А в метро телефон разве ловит?
– Ты не в Питере. Здесь везде ловят. Продвинутый город.
– Ага. Если даже стрелять разрешено…
* * *
"На кой чёрт вообще этому малолетке понадобился топор в метро?! Да ещё и напоказ его таскал! Вот и дотаскался!"
Дима Хворостовский ехал один в пустом вагоне. Поезд вёз его в сторону дома. В правой руке у него зачем-то были зажаты кепки, которые он машинально подобрал на платформе.
Взглянул на них немного непонимающим взглядом и бросил на одно из сидений.
"Зачем они мне. Пусть бы там и валялись…"
Осмотрелся по сторонам. В соседних вагонах тоже не было пассажиров.
"Хорошо хоть, полицейский попался в этот раз нормальный, понимающий. Даже никого задерживать не стал. Сашка холостыми что ли стреляла?"
Начал вспоминать произошедшее.
"Кровь на шее вроде течь перестаёт. А на спине что такое, мокрое?"
Стянул через голову балахон и… со спины он был весь в крови.
"Ведь примут же сейчас на выходе! В таком виде – сразу же. И что делать?"
В экстренной ситуации мозг начал соображать намного быстрее. Дима просто повязал балахон на пояс, предварительно слегка скрутив.
"Так намного меньше шансов попасться. А теперь надо Тане позвонить…"
* * *
– Лёшк! Привет! А ты не спишь?
– Теперь уже не сплю. А ты чего звонишь, Саш?
– У меня к тебе просьба.
– Так говори, не тяни.
– Подъедешь к моему дому? Прямо сейчас. Вернее, минут через десять.
– Хорошо. Подъеду.
* * *
По Москве в разных направлениях ехали два Мерседеса, машины скорой помощи.
Одна из них везла постепенно приходящего в себя Рахима Кульбонова. Везла в район Беговой, в больницу имени Боткина.
Вторая неслась в сторону проспекта Мира, к институту Склифосовского. Иван Черноусов чувствовал себя всё хуже и хуже…
* * *
– Привет.
– Привет.
– Что такое? Выглядишь взволнованной.
– Я стреляла по людям, Лёш.
– Ты?! Когда?! Почему?!
– В метро стреляла.
– В метро? Где?
– Лёш! Короче говоря. Мы сидели с Таней сначала в одном кафе. После поехали в другое. Туда приехал Дима… ну ты его знаешь.
– Хворостовский?
– Ага. Так вот! Там были и ещё двое. Они не местные. Из Питера приехали.
– И? И дальше что?
– Дальше? А дальше мы собрались разъезжаться по домам, спустились в метро. И там на них напали трое незнакомых пацанов. Постарше. Лет по двадцать пять им, мне кажется.
– И ты их, что ли?
– Ну, да! Я четыре или пять раз выстрелила по ним. Сколько раз точно стреляла – не помню.
– Чем стреляла? Патроны у тебя сейчас какие?
– Первым Магнум для Инны стоял. Точно. Я его специально так поставила. А остальные? Я их довольно давно заряжала. Точно и не помню…
– Разные патроны носишь, значит?
– Ну, да.
– Попала? Ты хоть раз в них попала?
– Не знаю. Нет, вроде бы.
– Так. И что дальше?
– А дальше? Дальше пришёл полицейский. Он даже видел, как я стреляла один раз. Но мне ни слова не сказал. Наверное понял, что я стреляла по делу.
– По делу? Ну, ты и выразилась?! – глаза у Лёши округлились.
– А что мне было делать? Если б не стреляла, пацанов могли порезать.
– Понятно. А что за полицейский?
– Да обычный. В форме. В фуражке. Такой, лет тридцать ему, наверное.
– И он тебе вообще ни слова не сказал?
– Представляешь?! Ни единого слова! Я так удивилась! Думала, сейчас задержать захочет. Ну, или спросит, а кто я и что… Так нет же! И мы с Таней уехали.
– Сбежали.
– Уехали. А по дороге я тебе и позвонила.
– И что теперь? Что ты будешь делать дальше?
– Лёш! Я тебе отдам пистолет? На время. Ага?!
– Н-не понимаю! Если ты кругом права, зачем тогда ствол скидывать? Не вижу логики.
– Да… На всякий случай. Пусть пока у тебя полежит? Хорошо?
– Саша! Ты чего-то боишься.
– Боюсь? Нет. Просто чувство какое-то… странное.
– Не понимаю. Если тебя сразу не задержали, то чего ещё тебе опасаться? Кстати, а Таня что сказала?
– Таня? Да как обычно. Что я – дура. Так я отдам тебе пистолет? Хорошо?
– Ладно. Поехали в гараж. В яму его спрячу…
– А там ему сыро не будет?
– Не бойся. Не намокнет. И не замёрзнет.
С того момента, как начался их разговор, Лёша в первый раз улыбнулся.
* * *
"Так! Через какое время приедут следаки? Через час? А если…"
Капитан Мальцев оторвался от пульта. Достал свой второй телефон. Включил его. Сим-карта была левой, оформленной совершенно на другого человека. Но об этом не нужно было знать никому.
"Женьке Кусову надо позвонить. Он душу если надо продаст за шумную сенсацию. Да! Ему я сейчас и позвоню."
Подошёл к дверному проёму и встал так, чтобы оставались видны экраны мониторов, но его самого не видела камера слежения. Набрал знакомый номер:
– Здоров будь! К бою готов?
Голос Кусова был хриплым и заспанным:
– Привет. Чего будишь?
– Подъём, сержант. У меня шум. Есть трёхсотые.
Евгений аж на диване подпрыгнул:
– А ты где сегодня? На Цветном?
– Хм…Да. На Бульваре Роз.
– Через двадцать минут.
– Жду.
* * *
Через десять секунд Кусов позвонил своему водителю:
– Привет, Коль! А ты где?
– Дома. Что случилось? ЧП? Или за пивом сгонять? – голос водителя, а в прошлом такого же как и он сам журналиста Николая, показался Кусову бесцветным.
– Подъём. Взлетаем.
Голос в трубке слегка потускнел:
– Подлётное время?
– Считай, мы уже опоздали.
– Ты где?
– Дома.
– Торопиться будем, а разбиваться – нет. Выходи.
– Выхожу…
* * *
Ещё через десять секунд Кусов уже орал в трубку своему оператору:
– Привет! Люд! Через десять минут максимум ты перед Белорусским.
– Пожар? Война? – голос молодой операторши был спокойным, деловым и показался Кусову даже немного равнодушным.
– Бомба.
– Выбегаю.
– Выбегай.
* * *
Через десять минут серебристый "Хёндэ" с Николаем за рулём и с Кусовым на пассажирском сиденье нет, не быстро ехал, а низко летел в сторону Центра.
– Перед Белорусским сбавляй. Людку захватим.
– Хорошо. Как скажешь. Её, а дальше?
– На Бульварное… Возможно, там и твоя помощь потребуется. Вместе пойдём.
Вместе, так вместе. А что мне за это будет? Медаль? – с ехидцей спросил Николай.
– Родина тебя не забудет, – улыбнулся в ответ Кусов. – Я это чую.
– Войду в Историю?
– Я тебя в неё впишу лично. Не сомневайся.
– Лишь бы история была со счастливым концом.
– А вот этого я тебе, дружище, гарантировать никак не могу.
– Сто процентов гарантии даёт только Сбербанк России. Меня устроит и девяносто.
– Тормози. Вон Людка стоит…
* * *
На мониторе с уличной камеры Мальцев заметил Кусова и с ним ещё двух человек, мужчину и девушку с большой сумкой через плечо.
По рации дал команду:
– Дверь открой. Запусти троих. Они ко мне.
– Понял. Открываю.
Мальцев с порога увидел вбегающих в вестибюль. Пошёл навстречу, чтобы самому не попасть под запись.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Здорово, служивый! Где кровь?! Где?! Показывай!!! – Евгений уже едва сдерживался.
– Ты значит, крови хочешь? Сейчас! Будет тебе кровь. Специально для тебя немного с упырей подземных сцедили. Спускайтесь вниз. Там сами всё увидите, – сказал капитан Мальцев с плохо скрываемым раздражением. – Только снимать вам разрешаю. Ничего не трогать, а то скоро следственная группа приедет. И особо не топчитесь там. Быстро сняли и отвалили. На всё про всё даю вам десять… нет – пять минут!
– Всего пять минут?! – спросила изрядно оторопевшая Людка-оператор.
– Представь, что ты не в метро пятна на платформе, а в Чечне бой снимаешь.
– Так то – бой. А…
– Кусов! Ты ещё не убежал?! Что стоишь? Бегом!!! Пока я добрый… – Мальцев едва снова не заорал в голос. – Чего ж меня сегодня все позлить-то так и норовят, так и норовят?! Что ж за смена-то такая выдалась?!
– Спасибо и на том… – сказал Евгений, убегая на эскалатор вместе со своими подручными.
И Людке-операторше, на бегу:
– Заливай прямо с колёс. Времени нет раскачиваться.
– Да понятно…
– Не забудь, теперь с тебя мно-о-о-огое причитается! – прошептал им вслед капитан.
А про себя подумал: "Oн, похоже, всё ж таки малость тёпленький! На голову… Впрочем, для журналюги это скорее норма, а не аномалия.
Но записью с ним я, так уж и быть, поделюсь. За долю малую… Надо только копию сделать."
Посмотрел на часы. Они показывали десять минут второго…
"А быстро Женька прилетел! Как стервятник на падаль."
И капитан вернулся за свой служебный пульт.
Один час двадцать минут ночи. 26 мая 2012 года. Из сводок информагентств:
Людмила Дорохина
Прямой эфир
01:18, Суббота Май 26, 2012
Этой ночью около половины первого на станции… московского метро произошла массовая драка.
Две группы молодых людей устроили стрельбу прямо на платформе метро, не стесняясь камер слежения и множества случайных свидетелей.
После недолгой перебранки прозвучали выстрелы.
Тип и модель оружия сейчас уточняются. Скорее всего это травматический пистолет. Скорее всего Оса, судя по характеру ранений.
Раненых поступило двое, как нам рассказали работники службы скорой помощи.
Оба принадлежат к одной и той же компании молодых людей. Обстрелявшие их поспешили удалиться со станции до прибытия усиленного отряда полиции.
О причинах конфликта пока ничего неизвестно. Скорее всего, все участники перестрелки находились в состоянии опьянения.
26 мая 2012 года. Подмосковье. Дачный посёлок.
К необходимости реагировать на ночные телефонные звонки следователь Галина Вакулова давно привыкла и воспринимала их чуть ли не как данность свыше.
Вот и на этот раз:
– Доброй ночи, Галина Михайловна! – голосе дежурного чувствовался юмор.
– Доброй ли? Ты мне разве когда-нибудь с добром звонил? – отшутилась Вакулова стараясь отогнать сон подальше. – Говори уж, что на сей раз стряслось?
– Да ничего страшного! Пустяки. Не убили никого. Массовая драка в метро. Есть раненые. Огнестрел.
Один участник задержан.
Опера, я думаю, скоро будут на месте.
– Я не дома. На даче. Но что ж с тобой поделать?! Выезжаю.