Едва забрезжил рассвет, бодрый лорд Силверблейд покинул спящую в летнем домике возлюбленную, чтобы в одиночестве насладиться прелестью раннего весеннего утра. Не спеша он шел по усыпанной гравием дорожке, всей грудью вдыхая пряный запах сырой земли. Воздух приятно холодил его обнаженный торс. Став хозяином, он решил ничем не смирять буйство природы в этом дальнем уголке усадьбы. Садовники сюда не допускались. Сад, разбитый по обе стороны от дорожки, со временем превратился в чащу. На краю сада стояли, точно стражи, могучие дубы, закрывая это уединенное место от любопытных глаз своими густыми кронами.

Лорд оглянулся и улыбнулся от удовольствия. Летний домик, построенный по его прихоти в восточном стиле, расписной, с красной черепичной крышей, похожей на остроконечную шляпу с загнутыми вверх полями, казался волшебным. Такой же была и минувшая ночь, проведенная с женщиной. Сейчас холм, на котором размещалась усадьба, был погружен в тишину майского утра. Не было слышно ни птичьего щебета, ни шелеста ярко-зеленых листьев. И домик, где безмятежно спала возлюбленная, был тих. Но ночью он полнился сладострастными стонами и криками… И звонким смехом. Ах, Памела! Лорд усмехнулся, вспомнив о ласках и шалостях своей любовницы.

Внезапно тишину нарушил стук копыт. Но всадника нигде не было видно. Лорд насторожился. Сердце в груди радостно забилось. Предчувствие опасности действовало на него как вино.

Гнедой жеребец, великолепный в своей мощи, влетел на гребень ближнего холма. В лучах восходящего солнца конь казался красным. Из ноздрей его белыми клубами вырывался пар.

Всадник, обнимавший коня за крутую шею, был необычно мал. Вначале лорд решил, что это ученик конюха занимается выездкой породистого жеребца. Однако, всмотревшись в наездника, он немало удивился. Ему ли, при его богатом опыте общения с женщинами, не отличить юнца от девицы? Хотя всадница была стройной, как мальчик-подросток, и на ней была мужская одежда, сомнений быть не могло. Белая батистовая рубашка возбуждающе облегала изящное тело и маленькие округлые груди.

Оглядевшись, лихая наездница стремительно спустилась с холма и направила коня в его сторону. На несколько мгновений она исчезла из виду, а потом вдруг возникла из-за дубов и остановила своего могучего скакуна всего в нескольких футах от лорда Силверблейда.

Конь нетерпеливо приплясывал на месте, качал головой и косился на лорда. Хозяйка наклонилась к уху жеребца и что-то прошептала. И снова лорд удивился. Потому что конь сразу успокоился. Ласковый голос и нежное прикосновение девушки сотворили настоящее чудо. Убедившись, что жеребец спокоен, она не без смущения взглянула на незнакомца.

Лорд вполне понимал ее состояние. Как еще она должна была смотреть на полуголого мужчину?

Однако ее не назовешь робкой, отметил про себя лорд Силверблейд. Рано утром скачет верхом одна, без сопровождения. И еще он отметил, что она симпатичная. Каштановые, отливающие медью локоны были стянуты сзади черной бархатной лентой. Очаровательные кудряшки обрамляли лицо, делая его особенно милым и женственным.

— О! Неужели предо мной явилась сама Аврора?!

Девушка удивленно взглянула на лорда и, смутившись, быстро опустила свои большие голубые глаза.

— Извините, милорд, разве вы меня знаете?

Лорд Силверблейд учтиво поклонился.

— Сравнение с богиней утренней зари в этот ранний час показалось мне наиболее подходящим.

Лицо юной наездницы осветилось улыбкой. Она засмеялась — будто колокольчики зазвенели.

— О, теперь я понимаю! Пожалуй, мне никак не сравниться с богиней. Но меня действительно зовут Авророй. Я — Аврора Фолконет.

Фолконет… Лорд Силверблейд нахмурился, услышав фамилию человека, которого некогда знал и любил. При воспоминании о нем всякий раз больно сжималось сердце. Наверное, это его сестра. Такие же голубые глаза, открытый взгляд, такой же упрямый подбородок, такая же гордая осанка…

— Что-то не так, милорд? Вы как-то странно на меня смотрите.

— Полагаю, вы сестра Дианы Фолконет, живущей в Овертоне.

Взгляд лорда скользнул по мощному крупу коня. Своенравное и буйное животное теперь казалось послушнее и безобиднее комнатной собачки.

— А это, навернбе, новый жеребец лорда Овертона. Недавно он вывернул плечо главному конюху и едва не вышиб копытами дух из троих его помощников.

На лице Авроры отразилась обида за своего любимца.

— Огонек? — усмехнулась она. — Этот ласковый ягненочек? Этот малыш? Трудно поверить в то, что вы говорите.

— Я кое-что смыслю в лошадях. Ваш «малыш» может сбросить вас и затоптать копытами.

Аврора потрепала коня по шее, затем потянулась и почесала у него между ушей. Огонек закрыл глаза и тихо заржал от удовольствия.

— Со мной Огонечек такого не сделает. Да, малыш? — мурлыкала она. — Мы друг друга понимаем. Я знаю, что у него на уме и на душе. Правда, малыш?

Аврора окинула незнакомца насмешливым взглядом.

— Не волнуйтесь, милорд, со мной ничего не случится. Я буду вам очень благодарна, если вы укажете мне дорогу в Овер-тон. Во время прогулки я, кажется, заблудилась.

Лорд Силверблейд не успел ответить. Со стороны летнего домика его окликнул томный женский голос. В дверях появилась Памела. Золотые волосы рассыпались по плечам. Платье было расстегнуто — ведь она надела его второпях и без посторонней помощи. Увидев, что любимый беседует с каким-то всадником, Памела замерла в испуге, потом начала быстро приводить свое платье в порядок. Кокетливым жестом поправив волосы, она прикрыла ладонями грудь и потупила взгляд.

Появление небрежно одетой женщины повергло Аврору в изумление. Раннее утро, дикий сад и этот полуобнаженный незнакомец… Удивление на ее выразительном лице вдруг сменилось смущением. Щеки порозовели, отчего веснушки, трогательно рассыпанные по переносице, засветились еще ярче, словно маленькие солнышки.

— Скажите мне, в какой стороне находится поместье Овертон, и я уеду, — пробормотала Аврора.

Лорд Силверблейд улыбнулся:

— За тем холмом сверните налево. Проехав около пяти миль, вы окажетесь во владениях лорда Овертона.

Аврора произнесла слова благодарности и, развернув коня, прищелкнула языком. Отдохнувший Огонек, повинуясь воле хозяйки, рванул с места, словно ядро из пушки.

Силверблейд почувствовал на своем плече руку любовницы. Памела тоже смотрела вслед удаляющейся лошади.

— Николас, кто этот красивый молодой человек? — спросила она.

Лорд Силверблейд негромко рассмеялся.

— Ты так на него смотрела, моя дорогая! Я чуть не взбесился от ревности! Больше никогда при мне не кокетничай с мужчиной, иначе я убью соперника на дуэли.

— Николас, перестань меня дразнить! — сказала Памела, топнув босой ножкой. — Я могу изменять этому старому дураку, моему мужу, но тебе, Николас, я храню верность всегда. Мне просто стало любопытно, кто этот твой знакомый, и все. Кажется, раньше я его не видела среди твоих друзей.

Лорд нежно провел рукой по волосам любовницы.

— О да, дорогая, я знаю, что ты мне верна, и не боюсь соперничества. Тем более со стороны человека, которому ты только что строила глазки. Видишь ли, — лорд Силверблейд перешел на таинственный шепот, наклонясь к розовому ушку Памелы, — это не он, а она.

Памела откинула назад голову и посмотрела на возлюбленного распахнувшимися от удивления глазами.

— Зачем эта девушка носится на лошади по окрестностям, да еще в мужском платье?

Силверблейд пожал плечами:

— Какая-то она необычная. Со странностями. Из тех, кто держит у себя дома семьдесят кошек и позволяет им всем спать в своей кровати.

Памела фыркнула:

— О нет, мой милый! Сомневаюсь, чтобы она делила постель с кошками. Для этого она слишком красива. К тому же отличная наездница.

Лорд кивнул:

— Тут ты права. Она прирожденная наездница. Амазонка.

— Похоже, ты восхищен ею, — слегка иронично, чтобы скрыть раздражение, произнесла Памела. — Прости за любопытство, но не сообщила ли тебе эта амазонка свое имя?

— Зовут ее Аврора. Она сестра Дианы Фолконет.

Памела смотрела на лорда Силверблейда без улыбки.

— И сестра Тима Фолконета, — добавила она.

Лицо лорда помрачнело. Памела тут же заметила перемену в его настроении. Она слишком сильно дорожила этим мужчиной, чтобы позволить ему страдать от неприятных воспоминаний. С ней Николасу всегда должно быть хорошо. Иначе он станет искать утешения у кого-нибудь еще, а это ее не устраивало.

— Николас, помоги мне, — промурлыкала Памела, повернувшись к лорду спиной и приподняв волосы. — Расправь сзади кружева. Я становлюсь такой неуклюжей, когда приходится одеваться самой.

Одного взгляда на ее сливочно-белую шею оказалось достаточно, чтобы тучи рассеялись.

— Тогда в следующий раз, — лорд Силверблейд коснулся губами ее затылка, — мы возьмем с собой твою служанку.

— Николас! — в шутливом гневе воскликнула Памела. — Что за недостойные предложения!

Лорд усмехнулся и поцеловал ее в шею.

— Разве я не учил тебя тому, что весь вкус жизни — в разнообразии, моя обольстительница?

— Ах, — Памела томно вздохнула, — против твоих уговоров, красавчик, невозможно устоять.

Лорд развернул Памелу лицом к себе. И в который уж раз восхитился ее красотой. Всю ночь он занимался с ней любовью, но вот желание вспыхнуло в нем с новой силой.

Он сжал в ладонях ее лицо, нежно погладил щеки, наслаждаясь шелковистостью ее кожи. Губы Памелы раскрылись навстречу ему, моля о поцелуе.

Но лорд не спешил. Он поцеловал ямочку у ключицы, накрыл ладонями грудь…

Памела закрыла глаза и застонала.

— О Николас…

Его длинные уверенные пальцы скользнули под лиф и потянули платье вниз. С легким шуршанием оно спало с прекрасного тела. Памела стояла обнаженная. Грудь, высокая и полная, вздымалась при каждом вздохе. Напряженные соски были похожи на два розовых бутона, готовых раскрыться при его прикосновении. Он почувствовал приятное напряжение в паху. Ладонями он обхватил ее груди, ощутив их восхитительную тяжесть.

Памела тихо застонала и, качнувшись к возлюбленному, прошептала:

— Прошу тебя, Николас…

Лорд без усилий приподнял ее, вынул из лежавшего на дорожке платья и подхватил на руки. Запечатлев на губах возлюбленной страстный поцелуй, он понес ее к летнему домику. Но по дороге не смог избежать искушения и взглянул на ближний холм. Аврора уже скрылась из виду.

Толкнув ногой дверь, лорд Силверблейд внес свою любовницу в домик. Вскоре амазонка была забыта.

Снова поднявшись на вершину ближайшего холма, Аврора остановила коня и оглянулась. Отсюда, с высоты, она увидела, как незнакомец раздел свою подругу прямо на дорожке дикого сада и понес ее в китайский домик.

— Ну вот, Огонек, — Аврора похлопала коня по гладкой шее, — мы, кажется, оба знаем, что эти двое собрались делать, не так ли?

Конь качнул головой и постучал о землю копытом, соглашаясь с хозяйкой.

— Мы наскочили на любовное гнездышко.

Аврора ненадолго задумалась, потом повела плечами и со словами «не наше это дело, Огонек» пришпорила коня.

В полях уже работали крестьяне. А дорога, по которой она скакала, была безлюдной — в этот ранний час никто не ехал ни верхом, ни в повозке. Удивительно, как она могла заблудиться, забраться так далеко от усадьбы лорда Овертона. Да просто ей было хорошо! Мчаться на красавце Огоньке в никуда, на время забыв о горьком прошлом.

Аврора была довольна, что избавилась наконец от напряжения, которое она испытывала в последние дни. И еще… Она призналась себе, что ее взволновала неожиданная встреча.

Кто же этот полуодетый незнакомец? Похоже, такой самоуверенный! Но мужественный, решительный. И привлекательный…

Он был намного старше ее. Должно быть, ему уже лет тридцать. Широкоплеч и строен, к тому же гибок и мускулист. Совсем как Огонек, подумала Аврора. Она успела заметить несколько шрамов, которые вовсе не портили его красивое тело.

На груди слева след — наверное, оставила шпага во время дуэли. Шрам на узкой талии мог свидетельствовать о пулевом ранении. Очевидно, этот человек не боялся лезть в драку и был смел не только в любви.

Но к ней, Авроре, все это не имело никакого отношения. К чему расстраивать себя воспоминаниями, которые грозят лишить покоя? Зачем? Ведь мир вокруг наполнен тем, что может дать истинное наслаждение, — солнечным светом, пением птиц, ароматом молодой зелени и цветов.

Аврора помчалась как вихрь, надеясь, что свежий ветер поможет изгнать из памяти образ незнакомца. Но, к ее огорчению, черты его прочно запечатлелись в ее сознании. Не думать о нем она не могла.

Больше всего Аврору поразили глаза незнакомца. Они, его серые глаза, заставили ее испытать смутное беспокойство. Пристальный взгляд этих глаз не упустит ничего, никакой мелочи. Авроре тогда показалось, что незнакомец заглянул ей внутрь, в самую душу. Заглянул и составил суждение, ни на секунду не усомнившись, что оно абсолютно верное.

— Он слишком высокого мнения о себе, Огонек, — заявила Аврора, пуская коня шагом. — Слишком важничает, понимаешь? Может быть, Огонек, я и впрямь разбираюсь в лошадях лучше, чем в людях, но этот гордец мне не нравится. Надеюсь, мы с ним никогда больше не встретимся. Что же до его подруги… — Аврора громко шмыгнула носом, благо здесь некому было ее воспитывать. — Что до его подружки, то она очень красивая. Но скорее всего — ты согласен, Огонек? — у этой женщины весьма сомнительная репутация.

Аврора вдруг устыдилась своего поспешного вывода. Нельзя судить о людях сгоряча. Она не имела права говорить дурно о той, кого совсем не знала. Чем ее, Авроры, сестра лучше той блондинки? Ведь и Диана не обвенчана с мужчиной, в доме которого живет уже не один год.

— Но это совсем другое дело, — заверила Аврора любимого Огонька. Конь приподнял одно ухо, внимательно слушая. — Диана является возлюбленной лорда Овертона уже много лет. Я уверена, что в глазах Господа они такие же супруги, как и те, кто венчался в церкви. Да, конечно, люди не признают их брака. Но ведь они любят друг друга! И только Бог им судья.

Между тем Аврора оказалась на вершине еще одного холма, и с него открылся вид на поместье Овертон. Отсюда до особняка было рукой подать. Огонек, конечно, уже проголодался. Завтрак ждал его в конюшне. Конь рванулся вперед, но Аврора придержала его. Она не хотела возвращаться так скоро. Ей надо было еще немного побыть одной, чтобы успокоиться.

Если бы не отец, Аврора так и жила бы в Фолконстауне, в своем родном и горячо любимом доме в Ирландии.

Она зажмурилась, чтобы сдержать слезы. Ведь после ужасных, роковых событий не прошло и трех месяцев. Той жуткой зимней ночью отец вошел в дом с чувством обреченности. Он посмотрел на нее и, скривив рот в странной усмешке, произнес:

— Все, все проиграл…

Аврора подбежала к отцу, чтобы поддержать его и помочь подняться наверх, в спальню. Он оттолкнул ее от себя и неожиданно быстро поднялся по лестнице, вбежал в свою комнату и запер дверь изнутри на задвижку, чтобы никто не смог войти. Обливаясь слезами, Аврора стучала в дверь, молила отца впустить ее.

Когда слуга взломал дверь, ее обожаемый отец уже покончил с собой. Он висел в петле. В неверном свете догоравшей на столе свечи его тело казалось огромным, а на стене качалась черная жуткая тень.

Отец оставил для нее записку, перед тем как встать на стул и ступить в вечность: «Я виноват в том, что предал мою красавицу Аврору. Надеюсь, что однажды она сможет меня простить». Через неделю после похорон один из соседей, лорд Фицхью, нанес ей визит. Тогда она и узнала, в чем состояла вина отца. Ровным тоном лорд Фицхью сообщил о том, что ее отец крупно проигрался. И теперь все, вплоть до столового серебра и постельного белья, все, что принадлежало Авроре и ее отцу, перешло в его, лорда Фицхью, собственность.

Аврора с достоинством выслушала этот приговор судьбы. Она не стала молить старого лорда простить отцовский долг. Ей хватило воли, чтобы заявить удачливому игроку, что она покинет Фолконстаун, как только сможет найти для себя какое-то пристанище.

Тогда лорд Фицхью предложил Авроре остаться в ее доме. Но при одном условии: она согласится выйти за него замуж.

Аврора подавила желание рассмеяться лорду в лицо и спокойно ответила, что должна обдумать его предложение. Весь вечер и всю ночь она просидела в гостиной у камина, дрожа и кутаясь в плед. Жаркий огонь не мог согреть ее тело — холодно ей было внутри. Этот лорд Фицхью успел похоронить двух жен. Стать его третьей жертвой? Обречь себя на то, чтобы все время находиться под пристальным взглядом его глаз? Его острый нос будет тыкаться ей в щеки, его узловатые пальцы будут касаться ее нежной кожи… И она должна будет делить с ним постель!..

На следующий день Аврора ответила лорду Фицхью отказом. Потом она написала своей старшей сестре. Сообщила о смерти отца и о своем положении. Двумя неделями позже Диана, с которой Аврора не виделась семь лет, с 1743 года, сама приехала в Фолконстаун, чтобы забрать Аврору в Англию, в Овертон-Мэнор.

И здесь, в стенах красивого особняка, построенного из красного кирпича в елизаветинском стиле, посреди нарядных зеленеющих лужаек и садов, Аврора смогла убедиться в том, что сделала верный выбор. Лорд Овертон встретил ее тепло, приветливо. А его имение было очень красивым. У нее быстро возникло ощущение, будто она жила здесь всю жизнь. Ирландия и смерть отца остались в прошлом и стали не более чем воспоминанием.

Огонек заржал от нетерпения.

— Ладно, будь по-твоему, дружок, — сказала Аврора и отпустила поводья, предоставив Огоньку свободу.

Конь вихрем помчался к дому.

Как обычно после конных прогулок, Аврора долго плескалась в ванне. Закончив мыться, она завернулась в халат и, тряхнув мокрой головой, позвала горничную, чтобы та помогла ей одеться. Аврора ненавидела тяжелый льняной корсет, но все же позволила служанке затянуть его у себя на спине. Затем настал черед нижней юбки, после чего Аврора надела красивое платье, напоминавшее расцветкой зеленый луг в весенних цветах.

Не успела горничная закончить прическу, как в дверь постучали. В комнату вошла Диана.

Аврора восхищенно смотрела на старшую сестру, чуть-чуть завидуя ее совершенной красоте. Диана была высокой и изящной. Авроре нравились мягкие каштановые волосы сестры, и ее маленький тонкий носик, и губы, напоминающие розовый бутон, и голубые глаза, похожие на два сапфира.

Диана приветливо кивнула горничной и ласково улыбнулась младшей сестре.

— Доброе утро, Аврора. Ты завтракала?

Аврора приподнялась из-за туалетного столика, чтобы поцеловать сестру в щеку.

— Доброе утро, Диана. Нет, еще не завтракала.

— Ну что же, и я не завтракала. Так почему бы нам не выпить по чашечке шоколада? Сара, спустись на кухню и попроси кухарку приготовить нам шоколада с гренками.

После ухода горничной Диана сказала:

— Странно, Аврора, что ты изменила своим привычкам. Раньше ты всегда вставала с жаворонками. А мне, — Диана улыбнулась, — лень не дает подняться раньше десяти.

Аврора с удивлением посмотрела на старшую сестру. Чего-чего, а лени в ней она никогда не замечала. Да и лицо у Дианы было вовсе не сонным.

— Я, как и дома, встаю на рассвете и еду кататься, — ответила Аврора.

— Так, значит, ты утром каталась?

— Да, подружилась с Огоньком.

— Вот как! А Хэл тебе разрешил? — спросила Диана как можно мягче.

Аврора вздохнула и уставилась в пол, ей стало стыдно.

Диана неодобрительно покачала головой и, схватив сестру за руки, сказала:

— Аврора, посмотри мне в глаза.

Аврора молча подняла голову. Сестра смотрела на нее сурово, с явным осуждением.

— Тебе следовало бы попросить разрешения у Хэла, прежде чем брать Огонька. Этот конь очень строптив и опасен. Ты могла серьезно пораниться и даже погибнуть.

— Нет, Диана, — возразила Аврора, — ты же знаешь, что с любой лошадью я могу найти общий язык.

Диана улыбнулась. Ей вспомнилась счастливая юность.

— Помню-помню. Мы с Тимом называли тебя цыганочкой, потому что ты имела какую-то волшебную власть над лошадьми. Тебе нужно было только что-то шептать им на ухо, и они становились твоими навеки.

Глаза Авроры засияли от радости.

— Я не потеряла эту власть. Огонек был послушен, как младенец. Он…

— Но сейчас я хочу сказать о другом… — Диана снова стала строгой. — Ты не имеешь права кататься на нем без разрешения лорда Овертона. Он рассердился, увидев тебя сегодня верхом на Огоньке. Ты мчалась так, будто спасалась от погони.

Аврора снова вздохнула. Если лорд и был расстроен, то, увы, конечно, не из-за ее быстрой езды. И за ее жизнь он не беспокоился. Аврора не попросила разрешения взять коня — вот что вызвало недовольство Хэла.

— Я… Мне очень жаль. Такого больше не будет.

— Уж постарайся.

Диана отпустила руки сестры и подошла к стулу. На спинке висели бриджи и рубашка Авроры.

— И еще, — сказала Диана, брезгливо наморщив нос, — я бы хотела, чтобы ты не надевала этой одежды, пока живешь здесь, в Овертоне. Хэл был поражен, когда увидел тебя в этом. Мне тоже не нравится.

— Но, Диана! — обиженно воскликнула Аврора. — Отец всегда позволял мне надевать мужскую одежду, когда я хотела кататься верхом!

— Аврора, тебе уже семнадцать лет. Пора уже стать серьезной! Дамы так себя не ведут. Если бы наша мама была еще жива, когда вы переехали в Ирландию, она, не сомневаюсь, смогла бы дать тебе иное, правильное воспитание. А отец был к тебе слишком снисходителен. К сожалению, он не отличался твердым характером.

Всегда, стоило кому-то словом задеть отца, Аврора яростно бросалась на его защиту.

— Не смей говорить плохо о папе!

Диана поняла, что сказала лишнее. Она знала, как сильно Аврора была привязана к отцу. Конечно же, их отец был далеко не ангел, каким желала его видеть Аврора. Слишком мало времени прошло после смерти отца. Возможно, позже Аврора решится посмотреть правде в глаза и увидеть Джо Фолконета в истинном свете.

— Пожалуйста, присядь, — примирительно предложила Диана, указав на обтянутую шелком кушетку. — Я должна тебе кое-что объяснить.

Горничная внесла в комнату поднос с дымящимся шоколадом, изящными фарфоровыми чашечками и блюдом с гренками. Поставив завтрак на столик, она поклонилась и вышла. Разлив шоколад по чашкам, Диана завела разговор, к которому долго готовилась — все то время, пока Аврора жила в Овертоне.

— Если бы я была женой Хэла, — осторожно начала она, — я не имела бы ничего против того, чтобы ты… вытворяла что душе угодно.

Аврора засмеялась. А Диана только улыбнулась и продолжила:

— Но я не жена ему, а любовница. Хэл может прогнать меня, если я стану ему неугодна. Я уверена, что этого никогда не случится, — торопливо добавила Диана, заметив выражение ужаса на лице сестры, — но… от нас тоже кое-что зависит.

Диана поставила чашку на столик.

— Умоляю тебя, не осложняй мое и без того не простое положение своим поведением. Хэл все-таки виконт и пэр, имеет солидный вес в высоких кругах. Знаешь, что он мне сказал? Ему бы не хотелось из-за тебя вызывать на дуэль кого-то из соседей.

Аврора могла возразить, резонно заметив, что Овертон делает из мухи слона, превращая ее утренние прогулки в нечто ужасно скандальное. Но она посчитала за лучшее промолчать. Аврора понимала, что находится в большом долгу перед сестрой и ее покровителем. Если бы они отказали ей в гостеприимстве, что бы тогда с ней стало?

— Имей в виду, Аврора, — в голосе сестры звучала тревога, — если ты не будешь выполнять требования Хэла, которые я, кстати, считаю справедливыми, он может отослать тебя прочь. И что тогда? Куда ты пойдешь? Что будешь делать?

— Мне жаль, что я всех так расстроила, — сокрушенно покачав головой, сказала Аврора. — Я не хочу, чтобы меня считали неблагодарной. Обещаю, больше вам никогда не будет за меня стыдно.

Диана облегченно вздохнула:

— Я знала, что ты разумная девушка, Аврора.

Аврора молча пила шоколад, закусывая поджаренным хлебом, и думала о Диане. Слишком долго они жили порознь. Теперь им нужно стараться понимать друг друга. Авроре было всего десять лет, когда Диана внезапно исчезла из ее жизни. Отец увез Аврору в Ирландию, в родовое поместье покойной матери, полученное как приданое. А сестра осталась в Англии. Аврора очень скучала по ней и даже иногда ночью плакала от тоски. Сколько раз она умоляла отца вернуть Диану, но тот лишь что-то бурчал в ответ. Отец говорил, что Диана опозорила семью и он скорее умрет, чем позволит ей жить с ним под одной крышей.

Только через четыре года Аврора наконец узнала причину такого отношения отца к Диане. Гувернантка однажды сказала ей, что Диана живет с мужчиной в грехе, в союзе, не освященном церковью. Она испортила себе, да и всему семейству Фолконет, репутацию, вот почему отец не желал ее больше знать.

Но после смерти отца Авроре не к кому было обратиться за помощью, кроме как к старшей сестре. Диана не разочаровала ее.

Аврора посмотрела сестре в лицо и улыбнулась:

— Я считаю, что отец был несправедлив к тебе. Я вижу, как сильно ты любишь лорда Овертона.

— Ах, мне так важно услышать это от тебя, моя дорогая! — растроганно произнесла Диана. Голос ее слегка дрожал от нахлынувших чувств. — Ты и представить не можешь, что я испытала, когда отец от меня отказался. Он просто не желал войти в мое положение, не мог или не хотел понять, как мне нужен Хэл.

Честно говоря, Аврора тоже не могла понять, что такого увидела ее сестра в лорде Овертоне. Как ни приглядывалась Аврора к покровителю сестры, она не сумела обнаружить в нем качеств, способных вызвать столь сильную привязанность. Но ей вовремя пришла в голову мысль, что лучше в этом не признаваться сестре. Аврора решила рассказать о встрече с незнакомцем во время утренней прогулки. Она спросила, знает ли Диана этого человека.

Диана кивнула:

— Похоже, ты разговаривала с Николасом Девенишем, маркизом Силверблейдом. — Она помолчала немного, а потом, с загадочной улыбкой посмотрев на сестру, спросила: — И как он тебе? Понравился?

Аврора поморщилась:

— Он поразил меня своей надменностью и холодностью. Этот лорд говорил со мной так, будто я его горничная. Мне он совершенно не понравился.

Диана хихикнула.

— Наверное, ты, Аврора, единственная женщина в Англии, которой он не пришелся по вкусу. Многие незамужние женщины, насколько я знаю, мечтают заслужить его благосклонность. Да и замужние готовы на все ради любовного приключения с маркизом.

Аврора окинула сестру недоуменным взглядом.

— Но, Диана, если ты находишь его столь привлекательным, почему бы тебе самой не начать с ним роман? — выпалила Аврора и тут же пожалела об этом: опять она что-то сказала не подумав!

Но Диана не обиделась на сестру.

— Я люблю лорда Овертона, — просто ответила она. — Кроме того, я птица не его полета, не для таких, как маркиз Силверблейд. Николас находит себе женщин необычных: или необыкновенно красивых, или удивительно умных, а зачастую обладающих этим редким сочетанием качеств. Я же не отношу себя ни к тем, ни к другим.

— Но это неправда, Диана!

Диана улыбнулась искреннему негодованию младшей сестры.

— Спасибо, моя милая, — сдержанно ответила она. — Мне всегда нравился Николас. Он обладает особым даром заставлять любую женщину чувствовать себя красивой и желанной. Даже если она невзрачна, как мышь, или уже далеко не молода. Но я должна предупредить тебя, Аврора. Он меняет женщин часто и имеет репутацию повесы. Советую тебе впредь не рисковать и не оставаться с ним наедине.

Вспомнив о полногрудой подружке маркиза, Аврора сказала:

— О, я совершенно к этому не стремлюсь, можешь быть уверена.

— Вот и замечательно, — ответила Диана и, попрощавшись с сестрой, вышла из комнаты.

Аврора посидела еще немного, мысленно произнося новое имя, потом подошла к кровати и достала из-под нее резной деревянный футляр. Бережно приподняв крышку, она вынула отцовскую шпагу. Освободив оружие от ножен, Аврора с удовольствием сделала несколько ловких выпадов. Шпага была великолепной.

— Мне будет жаль расстаться с тобой, — тихо сказала Аврора, убирая шпагу в футляр.

В коробке, сделанной из черного дерева, лежали, завернутые в зеленый бархат, два пистолета, некогда принадлежавшие Джо Фолконету. Аврора ласково пробежала пальцами по стволу и прикладу, верхняя часть которого была отлита из серебра в виде головы горгоны.

Аврора понимала, почему отец предпочел повеситься, а не застрелиться. Эти пистолеты требовали к себе уважения и должны были служить лишь борьбе за правое дело.

Аврора закрыла шкатулку и прижала ее к груди.

— Твои пистолеты, отец, будут служить лишь делу чести. Обещаю тебе.

Но скучать в футляре им не придется, добавила про себя Аврора. Что бы там Диана и Хэл ни думали.