Утро добрым не бывает. Особенно, когда его приходится встречать в кабинете дознавателя.

Я чувствовала себя кругом виноватой, хотела раскаяться и просить прощения, но не знала за что, а потому страдала еще больше.

– Уверена, что тебе нечего мне рассказать? – Вэйд был спокоен, терпелив и сосредоточен. Ну просто профессиональный дознаватель на допросе.

– Говорю же, я спала, понятия не имею, как смогла встать и пойти, – терзая в пальцах край туники, пробормотала я.

Сидеть напротив Вэйда, почти утопая в огромном черном кресле, под пристальным взглядом темных глаз, было невыносимо.

– И ничего странного перед этим ты не замечала и не чувствовала?

– Да что странного-то? – искренне удивилась я. – Все как обычно. И даже снилось мне то же, что и всегда.

Сказала и замолчала, с ужасом глядя на Вэйда.

– Что? – подался он вперед.

– Сон, – сон, и правда, был совершенно обычный. Теплое сияние и мягкий, ненавязчивый зов… Вот только на этот раз я не просто слушала его, нет. Я точно помнила, что ответила, что пошла к нему, желая полностью раствориться в этом ослепительном свете, заглушить бессмысленный шум жизни вечным звоном истинного счастья. А очнулась в темноте, замерзшая и напуганная, – кажется, я знаю куда шла.

– Говори.

Резкий приказ не был подкреплен магическим внушением, но я и сама охотно рассказала ему и о снах, что преследовали меня после нашего похода в храм, и о зове, и о свете, и о своих ощущениях. Рассказала ему все и, признаться, думала, что он будет меня ругать.

Потому что я чувствовала себя виноватой, считала, что сглупила, не заподозрив неладное с самого начала и не рассказав все сразу Вэйду.

Но вместо того, чтобы ругаться, он подошел к моему креслу, покинув свое место за столом и, присел на корточки, накрыл ладонью мои нервные пальцы:

– Успокойся.

– Я сейчас могу быть либо спокойной как труп, либо такой, как сейчас. Выбирайте.

Вэйд неожиданно рассмеялся:

– Ты же не думаешь, что я тебе сейчас скажу «Тогда можешь нервничать дальше»?

– Мечтаете меня в виде трупа увидеть?

Улыбку с его лица стерло мгновенно, взгляд потемнел:

– Не смей так шутить.

– Простите, – пробормотала я послушно, продолжая на него смотреть.

Просто было что-то завораживающее в том, как большой и страшный ужас сидел на корточках передо мной, продолжая согревать мои руки своим теплом. Пальцы даже дрожать перестали, усмиренные чужим спокойствием.

– Что?

– Приятно на вас сверху вниз смотреть, – не подумавши, призналась я. Давно пора было осознать, что рядом с ним у меня мозг начинает конкретно коротить – еще когда в первую же ночь нашего более близкого знакомства умудрилась дважды обжечься, но я почему-то не спешила ничего осознавать и пытаться с этим разобраться, вместо этого я самоотверженно и со вкусом продолжала косячить.

– Мне еще так посидеть? – не без иронии спросил он и был сражен искренним:

– Да, пожалуйста.

Вэйд показательно вздохнул, покачав головой, но остался сидеть на месте, задумчиво высматривая что-то в моем лице. Меня бы это обязательно смутило, не крутись в голове куча ну просто очень важных мыслей, так удачно отвлекавших от изучающего взгляда.

– И что мне теперь делать? Не спать? Я же во сне в любое мгновение могу просто встать и пойти… и благословить кого-нибудь ненароком.

– Об этом тебе не стоит беспокоиться, – медленно убрав руку, Вэйд поднялся, чтобы вернуться на свое место за столом, – я за тобой пригляжу.

Подавив странную досаду, вызванную внезапной потерей такого успокаивающего тепла, я с сомнением заметила:

– Вас я вообще могу до хрустящей корочки отблагословлять.

– Маловероятно.

– Послушайте, Грюнэр…

– Вэйд.

– Ммм? – с подозрением глядя на него, я уже ожидала, высказывания в стиле Ганэша, что, мол, если я не могу следовать этикету, то будет лучше и вовсе про него забыть, что пусть я буду тыкать ему без стеснения, чем вот так вот издеваться над правилами хорошего тона.

– Вэйд, – повторил он с совершенно непонятной улыбкой, – мне понравилось, как ты произносишь мое имя.

– Да у меня язык в узел завяжется, – честно призналась я. По имени я могла звать его только про себя… шепотом. А то, что ночью случайно вырвалось – так это все от нервов же.

– А ты попробуй.

Несколько минут мы просто играли в гляделки.

С Ганэшем это все как-то легко вышло, он предложил, я даже не подумала отказываться, а Вэйд был слишком сложным, чтобы мне было просто.

– Хорошо, – медленно проговорила я, отводя глаза, через силу пробормотав, – Вэйд, так Вэйд. Я не против.

Выдохнула, проигнорировав едва слышное хмыканье, сопровождавшее одобрительный кивок. Как человек, проспавший почти до обеда в его кровати, я вообще удивлялась, что мне это согласие далось так тяжело.

Потому что мы точно спали вместе, иначе меня бы не разбудило на рассвете шевеление за спиной и попытка отнять руку, в которую я умудрилась вцепиться. Тогда, недопроснувшись, я все же отпустила свою жертву, чтобы вновь уснуть, а сейчас сидела тут и не представляла, как мне теперь ему не выкать…

– Так что мы будем с моей проблемкой делать?

– Мы – ничего. Я попытаюсь узнать, были ли такие случаи раньше, – охладил мой пыл Вэйд. Можно подумать, это не моя жизнь сейчас была под угрозой, и не меня храм пытался заманить в какую-то страшно-ужасную, совершенно безысходную ловушку, – а ты надень уже, наконец, обручальное кольцо и привыкай к мысли, что ты моя невеста.

– А вам…

– Тебе, – тут же исправили меня.

– Тебе, – покорно повторила я, – к этой мысли, стало быть, привыкать не нужно? Смириться там со всем? Принять то, что вам подсунули какую-то странную девицу в теле вашей совсем не любимой невесты?

Не знаю, чего я ждала. Но уж точно не совершенно спокойного:

– Я уже принял.

Наверное, у воспитанной девушки из хорошей семьи должна была быть какая-то другая реакция на столь внезапное известие, но я смогла из себя выдавить лишь пораженное:

– Зашибись…

Меня только что оповестили, что я была великодушно и уже совсем официально принята в ряды невест вот этим вот хмурым типом. Какая честь.

Видимо, пораженная этим известием, я не смогла стереть с лица ошалело-возмущенное выражение, когда покидала кабинет Вэйда, за что и была подвергнута допросу с пристрастием.

Не имея в своем арсенале дара дознавателя, Джая, тем не менее, была девушкой очень талантливой и многому у своего дяди научившейся.

Например, прижимать к стене подозреваемых сразу после принятия пищи. Племяшка была уверена, что переваривать еду и одновременно врать человек просто не может.

Стоило только двери закрыться за Вэйдом, который уже перестал шокировать и меня, и Джаю своим странным поведением и ежедневным присутствием на завтраке, а иногда даже на ужине, как я оказалась в роли подозреваемой.

– И что с тобой творится? – нависая надо мной, племяшка сверкала глазами, желая информации.

– Чего?

– Ты все утро ходишь с таким лицом, словно тебе кто-то великую тайну открыл, – зловеще понизив голос, она угрожающе спросила, – поделиться информацией не желаешь?

Да пожалуйста, решила я, легко расставшись с тем, что меня до сих пор так и не отпустило:

– Вэйд смирился с тем, что я стала его невестой.

– Эм…

– Сама в шоке, – охотно призналась я, любуясь ее лицом. Такое искреннее удивление, не замутненное недоверием или сомнениями.

– Мне даже интересно, как ты будешь выглядеть, когда дядя тебе решит в чувствах признаться, – кашлянув, призналась она с задорной улыбкой.

– В каких еще чувствах?

Скептицизм мой племяшка не оценила:

– Ну что ты морщишься. Я же тебя уже люблю, значит, и он полюбит.

***

Конечно, я не приняла всерьез слова Джаи, но ночью, проснувшись в своей постели от шуршания страниц, всерьез задумалась о будущем. Какие еще удивительные открытия мне готовит судьба?

Вэйд сидел за моим столиком при свете настольной лампы, что представляла собой гнутую полумесяцем стальную полосу, к которой крепился такой же деформированный осветительный кристалл. И вот в мягком свете лампы он выглядел совсем уставшим и хмурым, внимательно перебирая какие-то документы.

– А вы что здесь делаете?

– Работаю, – не поднимая взгляда от бумаг, ответили мне.

Удивительный просто ответ.

– Во втором часу ночи? В моей спальне? – на этот раз Вэйд меня проигнорировал, не посчитав нужным отвечать на такие глупые вопросы. Но меня его демонстративное молчание ни капли не смутило: – У вас же кабинет есть, вы же еще помните? Скажу по секрету: кабинеты, они для того и придуманы, чтобы в них работали.

– Кабинет находится слишком далеко от твоей спальни, – меня одарили усталым взглядом и коротким, – здесь лучше.

– Это чем же лучше?

– Так я могу быть уверен, что ты точно никуда не уйдешь.

– А еще меня можно просто запереть… снаружи.

Рассеянно пожав плечами, Вэйд отложил последний листок, потянувшись к папке, и его совсем не волновало, что меня все это просто зверски бесит.

– Ну слушайте, ну это же для здоровья вредно. Вы про распорядок дня что-нибудь слышали? – на мой вопрос он никак не отреагировал, проигнорировав даже значимое: – Трудоголики мрут первыми.

В тишине мы просидели где-то минуту, пока я пыталась продемонстрировать ему все свое молчаливое недовольство. Вот только на меня продолжали упрямо не обращать внимания, и это злило.

– Послушайте…

– Мы же договаривались, – наконец, не выдержал он моей вежливости.

Прогресс! Со мной снова разговаривают.

– Послушай… – исправилась я, но была перебита ровным:

– Спи.

– Не могу я спать, когда в комнате есть посторонние неспящие личности.

Наверное, одно из произнесенных мной слов было волшебным, потому что Вэйд тут же отложил свои листочки, резко поднялся, случайно сбросив со спинки стула свой китель, но, кажется, даже не заметив этого, и потопал ко мне. Не к двери, чтобы свалить, а ко мне.

– Я ничего такого не имела в виду, я вообще могу где-нибудь в другом месте переночевать, – под натиском угрожающе надвигавшегося на меня ужаса, я поспешно пошла на попятную, невольно отползая к краю кровати, подальше от надвигающегося страха.

Когда он все же приблизился, я уже было решила, что пора линять, и даже попыталась из кровати вывалиться, но не свезло. Перина за спиной прогнулась под весом чужого тела, а рука, ухватившая меня за ночнушку, дернула назад, утягивая прочь от края кровати.

– Слушайте, это произвол!

Успокоили меня просто – всего-то накрыли широкой ладонью глаза и подержали так недолго…, а может и долго, я не знала, я уже спала.

Чтобы утром проснуться под уже знакомое шуршание.

– Только не говори, что ты тут всю ночь проторчал, – хрипло попросила я, повернувшись на звук.

– Всю ночь, – Вэйду просто решительно нечем было меня порадовать.

– И не спал что ли?

– Спал.

– А предложения больше чем на пару слов формулировать разучился, да? – Не проникнувшись совершенно не бодрым, предостерегающим взглядом, нагло повторила: – Разучился же?

– Селина, я всю ночь пытался найти что-нибудь, что могло бы объяснить твое стремление в храм. Просмотрел все донесения, касающиеся Мирай за последние семь лет, мне…

– Нужно поесть и чем-нибудь взбодриться, – закончила за него я.

– Что?

– Прошу заметить, выспаться я не предлагаю, потому что понимаю, что для вас… тебя это не вариант.

– И с каких пор ты стала такой проницательной?

– Я умница, – придурковатая улыбка сама собой расцвела на лице.

Поесть Вэйд и правда поел, но бодриться отказался, так и ушел в условно неизвестном направлении, на прощание обрадовав меня сообщением о том, что в его смену попыток прогуляться я не предпринимала.

***

Пожалуй, после того, как я открыла в себе склонность к лунатизму, и ночевала в одной постели с Вэйдом… да, именно встречи с отравителем для полного счастья мне и не хватало.

– Сэл, кто тебя учил так встречать гостей? – недовольно поинтересовался Гарс, когда на его бодрое приветствие я ответила унылым кивком и подозрительным взглядом, неохотно поднимаясь с дивана.

Но на помощь мне, как ни странно, пришел Вэйд, вошедший в гостиную сразу за своим другом:

– Не доставай ее.

– Только не говорите, что мне предстоит еще один осмотр, – широкая улыбка Ганэша оказалась понятнее любых слов, – а нельзя мне нормального врача какого-нибудь? Адекватного.

– Сэл, дорогая, не будем забывать, что я единственный, кто знает твой маленький секрет, – меня приобняли за плечи и попытались увести куда-то из гостиной. Не увели. Рука отравителя резко дернулась и разжалась, а Гарс злобно зашипел.

– Не стоит трогать мою невесту, – хмуро сообщил Вэйд, крепко сжимая худую кисть.

Не возмутиться Ганэш, конечно же, не мог:

– Я же ее врач, как я, по-твоему, буду ее осматривать? Что на тебя вообще нашло?

Интригующий вопрос, на который и мне очень хотелось узнать ответ, так и повис в воздухе, но прежде чем Вэйд смог хоть что-то объяснить, в гостиную вернулась Джая. С книгой.

Сборник стихов, за которым она отлучилась, желая прочитать мне какое-то совсем мрачное и очень ею любимое стихотворение, племяшка прижимала к груди.

Быстро оценив ситуацию, она уверенно встала в дверном проеме, всем своим видом демонстрируя полную решимость никого отсюда не выпускать. От серьезного разговора не суждено было сбежать ни одному из нас.

– И что происходит?

– Джая, – Гарс, как самый располагающий к себе преступный элемент в нашей маленькой скрытной компании, попытался было придумать достаточно правдоподобное объяснение своего внезапного визита, но нарвался на хмурый взгляд и скис, – узнаю профессиональное выражение лица… Вэйд, чему еще ты успел ее научить?

Не желая брать на себя вину за племяшкины таланты, Вэйд сухо велел:

– Пропусти.

Не учел он, видимо, что Джая характером очень даже в него пошла. И мрачной упертости в ней хоть отбавляй.

– Вот уж нет, – зловеще ответила она.

За родственным противостоянием я наблюдала, затаив дыхание: очень интересно было узнать, кто одержит верх. Ганэшу, судя по взглядам тоже, было любопытно, и, когда Вэйд сделал шаг к племяшке, отравитель склонился над моим плечом, нагло втягивая меня в азартный спор:

– Как думаешь, чья возьмет?

– Джаи, конечно, – отозвалась я не раздумывая. Слишком уж сосредоточенной и решительной была племяшка, от такой без подробного отчета не уйти.

– Маленький наивный ребенок, – хохотнул Гарс, – Вэйд ничего не станет ей объяснять.

– Почему это?

– Потому что он не любит объяснять.

– А придется, – злорадно отозвалась я. Вера моя в Джаю продержалась ровно восемь секунд. Именно столько времени Вэйду понадобилось на то, чтобы дойти до своей племянницы и подхватить ее на руки, вынося из гостиной. Та вырывалась, возмущалась, пыталась давить на то, что так не честно, и она будет жаловаться… Вот только жаловаться ей было некому, о чем Джае не преминули напомнить. И племяшка сдулась. Прекратила вырываться, сложила руки на груди и покорно ждала, когда ее поставят на ноги.

Мы с Гарсом поднимались сразу за этой парочкой, и я была уверена, что даже слышала ее раздраженное сопение.

Свободу Джая получила только на втором этаже. Вэйд не поленился занести свою ношу в отведенную ей комнату и уже только там поставить на пол.

– Ну я же говорил, – самодовольно заметил Гарс, за руку увлекая меня в сторону кабинета. Но не успели мы пройти и трех шагов, как нас настиг пробирающий до костей, совершенно недобрый оклик Вэйда:

– Ганэш.

Руку мою тут же отпустили:

– Ты же сам говорил, что дело срочное, – с демонстративным недовольством напомнил Гарс.

– Это осмотр-то срочное дело? – ворчливо осведомилась я, любуясь противоположной стеной. Вышитые черные тканевые обои рассматривать было куда как спокойнее, чем неумолимо приближавшегося Вэйда или таинственно улыбавшегося отравителя. Обои хотя бы не тревожили и совсем не раздражали.

И, что уж греха таить, не шокировали внезапными сообщениями, стоило только мне оказаться в кабинете:

– Приготовься, Сэл, – велел мне Гарс, разминая руки, – сейчас мы будем блокировать твою искру.

– Чего?! – отпрянув к двери, которую только что закрыли, я налетела на притаившегося за спиной Вэйда и вынужденно затихла в его руках.

Кабинет у женишка был мрачный, очень темный и совсем не миленький, а рожи у этих подозрительных личностей совсем не располагающими к доверию… – А может не надо?

– Понравилось по ночам ходить? – поинтересовались за спиной.

– Да я, знаешь ли, считаю, что лучше по ночам ходить, чем уже вообще никогда больше не ходить.

Мое заявлением чем-то очень обидело впечатлительного Гарса:

– Я профессионал, – возмутился он, недобро прищурившись, – но если хочешь, могу уйти, а искру тебе Вэйд заблокирует.

Я все никак не могла понять, что они вообще собираются с моей искрой делать, и что значат слова Гарса про «блокировать искру», но была уже обеими руками за то, чтобы этим занимался Вэйд.

– Давайте!

– Плохая идея, – не оценил женишок моего к нему доверия.

– Это почему еще? – Стоять вот так вот, в трех шагах от двери чувствуя, как сжимают плечи чужие руки, было… странно. С одной стороны, успокаивающе, а с другой – лучше бы Вэйд сзади не стоял, и я смогла бы спокойно сбежать.

– Может, присядем и все обсудим? – внес здравое предложение отравитель.

И очень хорошо, что мы сели, потому что стоя внимать неожиданным откровениям было бы очень сложно.

Расположившись на диванчике под эпичной картиной, занимавшей почти всю левую стену, я молча прослушала краткую лекцию по управлению искрой.

По всему выходило, что моей искрой управляла совсем даже не я; что сила, зреющая во мне, откликнулась на чей-то зов и теперь периодически старалась доставить и меня и, что более важно, себя, к тому, кто нас призывал.

И если этот зов пришел из храма, то дела совсем плохи, потому что с каждым днем он будет становиться все сильнее, пока у меня просто не останется сил ему противостоять.

– Пока тебя спасает близость дара Вэйда. Вэларийское происхождение его предков в твоем случае оказалось очень кстати, – Гарс с умилением любовался тем, как миленькая я послушно сижу рядом с немиленьким женихом и даже не пытаюсь сбросить его руку со своего плеча. Просто зашкаливающе идиллическая картина, – рядом с ним призыв рассеивается. Возможно, это спасало бы тебя еще некоторое время, но едва ли долго.

– Почему?

– Видишь ли, в чем дело, – откинувшись на спинку дивана, Гарс рассеянно скользнул взглядом по обстановке кабинете, – со временем сила зова усилится, он сможет воздействовать на искру не только, когда ты будешь находиться в бессознательном состоянии. Рано или поздно случится непоправимое, и, даже осознавая все, ты не сможешь противиться зову. Именно поэтому мы сейчас просто заблокируем твою искру, чтобы пресечь любую возможность…

– И что потом? Вернете меня семейству Эллэри? – напряженно спросила я, полностью проигнорировав укоряющий взгляд, не задевший ни одной струны в моей душе. Зато спокойный вопрос Вэйда заставил внутренне напрячься:

– С чего ты взяла?

– Ну тебе же вроде как жена с искрой нужна, значит, я буду уже непригодна.

– Если бы все так просто решалось, – фыркнул Гарс, – то отец Селины уже давно заблокировал бы ее искру, спасая тем самым дочь от необходимости уходить в храм. Ты все еще будешь одаренной, только доступа к своей силе у тебя не будет. Ни у тебя, ни у того, кто пытается тебя призвать. И я позабочусь о том, чтобы блок тебе не навредил.

– Не навредил? – вот это уточнение мне совсем не понравилось.

– Не стоит бояться, – хмыкнул Гарс, – возьмись за тебя Вэйд лично, причины переживать у тебя были бы, но к счастью, он вызвал меня.

– И вы, значит, все сделаете в лучшем виде?

– Конечно. Я, если тебе интересно, не только преступникам искры блокировал, – усмехнулся он, – руки, будь так любезна.

Проигнорировав мой скептический взгляд и явное нежелание подчиняться суровому требованию, Гарс с секунду посидел с протянутыми ко мне ладонями:

– Ну?

Если бы меня спросили, что я чувствовала, когда отравитель блокировал искру, я бы сказала, что ничего. Просто внутри внезапно образовалась странная, сосущая пустота и стало чуточку холоднее. На мгновение нахлынуло отчаянное, щемящее одиночество, а потом все снова встало на свои места. Только пустота внутри никуда не делась.

А Гарс, державший все это время меня за руки, уставившись расфокусированным взглядом в солнечное сплетение, отмер, вздохнул и самодовольно улыбнулся:

– Ну я же говорил.

– Ничего не болит? – поинтересовались сзади и, пожалуй, только сейчас я осознала, что почти лежу на Вэйде, опираясь спиной на его грудь, пока он крепко держит меня за плечи. – Ты дрожишь.

– А теперь так будет всегда? – голос был нормальный. Даже не дрожал ни капли, но теплая рука на плече чуть сжалась.

– Как?

– Пусто.

Шалуны-затейники переглянулись:

– Не смотри на меня так, – попросил Гарс, поведя плечом, – через пару дней все пройдет. Это обычная реакция…

– Что-то я не припомню, чтобы у кого-то была такая обычная реакция, – раздраженно отозвался Вэйд, рассеянно разминая мне плечи. В общем-то, это было бы даже приятно, сбавь он чуть натиск.

– И у скольких блокированных за свою жизнь ты удосужился поинтересоваться их самочувствием? – едко полюбопытствовал Гарс.

– Давайте вы потом как-нибудь обсудите блокированных, ладно? Мне бы сейчас немного утешения не помешало.

Чудища смущенно замолкли, но утешать меня не бросились. Не знали ужастики, видимо, как это делается. Вот запугивать и угрожать они умели, а что доброе сказать… бездари.