То ли правда, то ли ложь —

           То, что ты сегодня знаешь,

           То ли с другом ты идёшь,

           То ли пленником шагаешь...

Светлана Пантелеева

Эрнел ударил по глазам ярким светом. Сияли окна, на домах светились какие-то вывески, с разных концов города доносилась громкая музыка — и Тэрн почувствовал себя гораздо более уставшим, чем от нескольких дней ходьбы. Тяжело было глазам, ушам, даже носу. Мешались запахи дорогих духов, пота, вяленого мяса, цветов, выпечки и сотни других вещей. Тэрн понял, что этот город не оставляет в его голове ни единой мысли.

— Пойдёмте, нам надо... — успел расслышать он, а потом слова Мизы потонули в местном гомоне.

— Куда?..

— Что ты сказал?

— Куда нам надо?!

— Я не слышу!

Он махнул рукой. Навстречу попалась компания местных девушек. Выглядели они ещё страшнее, чем Альни в первую встречу. Девушки обвели их взглядом и громко рассмеялись; две приветливо помахали Райку, одна послала Тэрну воздушный поцелуй. Оба они отшатнулись в одинаковом ужасе.

Они послушно брели за Мизой. Через несколько сумасшедших улиц Альни попрощалась (каким-то образом легко перекричав местный шум) и нырнула в один из переулков. Миза облегчённо вздохнула, Тэрна и Райка не хватило даже на это.

Всё было так тяжко, так непривычно. Их орден стоял посреди леса, он был исполнен тишины и покоя — Тэрн только сейчас смог оценить эту черту...

Это было просто смешно: в каждом месте он находил недостатки. Он говорил, что города слишком сонные — Завандр сонным не был. Завандр оказался слишком жестоким — в Дейнаре люди были весьма приветливы. Ему не нравились однотонность и неэмоциональность Кивиша — что ж, этот город был... самым ужасным местом, что доводилось видеть Тэрну. Звуки, запахи, краски врывались в его голову, а маленькая попытка подумать окончательно её добила.

Прямо перед ними возвышалось огромное здание из розового мрамора, украшеннное красно-сине-коричневыми изображениями животных, справа был приземистый кирпичный домик, слева торчало маленькое, но высокое деревянное строение — если в Кивише нелегко было найти нужный дом потому, что все здания были одинаковыми, здесь это было почти невозможно, потому что нельзя было запомнить столько домов в совершенно разном стиле. Через некоторое время взгляд примелькается и не будешь обращать внимание ни на что. По крайней мере, Тэрн на это надеялся.

Наконец, Миза толкнула огромную золотую дверь и пропустила их внутрь. Здесь не было мешанины запахов и красок. Абсолютная тишина обрушилась лавиной.

— ОЙ, — сказал Тэрн и тут же смутился, потому что вышло ну очень громко.

Райк свысока взглянул на него, потом уточнил:

— А ГДЕ М... кхм. А где мы?

Миза счастливо вздохнула.

— Дома.

Она прошла по комнате и зажгла лампу:

— Раз так тихо, значит, никого сейчас нет. Давайте я покажу, где вы можете лечь, а сама дождусь родных.

— Спасибо.

Тэрн был полностью согласен с Райком:

— Спасибо... Слушай, а я и не знал, что у кивишского градоначальника есть апартаменты в Буйном Городе!

Миза покачала головой.

— Это мамин дом. Она атаман Эрнела.

Тишина вернулась к ним и на этот раз задержалась надолго.

— То есть... твой отец — глава Кивиша... а мать — атаман Эрнела?! — первым смог выдавить Тэрн. — Бешеная смесь!

— Пожалуй.

Миза проводила их наверх, открыла дверь одной из комнат. Тэрн увидел две кровати, какие-то рисунки и картины на стенах, но не стал присматриваться.

— Тут жили мы с сестрой, когда были маленькими... Я бы предложила вам разные комнаты, но я давно не была здесь, и не знаю, может быть, там кто-то живёт...

Райк пожал плечами.

— Я привык спать в казармах, а выродок потерпит.

Тэрн криво ухмыльнулся. Он добрёл до постели и рухнул замертво. Сквозь дрёму он слышал, как Райк поблагодарил Мизу, как Миза поблагодарила Райка, как захлопнулась дверь и как его невольный сосед сел на вторую кровать.

Ощущение чего-то неправильного, медленно, но бесповоротно вывело Тэрна из дрёмы. Дошло: Райк сел на кровать, не лёг. И всё это время так и продолжал сидеть, очевидно, глядя на него. Сон окончательно расстаял. Тэрн повернулся и действительно увидел пристальный хладнокровный взгляд. Он хмуро посмотрел в ответ. Помолчали.

— Что теперь? Вернёшь меня в орден?

— А ты бы этого хотел? — Райк подождал ответа, но не услышал его. — В ордене поговаривали: ты просто любишь, чтобы за тобой бегали. Внимания не хватает. Потому и убегаешь постоянно.

Тэрн хотел ответить — очень хотел. Но дыхание перехватило, челюсти намертво сцепились, и он смог выдавить лишь кривую, неверящую ухмылку. Вот ведь как: знаешь, что человек неправ, знаешь, что это чушь, а даже возразить не можешь.

— ...Да и зачем тебя возвращать? Самый бесполезный человек на свете. Можно тебя убить, но ты и сам с этим справишься. Достаточно просто оставить тебя одного.

— Ха! Я легко выживу!

— Пока у тебя выходит паршиво. Почему думаешь, что дальше станет лучше?

Тэрн промолчал. Сил играть роли не было, а если вести себя честно, то Райк был прав. Кроме того, теперь ему был противопоказан ход в Айнер и Кивиш, в Завандре и здесь не хотелось быть самому, в Дейнаре тоже... оставалось лишь надеяться, что Релла станет ему домом, потому что больше податься было некуда.

— ...Что, думаешь, я твой злейший враг? Мальчишка! Нет, твой враг — холода. Через пару дней без куртки ты заболеешь, всего лишь пройдя по лесу. Через пару недель — сдохнешь, если продолжишь ночевать в лесу. А ты продолжишь, потому что деваться тебе некуда. И когда ты заболеешь, бесплатно лечить в тебя никто не станет, а денег заработать тебе негде... Можно было бы здесь остаться, можно бы и куртку здесь прикупить, и на работу устроиться — но здесь ты не вынесешь. И нигде не вынесешь. Потому что ни в одном из городов Алиара ты никому! низачем! не нужен!..

Тэрн не выдержал и швырнул в него подушкой.

— Заткнись! Заткнись, заткнись, мать твою! Думаешь, я не знаю, что меня добьют холода?! Тебе-то не плевать?!

Голос его сорвался на истеричный визг, от которого самому стало тошно. Тэрн бы с удовольствием швырнул чем-то потяжелее подушки, но сил не было. Райк легонько перекинул подушку обратно и, наконец, улёгся на кровать.

— Именно. Мне плевать.

***

Проснулся Тэрн поздно. Некоторое время потребовалось, чтобы вспомнить, где он, потом — чтобы порадоваться тишине. Он встал, потянулся и, по орденской привычке, первым делом аккуратнейше заправил постель. На кровати Райка лежало что-то из его вещей: куртка, бурдюк с водой, кажется, кошелёк. Самое время было бы подхватить их и сбежать, но что бы это дало? Райк нагнал бы его в следующем городе и так до бесконечности. Лучше было решить проблему сейчас... так или иначе.

Тэрн потянулся и оглядел помещение. Ужасная, ужасная девчачья комната. Розовые стены, игрушки какие-то, детские рисунки на стенах — и тем удивительнее выглядела дорогая профессиональная картина среди них. Тэрн пригляделся.

Это был фамильный портрет. Две взрослых женщины, одна, наверное, мать или старшая сестра другой. Высокие и, кажется, красивые — под эрнельским гримом это тяжело было разглядеть. Рядом с ними стояло несколько детей одного возраста: Миза (единственное не кричащее пятно на картине), девушка в красно-синей рубашке, видимо, её эрнельская сестра, и... и... и... брат Анда?!

От неожиданности Тэрн плюхнулся обратно на кровать. Нет, это точно был он. Те же черты, та же поза, то же нервное выражение лица... художник явно был талантлив.

Тэрн встряхнулся и с новыми силами поспешил вниз. Миза сидела в кресле, обхватив колени руками. Тэрн остановился:

— Всё в порядке?

— Да. Я просто люблю так сидеть. В Кивише не разрешают «занимать неественное положение».

— О... ясно. Твоя мама вернулась?

— Да, и бабушка тоже. Они спят после вчерашнего. Странно, что вы их не слышали.

Тэрн плюхнулся в соседнее кресло:

— Я и Повелителя Мечей бы не услышал.

— Поверь мне, он был бы тише. Сказать, чтобы тебе приготовили ванную? Слуги уже проснулись.

— Отличная идея! Спасибо. Нет, то есть, давай чуть позже, — мысли путались спросонья. — Расскажи мне о своей семье? Я видел картину наверху...

Миза невольно улыбнулась.

— Да, картина. Бабушка, сестрёнка, мамочка, брат... Как давно мы так не собирались! Тинзи уже замужем, брат уехал... А что ты хочешь услышать?

Тэрн хмыкнул:

— Что-что! А то не знаешь, что любой спросит. Как твои родители сошлись?

— А... — улыбка Мизы померкла. — Это было, когда Кивиш и Эрнел пытались наладить отношения... Им необходима торговля друг с другом, но они настолько разные, что...

— Знаю я, — перебил Тэрн. — Они заключают торговый договор, пару месяцев меняются товарами, потом ссорятся и чуть не воюют. Через несколько поколений пробуют снова.

— Да, именно так! — Миза посмеялась точности описания, но когда продолжила рассказывать, лицо её снова стало мрачным. — И в один такой раз отец приехал сюда с посольством. И... папа очень красивый мужчина — в Кивише этому не придают значения, а здесь-то правят чувства... Маме он сразу понравился. И после переговоров его затащили на праздник в честь установления отношений... Сказали, что без этого договор недействителен...

Она замолчала на самом интересном месте.

— И-и-и?

— А в Эренеле праздники — это... нечто невероятное. Здесь почти каждый вечер так, но в дни гулянья город и вовсе сходит с ума...

Тэрн вздрогнул. Ещё сильнее, чем обычно?! Или вчера как раз был праздник?

Миза снова замолчала, и он заёрзал в кресле. Тэрн чувствовал себя, как любопытная барышня, но ничего не мог с этим поделать.

— Дальше-то что?!

— Дальше его напоили... и... и-и... через девять месяцев появились мы с сестрой.

Тут стало ясно, чего Миза так тянула. Видно было, что она стесняется своего происхождения.

— В Кивише нет алкоголя, это было несложно... Как ты правильно заметил, долго наши города друг друга не выносят. Папа пытался сначала быть правильным отцом, они даже поженились, но... к нашему рождению уже друг друга ненавидели. Повезло, что нас было двое. Тинзи осталась здесь, а меня забрал отец. Иногда нас отпускали погостить друг к другу... но редко, папе не нравилось, какая я возвращалась, да и Тинзириника портила ему репутацию...

Она замолчала, вспоминая. Тэрн встряхнулся:

— Погоди, но откуда на картине Анда?!

— Кто?.. А! Ты знаешь Хэггардима? Вы встречались в Айнере, да? Он... — Миза покраснела. — Он мой... брат. Мы... поэтому... с отцом были в Священном Городе.

Тэрн почесал в затылке:

— Так у твоей мамы была не двойня, а тройня?

Миза покраснела ещё сильнее.

— Хэггард не сын мамы. Он... сын... бабушки.

Тэрн присвистнул.

— И у неё не двойня... Тинзи — дочь маминой сестры... просто она умерла вскоре после родов, намешала слишком много... и когда нас стали делить, Тинзи уже считали маминой дочкой...

— Слу-ушай, — перебил Тэрн. — Да твой отец — молодец мужик, а!

Миза снова покраснела. Это было не обычное смущение человека, которому приходится сообщать о себе что-то неприятное, а сильнейший скрытый стыд: рассказ едва не доводил её до слёз и она всячески меняла темы. Тэрн понимал это и чувствовал, что не стоит расспрашивать, но ему было любопытно и он убедил себя, что ему просто показалось.

— Папа никогда раньше не пил. Но... Хэггарду, конечно, было сложнее всех. Отцу был нужен наследник, а бабушка с мамой... не знаю, наверное, у них были свои причины. Хотя иногда мне кажется, что они просто слишком злились на отца, чтобы хоть в чём-то ему уступить...

— Понятно... И что случилось?

— Они так и не смогли его поделить. Ему пришлось жить по три месяца там и там... это было так сложно для него. Отец требовал одного, мама с бабушкой другого...

— И в итоге он сбежал в Айнер?

— Да... ему тогда было двенадцать. Имя он поменял уже позже, когда окончательно присоединился к храму.

Тэрн кивнул, хотя уже почти не слушал. Он хорошо помнил Анду и Юня, гораздо лучше, чем многих, встреченных в пути. И хотя он возмущался тем, как Юнь прикрывается знаками Творца, он всё равно уважал его. К Анде же... относился довольно снисходительно. Нервный, дёрганный парнишка, чуть что, бросается в панику. Сейчас Тэрн понимал, что выдержка Анды была просто изумительной. Человек, которому приходилось то выносить шум Эрнела, то соблюдать правила Кивиша, должен был просто сойти с ума.

А ещё он понимал, что у них было много общего и им точно нашлось бы о чём поговорить — и что он заметил бы это сразу, если бы побеседовал с Андой хоть пять минут. Но теперь дорога в Айнер была закрыта.

— Анда... Хэггард сюда приезжает?

Миза снова улыбнулась воспоминаниям.

— Всегда, когда у него есть время. Он ненавидит Эрнел и Кивиш. Зато любит нас.

Тэрн кивнул.

— Я так и понял. Можешь кое-что ему передать? Я, кажется, его не увижу.

— Конечно.

— Скажи ему, что... брат Тарк просит у него прощения. И благодарит его за всё. И желает удачи...

На лице Мизы мелькнула весёлая улыбка, но она мгновенно подавила её. Потом, видимо, вспомнила, что здесь не нужно скрывать чувства — но улыбка уже была потеряна.

— Хорошо, я передам.

Они помолчали.

— Хех. Выходит, Анду зовут Хэггардимом, твою сестру — Тинзириника... А тебя как? Мизаиреута? Мизаликарулла?

Она покачала головой.

— Просто Миза: мне имя давал отец.

Девушка помолчала, но видно было, что ей очень хочется что-то сказать, — и вскоре она не выдержала:

— Знаешь, Тарк, вы можете спорить сколько угодно, но вы с Райком всё-таки очень похожи.

— Чего? — вспыхнул Тэрн. И подумал, какой же Райк придурок, если представился настоящим именем.

— Когда он уходил из Эрнела, тоже просил передать его слова. Я ещё подумала, он ведь только что тебя видел, чего было самому не сказать?.. Так смешно. Я понимаю: вы стесняетесь. Но зря! Это не то, чего...

— Бред! Он ни за что бы не ушёл без меня!

Глаза Мизы округлились.

— Это было за пять минут до того, как ты спустился... Ты не знал?! Я была уверена, что ты поэтому и проснулся!.. Прости... Он сказал, что попрощался с тобой, я не знала... я была уверена... я...

Тэрн встряхнул головой.

— Миза, это чушь. Там половина его вещей.

— Он оставил их тебе... Он сказал, что они ему больше не понадобятся, потому что он возвращается домой, а тебе до своего дома идти ещё долго... Он... говорил, что обещал о тебе заботиться... и желал тебе найти свой путь... Он просил, чтобы ты берёг себя...

Кажется, весь мир вдруг свернулся в спираль. А когда распрямился, то был уже совершенно иным.