На завтрак я спускалась невыспавшаяся и нервная, что, разумеется, не могло укрыться от цепкого взгляда Джаи.

– Ну и что случилось на этот раз? – спросила она, напряженно косясь на дверь в столовую.

В любое мгновение на пороге мог появиться Вэйд, и тогда племяшке придется отложить допрос.

Но он все не появлялся…

– Что случилось? – скривилась я, массируя виски, на которые давило осознание всей нереальности сложившейся ситуации.

– Ты мне скажи. Опять храм? Или адепты? Кто тебя этой ночью так замучил?

– Дядя твой, – в сердцах выпалила я, и только заметив, как разгорается ее взгляд, поняла, что зря вообще рот раскрыла.

– Рассказывай!

К тому моменту, как Вэйд все же объявился в столовой, я успела в очень общих чертах поведать племяшке о своих ночных злоключениях, включая внезапную новость о свадьбе.

Потому своего дядю Джая встретила требовательным:

– Я еду с вами!

– Куда? – не понял всего ужаса этого заявления Вэйд.

– Выбирать Селине платье. В храм, так уж и быть, с вами не поеду, но жду праздничный ужин хотя бы завтра, и чтобы мне первой показали невесту.

Джая в нетерпении ерзала на стуле, будто бы пропустив мимо ушей мое обиженное замечание:

– Я, вообще-то, сочувствия хотела.

Зато Вэйд игнорировать его не стал.

– Сочувствия?

– Конечно, сочувствия, – оживилась Джая, – и я тебе очень сочувствую. Свадьба – это же главное событие в жизни каждой леди, а тебе так не повезло. У тебя же не свадьба, а одно сплошное издевательство!

– Вот-вот, – поддакнула я. Еще какое издевательство. Мне даже морально подготовиться не дали. Ночью в известность поставили, а сегодня уже все. Сссвадьба.

– Торжественная часть, как и задумывалось, пройдет в начале зимы, – с непроницаемой мордой лица сообщил Вэйд, чем, кажется, полностью реабилитировался в глазах племянницы, но не в моих.

В моем представлении все оставалось так же ужасно, как и было пару часов назад. И даже ужаснее, потому что время шло и неизбежное приближалось.

В магазинчик к Фольц Джая все ж таки напросилась. Как бы не побаивалась она энергичную мастерицу, но отказать себе в удовольствии лично выбрать для меня мое первое свадебное платье просто не смогла.

– Сейчас, конечно, придется выбирать из готовых, – вещала племяшка, пока я жалась к дверце кареты, тоскливо выглядывая в окошко, – но второе платье мы тебе точно сошьем. И оно будет просто невероятным.

Там, за стеклом был целый мир, яркий, полный солнечного света, умиротворяющего гула голосов и разнообразных запахов: от свежей сдобной выпечки до обувного крема. А тут была я, сияющая Джая и спокойный Вэйд… и темная, мрачная обстановка кареты, которая сейчас очень соответствовала моему внутреннему состоянию.

– Ну не обязательно же прямо сегодня-то жениться, – предприняла я отчаянную попытку, которая тут же завяла под возмущенным взглядом наивных девичьих глаз. Джая уже предчувствовала скорый праздник и не хотела его отпускать, счастливо не замечая того, как дорого приходится за все это платить мне.

Нервов уже почти не осталось, а к тому времени, как мы подъехали к магазину Фольц, я догрызала последние их остаточки.

В небольшой, но очень симпатичный магазинчик, с большими, светлыми окнами и завлекательно оформленной витриной, я заходила как в пыточную.

И чувство такое было, будто все, конец, пути назад нет, а впереди все такое страшное и неопределенное… и кто-то уже намыливает мне веревку.

Модистка была рада нас видеть, вот только я не могла ответить ей взаимностью, потому что понимала, что меня сейчас будут пытать. Джая, и без того обожавшая подбирать мне наряды, и Фольц, для которой это было любимой работой… объединившись в одну несокрушимую и устрашающую армию, они победили меня без долгих боев и утащили в плен.

В смысле, в примерочную, что представляла собой круглую комнату, стены которой были из зеркал, и, кроме небольшого возвышения в центре и двух диванчиков, тут совсем ничего не было. Ни сбежать, ни спрятаться.

– Сейчас, я принесу несколько вариантов, – пообещала Фольц, оставив Джаю следить за мной.

Вэйд же, бросив меня на произвол судьбы и этих двух воодушевленных чудищ, просто сбежал, пообещав забрать нас через три часа, чтобы свозить пообедать, и, если мы определимся с платьем, то доставит уже в другое пыточное отделение.

Потому что, как со знанием дела заявила Джая, даже на такой ужасной свадьбе я должна выглядеть идеально, а значит, мне, помимо платья, нужна еще и прическа, и легкий макияж.

– У тебя тени под глазами, – с сочувствием добавила она, глядя на меня, как на тяжелобольную, – избавиться от них мы уже не успеем, придется маскировать.

Когда сумасшедшая бабка в метро еще в той прошлой жизни, в которой я была Снежаной, пообещала мне, что я буду гореть в аду, я как-то не обратила внимания на ее слова. А ведь зря.

Эта круглая комната была настоящим адом, в котором истязали меня два монстра. Прекрасные снаружи и ужасные внутри.

Три часа беспрерывных примерок, споров о том, что платье мне, конечно, идет, но я в нем недостаточно неотразимая, три часа застежек, лент и корсетов…

Три часа адских мучений и одно белое, расшитое жемчугом платье, на котором сошлись мои мучительницы… и которое я меряла одним из первых!

Наверное, я бы смогла с честью вынести все эти испытания, если бы под конец Фольц не принесла коробочку и не вручила ее мне с самым таинственным видом.

– Первая партия ваших нарядов уже почти готова, я привезу ее через пару дней, но, думаю, это стоит отдать сейчас.

Коробку я открывала медленно, чувствуя подставу, и оказалась права.

– Этот комплект идеально подойдет к платью, – с улыбкой заверила модистка, пока я шуршала тонкой, полупрозрачной бумагой, очень напоминающей мне папирусную.

Конкретно этот комплект белья и правда идеально подошел бы к выбранному свадебному платью. Да и как бы могло не подойти к белому платью белое кружево и немного батиста.

Это была последняя капля, нервы сдали, и когда за нами прибыл Вэйд, я бросилась к нему с требованием забрать меня отсюда.

– Жрицы как-нибудь переживут и повседневное платье! – выдала я свой самый веский аргумент. – Нам же неважно их мнение, верно? Нам же поскорее пожениться и все?

– Ничего не выбрали? – удивился Вэйд, покорно позволяя мне дергать себя за лацканы кителя. Только руки поверх мои положил, осторожно сжимая пальцы, но отдирать от себя даже не подумал.

– Выбрали, – с готовностью ответила Джая, держа в руках коробку с нижним бельем, – Селину вот это впечатлило.

Она вышла в общий зал следом за мной, как только помощница Фольц сообщила, что прибыл лорд Грюнэр. Сама модистка задержалась, разбираясь с последними платьями из тех, что я меряла и не могла видеть, какое впечатление на Вэйда произвела ее работа.

В коробку он заглянул с интересом, несколько секунд просто внимательно разглядывал бюстье, кружева которого были как две капли похожи на те, что украшали корсаж платья, вот только там они ложились на плотную, непрозрачную ткань, а здесь на тонкий батист…

Налюбовавшись моим нижним бельем, он одобрительно хмыкнул.

И издевательства продолжились.

Даже за обедом я не смогла отдохнуть. Джая просто не дала мне хоть пару минут посидеть, отсутствующим взглядом уставившись в одну точку, и немножечко поразмышлять о тщетности бытия.

– В двух кварталах отсюда есть замечательный салон, – вещала она взволнованно и громко, позабыв про остывающее жаркое и не обращая внимания на окружающих. В отличие от «Лакс», здесь посетителей было много. В просторном зале, столов на сорок, свободными оставалось не больше трех, – платье обещали доставить домой не позже шести, так что мы все успеем!

Вэйд сдержанно улыбался, глядя на нас, и мне было совсем непонятно, что именно его так забавляет – возбужденная радость племяшки или мой пришибленно-ошалелый вид.

***

– Какая ты красивая, – вздохнула Джая, любуясь моим отражением в зеркале.

Признаться, я тоже залюбовалась.

Высокая прическа, легкий макияж… Ну, как легкий, лицо мне ваяли больше часа, но когда я посмотрела в зеркало, то в первое мгновение даже не поняла, чего они так долго возились.

Только несколько секунд спустя до меня дошло, что кожа моя теперь сияет, ресницы стали еще темнее и будто бы гуще, губы розовее, а на щеках поселился здоровый румянец.

Селина была чудо как хороша.

В этом платье, с этой прической… мне определенно нравилось то, что я видела в зеркале, на какое-то предательское мгновение я даже подумала, что свадьба, пусть и такая кривая —не так уж и плохо.

И, если уж мне нравится то, что я вижу… интересно, что будет с Вэйдом, когда он это увидит?

Быстро, правда, вспомнила, что в жены меня берут только для того, чтобы я в храм не утопала. И вообще, замуж я не хочу….

Но, все же, очень хотелось посмотреть на рожу Вэйда, когда он меня увидит.

Словно прочитав мои мысли, Джая предложила:

– Пойдем, дяде покажем.

– Да и спускаться уже пора, – медленно согласилась я, – время.

Я ждала восхищения, быть может, парочку комплиментов, но уж точно никак не непроницаемого выражения рожи и цепкого взгляда конкретно подвисшего жениха.

О том, что он подвис, я узнала, только когда внизу оказалась, а пока по лестнице спускалась, успела на него один раз обидеться и два раза разозлиться.

Я тут спускаюсь вся такая красивая, а Вэйд, в холл Джаей пригнанный, просто стоит и смотрит. И молчит. Он, конечно, тоже принарядился, и камзол, который сменил его форменный китель, Вэйду очень шел, но, по моему-то плану, не я им должна была любоваться, а он мною…

– Ну пошли, – к тому моменту, как я добралась до женишка, моя злость, мутировавшая в обиду на середине лестницы, снова стала злостью, и проскользнувшее в голосе недовольство было искренним.

Вэйд молчал, хмуро глядя на меня, чем искренне веселил Джаю. Чтобы не хихикать, та даже рот ладонями зажала, довольная произведенным мной эффектом.

О том, что жених конкретно тормозит, я догадалась, когда на мой следующий вопрос:

– Что, мы никуда не идем, да? Ты передумал?

Он ответил хрипло:

– Да.

Не выдержав, Джая сдавленно простонала, кажется, даже хрюкнула, отворачиваясь от нас.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – на всякий случай спросила я.

– Нет, – с заминкой произнес Вэйд, моргнул и отмер, – пойдем.

За руку меня схватили раньше, чем я смогла хоть что-то сказать, и потащили на выход.

Жениться.

Джая провожала нас тихими смешками и горящим взглядом, уж она-то произведенным мною на ее дядю эффектом была полностью довольна.

В карете мое белое платье почти светилось, в отличие от темного камзола Вэйда.

– А разве мы с тобой должны были не в храме встретиться? – спросила я, тактично сделав вид, что не заметила, как его переклинило в холле. Хотя приятно все же было.

– Должны были, – согласился он, сидя, как по мне, уж очень близко, – но лучше не рисковать.

Я только согласно и очень грустно вздохнула, стараясь как можно незаметнее отползти подальше от Вэйда. Я и так вся в бесполезных переживаниях, нечего мне еще и нервы мотать тревожащей близостью.

Вот только один совершенно не чуткий тип успешно не видел моего состояния, и вместо того, чтобы позволить уползти, а еще лучше самому отсесть подальше, разместил ладонь на моей талии, подтягивая поближе.

– Совести у тебя нет, – простонала убито, невольно вцепившись в его колено, когда карету резко тряхнуло, но тут же отдернув руку.

– Тебе нехорошо? – нахмурился Вэйд.

– Нормально, – соврала я, потому что нормально не было. Но совсем не из-за того, что меня укачивало, просто… вот еду я в храм замуж выходить, а этот, который «замуж», сидит и тискает меня, и, казалось бы, чего такого? Мы ж в одной постели спали пару раз, я привыкнуть должна бы к обнимашкам с собственным женихом. Но к чему мне привыкать, если он со мной спал, когда я спала, а когда не спала, то за свои действия не сильно отвечала?

И вообще, ситуация глупая какая-то: вынужденный брак, мне замуж надо, чтобы спастись, ему жениться необходимо, чтобы ребенок без дара родился. А чувства где?

– Вэйд, а можно вопрос?

– Задавай, – хмыкнул он, кажется, довольный тем, что я больше не дергаюсь.

– А зачем тебе наследник без дара? Неужели быть дознавателем так плохо?

Тишина, последовавшая за моим вопросом, была недолгой, но изматывающей.

– Это не тот дар, от которого я хочу уберечь своего ребенка, – наконец, ответили мне, но ответ был каким-то совсем непонятным.

– А от какого тогда?

Решив, что объяснять долго, проще показать, Вэйд, вытащил черный носовой платок. Чистый, отглаженный, с кружевом по краю и вышитыми инициалами хозяина, он лежал на широкой ладони несколько секунд, а потом просто превратился в пепел. Вот платок есть, а вот он уже оседает золой.

– Мне было тринадцать, когда дар проснулся, я не знал, как его контролировать, был не в состоянии с ним справиться и… много чего натворил. Отец не мог меня научить, принципы работы с даром у всех разные. И я не хочу, чтобы мой ребенок был вынужден пройти через то же самое.

– Но у твоей сестры ведь не было… таких проблем?

– Нет, – подтвердил Вэйд, – Мэй повезло родиться девочкой. Наследие хейзара передается только по мужской линии.

Мы немного помолчали. Вэйд стряхнул пепел в окно и протер ладонь протянутым мною совершенно обычным белым платком.

– А что, если Мудрая была права? – осторожно спросила я. – Что если тебе нужно было брать ту жрицу?

– Селина, – негодование в его голосе меня немного смутило, – полагаю, ты мне не поверишь. Не сразу, но просто прими, как данность: я женюсь на тебе в любом случае. Даже если ты прямо сейчас лишишься искры.

– Помнится, Селина уже как-то лишилась искры, и ты собирался от нее отказаться, – вырвалось едкое. Я тут же пожалела о сказанном, почувствовав, как дрогнула рука на моей талии, но забрать слова назад была не в силах.

Мне хотелось заглянуть ему в лицо, но я все никак не могла заставить себя поднять глаза.

– Это была не ты.

– Но что если Мудрая была права? Я ведь теперь вообще непонятно что такое. Ни Селина, ни жрица… и проблем от меня куча. А что, если твой гениальный план провалится? Что если моя увечная искра не потянет, не справится, не оправдает такого доверия? Не то, чтобы я детей хотела, – уточнять, что мне от одной мысли о материнстве становится решительно не по себе, не стала. Незачем его еще сильнее расстраивать, – но ты просто подумай, вдруг наследие хейзара окажется сильнее моей искры? И достанется тебе сын с даром…

– Значит, я сделаю все, чтобы помочь ему научиться его контролировать, – уверенно ответил Вэйд, негромко добавив, – как-нибудь.

– Для того, кто жену себе искал среди будущих жриц, чтобы этот дар изжить, и готов был ради этого даже стервозный характер Селины терпеть, сейчас ты рассуждаешь как-то странно, – нудно заметила я, но больше не пыталась отстраниться, когда карету тряхнуло в очередной раз, и меня снова бросило на Вэйда.

С каждым проеханным километром дорога становилась все хуже и хуже. Приятная поездка по центру сменилась относительно комфортным перемещением по жилым кварталам восточной части города и плавно превратилась в непрекращающуюся тряску.

Под конец я уже сама вцепилась в Вэйда, борясь с желанием спрятать лицо у него на груди, но воспоминания о часовом макияже не позволяли этого сделать.

– Потерпи, – шептал он, старательно массируя мне основание шеи, – осталось еще немного.

Я только нервно кивала и сглатывала, усердно борясь с тошнотой. Растрясло меня знатно.

Карета остановилась неожиданно, в одно мгновение, чуть не уронив меня с сидения. Если бы не Вэйд, точно бы сейчас в проходе валялась, вытирая белым платьем грязный пол.

Но мне повезло. Мне не то, что не позволили свалиться, но даже из кареты бережно вытащили, поставив на узкую дорожку, ведущую к зданию весьма скромных размеров. Камень, мрамор, светильники на каждой ступени – все, как в центральном храме, если не брать во внимание, что стены здесь были ниже, лестница короче, и никакой особой величественности в этом строении не чувствовалось.

И главная зала, освещенная уже не солнцем, а светом кристаллов, была куда как меньше, и Мудрая, вышедшая встречать нас, казалась скромнее своей коллеги, и… если быть совсем уж честной, эта старая, уставшая женщина меня совсем не пугала. Не было в ней той опасной, грозной силы, что я почувствовала в главном храме.

– Пусть свет не покинет ва…

– Сейчас нам нужен не свет, – перебил ее Вэйд, – нужно провести обряд бракосочетания.

Смущенная его непочтительностью, Мудрая обвела залу взглядом, будто бы впервые ее увидев. Две жрицы, вышедшие встречать припозднившихся прихожан, застыли за ее спиной, равнодушно глядя сквозь нас.

– Свет угасает, вам лучше прийти завтра, – попыталась отказать нам Мудрая, но Вэйд был непоколебим и очень грозен:

– Сейчас.

Я бы, наверное, не смогла отказать, настоять и выгнать этот мрачный ужас, если бы он так на меня смотрел и совершенно бессовестно давил. Вот и Мудрая оказалась не в силах нас выгнать.

Вместо этого ее совсем уж деревянные жрицы провели нас в помещение с фонтаном, подготовили чашу с водой, в которую бросили пару камней и с поклоном преподнесли Мудрой тонкую стеклянную палочку длиной сантиметров двадцать.

Когда Вэйд потянул меня в центр помещения и велел опуститься на небольшой белый ковер ручной работы, я безропотно подчинилась. Пока Мудрая ходила вокруг нас, напевая что-то и помешивая палочкой в чаше, я послушно стояла на месте, и даже когда она присела на колени прямо перед нами, опустив свою ношу на пол, не удивилась. Сидела, с любопытством смотрела на то, как Вэйд совершенно спокойно оголяет кисть, как Мудрая осторожно прикасается к его руке пальцами, как на остром конце дрожит прозрачная капля, когда палочку достали из воды… это все было странно, но меня не тревожило.

Неспокойно стало, когда прижав острый кончик к запястью Вэйда, Мудрая повела им вверх, оставляя влажный след, который быстро впитывался в кожу, темнел и, кажется, даже слабо тлел. Красноватые отблески ленивого огня в этой черноте я совершенно точно разглядела. Как и крепко сжатую челюсть Вэйда, и болезненное напряжение застывшего лица.

– Вэйд?

– Все хорошо, – хрипло прошептал он, пристально следя за рисунком: плавные тонкие линии собирались в причудливый узор, чем-то напоминавший когда-то виденное мною менди. Только этот рисунок был не больше пяти сантиметров и причинял боль.

Покончив с Вэйдом, Мудрая вновь окунула палочку в воду, требовательно глядя на меня.

– Селина, ей нужна твоя правая рука.

– Угу, – кивнула я, невольно передернув плечами, и совсем по-детски спрятав руку за спину.

– Тебе не будет больно, – пообещал он, одернув рукав. Рисунок на его коже остыл и полностью потемнел, – не стоит бояться.

Сколько раз я уже такое слышала? «Это совсем не больно. Как будто комарик укусил». И никто никогда не уточнял, что этот комарик – мутант с дрелью вместо хоботка.

– Селина… – с нажимом произнес он, заставляя вжать голову в плечи и неохотно протянуть руку, трусливо зажмурившись.

Сжавшись, я ждала боли, но ее не было.

Мудрая выводила на моей коже рисунок, как две капли похожий на тот, что выжгли на руке Вэйда. Но мой был белым и не болел.

Когда рисунок был закончен, а Мудрая прошла вокруг нас трижды, что-то напевая, мне на палец надели кольцо – легкий ободок с россыпью маленьких прозрачных, искрящихся бриллиантов, вплавленных в золотую основу. Уверенно обосновавшись на пальце, оно чуть нагрелось, сжимаясь.

Покрутив колечко, я попыталась его снять, чтобы полюбоваться со стороны… и не смогла.

– Прости, Сэл, но это единственный возможный вариант, – с улыбкой ответил Вэйд на мой вопросительный взгляд, – мне бы не хотелось, чтобы и это кольцо ты забывала носить, как это было с обручальным.

Не находя слов для ответа, я просто возмущенно смотрела на него.

– Оденешь? – спросил он, виртуозно игнорируя мой выразительный взгляд и протягивая мне второе кольцо, которое я с пыхтением нацепила ему на палец, крепко держа его руку. Подождала немного и попыталась снять кольцо. И у меня это даже получилось!

Вот мое кольцо ко мне приклеилось, а его к нему нет.

– И как это понимать?

– Видишь ли в чем дело, родная, – перехватив мою руку, которой я цеплялась за его кисть, Вэйд осторожно освободился, одарив легким поцелуем мою ладошку, – я не планирую его снимать.

– Ну вот и прикрутил бы намертво!

– Хорошо, – легко согласился он, протягивая мне руку с кольцом, – так тебя устроит?

Не обращая внимания на прифигевший взгляд Мудрой, я попыталась стянуть кольцо. Оно не поддалось. Я его тянула и скручивала, но кольцо сидело как пришитое и только злорадно прокручивалось на пальце.

– Так лучше, – вынуждена была признать я, – а теперь что?

– Возвращаемся домой.

Не знаю, что в его ответе мне не понравилось больше: предвкушающая улыбка или опасный огонек в темных глазах, но спорить было бессмысленно. Время позднее, я чувствовала себя измотанной и очень хотела домой.

– Возвращаемся, так возвращаемся, – покорно согласилась я, позволив поднять себя на ноги, – я просто зверски устала. Сейчас бы в кроватку…

Сдержанный смешок Вэйда заставил заткнуться, а потом и вовсе выпасть в осадок, услышав ехидное:

– У нас впереди еще первая брачная ночь, Сэл, так что советую тебе немного вздремнуть в карете.

***

Последовать совету Вэйда и вздремнуть в карете не получилось. У меня просто глаза не закрывались, а все мысли панически носились в голове, сталкивались, перемешивались и лишь нагнетали обстановку.

Потому что: Ааааа! Я теперь жена. Ааааа! Жена вот этого вот ужаса. И ааааа! У меня с ним сейчас будет брачная ночь. Первая, что б ее, брачная ночь. Сссупружеский долг.

А мы с ним еще ни разу не целовались даже. Да я от него ни одного комплимента не слышала.

А как же «женщин нужно завоевывать»? Почему меня никто не завоевывал? Какой тогда интим этому незавоевателю?!

– Сэл, успокойся, – ворвалось в мои мысли мягкое требование.

– Я спокойна.

– Три жемчужины.

– Что? – непонимающе переспросила, прекращая гипнотизировать взглядом стену и подняв глаза на Вэйда.

– Ты уже оторвала три жемчужины, – пояснил он, и именно в этот момент я почувствовала, как шарик, который я прокручивала, больше ничего уже не держит, кроме моих пальцев, – четыре.

– Черт…

Меня обняли за плечи и прижали к себе, опустив голову на мою прическу. А ведь мне ее, между прочим, два часа крутили…

– Не стоит так волноваться, я тебя не обижу.

– Меня вообще сложно обидеть, – проворчала я, прижавшись щекой к его груди. Останется ли на его темном жилете след моего лица или не останется, меня уже совсем не беспокоило.

– Тогда что не так?

– Все просто замечательно. Меня весь день мучали, заставляли менять платья, потом красили, потом волосы выдирали, потом снова красили, а под конец обрядили в это вот платье, хорошо еще, что оно без корсета, и отдали тебе, чтобы ты прокатил меня без всяких удобств по бездорожью и заставил сделать какую-то стремную татуировку, – эмоционально начала я, но быстро сдулась и грустно закончила, – а сейчас ты везешь меня домой, чтобы заездить бедную, измученную жену.

Тишина продержалась не больше нескольких секунд и была разбита тихим, но искренним смехом:

– Меня безумно радует то, что ты уже смирилась со статусом моей жены.

Оставшуюся дорогу мы проехали в тишине. Я нервничала и негодовала, пока Вэйд обнимал и изредка посмеивался, когда я, забывшись, начинала особенно громко сопеть.

И во всей этой ситуации только одна мысль вселяла злорадное удовлетворение: храм теперь точно обломается.

Ха-ха.