Если сможешь, то прости меня, пожалуйста:

Даст Бог, я себя когда-нибудь прощу.

Исказившаяся в памяти строчка Юрия Визбора

Дома в Кивише были аккуратными, улицы чистыми. Ни завандрской злобы, ни дейнарской косности — и Тэрн решил, что это неплохое место. Правда, чтобы попасть сюда, пришлось заполнить множество бумаг (Тэрн потерял счёт на тридцатой), и, согласно им, он должен был покинуть город не позднее, чем через три дня. Впрочем, выходило, что много и одного: по тем же бумагам, работу не гражданин Кивиша получить не мог. Если это оказалось бы правдой, в чужом городе, без единой монеты делать ему было нечего.

Впрочем, Тэрн не поверил — должны же быть неофициальные подработки. Но выйдя из канцелярии, он понял, что найти их будет не так легко...

Тэрн неуверенно огляделся. Слева от него было трёхэтажное серое здание. Справа от него было трёхэтажное серое здание. Ниже по улице было трёхэтажное серое здание, за ним стояло... да-да. И так покуда хватало взгляда.

Тэрн побрёл вперёд. Ничего не менялось. Через три минуты начало казаться, что никуда он не идёт, а вышагивает на месте. Он оглянулся: здание канцелярии осталось далеко за спиной. А между ними стройными рядами шли абсолютно одинаковые серые дома.

Стало не по себе.

Тэрн повёл плечами и торопливо свернул в проход между домами... попал на точно такую же улицу. Снова свернул и увидел ещё одну такую же. Стало страшно.

Он хотел спросить дорогу, но на улицах было пусто. «Середина рабочего дня», — осознал Тэрн. По инерции он оставил за спиной ещё две подобных улицы, по следующей пошёл вперёд. Вскоре ему на пути встретилась ровная череда деревьев. За ней продолжалась дорога.

Тэрн заметил у деревьев скамейку и опустился на неё. Минут через десять на улице стали появляться люди; видимо, в их работе наступил перерыв. Они ровным шагом ходили по этому маленькому парку, сосредоточенные на своей прогулке.

Тэрн пригляделся к толпе. Мужчины были коротко стрижены и одеты в тёмно-серые костюмы из брюк, рубашки и куртки; женщины носили каре, из одежды на них были такие же серые юбки и блузки. Как и здания, они были совершенно одинаковые, но Тэрн уже устал удивляться. Две женщины присели на соседнюю с ним лавочку и стали обсуждать какой-то законопроект. Было самое время, чтобы спросить дорогу куда бы то ни было. Тэрн встал, чтобы подойти к ним, и... понял, что не может этого сделать.

После Завандра что-то в нём надломилось. Невозможно стало верить людям. Следовало спросить дорогу, и он прекрасно понимал, что бесполезно блуждать по улицам дальше — но он просто не мог заговорить, не мог подойти даже.

«Растёкся, квашня. В одном городе не повезло — всё, жить незачем? Сядь тогда на лавочку и зарыдай, тряпка...»

Тэрн костерил себя слабаком, девчонкой и жалким земляным червяком — но всё равно не мог заговорить с кем-либо. Наконец, сдался и опустился обратно на лавку.

Он так устал, что сидеть на лавке казалось единственным возможным делом, хотя день этот был легче многих. Зачем он только пришёл сюда?.. А. Точно. Мясо.

Голоден Тэрн не был: набрал ягод в лесу. Но за время путешествия ягоды, трава и коренья вызывали у него почти ненависть: молодой-здоровый-мужской организм требовал хорошо прожаренный трупик животного, а у него самого не поднималась рука на обитателей леса. Вот и надеялся — зайти, быстренько заработать денег, пообедать хорошенько (картошечки, а к ней свинины кусок, а сверху вином всё залить, да-да-да), поспать на мягкой постели, а не на листьях, помыться в кой-то веки не в ледяном ручье, куртку купить... но всё это было недостижимо без денег. А деньги были недостижимы сами по себе.

Нужно было выбираться отсюда. Но куда идти, если он не может общаться с людьми? Тут не место надо менять, а душу в порядок приводить...

Приводить себя в порядок не хотелось. Идти куда-то не хотелось. Оставаться не хотелось. Тэрн бешено устал душой.

...Он не знал, сколько просидел так, равнодушно глядя вдаль, но вокруг уже никого не было, когда на лавочку рядом с ним опустилась странная девушка.

Тэрн покосился на неё, испугался и отвёл взгляд. Она не была некрасивой, но смотрела на него с таким неудержимым (и явно не соответствующим ситуации) восторгом, что Тэрн тут же испытал желание уйти подальше. Что он и сделал.

— Брат Тарк! — донеслось ему вслед. — Подождите, вы должны мне помочь!

— Я никому не должен! — рявкнул Тэрн.

Девушка опешила.

Он пригляделся. Как и у всех женщин Кивиша, у неё было каре, как и большинству женщин Кивиша, ей оно не шло. Серая юбка висела криво, на рубашке было пятно. Девушка не выглядела местной.

«Спокойно, — одёрнул он себя. — Это лишь оборот речи. Если бы в ордене не говорили, что ты должен спасти мир, должен учить историю и должен быть всем примером, ты бы так не злился. Девушка не виновата».

— Я... имела в виду, может, вы мне поможете... п-пожалуйста...

Губы у неё дрожали. Молодец, довёл девушку до слёз. Молодец.

Она просияла, видимо, вспомнив нужную фразу:

— Я заплачу!

— Или заплачешь... — проворчал Тэрн. — Что там у тебя случилось? И как ты меня назвала?

— Брат Тарк. Я видела вас на Состязаниях в Айнере! Но... нам не следует говорить так громко.

Они присели на лавочку. Девушка неуверенно огляделась, но деревья росли редко, а улицы были столь длинными, что подкрасться было невозможно.

— Как тебя зовут?

Она вздохнула.

— Миза. Надо торопиться, так что я всё сразу расскажу, хорошо? Мой отец — градоначальник Кивиша. Ко мне... приезжала подруга... подруга из Эрнела, и...

Миза затихла. Тэрн оглядел её, потом окружающий город, потом небо и мостовую, но нигде не обнаружил ничего интересного. Девушка всё молчала.

— И? — не выдержал он.

— И её отправили в тюрьму.

— Ого. За что?

— Она вышла на улицу после одиннадцати... у нас это запрещено...

Тэрн оценил и юмор, и умение шутить в подобной ситуации. Он уже готов был засмеяться, но перед глазами промелькнули Айнер и Дейнар, Завандр и деревня, и он осознал:

— Ты серьёзно. Этот мир достаточно безумен, чтобы у вас сажали за такое.

Миза резко уткнулась в ладони и заскулила.

— Если б она хотя бы... — разобрал Тэрн, — не такое тяжелое... а теперь...

Стало неловко: ему редко доводилось сидеть рядом с плачущей девушкой... рядом с девушкой, плачущей не из-за того, что он безотвественный ленивый подлец, по крайней мере.

— Да ладно тебе! Ну что ей сделают...

Миза вскинула голову. Глаза её были влажными, но она не плакала.

— Её казнят.

Тэрн замер. Насколько безумен этот мир? Разве настолько?

— Да, это серьёзное преступление...

— «Не карать мелкие проступки — значит, порождать большие»... Не смотри так, у нас всё не настолько жестоко. Если бы только это, её бы просто сослали на рудники!.. Но она нарушила ещё несколько законов... она... она же из Эрнела... Она смеялась слишком громко... и...

«Я ненавижу этот город», — понял Тэрн. Не то чтобы это имело какое-то значение (городу так точно было плевать), но чувство это вдруг сформировалось особенно отчётливо.

— Рассказывай, что делать.

***

— Мне не нравится этот план, — повторил Тэрн и прошёлся от стены к стене.

Шлем снова съехал к носу. Тэрн поправил его и повторил:

— Мне не нравится этот план.

Намекнуть, что он говорит это в сотый раз, было некому: Миза не выдержала ещё на десятом. К счастью, у неё был повод: оформить кое-какие документы и поискать кого-нибудь в помощь Тэрну. Последнее он хотел сделать сам, но Миза опасалась, что он нарушит какое-нибудь местное правило и придётся спасать уже его.

Мизы не было долго, ужасно долго. Тэрн походил по комнате, полистал пару книжек — но они были даже более скучными, чем орденские; в итоге он снял выданную броню, расположился в кресле и уснул.

— Брат Тарк! — вернувшаяся Миза трясла его за руку и счастливо улыбалась. — Я нашла того, кто нам поможет! Представляете? Встретить его именно здесь! Ведь я отправила его за вами в Реллу!

— Кого?..

Тэрн перевёл взгляд туда, куда указывала Миза. Сначала он увидел такую же латную броню. Затем отметил презрительную усмешку. И лишь потом узнал Райка.

Тэрн вскочил с кресла. Казалось, волосы на загривке встали дыбом, а сам он готов перекинуться лютым зверем — и удивляло лишь, что он до сих пор сохраняет человеческий облик.

— Нашёл-таки... сволочь...

Взгляд Райка стал ещё более презрительным. Тэрн подскочил к нему и уже готов был вцепиться в горло, но Миза за спиной воскликнула:

— Что вы делаете! Это же незаконно! — какой ещё могла быть реакция кивишцы.

Тэрн замер: если за нарушение комендантского часа наказание было столь жёстким, то и представить страшно, что полагалось за драку...

Райк наклонился к его уху и тихо-тихо произнёс:

— Я обещал ей помочь. И я помогу. И ты поможешь. А потом я за ухо протащу тебя по всему Алиару, чтобы на всю жизнь запомнил, ублюдок...

Из всех оскорблений именно это задевало Тэрна наиболее сильно — о чём Райк прекрасно знал.

— Никуда ты меня не потащишь. Потому что я прирежу тебя, как только ты повернёшься спиной.

Воздух словно гудел от ненависти. Они сделали шаг друг от друга и одновременно кивнули.

— Мы не в самых хороших отношениях, — пояснил Тэрн и вежливо улыбнулся. Но Миза почему-то вздрогнула.

— Но это не значит, что мы вам не поможем, — добавил Райк и тоже улыбнулся. Тэрн взглянул на его улыбку и вздрогнул уже сам.

***

— Капитан Альт Таб, прибыл по указанию майора Контрола.

Райк протянул документы, и лейтенант внимательно изучил их.

— Да, мы получили заявление от вашего корпуса. Но во время показа тюрьмы кадетам было записано, что из группы отсутствовал лишь один человек. И он уже прошёл эту практику.

Райк кивнул.

— Ошибка в документах. Докладная уже отправлена, канцелярия получит по заслугам.

— Своей безалаберностью они ухудшают и дисциплину среди кадетов.

— Недопустимый пример для будущих защитников.

Тэрн мог лишь восхититься Райком. Со всем своим актёрским талантом он не мог сыграть даже близко так хорошо. Райк же, казалось, был создан для этого города. Ни эмоций, ни мыслей, лишь исполнение приказов и чувство долга вместо сердца.

Впрочем, в данный момент всё актёрское мастерство Тэрна уходило на то, чтобы ни на кого не броситься: слишком раздражал этот город и эти райкообразные.

— Следуйте за мной, — стражник постучал в соседнюю дверь. — Сержант, примите пост.

После он отпер вторую, массивную дверь: за ней оказалась образцово чистая лестница. Лейтенант впустил их и сходу начал рассказывать:

— Это последняя линия обороны тюрьмы. Все двери можно открыть только данными ключами. Их три комплекта: у меня, у моего заместителя и в городском суде. Двери открываются два раза в день, чтобы сменить караул, и снова закрываются после, — голос его был таким монотонным, что все силы Тэрна уходили, чтобы не зевнуть. — Также двери открываются во время практики кадетов, два раза в год. Следующая ступень защиты — второй этаж. Здесь, как вы видите, расположены...

Тэрн привычно отключился (опыт в этом был богатым), Райк же внимательно слушал и задавал вопросы. Тэрн подумал, что это он зря, ведь стражник мог удивиться такому незнанию — но лейтенант реагировал совершенно спокойно. Видимо, Райк дышал с этими людьми в одном ритме, поэтому всё, что он делал и говорил, было уместным.

Серые каменные стены тянулись перед ними, и Тэрн подумал, как хорошо, что он попал в тюрьму Завандра, а не Кивиша. Здесь бы он столько не выдержал...

— А сами вы ничего не хотите спросить, кадет?

— Э-э... — Тэрн слышал этот вопрос тысячу раз в различных вариациях, так что непривычное обращение его не удивило. — А если... угроза будет исходить снаружи, а не изнутри?

Стражники — то есть, стражник и Райк — переглянулись. Райк неодобрительно приподнял уголок губы, лейтенант качнул головой.

— Я только что об этом говорил. Как вас взяли в кадеты?

— Перевоспитаем, лейтенант.

— Надеюсь.

Тэрн удержал себя на месте, хотя желание ударить двух уродов было нестерпимым. Они спустились на следующий этаж. Тэрн снова заскользил взглядом по сторонам, но больше к нему не обращались.

Райк был точной копией лейтенанта, лейтенант был точной копией остальных стражников — но как раз стражи выделялись среди однообразной массы горожан. Они казались следующей стадией того, что Тэрн назвал бы кивишизмом: у кивишцев были всё время сжаты челюсти, а взгляд поражал равнодушной официальностью... челюсти же стражников были сжаты почти до зубовного скрежета, а уж взгляд своей неприступностью напоминал казённую печать.

Когда человек меняется постепенно, этого не замечаешь. И лишь рядом с лейтенантом Тэрн вдруг вспомнил, что Райк не всегда был таким. Просто за годы знакомства его зубы сжимались, сжимались, сжимались, а взгляд становился всё более жёстким, пока не вышел лучший воин ордена, которого всегда и всем ставили в пример, особенно Тэрну.

— Последний этаж. Камеры подследственных.

Из-за дальней двери доносилось громкое:

— Выпустите меня! Вы-пус-ти-те! Вы-ы-ы-ыпу-у-усти-и-и-ите-е-е! Выпустите меня! Выпустите, выпустите, выпустите!

Лейтенант поморщился:

— Преступница из Эрнела. Скорей бы её казнили...

Стражник у камер простонал:

— Это невыносимо... — и голос его звучал почти по-человечески.

В голову пришла мысль:

— Лейтенант, может, отпустите его? Если он целыми днями это слушает, так и с ума сойти можно. А тут два офицера и кадет...

Райк и лейтенант снова переглянулись.

— Ваш кадет предлагает нарушить распорядок.

— Сами видите, никакой дисциплины.

— Почему его до сих пор не исключили?

— Воинские показатели высокие.

— Я обязан буду доложить о его поведении.

— Вы обяжете нас всех.

Тэрн вздохнул и подошёл к стражнику у стены:

— Она так целыми днями орёт?

Тот мученически кивнул.

— Кошмар какой! — посочувствовал Тэрн и пару раз ударил его головой об стену.

— Эй, что ваш!.. — речь лейтенанта тоже оборвалась ударом.

— Это был очень глупый план, — пробормотал за спиной Райк.

— Что ж ты лучше не предложил?

Тэрн откинул окошко камеры. Внутри причёсывалась ладонью самая страшная девушка, что он когда-либо видел. Её оранжево-зелёные волосы были длиной до плеч с одной стороны и до уха с другой. Лицо её было раскрашено в разные цвета: голубой от глаз до бровей, сиреневый на губах и два красных пятна на скулах.

— Эй! Слышишь? Мы от Мизы. Она передала тебе вот это. Выпей.

Девушка вприпрыжку подбежала к окну.

— Да?! А что это?! Ой, какой вкус смешной!.. Ой... какой... вкус...

Она пошатнулась. Тэрн покосился на Райка:

— Сколько шансов, что дочка градоначальника просто решила отравить соперницу?..

— Она же пробовала зелье.

— Может, у неё есть противоядие?

Девушка рухнула на пол. Тэрн вздохнул:

— И зачем было её усыплять?..

Райк пожал плечами. Он не обсуждал команды.

— Попробуй этот ключ.

— Не тот. Зачем им такие тюрьмы, если никто не нарушает закон?

— Тогда вот этот.

— Неа. Ты ведь был в тех же городах, что и я? Правда, Кивиш — самый ужасный?

— Попробуй этот.

На сей раз дверь открылась: видимо, мышление Райка и впрямь совпадало с местным, как иначе он нашёл нужный среди пятидесяти одинаковых ключей?

Они нарядили пленницу в доспехи лейтенанта, благо, тот был некрупным. Шлем оставлял лицо открытым, так что пришлось смывать с девушки её ужасный грим. Стражников они закинули в камеру и там заперли.

— А она симпатичная, — изумился Тэрн. — Зачем же она себя так...

— В Эрнеле все девушки такие. Я думаю... они готовятся к войне, будут отпугивать прислужников Повелителя Мечей.

— О. Как-то я не подумал. Молодцы какие!

— Да, это действенное оружие.

Они закинули руки девушки на плечи и медленно побрели к лестнице. Поднялись. Стражники потянулись к оружию — но медленно, слишком ошарашенные столь неуставной ситуацией.

— Заключённой удалось открыть замок и смертельно ранить стражника! Ваш лейтенант еле сдерживает её!

Стражи растерянно поглядели друг на друга. Броня у Тэрна и Райка была другого цвета и, видимо, даже офицер иного подразделения не мог им приказывать — а спускаться вниз они не имели права.

— Что говорит устав о случаях нападения на старших по званию?! — рявкнул Райк.

Стражники ломанулись вниз.

Тэрн торопливо запер за ними дверь. Разумеется, они не были этим довольны, но до следующего этажа их крики не доходили, а этот был чист.

— Давай скорее.

Они потащили девушку выше, повторив те же действия. Но дальше провернуть этот трюк бы не удалось: в тюрьме была лишь одна заключённая, и поверить, что с ней не могут сладить десять солдат, было сложно.

— Кто это? — заступил им дорогу один из стражников.

— Вашему лейтенанту стало плохо. Вы что, не вызвали врача?! Мы же отправляли к вам часового!

Они переглянулись. Тэрн отошёл от девушки, ближний стражник приподнял ей голову — но прежде, чем успел удивиться, получил апперкот от Райка. Райк прижал следующего стражника к стене и несколько раз ударил об неё головой. Это выходило у него ловко и совершенно естественно.

В отличие от Тэрна.

— Тревога! — успел крикнуть «его» стражник, прежде чем отправиться к остальным, но и этого было вполне достаточно.

Райк лишь вздохнул, но в его вздохе проскользнули: возмущение, презрение, разочарование, грусть, покорность судьбе и множество других чувств, уже не таких ярких. Тэрн вспыхнул, но на выяснение отношений не было времени.

Они подхватили пленницу под руки и рванули к выходу.

— Тревога! — повторили они слова стражников. — Заключённой удалось вырваться! Она уже на втором этаже, лейтенант ранен!

Стражники побежали туда, Райк дождался, пока они спустятся и снова запер дверь. Благо, была она довольно массивной.

— У него же второй комплект ключей!

— Я помню...

Райк придвинул к стене шкаф, подпёр его столом и оглянулся в поисках другой мебели.

— Давай скорее...