Перед глазами мелькнуло обеспокоенное лицо Аррануша.
– Психологическая перестройка?
– Когда я оказалась в его кабинете, припомнить не могла, как не могла понять, почему я с сопливым носом лежу на холодном.
– Именно.
Это уже была Илли. Сову я не видела, но была уверена, что она сидит на своем насесте, пока я валяюсь на директорском столе. Как я оказалась на директорском столе?
– Мы же нечисть. Получая другое тело, наш образ мышления претерпевает некоторые изменения. Повезло, что Каси – рагра. Окажись она хищницей, возникла бы куча проблем.
– Почему ты не сказала сразу, что у нее какие-то неполадки со всем этим превращением? – зло спросил Илис.
Его я тоже не видела. Только потолок и изредка мелькавшего на грани видимости Аррануша.
– Я не знала. В человеческом облике она выглядела совсем как… человек, ничем не выдавая незавершенность процесса. Мои познания в этой области невелики, но по тем случаям, что я знаю, психологическая перестройка шла сразу за физической. На третье превращение, когда тело обретало свою окончательную форму, образ мышления также менялся, подстраиваясь под человеческий, – вещала Илли.
Я лежала, слушала ее и в легкой панике пыталась понять, изменилось ли что-то во мне. По ощущениям, ничего не изменилось, но я все равно нервничала.
– Для чего это? – Директор вновь показался в поле моего зрения. – Ты знаешь?
– Чтобы мы в человеческом облике не следовали инстинктам, не искали сильного самца в период течки, не нападали на слабых и не пытались убить чужих детенышей в попытке создать для своих лучшие условия жизни. Чтобы, будучи похожими на людей, мы вели себя как люди. Если бы Каси была илистым котом или аспидом, у нас возникли бы серьезные проблемы. К счастью, Каси – рагра. Очень человечная рагра, которая не выдала себя даже в таком незавершенном виде.
– Есть что-то, что я еще должен знать? У нее будут другие перестройки? Нервные срывы? Мании? – смиренно спросил Илис.
– Не пугайся так, – развеселилась сова, – это последняя стадия, которая уже давно должна была пройти, но почему-то задержалась. Это все. Каси теперь – полноценная высшая нечисть со второй ипостасью.
– Значит, это все, – повторил Илис.
Директор откашлялся.
– Не совсем. Ко мне заходил Дайн. Твою нечисть преследовала группа арских духов.
– Что?!
– Сильный стресс мог спровоцировать завершение перестройки, – задумчиво проговорила Илли.
– Что арским духам от нее понадобилось? И как они ее нашли?
Отмахнувшись от совы, хозяин уверенно перешел к самому главному.
– Полагаю, когда она, выполняя мое поручение, ходила к некромантам…
– Ты послал ее в подвалы? Опять?!
После вчерашней встречи с умертвием я весь вечер жаловалась хозяину на несправедливость этого мира, злобность директора и жуткость недоподнятых мертвяков. Договорилась до того, что Илис утром лично за ручку привел меня к директору и даже стребовал с него обещание, что тот никогда не пошлет меня в морг.
Тогда я этому очень радовалась. Минут тридцать радовалась, а потом Аррануш послал меня в некромантский деканат, и я запоздало сообразила, что хозяину нужно было не морг мне запрещать, а все подвалы в принципе.
– Там холодно и сыро, – подала голос я. Просто надоело валяться и ждать, когда кто-нибудь уже заметит, что я в себя пришла. – И арсы эти бешеные съесть меня хотели. Чудом сбежать удалось.
Повисла тяжелая тишина. Илис выразительно смотрел на своего отца. Тот только плечами пожал.
– Она выполняет работу моего секретаря, – напомнил Аррануш.
– За последние три дня мы у тебя уже третий раз. – Хозяин взял меня на руки и сел наконец в кресло. Как оказалось, все это время он стоял рядом, демонстрируя праведное негодование. – Сначала к ней приставали студенты, потом испугало умертвие, сегодня вовсе напали арсы…
– Я могу понять твое недовольство, – издалека начал директор, – но в следующем году ей поступать. И будет лучше, если она подготовится ко всему заранее.
– Если бы вы меня арсам не сдали, мне бы не пришлось к такому привыкать, – проворчала я, нервно расчесывая шерстку на животе. Это успокаивало.
– Моя вина, – согласился директор. – Я все исправлю, они не посмеют причинить тебе вреда.
– Мне это очень не нравится.
Хозяин был настроен пессимистично, будто это он тут мелкая бесправная нечисть с кучей проблем и жуткими перспективами.
– А мне-то как не нравится! Особенно мне ваша Эльсар не понравилась. Если она меня похитит и расчленит…
– Успокойся, ничего она с тобой не сделает, – беспечно отмахнулся от моих страхов директор. – Ты подчиненная нечисть.
– Арсов это не остановило. Почему вы считаете, что остановит ее? – От одного воспоминания о профессоре мне становилось неспокойно. – Вы бы только видели, как она на меня смотрела. Я первая в ее практике высшая рагра. Мне страшно.
– Тебе всегда страшно, – так не вовремя напомнила Илли, – особенность вашего вида. Со временем ты ее изживешь, а пока терпи.
И так она это уверенно сказала, что не возникло даже сомнения: все так и будет. Вот только проблема в другом.
Кто сказал, что я хочу что-то изживать?
* * *
На следующий день, с утра пораньше, Аррануш лично пришел за своим очень ценным сотрудником. Я как раз дремала в пушистом виде, лениво отслеживая передвижения умытого и почти одетого хозяина и пытаясь решить, стоит ли рискнуть и отправиться на обед в виде Морры?
До сегодняшнего утра такая мысль мне даже в голову не приходила, но вот сейчас… Те несколько раз, когда я принимала пищу в человекообразном виде, были незабываемы.
Человеческий организм устроен довольно странно. Люди острее чувствуют холод, слишком нежная, не защищенная мехом кожа уязвима и легкоранима, слух и зрение не такие острые, как у животного, но при этом человеческий глаз различает намного больше цветов и оттенков. И, что больше всего меня поразило, они четче чувствуют вкус. Ошеломляющее открытие, перевернувшее всю мою жизнь, но так до сих пор и не заставившее выйти к друзьям хозяина Моррой.
Быть рагрой оказалось безопаснее.
Так уж сложилась моя жизнь в академии: у мелкой и слабой Каси проблем было меньше, чем у большой и, в общем-то, на первый взгляд вполне сильной Морры. До сегодняшнего дня этого казалось вполне достаточно, но теперь… теперь хотелось экспериментировать. Ведь если я вымучила себе человеческий вид, то должна им пользоваться. Я заслужила! Наверное…
Хозяин с тихим ворчанием рылся в шкафу, пытаясь среди моих вещей найти какую-то свою счастливую рубашку.
В дверь настойчиво постучали.
Знай я, что это Аррануш, заныкалась бы в самое дальнее место и сидела там тихо, чтобы никто не нашел. И было бы мне счастье. А так вместо счастья я получила настойчивого директора, раздраженного хозяина и сомнительное обещание не посылать меня никуда без острой необходимости.
– Я хотел, чтобы она быстрее привыкла к людям, – сказал Аррануш. – Чтобы после поступления ей было проще.
Илис не впечатлился и все еще сомневался, стоит ли вновь отдавать меня в руки такого неблагонадежного типа, как отец.
– Она ничего не знает о целительстве, – заметил хозяин, – плохо пишет и еще хуже считает. Ей нужно учиться…
Выслушав сына, директор совершил самый ужасный поступок в своей жизни. Он пообещал взяться за мое обучение самостоятельно. Я не поверила своим ушам. Хозяин тоже изрядно удивился, замялся, не зная как реагировать на подобное предложение, и не сразу нашелся с ответом. Пусть я действительно писала просто ужасно, а с математикой и вовсе не справлялась, но это же не повод отдавать меня на растерзание директору!
Илис почему-то считал, что повод веский, и сдался, так толком и не поборовшись.
Меня опять усадили за секретарский стол, нагрузив всевозможными книгами. Травники, анатомические атласы, практикумы, учебники по математике и биологии, кучи книг разных размеров и направлений.
Меня больше никуда старались не посылать, но лучше бы посылали. Лучше бы меня в морге заперли, чем заставляли учиться под неусыпным контролем Илли и периодическими проверками Аррануша.
Две недели я как-то выдержала, хотя голова пухла от знаний, что в нее впихнули, а четыре выделенные для конспектов тетради подошли к концу. Мысль о том, что скоро вернется Вела и я буду спасена, держала на плаву.
За это время я с трудом, но научилась не только складывать и вычитать, но даже умножать и немного делить. И взялась за первый травник, когда некромантка наконец-то появилась в приемной.
– Привет?
Долгожданная гостья замерла на пороге, с удивлением оглядывая горы книг, зачитанную меня и дремавшую на спинке стула Илли.
Я как раз пыталась понять, почему люди так подробно и скучно описывают лекарственные свойства растений, когда многое из написанного понятно и так. По запаху.
– Привет, – пробормотала я, не поднимая головы от книги и не глядя на вошедшую. – Директор сейчас занят и никого не принимает. Приходите после обеда.
– Так вот как это со стороны выглядит, – улыбнулась она, уверенно заходя в приемную.
Рассеянно подняв глаза, я только сейчас поняла, почему голос показался мне знакомым. Вскочила, смахнув со стола тетрадь и звонко стукнувшуюся об пол ручку, едва не опрокинула стул и испугала сову, всполошно замахавшую крыльями.
– Я…
– Та самая Морра, сорвавшая экзамен у первокурсников?
Вела улыбалась, с явным любопытством разглядывая меня.
Нервно одернув свитер вымазанными в чернилах руками, я с трудом поборола желание еще и волосы пригладить. Глупые, чуждые мне человеческие порывы.
– И ничего я не срывала.
– Рассказывай! – фыркнула некромантка. – Мне лично пришлось потом умертвие упокаивать. Хорошо хоть, дополнительные баллы начислили.
– Вот это уже совсем неправда! Когда я там была, мертвяк уже оживился. Я ничего не делала!
– Когда ты в морг ворвалась, Раним вместо того, чтобы напитать плетение магией, замкнул его, позабыв про подчиняющее сцепление, – перебирая книги, разложенные на столе, рассеянно сообщила она. – В итоге получилось вялое, не поддающееся контролю умертвие. Раним потом пересдавал в индивидуальном порядке, а я добрала баллов для автомата. Так что спасибо.
– Всегда пожалуйста, – ответила я, опустившись обратно на стул. – Только повторять не проси.
– Как скажешь, – легко согласилась она, опираясь руками о стол. – Меня, кстати, Велада зовут.
– Приятно познакомиться, – полувопросительно протянула я, вызвав у нее еще одну улыбку.
– А что ты здесь делаешь?
– Учится, – не выдержала Илли, – а ты ей мешаешь.
Удивленная некромантка по-новому взглянула на заваленный книгами стол.
Дверь в директорский кабинет открылась.
– Морра… Велада?..
Заметив свою верную секретаршу, он приятно удивился. Кажется, Аррануш уже предчувствовал, как наконец-то расслабится с кружечкой нормального, привычно-сладкого чая и перестанет давиться той гадостью, что заваривала я.
Последние дня четыре, смирившись со сложившимся положением дел, он даже перестал просить меня готовить чай и больше не пытался подбить натовиков устраивать ему чаепитие на кухне. Страдая без сладкого, тосковал по исполнительной и доброй Веле.
Как выяснилось, я бываю на удивление вездесуща и найти свою жертву могу где угодно. Особенно если она скрывается от меня на кухне. Это оказалось открытием не только для директора. Обострившаяся интуиция приятно удивила и меня.
К глубочайшему сожалению, избегать неприятностей это не помогало. Если бы не защита директора, меня уже давно по-тихому съели бы. Арсы в последнее время подозрительно часто оказывались на моем пути. Ничего не говорили, задержать не пытались, но смотрели так, что душевное спокойствие мне только снилось.
– День добрый, магистр, – увлеченно перебирая книги, поздоровалась Вела. – А я вот сессию закрыла. Готова вернуться к своим обязанностям.
Затаив дыхание, я ждала ответа Аррануша. Вот он сейчас согласится, освободит меня от обязанностей секретаря, и я снова буду свободна. И все эти книги займут свое законное место под хозяйской кроватью, рядом с так до конца и не изученным «Уставом».
– У меня к тебе еще одна просьба, – ворвался в мои мечты о свободе бодрый голос директора. – позанимайся с Моррой.
– Я? – удивилась Вела. – А по каким предметам?
Выглядела она спокойной и уверенной в своих силах и точно не ожидала услышать то, что услышала.
– По всем.
Такое шокированное удивление на ее лице я видела лишь однажды, когда Илис принес директору мое брыкающееся человекообразное тело.
Самое ужасное заключалось даже не в том, что она смотрела на меня как на поднятого мертвяка, начавшего качать свои права. Хуже было то, что после недолгой заминки она согласилась.
Расстаться с книгами не получилось. И если раньше мучила меня только Илли и изредка Аррануш, то теперь к ним подключилась еще и Вела. Порой я даже жалела, что в тот страшный день знакомства с арсами спаслась бегством. Лучше бы они меня сожрали.
Издевались надо мной долго, вдумчиво и с полной самоотдачей, загружая даже на выходные. И пока Илис наслаждался заслуженным отдыхом и готовился к празднику, я училась.
Вела не особо интересовалась причинами моего критического уровня знаний. Ей вполне хватило на скорую руку состряпанной легенды о полудиком взрослении на окраине маленькой деревни, затерявшейся в лесах, и благотворительном порыве Аррануша пристроить бедную сиротку в этом суровом мире. Чтобы история казалась достаточно правдоподобной, директору даже пришлось стать давним другом моего отца. Вот так и получилось, что знакома я с ним не несколько месяцев, а много лет.
Мое прошлое обрастало новыми подробностями, которые приходилось запоминать. Когда я, сидя на плече хозяина, впервые оказалась в стенах академии, то была уверена, что жизнь моя наконец-то начала налаживаться.
А она даже не думала этого делать. Все стало только сложнее.
* * *
Меня затерроризировали, пытаясь впихнуть в мою голову количество информации, которое нормальный человек получал в течение нескольких лет.
Я страдала, но зубрила, и уже даже не сильно удивлялась, когда простейшие математические формулы в моем мозгу превращались в тайные письмена мертвого языка, который с удовольствием использовали лекари в своей работе. И не было ничего странного в том, что я сама вызвалась отнести какие-то списки в деканат стихийников.
Глоток свободы – вот что мне было нужно.
Аррануша мой энтузиазм удивил и обрадовал. Документы мне вручили с самой благожелательной из имеющихся в наличии улыбок. Пообещав, что сделаю все в лучшем виде, я поспешно сбежала из приемной, оставив Велу наедине с географией и политологией. Можно подумать, они мне в жизни пригодятся.
До деканата добралась минут за десять и уже там, выполнив свою миссию с блеском, запоздало осознала, что пришла пора возвращаться. А назад не хотелось. Там меня ждали суровая Илли и бескомпромиссная Вела. И три стопки книг. Жуть жуткая, ставшая лишь страшней, когда два дня назад Илис слег с гриппом, ждала меня в приемной директора.
Безголовый хозяин переоценил свои силы и теперь отлеживался в лазарете, с энтузиазмом изображая умирающего и не имея ни сил, ни желания ограждать меня от лавины знаний.
Поняв, что защищать меня больше некому, Аррануш усилил натиск, и я уже всерьез подумывала о побеге. В академии должны найтись укромные и вполне пригодные для жизни уголки. Останавливало лишь осознание того, что у директора есть арские духи, которые в два счета меня найдут. И договориться с ними не получится. А сбежать из академии нет никакой возможности. У меня тут хозяин, как он без меня жить-то будет?
Потому, отложив столь кардинальные меры до худших времен, я решила немного поблуждать и бездумно отправилась в свое, как я надеялась, до-о-олгое путешествие. Собираясь потеряться на как можно более длительный срок.
Проплутав по коридорам около двадцати минут, я добралась до тупика, где каменная стена хранила следы копоти – отметины от магических атак кадетов. Кто-то развлекался здесь, кидая в стену слабые заклинания. Кое-где можно было различить неглубокие трещинки.
Постояв немного перед стеной, я медленно отступила на два шага, собираясь найти какой-нибудь другой коридор. Подлиннее. В эту часть академии я раньше не забредала. Безлюдные коридоры и пустые аудитории казались очень уютными. Мне здесь нравилось.
А потом я обернулась.
Высокий худой мужчина с зачесанными назад темными волосами заступил мне дорогу, преграждая путь к лестнице. Между нами было метров сто. Две пустые аудитории лекарей.
Незнакомец широко улыбнулся:
– А я все гадал, когда ты меня заметишь.
Узкое бледное лицо, на котором красными всполохами сияли глаза, отчего-то казалось знакомым. Скрытый в полумраке, он несколько секунд смотрел на меня.
Потом шагнул вперед, полностью выступая на свет, струящийся из окна. Пасмурный и снежный, день не радовал богатством красок, расцветив мужчину серыми угрюмыми оттенками. И без того жесткое лицо от этого казалось особенно угрюмым и даже злым. Не располагающий к себе тип.
Первым порывом было броситься прочь. Вторым, в общем-то, тоже. Инстинкты вопили, но за спиной была только стена, и я не решалась бежать в нее, почему-то не желая, чтобы кто-то узнал об этом моем умении. Едва ли оборотни так умели.
Незнакомец снова шагнул вперед.
Я не выдержала и сделала единственное, что могла в данной ситуации. Бросилась к аудитории. Дверь открылась со зловещей легкостью, всего-то и нужно было – толкнуть ее плечом. Легко открывшись, она так же легко захлопнулась у меня за спиной.
Вытерев влажные ладошки о штаны, я уверенно пошла в стену. Даже побежала, собираясь добраться до лестницы через соседнюю аудиторию, пока этот странный тип будет обшаривать эту.
Стена не пропустила. Со всего разгона я врезалась в нее, больно стукнувшись лбом. Отлетев на два шага назад, упала на пол.
– В таком виде этот трюк у тебя не пройдет.
В дверях, скрестив руки на груди, стоял этот бледный мужик. На тонких губах играла злорадная улыбка.
Потирая лоб, на котором, по всем правилам, в скором времени должна была образоваться шишка, я пыталась собрать разбегающиеся мысли.
– У превращения есть свои плюсы, – продолжал вещать странный тип, медленно, будто бы даже крадучись, подходя ко мне, – но и минусов достаточно.
Я как заведенная растирала лоб, не отрывая взгляда от стены. Смотреть на незнакомца было страшно, я его слышала, мне и этого хватало.
Он присел на корточки рядом со мной.
– Ну что, пушистая, расскажешь наконец, как тебе удалось стать высшей нечистью?
– Мамочка моя пу…
Рука безвольно упала на колено. Шокированный взгляд легко соскользнул со стены на незнакомца, который оказался не таким уж и незнакомым.
– Пушистая, я помню, – кивнул он.
– А ты…
– Кадай.
– А как ты здесь…
– Рабочие в виварии на удивление внушаемы. Я уже не первый раз покидаю свой вольер. Сидеть взаперти, знаешь ли, неинтересно.
– Мамочка моя пушистая…
Я знала, что аспиды владеют легким гипнозом, но и не подозревала, что высшие аспиды развили свой талант настолько, чтобы управлять человеком. И, судя по тому, что он здесь, а еще никто не начал бить тревогу, разыскивая сбежавшего змея, тот несчастный работник до сих пор под внушением.
– Нет, всего лишь аспид, – усмехнулся он.
– Ма-а-амочка моя пушистая…
Кажется, меня заело.
– Каси…
– Мамочка моя пу…
– Ты ударилась сильнее, чем мне показалось? – в легком удивлении спросил он, выразительно приподняв одну бровь.
– Нет…
Меня рывком вздернули на ноги, от чего перед глазами на несколько мгновений потемнело, а голова взорвалась острой болью. Потом дотащили до парт и усадили за первую.
– Я хочу знать, как слабая нечисть вроде тебя смогла стать высшей. Должен же я получить от тебя хоть какую-то пользу, раз Керст не позволяет тебя съесть?
– Не такая уж я и слабая. Илис вообще считает, что страшнее меня рагры нет, – осторожно ответила я, пытаясь проморгаться.
У людей череп слабый, и нередко, сильно ударившись головой, они зарабатывают сотрясение мозга. Я об этом не так давно вычитала в одной умной книжке и теперь с беспокойством ощупывала голову, пытаясь вспомнить, какие именно симптомы у сотрясения. А вдруг у меня там все же есть мозг, хотя Илли утверждает обратное, и он пострадал?
– Меня не интересует мнение твоего хозяина, – отрезал Кадай, отвернувшись к окну. – За всю свою жизнь я не встретил ни одной высшей рагры. Кроме тебя. И именно поэтому хочу знать, как тебе удалось? Это же невозможно.
– Ну, как оказалось, не так уж и невозможно, – бодро отозвалась я – мир наконец-то начал возвращать себе четкость, что не могло не радовать, – и быстро затухла под тяжелым взглядом.
– И?
– Я долго жила среди людей. В семье. Была питомцем одной девочки. И очень часто присутствовала на ее уроках. Читать там, писать. Запоминать значения слов. Даже немного считать.
Вспоминать те времена было неприятно. Меня, едва живую, подобрал охотник. Каким чудом избежала когтей и зубов крачиттов, разоривших наше гнездо, я так и не поняла. Просто очнулась в теплом доме от запаха еды. Два месяца жила у охотника, который с легким сердцем и за хорошие деньги продал меня купцу. А у купца была дочь, мелкая гадость с сильными ручонками…
– И?
– И все. Три года у купца, потом сбежала. Переждала в городе зиму и ушла в лес. Потом была еще одна деревня, где я чердак в доме старосты почти четыре месяца занимала. Трактир с очень даже удобной конюшней и добрым конюхом. Ну, а теперь вот академия.
– Значит, среди людей…
– Ну… да.
– Безопасное место, возможность учить человеческую речь, – тихо бормотал он, вглядываясь в мои глаза. – Уникальный случай.
Я была с ним полностью согласна.
– Уникальная нечисть, – продолжал бормотать он.
С этим я тоже поспорить не могла.
– Съесть бы тебя, – произнес Кадай, пошатнув мой душевный покой.
– Сам же сказал, что я уникальная, – поспешно напомнила я, продолжая с любопытством разглядывать его.
Забранные назад волосы собраны в низкий пучок. Недлинные, они едва доставали до ворота старомодного камзола из тех, что я видела на картинках в книгах. Камзол Аррануша был короче, всего до середины бедра и не так вычурно расшит. Единственное, что спасало Кадая от клоунской пестрости, – неброская темная вышивка на темной ткани.
– Вот именно. Уникальная, а значит, невероятно вкусная.
Пугал меня он зря. То, что в человеческом облике он меня все равно не съест, я осознала сразу, как улеглась паника. А пока он будет превращаться, я всегда успею сбежать. До двери всего-то шагов пять, не больше.
– А ты как стал высшим? – решила спросить я после недолгой борьбы любопытства со здравым смыслом.
– Не знаю. – Он легко забыл о своей угрозе. – Окончательно осознал, что со мной что-то происходит, когда начал наведываться в деревню. Козы, овцы, собаки, пара куриц, на худой конец. Сытная и не сопротивляющаяся пища.
– То есть у тебя тоже все произошло после встречи с людьми? – уныло спросила я. Моя уникальность дала трещину. Рука сама потянулась к набухающей шишке.
– Не думаю. Просто тогда я понял, что легко понимаю человеческую речь. Не сразу, постепенно, но смысл стал до меня доходить. Многие слова долго оставались непонятными, но со временем и они обрели смысл. Потом я начал говорить.
– Хм-м…
Директор был полностью позабыт. Я даже не подумала о том, что он может отправиться на мои поиски. У нас тут шел важный разговор, все остальное стало несущественным.
– Знаешь, – в невероятном порыве откровения он решил поделиться со мной своими мыслями, – мне кажется, тем, кто стал высшей нечистью, просто повезло. Когда-то они столкнулись с людьми. Или контактировали с другой высшей нечистью достаточно долгое время, чтобы начался процесс превращения.
– Теория хорошая, – осторожно согласилась я, – но мне кажется, все не совсем так. Возможно, люди играют значительную роль, но едва ли решающую.
– Почему?
Кадай не разозлился, не стал отстаивать свои убеждения. Создавалось впечатление, что его это действительно волнует.
– Вот смотри. Я когда в деревне у старосты жила, там рядом целая стая бурых жаб обитала. Арсы их, конечно, зимой съели, но за всю осень я не встретила ни одной высшей жабы. Тут должно быть еще что-то. Может, склонность к обучению, какие-то особенности, которые позволяют нечисти эволюционировать. Ведь если бы близость людей играла в этом деле главную роль, то все леса вокруг деревень и городов были бы заселены высшими. А это не так.
Мы помолчали. Я ерзала, стараясь сесть так, чтобы отбитый тыл болел поменьше.
– В стае Энарика был высший, он научил его всему, – неожиданно признался Кадай. – Возможно, ты права, и у нечисти действительно должна быть какая-то предрасположенность… Не зря же высшими в основном становятся хищники.
Мне послышалось или в его голосе действительно проскользнули бесячие самодовольные нотки? Отбитый мозг закоротило?
Кадай задумчиво и немного снисходительно улыбался, глядя на меня.
Кажется, не послышалось.
– Тайны и загадки, да? – усмехнулась я. Кадай уже совсем не казался опасным. – Давай валить все на природу? Она нас создала, значит, она виновата.
– Причудлив замысел творца, – пробормотал аспид.
– Вот и я о том же. Будем благодарить матушку-природу и не заморачиваться.
– Я так понимаю, это основной принцип жизни одной высшей рагры? – усмехнулся он.
– И разве он меня хоть когда-то подводил? – широко улыбнулась в ответ. Ну просто мир и гармония. Никто никого не ест. Идиллия.
– Никогда, судя по все… – Кадай замер, прислушался к чему-то и остался недоволен услышанным. Не закончив мысль, аспид метнулся к двери, пообещав на прощание: – Еще увидимся.
Выскочив из аудитории, всего через секунду он вернулся обратно и, зловеще улыбаясь, спросил:
– Надеюсь, все, что произошло сегодня здесь, останется в тайне?
Я ошалело кивнула, подтверждая его надежды. Как будто у меня есть особый выбор!
Он ушел, а я, не успев толком прийти в себя, была шокирована снова, на этот раз – появлением директора.
Аррануш просто шагнул из пустоты. Мне довелось узнать, как выглядят эти выворачивающие наизнанку перемещения со стороны. Прелестно-прелестно. Сидевшая на его плече сова невозмутимо косила на меня рыжим глазом. Никакого дискомфорта она не испытывала.
– Почему я должен искать тебя по всей академии? – грозно спросил он.
– Почему?
У меня болели лоб, мозг и попа, на которую я приземлилась при падении. Мне было все равно: почему, зачем и каким образом.
– Тебя долго не было, Илли отправилась за тобой. В деканате сказали, что ты уже давно ушла, но до Велы так и не добралась. Хорошо, я догадался прикрепить к тебе маячок. И, судя по всему, не зря. Почему вместо того, чтобы идти сразу ко мне, ты сидишь здесь? Ты от кого-то прячешься? Тебя кто-то обидел? Опять студенты?
– Никакие студенты меня не обижали, – выпалила я чистейшую правду. Ну какой аспид студент? Он и не человек-то толком. – Подождите, вы нацепили на меня маячок?! Вы за мной следили!
Больше возмутил даже не сам факт слежки, сколько моя об этом неосведомленность. Я не знала, что за мной следят. В дикой природе я бы уже давно стала чьим-то не слишком сытным обедом.
– Для твоего же блага.
– Очень… мило, – проворчала я, исподлобья глядя на директора.
Мое возмущение его ни капли не смутило. Непрошибаемый тип.
– Так от кого ты здесь прячешься?
– От вас, – пожала плечами я.
Аррануш нахмурился, но добиться ничего так и не смог. Никаких чистосердечных признаний. Это наш с Кадаем маленький нечистый секрет, которым я не собиралась делиться с посторонними. Не помогли даже суровые, профессиональные директорские взгляды.
Я сидела и молчала, с безмятежной улыбкой разглядывая его лицо. Отбитый мозг существенно помогал сохранять это шаткое невозмутимое спокойствие. Кадай ушел, и вместо мыслей о высшей нечисти ко мне вернулись мои мелкие, приземленные бытовые мыслишки.
В данный момент меня волновал даже не директор с его подозрениями. Я не могла перемещаться: запертая в человеческом теле магия не действовала. В образе человека я стала еще беспомощнее, чем была в облике рагры. Ужасное чувство.
– Шишка откуда?
– А это я в стену вбежала.
Недоверчивый взгляд я выдержала с достоинством и искренне добавила:
– Честно. – Ткнув пальцем в не пропустившую меня стену, призналась: – Вон в ту стену. Случайно.
Аррануш помрачнел и, кажется, готов был прибегнуть к каким-нибудь страшным пыткам, лишь бы узнать, кто меня обидел. Пришлось признаваться в своей ущербности, чтобы отвести беду:
– В этом теле я не могу перемещаться в пространстве. Попыталась, и вот…
Погладив шишку, грустно посмотрела на директора. Может, он меня пожалеет и избавит от необходимости и дальше учиться?
– Что ж, вероятно, оно и к лучшему, – задумчиво протянул Аррануш, легко приняв мои объяснения, словно что-то такое и подозревал. – Сейчас сходим в лазарет, пусть тебя осмотрят.
– А потом? – затаила дыхание я.
– Учиться, – ухнула Илли, не сводя с меня пронизывающего взгляда.
Наверное, именно в этот момент я осознала, насколько сильно попала. Окончательно осознала. Такое запоздалое озарение.