Вэйд оказался прав, после ужина времени уже ни на что не было. Огромный дядька с рыжей бородой и цепким взглядом нагрянул как раз в самый разгар чаепития, когда Ганэш со скучающим видом выслушивал последние наставления относительно моей персоны.

С минуту входная дверь нервно вздрагивала под ударами огромных кулаков, пока Вэйд собственноручно ее не открыл.

– Время, – пробасила эта громадина раскатистым, густым басом, забирая мою защиту и опору, и оставив в утешение недоинструктированного Гарса. Неравноценная замена, оспорить которую мне было не суждено.

И так грустно сделалось, стоило только закрыться двери за Вэйдом, очень беспокойно и тоскливо. И стало только тоскливее, когда Гарс, приобняв меня за плечи, бодро поинтересовался:

– Ну что, беда ходячая, чем будешь развлекать гостя?

– Я бы тебе отдохнуть посоветовала. Ночью наразвлекаешься, когда меня ловить будешь по всему городу.

Он мне как будто не поверил и не ленился доставать весь вечер, попеременно приставая то ко мне, то к хмурой Джайе, которую не так отъезд дяди опечалил, как присутствие в доме отравителя.

Возможно, знай Гарс, как весело, а главное незаметно, я могу из дома ушагать, благословляя всех направо и налево, не стал бы вести себя так беспечно. Но предостережениям Вэйда Гарс не внял… и очень зря.

Потому что, будь он хоть чуточку ответственнее, я бы вряд ли проснулась на улице, почти в объятиях какого-то паренька, обряженного в форму городской стражи, под хриплые вопли Гарса:

– Крепче ее держи! Крепче!

– Вы нарушили комендантский час! – рявкнул второй стражник, чуть постарше, с тремя тонкими полосами на груди, вышитыми красной нитью по серой ткани формы. У того, что держал меня, полосок было пять, а значит, звание его было ниже, чем у громогласного бородача.

– А то я не знаю, – огрызнулся Гарс, приближаясь к нам. Запыхавшийся, растрепанный, в помятой и расстегнутой на три пуговицы рубашке, он совсем не был похож на важную шишку. Не соответствовал его внешний вид властному поведению, – все, девочку можешь отпускать.

– Отпускать? – возмутился бородатый. – Вы арестова…

– Ну это вряд ли, – небрежно перебил его Гарс, – девочку отпустите и можете отправляться по своим делам. Патрулируйте улицы на благо города.

– Ганэш, тебя кто учил так с представителями закона разговаривать? – негромко возмутилась я, полуобернувшись к нему. Парень продолжал крепко держать меня за плечи, а я как-то не горела желанием рыпаться.

– Сэл, лучше спроси у них, кто им разрешил так разговаривать с главой департамента военных дел? – раздраженно посоветовал он. Стражники не успели даже мяукнуть, а Гарс угрожающе понизил голос, проникновенно спросив у бородатого: – Самоубийственное желание попасть в мою лабораторию толкает на глупые поступки?

– Вы…

– Я вторую неделю жду, когда мне пришлют выписанных смертников на опыты. И, признаться, уже устал ждать. Два смертельных яда и парализующий газ до сих пор не протестированы, а ведь это мои лучшие разработки в этом году.

Бородатый спал с лица, то ли проникся услышанным, то ли (что более вероятно) разглядел-таки, кто перед ним стоит (красные капли на форменном кителе все же были достаточно хорошо различимы в тусклом, искусственном свете фонарей), и быстро пошел на попятную:

– Приношу свои извинения, мы просто выполняем свою работу.

– Отпусти, наконец, девчонку, и проваливайте, – велел Гарс, не желая слушать сбивчивые оправдания.

– Пусти ее, – тут же последовал нервный приказ, и парень быстро разжал руки. Даже отступил от меня, слабо улыбнувшись.

Пока стражники улепетывали, старательно делая вид, что быстрая ходьба – естественный способ их перемещения во время патрулирования, мы стояли под фонарем, там, где меня и поймали, пока стражники не скрылись за поворотом.

– Тоже мне, если бы Вэйд их начальника не навестил, едва ли эти лентяи сегодня на улицу бы вышли, – фыркнул Гарс, любуясь бегством представителей органов местного правопорядка.

– Зато они меня к Мудрой не пустили, – заметила я, скромненько умолчав о том, что его друг за стражу взялся как раз из-за того, что прошлое мое ночное шествие было очень уж спокойным.

– Я заметил, – фыркнул Ганэш, – как думаешь, если Вэйд узнает, как самоотверженно тебя лапал этот молодой да ответственный, выпишет ли ему премию?

– А тебе он что выпишет, если узнает, что ты меня упустил? – едко поинтересовалась я, решив не уточнять, что парень меня не лапал, а очень даже целомудренно за плечи придерживал. – Да еще и позволил на глаза двум стражникам показаться… в таком виде.

Раскинув руки в стороны, я предложила отравителю по достоинству оценить мою миленькую сорочку, и только сейчас, встретившись с ним взглядом, заметила, как сильно расширены его зрачки:

– Ты в порядке?

– Я? – насмешливо переспросил Гарс: – После твоего-то благословения? Повезло, что на ногах стою. Людям Вэйда, к слову, повезло меньше, они в себя не скоро придут. Что примечательно, даже двое неодаренных под впечатлением. Силы ты не жалела.

– Опять, да? Ты прости, тебе, наверное, сейчас плохо.

– Плохо? – отравитель, порывисто качнувшись ко мне, подхватил на руки, вырвав из груди напуганный взвизг, и рассмеялся. Напитанный под завязочку моим благословением, он стал каким-то странным, будто опьяненным. – Да я в последний раз так хорошо себя чувствовал лет двадцать назад.

– Подозреваю, когда Вэйд об этом узнает, мы будем чувствовать себя так плохо, как не чувствовали никогда в жизни, – грустно заметила я, для надежности обняв его за шею, – вези меня домой, обкуренный коняшка.

Проворчав что-то про вкрай обнаглевшее несчастье, готовое залезть ему на шею, Гарс бодро потащил меня в указанном направлении.

Чтобы уже у самого дома я имела счастье лицезреть шесть тел разной степени бодрости, сваленных на дороге. Двое еще как-то опирались на стену соседнего дома, потирая голову и тихо охая, остальные же просто лежали, в лучшем случае едва шевеля пальцами на руках.

– Это я их так?

– Не переживай, – хмыкнул Гарс, почувствовав в моем голосе слабые отголоски паники, – сейчас их заберут.

– Им плохо.

– Напротив, им сейчас очень хорошо.

– Я еще никогда не видела, чтобы человек так мучительно стонал, когда ему хорошо.

Отравитель совершенно варварским образом переступил через подрагивающую руку одного несчастного, великодушно разрешив:

– Отбой, мальчики. Охраняемая вернулась, и с ней все в полном порядке.

Странное дело, но тела перестали дрыгаться и облегченно замерли.

– Ну, я же говорил.

– Угу, а теперь, раз такой умный, начинай придумывать, что мы будем говорить Вэйду, когда он вернется, – посоветовала я. Стоило перестать беспокоиться за этих несчастных, волею судьбы ставших на пути у неконтролирующей свои силы социально опасной девицы с темным настоящим, я тут же стала беспокоиться за себя… и немножечко за отравителя.

***

Договориться, как именно будем оправдываться перед Вэйдом, мы не успели. Просто решили подумать над этим вечером, а за завтраком хотя бы попытаться не уснуть… Ну кто же мог знать, что, покинув нас условно ранним вечером, Вэйд вернется поздним утром?

Я и подумать не могла, что после вялого завтрака, провожая Гарса до выхода, невольно встречу своего жениха, открывшего дверь всего за секунду до того, как за ручку взялся отравитель…

Удивленную тишину нарушило мое растерянное:

– Вот это встреча…

– Ты рано, – поддержал мое изумление Ганэш.

– Шэйн не пустил нас на Темные земли, – раздраженно ответил Вэйд, бесцеремонно потеснив Гарса, чтобы войти в дом.

– Шэйн? – повторила я, вопросительно глядя на отравителя.

– Хозяин Сумеречной зоны.

Понятнее мне, конечно же, не стало:

– А разве у Сумеречной зоны есть хозяин? Это же просто мертвый лес, отделяющий Светлую империю от Темных земель.

– У всего есть хозяева, – устало просветил меня Вэйд, – Шэйн появился на Изломе в одно время с Мирай и Рассах, он равен им по силе, но не столь амбициозен. Сумеречный никогда не вмешивался в дела светлейшей и лишь раз помешал Рассах. Потому здесь о нем почти никто не слышал.

– Это как же он Рассах помешал?

– Пропустил моего предка на территорию светлых.

– Значит, с хейзаром Мглистого удела ты не говорил, – Гарса мало интересовало прошлое, куда как больше его занимало настоящее, – что будешь делать теперь?

– А может, ты дашь ему сначала немного отдохнуть? – возмутилась я, шагнув к Вэйду.

Не знаю, зачем, но я потянула его на кухню, в своем страстном желании накормить несчастного, крепко вцепившись в его свободную руку. А он не сопротивлялся.

Гарс же, совсем недавно собиравшийся уходить, увязался за нами:

– Это важный вопрос, требующий безотлагательного решения.

– Безотлагательного решения требует его помятый вид! – не согласилась я, крепче сжимая пальцы на теплой ладони, будто бы отравитель мог попытаться вырвать из моих рук жертву моей внезапной заботы. – Сначала поесть надо, потом поспать, а уже потом…

Вэйд встал, как вкопанный посреди коридора, не дойдя до кухни шагов пять, обрывая мою мысль.

– Ты чего?

Сумка, которую он все это время продолжал держать, упала на пол, а меня медленно, но неумолимо потянули на себя.

– Эээй? – уткнувшись носом в несвежую рубашку, я слабо брыкнулась.

– Дядю я видел, – произнес Вэйд волшебные слова, которые тут же заставили меня затихнуть, – сосуд тоже.

– И? – поторопил его нетерпеливый Гарс.

– Девочку мы не получим.

– Девочку? – переспросила я, не зная, куда деть руки. Обнимать его сейчас, при посторонних, было как-то неловко, просто так стоять тоже казалось странным. Промучавшись пару секунд, я скромненько вцепилась в рубашку на его боках, и жизнь сразу сделалась гораздо проще.

– Немного старше тебя, внешне – обычная вэларийка, только моего дядю совсем не боится.

– А это хорошая новость или плохая? – на всякий случай уточнила я, потому что ничего ужасного в его словах не заметила. Раз девочка живая и не боится того мутанта, который хейзар, значит, он ее не обижает, а раз она еще и живая – даже защищает.

– Неприятная, – после недолгой паузы признался Вэйд. Конечно, сосуд он не получил, отдать его в храм не смог, следовательно, сосуд не освятят, и непригодным для Рассах он не станет… и от меня адепты не отстанут.

Но сейчас это казалось сущей мелочью, не заслуживающей особого внимания, куда важнее было то, что Вэйд всю ночь бодрствовал. Усталому, голодному ужастику была просто жизненно необходима моя забота.

– Значит, ничего страшного не случится, если ты немного отдохнешь, верно? – не терпящим возражений тоном выдала я, требовательно заглядывая ему в глаза.

Вэйд еще не знал, что ночью я вывела из строя его людей, приставленных охранять дом и следить за мной, а потому был покладистым и смирным и на вопрос мой согласно кивнул.

Если бы не Гарс, испортивший такой прекрасный момент, все было бы совсем прекрасно.

– Вы же еще не женаты, не рановато ли ты им командовать начинаешь?

***

Наверное, на самом деле все это было очень грустно, и неудавшаяся попытка Вэйда забрать сосуд из Темных земель могла обернуться для нас печальными последствиями, но я все так же никакого особого беспокойства не чувствовала.

Ну не привез он сосуд, и ладно, зато сам быстро вернулся, а это было важнее какой-то там девицы, которой, вполне возможно, в Темных землях жилось достаточно комфортно.

Беззаботность моя продлилась недолго и закончилась как-то внезапно. Врезалась в спокойное сообщение Вэйда и разбилась вдребезги:

– Вечером придет Гарс, чтобы заблокировать твою искру.

– Уже? – казалось бы, только вчера он вернулся из своего так эпично обломавшегося похода, а на самом деле уже прошло два дня, за которые я ни разу не лунатила, чем, наверное, очень огорчила упрямую Жрицу. А сегодня мне предстояло пережить еще один острый приступ внезапной внутренней пустоты… и снова ночевать одной. И никакого больше шуршания бумаг по ночам, и посторонние тела уже не будут придавливать своим весом одеяло к кровати, мешая мне в него завернуться во сне, да и спать теперь я точно буду спокойно, потому что магическую защиту на меня навешивать Вэйд больше не решился, чтобы блок не слетел повторно.

Вроде как это все было очень хорошо, но ведь до конца месяца, а, значит, и до поиска помощника еще почти две недели, которые он опять будет проводить на работе, возвращаясь за полночь и уходя с рассветом.

И меня это печалило.

Приятно все-таки, когда твои кошмары стережет домашний ужас, и очень обидно, когда чье-то чужое вездесущее наказание лишает тебя маленьких женских радостей.

И именно на наказание Гарс и был похож, когда заявился вечером, как обычно ввалившись в дом раньше хозяина и тут же начав командовать.

– Селина, за мной, – велел он, цыкнув на попытавшуюся подняться с дивана вслед за мной Джаю, – а ты, мелкая, останешься здесь.

– Слушайте, это уже наглость, я имею право знать…

– Рад за тебя, какие бы права ты себе там не придумала, – отмахнулся от нее отравитель, настойчиво поманив меня к себе, – чего застыла? Иди сюда, сейчас будем облегчать твою жизнь.

– Какая… радость.

Моя радость его мало интересовала, наверное, если бы не Вэйд, меня бы сейчас вообще просто схватили в охапку и потащили в какое-нибудь темное место, чтобы там быстренько заблокировать искру и улететь по своим делам.

Это было странно и непривычно, но, кажется, Гарс торопился, и уже через неполную минуту, когда я неспешно поднималась на второй этаж, стараясь держаться как можно ближе к Вэйду, чтобы быть по возможности подальше от отравителя, стала известна причина его нервозности:

– Быстрее нельзя? – недовольно поинтересовался Ганэш, то и дело поглядывая на часы. Круглые, красивые, на длинной цепочке, они то и дело щелкали крышечкой, отсчитывая градус раздраженности Гарса: – Мне сегодня должны подопытных привезти, не хотелось бы опоздать. В противном случае мои безмозглые помощники выберут самых слабых и больных, а мне нужны сильные, здоровые тела, чтобы…

– Без подробностей! – строго велел Вэйд.

– Да чего? Я и так знаю, что у него два яда и один газ ждут не дождутся, когда их уже на ком-нибудь испытают, – беспечно заметила я, удивленная тем, что Ганэш безропотно послушался своего друга, даже не попытавшись сказать что-нибудь ехидное.

Вэйд не стал удивляться, откуда мне известны такие интригующие детали работы отравителя, он просто сказал:

– Пусть это будет единственным, что ты знаешь о его работе.

– Что, яды действуют как-то ужасно? – спросила я. Мой интерес разжег странный огонек в глазах Гарса, который, впрочем, тут же потух, стоило ему только покоситься на Вэйда. Значит, я все же оказалась права. Яды у этого экспериментатора не просто убивали, они убивали как-то извращенно, наверное, даже болезненно… Очень болезненно.

Первым по лестнице поднялся Гарс, и в кабинет он тоже ворвался первым, а потом самым наглым образом оторвал меня от Вэйда, в которого я невольно вцепилась, стоило нам только зайти следом, а мне – взгляд Ганэша увидеть, и усадил на уже хорошо знакомый диванчик, после чего завис на несколько минут, крепко сжимая мои запястья в худых, сильных пальцах.

– Готово, – выдохнул он, отпустив мои руки, тут же безвольно упавшие на колени.

Пустота на этот раз была будто бы больше, острее и безнадежнее, но… привычнее, что ли? И притихла, словно затаившись, она сразу же, как Вэйд сел рядом со мной, осторожно взяв за руку.

***

Вселенская несправедливость – это когда тебе пообещали хэппи энд и спокойную жизнь, а на деле же позволили пройти босиком чуть ли не половину города, исцарапать где-то ноги и насквозь замерзнуть.

Сережка с прикрепленным к ней мороком работала настолько качественно и была такой незаметной, что до этой ночи никто просто не вспомнил, что помимо защитного амулета, энергией которого Мудрая и помогла моей искре взломать барьер, есть еще и маскирующий… на мою беду.

Потому что, если бы вспомнили, я бы точно не пришла в себя на ступенях храма, дрожащая от холода и жадно впитывающая тепло сжавшего меня Вэйда.

Вчера, после того, как блок только поставили, он не рискнул оставить меня одну и остался на ночь. В последний раз.

Сегодня же даже домой вовремя не пришел, и последнее, что я отчетливо помнила – это как укладывалась спать, воюя с глупой обидой на бессердечного трудоголика. А теперь вот, стояла на холодном мраморе, озябшая и офигевшая, отчетливо чувствуя, как суматошно бьется сердце под прижавшей меня к Вэйду широкой ладонью. Может он и не заметил, как интересно положил руку, но я отчетливо ощущала его пальцы под левой грудью, и это было очень странное чувство, которое легко спугнул тяжелый настойчивый взгляд.

На самом верху, на последней ступени стояла Мудрая и смотрела на нас. В свете фонарей, установленных по краям лестницы на протяжении всего подъема, на ее немолодом лице дрожали зловещие тени, а зрачки тлели белым недобрым светом.

Просто ночной кошмар, а не благообразная служительница светлого храма…

– Вот это я чуть не встряла, – прошептала тихо, плотнее прижимаясь к Вэйду.

– Отдай ее, – голос у Мудрой был сильный, поставленный, очень красивый и властный. И если бы меня не держали так крепко, я бы, наверное, даже присела невольно, так неожиданно громко ее слова разнеслись над пустой площадью.

– Свою невесту? – со странной, злой веселостью уточнил Вэйд: – которую с таким трудом нашел?

– Мы можем предложить равноценную замену, – с готовностью заметила Мудрая. Свет в ее зрачках погас, и мне как-то даже дышать стало легче.

Повинуясь безмолвному приказу, рядом с женщиной встала бледная, совсем молоденькая девушка.

Белое платье удачно скрадывало излишнюю худобу, пытаясь подменить ее кажущейся хрупкостью, а длинная светлая коса, перекинутая через плечо, легко посоперничала бы по длине с моей. Круглое личико, большие глаза, плотно сжатые, чуть дрожащие губы.

Хорошенькая, но напуганная и совсем еще молодая.

– Ее привели в храм шесть дней назад, – с интонациями профессиональной торговки, нахваливающей товар, заговорила Мудрая, – девочка – единственная дочь семьи Мьёль. Жрица Мирай…

– Я правильно вас понял, – перебил ее Вэйд, – вы хотите обменять мою Мудрую на этого ребенка?

– Возможно, девочка всего лишь жрица, но ее семья достаточно влиятельна и… Просто подумайте, какие перспективы вам откроются, стоит только объявить, что эту жрицу вам в жены добровольно отдал храм.

– Едва ли я смогу получить больше, чем уже имею, – хмыкнули у меня над ухом.

– Предположим, – не спешила сдаваться женщина, пока предмет торга тихо трясся рядом. Девушка явно боялась и этого разговора, и дознавателя, и будущего, но покорно стояла на месте в ожидании своего приговора, – но как же ваш будущий наследник?

– А что не так с моим наследником?

– Селина, конечно, обладает яркой искрой, но девочку похищали, она участвовала в обряде темного культа, и лишь Рассах известно, как сильно изменилась ее сила после соприкосновения с тьмой.

Вэйд хмыкнул: ему хорошо было известно, как именно изменилась сила Селины. И ему, и Гарсу, который последствия знакомства с адептами маскировал, и мне тоже. Конкретно так все изменилось после того злополучного обряда. Необратимо.

– Вы не можете быть уверены, что ребенок, родившийся от нее, не унаследует ваш дар? Алия же, – едва живая девочка удостоилась легкого прикосновения к плечу и нервно дернулась, – напротив, сильная и здоровая. Она родит вам крепкое потомство. Только представьте, насколько сильным мий-асэ вырастет ваш наследник.

– Здоровая-то она, может, и здоровая, только уж больно нервная, – заметила я, с сочувствием глядя на девушку.

– Алия не была осквернена темной магией, – продолжила рекламную деятельность Мудрая, проигнорировав мое замечание, – и искра ее достаточно сильна.

Признаться, я не верила, что Вэйд сможет променять меня на этого несчастного ребенка. Не умещалась в моей голове эта дикая и невозможная мысль… пока он меня не отпустил.

Такого ужаса я, пожалуй, еще ни разу в жизни не испытывала. Даже когда в этом мире очнулась и поняла, что меня в чужое тело зашвырнуло, не чувствовала ничего подобного, а сейчас такая жуть взяла, словно меня заживо варить собрались.

Продлилось это всего несколько секунд, пока Вэйд снимал китель.

Потом согретая чужим теплом ткань упала на плечи, а поверх легли широкие ладони, ободряюще поглаживая, и я невольно всхлипнула от облегчения.

– Так и знал, что замерзла, – проворчал Вэйд, неправильно оценив мое состояние.

Замерзла-то я уже давно, а сейчас я испугалась, но говорить ему об этом совершенно точно не планировала, только не после того, как он меня на руки подхватил.

Лучше уж Вэйду не знать, как я в нем только что усомнилась.

– Лорд Грюнэр… – заволновалась Мудрая. Тетка была не настолько глупой, чтобы посчитать, что он меня на ручки для того взял, чтобы ей сейчас преподнести.

– За щедрое предложение благодарю, – сухо проговорил он, отворачиваясь от храма, – но не заинтересован.

По лестнице мы спускались в тяжелой, оглушительной тишине.

– Я ж чуть прямо ей в лапы не пришагала, – прошептала я только, когда Вэйд сошел с последней ступени, – как ты тут вообще оказался?

Обняв его за шею и почти касаясь носом щеки, я в нетерпении ждала ответа. На Вэйде кататься оказалась куда приятнее, чем на Гарсе, к нему и прижаться можно было плотнее, и просто как-то уютнее, что ли.

– Когда вернулся, решил тебя проведать, – легко признался он, – и не нашел.

– Угу, еще бы позже вернулся – и не перехватил бы, – проворчала я, все же ткнувшись носом ему в щеку, – Гарс будет ругаться, наверное, ему же опять морок на меня лепить придется.

– Не придется, плетение морока не повреждено, а напитать его магией смогу и я.

– А с блоком что? Его же бессмысленно ставить. Сережку снять я не могу…

– С этим разберемся завтра.

– И как же? – проскользнувшая в его голосе угрожающая уверенность меня несколько насторожила. Сейчас я была слишком впечатленной и готовой бояться чего угодно, даже непривычных интонаций Вэйда.

– Я на тебе женюсь.

Простые и такие невероятные слова, смысл которых до меня дошел не сразу. Мы успели пройти почти всю площадь, уже дошли до входа в парк и готовились скрыться с глаз Мудрой, что продолжала стоять на ступенях храма, с ненавистью провожая нас взглядом.

– Чего-чего?

– Сегодня из дома ты сбежала через окно, – говорил он вроде бы спокойно, но у меня все равно возникло непреодолимое желание просить прощения за то, что я, дура неразумная, даже во сне умудряюсь трепать ему нервы, – никто из моих людей тебя не видел, и мне не хочется даже думать, что бы случилось, не реши я заглянуть к тебе.

– Но жениться… Это как-то слишком серьезно, тебе не кажется? – робко уточнила я, не очень понимая, что чувствую. Мне точно было страшно, но еще почему-то весело. Вэйда хотелось придушить и расцеловать одновременно. А потом тихонечко поплакать, страдая от беспокойства, неуверенности и предвкушения. – Какая вообще свадьба? Я же несовершеннолетняя. Да когда бабушка узнает, она ж тебя сожрет!

– Это уже мои проблемы.

– А мои проблемы?

– Решит свадьба, – уверенно ответил он, пробормотав под нос непонятное, – прав был дядя.

Я понятия не имела, что именно ему там советовал его дядя, но точно знала, что он совсем не прав. Потому что племянник его собирался сотворить какую-то совершенно несусветную глупость…

***

Вэйд был непреклонен и молчалив. Решив для себя, что женится на мне вот прямо завтра, он уже ничего не хотел слушать, и на все мои уговоры подумать хорошенечко и отменить это опрометчивое решение упрямо отмалчивался.

– Ну ты сам подумай, какая может быть свадьба завтра? Ничего же не готово, когда родители узнают, что ты их Селину в жены взял без соблюдения всех положенных традиций, они ж тебя по-тихому задушат, – заметила я, чувствуя, как меня разрывают совершенно противоположные чувства. С одной стороны, просто зверски хотелось, чтобы он уже включил мозг и одумался, а с другой… почему-то приятно было на упоминание о семействе Эллэри получить спокойный, совершенно невозмутимый ответ:

– Официальную часть мы проведем в начале зимы, как и задумывалось. Но моей женой ты станешь завтра. Свадебный обряд проведем на заходе солнца.

– Подожди, почему на заходе? У вас же тут наоборот, принято обряды проводить в полдень, я точно знаю, мне Джая говорила. Чтобы света было больше всего, и Мирай могла наблюдать…

– Именно поэтому, мы с тобой в храм отправимся вечером, чтобы ничто не могло нам помешать.

Мое непонимающее, но крайне выразительное молчание было понято правильно, Вэйд послушно пояснил:

– Тебя готовы обменять на жрицу, Сэл. Я не знаю, насколько именно ты важна храму, но Мудрая готова была отдать неинициированную одаренную и объявить о том, что храм добровольно вручает ее мне в жены. Потому нам лучше не рисковать. Вечером отправимся в храм на окраине города, там и проведем обряд.

– Что-то не так я представляла себе свою свадьбу, – проворчала я потерянно. Если быть совсем уж честной, я ее себе вообще никак не представляла, когда отец ушел от нас я решила, что мне это ни к чему, что муж в моей жизни – вещь ненужная… а вот поди ж ты, теперь рисковала обзавестись им раньше, чем того ожидала даже Селина.

– Утром отправимся в мастерскую госпожи Фольц, у неё должны быть готовые свадебные платья, – попытался утешить меня Вэйд, но сделал только хуже.

Это была катастрофа, но почему-то считала так только я.

Вэйд был совершенно спокоен и невозмутим, и пока я пыталась осмыслить всю шокирующую неправильность своего положения, он молча нес меня домой.

Всю оставшуюся дорогу мы провели в тишине. Я паниковала и не знала, что делать, Вэйд… шел.

Он все решил, и его уже ничто не могло смутить или поколебать. И даже уложив меня в кровать, он на прощание посоветовал:

– Постарайся отдохнуть, завтра сложный день.

– Ты даже не представляешь, насколько, – вздохнула я, сраженная наповал трогательным поцелуем в лоб.

Наверное, Вэйд наивно полагал, что я последую его совету и усну без задних ног, чтобы утром, бодрой и веселой отправиться к модистке за готовым свадебным платьем, но нет. Я не спала. Всю ночь просто глаз не сомкнула, размышляя о насущном.

Я же с самого начала знала, что Вэйд – жених Селины, и что теперь мне, как занявшей ее место, придется выйти за него замуж… Смириться со статусом невесты оказалось достаточно легко, когда свадьба где-то там, далеко. Зимой.

А какая может быть зима, когда вокруг лето, а я по уши в таких проблемах, что до первого снега могу попросту не дожить?

Пока свадьба была только в планах и где-то там, на горизонте, я чувствовала себя совершенно спокойной. Просто не верила, что замуж придется идти на самом деле, что все это правда. Что жених – это вообще-то будущий муж…

А сейчас не знала, что делать и за что хвататься. Выбор был, но его будто бы и не было. Либо храм, либо Вэйд.

И… лучше все-таки Вэйд.

Но как же я попала.