Является ли безошибочное предчувствие скорой беды хорошо развитой интуицией или все дело в чувствительным седалищном нерве? Не зря же многие задницей чувствуют неприятности… Такие мысли занимали меня ранним утром, когда из приятного и расслабленного оно превратилось в ужасное и громкое.

Бабушка Селины была именно той бесцеремонной дамой, что могла без всякого стеснения нагрянуть в восьмом часу утра, распугать всех своим бешеным видом и наорать на Вэйда, который бросился вниз спасать своих работников.

Вот минуту назад он пытался деликатно отнять одеяло, нудно напоминая, что у меня кругом задолженности, что я уже второй день как жена, что мне бы пора прекратить трепать ему нервы, а в следующее мгновение уже спешил в холл, чтобы усмирить жуткое чудище, ворвавшееся в его дом.

И пока он там внизу сражался с монстром, я металась по спальне, стараясь одеться в рекордно короткие сроки: что-то мне подсказывало, что Вэйду скоро понадобится помощь.

– Я хочу видеть свою внучку! – сильный, звенящий от ярости рев разнесся по всему дому, заставив меня ускориться. Нервно натягивая платье, попутно заплетать кривую косу, судорожно разыскивая домашние туфли.

С первого этажа отчетливо тянуло катастрофой, этакой непоправимой трагедией эпических масштабов. Это было понятно, еще когда на вполне мирную просьбу Вэйда успокоиться и пройти в гостиную бабуля прорычала свое решительное «нет», и лишь подтвердилось при моем появлении.

Леди Хэвенхил была бледна, разъярена и крайне опасна. И я просто застыла на лестнице, наткнувшись на ее горящий взгляд – сразу почувствовала, что второпях пропустила на платье одну пуговицу, отчего ворот слегка перекосило, и, несомненно, это было замечено и осуждено. Как и босые ноги, и преступно неаккуратная прическа.

– Селина, – в голосе ее было столько осуждения, что сразу становилось ясно: мой внешний вид решительно не одобряют.

– А что ты делаешь тут так рано?

– Я пришла забрать тебя.

Не знаю, кого из нас ее ответ удивил больше – меня или Вэйда, но в выражении своих чувств мы оказались единодушны:

– Что?!

– Что?

И мое непонимание очень хорошо дополняло его негодование.

– Я не позволю своей внучке и дальше оставаться здесь! – рявкнула бабушка, впечатав в грудь Вэйда кулак с зажатым в нем помятым листком.

Он даже не вздрогнул, аккуратно отобрал у нее бумагу, расправил, пробежал глазами по строчкам и усмехнулся.

– Что там? – затаив дыхание, я ждала ответа, а Вэйд молчал. На вопрос мне ответила бабушка.

– Сегодня пришло письмо из Центрального храма, – холодно заговорила она, обжигая злым взглядом, – сообщение о том, что сутки назад был проведен обряд бракосочетания между тобой и этим… этим…

– Оперативно они, – вынуждена была признать я, на всякий случай все же спустившись в холл. Уж очень мне не понравился взгляд бабули, которым она окинула продолжавшего молчать Вэйда. Хотелось верить, что с кулаками на него она не бросится, все же леди Ивели Хэвенхил считалась крайне хладнокровной и сдержанной дамой… Вот только вряд ли хладнокровная и сдержанная дама позволила бы себе помчаться ранним утром чуть ли не на другой конец города в домашнем платье, с растрепанной прической и почти без макияжа. Сейчас она была в бешенстве и за свои действия едва ли отвечала.

– Признаюсь, я не мог даже предположить, что Мудрая пойдет на такое, – хмыкнул Вэйд. Он был то ли бесстрашный, то ли просто с головой не дружил, а, может, специально бабулю злил, но стоило мне только подойти к ним, как меня обняли за плечи, прижимая к себе. Леди от такого заметно перекосило, задохнувшись от злости, она с трудом выдавила из себя хриплое:

– Она несовершеннолетняя.

– Вас именно это злит? – сухо уточнил Вэйд, полностью игнорируя мои попытки отстраниться. И это не то что бы раздражало, но под взбешенным взглядом бабушки конкретно смущало.

– Вы провели обряд ночью, не поставив никого в известность! Даже не потрудившись подумать о том, как это будет выглядеть со стороны!

– А как это выглядит со стороны? – не поняла я. Было у меня подозрение, что всех возмутит сам факт того, что обряд был проведен не среди бела дня, а фактически за спиной у Мирай… и как же я ошибалась.

– Пойдут слухи, что мы не в состоянии оплатить достойную нашего статуса свадьбу, и дела у твоего отца идут плохо, – крайне эмоционально выпалила бабуля, чем повергла меня в шок.

– То есть, тебя злит не то, что взрослый дядька в жены взял ребенка, которому еще и восемнадцати не исполнилось, – медленно проговорила я, недобро прищурившись, – ты беспокоишься о том, что подумают другие о такой свадьбе?

– Селина, – вздохнула бабуля, закатив глаза к потолку, – ты еще многого не понимаешь.

– Вам не о чем беспокоиться, – перебил ее Вэйд, – официальная часть будет проведена в начале зимы, как и планировалось. Репутация вашей семьи не пострадает.

Он был достаточно убедителен, и его словам поверили сразу. Бабушка успокоилась, даже легкую улыбку себе позволила, кокетливо поправив свою чуть съехавшую прическу:

– В таком случае, быть может, вы предложите мне чаю, и мы все обсудим? Несмотря ни на что, столь скоропалительное проведение обряда вызовет много вопросов…

– Простите, но у нас нет на это времени, – скупая улыбка Вэйда могла бы смутить кого угодно, но только не леди Хэвенхил, – мне нужно решить одну серьезную проблему.

– Какую же? – удивилась бабушка. К такому ответу она просто не была готова и заметно растерялась, позволяя нам это увидеть. Маска убийственного хладнокровия, давшая трещину после письма Мудрой, еще не успела восстановиться, о чем бабушка, кажется, пока еще не догадалась.

– Не стоит вам знать, – запредельная серьезность, с которой Вэйд ответил на вопрос, озадачила ее и насторожила меня:

– А мне знать стоит? Стоит же?

– Стоит, – не стал спорить Вэйд.

Вот только вместо объяснений меня подхватили на руки и потащили на второй этаж под ошалевшим взглядом растерянной бабушки. Уже добравшись до середины лестницы дом вздрогнул от громогласного приказа отданного в никуда, позаботиться о дорогой родственнице. После чего Вэйд не оборачиваясь, продолжил свой подъем, позволив мне убедиться, что приказ его неуслышанным не остался, и к бабуле действительно бросились с предложением чая, завтрака или кареты, если вдруг она приехала на нанятой.

– И все же, что ты собираешься делать? – тревогу в моем голосе он прекрасно расслышал, и она его очень развеселила.

– Не стоит беспокоиться, – улыбнулся Вэйд, – я всего лишь собираюсь консумировать наш брак.

– Сейчас?!

– Записку, – он кивнул на листок, зажатый в руке, которой поддерживал меня под плечи, – прочти.

И я послушно вытянула записку из его руки, разгладила, как могла и прочитала. Всего пару строк, очень вежливые, на первый взгляд даже дружелюбные поздравления с состоявшимся брачным обрядом и очень трогательное предложение окончательно закрепить обряд, так как прошел он вечером и не был засвидетельствован как следует.

– И что это значит?

– Мудрая хочет посмотреть на тебя, удостовериться, что искра действительно потухла, и она уже не сможет воспользоваться твоей силой.

– Моей силой?

Вэйд молчал, пока заносил меня в спальню, молчал, сгружая на кровать, и так же, в гробовой тишине, сбросил китель на кровать рядом со мной. Он собирался куда-то идти, но зачем-то ждал, пока я проснусь, возможно, уже даже опаздывал, но сознательно забил на все и сейчас стоял надо мной, мрачный и устрашающий что ли.

– Я бы не хотел, чтобы ты об этом знала, но…

– Но?

– Будет лучше, если ты осознаешь всю серьезность сложившейся ситуации, – расстегнув запонки на рубашке, он небрежно уронил их на шкуру, расстеленную у кровати. И пусть говорил Вэйд совершенно спокойно, но глаза были усталые и злые, и седины на висках будто бы прибавилось – хотелось верить, что с такой женой, как я, он раньше времени совсем уж не поседеет, – и хмурая морщинка между бровей сделалась глубже…

– Я так чувствую, меня ждут очень плохие новости. Я не Мудрая, да? Я – какой-то новый вид, который магистрат очень хотел бы изучить?

– Магистрат тут ни при чем, – немного утешил меня Вэйд, – все это решение Верховной Жрицы.

Он взялся за пуговицы, расстегивая рубашку медленно, рассеянно даже, но все равно очень напрягающе.

– Прекрати, пожалуйста, – быстро поднявшись на кровати, я тут же стала выше Вэйда, и это, все же, было чертовски приятно. Перехватив его руки, сжала их, заставляя выпустить из пальцев пуговицу, и просто не смогла сдержать победоносной улыбки, – теперь рассказывай.

– Ты сильная Мудрая, Сэл, – вернув улыбку, он решительно высвободился, одарив пальчики моей правой руки мимолетным поцелуем, – таких, как ты, не рождалось уже больше сотни лет.

– Справедливости ради хочу заметить, что и я тоже не родилась такой. Это же все из-за обряда.

– Об этом знаешь ты и знаю я, но для храма ты – та самая Мудрая, которую они так долго ждали, – получив свободу, вместо того, чтобы продолжить стриптиз, Вэйд притянул меня ближе, крепко удерживая за талию, и одобрительно улыбнулся, когда я положила руки ему на плечи в поисках опоры. Все ж таки стоять на мягкой постели было…шатко.

– Та самая?

– Светлая империя получила лишь одиннадцать кейсар, это больше, чем детей у Рассах, но недостаточно, чтобы одной сокрушительной волной пройтись по Темным землям, уничтожая всякого, кто встанет на пути света. Несмотря на планы храма, хейзары оказались сильнее светорожденных. Сильнее, выносливее и опаснее.

– То есть всех этих кейсар рожали только для того, чтобы захватить Темные земли?

– Да. – кивнул Вэйд, прижавшись лбом к моей груди. Не самая лучшая идея, если учесть, что я пыталась как-то осмыслить новую информацию. Нельзя же говорить о чем-то настолько серьезном и параллельно меня тискать. Это нечестно. – Они должны были стать основной силой, но не стали. Они оказались не теми, кого хотел получить храм, но отступать было уже некуда. Кейсар есть, и им поклоняются, как детям Мирай.

– А я храму зачем?

– Кейсар недостаточно могущественны, чтобы захватить Темные земли сейчас, но если их будет больше…

– Так меня что, как бесплатный инкубатор собирались использовать?!

– Достаточно сильных Мудрых, способных выносить еще одного кейсар, не появлялось со времен светорожденных. Ты первая за очень длительный срок, и храм готов был получить тебя любыми способами.

– Угу, инициировать и подложить под какого-нибудь храмовника, чтобы я спустя девять месяцев загнулась, рожая их недобожество, – меня передернуло.

– Не думай об этом, – и так он это властно сказал, что я сразу же думать перестала и о мудрых, и о храмовниках, и о детях их… зато о другом задумалась:

– Подожди, а ты это откуда узнал?

Вэйд улыбнулся светло и как-то лукаво:

– Утром, после ночного разговора на ступенях храма, я нанес Мудрой повторный визит, – сказал и замолчал, выжидательно глядя на меня.

– Зачем?

– Как считала Мудрая: чтобы присмотреться к Алие, – улыбка стала просто запредельной, а мне весело признались, – к сожалению, она ошиблась.

И снова тишина, а теплые ладони ненавязчиво и очень осторожно заскользили по спине, но я упрямо решила докопаться до сути и просто не могла позволить ему сбить себя с толку:

– Иииии?

– Никогда раньше не допрашивал Мудрую и должен тебе сказать, это оказалось довольно сложно, – признался он. И пока я осмысливала услышанное, шокированная и несопротивляющаяся, меня заставили осесть на постель.

– Ты не мог допросить Мудрую… – прошептала я неверяще, послушно укладываясь на спину. Мне действительно нужно было полежать после таких-то известий, и нависающий сверху Вэйд уже даже не доставлял особого дискомфорта.

– Тем не менее, я это сделал.

– А если она пожалуется?

– Куда? В магистрат? Не осмелится, только не после того, как собиралась за их спинами создать еще одного кейсар. Она будет молчать, и я буду молчать.

– И я буду молчать, – с трагическими нотками в голосе подхватила я, отворачиваясь от его губ. Уму непостижимо… я замужем за преступным элементом, использующим свой дар в противозаконных целях. А ведь он на местную власть работает. На… на императора.

– Как жена ты должна не просто хранить мои тайны, но и всячески меня поддерживать, – фыркнул он, не смущенный моим демонстративным нежеланием с ним целоваться. С готовностью коснувшись губами подставленной щеки, Вэйд навалился на меня сильнее.

– Вот только меня никто не предупреждал, что я замуж за преступника выхожу, – огрызнулась я, ехидно полюбопытствовав, стоило только мне почувствовать, что подол платья начали нагло задирать, – а что это ты делаешь?

– Завтра мы с тобой навестим Верховную Мудрую, – пробормотал он, не обращая внимания на мои вялые трепыхания, – ей нужно убедиться в том, что твоя искра потухла, и я готов предоставить ей такую возможность.

Пока Вэйд настойчиво задирал подол, я не менее упрямо пыталась его опустить, очень выразительно поглядывая на дверь.

– Что не так? – вздохнул он, с неудовольствием осознав, что просто так сдаваться я не собираюсь.

– Жду.

– Чего?

– Ну не знаю, может сейчас Гарс нагрянет, или твой дядя опять объявится, или сектанты попытаются взять дом штурмом, или…

– Я понял, – оставив в покое мое платье, Вэйд порывисто поднялся, чтобы раздраженно промаршировав до двери, показательно ее запереть, – так, пожалуй, будет надежнее.

– Хорошо, будем ждать визита в окно, – покладисто согласилась я, демонстративно повернувшись собственно к окну.

Раздраженно задернутые шторы едва ли смогли бы задержать какого-нибудь вторженца, но Вэйд почему-то посчитал, что это решит проблему.

– А ты настроен решительно, да? – мне очень хотелось, чтобы прозвучало это ехидно, но вышло как-то нервно и даже жалобно.

– Никто сюда не войдет, – угрожающе пообещал Вэйд, – и не выйдет.

Я охотно покивала, выжидающе глядя на дверь. Да, она заперта, да, утро ранее, да от бабули Вэйд избавился… но два раза брачную ночь ему уже обламывали, обломать в третий – просто дело принципа.

Но что-то в этот раз принципы дали сбой, закон подлости заблудился по дороге, и облом взял выходной.

– Знаешь, а мне грустненько, – призналась я, убедившись, что все спокойно и никто не спешит прервать наш тихий, семейный междусобойчик.

– Почему? – послушно поинтересовался Вэйд, хотя по тону его было ясно, как сильно ему не хотелось ничего спрашивать.

– А где романтика? Где цветы, серенады под окном…

– Я не умею петь, – признался он.

– Стихи писать умеешь? С рифмой дружишь?

– Сэл, я всю жизнь составлял отчеты, какие стихи?

Безнадежный случай, поняла я, но все равно зачем-то спросила:

– А прогулки под луной?

Вэйд странно улыбнулся и присел рядом со мной на кровать, осторожно обнимая за плечи.

– Прогулялись уже пару раз.

Невольно поежившись, я пододвинулась поближе. Воспоминания о моих лунатичных прогулках были еще слишком свежи в памяти…

– Вот парадокс, в той жизни у меня с романтикой была напряженка, в этой та же беда…

Намек мой поняли правильно и даже не стали игнорировать, покорно предложив:

– Хорошо, скажи, что ты хочешь, я сделаю.

Кажется, меня хотели подкупить. Вот прямо так, в открытую. С одной стороны приятно, конечно, что его интересуют мои желания, а с другой: ну кто так делает?

– Признания хочу. Чистосердечного.

– Что?

– Вэйд, вот знаешь, я девушка с тараканами, – на меня смотрели как на сумасшедшую. Не было известно местным жителям такое странное выражение, мдя… – не смотри так, я неправильно выразилась. Я очень принципиальная…бываю в некоторых вещах, и спать с человеком только потому, что долг зовет – не могу.

– Даже если от этого будет зависеть твоя жизнь? – хмуро уточнил он.

– Через себя переступать сложно.

– Так значит, признание, – задумчиво протянул он. Рука на плече сжалась крепче.

– Угу, – мне не очень понравилось, как он это произнес, но и отступать не хотелось. Пусть признается…хоть в чем-нибудь, а там ясно будет брачная ночь у нас сегодня или выяснение отношений.

– Иногда ты бываешь просто невыносима, – заговорил он после недолгой паузы, заставляя меня выпасть в осадок.

– Э? – Я же не это имела в виду! Чего он творит? Покритиковать жену решил? Да какая ему после этого брачная ночь?!

– Не осознаешь опасности, ведешь себя странно, совершенно нелогично, – вздохнул, устало и чуточку грустно, – я не могу предугадать, что с тобой случится, не знаю как с тобой разговаривать, не понимаю тебя.

Я тихо сопела, готовая не то взорваться от возмущение, не то расплакаться от умиления… Вэйд говорил странные вещи, совсем не те, что мне бы сейчас хотелось услышать, но от этого признания, от легкой, растерянной улыбки с которой мне все это высказывали, становилось тепло.

– Раньше все было значительно проще. Не было нужды общаться с Селиной, потому что не было желания. Она являлась матерью моего будущего ребенка, но не более того.

– Угу, а сейчас выяснится, что ты скучаешь по старой Селине, – я не специально его перебила, просто странное, смущающее недовольство при упоминаии прошлой хозяйки этого тела невольно вырвалось наружу.

– Скучаю, – шокировали меня внезапным признанием, – ее я не любил. Мне не приходилось о ней беспокоиться, думать о том где она и все ли с ней в порядке. И необходимости искать себе помощника, чтобы проводить с ней больше времени тоже не было.

– Чего-то я не поняла…

– Я тебя люблю, – сказано это было так просто и в тоже время безнадежно, что не поверить было просто нельзя. И я поверила.

И все. И тишина.

От меня совершенно точно ждали реакции. Героическое признание требовало не менее героического ответа, но я не могла выдавить из себя ни слова. Казалось бы, такие обычные слова, но какую же силу они имеют, если сказаны нужным человеком.

Не придумав ничего лучше я осторожно высвободилась из его объятий – Вэйд дернулся, желая удержать, но передумал и сам убрал руку с плеча. На меня он не глядел и это было хорошо, в противном случае едва ли я смогла бы найти в себе смелость, чтобы обнять его за шею.

Коснувшись губами теплой щеки, совсем тихо прошептала ему в ухо:

– Чтобы ты знал, я рада, что ты себе помощника ищешь.

Все, на большее меня не хватило. Сложно мне было признаваться в чувствах мужчине, даже если они есть и я даже готова их принять, хотя раньше была совершенно уверена, что такой косяк в моей жизни точно не случится.

Впрочем, кажется, большего Вэйду и не требовалось.

Руку на талии я почувствовала, а вот как оказалась лежащей на кровати так и не поняла.

И…хорошо, наверное, что на этот раз никто не осмелился нам мешать.