Почему мох черный?

Я стояла, вздрагивая на ветру, перед высокими коваными воротами, за которыми находилось кладбище, где мне в теплой компании оживленцев предстояло провести всю ночь.

И интересовал меня лишь один маловажный вопрос: почему этот чертов мох на этих чертовых воротах черный?

Так интригующие меня старые ворота неприветливо поскрипывали на холодном осеннем ветру. Безлунная и беззвездная, эта ночь была одной из тех, в которые хочется сидеть в теплой комнате и греть руки о чашку с горячим чаем, слушая завывание ветра за окном.

Мне, как это водится уже третий год кряду, не везло просто зверски. И в этот раз невезение вышло на новый виток. Кто бы сомневался?

— Ну, чего же ты застыла? — Язвительная насмешка в голосе, которую Асвер даже не пытался скрыть, выводила из себя.

Идея его мне не понравилась с самого начала. И даже возможность избавиться от навязчивого и далеко не приятного внимания одного не в меру деятельного некроманта казалась недостаточной платой за мои мучения. Но я все равно согласилась. Потому что дура и с головой иногда совсем не дружу.

— Давай-ка проясним напоследок. Я ночую на кладбище, а ты больше меня не достаешь. Забываешь, что я существую и как меня зовут. Так? — громко и четко проговорила я, чтобы все, кто здесь собрался, точно расслышали каждое слово. А то мало ли что… Я буду торчать всю ночь среди могил, а наутро окажется, что все это было исключительно моей идеей. И никто ничего мне за это не обещал.

— А у тебя проблемы с памятью? — усмехнулся Асвер.

— Нет, просто хочу, чтобы все были в курсе нашего договора. — Я улыбнулась вполне искренне, обведя рукой внушительную группу любопытных студентов. Даже поздний час и откровенно мрачный пейзаж вокруг не смогли охладить их желания повеселиться за чужой счет. В этот раз развлекать всех предстояло мне.

Впрочем, благодаря Асверу студенты очень часто веселились за мой счет. Впору было взимать за это плату.

Асвер широко улыбнулся и, повысив голос, нагло глядя мне в глаза, раздельно произнес:

— Ты. Ночуешь. На. Кладбище. Я. Оставляю. Тебя. В. Покое. — После чего добавил: — Если же по какой-то причине ты покинешь кладбище раньше рассвета, то будешь должна мне желание. Видишь, я все помню.

— Умница. — Оскалившись не хуже его, я протянула руку, стремясь закрепить спор рукопожатием.

Сжав мою ладонь, Асвер хорошенько потряс ее, с совершенно непроницаемой миной глядя на меня сверху вниз. Выбеленные волосы ерошил ветер, но выглядел он предельно серьезным даже с лезущими в глаза прядями.

Озябшая и раздраженная, я была так поглощена своими переживаниями, что не смогла разглядеть нехорошего блеска его глаз. Черные, как и у любого некроманта, они мерцали красноватыми всполохами, и мне бы стоило насторожиться, но я этого не сделала. Мысленно я уже была на кладбище и пыталась придумать достаточно действенный способ не замерзнуть насмерть среди могил. Как ни крути, но это не самая лучшая смерть, особенно для будущей целительницы.

— Готово! — К нам с предвкушающей улыбкой на бледных губах приблизился запыхавшийся Октай — лучший друг моего кошмара, что уже по определению делало его моим злейшим врагом. В руках он держал молочно-белый камень. — Все кристаллы на местах. Осталось только положить последний.

Асвер кивнул:

— Тебе, кажется, пора. Если, конечно, ты не готова признать поражение уже сейчас. Тогда мы просто вернемся в теплое общежитие.

— А я буду должна тебе желание?

Некромант кивнул, подтверждая мои самые страшные опасения. И я, не сдержавшись, сунула ему под нос кукиш, дополнив и так понятную картину решительным:

— Не дождешься. Я готова.

Быстро, не давая себе времени передумать, я ступила на территорию кладбища. Маленькая калитка, вырезанная прямо в огромных воротах, закрылась за мной со зловещим скрипом, не прибавляя мужества.

Октай опустил камень перед закрытой калиткой. По железным прутьям прошлась белая волна магии. Теперь, если мне вдруг по каким-то причинам понадобится покинуть кладбище раньше положенного срока, об этом узнает Октай, а значит, и Асвер.

По спине пробежали холодные мурашки, заставив поежиться. Вроде бы меня никто не запирал и выйти я могла в любое время, и в то же время не могла. Лучше уж стать обедом какому-нибудь умертвию, чем должницей Асвера.

— Ну что, я пошла.

Кому именно я это говорила, не знаю, наверное, самой себе, но ответил мне вездесущий некромант:

— Хорошо тебе развлечься, Ларс. Постарайся сильно не пугать умертвий. Им и так не сладко живется.

Проигнорировав издевательское напутствие, я сделала первый шаг. Блеклый светлячок лениво полетел за мной, дрожа на ветру.

От ворот я шла медленно. Чеканя шаг, стараясь не обращать внимания на тяжелый взгляд в спину. Показывать свой страх я не собиралась. Только не этому злонамеренному гробокопателю с отвратительным характером.

План мой был прост: выдержать одну ночь среди могил. Если повезет и неупокоенных там не окажется, все пройдет гладко. Если повезет не очень и пара поднявшихся умертвий все же будет бродить по территории, ночь моя пройдет гораздо бодрее, чем мне бы того хотелось. Но покидать пределы кладбища до утра я не собиралась. Категорически.

Моего энтузиазма и веры в собственные силы хватило часа на четыре. Время давно перевалило за полночь, до рассвета оставалось еще примерно столько же, и только это придавало сил.

Бродя по узким тропинкам среди могил, я уже устала бояться и только лениво поворачивалась на звук, оповещая копошащихся в кустах или шуршащих за деревьями:

— Я не вкусная, не питательная и вообще ядовитая. Ползите дальше.

После чего возобновляла движение, не опасаясь, что на меня набросится оголодавшее умертвие. За четыре часа еще никто не набросился, и я уже совершенно точно уверилась, что оживленцев поблизости нет. А бродячих собак я не боялась.

Каково же было мое удивление, когда кусты ответили мне сиплым, простуженным голосом:

— Я тоже. А еще у меня бактерии. Представляешь?

Я не представляла. Замерев на месте, я так и застыла в полуобороте, вглядываясь в шуршащие кусты. Бежать не пыталась. Просто очень хотелось посмотреть на умертвие, мучающееся простудой. Такого, наверное, даже Асвер не видел.

Не дождавшись сочувствия с моей стороны, болезный зашуршал кустами интенсивнее, пробираясь в мою сторону.

Ноги дрогнули, намереваясь самовольно унести неумную хозяйку подальше от опасных трупов с бактериями. С трудом удержав себя на месте, я напряглась, готовая в любое мгновение задать стрекоча, но стояла, терзаемая любопытством. Оно у меня завсегда было сильнее инстинкта самосохранения.

Даже в детстве часто от этого страдала, когда бабушка еще надеялась сделать из своей бездарной внучки полноценную ведьму, ошибочно полагая, что вполне ведьминская внешность является стопроцентным гарантом наличия у меня ведьмовских способностей.

Не являлась, но поняли это слишком поздно.

Зато все свое счастливое детство я гордо ходила то с синей кожей, то с маленькими, симпатичными рожками, едва видными среди рыжих кудрей, то скакала горным козликом по двору, радуясь отросшим от очередного опробованного мною зелья копытцам. Что примечательно, пить всю ту гадость, подчас очень подозрительного цвета, я не боялась. Нездоровое любопытство просто не позволяло мне бояться. Детство у меня было счастливое. Но домочадцы почему-то вспоминают тот светлый период нашей веселой жизни с содроганием.

Из кустов в круг зеленоватого света, отбрасываемого моим ущербным светлячком, вывалился полноватый невысокий парень. В коротких черных волосах застряло несколько высохших листиков, за стальную нашивку на черной куртке зацепилась обломанная веточка, она качалась в такт частому, тяжелому дыханию.

— Ты кто?

Парень шмыгнул носом, отер руки о бока, огляделся и только после этого представился:

— Нагаш. Первый курс. Факультет некромантии.

— Висенья. Третий курс. Це-целительница, — ответствовала я, совершенно неприлично пялясь на невиданное чудо. Просто некроманты на поднятие мертвяков тратили бешеное количество силы, отчего почти все из них ходили тощие, как жерди. И такие же безэмоциональные. Исключения, конечно, встречались. Тот же Асвер, которого можно было бы спутать с магом-боевиком, если бы не волосы. Глянув на его белобрысую шевелюру, контрастировавшую с темными бровями и не менее темными ресницами, как-то сразу становилось ясно, что перед тобой некромант. Жутковатый некромант, прошедший инициацию.

Но если Асвер всего лишь тренировался до потери всякой совести, развиваясь физически, то Нагаш был просто полным. И это поражало.

Любой некромант ел, как хороший, половозрелый орк-воин, но жирка на костях так никто из них наесть не смог. Вот мышцы у некоторых индивидов росли, а жирок не рос поголовно у всех. А этот как-то умудрился обойти это правило. И радовал мой взгляд румяными, круглыми щеками.

— Ты что здесь делаешь? — спросил он, пользуясь моментом.

— Ночую. А ты?

— Тоже ночую, — грустно признался Нагаш.

Где-то совсем рядом ухнула сова. Ненормальная птица зачем-то залетела на кладбище, и, судя по бодрому уханью, чувствовала себя вполне комфортно. В отличие от меня.

— Неужели и тебя Асвер довел?

— А? Кто? — опешил Нагаш, задумался ненадолго о чем-то и мотнул головой. — Нет, я просто инициацию хочу пройти, а для этого нужно ночь на кладбище провести.

— Кхм. Это кто же тебе такое сказал? — полюбопытствовала я, но, не дав несчастному ответить, со знанием дела продолжила: — Даже я знаю, что инициацию некроманты в гробу проходят. Закапывают их в полнолуние. Так они всю ночь в земле и проводят. А утром, на рассвете, либо труп откапывают, со своей силой не справившийся, либо инициированного некроманта.

— Что?

Нагаш сник, и я, не выдержав, решила его подбодрить. Похлопала по плечу и пояснила:

— Да ты не расстраивайся. Я-то в курсе просто потому, что врага надо знать. А такого зломордого некроманта, как Асвер, надо знать очень хорошо. Так-то только некроманты про все особенности и знают. Да и тех лишь после второго курса во все подробности посвящают.

Неуклюжие утешения не достигли цели, но это оказалось уже неважным. Кусты, из которых совсем недавно вывалился Нагаш, зашуршали.

— Ты один на кладбище пошел? — шепотом спросила у него, отчего-то не горя желанием доносить до нарушителя спокойствия информацию о своей гастрономической неполноценности.

— Один. А ты?

— Тоже.

В кустах невнятно зарычали на разные голоса, и наша компания пополнилась еще на трех членов разной степени разложения.

— Бежим, — просипела я, отступая.

Правый оживленец, у которого не было одной руки и сквозь прореху в рубашке и коже хорошо просматривались грязные, покрытые засохшей кровью и землей ребра, шагнул вперед, вытягивая целую руку.

Что он там собирался делать, я уже не видела, петляя среди могил. Я бежала прочь, отчетливо слыша хриплое дыхание некроманта за спиной. Вслед нам раздался возмущенный рык.

Умертвия достаточно медлительны, особенно такие несвеженькие, что встретились нам, и я об этом знала и могла бы остановиться уже после второй минуты марафонского забега, но не смогла. Да и вряд ли вообще остановилась бы, не случись на моем пути обломанной части каменного надгробия. Запнувшись за препятствие, я с удивленным уханьем свалилась на землю, хорошенько отбив колени и локоть. Да так и осталась лежать, глубоко вдыхая воздух, наполненный тяжелым запахом недавно вскопанной земли. Запнувшись за воспоминания о старой могиле, я умудрилась приземлиться на новую, недавно вырытую.

Родственники покойного ни за что не простили бы мне подобного вандализма, окажись они свидетелями моего падения. И как же хорошо, что нормальные люди не навещают умерших по ночам.

Через неполную минуту до меня добрался задыхавшийся Нагаш. Замер в отдалении и опасливо позвал:

— Ви… ви… ви… — Не в силах перевести дыхание, он оперся дрожащими руками о такие же дрожащие колени и пытался выдохнуть мое имя.

— Сенья. Можешь меня так звать, — разрешила я. В конце концов, после этого ночного забега я была готова считать его своим другом. А это значит, что ему уже вполне можно сокращать мое имя. В конце концов, даже Асвер имеет наглость не звать меня полным именем.

— Живая, — облегченно выдохнул он, с трудом распрямляясь, — а то я уж было решил, что…

Договорить ему не позволило приветливое порыкивание совсем рядом. Наступившую за этим тишину нарушил тихий, прочувствованный голос Нагаша. Он ругался. Очень ругался. Срывающимся, охрипшим голосом. А в ответ ему согласно порыкивало очередное умертвие.

— Ырк, — радостно булькнул разложенец, бодренько подползая к замершему некроманту. Нижняя часть туловища у нашего нового знакомца отсутствовала полностью, что, впрочем, ничуть не уменьшало его энтузиазма, и полз он довольно бодро. За ним по земле, шурша опавшей листвой, волочился богатый внутренний мир, состоящий из кишок и торчащего грязным обломком позвоночника.

— Гадость какая… — С трудом поднявшись на ноги, я смогла во всех подробностях разглядеть еще одно умертвие, встретившееся нам в этом тихом месте. А ведь только на прошлой неделе аспиранты под предводительством директора зачищали все близлежащие кладбища от не в меру живых мертвецов. А вот это то ли стороной обошли, то ли тут уже после них кто-то похозяйничал? Кто-то, кто терпеть меня не может и с удовольствием устроил бы мне какую-нибудь гадость, чтобы я точно проиграла…

Задохнувшись от нахлынувших чувств, я зло прошипела, с ненавистью глядя на мертвяка:

— Убью скотину.

— Он уже и так мертвый, — неверно понял мой порыв Нагаш, готовый вновь повторить недавний забег.

Умертвие еще раз призывно «ыркнуло» и, кажется, даже ползти начало бодрее.

И мы побежали. Снова. Но уже не так резво, как в первый раз, и остановились довольно быстро. Аккурат у одного из склепов. Старого, пыльного, но каменного и от того очень надежного.

— Пересидим внутри, — оптимистично предложила я, разглядывая сбитый замок, валявшийся рядом. И вот отчего бы мне, такой умной, не подумать о том, что дверь не просто так недавно открывали и уж точно совсем не для забавы потом закрывали на щеколду. Снаружи. Зачем на некоторых кладбищах крепили щеколды на склепы снаружи, я раньше не знала и никогда об этом даже не задумывалась. До сегодняшней ночи.

Нагаш, которому уже надоело бегать по кладбищу, спасаясь от нежити, с энтузиазмом принял мое предложение, споро отодвинул щеколду. Он тоже не задумывался, для чего их могли крепить.

Дверь поддалась с тихим скрипом. В лицо пахнуло затхлым воздухом старой смерти, а на неудачливого некроманта ко всему прочему вывалился очередной оживленец — на этот раз при жизни бывший женщиной, — увлекая Нагаша на землю.

Она не могла даже рычать. Только сипела и елозила по шее и вороту некромантской рубашки сизым, раздувшимся языком. Нижней челюсти у этой несчастной не было.

К чести Нагаша, он не завизжал, не впал в истерику, только хрипел, ругаясь так, что мне, наверное, стоило бы покраснеть, и пытался спихнуть с себя любвеобильное умертвие. Долгую секунду я смотрела на это дело, не зная, что предпринять.

Потом просто решила импровизировать.

Ухватившись руками за длинные, некогда, наверное, очень красивые, светлые волосы, я дернула ее на себя и чуть не свалилась.

На память в руках у меня осталась половина скальпа страстной дамочки.

— Зараза! — Взбрыкнув, Нагашу удалось скинуть с себя мертвяка. Быстро перекатившись на живот, он почти взлетел в воздух и забормотал, брезгливо передергивая плечами: — Мерзость какая, чтоб я так жил, как она сдохла. Вонь кладбищенская.

— Конечно, кладбищенская. Мы же на кладбище, — подтвердила я, все еще сжимая в руках свой трофей. — Валим отсюда. Найдем место поспокойнее.

— Спокойнее нам будет только за воротами, — уверенно заявил Нагаш. — Пошли!

По инерции я сделала за ним два шага, отбросила подальше кусок вырванной мною прически, отерла руки о штаны и остановилась. За спиной, продолжая лежать так же, как ее оставили, грустно хрипела мертвая дамочка, царапая пальцами землю. Атмосферка — просто превосходная. И я бы с удовольствием, вместо того чтобы наслаждаться обществом нежити, вернулась в общежитие, вот только…

— Не могу я уйти, — грустно поделилась своей бедой с шедшим впереди некромантом.

— Почему? — Он остановился и удивленно на меня глянул через плечо. — Сейчас доберемся до ворот и выйдем. Ты не беспокойся, я знаю, куда идти.

— Да не в этом дело, — призналась я, нагнав поджидающего меня собрата по несчастью.

Мы медленно побрели среди могил, нервно озираясь по сторонам. Близко к деревьям старались не подходить. И говорила я шепотом, поделившись с благодарным слушателем своими трудностями. Слушал он внимательно и только сочувственно хмыкнул, когда я закончила:

— Вот и нужно мне во что бы то ни стало досидеть на кладбище до рассвета.

— Как же тебя так угораздило-то?

Сочувствие в его голосе слышать было приятно. Как правило, люди мне не сочувствовали, считая, раз Асвер на меня взъелся, значит, есть за что. Можно было бы с ними даже согласиться, если бы не одно «но»: я уже столько раз пыталась узнать, за что он меня так невзлюбил, а в ответ получала лишь тяжелый взгляд и злое «потому что дура». Совсем неинформативный ответ рождал внутри лишь глухое раздражение и ответную злость.

— А чтоб я знала. По-моему, он просто рыжих не любит, но признаваться в этом не хочет. А я за это огребаю который год.

Сзади раздался рык. Голодный такой и очень звериный. Нагаш медленно обернулся. Я не решилась. Вжав голову в плечи и до дрожи сжав кулачки, ждала некромантского вердикта.

— Собака.

— Живая? — дрогнувшим голосом спросила я.

— Глаза горят зеленым, — утешить меня Нагашу было нечем.

— Нас всех сожрут, — обреченно прошептала я.

За спиной согласно заворчали, подтверждая, что у зверя именно такие планы на ближайшее время.

— И что мы будем делать? — полюбопытствовал недогадливый некромант, продолжая разглядывать собаку.

— А ты как думаешь?

Бежать он бросился первым, я за ним, уже готовая выполнить любое желание Асвера, лишь бы избавиться от несущегося за нами умертвия.

Быстрый, но неровный топот лап, с каждым мгновением все отчетливее слышался у нас за спиной.

Бодрая собачка. Бодрая, мертвая, вечно голодная собачка.

Перепрыгивая через остатки ограждения, отделявшего некогда одну очень старую могилу от другой, не менее старой, я пыталась понять, как простая, в сущности, ночевка на кладбище обернулась для меня забегом с препятствиями от прихрамывающей на передние, перебитые еще при жизни, лапы собаки. Что плохого сделала Асверу, я не знала, но само мироздание на меня за что злилось?

Впереди, разжигая между пальцами красный огонь, появилась высокая фигура. Я взбодрилась, признав в стоявшем некроманта. Даже поверила в удачу.

И только оказавшись достаточно близко, чтобы человек попал в освещение моего хилого светлячка, я смогла разглядеть нашего спасителя.

Что ж за жизнь-то у меня такая?

Нагаш глухо охнул, обогнул застывшего на дорожке Асвера и продолжил забег.

Я последовать за ним не успела. Только заметила, как вслед за первокурсником из-за деревьев метнулся смазанной тенью Октай.

Зломордый перехватил меня, стоило с ним только поравняться. Просто перекинул огонек в одну руку, а другой умудрился ухватить меня на бегу и дернуть на себя, при этом даже не пошатнувшись. Я взвизгнула, он ухнул, нежить за моей спиной довольно рыкнула.

Красный огонек сорвался с бледных пальцев и быстро нашел свою жертву. Пес не завизжал, не загорелся и даже не взорвался, он просто свалился замертво. Вот как бежал, так и свалился, проехавшись немного по земле. И замер безвольной кучей костей и меха. Только спустя несколько секунд он начал медленно рассыпаться в прах. В воздухе закружился пепел, словно от костра.

Я наблюдала все это, до хруста вывернув шею и боясь отцепиться от некроманта, слыша лишь шум крови в ушах.

— Сенья? — В голосе нежданного спасителя слышалось беспокойство, что само по себе было странно. — Ты в порядке?

— Подожди… — прохрипела я, пытаясь отдышаться. Стоять было сложно, ноги держали с трудом, и я просто привалилась к своему злейшему врагу, вжавшись лбом ему в грудь. Так было значительно лучше. Сейчас отдышусь и просто сотру этот момент из памяти. Чтобы жилось проще.

— Ты не ранена? — не унимался Асвер, гладя одной рукой меня по волосам. Другая так и лежала на спине, фиксируя мое местоположение. — С тобой все в порядке?

— Вот сейчас… — Сглотнув вязкую слюну, я набрала в легкие побольше воздуха и закончила свою мысль: — Вот сейчас я тебе врежу, и все сразу станет в порядке.

— Значит, не пострадала, — констатировал он с облегчением и уже совершено привычно усмехнулся: — Быстро бегаешь, ведьма.

— Ты… Иэх? — Решив оставить последнее слово за собой, Асвер просто дернул меня вверх, кряхтя, забросил ошалевшую от всего происходящего целительницу себе на плечо. И понес. К воротам понес, злыдень полудохлый.

Но я-то не согласная! У меня другие планы на оставшиеся часы были.

— Поставь меня на место! На место меня поставь!

Я лупила Асвера по предплечью и пояснице, уже всерьез рассматривая вариант хорошенько приласкать его пониже спины. Он, скорее всего, разозлится, но кого это волнует? План свой в жизнь воплотить не успела. Асвер сгрузил меня на землю, вцепился жесткими пальцами в мои плечи и тихо прошипел:

— Хорошо. Отпущу я тебя, и что ты будешь делать?

— Отсижу положенные… — я мельком глянула на запястье — стеклышко циферблата треснуло, видимо, когда я упала, но часы все еще шли, отсчитывая секунды, — два с половиной часа.

— Ты понимаешь, что Тай с амулетами напутал? Мы не знаем, сколько умертвий поднялось. Здесь опасно.

— Единственное, что я понимаю, так это то, что ты лживая сволочь, которая не может придерживаться собственных правил!

Асвер сжал зубы, на щеках заходили желваки, глаза зло блеснули, но мне было все равно. Все знали, что девушку он не ударит. Даже если эта девушка — я.

А вот мне очень хотелось его побить. Отходить чем-нибудь тяжелым, пару раз хорошенько пройдясь по надменной роже.

— Послушай меня, ведьма, — прорычал он, очень угрожающе нависая надо мной, — я, конечно, понимаю, что на такую, как ты, даже оживленец не взглянет, но если среди поднятых найдется слепой или извращенец, то ты это кладбище уже не покинешь…

— А ты вылетишь из академии! — очень мстительно закончила я. — За такое даже тебя выгонят. Да, Градэн?

— И что, согласна стать обедом умертвия, лишь бы сделать мне гадость?

— И не надейся. Я уйду отсюда живая и невредимая. И пойду прямо к директору.

— Что?

— Что слышал. Из-за тебя чуть первокурсника не съели, и я намерена донести последние новости прямо до магистра Хэмкона. Ясно?!

— Ясно. — Асвер коротко кивнул, как-то сразу успокоившись. И вновь перекинул меня через плечо. Я успела только сдавленно квакнуть. — Ясно мне, что ты дура непроходимая.

За пределы кладбища под неодобрительный звон распадающегося заклинания меня выносили почти на два с половиной часа раньше положенного срока.

* * *

— Слабительное? Ты же не серьезно? — Миранна пошатнулась на стуле, рискуя свалиться на пол, но ног со стола не убрала, зато так на меня посмотрела, что сразу ясно стало — не одобряет. — Что за детский сад?

— Да успокойся ты, дай помечтать человеку. Мне этот вариант больше прочих понравился, — перебила ее Вириэль, в отличие от моей соседки по комнате слушавшая мой маловразумительный, но прочувствованный и страстный монолог с интересом. — Только, Сень, ты не обижайся, но вряд ли можно погибнуть от передозировки слабительного. Скорее, он пару дней в уборной просидит, а потом уже сам мстить пойдет.

— За что мстить-то? Это же он на нас своих оживленцев натравил, — неприятно удивилась я. По всему выходило, что справедливого возмездия не выйдет. — Ну, может, ему хоть белку дохлую в кровать подбросить? Пускай утром сюрприз будет?

— А в мужское общежитие ты как проберешься ночью?

— Ну… — Вопрос был хороший, еще бы хороший ответ на него найти.

— Вот то-то и оно, — покровительственно кивнула курчавой головой Миранна, отчего ее черные, блестящие волосы рассыпались по зеленовато-серым плечам. Соседка моя была орчанкой и окрас имела запоминающийся.

Помолчали немного. И мне в голову пришла еще одна гениальная идея:

— А если ему рога отрастить? Я даже зелье нужное знаю!

— Ведьма ты, Сень, ведьма и есть. Правильно Ас говорит, — вздохнула Мира удрученно, и я уже планировала обидеться на нее смертельно и до завтрашнего вечера не разговаривать, но она уже привычно спасла положение: — И за что я тебя только люблю?

— А за то, что ты в доле, а растирки мои хорошим спросом пользуются. И мази, кстати, тоже, — самодовольно заметила я, блаженно вытягиваясь на кровати. Вечер был поздний, занятия днем были тяжелые, и это неудивительно после моих-то ночных подвигов. И если бы не праведное негодование, которым я пылала, то спала бы уже давно без задних ног.

— Да уж. Хорошо все-таки быть ведьмой, — с завистью поддакнула Вириэль, которая в доле не была и очень печалилась по этому поводу.

В ответ я только зевнула. Ведьмой я не была. Что бы по этому поводу не думали окружающие.

Вот мама моя — да, она ведьма. И бабушка тоже. А я не удалась.

Как утверждает бабушка, все испортил магический дар отца. Он у меня был стихийником и купцом. Хорошим купцом, но слабеньким водником. А я вот уродилась слабенькой целительницей, бабушке на горе, отцу на радость.

Все, что во мне было от ведьмы, — внешность. Волос рыжий да глаз зеленый. И ни капли ведьмовской силы.

В дверь постучали. Настойчиво так, с полной уверенностью в том, что дверь сейчас откроют. И дверь действительно открыли. Исключительно из любопытства. Посмотреть, кто там такой уверенный, хотелось всем. А открывать почему-то мне пришлось.

— Сенья? — сухо уточнила тощая высокая девица самого что ни на есть некромантского вида.

— Висенья, — мрачно поправила ее, морально готовясь к какой-нибудь гадости. Некромантов я вполне законно опасалась. Спасибо душке Асверу за это.

— У меня к тебе разговор. — Оглядев поверх моей головы затаившихся слушательниц, она веско добавила: — Наедине.

— А мне от подруг скрывать нечего, — нагло вякнула я. Потому что при свидетелях было не страшно, а вот наедине с некроманткой я оставаться поостереглась бы.

— Совсем тебя Ас запугал, — сочувственно произнесла девица, сложив руки на груди, — но ты не беспокойся. Он меня не присылал. Нагаш говорит, что вы с ним эту ночь весело провели. Все южное кладбище обегали.

— Нагаш правильно говорит, — уже гораздо дружелюбнее подтвердила я, — но я не понимаю, какое это имеет значение? Теперь ты хочешь вместе со мной по кладбищу побегать? Ты прости, но я пас. Мне впечатлений на всю оставшуюся жизнь хватило.

— Не об этом разговор будет. Но тебе мое предложение понравится. Тебе же скоро, если не ошибаюсь, экзамен у профессора Эриса сдавать? — невозмутимо поинтересовалась некромантка.

И я сдалась. И в коридор вышла, и дверь за собой закрыла, не слушая возмущенных возгласов из комнаты. И некромантку подальше отвела, прекрасно зная любопытство подруг. Просто экзамен у профессора Эриса — это серьезно. И если есть способ как-то облегчить это страдание, то я просто не могла его упустить.

— Говори.

— Мы хотим сделать амулет удачи…

— Пфф. Да такие каждый артефактор может сделать. Только вероятность, она на то и вероятность. Удача придет тогда, когда сама захочет. Ни один амулет не способен контролировать возможность удачного исхода какого-то предприятия. Увеличить ее в несколько раз — это да. Но не создать ее из ничего.

— Этот артефакт может, — уверенно заявила девушка, дождавшись, пока я замолчу, — но для этого нам нужен светлый маг.

— И ты считаешь, что я соглашусь участвовать в надежде, что у нас что-нибудь получится и амулет будет действовать именно так, как нужно?

— Мы можем хотя бы попытаться. Я не могу тебя заставить, потому просто прошу: подумай. Завтра на завтраке я бы хотела знать твой ответ.

После этих слов она просто развернулась и ушла на свой этаж. Оставив меня одну. В смятении.

В комнату я вернулась мрачная и молчаливая, не отвечая на вопросы и не обращая внимания на угрозы, завалилась спать, уверенная, что откажусь, и очень от этого мучаясь. Но соглашаться не собиралась категорически. Потому что неинтересно мне участвовать во всяких сомнительных предприятиях.

Так и решила. И уснула очень быстро.

А утром, после завтрака, застигнутая врасплох мрачной некроманткой, согласилась. И потом еще долго смотрела ей вслед, не понимая, как оно так все обернулась?