Я сидела в кресле, гипнотизируя взглядом горизонт. Под окном слышались неразборчивые голоса, давая понять, что побег не только глуп сам по себе, но просто невозможен.

В дверь сначала постучали, после чего, не дожидаясь разрешения, ключ в замке провернулся и в комнату вошла вездесущая Элара:

— Пойдем. Хозяин желает разделить с тобой ужин.

— Какая прелесть, — выбираться из кресла я не спешила, — а больше он ничего не хочет? Отпустить меня, например?

Что примечательно, обидевшийся аристократ обедать со мной не захотел. Еду мне принесли прямо в покои и я не смогла рассказать лорду о своем дорогом женихе. Сейчас же, издергавшись за день, я уже не была уверена, что к этой уловке стоит прибегать. И вот вам, пожалуйста, их светлости захотелось со мной поужинать. Тфу.

— Если ты не встанешь сама, то я позову слуг и тебя отнесут, — добродушно улыбнулась девушка, проигнорировав мой выпад. А у меня от ее тона мурашки по спине побежали.

Поднявшись, я преувеличенно бодро промаршировала до двери, где и остановилась, выразительно глядя на Элару. Пусть радуется, пока может.

В столовую входила с похоронным выражением на лице. Пускай все знают, что мне это не нравится.

Я не леди, изображать мне ничего не надо. Мы люди не интеллигентные, можно сказать, дикие. Знаем как ложку правильно держать и то хорошо.

Шаардан без особого интереса поднял на меня взгляд и кивнул на место рядом с собой. Сам лорд сидел во главе стола, рассчитанного на восемь человек. Мне же было предложено сесть слева от него.

Расторопный слуга сноровисто расставил тарелки и удалился, прикрыв за собой дверь, только тогда лорд удостоил‑таки вниманием мою скромную персону.

— Итак, у тебя было довольно много времени, — поправив салфетку на коленях, он почти с угрозой в голосе спросил, — ты не передумала?

Отрицательно качнув головой, ненадолго задумавшись, все же решила использовать идею с женихом. А вдруг прокатит?

— Вы не дали мне объяснить причину моего отказа, — очень издалека начала я, покрутив в пальцах тяжелую, серебряную вилку с монограммой, — дело в том, что я просто не могу согласиться на ваше предложение.

Кажется, выходило у меня достаточно убедительно. По крайней мере голос не дрожал, а Шаардан, кивнул и поощрительно улыбнулся, предлагая продолжить.

— Видите ли, у меня есть жених, — заметив скептический взгляд, поспешила горячо заверить, — замечательный человек! Достойный, работящий. И я не могу с ним так поступить.

— И как давно он у тебя есть?

— Да… — хотелось выдать что‑нибудь монументальное и значимое, но я вовремя вспомнила, что наш предприимчивый лорд успел нарыть на меня информацию, потому скромненько соврала, — уже неделю как.

— Хмм, правда? Очень странно. Элара утверждает, что жених у тебя появился сегодня утром. При её непосредственном участии.

— Ааа…

— Да, она все рассказала. О попытке побега тоже, — полюбовавшись на мою перекошенную физиономию, он самодовольно продолжил, — конечно, я понимаю, что ты испугалась, очнувшись в незнакомой обстановке, не имея понятия, где находишься. Мне очень жаль, что так получилось.

— Зачем тогда надо было меня красть? — мрачно поинтересовалась я, не сильно веря в его сожаление.

Их светлость пожали плечами и добили меня равнодушным:

— Захотелось.

А я едва сдержалась, чтобы не высказать этому высокородному индюку все, что о нем думаю. Захотелось ему. Гадкий, мерзкий, эгоистичный аристократ! Но я молчала, впервые за день сделав что‑то умное. Зато с энтузиазмом принялась за еду, усиленно стараясь не давиться под насмешливым взглядом.

Еда — это силы, а силы мне еще пригодятся.

* * *

Ночь была прохладной, но окно я не закрыла, на что‑то надеясь. Раздеваться тоже не стала, устроившись в кресле, я ждала. Не знаю чего именно, кажется, просто чуда. Время текло медленно, лениво, но сна не было ни в одном глазу. Накрученная разговором с Шаарданом, только попав обратно в комнату, я добрых полчаса металась по помещению, не зная что делать. Потом просто ходила, после чего перебралась в кресло, где и затаилась.

Охранники все так же сидели под окном. Те же это были люди, которых я видела утром, или уже другие, я не знала, да и не интересовало меня это. Меня вообще мало что интересовало, разве только возможность выбраться. Себя было жалко до ужаса. За всю свою жизнь я и не предполагала, что могу оказаться озадаченной настолько странным предложением. И, уж точно, даже помыслить не могла, что найду в себе достаточно дурости, чтобы отказаться. Оставалось только надеяться, что лорду скоро это надоест, и он меня отпустит. Оптимизм меня всегда выручал. Вот и в этот раз, поверив в свою исключительную везучесть, я задремала.

Проснулась резко. Небо расцветало бледным заревом рассвета, прогоняя ночную тьму, где‑то вдалеке уже слышалось пение птиц. А я не совсем понимала, что меня разбудило, то ли затекшее тело, которое нестерпимо закололо от одного единственного движения, то ли шум за окном. Пока пережидала неприятные ощущения, прислушивалась и чуть не взвизгнула от радости, когда с улицы раздался громкий, раскатистый храп. Зажав рот ладонью, я, тихо попискивая, на носочках прокралась к окну. Мои безалаберные сторожа спали. Завернувшись в плащи, они растянулись прямо на траве под окном.

План созрел мгновенно, а я поняла, что героиней романа побыть все же удастся. Простынь рвала с особым удовольствием, выплескивая все свое раздражение и злость. Пока вязала узлы и сооружала себе спуск, прислушивалась, то и дело замирая. Если бы в комнату вошла Элара и повторно застала меня за попыткой к бегству, я бы свихнулась. На этот раз мне повезло.

— Ой…ай. Черт, — экстремальный спуск в платье оказался куда как сложнее, чем об этом пишут. Я дважды чуть не сорвалась, — да что б вас всех.

Когда наконец спустилась на землю, чудом не разбудив охранников, очень хотела лечь рядом с ними и просто полежать. Руки дрожали от перенапряжения, а ноги совсем не держали. Постояв несколько секунд с закрытыми глазами, я отерла влажные ладони о платье и поспешила скрыться за деревьями, пока мои неудачливые сторожа не проснулись.

В саду пахло яблоками, травами, древесной корой. И, если бы я не сбегала, то с удовольствием просто посидела бы под одним из деревьев, наслаждаясь покоем. Но покой нам только снился.

К ограде выскочила неожиданно быстро. Просто вывалившись из кустов врезалась в железные прутья с высоким каменистым основанием. Затрещала ткань платья. Подол зацепился за куст и с готовностью порвался. К этой неприятности добавились темные разводы ржавчины на рукавах и высокохудожественный росчерк на щеке. Перебраться через ограду оказалось намного легче, чем спуститься на землю по рваной простыне. Когда опора не мнется под руками это всегда очень хорошо.

Верхний город был территорией благородных. Те кто победнее жили соседствуя с домами зажиточных торговцев, проживающих в среднем городе, где жилых домов было куда как меньше, нежели разнообразных магазинчиков и лавок. Те же, кто побогаче, например наш вездесущий лорд Шаардан, имели возможность жить рядом с большим парком, которым и заканчивался городок. За парком находилась только городская стена. В парк я и выбралась, покинув территорию наглого лорда. С трудом найдя дорогу среди высоких деревьев, поспешила прочь.

До магазинчика Ирзы бежать было не меньше тридцати минут если по прямой, пробираясь узкими и не слишком чистыми улочками. До заветной двери добралась исключительно благодаря природному упрямству. В боку нещадно кололо, легкие разрывало от недостатка кислорода. Кричать я не могла, только сипела, молотя кулаком по закрытой двери.

— Вот я сейчас открою! — возмущенный голос наставницы вернул мне надежду на чудо, — сейчас выйду! И вы там пожалеете, что спать честным людям не…

Дверь открылась и Ирза замолкла на полуслове, рассматривая растрепанную, запыхавшуюся меня. Проморгалась и, протянув руку, коснулась моей щеки, стирая грязь. Потом, видимо, убедившись, что я не привидение, напустилась уже на меня:

— Ты где, паршивка, шляешься? Целые сутки ее нет! Я уже все оббегала! Везде побывала! Никто не знает, куда эта бессовестная делась! — отчитывала она меня, разглядывая порванное платье, вымазанное лицо и общий жалкий вид, — и где ты так умудрилась?

— Я… — сглотнув вязкую слюну, я все же набралась наглости и, потеснив Ирзу, зашла в магазинчик, — я все объясню, но не сейчас.

План был прост и незамысловат. Мне очень нужно было вернуться в академию. Играть с лордом в догонялки отчаянно не хотелось, и единственный шанс избавиться от навязчивого внимания их сиятельсва — покинуть его земли. Вернусь в академию, попрошу сменить мне место практики. Пускай куда хотят отправляют, хоть в самую глухую деревню, главное подальше от ненормальных аристократов. Скажу, что нахамила лорду случайно, не узнала или не поняла кто передо мной, это уже потом решить можно будет. Директор у нас хоть и строгий, но справедливый, может войдет в положение. А Ирзе я потом письмо напишу. Объясню все, извинюсь.

Окрыленная гениальным, как мне казалось, планом, я ворвалась в свою небольшую комнатку, которая за три месяца стала мне почти родной. Вещи собирала быстро, бросая тряпки в дорожные сумки и стараясь не думать, где же я найду повозку в такое раннее время, чтобы успеть уехать, пока меня не хватились. После такого Шаардан меня точно придушит и не вспомнит, что хотел любовницей сделать.

Со мной наставница не поднялась и не подошла позже. Если бы я это заметила, если бы почувствовала неладное и не бросилась к выходу, таща за собой свой нехилый скарб, а тихо и незаметно постаралась вылезти через окно. Благо опыт у меня уже имелся, а спуск из пристройки был куда как удобнее, чем экстремальные трюки, которые я показывала с полчаса назад. Возможно, все вышло бы по — другому, я добралась бы до академии, и меня даже направили бы на практику в другое место. Кто знает? Уж точно не я.

— Не стоит беспокоиться, госпожа Ирза. Я уверен, ваша подопечная со всем разберется. А у вас магазин, вам некогда, — непреклонно заявил вездесущий лорд, до нелепого странно смотревшийся посреди небольшого магазинчика моей наставницы.

В помещение я влетела на полном ходу, затормозить успела не сразу и совсем не успела дать задний ход, чтобы сбежать. Заметив меня, Шаардан нехорошо усмехнулся, чуть кивнул и сказал, обращаясь к Ирзе:

— Вот видите, она уже собралась. Стоит ли в таком случае беспокоить вас? Я уверен, ваша помощница достаточно расторопна.

Наставница кивнула, кажется сама не понимая с чем именно соглашается, удивленно переводя взгляд с меня, на лорда. А я попятилась. Просто так, ни на что уже не надеясь, желая использовать последний шанс. Маневр мой не остался незамеченным. Недобрая улыбка расцвела на мрачном лице Шаардана, и он двинулся ко мне. Ирза стояла, не замечая ни моего бледного вида, ни злости лорда. Кажется, у нее еще никогда в жизни не было такого безумного, но насыщенного утра. С улицы раздался стук копыт, кто‑то остановился рядом с магазинчиком.

А я решила: если сейчас сюда зайдет еще кто‑нибудь, значит я просто свихнулась и бояться уже нечего, можно соглашаться на все предложения и просить успокоительный отварчик.

— А вот и карета прибыла, — обрадовался лорд, как‑то резко оказавшийся рядом. Выхватил из моих ослабевших рук сумки, взвесил их, скептически осмотрел и почему‑то поинтересовался, — это все?

Дождавшись кивка, хмыкнул, но развивать тему не стал. Ухватив под локоть, свободной рукой, уже меня, потащил вон из магазина, на ходу бросив что‑то вежливое и ничего не значащее наставнице. Я не слушала, я гадала, дадут ли мне написать завещание, или убьют прямо сейчас. В карете. И меня даже совсем не интересовало, как лорд оказался в нашем магазине раньше своего транспорта. Не следом же за мной бежал, честное слово.

В карету меня закинули вместе с вещами, после чего Шаардан забрался уже сам и поинтересовался, устроившись напротив меня:

— И что это было?

— Побег, — призналась честно, не видя смысла врать. Лорд молчал, продолжая меня разглядывать, а я решила прояснить некоторые интересующие вопросы, раз убивать меня пока не спешат, — а как вы так быстро узнали, что я сбежала?

— Некоторые беглянки совершенно не умеют заметать за собой следы, — охотно ответили мне.

А я с запозданием поняла, что с концом порванной простыни надо было все же что‑то сделать. Глядишь, о моем исчезновении узнали бы позже.

— А что вы сказали наставнице? — карета мягко покачивалась, расслабляя, навевая сон, который я упрямо отгоняла.

— Что у меня серьезно заболел человек и ему очень нужна помощь специалиста, — пожал плечами он, — твоя наставница была настолько добра, что предложила посмотреть его самостоятельно.

Ага, ага. Она вежливо предложила посмотреть, он вежливо отказался, а страдать от этой их вежливости буду только я.

— А человек действительно заболел?

— Нет.

— И как долго ваш «человек» будет болеть? — без особой надежды на лучшее спросила я. Просто потому что ехать в тишине, под этим взглядом было невыносимо.

— Пока я не решу, что ему пришло время выздоравливать, — ответ меня закономерно не порадовал. Тяжело вздохнув, я тихо пробормотала под нос, подбадривая себя таким маленьким, едва слышным хамством:

— Или пока он не преставится.

— Ты к себе несправедлива, — меня все же услышали, насмешливо заметив, — не думаю, что ты настолько плоха.

Подавив возмущенье, я с тоской глянула в окошко. Серые улицы постепенно светлели, возвращая себе краски, вместе с первыми лучами еще теплого солнца. И меня совсем не радовало пробуждение природы, солнечные зайчики на стенах домов, переливчатые трели птиц. Я была в печали. Мой гениальный, так удачно начавшийся побег, столь бездарно провалился. Почему я такая неудачница? Риторический вопрос, конечно. Ведь ответа на него нет.

— Могу я узнать, почему ты так противишься моему предложению? — вопрос застал меня врасплох. Что на него ответить я не знала. Потому что для меня слово «любовница» похоже на какую‑то экзотическую болезнь? Или потому что даже мысль о близости с совершенно незнакомым человеком кажется отвратительной сама по себе? При таких ответах лучше промолчать. Это только на экзамене стоит говорить все, что в голову придет, просто для того, чтобы говорить. Тут все намного сложнее. Тут неправильный ответ может грозить нехилыми проблемами. Хотя, о чем я думаю? У меня и так уже есть одна большая, благородная проблема с однозначными намерениями.

— Иза? — позвал Шаардан, так и не дождавшись ответа. Скрипнув зубами, я подавила раздражение, проглотив это, уже набившее оскомину, «Иза». Почему все забывают, что меня зовут Изадора? Куда девается вторая часть имени? Лорда такие вопросы интересовали мало, куда больше его волновало задетое самолюбие, — думаю, ты просто не осознаешь какие плюсы ты получишь в случае согласия.

Я удивилась. Нет, я была шокирована. Кажется, меня пытались уговаривать. Эта мысль приятно грела душу. Впрочем, недолго. Потому что вредный, внутренний голос имел наглость нашептать, что меня не уговаривают, скорее, пытаются купить.

— Может вам просто подобрать кандидатку поумнее на эту…должность? — спросила просто так, без особой надежды. Потому что меня можно считать упрямее самого породистого осла. И, если уж на то пошло, то переупрямить нашу светлость у меня есть шанс. Если он и дальше будет вести себя подобным образом. Не прибегая к угрозам и шантажу, — которая все осознает?

— Я подумаю, — хмуро пообещали мне. А я воспряла духом, бросила взгляд на подозрительно смирного лорда, но так толком ничего не поняла. Поэтому просто устроилась в уголке и незаметно задремала.

Как выяснилось, я не просто задремала, я самым пошлым образом вырубилась, даже не почувствовав как карета остановилась, а меня из нее вынес лорд. Романтичность ситуации подпортило недовольное бормотание, которым Шаардан сопровождал весь процесс переноски тела кандидатки на место своей любовницы.

Слуги, имевшие возможность это видеть, удивленно провожали взглядом своего господина, те же, кому посчастливилось еще и услышать, что он там говорил, вслед нам смотрели с сочувствием. И вот, очень хорошо, что я ничего этого не знала, потому что тоже себе посочувствовала бы. Как оказалось, лорд был не менее упертым созданием, чем я, что осложнялось, ко всему прочему, богатой фантазией.

* * *

Проснулась со знакомым уже ощущением несоответствия. Правда, постельное белье на этот раз было более плотным, с незнакомым, терпким, но довольно приятным запахом. Открывать глаза не хотелось. Видеть эту злосчастную комнату не было никаких сил. Полежав недолго, скопив раздражение, я все так же с закрытыми глазами ударила раскрытой ладонью по постели и зло выкрикнула:

— Черт!

Уж чего не ожидала, так это смеха. Меня как подбросило. Взвившись на мягкой постели, я запуталась в одеяле, шлепнулась обратно и уже аккуратнее выползла на свет, с опаской оглядываясь. Комната была почти такой же, как и та, в которой я имела несчастье очнуться в первый день пребывания в этом доме. С одним лишь исключением — интерьер был выдержан в темных тонах. Как и кабинет лорда или столовая. Да и коридоры были однотипно — мрачными. Из всего этого очень сильно выбивалась та комната, которую отвели для меня.

— Где я? — сиплым со сна голосом поинтересовалась у все еще улыбающегося весельчака. Шаардан ответил мне легким кивком, вполне искренней улыбкой и мирным:

— С пробуждением.

Сам он сидел в кресле у окна с какой‑то книгой внушительного размера, скромненько довольствуясь тонкой полоской света пробивающейся сквозь полуоткрытые, тяжелые шторы. Спросонья я не очень вежливая, потому проигнорировав его слова повторила очень меня интересующее:

— Где я?

— В моей комнате.

— А почему? — выбравшись‑таки из‑под одеяла, села на кровати, одернув подол своей белой сорочки. Расправила складочки и замерла, разглядывая тонкую, белую ткань и не веря своим глазам. Я не помнила как переодевалась. Я даже не помнила как оказалась здесь.

— В твоей комнате небольшой ремонт. Скоро все будет готово. Думаю, через пару часов ты уже сможешь в нее вернуться.

— А…

— Что еще?

— А в чем я?

— Странный вопрос, — пригладив ладонью волосы, заметил Шаардан, — это ведь твоя одежда.

— Хорошо, — облизав губы, я решила зайти с другой стороны, — а когда я успела переодеться?

— Ах, ты об этом, — я никогда не думала, что у человека может быть настолько довольный вид, — мне пришлось тебя переодеть.

— Ага, — не смущаясь присутствия постороннего человека, потому что смущаться уже поздно, я, оттянув ворот сорочки, глянула вниз. И что мне теперь делать? Что мне делать теперь, интересно? Что делать? Лорд к вопросу переодевания подошел основательно. Спасибо хоть снял он только бюстье. Подняв взгляд к потолку, я на секунду затаила дыхание, после чего резко выдохнула и вполне спокойно спросила, стараясь не обращать внимания на то, что уши у меня все же горят, — а зачем?

— Не мог же я пустить тебя в свою постель в грязном платье? — возмутился он, недоверчиво вглядываясь в мое лицо. Потом все же не сдержался и почти разочарованно спросил, — и что, не будешь плакать и обвинять меня в домогательствах?

— А должна? — весь смысл вопроса дошел до меня не сразу, но когда дошел… подозрительно уставившись на мужчину, я напряженно осведомилась, — а что, я не первая, кого вы переодеваете? Уже имеется опыт? И сколько этих несчастных у вас было?

— Не у меня, — ответил на автомате, сбитый с толку моим напором, но в себя пришел быстро, умудрившись даже возмутиться, — и почему это несчастных?!

— Забудьте, — лорд как‑то удивительно быстро терял свою внушительность. Вот, выяснилось, что даже девушек без сознания он раньше не раздевал, просто решил использовать чей‑то богатый опыт в личных целях.

— Такое, пожалуй, забудешь, — хмыкнул он в ответ, — у тебя странная реакция на случившееся.

— Что, очень хотите, чтобы я истерику устроила? Вы только попросите, я с удовольствием.

— Лучше бы ты мне вчера с удовольствием ответила.

— Так я и ответила с удовольствием. Просто не то, что вы ожидали услышать, — продолжила наглеть я, как‑то незаметно перестав робеть при взгляде на нашу светлость. В конце концов, этот человек видел меня грязной, помятой, страшной, спящей, ко всему прочему еще и голой. И это за неполных два дня. Крепости его нервов можно только позавидовать. Моих, кстати, тоже. Не будь я целительницей и не наглядись в свое время на голые останки представителей обоих полов, истерику бы лорд получил, как ему и хотелось. К счастью, утешить себя тем, что ничего экстраординарного в моей фигуре нет, и увиденное для Шаардана вряд ли оказалось неожиданностью, все же удалось.

— Смелеешь, — со странной улыбкой заметил он, захлопнув книгу и поднявшись из кресла, — будь добра, сиди здесь и не делай глупостей, я ненадолго отлучусь.

Когда дверь за ним закрылась, я со стоном откинулась обратно на постель, грустно поведав темному балдахину:

— Смелею?..Скорее наглею. Так будет правильнее.